Гамбургский счет
Соскочив с центральной магистрали, «Волга» встав на более узкую дорогу, одно за другим проскочила два села, ощущая подвеской все прелести периферии. Таксист, что в профиль, что в фас, чистый, без каких либо примесей грек, на секунду отведя взгляд от дороги, скривил толстые губы в усмешке, подбодрил пассажира:
–Ничего. Вполне нормальная дорога. Вот дальше по серпантину пойдем, так там в одном месте, если вниз глянуть, можно автобус разглядеть. Уж лет пятнадцать, как он там лежит, ржавеет. Людей достали, а его даже трогать не захотели. Металлолом.
Промолчал. Вступать в пустопорожний разговор совсем не хотелось. Свои мысли обуревали, заставляя думать совсем не о красотах юга и яркой, насыщенной, даже давящей зелени и красках местного пейзажа. Ничего хорошего вызов ему не сулил. Когда простого боярина, пусть и не самого захудалого рода, вызывают к главе патриархов, это о чем-то говорит. Чувство вины не отпускает. Два месяца, весь как на иголках. И было от чего. Понимал, что его лепта в провале дела не малая. Ведь сам упрашивал, доказывал, объяснял необходимость использования нового перевертыша именно в таком, а не в ином качестве. Результат был. Он вычистил скверну из рядов разведки государства, а кого не успел «задвинуть в архив», все равно взяты «на карандаш». От своей участи, никуда не денутся, в каком направлении «копать», доподлинно известно. Только ведь со смертью перевертыша в небытие ушел еще один род… За такое спрос особый. Не удивился, если бы за ним пришли, и ничего не объяснив, словно «черную метку» вручая, объявили: «Решением Совета патриархов, вам надлежит занять подобающее деяниям место». Стандартная фраза приговора. Ему ли не знать, что с тех пор, как он снова переродился, троих бояр, не сумевших вписаться в реальность новой жизни, решивших без ведома «основных», изменить ход событий, по приговору увели в небытие. Сам процесс исхода ему неизвестен, но от этого не становится спокойнее на душе. В назидание остальным о прошедшей «казни» довели по всем родам. Правильно. Чтоб другим неповадно было. О-хо-хо! А ведь и его есть, за что подвергнуть такой процедуре. При этом гибель Каретникова в расчет вообще можно не брать. Есть! Зарвались они в своей оппозиции старцам, выделиться захотели, стать на ступень выше других, в веками сложившейся иерархии. Он только после «встряски» с Михаилом, осознал, что давно под колпаком службы безопасности «Белоярового воинства» находится.
Машина, прибавив оборотов двигателя, взобралась на перевал и по узкому серпантину, с обеих сторон поросшему густыми зарослями реликтовых деревьев, виляя из стороны в сторону, пошла на спуск в долину. Места красивейшие, окруженные величественными горами. Потомки волховского рода Загроса, осели в этих местах, наверное, пару сотен лет уже. Отсюда и руководили, казалось, растворившись в местной среде, став своими для населения долины. Черное море с двух сторон окружают горы, образуя небольшой полуостров. Климат идентичный Средиземноморью. Склоны гор, покрыты можжевеловыми зарослями, создающими в воздухе особый хвойный аромат. Горные исполины защищают бухту от сильных ветров. Это не мегаполис, с его людскими проблемами, дрязгами, и испорченным парами бензина воздухом.
Горный серпантин, окруженный с обеих сторон лесными склонами и виноградниками, заставил вновь вскочить на взгорье, пахнув с побережья свежим ветром в открытые окна машины. Через прозрачность лобового стекла, открылся кусочек панорамы лазоревой глади и окрестностей населенного пункта. Через пять минут въехали в поселок.
–К кому едем? – спросил водитель.
Аксенов хмыкнул.
–А вы здесь всех знаете?
–Многих.
–Нужно к усадьбе главного агронома подъехать.
