Одинокие лучи солнца пробивались через тёмную ивовую рощу, пронизывая клубящийся над озером туман. С дальнего берега, полностью утонувшего в молочной дымке, изредка доносилось скрипучее кряканье. Сладостный сон Алана прервался от лёгкого щелбана по носу.

– Ты проиграл спор и должен мне десять золотых, – довольно изрёк сидевший на корточках Рэксволд и кинул хитрый взгляд в сторону. – Думаю, теперь у тебя не осталось сомнений…

Лайла спала рядом с Джоном, положив голову ему на грудь.

– Ничего не понимаю, – тихо сказал паренёк, протирая глаза. – Но как ты узнал об этом ещё вчера? Ты что, и вправду прорицатель?

– Отвечу тебе, когда увижу свой выигрыш.

Алан запустил руку в мешок со своей долей сокровищ, вытащил оттуда горсть монет и отсчитал десять штук.

– Я слишком хорошо понимаю людей, – убийца сжал в кулаке полученное золото.

– И всё? В этом твой секрет?

– Даже не знаю, – Рэксволд встал, упёр руки в бока и потянулся. – Ну, может, я им немного помог… Чуть-чуть… Самую малость… Мне же интересно посмотреть, на что будут похожи их отношения, пока мы не разошлись.

– Эй, так нечестно! – возмутился паренёк. – А ну, верни всё обратно!

– С чего бы это? – издевательски улыбнулся ассасин. – Условий мы не оговаривали.

– Я тебе это ещё припомню! – тут же надулся Алан, но, скосив взор на ухмыляющегося убийцу, не удержался и кинул в него ботинком.

Ассасин ловко увернулся – брошенная обувь пронеслась мимо, закончив свой недолгий полёт в высоких камышах. Услышав всплеск, Алан выпучил глаза, а Рэксволд, глядя на его ошарашенное лицо, расхохотался. Поникший парнишка, что-то пробубнил себе под нос и вяло побрёл на поиски своего ботинка.

– Вы чего расшумелись? – проворчал проснувшийся следопыт.

– Что происходит? – сонно протянула Лайла, чуть приподняв голову.

– Пора в путь, голубки.

– Уже? – Джон взглянул на светлеющее небо.

– Ещё часок, – девушка обессиленно опустила голову на грудь следопыту. – Я вчера до ночи изучала гримуар.

– А ну-ка, проснулись! Не то я вас водой полью! – пригрозил Рэксволд, направив на них указательный палец. – Мне не терпится побыстрее добраться до Карстэнура. Слишком уж я соскучился по выпивке. И не только по ней…

Внезапно ассасин резко пригнулся и над ним, разбрызгивая капли, пролетел мокрый ботинок, тут же потерявшись в густых кустах. Юнец издал истошный вопль, насупился и обречённо двинулся в сторону зарослей.

– Что это с ним? – изумлённо спросил Джон.

– Понятия не имею, – с ухмылкой ответил убийца и принялся собирать свои вещи.

* * *

Пробудившаяся заря разгоняла последние остатки ночной мглы. Пустота брела по окрестностям крестьянских угодий, объятых розовыми тонами рассвета. Вокруг колосились пшеничные равнины со скромными бревенчатыми домишками, теснившие бескрайние зелёные леса. Девушка избегала встреч с людьми, выходящими работать в поля с первыми лучами солнца, неприметно двигаясь вдоль опушки. Пульсирующая боль в висках и шум в ушах усиливали и без того навязчивую мысль о лакомом глотке «Лотоса счастья». Временами неприятные ощущения в голове затихали и на передний план выступал ноющий бок, где в одном из рёбер, как минимум, затаилась трещина. Услышав лошадиное ржание, девушка прижалась к дереву и подозрительно осмотрелась. В её руках тут же оказался тонкий кинжал, до этого покоившийся в скрытых ножнах с внутренней стороны бедра. Беглянка знала, рано или поздно её обман будет раскрыт и стражники поймут, что рядом с телом капитана лежала не убитая разбойница, а переодетая мёртвая горожанка.

Но это была не погоня. Звук доносился из продолговатого сарая, подпиравшего раскидистый ясень. Сразу за ним, в тесноте стройных молодых берёзок, стоял ветхий покосившийся домик. Пустота огляделась: ближайшие крестьяне копошились в поле в двухстах метрах. Было непростительно глупо упускать возможность разжиться лошадью, значительно облегчив путь до тайного лагеря «Бездушных». Пригибаясь и лавируя между кустами, она осторожно подобралась поближе. Ни души. Никто, кроме сидевшей не ветке сороки, не заметил, как разбойница проскользнула в приоткрытые ворота сарая.

Девушка оказалась в объятиях полумрака. После яркого солнца глаза медленно привыкали к тёмному помещению. Сквозь прохудившуюся крышу на пол падали лучи света, покрывая его причудливым узором пятнышек. От запаха навоза с нотками прелого зерна защекотало в носу. Прояснившийся взор выхватил ряд пустых бочек, упиравшийся в столпотворение набитых грязных мешков. С другой стороны стояла ржавая наковальня, давно служившая подставкой для приросшей к ней горки рыжих подков. Прямо за ней грустил о мельнице приставленный к стене треснувший жёрнов. Услышав заинтересованное фырканье, Пустота посмотрела в глубину сарая. В дальнем углу, вытаращившись на незнакомого человека, жевала остатки соломы гнедая кобыла.

Девушка приблизилась, и животное, раздувая ноздри, недоверчиво задрало голову. Осторожно взяв лошадь за потёртый недоуздок, разбойница отследила глазами измочаленную верёвку, тянувшуюся от него к железному кольцу на вертикальной балке. Она уже вознамерилась перерезать её, но отчётливые приближающиеся шаги спутали все планы. В одно мгновенье беглянка отпрыгнула к мешкам и, прислонившись к стене, замерла. Вздрогнувшая от столь неожиданного манёвра кобыла осуждающе фыркнула и, вытянув голову, стала тревожно принюхиваться к незваной гостье. Убедившись в её неопасности, она встряхнула гривой и продолжила жевать сено. Смотря на вход сквозь закружившиеся в столпах света частички пыли, Пустота лишь крепче сжала острый кинжал.

На пороге сарая возник тщедушный кучерявый паренёк с упряжью в руках. Он растолкал спиной ворота, и внутри стало намного светлее. Устало вздохнув и положив упряжь на перевернутый бочонок, мальчуган проследовал к лошади.

