Владимир МАРЫШЕВ

Робот был не просто старый, а допотопный. Эту модель давно сняли с производства, и последние экземпляры сохранились только на самых бедных периферийных планетах. Угловатый корпус был помят и исцарапан. Лицевой щиток, тоже изрядно помятый, едва держался, а половина его индикаторов не светилась.

— Добрый день, господин турист, — поздоровался робот. Голос у него был надтреснутый — похоже, что-то случилось и с динамиками внутри. — Добро пожаловать на Землю! Надеюсь, вам у нас понравится.

— Может быть, посмотрим, — без уверенности сказал путешественник. — По правде говоря, пока не впечатлен. Если у вас везде такое… м-м… запустение…

— Ну что вы! — разволновался робот. Судя по всему, эмоциональный блок у него пока еще был в порядке. — Вам предстоит увидеть великие творения материнской культуры. Поверьте мне, сохранилось очень многое.

Ведь Земля — колыбель человеческой цивилизации.

Вот только… — Он скорбно опустил голову. — Только наслаждаться этим великолепием некому. Вы ведь знаете, что здесь случилось?

— Разве что в общих чертах…

— Понятно, господин турист. Хотите, расскажу? Это будет стоить вам всего ничего — каких-то пять галактических кредитов. Согласны?

Судя по экипировке гостя, пять кредитов для него ничего не значили. На нем был новенький, с иголочки, скафандр облегченного типа — для планет с неагрессивной атмосферой. Когда человек поворачивался, робот видел, как за спиной у него вспыхивала на солнце серебристая пластина. Это был компактный регенератор воздуха — самая совершенная модель, далеко не каждому по карману.

— Идет, — немного подумав, ответил турист. — Надеюсь, твой рассказ не заставит меня скучать.

— Благодарю, — растрогался робот, — вы действительно любознательный человек. Не то что некоторые!

Слушайте же эту грустную историю.

Начать придется издалека. Вы ведь изучали историю межзвездных перелетов? Стоило изобрести гиперпространственный двигатель — и началась безудержная экспансия человечества в космос. Новые планеты открывались одна за другой, и у каждой была своя изюминка.

Амфитрита славилась захватывающей рыбалкой — в ее океанах водились рыбины размером с подводную лодку.

Эолия — километровыми каменными «скульптурами», над созданием которых миллионы лет трудился ветер.

Эвридика — скрытыми в глубоких пещерах поющими кристаллами.

А на Сильване росли удивительные деревья. Впервые их детально описал Эллисон, биолог одной из экспедиций. В честь него они и были названы эллисониями.

С тех пор люди побывали в стольких мирах, что Сильвана среди них затерялась. Так, рядовая планетка… Но в те годы ее деревья считались диковиной из диковин.

В чем их уникальность, спросите вы? Нет, не в высоте — встречались и гораздо выше. И не в раскидистой кроне — попадались и раскидистей. Неповторимой эллисонию делала ее древесина. Она была настолько твердой, что в этом отношении не уступала мрамору. А когда ее разделывали, на распиле появлялись фантастические узоры. Они были невероятной красоты. Такой, что многие художники, увидев их, признавали свое поражение в споре с природой и отчаянно ей завидовали!

Турист еще раз оглядел унылую мертвую равнину и попытался представить посреди нее хотя бы одно деревце — не уникальное, а самое обыкновенное. Но не смог.

— И что же? — спросил он.

— Это только самое начало моей истории! — поспешно сказал робот. — Пожалуйста, дослушайте до конца.

Был период, когда об эллисониях мало кто знал.

К ним проявляли интерес только биологи звездных экспедиций. Первые опыты с необычными растениями ученые проделывали прямо на Сильване. Затем стали отправлять образцы на Землю — для более глубокого изучения в хорошо оборудованных лабораториях. Сами понимаете, свойства чудо-древесины недолго оставались тайной за семью печатями. Сначала, как водится, поползли слухи. Они множились, и спустя какое-то время о диковинном материале заговорили во всеуслышание.

Многие были бы не прочь найти ему практическое применение. Оставалось только подать пример. Вот тогда-то и случилось непоправимое.

Человека, из-за которого произошла катастрофа, звали Анастасий Рябчиков. Он был одним из известнейших олигархов. Пусть и не самым состоятельным (то ли четвертым, то ли пятым в списке сверхбогачей), но, несомненно, самым тщеславным. Казалось, целью его жизни было превзойти в роскоши всех живущих на Земле. Если у кого-то из его круга появлялись более дорогие игрушки, Анастасий считал это личным оскорблением и делал все, чтобы последнее слово осталось за ним. К примеру, становилось известно, что некий миллиардер построил себе яхту размером с эсминец. Узнав об этом, Рябчиков немедленно заказывал еще более огромную — не меньше крейсера. И так во всем, касалось ли это выпущенных в единственном экземпляре лимузинов, личных самолетов, драгоценностей или коллекций картин.