Кивнул, выкрутив руль на поворот в узкую улицу, обрамленную высокими заборами, испещренными причудливой вязью лиан виноградной лозы с ковром из листвы и еще недоспелых ягод в гроздьях. Дорога пошла на подъем, а вскоре машина встала у широких ворот усадьбы, посадками исполинских кавказских сосен выгодно отличавших каменный забор от соседних подворий. Да и сама усадьба, как бы на особицу стоит. За срезом воротин, едва просматривается крыша большого строения.
–Приехали. – Объявил грек.
–Сколько с меня за поездку?
–Пятерки за глаза хватит.
На стук в калитку, из двора вышел в одних только шортах, крепкий молодой парень с лоснившимся от пота загорелым до черноты телом и выгоревшей на солнце копной волос на голове. Аксенов увидел кружало знакомого медальона на груди молодца, свидетельствовавшего, о причислению его к боярским родам. По некоторым признакам определил, что перед ним не перевертыш, а познающий себя в первой своей ипостаси, обычный человек.
–Вы что-то хотели? – поинтересовался доброжелательно улыбаясь.
–Да.
Аксенов, без слов выпростав из-под рубахи, и показал свой медальон.
–Проходи.
…К хозяину, гостя провели только под вечер. Большая веранда на заднем дворе, укутанная вся виноградной лозой, создавала на жаре свой микроклимат. За столом помимо хозяина находился… Верилось с трудом! Недавний враг. Да-да! Тот самый князек, в землях которого «дружина» хозяйничала всего-то два месяца назад. Широким жестом руки, хозяин предложил занять место.
–Присаживайся. Ну, Владимира, ты надеюсь не забыл?
–Помню.
Как не помнить? Если этому человеку, обязан безвозвратно нарушенному ходу событий. Что он тут делает? И самое главное, в каком качестве присутствует при их встрече?
–Удивлен? – с усмешкой спросил волхв. – Вижу, что удивлен. Поясню. Чтоб не было недомолвок. Владимир теперь один из нас.
–Как это?
Голосом даже не пытался скрыть растерянности при словах патриарха.
–Можно сказать, династический брак. Владимир хотел узнать тайну перевертыша. Он ее узнал. Нам нужен был у северо-западных границ форпост, база. Мы ее получили. Глава Володарового рода, принял князя в семью, выдав за него замуж одну из своих дочерей.
–Понятно.
Волхв сверкнул глазами, в один миг из доброжелательного хозяина, превращаясь в тирана. Аксенов знал его манеру, общаясь о чем-то серьезном или принимая решение, делать это стоя на ногах, а еще и в окно смотреть при этом. Веранда не помещение и окон в нем не предусматривается, а вот вскочив на ноги и «измеряя» ними пол в широком пространстве под высокой крышей, вождь встал на взвод. Плохо! Сейчас может…
–Владимир, расскажи ему. – Остановившись, велел новому члену их дружины.
Князь кивнул, обращаясь к Аксенову, повел разговор.
–Прежде чем рассказать все, Николай задам тебе вопрос. Знаешь ли, кто такие сидни?
–Я ведь в твоей вотчине вместе с другими боярами был. Присутствовал и при твоем допросе. На память и анализ ситуации не жалуюсь. Знаю. В твоем племени этот народец вроде «консервов» в шпионских службах, только с правом постоянной связи и разрешением на самостоятельные действия в случае крайней необходимости.
–Толково довел. Я бы и сам так четко сформулировать не сумел. Да. Информацию о Бусовом племени, получил от сидней еще мой отец. Объявлен был поиск, но тщетно. Потом один из сидней смог выяснить о вашей войне с колдунами…
–Да, какая там война!..
Егор Данилович одернул генерала…
–Слушай!
…и Аксенов смолк.
–Да. Так вот. Отец рассудил, что если нельзя проникнуть в стан друзей, то можно просочиться в ряды врагов, а там уж… В общем один из глухарей, рискнув собственной душой, втесался в общину колдунов.
Аксенов поерзал на лавке, тем самым привлекая внимание князя, этим самым, как бы, не соглашаясь со сказанным. Тот кивнул, будто поняв, в чем нестыковка в рассказе.