– Ну что, старушка, пора немного поработать, – негромко сказал он, почесав животное за ухом.

Пока кобыла ласково тёрлась лбом о крестьянское плечо, боковое зрение парнишки вдруг уловило прятавшуюся у стены фигуру. Воры и беглые преступники были не редкостью в этих краях, и от них можно было ожидать всё что угодно. Боясь повернуть голову, напряжённый мальчуган сделал шаг назад, а затем резко бросился к выходу. Но ни через секунду, ни через минуту он так и не вышел из сарая.

* * *

Чащобные низины шли вперемежку с лесистыми холмами. И только нос привыкал к свежему ветру, как ему на смену вновь приходил надоевший запах болотной сырости. Не меньше удручали и подъёмы, изрядно замедлявшие передвижение и отнимавшие немало сил. Странники поднялись на очередную возвышенность, и Джон, смахнув со лба пот, посмотрел на залитое утренним солнцем простирающееся внизу редколесье:

– Да, долго ещё идти. Ни конца, ни края. Одно радует, холмов больше не видать. И почему разбойники передвигались пешком? Сейчас бы лошади пришлись кстати.

– Размечтался, – Рэксволд начал осторожно спускаться с крутого склона. – Каждый из нас должен ощутить все страдания от своей золотой ноши. Моя вот, кажется, стала тяжелее на десяток золотых, – он улыбнулся, чувствуя, как Алан буравит его взглядом.

– Ты что, их размножать научился? – усмехнулся следопыт.

– Почти, – ассасин упёрся рукой в тонкое деревце и остановился. – Но не спрашивай как. Это мой секрет, – он обернулся, остановив взор на вампирше. – Лайла, может, расскажешь что-нибудь интересное, чтобы развеять скуку?

– И что же ты хочешь услышать? – принцесса предположила, что у Рэксволда уже припасён конкретный вопрос, и не ошиблась.

– Ну, – завещала спина продолжившего спуск убийцы, – к примеру, поведай, почему все так ополчились на магию Тьмы ещё до того, как её последователи решили сплотиться и поработить весь мир? Неужели лишь из-за того, что колдунам для заклинаний требовалась человеческая кровь?

– Хороший вопрос, – девушка ступила на опасный склон, придерживаясь за локоть Джона. – Но, если ты хочешь узнать ответ, мне придётся сделать краткий экскурс по истории возникновения колдовства.

Предвкушая любопытный рассказ, Алан решил держаться поближе к принцессе, чтобы не упустить ни единого слова.

– Я весь во внимании, – отозвался спускающийся по диагонали Рэксволд.

Решив идти той же траекторией, Лайла начала повествование:

– Никто не знает, откуда появилась магия, но с давних времён освоение чар Света и Тьмы шло рука об руку. Словно две стороны одной монеты. Любой человек, нашедший в себе крупицу колдовской сути, выбирал магическое направление в зависимости от своих талантов. И пока кто-то учился повелевать стихиями, залечивать раны или приручать животных, находились и те, кто ударялся в довольно специфическую область знаний, позже наречённую магией Тьмы. Её первопроходцы использовали для заклятий кровь зверей и практиковали гипноз и наведение порчи. В основном они зарабатывали себе на жизнь истреблением полевых вредителей. Но самые ушлые чернокнижники тут же смекнули, что благодаря даже этому скудному набору чар можно взять под контроль крыс, поразить их мором и издалека управлять эпидемией чумы. Появились колдуны-мошенники, избавлявшие людей от насланных ими же напастей, и колдуны-шантажисты, устанавливавшие плату за отсутствие козней. При этом ни те, ни другие не гнушались забирать последние сбережения у честного люда. Поселения, которые не могли или не хотели идти на сделку, страдали от разного рода хворей, поражавших людей, скот и урожаи.

– Века идут, а ничего не меняется, – безрадостно подметил Рэксволд. – Только на смену магии пришла грубая сила, – он остановился перевести дух у покосившейся берёзы.

– А разве приручавшие животных, имея злые намерения, не могли сделать тоже самое? – Джон придержал руку принцессы, чтобы она успела заметить слившуюся с травой корягу. – В принципе у крыс и своей заразы всегда хватало.

– Нет, – вампирша переступила замшелый корень, – из-за непосредственной близости к происходящему и индивидуальности чар. Магия Тьмы временами схожа с магией Света, но одни и те же цели достигаются кардинально разными способами. К примеру, повелевание животными – это особое понимания их языка с последующим подбором индивидуального подхода, а гипноз – лишь насильственный контроль разума. Аналогично и для других типов заклинаний. Если маг Света отразит летящую стрелу магией воздуха, то чернокнижник предпочтёт использовать телекинез. Разница в том, что тёмная магия способна изменять сознание колдуна. И чем сильнее в нём магия Тьмы, тем сложнее ему даётся магия Света. Также, в противовес светлым чарам, опытные чёрные колдуны могут творить заклинания на огромных расстояниях и неважно, будет ли это телепортация или насылание проклятий. Поэтому большинство чернокнижников резонно выбирало тёмное искусство, как единственно верное направление. Так на чём я остановилась? – Лайла на секунду задумалась. – Ах да… Управление эпидемией чумы… С помощью несложных манипуляций у чёрных магов появились первые претензии на власть. Обнищание населения, гибель крестьян и неурожай сильно снизили налоговые сборы королевств, не на шутку разгневав правителей. Всего лишь за год магия Тьмы потеряла официальную поддержку большинства государств, заклеймивших всех её последователей изгоями. Это были вынужденные меры, заставившие некоторых добросовестных и не причинявших никому вреда колдунов бросить свой промысел. Другие же мастера тёмного искусства озлобившись, растворились в глухих лесах и глубоких пещерах, чтобы никто не мешал их экспериментам. Неизвестно как, но с годами чернокнижники научились оживлять мертвецов, создавая из них бездумных марионеток. Направляемые некромантами зомби забредали в селения и города, беспорядочно нападая на перепуганных жителей. Ни вилы, ни топоры не могли остановить агрессивную толпу разлагающихся тел. Оправившись от ужаса, люди научились давать отпор с помощью заклинаний магии Жизни, развеивающих чары контроля разума. Без них мёртвые вновь становились обычными трупами, и их повторно предавали земле. Позже истреблять нечисть научились и стихийные заклинатели, что сильно повысило всеобщую лояльность к магии Света. И, пока народ радовался победам, короли и королевы мрачно лицезрели шаткое положение своих государств. Они понимали, что действия тёмных колдунов – лишь проба пера. Над миром нависла угроза появления контролируемой армии мертвецов, оставляющей после себя смерть, разрушения и расползающуюся эпидемию чумы. Спасти от апокалипсиса мог лишь кардинальный пересмотр вооружения. Так в королевствах зародились первые Боевые маги, искусные мастера стихий, присягнувшие на верность своим правителям. В отличие от магов Жизни, они одинаково хорошо могли бороться как с нежитью, так и с людьми, становясь незаменимыми в любой битве. Но и умения чернокнижников не стояли на месте. Используя человеческую кровь, они научились извращать суть жизни, создавая разумную нежить, куда более опасную, чем неповоротливые зомби. Венцом их злого творения стали практически неотличимые от живых мертвецы. Идеальные ночные охотники, ведомые лишь жаждой крови и впоследствии наречённые… вампирами…

