В конце 70-х годов в нашем журнале была напечатана серия статей В.Р. Дольника — зоолога, орнитолога, специалиста по биоэнергетике позвоночных. Но статьи эти рассказывали не о птицах — о людях, о нас самих. Дольник подошел к анализу поведения человека с профессиональной точки зрения, только профессия его не имела ничего общего с науками о человеке — психологией, педагогикой, антропологией. Часто говорят: "Со стороны виднее". Именно это и произошло, Дольник увидел нас со стороны. Со стороны ученого, изучающего живую природу.

В любой биологической научной статье есть раздел: "Материалы и методы". Материалом для обобщений и наблюдений Дольника стал человек, метод был использован сравнительный. Сравнительный метод в этологии позволяет достичь многого: часто бывает так, что у близких видов программы поведения похожи, но у одного вида они могут быть представлены слабее, или фрагментарно, тогда как у другого — образовывать целую законченную картину. Увидев такое поведенческое сходство между видами, мы получаем дополнительную информацию как об их родстве, так и о происхождении каких-либо поведенческих актов.

Все хорошо. Пока речь идет, к примеру, об осах, никто не возражает. Дискуссия имеет чисто академический характер, вопросы филогении ос служат предметом пристального интереса все-таки специалистов по осам, сколько бы осы ни кусали всех остальных. Другое дело — человек. Смириться с его происхождением от обезьяноподобных предков как было нелегко в конце XIX века, так до сих пор и не стало проще для среднего человека. Великие умы — дело другое, Томас Гекели еще в 1873 году выиграл у архиепископа Кентерберийского диспут на эту тему.

Нынче актуальность этого вопроса понизилась. Современные техники разотождествления со своим эго знакомы нынче многим жителям больших городов, если не посещающим психологические треннинги, то хотя бы проводящим в метро каждый день по часу и больше. При такой жизни вопросы родства значат гораздо меньше, чем раньше, тем более такого дальнего, как обезьяна. Социальной рекламы "позвони предкам" на улицах все же пока нет.

Образовался, в общем-то, вакуум. Представители наук о человеке хоть и вынуждены были в школе изучить вопрос происхождения человека, близко к сердцу его не приняли. Попробуйте найти в работе психолога, культуролога, не говоря уже педагога, ссылку на черты поведения, роднящие человека и обезьян. Найдете — сразу пишите в редакцию, а лучше звоните — обговорим размер денежного приза, автор этой статьи публично обязуется выплатить. Я даже не пишу про первые 5 человек — и на одного не надеюсь. (На всякий случай: предложение действительно в течение месяца со дня выхода номера.)

Представители гуманитарного знания действуют в библейской парадигме создания человека Богом, автору не известно только, осознанно или нет. В самом деле, библейская история рисует человека поначалу милашкой, наделенной одной полезной программой — послушанием Господу. Потом, как мы знаем, обнаружилась еще одна — любопытство, причем только у одного пола. Вторая эта программа после изгнания из Рая составила первородный грех. Все.

Никакой связи с безгрешными изначально зверями у человека нет. Вся его история начинается с его творения, а земные деяния — с изгнания. Изнутри этой парадигмы абсолютно логично сравнивать развитые народы с примитивными племенами, а этих последних — друг с другом. Исследовать мифы, производить анализ текстов — получаемые знания корректны и применимы внутри парадигмы. Проблемы начинаются при попытке перевести добытые сведения в практическую плоскость — выяснить, например, истоки человеческой морали. Довольно быстро установив, что мораль в каждом обществе своя, исследователь ни к чему не придет — почему все же общие черты есть и именно такие. Иммануила Канта совсем не зря удивлял моральный закон в нем — идеалисту, мерящему все по себе, должно быть интересно происхождение линейки.

Неудивительно отсутствие интереса к вопросам происхождения человека у гуманитариев. Анализ текста, в конце концов, не требует ничего, кроме анализатора и текста.

Одна из работ Дольника называется : "Прогулки по запретным садам гуманитариев". Надо сказать, исконные обитатели садов вторжения не заметили — подобно уэлсовским элоям, вели утонченный образ жизни, и нашествие морлоков не нашло отражения в их трудах. Заметили книгу Дольника "Непослушное дитя биосферы" совсем другие люди — молодежь и техническая интеллигенция.

Всякому программисту ясно, что на машине должен стоять софт. Ну, если мы хотим, чтобы она работала. И вот нам говорят, что человек произошел от обезьяны. Отлично. Был же у обезьяны софт — работала же она как-то. Можно прийти в зоопарк — и посейчас работает. Значит, был. Договорились. Человек произошел от обезьяны.

А софт ему, значит, Бог новый написал — не поленился? Просто ваше новый — гмм... Скорее похоже на новую версию старой системы, да еще и бета-версию всучили — то там сбоит, то здесь глючит, одних патчей сколько — Библия до сих пор, говорят, лежит в американских отелях на прикроватном столике.

