Успехов тебе!

На первом уроке, Добрикова сидела надутая, как мышь на крупу. Бросала на Михаила косые взгляды. Чего это она? Вроде ни чем не обидел. Ну, дуйся!

На перемене все прояснилось. Пошла в атаку, как советский ястребок на «Мессер».

–Ты где пропадал!

–Так, выходные…

–Не ври мне! Я звонила, твоя мама сказала, что ты у Самарина на вечеринке. Позвонила ему, а он ни сном, ни духом. Ты у кого пропадал? Кто она?

Во, дела! Если сейчас такая, то что будет с тем парнем, за кого она замуж выскочит? На фиг-на фиг! А в глазах муть. Того и гляди, с кулаками набросится.

–Люда, мы с тобой взрослые люди. Вспомни, ведь я тебе ничего не обещал. Что ты от меня хочешь?

–Я думала… Я полагала…

–Что мы с тобой друзья. Так и есть. Но не более того…

От дальнейших разборок спас звонок на урок.

Весна набирала темпы, набирали темпы и проблемы. В общем-то ерунда! Всего лишь не за горами конец учебного года. Учителя, как с цепи сорвались, давили учебным материалом и контролем за его усвоением. Только бы показатели не испортить. Экзамены, будь они не ладны, у выпускников!

С тренировками временно завязал. Цель Каретников достиг, тело свое «раскачал», подвижность и былой профессионализм, будем считать набрал. Урывками удавалось побыть с Олей, объясниться и придти к общему плану на будущее. Алексей Петрович, третий секретарь Горкома партии, муж Ольги, часто был в разъездах, а когда и был в городе, особо не допекал, часто линял в Ворошиловград. В общем поступал по пословице, про того беса, который в ребро… Чем его там так подманили, в том Ворошиловграде, что от «сладкой ловушки» оторваться не мог? Каретников не понимал. Дед стойко выносил все «проказы» великовозрастного внука, и как мог отбивался от подозрений невестки и сына, по поводу отлучек Михаила. Для них, сын на данный момент, не спит толком, не ест, все готовится к будущему поступлению. Себя не щадя, время в библиотеке проводит. Эх, молодость!

В отличие от марта, апрель выдался дождливым. Бабуля ждет праздник «Пасхи», чтоб погода наладилась, а то ведь как не посмотришь в окно, холодный дождь рисует линейки на стекле, небо пасмурное, суровое. Лишь у Михаила в душе птички поют, да цветы цветут…

Настроение ему все же подпортили.

После майских праздников крестный отзвонился, попросил придти в спортзал. Ну, пришел. И кого там увидел? Полковник, собственной персоной дожидается именно его. Задрал, если честно!

–Ну, здравствуй Каретников? Что, не ожидал увидеть?

–Так ведь от вас разве скроешься? Вы ж гениальный сыщик, вам помощь не нужна, найдете даже прыщик на теле у слона. Как-то так.

–Издеваешься значит?

–Да, не Боже ж мой! Разве я могу, Евгений Сергеевич?

–Ладно. Ты подумал над предложением?

Вот же гад настырный! И чего прицепился, как банный лист? Каретникову тяжело ломать устоявшиеся принципы. Всю жизнь отпахать в ГРУ, лечь костьми не работе, и вдруг… Оно конечно обе «конторы» на благо Родины стараются, только ведь есть пару фишек, пускающих все дело насмарку. Первое, это то, что за «Комитетом» кровавый шлейф тащится. Сколько невинных душ загубили! Ну, а второе, ГРУ с КГБ постоянные соперники и делая общее дело, подставить одному другого, не западло. Примеров дофигищи! И, что ему этому медведю сказать? Как бы покультурнее отказаться? Хотя… Психологию таких вот людей он знал. Иметь дело с ними… тут либо сразу соглашаться, либо идти на обострение, сметая все доводы и пожелания на своем пути. Что этот кадр ему сделает? Да, ничего!

–Евгений Сергеевич…

–Каретников, ты нужен разведке!

–Так ведь я и не против, только вашей конторе предпочитаю армейцев.

