История медицины

Заблудовский П. Е.

Крючок Г. Р.

Кузьмин М. К.

Левит М. М.

Медицина эпохи феодализма

 

 

Глава 4 Медицина эпохи раннего и развитого феодализма (V-XV вв.)

Феодализм пришел на смену рабовладельческому строю, а в странах, где сложившегося рабовладения не было, – первобытно-общинному: в Китае в III в до н. э., в Закавказье – в IV в н. э., в Западной Римской империи – в V в н. э., в Византии и Средней Азии – в VII в. н. э., на Руси – в IX в. н. э. Он просуществовал в Англии до XVII в., во Франции – до конца XVIII в., в России – до 1861 г., в Китае – до XX в. Условно же существование феодализма в его классических формах относят к периоду от падения Древнего Рима в V в. до буржуазной революции в Англии в середине XVII в.

Во всех странах феодализм прошел три основных периода развития, которые наиболее четко проявились в Северной Италии (Венецианская республика), Англии, Нидерландах, Франции. В первый период (V-X вв.) в этих странах феодализм утверждался в виде господствующего способа производства; Для него характерны феодальная раздробленность, низкий уровень производительных сил, господство натурального хозяйства, маловыраженное разделение общественного труда, небольшое число малонаселенных городов. Второй период (XI- конец XV в.) ознаменовался ростом производительных сил, более выраженным разделением общественного труда, отделением ремесла от сельского хозяйства и объединением ремесленников в цеха, ростом городов — центров ремесленного производства и торговли, расширением товарно-денежных отношений. Третий период, или эпоха Возрождения (конец XV – середина XVII в.), характеризовался разложением феодализма и зарождением капиталистического способа производства, появлением «третьего» сословия, из которого позднее сформировались буржуазия и пролетариат, напряженной классовой борьбой.

«Мировоззрение средних веков было по преимуществу теологическим», а «…церковная догма являлась исходным пунктом и основой всякого мышления». Католическая церковь жестоко преследовала естественнонаучные исследования, философские рационалистические искания, светскую науку и культуру. Она боролась против «ереси», т. е. попыток критического отношения к «священному писанию» и церковным авторитетам. С этой целью в XIII в. была создана инквизиция.

В эпоху феодализма, особенно в первый его период, до укрепления религии, в отдельных странах получили дальнейшее развитие культура, образование, были созданы научные центры. В Бухаре функционировала библиотека Саманидов, в Хорезме – общество ученых (академия). Выдающиеся ученые того времени, в частности Ал-Хорезми (VIII-IX вв.), теоретически определили размеры земного шара и дуги меридиана, значительно усовершенствовали исчисление времени, внесли значительный вклад в развитие математики, разработали начала алгебры. Ал-Бируни из Хорезма (X-XI вв.) задолго до Коперника и Галилея выдвинул идеи гелиоцентрического строения мира. В XV в. в Самарканде исследования Вселенной были продолжены в обсерватории Улугбека. Джабир Ибн – Хайян (VIII-IX вв.) внес крупный вклад в развитие химии: описал процессы перегонки, возгонки, растворения, кристаллизации. Им получены серная и азотная кислоты, нитрат серебра, хлорная ртуть и др. Арабские химики ввели в употребление перегонный куб, водяную баню, дистилляцию, фильтрований и т. п. В Арабских халифатах раньше других стран на смену пергаментному свитку пришла рукописная книга, чему способствовало применение бумаги учеными Самарканда в VII в.

В Грузии в период наибольшего расцвета и могущества основаны Икалтейская (XI-XII вв.) и Гелатская (XV в.) академии, создан исторический свод «Картлис цхавреба», отмечался расцвет философии, естественных наук, искусств. В X-XI вв. были созданы труды по астрономии, праву, медицине. В Тбилиси был открыт Дом науки и искусств для поэтов, художников, архитекторов, врачей, приезжавших из разных стран.

По мере укрепления религии в каждой стране происходил процесс сдерживания, а в иных случаях и прекращения на длительный срок деятельности научных центров, отмечалось догматическое отношение к канонизированным авторитетам, запрещалось исследование природы, в том числе человеческого тела.

* * *

Различия в экономической жизни и в господствующих мировоззрениях, в отдельных странах в Средние века обусловили неодинаковые пути развития медицины. Эти различия прежде всего проявлялись в медицинском образовании, в подготовке врачей.

Более древние традиции в этой области имели место в Византии, главным образом в Малой Азии. Отсюда вышли наиболее крупные врачи Древнего Рима: Асклепиад из Вифинии, Фессалий из Траллеса, Соран и Руф из Эфеса, Диоскорид из Киликии, Аретей из Каппадокии, Гален из Пергама и т. д. Здесь сохранились медицинские школы греко-эллинического и древнеримского времени в Константинополе, Южной Италии и других местах. На светской основе в IX в. в Византии возникла Высшая школа типа университета. При подготовке врачей в ней изучались классическое наследие прошлого, произведения крупных врачей Византии: Орибазия (IV в.), Аэция Амндийского (VI в.), Александра Тралесского (VI в.), Павла Эгинского (VII в.).

В Арабских халифатах был создан ряд крупных центров образования и науки: восстановлена Александрийская медицинская школа, в Каире открыт Дом мудрости для приюта ученых. В Сицилии и на североафриканском побережье появились научные и учебные центры. В Кордовском Халифате в Испании в XII в. имелось 17 высших учебных заведений и около 70 библиотек. Крупные научные центры сложились в восточной части Арабских халифатов: в Багдаде (IX-X вв.), Бухаре (X в.), Хорезме (XI в.) и др. Обучение в них велось по трудам Гиппократа, Аристотеля, Галена и других выдающихся врачей, а также энциклопедическим трудам ученых халифатов Ар-Рази (850-923), Абу-ль-Касима (936-1013), Ибн-Аббаса (умер в 997 г.), Ибн-Сины (980-1037) и др. По окончании обучения будущие врачи подвергались экзаменовке.

Подготовка высших медицинских кадров в Средние века проводилась и в Закавказье. Так, в Армении издавна готовились опытные врачи. Вынужденные в период иноземного ига покидать родину, они поражали своим врачебным искусством в других странах. Об одном из таких врачей в «Киевско-печерском патерике» (XI в.) говорилось: «Был же в то время некоторый человек, армянин родом и верою, так искусный во врачевании, как еще никто не бывал прежде него». В XIII-XIV вв. в Армении существовали академии и университеты в Ани, Ахпате, Санаине, Гладзоре, Татеве, Себазе и других городах, где преподавание велось на светской основе. Наряду с трудами древнегреческих и древнеримских авторов, произведениями Ар-Рази, Ибн-Сины и других крупных врачей изучались оригинальные сочинения армянских ученых: Григора Магистра, Мхитара Гераци, Амирдовлата Амасиаци, Григориса. Анатомические знания врачей совершенствовались при вскрытиях трупов, а физиологические – вивисекциях. Научный опыт и клиническое мышление были противопоставлены схоластике.

Подготовка врачей в X-XIII вв. на высоком для того времени уровне осуществлялась в Грузии. Грузинами был основан ряд высших школ на территории своей страны (см. выше) и за ее пределами (в Иерусалиме, Афоне, Болгарии, на Синае), создавались школы при монастырях. В них осуществлялось обучение как по произведениям античных авторов, ученых Византии и арабских халифатов, так и по оригинальным трудам грузинских авторов (Кананели, Ходжа Копили и др.). В этих трудах имелся обширный материал по практической клинической медицине. Будущие врачи изучали анатомию, физиологию, биологические и эмбриологические данные. К врачам предъявлялись высокие профессиональные и морально-этические требования. Врач был обязан иметь глубокие научные знания, приобретать опыт диагностики и лечения болезней, проявлять гуманное отношение к больным, хранить врачебную тайну. Эти требования перекликались с моральным кодексом врачей Древней Индии и Древней Греции.

Рис. 7. Конснлнум средневековых докторов медицины (XVI в.).

К VIII в. на значительной территории Европы снизился интерес к образованию. Этому во многом способствовала церковь, которая становилась господствующей силой. В эпоху развития феодализма остро выявилась необходимость развития медицинского образования, однако церковь препятствовала этому. Исключением явилась Салернская медицинская школа, основанная в IX в. в местности с целебными природными источниками и здоровым климатом. Она значительно отличалась от возникших позднее схоластических медицинских факультетов. В XI в. она была преобразована в университет со сроком обучения 9 лет, а для лиц, специализировавшихся в хирургии, 10 лет.

Позднее были открыты университеты в Болонье (1156), Монпелье (1180), Париже (1180), Оксфорде (1226), Мессине (1224), Праге (1347), Кракове (1364) и других городах. Деятельность их полностью контролировалась церковью. В XIII в. был выработан статус Парижской высшей школы, которая получила название университета. Будущий врач последовательно проходил стадии клерка, бакалавра, лиценциата, после чего получал диплом магистра медицины (рис. 7).

В университетах западной Европы безраздельно господствовала схоластика («школьная мудрость»). Занятия состояли из заучивания текстов и комментариев к книгам признанных церковью авторов. Идеологической основой врачебной подготовки явилось учение Аристотеля об энтелехии: о целесообразности и целенаправленной деятельности «высшего творца» в предопределении форм и функций организма, причем его естественнонаучные взгляды были искажены. Другим непререкаемым авторитетом был признан Гален. Широко использовались его труды «Малая наука» (Ars parva») и «О пораженных местах» (De locis affectis). Учение Гиппократа преподносилось учащимся в виде комментариев Галена к его трудам. В XII в. через Толедо и Сицилию в Европу проникли сочинения ученых Арабских халифатов. Среди их трудов ведущее место занял «Канон медицины» (1020) Ибн-Сины.

Для средневекового врача Западной Европы характерным было слабое знание строения человека и функций его организма. Вскрытие трупов преследовалось церковью и производилось в порядке исключения. Эксперименты на животных были запрещены. Все сведения о строении и функциях организма человека со всеми существенными ошибками и неточностями черпались из произведений Галена и Ибн-Сины.

До XV в. была осуществлена только одна попытка создания пособия по анатомии. В 1316 г. итальянский врач Мондино де Луччи с целью замены анатомического раздела «Канона медицины» Ибн-Сины на основании вскрытий двух трупов и главным образом компиляции сочинений Галена написал книгу по анатомии, которая являлась учебником в течение 2 веков.

Ряс. 8. Доктора-схоласты (рисунок французского художника Оноре Домье).

Безоговорочная вера в авторитет Галена, повышению которого особенно способствовал крупный врач Византии Орибазий (IV в.), привела к тому, что в течение почти 13 веков в медицине Западной Европы господствовал непререкаемый культ учения Галена (галенизм). В тех отдельных случаях, когда пытливый ум исследователя обнаруживал расхождения между положением частей тела при вскрытии трупа и утверждениями древних авторов, правота признавалась за последними. В одном случае анатом, который обнаружил, что нервы сходятся в мозгу, а не в сердце, как указано у Аристотеля, получил следующий ответ: «Вы мне показали все это так ясно и ощутимо, что если бы текст Аристотеля не говорил обратного (а там прямо сказано, что нервы зарождаются в сердце), то необходимо было бы признать это истиной».

Церковь воспитывала раболепие перед признанными и освещенными ее авторитетом авторами. Всякий, кто осмеливался усомниться в их правоте, объявлялся еретиком и жестоко преследовался инквизицией вплоть до пожизненного заключения или сожжения. Об этом свидетельствует судьба Джордано Бруно, Мигуеля Сервета и многих других, окончивших жизнь на костре.

Подобная система способствовала формированию врача-схоласта. Французский художник XIX в. О. Домье запечатлел двух средневековых врачей-схоластов, которые, придя к больному и едва взглянув на него, усердно спорят, держа в руках книги и показывая в них пальцами. Каждый из них утверждает свою правоту, ссылаясь на текст в открытой книге. Во время затянувшегося спора, когда врачи стоят, повернувшись к больному спиной, смерть в образе скелета с косой уносит больного (рис. 8).

* * *

Средние века Характеризуются крупными эпидемиями острозаразных болезней, не зафиксированными в таких размерах в период рабовладельческого строя. Возникновение эпидемий зависело от многих факторов: великое передвижение народов с востока на запад и с севера на юг в IV-VII вв., захватнические крестовые походы западноевропейских феодалов под фальшивым лозунгом католической церкви об освобождении христианских святынь в Палестине из-под власти мусульман (восемь походов с 1096 по 1270 г.), антигигиенические условия жизни в средневековых городах, аскетизм и пренебрежение чистотой тела, культивировавшиеся церковью, и т. д.

Эпидемии, превращавшиеся в пандемии, поражали население огромных районов. Например, пандемия чумы, или «черной смерти», занесенной в 1347 г. в Северную Италию из Северной Африки командой торгового судна, в течение 3-4 лет охватила всю Европу. В отдельных местностях она поражала от 1/2 до 9/10 населения (рис. 9).

Опустошительные эпидемии побудили власти к принятию мер против их распространения. При входе в западноевропейский средневековый город, особенно в период эпидемии, необходимо было пройти осмотр. Прокаженные изгонялись из населенных мест и должны были иметь рог, трещотку или колокольчик, чтобы сигнализировать о своем приближении. С древних времен принимались меры изоляции прокаженных. В IV в. Армянский церковный собор в целях «пресечения распространения заразных болезней» принял решение о сооружении лепрозориев для прокаженных. Были открыты изоляционные дома-убежища (Цезарея). Важное значение для выработки мер по борьбе с заразными болезнями имел труд Мхитара Гераци «Утешение при лихорадках» (XII в.). В 583 г. в Европе Лионский собор создал предписание об ограничении свободного передвижения прокаженных. К концу XIV в. во Франции и Германии число изоляторов для этих больных достигло почти 10 000.

Рис. 9. Одежда врача во время эпидемии чумы.

Во время общеевропейской пандемии чумы в XIV в., помимо ранее осуществлявшихся мероприятий, были предприняты также борьба с крысами, наблюдение за мелким рогатым скотом, очистка городов. В 1348 г. изданы первые санитарные регламенты в Лондоне, Париже, Нюрнберге и других городах, в которых были разработаны меры против заноса и распространения «повальных» эпидемических болезней. В крупных портовых городах (Венеция, Генуя и др.) был введен карантин (quaranta – по-итальянски сорок) – сорокодневная изоляция и наблюдение за составом экипажей прибывающих судов. За выполнением карантинных предписаний следили особые портовые надзиратели – «попечители здоровья» (не медики). Позднее в ряде крупных городов была введена должность врача (штадт-физик), выполнявшего преимущественно противоэпидемические функции.

* * *

В эпоху феодализма создавались больницы и аптеки. В отличие от военных госпиталей (валетудинариев) в Древнем Риме, убежищ для калек и рожениц в Древнем Египте, небольших частных ятрей в Древней Греции и Древнем Риме, средневековые больницы являлись крупными учреждениями для гражданского населения.

Одной из первых была больница, основанная в IV в. в Кейсарии (Цезарея), населенной преимущественно армянами. Она представляла собой комплекс зданий («целый город») для размещения больных, располагала транспортными средствами. В этой больнице имелись врачи. Порядок лечения больных и призрения престарелых и увечных регламентировался специальным уставом. После образования Византийской империи это начинание получило развитие и в ее центре – Константинополе. В больнице были устроены отделения для хирургических больных и больных с лихорадкой.

Больничное дело получило развитие также в Арабских халифатах. Крупные больницы были открыты в Багдаде, Дамаске, Басре, Кордове и других городах. При некоторых из них были организованы школы для подготовки врачей (например, в Багдаде). Существует легенда о том, что Ар-Рази (850-923) при выборе места для больницы в Багдаде посоветовал развесить по городу куски свежего мяса. В месте, где мясо сохранилось дольше, по его совету и была построена больница.

Последователь Ар-Рази Газу Ибн-Аббас (умер в 997 г.) в труде «Царственная книга» на основе собственных наблюдений у постели больных выдвинул ряд прогрессивных положений. Среди них – требование тщательного наблюдения лечения болезней в больницах с проверкой правильности их описания у предшественников. «Проверяйте, – советовал он, – в больницах не всегда верные описания болезней, встречающиеся в медицинских сочинениях… Ежедневно открываются новые средства, о которых древние не имели понятия». В Арабских халифатах были введены специальные должностные лица по наблюдению за врачебным и аптечным делом.

В Армении вслед за больницей в Цезарее открывались больницы и в других местах. Церковным собором в 365 г. наряду с открытием изоляторов предписывалось сооружать «для больных больницы, а для хромых и слепых приюты».

Имеются сведения о наличии больничных учреждений в Грузии, преимущественно при монастырях. Врачи в течение полугодия работали в больнице, после чего заменяли местных врачей в селениях.

Вслед за больницами на Востоке были открыты больницы в странах Западной Европы. Здесь также появились больницы при монастырях – «божьи дома» («отель дье»): в 542 г. в Лионе!, 641 г. в Париже, а также в других городах Франции, в Германии, Англии, Нидерландах. Больничные учреждения устраивались на пути паломников в Палестину, Рим и другие места (в 420 г. в Риме был организован один из первых крупных госпиталей такого типа). Значительное число больничных учреждений было открыто в Европе в период крестовых походов.

В больницах, особенно при монастырях, всякое лечебное мероприятие сопровождалось исполнением различных религиозных обрядов. Вместе с тем осуществлялось лечение традиционными лекарственными средствами, накапливался опыт лечения болезней, изготовления лекарств.

Наряду с больницами появлялись аптечные учреждения с функциями сбора лекарственных средств, приготовления лекарств, регулирования вопросов, связанных с их продажей, формирования взаимоотношений между врачами и больными. Раньше всего аптеки возникли в Византии и Арабских халифатах. В частности, а Арабских халифатах первая аптека основана в 754 г. В Западной Европе впервые профессия аптекаря появилась во Франции в 1178 г., в Англии – в 1180 г. В 1224 г. в Священной Римской империи был издан декрет о правах и обязанностях врачей и фармацевтов. Согласно декрету, фармацевтам запрещалось заниматься лечением больных, вводились ревизии аптек, правила хранения и отпуска ядов. Врачам запрещалось также извлекать прибыль из снабжения лекарствами больных.

В начале XV в. была установлена аптечная монополия. Разрешение открытие аптек давалось при условии исключения конкуренции. В это же время впервые организована специальная подготовка фармацевтов.

В Средние века дальнейшее развитие получило учение о лекарствах, их свойствах, о показаниях к их применению, введены в практику новые лекарственные средства. В Византии крупный вклад в лекарствоведение внесли Орибазий и Александр Тралесский. Последний считал, что задачей врачевания должно быть содействие целебным силам организма. Он советовал тщательно наблюдать за состоянием больного, прибегая вначале к легким, а затем к более сильным средствам, если первые не достигнут цели. В этих рекомендациях не трудно усмотреть влияние учения Гиппократа.

