Вид на Таллинн с башни Ратуши. Фото автора
В истории любого города, тем более старинного, особое место занимает вопрос о времени основания на его месте поселения, и о том, когда вообще люди появились на этом месте. Ответы на эти вопросы требуют, как правило, десятилетий, если не столетий.
Чаще всего продвижение в глубь веков от первых письменных известий о населенном пункте происходит на кончике лопаты археолога, каждый раз на несколько десятков лет. На столетие — редко.
А если на тысячи лет? Похоже, именно такой случай грозит древнему Таллинну, ранее — Линданисе.
В канализационной канаве
Как и во всяком современном городе — на месте древнего, планомерные раскопки в Таллине — дело трудное. Плотная городская застройка мешает вести их в большом масштабе. Надо приспосабливаться к возможностям взглянуть вглубь времен сквозь узкие шели, открывающиеся при реставрационных и земляных работах иного назначения и локального масштаба. Оттого результаты фрагментарны и не всегда удовлетворяют требованиям археологической науки. Археологам остается полагаться на свой профессионализм и тщательность исследования каждой пяди земли. И редкую удачу.
Каждый, кто бывал в Таллинне, помнит средневековый образ Ратушной площади. Но многие ли задумывались, что хранит ее земля в глубине? А тех, кто спускался под землю, видел следы жизни древних насельников места, — единицы. Единственные целенаправленные раскопки велись на площади свыше полувека назад, на ограниченном участке и по старой методике.
Проникновение в историю Ратушной площади и города в 1953 году завершилось представлением о начале освоения центра будущего города в X — XII веках — до установления над ним датского господства в 1219 году. При первых раскопках археологи могли датировать слои лишь по керамике, используя известные в то время аналогии с керамикой русских поселений. Типология керамики была тогда разработана слабо. Ныне те же археологические слои под Ратушной площадью относят ко второй половине XIII плюс самому началу XIV века, а культурные остатки некоторые археологи приписывают жителям сельскохозяйственной округи. Город "омолаживается"?
Но появилось и кое-что совсем новое. И не только по типологической датировке методом аналогий, но и с помощью радиоуглеродного анализа. В нескольких местах Нижнего города, кроме отдельных находок, стали известны фрагменты культурных слоев первой половины XII, XI вв. и более ранние вещицы. На древней дороге из Нижнего города в Верхний найдены большое кресало второй половины I тысячелетия нашей эры, серповидный нож I—II веков, нашей эры, обломки мискообразных сосудов VIII— X веков. Радиоуглеродный анализ обугленных остатков из очагов в разных частях города под средневековыми слоями дал возраст IV—II, даже IX— VII вв. до нашей эры. Основывать на них определенные выводы нельзя, но их нельзя и игнорировать. "Жизненный уровень" стал опускаться с XII—XI веков до рубежа нашей эры, даже еще на 7-9 веков ранее. И "повис" где-то в середине бронзового века. Надолго ли?
Тут начинается полудетективная история. Ваш непокорный неслуга многие годы при каждом посещении Таллинна не упускает шанса залезть в любой раскоп под средневековым домом, любую канаву на улице. Часто — на свой страх и риск. Летом 2005 года страха и риска не потребовалось. Водопровод и канализацию в Таллинне чинят не часто, но приходится. Насей раз забор на месте земляных работ возник на одном из самых оживленных участков Нижнего города. Через щели в заборе в одном месте я увидел нечто интригующее. На просьбу разрешить посмотреть, что здесь под землей, прораб ответил:
— Да здесь уже археологи все обследовали.
И указал остатки довольно поздней каменной кладки в проулке около ратуши. Да если бы археологов туг и не было, я бы этими остатками заниматься не стал. Мой интерес спускался глубже. Назавтра, запасшись обычным инструментарием и спецодеждой, обследовал канаву внимательно. И убедился: есть маленькое местечко, достойное внимания — в торце канавы, упиравшейся в Ратушную площадь. Здесь в несколько заплывшей стенке, среди мощных прошлых прокопов, засыпанных в них труб выделялся блок грунта пересыщено-черного цвета столбом шириной не более метра на глубину до 2-х. Такими бывают лишь культурные горизонты на месте долгой, активной жизни древних людей. Мощный гумусовый слой лежал на легко узнаваемых местных "синих глинах" ("материке") и не был потревожен со времени накопления.