О, задышал как! Он случаем не из водоплавающих, случайно выброшенных на берег из воды? По манере дышать – очень похоже! Забияка справился с возмущением. Взяв себя в руки, задал вопрос:

–Что ты у них забыл? Чем тебе так армейцы приглянулись? Будешь с гранатометом по лесам и полям бегать, ноги в кровь сбивать. КГБ, это мощь, махина которую никому не пересилить!

–Ну, да. О вашей конторе на каждом углу треплются, анекдоты друг дружке рассказывают. Вы их «сажаете», а они все равно «прорастают». А про ГРУ в целом Союзе толком никто и не знает.

У полковника глаза на лоб полезли. Черт! Каретников поперхнулся. А ведь правда, откуда ему, парню-десятикласснику, знать про ГРУ ГШа. Забияка и упоминание об армейской разведке, воспринял как желание Михаила послужить в службе разведки какого нибудь рода войск, и только.

–Ну, и откуда такие познания в столь юном возрасте? По поводу сороки и ее хвоста можешь даже не заикаться.

А вот хрен ты поймаешь! Кишка тонка!

–Ребята прибывшие из Афгана информацией поделились.

–Фамилии?

–Я, что, у попутчиков фамилии спрашивал? Когда в Ростов ехали, трепались, вот и запомнил.

–Лжешь!

–А вы проверьте! Короче, я в военное училище поступаю, и на этом все!

–Не поступишь.

–Посмотрим.

Ушел, хлопнув дверью. Его плохое настроение, Ольга рассмотрела буквально на пороге. Обнял, прижал к груди, целуя уже такие родные губы. Ненавязчиво освободилась, с тревогой заглядывая в глаза.

–Миша, что случилось?

–Все нормально, зайка.

–Расскажи.

–Ерунда. От предложения одного отказался.

–И что предлагали?

–Ехать учиться в комитетское училище.

–КГБ?

–Да.

–И ты отказался.

–Да пошли они…

–Миша…

В сердцах не сдержался, выдал то, о чем думал последнее время:

–Оленька, поверь, через десять лет в стране такой бардак начнется, что это ведомство развалится на мелкие лоскуты. Наши правители его раздербанят, «сдадут» и помоями с головы до ног обольют. Если конечно я…

Прикусил язык.

–Что, ты?

–Ничего. Как у тебя дела?

–Хорошо. Идем кофе пить.

Каретников мелкими глотками отпивал кофе из чашки, с интересом наблюдая, как его подружка щебеча что-то про школу, прямо из банки с наклейкой «Глобус», большой ложкой наворачивала венгерское лечо. Озадачено морща лоб, спросил, еще толком не осознав промелькнувшую в голове мысль.

–Ольга, ты не лопнешь?

Поперхнулась, но потом с милой улыбкой сообщила:

–Кажется все получилось.

–Что получилось.

–Господи! Каретников, пошевели мозгами, ушами ты уже пошевелил. У меня задержка, уже давно. И есть признаки, что она не просто так.

Не дошло. В прошлой жизни не было такого опыта взаимоотношений с женщинами. Словно спортом занимался, прыгая «с цветка на цветок».

–Я беременна!

Оба на-а! И-и… как теперь? Вот это да-а! А пытливые глаза женщины, в это время сверлили его пронзительным взглядом, определяя степень зрелости мужчины. Нда! В конце концов, сейчас на дворе не лихие девяностые годы. К тому же он хотел с этой женщиной жизнь прожить. Если дадут, конечно, при том что он задумал переиначить в этом мире. В любом случае после него хоть что-то останется на этой Земле. Потянулся к ней, поцеловал кисть ее руки. Уже успокоившись и приняв как данность неожиданную новость, сказал:

–Значит, будем рожать, родная.

Метнувшись к нему, обняв, плюхнулась ему на колени. Для нее главное было услышать не просто одобрение или отрицание, а именно обоюдное желание. «Будем рожать!», дорогого стоит. А, ребенок? Этого ребенка она хотела давно. Прожив несколько лет в замужестве, подумывала, что она какая-то порченая. Что она женщина-пустышка, не могущая родить. И вот, пожалуйста, мечты сбываются. Любящий и любимый мужчина, подарил ей то, о чем мечтала. Единственная загвоздка – нелюбимый муж. Но это теперь не важно.

