Порой наветы живут веками. Пример тому — легенды о Тиберии, пасынке и преемнике Августа. Многим он памятен по скандальному фильму "Калигула" Тинто Брасса и роману Роберта Грейвса "Я, Клавдий". Каждый год тысячи туристов приезжают на Капри, остров у входа в Неаполитанский залив, посмотреть на остатки дворца императора Тиберия и послушать экскурсоводов. И что же они слышат?

В гроте, где разрываются сердца

— Вот с этих скал сбрасывали вниз состарившихся рабов.

— В этом гроте Тиберий развлекался с мальчиками и девочками, которых потом душил.

— По этой дороге, что вела вдоль обрыва, Тиберий нередко бродил с каким-нибудь ученым мужем и, если ему не нравились слова собеседника, по приказу императора беднягу сталкивали в море.

Рассказы о пороках Тиберия восходят к римским историкам Светонию и Тациту, писавшим спустя несколько десятилетий после смерти императора. Вот что сообщал, например, Гай Светоний Транквилл, любитель анекдотов и пикантных историй, автор "Жизни двенадцати цезарей":

"Дня не проходило без казни, будь то праздник или заповедный день: даже в Новый год был казнен человек. Со многими вместе обвинялись и осуждались их дети и дети их детей. Родственникам казненных запрещено было их оплакивать. Обвинителям, а часто и свидетелям назначались любые награды. Никакому доносу не отказывали в доверии" {пер. М. Гаспарова).

А Тацит, благороднейший Тацит, известный своими трезвыми, критичными оценками, лаконично говорит о Тиберии, но что? "Он был отвратителен своей жестокостью, и под конец он с одинаковой безудержностью предался преступлениям и гнусным порокам, забыв о стыде и страхе и повинуясь только своим влечениям" (пер. А. Бобовича).

Однако эти обличительные тирады вызывают большие сомнения. И вот почему.

Адвокаты старого идеалиста

Тщательные разыскания показали, что в эпоху Тиберия, а правил он двадцать три года, римский сенат выносил в среднем по два смертных приговора в год. Так ли уж это много?

Полвека назад шведский писатель Аксель Мунте вступился за "оклеветанного императора", напоминая, что никто из современников Тиберия, даже его враги, нс сообщал ничего об оргиях и его пороках.

"Даже падкий на сплетни Ювенал говорит о "спокойной старости" императора, проведенной на острове в окружении друзей и звездочетов. Он удалился на Капри, когда ему было 68 лет. Поселившись на острове, император жил в полном уединении — старик, властитель, уставший править неблагодарными подданными, разочарованный идеалист, надломленный человек с сердцем, преисполненным горечи".

У оклеветанного императора нашлись и другие адвокаты.

Август

Быть нелюбимым насмешником

Действительно, реальный Тиберий (42 год до новой эры — 37 год новой эры) был совсем не похож на персонажа Светония и Тацита. Строго говоря, его нельзя назвать императором, писал немецкий историк Эрнст Корнеман. Согласно закону, дарованному Римскому государству Августом, его преемник, Тиберий, был лишь принцепсом — "первым среди равных". Сенат не раз предлагал Тиберию именоваться "августом", но тот неизменно отказывался.

В отличие от Цезаря и Августа, Тиберий испытывал отвращение к неумеренным похвалам и почестям — особенно, когда речь заходила о нем самом. Он был слишком умен и образован, чтобы дать ослепить себя лести. Это человек трезвый, рассудительный, справедливый и замкнутый. Его нелюдимость часто принимали за надменность. Он был робок и мечтателен, скептичен и желчен; он не спешил отвечать на нападки противников. Те же считали его коварным интриганом, затаившимся злодеем. Любой его поступок, каждое слово и жест толковали превратно. Даже его приемный отец, Август, недолюбливал юношу, принимая его рассудительность за строптивость, возможно, потому что чувствовал себя порой выскочкой рядом с пасынком, отпрыском древнего патрицианского рода Клавдиев.

Аутсайдер династических споров

Всю жизнь Августа заботило, кого назвать своим наследником. Он примерял. по силам ли тяжкое бремя власти то одному, то другому из родичей. И только Тиберия долго не принимал в расчет.

Единственным ребенком Августа была дочь Юлия, поэтому он попытался устроить ее брак, решив, что наследником станет зять. Лишь когда один за другим умерли два зятя, Август вспомнил о Тиберии. К тому времени тот был женат, и его супруга ждала второго ребенка. Ничтоже сумняшеся император велел им развестись, а Тиберию — жениться на овдовевшей Юлии.