Значительный шаг в развитии лекарствоведения был сделан врачами в арабских халифатах. Они ввели в обиход много новых лекарственных средств. Этому способствовало прежде всего развитие химии. Им принадлежит введение в обиход следующих терминов: алкоголь, сироп, нафта, камфора, безоар и т. д. В IX в. они создали первую фармакопею («Карабадин»), внесли вклад в учение о ядах и противоядиях, заложили начала токсикологии. Два тома труда Ибн-Сины «Канон медицины» были посвящены лекарствоведению.

Крупным явлением в области лекарствоведения явилась книга армянского врача Амирдовлата Амасиаци «Лекарствоведение» (1481), в которой автор подробно описал порядок сбора лекарственных растений, методы приготовления и хранения лёкарств, дал рекомендации по применению лекарств, уделив особое внимание сильнодействующим, определив их максимальные суточные дозы. В грузинских карабадинах – книгах по естествознанию и медицине – также имелись обширные сведенца о лекарствах и их действии.

Разивалось лекарствоведение и в странах Западной Европы. В 410 г. в Тулузе Марцеллом написана книга «О лекарствах», в которой не только обобщены знания предшественников в этой области, но и описаны средства местной народной медицины. Особое место в развитии лекарствоведения принадлежит Салернской школе. В 1100 г. здесь был создан «Антидотарий», в котором давались указания о способах применения лекарств и характере их действия. В середине XII в. были сделаны дополнения к «Antidotariam Salernitatum» относительно составления рецептов, приготовления лекарственных вод, масел, сиропов, лекарств для наружного пользования и т. д. Одной из существенных особенностей нового издания «Антидотария» было введение весовых категорий при отпуске лекарственных средств.

* * *

Особой ветвью медицинской деятельности в Средние века являлась хирургия. Она претерпела определенные изменения в теории и практике.

В IV в. в Византии Антилл сделал описание операции аневризмы. Значительное место вопросам хирургии отводилось в трудах Орибазия. В VII в. работал крупнейший хирург раннего средневековья Павел Эгинский. Его шёстая (из семи) книга была оригинальным трудом по хирургии, свидетельствовавшим о широкой эрудиции автора и его высоком хирургическом мастерстве. Павел Эгинский особенно тщательно разработал проблемы военной хирургии, травматологии, акушерства, офтальмологии и других разделов. СЦ ввел маску для лечения косоглазия, описал катаракту.

В трудах крупных врачей Арабских халифатов (Ар-Рази, Ибн-Аббас, Ибн-Сина, Абул Касым и др.) имеются крупные разделы по хирургии, в которых наряду с обобщением опыта предшественников имеются описания новых инструментов и оперативных вмешательств.

Ар-Рази описал инструмент для рассечения мешка слезной фистулы, ввел инструмент для извлечения инородных тел глотки. Он упоминал перевязку артерий, пережатие их, одним из первых применил вату при перевязках. При кровотечениях он использовал яичный белок, алоэ, ладан и другие средства.

Абул Касым (умер около 1013 г.) после Павла Эгинского являлся одним из выдающихся хирургов Средних веков. В своем произведении «Удовлетворение» он подробно изложил достижения хирургии своего времени и предшественников (в первую очередь Павла Эгинского) и внес ряд нововведений. Он описывает прижигания ран раскаленным железом как средство кровоостановливания, операции грыже - и камнесечения, глазные операции, уделяет внимание военной травматологии, в первую очередь лечению переломов, вывихов. Рассматривая вопрос о зубоврачебной помощи, он описал экстракцию зуба посредством золотой нити. Его труд по хирургии в отличие от трудов древних и арабских авторов был снабжен большим количеством иллюстраций процесса операций и рисунков инструментов.

Армянские врачи, продолжая традицию народной медицины и совершенствуя ее приемы, широко пользовались хирургическими методами лечения. Они искусно лечили открытые и закрытые переломы, при составлении отломков костей и сшивании ран при открытых переломах пользовались глубоким наркозом. В Армении получило развитие учение о грыжах, причинами появления которых признавались травмы и физические напряжения. При вскрытии гнойников армянские врачи не тампонировали, а дренировали раны.

Широко применялись хирургические методы лечения и в Грузии. Кананели рекомендовал рубленые раны зашивать и присыпать особым порошком. Он же описывал методы лечения переломов с применением шинной иммобилизации неподвижности, при расширении вен нижних конечностей рекомендовал иссечение пострадавших сосудов и т. п.

В противоположность Востоку в странах Западной Европы в период раннего средневековья не выявлено оригинальных трудов по хирургии. В отдельных произведениях, которые являлись компиляциями произведений древних авторов и комментариями к ним, встречаются небольшие разделы, посвященные главным образом малой хирургии и кровопусканиям. В это же время здесь складывается хирургия по типу ремесленной деятельности. Ею занимались лица, получившие подготовку в рамках индивидуального ученичества, как правило, не имевшие никакого образования.

Эта традиция особенно полное развитие получила в период развитого феодализма, а хирурги-практики, не допущенные в корпорации медиков с университетской подготовкой, составили свой цех. Хирургам, объединенным в цеха, предписывалось производить только те операции, которые оговаривались документами, выдаваемыми им на право практики.

В Средние века в Западной Европе появились труды по хирургии. Наиболее крупным среди этих авторов был Гюи де Шолиак (XIV в.) – всесторонне образованный врач, унаследовавший идеи Гиппократа, Галена, Павла Эгинского, Ар-Рази, Абул-Касыма, хирургов Салернской школы и др. Основой хирургии Гюи де Шолиак считал анатомию. Им создан и применен в практике ряд хирургических инструментов и приборов, разработаны некоторые хирургические операции. При переломах бедра он применял вытяжение, для зашивания ран кишечника накладывал шов скорняка, при ампутации конечностей пытался применять анестезию с использованием губки, пропитанной опием, соком паслена, белены, мандрагоры, болеголова, латука (местная анестезия с использованием губки, общая – вдыхание испарений). Гюи де Шолиак упоминает о зеркале, применявшемся при акушерских операциях, и производстве кесарева сечения в случае смерти матери и жизнеспособности плода.

В Средние века происходил процесс накопления знаний и приемов в области хирургического лечения болезней, которые подготовили переход ее в более высокую стадию развития.

В Средние века, несмотря на сдерживающее влияние религии, был создан ряд центров развития медицинской науки. Одной из заслуг врачей Византии и арабских стран является внимание к лучшим достижениям древнеиндийской и древнеримской медицины. Средневековые врачи во всех известных работах опирались на сведения, почерпнутые из трудов Сушруты, Гиппократа, Герофила, Эразистрата, Галена, Сорана, Диоскорида и других авторов. Врачи Арабских халифатов осуществили переводы трудов древних врачей на арабский язык и не только сделали их доступными для своих соотечественников, но и способствовали более полному ознакомлению с ними европейских врачей.

Вместе с тем врачи Византии и Арабских халифатов создали ряд оригинальных произведений (Александр Тралесский, Павел Эгинский, Ибн-Аббас, Ар-Рази, Ибн-Сина и др.). Среди них особое место занимает «Канон медицины» Ибн-Сины, который в Средние века в Европе был признанным источником знаний медицины и издавался более 30 раз, а в арабских странах и в Индии издается и в наше время. В 50-х годах Академия наук Узбекской ССР издала эту книгу на русском и узбекском языках. Это произведение состоит из пяти томов, каждый из которых представляет сплав сведений предшествующих авторов и собственных опыта, наблюдений и философских размышлений. Из всех проблем, которые в большей или меньшей степени нашли освещение в труде, особое место занимают разделы гигиены и лекарствоведения. Они являются преимущественно оригинальными и содержат новые для своего времени положения.

Ибн-Сина рассматривал медицину как науку, познающую «состояние тела человека, поскольку оно здорово или утратит здоровье, для того чтобы сохранить здоровье и вернуть его, если оно утрачено». В связи с этим в первой книге он наряду со сведениями по анатомии и физиологии, общими сведениями о болезнях, их причинах и проявлениях довольно широко изложил правила сохранения здоровья, дал гигиенические предписания, рассмотрел вопросы диететики в плане личной гигиены. В функционировании организма и поддержании здоровья ведущее место Ибн-Сина отводил физическим упражнениям, режиму питания и сна. Особое внимание он уделял воспитанию здорового и режиму больного ребенка.

Второй и пятый тома посвящены лекарствоведению. Арсенал лекарств, известных древним индийским и греческим врачам, Ибн-Сина дополнил новыми лекарственными средствами, многие из которых были добыты в результате развития химии. В частности, он применил ртуть в новом варианте для лечения сифилиса путем втираний и вдыхания ее паров, выявив и описав возникающее при этом осложнение в виде ртутного стоматита. Весьма важным положением Ибн-Сины была ориентация на необходимость постоянного изучения действия лекарств на животных, чтобы окончательное суждение принималось после наблюдения за действием данного средства на человека. Во втором томе изложено учение о простых лекарствах и способах их действия, в пятом — описаны сложные лекарственные средства, яды и противоядия.

Наиболее высокого уровня достиг Ибн-Сина в диагностике и лечении болезней. Он тщательно описал клинические проявления болезней, в ряде случаев ранее неизвестные, давая им объяснения. Обладая тонкой наблюдательностью и большим опытом, он значительно усовершенствовал диагностику болезней. С этой целью он пользовался хорошо разработанными методами расспроса, ощупывания, наблюдения за пульсом, определения состояния кожи (влажность, сухость), осмотра мочи и испражнений. В разделе, посвященном анатомии и физиологии, заслуживает внимания его естественнонаучная трактовка роли мозга и нервов.

Ибн-Сина дал клиническое описание ряда болезней (плеврит, язва желудка, диабет, проказа, оспа, чума, туберкулез легких и др.). Он обратил внимание на заразительность оспы и чумы. Чумой, считал он, можно заразиться при вдыхании воздуха вблизи больного, через почву, воду, плаценту. В разделе о лихорадках он высказал предположение о существовании невидимых возбудителей этих заболеваний.

Обобщение опыта и собственные данные Ибн-Сины в области хирургии нашли отражение в четвертом томе. Здесь детально изложены операции камнесечения, трахеотомии, лечение ран и травм, показания и противопоказания к кровопусканию, описаны выбор вены и техника операции. Из нововведений следует назвать его способ вправления вывиха плеча, применение катетера из кожи животных, шва из женского волоса при операции на глазу и из свиной щетины при операции на прямой кишке.

Абу Али Ибн-Сина (980-1037)

Автор «Канона медицины» Ибн-Сина – уроженец Афшаны (вблизи Бухары), признанный «князь врачей» («princips medicorum») эпохи средневековья – является ученым-энциклопедистом. Его труды посвящены философии, математике, астрономии, химии и другим отраслям знаний. Он был автором ряда художественных произведений, что положительно сказалось на его практической и научной медицинской деятельности.

Находясь преимущественно на позициях материалистического мировоззрения (высказывания о несотворении мира, закономерностях явлений природы и т. п.), выступая против официальных догматов ислама и проявляя вольнодумство по целому ряду вопросов, Ибн-Сина и то же время отдавал дань мистике, допускал применение магических приемов в медицине.

Предшественник Ибн-Сины, главный врач крупной багдадской больницы Ар-Рази (850-923) был автором 226 медицинских книг. Находясь под влиянием произведений Галена, Павла Эгинского и Аэция Амидийского, он создал ряд оригинальных произведений. Среди них особое место занимают «Всеобъемлющая книга по медицине» в 25 томах и «Медицинская книга» в 10 томах. Одна из них, называвшаяся «Девятая книга по Алманзору» («Ad Almanzorum decern libri»), была руководством при подготовке врачей в течение 5 веков. В девятой книге, состоящей из 90 глав, содержался обзор всех болезней, известных в то время («А capite ad calcan»). Следуя традиции Гиппократа, Ар-Рази был сторонником щадящей терапии.

Важное историческое значение приобрело его сочинение «Об оспе и кори». Ар-Рази считал, что причиной заболевания оспой является влияние гнилостного воздуха на жизненные силы организма, главным образом те, которые «содержатся» в желудочках сердца, откуда это влияние распространяется на всю кровь, находящуюся в артериях. В результате происходит брожение и последующее воспаление крови в виде пустул различной величины и окраски. По состоянию пустул определялся прогноз болезни: небольшие, белого цвета и немногочисленные пустулы свидетельствовали о благоприятном течении, фиолетового или черного цвета – о неблагоприятном прогнозе. Лечение болезни предусматривало различные приемы: в начальной стадии – содействие высыпанию, после высыпания – тщательный уход и предохранительные меры против поражения глаз, ушей, ноздрей, глотки и суставов, позднее – ускорение созревания пустул, их засыхания и уничтожение следов рубцов. Кроме того, ученый рекомендовал кровопускание в начале заболевания, припарки, содержание больного на свежем, прохладном воздухе, употребление веществ, уменьшающих жар. Против лихорадки Ар-Рази советовал назначать лекарства, содержащие кислоты, освежающие холодные напитки и купанья. С целью защиты глаз использовались примочки из розовой воды, сурьмы и алоэ, для защиты зева – полоскания из засахаренного миндаля.

В произведениях Ар-Рази нашли выражение общественные интересы врачебной деятельности. Предвидя разделение врачебного труда, он написал работу «Один врач не может лечить все болезни», учитывая отсутствие врачей для широких слоев населения – книгу «Для тех, у кого нет врача» («О медицине для бедных»). Представляет интерес тезис Ар-Рази «легкие болезни могут быть трудно излечимы», вынесенный в заглавие одной из его книг.

Значительное культурное явление представляла собой деятельность армянского врача Мхитара Гераци, который в 1184 г. написал на разговорном армянском языке книгу «Утешение при лихорадках». Как и другие выдающиеся врачи прошлого, он рассматривал человека во взаимодействии со средой обитания, выявляя значение условий жизни для возникновения болёзней, особенно лихорадок. Он рассматривал болезнь как проявление изменений материального начала. Разделяя взгляды Гиппократа на болезненный процесс, Мхитар Гераци считал необходимым всесторонне исследовать больного, учитывать его силы и состояние, возраст, особенности климата, время года, местность и т. п. Он придавал значение влиянию условий труда на возникновение болезней. Особенно большое внимание Мхитар Гераци уделил лихорадкам. Он делил их на однодневные, длительные (изнурительные) и плесневые (позже названные гнилостными). Независимо от других авторов он высказывался о заразительности некоторых лихорадочных болезней.

Видное место в средневековой медицине занимает имя грузинского врача XI в. Кананели, автора книги в трех частях «Усцоро Карабадини» («Несравненный карабадин»). Как и врачи других районов Востока, Кананели хорошо знал греческую, индийскую и арабскую медицину. Вместе с тем его произведение не повторяет произведений предшественников ни по структуре (строго установленной системе), ни по содержанию. Он описал собственные наблюдения в области диагностики и лечения болезней. Кананели проявил тонкую наблюдательность и оригинальный подход к истолкованию признаков болезни. В его книге довольно подробно изложены сведения из области анатомии, физиологии, биологии, эмбриологии, частной патологии, общие принципы терапии, гигиены, диететики, гинекологии и хирургии.

Названные крупные ученые оказали большое влияние на развитие науки не только в своих странах, но и далеко за их пределами.

 

Глава 5 Медицина в древнерусском государстве (IX-XIV вв.)

Во второй половине IX в. на обширных землях Восточной Европы образовалось Древнерусское государство с главным городом Киевом, известное в истории под названием Киевская Русь. При феодальном строе на Руси отделение земледелия от ремесла способствовало росту городов и товарообмену. Крупнейшими центрами древнерусской культуры стали Киев, Смоленск, Новгород, Белгород, Вышгород, Псков, Полоцк и др. В период раннего феодализма в Восточной Европе, а затем и на Руси было введено христианство, наложившее отпечаток на образ жизни и мировоззрение людей.

В Древнерусском государстве успешно развивалась народная медицина. При этом немалое число народных врачевателей на Руси назвали «лечцами». Это были типичные представители народной медицины, которые получали медицинские знания в «семейных школах». В дальнейшем опыт народной медицины был широко использован врачами-профессионалами. Ряд древних законодательных актов на Руси подтверждает факт существования недипломированных врачей «лечцов». В «Правде русской», например, говорится о том, что за излечение полагалась «лечцю мъзда», т. е. плата. В статье 30 определено, чтобы за нанесения раны виновный платил в казну и пострадавшему «за рану же лечебное» .

Не лишены исторического интереса взгляды на причины возникновения болезней. Среди народа было широко распространено мнение, что болезни возникают от сверхъестественных сил, неправильного положения звезд, «гнева богов», изменений климата. В народных сказаниях чума изображалась женщиной огромного роста с распущенными косами в белой одежде, холера – в образе злобной старухи с искаженным лицом. Не зная истинных причин массовых болезней, народ шел на необычные меры. В XIV в., когда в Новгороде разразилась эпидемия чумы, горожане в течение 24 ч построили церковь Андрея Стратилата, которая сохранилась до наших дней. Однако ни сооружение церквей, ни молитвы не спасали народ от бедствий. Эпидемии, как правило, уносили тысячи человеческих жизней.

В эпоху феодализма в Колхиде (западная часть Грузии), в долине реки Физис (Риони) находился сад, где произрастало до 26 наименований лечебных растений. Дочь Колхидского царя Медея готовила из лечебных трав «чудодействующие», снотворные, противоядия и спасала людей от смерти (М. С. Шенгелия).

В дальнейшем опыт народной медицины, накопленный столетиями, был взят на вооружение профессиональной медициной. В X в. в Древнерусском государстве деятельность врачей-профессионалов пользовалась большой популярностью. Они умели распознавать, лечить и предсказывать исход болезни. В Киеве, Новгороде, Чернигове при княжеских дворах и в монастырях работали русские врачи-профессионалы. Великий князь Владимир в 988 г. послал в другие страны врача Ивана Смера. Письмена этого врача были начертаны на медных дощечках. Вот что писал он князю: «…я с трудностию прошел пустынные горы, Паннонию, через Дунай с великою скорбию, потом Сербию, Булгарию, Мисию и великую славную Империю греческую с пятью царствами ее, был в Антиохии, после в Иерусалиме, из Иерусалима же пришел сюда в Александрию… Сие тебе верно начертываю врач и посланник твой Иванец Смера Половлянин».

Врач Агапит (умер в 1095 г.), уроженец Киева, работал при Киёве-Печерском монастыре, бесплатно оказывая помощь населению. «И услышали о нем в городе, что в монастыре есть некто врач, и многие больные приходили к нему и выздоравливали» . Имя врача Агапита было популярным в народе. В XII в. было известно также имя врача Петра Сирианина (араба), служившего при дворе Черниговского князя до 1106 г.

В некоторых древнерусских летописях (Радзивиловская) и других памятниках письменности указаны отдельные признаки болезней и их наименования. У Всеслава Полоцкого была хроническая язва на голове (1044), у великого князя Святослава Ярославича – опухание лимфатических желез (1076), у князя Владимира Галицкого – «удар» от нервного потрясения.