Будущий папаша разрывался между тремя точками. Дом, школа и… Ольга. Причем необходимо было умудриться нигде не напортачить. Дома – родители должны быть уверенны, что чадушко занят делом, учит, зубрит, готовится науки сдать на «хорошо» и «отлично». Школа – учеба не должна страдать от личной жизни, а одноклассники по-прежнему воспринимать его таким, каким он всегда им казался. Ну и третье, самое главное для него – Ольга.

В школе «ушел в тину». Здравствуйте, Ольга Евгеньевна! До свиданья, Ольга Евгеньевна! Все! Никаких общих тем, кроме «Истории». Даже Самарин заметил, спросил как-то на перемене:

–Мишка! Ты чего это Ольгу в упор не замечаешь? Помнится, раньше глаз не сводил. Разонравилась?

–Экзамены скоро, Игорек. Учиться надо, а не по понравившейся «юбке» вздыхать.

–И, то верно!

У Ольги в школе настроение великолепное. «Цвела и пахла»! Сослуживцы интересовались:

–Что с вами, Ольга Евгеньевна? У вас будто крылья за спиной выросли.

Отшучивалась.

Домой к ней бегал постоянно, благо муж в частых разъездах. Не тянуло партийца домашнее пребывание, больше у своей пассии пребывал. Оказывается в среде партийной номенклатуры, такие случаи не редкость.

Сегодня двадцать пятое мая. В школах звенят последние звонки..

На школьном стадионе выстроились шеренгой ученики. Классы собраны в «коробки», море цветов, толпы родителей. Стойкий запах сирени дурманит «торжественную линейку». С легкой грустинкой смотрел на девочек в школьной форме, в белых гольфах и с белыми бантами, на пацанов-одноклассников. Все, как впервые – трогательно. Сейчас, правда, мысли ребят еще далеки от поступления – заняты последним звонком. К слову, к торжественной линейке ученики начали готовиться заранее. С классным руководителем продумывали поздравление для школы – приготовили песню.

Вот и Дынин вошел внутрь каре. Начинается.

–Школа равняя-айсь! Смирно! Равнение на-а знамя школы!

О! Как! Галдеж прекратился. Школьники и родители застыли в молчании, выглядывая, что будет. Школьный флаг пронесли перед рядами классов, в подобии почетного караула застыли у коллектива руководителей.

–Вольно! – подал команду военрук.

–Дорогие наши выпускники…

Мудро! Правильные слова нашла. Не забываемое ощущение даже кожа мурашками покрывается…

Каретников смотрел на учителей. Лица радостные, светлые. У многих это не первый выпуск. В мозг закралась скорбная мысль. Еще лет десять сравнительно спокойной жизни у них всех есть, а вот потом… Потом настанет в стране лихолетье. Многие из педагогов уйдут в мир иной, а многие будут влачить жалкое существование. Даже когда в государстве жизнь выровняется, труд учителя не станет почетным и уважаемым. И то же государство будет платить им за их труд копейки, чтоб только с голоду не подохли. Вспомнил, как премьер, Медведев, на вопрос молодого учителя-мужчины:

–Как на такую зарплату прокормить семью?

Ответил с экранов телевизора, типа мол, да! Учителя получают мало, но если бы хотели зарабатывать больше, строем, с песнями, «в ногу» пошли бы в бизнес, вот там бы и заработали себе на хлеб с маслом. А раз хотят по призванию работать, пусть терпят. Выходит, грамотные люди стране не нужны будут? Только рабы? А ведь на каждом углу трындит про инновации в науке и жизни страны. О, грустный гномик! Откуда ж им взяться, тем инновациям, ежели учитель ребенка в школе не научит? А может думает, китайцы мозгами помогут? Грустно! Но это ведь можно и подправить, попытаться не допустить развала страны и появления Чубайсов, Гайдаров и тех же Медведевых. Не допустить засилья бандитизма в городах, войн и обнищания народа.

…После директора говорили учителя, родители. Давали напутствие в жизнь.

–Не верится, что закончили школу. Правда ж, Миш? – Спросил Самарин. – Когда учились, хотел ее взорвать. Когда закончили – отношение как к дому родному.

–В самую точку попал. – Поддержал приятеля. – Вот только теперь придется нам всем тяжелее.