Так тридцатилетнему Тиберию пришлось расстаться с женой, хотя с ней он был счастлив. Этот поступок Августа роковым образом повлиял на личность Тиберия, его характер и поведение. В дом Тиберия словно спустилась тьма; отныне ничто не радовало его здесь; ничто не согревало. Всеми силами он стремился покинуть дом и вскоре отправился покорять Германию.

В стране варваров он добился заметных успехов; все больше уважал его и Август. В 6 году до новой эры император возвысил его, назначив своим соправителем. Тиберий стал вторым лицом в государстве, хотя и не был пока наследником. Тем неожиданнее был его поступок — он решил сложить с себя полномочия и удалиться из Рима, уехать на остров Родос. Август не сразу ответил согласием, и тогда Тиберий отказался от пищи. Он добился своего, но его отъезд был равносилен изгнанию.

Что побудило его оставить Рим? На его плечи легли все тяготы, а внимание и любовь окружающих доставались внукам императора, считавшихся законными наследниками. Сенаторы, к вяшему раздражению Тиберия, раболепствовали перед ними. И все- таки причина, очевидно, была не только в этом. Не мог смириться он и с поведением новой жены: по словам Сенеки и Плиния, она вела себя как уличная девка. Ни ее отец, ни мать не догадывались об этом: никто не отваживался сказать им правду. Молчал и Тиберий; он отбыл в добровольную ссылку.

Этот благородный и глубоко чувствующий человек, стоило ему в чем- то разочароваться, стремился к уединению. Вот и на Родосе он вел жизнь частного лица, занимался историей, астрономией и астрологией. Там же познакомился с греческим философом и астрологом Фрасиллом и сделал его своим советником.

Когда через пару лет Август, наконец, узнал о поведении Юлии, его возмущение было так велико, что он велел судить свою дочь и ее молодых друзей и почти всех отправили в изгнание. Во 2 году до новой эры Юлия была выслана на остров Пандатерия; в Рим она не вернулась. Ее брак с Тиберием Август расторг. Впрочем, бывший муж в письмах, отправленных императору, просил его обойтись с ней милостиво.

Лишь после семи лет пребывания на Родосе Тиберий вернулся в Рим, но государственных дел он чурался, как и прежде. Оба наследника, Гай и Луций, выросли; им и следовало править страной. Однако в судьбу Тиберия снова вмешался странный рок - внуки императора скончались. Теперь поневоле вспомнили о Тиберии, которому было уже под пятьдесят. Император усыновил его и вновь сделал своим соправителем. Все ожидали, что Август назначит его наследником.

Однако и теперь император не скрывал, что Тиберий ему лишь временный помощник, "лишь пешка в той политической партии, что он разыгрывал" (Э. Корнеман).

В последующие годы Тиберий, "вечный пожарный империи" и искусный дипломат, непрерывно сражался то в Германии, то в Иллирии, подавляя восстания и отбивая вылазки варваров. Ему удалось отстоять границу, пролегавшую по Рейну и Дунаю, и укрепить ее. Постепенно он отвоевывал земли на другом берегу Рейна. Рядом с ним набирался опыта юный Германик, его племянник, усыновленный Тиберием по приказу Августа.

Благодарный Август писал своему верному помощнику: "Я могу только похвалить твои действия в летнем походе, милый Тиберий: я отлично понимаю, что среди стольких трудностей и при такой беспечности солдат невозможно действовать разумнее, чем ты действовал. Все, кто был с тобой, подтверждают, что о тебе можно сказать словами стиха Энния:

Тот, кто нам один неусыпностью выправил дело".

В конце 12 года Тиберий отпраздновал в Риме свой триумф и с этого времени стал фактически управлять страной. Август был болен, перестал появляться в сенате, а 19 августа 14 года умер на 77 году жизни.

Реконструкция римского форума

Царство Сеяна

Казалось, власть, наконец, пришедшая к Тиберию, должна была обрадовать его. Но нет, ничего подобного. Он медлил принять ее. Говорил, что слишком стар и ему не по силам править и потом — куда ему до Августа. Тот был прирожденным правителем; я же, мысленно признавался он себе, состою лишь из слабостей. Искренне сознавая свое несовершенство, Тиберий все больше мрачнел и замыкался. Четыре недели длилось междуцарствие. По преданию, он принял верховную власть лишь, когда сенаторы опустились перед ним на колени и обещали, что когда-нибудь позволят ему сложить власть и "дать отдых его старости" (Светоний).

...Тяжкое наследство принял Тиберий. После полувекового правления Августа в стране нарастало недовольство. Особенно возмущались войска, расквартированные на границе: уже много лет им не повышали жалование; обещанную землю не давали. Легионы, находившиеся на Рейне и Дунае, подняли мятеж, провозгласив Германика принцепсом, но он успокоил солдат, и они подчинились Тиберию.