– То есть, – начал было Рэксволд, остановившись у выступающего из земли валуна.

– Да, – прервала его Лайла. – Ты всё правильно понял. Я создание Тьмы, призванное уничтожать людской род. Осознание того, кем я являюсь, пришло сразу, как я нащупала у себя во рту два острых клыка.

– Страшно, наверное, узнать о себе такую правду, – предположил Джон, не отводя глаз от профиля спутницы.

– Отнюдь, – девушка взглянула на следопыта. – Ни малейшего беспокойства. Словно я никогда и не была человеком, – она уронила поникший взор на травянистый склон и совсем тихо добавила: – Но я помню каждый день своей жизни…

– Нам повезло, что ты добрый вампир, – донёсся сзади звонкий голос Алана.

– Ответить тебе честно? – принцесса обернулась на насторожившегося юнца. – В библиотеке встречалось мало информации о вампирах. Но, поверь, в книгах о них не упоминалось ничего и близко стоящего с добротой. Опасные человекоподобные хищники, играющие со своей жертвой в «кошки-мышки». И настигнув жертву, вампир изопьёт её досуха. Даже если это ребёнок…

Красочно представляя себя на месте загнанной жертвы, парнишка нервно сглотнул.

– Не волнуйся, – Лайла мягко улыбнулась, – Вопреки зловещим хроникам, у меня не возникает желания кого-либо убивать, – наслаждаясь щекочущим ветерком, она прикрыла глаза. – Я просто хочу жить…

– Н-да, – Рэксволд покосился на разнежившуюся девушку. – Ты и впрямь не подходишь под образ классического кровососа из легенд. Насколько мне известно, они не могли свободно ходить под солнцем и отражаться в зеркалах. Похоже, ты особенная. Жаль.

– Жаль? – принцесса с недоумением взглянула на убийцу.

– Именно. Я бы посмотрел на Джона во время ваших объятий, если бы твоё тело было леденяще холодным, как гласят придания, – глядя на мимолётное смущение вампирши, ассасин рассмеялся.

– Тоже мне проблема, – с усмешкой отпарировал следопыт. – Мы бы перебрались в Аль Херон, и я бы никогда не изнывал от жары, – воин остановился около девушки и осторожно обнял её за талию. – Верно я говорю?

– Вне всякого сомнения, – Лайла улыбнулась, положив прохладную ладонь поверх руки следопыта. – Мы немного отклонились от темы. Если вы не против, я продолжу рассказ. Так… На чём я остановилась? Алан, как самый внимательный слушатель, выручай.

– Эм, – парнишка поднял глаза к небу. – Некромаги… Некроманты, – спешно поправился он, – создали вампиров.

– Верно. Спасибо, – странники, внимательно слушая принцессу, двинулись дальше. – Это предел, который они смогли достичь, используя человеческие тела. И пока люди учились истреблять нежить, чернокнижники продолжали свои эксперименты, вовлекая в них пойманных магических созданий. Под действием тёмных чар существа перерождались. Рукописи гласят, что именно стараниями безжалостных колдунов из добрых джиннов вышли злые ифриты. И с каждым новым экспериментом создания, поражённые магией Тьмы, становились всё ужаснее. Больше всего меня впечатлили записи о прекрасных дриадах, хранительницах лесов, обращённых в некронимф.

– Мёртвые мифические девы? – с усмешкой бросил назад ассасин. – Ну, после всех твоих рассказов этим нас уже не удивишь.

– Думаешь? – загадочно улыбнулась Лайла. – Представь себе красивую девушку, провалившуюся в болотную трясину в какой-нибудь глуши. Благодаря заклинаниям иллюзий ты бы и не заметил подвоха. Логично, что ты захотел бы ей помочь и в награду за спасение получил бы страстный поцелуй… Последний в твоей жизни, – холодно добавила вампирша.

– Яд? – тут же предположил Рэксволд.

– Нет. Вместе с поцелуем она изрыгнула бы в тебя рвотные массы, полные червей, моментально начавших поедать твои внутренности.

– Фу, – поморщился Алан. – Не продолжай, иначе меня сейчас самого стошнит.

– И, позволь спросить, зачем они вывели таких тварей? – с наигранной деликатностью поинтересовался Джон.

– Один из видов стражей, охранявших территорию, на которой находилось укрытие колдуна. В зависимости от предпочтений и возможностей заклинателя для этого использовалась нежить, поражённые тёмной магией создания, големы или существа из других планов. В любом случае ничего хорошего, – Лайла взглянула на ассасина. – Так я ответила на твой вопрос, почему магия Тьмы презиралась?

– Более чем, – Рэксволд отмахнулся от зависшей около лица мухи-журчалки. – Но я не поверю, что магия Света никогда не применялась во зло.

– Случались неприятные инциденты, – с сожалением признала принцесса. – Но они и близко не стояли с деяниями чернокнижников. Я могу рассказать намного больше. Всё это лишь малая часть грандиозной истории.

– И как ты умудряешься столько всего помнить? – удивлённо покачал головой следопыт.

– Меня готовили к роли королевы, – неторопливо ответила вампирша. – Невозможно удержать бразды правления, не разбираясь в политике и не зная истории. Но, признаюсь, книги, связанные с магией и существами, я изучала с особым удовольствием.