Если все-таки не Бог — новый софт, значит природа что-нибудь в заначке имела. Ну не мог же человек, свежепроизошедший от обезьяны, никаких врожденных программ не иметь. Он бы умер, чем закрыл бы и нынешнюю дискуссию в зародыше. Раз он жил, и мы предполагаем его происхождение от предков, сходных с обезьянами, видимо, и программы у него от них. Или получается, что человек произошел от обезьяны, а поведение его от кого? От Билла Гейтса, что ли? Я лучше от обезьяны...

И вот такая простая идея первый раз появилась в статье Дольника на страницах нашего журнала. Ничего удивительного, кстати, в этом нет. Виктор Рафаэльевич — специалист как раз по врожденным программам. Врожденные программы есть у всех животных. Дольник изучал птиц на Куршской косе. Большой коллектив ученых исследовал жизненные циклы воробьиных птиц, особенно миграционное поведение. Выяснилось много разных вешей. Оказалось, например, что миграция — это не одна программа, заставляющая птицу подняться в воздух и лететь куда надо. Миграционное поведение — это целый комплекс врожденных программ, и начинает он свою работу с достижения птицей особого — миграционного — состояния. В этом состоянии у ПТИЦЫ меняется даже обмен веществ, от углеводного обмена птица переходит к жировому. Дневные птицы переходят на ночной ритм активности. Меняются социальные взаимодействия. И все эти изменения вызываются врожденными программами.

Происходит каскадное включение программ.

Новое состояние обмена веществ требует выхода, даже если внешние условия изменились. На птицах, находящихся в миграционном состоянии, проводили опыты — помещали их в клетку и измеряли энергозатраты. Птицы в клетке затрачивали ровно столько же энергии, сколько их сородичи на свободе — просто лететь они не могли и беспорядочно прыгали по клетке.

Кстати, человек — не исключение. Зайди, читатель, в школу на перемену — там детеныши приматов тратят за 15 минут всю ту энергию, которая у них отведена на час. На середину коридора лучше не выходить — ведь 45 минут детеныши сидели и энергию почти не тратили...

Раз человек является биологическим видом, у него должны быть и врожденные программы. Механизмы, лежащие в основе работы врожденных программ — универсальны, действуют как в птицах, так и в млекопитающих. Так или примерно так рассуждал и Виктор Рафаэльевич с коллегами. Рассуждали они не на страницах научной печати, а за столом — в большом Рыцарском зале биостанции. Из остатков алюминия, идущего на кольца для птиц, был сооружен рыцарь в доспехах. Зал оформлен самими сотрудниками в средневековом стиле — получилось неформальное общее пространство. Именно здесь и звучали крамольные, неклассические соображения о наличии у человека врожденных профамм. Первоначально это были досужие разговоры — досужие разговоры профессионалов. Так бы они и остались "трепом для своих", не появись на станции сотрудники журнала "Знание — сила" Татьяна Чеховская и Всеволод Ревич. Именно они уговорили Дольника записать свои соображения как серию журнальных статей.

Без преувеличения можно сказать, что статьи, а впоследствии выросшая из них книга "Непослушное дитя биосферы", произвели эффект разорвавшейся бомбы. Дедушка Фрейд объяснил людям про либидо и Эдипов комплекс — вскрыл сексуальную подоплеку многих форм человеческого поведения. Дольник пошел гораздо дальше — показал людям их врожденные программы, общие с животными предками. В частности, он первый вслух определил в широкой печати экологическую нишу человека и его предков — собиратель.

"Мы все собираем, отдаваясь инстинкту, голосу предков человека, ибо гоминиды начали свой путь на земле, имея единственную экологическую нишу — нишу собирателя. И сейчас еще в дебрях Амазонки, в пустынях Австралии и Южной Африки, на островах Океании существуют племена собирателей. Но дело даже не в этом: любой биолог, которому обрисуют существо, подобное нашему предку, еще не владеющему орудиями, подтвердит, что оно предназначено для ниши собирателя".

Дольник аргументировал свою точку зрения:

"Многим видам животных, например травоядным, пища дается даром, она вокруг. Первобытный человек не умел быстро бегать, не был наделен ни острыми когтями, ни мощными зубами, ни желудком, способным переваривать траву, листья и ветки. Пищевые ресурсы человека всегда были ограничены, голод — постоянный его спутник. Чтобы прокормиться охотой, он был еще очень слаб. Это потом он сам изобретет орудия нападения, которых лишила его природа. Небольшие стада — два-три десятка — ранних гоминид, полулюдей, еще даже и неумелых, бродили по саванне, вблизи водоемов и рек. Дохлая рыба, объедки со стола хищников, моллюски, почки, побеги, ягоды, орехи, черви, насекомые, пресмыкающиеся, изредка попавшиеся или убитые палкой зверьки, птицы, яйца — вот меню собирателя. Немногое из этого странного набора используется в современной кухне. Но наша склонность лакомиться продуктами с острыми запахами — с тех времен".

Происходить от собирателя совсем не позорно, считает Дольник. Ведь собиратель поневоле умнеет, иначе ничего не найдет.