В Древнерусском государстве были известны некоторые методы лечения больных (трепанация черепа, кровопускание, массаж, водолечение). Среди врачей известны были специалисты, которые умели лечись раны, ожоги, производили ампутацию конечностей. Многие болезни получили названия в народе: куриная слепота, грудная жаба, сучье вымя (гидроаденит), почечуй (геморрой), ячмень, чахотка, рак, злая корча (отравление спорыньей), весница (цинга), сибирская язва (персидский огонь) и др. Некоторые из этих названий прочно вошли в русскую медицинскую терминологию.

Летописи свидетельствуют и о больших эпидемиях на Руси. Об эпидемии, разразившейся в центральной части России, летописец сообщает следующее. «В лето в 6738 (1230)… бысть мор в Смоленске, створиша 4 ску делницы в дву положиша 16000, а в третьюю 7000, а в четвертую 9000. Се же зло бысть по два лета. Того же лета бысть мор в Новгороде от глада (голода). И инии люди резаху своего брата и ядаху». Гибель 32000 жителей Смоленска свидетельствует о том, что болезнь была чрезвычайно заразная и сопровождалась высокой смертностью.

С принятием христианства на Руси, распространением грамотности и письменности создались предпосылки для систематизации и обобщения опыта народной медицины. Были написаны травники и лечебники. В силу испытаний, выпавших на долю русского народа, многие рукописи медицинского содержания погибли.

Русская баня – одно из древнейших гигиенических заведений на Руси. Наряду со своим прямым назначением она служила местом, где лечили различные простудные, кожные и другие заболевания. В Древнерусском государстве баня использовалась для выполнения сложных медицинских процедур. В ней «лечцы» вправляли вывихи, «пускали кровь», делали массаж, «накладывали горшки», принимали роды. Еще в XI в. при монастырях стали «строения банные и врачево».

О банных строениях на Руси свидетельствует летопись Нестора: «…дивно видах Словеньскую землю; идучи мы семо, видах баии древены и пережгуть с рамяно, совлокуться, и будуть нази и облеются квасом сусняным, и возьмуть на ся прутье младое, бьются сами и того ся добьют егда влезуть ли живи, и облеются водою студеною тако ожиоуть; и то творять по вся дни не мучими никим же, но сами я мучать и то творять мовенье себе, а не мученье».

Бани на Руси строились при монастырских больницах. Широкое распространение получили бани при усадьбах и личных дворах.

Механизм действия парной бани на организм известен не был, но народные врачеватели хорошо понимали целебную силу бани и с ее помощью лечили такие болезни, как ревматизм (заболевание суставов), боли в животе, ущемленную грыжу, простуду, «коросту» и др. Народ знал, что баня сохраняет, укрепляет и восстанавливает здоровье.

В конце XVIII в. известный русский ученый Н. М. Максимович-Амбодик писал: «Русская баня до сих пор считается незаменимым средством от многих болезней. В врачебной науке нет такого лекарства, которое равнялось бы с силою… бани».

В XI-XII вв. в Переяславле и Киеве были созданы первые монастырские больницы. Позднее, в XIII-XIV вв. в Новгороде, Смоленске и Львове появились гражданские больницы.

Лечение больных в Древнерусском государстве производилось различными средствами растительного, животного и минерального происхождения. Широкое применение имели лекарства растительного происхождения, полынь, скифская трава, «злоненавистник» (бодяга), крапива, кора ясеня, куколица, подорожник, можжевеловые ягоды, скифский агнец, березовый сок, чемерица, проспурняк, листья березы и липы, мед с мукой, лук печеный, закваска теста и многое другое.

Применялись также сырая печень трески (у новгородцев), «бобровая струя» и кобылье молоко (у скифов), панты и «кабаргажья струя» (у народов Сибири) и др. Н. П. Федотов утверждает, что «использование продукта пантов пятнистого оленя, рогов изюбря, «струи» бобра и кабарги в качестве стимуляторов .

Из средств минерального происхождения широкое применение в лечебной практике нашли различные минералы, камни (у скифов). Камень хризолит употреблялся внутрь в измельченном виде при болях в животе, яхонт носили женщины для облегчения родовой деятельности. Скифские врачи знали о лечебных свойствах мышьяка и других солей. Опилки из меди (использовались монеты) применяли внутрь, порошок, приготовленный из золота, – для припудривания больной кожи головы. Известны были уксус, селитра, медный купорос, поташ, скипидар, «серный камень».

Лечение минеральными водами на Руси известно с древнейших времен. О целебном свойстве «кислой воды» народ знал давно и с успехом применял ее для укрепления здоровья. До настоящего времени сохранилось народное название этой воды «нарзан», что в переводе означает «богатырь-вода».

Арабский писатель Ибн-Батута, посетивший в середине XIV в. район Пятигорья, писал: «Прибыл из Крыма в Азов, из Азова я отправился в г. Можары, из указанного выше города со спутниками собрался ехать в ставку султана, находящуюся в 4 днях езды в местности, называемой Биш-Даг (бишь – пять, даг – гора). На этом пятигорье находится „ключ горячей воды“». Народ в глубокой древности применял эту воду с лечебной целью.

Древнерусское государство просуществовало 300 лет, а затем распалось на отдельные княжества. Это обстоятельство отрицательно сказалось при организации отпора врагам. Мощное нападение, а затем завоевание русских земель татаро-монгольскими полчищами (1237-1240) привело к утрате политической независимости России почти на два с половиной столетия. В огне войны погибли не только цветущие древнерусские города, но и многие культурные ценности: летописи, книги, памятники материальной культуры. В Переяславле завоевателями была уничтожена одна из первых на Руси монастырских больниц. Избежали страшного разорения лишь отдельные города: Смоленск, Витебск, Полоцк, Новгород, Псков и земли правобережной Украины.

В свободных от порабощения землях продолжалось развитие производительных сил страны, наблюдался политический подъем. Новгородская феодальная республика, или, как ее тогда называли, Господин Вёликий Новгород, представляла на международной арене Северо-Западную Русь, заключала торговые договора, вела обширную международную торговлю. Великий Новгород организовал отпор врагам. В 1240 г. на берегах Невы новгородцами во главе с князем Александром Невским были разгромлены шведы. В апреле 1242 г. на льду Чудского озера потерпели жестокое поражение немецкие полчища рыцарей Ливонского ордена.

Новгород (основан в 859 г.) на протяжении многих веков играл крупную роль в истории России. Не случайно в этом городе сооружен величественный памятник 1000-летия России. В Новгороде были открыты первая школа, библиотека, начато летописание, построена (XIV в.) первая гражданская больница. В 1417 г. в летописи сообщается о «великом море» на Руси и об одной больнице, в которой много лежат больных. «Яко же бо и во единой больнице мнози на одре лежат… мор бысть страшен зело на люди в Великом Новгороде и во Пскове, и в Ладозе, и в Русе» .

В период татаро-монгольского ига продолжала развиваться народная медицина. Завоеватели не трогали уцелевшие монастыри и больничные палаты при них. Монастырские врачи при оказании помощи больным широко пользовались опытом народной медицины. При монастырских больницах полагалось иметь в качестве лекарств различные масла, пластыри, мед, сушеное зелье, сливы, вино и др.

Кирилло-Белозерский монастырь (основан в 1327 г.), избежавший вражеского нашествия, следует считать центром развития монастырской медицины на севере. При монастыре было несколько больниц. Одна из них реставрирована и сохранена до наших дней как памятник архитектуры. Именно в стенах этого монастыря написан трактат «Галиново на Иппократа».

В XIV столетии возникли новые города, усилилось внутренняя торговля. Во главе объединения русских земель стала Москва. Руководящая роль Москвы сильно возросла во время княжения Ивана Калиты (1325-1340) и Дмитрия Донского (1363-1389).

В 1380 г. на Куликовом поле русские полки под предводительством князя Дмитрия Донского одержали победу над войсками хана Мамая. Сражение на Куликовом поле описано в русской повести XV в. «Задонщина»: «…поле Куликово трупами татарскими усеяно, кровь течет реками… Вышли наши князья с оставшимися воеводами на поле Куликово… Страшно и больно было, братья, видеть, как лежат по ковылю тела христианские, а где жаркая сеча была – там словно стога трупов наметаны, и Дон-река три дня кровью текла» . Во время Куликовской битвы Дмитрий Донской был контужен. Умер князь в 1389 г. от заболевания сердца (грудная жаба). Куликовская битва открыла путь для создания централизованного Московского государства (1480).

 

Глава 6 Медицина в Московском государстве (XV-XVII вв.)

Московское государство возникло в конце XV в. В 1485 г. было завершено строительство Кремля в Москве. Наряду с формированием государственного управления происходил процесс объединения русских земель. В XVI столетии к Московскому государству присоединены Псков (1510), Смоленск (1514), Рязань (1521), Казань (1552), Полоцк (1562), Великий Новгород (1578) и другие города. В конце XVI в. завершено присоединение к Московскому государству Сибири. Наступило усиление власти самодержавия. Успешно развивалась внешняя и внутренняя торговля (XVII в.), складывался «Всероссийский» рынок. В то же время усиливался процесс жестокой эксплуатации крестьянства. Частые неурожаи и повальные болезни привели к голоду (1601-1605). Недовольство народа затем переросло в восстание, которым руководил Иван Болотников (1606-1607). Для отражения польско-шведской интервенции (1607-1611) была создана русская армия.

К середине XVII столетия число городов возросло до 254, завершился процесс централизации Московского государства. Наступил «новый период в русской истории». Произошли сдвиги не только в общественно-экономическом развитии, но и в росте самобытной культуры.

Потребности экономического развития страны, постоянная угроза военного нападения извне способствовали возникновению зачатков государственной медицины. В связи с этим в 1620 г. был создан Аптекарский приказ, ставший высшим органом медицинского управления в Московском государстве.

Аптекарский приказ на первом этапе своей деятельности являлся придворным медицинским учреждением, управлял царской аптекой, ведал медицинским персоналом. В обязанности этого приказа входило лечение царя, его семьи и приближенных. При этом для царя изготовленные «отборочные врачебные средства» хранились в особой комнате («казенке») за печатью дьяка Аптекарского приказа. Выписывание лекарства и его приготовление было обусловлено большими строгостями. «Приготовленное для дворца лекарство отведывалось докторами, его прописавшими, аптекарями его приготовившими, и, наконец, которому оно сдавалось для передачи „на верх”» . В 1631 г. штат Аптекарского приказа был небольшим: два врача, пять лекарей, один аптекарь, один окулист, два переводчика и один подьячий. В росписи для выдачи жалования за 1631 г. указаны служащие Аптекарского приказа: доктор Артемий Дий, доктор Валентин Билс, аптекарь Андрей Иванов, окулист Давид Браун, лекари Кашпир Давыдов, Ольферей Ольферьев, Кляус Аперт, Анца Шлюц и Вьялица Потемкин, переводчики Захарей Захарьев, Елисей Юрьев, подьячий Федор Быков.

В середине XVII в. Аптекарский приказ из придворного учреждения превратился в общегосударственное. Значительно расширились и его функции. Аптекарский приказ ведал приглашением на службу иноземных врачей и подготовкой национальных кадров, распределением их по должностям, проверкой «докторских сказок» (историй болезней) и выплатой жалованья. Аптекарский приказ руководил аптеками, аптекарскими огородами и организацией сбора лекарственных растений в масштабе страны.

Военные события поставили перед Аптекарским приказом еще одну проблему – создание медицинской службы в русской армии. В связи с этим возникли дополнительные функции: назначение в войска лекарей и подлекарей, снабжение лекарствами полковых аптек, организация временных военных госпиталей, освидетельствование солдат о пригодности их к несению военной службы.

По распоряжению Аптекарского приказа в 1654 г. в русскую армию под Смоленск был направлен значительный отряд русских лекарей: Савелий и Моисей Гавриловы, Федор и Матвей Ивановы, Роман Лохавин, Максим и Артемий Прокофьевы, Артемий Азаров, Сергей Афанасьев и аптекарь Иван Михайлов. В Белгород в полк Соловьева посланы лекари Наум Осипов, Первой Потапов, Сидор Григорьев, Федор Захаров, Иван Минин. В первой половине XVII в. все расходы Аптекарского приказа оплачивались из общей казны, а впоследствии это учреждение имело собственный бюджет.

К 1681 г. штат Аптекарского приказа значительно увеличился. Среди 80 сотрудников было 6 докторов, 4 аптекаря, 3 алхимика, 16 лекарей-иноземцев, 21 русский лекарь, 38 учеников лекарского и костоправного дела. Кроме того, имелось 12 подьячих, огородники, толмач и хозяйственные работники.

Место размещения Аптекарского приказа не было постоянным. Первоначально это учреждение находилось на территории Кремля, в каменном здании напротив Чудова монастыря. Во второй половине XVII в. основные службы Аптекарского приказа были перемещены на новое место. В расходной книге за 1657 г. есть такая запись: «Аптекарский двор и огород перенесть… от Кремля города за Мясницкиё ворота и устроить в огородной слободе на пустых местах». На строительство нового здания были выделены средства. Из документов известно, что существовали помещения Аптекарского приказа и у Каменного моста. Аптекарский двор размещался также на Смоленской улице (позади здания Музея русской архитектуры сохранилась одна из пристроек Аптекарского двора).

В 1690 г. был издан указ царей Ивана и Петра Алексеевичей «Об улучшении постановки аптечного и медицинского дела в Аптекарском приказе». В нем отмечалось, что доктора и аптекари не имеют между собой доброго согласия, «безо всякой причины» между ними наблюдаются часто «вражда, ссора, клевета и нелюбовь». Отсюда у младших чинов к докторам и аптекарям «непослушание», в делах «нерадение». В указе отмечено, что при таком положении изготовленные лекарства вместо пользы могут причинить людям страдание. Для наведения должного порядка в медицинском деле и в аптеках указ предписывал каждому доктору и аптекарю принимать присягу и клятву.

В 1654 г. при Аптекарском приказе открыта Школа русских лекарей. Вместе с тем продолжала действовать и система ученичества. Ученики лекарского и аптекарского дела направлялись к опытным докторам и аптекарям для получения медицинских знаний и врачебных навыков.

Первый набор в государственную школу состоялся в 1654 г. в количестве 30 учеников. Срок обучения в школе составлял 5-7 лет. Ввиду большой нужды в полковых лекарях в 1658 г. состоялся досрочный выпуск (через 4 года). Из числа окончивших 17 лекарей направлены в действующую армию, остальные – в Стрелецкий приказ для прохождения службы.

В XVII в. в русской медицине произошли некоторые качественные и количественные сдвиги. Школа русских лекарей давала обширные знания. Лекари состояли на государственной службе, пользовались «лечебниками» и «травниками». Советские историки медицины установили, что таких лечебников было не менее 300. Среди медиков пользовалась успехом книга «Тайная тайных, или Аристотелевы врата», в которой были изложены не только врачебные знания, но и вопросы этики.

В 1658 г. Епифаний Славенецкий впервые осуществил перевод на русский язык книги знаменитого А. Везалия «О строении человеческого тела» (1543).

Доктора и лекари, как правило, решали проблемы по распознаванию, лечению и прогностике заболеваний. Вот некоторые примеры, извлеченные из «докторских сказок» (историй болезни) того времени. В 1677 г. доктор Петр Пантанус и лекарь Яган Тирик Шартлинг, после осмотра больного Самсона Емельянова описали весьма характерные признаки почечнокаменной болезни. «Болезнь у него нутренная каменная в почках и мочею выходят крупные и мелкие каменья; а как у него те каменья выходят, и в то время он бывает при смерти… И за тою болезнью ныне и впредь, ему, Самсону, государеву службу служить не мочно». В материалах Аптекарского приказа встречаются документы, где указано, что в порядке уточнения диагноза созывались консилиумы с участием докторов. В 1674 г. доктора Л. Блюментрост и М. Грамон, лекари В. Ульф и С. Ларионов при осмотре стрельца Митрошки Кочурова записали: «На всем на нем по телу чирьи и в коросте, и те де чирьи и коросту лечить его мочно и лекарствы надобно много, а хотя де и излечится, и ему… служить нельзя…». 4 сентября 1676 г. после осмотра стрельца Севостьяна Артемова доктор Лаврентий Ранбургер и лекарь Николай Шнед записали: «…болезнь де у него в луне на левой стороне кила (грыжа) прогрызла, луна и черева выходят вон… ему Севостьяну стрелецкой службы служить не мочно» .

В XVII в. получили распространение такие болезни как «жабная», «каменная», «кильная», «короста», «чечуйная», «проносная», золотуха, цинга, лихорадка и т. д.

В документах встречается описание и других болезней (жабной, рожи, кровавого поноса). Особое беспокойство вызвало массовое распространение цинги среди стрелецких войск. В специальной царской грамоте, направленной в 1672 г. князю А. А. Голицыну в Казань, были описаны меры предупреждения болезни: «…изготовить двести ведер сосновых вершин, намоча в вине, да в Нижнем Новгороде изготовить сто ведер, и послать то вино в Астрахань и давать то вино в Астрахани служилым людям от цинги» .

В Московском государстве врачами была сделана попытка найти способ борьбы с алкоголизмом. С этой целью рекомендовался весьма простой способ лечения: «Чтоб человек не пил ни пива, ни вина, возьми губу осиновую и березовую кору… истолкити да смешай, дай ему пить дваж или триж, не станет пити и до смерти».

Рис. 10. Здание Монастырской больницы в Загорске.

В Москве на средства боярина Ртищева в 1656 г. была сооружена небольшая гражданская больница из двух палат. В 1635 г. при Троице-Сергиевом монастыре построены больничные палаты, которые сохранились и до настоящего времени.

Первый временный военный госпиталь создан на территории Троице-Сергиевой лавры в период польско-литовской интервенции и осады этого монастыря (1611-1612). В госпитале оказывали медицинскую помощь не только раненым, но и заболевшим цингой, дизентерией. Второй временный госпиталь был открыт в Смоленске в 1656 г. во время войны с Польшей (рис. 10). В этом госпитале работала большая группа русских лекарей и лекарских учеников. В Москве на Рязанском подворье в 1678 г. также был создан временный госпиталь, где находилось 746 раненых. Здесь же была открыта «дохтурская палатка». Имелось распоряжение «раненых, которые бездомовые и учнут приходить в Рязанское подворье для лечения, и лекарей на Рязанском подворье поить и кормить из Приказу Большого дворца, покамести вылечатца и лекарей – покамест они их вылечат». Известно, что содержание раненых и их медицинское обслуживание во временных госпиталях осуществлялись за счет средств государства.

Архивные данные свидетельствуют о том, что в 1682 г. царь Федор Алексеевич предписал Аптекарскому приказу устроить две постоянные «шпитальни» (больницы) в Знаменском монастыре и на гранатном дворе за Никитскими воротами.

В Московском государстве неоднократно возникали «повальные болезни», «моровая язва» (чума, холера). Для борьбы с указанными болезнями применялись «крепкие заставы» на пути в город, «засеки» вдоль границ государства.