– И это прекрасно, – Рэксволд обернулся на уходящий вверх лесистый склон. – Я даже не заметил, как мы спустились с холма. Хорошая история всегда красит долгую дорогу. Оставь парочку на будущее. Скоротать время до следующих разбойников, – он опустил взор на поблёскивающие навершия кинжалов. – Будет хоть повод размяться.

– Типун тебе на язык, – шепнул в сторону Алан.

– Тогда настал ваш черёд, – Лайла обвела спутников выразительным взглядом. – Расскажите мне больше о современном мире.

– Чем и как сейчас живёт люд, в общих чертах ты уже знаешь. Про законы и порядки мы тебе уже рассказывали, – Джон развёл руками. – После твоих диковинных сказаний даже не знаю о чём таком тебе поведать, чтобы ты не заскучала.

– Ваша обыденность хранит достаточно тайн для девушки, чьи познания давно устарели, – на лице вампирши засияла обворожительная улыбка. – Я хотела бы побольше узнать о ваших военных чудо-устройствах. Но можешь начать с отличия лука от арбалета… Мне это тоже интересно.

– Ты допустила страшную ошибку, – загадочно произнёс Джон, и его глаза заблестели. – Попросила военного следопыта рассказать об искусстве войны. Готовься к долгой и познавательной истории. И дай мне знать, если твои уши завянут раньше времени.

Лайла звонко рассмеялась:

– Я готова к этой жуткой пытке. И не скупись на подробности.

Джон хмыкнул и хитро улыбнулся:

– Что ж, ты сама напросилась…

* * *

– Ну, сколько можно возиться? – в тёмный сарай протиснулся сухощавый крестьянин. – И чего ворота не распахнул? – проворчал он, покосившись на вход и почесав трёхдневную щетину. – Ау! Ты тут спишь, что ли?

Ответа не последовало.

– Оли? – в голосе мужчины прозвучала тревога.

Мрачную тишину нарушало лишь поскрипывание полуотвалившейся доски крыши. В падавших на усыпанный соломой пол столпах света витали одиночные частички почти осевшей пыли. Присмотревшись, крестьянин различил лежавшего около мешков парнишку. С силой толкнув ногой воротину, чтобы внутри стало светлее, он тотчас же бросился к нему.

– Оли, что стряслось?! – мужчина приложил ухо к груди мальчугана. – Живой…

Он похлопал мозолистой ладонью по щеке юнца. Парнишка медленно открыл глаза и, видимо, желая что-то сообщить, тут же закашлялся.

– Что? Что ты хочешь сказать? – с волнением бормотал крестьянин.

Паренёк привстал и, потирая красный след на шее, растерянно взглянул на пустой угол, где несколько минут назад стояла лошадь.

* * *

Полдень подкрался незаметно. Лесные птицы звонко щебетали, радуясь очередному тёплому деньку уходящего лета. Солистом крылатого оркестра, вне всякого сомнения, являлся жаворонок, выделявшийся из общего гама роскошными витиеватыми трелями. Странники вышли на пестрящую васильками и колокольчиками поляну, когда следопыт закончил долгий рассказ о новшествах военного ремесла.

– Надо же… Я и подумать не могла, что бочки с камнями когда-нибудь сменятся котлами с кипящей смолой, а длинные лестницы осадными башнями, – услышанное произвело на Лайлу неподдельное впечатление.

Джон лишь пожал плечами:

– Насколько мне известно, подобное практикуется уже не меньше столетия.

– И откуда ты столько знаешь об осадах? – Рэксволд усмехнулся. – Я всегда думал, что следопыты – скрытные лесные бойцы, а не сражающиеся в самом пекле воины.

– Ну, по сути, так и есть, – мечник посмотрел на свою татуировку, затем поднял взор на ассасина. – Но до того, как стать следопытом, я успел поучаствовать в нескольких осадах, отбивая стратегически важные крепости у мятежников.

– От чего же променял поле боя на глухие леса? – убийца встретился взглядом с Джоном.

– К середине гражданской войны восставшие, чувствуя своё неминуемое поражение, резко сменили тактику: укрылись в глубинах Угрюмых Болот. Отчаянный шаг. Но это позволило им совершать безнаказанные и неожиданные манёвры. Желающих отправиться на поиски врага, затерявшегося среди диких зверей и опасных топей, было немного. Я с группой смельчаков присоединился к разведчикам и провёл немало времени в нелюдимых чащах. Позже и вовсе вступил в ряды военных следопытов. Полюбились мне как-то леса.

Рэксволд хмыкнул, ничего не ответив.

– Мне не довелось видеть природу других королевств, но зелёными пейзажами Эльтарона я готова любоваться вечно, – согласилась с Джоном принцесса. – Даже здесь. Просто оглядитесь, – ладонь девушки описала дугу, указывая на окружавшее их сине-сиреневое великолепие цветов.

Краем глаза вампирша заметила еле плетущегося сзади юнца. Тяжёлая котомка тянула худощавые плечи парнишки к земле. Сгорбившись, словно старик, он медленно брёл за остальными, обречённо смотря себе под ноги. Лайла остановилась:

– А может, устроим привал? Я не прочь перевести дух и немного перекусить. Особенно в таком прекрасном месте.

– Поддерживаю, – устало проговорил Алан, подняв голову.

– Хм, – следопыт, нёсший на себе сразу две сумки, смахнул со лба пот и взглянул на солнце. – Надо бы. По такой духоте мясо скоро стухнет. Не вяленое как-никак, – он снял с себя сокровища, поставив на них запасы провианта. – Потому наедайтесь сейчас. Пока есть чем.

– Слабаки, – буркнул Рэксволд, сбрасывая с себя поклажу.

Странники расселись на небольших выступавших из густой травы камнях. Съев пару кусочков кабанятины, принцесса вновь углубилась в изучение гримуара, попутно совершая загадочные жесты рукой и что-то нашёптывая.

– Что это ты делаешь? – поинтересовался Джон, налегая на третий кусок мяса.

– Пытаюсь понять последовательность знаков.

Девушка перебирала различные комбинации движений и непонятных слов. В какой-то момент, подобно мареву над огнём, воздух вокруг её пальцев задрожал. Рука принцессы затряслась и опустилась вниз. Вместе с этим пропал и загадочный эффект.

