Обзоръ зданій

Первое основаніе Митрополичьему, впослѣдствіи Патріаршему двору положилъ святитель Петръ, основатель политическаго величія и могущества самой Москвы. Съ большою вѣроятностью можно полагать, что онъ поселился на этомъ мѣстѣ въ одно время съ начатою имъ постройкою Успенскаго собора, который имъ же былъ заложенъ здѣсь въ 1326 (или въ 1325) году. «Того же лѣта (6833), говоритъ лѣтописецъ, преосвященный Петръ, митрополить Кіевьскій и всеа Руси, заложи на Москвѣ на площади у своего двора перковь прьвую камену Успеніе св. Богородицы, соборная, и заложи себѣ гробъ своими руками въ стѣнѣ близь жертвенника, идѣже послѣди и положенъ бысть, иже и нынѣ лежитъ, многи чюдеса содѣвая съ вѣрою приходящимъ къ нему» (П. С. Л., X, 190).

Въ одномъ изъ позднихъ лѣтописномъ сборникѣ читаемъ: «Въ лѣто 6833 (1325) Петръ митрополитъ на Москвѣ, въ маломъ томъ градѣ, постави дворъ свой идѣже и до днесь; подлѣ же двора своего заложи церковь первую каменую Успенія Пресв. Богородицы, соборную, при князѣ Іоаннѣ Даниловичѣ и при братѣ его князѣ Юрьѣ Даниловичѣ, и гробъ заложи въ стѣнѣ близь жертвенника» (Рукопись Историч. Музея, инв. № 29, 278).

Тогда упомянутая мѣстность представляла обширную площадь, свободное пространство передъ дворомъ вел. князя, какое въ древнемъ устройствѣ Русскаго жилища, сколько-нибудь богатаго и знатнаго, въ особенности Великокняжескаго, всегда оставлялось впереди хоромъ для простора со стороны пріѣзда къ хоромамъ. По старому обычаю въ Москвѣ до времени преобразованій Петра Вел. всѣ знатные и богатые люди строили свои хоромы неотмѣнно въ глубинѣ двора, отдѣляя болѣе или менѣе обширную площадь впереди своего жилья.

Святитель для постройки соборнаго храма, перваго каменнаго на Москвѣ, избралъ мѣсто на Великокняжеской городской площади на сѣверной ея сторонѣ и дальше къ сѣверу на краю площади, передъ сѣверными дверьми храма, основалъ свое жилище.

Если линія теперешнихъ каменныхъ полатъ Синодальнаго дома (Альбомъ видовъ, No XIX) указываетъ на первоначальную межу первыхъ зданій митрополичьяго жилища, въ чемъ едва ли возможно сомнѣваться, то разстояніе отъ стѣны перваго Успенскаго храма до жилища святителя простиралось всего саженъ на десять и даже менѣе.

Въ исторической литературѣ по этому предмету существують иныя свидѣтельства. По слѣдамъ авторитетнаго въ свое время историка Москвы И. М. Снегирева и донынѣ эти свидѣтельства разсказываютъ, что строителемъ владычнаго двора на этомъ мѣстѣбылъ патріархъ Никонъ, что «со временъ Петра митрополита до Іоны митрополичій домъ находился при древней церкви Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ; что только Іона перенесъ свое мѣстопребываніе ближе къ Успенскому собору; въ 1450 г. онъ заложилъ противъ западнаго входа въ соборъ каменную полату и въ ней церковь Положенія Ризы Пресв. Богородицы и тѣмъ положилъ основаніе митрополичьему двору предъ западными вратами собора»; что «эта церковь существуетъ и въ настоящее время, но считается уже дворцовою со времени патр. Никона, который перешелъ жить въ устроенный имъ же домъ на сѣверной стороніѣ Успенскаго собора (нынѣ Синодальный домъ)» .

Снегиревъ въ своемъ описаніи Ризположенской церкви очень старался доказать, что митрополичій, а потомъ и патріаршій дворъ со времени митр. Іоны существовалъ именно при этой церкви съ западной стороны собора, что «Церковь Ризположенская была свидѣтельницей конца митрополіи Россійской и начала патріаршества». Эта задача повела автора къ самымъ неосновательнымъ заключеніямъ и къ подбору свидѣтельствъ, совсѣмъ не относящихся къ мѣстности Ризположенской церкви.

Дѣйствительно, первый митрополичій домъ или дворъ въ Москвѣ находился, по преданію, при церкви Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ, но первый же св. Петръ и перенесъ свое жилище къ заложенному имъ новому храму на Великокняжеской площади и не къ западнымъ его вратамъ, гдѣ не было достаточнаго мѣста для цѣлаго двора, а именно на сѣверную сторону храма, гдѣ, на краю площади, мѣстность позволяла устроить дворъ съ должною обширностью для хоромъ владыки съ подчиненными необходимыми строеніями.

Съ западной стороны, куда примыкало своими частями и жилище вел. князя (не болѣе какъ на разстояніи 20 саж. отъ собора), возможно было выстроить только одну полату, да и та значительно стѣнила бы пространство передъ передними главными (западными) дверьми собора во время церковныхъ дѣйствъ.

Вообще же относительно перемѣщенія владычняго двора надо сообразить и другія обстоятельства. Закладывая на новомъ мѣстѣ соборный храмъ и собственными руками устроивая у его стѣны собственную гробницу, могъ ли святитель Петръ оставаться въ такой дали отъ этого сооруженія, которая существовала между церковью Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ и новозаложеннымъ храмомъ? И какимъ путемъ святитель долженъ былъ ходить или ѣздить къ новому, столь ему любезному дѣлу? Дорога пролегала или черезъ Великокняжескій дворъ, или же вокругъ этого двора по западной и сѣверной его окраинѣ, по его задамъ, гдѣ она была еще длиннѣе. И это въ то время, когда постройка новыхъ хоромъ, обычно деревянныхъ, ни въ строительномъ матеріалѣ, ни въ продолжительности времени работъ не представляла ни малѣйшихъ затрудненій. Въ то время и въ одинъ мѣсяцъ возможно было выстроить достаточно обширныя хоромы. Такимъ образомъ, вышеприведенная отмѣтка лѣтописи, что святитель заложилъ новый храмъ у своего двора, вполнѣ достовѣрна и съ полнымъ основаніемъ можно полагать, что святитель переселился къ новозаложенному храму въ то еще время, какъ только начали копать рвы для его основанія. Тогда же или незадолго передъ тѣмъ и были поставлены жилыя хоромы, хотя бы вначалѣ и небольшія, изъ которыхъ черезъ нѣсколько шаговъ святитель могъ приходить къ своему дѣлу, устроивая себѣ вѣковѣчную гробницу. Трудно представить, чтобы для этого дѣла онъ каждый разъ путешествовалъ отъ Боровицкихъ воротъ къ заложенному имъ храму. Однако, какъ видѣли по увѣренію Слегирева, а за нимъ и всѣхъ авторовъ, черпавшихъ свои свѣдѣнія изъ этого источника, такъ должны были путешествовать къ новому соборному храму, къ церковнымъ службамъ и по другимъ случаямъ, и всѣ митрополиты, жившіе будто бы все еще у Боровицкихъ воротъ, Ѳеогностъ, св. Алексѣй, Кипріанъ, Фотій до Іоны, проѣзжая или чрезъ Великокняжескій дворъ или объѣзжая этотъ дворъ по его задамъ. Само собою разумѣется, что такой несообразности никогда не существовало. Точно также не существовало митрополичьяго, а потомъ патріаршаго двора и на западной сторонѣ собора, гдѣ между соборомъ и Великокняжескимъ дворцомъ оставалось полаго, свободнаго мѣста всего на 20 саж. въ квадратѣ. Возможно ли было размѣстить на этомъ пространствѣ каменныя полаты и весь обширный составъ владычнихъ хоромъ съ ихъ служебными частями? Основаніемъ для этого неправильнаго заключенія послужило свидѣтельство лѣтописи, что митр. Іона въ 1450 г. «заложилъ на своемъ дворѣ полату камену предъ дверьми Святыя Богородицы и церковь въ полатѣ во имя Пресв. Богородицы Положеніе Честныя Ея Ризы». Лѣтописецъ не упомянулъ, передъ какими дверьми, и историкъ Москвы опредѣлилъ, что передъ западными; но существовали, кромѣ, южныхъ и сѣверныя двери, передъ которыми въ дѣйствительности и была выстроена эта полата, гдѣ святитель послѣ того устроилъ въ полатѣ и церковь Ризположенія въ память чудеснаго избавленія Москвы отъ нашествія скорой Татарщины, т.-е. внезапнаго нашествія Ордынскаго царевича Мазовши, что случилось уже въ 1451 г. іюля 2 на память Положенія Ризы Пресв. Богородицы. Мазовша стоялъ у города одинъ день и такъ же внезапно побѣжалъ восвояси, какъ приходилъ.

Русскій Временникъ (М., 1790 г., II, 22) прямо свидѣтельствуетъ, что церковь въ полатѣ святитель заложилъ послѣди. Значитъ, задумана была постройка только одной полаты, а устройство церкви въ полатѣ являлось уже событіемъ случая, спустя цѣлый годъ. Въ житіи митрополита Іоны упомянуто, какъ и вездѣ въ лѣтописяхъ, что митрополитъ «постави церковь, иже въ каменной полатѣ на своемъ дворѣ«.

Въ лѣтописяхъ: заложилъ полату, въ ней же церковь… заложилъ… Слова постави и заложилъ давали понятіе, что это былъ особый храмъ. Между тѣмъ въ похвальномъ словѣ митрополиту Іонѣ, написанномъ въ 7055 (1547) г., говорится слѣдующее: «И скоро повелѣ воздвигнути храмъ… на своемъ дворѣ въ полатѣ въ единомъ углѣвъ доскахь». Стало быть, это была небольшая деревянная постройка въ одномъ изъ угловъ полаты, конечно, въ переднемъ, въ восточномъ углу.

Объ этой полатѣ мы еще будемъ говорить впослѣдствіи, а теперь утвердимся на той несомнѣнной истинѣ, что митрополичій дворъ со временъ святителя Петра и до окончанія временъ патріаршихъ находился и разростался новыми зданіями на сѣверной сторонѣ собора, гдѣ и донынѣ существуютъ его остатки подъ именемъ Синодальнаго дома.

Что касается свѣдѣнія, повсюду повторяемаго и потому ставшаго уже непреложною истиною, что этотъ Синодальный домъ построенъ пахріархомъ Никономъ , то источникомъ для этого свѣдѣнія, повидимому, послужила отмѣтка «Путеводителя къ древностямъ и достопамятностямъ Московскимъ» (М. 1792 г., I. 285), гдѣ говорится, что «Синодальный домъ, прежде бывшій Патріаршій и въ старину именовавшійся Крестовою полатою, построенъ Никономъ патріархомъ въ отсутствіе царя Алексѣя Михаиловича, когда Его Величество былъ въ походѣ въ Польшѣ, въ 1655 г., и по возвращеніи въ 1656 г. въ Москву, былъ введенъ патріархомъ съ церемоніею въ оную Крестовую полату, которую самъ (патріархъ) построилъ». Авторъ ссылается на книгу патріаршихъ выходовъ въ упомянутые года, въ которой рѣчь идетъ только объ одной Крестовой и притомъ, какъ будетъ видно, о Крестовой новой или Малой, такъ какъ существовала Крестовая старая или Большая, что нынѣ Муроварная. Авторъ Путеводителя именемъ Крестовой обозначилъ и все обширное зданіе Синодальнаго дома. указывая, вмѣсто новой, на старую Крестовую, вслѣдствіе чего и выходило, что Никонъ построилъ все это зданіе. Такъ стали повторять и донынѣ повторяютъ и всѣ другіе авторы, когда касаются этого предмета. По поводу такого обстоятельства мы принуждены снова разъяснять неправильность этихъ настойчивыхъ повтореній.

Новѣйшій изслѣдователь по этому вопросу г. Н. Писаревъ всѣми мѣрами отстаиваетъ эти старыя неправдоподобныя заключенія. Онъ утверждаетъ, повторяя зто нѣсколько разъ, что: «Владычній дворъ отъ митроп. Петра и до патріарха Никона былъ расположенъ по западной и сѣверозападной сторонѣ Успенскаго собора (стр. 23, 24, 26, 28); что центръ Владычняго дома приходился противъ сѣверозападнаго угла Успенскаго собора; что главныя помѣщенія дома были расположены на западной сторонѣ отъ собора (27); что Никонъ не захотѣлъ жить въ келіяхъ своихъ предшественниковъ и избралъ новое мѣсто для своихъ хоромъ и двора (28), гдѣ и построилъ вновь полаты и дворецъ» (29), какъ выразился въ своемъ дневникѣ Павелъ Алеппскiй. Эти новыя полаты и дворецъ, по объясненію г. Писарева, съ восточной стороны оканчивались церковью XII Апостоловъ (29), а съ западной доходили до церкви РизъПоложенія, стало быть заключали въ своемъ составѣ всѣ тѣ зданія, которыя существуютъ и донынѣ, въ томъ числѣ и Синодальную Муроварную полату. При этомъ авторъ дѣлаетъ примѣчаніе: «Утвержденіе проф. Е. Е. Голубинскаго (въ его Исторіи Русской церкви), что митрополичій дворъ еще при м. Петрѣ былъ переяесенъ «на то мѣсто, на которомъ остался навсегда — на мѣсто нынѣшней Синодальной полаты», — находится въ очевидномъ противорѣчіи съ твердо установленными положеніями исторической науки о перенесеніи патр. Никономъ патріаршаго двора на новое мѣсто».

Эта историческая наука (въ сочиненіи г. Писарева) представила только превратныя несообразныя толкованія извѣстныхъ свѣдѣній и въ особенности нашихъ обсужденій по этому предмету. Доказывать неправильность толкованій автора заняло бы много мѣста и къ тому же это безполезно и очень скучно.

Между многими другими яркая несообразность заключается въ слѣдующемъ.

Согласимся, что до Никона патріаршій домъ и дворъ находился на западной сторонѣ отъ Успенскаго собора, слѣдовательно всѣ извѣстія о патріаршемъ дворѣ до времени Никона должны относиться къ этому западному помѣщенію патріаршаго двора а дома. Изъ этихъ извѣстій самъ авторъ приводитъ свидѣтельства, что въ патріаршемъ домѣ въ XVI ст. существовали двѣ полаты, Большая и Бѣлая (30); въ XVII ст. у патр. Филарета находились три полаты, Крестовая, Столовая, Макарьевская; патр. Іосифъ съ 1643 г., только за 10 лѣтъ до Никона, перестроиваетъ нѣсколько полатъ начиная съ сѣней, Крестовую, Золотую, Казенную, Проходную (56).

Все это до Никона должно было существовать на дворѣ патріарховъ на западной сторонѣ отъ собора. Никонъ не захотѣлъ здѣсь жить и перенесъ свой патріаршій дворъ на новое мѣсто, на сѣверную сторону отъ собора, гдѣ и построилъ существующія донынѣ зданія. Соглашаемся! Но ставимъ вопросъ: куда же подѣвался этотъ западный патріаршій домъ и дворъ, какъ и куда исчезли всѣ упомянутыя выше полаты? И самое нареченіе Никона въ патріархи происходило на патріаршемъ дворѣ, въ Крестовой полатѣ. Куда же изчезъ этоть дворъ съ Крестовою полатою какъ и всѣ другія полаты?

Павелъ Алеппскій, упоминая о сѣверной двери Успенскаго собора, говоритъ между прочимъ, что «насупротивъ этой двери находятся полаты и дворецъ патріарха, выстроенные имъ въ настоящее время»… Повидимому, это указаніе послужило для г. Писарева самымъ твердымъ основаніемъ почитать патр. Никона строителемъ всего Синодальнаго зданія. Но тотъ же Павелъ въ своемъ дневникѣ говоритъ, что Никонъ «выпросилъ у царя дворь (Цареборисовскій) находящійся близъ патріаршаго дома съ сѣверной стороны собора». Далѣе, описывая Міроварную полату, Павелъ говоритъ, что однѣ ея окна выходятъ на соборъ, а съ другой стороны выходятъ на дворъ стараго патріаршаго дома. Такимъ образомъ у г. Писарева выходитъ, что Никонъ выстроилъ патріаршій домъ, существовавшій до Никона.

Нѣтъ ни прямыхъ, ни косвенныхъ указаній о томъ, чтобы на западной сторонѣ отъ собора когда-либо существовали святитель скія полаты и жилыя помѣщенія. Вся эта западная и сѣверо-западная сторона отъ древняго времени была занята помѣщеніями Великокняжскаго, а потомъ царскаго дворца на его женской половинѣ, хоромы которой выглядывали даже изъ-за собора (Альбомъ видовъ No XIII).

На западъ отъ собора патріаршему дому принадлежала мѣстность церкви Ризположенія и незанятое полое пространство передъ главными западными дверьми собора, необходимое для церковныхъ дѣйствій. Это было мѣсто церковное соборное и потомусобственно патріаршее. Надъ этимъ пространствомъ со стороны Дворца и высились хоромы царицы и царевенъ. Никонъ, проходя этимъ мѣстомъ, всегда подавалъ въ верхъ царицѣ свое благословеніе, какъ свидѣтельствуетъ Павелъ Алеппскій.

Сочиненiе г. Писарева въ своемъ содержаніи излагаетъ главнымъ образомъ все то самое, что и мы излагали въ «Исторіи города Москвы», представляя обзоръ патріаршаго быта (стр. 470–590). Такимъ образомъ возникла неожиданная конкуренція и авторъ нашелъ необходимымъ заявить, что когда вышла въ свѣтъ «Исторія города Москвы», его «работа была уже приготовлена къ печати» (стр. V), то есть исполнена независимо отъ упомянутой нашей книги. Этому обстоятельству должно бы только радоваться, такъ какъ избранный предметъ подвергается описанію и объясненію въ двухъ независимыхъ другъ отъ друга работахъ и потому въ научномъ отношеніи получаетъ не мало выгодъ: чего не досмотрѣла одна работа, то исправляегь и дополняетъ другая.

Но конкуренція по самому свойству своей задачи требуетъ непремѣннаго выхваливанія своей работы и возможнаго пониженія цѣнности работы конкурента. Такъ долженъ былъ поступить и г. Писаревъ. Онъ почелъ обязательнымъ сдѣлать нѣсколько критическихъ замѣчаній на отдѣлъ о бытѣ патріарховъ въ нашей книгѣ съ цѣлью доказать или неосновательность и неполноту, или ошибочность нашей работы и указать вообще, что мы не пользовались архивными матеріалами какъ слѣдуетъ и черпали свѣдѣнія исключительно только изъ сборника архивныхъ матеріаловъ, собранныхъ гг. Холмогоровыми.

Напротивъ того, самъ авторъ составилъ свое изслѣдованіе «въ главной и большей его части на основаніи еще неизданныхъ документовъ».

Надо замѣтить, что матеріалами гг. Холмогоровыхъ постоянно пользуется и самъ авторъ, выставляя однако на видъ, что пользуется исключительно только архивными книгами (57, 59), для чего и сопровождаетъ свои рѣчи шумихою безчисленныхъ голыхъ ссылокъ на листы рукописей, вмѣсто того чтобы приводить и самые ихъ тексты, всегда содержащіе болѣе того на что указываетъ работа. Конечно, и эти матеріалы, изданные (будто бы) гг. Холмогоровыми, оказались изданными «не совсѣмъ тщательно, почему невсегда могутъ служить вполнѣ надежнымъ источникомъ».

Относительно этихъ матеріаловъ должно замѣтить, что, къ сожалѣнію, г. Писаревъ не знаетъ или не желаетъ знать о томъ, что книга «Матеріаловъ гг. Холмогоровыхъ», какъ онъ часто именуетъ ее, есть только отдѣльный оттискъ изъ книги. «Матеріалы для исторіи, археологіи и статистики города Москвы», изданной нами еще въ 1884 году, гдѣ въ предисловіи, стр. 54, подробно объяснено и происхожденіе этихъ матеріаловъ, собранныхъ подъ нашимъ руководствомъ, по нашимъ указаніямъ и при нашей редакціи трудами почтеннаго покойнаго архиваріуса В. И. Холмогорова и его брата Г. И. Холмогорова. Эти самые матеріалы и послужили основаніемъ для нашего обзора исторіи домашняго быта патріарховъ. Они заготовлены при нашемъ руководящемъ участіи въ работахъ двадцать лѣтъ тому назадъ и заготовлены съ такою полнотою, что трудъ г. Писарева только повторяетъ сказанное въ этихъ матеріалахъ, конечно съ дополненіями. Архивный матеріалъ неистощимъ, особенно въ мелочахъ, и потому немудрено, что иныя свѣдѣнія случайно не встрѣтились собирателямъ и были пропущены, на что въ двухъ-трехъ мѣстахъ старательно и указываетъ г. Писаревъ.

Какъ обширенъ былъ первоначальный дворъ митрополита, свѣдѣній не имѣемъ. Въ древнее время онъ занималъ мѣстность, главнымъ образомъ, съ сѣверной стороны собора, захватывая отчасти и уголъ съ западной стороны, передъ западными вратами собора, гдѣ впослѣдствіи была построена упоминаемая Ризположенская церковь, о которой лѣтописи отмѣчаютъ, что митрополитъ въ 1484 г. заложилъ церковь у своего двора, а при ея освященіи въ 1486 г. упоминаютъ, что освященъ храмъ на митрополичьемъ дворѣ.

Эти обозначенія указываютъ, что мѣстность церкви хотя и принадлежала двору митрополита, но была, такъ сказать, стороннею его частью.

Повторимъ, что жилыя и пріемныя помѣщенія святителей были расположены съ сѣверной стороны собора, и за ними далѣе къ сѣверу же распространялся и самый дворъ святителей со всѣми служебными и хозяйственными его учрежденіями.

Судя о томъ, какъ жили патріархи въ ХVІІ ст., можемъ съ достовѣрностью предполагать, что собственное жилище митрополитовъ не отличалось особымъ просторомъ и состояло не болѣе какъ изъ трехъ или четырехъ небольшихъ комнатъ, избнаго типа, именуемыхъ обыкновенно, кельями въ числѣ которыхъ, кромѣ крыльца и сѣней, находились: передняя келъя (пріемная), собственно такъ именуемая келья — комната (родъ кабинета), келья крестовая (моленная) и малая келья (опочивальня). Этотъ составъ помѣщенія увеличивался обширными сѣнями, передними, болѣе просторными, и менѣе просторными задними, примыкавшими къ жилью съ надворья. Такія хоромы ставились обыкновенно на подклѣтахъ, составляя второй ярусъ зданія. Вверху, въ третьемъ ярусѣ, устроивались вышки или чердаки-терема, свѣтлыя лѣтнія холодныя помѣщенія для прохладнаго пребыванія во время отдыха.

Такъ, предположительно, могло быть построено первое жилище митрополитовъ; по крайней мѣрѣ, такъ жили и святѣйшіе патріархи въ ХVІІ ст.

Но кромѣ небольшихъ хоромъ для собственнаго жилья, у святителей, соотвѣтственно потребностямъ ихъ высокой духовной власти, строились и особыя обширныя хоромины для собраній духовенства.

Первая и главяая изъ этихъ хороминъ деревянной постройки именовалась крестовою. В ъ собственномъ значеніи это была митрополичья общая съ духовнымъ чиномъ, т.-е. соборная моленная, гдѣ у крестовъ и иконъ святителемъ ежедневно совершались обычныя церковныя службы, почему и служащіе у крестовъ попы и дьяки прозывались также крестовыми. Въ этой крестовой происходили и соборныя молебныя службы по случаю извѣстныхъ обрядовъ, или въ извѣстные праздники. Но, кромѣ моленій, здѣсь же происходили собранія и засѣданія соборовъ духовенства по дѣламъ церковнаго устройства и управленія. Поэтому Крестовая митрополичьяго двора по своему торжественному значенію, въ качествѣ большой пріемной залы, соотвѣтствовала древней Великокняжеской Гридницѣ или выстроеннымъ впослѣдствіи Грановитой и Золотой полатамъ царскаго дворца.

Кромѣ соборной Крестовой, на дворѣ митрополита была необходима и другая обширная хоромина, другая соборная комната, именно Столовая изба для учрежденныхъ церковными уставами и обычаями праздничныхъ и поминныхъ столованій собиравшагося на церковныя службы духовенства.

Какъ бы ни было, но о хоромномъ составѣ древняго въ Москвѣ митрополичьяго двора прямыхъ свѣдѣній не сохранилось. При митрополитѣ Фотіи упоминается о горницѣ на этомъ дворѣ, по поводу чуднаго случая по время пожара.

Извѣстно, что митр. Фотій былъ оклеветанъ предъ Литовскимъ вел. кн. Витовтомъ въ томъ, что онъ церковь Кіевскую, главу и славу всея Руси, опустошилъ, истощилъ, пограбилъ, износя все, всякое церковное узорочье и богатство въ Москву. Клеветы надобны были для того, чтобъ учредить въ Кіевѣ особую митрополію, т.-е. отдѣлить южную Русь отъ Великой Руси Сѣверной, разрушить древнее Русское церковное единство. Въ числѣ клеветниковъ были свои же Фотію люди, и одинъ изъ нихъ, какой-то Савва Авраміевъ, жилъ въ Кремлѣ, неподалеку отъ митрополичьяго двора.

Во время пожара въ 1414 или въ 1422 г., когда горѣлъ и митрополичій дворъ, огонь «яко облакъ отторжеся отъ горницы Фотіевы», достигь (хоромъ) клеветника и испепелилъ его живого.

Составъ служебныхъ и хозяйственныхъ помѣщеній необходимо былъ значительно обширенъ еще при святителѣ Петрѣ, такъ какъ по ярлыку или грамотѣ Ордынскаго царя Узбека, дарованной святителю Петру, всѣ ремесленные люди, всякіе мастеры, служившіе у церкви, находились подъ покровительствомъ митрополита и, какъ церковные люди, были освобождены отъ всякихъ даней и отъ работъ на Татаръ, которымъ воспрещалось даже брать у мастеровъ и орудія ихъ мастерства. Такія льготы, конечно, привлекали къ митрополичьему двору значительное населеніе всякихъ ремесленныхъ людей.

Лѣтописцы, почти ни слова не говорившіе о деревянныхъ постройкахъ на митрополичьемъ дворѣ, потому именно, что они были деревянныя, самыя обычныя, о чемъ не стоило и упоминать, начинаютъ мало-по-малу сообщать свѣдѣнія объ этомъ дворѣ только въ тѣхъ случаяхъ, когда стали появляться, какъ рѣдкость, постройки каменныя.

Въ Москвѣ первое начало такимъ постройкамъ было положено митрополитомъ Іоною, заложившимъ въ 1450 г. на своемъ дворѣ передъ дверьми собора полату каменную, о которой мы уже говорили. Хотя эта полата и не наименована Крестовою, но по устройству въ ней на другой же годъ Ризположенской церкви можно съ достовѣрностью полагать, что она сооружалась именно для соборной Крестовой и послужила первымъ основаніемъ для того зданія, которое и впослѣдствіи бьтло извѣстно подъ именемъ Крестовой и переименовано въ 1721 г. въ Синодальную (нынѣ Муроварную).

Можно также предполагать, что мысль о постройкѣ каменной полаты на своемъ дворѣ была усвоена митр. Іоною у архіепископа Новгородскаго Евфимія, прославившагося въ то время (въ 1430–1458 гг.) многими каменными постройками на своемъ владычномъ дворѣ.

Надо припомнить, что со времени Татарской неволи нигдѣ на Руси духовные владыки не пользовались такимъ богатымъ достаткомъ, какъ въ Великомъ Новгородѣ.

Послѣ опустошительнаго пожара на владычномъ дворѣ въ 1432 г. Евфимій на другой же годъ, въ 1433 г., соорудилъ у себя на дворѣ полату, а дверей у ней 30, замѣтилъ лѣтописецъ; дѣлали мастера Нѣмецкіе изъ Заморія съ Новгородскими мастерами. Въ 1434 г. онъ украсилъ полату стѣнописью; въ 1436 г. надъ полатою устроилъ часозвоню, часы звонящіе; въ 1439 г. гіоставилъ ключницу хлѣбную; въ 1440 г. поставилъ комнату меньшую; въ 1441 г. подписалъ полату большую и сѣни прежнія; въ 1442 г. поставилъ поварни и комнату; въ 1444 г. поставилъ духовницу на своемъ дворѣ и сторожню — все каменныя; въ 1449 г. поставилъ еще часозвоню.

Въ тѣ самые годы, когда богатство Новгородскаго владыки давало ему обширныя средства сооружать на своемъ дворѣ многія каменныя полаты и разныя зданія, даже полату съ тридцатью дверьми, въ Москвѣ происходила несчастная междоусобная Шемякина смута, во время которой вел. князь попалъ даже въ плѣнъ къ Татарамъ и долженъ былъ выкупиться изъ плѣна, какъ говорили, за огромную сумму въ 200 тысячъ рублей, при чемъ въ то самое время, въ 1446 г., и Москва (Кремль) вся погорѣла. Среди такихъ обстоятельствъ Московскій митрополитъ хотя и былъ владыкою всея Руси, но былъ несравненно бѣднѣе Новгородскаго владыки и потому едва могъ построить себѣ лишь одну, самую необходимую, каменную полату.

Только спустя почти четверть вѣка каменное строительство на Московскомъ митрополичьемъ дворѣ мало-по-малу стало утверждаться новыми постройками.

Въ 1473 г., послѣ пожара, опустошившаго значительную часть Кремля, именно вокругъ митрополичьяго двора, который также весь погорѣлъ, митр. Геронтій, возобновляя свой дворъ, поставилъ новую уже кирпичную полату и нарядилъ, какъ выражается лѣтописецъ, у двора ворота, кладеные также ожиганымъ кирпичемъ. До того времени Московскія постройки были только бѣлокаменныя. Кирпичная полата строилась цѣлый годъ и была сооружена на четырехъ подклѣтахъ бѣлокаменныхъ. 13 ноября 1474 г. митрополитъ и вошелъ въ нее на житье. Выраженіе о постройкѣ воротъ — нарядилъ — должно обозначать ихъ красивое, нарядное устройство. Ворота въ древнемъ строительствѣ всегда составляли самостоятельную постройку и потому заботливо украшались. Построенныя митрополитомъ ворота, впослѣдствіи именовавшіяся Святыми, были поставлены противъ сѣверо-западнаго угла Успенскаго собора съ выѣздомъ къ собору. Возлѣ нихъ высилась и новая кирпичная полата, извѣстная въ XVII ст. подъ именемъ старой Столовой. По всему вѣроятію, объ этой Столовой упоминается по случаю поставленія митр. Іоасафа въ 1539 г., когда послѣ церковнаго дѣйства власти удалились изъ собора на митрополичій дворъ въ Столовую полату въ ожиданіи новопоставленнаго, который, пришедши отъ государя, въ этой полатѣ давалъ имъ торжественный столъ. По обычаю, власти встрѣчали его на дворѣ у лѣстницы, слѣдовательно крыльцо хоромъ съ лѣстницею въ то время находилось внутри двора, какъ и при первомъ патріархѣ Іовѣ, о чемъ скажемъ въ своемъ мѣстѣ.

Повидимому, митр. Геронтій, кромѣ новой постройки, обновилъ и полату митр. Іоны, перенеся находившуюся въ ней церковь Ризположенія въ новый особо для того выстроенный храмъ, заложенный имъ въ 1484 г.

Въ іюлѣ 16 числа 1493 года, въ страшнѣйшій пожаръ митрополичій дворъ снова весь погорѣлъ, и потому митр. Зосима задумалъ уже и кельи себѣ выстроить каменныя. Въ тотъ же годъ онъ поставилъ на своемъ дворѣ три кельи каменныя съ подклѣтами. Эти три кельи, т.-е. три комнаты въ одной связи, по всему вѣроятію, были выстроены по старозавѣтному образцу деревянныхъ келій, о чемъ говорено выше, и обнаруживали вообще скромные размѣры собственнаго помѣщенія въ быту митрополитовъ, которое оставалось въ такомъ объемѣ даже у патріарховъ.

Въ ХVІ ст., когда каменныя постройки стали дѣломъ обыкновеннымъ, лѣтописцы перестаютъ упоминать о нихъ, какъ о рѣдкихъ важныхъ событіяхъ въ городскомъ обиходѣ, а потому наши свѣдѣнія о дальнѣйшемъ распространеніи такихъ сооруженій во дворѣ святителей очень скудны и пополняются только косвенными свидѣтельствами.

Нѣсколько свѣдѣній о митрополичьемъ дворѣ въ половинѣ XVI ст. при митр. Макаріи, получаемъ изъ Посольскихъ книгъ, гдѣ описываются пріемы у митрополита Литовскихъ посланниковъ.

Въ 1552 г. въ Москву прибылъ посланникъ оть Польской Рады, Яковъ Гайко, и по царскому велѣнью 11 декабря былъ у митрополита. Пріѣхалъ онъ на площадь (соборную) и ссѣлъ съ лошади противъ Пречистыя (Успенскаго собора) у Грановитой полаты, отсюда шелъ на митрополичій дворъ въ малыя ворота, между Пречистыя и ц. Ризположенія. Эти ворота и въ XVII ст. прозывались Ризположенскими.

Когда посланникъ вошелъ на митрополичій дворъ, то на нижнемъ крыльцѣ у сѣней его встрѣтили въ качествѣ митрополичьихъ придворныхъ государевы дворяне. Въ то время митрополитъ сидѣлъ у себя въ Малой Полатѣ. Налѣво отъ него, отодвинувшись мѣста на два, сидѣли бояре кн. Иванъ Мих. Шуйскій да Данила Романовичъ (Юрьевъ). А отъ бояръ, пропустя мѣста съ два, сидѣлъ дьякъ Иванъ Михайловъ (Висковатый) и далѣе отъ него дѣти боярскiе многіе. А направѣ у митрополита сидѣли три владыки — Суздальскій, Коломенскій, Крутицкій; а отъ нихъ сидѣли архимандриты и игумены до коника, а на коникѣ (т.-е. на концѣ лавокъ) сидѣли митрополичьи бояре.

Отправивъ обычные порядки посольства, посланникъ былъ приглашенъ митрополитомъ къ обѣду, котораго дожидаться ему назначено было на другой смежной площади, за Иваномъ Святымъ, въ Разбойной Избѣ, т. — е. въ присутственной комнатѣ Разбойнаго приказа.

Столованье происходило въ митрополичьей (столовой) Избѣ, гдѣ посланникъ былъ посаженъ въ кривомъ столѣ. Въ большомъ столѣ сидѣли бояре, отодвинувшись отъ митрополита мѣста на два; а отъ нихъ, отодвинувшись мѣста на два, сидѣлъ дьякъ Иванъ Михайловъ (Висковатый). Далѣе сидѣли въ лавкахъ и въ скамьѣ дѣти боярскіе; а на окольничемъ (мѣстѣ) сидѣли за столомъ митрополичьи бояре да гости. Священнаго чина въ это время не было за столомъ. Столованье съ его обрядами происходило по общему обычаю, какъ и въ царскихъ полатахъ.

Черезъ нѣсколько дней, 21 декабря, происходилъ вторичный пріемъ посланника, въ томъ же порядкѣ, только въ Малой Лолатѣ. Бояръ не было, сидѣли у митрополита направѣ и налѣвѣ владыки; направѣ отъ владыкъ, пропустя мѣста съ два, сидѣлъ дьякъ Висковатый, за нимъ далѣе государевы дѣти боярскіе. Налѣво отъ владыкъ сидѣли архимандриты и игумены, на коникѣ митрополичьи бояре (Сборникъ Спб. Историческаго Общества, томъ 95).

Другой Литовскiй посланникъ два раза представлялся митрополиту-1 и 7 февраля 1555 г.

Пріѣхалъ онъ тоже на Соборную площадь; слѣзъ съ лошади близко собора Пречистыя у юго-западнаго угла и шелъ на митрополичій дворъ отъ Пречистыя въ малыя ворота. Митрополитъ въ ту пору сидѣлъ въ Столовой полатѣ, которая по царскому предварительному повелѣнію была къ этому пріему еще наканунѣ пристроена, т.-е. снаряжена какъ подобало для болѣе значительнаго посланника, при чемъ государь повелѣлъ также, чтобъ и на дворѣ было устроено; «а въ кою пору будетъ посланникъ, и въ то время были бы у митрополита владыки и архимандриты всѣ, которые на Москвѣ, и во всемъ было бы у него чиновно». Встрѣча посланнику была среди лѣстницы, на нижнемъ крыльцѣ, другая была середи сѣней предъ Столовой полатой. Затѣмъ обѣ встрѣчи шли съ посланникомъ вмѣстѣ къ митрополиту въ полату, гдѣ пріемъ происходилъ по прежнему порядку.

Въ заготовленномъ вновь чинѣ поставленія митрополита (Аѳанасія), 1564 г. февраля 20. сказано между прочимъ, что послѣ избранія въ царскихъ полатахъ, нареченнаго власти провожали въ Успенскій соборъ, откуда власти выходили съ нимъ западными дверьми и провожали его на митрополичій дворъ; «и возведутъ его на митрополичь дворъ и посадятъ его на митрополичѣ мѣстѣ въ полатѣБѣлой и многолѣтствуютъ по обычаю. А по-лату бояре митрополичи устроятъ по обычаю».

Эта Бѣлая полата упоминается и при поставленіи въ 1589 г. перваго патріарха Iова, который въ ней принималъ патріарха Іеремію.

Когда, послѣ царскаго стола, въ первый день посвященія въ патріархи Іова, онъ на другой день позвалъ къ своему столу патріарха Іеремію, то по этому случаю происходили слѣдующія церемоніи. Патріарха-гостя за воротами встрѣтили дѣти боярскіе (теперь уже патріаршіе). На дворѣ его встрѣтилъ бояринъ патріаршій, дворецкій, дьяки, дворяне, дѣти боярскіе, многіе сойдя съ лѣстницы и на лѣстницѣ и на переходахъ. А на всходѣ въ верху встрѣтили архіепископы, епископы, архимандриты, игумены. Іовъ патріархъ въ то время былъ въ Бѣлой полатѣ. И какъ Іеремія патріархъ вошелъ въ сѣни, Іовъ патріархъ вышелъ изъ полаты и встрѣтилъ его у дверей на примостѣ.

Здѣсь другъ у друга они просили благословенія и говорили рѣчи. «Потомъ Іеремія патріархъ Іову патріарху почесть воздалъ, велѣлъ ему въ полату преждъ себя итти». Вошедъ въ полату, послѣ молитвъ и благословенія, патріархи сѣли на уготованныхъ мѣстахъ. Началось пѣніе многолѣтія государю и здравствованіе государю, а потомъ патріарху Іереміѣ съ исполатъю — исполаити деспота. Онъ въ это время сѣлъ на свое мѣсто и Іову велѣлъ сѣдѣти. Но патріархъ Іовъ патріарха Іеремію возвеличилъ, не сѣлъ, покамѣстъ пѣли заздравіе святѣйшему. И какъ стали пѣть исполаити деспота, Іеремія почтилъ Іова почестію великою и съ челобитьемъ посадилъ на мѣстѣ уготованномъ. Тѣмъ же порядкомъ совершилось здравствованіе и патріарху Іову. Спустя немного времени патріархи ѣздили къ государю вь Золотую полату съ благословенными дарами отъ Іова. Побывши у государя, они возвратились на патріарховъ дворъ и шли въ Бѣлую полату, а по времени изъ Бѣлой полаты въ сопровожденіи всѣхъ властей пошли за столъ въ Большую полату. А столъ патріархамъ учиненъ былъ одинъ; справа сидѣлъ Іеремія, а слѣва Іовъ. А передъ ними на столѣ положены хлѣбы и судки, особно для каждаго, порознь; и ѣства была имъ порознь, по блюду; кравчіе у нихъ стояли тоже особые. За столомъ, кромѣ духовныхъ властей, присутствовали и царевы бояре, дворяне, дьяки, многіе дѣти боярскіе. Во время кушанья пѣвчіе пѣли славники Успенію пославянски и по-гречески. Послѣ стола были обычныя чаши: 1) Богородицына столовая, 2) Петра чудотворца, 3) царя Ѳедора Ив., 4) царицы Ирины, 5) Іова патріарха, 6) Іереміи патріарха. Затѣмъ слѣдовали дары оть Іова всѣмъ пріѣзжимъ грекамъ, начиная съ патріарха. На прощаньи, когда Іеремія пошелъ изъ полаты, Московскій патріархъ проводилъ его изъ полаты въ сѣни, гдѣ оба благословлялись и о Христѣ цѣлованіе учинили. Вслѣдъ затѣмъ Іовъ послалъ къ Вселенскому патріарху надомъ своего дворянина съ перепоемъ, какъ наименована обычная послѣ стола присылка гостю разныхъ винъ.

На третій день патріархова поставленія столъ происходилъ также въ Большой полатѣ. Въ этоть день, выйдя изъ-за стола, патр. Іовъ объѣзжалъ съ крестомъ и св. водою на осляти кругомъ Бѣлаго города, «около града большаго новаго Царя Града». какъ обозначено въ Запискѣ. Возвращаясь къ дому, патріархъ взъѣхалъ на свой дворъ къ лѣстницѣ на осляти. Тутъ изъ-за стола, «изъ Большія полаты встрѣтили его архимандриты и игумены, на переходахъ епископы, а въ сѣняхъ митрополиты и архіепископы и весь причтъ церковный. Столъ совершился по чину святительскому, какъ ведется на поставленіе».

И впослѣдствіи торжественные патріаршіе столы давалиеь также въ этой Большой полатѣ. Такъ, въ 1592 г. царь Ѳедоръ Ивановичъ на праздникъ Петра чудотворца, 21 декабря, ѣлъ у патріарха Іова въ Большой полатѣ.

Такимъ образомъ, къ концу ХVІ вѣка мы находимъ на митрополичьемъ, теперь уже на патріаршемъ, дворѣ: 1) церковь Ризположенія; 2) между этою церковью и Успенскимъ соборомъ малыя ворота; 3) Малую полату; 4) Избу столовую, т.-е. деревянную; 5) Столовую полату; 6) Бѣлую полату, быть можетъ, ту же Столовую; 7) къ ней отъ крыльца съ лѣстницами-пере-ходы; 8) Большую полату съ крыльцомъ не съ улицы, а со двора, и переходы къ ней, вѣроятно тѣ же, которые вели и къ Столовой полатѣ. Не упоминаемъ о постройкахъ, возведенныхъ въ концѣ ХV в., и о полатѣ Іоны митрополита, которыя могутъ скрываться подъ упомянутыми именами зданій XVI ст. По всему вѣроятію, какъ мы упоминали, Большая полата составляла постройку митрополита Іоны.

По случаю поставленія патріарха Іова упомянута и церковь на митрополичьемъ дворѣ во имя Соловецкихъ чудотворцевъ, въ которой новый патріархъ служилъ въ 1589 г. генваря 27 обѣдню.

Эта церковь съ предѣломъ апостола Филиппа, по всему вѣроятію, была построена митр. Филиппомъ (1566–1568 гг.), прежде Соловецкимъ игуменомъ, неумолимымъ обличителемъ неистовой жизни царя Ивана Грознаго. Она находилась на восточной сторонѣ митрополичьяго двора, гдѣ нынѣ стоитъ храмъ 12 Апостоловъ, и была разобрана, какъ увидимъ, при патріархѣ Никонѣ, сооружившемъ на этомъ же мѣстѣ новый храмъ во имя апостола Филиппа, перестроенный при патр. Іоакимѣ во имя 12 Апостоловъ, о чемъ будемъ говорить въ своемъ мѣстѣ.

Повидимому, церковь Соловецкихъ чудотвор. служила вмѣсто церкви Ризположенской домовымъ храмомъ митрополитовъ и несомнѣнно, что предъ ея дверьми находились и жилыя кельи митрополитовъ, быть можетъ, и тѣ каменныя, которыя выстроилъ митр. Зосима.

Патріархъ Іовъ (1589–1597 гг.), какъ онъ самъ свидѣтельствуетъ въ своемъ духовномъ завѣщаніи, построилъ для себя, на своихъ патріаршихъ сѣняхъ, новый домовый храмъ во имя Трехъ Святителей Московскихъ-Петра, Алексѣя и Іоны-съ западной стороны патріаршаго двора, вблизи царскаго Дворца . Храмъ былъ основанъ надъ святыми воротами двора, сооруженными еще митроп. Геронтіемъ въ 1473 г., противъ сѣверо-западнаго угла Успенскаго собора . Кромѣ постройки церкви, патріархъ Іовъ давалъ деньги изъ своей келейной казны и на всякое каменное церковное, келейное и дворовое дѣло, вообще на устройство патріаршаго двора.

При Самозванцѣ, въ 1605 г., Іовъ былъ насильственно сведенъ съ патріаршества и удаленъ въ Старицкій монастырь, гдѣ и скончался въ 1607 г. Въ Смутное время Патріаршій Домъ не одинъ разъ былъ свидѣтелемъ неистовыхъ нападеній со стороны преданнаго Полякамъ боярства, которое приходило къ патріарху Ермогену съ настойчивыми требованіями то подписать измѣнныя грамоты къ Польскому королю, то подписать грамоты къ кн. Пожарскому, чтобъ уходилъ отъ Москвы съ своимъ Ополченіемъ и не тѣснилъ бы Кремлевскихъ Поляковъ. Святитель одинъ оставался храбрымъ человѣкомъ и отвѣчалъ насильникамъ: «Если и всѣ вы согласились на неправедное дѣло, но я не соглашаюсь и не благословляю этого дѣла. А поступите противъ моего совѣта, да будетъ на васъ вѣчная клятва». Дѣло доходило даже до ножа, которымъ угрожалъ патріарху заводчикъ смуты Мих. Салтыковъ. Святитель противъ этого ножа явилъ крестъ Господень и проклялъ Салтыкова. По всему вѣроятію, все это происходило въ Крестовой полатѣ, куда обыкновенно собиралось боярство на совѣтъ съ патріархомъ. Послѣ всѣхъ споровъ непреклоннаго святителя, «безчестно связавши», отведи въ Чудовъ монастырь и тамъ въ темницѣ уморили его голодомъ. Онъ скончался 20 февраля 1611 года.

Послѣ Московской Розрухи отецъ Богомъ избраннаго царя Михаила, патріархъ Филаретъ Никитичъ, нашелъ патріаршій дворъ въ разоренномъ состояніи и по бѣдности царской казны и своей патріаршей не могъ употребить достаточныхъ средствъ на обновленіе запустѣвшаго двора, а къ тому великій Кремлевскій пожаръ 1626 г. опустошилъ и все то, что оставалось до того времени цѣлымъ.

Царь Михаилъ Ѳед. ходилъ въ то время и съ царицею на богомолье къ Троицѣ-Сергію. Патріархъ успѣлъ удалиться отъ пожарища въ Новинскій монастырь, гдѣ и оставался до возобновленія построекъ на своемъ патріаршемъ дворѣ, перейдя потомъ на Троицкое Кремлевское подворье. Государь съ царицею поселился въ селѣ Покровскомъ-Рубцовѣ.

Само собою разумѣется, что на патріарховѣ дворѣ, какъ и на царскомъ, все деревянное погорѣло, а также и въ каменныхъ зданіяхъ кровли и вся деревянная обдѣлка тоже все погорѣло.

Обновленіе всего двора и началось плотничными работами. Для жилища самого патріарха въ это время были срублены новыя кельи на остававшихся старыхъ каменныхъ подклѣтахъ. Отрывочныя свѣдѣнія объ этомъ находимъ въ современныхъ запискахъ патріаршихъ Приказовъ.

Выстроенныя вновь патріаршія кельи заключали въ себѣ обычныя отъ вѣковъ указанныя три клѣти въ одной связи, въ обычномъ размѣрѣ простой крестьянской избы, не болѣе, а иногда и болѣе трехъ саженъ въ квадратѣ.

По составу келій патріарха Филарета мы обозначили выше и древнѣйшій первоначальный составъ келейнаго жилища святителей, — такъ были просты и первобытны эти кельи.

Изъ нихъ первая отъ входа келья именовалась переднею, вторая въ собственномъ смыслѣ комнатою (родъ кабинета) и третья малою заднею келейкою (опочивальня). Передъ кельями были построены обычныя сѣни, большія передъ переднею и малыя передъ заднею. Сѣни большія простирались отъ комнаты и до малыхъ сѣней и были покрыты особою кровлею-полаткою.

Большія сѣни въ то время соотвѣтствовали нашимъ пріемнымъ заламъ, а потому въ нихъ у стѣнъ были устроены лавки съ кониками и рундуки, возвышенные помосты со ступенями передъ дверьми въ переднюю, или въ комнаты, такъ какъ уровень пола сѣней бывалъ нѣсколько ниже пола внутреннихъ комнатъ.

Въ трехъ кельяхъ было 16 оконъ со слюдяными окончинами и, кромѣ того, въ малой задней кельѣ патріархъ устроилъ себѣ вмѣсто слюдяной окончину стекольчатую съ желѣзными полуженными дверцами, что въ то время было новостью. Въ обѣихъ сѣняхъ было также 16 оконъ со слюдяными же окончинами.

Въ каждой кельѣ была поставлена печь, и всѣ три печи были расписаны травами, на что употреблены разныя краски, и особенно киноварь и лазорь, и свѣжія яйца, изъ желтковъ которыхъ и составлялось красочное письмо.

Въ подклѣтахъ подъ кельями были поставлены двѣ печи безъ украшеній.

Въ кельяхъ и въ сѣняхъ мостъ или полъ былъ настланъ изъ досокъ.

На внутреннюю уборку или опушку окончинъ, дверей, лавокъ, тамъ, гдѣ въ царскомъ быту употреблялось обыкновенно красное сукно, у патріарха употреблено темно-синее, а въ иныхъ мѣстахъ и лазоревое.

Позади малой кельи въ сѣняхъ былъ устроенъ отходъ.

Кельи соединялись съ другими зданiями переходами, крытыми галлереями, черезъ которыя между прочимъ патріархъ уходилъ и въ особую одинокую (уединенную) келейку, съ малыми сѣнцами, въ которыхъ также была устроена и лавка для сидѣнья. Эта одинокая келейка, каменная, носила названіе Крестовой писаной полатки, потому что была украшена стѣнописью. Въ 1633 г. въ ней были вставлены три стекольчатыя нарядныя окончины съ травами и со птицами.

Упоминается также средняя каменная полатка, которая вмѣстѣ съ упомянутою Крестовою, быть можетъ, составляла тѣ каменныя кельи, которыя построилъ митроп. Зосима.

Такимъ образомъ, мало-по-малу патріарховъ дворъ обновлялся обдѣлкою старыхъ каменныхъ строеній и новыми деревянными постройками. Кельи патр. Филарета, готовыя для житья, были освящены 20 сентября 1626 года.

Въ этотъ день Ризположенскій черный попъ Трифонъ пѣлъ молебенъ на новосельѣ въ государевой патріарховѣ въ передней кельѣ Животворящей Троицѣ и Архангелу Христову. Другой черный попъ отъ Соловецкихъ чуд. пѣлъ молебенъ въ Комнатѣ Успенію Богородицы и Тремъ Святителямъ Московскимъ чудотворцамъ Петру, Алексѣю, Іонѣ.

Третій попъ, крестовый патріарха, пѣлъ молебенъ въ заднейкелейкѣ Ризѣ Господней и Знаменію Богородицы. Такимъ образомъ въ каждой кельѣ совершились особые молебны.

Изъ пріемныхъ большихъ полатъ, существовавшихъ въ эти годы (1626–1633 г.) да и въ теченіи всего XVII ст., на патріарховомъ дворѣ были возобновлены Крестовая, Столовая или Макарьевская, построенная или вновь устроенная вѣроятно знаменитымъ митроп. Макаріемъ (1542–1563 г.). Какое назначеніе имѣла эта послѣдняя полата въ быту святителей, намъ неизвѣстно, а впослѣдствіи о ней вовсе и не упоминается, почему возможно заключить, что она стала именоваться Старою Столовою.

Крестовая полата устроивалась въ одно время съ кельями, такъ какъ эта пріемная прежде всего была необходима для происходившихъ въ ней обрядовыхъ дѣйствъ. Въ 1624 г., когда 15 августа государь обѣдалъ у патріарха, Крестовая названа большою полатою.

Въ сентябрѣ 1626 г. въ ней были устроены подволоки, т.-е. потолки изъ пятисаженныхъ дубовыхъ брусьевъ, что даетъ свѣдѣніе о ея размѣрѣ — 15 арш. въ квадратѣ — и о томъ, что въ ней не было сводовъ, или же они были разрушены во время пожара. Однако есть извѣстіе, что въ маѣ 1627 г. въ ней каменщики сводили верхъ, слѣдов. подволоки были устроены временно. Надъ нею была еще полата, гдѣ жилъ старецъ Селиверстъ, крестовый попъ патріарха. Въ іюнѣ 1629 г. подъ нею каменщики подводили стѣну и небо. Она была покрыта деревянною кровлею, потому что стояла отъ другихъ зданій особнякомъ. Передъ нею были расположены большія сѣни крестовыя и крыльцо съ лѣстницею, переднею, отъ Собора.

Мостъ или полъ въ полатѣ въ 1629 г. былъ выстланъ синимъ кирпичомъ, который дѣлали у московскихъ гончаровъ въ Гончарной слободѣ по особому заказу патріарха, въ количествѣ 10.000 кирпичей. Тѣмъ же кирпичомъ тогда же были выстланы полъ въ Средней полаткѣ и въ проходныхъ малыхъ сѣняхъ.

Окончины по обычаю были слюдяныя большія. Опушка окончинъ и дверей изъ лазореваго или же темно-синяго сукна.

Въ переднемъ углу, гдѣ стояли иконы, надъ образами, стѣна была росписана.

Столовая полата находилась съ западной стороны отъ Крестовой по той же линіи передъ Успенскимъ соборомъ. Подробностей о ея возобновленіи не имѣемъ. Есть свѣдѣніе только о ея внут ренней уборкѣ; ея двери и окна, вмѣсто сукна, были опущены сѣрыми полстми (войлоками), но одна дверъ была обита красною кожею коневьею; въ полатѣ на желѣзной проволокѣ былъ прикрѣпленъ шанданъ висящій.

Отъ Столовой полаты существовали каменные переходы къ церкви Ризположенія.

Патріархъ съ большимъ усердіемъ возобновилъ и находившіеся во дворѣ старые каменные храмы. Какъ упомянуто, на патріаршемъ дворѣ стояли три церкви: 1) Ризположенія близъ западныхъ вратъ Успенскаго собора, 2) Трехъ Святителей у сѣверо-западнаго угла собора и 3) Соловецкихъ чудотворцевъ на восточной сторонѣ двора. Храмы стояли особняками, соединяясь съ жилыми помѣщеніями сѣнями и переходами. Возобновленіе этихъ церквей началось вскорѣ послѣ пожара. Въ церкви Ризположенія, между прочимъ, были написаны иконостасныя мѣстныя иконы, а также деисусы, праздники, пророки извѣстнымъ въ то время иконописцемъ Назарьемъ Истоминымъ. Съ особою заботливостью патріархъ устроивалъ предѣлъ Ризположенія во имя св. Георгія. Вновь ли былъ сооруженъ этотъ предѣлъ или возобновленъ старый, неизвѣстно. Для его устройства, между прочимъ, надъ престоломъ изъ красно-лазоревой крашенины было сдѣлано «небо, чтобъ волосъ и пыль не пала». 17 ноября 1626 г. предѣлъ былъ освященъ.

Обновлена была и церковь Трехъ Святителей. Въ ней установлены иконы; деисусы, праздники, пророки, праотцы; слѣд. иконостасъ былъ пятиярусный, что обнаруживаетъ не совсѣмъ малый окладъ или размѣръ церкви.

Особенно чтилъ патріархъ Филаретъ старый храмъ Соловецкихъ Чудотворцевъ, празднуя ихъ память 17 апрѣля-Зосимы и 27 сентября-Савватія. О его возобновленіи свѣдѣній не встрѣчаемъ, а потому должно полагать, что храмъ оставался цѣлымъ во время пожара.

Въ немъ служилъ наемный попъ, получавшій зажилого въ мѣсяцъ полполтины, т.-е. 25 коп.

Въ 1630 г. патріархъ обновилъ предѣлъ храма во имя апостола Филиппа и освятилъ его 7 мая.

Въ 1631 г. въ сѣняхъ передъ храмомъ Чудотворцевъ былъ устроенъ для составленія св. мiра особый шатеръ, подъ которымъ были помѣщены мѣдныя корчаги и котелъ, сдѣланные извѣстнымъ въ то время мастеромъ мѣдныхъ дѣлъ Дмитр. Сверчковымъ. Весною того же года подъ церковью была построена деревяннаяказенка (кладовая) для соборныхъ книгъ.