По характеру проведенных мероприятий и тяжести исхода болезни представляет интерес эпидемия чумы 1654-1655 гг. Князь М. Пронский сообщает царю в Смоленск, что в 1654 г. в Москве и слободах многие умирают скорой смертью. В 1655 г. «морововое поветрие умножилось… Многие лежат больные, а иные разбежались… А приказы, государь, запреты, дьяки и подьячие все померли… а мы холопы тоже ожидаем себе смертного посещения с часу на час» . Трупы лежали на улицах, основная часть населения бежала в другие города, разнося заразу. В Москве были приняты строгие меры: создан карантин, учреждены заставы. Всякое сообщение с Москвой каралось смертной казнью. Письма переписывали на заставах и передавали через огонь. Дома очищали от трупов и вымораживали. Медицина того времени практически была бессильна в борьбе с чумой.

В Московском государстве были открыты аптеки и создана система заготовки лечебных трав. В 1581 г. для обслуживания царского двора в Кремле открылась первая государственная аптека. Из Англии была закуплена первая партия лекарств и приглашены на работу в аптеке доктор Роберт Якоби и аптекарь Френч Якоби. В 1672 г. в Москве была создана вторая государственная аптека для людей «всяких чинов». Для размещения аптеки освобождены палаты приказа Большого прихода. В 1673 г. из Аптекарского приказа в аптеку присланы подьячий Данило Годовиков, алхимист Тихон Аканьин, сторожа Ларка Иванов и Ивашка Михайлов. За аптекой признано монопольное право торговли лекарствами. В указе даря от 18 февраля 1673 г. сказано: «…в новой аптеке на Гостином дворе продавать водки и спирты и всякие лекарства всяких чинов людям и записывать в книги, а деньги по цене иметь против указанной книги и объявить в Аптекарском приказе…» Первая и вторая аптеки в административном отношении подчинялись Аптекарскому приказу, который взял на себя функции не только управления и подбора кадров, но и снабжения аптек лекарствами.

В Московском государстве сформировалась оригинальная система сбора и заготовки лечебных трав. При этом Аптекарский приказ подбирал заготовителей лекарств – так называемых травников, инструктировал их. Лечебные травы поступали в Аптекарский приказ из разных мест в порядке выполнения государственной «ягодной повинности». В 1672 г. из села Чашниково присланы: очная помочь, инбирик, жабная, молодила, чернобыльник. Из других сел поступили: валериана, змеев корень, медвежье ухо, земляной дым, сало воронье, греча дикая, можжевеловые ягоды, земляника, солодковый корень и др. В Аптекарском приказе было известно, в какой местности преимущественно произрастает то или другое лекарственное растение, например зверобой в Сибири, солотковый (лакричный) корень в Воронеже, чемерица в Коломне, чечуйная трава в Казани, можжевеловые ягоды в Костроме. Контроль за ягодной повинностью осуществлял Аптекарский приказ, за невыполнение полагалось тюремное заключение.

Важнейшим источником получения лечебных трав в Москве были аптекарские сады и огороды. По распоряжению Ивана Грозного под аптекарский сад была отведена часть площади у Кремля «…между Боровицкими и Троицкими воротами и слободой стрелецкого… полка» (между Троицкими воротами и современной ул. Горького на Манежной площади). Кроме того, позднее были созданы аптекарские огороды у Каменного моста, за Мясницкими воротами, в Немецкой слободе близ деревни Измайлово.

В отдельных случаях специалисты направлялись для закупки лекарств в другие города. Так, в 1663 г. Ф. А. Милославскому поручено купить 20 пудов хинной коры «в Козильбашской земле» (Персия).

Первыми докторами медицины из числа «природных россиян» в конце XV в. стали Юрий Дрогобычский и Георгий Скорина. Они же являются авторами первых отечественных научных работ по медицине.

Юрий Дрогобычский одним из первых русских поступил учиться на медицинский факультет Краковского университета. В 1468 г. он значится в списках студентов, а в 1470 г. он уже бакалавр, с 1473 г. – магистр. Дальнейшее совершенствование медицинских знаний происходило в знаменитом Болонском университете. В 1476 г. он выдержал экзамен на степень доктора философии и медицины, затем стал руководить медицинской кафедрой Болонского университета. К 1481-1482 гг. он работал ректором того же университета. В дальнейшем Юрий Дрогобычский переехал в Венгрию и работал в первом Венгерском университете в г. Пресбурге. В Краков он вернулся лишь в 1485 г., где заведовал единственной на медицинском факультете кафедрой, читая лекции по медицине. Из его научных работ известна книга «Прогностикон», изданная на латинском языке в Риме в 1483 г. В 1943 г. появилось сообщение о наличии его книги в библиотеке богословского факультета Тюбингенского университета. В библиотеках нашей страны работа Юрия Дрогобычского не найдена.

Георгий Скорина родился между 1485 и 1490 г. в Полоцке в семье Луки, который вел обширную торговлю с другими странами. По желанию отца он был отправлен в Краков для обучения медицине. С 1503 по 1504 г. Георгий Скорина изучил медицинские науки и получил звание лекаря. В целях совершенствования знаний в области медицины он переехал в Падую – крупнейший научный медицинский центр Италии. В Падуанском университете он получил звание магистра и стал именовать себя Георгием Франциском Скориной. Через несколько лет настойчивой работы в области медицины Георгий Скорина добился разрешения держать экзамен на степень доктора медицины.

В 1512 г., в пятницу 5 ноября в Падуе в церкви святого Урбана в 17 ч была созвана «священнейшая коллегия знаменитейших докторов философских и медицинских наук» для приема экзамена от Георгия Скорины на звание доктора медицины. На другой день, в субботу 6 ноября 1512 г., экзамен возобновился. По этому поводу есть такая запись: «Франциск… русин на предложенные ему пункты по медицинским наукам отвечал по памяти и возражал с таким превосходным знанием и полнотой, что было признано всеми присутствующими докторами вышеуказанной коллегии достойным допустить его к экзаменам по отдельным медицинским дисциплинам. Эти испытания были с успехом выдержаны у 14 докторов». Затем было проведено баллотирование, и все шары оказались красного цвета. Зеленых шаров, означающих несогласие, опущено не было.

После получения ученой степени доктора медицины Георгий Скорина жил и работал в Праге. В 1517 г. он перевел на родной язык и напечатал «Псалтырь» (букварь), по которому в Московском государстве дети учились грамоте. В 1525 г. он открыл типографию в Вильно и издал «Апостол» и «Малые подорожные книжицы». Вся дальнейшая просветительская и врачебная деятельность Георгия Скорины протекала в Кенигсберге.

На основе изучения архивных и литературных источников стали известны имена новых докторов наук, также получивших ученую степень в области медицины в XVII в.

Иван Алманзенов (Иоан Эльмстон) – сын Ивана Фомича Эльмстона, переводчика Польского приказа, уроженец России. В 1629 г. Иван Алманзенов послан в Англию для изучения медицины в Кембриджском университете. Затем он совершенствовался в медицинских науках во Франции и Италии. В Россию вернулся в 1645 г., имея ученую степень доктора медицины.

Петр Васильевич Посников родился в семье дьяка Посольского приказа. В 1692 г. он был послан в Падуанский университет изучать медицинские науки. В архиве этого университета сохранилась запись: «Синьор Петр Посников из Московии зачислен на первый курс». Годы учебы завершены выдачей П. В. Посникову диплома врача. После успешной защиты докторской диссертации под названием «Лихорадки указывают на причины появления гнилостного процесса» (Падуя, 1696 г.)

П. В. Посникову была выдана «Привилигерованная грамота», где сказано: «Господин Петр Посников… зрелость остроумия толикующе краснословия показал силу памяти, поучения словесности и прочих вещей, яже совершеннейшем философе и враче… Падуанская академия, следуя древнейшему обычаю присудила звание «доктора философии и врачества, книги первозатворения…, перстень златый наперст его возложен и бирету учительскую… на главу положи» (В. Рихтер). Вся последующая деятельность П. В. Посникова была связана с дипломатической службой. Вместе с тем он неоднократно выполнял поручения медицинского характера.

Итак, в Московском государстве в XVII столетии заложены основы для развития государственной медицины. Открыты первые аптеки, школа русских лекарей, где готовились национальные врачебные кадры. В Московском государстве первыми докторами медицины стали Юрий Дрогобычский, Георгий Скорина, Иван Алманзенов, Петр Посников.

 

Глава 7 Медицина эпохи возрождения

Заключительная стадия феодализма (с XV до XVII в.) – время его упадка и разложения, постепенного образования в недрах еще господствовавшего феодального общества элементов капиталистического хозяйства. Это был переход к следующей, исторически более высокой общественно-экономической формации – капитализму (к его ранней стадии – стадии мануфактуры).

С ростом производства связаны поиски новых рынков, колониальные захваты. Этими же обстоятельствами вызваны далекие путешествия из Европы на восток и на запад, крупные географические открытия, путешествие Марко Поло в Индокитай и Китай, Васко да Гамы в Индию, Магеллана через Тихий океан, Христофора Колумба и Америго Веспуччи (открытие Америки). «В поисках на русскую землю товару» совершил в 1466-1472 гг. свое «хожение за три моря» тверской купец Афанасий Никитин.

Помимо большого влияния на экономическое и культурное развитие европейских стран, эти географические открытия способствовали обогащению арсенала лекарственной медицины: проникновению в Европу опия, камфоры из Азии, хины, ипекакуаны, кофе, бакаута (гваякового дерева) из Средней и Южной Америки и др.

Введение с середины XV в. книгопечатания взамен прежнего переписывания книг значительно ускорило распространение литературы, сделало ее доступной гораздо более широкому кругу читателей.

Развивающийся класс – молодая буржуазия, которая складывалась из ремесленников и торговцев, овладевая производительными силами, нуждалась в познании природы, была заинтересована в развитии разных отраслей естествознания. В области культуры, идеологии противостояли друг другу традиционная средневековая схоластика и официальное богословие (studia divina), с одной стороны, и новое мировоззрение, гуманизм (studia humana) – с другой.

Передовые деятели переходного периода, борясь против всесильной официальной церкви, использовали культурное наследие античной древности, особенно Древней Греции. Отсюда термин «Возрождение» (Ренессанс) – весьма неточное обозначение, сохранившееся до нашего времени.

Западная Европа приняла на вооружение классическое наследие античной медицины, а также передовой медицины народов Востока. «Это был величайший прогрессивный переворот… эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли… по многосторонности и учености… Но что особенно характерно для них, так это то, что они почти все живут в самой гуще интересов своего времени, принимают живое участие в практической борьбе… Кабинетные ученые являлись тогда исключением…»

«Прорвавшейся страстью дышит период, недаром названный эпохой Возрождения, период начала свободного художества и свободной исследовательской мысли в новейшей истории человечества… Художественные и научные произведения этого периода должны быть постоянно перед глазами теперешних поколений» .

Раньше, чем в Западной Европе, характерные черты новой эпохи нашли выражение в медицине народов Закавказья – в Грузии (Иоане Петрици, Кананели), Армении (Мхитар Гераци, Григорис), Азербайджана, а также Болгарии и других балканских стран.

Выражением социальных запросов нового времени явились массовые движения закрепощенного крестьянства против феодалов. В условиях, когда единственной формой идеологии были религия и богословие, эти социальные, освободительные движения принимали форму «ересей», направленных против господствовавшей церкви. Таково движение «тондракийцев» в Армении, «богомилов» в Болгарии (среди основателей движения богомилов были врач Иеремия – X в., врач Василий, казненный в XII в.), позднее в Центральной и Западной Европе движение гуситов – последователей Яна Гуса в Чехии, «моравских братьев», «перекрещенцев», «альбигойская ересь» и др.

В социальных утопиях эпохи Возрождения, в «Утопии» Томаса Мора (1478-1535), в «Городе солнца» Томазо Кампенеллы (1568-1639), «Новой Атлантиде» Френсиса Бэкона (1561-1626) и ряде других книг поднимались вопросы медицинского дела, и врачу отводилось большое, часто решающее место в вопросах личной и общественной жизни.

К XV в. в Европе насчитывалось около 40 университетов, в большинстве мелких. В составе многих из них, особенно крупных (Парижский, Болонский, Оксфордский и др.), были медицинские факультеты. Однако состояние медицинских наук и ее преподавание в университетах в большинстве случаев не отвечали запросам и духу нового времени. В них сохранялись средневековые схоластические традиции, официальная наука отставала от передовой. Центры изучения практической медицины без влияния схоластики являлись исключениями. Таким центром был Салерно (Италия), где с IX в. сложилась практическая медицинская школа.

Наиболее прогрессивными в научной деятельности и перестройке преподавания оказались университеты, связанные с передовыми центрами общественной жизни того времени: Падуя в Северной Италии, Лейден в Голландии (Нидерланды). В этих центрах наибольшее развитие получила и новая, прогрессивная медицина эпохи Возрождения.

Опытный метод в науке. Физика (механика). Начало микроскопии. Передовые мыслители эпохи Возрождения стремились в первую очередь к познанию действительности на основе собственного опыта, отказываясь от прежнего слепого подчинения авторитету церкви и официальной науки.

Характерной фигурой для эпохи Возрождения был и врач Теофраст Парацельс (1493-1541), уроженец Швейцарии, получивший образование в Ферраре (Северная Италия). «Теория врача – это опыт», – учил Парацельс. От врача-ученого он требовал работы в химической лаборатории, считая совершающиеся в организме процессы химическими. Парацельс описал вредность труда литейщиков, рудокопов. В области лекарствоведения он развил новое представление о дозе, считая, что все есть яд и ничто не лишено ядовитости, что только доза делает вещество ядом или лекарством. В хирургии Парацельс требовал, чтобы раны были «предохранены от внешних врагов» чистыми повязками, настаивал на тесной связи хирургии и терапии (внутренних болезней), в то время резко разделявшихся: та и другая, считал он, «исходят из одного знания». Парацельс боролся против «галенизма» в медицине, он демонстративно сжег книги Галена во дворе Базельского университета. В то же время Парацельс не мог преодолеть полностью наследие средневековой мистики, оказавшей сильное влияние на него в молодые годы. В учении об «архее», регулирующем духовном принципе организма и др., Парацельс отразил внутренние противоречия людей переходной эпохи. Эти противоречия в той или иной мере характерны для всех деятелей эпохи Возрождения.

Опытный метод характеризовал творчество выдающегося английского философа и естествоиспытателя Френсиса Бэкона (1561-1626). К. Маркс писал: «Настоящий родоначальник английского материализма и всей современной экспериментирующей науки – это Бэкон». Наука, требовал Бэкон, «должна быть деятельной и служить человеку», должна овладеть возможно большим числом тайн природы, пока скрытых от человека. Не будучи врачом по профессии, Бэкон проявлял большой интерес к медицине. Он требовал, чтобы «врачи, оставя общие взгляды, пошли навстречу природе». Предшествовавшую (в значительной мере современную ему) медицину Бэкон резко осуждал: «Мы встречаем в медицине много повторений, но мало истинно новых открытий». В своей классификации он подразделял медицину на три части, соответственно трем ее задачам: сохранение здоровья, излечение болезней, долголетие. Достижение здорового долголетия он считал «самой благородной задачей медицины». В своем произведении «О достоинстве и могуществе наук» (De dignitate et augmentate scientiarum) Бэкон поставил перед медициной ряд конкретных задач. Так, считая описательную анатомию недостаточной, он настаивал на разработке сравнительной анатомии и анатомии патологической: «Следовало бы в анатомических исследованиях тщательно наблюдать за следами и результатами болезней, за поражениями и повреждениями, причиняемыми ими во внутренних частях. Между тем этим пренебрегают».

В области терапии Бэкон считал необходимым тщательно «записывать все, что происходит с больным», – вести истории болезни и объединять их в «медицинские описания, тщательно составленные и как следует обсужденные», т. е. составлять клинические руководства. Бэкон считал необходимой разработку бальнеологии. При этом он требовал не ограничиваться изучением естественных минеральных вод, а синтезировать и применять искусственные. Возмущаясь проведением операций, мучительных для больных, он требовал введения обезболивания. В этих требованиях, сжато сформулированных в короткой главе книги, Бэкон дал программу научной работы в медицине на ближайшие века. В утопическом путешествии «Новая Атлантида» Бэкон обрисовал общество ученых («философов»), ставящих эксперименты с целью «расширения власти человека над природой». Он описывал «комнаты здоровья», где создаются физические условия, благоприятные для выздоровления от различных болезней и предупреждения заболеваний, а также составление и применение новых средств рационального питания, в частности для моряков против цинги.

Рене Декарт (1596-1650), француз, из-за преследований католиков-фанатиков на родине вынужденный переселиться в относительно более веротерпимую Голландию, оставил крупный след в различных областях знаний – математике, физике, философии, а также в вопросах анатомии и физиологии, связанных с медициной («Описание человеческого тела» и др.). Его философские взгляды отличались двойственностью (дуализмом). Однако подобно Бэкону он ставил перед наукой задачу сделать людей «господами и властелинами природы». В области физиологии Декарт приблизился к понятию рефлекса: передача нервного возбуждения, по Декарту, происходит «подобно тому, как, дергая веревку за один конец, мы заставляем звонить колокол на другом ее конце».

Учение Декарта и особенно Бэкона оказало значительное влияние на развитие естествознания и медицины.

Развитие наук о природе стимулировалось запросами военного дела, мануфактур, судоходства. Наиболее разработанной отраслью была механика, несколько менее — оптика. В форме законов механики (сюда входила и «небесная механика» – астрономия) ум человека впервые познал закономерности природы. Относительно меньшее развитие получила химия.

В медицине XVI-XVII вв. были последователи, с одной стороны, ятрофизических (медико-физических) или ятромеханических, с другой – ятрохимических (медикохимических) течений. Среди ятрохимиков были отдельные крупные ученые, сделавшие замечательные открытия. К числу их вслед за Парацельсом относился ван Гельмонт (1577-1644), фламандский ученый, открывший углекислоту, желудочный сок, описавший химические процессы «ферментации». Но ятрохимики, связанные с пережитками средневековой алхимии, отдавали большую дань ненаучным представлениям. В частности, ван Гельмонт подобно Парацельсу развивал учение об «археях», потусторонних началах, воодушевляющих деятельность организма, только в отличие от него отстаивал существование не единого архея – для всего организма, а многих – для каждого органа в отдельности.

Ятрофизики (ятромеханики) все процессы в организме стремились объяснить с точки зрения механики.

Тогда это имело прогрессивное значение – выражало стремление заменить произвол божества познанием законов природы. В борьбе с богословием концепция эта играла исторически-прогрессивную роль. По имевшему хождение определению, «механика превращает человека из раба божьего в гражданина вселенной». К ятрофизикам примыкал анатом Везалий (см. ниже). В своем классическом труде он уподоблял суставы, кости и мышцы шарнирам, блокам и рычагам, сердце – насосу, железы – ситам и т. п. То же характеризовало физиолога Санторио, врача Борелли и др.