– Как странно, – растерянно произнесла Лайла. – Я не могу удержать руку. Словно с каждой секундой она становится всё тяжелее и тяжелее, – она вновь заглянула в книгу. – Если я правильно перевела примечания, то это вызвано отсутствием концентрации.

Вампирша отложила гримуар и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. В обступившей её темноте замелькали увиденные на страницах символы. Максимально абстрагировавшись от окружающих лесных звуков и цветочных ароматов, принцесса приступила к заклинанию. Изящные повороты ладони, сопровождаемые отрывистыми фразами, плавно переходили в колдовские жесты. Воздух вокруг её пальцев вновь заструился извилистыми волнами. Однако, в этот раз девушка без усилий удерживала выпрямленную руку на весу. Теперь не только Джон, но и остальные с любопытством наблюдали за происходящим. Лайла приоткрыла глаза, скосив взгляд в книгу. Уточнив последние движения, она перевела взор на сухой берёзовый листок, зацепившийся за травинку:

– Flamgnis entegvort! – более отчетливо и громко прозвучали последние слова принцессы.

Все посмотрели на листочек, но с ним ничего не произошло.

– Так и задумано? – со скукой спросил Рэксволд.

– Нет, – Лайла раздосадовано сжала кулаки. – Я надеялась вызвать хотя бы искру. Но, чтобы заклинание удалось, нужна совокупность множества факторов: отточенность движений, правильное произношение сложных слов, высокая концентрация и, конечно же, достаточное желание, исходящее изнутри, – девушка закрыла гримуар и печально добавила: – А может, это всё уже не имеет смысла, ведь магические существа канули в небытие. Я не знаю…

– Эй, – Джон взял ладонь принцессы в свои руки. – Не расстраивайся. Мне кажется, при должном упорстве у тебя всё получится. В любом случае сейчас даже это марево выглядит чудно. А книга попала к тебе лишь вчера. Такими темпами того и гляди уже через денёк-другой можно будет разводить костёр без огнива, – он подмигнул Лайле, и она не смогла сдержать улыбку.

– Ты мне льстишь, – вампирша кокетливо прищурилась.

– Нисколько, – более серьёзным тоном ответил следопыт. – Я верю в тебя. И небезосновательно. Я тренировал новобранцев и прекрасно вижу людей, способных добиться успехов благодаря своей целеустремлённости. Ты относишься к их числу, пусть и то, что ты делаешь, лежит за гранью моего понимания.

Посмотрев на них, Рэксволд утомлённо вздохнул, оттолкнувшись руками от ног, встал и закинул тяжёлый заплечный мешок за спину.

– Ладно, женщины, дети и старики. Я пойду вперёд. Догоняйте! – захватив с собой кусок кабаньей ляжки, ассасин устремился к лесу.

– Что-то я не понял, ты кого это в старики записал? – возмутился Джон. – Тебе где-то тридцатник, а значит, я старше тебя лишь на восемь лет.

– На девять, – не оборачиваясь, ответил убийца, откусывая мясо.

– Ох, это в корне меняет дело, – бросил ему вдогонку следопыт.

– Конечно, – ассасин остановился и встретился глазами с Джоном. – Мне лишь двадцать девять лет, а тебе меньше чем через два года пойдёт пятый десяток, – он сопроводил свои слова издевательской улыбкой.

Следопыт не нашёлся что ответить, и парнишка заговорщически прошептал:

– Дать тебе ботинок? Может, хоть ты в него попадёшь…

– М-да, Алан, кажется, я начинаю тебя понимать, – глядя на двинувшегося дальше убийцу, сказал Джон.

– И между прочим… – Рэксволд вновь обернулся, но, прежде чем он продолжил, что-то вырвало кабанятину из его руки и пригвоздило к ближайшему дереву.

– Извини, – следопыт повесил лук за спину. – Что-то пальцы с тетивы соскочили. Видимо, возраст сказывается.

Все, кроме ассасина, рассмеялись. Больше всех радовался Алан – его глаза аж блестели от морального удовлетворения. Убийца невозмутимо подошёл к дереву, выдернул стрелу с нанизанным на неё мясом, и, откусив, спокойно произнёс:

– Хватит рассиживаться. Время не ждёт.

* * *

Ватага бравых всадников обогнула потрёпанный ветрами лысоватый холм и въехала в бухту, хорошо известную среди контрабандистов и пиратов. По «Кодексу тринадцати черепов», установленному ещё первыми флибустьерами Грозовых Островов, в каждом королевстве было место, являвшееся нейтральной территорией для переговоров и заключения важных сделок между крупными игроками преступного мира. В Эльтароне оно именовалось Бухтой Четырёх Ветров. Даже враждующие группировки бандитов не могли обнажать здесь оружие без обоюдного согласия. Факт нарушения Кодекса рано или поздно выявлялся, и нарушитель наказывался крупным штрафом в пользу морского государства или полным уничтожением виновника вместе с его бандой. Вид наказания зависел от тяжести проступка. Каждый случай всегда рассматривался индивидуально.

Бальтазар щурясь взглянул на искрящееся в солнечном свете море. Он поднёс ладонь к глазам, чтобы получше рассмотреть покачивающийся на волнах корабль, над которым, совершая невероятные кульбиты, летали неугомонные чайки. Поднятый чёрный флаг с белым рисунком в виде ока, заключенного в треугольник из костей, выдавал в нём «Зависть», судно виверхэльского пирата Адвила Нильетти. На песчаном берегу, среди редких кустарников, расположился лагерь капитана. Не меньше десятка низких палаток, на фоне которых ярко выделялся стройный красный шатёр. Судя по тому, как позамирали силуэты матросов, отряд «Бездушных» не остался незамеченным. Седовласый хрустнул большим пальцем об указательный и направил лошадь вперёд. Разбойники, переглянувшись, молча последовали за своим предводителем.

Когда они приблизились к лагерю, из высокого шатра вышел стройный мужчина с изящной бородкой и баками. Поправив кружевные манжеты белой шёлковой рубашки, заправленной в тёмно-синие кожаные штаны, он приветственно поклонился. Человек, увидевший Адвила впервые, никогда бы не заподозрил, что за его любезной улыбкой и вычурными манерами скрывалась насквозь изъеденная корыстью душа. Но даже она была лишь песчинкой по сравнению со всепоглощающей бездной непреклонной натуры Бальтазара.