Вот что может приблизить к решению "висящего" вопроса! Вдруг повезет? Главное — подробно задокументировать и опробовать слои, пока канаву не засыпали. Не имея никаких полномочий и возможностей, я мог лишь почистить открытую стенку, разобраться в деталях и отобрать образцы. Это заняло два дня.
Та самая канализационная канава: черный культурный слой залегает на синих глинах. Фото автора
Ничто не предвещало
В Тарту живет мой добрый знакомый, известный специалист по радиоуглеродному анализу Арви Лийва. Арви признал привезенные образцы подходящими для анализа, но... маловатыми по объему. Но канава, должно быть, уже засыпана? В следующий раз трубы вскроют лет через 30...
Всю обратную дорогу в Таллинн я вопрошал судьбу: засыпали? не засыпали?..
С волнением подходил к забору, глянул в щель: "моя" черная стенка — и только она — оставалась незасыпанной! Заново отобрал образцы, на этот раз с запасом, и отправил в Тарту. Сенсаций не ожидалось. Вопрос состоял лишь в том, окажутся ли нижние слои принадлежащими XIII— XIV или X—XI векам. Более ранние даты не подразумевались.
В Москве, под грузом других забот, зачин пьесы о Ратушной площади отошел далеко. Вдруг — звонок из Эстонии.
— Пожалуйста, возьмите ручку, запишите даты.
Записываю: одна, другая, третья. Не может быть!
— Вы понимаете, что это значит?
Сам не понимаю.
Спустя месяц я вырвался из Москвы. Сижу в Таллинне, перечитываю записи в полевом дневнике, соотношу положение образцов со слоями, цифры радиоуглеродного возраста с колонкой разреза, единичными находками в слоях, с топографическим положением самого разреза. И что же получается? Кое-что определенное.
На первичном, естественном основании — плотных зеленоватых глинах верхнего кембрия (около 550 млн. лет назад) — залегает сизый суглинок с включением песка, супеси и редких обломков, толщиной 10-15 см. Находок в нем не сделано, это промежуточный переработанный горизонт. На нем, без резкой границы, на глубине 160-140 см — серая супесь с зернами гравия и песком. Она уже содержит пятна органики (остатки человеческой деятельности?). Культурный слой — плотный черный жирный суглинок толщиной 70 см, — засыпанный сверху мусором прежних перекопок, выделяется отчетливо. В нем различается слоистость со слабым наклоном к краю площади и попадаются отдельные круглые камни, обломки, фрагменты древесины, коры, костей, все — в согласии с общим напластованием.
Интересуясь в первую очередь самыми нижними слоями, полагая, что именно они представляют время начала городской жизни здесь (не городских кварталов — только их обочину), не рассчитывая на выполнение многих радиоуглеродных анализов, я отбирал образцы лишь из нижней части культурного слоя. Бникая в свои данные в сопоставлении с радиоуглеродными датами, убеждался в своем первоначальном заблуждении насчет возраста нижних слоев. 70-сантиметровый культурный слой не мог быть однороден. При его изучении на месте выделились по крайней мере три "горизонта": в самом низу — сплошь гyмусовый, с фрагментами трухлявой древесины и единичной хорошо окатанной галькой, явно принесенной с бывшего морского берега. Рубленых щепок здесь почти не было, но попадались веточки разной формы. Похоже, кустарник рос тогда на самой террасе. Выше лежал угловатый обломок известняка величиной 10x6x4 см, тоже явно принесенный человеческой рукой — уже от скального обрыва с запада. Значит, или понадобились именно угловатые, относительно крупные камни, или морской берег с округлой галькой оказался к этому времени гораздо дальше подножья скалистого уступа Вышгорода (Тоомпеа). Под самим камнем в небольшом количестве встречались мелкие веточки и фрагменты древесины. Похоже, сюда начали специально таскать хворост. В строительном горизонте выше каменной подкладки встречены уже не только мелкие веточки, но и остатки сосновой и березовой коры, а главное — рубленые щепки. Значит, на месте разделывали довольно крупные стволы, доставленные из другого места: маловероятно, чтобы сосна росла на глинистой почве у края обрыва. В слое попадались мелкие колотые и натуральные камни, принесенные явно из-за пределов площадки.