Положительное значение физики (механики) в медицине убедительнее всего сказалось в применении увеличительных приборов – телескопов и микроскопов, в открытии строения мельчайших частей организма (например, исследования М. Мальпиги; см. ниже). Механик и астроном Галилей вместе с врачом-физиологом Санторио конструировал термоскопы, послужившие основой будущего термометра, гигроскопы, пульсометры, приборы для улучшения слуха и другие приборы. В дальнейшем, в XVII в. при помощи самодельного примитивного сочетания линз голландский оптик, самоучка Антоний Левенгук изучал строение костей, мышц, форменные элементы крови, сперматозоиды и др., дав их прекрасные зарисовки.

Изучение строения организма и жизненных процессов.

Культура эпохи Возрождения в центре внимания ставила человека. В области медицины началось изучение строения его тела. Положение античной философии «познай самого себя» (gnothi se auton) истолковывалось анатомически как познание физической природы человека. Анатомией занимались не только врачи, но и многие лица, по своей деятельности далекие от медицины. Так, в области анатомии много работал художник Леонардо да Винчи, выдающийся представитель культуры Возрождения. Многочисленные анатомические зарисовки Леонардо с собственных анатомических препаратов имеются в ряде художественных хранилищ мира, в том числе в Ленинградском Эрмитаже.

В Падуанском университете находился анатомический театр – один из лучших в тогдашней Европе. Здесь в XVI в. сложилась анатомо-физиологическая школа, известным представителем которой был Андрей Везалий (1514-1564).

А Везалий (1514-1564).

Уроженец Брюсселя (ныне Бельгия) Везалий (подлинная фамилия Виттингс) учился в Парижском университете, одном из главных очагов средневековой схоластики. Лишенный возможности изучать анатомию путем препарирования трупов, он начал добывать трупы тайно, похищая их с виселиц, скрываясь от стражи, сражаясь с голодными собаками, о чем можно судить по оставленным им зарисовкам. В литературе сохранились описания того, как студенты-медики иногда, чтобы изучать трупы, коллективно разрывали могилы недавно захороненных людей. Прибыв в Падую, Везалий получил возможность свободного анатомирования и в возрасте 25-лет стал профессором. В Падуанском университете он преподавал несколько лет. Убедившись при многочисленных вскрытиях в ряде ошибок, допущенных Галеном – непререкаемым авторитетом средневековой медицины, он выступил с критикой их, сначала осторожно, в форме почтительных «комментариев», а затем более смело, в виде прямых опровержений (например, в отношении строения тазового пояса, грудной клетки, руки; сердца). Везалий создал основные предпосылки для последующего открытия легочного кровообращения. В 1543 г. Везалий опубликовал в Базеле (Швейцария) свой капитальный труд «О строении человеческого тела» (De humani corporis fabrica) в 7 частях («Книгах»), представлявший собой открытое выступление против анатомии Галена (рис. 11).

Рис. 11. Мышцы человека (из книги А Везалия).

Пока Везалий выступал по отдельным частным вопросам строения тела, его деятельность в относительно свободомыслящей среде Падуанского университета была возможной. Но опубликование капитального труда, где критика анатомии Галена была дана в системе, являлось таким же открытым вызовом средневековой схоластике, как вышедший одновременно во Франкфурте труд польского ученого, астронома и практического врача Николая Коперника «О круговращении небесных сфер» (De revolutionibus orbium coelestium). Книга Beзалия была встречена насмешками и враждой. Его обсыпали бранью, обвиняли во вскрытиях живых людей. Его парижский учитель анатомии, видный анатом Яков Сильвий, объявил своего ученика сумасшедшим и клеветником в отношении Галена. Конец жизни Везалия был печальным. Он был вынужден оставить кафедру в Падуе и совершить путешествие в Иерусалим для «покаяния у гроба Господнего». На обратном пути он попал в кораблекрушение и очутился на малообитаемом скалистом острове у берегов Греции, где погиб от голода и болезни.

Труд Везалия до настоящего времени остается классическим. Он иллюстрирован лучшими художниками школы Тициана – Калькаром и др. Человеческое тело нигде не изображено у Везалия неподвижно, лежа, а всюду динамично, в движении. Рисунки свидетельствуют, что лекции Везалия сопровождались сравнительными демонстрациями трупа, живого натурщика, скелета, иногда животных. Везалий явился новатором не только в изучении, но и в преподавании анатомии.

Рис. 12. Экспериментальная камера С. Санторио.

Ряд преемников Везалия шаг за шагом находили все новые подтверждения и обоснования его догадки о существовании кровообращения. Реальдо Коломбо, ближайший его преемник (1516-1559), вслед за испанским ученым М. Серветом, сожженным в Швейцарии в 1553 г., проследил малый круг кровообращения – путь движения крови через легкие; Габриэль Фаллопий (1523-1562) внес в исследования Везалия уточнения и исправления. Джероламо Фабриций (1530-1619) дал описание венозных клапанов. Так постепенно была подготовлена почва для изучения всей системы кровообращения – научной работы, которую завершил Уильям Гарвей – английский врал, ученик той же Падуанской школы.

Познание строения организма привело к изучению происходящих в теле процессов. В Падуанском университете функции организма изучал Санторио (1561-1636). Он работал в тесном сотрудничестве с Галлилеем – великим математиком, механиком и астрономом. Первый термометр, названный ими «термоскопом», в форме градуированной, спиралеобразной изогнутой трубки, гигрометр (измеритель влажности), пульсометр, приборы для улучшения слуха и другие приборы являлись плодом совместной работы Галилея и Санторио. В специально сконструированной камере Санторио несколько лет терпеливо изучал на себе обмен веществ, производил взвешивание самого себя, принимаемой пищи, своих выделении, пытался выразить в весовом исчислении даже выделяемый испарением воздух. Санторио – один из ранних предшественников экспериментальной физиологии (рис. 12).

Огромным скачком в развитии физиологических знаний явилась деятельность в Падуанском университете Уильяма Гарвея (1578-1657), английского врача, изучавшего кровообращение. В этой работе у него были предшественники. В Европе не знали об открытиях арабского врача Ибн-ан-Нафиса, описавшего в XIII в. малый круг кровообращения. Не мог знать этого и Гарвей. Но он был знаком с трудами европейских ученых, в первую очередь падуанской школы, и продолжал исследования, начатые Везалием, Коломбо, Фаллопием, Фабрицием. Фабриций был в Падуе непосредственным его учителем. В 1553 г. в Швейцарии вместе со своим произведением «Восстановление христианства» («Christianismi restitutio»), направленным против официальной церкви, был сожжен Мигель Сервет, испанский ученый – «еретик». В заключительной, посвященной некоторым вопросам физиологии главе книги Сервет описывал переход крови из правого желудочка в левый «путем долгого и чудесного обхода» через легкие, отмечая при этом, что «меняется ее цвет». «Кальвин сжег Сервета, когда тот вплотную подошел к открытию кровообращения, и при этом заставил жарить его живым два часа…». О кровообращении писал выдающийся мыслитель эпохи Возрождения Джордано Бруно, осужденный инквизицией и сожженный в 1600 г. О кровообращении упоминали римский профессор Андрей Цезальпин (1519-1603) и др. Однако никто из предшественников Гарвея не дал картины кровообращения в целом и научного его объяснения.

Главная историческая заслуга Гарвея – применение нового метода в изучении жизненных явлений. Кровообращение описывали и до него, Гарвей же первым экспериментально доказал его существование.

У. Гарвей (1578-1657).

Книга «О движении сердца и крови у животных» (De motu cordis et sanguinis in animalibus) после многолетней работы над ней вышла в свет в 1628 г. Гарвей впервые применил, помимо экспериментирования, метод расчета в изучении процессов жизни организма. Он доказал, что масса крови, заключающаяся в организме, возвращается обратно в сердце, а не поглощается без остатка тканями организма, как предполагалось раньше, что пульсация артерий связана с сокращением сердца, а не является результатом действия особой «силы» — vis pulsitiva. Он объяснил истинное значение систолы и диастолы, до того понимаемых превратно, в частности Галеном. Так, Гален рассматривал систолу не как активное сокращение сердца, а как пассивное его спадение. Диастола, наоборот, считалась активным расширением сердца для втягивания воздуха в ток крови и т. п. Разделяя взгляды Френсиса Бэкона на значение опыта в изучении природы, Гарвей писал в предисловии: «Анатомы должны учиться и учить не по книгам, а препаровной, не по догматам учености, но в мастерской природы» .

Открытие кровообращения было встречено официальной наукой недоверчиво и враждебно. Длительная борьба вокруг этого открытия – один из примеров того, как тернист был путь развития передовой науки. Передовые французские писатели Буало и Мольер на примере Парижского университета высмеивали попытки схоластов тормозить и игнорировать открытия науки. В России с самого начала систематической подготовки врачей выступления против открытия кровообращения не имели места.

В системе кровообращения, представленной Гарвеем, не хватало важного этапа – капилляров, ибо Гарвей не пользовался микроскопом. После микроскопических исследований, пропеденных Марчелло Мальпиги (1628-1694), и сделанных им описаний капилляров и капиллярного кровообращения полное представление о круговом движении крови в организме было научно признано. Кроме капилляров, Мальпиги описано строение желез, кожи, легких, почек и др.

Изучая кровообращение, Гарвей производил также вскрытие животных в разных стадиях утробного развития, чтобы проследить образование сосудистой системы и сердца. Вместе с Фаллопио, Мальпиги и др. он явился одним из основоположников новой науки – эмбриологии. В труде «О рождении животных» (De generatione animalium) Гарвей опроверг сохранившиеся с глубокой древности представления о самопроизвольном зарождении животных из ила, грязи, песка и др.: «Все живое происходит из яйца» (Ошае vivum ex ovo).

В связи с расширением анатомических и физиологических знаний, в соответствии с общим направлением мировоззрения и культуры эпохи Возрождения преобразился и облик лечебной медицины. На смену выучиванию наизусть медицинских текстов и словесным диспутам по поводу них пришли тщательное наблюдение за больными, собирание и систематизация проявлений болезни, установление последовательности их развития. Эти черты, напоминавшие учение античного Гиппократа, но на основе большего владения знаниями о строении и жизни организма, характеризовали клиническое направление в медицине. Выразителем его в Падуе явился Джованни Батиста Монтано (да Монте) (1489-1552). Он вел преподавание в больнице. Ученики Монтано продолжали применять клинический метод в Падуе и других центрах. В дальнейшем основным центром клинической медицины, продолжавшим традиции Падуи, стал Лейденский университет в Голландии (рис. 13).

Особенно большое место в лечебной медицине занимало описание широко распространенных эпидемических заразных болезней. В Средние века наблюдались многочисленные губительные эпидемии, опустошавшие большие населенные пункты и., целые страны («черная смерть» и др.). Естественно поэтому преобладание «эпидемиографической» литературы – описания эпидемий. Науки об их этиологии, путях распространения, обоснованных мероприятиях по борьбе с ними – эпидемиологии – еще не существовало.

Рис. 13. Урок анатомии доктора Тульпиуса (картина Рембранта).

Большую роль в изучении заразных болезней сыграл труд Дж. Фракасторо (1478-1553) «О заразе, заразных болезнях и их лечении» (De contagione, de morbis contagiosis et eorum curatione) (1546). Воспитанник и преподаватель Падуанского университета, Фракасторо был очевидцем многих эпидемий, в частности сыпного тифа, а также значительного распространения сифилиса с конца XV в. Он одним из первых описал сифилис в неопубликованном, незаконченном трактате «О сифилисе, или галльской болезни», 1525 г. (в русском переводе издан в Москве в 1954 г.) и в поэме под тем же названием (Syphilis seu de morbo gallico, 1530 г.).

Рис. 14. Памятник Дж. Фракасторо.

В книге «О заразе, заразных болезнях и их лечении» Фракасторо изложил свое учение о сущности и путях распространения заразных (контагиозных) болезней, особенностях отдельных болезней и лечении их. Фракасторо (рис. 14) различал три пути заражения: через непосредственное соприкосновение, через посредствующие предметы и на расстоянии. Во всех случаях, считал Фракасторо, заражение происходит через мельчайшие невидимые «семена», или «зародыши» болезни – seminaria morbi, причем зараза представляет собой материальное начало («источник заразы телесен»). Говоря о передаче заразы через предметы, он отмечал влияние температуры: зараза удерживается при не слишком высокой и не слишком низкой температуре; высокая и низкая температура неблагоприятны для заразы. Из числа заразных болезней Фракасторо описал оспу, корь, чахотку, проказу, сифилис, различные виды лихорадок (по терминологии того времени) и др. Интересно описание сыпного тифа. Сыпь он правильно рассматривал как мелкие кровоизлияния и поэтому считал, что «зараза этой болезни имеет особое сродство с кровью». Книга Фракасторо представляет собой обобщение знаний человечества в области заразных болезней. В то же время она сыграла значительную роль в последующем возникновении инфекционной клиники и эпидемиологии.

Развивая «контагионистские» взгляды на передачу заразных болезней, Фракасторо частично сохранял представления «миазматиков» о непосредственном возникновении заразы в воздухе при особой «конституции» последнего. Так, в частности, объяснил он вспышку и распространение в восточном полушарии сифилиса в конце XV – начале XVI в.

Развитие хирургии. Хирургия на протяжении Средних веков развивалась особыми путями, чем в значительной мере отличалась от других отраслей, в первую очередь от общей терапии – лечения внутренних болезней. Ученые-медики, доктора медицинских факультетов, как правило, не занимались хирургией, за отдельными исключениями, например в Болонье (Италия). Связанные и в быту, и в профессиональной деятельности с господствовавшей католической церковью, они руководствовались правилом «церковь страшится крови» («ecclesia abhorret sanguinem»). Следуя этому же правилу, орган церковного преследования свободомыслящих – инквизиция лицемерно предпочитала сожжение «еретиков» другим видам казни. Занимавшиеся хирургией не принимались в корпорацию ученых-врачей и на факультеты университетов; находились на положении исполнителей, почти слуг. Наиболее полного развития это разделение, являвшееся отражением сословно-цехового строя, достигло во Франции, где разные категории хирургов были обязаны носить разную одежду. Одни хирурги, длиннополые (chirurgiens de robe longue), имели право проводить камнесечение и некоторые другие операции. В отдельных случаях они достигали большого мастерства в этих операциях, прежде всего в быстроте их проведения. Их объединяло и возглавляло «братство св. Козьмы» (Fraternite Saint-Comes). Вторая, более низкая категория хирургов – короткополые (chirurgiens de robe courte) – располагала более ограниченным кругом разрешенных оперативных вмешательств. Самую многочисленную группу составляли цирюльники (barbiers). Весьма распространенный в то время метод лечения – кровопускание – являлся по преимуществу их делом. На низшей ступени этой иерархической лестница стояли мозольные операторы в банях, входившие в тот же цех хирургов.

Доктора, объединенные в факультетскую корпорацию при университете, являлись привилегированной группой, ревниво следившей за тем, чтобы хирурги не выходили за пределы предоставленных им ограниченных прав, в частности не прописывали рецептов и не ставили клизм, что было привилегией докторов факультета. Среди хирургов в свою очередь каждая более высокая категория оберегала свои «права», т. е. материальные интересы, от покушения на них со стороны более низкой категории. Постоянные и длительные судебные тяжбы на этой почве – характерная черта средневекового медицинского быта.

Однако несмотря на эти, далекие от научных интересов условия жизни и деятельности различных групп хирургов, на протяжении Средних веков создавались предпосылки для последующих крупных достижений в области хирургии.

Официальная университетская медицина, тесно связанная с богословием и пронизанная схоластикой, на практике ограничивалась назначением слабительных, клизм и кровопускний. Она была, как правило, бессильна оказать действенную помощь больным. Хирурги, не носившие академических званий, накапливали богатый практический опыт и могли в ряде случаев оказать больным и раненым нужную помощь. Из многочисленных войн средневековья (крестовые походы и др.) хирургия вышла значительно обогащенной. На полях сражений преимущество хирургов сказывалось особенно наглядно.

В дальнейшем на основе огромной хирургической практики хирургия развилась как наука.

В разных странах в эпоху Возрождения можно встретить хирургов-ученых, выросших из ремесленников, хирургов-практиков. Наиболее характерной фигурой среди них является Амбруаз Паре (1517-1590), в молодые годы скромный французский цирюльник, ставший затем ученым и преобразователем хирургии. В своих записках на народном французском языке Паре описал случай в походе, когда ему, совсем молодому цирюльнику, единственному медику при французской войсковой части, после кровопролитного сражения не хватило «бальзама» — смолистого состава, которым следовало в кипящем виде залить раны. Огнестрельные раны считались отравленными «пороховым ядом» (учение Виго), и их либо прижигали раскаленным железом, либо заливали кипящим раствором смолистых веществ. При отсутствии обезболивания такой способ обработки ран причинял жестокие мучения. Ввиду нехватки «бальзама» А. Паре прикрыл раны чистой тканью, предварительно залив их яичными желтками, терпентинным и розовым маслом. Обнаружив, к большому удивлению, гораздо больший эффект такого лечения, он затем отказался от заливания ран «бальзамом». В настоящее время установлено, что приблизительно в те же годы или несколько ранее сходное рациональное лечение ран предложили и другие хирурги в Швейцарии, Германии, Италии, Испании. Подобно многим другим открытиям и нововведениям, новый метод обработки ран явился заслугой не одного человека и не одной страны.

А. Паре внес много новых предложений в хирургии. Он заменил сдавление и перекручивание сосудов их перевязкой. Этот метод надежно предохранял от кровотечений (часто смертельных) при ампутации конечностей. Применявшаяся еще в III в. до н. э. в эллинистическом Египте перевязка сосудов в Средние века была забыта. А. Паре описал перелом шейки бедра и операцию при этом, которая и в настоящее время считается далеко не легкой. Он сделал детальные рисунки ряда сложных ортопедических приборов (искусственные суставы с зубчатыми колесами, искусственные конечности и др.). Лично ему осуществить эти ортопедические усовершенствования не удалось, но его предложения и рисунки способствовали дальнейшему развитию научной мысли в хирургии. В акушерстве им предложен поворот на ножку — прием, применявшийся в Древней Индии, но также забытый.

Цирюльник А. Паре, не получивший академического образования, не владел языком ученых – латынью; он писал только на разговорном французском языке. Вследствие этого возникли огромные трудности при присуждении ему к концу жизни ученой степени. К этому времени А. Паре был прославленным хирургом и придворным акушером, но использование понятного всем языка делало достижения хирургии общедоступными. Именно этого и опасались представители официальной науки.

 

Глава 8 Медицина в России в эпоху феодализма (XVIII в.)

В начале XVIII столетия в интересах господствующих классов Петр I провел ряд крупных преобразований, ускоривших экономическое развитие страны: были учреждены коллегии вместо приказов, созданы регулярная армия и флот. В этот период стал остро ощущаться недостаток во врачебных кадрах, поэтому была произведена реорганизация медицинского дела в стране.

В 1706 г. издан Указ об открытии вольных аптек.

В 1707 г. состоялось торжественное открытие в Москве первого постоянного военного госпиталя и госпитальной школы при нем. Аналогичные учреждения были организованы в Петербурге – сухопутный (1718) и морской (1719) госпитали, в Кронштадте – морской госпиталь (1720) и др. (рис. 15).