Патріархъ Іоасафъ I въ 1637 г. также праздновалъ память Чудотворцевъ и въ 1640 г. украсилъ паперти настѣннымъ письмомъ, гдѣ были написаны деисусы, Спасовъ образъ, да Богородицынъ, стоящіе, да Соловецкіе Чудотворцы, преклонные. При патріархѣ Іосифѣ въ 1644 г. въ церковь Чудотворцевъ были написаны деисусы, для которыхъ по сводамъ храма была устроена дуга деревянная. Въ 1653 г. церковь, какъ увидимъ, была разобрана.

По поводу происходившихъ при патр. Филаретѣ возобновленій старыхъ каменныхъ зданій и новыхъ построекъ, каменныхъ и деревянныхъ, упоминаются разнородныя строенія, которыя въ своей совокупности указываютъ на бытовой составъ патріархова жилища.

Пространство, занятое всѣми строеніями двора, раздѣлялось на двѣ половины; одна занимала или составляла передній дворъ возлѣ Каменныхъ полатъ, выходившихъ на линію къ Успенскому собору. На этотъ дворъ вели переднія или св. ворота. Они обозначены и на планѣ Годунова. Другая половина двора, составляла задній дворъ съ задними воротами на Троицкую улицу, примыкавшій къ Троицкому подворью, отдѣленному отъ патріархова двора заборомъ, въ которомъ была устроена калитка для прохода на подворье.

Кромѣ того различныя хозяйственныя части внутри двора отдѣлялись другъ отъ друга заметомъ или такимъ же заборомъ особаго устройства.

По отдѣлу управленія патріарховымъ обиходомъ находился Дворцовый Приказъ, именуемый также Дворцовою избою, на постройку котораго было куплено два сруба, горница съ комнатою 3-хъ саженные въ квадратѣ, по цѣнѣ за 24 руб.; къ нимъ были придѣланы сѣни съ крыльцомъ; въ комнатѣ устроили казенку, родъ особой присутственной комнатки, въ которой обыкновенно сидѣлъ начальный человѣкъ и сохранялась казна. Во всемъ помѣщеніи было 10 оконъ съ слюдяными окончинами и одна изразчатая печь. Отъ другихъ строеній приказъ былъ отгороженъ заметомъ.

Другія домовыя учрежденія помѣщались также или въ отдѣльныхъ строеніяхъ или же въ полатахъ и комнатахъ каменныхъ зданій.

Изъ нихъ по отдѣлу управленія упоминаются: Казенный Приказъ, патріаршъ Разрядъ, Судный Приказъ, Изба Казначейская; Верхняя полата, гдѣ положена патріархова келейная казна; Панская полата, гдѣ Поляки живутъ, подначальные люди, сидѣвшіе подъ началомъ для приготовленія къ крещенію или новокрещены для исправленія въ Вѣрѣ; Задняя полата, гдѣ живутъ дѣти боярскіе; подклѣтъ подъ Ризницею, гдѣ подьяки (пѣвчіе) учатся; полата, гдѣ большіе подьяки живутъ; полатка, гдѣ сажаютъ въ смиренье.

По отдѣлу ремеслъ и художествъ существовали особыя Иконная полата, Серебряная полата, гдѣ работали иконописцы и серебряные мастера; подклѣтъ, гдѣ живетъ старецъ золотошвея, Въ особомъ помѣщеніи вверху каменнаго зданія работали золотари, для чего у нихъ въ проходныхъ сѣняхъ былъ сдѣланъ новый горнъ.

Для кормоваго и приспѣшнаго обихода существовали особыя постройки: цѣлый дворъ именовался Кормовымъ. Въ немъ находились: Поварня, ѣственная и Расхожая, Кормовая изба, Кормовая полата, Сытный дворецъ, Сытная изба, Сытенная полата Хлѣбенная изба и полата, Хлѣбенный дворецъ, Приспѣшная изба, Сушильная полата съ 30-ю окошками. Погреба: Простой пивной, Поддѣльный пивной, Медвяной, Поварная пивная; на Москвѣ-рѣкѣ былъ устроенъ рыбный садъ, садовка рыбы.

Въ разныхъ мѣстахъ двора стояли кельи-избы служащихъ патріарховыхъ лицъ. Его крестовый попъ имѣлъ свою избу-келью, за которую было заплачено 13 руб. У заднихъ воротъ съ одной стороны жилъ архидіаконъ, съ другой-казначей въ особыхъ избахъ-кельяхъ, на подклѣтахъ, слѣд. двуярусныхъ.

Таковъ былъ въ краткомъ очеркѣ составъ патріаршаго двора при Филаретѣ Никитичѣ. Во многихъ хозяйственныхъ частяхъ онъ сохранился и въ послѣдующее время.

Преемникъ его патр. Іоасафъ I въ тотъ же годъ, когда вступилъ на патріаршество (1634 г. февр. 3), велѣлъ обновить стѣнопись передъ Столовою въ проходныхъ сѣняхъ тамъ, гдѣ былъ написанъ Образъ Спаса Нерукотвореннаго, указалъ написать образъ Спаса Недреманное Око, да наново переписать на стѣнѣ образъ Знаменія Богородицы, Живоначальныя Троицы, Трехъ Моск. Святителей Петра, Алексѣя, Іоны, да Филиппа Апостола, Страстотерпца Христова Георгія, Зосимы и Савватія Соловецкихъ чудотворцевъ; да передъ сѣньми Успеніе Богородицы. Въ это же время починены письмомъ деисусы, что стоятъ надъ дверьми папертными къ Тремъ Святителямъ.

Въ 1640 г. патріархъ устроилъ существовавшій за Фроловскими воротами патріаршій огородъ, который былъ окопанъ рвомъ, огражденъ тыномъ и плетнемъ на 80 саж., а на Житномъ дворѣ построилъ новую большую житницу. Этотъ огородъ находился на Воронцовомъ полѣ. Въ 1634 г. отхуда было продано огурцовъ на 5 руб. І6 алт. 4 д. — сумма по тогдашнему времени очень значительная для доходовъ съ огорода при тогдашней дешевизнѣ огурцовъ.

Въ каменныхъ хоромахъ были починены переходы къ церкви Соловецкихъ чуд., гдѣ смыкали своды. Подъ Крестовою также сводили своды и починивали печь.

Особенное и многое переустройство различныхъ зданій патріаршаго двора происходило при патр. Іосифѣ. Въ самомъ началѣ своего патріаршества, въ 1642 г. онъ указалъ подмастерью каменныхъ дѣлъ Давыду Охлебинину Крестовые сѣни и полаты: Крестовую, Золотую, Казенную, Проходную, что передъ Казенною, то-есть весь корпусъ давней постройки, вѣроятно уже очень обветшавшей, разобрать до подшвы и сдѣлать все наново, по смѣтѣ извѣстнаго въ то время архитектора подмастерья каменныхъ дѣлъ Антипы Константинова и подъ его смотрѣніемъ, съ приказомъ во всемъ его слушать, что онъ ни укажетъ.

Для этой постройки еще осенью 1642 г. и зимою 1643 г. былъ заготовленъ матеріалъ: куплено 500 камней трехпядныхъ по 4 руб. за сто; привезено песку съ Москвы-рѣки 1000 коробовъ, кой песокъ къ каменному дѣлу годится; поставлено 200 тысячъ кирпичу жженаго по 1 руб. 20 алт. за тысячу и т. д. Выстроенныя новыя Крестовая, Золотая и Келейная Казенная полаты были покрыты подъ одну кровлю.

Столовая полата осталась въ прежнемъ видѣ и по случаю новаго пожара въ 1650 г. была только исправлена въ сводахъ, которые укрѣплены желѣзными связями, окрашенными черленью. Этотъ пожаръ случился 21 ноября во дворцѣ, горѣли хоромы царицы Марьи Ильичны, стоявшіе на межѣ съ патріаршимъ дворомъ, на которомъ обгорѣли кровли на Столовой и Крестовой полатахъ.

Въ 1651 г. между Столовою и Крестовою упомянута лѣстница, вѣроятно построенная въ это же время, именуемая впослѣдствіи большою и переднею, такъ какъ она вела въ полаты со стороны Успенскаго собора (Альбомъ видовъ, No XIX). Въ томъ же году въ проходныхъ сѣняхъ передъ Столовою на стѣнномъ письмѣ починенъ образъ Недреманное Око Спасово. Подлѣ Столовой, со стороны двора, была выстроена новая каменная полата, а потомъ въ 1651 г. отъ патріаршей столовой къ государевой Грановитой полатѣ позади Ризположенской церкви были устроены деревянные на столбахъ переходы, на которые расходъ за лѣсъ и за дѣло раздѣленъ былъ пополамъ, половина уплачена изъ патріаршей казны, а другая 26 р. 8 алт. 4 д. изъ казны государевой, такъ какъ, вѣроятно, переходы были сдѣланы для государевыхъ пришествій къ патріарху. По этимъ переходамъ особенно часто хаживалъ къ патріархамъ царь Алексѣй Мих.

Не малое вниманіе патріархъ обратилъ на древнюю бѣлокаменную церковь Ризположенія, которая по его указу въ 1644 г. была значительно переправлена. Она была древней постройки съ щелевидными окнами, дававшими мало свѣта. Патріархъ указалъ, для свѣту оконъ прибавливать, откосы и стѣны утесыватъ даже и у царскихъ дверей. Затѣмъ храмъ былъ богато украшенъ стѣннымъ письмомъ, за что иконописцамъ по уговору было уплачено 130 руб. Снаружи церковь была выбѣлена.

Кромѣ того, вмѣсто прежнихъ деревянныхъ, нѣкоторыя зданія были выстроены каменныя, каковы: Судный приказъ, большая кузница, конюшенный сарай для возковъ и др.

Подъ хоромами патріарха подъ горницею съ комнатою построены каменные подклѣты между каменныхъ старыхъ стѣнъ на три житья со всходною лѣстницею. Позади этихъ хоромъ устроенъ садъ, въ которомъ посажены яблони.

Святыя ворота, что ходятъ на патріарховъ дворъ, были наново росписаны настѣннымъ письмомъ съ сусальнымъ золотомъ и киноваремъ и перекрыты; въ нихъ помостъ выложенъ большими камнями и далѣе до Успенскаго собора, около котораго также устроенъ деревянный помостъ изъ струговыхъ досокъ, какъ и на дворѣ патріарха.

Нововыстроенная Крестовая съ лица была также росписана по кирпичамъ, на что употреблено пудъ сурику и 7 ведеръ сусла. Внутри ея полъ былъ выстланъ вмѣсто прежняго глинянаго синяго кирпича дубовымъ кирпичомъ (паркетъ), котораго употреблено 700 штукъ. Такіе кирпичи дѣлались квадратами отъ б до 8 вершковъ, толщиною въ 2 и 3 вершка.

Въ Золотой полатѣ была поставлена печь ценинная изъ синихъ изразцовъ, и около печи устроена мѣдная рѣшетка.

Какое назначеніе имѣла эта Золотая полата, неизвѣстно. Но едва ли она была пріемною; вѣроятнѣе всего она носила имя Золотой по поводу производившихся въ ней работъ мастеровъ золотого и серебрянаго дѣла и называлась прежде, какъ упомянуто, Серебряною полатою.

Изъ приведенныхъ свѣдѣній видимъ, что патр. Іосифъ былъ не только усерднымъ строителемъ, но и много заботился вообще о красивомъ устройствѣ своего двора.

15 апрѣля 1652 года померъ патріархъ Іосифъ; на его мѣсто царь Алексѣй Михаиловичъ уже думалъ избрать новгородскаго митрополита, достопамятнаго Никона, который въ это время по повелѣнію государя путешествовалъ въ далекій Соловецкій монастырь для перенесенія въ Москву мощей св. Филиппа митрополита.

Св. мощи были съ торжествомъ перенесены въ Москву 9 іюля того же года, а затѣмъ 22, по другимъ указаніямъ 25 того же мѣсяца, т.-е. всего черезъ двѣ недѣли, Никонъ былъ избранъ на патріаршество безъ жеребья, какъ искони водилось, а только по желанію государя, противъ чего Никонъ упрямился, не хотѣлъ ставиться безъ жребія, но былъ упрошенъ государемъ, оказавшимъ ему по этому случаю великое вниманіе. Павелъ Алеппскій по этому поводу упоминаетъ, что Никонъ тогда лишь согласился принять патріаршество, когда было постановлено, что царь отнюдь не будетъ заниматься дѣлами церкви и духовенства, какъ это было при Филаретѣ, при прежнихъ царяхъ. Съ этого времени по царскому указу слово его стало рѣшающимъ, и никто не смѣлъ противиться ему.

Другой современникъ, дьяконъ Благовѣщенскаго собора Ѳедоръ Ивановъ, свидѣтельствуетъ также, что еще въ началѣ поставленія царь запись ему далъ своею рукою, «еже во всемъ его послушати и отъ бояръ оборонить и его волю исполнять».

15 августа, въ день празднованія Успенію Б-цы, государь поднесъ ему на золотой мисѣ золотую митру-корону, вмѣсто обычной до того времени патріаршей шапки, опушенной горностаемъ, еще образъ св. Филиппа митрополита да братину золоту. Въ тотъ же день государь пожаловалъ новому патріарху Цареборисовскій дворъ въ домъ Пресв. Богородицы. Патріаршій дворъ и въ прежнее время пользовался помѣщеніями Цареборисовскаго двора. При патріархѣ Филаретѣ Никит. въ 1626 г. тамъ находились патріаршіе капустные погреба.

Нѣтъ сомнѣнія, что еще прежде Никонъ обратилъ вниманіе государя на зтотъ опустѣлый дворъ, представляя ему, съ какою бы пользою этотъ пустой дворъ, присоединенный къ патріаршему двору, могъ послужить къ большему простору и устройству патріаршаго вѣдомства.

И дѣйствительно, недѣли черезъ двѣ послѣ Успенскаго праздника на зтомъ дворѣ начались уже строительныя работы. 2 сентября извозчики уже навозили на Борисовскій дворъ къ каменному дѣлу 141 тысячу кирпича, а каменщики стали сооружать ворота на этотъ дворъ съ патріархова двора.

Затѣмъ перенесены были на новый дворъ конюшни, стойла и ясли и построены на немъ новыя житницы и новыя хоромы, готовыя, перевезенныя изъ патріаршаго Новинскаго монастыря. По случаю разныхъ передѣлокъ и обновленій въ самомъ каменномъ домѣ Цареборисовскаго двора упоминаются нѣкоторыя его части, именно сѣни, покрытыя шатромъ съ яблокомъ на его верху; у нихъ надъ переднимъ крыльцомъ сдѣланъ чердачокъ; большая полата и позади ея малая полатка, средняя полата, золотая полата, названная такъ вѣроятно уже въ это время по поводу производимыхъ въ ней работъ серебрянаго и золотого дѣла, для чего въ ней были устроены горны и въ 1653 г. два большихъ стола, одинъ въ 4, другой въ 3 саж., и двѣ скамьи по 2 саж. Однако въ этой же полатѣ въ 1653 и 1654 годахъ старецъ Арсеній грекъ сидѣлъ у книжной справки и переводилъ книги съ греческой грамоты на русскую и писалъ книгу греческую патріарху.

Какъ упомянутыя, такъ и другія Борисовскія полаты устроивались вообще для новыхъ потребностей патріаршаго вѣдомства; поэтому въ нихъ продѣлывали, гдѣ было надобно; новыя окна, задѣлывали двери и т. п.

Въ нижнихъ полатахъ была устроена богадѣльня для нищихъ и больница, въ которой поставлена изразцовая печь изъ изразцовъ 130 большихъ, 15 долгихъ и 15 городочковъ. Кромѣ устройства старыхъ, было построено и нѣсколько новыхъ полатъ для патріаршихъ дѣтей боярскихъ, его служебниковъ и для разныхъ хозяйскихъ потребностей. Но главнымъ началомъ всѣхъ работъ на Цареборисовскомъ дворѣ служила постройка новой церкви.

Приписывая, быть можетъ, свое неимовѣрное благополучіе въ патріаршемъ санѣ молебному покровительству св. Филиппа митрополита, Никонъ, въ ознаменованіе своей благочестивой мысли, задумалъ соорудить на мѣстѣ храма Соловецкихъ чудотворцевъ и на межѣ Борисовскаго двора новый каменный храмъ во имя апостола Филиппа, тезоименитаго Московскому святителю.

Такъ какъ Борисовскій дворъ стоялъ рядомъ съ патріаршимъ, выходя на площадь къ Ивану Великому, гдѣ находились и его ворота, то патріархъ для новой церкви занялъ и часть Борисовскаго двора, лицевую сторону съ патріаршими полатами, что противъ Успенскаго собора, гдѣ нынѣ стоитъ храмъ Двѣнадцати Апостоловъ.

Въ томъ же сентябрѣ 1652 г. на этомъ мѣстѣ уже копали рвы и сваи набивали подъ постройку церкви; слѣдовательно, церковная постройка началась тоже черезъ двѣ недѣли послѣ Успенскаго праздника.

Въ октябрѣ и по зимнему пути стали возить къ церковному дѣлу строительный матеріалъ 14.600, а потомъ 100 тысячъ кирпичу, 1000 бочекъ извести, 3.000 коробовъ песку. Однако закладка храма была совершена только въ началѣ августа (9 числа) 1653 г., когда самъ патріархъ пѣлъ молебенъ на каменномъ дѣлѣ и на церковномъ окладѣ. Вообще, строеніе по какому-то случаю производилось довольно медленно, такъ что оно было окончено только лѣтомъ 1655 г., а уборка главъ и кровли происходила осенью этого года, когда кровля была покрыта мѣдными золочеными досками, и на пяти главахъ поставлены мѣдные золоченые кресты .

Подъ церковью были устроены ворота, быть можетъ, на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ находились ворота Борисовскаго двора. При церкви была также выстроена колокольница въ 1656 году. День освященiя церкви намъ неизвѣстенъ.

24 февраля 1656 г., на первой недѣлѣ Великаго поста, Никонъ уже служилъ въ новой церкви литургію и пріобщался св. Таинъ.

Настѣнное письмо во всей церкви производилось уже лѣтомъ и въ августѣ этого года, для чего былъ купленъ большой запасъ разныхъ красокъ: слишкомъ 4 пуда голубцу, 10 пудовъ лазори цвѣтной, 6 пудовъ черлени слизухи, 6 пудовъ вохры слизухи, 5 пудовъ черлени нѣмецкой, 10 пудовъ празелени, 3 пуда киноварю, 5 пудовъ черлени псковской, всего на 256 рублей.

Въ 1658 г. иконописцы писали на воротахъ и у внѣшнихъ сторонъ на церкви стѣнное письмо.

Передъ церковью апостола Филиппа въ то же время (1654–1655 годахъ) патріархъ строилъ свою новую Крестовую полату меньшаго размѣра противъ старой. Эта полата въ первое время такъ и именовалась своею новою Крестовою, какъ это неоднократно записано въ «Книгѣ Записной облаченіямъ и дѣйствамъ патріарха» .

Въ этой Записной книгѣ находимъ, между прочимъ, слѣдующія строки: «Декабря 21 (1655 г.) Государь патріархъ поиде къ литургіи изъ своея Крестовыя полаты… Послѣ литургіи Антіохійскій патріархъ Макарій поднесъ Никону клобукъ бѣлый греческаго переводу, а Сербскій патріархъ Гавріилъ поднесъ ему шапочку греческую… И поиде Государь патріархъ въ свою Крестовую полату, а передъ нимъ, Государемъ, шли поддьяконы и подьяки — всѣ въ золотыхъ стихаряхъ, а пѣли стихи розные постанично всѣ вмѣстѣ… А пришедъ въ новую свою крестовую полату южъ самъ устроилъ и пожаловалъ Государь святѣйшій патріархъ своего Государева архидіакона и дьякона чернаго греческими клобуками и камилавками».

Полата была покрыта особою кровлею, слѣд. не была въ связи съ другими полатами. Однако черезъ сѣни она соединялась съ построенными въ томъ же 1655 г. новыми брусяными хоромами для житья самому патріарху.

Въ 1655 г. въ этой новой Крестовой на дверяхъ и окнахъ росписаны травы и повѣшено большое мѣдное паникадило. Въ той же полатѣ въ 1658 г. написаны лучшими мастерами новыя иконы, писали Симонъ Ѳедоровъ (Ушаковъ) и Ѳедоръ Козловъ.

Вопреки установившемуся свѣдѣнію, что патріархъ Никонъ построилъ донынѣ существуюшую Крестовую (Муроварную) полату и весь Синодальный домъ, приведенныя свидѣтельства указываютъ, что Никономъ была построена особая Крестовая для своихъ хоромъ, по размѣру, какъ упомянуто, меньшая, почему впослѣдствіи (въ 1672 г.) старая Крестовая обозначалась именемъ Большой Крестовой, а новая и въ описи Домовой Казны Никона названа Малою. Въ эту новую Крестовую Павелъ Алеппскій входилъ по двумъ лѣстницамъ, почему съ достовѣрностью можно предполагать, что эта Крестовая находилась въ третьемъ этажѣ новаго зданія передъ новою же церковью (нынѣ 12 Апостоловъ), гдѣ впослѣдствіи помѣщалась Ризница.

На своемъ старомъ патріаршемъ дворѣ патріархъ обновилъ церковь Трехъ Святителей, которая стояла особно и имѣла одну главу. При ней была устроена въ 1656 г. и колокольница, вѣроятно на стѣнѣ какой-либо полаты, покрытая кровлею въ 1658 г. Закомары подъ главою покрыты бѣлымъ желѣзомъ, спаяннымъ оловомъ. Церковь была устроена теплою и вновь росписана настѣннымъ письмомъ, для котораго куплено 5000 листовъ сусальнаго золота. Въ ней было устроено, какъ и въ Крестовой полатѣ, особое патріаршее мѣсто. За церковью сдѣланъ очагъ для составу и варенія св. мѵра.

Проломаны двери изъ паперти Трехъ Святителей въ старую Столовую полату и сдѣлана всхожая лѣстница. Обновленіе храма производилось постепенно въ теченіи 1654–1658 гг.

На дворѣ въ эти же годы построены новыя полаты скатертная, отдаточная и другія. Въ 1654 г. кузнецы дѣлали патріарховы домовые часы (башенные).

Во всѣхъ новыхъ полатахъ и въ брусяныхъ кельяхъ, теперь по новому, вмѣсто слюдяныхъ окончинъ, были устроены окончины стекольчатыя. Въ другихъ хоромахъ употреблены слюдяныя.

Отъ площади патріаршія полаты отдѣлены перегородкою; а внутри двора отъ новой хлѣбни по старую Столовую поставленъ острогъ, родъ тына, отдѣлявшiй патріарховъ дворъ отъ государева двора.

Патріаршій дворъ, какъ упомянуто, былъ соединенъ съ царскимъ Дворцомъ переходами.

При Никонѣ государь построилъ въ 1654 г. переходы и въ Чудовъ монастырь съ Борисовскаго двора черезъ улицу Никольскую, ширина которой въ этомъ мѣстѣ не превышала 3 саж. Сообщенiе царскаго Дворца съ Чудовымь монастыремъ потребовалось по случаю начатаго дѣла объ исправленіи церковно-служебныхъ книгь, такъ какъ въ полатахъ монастыря должны были происходить засѣданія и совѣщанія по этому дѣлу. Въ монастырѣ жилъ въ 1658 г. старецъ Епифаній, который тогда перевелъ патріарху дохторскую книгу.

Съ патріаршаго двора былъ устроенъ всходъ на эти переходы, которые слѣдовательно проходили мимо всѣхъ построекъ на этомъ дворѣ. Переходы прозывались обыкновенно Чудовскими.

При патріархѣ Никонѣ стоявшая стѣна объ стѣну съ царскимъ Дворцомъ старѣйшая патріаршая церковь Ризположенія была отдѣлена къ дворцовымъ зданiямъ (послѣ 1653 г.) и именно къ хоромамъ царицы и царевенъ, терема которыхъ высились и передъ этою церковью и передъ западными вратами Успенскаго собора, какъ и передъ полатами патріаршаго двора. Съ этого времени паперть Ризположенской церкви сдѣлалась необходимою проходною галлереею, переходами въ Успенскій соборъ для женской половины царскаго семейства, всегда выходившей къ моленію и къ службамъ въ скрытности оть народныхъ очей.

Какъ упомянуто, терема царицы и царевенъ высились и передъ патріаршими полатами, поэтому Никонъ, выходя изъ своихъ полать въ соборъ, въ западныя его врата, и возвращаясь изъ собора тѣми же вратами, каждый разъ останавливался въ этомъ проходѣ, поднималъ вверхъ къ теремамъ свои взоры и, отдавъ посохъ архидіакону, благословлялъ по направленію къ Верху, т.-е. къ окнамъ теремовъ, затѣмъ кланялся до земли, благословлялъ вторично и, вторично сдѣлавъ поклонъ, уходилъ въ свои полаты. Такъ же поступалъ и пребывавшій тогда въ Москвѣ Антіохійскій патріархъ Макарій каждый разъ, когда проходилъ въ соборъ западными вратами и когда затѣмъ возвращался въ патріарховы полаты. Такъ поступали и всѣ архіереи, воздавая должный почетъ государынѣцарицѣ, которая всегда смотрѣла на проходящихъ изъ своихъ стеклянныхъ оконъ, но не открытыхъ, чего не подобало, а скрытно сквозь разрисованныя въ окнахъ травы.

Само собою разумѣется, что въ этомъ смотрѣніи участвовалъ и весь женскій чинъ государевой семьи и со всѣми комнатными боярынями. Окна царицыныхъ и царевниныхъ теремовъ высились передъ западными вратами собора именно для той цѣли, чтобы видѣть совершаемые изъ этихъ воротъ торжественные крестные ходы и молиться вмѣстѣ со всѣмъ народомъ.

Приведенныя выше отрывочныя свѣдѣнія объ устройствѣ патріаршаго двора при Никонѣ, собранныя нами изъ офиціальныхъ записей, дополнимъ общимъ описаніемъ всѣхъ новыхъ построекъ Никона, составленнымъ очевидцемъ, архидіакономъ Павломъ Алеппскимъ, который 22 декабря 1655 г. присутствовалъ при самомъ новосельи въ этихъ постройкахъ.

«Должно знать», говоритъ архидіаконъ, «что теперешній патріархъ Никонъ имѣетъ большую любовь къ возведенію построекъ, памятниковъ и къ (церковному) благолѣпію. Въ бытность свою архимандритомъ монастыря Спаса, т.-е. Спасителя, что близъ этого города, онъ своими стараніями перестроилъ съ основанія какъ великую церковь, такъ и кельи, окружную стѣну и всѣ башни. Также, когда онъ сдѣлался митрополитомъ Новгорода, то воздвигъ тамъ прекрасныя зданія; а, сдѣлавшись патріархомъ, онъ построилъ для себя патріаршія кельи или, лучше сказать, царскія полаты, не имѣющія себѣ подобныхъ во всей странѣ Московской… Знай, что здѣшній патріаршій домъ существуетъ съ очень древнихъ временъ, со времени св. Петра, перваго митрополита Московскаго. Онъ малъ, тѣсенъ и не имѣетъ двора; надъ нимъ высятся полаты царицы (Архидіаконъ не зналъ, что существуетъ обширный дворъ за полатами). Нынѣшній патріархъ, любя строить и обновлять, выпросилъ у царя дворъ, находящійся близъ патріаршаго дома, съ сѣверной стороны собора (Цареборисовскій). Царь подарилъ его, и патріархъ приступилъ къ возведенію на немъ огромнаго, чудеснаго зданія. Его строили нѣмецкіе мастера. Въ нижней части зданiя патріархъ устроилъ семь Приказовъ, печь и огромную кухню, дабы тепло поднималось на верхъ. Лѣстница, весьма красивая, устроена насупротивъ стараго пути къ собору, гдѣ патріархъ всегда останавливался и благословлялъ полаты царицы. Наверху онъ выстроилъ диванъ (пріемную полату) и сдѣлалъ отъ нея проходъ со стороны царицыныхъ полатъ, по которому иногда втайнѣ проходитъ; и еще проходъ по направленію къ своимъ прежнимъ кельямъ. Внутри этой полаты онъ устроилъ маленькую церковь во имя новыхъ Московскихъ святыхъ, митрополитовъ Петра, Алексія, Іоны и Филиппа, коихъ велѣлъ написать надъ ея дверью, а въ церкви написать портреты шести патріарховъ, бывшихъ со временъ Іереміи Константинопольскаго: первый изъ нихъ Іовъ, затѣмъ Германъ (Ермогенъ), Герасимъ (Игнатій?), Филаретъ, Іоасафъ и Іосифъ. Свой же портретъ, точь въ точь какъ онъ есть, велѣлъ написать послѣ тѣхъ, ибо онъ седьмой патріархъ. Онъ весьма украсилъ эту церковь и большею частію слушаетъ службу въ ней. Эта полата (старая Столовая) имѣетъ огромныя съ рѣшетками окна, выступающія изъ зданія и выходящія на царицыны полаты. Изъ нея выходишь въ другую большую полату (сѣни), гдѣ ждутъ приходящіе къ патріарху, пока онъ разрѣшитъ имъ войти. Отсюда входишь въ огромную полату (нынѣ Муроварную), которая поражаетъ своей необыкновенной величиною, длиной и шириной; особенно удивителенъ обширный сводъ безъ подпоръ посрединѣ.

«По окружности полаты сдѣланы ступеньки, и полъ въ ней вышелъ наподобіе бассейна, которому не хватаетъ только воды. Она выстлана чудесными разноцвѣтными изразцами. Огромныя окна ея выходятъ на соборъ; въ нихъ вставлены оконницы изъ чудесной слюды, украшенной разными цвѣтами, какъ будто настоящими; съ другой стороны окна выходятъ на дворъ стараго патріаршаго дома. Въ ней, подлѣ двора, сдѣланъ огромный каптуръ (печь) изъ превосходныхъ изразцовъ. Все сооруженiе скрѣплено желѣзными связями съ обѣихъ сторонъ. Никонъ назвалъ эту полату Христобъ (Крестовая), т.-е. христіанская полата. Внутри этого помѣщенія есть еще покой, который служитъ нарѳексомъ (притворъ, паперть) большой прекрасной, весьма высокой церкви, устроенной патріархомъ въ честь святой Троицы и выходящей на площадку Чудова монастыря (апостола Филиппа, нынѣ Двѣнадцать Апостоловъ). На верху этой церкви сдѣланы (хоры) и въ нарѳексѣ ея три прохода съ лѣстницами: по одному патріархъ сталъ ходить въ соборъ, ибо онъ насупротивъ сѣверныхъ дверей его; другой ведетъ на новый дворъ, третій, выше этого помѣщенія, представляетъ лѣстницу, ведущую на верхъ зданія, гдѣ патріархъ построилъ еще двѣ церкви и кельи для дьяконовъ, откуда открывается видъ на весь городъ. Въ углу Крестовой (новой) полаты есть дверь, ведущая къ новому деревянному строенію съ многочисленными кельями, кои идутъ одна за другой и назначены для зимняго помѣщенія, ибо жители этой страны не любятъ жить въ каменныхъ домахъ, потому что, когда печи въ нихъ истоплены, то ударяетъ въ голову и причиняется головная боль. По этой причинѣ непремѣнно строятъ для зимы подлѣ каменныхъ деревянные дома и по всему зданію закрытые проходы. Всѣ двери такихъ помѣщеній бываютъ обиты зеленымъ сукномъ.

«Словомъ, это зданіе поражаетъ умъ удивленіемъ, такъ что, быть можетъ, нѣтъ подобнаго ему и въ царскомъ дворцѣ, ибо мастера нынѣшняго вѣка, самые искусные, собранные отовсюду, строили его непрерывно цѣлыхъ три года. Мнѣ разсказывали архидіаконъ и казначей патріарха, что онъ истратилъ на это сооруженіе болѣе 50.000 динаровъ (рублей), не считая дерева, кирпича и пр., подаренныхъ царемъ и государственными сановниками, и того, что большая часть рабочихъ были его крестьяне».

Необходимо замѣтить, что въ своемъ описаніи архидіаконъ не различаетъ да и не могъ различить старыхъ построекъ патріаршаго обиталища отъ новыхъ, возведенныхъ Никономъ, и описываетъ тѣ и другія, такъ сказать, въ общей суммѣ, какъ это выясняется и во всѣхъ его строкахъ. Такимъ образомъ, и представляется какъ бы несомнѣннымъ, что Никонъ построилъ цѣликомъ весь Патріаршій Домъ, во всѣхъ его частяхъ. Между тѣмъ Никонъ построилъ только церковь (нынѣ 12 Апостоловъ) и передъ нею двѣ трехъэтажныя полаты, изъ которыхъ въ одной, въ третьемъ этажѣ, устроилъ свою Крестовую. Это сооруженіе примкнуло къ крыльцу Старой Крестовой полаты, гдѣ нынѣ лѣстница на верхъ, и отличается отъ старой постройки тѣмъ, что толща ея стѣнъ имѣетъ 1 1/2 аршина, а толща стѣнъ упомянутой Крестовой имѣетъ 3 аршина.

Не совсѣмъ правильно описанъ Патріаршій Домъ и покойнымъ архитекторомъ А. А. Потаповымъ (Древности М. Археол. Общ., т. XIX, вып. 2-й).

Онъ, слѣдуя указаніямъ Снегирева, утверждаетъ, стр. 72, что «старый патріаршій домъ былъ за церковью Ризположенія, которая и именовалась патріаршею». Это Снегиревское сказаніе и послужило источникомъ многихъ неправильностей въ разъясненіи различныхъ частей Патріаршаго дома. На 74 и 76 стр., не имѣя прямого свѣдѣнія о церкви Трехъ Святителей, авторъ смѣшиваетъ показанія о ней съ новою церковью, т.-е. съ церковью, которую строилъ патр. Никонъ во имя ап. Филиппа. На стр. 75 онъ повторяетъ сказаніе Снегирева, что старый патріаршій дворъ издревле существовалъ около церкви Ризположенія, и указываетъ ему мѣсто «на сѣверной сторонѣ отъ Теремнаго дворца и будто бы параллельно ему», присовокупляя, что этотъ старый дворъ былъ расширенъ при патр. Филаретѣ чего однако, не было и никакихъ свидѣтельствъ на это не существуетъ. Но авторъ на той же страницѣ говоритъ уже о перенесеніи двора на новое мѣсто. Это новое мѣсто оказывается тамъ, гдѣ стоитъ корпусъ старой Крестовой (нынѣ Муроварной), который принадлежитъ къ самымъ старымъ постройкамъ двора и составляетъ часть именно стараго двора, къ которой примкнула и новая постройка Никона съ церковью 12 Апостоловъ.

Однако авторъ на стр. 76 прямо говоритъ, что эта Муроварная и «была Крестовая патр. Никона», т.-е. новое его сооруженіе, и дѣлитъ вообще весь дворъ патріарховъ на старый и новый.

Для стараго двора авторъ отдѣляетъ только старую Столовую и церковь Трехъ Святителей, стоявшую на западномъ краю двора, по сосѣдству съ дворцовыми зданіями, именно съ хоромами царевенъ.

Новый дворъ, т.-е. зданіе Никоновской постройки, по увѣренію автора, суть и донынѣ существующій весь корпусъ, оканчивающійся къ востоку церковью 12 Апостоловъ, между тѣмъ какъ западная половина корпуса съ Муроварною полатою принадлежитъ, какъ упомянуто, къ самымъ старымъ постройкамъ.

Вообще, разъясненія Потапова требуютъ значительнаго исправленія.

«Это рѣдкостное сооруженіе, — продолжаетъ архидіаконъ, — было окончено постройкой и омеблировано на этой недѣлѣ, но Никонъ до сихъ поръ не переходилъ въ него. Причина этому та, что въ этотъ день, пятницу 21 декабря, случилась память преставленія св. Петра, перваго митрополита Московскаго, мощи котораго находятся въ алтарѣ (собора). Московиты имѣютъ обыкновеніе весьма благолѣпно праздновать его память въ этотъ день, какъ мы упомянули раньше и какъ видѣли теперь, — торжественнѣе, чѣмъ праздникъ Рождества. Патріархъ обыкновенно устроиваеть у себя послѣ обѣдни большую трапезу для царя, его вельможъ и всего священнаго чина. Случилось, что теперь были окончены его новыя полаты; но такъ какъ память святого пришлась въ этотъ день, пятницу, когда не позволяется ѣсть рыбу, а у нихъ пиршества не устроиваются и не могутъ быть роскошны безъ рыбы, то празднованіе святому отложили до слѣдующаго дня, т.-е. до субботы. Никонъ далъ знать нашему владыкѣ патріарху, чтобъ онъ приготовился служить въ этотъ вечеръ вмѣстѣ съ нимъ всенощную въ соборѣ, а завтра, послѣ обѣдни, пожаловалъ бы къ нему на трапезу въ новыя полаты.

«Вечеромъ, по обычаю, было совершено малое павечеріе, а послѣ 8-го часа ночи прозвонили четырекратно въ большой колоколъ. Мы вошли въ церковь въ 9-мъ часу. Пришли въ церковь царица и царь…

«Служба была большая, продолжительная и торжественная. Мы вышли изъ церкви лишь прй восходѣ солнца, умирая отъ усталости и стоянія на ногахъ отъ 9-го до 16-го часа. Въ эту ночь мы столько натерпѣлись отъ сильнаго холода и стужи, что едва не погибли, особливо потому, что стояли на желѣзныхъ плитахъ: Богъ свидѣтель, что душа чуть не покинула насъ. Что касается меня, бѣднаго, то я хотѣлъ выйти и убѣжать изъ алтаря, но не могь, ибо царь стоялъ передъ южными дверьми, а царица передъ сѣверными, такъ что поневолѣ пришлось страдать. Когда я вернулся въ свое помѣщеніе, Богъ свидѣтель, что я въ теченіи трехъ дней былъ совершенно не въ состояніи стоять на ногахъ, хотя бы ихъ рѣзали желѣзомъ. Я погружалъ ихъ въ нагрѣтую воду и совсѣмъ не чувствовалъ тепла, а вода охлаждалась. Въ такомъ положеніи, страдая болью въ ногахъ, я оставался, Богъ свидѣтель, въ продолженіи почти двухъ мѣсяцевъ. Но на все воля Божія! Что это за всенощныя и бдѣнія! Болѣе всего насъ удивляло, что дѣти и малютки, и притомъ не простолюдиновъ, а вельможъ, стояли съ непокрытою головой, неподвижно и не шевелясь, какъ статуи. Какая выносливость! Какая вѣра! Воть нѣчто изъ того, что мы могли бы сказать о всенощныхъ бдѣніяхъ въ странѣ Московитовъ, извѣстныхъ всюду.

«Спустя часъ послѣ нашего выхода изъ собора, зазвонили въ колоколъ, и мы опять вернулись туда измученные, умирая оть усталости, дремоты и холода. Оба патріарха облачились, и съ ними въ этотъ день облачились три архіерея и десять архимандритовъ въ митрахъ, двѣнадцать іереевъ монашествующихъ и мірскихъ, двадцать взрослыхъ дьяконовъ и болѣе двадцати анагностовъ и иподьяконовъ: всѣхъ вмѣстѣ съ обоими патріархами и Сербскимъ архіепископомъ было болѣе семидесяти служащихъ въ алтарѣ. Пришла царица, а послѣ нея царь. Во время выхода священники выносили покровъ съ мощей св. Петра, похожій на плащаницу: онъ весь расшитъ золотомъ и жемчугомъ, и на немъ изображенъ святой, какъ онъ есть, въ облаченіи полиставрія (крестчатомъ). Когда кончилась обѣдня, и мы сняли облаченія, оба патріарха вышли къ царю, чтобы его благословить. Царь, взявъ за правую руку нашего учителя, повелъ его къ царицѣ, чтобы онъ ее благословилъ. По уходѣ царя опять затворили двери церкви, пока царица, какъ въ тотъ день, прикладывалась, по обычаю, послѣ чего она удалилась. Тогда всѣ дьяконы, поя, пошли со свѣчами впереди патріарха, пока онъ поднимался въ свои новыя полаты, которыя открылъ, поселившись въ нихъ въ этотъ день. Когда онъ вступилъ въ нихъ, къ нему подошелъ сначала нашъ владыка-патріархъ и поднесъ ему позолоченную икону Трехъ Святителей и большой черный хлѣбъ съ солонкой соли на немъ, по ихъ обычаю, поздравилъ его и пожелалъ ему благополучія въ его новомъ жилищѣ. Послѣ него подходили архіереи и сначала поднесли позолоченныя иконы имени своихъ каѳедральныхъ церквей, а потомъ хлѣбъ-соль, большіе золоченые кубки, нѣсколько кусковъ парчи и бархата и пр., при чемъ дѣлали поклонъ. За ними подходили настоятели монастырей и даже ихъ уполномоченные, проживающіе въ ихъ подворьяхъ въ городѣ, именно уполномоченные отдаленныхъ монастырей. Также подносили ему подарки царевичи. Затѣмъ подходили городскіе священники, купцы, сановники государства, ремесленники и подносили кубки, сороки соболей и пр. Но Никонъ отъ всѣхъ, за исключеніемъ архіереевъ и игуменовъ, принималъ только иконы и хлѣбъ-соль. Была большая тѣснота. Наконецъ, патріархъ послалъ пригласить царя къ своему столу. Царь, войдя, поклонился патріарху и поднесъ сначала отъ себя хлѣбъ-соль и сорокъ соболей высшаго сорта и тоже поднесъ отъ имени царицы и своего сына, три хлѣба и три сорока отъ своихъ сестеръ, и тоже отъ своихъ дочерей; всего 12 хлѣбовъ и 12 сороковъ соболей. Въ это время патріархъ стоялъ на переднемъ мѣстѣ полаты, царь же самъ ходилъ къ дверямъ и подносилъ упомянутые подарки собственноручно, принимая на себя не малый трудъ, крича на бояръ, которые держали ихъ, чтобы они подавали ему скорѣе; онъ казался слугой, и — о удивленіе! — когда подносилъ подарки отъ себя, то поклонился патріарху, говоря: «твой сынъ, царь Алексѣй, кланяется твоей святости и подноситъ тебѣ…» Также, когда подносилъ подарки отъ царицы, назвалъ ее, и тоже при поднесеніи остальныхъ подарковъ. Что это за смиреніе, которое мы, стоя тутъ, видѣли въ этотъ день! Развѣ нельзя было тебѣ, царь, слава своего вѣка, стоять на своемъ мѣстѣ и приказывать слугамъ, чтобы они приносили тебѣ подарки? Но ты самъ ходишь за ними! Да увѣковѣчитъ Богъ твое царство за великое твое смиреніе и за приверженность къ твоему патріарху! Въ правой рукѣ царь держалъ черный посохъ съ двумя маленькими развѣтвленіями.

«Послѣ этого патріархъ поклонился ему и извинялся, выражая свою благодарность; затѣмъ посадилъ его за (особый) царскій столъ, который раньше одинъ изъ бояръ уставилъ золотыми сосудами, наподобіе чашъ, солонками, кувшинчиками съ уксусомъ и пр. Столъ этотъ стоялъ въ углу полаты, подлѣ двухъ оконъ, выходящихъ одно на соборъ, другое на Чудовъ монастырь. Близъ него, слѣва, былъ поставленъ другой столъ для патріарха, а подлѣ — большой столъ, который занялъ остальное пространство на этой сторонѣ, обращенной къ собору; за нимъ посадили всѣхъ бояръ и сановниковъ государства. Нашего учителя посадили за особымъ столомь справа отъ царя и подлѣ него Сербскаго архіепископа. Грузинскаго царевича посадили близъ нихъ въ этомъ переднемъ мѣстѣ, также за особымъ столомъ, и близъ же нихъ трехъ (другихъ) царевичей, тоже за особымъ столомъ. Къ каждому столу отдѣльно было приставлено по нѣскольку виночерпіевъ и слугь. Митрополитовъ, архимандритовъ и прочихъ настоятелей, соборныхъ протопоповъ и священниковъ посадили за большимъ столомъ насупротивъ бояръ. Еще раньше, подлѣ чудесной огромной печи этой полаты, установили большой столъ, наподобіе высокихъ подмостковъ, со студеньками, покрытыми матеріей, на коихъ размѣстили большіе серебряно-вызолоченные кубки и иные великолѣпные сосуды для напитковъ. На потолкѣ этого помѣщенія висѣли пять чудесныхъ поліелеевъ (люстръ); одинъ, серебряный, висѣлъ близъ царскаго стола, и внутри его яблока были скрыты часы съ боемъ.

«Когда усѣлись за столъ и начали ѣсть, пробило 6 часовъ дня, такъ что до вечера оставалось меньше часа. Обрати вниманіе на то, какое мученіе мы претерпѣли въ прошлую ночь и сегодня; цѣлыхъ 24 часа стояли на ногахъ безъ пищи! Видя, какая здѣсь тѣснота, мы пошли въ свое жилище, поужинали и вернулись, чтобы поглазѣть. Когда принялись за ѣду, одинъ изъ анагностовъ началъ читать, по ихъ обычаю, на аналоѣ посрединѣ (полаты) житіе святаго (Петра митрополита), высокимъ, нѣжнымъ и мягкимъ голосомъ. По временамъ выходили пѣвчіе и пѣли. Но наибольшее удовольствіе патріархъ и царь находили въ пѣніи дѣтей казаковъ, коихъ царь привезъ много изъ страны Ляховъ и отдалъ патріарху, который одѣлъ ихъ наилучшимъ образомъ, зачислилъ въ свои служители, назначивъ содержаніе, и потомъ посвятилъ въ анагносты. Они всегда имѣли первенство въ пѣніи, которое предпочитаютъ пѣнію пѣвчихъ-московитовъ, басистому-и грудному. Тѣ пѣли одинъ часъ, а эти послѣ нихъ. Когда пѣвчіе кончали, чтецъ продолжалъ житіе. Отъ начала трапезы до конца царь безпрестанно посылалъ нашему владыкѣ-патріарху со своего стола блюда съ кушаньемъ и много кубковъ съ напитками и велъ съ нимъ бесѣду, выказывая къ нему великое дружелюбіе. Переводчикомъ между ними былъ Сербскій архіепископъ. Царь просилъ помолиться за него Богу, какъ Василій Великій молился за Ефрема Сирина, и тотъ сталъ понимать по-гречески, такъ чтобы и царю уразумѣть этотъ языкъ. Вечеромъ зажгли свѣчи въ люстрахъ, и полата ярко освѣтилась. Затѣмъ патріархъ пригласилъ царя и нѣкоторыхъ вельможъ вмѣстѣ съ царевичами и нашего владыку-патріарха и Сербскаго и повелъ ихъ въ новое деревянное помѣщеніе. И здѣсь устроили большое веселье съ превосходными напитками и пр. Патріархъ поднесъ царю въ подарокъ большой кусокъ Древа Честнаго Креста, частицу драгоцѣнныхъ мощей одного святаго, 12 позолоченныхъ кубковъ, 12 кусковъ парчи и пр. Затѣмъ они вышли въ наружное помѣщеніе и продолжали пиршество до восьмаго часа ночи.

«Тогда царь поднялся и роздалъ всѣмъ присутствующимъ кубки за здравіе патріарха. Выпивъ, опрокидывали ихъ себѣ на голову, чтобы показать, что выпили здравицу до капли. Подобнымъ образомъ и патріархъ Никонъ всѣмъ далъ выпить за здравіе царя, при чемъ также опрокидывали кубки на голову, преклоняя колѣна передъ (питьемъ) и послѣ. Затѣмъ пили за царицу, ихъ сына и прочихъ. Нашъ владыка-патріархъ и прочіе присутствующіе встали и отправились къ себѣ домой. Царь же оставался у патріарха до десятаго часа, пока не ударили къ заутрени, и они оба пошли въ соборъ къ бдѣнію, по случаю памяти ихъ святаго, Филиппа, и вышли изъ церкви на разсвѣтѣ. Обрати вниманіе на эту твердость и выносливость!

«Въ это воскресенье, позднимъ утромъ, нашъ владыка-патріархъ ѣздилъ къ Московскому, чтобы, согласно съ ихъ обычаемъ, поблагодарить его вмѣстѣ со всѣми, бывшими у него наканунѣ за трапезой. Многіе, которые не могли одарить его вчера, поднесли свои подарки сегодня».

Послѣ Никона протекшія 10 лѣтъ при патріархахъ Іоасафѣ II и Питиримѣ не ознаменовались никакимъ сколько-нибудь значительнымъ переустройствомъ патріаршаго двора. Когда въ 1672 г. померъ патріархъ Іоасафъ II, то по случаю его выноса упомянуто тогдашнее расположеніе патріаршихъ полать. Изъ заднихъ хоромъ-келій, гдѣ онъ скончался, прахъ его несли «сквозь сѣни ризничаго и въ паперть, что передъ новою церковью (апостола Филиппа), да сквозь заднюю и потомъ большую Крестовую въ церковь Трехъ Святителей». При патріархѣ Питиримѣ въ 1673 г. иконописцы писали красками и золотомъ въ новыхъ патріаршихъ кельяхъ шкапы, двери и ободверіе, печи и окончины.

При патріаршествѣ Іоакима (съ 26 іюля 1674 г.) произведены нѣкоторыя постройки для устройства на нихъ патріаршаго сада. По вступленіи въ санъ патріарха, проведя конецъ лѣта на своемъ дворѣ, онъ замѣтилъ, что его предшественники мало обращали вниманія на прохладу патріаршаго быта, именно на недостатокъ лѣтняго пріюта въ благоустроенномъ саду. При кельяхъ и прежде находился небольшой садъ при патріархѣ Іосифѣ, но послѣ онъ или запустѣлъ или представлялъ уже мало простора для новыхъ потребностей. При Никонѣ не упоминается о садоводствѣ. Однако, повидимому сады на патріаршемъ Кремлевскомъ дворѣ существовали изстари, какъ это подтверждается и планомъ Кремля времени Годунова, гдѣ позади служебныхъ зданій двора обозначенъ и садъ изъ семи деревьевъ, принадлежавшій, стало быть, первому патріарху Іову (Альбомъ видовъ, № 1).

Ровно черезъ полгода послѣ своего пришествія на патріаршій дворъ, патріархъ Іоакимъ 1 февраля 1675 г. указалъ на своемъ патріаршемъ дворѣ строить каменное дѣло: на квасоварнѣ новую казенную полату, а подлѣ нея въ полатахъ Казенный приказъ съ сѣньми и крыльцомъ, а надъ ними подлѣ своихъ деревянныхъ келій устроить и утвердить мѣсто, чтобъ можно было на немъ садъ учинить, и то садовое мѣсто огородить каменною стѣною.

Такой садъ надъ строеніяии требовалъ большой затраты, именно на свинцовое покрытіе строеній, дабы не проходила въ нихъ вода дождевая и поливная. Вмѣсто свинцовыхъ досокъ, которыми устроивались сады на царскомъ дворцѣ, патріархъ велѣлъ употребить дерево, бревна и доски и велѣлъ сдѣлать на Приказной Казенной полатѣ и на ея сѣняхъ вверху, подлѣ келій, подъ садовое мѣсто бревенчатый мостъ (полъ) съ бревенчатыми толстыми жолобами для спуска воды, и мостовыя бревна всѣ жолобить, мостъ сплотить и на переклады положить, и жолобы всѣ высмолить развариваною съ желѣзиною смолою; межъ бревенъ спаи выконопатить смоленою посконью, и по тому мосту поперекъ тесомъ наслать, а по тесу скалами (берестою).

На этомъ помостѣ и была насыпана садовая земля и посажены растенія; что было посажено — неизвѣстно, но въ 1679 г. упоминается, что садовникъ тогда посадилъ въ этомъ верховомъ саду 65 кустовъ гвоздиковъ, салатъ, горохъ и бобы.

Относительно растеній наши свѣдѣнія ограничивались только этимъ годомъ. Въ сочиненіи г. Н. Писарева Домашній бытъ русскихъ патріарховъ, стр. 50–51, находимъ новыя свидѣтельства о томъ, что бывало сажено въ этомъ саду, въ которомъ была и полатка (бесѣдка)."Въ 1676 г. было куплено въ верховой садъ для разсадки: 30 тюльпановъ вялыхъ… 21 кустъ маку дивьяго; миру 16 кустовъ, турского роману 7 кустовъ, бархатовъ красныхъ и алыхъ 20 кустовъ, салату турского на 10 алтынъ, свеклы на 10 денегь, 2 куста дынныхъ выносковъ». Повидимому, это была дополнительная посадка Къ тому, что уже росло въ саду, такъ какъ нельзя предполагать чтобы составъ упомянутыхъ растеній представлялъ всю садовую полноту.

Затѣмъ г. Писаревъ упоминаетъ, что «въ 1677 г. садили тамъ же горохъ, бобы». Далѣе авторъ сообщаетъ, что «патріархъ Іоакимъ устроилъ еще «нижнiй садъ, что у Житенъ», въ которомъ былъ чардакъ деревянный (тоже бесѣдка) на столбикахъ точеныхъ съ подзоринами рѣзными и четырьмя точеными яблоками обитыми желѣзомъ. Въ этотъ (нижній) садъ 22 апрѣля 1679 г. куплено: 200 тюльпановъ, гвоздики нѣмецкой 100 кустовъ, гвоздики турецкой 50 кустовъ, салфѣи 100 кустовъ, калуферу 20 кустовъ, нѣмецкаго краснаго кудряваго розину 6 кустовъ».

30 апрѣля куплено: 23 яблони прививковъ и почешныхъ 7 грушъ всѣ съ цвѣтомъ, малины на 13 алт. 2 ден.; гвоздики турецкой 44 к. да нѣмецкой 350 к., 2 к. пижмы, 14 к. рожъ красныхъ мороховатыхъ, 44 к. роману турскаго, Божія дерева 1 к., 10 к. коруны рудожелтой, 4 к. исопу, рябины на 2 алт., мяты нѣмецкой на 5 алт., чабру да тимону да крону на 2 алт. 4 ден., земляники, салату на 9 алт., огурцовъ на 9 алт. 2 ден., бобу большого краснаго, 2 к. ревеню, 200 к. бархатовъ кудрявыхъ, да миру на 11 алт., вару на 5 алт…. 56 деревъ вишенъ… Въ 1680 г. куплено въ верхній и нижній садъ 300 тюльпановъ да 200 шестовъ 4-хъ саженныхъ, 70 кустовъ черной смородины, морковного сѣмени ла 8 ден., потомъ опять нѣмецкой гвоздики, салату и т. д.

Очень сомнительно, чтобы всѣ эти растенія были куплены для Кремлевскихъ патріаршихъ садовъ. Сомнительно также, что въ Кремлѣ у патріарховъ было два сада, верхній и нижній. Мы полагаемъ, что былъ только одинъ садъ-не верхній, а верховой, т.-е. существовавшій въ патріаршемъ Верху при жилыхъ комнатахъ; объ устройствѣ этого сада мы говорили выше. Эти 23 яблони, 7 грушъ, 56 деревъ вишенъ, 70 кустовъ черной смородины, 200 шестовъ четырехсаженныхъ должны указывать на значительное садовое пространство, а такого пространства даже и въ нижнемъ саду не могло оказаться, потому что Кремлевскій патріарховъ дворъ былъ тѣсно застроенъ служебными зданіями.

Возможно полагать, что растенія были куплены не столько для Кремля, сколько для двухъ садовъ, верхняго и нижняго, находившихся въ старозавѣтной дачѣ святителей, гдѣ скончался митр. Кипріанъ, въ селѣ Троицкомъ Голенищевѣ, гдѣ подлѣ патріархова двора было «два сада съ яблонями и съ грушами и съ вишнями и смородиною красною, въ томъ числѣ верхняго саду длиннику 78 саж., поперечнику 77 саж. съ аршиномъ; въ нижнемъ саду длиннику 50 саж. 2 арш., поперечнику 52 саж. съ полуаршиномъ… Да кромѣ тѣхъ садовъ пять житницъ… и къ житницамъ промежъ садовъ ворота о дву щитахъ съ калиткою»… Становится объяснимымъ и сообщеніе г. Писарева, что патріархъ Іоакимъ устроилъ еще нижній садъ, что у житенъ (50), т. е. что у житницъ. Надо замѣтить, что весь патріаршій дворъ въ Кремлѣ и со всѣми своими строеніями занималъ пространство только около 50 саж. въ квадратѣ.

Въ 1677 г. въ каѣ самъ патріархъ ходилъ смотрѣть у заднихъ воротъ какое-то каменное дѣло, вѣроятно значительное почему-либо въ дворовомъ обиходѣ.