–Эт, почему же? – спросила Надька Мурзаханова, прислушивавшаяся к их словам.

–Предстоит научиться хлеб насущный своим трудом зарабатывать и на родоков не надеяться.

–Испугал!

…Вот и кульминация события, с проносом у Сергея Шпики на плече, крохотной первоклашки в немыслимых бантах с бронзовым колокольчиком, отчаянно трепыхавшимся в дрожащих детских ручках, хлопками в ладоши, поздравлением первой учительницы и директора школы, фотографий на память. Видно, что у девочек в глазах сами собой слезы наворачиваются. Малыши-первоклашки сорвались гурьбой, понеслись к строю выпускников дарить махонькие колокольчики и книги. Потрепал по стриженному загривку шустрого пацаненка.

–Спасибо, братишка!

Глянул, чем его тот одарил. Хмыкнул. Беллетристика. Книга – лучший подарок. «Путь к Заоблачным Вратам», цена два рэ, семьдесят копеек. Не хило по местным меркам.

Место поздравляющих заняли родичи выпускников. Сколько же их! Что, родители и взаправду всю родню подтянули? Действительно, похоже на то, класс-то у них элитный. Окружили. Затискали поздравляючи! Да, отстаньте вы! Дома отметите! Праздник у них видите ли! А того не понимают, детство-то у кое-кого закончилось.

В динамике прозвучал голос директора, приглашающий выпускников и родителей в актовый зал. Каретников махнул родичам рукой, указал в сторону входа в школу, крикнул через толпу разделяющую их.

–Идите, рассаживайтесь!

Поняли, головой закивали.

–Де-ед! Иди сюда!

Протиснувшись, старый вопросительно посмотрел на внука.

–Идем со мной. Хочу тебя кое с кем познакомить.

Прекрасная солнечная погода. Народ не слишком торопился покинуть стадион. Галдеж, смех, кто-то даже петь пытается. Весело людям. Мелкота под ногами шныряет, тоже чему-то радуется. Может предстоящим каникулам? Каретников мыслями чуть отвлекся от праздника, вспомнив, что именно этим малявкам предстоит выносить все тяготы и лишения развала страны, гибнуть на Кавказе и в бандитских разборках. Придется подстраиваться под новые реалии жизни. И, чтоб такого избежать, именно ему нужно будет попытаться исполнить то, что задумал. То, о чем размышлял весь этот учебный год.

–Дед, не отставай! Про твою ногу я помню.

–Нога давно зажила. Мишаня, ты куда меня тащишь?

–Увидишь.

Можно сказать, в последний момент успел выцепить из учительской когорты Ольгу, удивленно взглянувшую на него.

–Ольга Евгеньевна! Можно вас на минуточку задержать?

–Что вы хотите, Каретников?

–Отойдемте.

За локоток подвел к деду. Старик остановившись под сенью акаций, у низкой изгороди, отделявшей территорию стадиона от городской улицы, с интересом наблюдал за действиями внука, под ручку с миниатюрной, молоденькой блондиночкой приближавшегося к нему. На красивом лице молодой женщины читалась легкая тревога. Она, кажется не совсем понимала происходящего с ней.

Подвел.

–Хочу вас познакомить. Дед, это преподаватель истории, Ольга Евгеньевна. – Представил Михаил. – А, это мой дед. Константин Платонович.

–Очень приятно.

–Взаимно. – Дед с хитринкой заглянул в глаза Ольге, едва улыбнувшись, спросил. – Пацана ожидаешь, дочка?

Не поняла.

–Какого пацана?

–Мальчишка у тебя родится.

–А,..

Каретников взял быка за рога.

–Значит так, времени мало, слушайте сюда оба. Дед, Оля моя жена. И ребенок, мой…

–Миша… – попыталась что-то сказать.

–Тише-тише, родная! Спокойно, улыбайся, делай вид, что мы беседуем о пустяках. Вот! Молодец! Давай договоримся, от деда секретов нет. Скоро мне уезжать и единственный человек, который тебя поддержит, поможет и научит, это он. Он знахарь. Придтить к нему можно всегда и запросто, подозрений ни у кого не вызовешь.

Дед в свою очередь обозначился, подал голос.