– Ну наконец-то. Я уж думал, «Бездушные» забудут почтить нас своим присутствием, – капитан погладил своё жабо и хитро улыбнулся.

– Я тоже рад, что свирепые шторма не разбили твою посудину, – спешиваясь ответил седовласый. – Надеюсь, мой товар тоже цел?

– Сразу к делу? – на лице Адвила промелькнуло лёгкое разочарование. – Как неучтиво. Неужели ты не желаешь отметить встречу старых друзей глотком изысканного вина?

– Мне нет дела до этикета, – нетерпеливо отрезал Бальтазар. – Пора бы уже запомнить, что я не из тех, кто задвигает дела на второй план в пользу веселья.

Седовласый махнул рукой, и лысый воин с козлиной бородкой поставил у его ног обитый железом сундук. По одобрительному кивку главаря «Бездушных» бандит распахнул ларец, явив присутствующим сияние золотых монет.

– Конечно, после успешной сделки можно будет откупорить бочонок вина, ну а пока я повторю свой вопрос: где мой товар? – бескомпромиссный взгляд Бальтазара заставил капитана тяжело вздохнуть.

Адвил Нильетти повернулся к двум десяткам пиратов, наблюдавшим за происходящим, и совершил уточнённый жест ладонью. Морские разбойники принесли внушительных размеров ящик и поставили рядом с капитаном.

– Сколько здесь золота? – с фальшивой безучастностью спросил Адвил.

– Вторая половина оговоренной ранее суммы, – Бальтазар стукнул носком сапога по сундуку. – Можешь пересчитать, если у тебя есть лишнее время… или повод мне не доверять, – последняя фраза прозвучала предостерегающе.

– Конечно, я тебе доверяю, – с невинной улыбкой заговорил капитан «Зависти», – но… – он немного помялся, – боюсь, этого не хватит…

– Я не ослышался, друг? – Бальтазар сделал упор на последнее слово, пронзив собеседника строгим взором. – Ты имеешь наглость менять условия нашей сделки?

– Как грубо, – Адвил Нильетти коснулся пальцами груди и закатил глаза. – Не пойми меня превратно, я в точности выполнил все твои указания: передал заказ лучшим мастерам Аль Херона, оплатил его твоим золотом, а позже забрал. Но пока я пополнял припасы в порту Васт-Клоча, встретил там старого знакомого из лесного королевства. Он поведал мне весьма занимательные слухи, и, сложив очевидные факты, я сразу понял, зачем тебе нужны столь необычные предметы, – капитан похлопал ладонью по ящику. – Ты втянул меня в очень серьёзную историю. Я буду рад, если твой план осуществится. Как-никак я всегда ценил сильных союзников. Но если нет… Когда королевские шпионы распутают этот клубок, награда за мою голову возрастёт в раз эдак десять. В связи с этим я настаиваю на дополнительном вознаграждении за риск.

– Так дело не пойдёт, – ухмыльнулся седовласый. – Хвали или проклинай свою прозорливость, но твои догадки – исключительно твои проблемы.

– Как грустно. Кажется, мы зашли в тупик. А я думал, ты понимаешь, что мои догадки могут стать и твоей проблемой, – с ехидной усмешкой заметил Адвил.

– Ты смеешь мне угрожать? – зловеще улыбнулся Бальтазар, смотря на костяшки своего кулака. – Похоже, буйное море повредило твой рассудок. Или ты забыл, почему на Грозовых Островах меня прозвали «Костоломом»?

– Не забыл, как и то, что ты чтишь Кодекс, а мы находимся в Бухте Четырёх Ветров, – словно не до конца веря своим словам, капитан на всякий случай положил руку на эфес висящей на поясе шпаги.

– Что ж, – задумчиво протянул седовласый. – Я рассматривал такой поворот событий. Ты не оставляешь мне иного выхода. Принесите остальные сундуки! – скомандовал он.

– Значит, ты принимаешь мои требования? – обрадовался Адвил.

– Не совсем, – с загадочной ухмылкой произнёс Бальтазар.

Через минуту на пиратов смотрели два ларца с золотыми монетами и ещё два с серебрениками. Лидер «Бездушных» вышел вперёд и громко заговорил:

– Я согласен удвоить сумму второй половины оплаты, чтобы ты остался доволен, мой старый друг. Также я накину сверху два сундука с серебром. Специально для твоих морских волков. Распутные девки нынче дороги. А заходить в порт и не порезвиться… Сам знаешь, это не способствует боевому духу. Итого четыре сундука с сокровищами.

Он сделал паузу, чтобы люди Адвила могли осмыслить сказанное. Реакция не заставила себя долго ждать. Глаза пиратов алчно загорелись, а по толпе разлетелся заинтересованный шёпот. Капитан ещё не понял, какую игру затеял Бальтазар, но влияние седовласого на команду ему совсем не нравилось.

– Весьма любопытное предложение, – Адвил пощекотал пальцами жабо. – Чего же ты хочешь?

– Пусть нас рассудит поединок! – воодушевленно крикнул бородач. – Если выиграю я, то условия сделки останутся прежними. Коли нет, ты получишь двойную оплату золотом и уважишь своих отважных воинов серебром, – он поставил ногу на один из сундуков. – Ты же не испугался старой сухопутной крысы?

Адвил Нильетти стиснул зубы, видя, как искусно глава «Бездушных» манипулирует его командой. На лицах пиратов вырисовывалось однозначное предвкушение пополнить карманы серебрениками. Капитан не планировал отстаивать свою точку зрения силой, но отказ мог поставить жирное пятно на его безупречном авторитете. Бальтазар являлся серьёзным соперником. В годы своей молодости он мог легко сражаться сразу с пятью атакующими. Однако седина и старые раны брали своё, и сейчас у Адвила были все шансы одержать верх. Победа над знаменитым Костоломом заметно бы утвердила положение в пиратском обществе. Капитан ещё раз взглянул на сундуки со соблазнительно сверкающими драгоценностями.

– Я принимаю вызов! – твёрдо ответил он и, тяжело вздохнув, добавил: – Жаль, что после всего мы уже не сможем остаться друзьями.

– Конечно, не сможем, – коварно улыбнулся Бальтазар. – Биться будем насмерть.