Въ 1680 г. Никоновская церковь во имя апостола Филиппа, была переустроена во имя 12 Апостоловъ. 29 мая патріархъ «указалъ церковь, которой быть во имя св. Двунадесятъ Апостолъ, что на патріаршемъ дворѣ, надъ вороты. Въ церкви своды и стѣны левкасомъ подмазавъ, прикрыть лазорью; въ средней главѣ внутри и отвнѣ письмо починить; иконостасъ сдѣлать столярный гладкій съ дорожниками, съ столбцами точеными; иконы мѣстныя, и двери царскія, и южныя, и сѣверныя, деисусы, праздники и пророки вновь написать; помостъ выстлать кирпичомъ муравленымъ; олтарь покрыть тесомъ, опаять бѣлымъ желѣзомъ и совсѣмъ тоѣ дерковь приготовить ко освященію».

Срокъ для исполненія этихъ работъ былъ назначенъ къ Рождеству Христову, того же 1680 г., но онѣ окончились только въ сентябрѣ 1681 г., когда 13 числа храмъ и былъ освященъ.

Для стѣннаго письма весь храмъ отъ верха до пола былъ подмазанъ левкасомъ и набитъ гвоздями, утверждавшими левкасъ. Иконописцы по левкасу покрыли лазорью звѣздами и острофили, т.-е. очертили, рисунки для письма. Въ главахъ, въ 24 вѣтреницы и въ 10 церковныхъ оконъ вставлены слюдяныя окончины. Въ старой дисаной большой главѣ вновь написаны св. Апостолы, противъ прежняго и починенъ вновь Спасовъ образъ, херувимы, серафимы, ангелы, архангелы.

Мостъ-полъ церковный былъ выложенъ угольчатымъ муравленымъ кирпичомъ, муравленымъ съ обѣихъ сторонъ свинцомъ, котораго употреблено мягкаго 22 пуда.

Иконостасъ поставленъ сныцарской работы рѣзной, въ 11 арш. вышины и 15 арш. ширины.

Написаны и поставлены иконы: деисусъ — 15 иконъ, праздниковъ — 16, пророковъ — 15. Вмѣсто пояса или тябла праотцевъ поставлены 12 круговъ золоченыхъ съ изображеніемъ Христовыхъ Страстей, а посреди круговъ Распятіе съ предстоящими, слѣд. тоже 15 иконъ. Можно полагать, что съ этого времени по этому образцу стали поставлять вверху иконостаса Распятіе съ предстоящими и въ другихъ храмахъ, что потомъ водворилось повсюду и обозначило западное вліяніе на нашу старину. Въ числѣ мѣстныхъ иконъ поставленъ образъ Богородицы Боголюбской съ изображеніемъ на немъ въ моленіи апостола Филиппа и митрополита Филиппа, стоявшій въ прежней церкви Филиппа апостола; затѣмъ иконы: 12 Апостоловъ, Ильи Пророка, Трехъ Святителей Вселенскихъ, Трехъ Святителей Московскихъ. При освященіи церкви употреблены большія свѣчи налѣпы, числомъ 55, раскрашенныя красною и зеленою краскою.

Патріаршее мѣсто, стоявшее въ церкви Трехъ Святителей, было вызолочено и перенесено въ Новую Апостольскую церковь.

Какъ упомянуто, храмъ былъ обновленъ во всѣхъ частяхъ къ сентябрю 1681 г. Вмѣстѣ съ тѣмъ происходило поновленіе отъ верха до земли (худыя мѣста починены и все выбѣлено) во всѣхъ полатахъ, стоявшихъ между новымъ храмомъ и Крестовою полатою, въ томъ числѣ Ризничная полата, находившаяся съ западной стороны подлѣ храма, а также врата подъ нимъ, Крестовыя сѣни и кельи патріарха.

Въ томъ же 1681 г. патріархъ указалъ сдѣлать и въ Трехсвятительскую церковь новый иконостасъ, для чего были подряжены золотари изъ царскаго дворца съ уговоромъ: иконостасъ позолотить и росписать три пояса, столбы и каптели и базики и рамы и дорожники всѣ позолотить краснымъ золотомъ на пулментъ, а низкія мѣста и за столбами посеребрить, и тумбы росписать, какъ свят. патріархъ укажеть; и вмѣсто пеленъ написать бархаты противъ Верховыхъ церквей.

Въ 1682 году 26 ноября случился пожаръ во Дворцѣ, великихъ государей терема выгорѣли и соборная Успенская церковь и домъ святѣйшаго патріарха обгорѣли.

Послѣдній патріархъ, Адріанъ, вступившій въ этотъ санъ въ августѣ 24 числа 1690 г., также много потрудился въ переустройствѣ своего двора.

Съ началомъ весны 1691 г. онъ указалъ построить на своемъ большомъ дворѣ въ Верху передъ Ризницею въ сѣняхъ Столовую полату, а въ ней сдѣлать къ Ризницѣ въ дверяхъ колоды каменныя; въ кельѣ малой, что отъ собору, двери пробравъ сдѣлать новыя, а старыя задѣлать, сводъ въ ней сдѣлать новой; помостъ въ Столовой поднять выше, а въ сѣнцахъ малыхъ, промежъ Столовой и малой кельи, опустить ниже, сдѣлать помостъ вездѣ ровно и накласть желѣзными плитами; въ Столовой и въ Малой кельѣ окна сдѣлать шире; вверху надъ Столовою сдѣлать вновь келью. длина промежъ стѣнъ 3 саж., поперегъ 3 саж. безъ чети; передъ кельею сдѣлать переднюю келью да въ ней надъ всходною лѣстницею и по стѣнѣ къ собору два чулана, да подлѣ другой кельи сдѣлать отходъ; а большая настоящая келья сдѣлать безъ сводовъ, а прочія со сводами; а у оконъ со внѣшнюю сторону ростески и столбики и углы столбоваты и все сдѣлать противъ оконъ и угловъ Чудовской трапезы; а надъ окнами кзымсы и обвершка противъ оконъ, каковы сдѣланы на Ивановской площадной полаткѣ; а мосты (полы) нижніе и поверхъ сводовъ и потолковъ будутъ каменные или желѣзные; гдѣ быть печамъ, трубы вывесть и на верху всѣ ихъ круглыя сдѣлать; а къ отходу верхнему отъ исподняго трубу сдѣлать каменную и вверхъ отъ него трубу на кровлю вывесть; и вездѣ левкасомъ подмазать и выбѣлить.

Въ 1692 г. построены новыя каменныя полаты, гдѣ велѣно быть вновь Дворцовому приказу.

Въ 1694 г. переустроенъ Разрядъ, выходившій своими дверями и стѣнами на площадь, при чемъ большія двери на площадь задѣланы кирпичоыъ и сдѣланы малыя дверцы проходныя, а надъ ними стѣна проломана для свѣту и сдѣлано окно съ рѣшеткою.

Съ площади отъ воротъ кругомъ полатъ до воротъ, что подъ церковью 12 Апостолъ, забрать заборомъ въ столбы для того, чтобы близь окошекъ никто съ лошадьми не ставился.

Въ 1697 г. патріархъ указалъ купить на домовой большой дворъ къ строенью Ризницы 100 тысячъ кирпичу. Но была ли эта Ризница строена, неизвѣстно.

Въ томъ же году передъ Крестовою въ сѣняхъ, гдѣ дневать дворянамъ, сдѣлана особая полатка да передъ Пѣвческою полатою рундукъ каменный.

Лѣтомъ 1699 г. произведены различныя починки и передѣлки снаружи у церкви 12 Апостолъ, кровля которой покрыта новымъ желѣзомъ; а подъ церковью Трехъ Святителей задѣланы кирпичомъ старыя ворота, бывшія святыя, и подъ своды поддѣланъ столбъ каменный. Видимо, что церковь, простоявъ слишкомъ сто лѣтъ, ветшала и потребовала подпоръ. Въ 1763 г. она наконецъ обрушилась и была разобрана.

11-го августа патріархъ указалъ въ дому своемъ свою патріаршу Крестовую полату, вмѣсто старой тесовой кровли, покрыть вновь, опричъ сѣней, по старымъ желѣзнымъ стропиламъ, всю дощатымъ Свицкимъ желѣзомъ въ одну сторону полудя; и подъ кровлю подзоры сдѣлать противъ образца, какъ покрыта паперть передъ церковью 12 Апостолъ, на которой въ томъ же году поставлены новые кресты, желѣзные. Желѣза куплено 430 пудовъ, въ томъ числѣ 56 пудовъ у крестьянина Ивашки Забѣлина.

Патріархъ Адріанъ померъ 16 окт. 1700 г. На его мѣсто вступилъ блюститель патріаршаго Престола Стефанъ Яворскій, въ управленіе котораго уже не происходило никакого по личному вкусу перестройства въ зданіяхъ святительскаго двора. Производились только поправки и починки обветшавшаго. Такъ, зимою 1701 г. были починены изразчатые полы въ Крестовой и въ церкви 12 Апостолъ; вставлены вмѣсто попорченныхъ старыхъ муравленыхъ кирпичей новые угольчатые и четвероугольные, которые съ одной стороны зелены, муравлены свинцомъ, и работаны въ Гончарной слободѣ.

Изъ приведенныхъ выше свѣдѣній выясняется то обстоятельство, что на патріаршемъ дворѣ почти каждый новый хозяинъ устроивалъ и передѣлывалъ разныя помѣщенія, согласуясь съ своими личными потребностями и нуждами хозяйственнаго обихода и управленія. Перемѣщались кельи, переустроивались изъ старыхъ новыя полаты, для чего пробивали новыя двери и окна, задѣлывали старыя, переводились изъ полаты въ полату дворовыя служебныя учрежденія и т. д.

Вмѣстѣ съ тѣмъ выясняется, что обширный патріаршій дворъ представлялъ въ своемъ родѣ цѣлый городокъ, состоявшій изъ особняковъ каменныхъ и деревянныхъ, изъ полатъ и избъ, размѣщенныхъ во дворѣ, смотря по удобству и хозяйственнымъ потребностямъ.

Цѣльный, такъ называемый, домъ представляла только Крестовая полата съ прилежащими къ ней другими немногими зданіями, но и та выдвигалась отдѣльнымъ строеніемъ съ особою кровлею.

Церкви Трехъ Святителей, Соловецкихь чуд. (12 Апостолъ) также, какъ упомянуто, стояли особняками и соединялись съ жилыми помѣщеніями посредствомъ сѣней, переходовъ и своихъ папертей.

Полный составъ различныхъ жилыхъ помѣщеній патріаршаго дома упоминается по случаю расхода свѣчъ, которыхъ въ два мѣсяца на іюль и августъ 1686 г. было употреблено 1000 свѣчъ большаго литья и 2000 малаго литья, а именно: въ Верхъ свят. патріарха въ кельи, въ Крестовую, въ Столовую, въ кельи Казначейскія, іеромонаховъ трехъ, ризничаго, іеродіяконовъ двухъ и старцовъ: конюшаго, чашника, сушиленнаго, житнаго; въ полаты клюшника, ясельничаго и по службамъ на погребы, въ поварню, приспѣшню, скатертную, въ двѣ хлѣбодарни, въ квасо— и пиво-варню, въ полаты дворянамъ, и передъ Крестовую полату дневальнымъ; къ подьякамъ (пѣвчимъ), въ правильню, въ портномастерскую полату, въ Богоявленскую школу и за святѣйшимъ въ походы и на всякіе мелкіе расходы.

Съ упраздненіемъ патріаршаго сана настаетъ и постепенное запустѣніе патріаршаго двора, которому вначалѣ способствують и пожары 1701 и 1737 годовъ.

Самое жилище патріарха, его кельи, было оставлено пустымъ, такъ какъ Блюститель упраздненнаго престола, Стефанъ, пребывалъ на своемъ Рязанскомъ подворьѣ, гдѣ и скончался 27 ноября 1722 г.

При немъ до учрежденія Синода не произошло почти никакихъ перемѣнъ въ устройствѣ двора; производились только самыя необходимыя мелкія починки и то только въ Крестовой полатѣ, въ храмѣ 12 Апостолъ, какъ упомянуто о починкѣ пола въ этихъ зданіяхъ.

12 марта 1718 г. старый патріаршій дворъ посѣтилъ в. г. Петръ Алексѣевичъ и, будучи въ патріаршей Ризницѣ, «указалъ въ той Ризницѣ построить библіотеку разноязычныхъ харатейныхъ и печатныхъ книгъ, т. е. шафы вновь добрымъ мастерствомъ, а къ тому шафному строенію дубовыя брусья и кленовыя и липовыя доски, желѣзо и на всякія къ тому строенію припасы деньги держать и покупать изъ доходовъ Монастырскаго Приказа». Надзоръ за этимъ производствомъ былъ порученъ типографіи справщику извѣстному Ѳедору Поликарпову, по мысли котораго вѣроятно и сдѣлано это распоряженіе.

1721 г. заключенъ былъ славный Нейштадскій миръ со Шведами, достославно закончившій великую двадцатилѣтнюю Сѣверную войну и подавшій сердечнѣйшій поводъ Сенату и Синоду поднести Великому Труженику особую почесть въ наименованіи его особы Отцомъ Отечества, Великимъ и Императоромъ Всероссійскимъ. Это происходило 22 октября въ Петербургѣ или въ Петрополѣ, какъ иногда проговаривался Великій строитель Новой Столицы. (Въ 1713 г. выдавались подорожныя съ записью «Отъ Петрополя до Шлисенбурга и далѣе по городамъ до Москвы…» А. О. П. № 625).

Послѣ шумныхъ празднествъ и ликованій въ Новой Столицѣ Петръ, названый Великій, не забылъ и старой столицы, въ которой надо было совершить торжество уже не для одного Петропольскаго, но для всего Русскаго народа.

«Великій государь» пишетъ Голиковъ (Дѣянія Петра, т. 8) «вознамѣрился въѣхать въ Москву съ великимъ торжествомъ.

Прибывъ въ село Всесвятское 13 декабря и на другой день откушавъ у помѣщицы сего села принцессы Имеретинской (Грузинской) прибылъ къ Москвѣ и, не въѣзжая въ оную, у Земляного вала принужденъ былъ остановиться для того, что ко входу его не были еще отдѣланы тріумфальныя ворота». Три дня государь дожидался этой отдѣлки. Строили ворота русскіе архитекторы Юстиновъ и Зарудный. Всѣхъ воротъ было пятъ: 1) у Тверскихъ воротъ, построены иждивеніемъ господъ Строгановыхъ; 2) у Казанскаго собора, коштомъ Синода; 3) на Мясницкой, коштомъ Московскаго купечества (нынѣ Красныя); 4) у Чистаго пруда противъ дома князя Меншикова, на его иждивеніе; 5) въ Нѣмецкой Слободѣ у квартиры Герцога Голстинскаго, на его иждивенiе. Всѣ ворота были великолѣпно украшены символическими картинами и статуями. Ворота Герцога Голстинскаго представляли слѣдующее:

«Наверху былъ Россійскій двоеглавый орелъ; на немъ висѣлъ щитъ съ монаршимъ именемъ, которой поддерживали четыре аллегорическія персоны, представляющія четыре главнѣйшія свойства императора: бдѣніе, разумъ, храбрость и правосудіе, съ приличными ихъ знаками; два лавровыя дерева осѣняли оный съ надписью: «Петру Великому, Отцу Отечества, Всея Россіи Императору». Пониже того по правою сторону виденъ былъ образъ царя Ивана Васильевича въ древней царской Коронѣ съ надписью: «Началъ». По лѣвую сторону портретъ монаршій съ императорскою Короною, съ надписью. «Совершилъ». Ниже сихъ портретовъ изображены были на правой сторонѣ Кроншлотъ посреди водъ и Нептунъ, съ удивленіемъ на оныя взирающій съ надписью: «Смотритъ и удивляется». По лѣвую сторону Петербургъ съ надписью: «Нынѣ городъ, гдѣ прежде былъ лѣсъ».

Торжественный входъ начался по утру 18 декабря слѣдующимъ порядкомъ. Впереди шла гвардіи Преображенскаго полка рота, за которою слѣдовалъ полковникъ Преображенскаго полка самъ государь въ гвардейскомъ мундирѣ. За нимъ шли два подполковника, князь А. Д. Меньшиковъ и И. И. Бутурлинъ, потомъ слѣдовали маіоры, офицеры, за которыми несли 16 знаменъ и двигался весь Преображенскій полкъ, а за нимъ Семеновскій и другіе полки.

Когда шествіе приближалось къ тріумфальнымъ воротамъ, его встрѣчали громомъ трубныхъ и музикійскихъ гласовъ съ барабаннымъ боемъ и пушечными выстрѣлами при колокольномъ звонѣ у всѣхъ церквей.

У Синодальныхъ тріумфальныхъ воротъ возлѣ Казанскаго собора государя встрѣтили все знатное духовенство, герцогъ Голстинскій, Правительствующій Сенатъ и Генералитетъ, при чемъ вице-президентъ Святѣйшаго Синода преосвященный Ѳеодосій, архіепископъ Новгородскій, привѣтствовалъ государя краткою рѣчью, назвавъ его Дѣлателемъ Благимъ, послѣ чего «одѣтые въ бѣлое одѣяніе школьники на разныхъ языкахъ лѣли сочиненныя на сей торжественный въѣздъ пѣсни при гласѣ трубномъ и мусикійскомъ. Его Величество благоволилъ не малое время пробыть у сихъ воротъ», отъ которыхъ государь шествовалъ въ Успенскій соборъ къ благодарному моленію, а потомъ съ полками прослѣдовалъ въ старый Преображенскій дворецъ. Повсюду шествіе сопровождалось радостными восклицаніями безчисленнаго народа. При вратахъ Меньшикова и герцога Голстинскаго народъ кричалъ: «Да здравствуеть императоръ!» И «во все время шествія продолжалась безпрерывная стрѣльба изъ пушекъ, колокольный звонъ, битье въ барабаны, играніе музыки».

Знаменитый годъ этого Всероссійскаго торжества достопамятенъ и тѣмъ, что въ самомъ его началѣ, 25 генваря, вмѣсто Патріаршества былъ учрежденъ Святѣйшій же Синодъ, получившій и особый Духовный Регламентъ, по пунктамъ котораго поведены были новые порядки, отмѣнившіе многое, что происходило при патріаршей власти. Но авторитетъ патріарховъ столько былъ силенъ, что долгое время сохранялъ еще свои старые порядки по крайней мѣрѣ въ домашнихъ своихъ установленіяхъ.

На патріаршемъ дворѣ и въ соборѣ въ это время сохранялся еще старый церковный обычай, что при священнослуженіяхъ въ отсутствіе патріарха творили поклоненіе, какъ присутствующему, его мѣсту, на которомъ всегда стоялъ и патріаршій посохъ. Само собою разумѣется, что для новыхъ порядковъ Духовнаго Регламента такое обстоятельство представлялось уже великою несообразностью, и потому Святѣйшій Синодъ 14 августа 1721 г. опредѣлилъ: «Въ Москвѣ, въ Успенскомъ соборѣ и въ прежде бывшемъ патріаршемъ домѣ, въ церкви Двунадесяти Апостоловъ, патріаршимъ мѣстамъ поклоненія не творить и во оныхъ, въ соборѣ и въ церкви, и въ Крестовой полатѣ, и въ прочихъ (мѣстахъ) обрѣтающіеся при патріаршихъ Мѣстахъ патріаршіе по-сохи, отобравъ, отдать въ Ризницу». При разспросахъ по сему предмету ризничій объяснилъ: «Который де посохъ въ церкви Двунадесяти Апостолъ, и оный де для того въ томъ мѣстѣ, что къ тому мѣсту, по прежнему обычаю, кланяются они даже и до нынѣ (1722 г.)».

Вслѣдствіе этого Синодальнаго опредѣленія патріаршія мѣста въ патріаршемъ домѣ, по всему вѣроятію, были разобраны. Соборное мѣсто, какъ древнее митрополичье, осталось неприкосновеннымъ.

Въ Крестовой полатѣ, какъ здѣсь упомянуто, находилось также патріаршее мѣсто, взамѣнъ котораго по государеву именному указу Синодъ 15 января 1722 г. приговорилъ: «Въ Синодальной Крестовой полатѣ учинить Его Императорскаго Величества мѣсто и надъ нимъ балдахинъ изъ добраго бархата съ золотыми позументы, а для засѣданія столъ съ приличнымъ убранствомъ». Мѣсто и балдахинъ были устроены безъ замедленія архитекторомъ Зарудневымъ. Балдахинъ изъ пунцоваго бархата (100 арш.) съ золотнымъ позументомъ (300 арш.), галуномъ (200 арш.), и бахромою (70 арш.) и пр. шили и вышивали старицы Вознесенскаго монастыря. Все это стоило 2966 руб.

Самая полата внутри была переустроена поновому. Вмѣсто каменнаго пола былъ положенъ полъ деревянный; рундуки у стѣнъ со ступенями разобраны, окна расширены и въ нихъ вставлены Французскія стекла .

Въ 1721 и въ 1722 годахъ государь праздновалъ Рождество Христово въ Москвѣ съ особымъ торжествомъ, въ 1721 г. по случаю окончанія войны со Шведами, а въ 1722 г. по случаю блистательнаго похода на Персію и завоеванія Дербента. Въ одинъ изъ этихъ годовъ Великій полководецъ справилъ праздникъ Рождества Христова по обычаю патріарховъ въ ихъ Крестовой полатѣ, гдѣ, обыкновенно, въ навечеріи праздника совершались иногда такъ называемые «Царскіе часы». Въ этой теперь уже не патріаршей, а синодальной Крестовой полатѣ у Часовъ былъ самъ Его Царское Величество и пѣлъ на правомъ клиросѣ съ своими пѣвчими, а на лѣвомъ пѣли патріаршіе пѣвчіе. Отпускали Часы Успенскаго собора ключарь да государевъ протодьяконъ Анфиногенъ Ивановъ, который, конечно, громовымъ басомъ кликалъ многолѣтіе. За такое кликанье протодьяконы всегда получали особую награду. Въ 1722 г. зтому своему архидіакону государь пожаловалъ ради праздника Рождества Христова 10 руб. Это можетъ служить, свидѣтельствомъ, что государь пѣлъ Часы не въ 1721 г., а въ 1722 г.

Въ томъ же 1722 г. по указу Синода мая 9 происходило обновленіе храма 12 Апостолъ. Повелѣно было все ветхое, что есть, починить и устроить храмъ теплымъ, для чего и печь сдѣлать по усмотрѣнію мѣста. Работы производились подъ присмотромъ и подъ вѣдѣніемъ архитектора Заруднева. При этомъ подъ главами храма устроено особое помѣщеніе для новой Ризницы, сдѣланъ подъ сводами храма деревянный потолокъ, отдѣлившій въ храмѣ требуемое пространство для этой Ризницы. Затѣмъ стѣны, своды и потолокъ были оштукатурены алебастромъ различными фигурами и столярными гзымзами; передѣланы вновь двери и окна, въ которыя вставлены по-старому слюдяныя окончины.

Возобновленіе продолжалось года два. Сооруженъ былъ новый рѣзной вызолоченный иконостасъ, написаны новыя иконы, и весь храмъ покрытъ стѣнописью. Въ новой Ризницѣ полъ настланъ зелеными гончарными поливными плитами (изразцами). Старый иконостасъ и со старыми иконами безъ окладовъ были отданы въ Воздвиженскій монастырь, въ новопостроенную церковь, что на Арбатѣ (на Воздвиженкѣ).

Обновленный храмъ былъ освященъ 21 іюня 1724 г.

Остальныя опустѣвшія зданія Патріаршаго Дома мало-по-малу занимались разными вновь учрежденными вѣдомствами. Такъ, въ 1727 г. полаты, гдѣ находились уже Инквизиторскія дѣла, пои велѣно было очистить на Контору Камеръ-Коллегіи, хотя Синодъ доносилъ, что очистить полаты невозможно, потому что въ нихъ живутъ монахи и служители и хранятся Инквизиторскія дѣла; но Коллегія все-таки заняла эти полаты, то-есть бывшій Цареборисовскій дворецъ.

Въ 1755 г. послѣдовалъ изъ Свят. Правит. Синода указъ: «объ убраніи въ Синодальномъ домѣ тѣхъ полатъ, что къ Чудову монастырю, яко близъ церкви (12 Апостолъ) состоящихъ, и о придѣланіи къ онымъ лицомъ на площадь вновь еще полаты, пристроя къ тому по способности еще нѣсколько полатъ, для благопристойнаго содержанія патріаршихъ ризницъ и другихъ вещей и библіотёки» (Матер., II, 939).

Это были полаты Цареборисовскаго двора, въ которыхъ и намѣревались еще съ 1753 г. помѣстить «Синодальную Ризницу и Библіотеку», съ постройкою новой полаты «съ пристойнымъ къ тому украшеніеыъ и убранствомъ», какое было у старыхъ полатъ, назначаемыхъ также къ убранію, т.-е. возобновленію. Дѣло замедлялось архитекторомъ кн. Ухтомскимъ, который многое время не представлялъ плановъ и снѣты. Но, главнымъ образомъ, тѣмъ обстоятельствомъ, что эти «по линіи къ Чудову монастырю полаты» были заняты помѣщеніями Статсъ-Конторы. Синодъ требовалъ, чтобы Контора была переведена въ другое удобное мѣсто безъ всякаго промедленія. Но въ Кремлевскихъ разнородныхъ зданіяхъ въ наличности такого мѣста не оказывалось. Переписка объ этомъ продолжалась и въ 1757 году, при чемъ были найдены пригодныя полаты, числомъ семь, на бывшемъ Кирилловскомъ подворьѣ, требовавшія однако значительнаго возобновленія. Наконецъ, въ 1762 г. полаты для Статсъ-Конторы были найдены въ Синодальномъ же домѣ, но и онѣ также требовали исправленія. На этомъ дѣло и остановилось. Время подходило къ коронаціи, почему вездѣ по Кремлю спѣшили все ветхое и старое всправлять, а новое выстроить.

Когда въ 1761 г. потребовано было къ сочиненію географическаго описанія Рос. Государства свѣдѣніе о томъ, въ какое время построены зданія Синодальнаго Дома, Экономическая канцелярія въ Москвѣ благопочтенно донесла слѣдующее:

«Въ сочиненной въ бывшемъ Синодальномъ Дворцовомъ Приказѣ въ 1727 г. и поданной въ бывшую Коллегію Экономiю о Синодальномъ Домѣ вѣдомости, между прочимъ, показано: Домъ святѣйшаго патріарха, что нынѣ Синодальный, въ немъ церквей двѣ, служба ежедневная одна, ограда и кельи и протчее строеніе каменное, а какихъ оное строеніе временъ отъ постройки, о томъ за сгорѣніемъ въ бывшій въ Москвѣ въ 1737 г. пожаръ многихъ дѣлъ, въ Коллегіи Экономіи и въ Казенномъ Приказѣ, извѣстія не оказалось».

Нынѣ существующій Синодальный домъ представляетъ совокупность связанныхъ въ одно цѣлое прежнихъ старыхъ построекъ съ новыми, въ которыхъ все-таки сохраняется патріаршая старина въ самой сложности и разнохарактерности связанныхъ строеніи.

 

Домашняя обстановка патріаршаго быта

Представивъ историческое обозрѣніе зданій Патріаршаго Дома, перейдемъ теперь къ обозрѣнію ихъ внутренняго убранства и различной домашней обстановки патріаршаго быта.

Обстановка патріарховыхъ келій обрисовывается слѣдующими, впрочемъ, отрывочными свидѣтельствами:

Въ крестовой (моленной) кельѣ патріарха Филарета, которая именовалась также «отхожею заднею» и «одинокою» (уединенною), находились иконы: образъ Вседержителя, обложенъ серебромъ, чеканенъ, золоченъ, въ вѣнцѣ изумрудъ, да два яхонта лазоревыхъ; образъ Преч. Б-цы на престолѣ съ Превѣчнымъ младенцемъ, обложенъ басмою серебромъ, золоченъ, вѣнцы рѣзные; образъ Никиты Новгородскаго чудотворца, окладъ такой же, вѣнецъ сканной съ финифты; образъ Актонія Сійскаго чудотворца, окладъ и вѣнецъ такой же; образъ Ангела-Хранителя безъ окладу, (писанъ) на золотѣ .

У Крестоваго священника въ государевыхъ патріаршихъ хоромахъ находились служебныя книги (въ 1630 г.): двѣ книги Охтаи, печатныя на 8 гласовъ; Часовникъ писменный; Псалтырь писм.; Апостолъ печатный; Псалтырь печ., съ слѣдованіемъ; Минея общая печ.; Канонъ Ризѣ Господней леч.; Часословецъ писм.; Кануникъ писм.; Минея мѣсячная печ.; ее емлютъ въ хоромы, перемѣняютъ, который мѣсяцъ настанетъ; Евангеліе печатное, оболочено участкомъ золотнымъ; Уставъ писмен. и тотъ Уставъ взятъ въ келейную казну, а въ келью ко крестамъ взятъ съ Печатнаго двора Уставъ, въ переплетѣ въ красной кожѣ, басменъ по доскамъ золотомъ и серебромъ, по обрѣзу краска.

Основная мебель въ келейныхъ, какъ и въ другихъ хоромахъ, была обычная во всемъ народѣ отъ царя до послѣдняго крестьянина, т.-е. лавки неподвижныя возлѣ стѣнъ, покрываемыя болѣе или менѣе богатыми полавочниками, обыкновенно, суконными зелеными, и скамьи, — тѣ же лавки передвижныя.

Въ кельяхъ патр. Филарета (въ 1626–1630 годахъ) находимъ стулецъ точеный, сдѣланный въ 1626 году, покрытый краснымъ бараномъ; другой стулецъ, вѣроятно подножный, вышиною 6 верш., покрытый бараномъ таусиннымъ (зеленоватымъ); далѣе — стулъ деревянный золотный, т.-е. обитый золотною тканью; столъ складной росписанный красками и золотомъ. Въ 1630 г. Суздальскій архіепископъ Іосифъ прислалъ въ даръ патріарху стулъ бархатъ чернъ, оправленъ серебромъ, перильца покрыты золотомъ сусальнымъ.

Патріарху Іосифу въ 1642 г. сдѣланъ стулъ рѣзной кленовый, весь покрытый листовымъ золотомъ, на что употреблено золота 300 листовъ. Тогда же росписанъ красками и его келейный столъ.

У Никона находились: два стола писаные, одинъ съ ящиками; столъ дубовый раздвижной съ ящикомъ, на точеныхъ ногахъ. Столъ складной въ четверомъ, писанъ красками. Стулъ обитъ сукномъ зеленымъ; стулъ круглый деревянный; кресла оболочены бархатомъ таусиннымъ, по немъ шито.

Осенью 1693 г. въ верхнюю келью патріарха Адріана искуснѣйшій того времени токарь и рѣзчикъ, старецъ Ипполитъ, вырѣзалъ: 1) столъ съ ящиками весь вызолоченъ и по золоту писаны травы; 2) столъ съ ящиками, доска выаспижена (подъ мраморъ), на ней написано по золоту Гербъ свят. патріарха; 3) Поставецъ столярный, въ немъ три ящика, вызолоченъ, высеребрянъ и выаспиженъ; по мѣстамъ писаны цвѣтки живописные; къ нему вырѣзаны двои двери створчатыя вызолоченныя, высеребряныя и росписанныя красками.

Въ кельяхъ патр. Іосифа (1642–1644 г.) находились часы домовые большіе мѣдные съ свинцовыми гирями, часы келейные съ часовымъ кругомъ, прописаннымъ золотомъ, часы келейные боевые мѣдные; другіе часы келейные мѣдные столовые боевые; струнные часы башнею, къ которымъ придѣлана вмѣсто струнъ цѣпь стальная; часы боевые четвероугольные съ гирями, доски мѣдныя со всѣхъ сторонъ, вверху боевой колоколъ (въ кельѣ патріарха).

Часы воротные (носимые на вороту, карманные) боевые съ будильникомъ. Въ 1644 г. патріархъ купилъ у Новгородца Ивана Стоянова серебряное паникадило, въ немъ часы битьи; вѣсомъ паникадило болѣе пуда, но серебра вывѣшено и со щипцомъ 36 ф., цѣною на 252 р. слишкомъ. Впослѣдствіи это паникадило висѣло уже въ Крестовой полатѣ; о немъ упоминаетъ архидіаконъ Павелъ Алеппскій. Оно въ этой полатѣ находилось и въ послѣдующіе годы, о чемъ упоминается въ 1698 и 1702 годахъ. У Никона: часы боевые въ черномъ деревянномъ стану съ перечасьемъ; часы въ серебрѣ боевые маленькіе, золочены, съ одной стороны рука благословенная, съ другой стороны на рѣшеткѣ орелъ двоеглавой; часы маленъкіе боевые въ мѣди, золоченые. Трои часы боевые столовые мѣдные, сдѣланы башенками, четвероугольные, всѣ золочены. — Часы серебряные боевые, часы мѣдные указные, часы боевые мѣдные, гири свинцовыя.

Въ 1692 г. патріарху Адріану куплены за 60 р. у Архангельскаго города на ярмонкѣ, на корабляхъ, у иноземцовъ часы боевые столовые мѣдные позолочены съ перечасьемъ и съ часовымъ боевымъ извѣстіемъ, въ деревянномъ черномъ стану англинскаго самаго добраго дѣла; слова указныя латинскія черныя на серебряномъ кругу.

Келейный письменный приборъ у Филарета находился «въ особой шкатулкѣ дубъ черный съ чернилы да съ бумагою и съ иною потребою, что къ письму пригодится». У него же находилась чернильница серебряная въ шкатулкѣ, на ней врѣзываны раковины; прислалъ тое чернильницу Цареградскій патріархъ Кириллъ.

Патріарху Іосифу въ 1647 г. въ келью куплены: чернильница глиненая, перья лебяжьи, песочница, всего на 2 алтына.

Въ кельѣ пахріарха Филарета находился благовѣстный колокольчикъ съ посконною веревкою, посредствомъ котораго святитель призывалъ служащихъ и давалъ указъ къ церковному звону.

Упомянемъ о другихъ различныхъ предметахъ келейнаго обихода. Въ числѣ такихъ предметовъ у Филарета находились: зеркало хрустальное, станокъ костяной, врѣзываны раковины, во влагалищѣ суконномъ. Другое зеркало хрустальное и опахало пернатое, въ немъ зеркало, стекло разбито. 44 кружечка мыла составного съ розными травами; два кружечка да брусокъ мыла грецкого; два косяка мыла костромского; ремень съ кольцомъ мѣднымъ, что вяжутъ постельку.

Въ 1630 г. для него куплены два зеркала хрустальные въ доскахъ, одно въ красной кожѣ басмено золотомъ, другое въ черныхъ доскахъ. Первое отнесено патріарху въ хоромы и сдѣлано на него суконное влагалище.

Въ келью патріарху Іосифу въ 1647 г. было куплено зеркало хрустальное за 14 алт. 4 д. и гребень за 6 алт. 4 д.

У Никона — зеркало стѣнное нѣмецкое съ затворы. Другое зеркало стѣнное небольшое. Фата пестрединная; гребень роговой; гребень тоненькій греческой усовой; 11 гребней большихъ и середнихъ частыхъ усовыхъ греческихъ; два гребня слоновыхъ, одинъ малой, другой большой; два гребня слоновыхъ бѣлыхъ, щотка обшита медью; 11 полотенецъ косматыхъ полотняныхъ; 50 бѣлыхъ полотенецъ и платковъ…

Семеро очковъ, одни во влагалищѣ роговомъ, другіе въ кожаномъ, остальные въ серебряныхъ влагалищахъ (футлярахъ); зубочистка да уховертка серебряныя.

Патріарху Іосифу въ 1643 г. въ келью сдѣлана также зубочистка серебряная золоченая.

Въ кельяхъ патріарховъ въ ларцахъ, коробьяхъ и коробкахъ (шкатулкахъ) сохранялись всякія вещи, принадлежавшія лично каждому святителю и составлявшія ихъ личную келейную казну, которая всегда хранилась отдѣльно отъ домовой казны, составлявшей достояніе патріаршаго дома.

Въ полномъ составѣ келейная казна помѣщалась въ особой полатѣ, но разные предметы, особенно дары, до времени хранились, какъ упомянуто, въ жилыхъ кельяхъ патріарха.

Такъ, у Филарета, въ передней его кельѣ, у келейника хранилось 8 ковшовъ каповыхъ дерев., окованы серебромъ, золочены, а девятый таковъ же ковшъ находился въ комнатѣ; братина съ кровлею Соловецкая; 7 ковшовъ неокованныхъ каповыхъ; братина корельчатая. Да въ задней кельѣ погребецъ поволоченъ ворванью, окованъ желѣзомъ, а въ немъ шесть скляницъ, да два ковша каповыхъ не окованы. Да въ кельѣ въ комнатѣ коробья да коробка съ деньгами, а ключи тѣхъ коробой у государя-патріарха въ кельѣ.

Въ кельѣ Іосифа (1643 г.) находились, между прочимъ, келейный податочный серебряный золоченый кубокъ и келейная серебряная чеканная вызолоченная братина.

Ему же въ келью куплено два турецкихъ цвѣтныхъ ковра, одинъ въ длину 7 арш., цѣна 18 р., другой — 5 арш., цѣна 15 р.

 

Патріаршая одежда

Обычную одежду патріарховъ въ домашнемъ обиходѣ составляла ряса, или, какъ чаще ее именовали, ряска, платье, по покрою широкое, длинное до пятъ, съ длинными узкими рукавами, на переди сверху донизу застегнутое многочисленными пуговицами и столькими же петлицами, называемыми нашивкою. Такія ряски кроились изъ тафты, камки, атласа, бархата и другихъ шелковыхъ тканей разныхъ, но по преимуществу смирныхъ цвѣтовъ, каковы были: вишневый, багровый, брусничный, дымчатый, осиновый, таусинный (зеленоватый), синій, зеленый, лазоревый, темнолиловый и др. подобные, кромѣ чернаго, который употреблялся очень рѣдко. Нашивка (петлицы) всегда выдѣлялась особымъ цвѣтомъ, темнѣе или свѣтлѣе. Подкладка дѣлалась изъ тканей болѣе свѣтлыхъ цвѣтовъ.

Филаретъ въ 1626 г. сдѣлалъ себѣ ряску зеленую камчатную съ нашивкою въ 33 гнѣзда изъ зеленой же тафты-веницейки; подкладка была положена изъ свѣтло-лазореваго киндяка. Въ числѣ 23 рясокъ, составлявшихъ въ 1630 г. его гардеробъ, была также ряска камка лазоревая, мелкотравная адамашка (Дамасская), подложенная тафтою зеленою.

Въ томъ же году (1630) ему была сшита новая ряска камка гвоздичная, для которой въ нашивку патріархъ выдалъ отъ себя изъ хоромъ чотки яшмовыя-46 чотокъ; на ряску положено 33 чотки, остальныя возвращены въ хоромы. Изъ простыхъ повседневныхъ рясокъ у Филарета была киндяшная, подложенная крашениною зеленою лощеною.

Патріархъ Никонъ носилъ ряски лазоревыя, свѣтло-зеленыя, лимонныя и особенно зеленыя, кромѣ обычныхъ смирныхъ цвѣтовъ. Была у него ряска и по червчатой землѣ травы черныя, которыя и смиряли яркій красный цвѣтъ рясы.

Изрѣдка патріархи носили также и обычные гражданскіе мірскіе кафтаны. Въ 1667 г. февр. 10, въ день вступленія на патріаршество послѣ Никона Іоасафа II, ему было подано въ келью: 4 клобука, два съ херувимами и два безъ херувимовъ, двѣ ряски отласныя новыя, три мантіи (одна поношенная келейная), ряса поношенная отласная, кафтанъ отласъ свѣтло-зеленый, кафтанъ объярь таусинная гладкая безъ травъ, подложена киндякомъ лимоннымъ, да ряска байберекъ зеленой травчатой; одѣяло на бумагѣ стеганое, тафта лазоревая, подложено киндякомъ лазоревымъ.

Въ сентябрѣ 1690 г. патр. Адріану сдѣланъ кафтанъ на бѣличьемъ мѣху изъ хребтовыхъ сибирскихъ черныхъ чистыхъ бѣлокъ, покрытый атласомъ зеленымъ съ бобровою опушкою и съ пуговицами. Въ 1691 г. къ празднику Успенія ему сдѣланъ кафтанъ байберековый осиновый (цвѣтъ), холодный съ пуговицами.

Къ суконнымъ одеждамъ патріарховъ принадлежали мятли и свитки.

Покрой мятля, какъ можно предполагать, былъ сходенъ съ покроемъ ряски и отличался отъ нея только суконною тканью. У него также была нашивка съ пуговицами, иногда золотная съ кистьми. У Филарета одинъ мятель былъ изъ сукна темно-синяго, другой изъ сукна красно-вишневаго, оба съ шелковыми пуговками, подложены зеленымъ киндякомъ.

Свитки — одежда, вѣроятно, южно-русскаго покроя. Патріарху Филарету ихъ шили изъ Троицкаго сукна. Въ 1627 г. ему было скроено двѣ свитки изъ этого сукна, принесеннаго къ нему отъ Великіе Старицы Марѳы Ивановны.

Зимою 1630 г. изъ такого же сукна ему были скроены новыя двѣ свиточки, какъ и въ августѣ 1631 г.

Наименованіе сукна Троицкимъ указываетъ на изготовленіе въ Сергіевомъ монастырѣ самодѣльныхъ суконъ. Патріархъ Іоасафъ I въ 1635 г. также скроилъ себѣ суконныя двѣ свитки. Повидимому, это была комнатная одежда, носимая въ холодное время.

Зимою патріархи надѣвали шубы, покрой которыхъ сходствовалъ съ покроемъ рясокъ, положенныхъ только на мѣху, такъ какъ и шуба и ряска украшались для застегиванія нашивкою съ пуговицами въ 33 гнѣзда, а иногда и болѣе, что заставляетъ предполагать, что шуба кроилась полнѣе и длиннѣе ряски. У Филарета на песцовую шубу, крытую брусничными дорогами, нашивка была положена изъ 35 гнѣздъ. На горностайной шубѣ патріарха Іосифа нашивка состояла изъ 56 гнѣздъ, быть можетъ, соотвѣтственно его росту.

У Филарета (1630 г.) хранилось 14 шубъ, въ томъ числѣ 4 бѣличьихъ, одна соболья пупчатая, одна лисья, остальныя песцовыя.

У Іосифа были шубы, одна на собольихъ пупкахъ, двѣ на горностаяхъ.

У Никона находимъ: двѣ шубы куньихъ, три горностайныхъ, одну изъ чернаго бархата на бѣльихъ черевахъ и одну нагольную бѣлую, пухъ широкій, съ нашивкою ременною.

Шубы покрывались по большей части камкою такихъ же цвѣтовъ, какъ и ряски, въ томъ числѣ и свѣтло-зеленымъ и лазоревымъ.

Между шубами упоминается и кошуля, у Филарета крытая тафтою двоеличною, шелкъ вишневъ да зеленъ, исподъ черева песцовые бѣлы. У Іосифа-кошуля холодная камчатая зеленая мелкотравчатая. По всему вѣроятію, это была короткая шуба, шубейка.

Въ 1626 г., въ октябрѣ, патріарху Филарету въ келью была сшита шуба овчинная изъ 15 овчинъ съ опушкою изъ ирхи, чищенная мѣломъ, слѣд. нагольная.

Зимою патріархи носили штаны теплые, у Филарета тафтяные лазоревые на бѣльихъ черевахъ, у Іоасафа I тоже на бѣличьемъ мѣху.

Въ обыкновенныхъ выходахъ и выѣздахъ, а также и въ домашнемъ быту патріархи покрывали голову шляпами и шапочками, а зимою въ походахъ камилавками и треухами.

Особою цѣнностью по украшеніямъ отличались шляпы. Въ 1627 г. и зимою патріархъ Филаретъ устроилъ себѣ шляпу изъ боброваго ческового (?) пуху, сбитаго въ войлокъ, убранную тесьмою шелковою разныхъ цвѣтовъ съ золотомъ, съ двумя золотными же кистями-одна кисть съ ворворкою (связка корешокъ кисти) къ шляпѣ на верхъ, другая кисть съ двумя ворворками подъ бороду. Шляпа внутри была подложена камкою двоеличною, а по полямъ лазоревою. На верху изъ золотнаго плетенька пришито перекрестье. Подъ шляпою употреблялось полотенце-убрусъ.

Въ 1630 г. у Филарета находились еще 4 шляпы, въ томъ числѣ шляпа Цареградская, бархатъ черкъ, подложена камкою лазоревою.

Патріарху Никону въ 1654 г. Голанской земли нѣмчинъ Кондратій Клинкинъ купилъ за моремъ шляпу пуховую сѣрую, подложена камкою зеленою травчатою по цѣнѣ за 13 р. 13 алт. 2 д.

Кромѣ шляпъ въ большомъ употребленіи были шапочки холодныя и теплыя на собольемъ мѣху; тѣ и другія камчатныя, цвѣтовъ вишневаго, красно-вишневаго, таусиннаго, зеленаго и даже лазореваго. У Филарета такихъ шапочекъ было 16, въ томъ числѣ 6 ветхихъ.

Въ зимнее время, кромѣ шапочекъ, смотря по надобности, патріархи надѣвали треухъ, у Филарета соболій, крытый объярьми гвоздичными; у Никона-лисій черевій съ пухомъ, подъ бѣлымъ бархатомъ. Іоасафъ I носилъ камилавку, а также и Никонъ имѣлъ камилавку Греческую пуховую. Адріану въ 1691 г. былъ сдѣланъ камилавъ теплый изъ бурыхъ лисицъ.

Употреблялись и перчатки, называемыя въ то время рукавками. У Филарета находимъ (1630 г.): 1) рукавки холодныя вязеныя шелкъ зеленъ нѣмецкое дѣло; запястье и зарукавье дѣлано канителью; шиты шелками съ канителью два человѣка, травы и птицы; подложены дорогами алыми, опушка золото пряденое; 2) рукавки замшевыя, обшиваны шелкомъ лазоревымъ; 3) рукавки теплыя-черева лисьи буры; 4) двои рукавки песцовыя подъ камкою вишневою, опушены соболемъ. Для походовъ у Филарета были и рукавицы песцовыя съ собольею опушкою, поволочены камкою красновишневою.

Въ зимнее время, когда происходила церковная служба въ холодномъ соборѣ и въ иныхъ случаяхъ патріархи употребляли для согрѣванія рукъ особо для того сдѣланное серебряное яблочко, въ которое вѣроятно вливалась теплая вода. Такое яблочко устроилъ себѣ патр. Іосифъ въ генварѣ 1649 г., для чего изъ его казны было выдано серебрянику 10 зол. серебра на яблочко, чѣмъ государю-патріарху руки согрѣвать. Въ 1669 г. Іоасафъ II пользовался такимъ же яблокомъ, въ тафтяной оболочкѣ.

Наиболѣе употребительную обувь патріарховъ составляли сафьянные сапожки, зеленые и лазоревые, у Никона даже и красные. Въ комнатномъ обиходѣ они носили сафьянные же башмаки такихъ же цвѣтовъ и черные, а въ походахъ употребляли чеботки также сафьянные черные. Подъ каблуки всегда ставились желѣзныя или мѣдныя скобы. Старая обувь нерѣдко починивалась. Такъ, въ 1626 г. сапожный мастеръ подъ государевы патріарховы сапоги государю-патріарху (Филарету) скобы положилъ да сапожки зеленые оправилъ. Въ 1627 г. февр. 22 чеботникъ вел. государю свят. патріарху подѣлывалъ у сапожковъ каблучки и подбивалъ новыя скобки. Марта 23 патріарху сдѣланы къ Свѣтлому Воскресенію сапожки въ лазоревомъ сафьянѣ. Въ 1629 г. передъ тѣмъ же праздникомъ, марта 16, сдѣланы сапожки въ зеленомъ сафьянѣ. Въ 1631 г. сдѣланы башмачки сафьянные зелененые, тогда же чеботарь правилъ и чистилъ патріарховы чеботки и починивалъ каблучки и скобки подбивалъ у старыхъ башмачковъ. Въ 1643 г. и въ 1650 г. патріарху Іосифу также сдѣланы въ лазоревомъ сафьянѣ сапоги и башмачки со скобами.

При этой обуви патріархи носили чулочки и онучки. Для зимняго времени употреблялись чулки мѣховые. У Филарета (1630 г.) были: чулочки черева лисьи буры подъ тафтою гвоздичною; чулочки суконные черные на пупкахъ собольихъ; чулочки песцовые подъ камкою чешуйчатою; чулочки песцовые подъ черною тафтою; чулочки холодные камчатые таусинные подложенные миткалями; чулочки такіе же подложены киндякомъ. Чулки сермяжные бѣлые. Патріархъ Іосифъ обувалъ чулочки суконные зеленые или темно-зеленые на хлопчатой бумагѣ, а такжо и онучки изъ зеленой байки. Въ 1643 г. ему въ келью куплены въ Рукавич~ номъ ряду чулки шерстяные за 3 алт. 2 д. (10 коп.).

У Никона (1658 г.) находимъ двое чулковъ лазоровые камчатные, чулки вязаные зеленые, четверо чулковъ камчатные стеганые на бумагѣ. Патріархъ Іоакимъ обувалъ онучки изъ тонкаго холста, для чего въ 1683 г. было выдано пять аршинъ такого холста.

Въ спальномъ обиходѣ патріарховъ находимъ слѣдующіе предметы:

Въ собранныхъ нами записяхъ о патріаршемъ бытѣ вовсе не упоминается о кровати. Это даетъ поводъ предполагать, что по общему всенародному обыкновенію и у патріарховъ постель устроивалась на широкой лавкѣ у келейной стѣны. На лавкѣ полагался тюшакь (тюфякъ) изъ хлопчатой бумаги, крытый зеленымъ сукномъ (у Адріана) или простой тюфякъ, покупаемый въ Ветошномъ ряду, какъ въ 1652 г. въ этомъ ряду было куплено (для Никона) три тюшака, «въ келью, на чемъ спать государю-патріарху, по 23 алт. за тюшакъ». Кромѣ того, у него были тюфяки бумажный и кожаный. У Іоакима новый бумажный тюфякъ былъ покрытъ наволокою изъ чернаго киндяка.

Повидимому, на тюфякъ полагали еще пуховикъ. У Филарета пуховикъ былъ покрытъ наволокою камчатною черною. У него же находимъ ремень съ мѣднымъ кольцомъ, чѣмъ вяжутъ постельку, быть можетъ, въ случаяхъ походныхъ.

У Іосифа былъ пуховикъ келейный въ наволокѣ изъ камки алой индѣйской. У Іоакима на бумажный пуховикъ сшита простыня изъ 12 арш. холста.

Одѣяла употреблялись теплыя и холодныя: у Филарета въ числѣ одѣялъ было песцовое крыто тафтою черною, грива (заголовье) камка синя. Изъ холодныхъ — одѣяло камка гвоздичная травная, грива бархатъ вишневъ рытъ; другое: киндякъ вишневъ грива киндякъ лимонной.

Въ 1667 г. Іосафу II въ келью подано изъ Никоновскихъ одѣяло на бумагѣ стеганое, тафта лазоревая, подложено киндякомъ лазоревымъ. Въ 1669 г. ему же сшито одѣяло песцовое, крытое тафтою лазоревою съ заголовьемъ изъ тафты зеленой струйчатой.

Зимнее одѣяло у Адріана было на лисьемъ мѣху съ собольею опушкою, крытое вишневымъ атласомъ съ заголовьемъ или передникомъ изъ зеленаго атласа.

Спальныя подушки были пуховыя изъ гусинаго пуху съ наволочками исподними изъ льняного холста, киндяка и крашенины, а верхнія изъ шелковыхъ тканей. У Филарета были подушки: подушечка пуховая, наволочка тафта черная; подушечка пуховая, поволочена камкою зеленою мелкотравною и др.

Іоасафу I въ іюлѣ 1634 г. сшиты подушки изъ лазаревой крашенины. Іосафу II въ 1669 г. въ келью сдѣланы двѣ подушки изъ крашенины и зеленой тафты съ 4 ф. гусинаго пуху. Въ октябрѣ 1690 г. Адріану сшито 4 подушки съ исподними наволоками взъ льняного холста, въ которые пуху бѣлаго пошло въ прибавку къ прежнему 17 ф.

Выходя изъ келій въ свои пріемныя полаты, то-есть являясь предъ собравшимся священствомъ и монашествомъ, или принимая разнаго званія мірской чинъ, патріархи неотмѣнно на ряску возлагали на себя манатъю, какъ тогда именовалась мантія, и бѣлый клобукъ.

Мантіи шились изъ различныхъ шелковыхъ тканей. У Филарета въ числѣ 26 манатей находилось: 5 бархатныхъ, 8 объяринныхъ, 5 камчатныхъ, 4 атласныхъ, 2 байберековыхъ, 1 тафтяныхъ, и одна самая скромная изъ суконца Троицкаго. Цвѣтъ тканей преобладалъ смирный вишневый, красновишневый, багровый, гвоздичный; но употреблялись и свѣтлые цвѣта — зеленый, лазоревый; изъ упомянутыхъ мантій у Филарета черныхъ было только три, лазоревыхъ двѣ, зеленыхъ три. Самая богатая манатья Филарета описана слѣдующимъ образомъ: «манатья бархатъ красновишневъ рытъ, около евангелистовъ и около источниковъ низано жемчугомъ, подпушено камкою темносинею; евангелисты— камка лазорева».

Подобныя мантіи находились и у Никона; у него также были двѣ мантіи лазореваго цвѣта, одна атласная, другая объяринная; кромѣ того, одна бархатъ по червчатой землѣ травы черныя.

Относительно клобуковъ замѣтимъ, что они обыкновенно бывали вязеные изъ шелковыхъ бѣлыхъ нитей и нерѣдко поновлялись посредствомъ мытья мыломъ и молокомъ. Шились также клобуки изъ бѣлой камки. Въ числѣ 17 клобуковъ Филарета вязеныхъ было 11 и 5 камчатыхъ и, кромѣ того, одинъ теплый черево лисье, покрытъ бархатомъ рытымъ бѣлымъ. Самый богатый клобукъ Филарета былъ также вязеный. Онъ описанъ слѣдующимъ образомъ: «клобукъ большой нарядной, вязеной, шелкъ бѣлой; на клобукѣ херувимъ низанъ жемчугомъ; по сторонамъ по четыре плаща (четыреугольныя дощечки), серебряныхъ да назади плащъ серебрянъ же золоченъ. На плащахъ на правой сторонѣ написано чернью 4 святыхъ: Никола чуд., Петръ митроп., Іона митроп. Московскіе чудотворцы; Исаія Ростовскій чудотвор. На лѣвой сторонѣ-Иванъ Златоустъ, Алексѣй митр, Московскій чудотворецъ; Леонтій, Игнатій Ростовскіе чудотворцы. На заднемъ плащѣ-Варлаамъ Хутынскій чуд., все навожено чернью». По мѣстамъ клобукъ былъ украшенъ дорогими камнями и дорогимъ жемчугомъ. Наверху клобука находился золотой крестъ съ камнемъ лаломъ и двумя жемчужинами бурминскими большими, на ручкахъ у креста 2 яхонта лазоревы да два жемчуга бурминскихъ; херувимъ низанъ жемчугомъ. Изображеніе этого клобука см. «Указатель Патр. Ризницы» еп. Саввы, таблица IX, № 45.

У Никона находимъ 29 клобуковъ вязеныхъ и камчатыхъ и въ томъ числѣ старый Филаретовскій, описанный выше и очень богатый камчатный новый, на греческое д ѣло съ изображеніемъ во главѣ деисусовъ, по сторонамъ по 4 иконы, шитыхъ золотомъ, украшенный многими яхонтами червчатыми и лазоревыми, изумрудами, лалами, алмазами, золотыми запонами и жемчугомъ Кафимскимъ и Гурмышскимъ, большими зернами, кромѣ мелкаго.

Этотъ клобукъ на греческое дѣло былъ уже другой формы, другого образца противъ старозавѣтныхъ Русскихъ клобуковъ, о которыхъ Павелъ Алеппскій отзывается, что они «весьма некрасивы, не имѣли камилавокъ, но были пришиты къ скуфьямъ безъ кружка, а съ мѣховой опушкой»; что были они скуфьей, а не камилавкой и съ клобукомъ малымъ, короткимъ и стянутымъ и потому будто бы безобразили лицо. И такъ какъ этотъ греческій уборъ очень нравился Московскому патріарху и очень шелъ къ его лицу, то онъ и поспѣшилъ устроить себѣ новый клобукъ по покрою греческихъ клобуковъ и попросилъ Вселенскаго патріарха Макарія походатайствовать передъ царемъ, чтобы самъ царь возложилъ на него этотъ новый клобукъ. Такъ это и совершилось.

Однако между духовенствомъ и въ народѣ поднялся сильный ропотъ и негодованіе противъ такой новины. Но, подъ конецъ, всѣ архіереи и монахи пожелали надѣть такія камилавки и клобуки, вмѣсто старыхъ, которыя, говоритъ Павелъ, дѣлали ихъ смѣшными.