–Это уже потом оказалось, что общины у них нет, что они по всему видать, жуткие одиночки, готовые грызть друг дружку, а собираются в стаю перед очередным прорывом на Землю Сатаны. Да, через Аркадия, в огнище зовущегося Астахом, вот некоторым образом и смогли подойти к разгадке направления поиска.
Не выдержал манеру рассказика. Он Владимиру не подчиненный боярин из огнищан. Вспылил, чуть придавив на горло:
–Все это мне известно. До чего сам дошел, многое у твоих выспросил, когда они под контролем волхвов находились. Зачем…
Хозяин усадьбы осуждающе покачал головой.
–Портит людей власть. – Изрек волхв. – Так, генерал?..
Снова прижух, пришипился. Против ведовской силы бойцу переть трудно. А если это сила в длани патриарха, то и глупо.
–…Ты послушай, к чему он все так подробно тебе рассказывает, а потом обсудим, что дальше делать надлежит… и именно тебе, как провинившемуся боярину.
Смолк надолго, засунув гордость разведчика, куда подальше. Слушал. Анализировал. Оказалось, было о чем послушать.
Так уж вышло, что Каретников попал под перекрестный надзор сразу с двух направлений. Когда тот в одиночку выручал детей в штольнях, наткнулся на Танцора. Ребром стоял вопрос, кому жить, и псевдоколдун поступился заданием, решив, что его жизнь ценнее жизни перевертыша. Потом, обо всем доложил в детинец, и очень удивился, встретившись с «мертвецом» в Москве. Второй глухарь работал в ведомстве Аксенова. Подметив медальон на груди у парня, он тут же, через личного контактера-вестуна, информацию передал по эстафете. Каретникова удалось переправить в ставку князя. По словам Владимира, работали с пленником жестко. По всем признакам и заверениям волхвов, тот сам не достаточно осознавал, как по капле из него выжимают информацию, но… Оказывается это перевертыш их перехитрил, подсунув «дезу», вернее отделавшись полуправдой, которой грош цена в базарный день. Сбежал.
–…Если честно, я винил себя в смерти такого бойца…
Нотки сочувствия проскочили в речах Владимира.
–…И, что же вы думаете, я почувствовал, когда Танцор сообщил, что собственными глазами видел перевертыша, живого и здорового?
–Когда? – Аксенов, подаваясь всем телом вперед, задал вопрос.
–Шесть дней тому назад, в Москве.
–Может это не он был? Обознался твой Танцор.
–Х-ха! Сидня не мог ошибиться. Уж очень хорошо они знакомы. Даже то, что боярин поводив за собой глухаря, умело избавился от «хвоста», свидетельствует в пользу надежности информации.
Генерал, откинувшись назад, удобно прижавшись спиной к спинке лавки, впервые за много дней расплылся в довольной улыбке.
–Чему ты радуешься, Николай? – с сарказмом в голосе произнес волхв.
–Так ведь жив! Надо будет Сирийцу пузырь коньяка презентовать. Вышколил парня.
–Вышколил проблему на нашу пятую точку. Порадовался? Теперь погрусти. Как наша служба безопасности, так и Владимировы сидни, все доносят неприятные для нас вести. За два последних месяца различным образом покинули наш бренный мир, в недалеком будущем ключевые фигуры, на которые делалась ставка в большой игре с Западом. Согласись, противостояние двух сверхдержав затянулось, а гонка вооружения выкачивает все соки из бюджета страны.
–Так ведь, по словам самого перевертыша, в дальнейшем будут непомерные жертвы населения и…
–Несмотря на все, мы осознано пошли на жертвы. Наши аналитики просчитали, что к две тысячи сороковому году, западная цивилизация выродится.
–Да. А на смену ей придет цивилизация с востока…
–Так решил Совет.
Перечить дальше Аксенов не стал, лишь уточнил:
–Что произошло?