В 1719 г. вместо Аптекарского приказа учреждена Медицинская канцелярия, а в 1763 г. это учреждение преобразовано в Медицинскую коллегию с более широкими правами и полномочиями.

В XVIII в. по решению Медицинской коллегии степень доктора медицины присуждена 16, а звание профессора – 8 русским врачам. Всего же за столетие в России и за рубежом степени доктора медицины удостоено 89 русских и 309 иноземных лекарей.

Важнейшей государственной реформой явилось открытие в 1725 г. Академии Наук в Санкт-Петербурге.

В дальнейшем Академия наук оказала огромное воздействие на развитие медицинской науки в России. Согласно регламенту, Академия объявлялась не только научным, но и учебным заведением.

В 1775 г. были образованы Приказы общественного призрения для управления лечебными учреждениями, учреждена должность уездного лекаря. В 1797 г. созданы губернские врачебные управы. Как исключение в Москве и Санкт-Петербурге действовали Медицинские конторы, а управляли ими главные врачи города.

В других крупных городах медицинской службы руководил городовой врач. К концу XVIII столетия на гражданской службе состояло 878 врачей. Заметно оживилась издательская деятельность. В типографии Н. И. Новикова с 1779 по 1792 г. была напечатана 21 медицинская книга. Продолжала печатать медицинские работы и университетская типография.

Рис. 15. Здание Московского военного госпиталя»

В 1803 г. Медицинская коллегия была закрыта, а ее функции переданы в Министерство внутренних дел (Медицинский департамент). При этом же Министерстве был учрежден Медицинский Совет – высшее научное медицинское учреждение. Он должен был давать заключения по научным трудам и медицинским дипломам иностранных университетов, составлять фармакопею и др.

В XVIII столетии подготовка врачебных кадров осуществлялась при госпитальных школах. Основу 5-10-летней подготовки лекарей составляла программа, применявшаяся в Московской госпитальной школе. Основными предметами были: анатомия; «материя медика», хирургия с десмургией и внутренние болезни. Согласно регламенту, вскрытие трупов стало обязательным.

С 1754 г. по новому учебному плану срок обучения врачей составлял 5-7 лет. На первых курсах изучались: анатомия, фармация, рисование, на третьем и четвертом – физиология и патология, на пятом и шестом — физиология, патология, оперативная хирургия и хирургическая практика, на седьмом – медицинская практика по терапии. Слушатели госпитальных школ работали в анатомическом театре, аптекарских огородах, изучали больных непосредственно в госпитальных палатах. В обязанность госпитальных лекарей входило: составлять «скорбные листы» (истории болезни), записывать признаки болезней в дневник, лечить больных и учить этому искусству учеников.

Важные новшества ввел в систему обучения будущих лекарей Павел Захарович Кондоиди. По его инициативе выделены клинические палаты в госпиталях, организована медицинская библиотека, введено обязательное вскрытие трупов, установлен более строгий экзамен на звание лекаря. Такая система подготовки врачей в России просуществовала более 50 лет.

В 1786 г. госпитальные школы были реорганизованы в медико-хирургические училища, а в 1798 г. – в Медико-хирургическую академию (в Санкт-Петербурге). В Москве Медико-хирургическое училище стало отделением Медико-хирургической академии.

По инициативе гениального русского ученого М. В. Ломоносова 7 мая 1755 г. в Москве открыт первый университет в составе трех факультетов: философского, юридического и медицинского.

Медицинский факультет начал практическую деятельность лишь в 1764/65 учебном году. По штатам того времени на факультете полагалось иметь 3 профессоров: химии, натуральной истории и анатомии. В первый год работы университета медицину изучало лишь 16 студентов. Все занятия проводились в здании бывшей аптеки близ Красной площади. В связи с расширением университета и аварийным состоянием старого здания (1775) решено было строить новое. По проекту зодчего М. Ф. Казакова строительство нового здания университета (ул. Моховая) было начато в 1783 г. и завершено в 1793 г.

Во второй половине XVIII в. преподавание на медицинском факультете вели известные ученые: Семен Герасимович Зыбелин (с 1765 г.), Иван Андреевич Сибирский (с 1770), Игнатий Иосифович Вечь (1776), Михаил Иванович Скиадан (1776), Франц Францевич Керестури (1777) и др. Студенты делились на «казеннокоштных» и «своекоштных». При посвящении в студенты (после первого курса) полагалось носить особую форму – «зеленый мундир с белыми металлическими пуговицами, треугольную шляпу и шпагу».

В 1791 г. Московскому университету разрешено было присуждать после публичной защиты диссертации ученую степень – «градус» доктора. После защиты диссертации «О дыхании» в 1794 г. питомцу медицинского факультета Ф. И. Барсук-Моисееву впервые была присвоена ученая степень доктора медицины.

В начале XIX столетия в России расширилось университетское образование. Открылись университеты в Казани, Дерпте, Вильно, Харькове. При каждом университете были созданы медицинские факультеты, которые сыграли важную роль в подготовке врачебных кадров.

М. В. Ломоносов (1711-1765).

Необходимо определить роль М. В. Ломоносова в развитии медицины. М. В. Ломоносов проявлял огромный интерес к проблемам сохранения здоровья своего народа, к медицине. Медицину он считал наукой, «полезнейшей роду человеческому, которая через познание свойств тела… достигает причины». Любопытно его письмо к графу Шувалову «О размножении и сохранении российского народа» (1761). Вот главные мысли, заключенные в этом письме: открыть лечебные «учреждения коих еще мало» и лечить больных по правилам медицинской науки; «требуется по всем городам (большое) число докторов, лекарей, аптек… чего нет и сотой доли»; Российским университетам дать право «производить достойных в доктора»; «сочинить медицинскую книгу» на русском языке для народа. Здесь же М. В. Ломоносов выражал озабоченность по поводу высокой смертности и заболеваемости в России.

Выступая в 1751 г. с актовой речью «О пользе химии», он говорил: «Как можем рассуждать о теле человеческом, не зная ни сложения костей и составов для его укрепления, ни союза, ни положения мышцей для движения, ни распростертия нервов для чувствования, ни расположения внутренностей для приготовления питательных соков, ни протяжения жил для обращения крови, ни прочих органов его чудного строения» . Перед медиками совершенно определенно ставится задача переходить к изучению строения человека, к опытным знаниям. Эта идея М. В. Ломоносова получила дальнейшее развитие в трудах его учеников. М. В. Ломоносова интересовали некоторые вопросы физиологии: пути передачи нервного возбуждения, система кровообращения, функции органов чувств. М. В. Ломоносов наблюдал влияние запаха на обоняние и его совмещения со вкусом. В ряде работ М. В. Ломоносова есть высказывания о причинах болезней человека, которые, по его мнению, гнездятся во внешней среде, в некачественной пище, колебаниях климата.

М. В. Ломоносов вооружил своих современников и последователей в естествознании и медицине методом познания природы. В этом главная заслуга ученого. Он считал, что полученные опытным путем знания так же важны, как теоретические. Теоретические познания, по его мнению, рождаются из «многократных опытов». Именно эти идеи стремились претворить в жизнь его ученики и последователи в медицине не только в XVIII столетии, но и в дальнейшем.

В середине XVIII в. в России зародилась научная медицина. У ее истоков стояли ученики и последователи М. В. Ломоносова, крупнейшие ученые-медики той эпохи С. Г. Зыбелин, Д. С. Самойлович, А. П. Протасов, Н. М. Максимович-Амбодик, А. М. Шумлянский и др.

Для отечественной медицины того же периода характерны самобытность научных исследований, материалистическая направленность, патриотизм, борьба с иностранным засильем. Главными проблемами, которые решали ученые и врачи, были: охрана здоровья народа, изучение сущности болезни, единства и целостности организма, борьба с заразными болезнями.

С. Г. Зыбелин неоднократно выступал с актовыми речами, в которых давал четкие и ясные гигиенические советы, излагал правила здоровой жизни, пропагандировал идею закаливания организма. Особый интерес представляет его актовая речь «О правильном воспитании с младенчества в рассуждении тела, служащем к размножению в обществе народа».

Другой ученик М. В. Ломоносова, П. М. Максимович-Амбодик впервые на русском языке написал большой труд «Искусство повивания, или наука о бабичем деле» (1784), который стал настольной книгой акушеров в России. Он считал, что детей надо закаливать, чаще выносить на свежий воздух, и отдавал предпочтение грудному вскармливанию.

Большой популярностью в народе пользовался «Домашний лечебник» X. Пекена, переведенный на русский язык А. П. Протасовым.

Для решения некоторых вопросов сохранения здоровья народа К. И. Щепин написал докторскую диссертацию «О растительной кислоте» (1758). Вдали от Родины, в стенах Лейденского университета русский юноша работал в лабораториях. Он искал ответ на вопрос, почему крепостной крестьянин, изнуренный подневольным трудом, питающийся хлебом, щами и квасом, здоров и почти, не болеет. Исследуя названные продукты, К. И. Щепин установил, что они содержат органические кислоты, которые так нужны для здоровья человека.

В феодально-крепостнической России народ не знал причин болезней, не умел применять мер профилактики. Вот почему некоторые ученые издавали брошюры исключительно для народа. Это работа Д. С. Самойловича «Нынешний способ лечения с наставлением, как можно простому народу лечиться от угрызений бешеной собаки и от язвления змеи…» (1780), С С. Андриевского «Краткое описание сибирской язвы, содержащее предохранительные и врачевательные средства, в пользу простого народа» (1796) и др. С. Г. Зыбелин считал, что придет время, когда «многие болезни… исчезнут и наступят на их место природные россиянам свойства, крепость, сила, храбрость и мужество…»

Проблема сущности болезни на протяжении столетий претерпела известную эволюцию. В XVIII в. ученые России встали на путь материалистического понимания учения о болезни. С. Г. Зыбелин, а затем М. Я. Мудров видели проявление болезни в анатомических изменениях тканей органов. И. Е. Дядьковский, Г. И. Сокольский считали, что одно внешнее проявление болезни (симптом) не дает полного представления о ней. Возникло предположение о функциональных изменениях в организме.

Н. М. Максимович-Амбодик (1744-1812).

Во второй половине XVIII в. С. Г. Зыбелин в своих работах положил начало учению о сущности болезни.

Для понимания истоков болезни, говорил С. Г. Зыбелин, необходимо изучить внешние влияния на человеческий организм. Человек должен знать, что полезно ему и что вредно. Ученый считал, что лучше бороться с болезнями не лекарствами, а полезным трудом и правильным образом жизни.

Во второй половине XVIII в. Д. С. Самойлович завершил разработку учения о чуме. Он стремился распознать сущность этой болезни, вскрывая трупы умерших, искал причину болезни, дал классическое описание клинической картины и указал, что эта болезнь передается только через «прикосновение».

Врачи Колывано-Вознесенских заводов (Сибирь) Н. Ножевщиков и А. Эшке дали краткое описание клинической картины при заболевании сибирской язвой (1768). Оригинальное исследование этой болезни осуществил С. С. Андриевский (1789). Для того чтобы доказать тождественность заболевания сибирской язвой у людей и животных, он провел опыт на себе. Итогом его успешной работы была популярная брошюра «Краткое описание сибирской язвы, содержащее предохранительные и врачевательные средства, в пользу простого народа…» (1796).

М. В. Ломоносов, создавая учение об атомистическом строении материи, положил начало материалистическому учению о единстве и целостности организма. Его ученик С. Г. Зыбелин и по этой проблеме сказал новое слово. В работе «Слово о причине внутреннего союза частей тела между собой и происходящей из того крепости в теле человеческом» (1768) он критикует идеалистическую «клеевую теорию Галлера и поддерживает идею взаимного притяжения частиц». В другой работе С. Г. Зыбелина «Слово о сложениях тела человеческого и о способах как оные предохраняются от болезней» нашла дальнейшее развитие проблема единства организма. Сделанное им разделение всех людей на 4 типа телосложения и темперамента подтверждает его материалистическую убежденность и приверженность к идее единства организма. С позиций единства процесса развития организма следует рассматривать и знаменитую «Теорию зарождения» (1759) академика Каспара Вольфа. Весьма оригинальным является высказывание Н. М. Максимовича-Амбодика о принципе единства и в других областях. Он считал, что «умозрение с опытом – действием сопряжено непрерывным союзом…» А. Н. Радищев в работе «О человеке, его смертности и бессмертии» (1792) отстаивал принцип единства организма (монизм) и критиковал сторонников дуализма.

Проблема борьбы с заразными болезнями была одной из главнейших в России на протяжении XVIII в. За столетие отмечено 9 эпидемий чумы. Велась борьба с натуральной оспой, сибирской язвой и другими заразными болезнями.

К общегосударственным мероприятиям, направленным на предупреждение и ликвидацию эпидемий, можно отнести: 1) организацию карантинов и «карантинных застав» в местах появления эпидемии (1755); 2) утверждение сенатом «Карантинного устава» (1800); 3) открытие «оспенных домов» в Москве (1768) и Петербурге (1772) и выделение должности «оспенного доктора»; 4) учреждение должности «пограничного доктора» (1743); 5) открытие «маленьких лазаретов» на судах; 6) организацию дезинфекции вещей (1771); 7) введение вакцинации по Дженнеру (1801); 8) утверждение Медицинской коллегией «Наставления о прививании предохранительной оспы» (1803) и др.

Оранизатором борьбы с чумой был Д. С. Самойлович. При возникновении эпидемии учреждались карантины, производились окуривание помещений, дезинфекция вещей, захоронение трупов вне черты города. Кроме того, в период эпидемии чумы рекомендовалось производить обмывание тела холодной водой или уксусом, принимать жидкий деготь как больным, так и здоровым (1727). В Астрахани во время чумы (1728) губернатор приказал жителям города выехать в степь и расположиться в палатках.

Во время эпидемии чумы на Украине (1738) «вокруг городов и сел выставлялась стража и устраивались виселицы для тех, кто бежал из зараженной местности».

Выдающийся ученый-эпидемиолог Д. С. Самойлович, участник ликвидации 9 эпидемий чумы в 1784 г., писал, что чума – «болезнь прилипчивая, но удобно обуздываемая и пресекаемая. От соприкосновения нельзя заразиться, если сразу же вымыть руки уксусом или квасом, или водой с солью, или чистой водой». Он предложил делать прививки против чумы медицинскому персоналу, для чего на несколько дней класть на предплечье марлю, пропитанную гноем из зрелого бубона.

Д. С. Самойлович (1746-1805).

Д. С. Самойлович впервые высказал убеждение, что хотя чума и опасная болезнь, но от нее можно выздороветь. Тем самым он внушил миллионам людей надежду на спасение во время эпидемий.

Первое описание признаков сибирской язвы в России принадлежит лекарям А. Эшке и Н. Ножевщикову. Клиническую картину данного заболевания у людей и животных детально описал С. С. Андриевский. Он предложил различные средства лечения этого заболевания. Прежде всего он рекомендовал кислое ржаное тесто, смешанное с мелом, накладывать на опухоль Зраза в сутки до тех пор, пока она не размягчится, а затем протирать это место холодной водой со льдом и уксусом. Из других симптоматических средств лечения предлагались припарки из льняного семени, сложные мази, слабительное. С. С. Андриевский предложил и другие меры: воздерживаться от продажи скота и употребления мяса и молочных продуктов во время эпидемии, отделять здоровых животных от больных, павших животных глубоко зарывать в землю. Как видно из изложенного выше, все меры были явно недостаточны, чтобы избавить людей от столь опасного заболевания.

В XVIII в. цинга была известна как одно из распространенных заболеваний среди солдат. Для предупреждения этой болезни использовался народный эликсир – «настой на вине вершинок еловых и сосновых». В медицинскую коллегию было направлено 8 сочинений на тему о том, как предохранить солдат от цинги.

В период посещения Сибири П. С. Палас посетил рудники Нижнего Тагила. Он заметил, что наемные рабочие из крестьян Чердынского округа страдают цингой в зимнее время от недостатка «свежей пищи».

А. Бахерахт в работе «Практическое рассуждение о цинготной болезни» (1786) описал способы лечения и предупреждения цинги. Его опыт лечения больных «русским настоем» (напиток из молодых побегов сосны), клюквенным соком, капустой, чесноком позволил в короткий срок вылечить 2/3 больных, находившихся в госпитале. Он был убежден, что главное предупредительное средство от цинги – правильный образ жизни.

Натуральная оспа – одна из древнейших болезней. Только в XVIII столетии в России заболеваемость оспой составила 400000 человек. Для борьбы с этим заболеванием медики стали применять метод вариоляции.

Первым ученым, кто возглавил борьбу с натуральной оспой, был С. Г. Зыбелин. Им была написана специальная брошюра «Слово о пользе прививной оспы» (1768), где изложены признаки болезни, ее стадии и метод вариоляции. Вскоре в Москве и Санкт-Петербурге были открыты «оспенные дома», где стали производить прививки против оспы. В те же годы Медицинская коллегия командировала врачей в другие города для проведения оспопрививания. Всего с 1756 по 1780 г. в России было сделано 20 090 прививок против оспы.

Большую помощь врачам оказала брошюра А. Бахерахта «Описание и наставление о прививании оспы» (1769).

В конце XVIII столетия в России стал известен метод вакцинации, разработанный Э. Дженером. Вскоре этот профилактический метод стал применяться в нашей стране. По методу Дженера стал делать прививки детям Е. О. Мухин. В 1803 г. издано «Наставление о прививании предохранительной оспы», которое было крайне необходимо для врачей.

 

Глава 9 Медицина в России в период разложения феодализма (первая половина XIX в.)

Для России первой половины XIX в. характерны дальнейшее развитие капиталистических отношений и разложение феодального строя. Расширялась международная торговля. Русские сельскохозяйственные (хлеб, лес, кожа, лен) товары поставлялись на рынки государств Западной Европы и в меньшей степени промышленные – в Среднюю Азию. Развитие промышленности, освоение новых земель и рост населения вызывали потребность в специалистах. Открылся ряд новых университетов с медицинскими факультетами: в Дерпте (Юрьеве, 1802), в Вильне (1803), Казани (1804), Харькове (1805) и Киеве (1833).

Новым университетам был дан либеральный устав 1804 г., предусматривавший автономность университетов, выборность профессоров и т. д. Однако реформы государственного устройства и управления первых лет царствования Александра I очень скоро были ликвидированы.

Вторжение Наполеона в Россию поставило страну перед грозной опасностью, вызвало огромный патриотический подъем. Профессора и преподаватели университетов, рядовые русские врачи принимали деятельное участие в защите Родины. «Большая часть воспитанников Московского университета…, – говорил в торжественной речи в 1820 г. декан медицинского факультета Московского университета М. Я. Мудров, – оставя мирные науки… подняли оружие во спасение отечества… Наш же медицинский факультет совершенно закрылся за лишением профессоров и студентов или лучше покрыл себя славой и доблестями. Одни пошли на поле брани, другие поехали сопровождать раненых, все оставили университет, рассеялись по полям и госпиталям и венчали честью место их образования» . На войне погиб профессор Московского университета талантливый экспериментатор И. Е. Грузинов. Огромную работу по созданию госпиталей и эвакуации раненых проделал X. И. Лодер, в военных госпиталях работал И. Е. Дядьковский и многие другие. Труд «Опыт краткого врачебного обозрения кампании 1812-1816 гг.» был написан воспитанником Медико-хирургической академии Я. И. Говоровым.