Объ одѣяніи Никона подробно разсказываетъ тотъ же свидѣтель Павелъ Алеппскій.

Принимая пріѣзжаго Вселенскаго патріарха, Никонъ встрѣтилъ его въ сѣняхъ передъ своими кельями, къ которымъ вели двѣ лѣстницы. «Никонъ», говоритъ Павелъ, «вышелъ одѣтый въ мантію изъ зеленаго рытаго узорчатаго бархата со скрижалями изъ краснаго бархата, на коихъ въ срединѣ изображеніе херувима изъ золота и жемчуга, и съ источниками изъ бѣлаго галуна съ красной полоской въ серединѣ. На головѣ его былъ бѣлый клобукъ изъ камки, верхушка котораго имѣла видъ золотаго купола съ крестомъ изъ жемчуга и драгоцѣнныхъ каменьевъ. Надъ его глазами было изображеніе херувима съ жемчугомъ; воскрылія клобука спускались внизъ и также были украшены золотомъ и драгоцѣнными каменьями. Въ правой рукѣ онъ держалъ посохъ». Въ друтое время, «въ день Пасхи», говоритъ Павелъ, «Никонъ былъ одѣтъ въ одежду изъ рытаго краснаго бархата, длинную до земли съ узкими рукавами. Сверхъ этой одежды (рясы) на немъ была мантія зеленаго бархата, а на головѣ клобукъ (описанный выше). На ногахъ у него была зеленая обувь. Во все это время, замѣчаетъ авторъ, мы часто видѣли на немъ обувь или сапоги зеленаго, голубаго или краснаго цвѣта. Подобную обувь носитъ не одинъ онъ, но и большинство монаховъ, свя-щенниковъ и монахинь, которые щеголяютъ башмаками и сапогами зеленаго цвѣта, ибо большая часть обуви, привозимой сюда Персидскими купцами, бываетъ зеленаго цвѣха. Такую же обувь носятъ и многіе изъ свѣтскихъ людей. Какая эта прекрасная обувь», заключаетъ свой разсказъ діаконъ Павелъ.

При описанномъ архіерейскомъ нарядѣ патріархи неотмѣнно имѣли въ правой рукѣ посохъ, а въ лѣвой — чотки.

Посохъ состоялъ изъ двухъ роговъ наверху древка, которое составлялось изъ трубокъ вперемежку съ яблоками и въ концѣ съ подковомъ, оковомъ, наконешникомъ или осномъ.

У Филарета въ 1630 г. всѣхъ посоховъ было 14, въ томъ числѣ большой чеканный серебряный, золоченый, шестигранный, украшенный, убранный по рогамъ и тремъ яблокамъ дорогими камнями и жемчугомъ. Очень богатый посохъ прислалъ Филарету Кизылбашскій Шахъ-Аббасъ, — безъ роговъ, къ которому святитель велѣлъ придѣлать рога. Весь посохъ былъ убранъ яхонтами, бирюзами, изумрудами и бурминскими большими жемчужинами.

Затѣмъ слѣдують: Посохъ, поднесенный Іосифомъ, архіепископомъ Суздальскимъ, обложенный бархатомъ чернымъ, съ яблоками и трубками серебряными золочеными рѣзными на проемъ: Цареградскій, рога кость рыбья; Воскресенскій, обитъ серебромъ, съ финифтомъ лазоревымъ; два посоха Индѣйское древо; посохъ древо Финиково, рога рыбій зубъ; Понахидной, обитъ серебромъ, поволоченъ бархатомъ; Вседневный, съ костми, врѣзываны раковины; Дерево амбамъ, рога буйволовые; Раковинный, рога и яблоко костяные; Раковинный складной, яблока серебряные, прислалъ Ерусалимскій патріархъ Ѳеофанъ.

Всѣ эти посохи, кромѣ вседневнаго, были украшены серебряными обоймицами. Самый цѣнный посохъ былъ сдѣланъ патріарху въ 1629 г. въ государевой Золотыхъ дѣлъ полатѣ, на что употреблено за каменье и за золото 578 р.,-сумма по тому времени очень значительная.

У Никона въ числѣ 16 посоховъ сохранялись еще богатые посохи Филарета и, кромѣ того, «посохъ чудотворца Алексѣя сандальной, рога да шесть яблокъ да наконешникъ, серебряные, золочены, рѣзные, одно яблоко прорѣзное».

Изъ собственныхъ посоховъ Никона находились: посохъ раковинный Греческой, рога и яблоки костяные, въ нихъ изумруды и лалы. Посохъ раковинный Греческой, рога слоновые, три яблока да наконешникъ, серебряны, золочены. Посохъ костяной рѣзной, вверху на рыбей кости вырѣзаны образъ Спасовъ да Распятіе Господне, яблоки прорѣзные. Посохъ покрытъ зеленымъ бархатомъ, рога и яблоки серебряные съ финифтью. Посохъ серебряный, сканной съ финифтью, яблока угловатые съ каменьи.

Въ числѣ чотокъ у Филарета находились чотки корольковые, бѣлые, пронизки каменные, красные, кисть шелковая, съ золотомъ, ворворка (связки) у ней низана (жемчугомъ). Чотки яшмовые, съ пронизками корольковыми красными. Чотки хрустальные. Чотки рыбій зубъ. Патріарху Іосифу въ келью въ 1642 г. были куплены чотки рыбій зубъ, а въ 1643 г. янтарные жолтые.

У Никона накопилось чотокъ числомъ 45, разнороднаго издѣлья, каковы были черные и бѣлые изъ рыбьей кости, корольковые, деревянные, сердолишные, яшмовые, хрустальные, янтарные, шелковые разныхъ цвѣтовъ, мѣденые, чорные, — всѣ съ различными пронизками, прокладинами, промежками, и нѣсколько Греческихъ шелковыхъ и деревянныхъ. Болѣе другихъ примѣчательные и богатые были «чотки хрустальные, въ промежкахъ шесть араматниковъ въ золотѣ, двѣ ворворки жемчужные, кисть золота съ шолкомъ зеленымъ. Чотки корольковые, промежъ ихъ 3 лала, да въ концехъ яхонтъ лазоревой, ворворка жемчужная, кисть золотная»,

Въ 1721 г. декабря 22, передъ праздникомъ Рождества Христова, Петръ, будучи въ Синодальномъ домѣ, указалъ изъ оставшихся послѣ патріарховъ разныхъ одеждъ и другихъ предметовъ, что годное для церковной потребы, раздать отъ Синода въ бѣдныя церкви; а все другое, именно одежды: клобуки, мантіи, рясы и прочее келейное, раздать Синодальнымъ членамъ, митрополиту, архіепископамъ и другимъ меньшимъ чинамъ. Раздача происходила 31 декабря.

 

Патріаршіе пріемы

Переходя къ домашнимъ дѣламъ патріарховъ, къ ихъ домашней жизни, мы должны отмѣтить въ высокой степени примѣчательное обстоятельство, что въ лицѣ святѣйшаго московекіе горожане почитали столько же патріарха-святителя, сколько и патріарха-батюшку, родного отца, владыку общаго родного дома, какимъ въ сознаніи народа являлась вся Москва. Его воля, указаніе, совѣтъ, наставленіе и его святое благословеніе въ быту всѣхъ сословій города, отъ царя-государя и до послѣдняго посадскаго человѣка, въ особенности въ служебной и дѣловой средѣ, принимались какъ необходимая благодатная помощь во всѣхъ домашнихъ и общественныхъ дѣлахъ, которыхъ безъ отеческаго святительскаго благословенія и совѣта невозможно было и предпринимать. Благословеніе патріарха во всѣхъ случаяхъ всегда сопровождалось благословеніемъ иконою по преимуществу Владимірской Божіей Матери.

Кому назначалась служба близкая или далекая, или завѣдываніе и управлевіе Приказомъ или цѣлымъ краемъ, кто оканчивалъ службу, пріѣзжалъ съ воеводства или изъ похода, кто переходилъ на житье въ новопостроенныя хоромы, кто рѣшалъ жениться и т. д., во всякомъ особо важномъ дѣлѣ, начиная такое дѣло, люди прежде всего приходили благословиться у св. патріарха, который и благословлялъ каждаго образомъ въ окладѣ или безъ оклада, писаннымъ на золотѣ или на краскахъ, смотря по значенію случая или по достоинству лица.

Въ 1691 г. у царя Петра Алексѣевича родился сынъ Александръ Петровичъ, и вотъ тетка новорожденнаго, царевна Марѳа Алексѣевна, посылаетъ къ святѣйшему, чтобъ изволилъ къ ней прислать благословеніе для подношенія новорожденному царевичу, образъ въ окладѣ, какимъ св. патріархъ благословитъ. Повидимому, она сама не рѣшалась избрать воимя иконы, и свят. патріархъ послалъ ей образъ Знаменія, цѣною 13 рублей.

По старинному обыкновенію, разныхъ сословій Москвичи, первостепенные князья и бояре и простые мѣщане, ремесленники, плотники, каменщики и пр. почитали необходимымъ приходить къ святѣйшему въ дни своихъ имянинъ съ имяниннымъ пирогомъ, при чемъ патріархъ всегда благословлялъ имянинника иконою. Такіе имянинные пироги присылали патріарху и жены и дочери иныхъ болѣе знакомыхъ людей.

Изъ царскаго дворца, кромѣ имянинныхъ столовъ, неотмѣнно присылались святѣйшему первыя дыни въ іюлѣ; первыя ягоды: малина, смородина и пр.; первыя яблоки, первые привозные арбузы; первый привезенный виноградъ и т. п.;-патріархъ жаловалъ приносившихъ, благословлялъ иконами.

Такимъ же образомъ изъ горожанъ, благословившись у отца-батюшки жениться, по совершеніи брака, каждый приносилъ святѣйшему брачные дары, свадебные овощи и коврижки, свадебные убрусы и ширинки.

Подъ особымъ благословеніемъ святѣйшаго находились также домовыя боярскія мастерскія золотого шитья и низанья жемчугомъ, изъ которыхъ въ то время впереди другихъ стояла мастерская жены стольника Ивана Вас. Дашкова, Анны Алексѣевны, состоявшая, кромѣ хозяйки, изъ 12 мастерицъ. Въ 1691 г. патріархъ всѣхъ ихъ благословилъ иконами: хозяйку богатымъ образомъ Одигитріи, одну мастерицу образомъ Знаменія; остальныхъ иконами Владимірской Богородицы за ихъ мастерство, что строили патріарху омофоръ.

Случаи патріаршаго благословенія иконами указываютъ намъ, что царь Петръ Алексѣевичъ не однажды посѣщалъ св. патріарха Адріана и сиживалъ у него, бесѣдуя, часа по три.

Такъ, 9 декабря 1695 года, собиралсь въ Азовской походъ, онъ изволилъ быть и сидѣть со св. патріархомъ въ Столовой полатѣ съ начала 5 часа ночи до 8 часа: и по востаніи и шествіи его В. Государя патріархъ благословилъ его образомъ Богородицы Владимірскія.

1696 г. октября 1, на другой день и, можно сказать, черезъ нѣсколько часовъ по возвращеніи изъ Азовскаго похода, приходилъ къ святѣйшему ко благословенію въ Крестовую полату бояринъ Алексѣй Семеновичъ Шеинъ, «какъ онъ пріѣхалъ въ Москву съ службы изъ Азова, по взятіи города Азова», — патріархъ благословилъ его образомъ Спасовымъ. Вслѣдъ за нимъ «тогожъ числа Великій Государь Петръ Алексѣевичъ изволилъ быть у патріарха и сидѣть въ Столовой полатѣ съ послѣдняго часа дневныхъ часовъ до другого часа ночи до послѣдней четверти»;-на отпускѣ патріархъ благословилъ его тоже образомъ Всемилостиваго Спаса. Для угощенія государя въ тоть день были куплены въ Яблочномъ ряду у торговца Ивана Васильева 50 яблокъ самыхъ добрыхъ большихъ наливу за 4 рубля.

Въ 1697 г. февраля 21, въ первое воскресенье Великаго поста, государь опять изволилъ быть у св. патріарха и сидѣлъ съ нимъ въ столовой съ перваго часа ночи до третьяго часа ночи;— на отпускѣ патріархъ благословилъ его образомъ Владимірской Богородицы.

Наконецъ, въ 1698 г. августа 31, въ среду, въ 8 часу, въ исходѣ, Великій Государь, по своемъ пришествіи изъ заморя, изволилъ быть у патріарха и въ Столовой изволилъ сидѣть до 10 дневнаго часа, послѣ чего патріархъ благословилъ его образомъ Успенія Богородицы. На угощенье Государя въ это время было отпущено разныхъ питей: вина секту полворонка, ренскаго полведра, 2 ведра меду вишневаго, меду малиноваго ведерный оловеникъ (кувшинъ), пива мартовскаго трехведерный оловеникъ, меду свѣтлаго ведерный. Это послѣднее государево пришествіе къ патріарху случилось въ дни страшныхъ розысковъ и казней стрѣльцовъ, такъ какъ и предыдущее въ 1696 г. передъ днями розысковъ по заговору Соковнина и Цыклера, умышлявшихъ убить Государя.

Эти домашніе пріемы самого Государя происходили, какъ упомянуто, въ Столовой полатѣ. Пріемы нѣкоторыхъ болѣе или менѣе значительныхъ по службѣ и такихъ же пріѣзжихъ лицъ происходили въ Крестовой полатѣ, а домашніе, такъ сказать, ке-лейные пріемы рядовыхъ лицъ, которыхъ было большинство, справлялись или въ сѣняхъ Передней кельи, или въ самой этой кельѣ.

Дабы ближе ознакомиться съ этою стороною патріаршаго быта, помѣщаемъ здѣсь въ извлеченіи Дневникъ такихъ пріемовъ, относящихся ко времени патріарха Іоасафа II и слѣдовавшихъ за нимъ патріарховъ.

Іоасафъ II вступилъ на патріаршество 10 февраля 1667 г. На другой день, 11 февр., послѣ обѣдни отъ Вел. государя приходилъ къ патріарху дьякъ Казеннаго царскаго двора съ дарами, которые у государя послѣ стола въ первый день патріархова поставленія были ему поднесены.

25 марта. На праздникъ Благовѣщенія приходилъ со столомъ (цѣлымъ обѣдомъ) отъ Вел. государя стольникъ Григорій Собакинъ. На праздникъ Свѣтлое Воскресеніе Христово отъ государыни царицы приходилъ съ перепечею (нынѣ куличъ) стольникъ Ѳедоръ Прокофьевъ Соковнинъ.

Іюня 6 приходилъ отъ Вел. государя клюшникъ Алексѣй Лихачовъ съ рѣдькою. Іюля 5 приходилъ ко благословенію стольникъ Петръ Потемкинъ, что онъ посланъ въ Царьградъ.

1668 г. сент. 1 приходилъ отъ Вел. государя со столомъ Григорій Никифоровичъ Собакинъ. — Приходилъ съ имяниннымъ пирогомъ князь Семенъ Мещерскій.

Сент. 5. Бояринъ и Оружейничій Богданъ Матв. Хитрово приходилъ челомъ ударить свадебною ширинкою. Это былъ человѣкъ по своему приближенію къ царю очень надобный, а потому патріархъ благословилъ его образомъ Богородицы Владимірской въ серебряномъ окладѣ. Даровъ поднесено: кубокъ серебряный, вѣсомъ въ 2 ф.; атласъ алъ гладкой 10 арш., камка осиновой цвѣтъ кармазинъ 10 арш., сорокъ соболей въ 35 р.

Того жъ дни приходилъ Иванъ Богдановичъ Камынинъ съ яблоки. Приходилъ отъ Ѳедора Михайловича Ртищева Степанъ Ѳедоровичъ Ждановъ съ свадебною ширинкою.

Сент. 8. Отъ Вел. государя приходилъ со столомъ бояринъ кн. Яковъ Никит. Одоевской. Сент. 13. Приходилъ Ивана Богд. Камынина человѣкъ со сливами. Сент. 17. Приходилъ отъ Вел. государя, благородные царевны и вел. кн. Софіи Алекс. съ имяниннымъ пирогомъ бояринъ кн. Яковъ Никит. Одоевской. Того жъ дни приходилъ отъ Вел. государя со столомъ Григорій Микифоровичъ Собакинъ. Сент. 18. Приходилъ кадашевецъ Семенъ Григорьевъ съ имяниннымъ пирогомъ.

Окт. 3. Приходилъ дьякъ Денисъ Дятловскій съ имяниннымъ пирогомъ. Окт. 5. Приходилъ съ имяниннымъ пирогомъ иконописецъ Симонъ Ѳедоровъ (знаменитый Ушаковъ) съ сыновнимъ пирогомъ. Окт. 15. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ Думный дьякъ Лукьянъ Голосовъ. Окт. 29. Приходили съ имянинными пирогами кн. Иванъ Троекуровъ да гость Дмитрей Строгановъ.

Ноябрь 7. Приходилъ отъ Вел. государя съ арбузомъ кн. Петръ Семен. Прозоровской. — 8. Приходилъ ко благословенію Иванъ Іевлевъ Владыкинъ жениться. — 9. Св. патріархъ благословилъ дьяка Ивана Уварова — переѣзжалъ въ новой дворъ, да Іевлева сына Владыкина-приходилъ съ овощами. — 11. Приходилъ ко благословенію Патріарша Дворцоваго Приказу дьякъ Денисъ Дятловскій — переходить во дворъ. — 12. Приходилъ ко благословенію жениться Ив. Тимоф. Племянниковъ. — 24. Приходилъ отъ Вел. государя со столомъ и съ имениннымъ пирогомъ благородной царевны и вел. кн. Екатерины Алекс. бояринъ кн. Я. Н. Одоевской. — Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ отъ Дементья Минича (Башмакова Думнаго дьяка) человѣкъ его. — 27. Бояринъ кн. Ив. Алексѣев. Воротынской приходилъ отъ Вел. государя со столомъ. — Дмитрей Строгановъ приходилъ ко благословенію.

Дек. 2. Приходилъ бояринъ кн. Юрій Алексѣевичъ Долгорукій.

1669 г. генв. 11. Приходилъ съ овощами свадебными кн. Юрья Ивановичъ Пожарской. Генв. 25. Посадскій человѣкъ Игнатій Мих. Пантусовъ приходилъ съ свадебиою коврижкою да съ яблоки. Генв. 27. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ стольникъ Иванъ Глѣбовичъ Морозовъ.

Февр. 3. Приходилъ костоправъ Семенъ. Приходили съ именинными пирогами ловчей Семенъ Ивановъ да поваръ Сенька. Февр. 9. Приходилъ къ благословенію женитъся Ѳедоръ Петровичъ Салтыковъ. Да онъ же приходилъ съ овощами свадебными. Февр. 11. Приходилъ бояринъ кн. Алексѣй Андреевичъ Голицынъ съ имениннымъ пирогомъ. Февр. 13. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ кн. Мих. Юрьевичъ Долгорукой. Февр. 17. Отъ боярина и оружейничаго Богдана Матв. Хитрово приходили (три человѣка) съ овощами. Того жъ дни приходилъ съ имениннымъ пирогомъ его патріаршъ закройщикъ Ѳедоръ Чекало и Успенскаго собора дьяконъ Левъ. Февр. 24. На первой недѣлѣ Великаго поста въ среду приходилъ отъ Вел. государя со столомъ кн. Ив. Борис. Троекуровъ.-27. Приходилъ со здоровьемъ на рожденіе благовѣрныя церевны и вел. кн. Евдокіи Ал. стольникъ Петръ Ив. Матюшкинъ. Того жъ дни на рожденье царевны отъ Вел. государя приходилъ со столомъ стольникъ Іевъ Голохвастовъ.

Марта 2. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ изъ Огородниковъ церкви Харитонія Исповѣдника дьяконъ Микита.-22. Приходили со службы изъ Черкасскихъ городовъ бояринъ и воевода кн. Гр. Гр. Ромодановской да полковникъ и Голова Артамонъ Матвѣевъ на благословеніе.

Апр. 8. Въ великой Четвертокъ приходилъ отъ Вел. государя со столомъ бояринъ кн. Ив. Ал. Воротынской.-10. Приходилъ отъ Вел. государя бояринъ и оруж. Б. М. Хитрово съ живою съ рыбою. –13. Приходилъ отъ В. г. Посольскаго Приказу подьячій Петръ Донской, приносилъ къ св. патріарху мантію. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ ключарь Успенскаго собора Мартынъ.

Мая 24. Приходилъ староста садовой Мих. Ивановъ съ новою рѣдькою.

Іюня 9. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ иконникъ Ѳедоръ Елизарьевъ.

Авг. 3. Приходилъ ко благословенію, на службу Вел. государя сказано, бояринъ кн. Гр. Гр. Ромодановской. Авг. 8. Приходилъ отъ Вел. государя ключникъ Максимъ Кругликовъ еъ дынею.

1671 г. генв. 21. Великій государь царь Алексѣй Мих. приходилъ къ св. патріарху Іоасафу ко благословенію. Генваря 22 въ недѣлю В. Г. царь Алексѣй Мих. приходилъ предъ обѣдню съ духовникомъ для благословенія законнаго втораго брака сочетанія. Сего жъ числа Вел. государь вѣнчался въ соборной церкви и послѣ вѣнчанія за часъ ночи приходилъ отъ Вел. государя бояринъ и оруж. Б. М. Хитрово съ короваемъ и съ сыромъ да съ убрусомъ и съ ширинкою. Генв. 23. Въ шестомъ часу ночи приходилъ отъ Вел. государыни царицы Натальи Кирилловны Меньшой Дружка Іевъ Демидовъ Голохвастовъ съ овощами. съ сахарною коврижкою.

1675 г. (при патріархѣ Іоакимѣ) сент. 9. Приходилъ отъ Вел. государя Тайныхъ Дѣлъ дьякъ Данило Полянской съ яблоки. Сент. 11. Приходилъ отъ Вел. государя съ имениннымъ пирогомъ съ Воробьева Думный дворянинъ Александръ Савостьян. Хитрово.-19. Приходилъ отъ Вел. государя съ ѣствами Ѳед. Петр. Салтыковъ, какъ Вел. государь въ походъ пошолъ въ Троицкій монастырь. Того же дня приходилъ отъ Вел. государя Иванъ Демид. Голохвастовъ съ яблоками.

Сент. 20. Приходилъ ко благословенію Донской атаманъ съ товарищи 4 человѣками.-22. Приходилъ отъ Вел. государя со здоровьемъ стольникъ кн. Ив. Борис. Троекуровъ.

Окт. 5. Приходилъ съ имен. пирогомъ Симона Ушакова иконописца сынъ Петръ. –10. Приходилъ отъ Вел. государя съ кушаньемъ стольникъ Ив. Вас. Бутурлинъ. Того жъ дни приходилъ отъ Вел. государя съ арбузомъ Ив. Демид. Голохвастовъ.-18. По указу св. патріарха послано на новоселеніе къ боярину Кириллу Полуехт. Нарышкину образъ Пресв. Богородицы Знаменіе.

Ноября 27. Приходили на благословеніе казаки Запорожскіе, атаманъ съ товарищи.

Дек. 8. Приходилъ съ имен. пирогомъ Голова Моск. стрѣльцовъ Богданъ Пыжовъ. Дек. 25. Приходилъ отъ государыни благ. царицы Натальи Кирилловны и отъ государынь царевенъ съ перепечама Думный дворянинъ Аврамъ Никит. Лопухинъ да путный ключникъ Ѳед. Протасьевъ. Дек. 27. Приходиль отъ боярина кн. Якова Никит. Одоевскаго стряпчій его Ив. Жихаревъ съ полотномъ.

1676 г. генв. 10. Приходилъ, женясь, съ коврижкою подьякъ (пѣвчій) Аѳонасій.-12. Тайныхъ дѣлъ подьячій Андрей Озеровъ приходилъ, женясь, съ свадебною коврижкою и съ овощами.- 19. Приходили ко благословенію Черкасы, что отъ Дорошенка пріѣзжали, Павелъ Елетка съ товарищемъ.

Февр. 8. Приходилъ ко благословенію въ Крестовую Полату бояринъ кн. Юрій Алексѣев. Долгоруково, велѣно ему быть по указу Вел. государя въ Стрѣлецкомъ приказѣ.-12. Приходилъ ко благословенію бояринъ Петръ Васил. Шереметевъ, сказано (ему) быть въ Сибирѣ воеводою. Февр. 18. Приходилъ отъ Вел. государя со здоровьемъ бояринъ кн. Мих. Юрьев. Долгоруково.-19. Приходилъ на благословеніе бояринъ Ив. Бог. Милославской, пожалованъ онъ въ Казань воеводою.-29. Приходили на отпускѣ Донскіе казаки, атаманъ да ясаулъ, да 40 челов. рядовыхъ (всѣмъ по образу).

Апр. 12. Приходили съ имен. пирогами дьякъ Василій Семеновъ да гость Вас. Шоринъ. Апр. 19. Патріархъ отослалъ боярина кн. Мих. Юр. Долгорукова сына его для крещенія образъ Богородицы Взыгранія Младенца.-27. Андрей Ив. Лызловъ приходилъ съ свадебными овощами.

Мая 6. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ бояринъ и оруж. Б. М. Хитрово. Дочери его Иринѣ Богдановнѣ во благословеніе патріархъ послалъ образъ Богородицы Одигитрія. Мая 10. Приходилъ ко благословенію кн. Вас. Ѳед. Одоевской, по указу Вел. государя велѣно ему быть кравчимъ у Вел. государя. Мая 19. Боярину и оруж. Б. М. Хитрово въ село Троицкое посланъ на новоселье образъ Живонач. Троицы.-20. Патріархъ благословилъ окольничаго кн. Ив. Борис. Троекурова на отпускѣ, что онъ посланъ на службу во Псковъ.-27. Приходили ко благословенію бояринъ кн. Вас. Вас. Голицынъ да съ нимъ окольничій кн. Гр. Аѳон. Козловскій да Думной дворянинъ Андрей Вас. Толстой, на отпускѣ, идти имъ на службу въ Путивль.-28. Кн. Шаховской приходилъ ко благословенію ѣхать на воеводство въ Псковъ. — 31. Окольничій Иванъ Ѳед. Волынскій приходилъ ко благословенію, что идти ему на службу на Донъ.

Іюня 8. Приходилъ отъ Вел. государя съ столомъ стольникъ кн. Борисъ Алексѣевичъ Голицынъ. Того жъ числа патріархъ благословилъ кн. Никиту Сем. Урусова, что онъ ѣдетъ въ Великій Новгородъ на воеводство. Іюня 21. Патріархъ благословилъ боярина и дворецкаго и оружейничаго Б. М. Хитрово, а благословилъ его ради того, что ему сказана честь-дворчество іюня въ 20 день. Того жъ числа благословилъ боярина Ив. Богд. Хитрово для того, что ему сказана честь-боярство въ томъ же числѣ; окольничаго Александра Савост. Хитрово для того, что ему сказана честь-окольничаго.-24. Ивана Савост. Хитрово, какъ ему сказана честь окольничество.

Іюля 2. Приходилъ отъ Вел. государя клюшникъ Сытнаго дворца съ огурцами Мих. Лихачовъ.

Авг. 31. Приходилъ отъ Вел. государя съ троицкимъ хлѣбомъ Алексѣй Лихачовъ въ то время, какъ государь пришелъ изъ походу Троицкаго Сергіева монастыря.

1678 г. сент. 4 и 27. Степенный ключникъ Ив. Лихачовъ приходилъ отъ Вел. государя съ арбузами. — Сент. 16. Приходилъ сынъ боярскій Агѣй Григоровъ съ свадебными овощами. — Сент. 17. Св. патріархъ благословилъ Грузинскую царицу Елену Леонтьеву образомъ Всемил. Спаса, приходила она къ св. патріарху на отпускѣ ко благословенію.

Окт. 21. Помѣстнаго приказу дьякѣ Дм. Ѳедоровъ приходилъ ко благословенію съ дѣломъ.

Ноября 8. Приходилъ ко благословенію колокольный подъемщикъ Иванъ, который подымалъ большой колоколъ и въ него благовѣстили. Ноябр. 9. Отослано на новоселье Постельничему Ивану Максимовичу Языкову образъ Пр. Богородицы Владимірскія. Того же дня патріархъ благословилъ Ларіона Осипова Панина дочь его Матрену образомъ Богородицы Владимірскія. Приносилъ оть нея ко св. патріарху именинный пирогь отецъ ея Ларіонъ. Ноября 10. Отослано на новоселье стольникамъ Ив. Алексѣеву Мусину-Пушкину, Ив. Демид. Голохвастову по образу Успенія Богородицы. — 21. Св. патріархъ отослалъ во благословеніе Павла Петрова Савелова женѣ его, Марьѣ Микифоровнѣ образъ Б-цы Владимірскія, приносилъ отъ нея ко св. патріарху именинный пирогь сынъ ея Гарасимъ.-22. Приходили ко благословенію на отпускѣ Черкасскаго войска Гетмана Ивана Самойловича сынъ его Іаковъ и съ гетманскими посланники.

Дек. 23. Выдано изъ казны икона Архангела Михаила и по указу св. патріарха та икона послана съ иными четырьмя покупными иконами въ Запороги въ новопостроенную церковь Покрова Богородицы, которая построена въ Запорогахъ у Кошеваго Гетмана Ивана Сѣрика, тоѣ икону патріархъ въ Крестовой полатѣ отдалъ самъ Черкасамъ, которые были у благословенія отъ Ивана Сѣрика съ листомъ.

1679 г. генв. 11. Приходилъ отъ боярина кн. Ѳед. Ѳед. Куракина человѣкъ его съ родинною коврижкою.

Марта 5. Въ среду Великаго поста приходилъ отъ Вел. государя со сластъми стольникъ Никита Хитрово. Марта 30. Приходилъ отъ Вел. государя съ столомъ стольникъ Ив. Колычовъ, какъ святили Григорія Неокесарійскаго церковь.

Мая 4. Патріархъ благословилъ Ирину Мусину-Пушкину образомъ Богородицы Владимірскія, приходилъ отъ нея съ имениннымъ пирогомъ сынъ ея. — 5. Приходилъ отъ боярина и дворецкаго и оруж. Б. М. Хитрово человѣкъ Дмитрей съ живою рыбою. –27. Приходилъ отъ Вел. государя стольникъ Борисъ Вас. Бутурлинъ съ живою рыбою, да съ тою жъ рыбою стряпчей.

Іюня 24. Пріѣзжалъ отъ Вел. государя изъ походу со здоровьемъ изъ села Воробьева стольникъ Семенъ Ив. Языковъ. — 25. Приносилъ боярина кн. Юрья Петр. Трубецкаго отъ сына его кн. Ивана Юрьевича именинный пирогъ человѣкъ его, и патріархъ отослалъ во благословеніе образъ Б-цы Владимірской.-26. Приходили ко благословенію Арзамазцы новокрещенные изъ Мордвы, три человѣка Ивановъ, и св. патріархъ благословилъ ихъ по образу Б-цы Владимірской.

Іюля 12. Приходилъ оть Вел. государя степенный клюшникъ Сергѣй Бохинъ съ огурцами новыми.-13. Приносилъ отъ кн. Мих. Яковл. Черкасскаго именинный пирогъ человѣкъ его: патріархъ отослалъ ему кн. Михаилу во благословеніе образъ Успеніе Б-цы, а человѣка его благословилъ образомъ Богородичнымъ.

Авг. 5. Приходилъ отъ Вел. государя съ вишеньемъ стольникъ Сергѣй Ал. Хитрово.-17. Приходилъ отъ Вел. государя съ дынями степенный клюшникъ Сергѣй Бохинъ.

1680 г. ноября 19. Приходилъ ко благословенію бояринъ кн. Мих. Юрьевичъ Долгоруково, что ему велѣно вѣдать государевъ Разрядъ и иные Приказы.

Дек. 15. Приходили ко благословенію бояринъ кн. Петръ Ив. Прозоровской, что ему велѣно быть въ Кіевѣ воеводою.

1681 г. апр. 5. На Свѣтлой недѣлѣ приходили ко благословенію въ Крестовую Полату аптекарь Вас. Мих. Шиловъ да сторожъ Мокѣй, да аптекарской цѣловальникъ Ив. Михайловъ, которые на Страстной недѣлѣ варили св. муро передъ церковью Трехъ Святителей, что у св. патріарха на Сѣняхъ.

Мая 28. Отъ Вел. государя прислана въ дарѣхъ корета съ 6 возниками со стольникомъ Ив. Андр. Языковымъ. Мая 30. Приходилъ отъ Вел. государя съ новыми огурцами стольникъ Ив. Вас. Дашковъ.

Іюля 3. Св. патріархъ благословилъ двухъ человѣкъ Арзамазскихъ новокрещеныхъ татаръ по образу, приходили они ко благословенію. Іюля 11. Во второмъ часу дня на рожденіе государя царевича Иліи Ѳеодоровича отъ Вел. государя приходилъ со здоровьемъ постельничій Алексѣй Тимоѳеевичъ Лихачовъ.

Авг. 3. Приходилъ отъ Вел. государя степенный клюшникъ С. Бохинъ съ арбузами.

1683 г. сент. 3. Приходилъ ко благословенію послѣ женитьбы стольникъ Левъ Кирил. Нарышкинъ; патріархъ благословилъ его образомъ Спаса, да женѣ его Прасковьѣ Ѳедоровнѣ послалъ во благословеніе съ ризничимъ образъ Б-цы Владимірскія.-17. Приходилъ отъ Вел. государей съ имениннымъ пирогомъ благородныя г. царевны Софьи Ал. стольникъ кн. Ѳедоръ княжъ Юрьевъ сынъ Ромодановской.

Окт. 9. Приходилъ отъ царевны Татьяны Мих. съ ѣствами бояринъ Петръ Ив. Матюшкинъ. Окт. 17. Св. патріархъ благословилъ прудовыхъ дѣлъ подмастерья Илью Пилатова, за его прудовую работу, что онъ строилъ на Прѣснѣ подъ Новинскимъ монастыремъ домовый прудъ.

Дек. 9. Св. патріархъ послалъ во благословеніе боярынѣ Аннѣ Ив. Вельяминовой образъ Зосима и Савватія; присылала она съ имениннымъ пирогомъ.-21. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ бояринъ Петръ Вас. Меншой Шереметевъ.

1684 г. генв. 14. Приходилъ послѣ женитьбы съ свадебными овощами шестой станицы подьякъ (пѣвчій) Павелъ Ивановъ.

Марта 30. Въ недѣлю св. Пасхи приходилъ отъ благов. государынь царицъ съ перепечами окольничій Ѳедоръ Прокоф. Соковнинъ.

1684 г. апр. 12. Св. патріархъ послалъ во благословеніе Большого Успенскаго собора съ ключаремъ боярина кн. Петра Ив. Прозоровскаго на сговоръ дочери его дѣвицѣ княжнѣ Анастасіи Петровнѣ образъ Б-цы Взыгранія Превѣчнаго Младенца.

Іюня 19. Приходилъ отъ Вел. государей съ свѣжими огурцами с тепенный клюшникъ С. Боховъ. — 23. Онъ же приходилъ отъ Вел. государей съ дынею.

Іюля 23. Приходили ко благословенію на отпускѣ Запорожскихъ казаковъ атаманъ да ясаулъ.-Іюля 24. Св. патріархъ благословилъ кравчаго кн. Бориса Алексѣевича Голицына да подмастерья каменныхъ дѣлъ Бориса Семенова. Того жъ дни приходилъ отъ Вел. государей съ ягодою малиною и съ иными ягодными овощами бояринъ Петръ Ив. Матюшкинъ.

Авг. 18. Послано на новоселье во благословеніе съ хлѣбомъ къ стольнику Кондратью Ѳомичу Нарышкину образъ Богородицы. Авг. 19. Пріѣзжалъ отъ Вел. государя царя Іоанна Ал. изъ монастыря Пр. Б-цы Донскія къ св. патріарху въ село Троицкое на Сѣтунѣ со столомъ стольникъ кн. Ѳед. Вас. Засѣкинъ.

1686 г. мая 24. Приходилъ отъ государей съ новою рѣдькою степ. клюшникъ С. Бохинъ.

Іюня 26. Онъ же приходилъ съ свѣжими огурцами. Іюля 25. Приходилъ отъ г. царевны Анны Мих. съ постилою бояринъ Петръ Ив. Матюшкинъ.

Авг. 5. Приходилъ отъ Вел. государей съ дынею С. Бохинъ.

1687 г. сент. 6. Приходили ко благословенію въ Крестовую Полату бояре и воеводы кн. Вас. Вас. Голицынъ съ товарищи, которые пришли къ Москвѣ съ службы съ Крымской степи. Сент. 15. Приходилъ ко благословенію въ Крестовую Полату на отпускѣ Гетманской писарь Павелъ Самойловъ, который присланъ былъ къ Москвѣ къ Вел. государямъ и св. патріарху отъ гетмана Ив. Степ. Мазепы.

Окт. 8. Присылала съ имениннымъ пирогомъ Кирилла Чаплыгина жена его Полагея. Окт. 11. Приходилъ отъ Вел. государей съ арбузами С. Бохинъ. Того же дни приходиль въ Крестовую полату окольничій Семенъ Ѳед. Толочановъ и благословлялся переходить въ новопостроенныя свои каменныя хоромы. Окт. 30. Приходилъ отъ Вел. государей съ виноградомъ С. Бохинъ.

1688 г. февр. 11. Приходилъ ко благословенію въ Крестовую полату Гетмана И. С. Мазепы племянникъ его Степанъ Трощинскій.-12. Приходилъ ко благословенію въ Крестовую полату Гадячской полковникъ Мих. Васильевъ и благословлялся переходить въ новый свой дворъ, который ему данъ послѣ дьяка Семена Румянцова. Февр. 17. Приходилъ съ имениннымъ пирогомъ Греческой школы ученикъ Ѳедоръ Поликарповъ.

Апр. 8. Св. патріархъ изволилъ отослать образъ Преображенія во благословеніе къ боярину ко Льву Кирил. Нарышкину, что ему сказана честь-боярство.

Мая 24. Приходилъ Вознесенскаго монастыря отъ игуменьи Варсонофіи съ ѣствами дьякъ Козма Семеновъ.

Іюня 18. Приходилъ отъ Вел. государей съ свѣжими огурцами степенный клюшникъ Андрей Михайловъ.

Авг. 5. Приходилъ со столомъ изъ Новодѣвича монастыря огь игуменьи съ сестрами того жъ монастыря дьякъ Ефимъ Зотовъ. — 13. Приходили въ Крестовую полату съ отписками отъ Гетмана И. С. Мазепы генеральной ясаулъ Андрей Гамалѣя да Запорожскихъ казаковъ куренной атаманъ Яковъ Костенковъ.

1690 г. (при патріархѣ Адріанѣ) сент. 21. Приходилъ ко благословенію стольникъ кн. Ив. Ив. Троекуровъ и благословлялся жениться окольничаго Вас. Аврам. Лопухина на дочери его дѣвицѣ.

Ноября 1. Приходилъ ко благословенію въ Крестовую полату дохтуръ, который къ Москвѣ присланъ отъ цесаря, греченинъ Яковъ Дм. Пимариновъ и въ Крестовой полатѣ св. патріарху говорилъ арацію. Ноября 11. Приходилъ Новомѣщанской слободы мѣщанинъ Викторъ Ѳоминъ съ питейнымъ и съѣстнымъ подносомъ. — Ноября 13. Приходилъ послѣ женитьбы съ свадебными овощами дьячекъ Казанскаго собора. — 26. Св. патріархъ изволилъ послать во благословеніе къ боярынѣ вдовѣ княгинѣ Овдотьѣ Петровнѣ Куракиной образъ Соловецкихъ чуд., что у ней боярыни въ дому св. патріарху низали жемчугомъ поручи по красному бархату.

1691 г. генв. 27. Приходилъ ключникъ патріаршаго дому ко благословенію, что онъ сговорилъ жениться. — Того же дня приходилъ въ Крестовую полату стольникъ Леонтій Мих. Глѣбовъ и благословлялся у св. патріарха жениться на дочери Думнаго дворянина Ив. Петр. Савелова. — Генв. 31. Приходилъ казанецъ Никита Кудрявцевъ съ питейнымъ подносомъ и съ рыбою.

Февр. 6. Приходилъ съ подносомъ съ питейнымъ и съ ѣстнымъ города Симбирска посадскій человѣкъ Семенъ Ивановъ.

Марта 5. Приходили ко благословенію въ Крестовую полату Донскихъ казаковъ станичный атаманъ съ казаками (рядовыхъ 122 челов.).

Окт. 3. Въ третьемъ часу ночи въ исходѣ отъ Вел. государя царя Петра Ал. по рожденіи сына его государева царевича Александра Петровича пріѣзжалъ со здоровьемъ изъ походу изъ села Преображенскаго бояринъ Ѳед. Аврам. Лопухинъ.

1692 г. генв. 7. Приходилъ Сущевскія слободы тяглецъ Ив. Романовъ съ имениннымъ пирогомъ и съ подносомъ.

Февр. 28. Приходилъ ко благословенію и съ подносомъ именитый человѣкъ Григорій Дмитріевичъ Строгановъ.

Марта 18. Св. патріархъ изволилъ послать во благословеніе домовыхъ дѣлъ съ стряпчимъ къ боярынѣ вдовѣ княгинѣ Настасіи Львовнѣ Воротынской образъ Богородицы Владимірской, что она боярыня поступилась въ домъ Преч. Богородицы и св. патріарха въ Московскомъ уѣздѣ, въ Горетовѣ стану село Куркино да деревню Барашкова съ пашнею и съ сѣнными покосы и со всѣми угодьи и съ крестьянскими дворы.

Апр. 8. Приходилъ ко благословенію бояринъ кн. Ив. Юр. Трубецкой, что ему сказана честь — боярство.

1695 г. окт. 21. Св. патріархъ благословилъ Вознесенскаго монастыря старицу Евдокію Челищеву образомъ Богородицы Владимірскія, для того что она патріарху на сокосъ шила золотомъ и серебромъ и канителью и трунцаломъ оплечье и передникъ и круживо.

Ноября 3. Приходилъ въ Крестовую полату Думный дворянинъ Ѳед. Андр. Зыковъ, благословился переходить въ новыя свои каменныя хоромы.

1696 г. февр. 21. Приходилъ ко благословенію въ Крестовую полату бояринъ Борисъ Петр. Шереметевъ, какъ онъ пріѣхалъ къ Москвѣ изъ Бѣлагорода.

Іюля 31, въ пятокъ, приходилъ въ Крестовую полату Думный дьякъ Андрей Андр. Виніюсъ съ письмомъ, каково прислано оть Вел. государя къ св. патріарху съ почтою изъ Азова по взятіи города Азова.

1697 г. генв. 1. Приходили ко благословенію въ Крестовую полату на отпускѣ съ Москвы войсковой атаманъ Фролъ Миняевъ съ ясаулы и съ казаками (рядовыхъ 142 ч.). Патріархъ благословилъ ихъ всѣхъ иконами.

1698 г. іюля 10. Приходилъ къ благословенію въ Столовую полату бояринъ А. С. ІПеинъ, какъ онъ пріѣхалъ къ Москвѣ съ службы изъподъ Воскресенскаго монастыря, что на Истрѣ.

 

Славильщики

Въ Рождественскій праздникъ, по старому обычаю, послѣ утрени и литургіи къ патріарху приходили славильщики славить Христа — «Христосъ рождается, славите», и святѣйшій раздавалъ имъ обычныя дачи, неособенно, впрочемъ, значительныя. Изъ церковнаго чина приходили только соборяне, отъ всѣхъ Кремлевскихъ соборовъ и изъ Китая отъ Покровскаго (Василій Блаженный) и Казанскаго, когда и тамъ былъ учрежденъ соборъ. Соборомъ обозначался храмъ, въ которомъ, кромѣ 2 или 3 священниковъ, опредѣлялся и протопопъ. Кромѣ трехъ главныхъ соборовъ-Успенскаго, Благовѣщенскаго и Архангельскаго, патріархъ раздавалъ славленое и еще въ 14 соборовъ, изъ которыхъ половина находилась въ зданіяхъ царскаго Дворца. Не многія не соборныя церкви получали также славленое. Размѣръ этой дачи славленаго, повидимому, зависѣлъ сколько отъ давняго обычая, столько же и отъ патріаршаго соизволенія, смотря по достоинству соборянъ.

При патріархѣ Филаретѣ, въ 1626 г., протопопъ съ братіею Успенскаго собора получалъ рубль. При Іоакимѣ, въ 1676 г., — два рубля, при Адріанѣ-3 руб. Благовѣщенскаго собора протопопу, духовнику государя, одному рубль, а остальнымъ на соборъ 10 алт.; Архангельскому протопопу на соборъ полтина, другимъ соборамъ всѣмъ по 2 гривны. Полтина (рѣдко) и 2 гривны и впослѣдствіи были обычною патріаршею дачею славленаго на каждый соборъ.

Другое дѣло, когда при Филаретѣ тѣ же славильщики ходили къ Великой старицѣ Марѳѣ Ивановнѣ. Тогда (въ 1628 г.) Успенскіе получали 5 р., Благовѣщенскіе тоже; Архангельскіе — 4 р., другіе по 3 р. и по 11/2 р.

Такъ какъ славить значило воспѣвать Рождество Христово, то прямыми славильщиками въ этотъ и въ другіе Рождественскіе дни являлись исключительно пѣвчіе государевы, патріаршіе и архіерейскіе. Они распредѣлялись по устройству хора на станицы, въ каждой по 5 человѣкъ. Государевыхъ пѣвчихъ числилось 7 станицъ, патріаршихъ 6 станицъ и впослѣдствіи 8. Они получали славленаго на каждую станицу: старшія двѣ по 2 р., другія по полтинѣ, по 10 алтынъ, по 2 гривны и по 5 алтынъ. Учителю (регенту) особо рубль.

Всего славильщикамъ патріархъ раздавалъ въ1635 году 17 р. 10 алт. 2 д., а въ 1696 г. уже-106 р. 28 алт. 2 д.

Славленыя дачи въ теченіи лѣтъ увеличивались постепенно и подъ конецъ дошли до суммы во 106 р. по тому обстоятельству, что съ устройствомъ школъ, при Іоакимѣ и Адріанѣ, къ нимъ стали приходить славить школьные учителя и ученики, а также уставщики и крестовые дьяки отъ многихъ царскихъ комнатъ, отъ государя, отъ царицъ и царевенъ.

Школьники по праву малолѣтства и по бытовому смыслу праздника, конечно, пользовались радушнымъ доступомъ въ патріаршія полаты и приходили не только славить, но и являть плоды своего школьнаго ученія, то-есть произносить предъ патріархомъ Рацеи или Ораціи, праздничныя рѣчи, отчего и прозывали ихъ рацельщиками.

Сколько намъ извѣстно, постоянное говореніе предъ патріархомъ такихъ рѣчей завелось со времени патріарха Іоакима. Въ 1676 г. на другой день праздника, 26 дек., послѣ литургіи, въ Крестовой полатѣ предъ св. патріархомъ говорилъ рѣчь праздничную съ поздравленіемъ бывшій архимандритъ Пахомій слѣпой, который жилъ въ Чудовомъ монастырѣ въ больницѣ. Святѣйшій пожаловалъ ему полтину; да старцу, который его водитъ, дана гривна.

Въ 1685 г. ноября 9 въ Крестовой полатѣ былъ столъ для поставленія Гедеона, еписк. Луцкаго, въ митрополиты въ Кіевъ, тогда племянникъ Каріона Истомина, Иванъ Истоминъ, во время столоваго кушанья говорилъ патріарху поздравительную орацую, за что получилъ 2 р.

Въ томъ же 1685 г., на другой денъ Рождественскаго праздника, къ святѣйшему приходили въ Крестовую Греческихъ высокихъ наукъ учители, которые учили въ школѣ Богоявленскаго монастыря Греко-Латинскому книжному писанію, греко-іеромонахи Аникій и Софроній (Лихуды) и съ учениками своими славили и говорили святѣйшему поздравительныя рѣчи. Патріархъ пожаловалъ имъ по 5 р.; ученикамъ ихъ 2-мъ чел. по 2 р., 9 чел. по рублю. Тогда же говорилъ поздравительныя рѣчи учитель школы Печатнаго Двора, іеромонахъ Тимоѳей; ему дано тоже 5 р., его товарищу, Греку, 2 р.; ихъ ученикамъ, одному— рубль, 9-ти — по полтинѣ, 46 чел. по 8 алт. 2 д. Всего было роздано 55 р. съ полтиною.

Въ 1687 г. говорилъ предъ патріархомъ орацію Крестовый дьячекъ царевенъ большихъ Мих. Львовъ, за что получилъ 16 алт. 4 ден., т.-е. полтину.

Патріархъ Іоакимъ, повидимому, очень любилъ слушать эти рацеи и потому завелъ рацельщиковъ и между своими домовыми меньшими подьяками, т.-е. пѣвчими мальчиками, которыхъ ораціямъ училъ Книгъ-Печатнаго Двора справщикъ іеродіаконъ Каріонъ (Истоминъ) и въ томъ же 1687 году выучилъ такихъ рацельщиковъ шесть человѣкъ, за что получилъ 2 р.; а рацельщики получили по полтинѣ за то, что въ тотъ праздникъ говорили передъ патріархомъ выученныя ими ораціи. Каріонъ продолжалъ учить рацельщиковъ и при Адріанѣ въ 1690 г., за что также получилъ 2 р.

Появились рацельщики и отъ нѣкоторыхъ монастырей. Въ томъ же 1687 г. Донскаго монастыря іеролонахъ Іовъ Еруновскій говорилъ передъ патріархомъ орацію и получилъ за то рубль. Въ 1689 г. дек. 27 послѣ литургіи къ патріарху въ Крестовую полату приходили изъ школы, что за Иконнымъ рядомъ, учитель іеромонахъ Софроній и съ нимъ ученики его Греческаго языка реторическаго, граматическаго и книжнаго Греческаго и Словенскаго ученія, и въ Крестовой полатѣ предъ Святѣйшимъ и освященнымъ соборомъ Христа славили пѣшемъ Греческаго согласія и говорили Гречески и Словенски о Христовѣ воплощеніи отъ Божественныхъ писаній многія рѣчи и орацыи св. патріарху съ поздравленіемъ. Въ это время орацѣйщиковъ было семь человѣкъ.

Въ 1690 г. сент. 9 изъ Кіева Спасо-Межигорскаго монастыря іеродіаконъ Филаретъ послѣ утрени въ Крестовой полатѣ передъ патріархомъ говорилъ арацыю, дано рубль.

Патріархъ Адріанъ вмѣсто алтыновъ и рублей сталъ давать рацельщикамъ по золотому, другимъ по ефимку.

Въ 1691 г. дек. 27 приходили къ патріарху въ Крестовую полату Греческой школы учители греко-іеромонахи Іоанникій да Софроній со учениками и въ Крестовой полатѣ славили Христа Греческимъ напѣвомъ и передъ св. патріархомъ ученики говорили по-Латыни и по-Словенску о Рождествѣ Христовѣ многія рѣчи. Патріархъ пожаловалъ учителямъ денежную дачу, а ученикамъ ихъ Петру Посникову (впослѣдствіи былъ Врачефилософъ) три золотыхъ, Николаю Семенову, Ѳедору Поликарпову, Алексѣю Кириллову по золотому, остальнымъ шести челов. по ефимку.

По примѣру Рождественскаго праздника Адріанъ въ томъ же году установилъ поздравительныя рѣчи и по поводу Свѣтлаго Праздника. 19 апр. въ Ѳомино Воскресеніе послѣ литургіи въ Крестовую полату къ нему приходили изъ школы, что за Иконнымъ рядомъ, учитель іеромонахъ Софроній и съ нимъ ученики его Греческаго языка, реторическаго, граматическаго и книжнага Греческаго и Словенскаго ученія и въ Крестовой полатѣ передъ св. патріархомъ Христа славили пѣніемъ Греческаго согласія и говорили Греческимъ и Словенскимъ о Воскресеніи Христовѣ отъ Божественныхъ писаній многія рѣчи и орацѣи св. патріарху съ поздравленіемъ. Это были ученики уже возмужалые-іеромонахи, іеродьяконы, дьяконы и бѣльцы того же возраста. Ихъ одѣлили денежными дачами, при чемъ учителю дано 5 р., а всего роздано болѣе 15 р.

Въ тотъ же день приходили въ Крестовую и рацельщики, Греческой школы ученики, и говорили предъ патріархомъ ораціи о Воскресеніи Христовѣ и патріарху поздравительныя рѣчи. Святѣйшій пожаловалъ имъ: Петру Посникову 2 золотыхъ, Ѳедору Поликарпову золотой да ефимокъ, Алексѣю Кириллову, Николаю Семенову по золотому, остальнымъ тремъ по ефимку.

 

Крестовая Полата

Мы упоминали, что патріаршіе пріемы въ болѣе значительныхъ случаяхъ происходили въ Крестовой полатѣ.

Издревле Крестовая келья, потомъ полата составляла необходимую постройку во дворѣ духовнаго владыки, сравнительно съ жилыми хоромами весьма обширную, такъ какъ по своему назначенію въ извѣстномъ смыслѣ она соотвѣтствовала древней княжеской Гриднѣ, гдѣ собиралась на думныя засѣданія и пиры княжеская дружина. Такъ и въ Крестовой кельѣ-полатѣ собиралась духовная дружина духовнаго владыки для общаго, соборнаго моленія для праздничнаго или панихиднаго столованья для избранія духовныхъ лицъ на святительскія мѣста, для святительскаго суда и для другихъ болѣе или менѣе важныхъ дѣлъ и порядковъ.

Такая Крестовая келья съ Крестовыми сѣнями существовала (въ XVI ст.) у Новгородскаго владыки, какъ и по всѣмъ городамъ, гдѣ находились каѳедры святителей, ибо она и строилась для исполненія дѣйствій святительскаго чина и сана.

Въ Москвѣ, съ учрежденіемъ патріаршества, Крестовая полата пріобрѣтаетъ болѣе и болѣе церемоніальное значеніе, хотя свое древнее настоящее прозваніе, Крестовая, твердо устанавливаетъ только со второй половины ХVІІ ст.

Прямое и главное назначеніе Крестовой полаты, какъ и древней Крестовой кельи, заключалось въ томъ, что это была не домашняя, но соборная моленная святителя-владыки, въ которую для особыхъ церковныхъ служеній собирались духовныя власти: Бѣлые (митрополиты въ бѣлыхъ клобукахъ) и Черные (архіепископы и епископы въ черныхъ клобукахъ), а также и меньшіе иноческіе чины.

Вмѣстѣ съ тѣмъ это была и Думная полата, гдѣ соборнѣ происходили засѣданія духовныхъ властей съ патріархомъ во главѣ для рѣшенія особенно важныхъ дѣлъ по духовному управленію.

Такъ, въ 1678 г. въ Крестовой по единогласному совѣщанію было рѣшено упразднить обрядъ шествія на осляти въ Вербное Воскресенье, соблюдавшійся кромѣ Москвы и по другимъ городамъ, и оставить его только въ одной Москвѣ (гдѣ пребывалъ самъ государь), какъ похвальное дѣйство, изображающее передъ народомъ образъ царскаго смиренія и благопокоренія предъ Христомъ Господомъ, предъ Царемъ Небеснымъ.

Мы упоминали, что при Грозномъ митрополитъ Макарій принималъ въ своихъ полатахъ, Малой и Столовой, Литовскихъ посланниковъ.

Такіе пріемы случались и при патріархѣ Филаретѣ Никитичѣ, когда для «большаго посольскаго дѣла» онъ принималъ въ Крестовой полатѣ посла отъ Турскаго Муратъ-Салтана Гречанина Ѳому Катакузина, 1627 г. дек. 13. Обстановка этого пріема была обычная, какъ и въ царскомъ дворцѣ. Изъ властей при патріархѣ присутствовали Павелъ, митрополитъ Сарскій и Подонскій, Іосифъ, архіепископъ Суздальскій, архимандриты и игумены. Затѣмъ бояринъ патріарха, два думныхъ дьяка да патріаршіе приказные люди, всѣ въ золотѣ, т.-е. въ парчевыхъ золотныхъ одеждахъ. Передъ Крестовою въ малыхъ сѣняхъ сидѣли по лавкамъ патріаршіе дворяне большіе въ золотѣ же; въ большихъ сѣняхъ— дворяне и дьяки и гости въ золотѣ же сидѣли по лавкамъ. А по крыльцу и по лѣстнвцѣ стояли дворяне и приказные люди и дѣти боярскіе въ цвѣтномъ платьѣ. По площади стояли стрѣльцы въ цвѣтномъ платьѣ безъ пищалей. Встрѣчи были, первая вышедъ изъ большихъ сѣней у порогу, вторая посреди большихъ сѣней. Въ томъ же порядкѣ пріемъ повторился и 18 дек. Такъ же и того же посла патріархъ принималъ и въ 1630 году іюня 1, 8, 10, 14 и 25.