Калигула

Принцепс тепло относился к племяннику правившему с 14 года всей Германией. В конце концов, он отозвал его и назначил "правителем всех заморских провинций", располагавшим. "куда бы он ни направился, большею властью, нежели та, какою обычно наделялись избранные по жребию или назначенные по повелению принцепса" (Тацит). Это была важная и почетная обязанность, но недоверчивый Тиберий помнил о мятеже, омрачившем начало его правления; и восемь легионов под командованием Германика — огромная армия, размешенная невдалеке от Италии! — страшили его.

Когда Германику исполнилось 34 года, он отбыл на Восток, где скоропостижно умер в Антиохии. В его смерти молва тут же обвинила Тиберия. Вдова покойного, Агриппина, открыто говорила, что именно по приказу императора ее мужа отравил наместник Сирии, Гай Кальпурний Пизон. Ее наветы легли несмываемым пятном на репутацию императора.

В Риме начался судебный процесс. Пизон уверял судей в своей невиновности, но, не дожидаясь приговора, покончил с собой. Речи вдовы Германика становились все оскорбительнее.

Эта честолюбивая женщина давно вызывала неприязнь у Тиберия. Сколько лет он подозревал, что злая строптивица уговорит Германика захватить власть в стране! Но сам он ничего не предпринял против Агриппины. Судебное преследование возбудил Сеян, командир императорской гвардии, очень могущественный в то время человек.

Клавдий

Тиберий же окончательно замкнулся в себе. Усталый и оскорбленный, он, похоже, совсем разочаровался в людях, вел себя все неестественнее. И становился все непопулярнее.

Любые разумные меры, принимаемые им. лишь наживали ему врагов. Так, законы против распущенности и роскоши были встречены ропотом среди знатных римлян, а его нелюбовь к цирковым скачкам и представлениям возмущала чернь.

В конце концов, жизнь в столице стала для Тиберия невыносимой, и в 26 году он совсем покидает Рим, переселившись сперва в Кампанию, а потом на Капри. Так убийца бежит от людей, говорили его враги. Впоследствии историки докажут, что он не был виновен в смерти Германика, но злая молва безжалостно навредила ему. Бежав из столицы, он словно косвенно подтвердил обвинение. Покоя принцепсу не было и на Капри. Все труднее было следить за происходящим в столице. И потому все большими полномочиями он наделял префекта претория Сеяна. Этому честолюбцу он доверял как брату. И это стало его роковой ошибкой.

С самого начала Сеян планомерно расширял свою власть — даже когда Тиберий еще находился в Риме. Все когорты гвардии он перевел в столицу, готовясь совершить переворот, город оказался в его руках.

Тиберий не сознавал опасности, грозившей ему, зато его сын, Друз Младший, разгадал замысел Сеяна. Однажды, не в силах больше сдерживаться, он ударил Сеяна. Тот жестоко отомстил. Сперва он обольстил жену Друза, Ливиллу, а потом уговорил ее отравить мужа. Случилось это в 23 году.

Долгое время убийство Друза оставалось нераскрытым. Тиберий по- прежнему доверял Сеяну и, покидая Рим, оставлял его управлять империей. Сеян же становился все нетерпеливее. Он давно мечтал занять место принпепса. Оставалось лишь расправиться со стариком, зажившимся вдали от Рима.

...Видимо, Сеян выдал себя каким- то поступком. Давняя недоверчивость пробудилась в Тиберии. Он не мог, не хотел больше медлить и заблуждаться. В октябре 31 года он распорядился схватить Сеяна прямо на заседании сената и судить. Сенат приговорил несостоявшегося диктатора к смерти. Казненная вместе с ним Ливилла призналась перед кончиной, что Сеян намеревался погубить всех родственников Тиберия — под корень извести древо, насажденное Августом. Ответ принцепса был соразмерен преступным планам: жена и дети Сеяна были задушены.

Нерон

Осень забытого императора

Со смертью единственного человека, которому он доверял, своего, — мнилось, — единственного друга что- то умерло и в самом Тиберии. Его силы таяли на глазах. По девять месяцев в году он не покидал своей виллы на Капри — виллы Ио. Почти никого из гостей не принимал. Он словно стремился стать призраком во плоти — не человеком, а тенью закона, нависшего над Римом. Безликий принцепс, избравший недеяние делом всей своей жизни, царил над многоликим миром и Римом.