Обрубленные остатки древесины, кора, камни и кости встречены на высоте 10-20 см над самым основанием культурного слоя (нижним жилым слоем). В этом же интервале попадались уплощенные включения, линзы не перегнившей органики: неразложившийся торф, возможно, остатки каких-то настилок.... Датировка древесных остатков вверху этого интервала — VI век нашей эры. Строительный горизонт со скоплением мелких щепок, обтесанных палочек и мелкими битыми камнями оказался на 1,3 тыс. лет древнее. А самый нижний горизонт, всего на 6-8 см глубже — какого времени?
5050 плюс — минус 50 лет!
Обсуждение
Мы с Арви решили ознакомить с результатами местных археологов. Я обратился к известному специалисту, организатору раскопок в городе В.А. Соколовскому и предложил сделать в узком кругу подробное сообщение.
Обсуждение проходило в лаборатории Соколовского. Руководитель отреагировал сразу. Главные его возражения: радиоуглеродный анализ подчас дает результаты, не согласующиеся с археологическими. Раз в слоях не обнаружены артефакты, независимо датирующие слои, о возрасте судить нельзя. Ведь за десятки лет раскопок в разных частях Старого города, в том числе обеспеченных множеством радиоуглеродных датировок, не обнаружены слои ранее XIII—XIV веков нашей эры. Внутренние противоречия Владимира Алексеевича не смущали. Его "резолюция": древних слоев в городе нет. Революции в археологии Старого города быть не может.
Мои контраргументы были столь же незамысловаты. Радиоуглеродный анализ выполнен специалистом с опытом многих десятилетий. Анализ произведен в лаборатории, известной и в стране, и за рубежом надежностью своих результатов. Материал для датирования отобран тщательно. Полученные даты дают нормальную возрастную последовательность. Действительно, строго датирующих предметов в расчищенной стенке не оказалось (для этого нужны раскопки), но само их отсутствие согласуется скорее с неолитическим, чем со средневековым возрастом слоев. Во всяком случае, наличие веток, часто встречавшихся в ранних слоях средневекового города - не аргумент против возраста куда более древнего. И не забудем про обломки розового кристалла полевого шпата, обколотые явно человеческой рукой — артефакт, для Средневековья точно не характерный.
Отсутствие до сих пор находок более ранних, чем средневековые, в культурных слоях Старого города не подтверждает их отсутствия вообще. Ведь Вы, Владимир Алексеевич, сами писали: за все время археологи раскопали не более 6% плошали средневекового города. "Революция" в городской археологии вполне может быть вопросом времени.
Самым важным в процессе обсуждения для меня в этот раз стали ссылки на прежние вскрыши на той же Ратушной площади. О них я ранее не знал, но получил разрешение ознакомиться с документацией, чтобы сравнить с разрезом в канаве 2005 года. Этим и занялись мы с Петером Товаром, автором той документации.
В ближайшем шурфе, в 10 метрах от канавы, культурных слоев не было, все перекопали при строительстве дома XV века. Лишь мелкие фрагменты бронзовых изделий попадались в перекопанном субстрате. Зато в другом шурфе, чуть поодаль, разрез культурных слоев открылся почти до основания, и они оказались непотревоженными. Более того, внизу был слой органонасыщенный, с ветками, очень похожий на нижние слои в канаве. Вверху, как и у меня, попадались кости домашних животных. Только датировок слоев сделано не было (а то бы профессионалы сделали открытие раньше). Зато вся пачка нижних слоев лежала под строительным горизонтом, который археологи отнесли к первому в городе каменному строительству: XIII — началу XIV веков. А ниже нашли небольшую каменную литейную форму. Значит, судя по мощности слоев и насыщенности их органикой, люди селились на Ратушной площади задолго до XIV века.
С этими сведениями и размышлениями я снова пришел к Соколовскому. Но обсуждения не получилось. Вместо этого возник еще один аргумент против представленных мною сведений. На сей раз Владимир Алексеевич счел самым вероятным объяснением полученных датировок перемешивание культурного материала в моей расчистке (и в шурфе, задокументированном Талваром) и отсюда — их непригодность для каких-либо заключений. Это было неожиданно и неприемлемо для меня. При моем опыте геолога-стратиграфая рассматривал этот вариант на месте и там же вынужденно отклонил по пунктам, которые в первом выступлении и перечислил.
И вот — следующий акт пьесы. Место действия: поезд Таллинн — Москва. Действующее лицо: одно. Жанр — монолог. Рассуждаю сам с собой. адресуясь невольно к таллинскому оппоненту.