Внутреннее устройство Крестовой полаты носило въ себѣ старозавѣтный типъ деревянной жилой избы, одинаковый и въ царскомъ дворѣ, и въ крестьянскомъ быту, сохраняющемъ донынѣ такое устройство. Различіе заключалось только въ обширности и въ богатой уборкѣ зданія. Передъ полатой находились сѣни (при Филаретѣ большія и малыя).

Въ древнихъ постройкахъ сѣни представляли своего рода пріемную залу, а потому въ сѣняхъ передъ Крестовою въ 1628 г. въ присутствіи патріарха Филарета происходило засѣданіе боярской Думы о Разбойныхъ дѣлахъ, на которомъ начальникъ Разбойнаго приказа кн. Д. М. Пожарскій дѣлалъ докладъ Думѣ бояръ о приведеніи въ порядокъ узаконеній по Разбойнымъ дѣламъ (А. И., III, 304).

Изъ сѣней полаты, къ востоку, большія двери вводили въ полату, слѣдовательно входъ въ нее былъ съ западной стороны. Въ переднемъ углу полаты, въ правомъ отъ входа (въ юго-восточномъ), помѣщались иконы въ особомъ иконостасѣ. Здѣсь подъ образами было большое главное мѣ сто, которое занималъ только самъ святитель, для чего туть же стояло и кресло для него или устроивалось особое мѣсто съ бархатною подушкою и съ бархатнымъ подножіемъ. У Никона подушка была покрыта золотымъ бархатомъ по червчатой землѣ. У стѣнъ вокругъ всей полаты, на возвышенныхъ на три ступени отъ уровня пола рундукахъ, или помостахъ, находились лавки для сидѣнья собравшимся чинамъ по старшинетву, которое начиналось отъ патріаршаго мѣста, по правой и по лѣвой сторонѣ. Лавка подъ образами, гдѣ находилось патріаршее мѣсто, называлась переднею. Лавки, прилегавшія ко входнымъ дверямъ полаты, именовались кониками въ значеніи окончанія линіи лавокъ. Лавки покрывались полавошниками, въ большіе праздники бархатными, въ другіе дни суконными, по большей части зелеными.

Въ 1634 г. іюня 27 во время пріема патріархомъ Филаретомъ прибывшаго къ нему изъ-за границы духовенства съ Аоонской горы и изъ друтихъ мѣстъ, Крестовая полата была убрана слѣдующимъ образомъ: надъ патріаршимъ мѣстомъ подволока подбита была бархатами червчатыми; по окнамъ въ полатѣ были постланы атласы турецкіе; по лавкамъ по обѣ стороны были полавошники бархатъ червчатъ рытый; полата была устлана коврами цвѣтными.

У Никона въ 1658 г. находимъ праздничные полавочники, одинъ-бархатъ рытой по зеленой землѣ, травы чорныя, мѣрою въ длину 12 1/2 арш., въ ширину 1 1/2 арш.; другой — бархатъ рытый по красной землѣ, травы чорныя, въ длину 20 1/2 аршинъ. поперекъ 1 1/4 арш.,-оба подложены крашениною лазоревою. Коники покрывались полавочниками, сшитыми изъ суконъ разныхъ цвѣтовъ, т.-е. изъ лоскутовъ. Отъ патріаршаго мѣста до дверей постилалась попона пестрая, а въ торжественныхъ случаяхъ постилались богатые ковры. Въ полатѣ было семь оконъ; подоконники у нихъ также покрывались сукнами лазоревыми. У иконостаса висѣли небольшія паникадила, а посреди полаты висѣло большое паникадило съ часами въ нижнемъ его отдѣлѣ.

Во всѣ большіе праздники духовныя власти неотмѣнно собирались въ Крестовой, откуда, по назначенію патріарха, онѣ отправлялись для служенія въ соборы, монастыри или въ приходскія церкви, гдѣ случался чтимый праздникъ. Для такого сбору властей на Ивановской колокольнѣ происходилъ особый звонъ и благовѣстъ, зовущій властей не въ соборъ, а прямо въ Крестовую полату, а потому чѣмъ-либо отличавшійся отъ обычныхъ другихъ звоновъ, какою-либо особенностію въ удареніи, которую надо было знать и прислушиваться къ ней, чтобы вовремя прибыть въ Крестовую.

По извѣстнымъ днямъ церковнаго Устава патріархъ слушалъ въ Крестовой полатѣ вечерню и утреню. Общее торжественное моленiе соборнѣ со властями совершалось иногда и въ Крестовой въ навечеріи праздниковъ Рождества Христова и Богоявленія, когда служили Царскіе часы.

Затѣмъ на Святой недѣлѣ, въ субботу, въ Крестовой же послѣ обѣдни происходило раздробленіе артоса для отсылки въ Верхъ къ государю и ко всѣмъ членамъ царской семьи, какъ и ко всѣмъ знатнымъ лицамъ, послѣ чего справлялся и большой столъ, обѣдъ на всѣхъ властей.

Особенно славны были для Крестовой полаты патріаршія празднества, совершаемыя въ Дому Пречистой Богородицы во имя Ея Успенія, а также и въ память основателя святительскаго дома св. Петра митрополита и въ другіе дни, въ которые чтились памяти и обряды, высоко ставившіе церковную власть, каково напр., было Вербное воскресеніе.

Главнѣйшій соборный праздникъ въ патріаршемъ домѣ, какъ упомянуто, былъ день 15 августа, Успеніе Богоматери. Еще наканунѣ, 14 числа, патріархъ въ сопровожденіи властей ходилъ къ государю звать къ празднику, къ церковнымъ службамъ и потомъ въ Крестовой хлѣба кушать. Красота всякаго праздника на Руси съ особеннымъ радушіемъ выражалась именно въ угощеніи хлѣба кушать; поэтому каждый праздникъ въ Крестовой сопровождался большимъ столомъ-обѣдомъ, за которымъ по обычаю присутствовалъ государь съ боярами, всѣ духовныя власти и соборяне, а также и городскіе чины, стрѣлецкіе головы, гости, сотскіе черныхъ слободъ Москвы и пр. Угощеніе бывало на славу, почему на другой день въ праздникъ Нерукотвореннаго Образа церковники, хорошо угостившись, прохладны бывали, такъ что «забывали, какъ пѣть надобно».

Въ 1689 г. патріархъ Іоакимъ по случаю смутныхъ дѣлъ царевны Софіи съ братомъ Петромъ послѣ литургіи отпустилъ по домамъ всѣхъ властей, соборянамъ же далъ столъ въ Сѣняхъ, передъ Крестовою, а въ самой Крестовой угощалъ однихъ нищихъ и самъ одѣлялъ ихъ милостынею.

Садились за столъ въ этотъ праздникъ въ седьмомъ часу дня, по нашему счету часу въ 12-мъ въ исходѣ.

Другой праздничный столъ въ Дому патріарха или, какъ иногда выражались, въ Дому Св. Богородицы, происходилъ на память основателя патріаршему Дому Св. Петра митрополита, празднованіе которому совершалось 21 декабря. За недѣлю и даже иногда за 10 дней до этого дня патріархъ ходилъ со властями къ государю звать его праздновать къ празднику и къ столу. Но такъ какъ этотъ день приходился во время поста, то патріархово великое столованіе переносилось на другіе дни, смотря по назначенію, обыкновенно на первыя числа января, а взамѣнъ стола разсылались властямъ по домамъ только подачи безъ рыбы: въ Крестовой же кормили только соборянъ и пѣвчихъ.

При Филаретѣ наканунѣ праздника послѣ вечерни въ Крестовой бывала ужина на весь соборъ.

Въ первый день января праздновали Василію Великому и въ соборѣ цѣловали мощи Вселенскаго Святителя, его перстъ. Поэтому патріархъ находилъ благопотребнымъ присоединить къ этому празднику и праздничный столъ Петровскій, какъ онъ именовался въ записяхъ церковнаго служенія. Это былъ большой праздничный столъ, за которымъ, кромѣ властей и соборянъ, бывали и бояре и царскій духовникъ, при чемъ патріархъ самъ подносилъ гостямъ кубки и ковши съ винами и медами. Иногда этотъ столъ справлялся и въ Столовой полатѣ и притомъ 3 или 4 января, смотря по удобству дней для празднованія. Бывали случаи, когда этотъ праздничный столъ отправлялся съ особеннымъ торжествомъ. Тогда за столомъ патріарха присутствовала, можно сказать, вся почетная Москва, государь съ боярами, власти и все почетное духовенство, дьяки, всѣ стрѣлецкіе головы и полуголовы, именитые люди Строгоновы, гости. Такъ было въ 1667 г. 21 декабря при Вселенскихъ патріархахъ Паисіи и Макаріи. Свѣтскіе чины обѣдали въ кривомъ большомъ столѣ.

Третій большой праздникъ, касавшійся самой личности патріарха, именно Вербное воскресенье, когда святитель шествовалъ на осляти въ Іерусалимъ, какъ именовали иноземцы храмъ Василія Блаженнаго; въ этотъ праздникъ патріархъ также ходилъ наканунѣ, даже дня за три, въ среду, къ государю звать его къ Вербному воскресенью. Въ самый день торжественнаго шествія на осляти, по возвращеніи въ соборъ, вербу раздробляли на пучки, для отсылки къ государю и для раздачи властямъ, что исполнялъ самъ патріархъ. Затѣмъ всѣ власти и богородицкій протопопъ (соборный) съ братіею, а также и всѣ свѣтскіе чины, служившіе при дѣйствѣ или по назначенію сопровождавшіе торжественное шествіе, особенно лица, которыя вели осля подъ патріархомъ, кушали у патріарха, при чемъ провозглашались чаши патріархова и государева. Такъ торжество происходило въ 1672 году. За столомъ въ этотъ праздникъ бывалъ и самъ государь. Въ иныхъ случаяхъ Вербный столъ справлялся на Святой.

Во всю Святую недѣлю каждый день включительно до субботы также давались столы бѣлымъ и чернымъ властямъ и иноческому духовенству.

Къ неотмѣннымъ также столамъ принадлежали и столы панихидные, поминовенные. Таковы были столы, даваемые обыкновенно на Масляницѣ, въ среду и въ пятницу, когда въ соборѣ совершались панихиды по патріархахъ Русскихъ въ среду и по митрополитахъ въ пятницу или и въ другіе дни, но всегда отдѣльно и притомъ черезъ день.

Широкіе столы также бывали въ дни домовыхъ, такъ сказать, приходскихъ у патріарха праздниковъ: іюля 2 въ праздникъ Ризположенія, октября 5 въ день Трехъ Святителей и 14 ноября въ день апостола Филиппа и 12 апостоловъ, которыхъ храмы находились во дворѣ или на Сѣняхъ патріарха. Это были столы въ собственномъ смыслѣ домашніе, за которыми кормился весь патріаршій дворъ отъ малаго чина и до большого. Гостями въ это время были власти и соборяне. За этими столами, какъ иногда и за праздничными, особенно за Вербнымъ, патріархъ кормилъ также и дѣтей боярскихъ разныхъ городовъ (мелкихъ помѣщиковъ), которыхъ иногда собиралось больше ста человѣкъ; въ Вербный столъ патріарха Адріана въ 1691 г. ихъ собралось 130 человѣкъ. Со временъ патріарха Никона тутъ же обѣдали и 12 человѣкъ патріаршихъ нищихъ (юродивыхъ, какъ говоритъ Павелъ Алеппскій).

При Филаретѣ въ 1633 г. 2 іюля, въ праздникъ Ризположенія, самъ государь приходилъ къ службѣ въ Ризположенскую церковь и кушалъ у патріарха.

Случайные столы, которые можно назвать «архіерейскими», происходили въ дни поставленія духовныхъ властей въ саны митрополита, архіепископа, епископа, при чемъ за эти столы въ патріаршую казну взималась пошлина отъ митрополитовъ Новгородскаго и Казанскаго по 40 р. за столъ, отъ остальныхъ по 30 р.

При поставленіи самого патріарха торжественный столъ происходилъ въ царскихъ полатахъ. Послѣ божественной службы всѣвласти вкупѣ съ патріархомъ шествовали въ Крестовую полату и дожидались тамъ царскаго стола и зватаго отъ государя. Зватымъ бывалъ кто-либо изъ окольничихъ. Патріархъ шествовалъ къ столу въ зимнее время въ саняхъ, въ которыя садился у себя во дворѣ, сошедъ съ лѣстницы, или же сошедъ передъ соборомъ съ большой лѣстницы изъ Крестовой и пройдя до западныхъ дверей соборной церкви, садился тамъ въ сани и ѣхалъ въ Ризположенскія ворота къ южнымъ дверямъ собора и площадью къ Благовѣщенскому собору, папертью котораго проходилъ на Красное крыльцо и въ Золотую государеву полату. Власти за нимъ шли пѣшкомъ, а во дворецъ подъ руку вели его архіереи. Столъ для святителя ставился особый съ лѣвой стороны отъ государева, отступя на сажень или мало больше, а власти садились за другимъ столомъ одаль по правую сторону отъ государя.

За столомъ новоизбранному подавали икру, уху, пирогъ. Патр. Адріану въ этомъ случаѣ было подано блюдо стерляжины свѣжепросольной, уха и коровай. Послѣ этой третьей ѣствы-пирога патріархъ вставалъ изъ-за стола, дабы совершить установленный объѣздъ вокругь Кремля на осляти въ сопровожденіи властей и бояръ. Объѣхавъ Кремль, святитель возвращался къ царскому столу, по окончаніи котораго, послѣ заздравныхъ чашъ про великаго государя и про святѣйшаго патріарха, святѣйшій получалъ государевы дары, которые подносилъ ему самъ государь. А послѣ даровъ, какъ случилось въ 1672 г. при поставленіи патріарха Питирима, царь Алексѣй Михаиловичъ поднесъ ему «ковришки сахарныя и простыя, да сахару жъ двѣ трубы, да митра, да посохъ, да поручи (сахарные же пряничные)». Затѣмъ послѣ царскаго угощенія святѣйшiй попрежнему, въ сопровожденіи властей, шествовалъ въ свою Крестовую полату.

Объѣздъ вокругъ Кремля совершался такимъ образомъ: сначала отъ Краснаго крыльца, отъ золотой лѣстницы, святитель въ каретѣ шествовалъ прямо къ Спасскимъ воротамъ. Выѣхавъ изъ воротъ, входилъ на уготованный приступъ и, обратясь къ Спасову образу (на вратахъ), говорилъ литію и кропилъ св. водою. Потомъ ѣхалъ Красною площадью въ Неглиненскія (Воскресенскія) ворота, откуда черезъ мостъ, поворотя налѣво мимо Моисеевскихъ богадѣленъ, продолжалъ путь стрѣлецкими слободами мимо Троицкаго моста до Боровицкихъ Кремлевскихъ воротъ, въ которыя въѣхавъ, поворачивалъ направо и шествовалъ въ каретѣ же чрезъ Дворцовый Житный дворъ мимо Тайницкихъ воротъ и подлѣ городовой стѣны, гдѣ живутъ соборные попы, пріѣзжалъ къ Спасскимъ же воротамъ, откуда возвращался къ Красному крыльцу.

На другой день всѣ власти снова собирались въ Крестовой, гдѣ происходилъ по чиновной книгѣ обрядъ соединенія, послѣ чего въ соборѣ возводили новопоставленнаго на его патріаршее мѣсто, откуда онъ проходилъ въ Ризположенскую церковь и совершалъ тамъ литургію, которую пѣли поскоро, потому что предстоялъ новый объѣздъ Бѣлаго города.

Сошедши изъ церкви по лѣстницѣ, патріархъ садился на осля у лѣстницы съ приступки и выѣзжалъ съ своего двора опять въ Ризположенскія ворота и ѣхалъ около соборной церкви, поворачивалъ мимо стараго Царяборисова двора къ Богоявленскому монастырю, что на Троицкомъ подворьѣ, потомъ по задворку въ Боровицкія ворота и далѣе выѣзжалъ въ Чертольскія ворота, за Бѣлый городъ и слѣдовалъ вокругъ бѣлокаменныхъ стѣнъ до Срѣтенскихъ воротъ, откуда по Срѣтенкѣ возвращался въ Кремль въ свой патріаршій Домъ.

Это была только большая половина объѣзда вокругь Бѣлаго города. Другую, малую, половину патріархъ совершалъ уже на третій денъ.

Въ эти два дня столы справлялись у патріарха въ Крестовой. Если поставленіе происходило Великимъ постомъ, то столовъ не давали: «столу въ такіе дни быти не пригоже», отмѣчаетъ по этому поводу церковная запись.

Любопытно и то обстоятельство, что по установленному обычаю новопоставленный по совершеніи всѣхъ обрядовъ неотмѣнно долженъ былъ подносить государю, царицѣ и каждому члену царской семьи свои дары; но по большей части избранники не бывали настолько богаты, чтобъ ознаменовать свое поставленіе достойными государя подарками. Поэтому такіе дары обыкновенно приносились съ Казеннаго государева двора; новоизбранный подносилъ ихъ государю и всему царскому семейству, какъ свои собственныя, а послѣ церемоніи они снова возвращались въ Казну. Возвращались иногда даже и тѣ дары, которые подносимы были патріарху отъ государя и его семейства. Только у небогатыхъ избранниковъ такіе дары назадъ не возвращались. Видимо, что древній порядокъ жизни никакъ не могъ отмѣнить старозавѣтный чинъ даренія.

О расположеніи лавокъ и самыхъ столовъ въ Крестовой полатѣ находимъ нѣкоторыя подробности въ запискахъ о пришествіи государя къ патріарху къ прощенію въ воскресенье Сырнаго заговѣнья.

Въ это время патріархъ встрѣчалъ государя или среди Крестовой или для большей почести на большой передней лѣстницѣ, что отъ собора, въ дверяхъ передъ церковью Трехъ Святителей въ паперти и, встрѣтя, благословивъ и принявъ государя подъ руку, шелъ съ нимъ въ Крестовую вмѣстѣ. Государь садился на большой лавкѣ отъ собора у южной стѣны полаты, а патріарху указывалъ сѣсть на другой передней лавкѣ подъ образами (у восточной стѣны). Эти двѣ лавки помѣщались на рундукахъ, т.-е. пристѣнныхъ помостахъ ступени на три выше уровня пола. Боярамъ государь указывалъ сѣсть на третьей лавкѣ отъ патріархова двора, т.-е. у сѣверной стѣны, гдѣ эта лавка помѣщалась безъ рундуковъ прямо на полу полаты.

Государевъ поставецъ для питьевыхъ сосудовъ ставился передъ Крестовою въ сѣняхъ. Вино романея, ренское, бастръ и красный и бѣлый меды, — все это было государево. Но подносилъ ихъ государю и боярамъ самъ патріархъ, по кубку каждаго вина и по ковшу того и другого меда, каждому изъ присутствовавшихъ. Когда, исполнивши древній обрядъ, государь уходилъ съ боярами изъ Крестовой, патріархъ со властьми провожалъ его до тѣхъ мѣстъ, гдѣ встрѣчалъ.

Проводя государя, патріархъ справлялъ этотъ обрядъ прощенія съ духовными властями, которымъ также подносилъ кубки и ковши и чарки съ питьемъ и, поднесши питье, говорилъ прощеніе. Послѣ вечерни патріархъ справлялъ обрядъ и для своихъ приказныхъ и дворовыхъ людей. Наливали питье съ патріаршаго поставца, который поставлялся обыкновенно въ самой Крестовой, какъ бывало и во время столовъ. Самъ патріархъ подносилъ каждому изъ своихъ рукъ, какъ происходило по государеву чину, каждому прежде по кубку романеи (красное), потомъ по кубку ренскаго (бѣлое), по ковшу меду краснаго да по ковшу меду бѣлаго. И затѣмъ, благословя всѣхъ, отпускалъ по домамъ, а самъ уходилъ въ келью.

Когда изъ дворца на патріаршій дворъ были устроены переходы, то государь приходилъ къ патріарху сквозь старую патріаршу Столовую полату, бывшую Макарьевскую, и черезъ паперть церкви Трехъ Святителей.

Изъ случайныхъ событій въ Крестовой полатѣ должно упомянуть, что въ ней происходило нареченіе царемъ маленькаго Петра по смерти царя Ѳедора Алекс, когда патріархъ Іоакимъ съ кн. Бор. Алекс. Голицынымъ привели царственнаго отрока въ Кре-стовую къ собравшемуся боярству и стали крестъ цѣловать(Архивъ кн. Куракина, i, 41).

Во время торжественныхъ столованій столы въ Крестовой располагались слѣдующимъ образомъ:

Для государя и патріарха столъ накрывался въ переднемъ углу полаты съ правой стороны, у образовъ. Съ той же стороны къ юго-западному углу полаты накрывался кривой столъ, т.-е. угловой для бояръ и другихъ чиновъ включительно до стрѣлецкихъ головъ и полуголовъ. Другой кривой столъ къ сѣверо-восточному углу полаты занимали бѣлыя и черныя власти и соборяне, а ниже ихъ садились гости и сотскіе Московскихъ Черныхъ слободъ. Поставцы ставились государевы; одинъ посередь полаты къ печному углу мало поближе, а другой въ сѣняхъ передъ Крестовою у дверей.

Патріаршій поставецъ устроивался въ самой полатѣ у дверей на обычномъ мѣстѣ, какъ во всѣ столы.

Такъ разставлялись питейные поставцы. Кормовые же ставились въ сѣняхъ передъ Крестовою и кушанья носили чрезъ заднія сѣни.

Во время праздничныхъ столовъ на патріаршій поставецъ выставлялось серебряной посуды: 14 кубковъ съ кровлями, 5 кубковъ податочныхъ, 36 чарокъ золоченыхъ, 5 чарокъ бѣлыхъ, 29 ковшей лебедей, 22 братины, 3 стопы, чаша, 2 росольника, 12 торелокъ, 12 ложекъ, 11 ножей;-иногда въ разныхъ отдѣлахъ больше этого числа, иногда меньше, смотря по числу и достоинству гостей.

 

Патріаршій столовый обиходъ

Упоминая о праздничныхъ и поминныхъ столованьяхъ въ Крестовой полатѣ, мы должны сообщить необходимыя свѣдѣнія и о самыхъ кушаньяхъ, какія подавались въ эти дни патріарху и властямъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ обозрѣть общій составъ патріаршаго столоваго обихода и келейные столы патріарховъ.

Самое большое и широкое угощеніе происходило въ соборный праздникъ Успенія Богородицы, августа 15, главный основной праздникъ Патріаршаго Дома. Вотъ перечень блюдъ, поданныхъ на столъ патріарху въ 1691 г. — Августа 15, въ субботу, на праздникъ Успенія Пресвятыя Богородицы св. патріарху подано столоваго кушанья въ Крестовой полатѣ: Хлѣбецъ. Кольцо (родъ витушки). 1) Икра зернистая. 2) Икра бѣлой рыбицы. 3) Вязига подъ хрѣномъ. 4) Прикрошка тѣльная. 5) Прикрошка осетрья. 6) 2 присола щучьи изъ живыхъ. 7) Присолъ стерляжій изъ живыхъ. 8) Присолъ стерляжій свѣжій. 9) 3 щуки паровыхъ. 10) 4 леща паровыхъ. 11) 2 стерляди паровыхъ. 12) 4 линя паровыхъ. 13) 2 язя паровыхъ. 14) 2 шелешпера. 15) 2 спины бѣлой рыбицы. 16) 2 обертки бѣлой рыбицы. 17) 2 звена бѣлой рыбицы. 18) 2 звена осетра живаго. 19) 2 схаба бѣлужьи. 20) 2 оладьи тѣльныхъ. 21) Сбитень. 22) Шти съ тешею. 23) 2 ухи щучьи шафранныя. 24) 2 пирога съ тѣломъ росольные. 25) 2 ухи щучьи черныя. 26) 2 пирога просыпныхъ. 27) 4 ухи стерляжьи изъ живыхъ. 28) 2 пирога съ тѣлесы. 29) 4 ухи окуневыхъ изъ живыхъ. 30) 2 пирога съ молоки. 31) 4 ухи плотичьи изъ живыхъ. 32) 2 пирога косыхъ. 33) 4 ухи линевыхъ. 34) Пироги подовые. 35) 4 ухи карасевыя. 36) 2 середки пирога. 37) Потрохъ. 38) 2 блюда пышекъ. 39). Щука колодка. 40) 2 блюда оладьи путныхъ. 41) 9 щукъ колодокъ. 42) 2 блюда сырниковъ. 43) 3 окуня росольныхъ. 44) Пироги кислые. 45) 3 леща росольныхъ. 46) 2 блюда карасей. 47) 2 полуголовы бѣлой рыбицы. 48) 2 блюда пряжья. 49) 2 полуголовы осетра свѣжаго. 50) 2 полутоловы бѣлужьи. 51) 2 звена ставные.

Почти каждое блюдо подано вдвойнѣ, иныя въ 3 и 4 блюдахъ. Это объясняется тѣмъ обстоятельствомъ, что въ этотъ праздникъ, если самъ государь не присутствовалъ на обѣдѣ, то патріархъ посылалъ во Дворецъ государю, въ настоящемъ случаѣ двумъ государямъ, Іоанну и Петру, весь полный составъ обѣда, почему блюда и удвоены. Кромѣ того, патріархъ посылалъ иныя блюда из-передъ себя, т. — е. со своего стола присутствовавшимъ гостямъ, а также и неприсутствовавшимъ за столомъ знатнымъ или надобнымъ лицамъ, такъ что составъ его стола изготовлялся въ такомъ обширномъ количествѣ именно по поводу подобныхъ подачъ, какъ обозначались эти посылки. Самому патріарху оставалось уже неособенно значительное количество блюдъ.

За тѣмъ же столомъ бѣлымъ и чернымъ властямъ и боярамъ и окольничимъ и думнымъ людямъ и соборяномъ въ Крестовой полатѣ въ столъ ѣствъ подано: Икра зернистая. Икра бѣлой рыбицы. Прикрошка тѣлъная. Прикрошка осетрья. Щука паровая. Лещи паровые. Стерляди паровыя. Звена бѣлой рыбицы. Четверти оладьи тѣльной. Шти съ яйцы. Пироги росольные. Ухи стерляжьи. Пироги круглые. Ухи подлещиковыя. Пироги караси. Звена ставныя. Пироги пряжные.

Къ тому же отдѣлу изготовлено: 7 хлѣбещь крупичетыхъ. 10 калачей четвертныхъ. 20 колецъ. 10 пироговъ росольныхъ. 35 пироговъ круглыхъ. 35 блюдъ карасей. 35 блюдъ пряжья. 35 щукъ паровыхъ. 35 лещей паровыхъ. 35 стерлядей паровыхъ. 35 звенъ бѣлой рыбицы. Коровай тѣльной. 35 сковородокъ стерляжьихъ ухъ. 35 сковородокъ подлещиковыхъ. Перечень 35 блюдъ указываетъ на число присутствовавшихъ въ зтомъ отдѣлѣ лицъ.

Затѣмъ слѣдовали патріаршіе пѣвчіе и властелинскіе ризничіе, которымъ подано: Икра зернистая. Вязига подъ хрѣномъ. Лещи паровые. Стерляди паровыя. Звена бѣлой рыбицы. Крушки тѣльные. Шти съ яйцы. Пироги круглые. Ухи стерляжьи. Пироги пряженые. Ухи щучьи. Звена бѣлужьи. Звена осетрьи. Звена семожьи. — Далѣе кормлены патріаршій казначей съ братіею, кои ѣдятъ по кельямъ: икра, вязига, стерляди паровые, звена бѣлой рыбицы, крушки тельные, шти, ухи плотичьи, звена бѣлужьи, звена семожви, пироги. — Потомъ хлѣбенная братія, дворяне и всякихъ чиновъ дворовые люди, которымъ подано: икра, вязига, шти, каша семожья, звена белужьи, звена семожьи, пироги. — Кормлены также Успенскаго собора пономари и сторожи 18 чел., звонари 11 чел., домовые дворяне и дѣти боярскіе и приставы и конюхи, которые стольничали; властелинскіе пѣвчіе и посошники, что стоятъ предъ властьми съ посохомъ; дѣти боярскіе и монастырскіе служки; нищіе 12 чел.; 270 чел. стрѣльцовъ, которые относили обѣды къ обоимъ царямъ; имъ дано 27 семогь и 27 хлѣбовъ братскихъ, т.-е. семга и хлѣбъ на 10 чел. .

Въ тотъ же день въ 1698 г. къ столу этого отдѣла было отпущено разнаго питъя: ренскаго полведра да 2 третника, да воронокъ; меду свѣтлаго ведро, меду малиноваго ведро, меду выкислаго ведро, пива мартовскаго ведро. Въ другихъ случаяхъ такого питья отпускалось больше, смотря по числу гостей.

Въ 1697 г. ноября 30, на праздникъ Андрея Первозваннаго отпущено: ренскаго полведра, секту воронокъ, добраго ренскаго четвертникъ, меду краснаго воронокъ, вишневаго ведро, малиноваго полведра да третникъ, меду выкислаго полтора ведра, пива приварнаго ведро, пива мартовскаго полтора ведра да полведра.

Вообще, о патріаршемъ столовомъ обиходѣ должно замѣтить, что списокъ блюдъ мало различался и за другими праздничными столами. Одни и хѣ же названія господствуютъ во всѣхъ и праздничныхъ, и будничныхъ столахъ. Большой и малый праздникъ отличался отъ рядовыхъ столовъ только количествомъ блюдъ, но самый составъ каждаго блюда или кушанья по всему вѣроятію готовился одинаково въ теченіи цѣлыхъ столѣтій.

Столъ патріаршій былъ столъ монашескій и потому въ скоромные дни на немъ господствовали рыбныя ѣствы. Въ постные дни преобладала разнородная растительная пища, и по преимуществу грибы.

По русскому обычаю на столъ подавалось очень много разныхъ блюдъ, но изъ нихъ кушали только тѣ, какія приходились по вкусу, какія въ тотъ день наиболѣе нравились. Остальныя раздавались въ почетъ любимымъ людямъ.

И такъ какъ кушать по древнерусскому обычаю начинали съ холодныхъ закусокъ, то на рыбномъ столѣ изъ рыбныхъ яствъ первое неотмѣнное мѣсто всегда занимала икра зернистая, а второе вязига подъ хрѣномъ. Иногда къ зернистой икрѣ присовокупляли икру бѣлой рыбицы-красную.

Затѣмъ слѣдовали прикрошки, присолы. Въ большомъ изобиліи подавалась паровая (копченая) рыба: изъ числа живыхъ и свѣжихъ щука, стерлядь, лещь, язь, линь, шелешперъ, сигъ и проч.

Послѣ холодныхъ слѣдовали горячія: щи и разныя ухи — уха щучья, стерляжья, окуневая, линевая, судачья, карасевая, плотичья, подлещиковая, язевая, озимая шафранная, озимая черная, венгерская, при чемъ къ каждой ухѣ подавались особые пироги; къ одной подовые, къ другой съ тѣлесы, къ третьей просыпные и далѣе росольные, кислые, косые, долгіе, съ молоками, караси (печеные въ видѣ карасей), Троицкіе, а также аладьи, пышки, кулебяка, блины простые, блины красные, драчена, коровай яцкой, коровай ставленой и пр.

Другія горячія кушанья въ родѣ соусовъ и похлебокъ подъ именемъ росольнаго составляла разнаго рода разварная или вареная въ разсолахъ рыба, къ которой подавались разныя печенья: пышки, оладьи, сырники, блины, особые пироги и пр.

Ухи и всякія горячія подавались въ мѣдныхъ сковородкахъ. Хлѣбъ подавался къ патріаршу столу бѣлый крупичатый, именно папошникъ, басманъ (особый родъ хлѣба), хлѣбецъ крупичатый, кольцо крупичатое, калачи четвертные, калачи хамутинные (въ видѣ хомута), укруги пшеничные. Употреблялся также хлѣбъ расхожій и братскій, вѣроятно ржаной.

За постными столами, вмѣсто зернистой икры и вязиги, подавались грибы, а за ними кушанья гороховыя, ягодныя и т. п. Составъ постнаго кушанья полнѣе всего обозначается праздничными постными столами, наприм., въ постный день на праздникъ Воздвиженія Честнаго Креста Господня святѣйшему было подано столоваго кушанья: Голова гороху тертаго. Грибы холодные , грузди, рыжики холодные. Шти. Грибы грѣтые. Грузди, рыжики грѣтые. Лапша. Капуста лѣнивая. Пирогъ косой. Пирогъ съ грибами. Пирогъ съ морковью. Пироги съ горохомъ. Оладьи въ патокѣ. Блюдо ягодниковъ. Блюдо левашниковъ. Блюдо карасей (печенье). Блюдо пряжья (сдобное). Въ Петровъ постъ, Іюня 8, въ будни подано: Рыжики холодные. Грузди холодные. Грибы холодные. Рыжики грѣтые. Грузди грѣтые. Грибы грѣтые. Шти съ сокомъ. Кисель клюковной. Черносливъ. Зваръ клюковной. Горохъ хлебаной. Пирошки долгіе. Пирошки копытца.

Само собою разумѣется, что Великимъ постомъ значительно сокращались и эти статьи кушаній.

Патріархъ Филаретъ Никитичъ (1624 г.) въ понедѣльникъ первой недѣли Великаго поста совсѣмъ не кушалъ «кушанья не было и ѣствы не держано». Во вторникъ ему было подано: капустка крошеная студеная. Въ четвергъ опять ѣствы не держано. Зато въ середу и пятницу было кушанье особаго состава. Въ середу въ деревянныхъ хоромахъ ему подано: «взваръ со пшеномъ сорочинскимъ да съ шефраномъ да съ перцемъ да съ ягодами. Потомъ капустка студеная, горохъ зобанецъ, ядра миндальные, ягоды винныя на рожникахъ тридевять ягодъ; хрѣнъ, греночки, горшечикъ мазуней съ перцомъ, горшечикъ мазуней съ инбиремъ, горшечикъ мазуней съ шафраномъ, орѣхи грецкіе». Въ пятницу кушанье было въ Крестовой полатѣ, подано: «шти съ цѣлымъ лукомъ да съ перцомъ квашены уксусомъ капуста сѣчена мелка, грибки тяпаные безъ масла, грибки цѣлики безъ масла, горошекъ хлебанецъ безъ масла, лопша гороховая безъ масла, ядра миндальные, орѣхи грецкіе, взваръ медвеный квасной со пшеномъ да съ изюмомъ съ шафраномъ да съ перцомъ, горшечикъ мазуней съ инбиремъ, горшечикъ мазуней съ шафраномъ; греночки, рѣпа вареная рѣзана въ ломтики съ уксусомъ да съ хрѣномъ; два блюда ягодъ винныхъ на рожникахъ, полоса дынная, полоса арбузная, патоки, яблоки, вишни» . Такимъ образомъ въ эти дни очень видное мѣсто занимали сласти, въ другіе рядовые дни вовсе не употребляемыя. Это было такъ называемое Коливо, п редлагаемое по уставу Церкви.

Патріархъ Іоасафъ II въ 1667 г. и патріархъ Адріанъ въ 1691 г. содержали постъ въ слѣдующемъ порядкѣ.

Въ понедѣльникъ первой недѣли Великаго поста, а также и во вторникъ, и въ четвергь они вовсе не кушали. Въ понедѣльникъ и братьѣ и дворовымъ людямъ обиходу не было. Во вторникъ имъ дано по участку хлѣба. Въ среду, напротивъ того святѣйшему Іоасафу готовлено кушанье: хлѣбца четь, папошникъ, взваръ сладкій со пшеномъ и съ ягоды, съ перцомъ да съ шафраномъ; хрѣнъ, грѣночки, капуста тяпаная холодная, горошекъ зобанецъ холодный, киселекъ клюковный съ медомъ, кашка терта съ маковымъ сочкомъ; и то кушанье простояло не подано святѣйшему патріарху, не спрошали, а братью и дворовыхъ кормили за столомъ. Въ тотъ день ему была присылка отъ государя съ укругою, п ринесено: кубокъ романеи, кубокъ ренскаго, кубокъ малвазіи, хлѣбецъ кругличатый, полоса арбузная, горшечекъ патоки съ инбиремъ, горшечекъ мазули съ шафраномъ, горшечекъ мазули съ инбиремъ, три шишки ядеръ (кедровыхъ).

Въ среду же патріарху Адріану было подано: папошникъ-басманъ. Грибы холодные. Грузди. Рыжики холодные. Капуста холодная. Рѣдька. Рыжики грѣтые. Капуста грѣтая. Зваръ сладкой. Клюква грѣтая. Кисель клюковной. Пирогь съ горохомъ. Пироги копытца. Гренки.

Казначею съ братьею, хлѣбенной братьѣ и всякихъ чиновъ дворовымъ людямъ подано-зваръ сладкой, капуста грѣтая, огурцы, шти съ сокомъ.

Въ четвертокъ 26 февраля святѣйшій Адріанъ не кушалъ. Братьѣ дано только по участку хлѣба. Въ пятницу ему поданъ такой же столъ, какой онъ кушалъ въ среду. Братьѣ и дворовымъ: капуста грѣтая, огурцы, толокно.

Къ сладкимъ яствамъ выдавали патоку, изюмъ и винныя ягоды.

Въ Воскресенье Соборное патріарху подано: голова гороху тертаго. Грибы. Грузди. Рыжики холодные. Шти съ сокомъ. Грибы, грузди, рыжики грѣтые. Грибы съ капустою. Кашка ячная (ячменная). Грибы въ тѣстѣ. Грибы съ лукомъ. Лапша гороховая. Манты. Зваръ сладкій. Пирогъ косой съ сокомъ. Пироги съ грибами. Пироги долгіе. Пироги Троицкіе. Оладьи въ патокѣ. Блюдо ягодниковъ. Блюдо луковниковъ. Блюдо левашниковь. Блюдо карасей. Блюдо пряжья.

Въ другое время къ такому же столу взамѣнъ или въ прибавку подавали: кашку смоленскую (изъ смоленскихъ манныхъ крупъ), голушки съ грибами, зваръ клюковной. Горохъ хлебаной, лапша гороховая, горохъ зобанецъ.

Въ рядовые дни Великаго поста подавали безъ масла. Капуста холодная. Рѣдька. Грибы. Грузди, рыжики холодные и грѣтые. Черносливъ, кисель клюкввный. Шти съ сокомъ. Пирогъ косой съ сокомъ. Пироги долгіе съ лукомъ. Кашка тертая.

Въ пятницу на Страстной патріархъ не кушалъ и братьѣ ѣствъ не было.

Въ Великую Субботу святѣйшему поданъ только папошничекъ басманъ; а братьѣ укруги пшеничные.

Такія же блюда подавали патріарху и во время Успенскаго поста, съ тѣмъ различіемъ, что въ праздничные дни этого поста разрѣшалась въ прибавку къ постнымъ кушаньямъ икра и вязига. Такъ, августа 1 на праздникъ Происхожденія Честнаго Креста Господня святѣйшему подано: Икра зернистая. Вязига подъ хрѣномъ. Шти со снятками. Грузди. Рыжики. Грибы грѣтые. Голушки. Калья. Грибы на маслѣ. Пирогъ съ вязигою. Пироги долгіе. Оладьи въ патокѣ. Блюдо ягодниковъ. Блюдо карасей. Блюдо пряжья.

Въ остальные дни патріархъ кушалъ рядовыя ѣства безъ масла.

О винѣ за келейными столами патріарха Адріана вовсе не упоминается. Судя по тому, какой питейный нарядъ отпускался въ село Троицкое Голенищево, куда иногда выѣзжалъ патріархъ, онъ, повидимому, предпочиталъ пивцо легкое, бражку, кислыя щи, медъ вишневый, медъ свѣтлый, которые и отвозились въ мѣшечкахъ с ъ обозначеніемъ непосредственно: святѣйшему.

Вообще же, въ келейномъ своемъ обиходѣ патріархи жили довольно скромно и просто, по крайнѳй мѣрѣ это можно сказать о патріархѣ Филаретѣ Никитичѣ, особенно въ первые годы его патріаршества. Сравнительно не малою роскошью и различными новинами въ своемъ быту отличался только патріархъ Никонъ.

Къ столу Филарета Никитича подключникъ покупалъ ему хлѣбецъ и калачикъ на 4 деньги и ягоды клюквы на 2 деньги. Это повторялось неоднократно въ теченіи всей осени 1626 г., а ноября 10 на 4 деньга куплено и ягоды клюквы, и хлѣбецъ ситный, и калачикъ.

О патріархѣ Никонѣ такія же случайныя свѣдѣнія говорятъ, что однажды 15 генваря 1658 г. его хлѣбникъ сдѣлалъ ему къ обѣду кушанье-пышку противъ государевыхъ (царскихъ) податочныхъ пышковъ, т.-е. такую же по сдобѣ, какую подавали за царскими столами, за что получилъ въ награду 16 алт. 4 д.

Февраля 27 того же года Николаевскаго монастыря, что на Никольскомъ крестцѣ (улицѣ), греческій архимандритъ Діонисій да келарь Евстигней строили патріарху кушанье по-гречески, за что получили въ награду по полтинѣ человѣку. Потомъ марта 16 патріаршій поваръ получилъ въ награду 20 коп. за то, что государю патріарху кисилекъ приспѣлъ, т.-е. состряпалъ вкусно.

Искусство готовить кушанье по-гречески, повидимому, было принесено въ Москву Палестинскими патріархами и въ первое время производилось Греками же, клирошанами патріарховъ. Видимо также, что Никону очень понравились греческія яди. Еще въ 1655 г. іюля 28, по случаю празднованія въ Новодѣвичьемъ монастырѣ Богородицѣ Одигитріи Смоленской, Никонъ ходилъ туда съ Палестинскими патріархами и послѣ службы пригласилъ ихъ къ обѣду въ свое село Троицкое Голенищево, гдѣ Антіохійскаго патріарха кедарь да приспѣшникъ старецъ Ѳеофилъ приспѣвали рыбныя яди по-гречески, за что получили по полуполтинѣ человѣку. При этомъ Московскій патріархъ представилъ Грекамъ и Русское Московское угощеніе: Богородицкіе нищіе (штатные при Успенскомъ соборѣ) 12 человѣкъ пѣли Лазаря и иные стихи, за что получили по 10 денегъ человѣку.

Оканчивая обзоръ патріаршаго столованья, мы должны упомянуть и о хмельныхъ напиткахъ, запасы которыхъ сохранялись въ патріаршихъ погребахъ.

Какъ извѣстно, крѣпкіе издревле Русскіе обычаи во всѣхъ добрыхъ сношеніяхъ людей между собою неотмѣнно требовали при каждомъ такомъ случаѣ и добраго угощенія хмельнымъ питіемъ. Эти обычаи шли еще отъ языческаго времени, когда и древній еще язычникъ Св. Владиміръ подкрѣпилъ ихъ, выразивъ ихъ непреложный уставъ достопамятными словами: «Руси есть веселье питье, не можетъ безъ того быти».

Христіанское время утвердило старые обычаи тою истиною, что «невинно питіе, проклято пьянство», а потому питіе и сохранилось неприкосновенно, какъ добрый и привѣтливый порядокъ жизни.

Добрыя сношенія патріаршаго дома съ людьми различныхъ сословій были столь велики и часты, что для исполненія обычая угощать добрыхъ людей должнымъ порядкомъ требовались не малые запасы разнороднаго питія; поэтому патріаршіе погреба малый и большой и др. въ изобиліи были наполнены различными медами и пивомъ, а также и заморскимъ иноземнымъ виномъ, церковнымъ (краснымъ) и ренскимъ (бѣлымъ).

Въ погребахъ сохранялись меды съ прозваніями: вишневый, малиновый, чернишный, красный, бѣлый, свѣтлый, легкій, выкислый, медъ съ гвозцы, наконецъ, кромѣ другихъ и медъ братскій для домовной братіи.

Пиво: простое, легкое, мартовское, приварное, поддѣльное, т.-е. чѣмъ-либо приправленное, наконецъ брага и кислые щи.

Не забыто было и вино горячее, сирѣчь водка.

Изъ иностранныхъ винъ, беременныя и полубеременныя бочки сохраняли, какъ упомянуто, вино церковное и ренское. Эти вина покупались у Московскихъ торговыхъ Нѣмцевъ. Въ мартѣ 1642 г. по царскому указу было куплено у нихъ двѣ бочки беременныхъ романеи по 30 р. за бочку и двѣ бочки полубеременныхъ ренскаго за 20 р. Вино было куплено къ поставленію патріарха Іосифа и впередъ на патріаршій домовой обиходъ. Подъ именемъ церковнаго слѣдоват. употреблялась романея. Къ церковному вину присоединилось и своего производства-Астраханское. Появились и другія вина, напр. сектъ. Ренское, кромѣ того, поддѣлывалось сахаромъ для подачи къ столамъ въ Крестовую.

Кромѣ того, въ погребахъ хранились: виноградъ свѣжій, виноградъ въ патокѣ, брусника въ морсу, клюква и т. п. овощи.

Иностранныя вина, церковное и ренское, по кубку, отпускалось за столомъ или на домъ властямъ, начиная отъ митрополитовъ и до игуменовъ, а также и нѣкоторымъ игуменьямъ, также нѣкоторымъ боярамъ и боярынямъ и другимъ боярскимъ и Думнымъ чинамъ, и вообще всѣмъ надобнымъ Патріаршему Дому людямъ. Такая посылка вообще обозначала патріаршую почесть.

Гостепріимство Патріаршаго Дома относительно кормленія и питей было очень широкое. Справлялись угощенія по установленному обычаю въ навечеріи соборныхъ и царскихъ праздниковъ, когда служили наканунѣ самаго праздника молебны. Послѣ молебна соборяне отъ старшаго и до младшаго приглашались на патріаршій погребъ, гдѣ ихъ и потчивали медами и пивами. Особенно большое питейное угощеніе Соборянъ и пѣвчихъ справлялось каждый день на Святой недѣлѣ во время столовъ въ Крестовой полатѣ. Тогда отпускалось и иностранное вино. Какое количество питья отпускалось въ эти дни, можно судить по слѣдующей записи: 1698 г. апрѣля 29, въ пятокъ св. Пасхи отпущено въ Крестовую полату соборяномъ и пѣвчимъ: воронокъ ренскаго, три ведра церковнаго, ведро меду вишневаго, извара (небольшая кадушка) меду чернишнаго, полведра меду легкова, полведра пива приварнаго, три ведра меду выкислова, три ведра пива мартовскаго да извара того же пива.

Когда совершались крестные ходы, то бывавшіе при томъ по наряду для охраненія хода отъ толпы и для всякаго уличнаго порядка стрѣльцы и солдаты, какъ и земскіе нарядчики (полицейскіе) городовые, неотмѣнно приглашались на патріаршій погребъ и угощались пивомъ и медомъ. Число такихъ гостей бывало различно и доходило отъ 75 иногда и до 420 чел. Вообще ни одно церковное торжество или личный выѣздъ патріарха не оставлялись безъ угощенія всѣхъ рядовыхъ служебниковъ при такихъ случаяхъ.

Во множествѣ бывали и случайные гости патріаршаго погреба, напр., подьячіе Помѣстнаго приказа, надобные люди по вотчиннымъ патріаршимъ дѣламъ, или подьячіе Ивановской площади (родъ нотаріусовъ), также очень надобные люди по тѣмъ же и разнымъ другимъ дѣламъ. Ихъ кормили въ хлѣбодарнѣ и поили не только что пивомъ и медомъ, но и церковнымъ виномъ. Въ 1698 г. мая 28 на 12 человѣкъ Ивановскихъ было отпущено питья: церковнаго полведра, меду вишневаго полведра, полтора ведра меду бѣлаго, полведра выкислова, полведра пива мартовскаго. Всего на 12 ч. 31/2 ведра, слишкомъ по четверти ведра на брата.

Пріѣзжали въ Москву Донскіе или Запорожскіе казаки, имъ также отпускали пиво и медъ, напр., 1697 г. дек. 11 Донскимъ на 35 чел. отпущено 7 ведеръ пива, 3 ведра меду; дек. 27 на 85 чел. Запорожцевъ отпущено 20 ведръ пива простаго, 10 ведръ мѣду бѣлаго.

Мастеровые люди Печатнаго Двора, въ числѣ 130 и 160 человѣкъ, угощались въ извѣстные дни или за особыя работы обѣдомъ и питьемъ, пивомъ и медомъ.

Садовой Московской слободы посадскіе люди и садовники, вѣроятно приносившіе патріарху огородныя весеннія новины, получали даже по кубку ренскаго.

Кремлевскіе монастыри, Чудовъ и Вознесенскій, въ дни своихъ праздниковъ получали съ патріаршаго погреба, въ лицѣ своихъ властей, по кубку ренскаго; такъ, 24 ноября 1697 г., въ Екатерининъ день, Вознесенскаго монастыря игуменьѣ, келареѣ, казначеѣ было отпущено по кубку ренскаго. То же было отпущено и въ Вознесеньевъ день и кромѣ властей двумъ знатнымъ старицамъ. Игуменьямъ и другихъ женскихъ монастырей отпускалось ренское по кубку и въ дни заговѣній, и въ дни ихъ праздниковъ.

На праздникъ Алексѣя митрополита мая 20 въ Чудовъ мон. отпускалось по кубку церковное вино: архимандриту, келарю, казначею и нѣкоторымъ должностнымъ старцамъ.

Въ 1697–1698 г. въ Москвѣ проживала Мелетійская (Имеретинская) царица. Патріархъ Адріанъ заботливо попечительствовалъ о ней, посылая ей вино и овощи. 11 ноября 1697 г. ей отпущено ведро церковнаго Астраханскаго. 3 февраля 1698 г. отпущено кубокъ ренскаго, ведро церковнаго, шесть кистей винограду свѣжаго. 17 марта для Ангела царевича Алексѣя Петровича ей отпущено кубокъ ренскаго, ковшъ винограду изъ патоки, ведро вина церковнаго. 7 августа отпущено: кубокъ ренскаго, полведра церковнаго, дыня, нарядъ яблокъ, нарядъ грушъ, кузовокъ вишенъ Володимерской присылки.

Когда святѣйшій въ маѣ мѣсяцѣ выѣзжалъ на свою дачу въ подмосковное село Троицкое — Голенищево, въ походъ за нимъ отпускали цѣлый нарядъ разнаго питья. Такъ, 26 мая 1698 г. туда было отпущено: 2 ведра ренскаго, 3 ведра меду вишневаго, ведро меду малиноваго, 2 ведра меду свѣтлово, 2 ведра пива приварнаго, мѣшечекъ пивца легкова, два мѣшечка бражки святѣйшему, мѣшечекъ кислыхъ штей, 6 ведеръ меду легкова, 7 ведеръ меду чернишного, 12 ведеръ меду выкислова; въ расходъ 20 ведеръ меду бѣлого, 2 боченка браги, квасу.

Этотъ запасъ потреблялся на угощеніе разныхъ гостей и дворовыхъ и сельскихъ слугъ. Лично самому патріарху отпускались питья, всегда обозначаемыя уменьшительными именами: пивцо, бражка, мѣшечекъ и т. п.

Столовая и различная другая посуда какъ въ келейномъ обиходѣ лично для патріарха, такъ и въ общихъ столахъ употреблялась частью оловянная и частью деревянная. Серебряная посуда украшала только столовый поставецъ во время общихъ столовъ и въ особыхъ случаяхъ ставилась только передъ архіереями, въ видѣ единичныхъ блюдъ, тарелокъ, чарокъ.

Такъ, при Адріанѣ въ 1696 г. къ столамъ въ Столовую полату была выдана тарелка серебряная бѣлая, круглая, въ срединѣ орликъ, по краю надпись золочена, а тое тарелку въ Столовой полатѣ велѣно класть на столъ передъ архіереемъ, который будетъ когда въ Столовой кушать со св. патріархомъ. Одно лишь питье подавалось въ серебряной посудѣ, которая и принималась съ поставца для раздачи питья гостямъ. Въ числѣ серебряной посуды у Филарета былъ заздравный достоканъ.

Для келейнаго стола патріарху Филарету между прочимъ было куплено въ 1626 г. три перешницы сафьянныя про патріарховъ обиходъ на пряныя зелья за 2 алт. 4 ден.; солонка оловянная про патріарховъ обиходъ, цѣна за нее гривна; росольникъ оловянный 9 алт.; въ 1627 г. шесть ставчиковъ корельчатыхъ-гривна; въ расхожую поварню ступа деревянная; въ пивную поварню ковшъ большой да ковшъ подручной, 10 ковшей малыхъ; сдѣлано 12 чарокъ серебряныхъ медвяныхъ. Въ 1629 г. куплено на Англійскомъ дворѣ въ домовой патріарховъ обиходъ 158 блюдъ оловянныхъ трехъ статей, большихъ, середнихъ и мелкихъ, вѣсу въ нихъ 10 пудъ 32 гривенки (фунта).

При вступленіи Іоасафа I въ 1634 г., между прочимъ, куплено: 200 ложекъ корельчатыхъ, — рубль; перешница сафьянная, 10 горшечковъ бѣлыхъ, въ чемъ подается государю-патріарху засыпная кашка; къ Вербному воскресенью 100 ложекъ расхожихъ. Въ 1643 г. къ Вербному воскресенью для стола куплено 100 блюдъ деревянныхъ. Въ 1644 г. куплено семь блюдъ большихъ аглинскаго олова, вѣсу пудъ, да 35 блюдъ средней статьи вѣсу 3 пуда. Въ 1669 г. къ празднику Петра митр. куплено деревянной посуды: 100 блюдъ, 50 стакановъ, 50 ложекъ съ костьми, корельчатыхъ, 150 ложекъ расхожихъ. Въ 1690 г. куплено къ столамъ, когда бываютъ въ Крестовой и въ Верху въ Столовой, 10 ножей чугрѣевъ красныхъ, съ оправою мѣдною съ финифтомъ. Въ 1692 г. отдано въ Скатертную полату для столовъ по Крестовой и въ Столовой два постава ножей, въ одномъ 11 ножей Усольскаго дѣла; въ друтомъ 12 ножей такихъ же; да 16 ложекъ каповыхъ (деревянныхъ), — велѣно тѣ ложки и ножи выдавать въ Крестовую и въ Столовую и класть въ столы властямъ и братіи. Въ 1695 г. выданъ ножъ чугрѣй Усольскаго дѣла, да вилки. Тотъ ножъ и вилки велѣно класть на столъ передъ св. патріархомъ въ Столовой и въ кельѣ во время кушанья.

Въ домашней казнѣ Филарета 1630 г. хранились деревянные суды, поднесенные ему отъ монастырей и разныхъ лицъ, въ томъ числѣ 108 блюдъ Троицкихъ; 42 братины, писаныя красками и золотомъ, тоже Троицкія; 18 достокановъ Кирилловскихъ; 8 кувшинцовъ золоченыхъ, 4 горшечка золочены, ковшъ рѣпчатый великъ; 46 ложечекъ и пр.

Не мало деревянной посуды находилось и въ домовной казнѣ Никона, въ томъ числѣ 14 братинъ, 104 блюда, 68 ложекъ… Еще болѣе тамъ же хранялось и оловянной посуды, въ томъ числѣ, кромѣ многихъ блюдъ и блюдечекъ, 11 уксусницъ, 7 перешницъ, 86 солонокъ… Не упоминаемъ о мѣдной посудѣ, въ числѣ которой находилось 92 сковородки для подачи въ нихъ горячихъ кушаній.

 

Патріаршіе выходы

Патріаршіе выходы къ церковной службѣ въ Успенскій соборъ и въ другіе храмы, по случаю мѣстныхъ праздниковъ или по другимъ обстоятельствамъ, а также выходы къ государю во Дворецъ, затѣмъ въ мѣста хозяйственнаго устройства въ патріаршемъ обиходѣ, какъ равно и въ подмосковныя патріаршія села или дачи, словомъ сказать, какой бы ни былъ выходъ патріарха, онъ всегда неотмѣнно сопровождался раздачею милостыни нищимъ, собиравшимся на пути или у мѣста, гдѣ оставался пребывать святѣйшій. Въ теченіи года на эту раздачу выходили немалыя суммы.

Какъ извѣстно, нищій былъ необходимѣйшимъ и очень почтеннымъ членомъ древнеРусскаго общества. Безъ него невозможно было выполнить Христову заповѣдь о поданіи просящему. Онъ былъ путеводителемъ къ пробужденію чувства человѣколюбія и братолюбія, какъ тому непрестанно учила Церковь, и потому св. патріархъ, какъ первосвятитель Церкви, поставлялъ непреложнымъ завѣтомъ соблюдать нищелюбіе на каждомъ своемъ шагу и во всей полнотѣ.

Выходя послѣ службы изъ Успенскаго собора, онъ (нерѣдко и своеручно) одѣлялъ нищую братію денежками и алтынами, нарочно для того наготовленными въ бумажкахъ.