–Только перевертыш знал, что в конце июля министр вызовет из Канады посла. И надо же такому случиться, что прибыв на родную землю, он выпадет из окна многоэтажки.
–Зачем Каретникову убивать посла?
–Потому, что посол он только в это время. А вот при Горбачеве этот товарищ должен был занять пост главного идеолога страны советов. Кого теперь народ назовет «архитектором Перестройки»? Молчишь, генерал? Правильно делаешь. Но это не все. В конце мая покончил с собой секретарь Кемеровского обкома партии Бакатин. В июне, неизвестным лицом застрелен первый секретарь Свердловского обкома Ельцин. Про Шеварнадзе ты заешь.
–Про двоих первых тоже знаю. Москва на ушах стоит.
–Позвольте?
Владимир влез в разговор.
–Может это и не существенно, но мне сообщили о том, что пять дней назад взорвали машину профессора экономического факультета МГУ. Погиб какой-то Гавриил Попов.
Аксенов хмыкнул.
–Его работа.
Князь вопросительно посмотрел на генерала, задал вопрос:
–Зачем Каретникову какой-то профессор?
–Я читал протокол беседы годовалой давности. Там четко ним указано, мол есть данные, что именно Попов сообщил американцам, а те – Ельцину и Горбачеву о подготовке ГКЧП. Значит предатель. Тем более в дальнейшем он бы выступил в защиту генерала Власова.
–Генерал, это ничего не значит, даже если вас трясет от поповского высказывания, «Народу нужен барин». Все равно, Каретникова нужно остановить. Мы упустили контроль над человеком, который кроит под себя ход истории. Для этого ты и здесь. Кто знает, что будет дальше?
–Горбачев. – Уверенно предположил Аксенов.
–Вот!.. Я закрою глаза на твои просчеты и попытку стать первым среди равных… Что строишь из себя святую простоту?… Знаю. Но именно тебе доверяю все по своим местам расставить. Сегодня же вместе с Владимиром вылетаете в Москву. В твоем распоряжении только бояре твоего рода и волхвы приставленные к нему, а так же силы огнищан. Этого более, чем достаточно. Других в это дело пускать нельзя. Ты должен понимать, что и мой авторитет, как руководителя, сейчас на кон поставлен. Не один ты к власти стремишься. Такой возможности никому не предоставлю. Уж постарайся, чтоб с головы Горбачева ни один волос не упал, а никем неконтролируемый перевертыш был пойман. Все структуры государственной власти вам придется направлять по ложному следу. На это тоже поправку делай.
–Только…
–Я понял. Каретников нужен исключительно живым. Его накажут по своим законам в назидание другим.
–Ясно.
–Если все понятно, то на сборы вам полчаса. До рейса не так уж много времени осталось.
* * *
Самый пик утреней движухи народных масс. Люди на работу спешат, ну и ему в такой час есть чем заняться. После того, как профессора отправил поближе к Богу на разборку, вынужден был сменить место проживания. Это уже в третий раз. На всякий случай. Лето к концу подходит и Каретников, чтоб не привлечь внимание к персоне праздно шатающегося студента, устроил и для себя короткий отпуск. Взяв билет до Новороссийска, проехался по железной дороге, ну а дальше, таксист довез до Дивноморска. Село, то, что надо. Дыра дырой, но людей на отдыхе не меряно. Занято все, вплоть до курятников. На пляжах и единственной набережной – толкучка, в кафешках и столовках – не продохнуть от очередей, в море купаться полезешь – толкотня, почти давка. Для него, самое то. Короче отдохнул от трудов праведных, лишь вчера вернулся на московскую землю, гладким и загорелым, занялся устройством на работу. А как еще в МГУ просочиться? Роль официанта в столовой профессуры, оптимальный вариант.