В поисках объяснения
Перебираю в уме все заново. Действительно, радиоуглеродные датировки приходится подвергать сомнению, даже отвергать, когда они не укладываются в систему знаний. Такое бывает с каждым исследователем. Если бы в данном случае получились даты 10-8 тыс. лет, я бы так и поступил, ибо точно установлено: вся местность, занятая Нижним городом, тогда была покрыта водами позднеледникового, затем Анцилового бассейна. Допущение на площадке Ратушной площади людских поселений и соответствующих культурных слоев того времени нарушило бы стройный каркас знаний различных смежных дисциплин.
Но что здесь было, начиная с 5,5 тысяч лет назад по независимым от археологии данным? Если еще 7-6 тысяч лет назад ратушная терраса была мелководьем, то примерно к 5,5 тыс. лет она осушилась, и море плескалось у ее бровки на востоке и юго-востоке на высоте примерно 11 м выше современного. Юго-восточный мыс террасы выдавался в защищенный от господствующих западных и северо-западных ветров холмом Тоомпеа залив, этот выступ суши большую часть дня был обращен к солнцу. Теплое море (бассейн Литорина теплее современной Балтики) и укромный залив были богаты рыбой, вокруг рос кустарник, а поодаль — леса, богатые зверем. Что еще было надо, чтобы человек неолита поселился у самого моря, как он это обычно и делал в сходных условиях? Разве что — пресная вода. Она почти наверняка была поблизости, у подножья восточного склона Тоомпеа, где проходит разлом в коренных породах. Именно там, на ул. Ратаскеву туристы и ныне натыкаются на старинный каменный колодец. А колодцы в старину нередко ставили именно на месте источников — для накопления воды за ночь Лучшего места неолитическим рыболовам и охотникам на новом 6epeiy трудно было отыскать.
Находка неолитических слоев в городе может показаться неожиданной и трудно допустимой. Особенно если не знать материала, накопленного в последние годы местными археологами, в том числе командой В. А. Соколовского. В разных частях Старого Таллинна, главным образом в Верхнем городе и на подступах к нему, артефакты, типологически датируемые железным веком (VI век нашей эры и древнее), известны уже не единично. Появляются и радиоуглеродные датировки следов раннего обитания здесь человека. На Тоомпеа (заведомо выше уровня моря того времени) самый ранний из найденных культурных слоев датирован концом П века до нашей эры, угли из нескольких древних очажных ям — Vil—IX, IV—III веков нашей эры. Значит, люди появлялись тут уже 2300 лет назад. Не признавать этого уже невозможно, и ряд местных археологов к этому склоняются. А что мешает сделать в нашей расчистке еще шаг в древность — к датировке 2700 лет назад? Хотя бы допустить возможность? Только то, что пока не найден культурный слой такого возраста? А если точнее — невнимание к нижним слоям в шурфе на Ратушной площади и их датировке.
Но как, живя и работая рядом с местом неожиданной находки, в таком историческом месте, не попытаться проверить, подтвердить (или научно развенчать) находки? А возможно, открыть новую страницу в истории родного города — культурного наследия человечества (город в списке ЮНЕСКО).
"Спуститься" до железного века несложно. Труднее признать появление на месте будущего городища Линданисе неолитических рыболовов. А если это — инерция мышления? Не будем вспоминать об известных на берегах Финского залива отдельных датированных остатках поселений мезолитических рыболовов и охотников (9,5-8,3 тыс. лет назад). Вспомним только о неолите в ближайших окрестностях современного Таллинна. Сведения о следах неолитических поселений, погребений железного века в этих местах, в том числе датированные радиоуглеродным методом, опубликованы и не оспариваются. Почему их не может быть на территории нынешнего города?
Почему до сих пор не находили — понятно. Исходя из палеогеоморфологической и палеогеографической ситуации, ареал возможного заселения в неолите на месте Нижнего города составляет примерно 1/5 его территории, т. е. не более 1% раскопанной площади. А участки, благоприятные для заселения, скорее всего, 0,1%. И если не обращать на них внимания, можно еще много десятилетий вести раскопки только в средневековых слоях.
Кто напишет эпилог?
Пьеса под названием "Ратушная площадь" еще не дописана. Закончить ее доведется кому-то из местных археологов-энтузиастов. А прочесть и исполнить — жителям.
И в добрый час. Во славу родного города.