При Успенскомъ соборѣ состояли, такъ сказать, въ штатѣ, записные нищіе, сначала 10, потомъ 12 чел., которые обыкновенно сидѣли у вратъ собора, собирая подаяніе. Эти нищіе именовались домовыми (домашними), дворовыми, соборными и по имени собора «Богородицкими», Пречистинскими, Успенскими, такъ какъ они находились при Домѣ Пречистыя Богородицы и при дворѣ святѣйшихъ патріарховъ. Они получали дачу втрое болѣе противъ прилучавшихся другихъ нищихъ, нештатныхъ, обыкновенно по алтыну, тогда какъ всѣ другіе получали по 2 деньги.

Такіе штатные записные нищіе находились и при другихъ соборахъ. При Архангельскомъ ихъ было 10 чел., то же число и при Васильевскомъ соборѣ (Василія Блаженнаго), а также и при Богоявленскомъ монастырѣ, которые сидятъ у монастыря. При Чудовѣ монастырѣ 12 чел.; Чудовскіе нищіе распредѣлялись на присѣдящихъ, что сидятъ въ притворѣ паперти у трапезы, стоящихъ у трапезы и у воротъ лежащихъ, кромѣ прилучившихся. Примѣчательно, что при соборѣ Николы Гостунскаго записная артель нищихъ 12 чел. состояла изъ однѣхъ только женщинъ, по преимуществу изъ поповскихъ вдовъ. Особое милосердіе къ женскому полу нищей братіи оказывалъ патріархъ Никонъ, раздавая имъ, вдовамъ и старицамъ, милостыню иногда своеручно и притомъ въ соборѣ на заутрени.

Такъ, 16 генв. 1653 г. святѣйшій на заутрени жаловалъ нищихъ старицъ, вдовъ, дѣвокъ милостынею, роздалъ начетныхъ (то-есть приготовленныхъ) гривенныхъ бумажекъ 3 р. да голыхъ денегъ (мелкихъ ссыпныхъ) 5 р. 10 алт.; раздавалъ деньги самъ патріархъ да ризничій діаконъ Іевъ. Февр. 20 въ соборѣ, послѣ обѣдни, пожаловалъ вдовѣ съ дочерью съ дѣвкою на приданое дѣвкѣ 3 р. Февр. 28, въ недѣлю Православія, на заутрени жаловалъ милостынею вдовъ и старицъ, роздалъ 4 вдовамъ по рублю, двумъ по полтинѣ, да вдовамъ же и старицамъ начетныхъ денегъ по полтинѣ 20 бумажекъ, да мелкихъ денегь ссыпныхъ 2 р., всего 12 р. Іюня 6 на заутрени пожаловалъ по челобитной сироткѣ дѣвкѣ Зиновьицѣ на приданое полтину.

Выходилъ ли патріархъ по недалекому пути изъ своихъ хоромъ къ государю во Дворецъ, только черезъ соборную площадь, и здѣсь появлялись нищіе и происходила обычная дача милостыни. Въ 1678 г. августа 11 Іоакимъ ходилъ со властьми къ Вел. государю въ Верхъ звать къ празднику Успенія Пр. Б-цы, къ столу, и идучи дорогою нищимъ милостыни поручно роздано 4 алт. Эти алтыны показываютъ, что нищихъ на пути встрѣтилось очень немного.

Когда по другимъ путямъ въ Кремлѣ или въ Китаѣ, какъ и въ другихъ мѣстахъ Москвы святѣйшій проходилъ мимо Приказовъ и богадѣленъ, то всегда посылалъ содержавшимся тамъ колодникамъ или богодѣленнымъ обычную милостыню по 2 д. или по алтыну человѣку, сколько бы тамъ ни содержалось заключенныхъ.

Нищая братія въ иныхъ случаяхъ являлась также и богомольцомъ при моленіяхъ объ избавленіи отъ наступающихъ напастей и бѣдствій. Лѣтомъ 1681 г. была большая засуха. Патріархъ Іоакимъ по этому случаю 17 іюня совершалъ въ Успенскомъ соборѣ молебное пѣніе о дождѣ. «И къ тому молебну, по указу святѣйшаго повѣщено въ рядахъ всѣмъ православнымъ христіанамъ и по всѣмъ улицамъ нищимъ мужеска полу и женска, чтобъ приходили въ соборную церковь къ молебну». Послѣ молебнаго пѣнія и литургіи на патріаршѣ дворѣ нищимъ поручно милостыни было роздано 28 р. 20 алт. На другой день, 18 іюня, послѣ молебнаго пѣнія и литургіи святѣйшій ходилъ къ Вел. государю въ село Коломенское и поздравлялъ ему, государю, что онъ въ прошломъ во 184 году (1676 г.) сего числа вѣнчался царскимъ вѣнцомъ. И какъ патріархъ пошелъ въ село Коломенское и безъ себя указалъ на своемъ патріаршѣ дворѣ раздать нищимъ поручно милостыни 21 р. 6 алт. 2 д. Раздавалъ казначей Паисій Сійскій, чтобъ нищіе молили Бога о государевомъ многолѣтнемъ здравіи и о дождѣ. Возвратившись изъ Коломенскаго, на другой день, 19 іюня, святѣйшій снова предъ литургіею въ соборѣ молебствовалъ о дождѣ и послѣ службы пожаловалъ на своемъ патріаршемъ дворѣ нищимъ, которые были у собора въ молебное пѣніе и въ литургію, милостыни 61 р. 12 алт. 2 деньги. Судя по цифрѣ расхода, нищихъ въ это время собралось болѣе 2000 чел., если дача была по алтыну, или 600 чел., если дача была по гривнѣ.

Надо упомянуть, что патріаршій дворъ для нищихъ былъ отворенъ во всѣ дни, когда происходили патріаршіе выходы къ церковной службѣ и по другимъ случаямъ, побуждавшимъ творить обычную милостыню, какъ это указываетъ вышеприведенная запись.

Патріаршіе выходы во дворецъ къ государю происходили кромѣ праздничныхъ и по разнымъ случаямъ домашней царской жизни, а также и по царскимъ днямъ съ поздравленіемъ въ дни ангеловъ, вѣнчанія на царство, въ дни родинъ и крестинъ и т. п.

Патріархъ не пропускалъ случая благословить и царское новоселье въ новыхъ хоромахъ, при чемъ подносилась хлѣбъ-соль, соболи и другіе дары.

Въ 1626 г. сент. 20 Филаретъ Никитичъ поднесъ царю Михаилу Ѳед. на новоселье хлѣбъ и солонку соли оловянную, купленную за 5 алт. Окт. 1 такую же солонку съ хлѣбомъ и солью онъ отнесъ въ новую келью на новоселье въ Вознесенскій монастырь къ государынѣ старицѣ Марѳѣ Ивановнѣ. Въ 1628 г. ноября 23 поднесъ царю на новоселье въ новую Брусяную столовую съ хлѣбомъ такую же оловянную солонку, купленную за 2 алт. 3 деньги.

Можно предполагать, что такая простота и малоцѣнность солонки требовалась какимъ-либо старозавѣтнымъ уставомъ при благословеніи новоселья.

Такъ, въ томъ же году сент. 27 святѣйшій отнесъ на новоселье къ боярину Ив. Никит. Романову два хлѣба и двѣ такихъ же оловянныхъ солонки. Хлѣбы куплены по алтыну и 2 д., солонки по 2 алт. и 2 д. — Покупка хлѣбовъ и солонокъ на торгу тоже можетъ скрывать въ себѣ какой-либо бытовой старозавѣтный уставъ. И спустя много лѣтъ, въ 1651 г. сент. 7, патріархъ Іосифъ также отнесъ на новоселье царицѣ Марьѣ Ильичнѣ и четыремъ царевнамъ 5 солонокъ оловянныхъ же, вѣсу въ нихъ было три фунта.

На торгу въ Хлѣбномъ ряду продавались и особые хлѣбы, называемые новосельными, пшеничные по 7 алт. за хлѣбъ, и къ нимъ деревянныя красныя солонки по 2 деньги. Такіе хлѣбы и солонки были посланы патріархомъ въ 1639 г. окт. 1 на новоселье къ царицѣ Евдокѣи Лук. и къ тремъ царевнамъ, всѣмъ одинаковые.

Напротивъ того, Никонъ въ 1653 г. поднесъ царевнамъ на новоселье солонку яшмовую съ камешки, цѣною въ 10 руб.

Въ 1686 г. іюля 17 Іоакимъ ходилъ въ Верхъ къ царицѣ Марѳѣ Матвѣевнѣ въ новыя каменныя хоромы на новоселье съ образомъ и съ хлѣбомъ и послѣ благословенія поднесъ съ хлѣбомъ солонку серебряную круглую бѣлую, вѣсомъ въ 19 золотниковъ.

Въ 1671 г. февраля, по случаю бракосочетанія царя Алексѣя Мих. съ Натальею Кирил., святѣйшій ходилъ во дворецъ съ дарами къ Вел. государю для всемірной радости двоебрачнаго закона, и такъ какъ это дѣло было благодатное, то съ выходомъ во Дворецъ не были забыты и несчастные бѣдствующіе, — имъ въ Большую тюрьму было куплено хлѣба и калачей на рубль, да поручной милостыни по Приказамъ колодникамъ и больничнымъ и нищимъ и по мостамъ леженкамъ, и съ Верху идучи отъ государя, роздано еще рубль 31 алтынъ.

Въ 1675 г. іюня 29 Іоакимъ служилъ литургію въ монастырѣ у Богородицы, зовомыя Донскія, и послѣ литургіи, ради имянинъ царевича Петра Ал., былъ у Вел. государя на Воробьевѣ, кушалъ и послѣ стола былъ въ своемъ домовомъ селѣ Троицкомъ, что на Сѣтунѣ, и того жъ числа изъ села пришелъ къ Москвѣ. И въ томъ походѣ роздано нищимъ поручно 2 р. 10 д.

Патріархи Іоакимъ и Адріанъ не рѣдко ходили въ Преображенское и въ Измайлово съ поздравленіями, когда тамъ пребывали царскія семьи Нарышкиныхъ и Милославскихъ. Въ этихъ походахъ патріарха обыкновенно сопровождали около кареты стрѣльцы, человѣкъ 20, которые также получали небольшую дачу.

Соблюдая извѣстные установленные церковные обычаи, патріархи въ прощеные дни Масляницы дѣлали выходъ во всѣ Москов. монастыри. Въ 1691 г. Адріанъ такой походъ совершилъ въ субботу Сырной недѣли, февр. 21. Сначала онъ посѣтилъ Донской монастырь, потомъ Даниловскій, затѣмъ Симоновъ, гдѣ служилъ литургію и послѣ литургіи въ монастырѣ хлѣба кушалъ у архимандрита въ кельѣ. Потомъ ходилъ въ Новоспасскій монастырь, далѣе въ Покровскій, что на Убогихъ дому и въ Андроніевъ. Въ этомъ походѣ его сопровождали около возка стрѣльцы, тоже 20 чел.

Въ такіе же дни святѣйшій ходилъ и въ тюрьмы раздавать тюремнымъ сидѣльцамъ милостыню.

Въ 1653 г. патріархъ Никонъ ходилъ въ тюрьму генв. 7 и роздалъ сидѣльцамъ по гривнѣ и по 2 гривны человѣку да пожаловалъ каждому по денежному калачу; на калачи издержано 3 р. 23 алт. 4 д. — Февр. 19 святѣйшій ходилъ по разнымъ Приказамъ — колодникамъ на поручную милостыню роздано въ Судномъ Москов., въ Судномъ Володимерскомъ, на Бархатномъ дворѣ, въ Рейторскомъ, въ Разрядѣ, въ Нижегородской Чети, въ Помѣстномъ, въ Новой Чети, въ Большой казнѣ, въ Патріаршемъ Разрядѣ, всего 209 чел. по 3 алт. по 2 д. человѣку. Итого 20 р. 30 алт. — Тогда же государь-патріархъ ходилъ на Тюремный дворъ и тюремнымъ сидѣльцамъ 634 чел. на поручную милостыню роздано по 6 денегъ человѣку, влазнаго 2 р., т.-е. вѣроятно за входъ въ тюрьму, какъ собиралась эта пошлина и съ самихъ сидѣльцевъ. «Да что они кликали Бирюка за кликанье рубль…» Апрѣля 17 опять ходилъ въ тюрьму и поручно роздалъ 395 чел. по гривнѣ-39 р. 16 алт. 4 д. Да за Бирюкъ 2 р., всего было роздано 41 р. съ полтиною.

Бирюкъ, бирючить-значило возглашать, кликать громко какія-либо распоряженія властей, т.-е. публиковать во всеуслышаніе такія распоряженія. Какой смыслъ имѣлъ бирюкъ въ тюрьмѣ, возглашаемый передъ патріархомъ, трудно сказать. Быть можетъ, ему кликали бирюкомъ славу его личности.

Въ 1653 г. дек. 8 Никонъ ходилъ на Пушечный дворъ смотрѣть колокольнаго дѣла — нищимъ роздано 5 р.

Патріархъ Іоасафъ II въ 1668 г. генв. 28, идучи въ Новоспасскій монастырь къ обѣдни, указалъ въ Черную полату и въ иные Приказы купить у мужика малые салазки саекъ горячихъ и покласть въ кульки для раздачи. За сайки отдано 20 алт.

Въ заботливости о своемъ хозяйствѣ, патріархи нерѣдко выѣзжали и на свои загородные хозяйственные дворы, которые находились въ мѣстности Кудрина и Новинскаго монастыря.

Эта мѣстность находилась по теченію рѣчки Прѣсни и съ широкою окрестностью была отдана въ Домъ Пресвятыя Богородицы и во владѣнье митрополичьяго двора еще супругою Владиміра Андреев. Храбраго, Еленою Ольгердовною, и съ того времени стала хозяйственнымъ хуторомъ митрополитовъ, а потомъ патріарховъ. Хотя въ послѣдующія времена эти церковныя земли перешли частью въ царское, частью въ городское владѣнье.

Издревле р. Прѣсня была запружена отчасти для прудовъ царскаго обихода, а также и для патріаршаго.

Патріархъ Іоакимъ въ 1683 г. апр. 25 ходилъ въ Новинскій монастырь для осмотра того монастыря ло межѣ земли, а потомъ мая 21 ходилъ на Прѣсню, указалъ гдѣ строить новый прудъ и, осмотря мѣсто, въ монастырѣ слушалъ вечерню. Іюля 3 онъ опять ходилъ смотрѣть прудъ, что дѣлаютъ вновь на рѣчкѣ Прѣснѣ. Сент. 13 ходилъ смотрѣть тотъ же прудъ, который сдѣланъ на Прѣснѣ вновь.

Съ наступленіемъ весны 1684 г. апрѣля 10 патріархъ снова досматривалъ новопостроенный прудъ. И послѣ того неоднократно хаживалъ на этотъ прудъ каждый годъ весною, лѣтомъ и осенью. Столько же заботился объ этомъ прудѣ и патріархъ Адріанъ, путешествуя туда съ тѣмъ же постоянствомъ и заходя иногда и на патріаршій прудъ, что за Петровскими воротами на Неглинной, или на Житный свой дворъ. При патріархѣ Іоакимѣ еще въ 1681 г. въ патріаршее владѣнье поступилъ изъ Дворца и Прѣсницкій садъ. въ 1691 г. патріархъ Адріанъ ходилъ на Прѣсню на прудъ, рекомый Студенецъ, что за Ваганьковымъ, послѣ литургіи въ церкви Іоанна Предтечи, что противъ Новинскаго монастыря у Кречатнаго двора.

Въ 1681 г. августа 12 патріархъ Іоакимъ ходилъ за Варварскія ворота на Кулишки, смотрѣть новопостроенныхъ богадѣленъ, да на загородный дворъ за Мясницкія ворота.

Въ 1690 г. генваря 31, незадолго до свой кончины, патріархъ Іоакимъ ходилъ къ пѣвческимъ полатамъ, которыя построены за Ветошнымъ Рядомъ, для разводу тѣхъ полатъ пѣвчимъ дьякамъ и подьякамъ, гдѣ кому жить.

Въ 1692 г. сентября 4 Адріанъ ходилъ къ церкви Козмы и Даміана, что за Москвою-рѣкою въ Кадашовѣ для досмотру иконостаса и на церкви главъ, противъ (по подобію) которыхъ строить въ домовомъ патріаршѣ селѣ Пушкинѣ, въ новопостроенной каменной церкви Николая Чудотворца.

Со временъ патріарха Никона святѣйшіе нерѣдко выѣзжали и въ свою подмосковную дачу, въ село Троицкое-Голенищево. Въ этотъ походъ они обыкновенно отправлялись въ праздникъ Новодѣвичьяго монастыря 28 іюля послѣ литургіи. Въ селѣ также было особое и широкое патріаршее хозяйство. Никонъ, какъ упомянуто выше, стр. 582, въ 1655 г. угощалъ тамъ и Вселенскихъ патріарховъ. Въ томъ же селѣ происходило 5 и 6 іюля 1667 прощальное угощеніе Вселенскому Паисію «съ довольнымъ утѣшеніемъ» послѣ церковныхъ службъ въ присутствіи высшихъ духовныхъ властей. Здѣсь въ сельскомъ патріаршемъ храмѣ Паисій произнесъ рѣчь, обратясь къ Московскому Іоасафу, въ которой заповѣдовалъ, чтобы все то, что они Вселенскіе патріархи здѣсь (въ Москвѣ) ученіемъ своимъ утвердили, то бы и въ предыдущія лѣта было неподвижно и нерушимо, то-есть постановленія извѣстнаго собора 1666 г. Изъ Троицкаго села Паисій выѣхалъ въ Семеновское и далѣе по Калужской дорогѣ въ свои страны. Въ Семеновское, спустя два дня, прибылъ и самъ государь совсѣмъ уже попрощаться съ досточтимымъ святителемъ.

Патріархъ Іоакимъ въ 1680 г. изъ Троицкаго ходилъ въ село Владыкино; а въ 1689 г. изъ Троицкаго же ходилъ въ сельцо Кунцово.

Патріархъ Никонъ всегда хаживалъ къ государю и на Воробьеву гору, гдѣ въ 1657 г. апрѣля 30 заложилъ себѣ даже особый патріарховъ дворъ, на окладѣ котораго присутствовалъ и царь Алексѣй Мих., нарочно для этого выѣзжавшій на Воробьеву гору. Этотъ дворъ, можно предполагать, былъ построенъ въ селѣ Красномъ, какъ прозывалось тогда село Воробьево. Вѣроятно, патріаршіе хоромы были выстроены въ теченіи того лѣта. При наступленіи Новодѣвичинскаго праздника патріархъ отправился на Воробьеву гору 27 іюля. 28 приходилъ въ монастырь, служилъ обѣдню и послѣ обѣдни снова пошелъ въ село Красное, къ своимъ хоромамъ.

Примѣчательны выходы патріарха Іоакима на Печатный Дворъ и въ Богоявленскія школы.

Въ 1684 г. генваря 15 патріархъ ходилъ Книгъ Печатнаго дѣла на Дворъ въ правильню и въ школу, гдѣ учатся греческаго и словенскаго книжнаго ученія и писанія ученики, и по указу св. патріарха куплено и дано греческаго діалекта ученикомъ, словесному учащимся, 23 челов. по калачу двуденежному; словенскаго языка ученикомъ, которые учатся словесному и писать, 168 чел. по денежному калачу. Да ученикомъ же первымъ и надъ прочими надсматривальщикомъ, названнымъ старостамъ, Силкѣ Семенову 2 руб., Власку Абрамову да Андрюшкѣ Осипову по рублю. Калачи порунно ученикомъ роздавалъ подьячей.

Въ 1685 г. іюля 7 патріархъ Іоакимъ ходилъ на Дворъ Книгъ Печатнаго дѣла для досмотру книгь древнихъ, и въ школу, гдѣ учатся греческаго языка и грамотѣ. По указу патріарха роздано двумъ учителямъ по 16 алтынъ 4 деньги, ученикамъ греческаго и словенскаго языка 11 чел. по гривнѣ, 28 чел. по 2 алт., 13 чел. по 6 ден., 146 чел. по 2 ден., двумъ старостамъ по 2 алтына.

1685 г. сентября 3 святѣйшій ходилъ въ Богоявленскій монастырь, что за Ветошнымъ рядомъ, для досмотру, гдѣ строить школу для ученія ученикамъ греческому книжному писанію… А изъ того монастыря ходилъ на свой патріаршъ домовой Житной дворъ, что за Землянымъ городомъ подлѣ Новинскаго монастыря для досмотру Житницъ.

1686 г. генваря 29 ходилъ со архіереи въ Богоявленскій монастырь, въ новопостроенную (деревянную) школу, въ которой учатъ грекоіеромонахи Софроній и Аникій (Лихуды) учениковъ греко-латинскому книжному писанію и въ той школѣ учениковъ слушалъ ученія… А изъ Богоявленскаго монастыря ходилъ съ архіереи жъ Книгъ Печатнаго дѣла на Дворъ въ школьныя же полаты, въ которыхъ учитъ учениковъ его св. патріарха дому іеромонахъ Тимоѳей греческому и словенскому книжному писанiю…

Учениковъ въ это время было греческаго писанія 66 чел., словенскаго книжнаго писанія 166 человѣкъ. Въ 1687 г. генваря 29 патріархъ ходилъ въ Богоявленскій монастырь и былъ съ бѣлыми властями въ школѣ, въ которой учать учениковъ греческихъ книгь грекоіеромонахи Софроній и Іоанникій, и слушалъ греческаго граматическаго ученія и послѣ слушанія пожаловалъ учителямъ Софронію и Іоанникію по 5 золотыхъ, да ученикамъ боярина кн. Юрья Михайловича Одоевскаго, дѣтямъ его, кн. Михаилу да кн. Юрью, да князь Петру, да кравчаго Бориса Алексѣевича Голицына сыну его кн. Алексѣю, да дьяка Василья Посникова, сыну его Петру, по золотому одинакому, а золотые подносилъ патріарху казначей старецъ Паисій Сійскій.

Патріархи не отказывали себѣ въ удовольствіи и въ любопытствѣ посмотрѣть въѣздъ иноземныхъ пословъ и другихъ почетныхъ лицъ. Патріархъ Никонъ въ 1653 г. декабря 27 ходилъ смотрѣть выѣзду и встрѣчи, какъ пришелъ къ Москвѣ Грузинскій царевичъ, а въ 1655 г. октября 7 ходилъ на Неглинскія ворота смотрѣть Цысарскаго посла. На этихъ воротахъ (нынѣ Воскресенскія у Иверской часовни) въ то время находились особыя хоромы, устроенныя нарочно для подобныхъ смотровъ, куда смотрѣть иногда приходилъ и самъ государь, а также и царица съ дѣтьми. Тутъ же находилось мѣсто и для патріарха.

Нерѣдко патріархъ выходилъ въ приходскія церкви и въ монастыри на погребеніе болѣе или менѣе знатныхъ или богатыхъ покойниковъ, конечно по просьбѣ ихъ родныхъ, желавшихъ совершить похороны съ патріаршимъ ликомъ. Похоронное дѣло въ то время въ расходахъ на духовный чинъ было въ точности опредѣлено особымъ уставомъ, кому какую дачу должно выдавать на руки.

Этотъ уставъ подъ именемъ Погребальной росписи дѣйствовалъ со времени Никона и при патріархахъ Іоасафѣ II, Питиримѣ и Іоакимѣ. Порядокъ дачи распредѣлялся на три статьи. По большой статьѣ патріархъ получалъ 20 р., по средней-15 р., по меньшей — 10 р., кромѣ дачъ патріаршимъ служебникамъ и пѣвчимъ. По тѣмъ же статьямъ митрополиты получали 10 р., 6 р., 5 р., архіепископы и епископы 6 р., 5 р., 4 р., архимандриты 5 р., 4 р., 3 р., игумены 3 р., 2 р., 1 1/2 р. и т. д.

Соотвѣтственно статьямъ Погребальной росписи происходили и похороны, богатство облаченія и прочія церковныя потребы.

Сверхъ того, въ этихъ случаяхъ собиралась въ патріаршую казну дань за лампадную свѣчу и за ладанъ 20, 25 и 50 копѣекъ.

Въ этихъ выходахъ, какъ равно и въ рѣдкихъ выходахъ въ церковь приходскаго праздника или на освященіе новопостроенной приходской церкви, всегда вывозилась патріархова ризница, стулъ, подушка, коверъ, колодка подножная, приступъ для всхода въ карету, въ возокъ или въ сани.

Въ лѣтнее время въ Крестныхъ ходахъ патріархи ходили пѣшкомъ, при чемъ употреблялся солночникъ, родъ балдахина, или палатка, а впослѣдствіи солночникъ-зонтъ изъ китовыхъ усовъ.

Во время выѣздовъ они шествовали лѣтомъ въ каретахъ, зимою въ зимнихъ возкахъ и въ саняхъ, въ числѣ которыхъ были «вседневные и панихидные».

По временамъ на запяткахъ у святѣйшаго стаивали не маловажные духовные чины. Такъ по крайней мѣрѣ случилось во время пребыванія въ Москвѣ Вселенскихъ патріарховъ, въ 1666–1667 г. Для почета Вселенскихъ Святителей, когда они 18 ноября выѣхали въ монастырь къ Спасу наНовое, у нихъ и на пятахъ у Саней стояли архимандриты Рожественскій да Симоновскій. Потомъ 8 февраля 1667 г., когда новонареченный Московскій патріархъ Іоасафъ возвращался на свое Троицкое подворье, у него, у саней «на запяткахъ» ѣхали соборный протопопъ Михайло да дьяконъ Михайло же.

Неизвѣстно, сколько и какія были кареты у патріарха Филарета. Есть свѣдѣніе, что Іоасафъ II въ 1667 г. возобновилъ Филаретовскую карету, которая внутри была обита чернымъ травчатымъ атласомъ и по мѣстамъ зеленымъ голуномъ. Въ нее положены двѣ подушки, покрытыя зеленымъ бархатомъ, и въ изголовьѣ помѣщены два креста серебряные позолоченые съ мощьми, «что были тѣ кресты въ зимнихъ возкахъ, и тѣ кресты взяты въ карету».

Никонъ въ 1654 г. устроилъ себѣ новую карету, которую дѣлалъ телѣжникъ Дмитровской сотни. Вѣроятно, эта карета не совсѣмъ была хороша по своему издѣлію и потому въ 1656 г. патріархъ купилъ карету нѣмецкое дѣло, обита черною кожею, кругомъ гвоздья золоченыя, по заморской цѣнѣ за 50 р. Однако въ томъ же году ему уже дѣлали новую рѣзную карету, патріаршіе каретные мастера, Поляки (Бѣлоруссы).

Патріархъ Адріанъ при самомъ вступленіи на патріаршество въ 1690 г. купилъ Нѣмецкую карету съ тремя стекольчатыми окончинами и съ 4 мѣдными яблоками на верхнихъ углахъ, покрытую черною кожею съ золочеными гвоздями.

При немъ въ 1697 г. сдѣлана карета даже патріархову архидіакону, цѣною въ 32 р.

Въ 1691 г. на Конюшенномъ патріарховомъ дворѣ находилось старыхъ и новыхъ каретъ девять, въ томъ числѣ и карета, жалованная патріарху Іоакиму Царемъ Ѳедоромъ Алексѣевичемъ, обита черною кожею золочеными гвоздями съ четырьмя яблоками золочеными же по угламъ; внутри обита чернымъ бархатомъ; въ двухъ дверяхъ и въ окнахъ 10 окончинъ стекольчатыхъ съ подъемными тесьмами, двѣ подушки чернаго бархата; въ каретѣ Спасовъ образъ писанъ на золотѣ. Бичь ременный, у него плетовище нѣмецкое покрыто краснымъ сукномъ.

Тамъ же находилась полукарета, въ которой ѣздилъ патріарховъ келейникъ, и три коляски, одна обиходная, что ѣздитъ дворецкій.

Затѣмъ возокъ крытъ бархатомъ вишневымъ съ голуномъ чернымъ; на мѣстѣ двѣ подушки вислыя, сукно лазоревое. Внутри обито сукномъ и бархатомъ лазоревымъ, полы атласъ вишневъ; шесть окончинъ и одна маленькая круглая, слюдяныя. — Другой возокъ крытъ кожею красною, въ немъ положенъ тюфякъ, крыто сукномъ зеленымъ; фонарь слюдяной четыреугольный съ жестянымъ кожухомъ. Сани большіе, въ нихъ и щитъ, обито атласомъ-зеленымъ; подъ мѣстомъ миндерь кожа красная, подушка бархатъ зеленый. Сани панахидные, покрыты кожею красною, въ нихъ и щитъ, обито атласомъ лазоревымъ, въ ногахъ сукно лазоревое, подъ мѣстомъ миндерь, на немъ подушка бархатъ черный. — Сани походные, писаны красками, обиты сукномъ зеленымъ, щитъ— бархатомъ зеленымъ и собольими хвостами. Сани походные новые, писаны краскою зеленою, обиты сукномъ и щитъ бархатомъ зеленымъ.

Патріаршія похороны.

По болѣзни или по старости, предвидя и предчувствуя свою кончину, св. патріархи неотмѣнно прибѣгали къ соборованію масломъ. Патріархъ Филаретъ Никитичъ еще года за четыре до своей кончины въ 1629 г. ноября 23 соборовался, быть можеть, по случаю тяжкой болѣзни. Потомъ предъ кончиною въ 1633 г. октября 1 его снова «святили масломъ» также соборнѣ, при чемъ духовенство получало немалую дачу: духовнику 5 р., архимандритамъ по 3 р., дьяконамъ по 2 р.

Точно такъ же въ 1640 г. ноября 21 «святили масломъ» Іоасафа I съ меньшимъ расходомъ дачи. Это были такъ называемыя милостынныя деньги. На соборованіи Іоасафа II было роздано слишкомъ 20 р., на соборованіи Питирима — слишкомъ 16 р.

Святѣйшій Іоакимъ 5 марта 1690 г. заскорбѣлъ глазною болѣзнію, 15 марта соборовался, посвятился елеомъ. 16 марта за спасеніе души своей и ради облегченія отъ болѣзни указалъ на Москвѣ во всѣ монастыри дѣвичи и женскіе, кромѣ Вознесенскаго и Алексѣевскаго, игуменьямъ и старицамъ, и во всѣ Московскія богадѣльни нищимъ мужеска полу и женска, роздать милостыни по 6 денегъ человѣку и роздано 58 р. 10 денегъ. 17 марта онъскончался. 18 марта погребенъ.

Адріанъ по случаю параличной болѣзни, приключившейся ему въ 1696 г., ожидая кончины, изволилъ посвятить себя масломъ 20 окт. 1698 г. и потомъ еще 24 іюля 1700 г. и въ тотъ же годъ на 13 число октября скончался, въ своей малой каменной кельѣ, «что отъ Соборныя церкви», существующей надъ Синодальнымъ домомъ въ видѣ теремка и донынѣ. По случаю кончины патріарха въ тотъ же часъ на Ивановской колокольнѣ благовѣстили но трижды въ большой и въ Успенскій колокола.

Тѣло покойнаго скутывали или окутывали, то-есть устроивали по обычаю, омывъ его грецкою губкою. Патріарха Адріана окутали въ гробу сверхъ всего зеленымъ бархатомъ. Между тѣмъ покупали дубовый гробъ, цѣна котораго бывала различна, вѣроятно смотря по дереву. Для Іоасафа I такой гробъ купленъ съ провозомъ за 3 р. 4 алт.; для Іоасафа II за полтретья рубля; для Питирима 2 р. 5 алт.; для Іоакима 2 р.; для Адріана также 2 р. При этихъ послѣднихъ двухъ патріархахъ дубовый гробъ, для красной рѣчи, стали именовать деревяннымъ ковчегомъ. Обыкновенно гробъ обивали чернымъ сукномъ и зелеными ремешками; внутри постилали хлопчатою бумагою или бумажнымъ же тюфячкомъ и изъ бумаги же и тафты дѣлали подушечку. Іоасафу I было постлано сукно черное самородъ, монатейное, дешевое, по 2 гривны за аршинъ. Не оно ли Троицкое, упомянутое нами выше?

Для выноса гроба съ покойнымъ изготовляли одръ (съ рукоятками), катафалкъ, обитый темносинимъ или чернымъ сукномъ; у Адріана чернымъ бархатомъ. Послѣ погребенія Іоасафа I сукно темносинее съ одра по царскому указу было отдано соборянамъ Успенскаго собора, протопопу съ братьею.

Послѣ погребенія Адріана съ одра и съ гробовой крыши черный бархатъ употребленъ на покровъ на его гробницу, а остальное розданъ кусками на камилавки домовымъ попамъ и другимъ служебникамъ и на шапочные вершки въ поминовеніе по св. патріархѣ.

Въ тотъ же день кончины покойнаго или на другой день, иногда дня черезъ 4 (Іоасафъ I), когда все надобное было изготовлено происходилъ церемоніальный выносъ умершаго въ Соборную церковь. Къ выносу звонили во всѣ колокола изрѣдка перезвономъ.

Святѣйшихъ Іоакима и Адріана изъ келій выносили предварительно въ церковь 12 Апостоловъ, а патріарха Іоасафа I въ Ризположенскую церковь, гдѣ день и ночь до выноса домовые дьячки читали надъ покойникомъ псалтирь. Всякихъ чиновъ люди приходили кь тѣлу для прощенія и цѣловали руку. Во время выноса очень щедро расходовались милостынныя деньги, которыя раздавались присутствовавшимъ властямъ, старшему и младшему духовенству и прикосновеннымъ выносу всякаго званія церковнымъ слугамъ, оканчивая звонарями и сторожами. Кромѣ того, тогда же раздавали милостыню въ тюрьмы, въ богадѣльни и нищимъ. При выносѣ Іоасафа I (умеръ 29 ноября, погреб. 3 дек.) роздано въ Большую тюрьму 477 чел.; по Приказамъ колодникамъ 385 ч.; въ богадѣльни 300 ч. по 6 и по 4 деньги человѣку. Всего на выносъ было роздано 103 руб. 16 алт. 4 д. Нищихъ въ это время кормили по 100 чел. каждый день на патріаршемъ дворѣ, въ Столовой полатѣ, при чемъ каждому давано по 2 д., т.-е. по копейкѣ.

На выносѣ Іоасафа II роздано въ Большую тюрьму 680 чел.; по всѣмъ Приказамъ 1081 ч. по алтыну; во всѣ богадѣльни 533 ч. по 4 д.; по мостамъ и по крестцамъ нищимъ роздано 8 р. Всего израсходовано 140 р. 31 алт. 4 д. На выносѣ Питирима израсходовано только 91 р. 19 алт., а на выносѣ Іоакима и Адріана такой дачи уже никому не было.

Въ 1690 г. покойника Іоакима несли на одрѣ архимандриты и игумены. Передъ тѣломъ шли протопопы, священники, дьяконы со св. иконами и крестами и съ рипидами, пѣвчіе съ лампадами и со свѣщами, пѣли надгробное пѣніе. Передъ тѣломъ непосредственно несли посохъ св. Петра митрополита. За тѣломъ шли Государи съ Синклитомъ. Звонъ во всѣ колокола. Тѣло было поставлено въ алтарѣ. По принесеніи тѣла пахріарха Адріана въ соборъ, во время входа въ алтарь со св. Евангеліемъ, внесено было въ алтарь и тѣло патріарха и поставлено за престоломъ близь горняго мѣста. По совершеніи литургіи его вынесли изъ алтаря и поставили на амвонѣ, гдѣ архидіаконъ читалъ прощальную молитву, послѣ чего тѣло поставили возлѣ амвона, гдѣ совершено отпѣваніе.

Тѣмъ временемъ каменныхъ дѣлъ рабочіе поспѣшали выкопать въ соборѣ указанную могилу и устроить ее слѣд. образомъ:

Выкопанную могилу они выкладывали кирпичомъ, какъ каменную постройку на извести и пр., для чего выходило 800 и 2000 кирпичей. Въ этой кирпичной кладкѣ поставляли бѣлокаменный гробъ-ковчегъ съ крышкою, который покупался у Мячковскихъ каменщиковъ или у каменныхъ дѣлъ подмастеріевъ, добывавшихъ такіе домовища тоже изъ села Нижняго Мячкова. Для Іоасафа I каменный ковчегъ былъ купленъ за 12 р., для Іоакима за 15 р., для Адріана за 12 р.

Другіе мастера, каменные рѣзцы въ это же время также поспѣшали своею работою вырѣзывать на каменной гробовой крышѣ, а также и на особой каменной доскѣ къ гробницѣ лѣтописи о покойномъ патріархѣ; наружныя слова и около лѣтописи кайму, травы, обыкновенно золотили. Такія лѣтописи были вырѣзаны для Іоасафа II, при чемъ гробничная доска была позолочена сусальнымъ золотомъ по краскѣ голубцу съ росписью и другими красками.

Золота пошло 400 листовъ. Для лѣтописи Питирима употреблено 600 листовъ.

Доска эта ставилась въ подножіи патріаршей гробницы съ наружной стороны; у Питирима на гробовой каменной крышѣ была вырѣзана также лѣтопись о его преставленіи.

Точно такъ же и при погребеніи Адріана были вырѣзаны двѣ каменныя доски, одна, крыша надъ каменнымъ ковчегомъ глубокою рѣзьбою, подписана, и другая для гробницы, на которой слова и каймы были позолочены и росписаны красками.

Наставалъ день погребенія, по случаю котораго вся церковная Москва принимала живое участіе въ этомъ событіи, такъ какъ по этому случаю повсюду раздавались милостынныя дачи въ поминовеніе и не только церковникамъ, но и всѣмъ жившимъ въ заключеніи, въ бѣдности и въ нуждѣ.

На погребеніи Іоасафа I по цареву указу было роздано Ростовскому митрополиту 50 р., Крутицкому 40 р., архимандриту Троицы-Сергіева монастыря 7 р., другимъ по 5, по 4, по 3, по 2 р. по 1 р. и такъ далѣе; дачи уменьшались или увеличивались, смотря по достоинству духовныхь лицъ, или лицъ, прикосновенныхъ къ церковной службѣ, каковы были причетники, пѣвчіе, звонари, сторожа и прочіе. Тогда же Московскимъ мѣстнымъ (приходскимъ) попамъ 372 чел. роздано по двѣ гривны человѣку, дьяконамъ 150 чел. по 4 алтына. Безмѣстнымъ попамъ, толпившимся на Спасскомъ Крестцѣ, у Спасскихъ воротъ, 313 чел. по 5 алт., дьяконамъ 19 чел. по 3 алтына, звонарямъ 64 чел. по 2 алт. по 2 деньги, нищимъ въ Застѣнкѣ 50 р., въ тюрьмы тюремнымъ сидѣльцамъ и по Приказамъ колодникамъ 923 чел. по алтыну; въ богадѣльни нищимъ 300 чел. по 4 деньги. Всего роздано на погребеніи патріарха 500 р. 12 алт.

На погребеніи Іоасафа II въ 1672 г. февр. 18 по царскому указу роздано: Новгородскому митрополиту 50 р., Сарскому и Подонскому и Рязанскому по 40 р., двумъ архіепископамъ по 30 р., епископу 25 р., Чудовскому архимандриту 15 р., остальнымъ по 5 р., и т. д. Московскимъ мѣстнымъ попамъ 315 ч. по 2 гривны; дьяконамъ 150 ч. по 4 алт.; безмѣстнымъ попамъ 179 ч. по 5 алт. дьяконамъ 9 ч. по гривнѣ, безмѣстнымъ старицамъ 18 ч. по алтыну, въ Большую тюрьму 680 ч. и во всѣ Приказы колодникамъ всего 1081 чел. по алтыну, во всѣ богадѣльни нищимъ 533 чел. по 4 д., патріаршимъ больничнымъ и Успенскимъ нищимъ 30 ч. по алтыну. Всего израсходовано 611 р. 28 алт.

Бѣлымъ и чернымъ властямъ и соборному причту раздавалъ въ соборѣ самъ В. Государь.

На погребеніи Питирима роздано 491 р. 7 алт. Властямъ и соборянамъ въ соборѣ раздавалъ самъ же Государь изъ своихъ рукъ. На погребеніи Іоакима роздано 448 р. 25 ал. На погребеніи Адріана-371 р. 31 алт. 2 д.

Погребеніе совершалось, вѣроятно по завѣщанію покойныхъ, неодинаково. Патріарха Іоасафа I схоронили власти, переложивъ его прахъ изъ деревяннаго гроба въ каменный, при чемъ дубовый его гробъ, послѣ переложенія тѣла въ каменный, «по государеву указу велѣно было поставить въ Колокольницу, подъ большой колоколъ». Что значило это государево распоряженіе, неизвѣстно. Такимъ же порядкомъ былъ схороненъ и патріархъ Іоакимъ съ переложеніемъ праха властями изъ деревяннаго въ каменный гробъ. Но Питиримъ не былъ перелагаемъ и въ дубовомъ гробу былъ положенъ въ каменный гробъ, какъ и послѣдній патріархъ Адріанъ.

Послѣ погребенія надъ могилою сооружалась кирпичная надгробница съ замычкою ея свода. Эти надгробницы существуютъ и донынѣ. По окончаніи работъ надгробницы покрывали повседневнымъ покровомъ изъ чернаго сукна, съ изображеніемъ изъ серебрянаго кружива обычнаго креста. Праздничный покровъ шили изъ бархата съ изображеніемъ креста изъ серебрянаго кованаю кружива.

На гробницѣ поставляли кіотъ съ иконами и передъ ними шанданы со свѣчами, а также и серебряное блюдо для кутьи, на чемъ кутью ставить.

Восковыхъ свѣчей на погребеніи выходило 6 и 7 пудовъ слишкомъ.

Въ поминовеніе по царскому указу по всѣмъ церквамъ раздавались сорокоусты, въ главные монастыри, по 4 и по 3 р., въ въ другіе и въ приходскія церкви по 2 р.

По Іоасафѣ I было роздано въ монастыри, въ соборы и въ церкви всей Москвы и съ загородными слободами 858 р. Всѣхъ Московскихъ церквей въ это время (1640 г.) насчитывалось 353. Кромѣ того, на поминки, на третины, девятины, полусорочины и сорочины въ Ѳедоровскій монастырь у Никитскихъ воротъ братіи 21 чел., по 6 денегъ на каждый поминокъ, да въ тюрьмы на полусорочины и сорочины, 539 чел., по 6 денегъ, въ застѣнкахѣ нищимъ по 50 р. на каждый день поминокъ, всего 200 рублей. Всего сорокоустовъ и милостынныхъ денегъ вышло 1092 рубля 29 алтынъ.

Во всю четыредесятницу, въ день и въ ночь, въ соборѣ надъ гробомъ покойнаго псалтырники (соборные протодьяконъ, два ключаря, 4 попа, 4 дьякона) говорили псалтырь. Дано по три рубля. Другіе псалтырники, домовые патріаршіе попы и Крестовые дьячки, говорили псалтырь въ патріарховѣ кельѣ, на мѣстѣ, во всю же четыредесятницу, — дано 21 р.

Само собою разумѣется, что всѣ Московскіе нищіе въ эти похоронные дни благоденствовали, получая непрестанную милостыню. Кромѣ особыхъ дачъ въ дни церковныхъ поминовенныхъ службъ, они каждый день и въ первую и во вторую четыредесятницу собирались на патріаршій дворъ и получали по 2 деньги, т.-е. по копѣйкѣ каждый. При полученіи такой дачи по Іоасафѣ II, когда имъ роздано по 2 деньги, 47 р. 4 алт., слѣдовательно, 4700 человѣкамъ, они въ толпѣ растоптали до смерти одного нищаго, несчастнаго Мартина.

По Адріанѣ въ день его кончины 16 окт. и потомъ въ Четыредесятницу, спускаючи съ патріарша Кремлевскаго большаго двора, нищимъ мужеска и женска полу и малымъ ребятамъ въ первый день 1502 челов., а во второй 1657 челов. роздано по 2 денги. Да въ день погребенія 17 окт. роздано такимъ же ни~ щимъ 5137 челов. по 2 денги, по Приказамъ колодникамъ 608 челов. по 6 д. Окт. 25 кресцовскимъ и безмѣстнымъ попамъ 191 чел. по 3 алт. по 2 д.; дьяконамъ 15 чел. по 10 денегъ.

Обыкновенно похоронные расходы производились частью изъ патріаршей казны, но большою частію изъ казны царской, почему царь Алексѣй Мих. изъ собственныхъ рукъ въ соборѣ и раздавалъ всѣмъ слѣдуемыя дачи. Царь Михаилъ Ѳед. по Іоасафѣ въ вѣчный поминокъ далъ въ соборъ Успенскій 200 р., спустя уже три года по его кончинѣ.

Намъ остается упомянуть о надписяхъ или лѣтописяхъ на каменныхъ плитахъ о преставленіи патріарховъ. На каменной гробовой крышѣ каменнаго гроба у Адріана была вырѣзана слѣдующая подпись: «Здѣ во гробѣ тѣломъ лежитъ великій господинъ святѣйшій Киръ-Адріанъ архіепископъ Московскій и всеа Росіи и всѣхъ сѣверныхъ странъ патріархъ, иже преставися 7209 лѣта, мѣсяца октоврія съ 15 числа въ нощи 1-го часа въ четвертой чети. Его же душу Боже творче упокой». А у надгробницы на доскѣ вырѣзано наружными словами сице: «Мірозданія 7209 лѣта Христа же Господа 1700 мѣсяца октоврія съ 15 числа подъ среду въ нощи 1-го часа въ четвертой четверти волею Творца Нашего Бога успе благонадежно на вѣчное житіе въ церковныхъ таинствахъ великій господинъ святѣйшій Киръ-Адріанъ архіепископъ Московскій и всеа Росіи и всѣхъ сѣверныхъ странъ патріархъ и погребено тѣло его во гробѣ на семъ мѣстѣ. Патріаршъ свой престолъ правилъ десять лѣтъ пятдесятъ три дни; отъ рожденія своего имѣ шестдесятъ третіе лѣто съ октября 2 дня. Его же душу да упокоитъ Господь въ вѣчномъ Своемъ небесномъ блаженствѣ. Всякъ зрящи гробъ сей помолися».

 

Боровицкая мѣстность

Входя въ Боровицкія ворота, мы вступаемъ въ мѣстность первоначальнаго городка Москвы. Эта мѣстность въ настоящее время совсѣмъ измѣнила свой первобытный видъ. Въ началѣ это была высокая береговая гора, выдававшаяся къ устью рѣки Неглинной крутымъ мысомъ, на который даже и въ началѣ XIX столѣтія отъ Боровицкихъ воротъ трудно было не только взъѣхать, но и взойти. Болѣе отлогій въѣздъ направлялся влѣво отъ воротъ по линіи зданія теперешней Оружейной полаты, гдѣ прежде находился государевъ Конюшенный дворъ или Аргамачьѣконюшни. Крутая гора получила теперешнюю довольно отлогую площадь во время постройки Новаго Императорскаго дворца въ 1847 г. Прежній древній уровень горы совпадалъ съ уровнемъ зданія этого Дворца и отчасти обозначается цоколемъ, нижнимъ этажомъ зданія Оружейной полаты.

На самой горѣ и, по всему вѣроятію, на самой срединѣ древняго поселкагородка стояла первая на Москвѣ церковь во имя Рождества Іоанна Предтечи, конечно, деревянная; каменная на томъ же мѣстѣ была выстроена только въ 1461 г., а потомъ снова построена въ 1509 г. архитекторомъ Алевизомъ Новымъ и разобрана въ 1847 г.

По свидѣтельсхву лѣтописца, церковь была срублена въ томъ бору, т.-е. изъ деревъ того бора, который покрывалъ всю мѣстность этой береговой кручи, и оставилъ память о себѣ въ наименованіи воротъ Боровицкими, о чемъ мы говорили въ своемъ мѣстѣ, стр. 62, 65.

При переселеніи св. митрополита Петра на жительство въ Москву церковь Іоанна Предтечи послужила святительскою каѳедрою, первымъ соборомъ города, возлѣ котораго было построено и жилище митрополита, по всему вѣроятію, на старомъ первоначальномъ мѣстѣ Княжескаго двора. Храмъ стоялъ въ 30 саженяхъ отъ угла Новаго Императорскаго дворца.

Очень трудно, за неимѣніемъ достаточныхъ свидѣтельствъ, указать въ точности самое мѣсто возлѣ храма, гдѣ находилось жилище первосвятителя Петра.

Можно предполагать, что его хоромы находились съ сѣверной стороны этого храма, какъ потомъ святитель основалъ свой дворъ и у новой соборной церкви во имя Успенія, тоже съ сѣверной стороны. Съ южной стороны оставалось мѣсто до склона горы въ размѣрѣ около 20 сажень, гдѣ устроиться значительнымъ митрополичьимъ дворомъ не совсѣмъ было возможно по тѣснотѣ помѣщенія. Здѣсь могли помѣщаться только самыя кельи святителя, какъ это обнаружилось при возобновленіи храма послѣ нашествія на Москву двадцати европейскихъ народовъ. «Тогда», говоритъ И. М. Снегиревъ, «при сравниваніи земли (около храма) на южной сторонѣ открылось основаніе деревяннаго зданія, примыкавшаго къ самой церкви; лежащія въ землѣ бревна и перекладины обнаружили расположеніе жилища, можетъ быть, остатокъ древняго двора митрополита». Предположеніе очень вѣроятное. Но говоря не о кельяхъ только, а о цѣломъ дворѣ, мы должны замѣтить, что и западная сторона храма также не представляла просторнаго удобства для болѣе или менѣе, но неотмѣнно обширнаго митрополичьяго двора съ его необходимыми служебными частями, такъ какъ здѣсь находился самый уголъ и косогоръ Кремлевскаго крутого берега, гдѣ могли помѣститься также только жилыя хоромы безъ особыхъ служебныхъ частей. Мы выше такъ и предположили, что такія хоромы существовали собственно для жилища святителя съ западной стороны храма, а служебныя ихъ постройки могли расположиться по свободной сѣверной сторонѣ храма.

На этомъ мѣстѣ, то-есть съ западной стороны храма, въ половинѣ ХV ст. стояли хоромы вдовствующей (1425–1453 г.) вел. княгини Софьи Витовтовны, завѣщанныя ею своему любимому внуку кн. Юрью Вас, третьему сыну Василія Темнаго. Когда въ 1461 г., вмѣсто деревянной, перковь Іоанна Предтечи была построена каменная, то Новгородскій лѣтописецъ отмѣтилъ, что она построена передъ дворомъ кн. Юрья Васильевича, а такъ какъ церкви обыкновенно ставились съ восточной стороны двора, какъ и подобало быть святынѣ, то указаніе «передъ дворомъ» можетъ обозначать именно западную сторону мѣстности.

Подъ горою на Подолѣ, подъ этимъ дворомъ, противъ него, находились дворы и «подольные дворцы», также принадлежавшіе вел. княгинѣ Софьѣ, въ томъ числѣ и устроенный ею Житничный дворъ, сохранившій свое мѣсто до половины ХVIII столѣтія.

Очень вѣроятно, что дворъ вел. княгини занималъ старое мѣсто перваго княжескаго жилища въ Москвѣ, быть можетъ, отъ временъ Юрья Долгорукаго. Какъ старое Великокняжеское владѣнье, онъ потому и былъ переданъ во владѣнье вдовствующей вел. княгини.

Этотъ дворъ могъ также принадлежать и второму сыну Ивана Калиты, Ивану Ивановичу, когда, по смерти отца, по его завѣщанію, братья распредѣлили всю Москву на три доли, а вмѣстѣ съ тѣмъ и дворовыя мѣста на Кремлевской горѣ, при чемъ старшій Симеонъ, какъ вел. князь, поселился въ отцовскомъ дворѣ у Спаса на Бору, младшій Андрей за церковью Архангела Михаила, о чемъ говорено въ своемъ мѣстѣ.

Для средняго Ивана Ивановича оставалось старое княжеское мѣсто у Боровицкихъ воротъ, на которомъ до того времени пребывалъ святитель Петръ, переселившійся потомъ въ 1325 году на новое мѣсто у новаго заложеннаго имъ собора во имя Успенія Богородицы.

Какъ бы ни было, но вся мѣстность вокругь храма Іоанна Предтечи, представляющая теперь довольно обширную чистую площадь, въ первое время Москвы была занята дворомъ Великокняжескимъ, древнѣйшимъ жилищемъ Московскихъ князей отъ XII до ХІV ст. Она же обнимала и пространство древнѣйшаго городка Москвы. Ея границею къ востоку былъ монастырь Спаса на Бору, гдѣ при постройкѣ Новаго дворца было открыто и древнее городовое укрѣпленіе — ровъ и валъ, палисадъ. Монастыри обыкновенно ставились при выѣздахъ изъ города на проѣзжихъ путяхъ.

Впослѣдствіи, когда Москва достигла и стола Великокняжескаго, дворъ ея князей подвинулся отъ стараго двора далѣе къ востоку и занялъ мѣстность, на которой нынѣ расположенъ Новый Императорскій дворецъ съ внутреннимъ дворомъ у Спаса на Бору или какъ, потомъ обозначали (въ XVII ст.), у Спаса на Дворцѣ. Въ началѣ стоявшій на границѣ Кремлевскаго городка монастырь Спаса сталъ потомъ средоточіемъ для дворцовыхъ зданій, подробная исторія которыхъ изложена нами въ книгѣ: Домашній быть Русскихъ царей.

Мы упомянули, что первое поселеніе святителя Петра могло съ необходимымъ удобствомъ устроиться, по всему вѣроятію, отчасти съ западной, а болѣе съ сѣверной стороны Предтечинскаго храма. На этомъ мѣстѣ въ началѣ XV ст. поселился выѣхавшій на службу къ великому князю Василью Дмитріевичу правнукъ Литовскаго вел. князя Гедимина, князь Юрій Патрикѣевичъ. Василій Дмитріевичъ такъ обласкалъ его, что выдалъ за него дочь свою Анну (по другимъ свидѣтельствамъ Марью) и посадилъ его на первое мѣсто въ средѣ Московскаго боярства, изъ-за чего произошли потомъ немалыя мѣстническія, а затѣмъ и политическія смуты между боярами. Своимъ первенствующимъ мѣстомъ кн. Юрій всколебалъ старыя боярскія отношенія даже и къ самому вел. князю. На его дворѣ въ 1445 г. временно поселился возвратившійся изъ Татарскаго плѣна вел. князь Василій Васильевичъ. Этотъ дворъ перешелъ потомъ къ сыну Юрья, Ивану Юрьевичу, который послѣ отца сохранялъ такое же первенствующее мѣсто между Московскими боярами; о немъ лѣтописецъ и упомянулъ, что его дворъ находился на мѣстѣ двора митрополита св. Петра.

Участь великихъ бояръ оканчивалась нерѣдко грозною опалою и даже смертною гибелью. Въ такую опалу попалъ и Иванъ Юрьевичъ въ 1499 г., когда былъ раскрытъ какой-то его умыселъ противъ вел. княгини Софьи-Грекини заодно съ Семеномъ Ряполовскимъ, который поплатился головою за свою вину. Иванъ Юрьевичъ и съ дѣтьми былъ взятъ и постриженъ въ монахи.

Но еще лѣтъ за семь до этой опалы Иванъ Юрьевичъ долженъ былъ отдать свой дворъ на временное помѣщеніе вел. князю. Въ 1492 г., приступая къ постройкѣ каменнаго дворца, вел. князь Иванъ Васильевичъ повелѣлъ деревянный свой дворецъ разобрать и по этому случаю переселился со всѣмъ семействомъ въ нововыстроенный послѣ пожара новый дворъ кн. Ивана Юрьевича. Стало быть, это былъ дворъ очень обширный, помѣстительный для всей семьи вел. князя. Между тѣмъ вел. князь строилъ себѣ особый временной дворецъ за Архангельскимъ соборомъ, на старомъ мѣстѣ, гдѣ нѣкогда находился дворъ третьяго сына Калиты, Андрея, и его славнаго сына Владиміра Андреевича Храбраго.

Продолжая разборку стараго дворца, вел. князь выселилъ отъ Боровицкихъ воротъ всѣхъ другихъ владѣльцевъ тамошними дворами, въ томъ числѣ и Ивана Юрьевича Патрикѣева, которому въ обмѣнъ на его дворъ далъ ему мѣста вокругь церкви Рождества Богородицы, со стороны Спасскихъ воротъ, гдѣ стояли дворы бояръ Морозовыхъ, кн. Ряполовскихъ и др.