Хоть пропускная система МГУ в это время была практически нулевой, и с проникновением куда-либо никаких проблем нет, но к самому объекту подобраться сложно. Была бы, как все, а так… В соответствии со сложившимися еще в первые десятилетия существования партократического режима правилами, ответственные работники различных министерств и ведомств, а так же аппарата ЦК партии получали дачи в специальных загородных, принадлежащих указанным организациям, поселках. Высшее политическое руководство – члены и кандидаты в члены Политбюро, секретари ЦК, жили на охраняемых государственных дачах, расположенных в пригородной зоне, оборудованных всем необходимым для отдыха и работы, со штатом обслуживающего персонала. Значит, рассмотреть «исполнение» объекта на даче можно в последнюю очередь. Поработать на дому, вообще не вариант. Роскошные апартаменты специально построенного правительственного дома № 26 на Кутузовском проспекте, охраняются, как форт Нокс. В продуктовом магазине «подругу» не встретишь, пищевыми ништяками, и не только ними, чета Горбачевых снабжается через закрытые спецраспределители. В двухсотую секцию ГУМа, сам бы ни за какие деньги не сунулся. В две секунды заметут. Теперь еще! Обслуживание транспортом не только основного члена семьи, но и его супруги, следующий минус в его случае. Водитель машины, хоть и используется Раисой в роли носильщика, но ко всему прочему, является штатным сотрудником спецслужбы, и оружие при себе имеет. Не валить же мужика, за здорово живешь? У него небось, тоже семья имеется.
…Слежку, наверное, кожей почувствовал. Будто со стороны что-то липкое на затылок приклеилось. Даже ладонью голову огладил. Нет, ощущение не исчезло. Сам «хвост» обнаружился при входе в вестибюль метрополитена. Может все же ошибся, в такой-то толпе? Бывает у некоторых тяжелый взгляд, кинет на кого внимание, а у человека после такого взгляда непонятно почему, настроение на полдня падает под плинтус. Шагнул в сторону, пропуская бескрайнюю колонну спешащих людей, сделал вид, что занят выуживанием мелочи из карманов. Боковым зрением отметил похожую ситуацию у типа, в костюмчике с портфелем в руках, шифровавшегося под клерка, скорее всего, какой ни будь жилконторы. Во всяком случае, Михаил именно так его сначала и классифицировал. Проверить?
Поменял направление, склонившись над газетным прилавком.
–Будьте добры, «Комсомолку».
–С вас три копейки.
Топтун тоже вдруг прессой заинтересовался. Ждать пока наблюдатель расплатится за газеты, не стал. Нырнул в широкий, людской поток. Затор у турникета выровнял положение, товарищ снова под боком оказался. Шустрый, зараза! Один ли?
За турникетом почти побежал. В такое время никто не задумается воспринять беглеца подозрительной личностью. Может человек на работу опаздывает. Прилично отбежав по кишке перехода, как бы споткнулся на ходу, по русской традиции, в голос помянув кого положено. А сам зыркнул через плечо. Здесь товарищ-то, дышит будто стометровку на время сдал. Ему по возрасту кабинетной работой заниматься пора, а он все «на земле» до пенсии тянет.
Сбежав с эскалатора, сделал вид, что собирается ехать в направлении, противоположном тому, которое наметил. Топтун постарался «прилипнуть» вплотную к нему. Уверенно шагнул внутрь поданного вагона, «затянув» за собой и «хвоста». В последнюю секунду выскочил наружу, стоял в толпе опоздавших, и глазел на метания хитреца в переполненном людьми вагоне. Прикольно видеть то, как товарищ в отчаянии долбится в стекло, а вагон уносится в «голубые дали», но совсем не до смеха. Кому, и с какой целью понадобилось за ним следить?
В отделе кадров проблем не возникло. На работу пришлось устраиваться по старому паспорту и справке о непригодности, по состоянию здоровья к службе в армии. Как же все просто, трудовую книжку завели, паспортные данные переписали, а перед этим собеседование прошел. В прошлой жизни, на одну медкомиссию дня три потратить пришлось бы, а здесь пройдет ее, когда время будет, но в течение двух недель уложиться нужно. Если все сладится, то может, этой байдой и вовсе заниматься не придется. Только бы Максимовна в этих стенах засветилась. С завтрашнего дня уже на работу выходит.