Среди олигархов было принято кичиться и великолепием своих особняков. Чтобы переплюнуть друг друга, они лезли вон из кожи. И вот один из них возвел сногсшибательную виллу, которую бойкие журналисты тут же окрестили восьмым чудом света. Снаружи она была отделана ониксом, яшмой и малахитом, а изнутри — янтарем и жемчугом.

Эта новость подкосила Рябчикова настолько, что он заболел. Дела Анастасия были настолько плохи, что те же журналисты, ссылаясь на медицинских светил, предрекали ему не больше двух-трех недель жизни. Но, на свое счастье, он в конце концов придумал, как утереть нос сопернику.

— Мне кажется, я понял, — сказал турист. — Рябчиков решил построить собственную виллу из эллисонии!

— Именно так, — подтвердил робот. — Это напрашивалось само собой. Материал прочный, долговечный, по красоте рисунка любому малахиту фору даст. А главное, цена заоблачная — самое то, чтобы пустить всем пыль в глаза!

Конечно, эта затея многим пришлась не по душе. Когда компаньоны Анастасия, родные и близкие узнали про его очередную блажь, они пришли в ужас. И я их хорошо понимаю. Гонять за сотни парсеков звездолеты с инопланетной древесиной — это же чудовищные затраты! Упрямца не раз пытались переубедить, показывали расчеты, из которых следовало, что лучше бы ему остановиться. Но он с фанатичным упорством стоял на своем. И, как всегда, добился задуманного.

Новая вилла Рябчикова была не просто хороша — она потрясала воображение. Анастасий постарался, чтобы момент, когда у входа в нее перерезали красную ленточку, растиражировали все главные СМИ. Сдачу «инопланетного» особняка в эксплуатацию преподнесли как эпохальное событие, и много месяцев оно держалось в самом верху новостного рейтинга. А гигантская сумма, в которую очередное чудо света обошлось его владельцу, стала символом подлинного богатства. Мол, какой же ты олигарх, если не можешь раскошелиться на что-нибудь, как Рябчиков на виллу? Так, шпана с какими-то деньгами.

Анастасий торжествовал. Но, увы, недолго. Ровно до тех пор, пока соперники, которых мучила черная зависть, не решили последовать его примеру. Они принялись выписывать эллисонию и возводить из нее еще более роскошные чертоги. После этого Рябчиков снова слег. Как ни старались лучшие на Земле врачи, он пожелтел и высох, а затем переселился в мир иной. И не услышал ни одного из миллиардов проклятий, которые вскоре обрушили на его голову жители Земли.

— Что же такое он натворил?

— Произошла ужасная вещь, господин турист. То, чего никто не мог предугадать! Вы, конечно, знаете, что земные растения страдают от насекомых-вредителей.

Например, под корой деревьев часто живут жучки и их личинки. Сидят себе и потихоньку прогрызают ходы.

Так вот, оказалось, что на эллисониях водятся свои короеды — сильванские. И транспортники умудрились завезти их на Землю вместе с драгоценной древесиной!

Турист хмыкнул и потер подбородок.

— Так-таки взяли и прихватили инопланетную гадость? — недоверчиво спросил он. — А карантинные земные службы? Хочешь сказать, ее спокойно пропустили? Если не ошибаюсь, они должны были каждый квадратный миллиметр каждого образца осмотреть, прощупать, простукать, просветить разными лучами, обработать химикатами! Не могу представить такого разгильдяйства…

— Вы спрашиваете, куда смотрели контролирующие органы? Хороший вопрос! Разумеется, каждая партия иноземных материалов должна была выдержать длительный карантин, а заключение о ее безопасности подписывали четыре различных ведомства. Но Рябчикову не терпелось поразить мир. Ждать, когда завершатся положенные процедуры, было невмоготу, и олигарх поступил просто — купил ответственных чиновников с потрохами.

Потом, конечно, их всех сурово наказали, но для миллиардов землян это уже не имело никакого значения.

Ждать беды оставалось недолго. И это при том, что у себя на родине жучки не представляли большой угрозы!

Видите ли, господин турист, там они влачили самое жалкое существование. Не жили, а выживали. Не размножались, а восполняли потери от бескормицы. Ведь на Сильване не росли ни трава, ни кустарники — только деревья. И у всех видов древесина была той же мраморной твердости, что у эллисонии. Грызть ее — тяжелый, изнурительный труд. Скорее лапки отбросишь, чем наешься досыта!