–Значит это та, которая смогла твое сердце забрать. Не удивлен. Да ты не смущайся дочка. Раз Мишкина жена, стало быть, моя внучка.

Протянул Ольге ладонь, больше похожую на лопату, попросил:

–Положи сюда свою руку, ладошкой вверх.

Не слишком долго смотрел на линии ладони, но с выводом определился. Лицом погрустнел. Изрек:

–Светиться действительно не стоит. О-хо-хо! Старость не радость. Как знал. Сейчас! Еще минутку у вас украду и расходимся.

Отвернулся. Махнул кому-то рукой.

Что за день такой? Сплошные хлопоты. Сначала линейка. Потом вот, Миша не предупредив, со своим дедом познакомил. Старик крепкий, но при иной ситуации испугаться можно такого. Взглядом окинет, словно рентгеном просветит. На старого ворона похож. Теперь вот эта…

К ним подошла знакомая Михаилу ведьмочка. Когда только дед перевербовать успел? Каретников ее после Рождества ни разу и не видел. Узнала. Улыбается на правах старой знакомой. А ведь похудела. И… похорошела.

Из-под седых бровей дед зыркнул на Ольгу, серьезно спросил:

–Видишь девицу?

–Да.

–С сего дня это твоя тень.

–Как это?

–А, так! Беда ли какая, аль нужда возникнет, руку вверх подыми и она рядом окажется. Ты ее, может и не увидишь, но знай, она рядом. В школу проводит и на отдых отвалит. Из школы выйдешь, она тут как тут. Ежели кто неожиданно тебя зазовет куда, телефон в школе имеется, мне позвонишь.

Взглянул на ведьму.

–Все поняла, Панночка? За внучку, мне головой отвечаешь.

Кивнула, улыбнувшись Ольге. Та спросила у деда:

–Зачем это все?

Дед состроил улыбчивую рожицу, похлопал внука по плечу.

–Смотри Мишаня, тебя одноклассники кличут. Иди, а то всю нашу конспирацию порушишь. Иди-иди! Мы тоже скоро придем.

Действительно, народ из их класса скучковавшись напротив школьных окон, желал сфоткаться на память. Послушался. Пошел. Чего это дед Ольгу подле себя оставил?

Оставшись втроем, дед ласково погладил Ольгу по плечу, будто успокаивая. При его росте, стоя рядом, Ольга смотрелась девочкой-подростком.

–У тебя, милая, на судьбе этим летом смертельная опасность написана. Мишки рядом не будет. Вот Панночка и будет подле тебя исполнять роль моих глаз и ушей.

–Так ведь весна сейчас.

–Ничего. Пусть пообвыкнется с ролью.

–Средневековье, какое-то!

–Вот и добре. Ступай к коллегам и помни про наш разговор. Мишке ни слова. Зачем парня напрягать?

Июнь – месяц насыщенный во всех отношениях. Пока экзамены сдали, каждый ученик не меньше пяти-семи килограмм сбросил. По настроению, так никакого «выпускного» уже не хочется. Дайте людям спокойно на диване поваляться. Не трогайте, вопросов глупых не задавайте. Ну, хотя бы день!

А вот фигушки! В пять вечера – вручение дипломов. После традиционного застолья с учителями и родителями, танцы, длившиеся всю ночь. Родители постарались, к празднику украсили актовый зал. На стенах пестрели рисунками стенгазеты, в которых с юмором расписали о каждом выпускном классе весь его «боевой путь». Деньгами сбросились, устроив концерт после официальной части вечера. Ребята заранее разучивали и прощальный вальс, который обычно танцуют с учителями. Такая традиция в их школе передается из поколения в поколение. Шампанское многим вскружило голову. Каретников вальсировал с «Мадам», то бишь, с завучем школы. Оказывается она не так уж и хорошо умеет танцевать этот старый как мир танец. Чуть наклонившись к уху женщины, зашептал:

–Татьяна Петровна, расслабьтесь. Я веду. Никакого волнения. Вокруг нас никого нет. Только вы, я и музыка. Раз-два-три, раз-два-три! Чарующая музыка вальса. Вы обворожительны, мадам! Вы прекрасно танцуете. Раз-два-три, раз-два-три! Если бы я был хоть на десять лет старше, приложил все свое старание и отбил вас у вашего мужчины!