После Отечественной войны 1812 г. наступила длительная полоса реакции, характерная для второй половины царствования Александра I и особенно всего царствования Николая I. В 1817 г. Министерство народного просвещения было переименовано в Министерство духовных дел и народного просвещения. В 1820 г. была назначена правительственная ревизия университетов. Осуществляя ее, М. Л. Магницкий требовал от профессоров Казанского университета отказа от «гибельного материализма», закрыл анатомический музей и совершил торжественное погребение препаратов, ибо «…мерзко и богопротивно употребление человека, созданного по образу и подобию творца, на анатомические препараты».

Однако Отечественная война 1812 г., пробудившая сознание народного достоинства, заставила передовых людей подняться на активную борьбу против самодержавия и крепостничества. Лучшие умы русской дворянской интеллигенции, первое поколение русских революционеров – декабристы, помимо главных политических делей, предусматривали в своей программе и ряд преобразований по охране здоровья населения. Они предлагали в каждой волости устроить больницу, воспитательный дом с отделением для рожениц и богадельню для престарелых и калек. Эти учреждения должны были обслуживать крестьян бесплатно. В каждой волости предполагалось иметь одного разъездного врача. 14 декабря 1825 г. восстание декабристов было разгромлено, и их идеи остались неосуществленными.

К началу XIX в. в России образовались два ведущих центра медицинской науки — медицинский факультет Московского университета и преобразованная в 1798 г. из Медико-хирургического училища Медико-хирургическая академия в Петербурге. В Медико-хирургической академии нашли преимущественное развитие хирургия, анатомия, топографическая анатомия и отчасти физиология.

Профессора Московского университета разрабатывали в основном проблемы общей патологии, терапии, физиологии.

В стенах Медико-хирургической академии возникла первая русская анатомическая школа, создателем которой был Петр Андреевич Загорский (1764-1846). Он возглавил кафедру анатомии и физиологии в 1799 г. и руководил ею до 1833 г. Этому предшествовала большая работа прозектором, практическая, врачебная, а затем и преподавательская деятельность. Среди его учеников было много видных педагогов и ученых: профессора И. Д. Книгин, П. С. Корейша, А. С. Венедиктов и др., занявшие самостоятельные кафедры анатомии в Петербурге, Харькове и Казани.

Особое значение получил труд П. А. Загорского «Сокращенная анатомия, или руководство к познанию строения человеческого тела», появившийся в свет в 1802 г. и выдержавший пять изданий. Не случайно П. А. Загорский делает приписку на титульном листе: «В пользу обучающихся врачебной науке». До того слушателям читали так называемые «лекционы» – фрагменты различных разделов, которые они записывали.

Это отнимало много времени, а сами записи пестрели ошибками. Русского учебника не существовало.

В своей капитальной работе П. А. Загорский опирался на воззрения своих учителей – учеников М. В. Ломоносова – Н. К. Карпинского и М. И. Тереховского, им использованы термины из «Анатомико-физиологнческого словаря г. доктора и профессора Н. М. Максимовича-Амбодика». Он явился одним из создателей русской анатомической номенклатуры.

Изучая анатомические аномалии и вопросы тератологии – учения об уродствах, он пользовался методами сравнительной анатомии, изучал явления в развитии. Он создал анатомический музей, реставрировал препараты кунсткамеры, основанной еще Петром I, собирал «монстров». Но последнее не было простым накопительством редких уродств. Он разослал обширную анкету, касавшуюся образа жизни, особенностей труда и питания беременных женщин. П. А. Загорский отвергал мистические представления о возникновении уродств. Эти исследования привели его к мысли о том, что природа человека не является раз и навсегда данной творцом, а изменяется под влиянием законов природы, внешней среды, условий существования. П. А. Загорский считал, что при изучении анатомии следует исходить из надежных и проверенных опытом фактов. Такие воззрения делали его сторонником теории эпигенеза и, с его позиций, способствовали опровержению теории преформизма.

Отвергая идеалистические представления о жизненной силе, он исследовал жидкости организма и утверждал, что «во влагах человеческого тела нет никакой жизненной силы». В этих опытах особенно характерны методы исследования, которые им применялись. Так, исследуя «багрянец крови» – красные кровяные тельца и желая доказать, что они содержат железо и способствуют переносу кислорода, П. А. Загорский брал «несколько фунтов печенки крови» (сгусток), отмывал «багрянец», удалял фибринозную массу, отмытую жидкость выпаривал, прокаливал и к остатку прикладывал магнит. Остаток притягивался, что и доказывало наличие железа.

В стенах Медико-хирургической академии возникла и первая русская хирургическая школа Ивана Федоровича Буша (1771-1843), который с 1800 г. был профессором хирургии. Ему принадлежит первое русское «Руководство к преподаванию хирургии» в трех томах, переиздававшееся с 1807 по 1841 г. 5 раз. И. Ф. Бушем было серьезно поставлено преподавание клинической и оперативной хирургии. Слушатели должны были отрабатывать хирургические приемы на трупах, а на четвертом курсе – публично сделать 4 большие операции на больных.

И. Ф. Буш воспитал несколько профессоров-хирургов. Среди его учеников был крупный хирург X. X. Саломон который с 1833 г. заведовал академической хирургической клиникой. X. X. Саломон первым с благоприятным результатом произвел перевязку общей подвздошной артерии близ места отхождения ее от аорты. Им составлено первое русское руководство к оперативной хирургии (1840), удостоенное Демидовской премии. Ему принадлежит монография о холере, которую он изучал в Астрахани – одном из наиболее опасных очагов эпидемии 1830 г. Им же выпущены анатомо-патологические и хирургические таблицы грыж (1835), составленные совместно с П. Н. Савенко – другим учеником И. Ф. Буша. Последний разрабатывал вопросы, связанные с клиникой глазных болезней, в частности трахомы. С 1822 г. был адъюнктом (и преподавал окулистику), а с 1831 г. профессором новой дисциплины – «теоретической хирургии» (хирургической патологии). Учениками И. Ф. Буша являлись также В. В. Пеликан и Г. Я. Высоцкий. Первый с 1816 г. был профессором хирургии, а затем и анатомии Виленского университета, затем Медико-хирургической академии в Петербурге и председателем Медицинского Совета, а второй с 1816 г. — профессором хирургии Московской медико-хирургической академии.

П. А. Загорский и И. Ф. Буш своей деятельностью ответили на главные вопросы времени: ими были созданы оригинальные отечественные учебные руководства, подготовлены квалифицированные кадры для преподавательской и научной работы.

Наиболее видным учеником П. А. Загорского и И. Ф. Буша был Илья Васильевич Буяльский (1789-1866), обладавший большими анатомическими знаниями, оперативной техникой и глубокими клиническими представлениями. В 1842 г. он стал академиком. С 1829 г. управлял Хирургическим инструментальным заводом, а с 1831 г., кроме преподавания в Медико-хирургической академии, до конца жизни читал лекции по анатомии в Академии художеств. И. В. Буяльский стоял на позициях постепенного развития органического мира, опираясь на сравнительно-анатомические данные и данные эмбриологии. Ему принадлежат и доныне сохранившиеся коррозионные препараты почек.

И. В. Буяльского можно считать основоположником пластической анатомии и в некоторой степени предшественником ледяной анатомии Н. И. Пирогова. Наиболее ярко это отразилось в выполненном им анатомическом препарате замороженного трупа молодого мужчины, отлитого затем в бронзе знаменитым скульптором Петром Клодтом. Скульптура, вошедшая в историю под названием «Лежащее тело», была удостоена многих зарубежных наград.

Анатомические исследования И. В. Буяльского явились базой для разработки хирургической анатомии. Наиболее выдающимся трудом в этой области были его «Анатомико-хирургические таблицы», первый выпуск которых, посвященный перевязке больших артерий, вышел в свет в 1828 г. Это были прекрасно выполненные изображения артерий в натуральную величину.

И. В. Буяльский был прекрасным оператором, клиницистом, внимательно следившим за ходом развития медицинской науки. Он одним из первых, несмотря на уже преклонный возраст, применил эфирный и хлороформный наркоз в клинике. Придавая большое значение переливанию крови, он сконструировал для этой операции специальный двустенный шприц (для подогрева крови).

И. В. Буяльский приложил много усилий к созданию русского хирургического инструментария, прекрасных наборов (например, для переливания сосудов), разработанных им лично. Такие инструменты, как палочка Буяльского, лопаточка Буяльского, до сих пор применяются в хирургической практике.

На медицинском факультете Московского университета преподавал анатомию, физиологию и судебную медицину с медицинской полицией, а также «науку о ядах» Е. О. Мухин (1766-1850) – профессор университета и Московской медико-хирургической академии. Им написаны курс анатомии в 7 частях (1813-1815) и многочисленные работы по хирургии. Он усовершенствовал русскую анатомическую номенклатуру, написал ряд работ по борьбе с холерой, оспой и другими заразными болезнями. Свой научный путь он начал с работ в области физиологии. Е. О. Мухин указывал, что без изучения влияния внешнего мира на организм, без «кентрологии», медицина не может плодотворно развиваться. Все, что влияет на живое существо, он называл стимулом и утверждал, что любой орган имеет свои стимулы. Он различал стимулы нервной системы – центральные, рождающиеся в мозге (воображение, воля и др.) и возникающие вне «общего чувствилища» – в нервах или узлах, а также стимулы центробежные и центростремительные.

Е. О. Мухин, а также его последователи И. Е. Дядьковский, И. Т. Глебов и др. частично на основании экспериментов, а главным образом клинических наблюдений считали, что отправления организма как в нормальном состоянии, так и при заболеваниях обусловлены деятельностью нервов и мозга. Они были представителями раннего нервизма в отечественной науке.

Наиболее ярким представителем этого направления в России был И. Е. Дядьковский 1784-1841) – выдающийся русский врач философ-материалист, профессор патологии и терапии Московской медико-хирургической академии (с 1824 г.), а затем медицинского факультета Московского университета (с 1831 г.), теоретик-патолог и мыслитель-материалист. Он выделялся широтой и разносторонностью интересов, теоретически осмысливал явления клиники, подчеркивал связь клинической медицины с патологической анатомией, вел борьбу за передовую роль и самостоятельность русской науки. И. Е. Дядьковский утверждал, что «… первый источник, из которого должно почерпать объяснения всех тайн природы, должно искать не в силе или в каком-либо особенном начале… но только в материи как безусловной причине всех явлений» . Жизнь он рассматривал как «…постоянное и непрерывное взаимодействие внешних сил окружающей природы и внутренних – человеческого тела». Болезнь есть нарушение пропорций между внутренними силами человека и окружающей средой. Он отвергал представление о «жизненной силе», критикуя с материалистических позиций идеалистические системы Шталя, Броуна и др. И. Е. Дядьковский считал нервную систему важнейшей в организме, необходимой для «деятельности прочих частей тела», утверждал, что главенствующая роль принадлежит высшей нервной системе, которая теснейшим образом соединяется с низшей нервной системой. Низшая нервная система подчинена высшей.

Воззрения И. Е. Дядьковского его ученик физиолог И. Т. Глебов (1806-1884) экспериментально обосновал в своих работах (особенно в труде «К физиологии аппетита и голода», 1856 г.), высказывавший идеи о возможности центрального торможения. Впоследствии эти идеи были развиты И. М. Сеченовым. И. Т. Глебов был неутомимым пропагандистом экспериментальной физиологии, крупным педагогом, стоявшим на передовых материалистических позициях, и крупным деятелем в области медицинского образования. И. Т. Глебов, как вице-президент Военно-медицинской академии в Петербурге вместе с ее президентом П. А. Дубовицким (1812-1868) и ученым секретарем Н. Н. Зининым (1812-1880) осуществили реформу этого старейшего высшего медицинского учреждения страны; организовали в академии новые кафедры и клиники, пригласили молодых талантливых педагогов, в том числе И. М. Сеченова и С. П. Боткина, организовали при академии специальный институт для врачей, готовящихся к профессорской деятельности (прообраз адъюнктуры и т. п.).

И. Е. Дядьковский активно боролся за самостоятельность русской науки, против раболепия перед иностранными учеными. В 1836 г. за ярко выраженные материалистические воззрения он был отстранен от должности.

Идейным противником И. Е. Дядьковского, выразителем идеалистических, натурфилософских, шеллингианских концепций в этот период был Д. М. Велланский (1774-1847) – профессор кафедры физиологии и общей патологии Петербургской медико-хирургической академии (1817-1837). Он утверждал, что опытные науки позволяют понять лишь внешнюю сторону явлений, в то время как их внутренняя сущность остается нераскрытой. Методом познания является умозрение, а не эксперимент или наблюдение. Критикуя узкий практицизм и призывая к теоретическим обобщениям, Д. М. Велланский все же не смог указать нужного направления, так как стоял на ложных позициях. Взгляды Д. М. Велланского не получили широкого распространения и подверглись критике сторонников материалистического направления в русской медицине. Виднейшим представителем русской терапии первой половины XIX в. был профессор медицинского факультета Московского университета Матвей Яковлевич Мудров (1776-1831). Он строил учение о внутренних болезнях на представлениях о целостности организма, о связи между организмом и окружающей средой, о влиянии последней на возникновение патологических состояний.

М. Я . Мудров (1776-1831).

Его научное наследие, его воззрения дошли до нас в виде «слов» – речей, произнесенных во время собраний, приуроченных ко дню основания университета и другим годовщинам и торжествам. Такие речи поручались ежегодно виднейшим профессорам университета и затем издавались. Среди этих публичных выступлений «Слово о способе учить и учиться медицине практической, или деятельному врачебному искусству при постелях больных» (1820) наиболее полно отражает его клинические воззрения. М. Я. Мудровым разработан подробный план клинического обследования, опроса и осмотра больного, который он называл практической патологией – «наукой исследовать и распознавать болезни у постели больного». М. Я. Мудров одним из первых в России стал применять перкуссию и аускультацию.

Исходя из состояния медицины своего времени, задачи врача он видел в лечении больного, а не болезни. «Не должно лечить и самой болезни – утверждал он, – для которой часто и названия не находим, не должно лечить и причины болезни, которые часто ни нам, ни больному, ни окружающим его неизвестны, а должно лечить самого больного, – его состав, его органы, его силы» . «В этом, – любил повторять М. Я. Мудров, – вся тайна моего лечения». Это был оправданный подход ученого-клинициста к трактовке коренных вопросов клиники внутренних болезней – на уровне знаний первой половины XIX в. Сущность многих болезней действительно не была известна, под одним и тем же названием подразумевали многие болезни. Например, понятие «тифоидные горячки», учитывавшееся в официальной статистике того времени, могло объединять все тифы, малярию, грипп и вообще любые лихорадочные состояния. Причины болезней, этиология их также не были разработаны; это явилось достоянием второй половины XIX в.

Лечение было симптоматическим. М. Я. Мудров настаивал на индивидуализации лечения: «Одна и та же болезнь, но у двух различных больных требует весьма разнообразного лечения». Он конкретизировал это положение, связывая его с возрастом, полом и, что особо следует подчеркнуть, с образом жизни: «Одно лечение потребно младенцу, другое – мужу, третье – старцу, одно – девице, другое — матери, третье – женщине преклонных лет… Бедным – покой, добрая пища и средства крепительные, богатым – труд, воздерживание, средства очищающие» .

М. Я. Мудров настаивал на тщательном ведении истории болезни «при самих постелях больных». Собранные им, переплетенные и бережно хранившиеся 40 томов историй болезней он считал дороже любого состояния, дороже целой библиотеки. Во время пожара Москвы в 1812 г. он бросил все имущество, богатейшую библиотеку, а вывез только эти 40 томов, так как в них был сконцентрирован неповторимый личный многолетний клинический опыт.

Придавая большое значение предупреждению болезней, в преддверии войны с Наполеоном, он в 1809 г. произнес «Слово о пользе и предметах военной гигиены, или науке охранять здоровье военнослужащих». Ему принадлежит и формула «легче предохранять от болезней, нежели их лечить».

М. Я Мудров широко пропагандировал среди врачей деонтологические проблемы медицины. Ему принадлежит «Слово о благочестии и нравственных качествах Гиппократова врача», в котором рассматриваются все возможные аспекты врачебной деятельности: отношение врача к больному, к обществу, врачей между собой. Он исходил из основных положений «клятвы Гиппократа», подчеркивал мысль об ответственности врача за здоровье своих больных, о необходимости тщательной подготовки к врачебной деятельности: «посредственный врач скорее вреден, нежели полезен».

М. Я. Мудров погиб, исполняя свой служебный долг, во время эпидемии холеры после вскрытия трупа больного.

Своеобразна судьба Виленского университета, перешедшего к России После раздела Польши в конце XVIII в. Вначале он пользовался широтой автономией и щедро снабжался срествами. Для улучшения представления на медицинском факультете и составления новых учебных планов был приглашен из Австрии И. П. Франк (1745-1821). Было организовано 7 кафедр: анатомии, патологии, хирургии, акушерства, ветеринарии фармакологии внутренних болезней. Последнюю возглавил И. П. Франк, который с переходом в Петербург (1805) передал ее сыну Йозефу Франку. И. И. Франк (1771-1842) 20 лет читал курс терапии, создал многотомный энциклопедический труд по медицине, организовал богатый патологоанатомический музей. В его клинике составлялись исчерпывающие истории болезни. Другом И. Франка был М. Я. Мудров, который являлся действительным членом Виленского медицинского общества и, находясь в 1807-1809 гг. в Вильне, регулярно посещал заседания общества и делал там сообщения. По инициативе И. Франка и Енджея Снядедкого (1768-1838) – другого выдающегося ученого Виленского университета – было создано Виленское медицинское общество, которое наряду с университетом сыграло важную роль в распространении передовых медицинских, а затем и политических, освободительных идей. Усилившееся национально-освободительное движение, вылившееся в польско-литовское восстание 1831 г., привело к закрытию университета (1832) и преобразованию его в том же году в Виленскую медико-хирургическую академию. В 1842 г. среди преподавателей и студентов была раскрыта группа членов тайного национально-освободительного общества и академия была закрыта, а многие профессора и студенты были переведены на только что открытый медицинский факультет Киевского университета.

С 1808 по 1842 г. медицинский факультет Виленского университета и Виленская медико-хирургическая академия выпустили около 1500 врачей. Среди профессоров и воспитанников Виленскбго университета и Виленской медико-хирургической академии были крупные ученые: биолог, гистолог и зоолог Людвиг Боянус (1776-1827), биолог-эволюционист Эдуард Эйхвальд (1795-1876), проф., В. Герберский, совершенствовавшийся у Р. Лаэннека, одним из первых начавший применять аускультацию и др.