Проходя мимо отделения милиции, задержался у щита: «Их разыскивает милиция». Под стеклом десятка полтора фото. Своей фотографии, среди уголовных харь не обнаружил. И кто тогда его пас? Снова опустился в метро…
На старуху бывает проруха. Спрашивается, ну почему нужно было обязательно на ту же станцию метро возвращаться? Нет, он-то подстраховался, Каховскую проехал, так ведь «товарищей», кто-то слишком умный, по всей дистанции расставил. Топтуны. Значит, где-то неподалеку может и группа захвата обретаться. Белый день на дворе, народа не так, чтоб много. Район с уверенностью по брежневскому времени, можно смело в понятие спальный внести. Уже в вестибюле метро понял, срисовали его и ведут парой. Двойка на силовую не похожа, чистые топтуны. Оба мужчины. Встав отдельно друг от друга, лишь взглядами перебросились. Если б не обостренное чувство опасности, прошел и не заметил. У бровки проезжей части один из них свернутой в трубочку газетой, вроде как махнул. Может муху или осу отгоняет? Лето. «Пернатых» полно. …Ага, щаз! На проезжей части от припаркованных машин, к станции метро крепкие мужички спешат. Это силовики, сомнений нет. По его душу торопятся.
Площадка у метро и подземного перехода, совсем небольшая. Каретников метнулся в противоположную сторону, оставив в стороне переход, побежал прямо «по копанному», наблюдая картину неприличного ажиотажа на дороге. Серьезная контора, судя по всему, в машинах у них радиотелефоны или рации установлены. Слишком оперативно в «коробочку» построились. От людных мест отсекают умело.
Нарушая все мыслимые и не мыслимые правила дорожного движения, рваным бегом заметался по тому пространству, по которому ему позволили трепыхаться, сужая радиус «полезной площади». А ведь на доли минуты успел вырваться из расставленной сети. Исключительно случай представился. Шустрый «Жигуленок» не смог быстро затормозить и хоть и слегка, но все же, боднул зарвавшегося служивого в «гражданке». В образовавшееся окно, нет, скорее в «щель», вбежал беглец. Куда дальше-то?
Тихий дворик, поросший нестриженными кустами и высокими деревьями, со всеми атрибутами придомовых мелочей и даже ряда гаражей на территории, из домов сталинской постройки, принял его под свою опеку. На противоположной стороне виден еще один арочный выход из этого московского колодца, но далековато бежать. Ему бы забиться куда, в «нору», заныкаться и переждать. Успел сунуться в подвал ближнего из домов. Но не факт, что визуально не засекли его «нырок».
Рядовая сталинка в пять этажей. Выходов из подвалов, точно несколько. Открыты ли только? Построено на совесть. Прочно и надежно. Их ведь не египтяне строили, а наши советские люди, может пленные немцы. Метра полтора бетонного перекрытия над головой, перегородки между казематами тоже хрен возьмёшь без атомной бомбы. Пол – земля голимая. Проход широкий, а самое главное, подсветка действует. Какая блин, на хрен, нора? Выбираться отсюда, и как можно скорей! А за спиной слышно частое, запаленное дыхание преследователей. Глазастые, гады! Срисовали-таки, куда занырнул.
О! Окно без решетки и открытое. У самого потолка сделано. То-то сыростью и сквозняком тянет, а запаха дерьма не ощущается. Подтянулся. Слава Богу, по комплекции он сейчас вполне адекватен обстановке. Протиснулся. Можно сказать, выполз наружу под куст росший под окнами. Ф-фух! Куда дальше? Выглянул из-за куста. Мать моя женщина! Да сколько же вас на одну его голову собрали! Будто Гитлера в Берлине перед концом войны ловят.
–Вон он! Под стеной!
Глазастый, падаль! Вскочил на ноги и метнулся в совсем близкий подъезд. У самой двери на входе, практически выкинул наружу, спускавшегося с последней ступени топтуна. Тот от неожиданности и осознания, что кругом свои, и мявкнуть не успел. Бегом по широкой лестнице вверх, оставляя за спиной нездоровый ажиотаж силовиков.