На лице Адвила промелькнул испуг, сменившийся неприкрытым сомнением. Но трусливый отказ от дуэли означал бесповоротное уничтожение собственной репутации. Вслед за ней рухнуло бы и большинство важных связей, над которыми он кропотливо трудился последние годы. Обратной дороги уже не было.

– Насмерть так насмерть, – вдруг рассмеялся капитан, с победоносным видом посмотрев на пиратов. – Принесите мой камзол и расчертите круг! Я с честью приму любой брошенный мне вызов, – он повернулся к морю, устремив мрачный взгляд к потемневшему на востоке горизонту.

Надвигающийся грозовой шквал угрожающе посверкивал молниями, собираясь обрушить на побережье всю мощь небес.

* * *

В шуме прибоя затаился зловещий шёпот приближавшегося шторма. Из-за усилившегося ветра, тянувшего с берега запах гниющих водорослей, воздух наполнился незримой тревогой. Подрагивая языками пламени, тринадцать длинных воткнутых в песок факелов образовали арену. Бездушные и пираты, разбившись на два полумесяца, обступили круг, в центре которого напротив друг друга стояли Адвил и Бальтазар. Удар в гонг символизировал начало поединка, у которого мог быть лишь один победитель.

– Пять долгих лет мы плавали в составе «Чёрной эскадры», грабили торговые корабли и бились плечом к плечу. Изволь спросить тебя, Бальтазар, неужели всё должно закончиться именно так? – с непониманием вымолвил капитан «Зависти», стоя с опущенной шпагой в руке.

– Наши дороги разошлись давно. И сегодня один из нас останется здесь, – седовласый снял с пояса молот и крюк. – И поверь, друг, это буду не я, – он расправил плечи и, повертев головой, размял шею.

– С тех пор как ты сошёл на берег, с каждым годом я узнаю тебя всё меньше. Говорят, ты продал свою душу демонам, – Адвил стряхнул крупицы песка с расшитого золотом синего камзола. – Похоже, они глаголют истину…

Бальтазар ухмыльнулся и стал размеренным шагом обходить противника, ведя острием крюка по песку:

– Это говорят предатели, потопившие мой корабль, протащившие меня под килем и бросившие моё окровавленное тело на корм акулам? Они знали, что трон Грозовых Островов мог достаться мне по праву Жребия и избавились от меня. Точнее, они так решили. Ублюдки слишком поздно осознали свою ошибку. Здесь, на суше, у них нет власти и я могу беспрепятственно собирать силы для ответного удара. Грядёт час расплаты, и они это знают. Им только и остаётся, что трястись от страха и подсылать ко мне наёмных убийц. К их ужасу даже они не могут свести меня в могилу. Когда задуманное свершится, я заживо посдираю с них кожу. Но ты этого уже не увидишь.

Лидер «Бездушных» сделал выпад крюком. Со звоном отразив атаку свистящей шпагой, Адвил отпрыгнул назад:

– Прискорбно тебе это сообщать, Бальтазар, но ты сошёл с ума. Жажда власти и одержимость местью подталкивают тебя ко взятию новых вершин, с которых ты рано или поздно сорвёшься.

Потешаясь понурым видом своего противника, бородач громко рассмеялся:

– Жизни меня учить вздумал? Не тебе рассуждать о вершинах, крысёныш. Вся заработанная тобой слава не стоит и моей тени. Решил, что ты вырос под крылом «Чёрной эскадры» в морского волка? Да. У тебя есть клыки, чтобы огрызнуться, правда, совсем не волчьи… И сегодня я докажу тебе, что ты по-прежнему лишь жалкий писклявый грызун, убегающий с тонущего корабля при первой же возможности.

– Вижу, конструктивный диалог с тобой не имеет никакого смысла, – Адвил Нильетти поднёс лезвие шпаги ко лбу. – Тогда пусть за меня говорит сталь.

– Давно пора! – седовласый совершил двойной выпад крюком, крест-накрест рассекая воздух.

Капитан чудом увернулся от боевого гарпуна и произвёл контратаку, успешно отпарированную Бальтазаром. Разлетевшаяся по округе симфония металла подняла в потемневшее небо бродивших по берегу чаек, и они, недовольно крича, закружили над бухтой. Молот бородача, в отличие от неустанно атакующего крюка, всё время был заведён за спину. Тяжёлый удар дробящего оружия мог переломить ход сражения, и он терпеливо ждал удачного момента. Сверкающая шпага Адвила, словно жало разъяренного шершня, пыталась пронзить врага, но Бальтазар каждый раз отбивал ловкие выпады противника.

Команда «Зависти» и отряд «Бездушных» наблюдали за жестокой схваткой своих лидеров. В отличие от пиратов, не ограничивавших себя в подбадривающих возгласах, сухопутные разбойники все, как один, молча били себя кулаком в грудь, образовывая глухой стук, напоминавший биение сердца.

На песок упали первые капли крови. Бальтазар посмотрел на стекающую по ладони красную струйку:

– Неплохо…

– Я моложе и быстрее, – Адвил Нильетти вновь опустил шпагу. – Но ещё не поздно остановиться. Капитулируй, прими мои условия, и оставим это неприятное недоразумение в прошлом.

Громогласный смех главаря «Бездушных» заставил капитана вновь принять боевую стойку и направить клинок на противника.

– Мне нравится твоя уверенность в том, что у тебя есть хоть какие-то шансы на победу! – Бальтазар демонстративно лизнул раненую кисть и жутковато улыбнулся, обнажив желто-кровавые зубы.

Не дав Адвилу опомниться, седовласый перешёл в наступление, удивляя его невиданной до этого прытью. Такой лёгкости и точности движений могли позавидовать даже молодые бойцы, а целеустремлённость в желании сокрушить противника вполне заслуживала уважения великих полководцев. Звенящая шпага с трудом отражала хаотичный шквал атак боевого гарпуна, тесня капитана к краю арены. Не ожидавший такого натиска Адвил едва успевал отводить от себя опасные выпады Бальтазара.