–Миша…

–Раз-два-три, раз-два-три! Только вы, я и музыка!..

Как галантный кавалер, отвел партнершу на место, откуда приглашал на танец.

–Благодарю вас, сударыня, за незабываемые минуты проведенные с вами в танце.

С улыбкой погрозила пальцем.

–Каретников, ты мерзавец! Но в хорошем смысле этого слова. А ведь я тебя помню еще октябренком. Сколько же женских сердец ты разобьешь, пока не остепенишься?

–Татьяна Петровна, голубушка! Свою норму на этом поприще я давно взял, теперь обещаю быть паинькой.

–Я же и сказала – мерзавец.

А на сцене вокально-инструментальный ансамбль «Горняк», уже занял место, уже готов к работе. Барабанщик «дал» такт, инструменталы подхватили его и солист запел:

Бал выпускной – это вечер прощанья

С детством, со школой, как с домом вторым,

Бал выпускной – это радость с печалью,

Может, не встретимся больше мы с ним.

Море улыбок, цветов всевозможных

И вальса школьного звуки летят,

Но отчего же, так сердцу тревожно,

Слезы-росинки блестят и блестят…

Толпой, правда под контролем взрослых, отправились встречать рассвет. Ночь была по-летнему теплой…

Светало… По безлюдным улицам города бежали взявшись за руки, вопя во все горло от переполнявшей молодости, какой-то щенячьей радости и конечно изрядного количества выпитого. Потом молча стояли, любуясь восходом…

Еще одна неожиданность ждала за жизненным поворотом. Ольгиного мужа переводили на повышение. Выслужил-таки себе теплое место! Не хухры-мухры, на минуточку второй секретарь Обкома партии в городе Ворошиловграде. К новому месту работы умотал так быстро, словно пятки салом смазали. Законную «половину» на неопределенное время оставил в Алмазном. Каретников на него не в обиде, лежал раскинув крепкое молодое тело рядом с Ольгой, тоже совершенно голой с едва оформившимся животиком, гладил этот животик, периодически спускаясь ладонью ниже, лаская шелк растительности между ее ног.

–Мишка, прекрати провоцировать! Ты ведь только что получил все что хотел.

–Оль!

–Все. Лавочка закрыта.

Смежила ноги, легла на бок и плотно придвинулась к нему, умостив голову ему на грудь.

–Уболтала! Тогда поговорим о серьезном. Завтра я уезжаю.

–Может не будем об этом?

–Будем, малыш. И так, сколько времени у тебя на поводу шел. Значит так. Провожать не ходи. Сейчас лишние пересуды ни к чему. Я точно знаю, что ближайшие два месяца у меня даже позвонить не получится.

–Все так строго.

–Более чем! Сначала экзамены, затем КМБ. Шаг в право-шаг влево, отчисление. Оно нужно?

–Нет.

–Поэтому держись родная и помни, я тебя люблю, и никто кроме тебя мне не нужен. Деда не забывай. На время моего отсутствия, он твоя защита и опора. И самое главное, ничего не бойся…

Закатное солнце вот-вот должно уйти за горизонт. Сумерки покрыли землю. На перроне остались родители и дед, а поезд помаленьку набирая скорость, увозил Каретникова подальше от родного города. Людей в вагоне было много. С попутчиками ему повезло, купе помимо его самого заполнили две молодых девчонки и женщина преклонных лет. Чтоб дать возможность дамам переодеться в более подходящую для поездки одежду, вышел в тамбур. Уставившись через стекло овального окна в ночь, вдруг осознал, что что-то гложет душу. Что? На ум пришла мысль об Ольге. Сердце сдавило в груди так резко, успел лишь схватиться за поручень привинченный к стенке. В глазах потемнело, кажется на миг даже сознание потерял. Или?.. Нет, нельзя так себя накручивать. Все будет хорошо! Тысячу лет тому назад по прихоти Буса Белояра семь десятков самых преданных ему бояр получили подарок, вторую жизнь. Теперь же, Ночь Сварога на исходе и каждый из потомков Белояровых бояр искал свой путь в этом мире. Свой путь определил для себя и Михаил Каретников.

Конец первой книги.

2018 год г. Балашиха.