Такимъ образомъ, вел. кн. Иванъ Вас. совсѣмъ очистилъ Боровицкій уголъ, древнѣйшую мѣстность княжескаго поселенія въ Кремлѣ, и въ 1499 г., закладывая себѣ новый уже каменный дворецъ далѣе къ востоку на мѣстѣ стараго деревяннаго, занялъ подъ свой дворъ и всю Боровицкую мѣстность, которую со стороны рѣки по горѣ отъ своего стараго двора и до самыхъ Боровицкихъ воротъ отгородилъ каменною стѣною, несомнѣнно для безопасности и отъ пожара, какъ это случилось въ великій пожаръ 1493 г., когда огонь перекинулся на дворецъ изъ Зарѣчья, а также и для безопасности въ осадное время, когда изъ Зарѣчья могли прилетать вражьи Татарскія стрѣлы въ поставленныя здѣсь хоромы и разныя служебныя зданія. Эта стѣна примыкала къ стѣнамъ храма Іоанна Предтечи. Затѣмъ и самый свой новый дворъ вокругь церкви Спаса на Бору вел. князь также отгородилъ стѣною съ воротами къ Боровицкому углу, гдѣ былъ устроенъ особый дворъ Конюшенный, Аргамачьи конюшни. Въ ХVІІ ст. эти ворота перестроены въ видѣ красивой башни, отчего и прозывались Красными, а также и Колымажными отъ близости колымажныхъ помѣщеній (Альбомъ видовъ No XVII).

По свидѣтельству лѣтописцевъ, новый каменный дворецъ строился цѣлыхъ 12 лѣтъ и былъ оконченъ уже при сынѣ Ивана, Вас. при Васильи Ив., который и перешелъ въ него на житье въ 1508 г.

Выше мы видѣли, что на горѣ противъ Житнаго двора находился дворъ вел. княгини Софьи Витовтовны съ западной стороны отъ церкви Іоанна Предтечи. Другая знаменитая Софья Палеологъ (1503 г.), повидимому, основала свое особое жилище съ восточной стороны отъ этой церкви, на что указываютъ извѣстія о великомъ пожарѣ въ Кремлѣ вь 1493 г., когда погорѣли дворъ вел. князя и дворъ вел. княгини; сгорѣла и разрушилась самая эта церковь; въ ней сгорѣлъ и священникъ, а подъ церковью выгорѣла Казна вел. княгини Софьи; обгорѣла и стрѣльница Боровицкая.

При постройкѣ каменнаго дворца на этомъ мѣстѣ были сооружены, несомнѣнно, для вел. княгини каменныя полаты, цѣлый корпусъ которыхъ начинался почти у самаго алтаря Предтечинской церкви, въ пяти саженяхъ отъ него, и простирался вверхъ по краю горы къ Набережнымъ большимъ полатамъ въ длину на 30 саж., съ крыльцомъ въ 3 саж., а въ ширину на 8 сажень.

На планѣ дворца 1751 г. этотъ корпусъ своими линіями рѣзко отдѣляется отъ общей линіи построекъ, идущихъ отъ Срѣтенскаго собора къ Большой Набережной полатѣ, что указываетъ на его болѣе древнюю постройку.

Далѣе, между этимъ корпусомъ и Набережными полатами въ то время высились, на 12 саж. длины, деревянные чердаки или терема. Полаты упомянутаго корпуса примѣчательны тѣмъ, что въ одной изъ нихъ сажали неугодныхъ правительству или опасныхъ людей изъ царской семьи и изъ ближнихъ сановниковъ. Въ 1534 г. въ эту полату былъ посаженъ Михаилъ Глинскій; въ 1537 г., дядя царя Ивана, князь Андрей Ивановичъ, гдѣ и умеръ страдальческою смертью; въ 1538 г. сюда же былъ посаженъ наперсникь вел. княгини Елены, князь Иванъ Ѳед. Овчина-Телепневъ — Оболенскій; умеръ онъ голодомъ и тяжестью желѣзною.

Въ 1699 г., при учрежденіи для купцовъ и посадскихъ людей особаго управленія съ Бурмистрами во главѣ, въ полатахъ этого корпуса была помѣщена Бурмистрская Ратуша.

Пространство, остававшееся между упомянутыми полатами въ 12 саж. длины, при царѣ Иванѣ Грозномъ было застроено новымъ помѣщеніемъ для его двухъ сыновей, царевича Ивана 7 лѣтъ и царевича Ѳедора по четвертому году.

Въ самый день кончины царицы Анастасіи Романовыхъ, 7 августа 1560 г., опечаленный и что-то особое для своей жизни замышлявшій царь повелѣлъ «дѣтямъ своимъ дѣлати дворъ особной на взрубѣ, позади Набережныя большія полаты, а на дворѣ у нихъ поставити храмъ большой во имя Срѣтенія Господа Исуса Христа, съ предѣломъ Никиты Столпника чудотворца Переяславскаго», устроеннымъ теплою церковью, необходимою для малолѣтныхъ.

Никита Столпникъ почитался въ царской семьѣ великимъ Божіимъ угодникомъ по случаю оказаннаго чудотворенія при рожденіи именно царевича Ивана Иван., когда родители, бывши въ Переяславлѣ. усердие помолились у его гроба о дарованіи имъ чадородія, что и исполнилось рожденіемъ царевича, а потомъ и другого царевича Ѳедора.

Государь повелѣлъ дѣлать церкви и хоромы спѣшно, чтобы дѣтямъ въ томъ дворѣ устроиться ранѣе, такъ какъ наступало осеннее время. Безъ малаго черезъ полгода и хоромы и церковь были построены и 2 февраля 1561 г. новый храмъ былъ освященъ митрополитомъ Макаріемъ, въ присутствіи самого царя и царевичей, и причтенъ къ соборнымъ храмамъ съ учрежденіемъ въ немъ протопопствія.

Съ такою же поспѣшностью государь выселилъ изъ своего дворца и своего брата, Юрья Васильевича, которому также скоро былъ построенъ особый дворъ на мѣстѣ теперешняго Малаго дворца. 21 ноября того же 1560 г. государь уже пировалъ у него на новосельѣ, слѣдовательно новый дворъ и съ церковью Введенія, конечно, деревянной, строился всего только 3 1/2 мѣсяца.

Жилъ также въ царскихъ хоромахъ, у Спаса на Дворцѣ, и малолѣтный царь Казанскій, Александръ Сафакирѣевичъ, котораго государь точно такъ же поспѣшно выселилъ, устроивъ ему особый дворъ у Николы Гостунскаго.

Какъ упомянуто, хоромы царевичей, Ивана и Ѳедора, были поставлены на взрубѣ, т.-е. по тѣснотѣ мѣста на склонѣ Кремлевской горы, для чего въ самомъ этомъ склонѣ была взрублена площадка для хоромъ, посредствомъ такъ называемыхъ въ то время избицъ, деревянныхъ срубовъ, насыпанныхъ землею, на которыхъ и была утверждена площадь хоромъ.

При Годуновѣ этотъ дворецъ, вмѣсто деревяннаго, былъ построенъ каменный; вмѣсто деревяннаго взруба построены въ горѣ каменныя полаты длиннымъ четыреугольникомъ, въ срединѣ котораго образовался особый дворъ. Эти постройки были произведены съ благотворительною цѣлью во время страшнаго голода въ 1601–1603 гг. Царь Борисъ, видя такое Божіе прогнѣваніе, повелѣлъ дѣлати каменное дѣло многое, чтобы людямъ питатися, и сдѣлаша каменныя полаты большія на Взрубѣ, гдѣ были царя Ивана хоромы, т.-е. его дѣтей, гдѣ вѣроятно живалъ и самъ Грозный, строитель этихъ хоромъ.

Каменная постройка Годунова была возведена отъ уровня Подольной низменности до уровня нагорной площади въ видѣ большого корпуса слишкомъ на 50 саж. длиною и въ 8 сажень ширины, стоявшаго внизу подъ горою лицомъ къ Кремлевской стѣнѣ. Корпусъ соединялся съ нагорною площадью двумя крылами, такой же ширины, возведенными по откосу горы въ длину отъ края горы на 18 сажень, такъ что всей длины крыльевъ и съ шириною корпуса составилось болѣе 25 сажень.

Съ лицевой стороны въ зданіи было устроено 8 полатъ, семь по 4 саж. ширины и одна наугольная къ Житному двору въ 6 сажень; надъ этою послѣднею полатою и были выстроены хоромы Самозванца на 48 саженяхъ въ квадратѣ. Подъ полатами находились тѣхъ же размѣровъ погреба.

Годуновъ на этомъ каменномъ основаніи построилъ и себѣ особый дворецъ деревянный, который былъ разрушенъ по повелѣнію воцарившагося Самозванца, какъ вертепъ будто бы злого чародѣйства. Тогда разсказывали, что «въ подземельѣ этого дома находилась статуя таинственнаго вида, съ горящею въ рукѣ лампадою, обсыпанная внизу значительнымъ количествомъ пороха. Увѣряютъ, замѣчаетъ современникъ, что если бы масло догорѣло, лампада упала бы съ огнемъ на землю, порохъ вспыхнулъ бы и, поднявъ на воздухъ весь домъ, разрушилъ бы сосѣдственныя зданія. Къ счастію, говорятъ, замыселъ былъ открытъ, и статую сокрушили до гибельнаго взрыва. Борисъ обвинялъ въ чародѣйствѣ Дмитрія, Дмитрій уличалъ въ томъ же Бориса. Въ Россіи и теперь во всемъ видятъ колдовство и жалуются на чародѣевъ», заключаетъ современникъ (Сказанія о Самозванцѣ, III. 143).

Мѣстность этого Дворца на Взрубѣ была такъ красива по своему положенію, что и Самозванецъ здѣсь же выстроилъ деревянныя хоромы и для себя, и для царицы Марины. Современники называютъ эти хоромы не только красивыми, но и великолѣпными по богатой ихъ уборкѣ, а самъ Самозванецъ, по словамъ его любимца кн. Хворостинина, очень похвалялся, что выстроилъ такія чудныя храмины.

Хворостининъ обзываетъ эти постройки блудническими храмами. Исаакъ Масса приложилъ къ своему сочиненію рисунокъ этихъ хоромъ, напоминающихъ вообще постройки извѣстнаго Коломенскаго дворца.

Въ этомъ самомъ дворцѣ совершилась и погибель Самозванца. Преслѣдуемый толпою мятежниковъ и уже раненый, онъ выкинулся изъ дворца въ окно съ большой высоты внизъ на землю, возлѣ Житнаго двора, при чемъ вывихнулъ себѣ ногу. Стоявшіе на караулѣ у Боровицкихъ (названныхъ Чертольскими) воротъ стрѣльцы увидали лежащаго государя, услыхали его стоны и явились къ нему на помощь. Они подняли его, облили водой и ввели на каменный фундаментъ (подклѣтъ), на которомъ стоялъ деревянный домъ Бориса Годунова, какъ упомянуто, разрушенный по его же Самозванцеву приказанію. Но и защитникамъ стрѣльцамъ не было пощады. Разбившагося царя-Самозванца приволокли опять въ его комнаты, прежде великолѣпно убранныя, а теперь разграбленныя, обезображенныя.

Здѣсь покончили его жизнь выстрѣлами изъ ружья купецъ Григорій Валуевъ и Иванъ Васильевичъ Воейковъ.

Въ Смутное время, когда Кремль былъ занятъ Поляками, въ этихъ хоромахъ вѣроятно размѣщались разные воинскіе чины. Оставались ли цѣлыми хоромы послѣ Смуты съ воцареніемъ Михаила Ѳедоровича, неизвѣстно, а въ случившійся большой пожаръ въ 1626 г., когда погорѣлъ и патріаршій, и царскій дворъ, и Житницы, несомнѣнно погорѣли и Самозванцевы хоромы, оставившія только каменное зданіе Годуновской постройки, на которомъ онѣ красовались до этого времени.

Но память о поселеніи здѣсь Самозванца сохранялась до временъ Петра Великаго. Въ 1702 г. по случаю изысканій удобныхъ во дворцѣ полатъ для заводимаго тогда комедійнаго дѣла упомянуты и Розстригинскія полаты, одазавшіяся неудобными для комедій. Такъ былъ названъ тотъ корпусъ, который примыкалъ къ деркви Іоанна Предтечи и былъ, какъ мы упоминали, построенъ для в. княгини Софьи Полеологъ. Разстригинскими полаты вѣроятно прозывались по старой памяти между дворцовыми служителями.

Разстрига, кромѣ своего деревяннаго дворца, несомнѣнно занималъ и близлежащія каменныя полаты упомянутаго корпуса, почему онѣ и сохраняли его прозваніе.

Впослѣдствіи вмѣсто хоромъ здѣсь разведенъ былъ такъ называемый Набережный садъ, о которомъ прямыя извѣстія появляются однако только къ концу ХVІІ ст. Можно предполагать, что къ устройству здѣсь сада было приступлено еще при царѣ Михаилѣ съ того времени, когда въ 1633 г. была проведена во дворецъ вода съ Москвы-рѣки. Подъ садомъ въ полатахъ еще при Годуновѣ былъ помѣщенъ Денежный дворъ для чеканки серебряныхъ денегъ. Впослѣдствіи этотъ дворъ сталъ именоваться Старымъ, потому что въ другихъ полатахъ подъ садомъ же былъ устроенъ Новый Денежный дворъ. Въ концѣ XVII ст. здѣсь находилось два Денежныхъ двора, Старый, Серебряный, изготовлявшій серебряную монету и другой, Мѣдный, изготовлявшій съ 1700 года мѣдныя денежки и полушки. Этотъ Мѣдный дворъ заведенъ, по всему вѣроятію, еще при царѣ Алексѣѣ Михаиловичѣ для задуманной тогда чеканки, вмѣсто серебряной, мѣдной монеты.

Мы обозрѣли правую сторону отъ входа въ ворота, собственно Боровицкую мѣстность, перейдемъ теперь къ обозрѣнію ея лѣвой стороны.

На мѣстѣ существовавшаго здѣсь у самой городовой стѣны Конюшеннаго двора, въ той его части, которая находилась противъ дворцовой церкви Рождества Богородицы съ предѣломъ св. Лазаря, въ прежнее время, въ 1473 г., расположенъ былъ дворъ Удѣльнаго Верейскаго князя Михаила Андреевича, обозначенный въ его духовной, что у Лазаря Святаго, занимавшій мѣстность и у самой Кремлевской стѣны, въ которой былъ устроенъ его каменный погребъ. По всему вѣроятію, князь Михаилъ владѣлъ этимъ дворомъ послѣ своего отца Андрея Дмитріевича. Онъ померъ въ 1486 г. и завѣщалъ свой дворъ великому князю Ивану Васильевичу.

За Лазаремъ Святымъ, можетъ быть по сосѣдству этого двора, находился въ 1485 г. и дворъ итальянца Фрязина Антонія или Петра Антонія, архитектора, строившаго Кремлевскія стѣны и башни и Грановитую полату. На этомъ дворѣ въ 1485 г. былъ посаженъ въ заключеніе въ опалѣ и самъ знаменитый Аристотель Фіоравенти, жившій также неподалеку отъ Дворца, вѣроятно въ этой же мѣстности. Итальянецъ Контарини разсказываетъ, что во время его пребыванія въ Москвѣ въ 1476 году ему отведено было помѣщеніе въ томъ же домѣ, гдѣ жилъ Аристотель. Домъ этотъ былъ довольно хорошъ и находился неподалеку отъ Дворца.

Аристотель въ упомянутомъ 1485 г. въ августѣ ходилъ съ вел. княземъ завоевывать Тверь, съ пушками и другими осадными орудіями, но послѣ блистательнаго похода, окончившагося присоединеніемъ всего Тверского княжества къ Московскому государству, зимою Аристотель подвергся грозной опалѣ по случаю звѣрской казни Нѣмца-врача. Въ томъ году пріѣхалъ въ Москву къ вел. князю врачъ, нѣкій нѣмчинъ Антонъ. Вел. князь держалъ его въ великой чести. Врачевалъ онъ, между прочимъ, Татарскаго князя Каракучу изъ свиты царевича Даньяра и уморилъ его смертнымъ зеліемъ за посмѣхъ. Вел. князь выдалъ нѣмчина головою Каракучеву сыну, который, мучивъ его, хотѣлъ оставить его живымъ, взявши окупъ. Но вел. князь повелѣлъ казнить его. Татары свели его на Москву-рѣку подъ мостъ (Москворѣцкій) и зарѣзали его ножомъ, какъ овцу. Услыхавши о такой свирѣпой казни несчастнаго нѣмчина, Аристотель, боясь и за себя, сталъ проситься у вел. князя, чтобъ отпустилъ его изъ свирѣпой Москвы въ свою землю. Вел. князь опалился на эту просьбу, посадилъ его въ заключеніе, какъ упомянуто, и повелѣлъ даже все его имѣніе описать въ казну. Карамзинъ прибавляетъ, что вел. князь скоро простилъ его, но не указываетъ источника, откуда заимствовано это свѣдѣніе.

Въ мѣстности, гдѣ находились описанные дворы иноземцевъ, въ числѣ служебныхъ зданій Великокняжескаго дворца расположенъ былъ и Житничный дворецъ вел. князя, сгорѣвшій въ 1473 г., который составлялъ часть разныхъ служебныхъ дворцовыхъ построекъ, примыкавшихъ къ Троицкому подворью.

Дальше здѣсь же, у Кремлевской стѣны, въ ХVІІ стол. стоялъ дворъ царскаго тестя, боярина Ильи Даниловича Милославскаго, въ который онъ перешелъ на новоселье въ 1651 г. Впослѣдствіи на мѣстѣ его двора былъ построенъ Потѣшный дворецъ для театральныхъ представленій, сохранившійся и до нашего времени послѣ многихъ передѣлокъ и перестроекъ.

Еще далѣе къ Троицкимъ воротамъ у Кремлевской же стѣны въ началѣ ХVІІ ст. стояли малые дворишки, каждый по 4 1/2 саж. вдоль и поперекъ, въ которыхъ проживали разныхъ чиновъ служащіе люди.

У самыхъ Троицкихъ воротъ находился Судный Дворцовый приказъ.

Съ постройкою при Иванѣ III новаго каменнаго дворца отдача мѣстъ такимъ жильцамъ вблизи Великокняжескаго и потомъ Царскаго дворца ограничивалась только малыми дворишками для житья въ нихъ надобнымъ дворцовымъ же государевымъ слугамъ, какимъ былъ, напримѣръ, въ началѣ ХVІІ ст. часовникъ Мосѣйко, наблюдавшій за Кремлевскими башенными часами и жившій во дворикѣ въ 4 саж. въ квадратѣ возлѣ церкви Іоанна Предтечи у Боровицкихъ воротъ, откуда въ 1626 г. и былъ выселенъ, потому что этотъ его дворикъ стоялъ близко церкви и государевыхъ конюшенъ.

 

Подолъ

Подоломъ Кремля издревле называлась низменная набережная часть Кремлевской мѣстности, которая въ первоначальное время была значительно обширнѣе, чѣмъ теперь, особенно въ юго-восточномъ углу города, гдѣ стоитъ церковь Константина и Елены. Существующая теперь гора, какъ мы упоминали, состоитъ изъ насыпи, которая, при постепенномъ своемъ устройствѣ, необходимо засыпала и не малую часть подгорной низины. Въ первоначальное время заселенія Кремлевской горы, когда еще не было стѣнъ, зта низина, продолжавшаяся и за теперешнею стѣною Кремля въ Китай-городѣ къ Москворѣцкому мосту, по всему вѣроятію, служила мѣстомъ берегового пристанища для приходящихъ снизу и сверху рѣки судовъ. Построенныя въ 1156 г., потомъ въ 1340 г. деревянныя стѣны отдѣлили это пристанище отъ самаго города, захвативъ и значительную долю береговой низины. Такимъ путемъ и устроился Подолъ города, составившій особый отдѣлъ Кремлевской мѣстности, потребовавшій постройку и особыхъ Нижнихъ воротъ, какъ они иногда прозывались, для сообщенія и съ пристанищемъ и затѣмъ съ торговымъ посадомъ.

Въ XIV и въ XV ст. эти ворота назывались Тимоѳеевскими. Имѣя въ виду, что нѣкоторыя башни и ворота Кремля временами прозывались по именамъ жившихъ вблизи знатныхъ домовладѣльцевъ, можемъ съ большою вѣроятностью отнести прозваніе Тимофеевскихъ воротъ къ имени жившаго возлѣ нихъ окольничаго у Дмитрія Донскаго Тимоѳея Васильевича изъ знаменитаго рода Воронцовыхъ-Вельяминовыхъ, первыхъ тысяцкихъ города Москвы. Тимофей былъ третій сынъ второго тысяцкаго Василья Протасьевича и братъ третьяго тысяцкаго Василья Васильевича, съ сыномъ котораго Иваномъ, казненнымъ въ 1379 г. на Кучковомъ полѣ, прекратился и важный санъ Московскихъ тысяцкихъ. Можно полагать, что Иванъ побѣжалъ отъ вел. князя къ врагамъ Москвы именно по тому случаю, что не получилъ по наслѣдству великое званіе тысяцкаго.

Тимоѳей Вас, по сказанію житія преп. Кирилла Бѣлозерскаго, богатствомъ и честію (почетомъ) превосходилъ всѣхъ бояръ того времени. Въ 1376 г. онъ присутствовалъ первымъ при духовномъ завѣщаніи вел. князя. Онъ не мало прославился въ знаменитой битвѣ съ Мамаевымъ полчищемъ на рѣкѣ Вожѣ, гдѣ Тимоѳей съ одну сторону, князь Данило Пронскій съ другую, а князь Великій въ лицо встрѣтили натискъ Татаръ и разбили ихъ, какъ до тѣхъ поръ не бывало. Враги побѣжали къ Ордѣ безъ оглядки, оставивъ побѣдителямъ всѣ свои обозы со множествомъ всякаго товара. Это случилось 11 августа (въ среду) 1378 г. На этой битвѣ захватили и попа, посланнаго бѣглецомъ Иваномъ изъ Орды съ мѣшкомъ какихъ-то лютыхъ зелій.

На Куликовскомъ побоищѣ Тимоѳей Вас. также былъ великимъ воеводою, какъ именуетъ его лѣтописецъ. Въ числѣ убитыхъ на этомъ побоищѣ упомянутъ и Тимоѳей Васильевичъ, но это, по всему вѣроятію, описка вмѣсто Тимоѳея Волуевича, такъ какъ Тимоѳей Вас. упоминается позднѣе въ числѣ бояръ вторымъ, сидѣвшимъ при духовномъ завѣщаніи Дмитрія Донскаго, написанномъ незадолго до его кончины въ 1389 г. Тимоѳей Волуевичъ предводительствовалъ Владимірскимь полкомъ.

Тимоѳей Вас. достопамятенъ еще и тѣмъ, что въ его домѣ воспитывался преп. Кириллъ (въ міру Козма) Бѣлозерскій. Онъ находился въ родствѣ съ Тимоѳеемъ Вас, почему по кончинѣ родителей былъ отданъ на его попеченіе. Бояринъ очень полюбилъ отрока. Когда онъ достигъ возраста, Тимоѳей Вас. сподоблялъ его даже и сидѣнія на трапезѣ съ собою, а потомъ опредѣлилъ его казначеемъ своего имѣнія. Но казначей Козма отъ раннихъ лѣтъ помышлялъ о другомъ, стремясь всею душою служить Богу, но не міру, и вопреки желанію боярина удалился въ монастырь, вначалѣ въ Симоновъ, а затѣмъ и въ пустыню на Бѣлоозеро.

Неподалеку отъ мѣстожительства Тимоѳея Вас, у самыхъ Спасскихъ воротъ, стояла церковь Аѳанасія патріарха Александрійскаго, о которой впервые упомянуто въ лѣтописяхъ по случаю пожара въ 1389 г. Впослѣдствіи при этой церкви упоминается уже монастырь Аѳанасьевскій, какой, по всему вѣроятію, существовалъ тутъ съ самаго начала. Затѣмъ при монастырѣ появляется и подворье Кирилло-Бѣлозерскаго монастыря. Это даетъ поводъ предполагать, что и въ прежнее время, еще при жизни Преподобнаго и при жизни Тимоѳея Вас, съ этою церковью у нихъ были добрыя связи, почему при ней и устроилось Кирилловское подворье.

Когда скончался бояринъ Тимоѳей Васильевичъ, неизвѣстно. Но память о немъ больше ста лѣтъ сохранялась въ имени воротъ, возлѣ которыхъ находился его дворъ. Ворота еще въ 1498 г. прозывались Тимоѳеевскими, хотя въ 1490 г. они именуются уже Константино-Еленскими отъ стоявшей неподалеку церкви во имя Константина и Елены, впервые упоминаемой лѣтописцами по случаю пожара въ 1470 г.

Въ 1475 г. октября 2, въ 4 часу дня, загорѣлось внутри города «близъ вратъ Тимоѳеевскихъ». Князь великій самъ со многими людьми прибылъ на пожаръ и вскорѣ угасилъ его. Оттуда вел. князь пошелъ во дворецъ къ столу на обѣдъ, но въ тотъ же часъ загорѣлось и у Никольскихъ воротъ, и пожаръ такъ распространился, что выгорѣлъ мало что не весь городъ, едва уняли въ 3 часу ночи, самъ вел. князь со многими людьми. Однѣхъ церквей каменныхъ обгорѣло 11, да 10 застѣнныхъ каменныхъ, да 12 деревянныхъ.

А Подоломъ погорѣло по дворъ боярина Ѳедора Давыдовича. Этотъ дворъ находился близь Тайницкихъ воротъ, который вообще указываетъ, что въ ХІV и ХV столѣтіяхъ на Кремлевскомъ Подолѣ, кромѣ простыхъ обывательскихъ, существовали и дворы боярскіе. Такой дворъ находился и вблизи наугольной башни Кремля, принадлежавшій боярину Никитѣ Беклемишеву, именемъ котораго стала прозываться и упомянутая башня Беклемишевская. Дворъ потомъ перешелъ къ его сыну Ивану Никитичу, прозваніемъ Берсеню.

Сколько можно судить по свѣдѣніямъ, какія даютъ объ этомъ дворѣ лѣтописныя и другія указанія, Берсеневъ дворъ отличался своимъ крѣпкимъ устройствомъ, а потому служилъ какъ бы крѣпостью, для заключенія въ немъ опасныхъ людей или такихъ, которыхъ надо было держать подъ стражею.

Въ 1472 г. сюда былъ посаженъ вмѣсто смертной казни Венеціанскій посолъ Иванъ Тревизанъ за то, что обманулъ Государя, хотѣлъ проѣхать въ Орду къ Хану Ахмату подъ видомъ простого купца.

Бояринъ Никита извѣстенъ своимъ посольствомъ къ Крымскому Хану въ 1474 г. Сыну его Ивану также поручались посольскія дѣла. Въ 1490 г. онъ встрѣчалъ въ теперешней дачной мѣстности Химкахъ (тогда называемой на Хынскѣ) Цесарскаго посла, а въ 1492 г. отправился посланникомъ къ Польскому Королю въ званіи Боярскаго сына, которое въ то время означало не рядового помѣщика, а прямого сына боярина. Въ 1502 г. онъ ѣздилъ посланникомъ въ Крымъ къ государеву другу, къ хану Менгли Гирею. Все это обнаруживаетъ, что Иванъ Берсень, конечно за свои способности, пользовался значительнымъ вниманіемъ со стороны государя Ивана III. Очень умнымъ человѣкомъ онъ оказался и при сынѣ государя, при первомъ царѣ Васильѣ Ивановичѣ, съ которымъ однако онъ очень не поладилъ и подвергся большой опалѣ. Имѣя несчастіе быть умнымъ человѣкомъ, онъ относился съ разсужденіемъ очень критически къ наступившей при Василіи Ивановичѣ крутой перемѣнѣ во внутренней политикѣ новаго государя, когда вмѣсто Единодержавія и Самодержавія, столько полезнаго для государства, появилось на поприщѣ Управленія Государствомъ безграничное и свирѣпое Самовластіе, развившееся до сумасшествія при Иванѣ Грозномъ.

Берсень виноватымъ оказался за то, что говорилъ Государю встрѣчно, т.-е. съ противорѣчіемъ, по какому-то поводу о Смоленскѣ.

Новый Государь не любилъ такихъ возраженій и крикнулъ на него: «Поди, смердъ, прочь, ненадобенъ ты мнѣ«. Тутъ и послѣдовала на него опала.

Бесѣдуя нерѣдко съ пріѣзжимъ ученѣйшимъ человѣкомъ того времени, съ Максимомъ Грекомъ, Берсень такъ описывалъ происходившую на Руси перемѣну въ отношеніяхъ и дѣлахъ:

«Государь (Васил. Ив.) упрямъ и встрѣчи противъ себя не любитъ; а кто молвитъ противъ государя и онъ на того опалится. А отецъ его Вел. Князь противъ себя встрѣчу любилъ и тѣхъ жаловалъ, которые противъ него говаривали… Добръ былъ Князь Великій Иванъ и до людей ласковъ, и пошлетъ людей на которое дѣло, ино и Богь съ ними; а нынѣшній Государь не потому ходитъ, людей мало жалуетъ. А какъ пришла сюда мать Вел. Князя, Софья съ вашими Греками, ино Земля наша замѣшалась; а дотолѣ Земля наша Русская жила въ тишинѣ и въ миру; теперь пришли нестроенія великія, какъ и у васъ въ Царегородѣ. Вѣдаешь ты самъ, а и мы слыхали у разумныхъ людей, которая Земля переставливаетъ обычаи свои, и та Земля не долго стоитъ; а здѣсь у насъ старые обычаи Князь Великій перемѣнилъ… Нынѣ Государь нашъ, запершися, самътретей у постели всякіе дѣла дѣлаетъ… Таково несовѣтіе и высокоуміе…»

Правда, что Берсень отстаивалъ ветхозавѣтную старину. но старину съ извѣстной стороны очень добрую, которая, быть можетъ, не допустила бы развиться такому государственному безобразію, какимъ явился свирѣпый самовластитель и губитель Иванъ Грозный.

Новое поведеніе государя, не ограниченное правомъ боярской Думы и Совѣта, являлось, по убѣжденію бояръ, зловредной новостью, которая въ боярской же средѣ естественнымъ, вполнѣ логическимъ путемъ привела къ общей Смутѣ и чуть не къ погибели Государства.

Какъ бы ни было, но за такія разсужденія и обсужденія Берсень попалъ въ опалу. Въ 1523 г. у него былъ отнятъ его дворъ, на которомъ тогда была помѣщена княгиня Шемячичева, жена послѣдняго удѣльнаго Сѣверскаго князя, внука знаменитаго Дмитрія Шемяки, коварно призваннаго въ Москву и посаженнаго въ оковахъ въ тюрьму.

Затѣмъ зимой въ 1525 г. умный человѣкъ былъ казненъ, отсѣкли ему голову на Москвѣ-рѣкѣ, вѣроятно у Живого (Москворѣцкаго) моста, гдѣ обыкновенно совершались такія казни.

И по смерти Берсеня дворъ его сохранялъ за собою значеніе крѣпостной тюрьмы. Въ 1537 г. на этотъ же дворъ посадили подъ стражу княгиню несчастнаго князя, родного государева дяди, Андрея Ивановича и съ его малолѣтнымъ сыномъ Владиміромъ, при чемъ бояре Андрея были пытаны и помѣщены въ самой башнѣ, «въ наугольной Беклемишевской стрѣльницѣ«Самъ князь Андрей былъ посаженъ въ дворцовой полатѣ у церкви Рождества Ивана Предтечи у Боровицкихъ воротъ, гдѣ и скончался страдальческою смертію, какъ неизбѣжная жертва воцарявшейся государственной идеи. Какъ извѣстно, и сынъ Андрея, Владиміръ, тоже, какъ и его отецъ, явился помѣхою для цѣлей Грознаго Царя.

Можно полагать, что дворъ Беклемишева находился неподалеку отъ двора Тимоѳей Вас, который жилъ вблизи своихъ Тимоѳеевскихъ воротъ, а Беклемишевъ въ углу Кремля, вблизи наугольной башни, — оба по восточной линіи Кремлевской стѣны. Возлѣ Беклемишева, по южной линіи этой стѣны, находился дворъ Угрѣшскаго монастыря, Угрѣшскій дворъ, съ церковью во имя св. Петра митрополита.

Быть можетъ, этотъ дворъ занялъ то самое мѣсто, на которомъ былъ садецъ Подольный Алексѣя митрополита, который онъ отказалъ по духовному завѣщанію св. Михаилу въ Чудовъ монастырь. Впослѣдствіи монастыри могли помѣняться своими владѣніями, и на мѣстѣ сада устроилось монастырское Угрѣшское подворье.

Въ 1479 г. сент. 9 отъ этого подворья начался обычный для Кремля опустошительный пожаръ. Въ 6-й часъ ночи, по нашему счету въ 12-мъ часу ночи, когда всѣ спали и никто не чаялъ пожара, загорѣлись поварни этого подворья, находившіяся за Кремлевскою стѣною на берегу Москвы-рѣки; отъ нихъ загорѣлась городовая настѣнная кровля, а затѣмъ и хоромы внутри города. Изъ Зарѣчья уже начали кричать, что городъ горитъ, а въ городѣ спятъ, никто не видитъ. Горѣло всю ночь и 4 часа дня. Подоломъ погорѣло по дворъ Коломенскаго владыки да по дворъ боярина Ѳедора Давыдовича, находившіеся близь Тайницкихъ воротъ. Горою погорѣло по соборныя церкви; погорѣлъ весь уголъ Кремля къ юго-востоку.

Самъ великій князь и сынъ его во всю ночь и 4 часа дневныхъ, не ссѣдаючи съ коней, своими руками разметывали строенія и тушили пожаръ.

Въ 1562 г. на Угрѣшскомъ дворѣ былъ посаженъ въ опалѣ бояринъ Иванъ Дмитр. Бѣльскій за то, что хотѣлъ отъѣхать въ Литву.

Угрѣшское подворье на этомъ мѣстѣ существовало и въ концѣ ХVІІ ст., но церковь Петра митр. въ это время находилась уже устроенною въ городовой стѣнѣ, въ башнѣ, о чемъ упоминаеть опись Кремлевскихъ стѣнъ 1667 г. Когда послѣдовало такое устройство церкви, свѣдѣній не имѣемъ. На Годуновскомъ чертежѣ одноглавая церковь стоитъ на Подолѣ передъ подворьемъ. Быть можетъ, она перенесена на Кремлевскую стѣну въ башню уже послѣ пожара въ 1626 г. Она упразднена по случаю предполагавшейся постройки воображаемаго Дворца въ 1770-хъ годахъ.

По писцовымъ книгамъ 1639 г. подворье подъ именемъ Никольскаго занимало пространство въ 9 сажень въ квадратѣ; потомъ, въ 1657 г., къ этому пространству съ одной стороны оказалась прибавка въ 4 саж.

Въ разстояніи 30 саж. оть Угрѣшской башня прямо къ сѣверу въ ХV ст. стояла и донынѣ существующая на томъ же мѣстѣ, хотя и въ новомъ видѣ, церковь Константина и Елены, впервые упоминаемая по случаю пожара въ 1470 г. До 1651 г. она была деревянная. Въ этомъ году было повелѣно соорудить ее каменную, но исполнилось ли это повелѣніе, неизвѣстно.

Спустя 40 лѣтъ, въ 1692 г., дек. 4, патріархъ Адріанъ совершилъ ея освященіе, послѣ возобновленія или послѣ постройки вновь, также неизвѣстно.

Въ пожаръ 1737 г. церковь обгорѣла и снаружи и внутри и была возобновлена, а потомъ въ 1756 г. снова производилось возобновленіе ея иконостаса, стѣнописи и всей внутренней обдѣлки.

Въ началѣ XVII ст. (1621 г.) вокругъ церкви расположены были дворы соборныхъ священиослужителей, во главѣ съ протопопомъ Успенскаго собора, примыкая къ зданію церкви и къ ея кладбищу въ такой тѣснотѣ, что отъ алтарей до тѣхъ дворовъ оставалось пространства всего на 3 саж.

Возлѣ этихъ дворовъ, примыкая къ межѣ церковнаго кладбища, находилось подворье Данилова монастыря, упоминаемое съ 1616 г., когда оно занимало мѣсто вдоль 10 саж., поперекъ 7 саж. Время отъ времени эта мѣра измѣнялась, увеличиваясь или уменьшаясь въ тѣхъ или другихъ концахъ на 2, на 3 саж. Въ 1680 г. это пространство указано вдоль на 11 саж., поперекъ на 9 саж. Въ 1688 г. о Даниловскомъ подворьѣ упомянуто, какъ о бывшемъ на томъ мѣстѣ. Вѣроятно, монастырь въ зто время ходатайствовалъ о возвращеніи ему стараго его мѣста, почему въ 1689 г. ему дана выпись на дворовую землю въ той же мѣстности подъ горою.

Но кажется, что подъ именемъ Даниловскаго подворья должно разумѣть Угрѣшское, названное въ переписи 1657 г. Никольскимъ и существовавшее подъ своимъ именемъ и въ 1681 г.; на это указываютъ мѣры его земли по писцовымъ книгамъ 1639 г.

Поповская слобода вокругъ церкви существовала до того времени, когда стали было сооружать въ 1770 г. воображаемый Екатерининскій дворецъ. Въ 1754 г. въ ней числилось 14 дворовъ, частію каменныхъ, частію деревянныхъ; тогда ветхіе каменные повелѣно починить, а вмѣсто деревянныхъ выстроить каменные. Но черезъ 15 лѣтъ, по случаю упомянутой постройки Екатерининскаго дворца, вся эта слобода была упразднена, и священнослужители были поселены временно на Крутицкомъ подворьѣ.

Несмотря на то, что эта слобода и въ самомъ Кремлѣ находилась въ удаленномъ и глухомъ мѣстѣ, она всетаки соприкасалась и къ общественнымъ интересамъ своего времени.

Въ «Московскихъ Вѣдомостяхъ» 1766 года, генваря 24, № 7, находимъ между прочимъ слѣдующее объявленiе:

«Въ домѣ Большаго Успенскаго собора, протодьякона Петра Андреева, состоящемъ въ Кремлѣ, близъ Тайницкихъ воротъ, у малороссіянина Вас. Ив. сына Репкова, дочь ево Александра, которой только три года оть роду, играетъ на гусляхъ 12 штукъ сама собою безъ всякаго при томъ отъ другихъ указанія. Любопытные могутъ оную видѣть въ означенномъ домѣ; плата по 25 кон. съ персоны; также и въ домъ къ себѣ брать за особливую плату».

Малороссіянинъ въ теченіи лѣта успѣлъ съѣздить въ Петербургъ и, возвратившись въ Москву, октября 27 и ноября 7 снова увѣдомлялъ Московскую публику слѣдующимъ объявленіемъ въ Вѣдомостяхъ:

«Прибывшаго изъ Санктпетербурга малороссіянина Вас. Ив. сына Репкова четырехлѣтнюю дочь, безъ всякаго обученія играющую на гусляхъ, любопытные могутъ видѣть близъ Москворѣцкихъ воротъ, въ приходѣ церкви Николая Чудотворца, что слыветъ Мокрова, у священника Петра Дмитріева Богомолова».

Далѣе Поповской слободы, по направленію къ Тайницкимъ воротамъ, въ XV ст. часть Подольной мѣстности принадлежала къ стоявшему противъ нея на горѣ двору кн. Владиміра Андреевича Донскаго. Здѣсь же находился дворъ Коломенскаго владыки, слѣд. Коломенское подворье, и потомъ дворъ боярина Ѳедора Давыдовича изъ знаменитаго рода Свибловыхъ. Эти два двора упомянуты по случаю пожара въ 1479 г., когда огонь опустошилъ мѣстность до этихъ двухъ дворовъ.

Ѳедоръ Давыдовичъ, прозваніемъ по дѣду Хромой, пожалованъ въ бояре въ 1471 г., 1483 г. У него было два сына-Григорій да Петръ. Григорій былъ съ 1501 г. окольничимъ и въ 1506 г. пожалованъ въ бояре, 1518 г. Петръ также былъ окольничимъ съ 1501 г., 1515 г. Сыновья, конечно, наслѣдовали отцу и жили въ томъ же отцовскомъ дворѣ. Можно полагать, что этотъ дворъ въ ХІV ст. принадлежалъ ихъ дѣду Давыду Ив., сыну Ивана Андреевича Хромаго, который былъ родной братъ Ѳедора Андр. Свибла, жившаго на Подолѣ же у наугольной башни отъ Боровицкихъ воротъ. Его именемъ стала прозываться и эта башня, Свибловскою. Ѳедоръ Андреевичъ Свибло при Дмитріи Донскомъ былъ первымъ воеводою, громилъ въ 1377 г. Мордовскую землю собиралъ въ Новгородѣ въ 1384 г. черный боръ, дани съ сельскихъ людей; въ 1389 г. былъ у Духовной Донскаго; но при сынѣ Донскаго Васильѣ Дмитр. по какому-то случаю подвергся опалѣ; всѣ его села, а слѣд. и дворы, взяты были вел. княземъ и по духовному завѣщанію, писанному около 1406 г., отданы вел. княгинѣ.

Такимъ образомъ, въ XIV ст. западная половина Подола или западный уголъ Кремлевскихъ стѣнъ, гдѣ Боровицкія ворота, занята была дворами бояръ Свибловыхъ, если и не по всей этой мѣстности, начиная отъ двора Ѳедора Давыдовича у Тайницкихъ воротъ, то, по крайней мѣрѣ, въ значительномъ просторѣ для упомянутыхъ дворовъ.

По кончинѣ вел. князя Василія Дмитріевича Свибловское мѣсто на Подолѣ поступило во владѣніе его супруги Софьи Витовтовны. Ея старый княжескій дворецъ находился на горѣ. а здѣсь, на Подолѣ, подъ дворцомъ стояли ея Подольные служебные дворцы (дворики).

На Подолѣ же находились въ это время дворы: 1) Орины Алексѣевны, вдовы знатнаго боярина у Дмитрія Донскаго Семена Васильевича, роду Квашниныхъ, присутствовавшаго при духовномъ завѣщаніи Донскаго и скончавшагося въ 1397 г. Этотъ дворъ съ именемъ Орины Алексѣевны упомянутъ и въ 1470 г., когда онъ сохранился отъ пожара. 2) Дворъ, гдѣ поставлялъ себѣ хоромы Степанъ Обобуровъ, купленный потомъ Иваномъ Старковымъ, извѣстнымъ крамольникомъ при Васильѣ Темномъ. 3) Дворъ Ѳомы Ивановича, внука Владиміра Григорьевича Ховрина, отказанный по духовному завѣщанію 1423 года вел. княземъ Василіемъ Дмитріевичемъ сыну Василью Васильевичу Темному, но теперь находившійся во владѣніи вел. княгини, которая на этомъ мѣстѣ построила Житничный дворъ, существовавшій до половины XVIII ст.

Часть того же Ѳоминскаго мѣста вел. княгиня промѣняла было Ивану Старкову, на его куплю, на упомянутый дворъ Обобурова Степана Дмитріевича, но потомъ отмѣнила этотъ промѣнъ и оставила Старкову его куплю, а Ѳоминское мѣсто по-прежнему взяла въ свое владѣнье.

Упомянутые дворы, кромѣ Старкова, Софья Витовтовна отказывала въ 1453 г. своему любимому внуку, князю Юрью Васильевичу. Въ 1472 г. князь Юрьй Васил. владѣлъ уже и мѣстомъ Старкова и отказывалъ его, и съ своимъ дворомъ на горѣ, своей матери, со всѣмъ, какъ было при его бабушкѣ, вел. княгинѣ Софьѣ. Въ 1542 г., во время боярскихъ неистовыхъ смутъ, на дворъ Ѳомы Головина былъ посаженъ бояринъ Иванъ Хабаровъ въ погребъ подъ полату.

Таковы собранныя нами свидѣтельства о заселеніи Кремлевскаго Подола въ XIV и XV ст. Мы видѣли, что это заселеніе, главнымъ образомъ, принадлежало знатному боярству. Очень мало свѣдѣній встрѣчается о дворахъ Подола въ XVI ст. Извѣстно только, что въ это время западная половина Подола, по случаю новыхъ дворцовыхъ построекъ на горѣ, была присоединена къ дворцовому хозяйству и отдѣлена со стороны Тайницкихь воротъ особымъ заборомъ съ воротами, какъ это примѣтно и на Годуновскомъ чертежѣ. Восточная половина отъ Тайницкихъ воротъ къ Спасскимъ оставалась заселенною по преимуществу соборнымъ духовенствомъ и монастырскими подворьями.

Въ началѣ XVII ст. по Подолу возлѣ Кремлевскихъ стѣнъ пролегала проѣзжая улица, шириною въ началѣ у Кирилловскаго подворья въ 5 1/4 саж., потомъ у Андроникова подворья, на которомъ стояла и церковь Срѣтенія, 2 1/2 саж. Далѣе, у двора Успенскаго протодьякона до Тайницкихъ вороть безъ малаго въ 5 саж.; отъ Тайницкихъ воротъ до Свибловой башни въ 4 1/4 саж. Здѣсь въ углу у башни помѣщался дворцовый Житный дворъ, мимо котораго также проходила улица къ Боровицкимъ воротамъ, существовавшимъ подъ самою башнею, теперь закладеннымъ. Несомнѣнно, что эта улица существовала съ древняго времени, такъ какъ въ видахъ осады городовая стѣна должна была всегда оставаться свободною отъ всякихъ пристроекъ къ ней, кромѣ лѣстницъ для всхода на стѣну.

По этой улицѣ въ XVII ст. совершалось торжественное шествіе новопоставленныхъ патріарховъ на осляти вокругъ города Кремля для благословенія крестомъ города и окропленія его св. водою.

Шествіе начиналось отъ Спасскихъ воротъ, передъ которыми святѣйшій передъ образомъ Богоматери говорилъ литію и молитву граду и кропилъ градъ трижды св. водою. Потомъ шествіе слѣдовало внизъ направо мимо стрѣлецкой караульни подъ гору къ Тайницкимъ воротамъ, у которыхъ святѣйшій говорилъ также литію и кропилъ городъ св. водою, а потомъ слѣдовалъ чрезъЖитный дворъ къ Боровицкимъ воротамъ и тамъ тоже совершалъ. Затѣмъ ѣхалъ Боровицкимъ мостомъ и направо Стрѣлецкою слободою, память о которой сохранилась въ имени стоящаго тутъ храма Никола Стрѣлецкій. Шествіе продолжалось мимо каменнаго Троицкаго моста къ Неглиненскимъ (Воскресенскимъ) воротамъ, отъ нихъ къ Никольскимъ и потомъ Красною площадью къ Спасскимъ воротамъ, откуда святѣйшій шествовалъ во Дворецъ за столъ къ Государю.

Въ иныхъ случаяхъ такое же шествіе совершалось и обратнымъ путемъ, начинаясь тоже отъ Спасскихъ воротъ по Красной площади къ Воскресенскимъ воротамъ и вокругъ города къ Боровицкимъ воротамъ, а отъ нихъ на Житный дворъ и этою Подольною улицею опять къ Спасскимъ воротамъ и потомъ во Дворецъ. Такъ совершалъ шествіе новоизбранный патріархъ Іоакимъ въ 1674 г.

По той же улицѣ совершались иногда крестныя хожденія въ день Преполовенія, когда на Москвѣ-рѣкѣ на Живомъ (Москворѣцкомъ) мосту святили воду и окропляли ею и Китай и Кремль городъ. Эти хожденія обыкновенно, по старому уставу, совершались по стѣнамъ города, при чемъ патріархъ не участвовалъ въ шествіи, ходили только архіерей и меньшія власти. И только однажды, 1681 г., когда по стѣнамъ нельзя было ходить, вѣроятно, по случаю ихъ исправленія, патріархъ Іоакимъ шествовалъ самъ по землѣ, то-есть по упомянутой же улицѣ. въ 1765 г., эти крестные ходы по городскимъ стѣнамъ были отмѣнены для того, что во многихъ мѣстахъ тѣ грады (стѣны) разобраны, а въ иныхъ развалилисъ и ходить опасно.

Въ городовой стѣнѣ у Житнаго двора стояла и доселѣ существующая башня, въ которой находились ворота на берегъ Москвы-рѣки, называемыя Портомойными, потому что служили для царской Портомойной полаты проѣздомъ съ царскимъ бѣльемъ для полосканья. Въ половинѣ ХVІІ ст. эта башня именуется Благовѣщенскою и самыя ворота также именуются Благовѣщенскими, по случаю описи ветхостей Кремлевскихъ стѣнъ въ 1645–1647 гг.

Несомнѣнно, что прозваніе воротъ происходило отъ изображенной на нихъ иконы Благовѣщенія. По преданію, икона явилась самописанною на стѣнѣ башни, т.-е. вѣроятно надъ воротами, какъ изображались подобныя иконы надъ всѣми воротами.

Въ 1730 г. императрица Анна Ив., получивъ свѣдѣніе объ этой самописанной на стѣнѣ святынѣ, повелѣла при иконѣ построить каменную церковь во имя Благовѣщенія, «такъ чтобы внѣшняя стѣна башни, на которой существуетъ икона, находилась внутри церкви». Храмъ былъ оконченъ постройкою въ 1731 году.

За Тайницкими воротами, которыя въ 1584 г. именуются и Водяными, а въ 1681 г. Потайницкими, по берегу Москвы-рѣки издревле существовали также дворы и постройки, принадлежавшіе и частнымъ лицамъ и государеву хозяйству. Выше упомянуто, что Угрѣшское подворье имѣло за стѣною свои поварни, вблизи Беклемишевской башни. Далѣе, близь Тайникихъ воротъ, въ 1645 г. существовалъ Оружейный амбаръ, наполненный ружьемъ, который, быть можетъ, составилъ новое помѣщеніе для оружія, находившагося въ Кремлѣ въ Оружейномъ же зданіи подъ именемъ Хобро. Въ Западной половинѣ Подола въ дворцовомъ хозяйствѣ находились Портомойныя ворота, у которыхъ за стѣною стояли надобныя для мытья бѣлья постройки, въ томъ числѣ на рѣкѣ— портомойный плотъ.

При царѣ Михаилѣ Ѳедор. у отводной Тайницкой башни и далѣе между Тайникомъ и водовзводомъ противъ Набережнаго Сада, былъ построенъ Бархатный дворъ, одинъ изъ первыхъ опытовъ завести въ Москвѣ и мануфактурныя издѣлія. Въ 1625 г. для этого призванъ былъ бархатный мастеръ голландецъ Кашпиръ Лермитъ. Въ 1633 г. появляется бархатнаго дѣла мастеръ Ефимъ Фимбрантъ, который занимался однако дѣланіемъ лосинныхъ кожъ и, повидимому, не принадлежалъ къ составу мастеровъ Бархатнаго двора. Въ 1635 г. во дворѣ находилось уже 36 челов. бархатнаго дѣла учениковъ во главѣ со старшимъ Захаромъ Аристовымъ. Въ 1636 г. упоминается уже бархатъ Московскаго дѣла, изъ котораго изготовлялись одежды для царя Ѳедора Алекс. Впослѣдствіи этотъ бархатъ именуется Русскимъ.

Дальнѣйшая исторія этого двора намъ неизвѣстна. Но, видимо, что его работы не были достаточны въ желаемой мѣрѣ, и потому въ 1681 г. снова возникло намѣреніе основать въ Москвѣ мануфактуру въ болѣе широкомъ объемѣ. Въ этомъ году бархатный мастеръ Захарій Павловъ заявлялъ, что намѣренъ дѣлать камки на Китайскій образецъ и другія ткани и просилъ на обзаведеніе 2000 рублей. Чѣмъ окончилось это намѣреніе, намъ неизвѣстно.

Въ 1691 г. по именному указу Петра было повелѣно построить у Тайницкихъ воротъ за стѣною, на берегу Москвы-рѣки, новый стеклянный заводъ и на томъ заводѣ дѣлать всякую разную стеклянную посуду. Постройка была поручена мастеру Якушкѣ Романову, получившему на это строеніе изъ приказа Большой Казны 200 р. Заводъ былъ построенъ, но работниковъ стекляннаго дѣла налицо не оказывалось въ Москвѣ-такихъ людей не было. Тогда мастеру было повелѣно пріискивать и нанять мастеровъ въ Малороссійскихъ городахъ добровольно и стараться всякими мѣрами, чтобъ тотъ Стеклянный Заводъ въ Московскомъ государствѣ конечно былъ разведенъ. О добровольномъ призывѣ мастеровъ была послана къ Гетману Ив. Степ. Мазепѣ государева грамота уже въ 1693 г. Но ни грамота, ни особыя старанія мастера, разъѣзжавшаго по тамошнимъ городамъ, дѣлу не помогли. Заводъ оставался безъ работниковъ до 1699 года, когда, наконецъ, прибыли въ Москву изъ Сосницкаго уѣзда Черкасской породы три знающихъ мастера и съ апрѣля мѣсяца начали работать стеклянную посуду и всякіе припасы. Но случилась новая напасть на зарождавшійся заводъ. Иноземецъ Петръ Антоновъ Коетъ, такой же стеклянный заводчикъ, работавшій, вѣроятно, на старомъ заводѣ въ селѣ Измайловѣ, перезвалъ къ себѣ съ Романовскаго завода изъ упомянутыхъ трехъ самаго перваго мастера, желая, какъ указывалъ Романовъ, чтобы такіе заводы въ Москвѣ, кромѣ его Петра Коета, не были и не множились. Отъ этого обстоятельства Романовъ потерпѣлъ большіе убытки, и его работы на заводѣ были остановлены; чѣмъ окончилась дальнѣйшая исторія этого Романовскаго завода, намъ неизвѣстно.

Упомянемъ также, что въ половинѣ XVIII ст. за Тайницкими воротами на берегу Москвы-рѣкй на болверкѣ существовалъ дворцовый садъ, съ парниками и аранжереями. Въ 1762 г. въ немъ была построена новая аранжерея и вокругъ ея городьба, а въ 1766 г. парники уже обветшали и были возобновлены («Моск. Вѣд». 1762 г. № 90 и 1766 г. № 83).

 

Спасскій Мостъ и Спасскій Крестецъ

Изъ Кремля мы выйдемъ, какъ и вошли, въ главныя его ворота, въ Спасскія, у которыхъ наше вниманіе долженъ остановить знаменитый во всей древней Москвѣ Спасскій Мостъ. Такъ какъ Кремль былъ отдѣленъ отъ Китай-города не только каменными стѣнами, но и глубокимъ и широкимъ рвомъ, устроеннымъ еще въ первой половинѣ XVI ст., то къ воротамъ черезъ ровъ построенъ былъ большой каменный мостъ на аркахъ, въ родѣ остающагося и до нашего времени обширнаго моста черезъ Неглинную отъ Троицкихъ воротъ. Такой же мостъ существовалъ и у Никольскихъ воротъ Кремля и у Воскресенскихъ воротъ изъ Китай-города въ Бѣлый городъ чрезъ Неглинную.

Спасскій Мостъ простирался въ длину на 21 саж., въ ширину 5 саж. и отличался отъ Никольскаго тѣмъ, что, въ силу большого торговаго движенія вблизи него, онъ былъ застроенъ по сторонамъ небольшими торговыми лавками, въ которыхъ главнымъ товаромъ была грамотность. т.-е. рукописныя, а потомъ печатныя книги и тетради, а также и лубочныя картины и фряжскіе листы (иноземные гравированные эстампы) и т. п. Въ этомъ отношеніи Спасскій Мостъ представлялъ въ древней Москвѣ средоточіе всенародныхъ потребностей именно въ той грамотности, если не просвѣщеніи, какая въ то время господствовала во всемъ со-ставѣ народнаго знанія или образованія. Въ началѣ, когда потребности этого образованія удовлетворялись исключительно только отъ Божественнаго писанія, на мосту у Спасскихъ воротъ шла бойкая торговля рукописными книжками и тетрадями и листами, составляемыми отъ книгъ Писанія, но подъ видомъ таковыхъ книгъ и съ своими домыслами и мудрованіями. Это была особаго рода литература, заключавшая въ себѣ различныя статьи и статейки и цѣлыя книжки о житіяхъ святыхъ, о ихъ чудесахъ, сказанія о чудотворныхъ иконахъ, также различныя молитвы, сонъ Богородицы, святцы и т. п.

Главными производителями этой литературы, по всему видимо, были низшій разрядъ церковниковъ, отставленные священники, дьяконы, понамари, монахи, даже вообще грамотные люди изъ простонародья, которые во множествѣ толпились на площади у Спасскаго Моста, какъ особый отрядъ общей великой толпы, заполнявшей всю Красную площадь походячею торговлею.

Почему здѣсь съ утра до вечера собирались по преимуществу люди церковничьяго чина, на это отвѣчаетъ слѣдующее обстоятельство.

