— Фер… Фердинанд… — позвал Пушистик едва слышно. — Фердинанд, ты где?

— Тут я! — кот мгновенно проснулся и соскочил с ящика. — Я здесь, что случилось?

— Мне кажется, я… умираю… — грустно сказал Пушистик и закрыл глаза.

— С чего ты взял? Почему умираешь? — Фердинанд перепугался и кинулся к Пушистику. — Нос не горячий, всего лишь чуть тёпленький, и дышишь совсем легко, значит, пока точно не умираешь, — говорил кот, чувствуя, что сердце сейчас выскочит у него из груди.

— Я уже совсем не чувствую лап и хвоста, хочу ими пошевелить, а не могу. Наверное, это означает, что я скоро умру.

— Не умирай пока, хорошо? Я сейчас что-нибудь придумаю! — Фердинанд бестолково носился вокруг ящика, голова у него была совершенно пустая, в ней только с бешеной скоростью что-то стучало: «Тук, тук, тук».

И тут Фердинанд вспомнил про зайца Павлика.

— Если я открою ящик, Пушистик точно не умрёт! — подумал он и поглядел на щенка.

Вид у Пушистика был жалкий.

— Подожди, я мигом обернусь! — крикнул Фердинанд Пушистику и рванул напролом через кусты.

Едва рассвело, лес только начал просыпаться. Кое-где сонными голосами перекликались дрозды, изредка пролетала, жужжа, заблудившаяся муха. Никто никуда не спешил, и лишь Фердинанд летел сломя голову. Продравшись через кустарник, он одним прыжком перемахнул через стремительный ручеёк и оказался в берёзовой рощице. Молоденькие берёзки, куда ни глянь, и слева, и справа, росли совершенно одинаковые: высокие, стройные, с белыми стволами.

Фердинанд растерялся. «Кажется, здесь», — потоптавшись на месте, он взял правее и снова припустил во весь дух, потом вдруг остановился, огляделся и помчался влево. Так он бежал и бежал, пока не выбился из сил. Запыхавшийся Фердинанд сел, привалившись к обомшелому пню, и понял, что заблудился и уже не знает, куда идти. Кот в отчаянии повалился на траву и зарыдал. «Тупой воображала и жадюга, — ругал он себя. — И чего пожалел — нескольких усиков? Да все эти усы, все двадцать три волоска, не стоят и кончика хвоста Пушистика! А теперь из-за этого мой лучший и единственный друг должен умереть!

МОЙ ПЕРВЫЙ САМЫЙ НАСТОЯЩИЙ ДРУГ! До чего же я вас ненавижу!»

И Фердинанд, зарыдав ещё громче, принялся рвать на себе прекрасные белые усы.

— Ну, ну, не надо портить хорошую вещь, — внезапно услышал он прямо у себя над ухом.

Подняв голову, кот увидел перед собой зайца Павлика.

— Как хорошо, что я тебя нашёл! — радостно закричал Фердинанд, утирая слёзы. — Я отдам тебе все свои усы и, если хочешь, вдобавок всю шерсть с груди выдеру, только умоляю, открой этот ящик и выпусти Пушистика!

— Осмелюсь усомниться в том, кто кого нашёл, но хорошо, что ты образумился. — Павлик радостно потёр лапы: — Ну, идём ко мне в нору.

— Но Пушистик… — Фердинанд не хотел медлить ни минуты лишней. — Он там умирает, мне надо как можно скорее…

— Никто ещё от этого не умер, — сердито оборвал его заяц. — И пошевеливайся, если хочешь, быстрее к нему вернуться.

— А прямо здесь нельзя?

— Нет, здесь нельзя, — отрезал заяц и махнул лапой, показывая направление: — Иди за мной.

Заяц Павлик не надеялся, что ему и в самом деле удастся получить от кота то, чего он так жаждал. Один раз он уже попытался обдурить серого кота (уже знакомого нам Жулика), но ничего не добился, только опалил его длинные красивые усы и получил от него по загривку, но это уже другая история. Так что Павлик не хотел рисковать. «И потом, ещё увидит нас какая-нибудь назойливая синичка и разболтает всему лесу, откуда у меня такое богатство. Неправа была мама, когда говорила, что не в усах счастье. А в чём же тогда счастье, в чём?»

Рассуждая так, заяц привёл Фердинанда к поваленному и облепленному опёнками дереву.