Вот таких насекомых-мучеников, полуживых и вечно голодных, завезли на Землю транспортники, нанятые Рябчиковым. Когда пришла пора продолжать род, жучки, просверлив ходы наружу, выбрались из стен виллы.

Сразу вслед за этим они отведали земных растений, куда более мягких и сочных, чем сильванские, — и поняли, что попали в настоящий рай. Разлетевшись по ближним лесам и рощам, вредители жадно набросились на зелень. Так, словно собирались отъесться за все бесчисленные поколения своих предков, жившие впроголодь! И уже не вспоминали про эллисонию, о которую можно сломать челюсти.

Турист снова потер подбородок.

— Ну и что? — спросил он. — Неприятно, конечно, но ты сам говорил, что на Земле было полным-полно своих жучков. И никто не считал их бедствием.

— Своих — нет, — подтвердил робот. — А вот сильванские вредители оказались хуже чумы. Если местным жучкам годились в пищу один-два вида растений, то пришельцам — все без исключения, начиная с мхов и лишайников. И еще выяснилось, что они, если еды вдоволь, размножаются с сумасшедшей скоростью.

Поначалу, конечно, изучавшие эту проблему биологи надеялись, что все обойдется. Но спустя какое-то время стало очевидно, что зеленый покров Земли тает на глазах. И в конце концов разразилась катастрофа. Ведь именно растения вырабатывают кислород, а без него люди и животные обречены.

— Ну и дела, — потрясенно сказал турист. — Какие-то ничтожные букашки… Неужели с ними нельзя было справиться?

— Пробовали, конечно. Травили ядами, заражали болезнетворными бактериями и грибками. Затем напустили на них искусственно выведенных хищных насекомых. Но вредителей ничто не брало — они невероятно быстро приспосабливались к любой новой угрозе.

Тем временем содержание кислорода в атмосфере неудержимо падало, а углекислого газа — росло. Перед человечеством встала дилемма: или задохнуться, или покинуть Землю. Разумеется, люди выбрали второе. Началось строительство суперзвездолетов, способных принять на борт миллионы человек. Оно велось днем и ночью, время поджимало, так что темпы работ непрерывно ускорялись. Это был каторжный труд, и, к счастью, его удалось завершить вовремя.

Итак, земляне переселились на другие планеты.

А жучки, численность которых уже никто не пытался ограничить, принялись размножаться с удвоенной скоростью. Финал был закономерным. В отличие от людей, сильванским насекомым требовалось не так уж много кислорода — хватало и того, который вырабатывали морские водоросли. Поэтому они продолжали работать челюстями до тех пор, пока не уничтожили на суше всю зелень до последней былинки. После чего, разумеется, вымерли от голода. Но порадоваться тому, как бесславно сгинула инопланетная напасть, было уже некому.

Вот и вся история. Я вас не очень утомил?

Турист пробормотал что-то неразборчивое, и робот тут же истолковал его слова в свою пользу.

— Я вижу, мой рассказ не оставил вас равнодушным.

В таком случае не дадите ли еще десять кредитов? Неловко просить, но мне необходимо заменить лицевой щиток. Видите, что с ним сотворили пыльные бури?

Раньше их знать не знали, а теперь тут, в районе нашей метеостанции, они свирепствуют по полгода! Да и блок памяти не мешает обновить — того и гляди выйдет из строя. Кто же тогда расскажет всю правду о закате Земли, господин турист?

— Действительно, — сказал путешественник, доставая деньги. — Кто же еще?..

Он повернулся и пошел к своему вездеходу, не слушая, как оставшийся за спиной робот рассыпается в благодарностях.

«Надо же, — думал турист, усаживаясь в водительское кресло. — Казалось бы, какое дело этому железному парню и до кислорода, в котором он не нуждается, и до судьбы лесов, полей и лугов? А вот поди ж ты!

Но ничего, бедолага. Ты еще не совсем дряхлый. Может, и доскрипишь до лучших времен».

Уже порядочно отъехав от станции, он погладил закрепленный рядом с сиденьем серебристый ящик и откинул крышку. Контейнер был наполнен глянцевито поблескивающими коричневыми семенами.

«Извини, бедолага. — Зачерпнув горсть семян, турист завороженно смотрел, как они струйками утекают сквозь пальцы. — Я не назвал себя — поберег твой эмоциональный блок. Не стал рассказывать и о том, сколько лет потратил на выведение кустарника, семена которого теперь буду сеять. Когда мои кустики разрастутся, а они это делают быстро, вернут в убогую палитру зеленую краску и насытят атмосферу кислородом, их назовут спасением Земли. Но фамилию спасителя не узнают никогда. Да и кто же поверит, что внук ненавистного Анастасия Рябчикова вызвался загладить грех своего деда?»