"Наши предки были беднее других животных с готовыми программами именно потому, что рождались они с необходимостью учиться действовать в нестандартных ситуациях. По этой причине и стал быстро развиваться мозг антропоидов. Но отдельными блоками программами-инстинктами они не были обделены. Множество инстинктов, которые унаследовал человек, не только не успели разрушиться, более того, они не исчезнут никогда. Потому что они нужны, потому что они по-прежнему служат, составляя фундамент рассудочной деятельности. Она развивалась не на пустом месте, а от врожденных программ.

И инстинкт собирателя, содержащий в себе стремление искать, различать, классифицировать, учиться, награждающий нас за правильное применение программы радостью удовлетворения, этот инстинкт проявляется не только в атавизмах — сборе даров природы. Он, например, — и в азарте коллекционера марок и этикеток".

К нынешнему времени понимание неумолимости инстинкта собирательства докатилось даже до женских журналов. Недавно автор читал статью в журнале "Космополитен", призывающую девушек терпимо относиться к собирательству как хобби бойфренда. Главный резон у автора был совершенно справедливый: бойфренда не переделаешь. При виде недостающего элемента коллекции — скажем, редкой пивной банки — мужчина теряет рассудок и тащит приобретение в дом. С точки зрения его герлфренд, в доме и так есть пустые пивные банки — штук так 2000. Мужчина рассуждает совсем не так, а вернее, никак. Им владеет врожденная программа. Бедной девушке предлагалось два выхода: или постараться выделить для коллекции отдельное помещение, не допустив ее расползания по всему дому, или бросить бойфренда вместе с его коллекцией. Другой может оказаться более вменяемым.

Также очень верная мысль. У одних особей врожденные программы поведения реализуются с большей четкостью и неумолимостью, у других с меньшей. Есть генетическая составляющая и в собирательском повелении. Другое дело, что, как пишет тот же самый Дольник, самка часто предпочитает самца, наиболее точно воспроизводящего видовую программу поведения. "...Самны кузнечиков поют, чтобы привлечь самок, а те идут на их песню и (при возможности выбора) предпочитают поющего громче, чаще и точнее воспроизводящего видовую песню и что точно так же привлекают пением самок соловьи, а самки тоже предпочитают громче, чаще и точнее поюшего". Предпочитает как более здорового. Так что еще неизвестно, у кого здесь проблемы с головой.

Методы сравнительной этологии, однако, не дадут девушке пропасть совсем. Надо просто вспомнить, что кроме инстинкта собирательства, у человека есть еще половое поведение! И если девушка молодому человеку интересна, он мог бы и обратить на нее большее внимание, чем на свои пивные банки. Процитируем статью Дольника "О брачных отношениях" ("3-С" №7 за 1989 год).

"Выбор потенциального партнера закрепляется в мозгу образованием доминанты, обрашенной только на эту особь. Доминанта преувеличивает в субъективном восприятии привлекательные качества избранника и умаляет его недостатки. Она необходима, чтобы превратить выбранную особь из одной, из нескольких возможных в единственно возможную. Без "ослепляющего" действия доминанты животное колебалось бы в выборе, ибо оно далеко не всегда может встретить партнера, отвечающего идеалу. Человек называет эту доминанту влюбленностью, и ее ослепляющее действие хорошо известно, особенно когда мы наблюдаем его не на себе".

Так что за любителя банок держаться всеми руками не стоит. Он, конечно, не клинический псих. У него просто доминанта не образовалась, и банки ему дороже избранницы.

Другая актуальная тема женских журналов — девушки, вступающие в отношения с женатым мужчиной. Психологи утверждают, что девушки просто сами не могут оценить мужчину, поэтому выбирают того, которого уже выбрала другая. Дольник же говорит нам, что и в таком поведении есть смысл.

"Известен и такой вариант: некоторые самки выбирают занятого самца, хотя рядом есть и холостые, и устраиваются на краю его участка, самец их оплодотворяет, но о потомстве не заботится, все делает одна самка. Кольцевание зябликов на Куршской косе показало, что самцы с двумя самками — элитные как по своим качествам, так и по качествам своих участков. Следовательно, и у моногамных видов самки могут вести отбор генов самцов по элитным признакам".

Неизвестно, читали ли авторы статей в женских журналах книгу "Непослушное дитя биосферы", журнал "Знание — сила" или черпают идеи прямо из ноосферы. Это дела не меняет — в любом случае положил их туда именно он, Дольник. Точно мы можем быть уверены в том, что его книгу читают школьники. В Московском университете студенты, поступающие на кафедру зоологии позвоночных, на вопрос, что вы читали о поведении животных, отвечают: Дольника. И такая же картина в Петербургском университете, и по всей стране. Если в 60-х годах читали Акимушкина, Спангенберга, в 80-х — Даррелла, Лоренца, то сейчас — Дольника. И Фарли Моуэта. У нас появился свой, отечественный автор, да еще и пишущий про нас — людей. Это, пожалуй, главный итог прошедших лет.

МЫ БЫЛИ ПЕРВЫМИ

Борис Берман