Темп схватки ускорялся с каждой секундой. Запутавшись в хитрых манёврах бородача, капитан на миг замешкался. Этого времени хватило, чтобы крюк захватил клинок. Рывком отведя его в сторону, седовласый обрушил стремительный молот на плечо врага. Под хруст раздробленных костей позолоченная шпага упала в песок, а вместе с ней рухнула и слабая надежда на победу. Но Адвила сейчас это не волновало. Пребывая вне себя от боли, он не мог мыслить трезво, с ужасом таращась на безропотно повисшую руку. Ловкий взмах гарпуна отправил шпагу за пределы арены. Звон поддетого крюком оружия пробился в туманные дали разума, напомнив о продолжавшемся поединке. Адвил повернул голову, и его тут же встретил летящий в лицо кулак. Крики флибустьеров затихли: они, затаив дыхание, наблюдали, как на сером песке в страданиях корчится их капитан. Бездушные же не прекращали отбивать кулаками монотонный ритм.

– Неважно выглядишь, – Бальтазар склонился над тихо постанывающим побледневшим врагом. – Я могу легко добить тебя, но, любопытства ради, дам тебе шанс спасти свою шкуру. По «Кодексу тринадцати черепов», с моего разрешения, ты можешь попросить помощи у команды. Вызвавшийся может заменить тебя в неудачной схватке. Я даю тебе эту возможность. В противном случае ты сдохнешь прямо сейчас.

Адвил Нильетти попытался встать, но бородач поставил сапог ему на грудь:

– Обратиться к команде ты можешь и лёжа.

Капитан «Зависти» повернул голову к своим людям и, сдерживая стоны, стал перечислять имена сильных воинов своей команды:

– Хальвард… Лейф… Нодфит… Сигурд… Шензи…

Пираты шептались и переглядывались, но, к разочарованию лежавшего на спине Адвила, на арену никто не выходил. Жуткая слава Костолома бежала впереди Бальтазара, одного из Грозовых лордов островного королевства. Тридцать семь выигранных дуэлей, десятки побед в морских боях и сотни убитых врагов. Потемневший от крови молот обрывал жизнь любого безумца, посмевшего встать у него на пути. И пока одни видели в Бальтазаре будущего непоколебимого правителя, способного расширить водные границы Грозовых Островов, другие искали способ устранить опасного соперника. И нашли. Предательство, подкреплённое золотом, позволило недоброжелателям взять дрейфовавший «Кракен» на абордаж. Той ночью не меньше десяти матросов полегло в попытке пленить предварительно опоенного капитана. Самосуд над претендентом на трон проходил быстро и без лишних свидетелей. Унизительно протащив легендарного Костолома под килем собственного корабля и оглушив рукоятью сабли, его, истекающего кровью, бросили за борт. Но даже пучины моря не смогли поглотить умирающего пирата. И теперь он стоял здесь, ожидая того, кто бросит ему вызов в смертельном поединке.

– Ну, сколько можно мешкать? – не отводя глаз от команды «Зависти», сплюнул в сторону Бальтазар. – Тяготы выбора? Я немного помогу вам с принятием решения! – он неожиданно вонзил крюк в живот Адвила, и душераздирающий вопль вновь разогнал только успокоившихся чаек. – Ну же! – рявкнул седовласый, неспешно проворачивая гарпун и наматывая на него кишки орущего от боли капитана. – Я жду!!!

Толпа морских разбойников загудела, но желающего сразиться с лидером «Бездушных» так и не нашлось.

– Похоже, я поспешил называть сборище обмочившихся щенков морскими волками, – Бальтазар вновь посмотрел на харкающего красной слюной поверженного противника. – Я бы ещё позабавлялся с тобой, но у меня нет на это времени.

Седовласый выдернул крюк из живота Адвила, и его надрывный крик захлебнулся в подступившей к горлу крови. Бородач встряхнул боевой гарпун, скинув с него зацепившиеся обрывки внутренностей. Зрачки капитана расширились от ужаса, когда над его лицом стал зловеще вздыматься молот. Лишь на секунду тяжёлое оружие замерло на фоне грозового неба, после чего молниеносно обрушилось на голову Адвила. По песку разлетелись кровавые ошмётки. Глухой стук, имитировавший биение сердца, затих. Главарь «Бездушных» извлёк из камзола белый платок, протёр забрызганное кровью лицо и презрительно взглянул на пиратов.

– Трусливые твари… Если бы мы находились за пределами проклятой бухты, то я сплёл бы из ваших жил уздечки для лошадей. Хотя, наверное, вы не сгодитесь даже для этого. Считайте, что вам повезло, – Бальтазар указал рукой сначала на ящик, потом на сундуки и отдал приказ своим людям: – Забирайте груз и сокровища! Мы уходим.

По команде «Зависти» прокатилось возмущённое бормотание, и они тут же преградили дорогу к ящику.

– Груз принадлежит нам! – выкрикнул кто-то из пиратов, и его тут же поддержали одобрительные возгласы других морских разбойников.

– Конечно, я забыл учесть ваше скудоумие, – Бальтазар кивнул на мёртвого капитана. – Согласно Кодексу с его смертью ранее заключенная сделка более не действительна. Я, как уже оплативший половину оговоренного вознаграждения за ваши услуги и стоимость самого груза, являюсь его владельцем. Поэтому вы не получаете ничего. У вас был шанс спасти Адвилу жизнь и набить карманы богатствами, но вы слишком сильно тряслись за свои задницы вместо того, чтобы пораскинуть мозгами. Оттого за вас раскинул мозгами ваш капитан. В буквальном смысле, – видя, как мрачнеют лица пиратов, бородач расплылся в самодовольной ухмылке. – Конечно, вы можете пойти против Кодекса, и я с великим удовольствием покромсаю вас на кусочки ещё до того, как вас за это покарает ваша же «Чёрная эскадра».

Речь Бальтазара оказалась более чем убедительна. Команда «Зависти» поникла и, потеряв всякую надежду чем-либо поживиться, направилась к своему лагерю. Из отряда «Бездушных» вышел щуплый мужчина средних лет и встал рядом с седовласым.

– Они могут что-нибудь знать, – негромко сказал он, поправляя небольшие круглые очки. – Может, стоит их перебить?

– Нет, Лаверт. Даже если они что-нибудь пронюхали, то слишком тупы и трусливы, чтобы сорвать наши планы, – после этих слов Бальтазар посмотрел на тёмное небо, смачно сплюнул в сторону изуродованного тела Адвила и направился к своей лошади. – Пошевеливайтесь. Шторм уже близко.

Раскат грома, утонувший в порывистом ветре, моментально подтвердил его слова. Нависшая над беспокойным морем грозовая длань почти добралась до побережья, собираясь обрушить на молчаливую бухту всю мощь стихии.