Из начинаний виленских врачей особый интерес предоставляет создание Института вакцинации и Института материнства. Институт вакцинации (основан в 1808 г.) ставил перед собой задачу правильной организации оспопрививания на основе инструкций, полученных в результате непосредственной переписки с Э. Дженнером. Аналогичный институт был открыт раньше, в 1803 г. в. Риге Отто Гуном.

Институт материнства (основан в 1809 г.) был благотворительной организацией, призванной оказывать медицинскую и материальную помощь неимущим женщинам – женам ремесленников и рабочих, а также одиноким женщинам и вдовам.

Опираясь на достижения естественных смежных наук, медицина в первой трети XIX в. добилась определенных успехов.

Для русской клинической медицины первой трети XIX в., для передовых ее деятелей характерен естественнонаучный материализм, основанный на правильном понимании проблемы единства организма и его связи с внешней средой, первостепенного значения предупреждения болезней.

Н. И. Пирогов (1810-1881).

Для этого периода характерны становление анатомии (П. А. Загорский, Е. О. Мухин, И. Д. Книгин) как базы для клинической теории и практики и зарождение хирургической анатомии (Е. О. Мухин, И. Ф. Буш, И. В. Буяльский) как базы для оперативной и клинической хирургии. Этим была подготовлена почва для успешной деятельности Н. И. Пирогова. Наконец, несмотря на засилье иностранцев, ведущая роль в преподавании, в выдвижении и разработке научных проблем принадлежала отечественным ученым. Ими, же были созданы научные школы, составлены учебные пособия.

Крупнейшим представителем медицины первой половины XIX в., ученым, труды которого еще при его жизни стали достоянием мировой медицинской науки, был Николай Иванович Пирогов (1810-1881) – клиницист, хирург, анатом, патолог, педагог и общественный деятель, придававший огромное значение предупреждению болезней. «Будущее, – утверждал он, – принадлежит медицине предупредительной».

Все, что составляет главный вклад его в развитии медицины, было сделано им в первой половине жизни. Он вступил в стены Московского университета по особому ходатайству Е. О. Мухина четырнадцатилетним юношей в 1824 г., окончил его в 1828 г., в том же году был принят в Дерптский профессорский институт, 22 лет в 1832 г. защитил диссертацию на степень доктора медицины и хирургии, в 1836 г. получил кафедру хирургии своего учителя И. Ф. Мойера в Дерптском университете, в 1841 г. возглавил кафедру хирургии Медикохирургической академии в Петербурге, создал в академии Анатомический институт. Уже в 1856 г. он был вынужден уйти в отставку.

Н. И. Пирогов по праву считается основателем топографической анатомии. Еще в диссертации «Является ли перевязка брюшной аорты при аневризме паховой области легко выполнимым и безопасным вмешательством» он впервые в истории хирургии, применив эксперимент на животных, показал пути внебрюшинного подхода к этому глубоколежащему отрезку аорты, что было обусловлено невозможностью нарушения брюшины из-за неминуемого нагноения. Антисептика еще не существовала.

В результате огромного труда появились «Полный курс прикладной анатомии человеческого тела» (1843-1848), а затем «Иллюстрированная топографическая анатомия распилов, проведенных в трех направлениях через замороженное человеческое тело, ледяная анатомия» (1852-1859).

Элементы топографии имели место и до Н. И. Пирогова в трудах П. А. Загорского и его учеников, особенно в работах И. В. Буяльского. Однако все они были посвящены описанию отдельных операций, последовательности хирургических манипуляций при грыжесечении, камнедроблении, перевязке крупных сосудов и др. Н. И. Пирогов подошел к проблеме иначе. Он производил распилы на замороженных трупах в трех взаимно перпендикулярных плоскостях через каждые 5-7 мм. Избранный им метод дал возможность не только впервые продемонстрировать истинное соотношение всех полостных органов, которое сохранялось неизменным на замороженных трупах, но и указать обоснованный анатомический подход к любой точке человеческого тела. Н. И. Пирогов создал учение о фасциях и межфасциальных промежутках.

Во времена, когда Н. И. Пирогов осуществлял свои работы, медицина, по его собственному выражению, была «почти совершенно изолированной от главных реальных ее основ – анатомии и физиологии. Было так, что анатомия и физиология – сами по себе, а медицина – сама по себе. И сама хирургия не имела общего с анатомией. Ни Руст, ни Грефе, ни Диффенбах не знали анатомии…» А ведь это были крупнейшие хирурги Европы, признанные авторитеты.

Н. И. Пирогов, как и многие хирурги того времени, в совершенстве владел хирургической техникой, производил операции быстро. Это было совершенно необходимым в условиях, когда еще не существовал наркоз.

Одной из ведущих проблем, разрешенных медициной в 40-х годах XIX в., была проблема обезболивания. Русским ученым, в том числе Н. И. Пирогову, принадлежит ведущее место в разработке вопросов, связанных с применением наркоза в клинике и военно-полевых условиях. В то время как за границей, особенно в Америке, велись нескончаемые споры о приоритете в установлении обезболивающего действия эфира и хлороформа на организм, о праве врача лишать больного свободы воли на время действия наркоза (этот вопрос ставился, например, крупнейшим французским физиологом Ф. Мажанди), ведущие отечественные ученые систематически исследовали новое средство.

На медицинском факультете Московского университета А. М. Филомафитским была создана группа из представителей различных медицинских специальностей – фармакологов, физиологов, клиницистов (хирургов, терапевтов, акушеров). По специально разработанной им программе разносторонних исследований «спасительное средство» было изучено сначала в лабораториях, затем на животных и после этого на человеке.

Сообщения о применении эфира появились в октябре 1846 г., а уже в конце января в Риге А. Беренсом и 1 февраля 1847 г. в Москве Ф. И. Иноземцевым были проведены первые в России операции с применением наркоза. В ряду первых их исследователей были И. В. Буяльский и Н. И. Пирогов.

Авторитет этих ученых способствовал быстрому внедрению наркоза в повседневную практику; постепенно коренным образом изменилась сама техника оперативных вмешательств. Появилась возможность спокойно и вдумчиво производить операцию, не причиняя оперируемым тяжелых страданий.

В августе 1847 г. во время военных действий на Кавказе (Салты в Дагестане) Н. И. Пирогов впервые в мире осуществил массовое применение наркоза на поле боя. Им же предложены маски для наркотизирования, внутривенный, интратрахеальный, прямокишечный эфирный наркоз. Объясняя механизм действия наркоза, он указывал, что наркотическое вещество влияет на центральную нервную систему и это действие осуществляется через кровь независимо от путей введения его в организм.

Личное участие Н. И. Пирогова в войне на Кавказе, особенно в Крымской (1853-1856), русско-турецкой (1877-1878) и др., послужило основой для написания ряда книг, в которых разработаны принципы военно-полевой хирургии. Главные среди них сокращенно называются «Начала общей военно-полевой хирургии» (1865) и «Военно-врачебное дело и частная помощь на театре войны» (1879). Знаменитыми стали положения Н. И. Пирогова о том, что «война есть травматическая эпидемия», что «не медицина, а администрация играет главную роль в деле помощи раненым и больным на театре войны». Им впервые была предложена сортировка раненых, устраняющая сумятицу и неразбериху, способствующая очередности в оказании помощи по медицинским показаниям. Велики его заслуги в привлечении сестер милосердия к уходу за ранеными в военных условиях.

Н. И. Пироговым введена в практику гипсовая повязка. Ему же принадлежит костнопластическая ампутация голени – первая в мире пластическая операция на кости, вошедшая в историю под названием «ампутация Пирогова».

Таким образом, Н. И. Пирогов является создателей обеспечения войск во время боевых действий. Это его наследие было широко использовано в годы Великой Отечественной войны.

Клинические воззрения Н. И. Пирогова базировались не только на непосредственной врачебной практике, эксперименте, но и на обширном патологоанатомическом материале. Только для написания труда по патологической анатомии холеры им было произведено около 800 вскрытий.

Для русской медицины второй трети XIX в. характерно продолжение передовых традиций. Физиолог А. М. Филомафитский (1807-1849) учил своих слушателей, что богатый запас наблюдений и опыта, приобретенных у постели больных: «драгоценнее всех отвлеченных умствований натурфилософии». Им создана «Физиология, изданная для руководства своих слушателей» (ч. I, 1836; ч. III-IV, 1840). Он с новых позиций, на основании новых данных науки утверждал, что жизненную силу не следует смешивать с душой, что она есть «свойство органической материи». Он и И. Т. Глебов поставили физиологию в России в ряд экспериментальных наук. А. М… Филомафитский изучал проблемы, связанные с переливанием крови, сущность которых он видел в действии «на нервную систему, а через сию последнюю и на все отправления животно-химического процесса». Он возглавил комитет по изучению наркоза, созданный в Московском университете. На его лекциях демонстрировались опыты над животными. В частности в 1842 г. был показан искусственный свищ, впервые в мире наложенный В. А. Басовым на желудок собаки. Эта операция предшествовала разработке важнейшей методики изучения условных рефлексов И. П. Павловым.

На позициях естественнонаучного материализма стоял Ф. И. Иноземцев (1802-1869). Он подчеркивал определяющую роль внешней среды в сохранении здоровья и возникновении болезней, придавая большое значение предупреждению болезней. Ф. И. Иноземцев пропагандировал связь медицины с естественными науками, «физиологическое» воззрение на больного и болезнь.

Ф. И. Иноземцев коренным образом усовершенствовал преподавание на кафедре практической хирургии. Он обосновал необходимость разделения ее на кафедру хирургической факультетской клиники и кафедру оперативной хирургии с топографической анатомией. Им была основана домашняя поликлиника, которую впервые в России он широко использовал как базу для усовершенствования врачей. Ученики Ф. И. Иноземцева стали не только хирургами, но и физиологами, терапевтами, патологами, гистологами, акушерами, дерматологами, венерологами, бальнеологами, что способствовало замещению новых кафедр, возникших во второй половине XIX в. вследствие дифференциации медицинских дисциплин.

Университетский устав 1835 г. очень быстро устарел. Развитие науки шло такими темпами, что уже через несколько лет появилась необходимость организации новых кафедр. Уже в 1840 г. Ф. И. Иноземцев подал обширный проект, предусматривавший перестройку преподавания практической медицины в России и усовершенствование клинического обучения слушателей. По проекту клиническое образование значительно расширялось. Клиники впервые делились на факультетские и госпитальные. Однако борьба за основание новых кафедр оказалась упорной и длительной.

По инициативе Н. И. Пирогова в 1841 г. в Петербургской медико-хирургической академии была организована первая в мире кафедра госпитальной хирургии, возглавленная им. По проекту Ф. И. Иноземцева в 1846 г. была основана первая в мире кафедра факультетской хирургической клиники.

Длительные споры на медицинском факультете Московского университета о необходимости образования самостоятельных кафедр педиатрии и нервных болезней не нашли организационного выражения в этот период. В 1849 г. по инициативе воспитанника Московского университета А. И. Полунина в этом университете была основана первая в России кафедра патологической анатомии. А. И. Полунин возглавил ее и успешно руководил ею, разработал методику преподавания и положил начало организации музея патологоанатомическнх препаратов. Им упорядочено секционное дело в московских больницах, что способствовало связи патологической анатомии с практической медициной. Из научных работ А. И. Полунина наибольшее значение имеют патологоанатомические исследования изменений в организме при холере (1848) и попытка доказать влияние секреции желудка на кроветворение.

Патологическая анатомия лучшими отечественными клиницистами расценивалась как равноправная часть единой науки о больном человеке. Она широко и быстро внедрялась в клинику, и вскоре методы патологоанатомического исследования стали столь же необходимы, как методы перкуссии и аускультации, уже систематически применявшиеся в этот период. Ее данные широко использовались Л. С. Севруком, который с 1834 г. читал специальный курс в Виленской медико-хирургической академии, а с 1840 г. в Московском университете, А. И. Овером (1804-1864), издавшим специальный атлас, Н. И. Пироговым, Ф. И. Иноземцевым и Г. И. Сокольским (1807-1886). Последний часто начинал описание болезни не с симптоматики, а с изложения данных вскрытия. Г. И. Сокольский был выдающимся терапевтом второй трети XIX в. и своим трудом «Учение о грудных болезнях» (1838) внес много нового в этот раздел внутренних болезней. Из всех клиницистов того периода он был самым горячим поборником физических методов обследования – перкуссии и аускультации. Им дано классическое описание заболевания сердца при ревматизме, которое носит название болезни Сокольского-Буйо.

Г. И. Сокольскому, И. Т. Глебову, И. В. Варвинскому, долгие годы руководившему госпитальной терапевтической клиникой Московского университета, были чужды мысли о патологической анатомии как единственной теоретической основе клинической медицины. Напротив, они рассматривали ее в связи с физиологией и другими науками. «Патолог, – писал в 1849 г. И. В. Варвинский, – должен обращать равное внимание на патологическую анатомию, патологическую химию и патологическую физиологию».

Правильное понимание проблемы целостности организма, его единства со средой складывалось в русской медицинской науке в борьбе с односторонними умозрительными теориями, появлявшимися время от времени, завоевывавшими огромное число сторонников и быстро сходившими с арены.

Философское обоснование эти теории находили в натурфилософии Ф. Шеллинга и позитивизме О. Конта. Характерный для отечественной медицины первой половины XIX в. естественнонаучный материализм, а у наиболее передовых ее представителей (И. Е. Дядьковский) – сознательный материализм проявился во всех отраслях медицинских знаний, но ярче всего в концепциях профессоров клиники внутренних болезней. Характерным для отечественной медицины первой половины XIX в. является преодоление односторонности некоторых господствовавших теорий, произвольно объяснявших явления нормы и патологии. Эти теории подверглись критике со стороны П. Чаруковского, И. Е. Дядьковского, Ф. И. Иноземцева и др.

Несмотря на достижения отечественной медицинской науки, состояние здоровья основной массы населения – крестьян – было крайне тяжелым. Эпидемии, недороды, голод были постоянными бедствиями. Вспышки чумы отмечались в 1804 и 1806 гг. на Кавказе, в 1806 г. в Астрахани, в 1808 г. в Саратовской губернии, в 1814 г. в Одессе. Продолжались эпидемии натуральной и ветряной оспы, паразитарных тифов. В 1830 г. холера, впервые занесенная в страну из Персии в 1823 г., распространилась по всей Европейской части России, и эпидемии ее повторялись в 1847-1848 г. и 1853 г. Борьба с холерной эпидемией является примером самоотверженного служения русских врачей своему народу. Лучшие медицинские силы были собраны в специальном Комитете по борьбе с холерой. В его работе в разное время принимали участие М. Я. Мудров и И. Е. Дядьковский, Н. И. Пирогов и Ф. И. Иноземцев, Г. И. Сокольский и А. И. Полунин и многие другие. Число врачей было крайне недостаточно. Если в 1809 г. имелось 2508 врачей, то в 40-х годах их числилось свыше 8000, из них не менее 1/3 служили в армии и флоте. Большинство гражданских врачей находились в городах. Устройство медицинской части в селах, содержание больниц всецело было предоставлено помещикам. Медицинское дело в стране находилось в ведении медицинского департамента Министерства внутренних дел.

Проблема борьбы с чрезвычайно высокой детской смертностью (из 1000 родившихся лишь половина достигала шестилетнего возраста) оставалась одной из ведущих. Эта проблема, которую разрабатывали М. В. Ломоносов и его последователи С. Г. Зыбелин, Н. М. Максимович-Амбодик, а также С. Ф. Хотовицкий и др., оставались в центре внимания передовых русских врачей, общественных и государственных деятелей. Ее разрешению в какой-то степени способствовало в этот период более широкое распространение оспопрививания, В чем особые заслуги принадлежат Вольно-экономическому обществу, а также учреждение детских госпиталей. Петербургский Николаевский госпиталь, открытый в 1834 г., был третьим таким госпиталем в Европе. Вслед за ним в 40-х годах в Москве появились Ольгинская, Софийская и Владимирская детские больницы. Это способствовало выделению педиатрии в самостоятельную дисциплину. Первую кафедру педиатрии, открытую в Московском университете в 1866 г., возглавил Н. А. Тольский. Призрение сирот и подкидышей осуществлялось в воспитательных домах. Волости должны были содержать воспитательные дома с отделением для родильниц при одном из них. Оно особо предусматривалось еще требованиями декабристов. Так, в «Русской правде» П. И. Пестеля эти функции должны были осуществляться «частным призрением или общественным заведением».

Наиболее ярко научные представления о детских болезнях были развиты в трудах крупного ученого-клинициста Степана Фомича Хотовицкого (1796-1885) – основоположника педиатрии как самостоятельной науки. Для него характерна широкая общемедицинская подготовка, которая складывалась на протяжении многих лет из основательных знаний в области медицинской полиции, судебной медицины, внутренних и инфекционных болезней, акушерства, детских болезней, хирургии. Общий объем опубликованных им работ (кроме переводных) достигает 4000 страниц и представляет собой серьезные исследования в упомянутых областях. Именно такая подготовка позволила ему подняться над уровнем общих, господствовавших до него и четыре десятилетия после него представлений о том, что нет никаких специфических особенностей детского организма, нет оснований для выделения и существования самостоятельной науки, изучающей болезни детского возраста, их специфическое течение и методы их лечения.

Ему принадлежит знаменитая формула о том, что «ребенок не есть маленький взрослый», что ему присущи анатомические, физиологические и, соответственно, патологические особенности, требующие особого изучения и медицинского подхода. Такое утверждение было в то время тем более важным, что все еще не были полностью отвергнуты представления теории преформизма, согласно которым человек еще в зародыше полностью сформирован.

С. Ф. Хотовицкий первым в России читал самостоятельный, полный и систематический курс лекций по детским болезням, который послужил основой для создания его знаменитой книги «Педиятрика» (1847), содержащий свыше 800 страниц текста. В ней изложено 940 параграфов, трактующих вопросы общей и частной педиатрии, широко поставлены вопросы гигиены и профилактики.

Борьба за улучшение медицинского обслуживания населения, охрану здоровья народа, снижение детской смертности не могла успешно вестись одиночками. Она привела к созданию журналов нового типа, многочисленных губернских, а затем и уездных обществ врачей, к созыву съездов русских естествоиспытателей и врачей, к созданию обществ по разным специальностям медицины.

История развития русской медицины во второй трети XIX в. завершается иначе, чем в первой трети. Помимо выдающихся достижений науки, связи с естествознанием, введения научного эксперимента в клинические и физиологические исследования, помимо достижений отдельных выдающихся ученых, заявивших о русской медицинской науке на международной арене и признанных за рубежом, передовые русские врачи этого периода избежали главной ошибки своих выдающихся предшественников – М. Я. Мудрова, Е. О. Мухина, И. Е. Дядьковского, окружив себя через печать, общества, съезды широким кругом идейных соратников. Правильно понятые задачи времени способствовали тому, что дело не пропало, а было преемственно закреплено в дальнейшем бурном развитии науки, в работе земских врачей, в деятельности обществ и съездов.