У Фроловскаго-Спасскаго мосту на площади существовалъ знаменитый въ исторіи Московскаго духовенства Спасскій, или собственно Поповскій, Крестецъ, какъ въ старину назывались всѣ городскіе перекрестки. Даже и цѣлыя улицы, на которыхъ сходились изъ одной въ другую многіе переулки, также назывались Крестцами каковы были Никольская, Ильинка, Варварка, прорѣзанныя цѣлою сѣтью перекрестныхъ переулковъ, составлявшихъ въ этихъ улицахъ сплошные крестцы.

Въ XVII ст. на Спасскомъ Крестцѣ собирались безмѣстные попы (наймиты), нанимавшіеся отправлять церковныя службы въ домовыхъ и приходскихъ церквахъ. Отъ этого Крестца они такъ и прозывались крестцовскими попами и по случаямъ требованія торговали божественною литургiею, какъ выразился про нихъ первый изъ патріарховъ Іовъ.

Но объ этомъ самомъ Крестцѣ упоминаетъ уже извѣстный Стоглавъ или Стоглавный соборъ 1551 г., содержащій въ себѣ сто отдѣловъ или главъ.

Въ 69 главѣ своихъ установленій онъ свидѣтельствуетъ, «что въ царствующемъ градѣ Москвѣ въ митрополичѣ дворѣ исконивѣчная тіунская пошлина ведется глаголема Крестецъ, не вѣмъ како уставися кромѣ священныхъ правилъ. Изо всѣхъ городовъ Русской митрополіи архимандриты, игумены, протопопы, священноиноки, священники и дьяконы, пріѣдетъ (кто) по своей волѣ, за своими дѣлами, иные за поруками и приставами (по суду) въ бояхъ и грабежахъ и въ прочихъ различныхъ дѣлахъ, — да живучи на Москвѣ сходятся на Крестцѣ, на торгу, на Ильинской улицѣ (т.-е. на площади между рядами у Спасскихъ во-ротъ) — да наймутся у Московскихъ священниковъ по многимъ святымъ церквамъ обѣдни служить: да о томъ митрополичу тiуну являются и знамя (письменный документъ) у него емлютъ одни на мѣсяцъ, иные на два, другіе же множае и пошлину ему отъ того даютъ на мѣсяцъ по 10 денегъ, иные по два алтына. А которые не доложа тіуна начнутъ служити и онъ на нихъ емлетъ промыты (пеня, штрафъ) по два рубля, а о томъ не обыскиваетъ, есть ли у нихъ ставленыя и отпускныя грамоты и благословенныя». Соборъ установилъ безъ явки такихъ грамотъ не давать разрѣшенія служить обѣдни по найму, а тѣмъ, кто пріѣдетъ въ Москву тягаться по суду, или попавшимъ подъ судъ, если и грамоты представятъ, совсѣмъ не давать разрѣшенія.

Такимъ образомъ. прозваніемъ Крестецъ именуется уже «исконивѣчная Тіунская пошлина», взимаемая съ поповъ за право совершать по вольному найму литургію. Конечно, эта пошлина съ своимъ прозваніемъ явилась по случаю происходившаго на упомянутомъ мѣстѣ не малаго сборища поповъ, такъ что Крестецъ въ существенномъ смыслѣ обозначалъ именно это сборище.

Почему попы собирались именно только на Спасскомъ Крестцѣ, у Спасскаго Моста, на это даетъ отвѣтъ то обстоятельство, что вблизи моста у Покрова на Рву, т.-е. у храма Василія Блаженнаго, съ древняго времени находилась поповская Тіунская сначала митрополичья, а потомъ патріаршая Изба, гдѣ сидѣлъ патріаршія

Тіунъ, завѣдывавшій порядками поповскаго управленія и собиравшій упомянутыя, какъ и другія различныя и крестцовскія пошлины съ церковниковъ въ доходъ патріаршаго дома, напримѣръ, за то даже, чтобы на Крестцѣ съ молитвою стоять на Ѳедоровой недѣлѣ (Мясопустъ, Масляница, недѣля о Страшномъ Судѣ).

Заботы и установленія Стоглавнаго собора о церковномъ и поповскомъ благочиніи рѣдко достигали назначаемыхъ цѣлей и потому, несмотря на строгія и даже строжайшія повелѣнія объ исполненіи предписанныхъ правилъ, желаемое благочиніе не водворялось.

Въ 1604 г. окт. 1 патріарховъ тіунъ, сынъ боярскій Иванъ Чортовъ словесно объяснилъ патріарху тогдашнее состояніе этого дѣла. Особенно онъ жаловался на безмѣстныхъ поповъ, которые по церквамъ наймуются служити обѣдни, а затѣмъ и на мѣстныхъ неисправныхъ поповъ. Онъ сказалъ патріарху, что по государеву указу и по соборному уложенію велѣно въ Поповской (Тіунской) Избѣ сидѣти старостамъ поповскимъ для церковнаго всякаго благочинія и поповъ и дьяконовъ отъ всякаго безчинія унимати. «И старосты и десятскіе поповскіе въ избу не приходятъ и поповъ и дьяконовъ отъ безчинства не унимаютъ. А безмѣстные попы и дьяконы въ Поповскую избу не ходятъ и передъ божественною литургіею правила не правятъ, а садятся у Фроловскаго моста и безчинства чинятъ великія, межъ себя бранятся и укоризны чинятъ скаредныя и смѣхотворныя, а иные межъ себя играютъ и борются и въ кулачки бьются; а которые наймуются обѣдни служити и они съ своею братьею, съ которыми бранилися, не простясь, божественную литургію служатъ» (Акты Эксп., II, № 223).

Выслушавъ тіуново челобитье, патріархъ утвердилъ слѣдующія постановленія и велѣлъ «въ Поповской избѣ для церковнаго благочинія и всякихъ ради потребъ церковныхъ учинить восемь старостъ поповскихъ, а у нихъ быть по сороку поповъ, да десятскихъ по 4 человѣка-дьяконовъ, чтобъ они и съ десятскими по вся дни съ утра приходили въ Поповскую избу и поповъ и дьяконовъ поучалибъ благочинію и порядку церковному… А которые будетъ на Москвѣ безмѣстные попы и дьяконы, и тѣмъ, приходя, стояти у Покрова Св. Богородицы, въ Поповской избѣ и правила къ литургіи правити, и стоялибъ у правила со страхомъ Божіимъ и смѣхословія никакого и безчинства у нихъ бы не было; а служити имъ наймоватися съ патріаршаго указу… А найму имати имъ отъ повсядневныя службы по алтыну, а въ праздники по два алтына отъ службы. А больши того попомъ отъ службы найму не имати и божественноюбъ литоргѣею не торговали. и того старостамъ надъ попами беречи накрѣпко… Да и того старостамъ и десятскимъ беречи накрѣпко, чтобъ безмѣстные попы и дьяконы, не явяся патріархову тіуну, служити обѣденъ не наймовалися; а явки имъ давати тіуну отъ обѣдни по денгѣ, а больши того давать не велѣть, чтобъ отъ тіуна попамъ продажи не было… А которой попъ или дьяконъ учнетъ гдѣ служити, наймуяся, тіуну не явяся, и тіуну на тѣхъ попахъ имати промыту по двѣгривны да хоженаго по 10 денегъ, а больши того не имати».

Съ этого времени, какъ упомянуто, и установилось распредѣленіе Московскихъ приходскихъ храмовъ на сороки, которыхъ въ 1604 г. было основано всего восемь, а нынѣ существуетъ шесть. Во время Стоглавнаго собора назначено было семь старостъ, по всему вѣроятію, также по поповскимъ сорокамъ. Такимъ образомъ счетъ сороковъ не относился къ числу церквей, а относился къ числу поповъ, которое вмѣстѣ съ тѣмъ обозначало и количество храмовъ. Восемь сороковъ поповъ обозначало 320 церквей.

Съ теченіемъ времени нравы и поведеніе крестцовскихъ поповъ нисколько не измѣнялись. Попрежнему они толпились на Спасскомъ Крестцѣ у Спасскихъ воротъ, потому что, какъ мы замѣтили, вблизи находился управлявшій ими департаментъ, Тіунская изба, откуда они получали разрѣшеніе для церковной службы. Попрежнему они своимъ неблагоповеденіемъ обращали на себя по временамъ большое вниманіе со стороны духовной власти.

Въ 1722 г. дек. 21 Св. Синодъ, усмотря изъ дѣлъ о ихъ безчинствахъ, опредѣлилъ крестцовскимъ попамъ и дьяконамъ нигдѣ, по прежнему обыкновенію, у служенія не быть.

Но это легко было приказать и записать въ протоколъ, но очень было трудно привести приказаніе въ псполненіе, по той причинѣ, что въ благочестивой Москвѣ при множествѣ церквей приходскихъ и домовыхъ, а также и домашнихъ моленныхъ у крестовъ, какъ такія моленныя прозывались, существовала великая потребность въ церковникахъ, посвященныхъ для церковной службы. Удовлетвореніе этой потребности и поддерживало торговлю божественною литургіею, а съ нею и толпу безмѣстныхъ поповъ по большей частикруглыхъ бѣдняковъ. Синодъ добился только одного, что очистилъ эту толпу отъ пришельцевъ изъ другихъ епархій и составилъ списки крестцовскимъ попамъ, которымъ разрѣшалось отправлять службы. Московская Дикастерія въ 1731 г. собрала даже къ себѣ такихъ поповъ и повелѣла имъ выбрать межъ себя старосту и десятскихъ, которые бы смотрѣли, чтобы не было между ними лиць отъ иныхъ епархій и чтобъ крестцовскіе попы не пьянствовали и безъ записки въ Дикастеріи у церквей и въ домахъ у крестовъ не священнодѣйствовали, то-есть возстановила тотъ порядокъ, какой наблюдался и отъ прежней Тіунской избы.

Никакія распоряженія и никакія строгости не помогали и бродящіе попы по-старому отправляли службы и безъ дозволенія начальства, въ чемъ, конечно, наполовину были виноваты и благочестивые обыватели.

Въ 1724 г, генваря 21 послѣдовалъ указъ Петра: «Кто своевольно волочащихся или за преступленіе изгнанныхъ поповъ будетъ принимать или такихъ себѣ въ духовники принимать и съ такихъ брать штрафъ за всякой мѣсяцъ по 5 руб., а за исповѣдь 10 руб.».

Въ 1737 г. Дикастерія обратилась даже и въ Полицмейстерскую Канцелярію, чтобы. разосланы были къ обывателямъ ордеры о праздноживущихъ въ домахъ у крестовъ попахъ, не имѣющихъ права въ Москвѣ отправлять церковныя службы. Къ тому же и самый Св. Синодъ предписалъ собрать крестцовскихъ поповъ въ Дикастерію и отобрать отъ нихъ допросы, какъ и что, откуда они и пр. Дикастерія тогда же дала своимъ солдатамъ инструкцію, чтобъ они вездѣ крестцовскихъ поповъ брали и безъ всякаго послабленія и поноровки приводили къ допросамъ въ Дикастерію. «При чемъ было положено крестцовскихъ поповъ обязывать письменно, дабы они безъ дозволенія Дикастеріи никакихъ службъ отнюдь не исправляли и на публичныхъ мѣстахъ на крестцахъ не стояли подъ страхомъ лишенія священства и по наказаніи въ свѣтскомъ судѣ, вѣчной ссылки, куда указомъ повелѣно будетъ». Угрозы не помогали, замѣчаетъ авторъ Исторіи Моск. Епархіальнаго Управленія. г. Розановъ, I, 123–124.

Въ 1742 г. по случаю предстоявшей коронаціи Импер. Елизаветы Петровны прибылъ въ Москву Синодальный оберъ-прокуроръ кн. Шаховской. Между прочимъ онъ «увидалъ стоящихъ поповъ и дьяконовъ по утрамъ до литургіи за Спасскими воротами, также у Спасскихъ воротъ и въ Кремлѣ у Николы Гостунскаго, которые собираютъ паметцы (поминанья) и чинятъ необычайный крикъ и отъ того ихъ неблагочинія чину священному имѣется не малое зазрѣніе». Оберъ-прокуроръ приказалъ ихъ ловить и приводить въ Дикастерію, «а за такое ихъ непреличествующее священному чину напрасное и праздное стояніе чинить имъ наказаніе плетьми и ссылать въ монастыри подъ начальство, на коликое время разсуждено будетъ». «Дикастерія для ловленія и привода означенныхъ поповъ отрядила своего вахмистра съ солдатами, а Московскихъ соборовъ ружныхъ и предѣльныхъ священниковъ обязала подписками, чтобъ они по утрамъ до литургіи никогда за Спасскими и у Спасскихъ воротъ и у Николы Гостунскаго не стояли и паметцовъ не собирали…»

Это распоряженіе указываетъ, что, кромѣ пришлыхъ бродящихъ поповъ, у Спасскихъ воротъ собирались и мѣстные Московскіе попы ружныхъ и предѣльныхъ церквей, приходившіе на Спасское стояніе, конечно, по бѣдности и ничтожеству своихъ прямыхъ доходовъ.

Такъ продолжалась поповская старина на Спасскомъ Крестцѣ до 1770 года, когда утвердились благія, но строгія распоряженія митрополита Амвросія.

8 февр. 1768 г. преосвященный объявилъ Моск. духовенству, что «по вступленіи его на Моск. епархію, между прочимъ усмотрѣно, что въ Москвѣ праздныхъ священниковъ и прочаго церковнаго причта людей премногое число шатается, которые къ крайнему соблазну, стоя на Спасскомъ Крестцѣ для найму къ служенію по церквамъ, великія дѣлаютъ безобразія, производятъ между собою торгъ и при убавкѣ другъ передъ другомъ цѣны, вмѣсто подлежащаго священнику благоговѣнія, произносять съ великою враждою сквернословную брань, иногда же дѣлаютъ и драку. А послѣ служенія, не имѣя собственнаго дому и пристанища, остальное время или по казеннымъ питейнымъ домамъ и харчевнямъ провождаютъ, или же, напившись до пьяна, по улицамъ безобразно скитаются» (Розановъ, II, кн. 2, 72).

Итакъ, чуть не цѣлыя двѣсти лѣтъ Спасскій Крестецъ нисколько не измѣнялъ своихъ нравовъ.

Выразивъ такое сужденіе о поповской крестцовской старинѣ, преосвященный того же 8 февраля 1768 г. далъ указъ, «чтобы у Спасскихъ воротъ, на такъ называемомъ урочищѣ Крестецъ, никто изъ священнослужителей для найму ни подъ какимъ видомъ собираться и стоять не дерзали».

Наблюденіе за прекращеніемъ этого сборища архипастырь поручилъ соборянамъ Покровскаго (Василій Блаж.) на рву и Казанскаго на площади съ тѣмъ, что ежели они изобличены будутъ въ слабомъ смотрѣніи, то лишены будутъ права на отправленія молебновъ, Покровскіе соборяне предъ иконою Спасителя на Спасскихъ воротахъ, а Казанскіе соборяне предъ иконою св. Николая на Никольской башнѣ.

Соборяне и въ виду лишенія знатныхъ доходовъ оказались въ этомъ дѣлѣ несостоятельными, а потому и дѣйствительно были лишены права пѣть упомянутые молебны.

20 апр. 1771 г. на Спасскій Крестецъ былъ посланъ Чудовской экономъ, игуменъ Амвросій. Онъ нашелъ тамъ старую толпу поповъ-бродягъ и въ одинъ разъ захватилъ 39 человѣкъ.

По произведенному еще въ 1769 г. разбору безмѣстныхъ священнослужителей въ Московской спархіи оказалось священниковъ 257, дьяконовъ 11.

На строгое предписаніе преосвященнаго принять рѣшительныя мѣры къ прекращенію въ Москвѣ поповскаго бродяжничества Консисторія заявила архипастырю, что «если оставить безмѣстныхъ поповъ жительствовать въ Москвѣ, то отъ сходбищъ на Крестцѣ никакими запрещеніями ихъ удержать не можно, тѣмъ болѣе, что они отъ пріисканія себѣ мѣстъ нарочно удаляются, дабы, шатаясь по Москвѣ, быть безъ всякаго за ними присмотра въ сущемъ самодовольствѣ, получая пропитаніе посредствомъ онаго самоблазнительнѣйшаго на Крестцѣ къ служенію найма».

20 мая 1770 г. Консисторія рѣшила и митрополитъ утвердилъ это рѣшеніе-раздѣлить всѣхъ безмѣстныхъ священнослужителей на три разряда, изъ которыхъ къ первымъ двумъ отнести поповъ, заслуживающихъ снисхожденія по уважительнымъ причинамъ и опредѣленія къ городскимъ и уѣзднымъ мѣстамъ.

Къ третьему разряду отнесены священники, запрещенные къ священнослуженію. Ихъ всѣхъ велѣно выслать изъ Москвы немедленно и распредѣлить по уѣздамъ на дьяческія и понамарскія мѣста. При чемъ сообщено полиціи, чтобы бродящіе изъ священства и церковнаго причта въ Москвѣ безъ письменнаго вида были забираемы и присылаемы въ Консисторію.

«Что жъ послѣ такихъ распоряженій безмѣстные попы сдѣлали?» замѣчаетъ иронически почтенный историкъ Моск. епархіи г. Розановъ.

«Они сдѣлали ящики и пошли по рядамъ и большимъ улицамъ собирать милостыню, объявляя себя колодниками, содержащимися въ Консисторіи, и сказывая при томъ, что ихъ великое множество, для того, конечно, чтобы милостивцы больше подавали. И по этому поводу полиція была предупреждена, чтобы такихъ бродягъ и прошакъ ловить безъ всякаго послабленія и присылать въ Консисторію». Это происходило въ іюнѣ 1771 г., когда уже распространялась въ Москвѣ моровая язва, подавшая случай къ народному бунту, жертвою котораго и былъ достопамятный архипастырь. 16 сентября онъ былъ убитъ въ Донскомъ монастырѣ самымъ тиранскимъ и безчеловѣчнымъ образомъ.

Такъ какъ народное возмущеніе началось и сильно распространялось по поводу молебновъ у Варварскихъ воротъ предъ иконою Боголюбской Божіей Матери, а главное, по поводу собираемыхъ за молебны денегъ, то по связи всѣхъ обстоятельствъ невозможно избѣжать предположенія, что въ распространеніи возмущенія и ненависти противъ архипастыря участвовалъ и разоренный имъ Спасскій Крестецъ.

Въ заключеніе должно упомянуть, что Спасскій Крестецъ въ Москвѣ былъ единственнымъ мѣстомъ для поповскаго сборища и, вопреки указанію г. Снегирева, нигдѣ въ другихъ мѣстахъ, ни на Ильинкѣ, ни на Никольской, ни на Варваркѣ такихъ сборищъ не происходило, хотя эти улицы, какъ мы упоминали, назывались также Крестцами, отъ многочисленныхъ перекрестныхъ переулковъ.

Поповскія сборища у Спасскихъ воротъ, послѣ отчаянной съ ними борьбы духовнаго начальства, прекратились, но послѣ нихъ остался немаловажный ихъ слѣдъ на Спасскомъ мосту, на которомъ еще въ ХVІІ ст., а вѣроятно и раньше уже процвѣтала торговля не только божественною литургіею, но и литературными произведеніями, сначала рукописными, а потомъ и печатными, сначала по предметамъ только церковныхъ и благочестивыхъ потребностей, а потомъ и по предметамъ потребностей мірскаго, свѣтскаго быта.

Спасскій Крестецъ отъ древняго времени въ лицѣ собиравшихся здѣсь поповъ и дьяконовъ, а также и причетниковъ, представлялъ въ своемъ родѣ особое средоточіе народной грамотности, очень цѣнимой при господствѣ всеобщей безграмотности.

Собиравшіеся здѣсь во множествѣ попы, т.-е. вообще книжные люди, хотя бы и малая ихъ доля, сами нуждались въ книгахъ церковно-служебнаго содержанія въ родѣ часослова или минеи, или требника и т. п., и потому для удовлетворенія ихъ нуждъ сюда же являлись писцы съ своими рукописями и выгодно для своей работы продавали ихъ. Съ своей стороны и попы приносили сюда же тетради и книги собственнаго письма для такой же продажи.

Предположительно такъ, мало-по-малу, установлялся здѣсь особый книжный торгъ. Какого содержанія продавались здѣсь произведенія церковной письменности, объ этомъ свидѣтельствуетъ Соборное Постановленіе 1681 г. (А. И., V, № 75), въ которомъ по 14-му предложенію написано слѣдующее: «На Москвѣ всякихъ чиновъ люди пишутъ въ тетрадѣхъ и на листахъ и въ столбцахъ выписки, имянуя изъ книхъ Божественнаго Писанія и продаютъ у Спасскихъ воротъ и въ иныхъ мѣстѣхъ, и въ тѣхъ писмахъ, на преданныя Святѣй Церкви книги, является многая ложь; а простолюдины, не вѣдая истиннаго писанія, пріемлютъ себѣ за истинну и въ томъ согрѣшаютъ, паче же выростаетъ изъ того на Святую Церковь противленіе…»

Для истребленія такихъ писаній, въ этомъ случаѣ главнымъ образомъ раскольничьихъ, назначались два пристава, одинъ отъ Государя изъ свѣтскихъ, другой отъ патріарха изъ духовныхъ. которые должны были постерегать и забирать тѣхъ, у кого найдутъ лживыя писанія, приводя ихъ въ Патріаршій приказъ, гдѣ ожидало ихъ смиреніе, смотря по винѣ, и пеня по разсмотрѣнію. Для вспоможенія приставамъ при захватѣ виновныхъ повелѣно было давать съ караула стрѣльцовъ, когда понадобится. Таковы были пріемы древней Московской цензуры.

Само собою разумѣется, что виновные ослушники съ своей стороны тоже постерегались, и торговля такимъ книжнымътоваромъ не прекращалась.

Здѣсь распространялась своего рода особая литература, состоявшая по преимуществу изъ тетрадей, книжекъ и листовъ, рѣдко изъ цѣлыхъ книгь, заключавшихъ въ себѣ и выписки отъ Божественныхъ писаній, подобранныя для надобныхъ цѣлей, и житія святыхъ, и сказанія о являвшихся чудесахъ, повѣсти изъ Великаго Зерцала и изъ Римскихъ Дѣй, а въ то же время и свѣтскія писанія, даже очень нелѣпыя смѣхотворныя и кощунственныя статьи, конечно попадавшіяся не часто.

Къ произведеніямъ такого рода, въ которыхъ очень явно отражается сочинительство именно досужихъ и неистовыхъ церковниковъ, между прочимъ относится «хожденіе попа-Савы большой Славы», гдѣ обрисовывается попъ даже извѣстнаго прихода. «Аще живетъ онъ и за рѣкою, а въ церкву ни ногою; люди встающе, молятся, а онъ по Приказамъ волочится; ищетъ съ кѣмъ бы ему потягатца и впредь бы съ нимъ не видатца. Да онъ же по площади рыщетъ, ставленниковъ ищетъ и много съ ними говоритъ, за рѣку къ себѣ манитъ; у меня де за рѣкою стойте, а въ церкви хотя и не пойте; я де суть попъ Сава, да не малая про меня и слава; азъ вашу братью въ попы ставлю, что и рубашки на васъ не оставлю; по тѣхъ мѣстъ онъ ставленниковъ держитъ, какъ они деньги всѣ издержутъ; а иныхъ домой отпускаетъ и рукописаніе на нихъ взимаетъ, чтобъ имъ опять къ Москвѣ приползти, а попу Савѣ винца привезти; а хотя ему кто и меду привезетъ, то съ радостію возметъ…» Видимо, что это былъ промышленникъ по части ставленія въ попы, ходатай по разнымъ Приказамъ, по этому поводу обиравшій бѣдняковъ безъ пощады, которые и прославили его смѣхотворными укорительными и ругательными риѳмами съ прибавленіемъ «смѣшнаго икоса»: радуйся шальной Сава, дурной попъ Сава и т. д. Хожденіе Савы окончилось тѣмъ, что онъ попалъ въ патріаршу хлѣбню на цѣпь. Такъ въ то время смиряли провинившихся грѣшниковъ.

Другое сочиненіе въ этомъ родѣ, еще болѣе циничное и неистовое, это «служба кабаку», кощунственно сложенная въ подражаніе церковной службѣ большимъ знатокомъ ея порядковъ и разныхътекстовъ съ заглавіемъ: «Мѣсяца Китовраса въ нелѣпный день иже въ неподобныхъ кабака шальнаго, нарѣченнаго въ иноческомъ чину Курехи и иже съ нимъ страдавшихъ» и т. д.

Здѣсь встрѣчаются фразы «На малой вечернѣ поблаговѣстимъ въ малыя чарки, тажъ позвонимъ въ полведришна ковшика… Спаси борже наготою съ пропою люди своя…» и тому подобное, по большей части малограмотное, особенно любопытное тѣмъ, что въ рукописи сдѣлана запись по листамъ о ея принадлежности: «Сій кабакъ Никиты Петрова сына Новосельцова, а подписалъ по его велѣнію Прилуцкаго монастыря дияконъ Юрья Поповъ назвищемъ Удачныхъ. Лѣта 7174 (1666) году марта въ 4 день».

Въ сохранившихся многочисленныхъ рукописныхъ сборникахъ всегда можно находить вплетенныя особыя тетради разнаго времени и разнаго содержанія, которыя и составляли нѣкогда литературный товаръ этого рода, и благочестивый и неистово смѣхотворный.

Рукописные тетради и листы нерѣдко украшались раскрашенными рисунками, что составляло особый отдѣлъ этой литературы. Въ концѣ ХVІІ ст. Москвичи догадались, что такіе рисунки возможно печатать деревянными досками по образцу Фряжскихъ и Нѣмецкихъ гравированныхъ листовъ. Умноженіе такимъ способомъ печатныхъ листовъ вскорѣ обратило на нихъ вниманіе Ду-ховной власти, увидавшей, что на этихъ листахъ дѣлаются священныя изображенія не по подобію и очень безграмотно. Въ одной изъ грамотъ патріарха Іоакима (1674–1690) это производство описывается слѣдующимъ образомъ:

«Вѣдомо великому господину святѣйшему Іоакиму Патріарху учинилося, что многіе торговые люди, рѣзавъ на доскахъ, печатаютъ на бумагѣ листы иконъ святыхъ изображенія, иніе же велми неискусніе и неумѣющіе иконнаго мастерства дѣлаютъ рѣзи странно и печатаютъ на листахъ бумажныхъ развращенно образъ Спасителя нашего Іисуса Христа, и Пресвятыя Богородицы и небесныхъ силъ, святыхъ угодниковъ Божіихъ, которые ни малаго подобія первообразныхъ лицъ являютъ, токмо укоръ и безчестіе наносятъ церкви Божіей, и иконному почитанію, и изображеннымъ лицамъ святымъ, тѣмъ неискусствомъ своимъ; и тѣ печатные листы образовъ святыхъ покупаютъ люди и украшаютъ тѣми храмины, избы, клѣти и сѣни, пренебрежно, не для почитанія образовъ святыхъ, но для пригожества, и дерутъ тыя и мещутъ въ попраніе безчестно и безъ страха Божія; еще же торговые люди покупаютъ листы на бумагѣжъ нѣмецкіе печатные, и продають, которые листы печатаютъ нѣмцы еретики Лютеры и Кальвины, по своему ихъ проклятому мнѣнію, неистово и неправо; на подобіе лицъ своея страны и во одеждахъ своестранныхъ нѣмецкихъ, а не съ древнихъ подлинниковъ, ко-торые обрѣтаются у православныхъ; а они еретики святыхъ иконъ не почитаютъ, и ругаяся развращенно печатаютъ въ посмѣхъ христіанамъ и таковыми листами иконы святыя на доскахъ пренебрежны чинятся и ради бумажныхъ листовъ иконное почитаніе презирается, а церковію святою и отеческимъ преданіемъ иконное поклоненіе и почитаніе издревле заповѣдано, и утверждено, и писати на доскахъ, а не на листахъ велѣно. И того ради велѣти бы о томъ кликати биричу, чтобъ на бумажныхъ листахъ иконъ святыхъ не печатали и нѣмецкихъ еретическихъ не покупали, и въ рядахъ по крестцамъ не продавали; а если сему кто учинится преслушенъ, и начнетъ, ради корысти своей, такими листами впредь торговать и развращенно неправо печатать, тому быти отъ Великихъ Государей въ жестокомъ наказаніи, и тѣ продажные листы вземше безцѣнно истребятся, а сверхъ того на томъ доправятъ большую пеню».

Повидимому, зта грамота представляла только проектъ о запрещеніи печатанія упомянутыхъ листовъ, какъ можно судить по отсутствію дальнѣйшихъ распоряженій по этому предмету. Дѣло оставалось безъ движенiя до Петровскихъ временъ, когда 20 марта 1721 г. явилось подобное же постановленіе Синода.

Св. Правит. Синодъ приказали: «Продаемые въ Москвѣ на Спасскомъ Мосту и въ другихъ мѣстехъ листы разныхъ изобра-женій (лубочные) и службы и каноны и молитвы, которые снабжены и сочиняются разныхъ чиновъ людьмя самовольно писменные и печатаются кромѣ типографіи неопредѣленными къ тому указомъ но своевольно дерзающими безъ свидѣтельства и позволенія, въ чемъ отъ противныхъ церкви Святѣй есть и не безъ порицанія, описавъ всѣ обрать въ Приказъ Церковныхъ Дѣлъ и, запечатавъ, держать до указу-и тѣхъ людей, которые продаютъ, взявъ и отъ кого оные къ продажѣ получаютъ и кѣмъ сочинены и писаны и печатаны, сыскавъ, о такой ихъ дерзости и по какому указу то они чинятъ, допросить. . и изслѣдовать о томъ достовѣрно. . съ доставленiемъ въ Синодъ по одному экземпляру вышеобъявленныхъ листовъ, каноновъ и прочаго». Людямъ сказанъ былъ Государевъ указъ «дабы впредь въ такіе непозволенные имъ дѣйства самовольствомъ весьма не вступали подъ страхомъ жестокаго отвѣта и безпощаднаго штрафованія». Несмотря на строгіе запреты, листы печатались даже и во второй половинѣ XVIII ст. попрежнему безъ всякой цензуры самовольно, по собственному замыслу и, конечно, въ инымъ случаяхъ не только въ грубомъ, но и въ нелѣпомъ видѣ, какъ могли воспроизводить простонародныя невѣжественныя понятія о святынѣ и святости. На большой картинѣ Страшнаго Суда Богородица, напр., изображена въ обычномъ костюмѣ Русской Цариды.

Въ 1760 г. своеволіе этой печати дошло до того, что на Спасскомъ мосту появились въ продажѣ листы съ изображеніемъ новоявленнаго въ это время Чудотворца Митрополита Ростовскаго Димитрія съ его чудесами, которые Св. Прав. Синодомъ не были еще апробованы. Между тѣмъ указами еще въ 1744 г. и потомъ въ 1745 г. было уже запрещено печатать листы съ неискусно сдѣланными изображеніями Святыхъ и печатать не иначе, какъ по разсмотрѣнію епархіальнымъ архіереемъ самыхъ гравированныхъ досокъ.

Всѣ эти указы и запрещенія касались однако только священныхъ изображеній, о которыхъ заботилось главнымъ образомъ только духовное вѣдомство. Листы свѣтскаго содержанія предоставлены были полнѣйшему произволу ихъ сочинителей и свободно распространяли въ народѣ свои остроумные шутовскіе, а иногда и очень циническіе рисунки и тексты. Это была въ полномъ смыслѣ литература простонародная .

То же самое должно сказать и относительно священныхъ изображеній и писаній, которыя потому и являлись неискусными, грубыми, неистовыми, что производилъ ихъ и въ рисункахъ и въ писаніяхъ главнымъ образомъ простой народъ, стремившійся съ выгодою для себя удовлетворять потребностямъ невѣжественнаго крестьянства, находившаго въ этихъ произведеніяхъ болѣе или менѣе яркіе живые отвѣты на запросы его духовныхъ требованій.

Само собою разумѣется, что въ числѣ листовъ священнаго и свѣтскаго содержанія появились и печатные портреты Императорскихъ лицъ, обработанные также очень по простонародному.

Въ 1742 г. академикъ Штелинъ надписалъ на купленномъ имъ такомъ портретѣ слѣдующую отмѣтку:

«Эту омерзительно великолѣпную гравюру купилъ я въ одной картинной лавкѣ въ Москвѣ, подъ Кремлевскими (Спасскими) воротами, и представилъ ее черезъ одного придворнаго Ея Императорскому Величеству осенью 1742 г. Вслѣдъ затѣмъ 6 апрѣля 1744 г. вышло изъ Сената Высочайшее повелѣніе: всѣ экземпляры этого портрета у продавцовъ отобрать и дальнѣйшую продажу ихъ подъ большимъ наказаніемъ воспретить, съ тѣмъ чтобы никто на будущее время не осмѣливался портретовъ Ея Импер. Величества безъ апробаціи Спб. Академіи гравировать или продавать».

Такихъ листовъ въ то время было собрано въ Спасскихъ воротахъ, Печатнаго двора у батырщика 22, Архангельскаго собора у дьячка 22; за Спасскими воротами у воротъ Новгородскаго подворья (на Ильинкѣ) у вдовы кудца 29, всего 73, въ томъ числѣ Ея Величества 50, Его Высочества Наслѣдника 23.

Гравюра, по словамъ академика, была омерзительно великолѣпна, то-есть омерзительно неистова, но вѣдь народъ требовалъ Императорскаго портрета, а Нѣмецкая Академія, понапрасну называвшаяся Россійскою, вовсе и не думала объ этомъ. Народъ посвоему добывалъ надобные для его жизни различные предметы умственной и нравственной пищи и воздѣлывалъ ихъ попросту, какъ Богъ вразумилъ, не видя и не ожидая помощи и пособій оть богатаго верхняго общества и даже отъ духовной власти, которая вмѣстѣ съ свѣтскою властью только запрещала и запрещала.

Художественность изображенія въ простонародныхъ понятіяхъ и представленіяхъ заключалась не въ правильности рисунка, а въ цвѣтности раскраски, и такъ какъ красивый одного корня съ краснымъ, то и верхомъ красоты для простого народа и до сихъ поръ, покрайней мѣрѣ въ Московской сторонѣ вообще у Великоруссовъ, почитается или красный цвѣтъ, или яркіе другіе цвѣта неотмѣнно яркіе. Поэтому и въ лубочныхъ листахъ красный цвѣтъ горѣлъ на всѣхъ изображеніяхъ, о чемъ засвидѣтельство-валъ одинъ писатель того времени (1769 г.), разсказавшій шутовской сонъ, какъ его лицо было взмарано красноватымъ сокомъ. «И началъ я походить тогда на Евдона или на Берфу, которыхъ видалъ въ Москвѣ на Спасскомъ мосту въ продажѣ«(Сатирическій журналъ И то и сiо, 1769 г. январь). Евдонъ и Берфа была ходячая въ то время повѣсть, герои которой изображались въ качествѣ портретовъ на особомъ листѣ.

Цвѣтность раскраски въ старой жизни была господствующимъ выраженіемъ народнаго вкуса, и потому вся домашняя утварь, деревянная, распестрялась цвѣтными узорами и травами. Въ зодчествѣ церковномъ и домовомъ господствовала та же пестрота раскраски, не говоримъ объ одеждѣ, которая всегда была цвѣтною. Теперешній господствующій въ мужскомъ нарядѣ черный цвѣтъ привелъ бы въ уныніе тогдашнихъ людей.

Итакъ, Спасскій пресловутый Мостъ въ старой Москвѣ былъ основателемъ и распространителелъ той литературы, которую, какъ мы упомянули, не безъ основаній возможно называть простонародною и въ церковничьихъ и въ свѣтскихъ ея произведеніяхъ. Толпа безмѣстныхъ поповъ, собиравшаяся у Спасскихъ воротъ, поспособствовала своею грамотностію завести здѣсь книжный торгъ письменами и листами. Повсему вѣроятію, сначала этотъ торгъ былъ походячій, т.-е. въ разноску, а затѣмъ несомнѣнно появились и скамьи, лавочки, столы, гдѣ съ другимъ мелочнымъ товаромъ продавались писаные тетради, листы, столбцы.

Съ постройкою черезъ широкій ровъ каменнаго моста на немъ по сторонамъ устроились и лавки, какъ доходныя статьи того вѣдомства, которое охраняло этотъ мостъ.

На Спасскомъ мосту, кромѣ лавокъ, существовало особое довольно высокое зданіе для книжной торговли подъ названіемъ Библіотека. Такъ это зданіе обозначено въ полицейскихъ дѣлахъ 1729 г. и на старинномъ глазомѣрномъ планѣ 1738 г., которое, по всему вѣроятію, было построено при Петрѣ, если еще не при царѣ Ѳедорѣ Алексѣевичѣ.

Зданіе зтой Библіотеки находилось, идя оть Спасскихъ воротъ по Спасскому мосту, въ концѣ моста на правой сторонѣ въ 15 саж. оть воротъ. Оно занимало пространство въ 5 саж. въ квадратѣ и было двухъэтажное съ хорами или верхними галлереями.

Наименованіе Библіотека, по всему вѣроятію, обозначало книжную торговлю или вообще мѣсто для торговли книгами, такъ какъ и нѣкоторые купцы, ведя такую торговлю, именовали себя библіотекарями, какъ назвалъ себя Московскій купецъ Василій Вас. Кипріановъ, публиковавшій въ 1757 г., что онъ продаетъ свой домъ близь Донскаго монастыря (М. В. 1757 г., № 28). Вѣроятно, въ то время еще не находили другого имени

для торговца книгами. Университетъ именовалъ книгопродавца своей книжной лавки переводнымъ съ иноземнаго и потому нѣсколько ученымъ словомъ-книгосодержателемъ. Въ 1750 и 1760-хъ годахъ такими книгосодержателями Университетской книжной лавки были гофъ-маклеръ Веверъ, торговавшій и чрезъ своего приказчика, вѣроятно, Іосифа Сколарія или Школарія, который также именовался книгосодержателемъ. Въ это время торговля книгами главнымъ образомъ сосредоточивалась или дѣятельно производилась въ двухъ книжныхъ лавкахъ, въ Университетской, находившейся въ старинномъ зданіи у Воскресенскихъ воротъ, гдѣ нынѣ высится Историческій музей, и въ С.-Петербургской книжной лавкѣ Академіи Наукъ, на Никольской, близь Синодальной типографіи, у церкви Владимірской Богородицы. Обѣ лавки очень часто объявляли въ Моск. Вѣдомостяхъ о про-дажѣ выходившихъ изъ печати книгъ.

Торговцы на Спасскомъ мосту, торговцы, такъ сказать, мелкіе, не обладали такими офиціальными средствами, какъ упомянутыя двѣ лавки, и потому не тратили своихъ малыхъ средствъ на объявленiя въ Вѣдомостяхъ. Но, вѣроятно, и у нихъ торговля мало-по-малу разрасталась, особенно съ того времени, когда печатная литература получила великое поощреніе и съ высоты Императорскаго престола. Извѣстно, что Императрица 9 ноября 1768 г. пожаловала ежегодно по пяти тысячъ рублей на Россійскіе переводы хорошихъ иноязычныхъ книгъ, поручивъ смотрѣніе за этимъ дѣломъ графу Влад. Григор. Орлову, графу Андрею Петр. Шувалову и коллежскому совѣтнику Григорію Козицкому (М. В. 1768 г., № 91). Начиная съ 1760 г. въ Москвѣ явились на свѣтъ по почину Университета даже и повременныя изданія, каковы были Полезное Увеселеніе, Свободные Часы, Невинное Упражненіе, Доброе Намѣреніе. Подписку на первое изъ этихъ изданій Университетъ объявилъ въ Моск. Вѣдомостяхъ отъ 1 октября 1579 г., № 79, извѣщая, что «Будущаго 1760 г. съ генваря мѣсяца отъ Императорскаго Московскаго Университета издаваны будутъ Періодическія сочиненія на Россійскомъ языкѣ, въ каждую недѣлю по одному листу, цѣною въ годъ на простой бумагѣ по 4 р., а на хорошей по 4 р. съ полтиною; и желающимъ оныя понедѣльно или помѣсячно получать. явиться заблаговременно у Университетскаго книгосодержателя Вевера, или у его прикащика (Сколарія)».

Съ этого времени издательство книгъ крупныхъ по объему и особенно малыхъ размножалось съ немалою быстротою, и книжная торговля стала процвѣтать не въ однѣхъ лавкахъ Университета и Академіи Наукъ, но и на Спасскомъ мосту, который, надо замѣтить, на основаніи приведенныхъ свидѣтельствъ былъ въ Москвѣ первоначальникомъ этой торговли. Недаромъ стояла у самаго моста и Библіотека, какъ зданіе, исключительно предназначенное для книжной торговли.

Первымъ изъ здѣшнихъ. торговцевъ книгами сталъ печатать въ Вѣдомостяхъ объявленія о своей торговлѣ Московскій второй гильдіи купецъ Михаила Антиповъ, помѣстившій въ № 61 Вѣдомостей 1765 г. августа 2 извѣстіе, что въ книжной его лавкѣ, состоящей на Спасскомъ мосту, «продается вновь напечатанная книга, называемая Нравоучительная философія, первый томъ». Въ 1766 г. онъ опять заявлялъ въ № 43 Вѣдомостей, что продаются у него новонапечатанныя книги: Священная Исторія, 2 р. 20 к. и Философіи Нравоучительной первая и вторая части, по 1 р. 20 к., при чемъ уступка въ цѣнѣ быть можетъ.

Въ 1768 г. печатаетъ объявленія и другой книгопродавецъ на Спасскомъ мосту Моск. купецъ Яковъ Аѳан. Добрынинъ, извѣщавшій публику 18 ноября о продажѣ въ его лавкѣ вновь изъ печати вышедшихъ С.-Петербургскихъ Россійскихъ и Нѣмецкихъ календарей на 1769 годъ (М. В. 1768 г., № 93, 97), кромѣ другихъ книгъ. Этоть Добрынинъ находился въ прямыхь сношеніяхъ съ Академіею Наукъ, которая въ томъ же году, генваря 23, № 7 извѣщала, что ея изданія продаются въ его лавкѣ, а окт. 31 (М. В., № 88) извѣщала, что остающіяся въ ея книжной лавкѣ иностранныя на разныхъ языкахъ книги будутъ продаваться черезъ аукціонъ, для чего составлена и роспись тѣмъ книгамъ для раздачи охотникамъ безденежно, присовокупляя, что эта раздача производится на Спасскомъ мосту въ книжной лавкѣ купца Добрынина.

Съ самаго начала 1769 г. Спасскій мостъ все чаще и чаще сталъ объявлять о своей торговлѣ разнородными книгами. Въ № 4 Вѣдомостей, генв. 13, тотъ же Добрынинъ повторяетъ о продажѣ Академическихъ календарей и между прочимъ о продажѣ полныхъ экземпляровъ Ролленевой Древней и Римской Исторіи. Въ № 7 генв. 23 онъ публиковалъ о продажѣ Пересмѣшника или Славенскихъ сказокъ 4-й томъ.

Въ № 20 марта 10 публиковалъ о продажѣ у него ежемѣсячнаго сочиненія подъ титуломъ «Ни то ни сё», предлагая покупать порознь всякую недѣлю, считая каждый листъ по 3 копѣйки такъ и во весь годъ, заплатя впередъ 1 р. 38 коп. — Въ № 24 продаетъ полумѣсячное изданіе подъ титуломъ «Полезное съ Пріятнымъ» по 15 коп.; также еженедѣльныя сочиненія «То и сё» по 4 коп. листъ, во весь годъ 2 р. — Въ № 73-продаетъ «Похожденіе Ахиллесово»; сказки стихами по 27 коп.; еженедѣльные листы «Смѣсь», 21 коп. листъ; «И То и Сё» по 4 коп. листъ; «Всякая Всячина» по 4 коп. листъ, которыхъ можно и впредь получать новые листы по вторникамъ (№ 78).

Въ томъ же 1769 г. сталъ объявлять въ Вѣдомостяхъ и другой книготорговецъ Спасскаго моста, купецъ Гаврила Ильинъ. Въ № 59 газеты онъ объявлялъ, что въ его лавкѣ продаются: ежемѣсячное сочиненіе «Адская Почта или переписка Хромоногаго бѣса съ Кривымъ» каждаго мѣсяца экземпляръ 23 коп.; сочиненіе еженедѣльное подъ заглавіемъ «Трутень», каждой недѣли экземпляръ по 4 коп.; вновь напечатанная книжка «Любовный Лексиконъ приписанный красавицамъ» съ фигурами на бѣлой бумагѣ по 10 коп. экземпляръ.

Въ No№ 79 и 82 онъ объявлялъ о продажѣ второго изданія «Трутня» съ гридированнымъ къ оному виньетомъ по прежней цѣнѣ; такожъ и «Адская Почта».

Къ концу года 17 ноября въ № 92 Вѣдомостей появилось объявленіе новаго книгопродавца на Спасскомъ Мосту, Алексѣя Колокольникова, который извѣщалъ, что въ его лавкахъ у его сидѣльцовъ Степана Пантелеева и Ивана Афончикова продаются: «Адская Почта», «Ода на взятіе Хотина», «Христовы о блаженствахъ проповѣди» и «Россійская Исторія», три тома, сочиненіе Ѳед. Емина. Иванъ Афончиковъ въ концѣ 1770 г. является уже купцомъ, содержащимъ на Спасскомъ мосту свою книжную лавку, отъ которой объявлялъ о продажѣ книгъ 38 названій (М. В. 1770 г., № 95).

Прежній книгопродавецъ Добрынинъ въ № 99 Вѣдомостей публиковалъ о своей лавкѣ, не обозначая Спасскаго моста, а увѣдомлялъ, что его лавка состоитъ у Спасскихъ воротъ. Но въ 1770 г. № 19 онъ снова указываетъ, что книжная его лавка находится на Спасскомъ мосту, при чемъ объявляетъ о продажѣ «Трутня», «И То и Сё, «Смѣси». Въ этомъ году онъ довольно часто публикуетъ о продажѣ книгъ, иногда въ большомъ количествѣ, при чемъ сатирическія изданія къ концу года уже вовсе не упоминаюхся. Однако, на смѣну этихъ изданій въ 1772 г. является знаменитый Новиковскій Живописецъ. Добрынинъ пользуется случаемъ и въ № 55 Вѣдомостей печатаетъ обширное объявленіе о продажѣ новыхъ книгъ, числомъ 38 названій и въ томъ числѣ на первомъ мѣстѣ «Живописецъ еженедѣльное сочиненіе на 1772 г.», по подпискѣ за весь годъ 2 р. 20 коп.; и далѣе между прочимъ комедія «О Время»; «Трудолюбивый Муравей»; поэма «Елисей Ямщикъ»; Десертные любовные билеты по 10 коп.; Игра, называемая Вистъ, по 40 коп.; Собраніе Россійскихъ пѣсенъ двѣ части 2 р. 20 коп. Но тутъ же въ перемѣшку указано не мало книгъ научнаго содержанія, каковы путешествія Академиковъ Гмелина, Лепехина, Рычкова; переводы Тацита, Валерія Максима, Топографическое описаніе Москвы, Лѣтопись о Московскихъ мятежахъ и т. п.

Въ характерѣ книжной торговли на Спасскомъ мосту необходимо примѣтить то обстоятельство, что здѣсь сосредоточивалась торговля извѣстнымии въ это время Петербургскими сатирическими журнальцами, родоначальницею которыхъ явилась «Всякая Всячина» (1769–1770 г.), издававшаяся починомъ и не безъ участія самой Императрицы. Этимъ изданіемъ начинался сатирическій походъ противъ старозавѣтныхъ закоренѣлыхъ общественныхъ недочетовъ въ нравахъ и обычаяхъ. Впервые печатная литература получала нѣкоторую развязность въ своихъ движеніяхъ и, главное, получала характеръ повседневнаго говора о предметахъ, живьемъ касавшихся каждаго обывателя. Все это, какъ нельзя больше, соотвѣтствовало потребностямъ той толпы обывателей, которая собиралась или проходила на Спасскомъ мосту, а потому сатирическіе журнальцы, выходившіе еженедѣльно по вторникамъ въ объемѣ полулиста печатнаго, распространялись здѣсь въ неимовѣрномъ количествѣ.

Пользуясь дарованной свободой, «Всякая Всячина» предрекала, что она породитъ безконечное племя, что за нею послѣдуютъ законныя и незаконныя дѣти, будутъ со временемъ и уроды заступать ея мѣсто.

Дѣйствительно, въ тотъ же 1769 годъ народились «И То и Се», «Ни То, ни Сё», «Поденьшина», «Смѣсь», «Адская Почта», «Полезное съ Пріятнымъ», «Трутень», и далѣе въ 1770 г. — «Парнасскій Щепетильникъ», «Пустомеля», въ 1771 г. — «Трудолюбивый Муравей», въ 1772 г. — «Вечера» и, наконецъ, потомокъ Трутня «Новиковскій Живописецъ».

Выдающійся изъ всѣхъ поименованныхъ журнальцовъ 1769 г. «Трутень» скоро и много нагрѣшилъ противъ своей прабабки, какъ онъ называлъ «Всякую Всячину», особенно противъ знатныхъ господъ и по вопросу о положеніи крестьянъ у помѣщиковъ, и потому возбудилъ въ ихъ обществѣ великое негодованіе, такъ что въ 1770 г. почти всѣ журнальчики съ сатирою прекратили свое существованіе, замолкли, какъ хоръ птицъ къ концу лѣта.

Но въ то время, какъ Университетская книжная лавка продавала по преимуществу творенія Сумарокова и оды директора Университета, Хераскова, побѣдныя и философическія, кромѣ разныхъ научныхъ книгъ, — на Спасскомъ мосту производилась оживленная торговля упомянутыми сатирическими листами, которые только здѣсь и распродавались въ довольномъ количествѣ, какъ скоро высылались изъ Петербурга. Въ 1770 г. больше другихъ книгопродавцевъ продавалъ ихъ Яковъ Добрынинъ, отчасти и Гаврила Ильинъ. Сатира здѣсь ютилась съ давняго времени и въ продаваемыхъ рукописныхъ тетрадкахъ и въ лубочныхъ картинкахъ, а потому всегда являлась дорогимъ гостемъ, откуда бы ни приходилъ этотъ гость.

Однако сама писательская Москва не послѣдовала примѣру Петербурга и не напечатала ни одного журнальчика съ сатирическимъ содержаніемъ. Это скоро подмѣтилъ забавный Трутень и написалъ письмо (отъ 2 іюня), будто бы изъ Ярославля, съ слѣдующими разсужденіями:

«Изъ Ярославля. Здѣсь всѣ удивляются воздержности Московскихъ писателей. Извѣстно, что почтенная наша старушка Москва и со своими жителями во нравахъ весьма не постоянна: ей всегда нравилися новыя моды и она всегда перенимала ихъ у Петербургскихъ жителей; а тѣ прямо отъ просвѣтителей въ ономъ разумовъ нашихъ господъ Французовъ. Въ нынѣшнемъ 1769 году лишь только показалась въ свѣтъ «Всякая Всячина» со своимъ племенемъ, то жители нашего города заключили, что и это новая мода. И какъ Москва писателями сихъ мелкихъ сочиненій весьма изобильна, то надѣялись, что тамъ сіи листки выходить будутъ не десятками, но сотнями. Ради чево фабрикантъ здѣшней бумажной фабрики велѣлъ съ поспѣшеніемъ дѣлать великое множество бумаги, годной къ печатанію; а между тѣмъ отправилъ своего прикащика на почтовыхъ лошадяхъ въ Москву для подряду. Но онъ и мы всѣ обманулись: въ Москвѣ и по сіе время ни одного такова изъ типографіи не вышло листочка; да и печатанные въ Петербургѣ журналы читаютъ не многія. Старой, но весьма разумной нашъ мещанинъ, Правдинъ, о семъ заключаетъ, что Москва. ко украшенію тѣла служащія моды перенимаетъ гораздо скорѣе украшающихъ разумъ, и что Москва такъ же, какъ и престарѣлая кокетка, сатиръ на свои нравы читать не любитъ».

Воздержаніе Московскихъ писателей зависѣло, можетъ быть, отъ мѣстныхъ причинъ, въ числѣ которыхъ главною причиною было то обстоятельство, что въ Москвѣ не существовало того интеллигентнаго, собственно придворнаго общества, какимъ въ то время славилась сѣверная столица. А потомъ и дѣло было вновѣ. Москвичи еще не успѣли съ нимъ освоиться, не говоря о томъ, что вольное развязное сатирическое слово о людскихъ порокахъ, особенно о порокахъ знатныхъ людей, въ благочестивой Москвѣ почиталось чуть не преступленіемъ противъ установленныхъ порядковъ общественной жизни. Но замѣтка Трутня, «что Москва писателями сихъ мелкихъ сочиненій весьма изобильна», даетъ поводъ съ большою вѣроятностью предполагать, что Петербургскіе сатирическіе листки также въ изобиліи наполнялись и писаніями Московскихъ авторовъ, какъ бывало съ журналами и въ наши времена.

Исторія книжной торговли на Спасскомъ мосту входитъ въ общую исторію Московскаго торга книгами, какъ и Московскаго ихъ издателъства, а потому здѣсь мы упомянемъ только о томъ, что Спасская торговля книгами не прерывалась до самаго нашествія въ 1812 г. Французовъ и съ ними Двадцати языкъ.

Изъ послѣднихъ торговцевъ на Спасскомъ мосту въ 1811 г. упоминается Алексѣй Телепневъ, который въ 1813 г. торгуеть уже на Никольской, подлѣ Управы Благочинія, куда перемѣстился и Матвей Глазуновъ, торговавшій также на Спасскомъ мосту (1787 г.).

Послѣ Европейскаго, уже не Татарскаго, а Французскаго нашествія Спасскій мостъ былъ разобранъ.

Кромѣ книжныхъ, на Спасскомъ мосту существовали и другія лавки. Въ 1765 г. здѣсь продавалась Вейновая водка (передвоенная наливка, родъ ликёра), дѣланная записавшимся въ Московскій цехъ Саксонцемъ Иваномъ Дицомъ, съ не малымъ уменьшеніемъ цѣны противъ выписной изъ-за моря.

У Спасскихъ же воротъ, тоже, вѣроятно, на самомъ мосту или возлѣ него, существовалъ и «Кофейный Домъ», упоминаемый еще въ 1730 г., когда въ немъ торговые люди пили бѣлое вино и одинъ изъ нихъ увелъ у другого лошадь, стоявшую при томъ Кофейномъ домѣ въ ожиданіи своего сѣдока, о чемъ и происходило разбирательство въ Полицмейстерской Канцеляріи.

* * *

Подальше отъ Спасскаго моста, внизъ подъ гору къ Москвѣ-рѣкѣ, въ самой стѣнѣ Кремля и особенно въ отводной башнѣ Константиновскихъ воротъ существовало городское страшилище, наводившее ужасъ на иныхъ обывателей.

Возлѣ Константиновскихъ воротъ въ самой стѣнѣ Кремля были устроены тюрьмы и обширный застѣнокъ, т.-е. особая постройка за Кремлевскою стѣною. Заключая въ себѣ также тюремныя помѣщенія для пытокъ и истязаній въ цѣляхъ тогдашняго судопроизводства, эта постройка прославила себя именемъ застѣнка въ ужасающемъ смыслѣ, какъ страшнаго орудія пыточныхъ мученій. Въ простомъ смыслѣ застѣнкомъ называлась всякая постройка, расположенная за стѣною какого-либо зданія, почему и храмовые предѣлы, пристроиваемые къ стѣнамъ храма, именовались также застѣнками.

Съ этой загородной стороны Константиновскія ворота оканчивались отводною башнею, которая такъ и прозывалась пыточною и о которой въ концѣ XVII ст., во время препирательствъ о церковныхъ вопросахъ между латинствующими малоруссами и православными великоруссами, одинъ латинствующій фанатикъ Петръ Артемьевъ, укоряя великоруссовъ въ жестокости, говорилъ между прочимъ: «Нѣмые учители у дыбъ (орудіе пытки) стоятъ въ Константиновской башнѣ: вмѣсто Евангелія огнемъ просвѣщаютъ, вмѣсто Апостола кнутомъ учатъ» (Ж. М. Н. П. 1885 г., октябрь, стр. 251). Такъ можетъ быть въ дѣйствительности крутые Москвичи встрѣчали напоръ католическихъ идей, обнаружившійся въ это время съ особою силою.

Если Застѣнокъ столь страшно грозилъ преступному населенію Москвы, то не мало бѣды встрѣчали здѣсь и бояре-неудачники въ мѣстническихъ стычкахъ и спорахъ. Ихъ, виноватыхъ, отъ Дворца по всей Ивановской площади позорно водили въ Спасскія ворота, въ тюрьму, вѣроятно, въ особую, такъ сказать, боярскую тюрьму для неукротимыхъ мѣстниковъ. Въ иныхъ случаяхъ по великодушной милости Государя ихъ и возвращали оть Спасскихъ же воротъ.