Он и вовсе утратил власть, подобающую принцепсу. В Риме открыто правили сенаторы. Стараясь угодить "старику-островитянину", они преследовали приверженцев Сеяна. Теперь те трепетали за свое положение. Одним из ставленников Сеяна был Понтий Пилат, римский прокуратор Иудеи, "спешивший умыть свои руки". Из-за него события, происходившие в Риме, возможно, тесно переплелись с величайшим событием в истории христианского мира — с распятием Иисуса Христа.

Когда Сеян пал и обстановка в империи изменилась, Понтий Пилат почувствовал тревогу за свое будущее и потому уступил нажиму противников Христа, требовавших осудить его на смерть, — уступил, заслышав упреки: "Если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю" (Иоан., 19, 12). Шантаж подействовал: "Тогда, наконец, он предал Его им на распятие" (Иоан., 19,16). Впрочем, эта гипотеза верна лишь при условии, что Иисус был распят в 33 году новой эры, а не в 31 или даже 30 году, как полагает большинство исследователей.

Тиберий мог бы пресечь политику террора. После смерти Сеяна он и впрямь хотел вернуться в столицу, но. не доехав, внезапно велел повернуть назад и поспешил на любимый скалистый остров — на "италийский Родос".

Наконец, он все же решил прибыть в Рим. Во время этой поездки его и настигла смерть. Шестнадцатого марта 37 года в возрасте 78 лет Тиберий умер в одном из поместий близ Мшена, на берегу Неаполитанского залива.

В тоске по "золотому веку"

Светоний, Сенека и другие историографы полагали, что Тиберий умер естественной смертью, в одиночестве. Хотя су шествовал и и существуют гипотезы о смерти насильственной.

Когда его тело доставили в Рим и выставили для торжественного прощания, толпа закричала: "Тиберия в Тибр!"

В последние годы народ и впрямь возненавидел Тиберия. Бессчетные доносы, преследования, процессы об оскорблении величия, проводимые сенатом и новым префектом претория после падения Сеяна, — все это творилось "именем Тиберия". В те страшные дни многие вспоминали слова Августа: "Бедный римский народ, в какие он попадет медленные челюсти!" Каждый мог считать себя следующей жертвой.

Но Тиберий вошел в историю как тиран и развратник не только по этой причине. Нельзя объяснить неприязнь к нему и злобными воспоминаниями, оставленными Юлией Агриппиной, дочерью Германика. Известно, правда, что Тацит черпал сведения оттуда, но вряд ли эти записки заставили историка очернить Тиберия. Нет, не они повлияли на Тацита; они просто пришлись весьма кстати.

Корнелий Тацит родился около 55 года новой эры. Когда он начал писать свои "Анналы", с династией Юлиев-Клавдиев было покончено. Калигула, наследник Тиберия, чувствовавший себя новым Цезарем, Александром и Богом одновременно, был убит преторианцами. Его преемники, Клавдий и Нерон, также погибли. Мрачные времена описывал Тацит. Предваряя "Анналы", он обещал рассказать о них "без гнева и пристрастия".

На самом деле, он писал и с гневом, и с пристрастием. Будучи моралистом, он начертал летопись века - страшную летопись. Мрачная фигура открывала ее: Тиберий, превращенный историком в лицемера, тирана и распутника.

Все изложенное Тацитом — это не история, а, скорее, памфлет, призванный насторожить людей, встряхнуть их; его рассказ убеждал, что под властью принцепса их отцы потеряли свободу. Такой подход имеет мало общего с объективной исторической наукой. Лишь кропотливая работа исследователей позволила понять, насколько тенденциозен был Тацит. Эрнст Корнеман даже полемически заявил, что среди напраслины, возведенной Тацитом, промелькнуло лишь одно точное суждение: Тиберий был назван им "грустнейшим (tristissimus) человеком".

Впрочем, в клевете на Тиберия виноват был не один лишь Тацит. Сказалось веяние времени — всю культуру той эпохи пронизывал пессимизм. В поэзию подобные настроения начали проникать еще столетие назад. Поэты, жившие в век Августа, в эпоху мира, спокойствия и благополучия, не обольщались — одно лишь безвременье видели они: эпоху, утратившую идеалы, лишенную свободы. Поэтому они не спешили прославлять миротворца Августа. В далеком прошлом люди были гораздо счастливее — то блаженное время поэты называли "золотым веком".

Когда Тацит писал свои труды, подобная философия еще сильнее укоренилась в умах людей: они верили, что живут в худшие времена. С неукротимой страстью он бичевал упадок римских нравов — упадок, зримым символом которого и был, по его мнению, Тиберий.

Прошло почти две тысячи лет, прежде чем он был оправдан историками и его жизнь предстала трагедией одинокого и несчастного человека.

СЕПТИК

Михаил Геаргиади