На третьем этаже, бабулька высунула нос из квартиры. Что, интересно кого гоняют, словно резвого таракана по столу с крошками?
–Сынок! Сюда давай!
Заскочил. Прислонившись спиной к крепкой двери, отдышался, перевел дух, прислушиваясь к шуму за стенами квартиры. Старая тут же стоит, жалостливо в глаза смотрит.
–Что, гэпэушники снова облаву устроили?
Вопрос не праздный. Привел Каретникова к «осадку» в соображалке. Так это… здравствуй маразм, называется. Все равно повезло пока! Почему человеку не потрафить? Есть возможность «золотое время» дать вспомнить? Зашептал в том же ключе:
–Они самые, бабушка! Как бы мне от них улизнуть? А то ведь по традиции начнут двери в квартиры выбивать и в жилища вламываться.
Указала пальцем.
–Там! На кухне балкон.
–Спасибо!
Метнулся в указанном направлении. Ё-о! Какой балкон? Подобие! Тень прежней роскоши. Наступать стрёмно. Но деваться некуда. Через подобие балкона, перескочил на вмурованную в стену пожарную лестницу…
Чей-то командный голос не преминул вклиниться в планы.
–На лестнице завис! Двое на прием!
…Ага! Щаз! Полез наверх, прорвался на крышу. Как же достали!
Топая по железным листам, производя несусветный шум, «добился» того, что на крышу повысыпали преследователи. Сколько же вас! А деваться некуда! Хоть вытягивай в стороны руки и прыгай вниз, может, случится чудо, и полетишь. Почему нет? Скосил глаза на соседнюю крышу. Дом на этаж ниже. Если…
–Стоять, Зорька! Куда собрался, дурак? Разобьешся!
Короткий разбег, сколько позволил ближайший к нему «товарищ», прыжок. Ощутил всю «прелесть» полета, а потом еще и приземление. Жестко, но терпимо! Покатившись, сумел задержаться, распластавшись на животе с раскинутыми в стороны руками и ногами.
–Эй! Лежать! Иначе стрелять будем!
Отвернул голову в сторону кричавшего догоняльщика, хриплым голосом ответил:
–Стреляй!
Смог подняться. Что есть духу, рванул на противоположную сторону дома. Лестница вниз. Соскочил на землю, понимая, что от самой погони, так и не избавился. Вот уж привязались, как банный лист на спину…
У самого дома напоролся, скорее всего, на внешнее оцепление. Уже догадался, что не с государственной структурой дело имеет, уж слишком нетривиально работают парни. Служивые давно бы уже в воздух палили, требования выдвигали, а эти нежно берут. Хотят без шума и пыли спеленать. На князюшкиных выродков похоже. Потому и от ментов стерегутся, внешний контур оцепления ставят. Ну-ну!
Новые хлопоты не заставили ждать. Двое парней, как клещи по весне, увязались за Михаилом. Торопливым шагом, почти бегом, двинулся к парковой зоне Котловки. Тут рукой подать до нее. А сладкая парочка без зазрения совести на скорость напирает. Ну, куда спрашивается, прутся? А конспирация, как же? Только собрался дорогу пересечь, увидел, как на всех парах «Волжак» мчит. Водила на нем уж заруливать к нему собирается. Пропустить его мимо себя, вряд ли получится. Орел за рулем.
И именно в это время те, что следом увязались, на рывок пошли. На Каретникова, как угорелые кинулись. А ему, что остается? Мозг ответ выдал мгновенно. Эти козлы решили его подвезти. Но ведь он против такой помощи. Ему явно с ними не по пути.
Спланированная пакость не удалась. Поднырнув под руку первому, вырвавшемуся вперед, поддал кулаком в спину. Больше ему и не нужно, инерция справилась сама. Как бежал с вытянутыми вперед руками, так сердешный и, лег на подоспевший к месту разборки, капот машины. Второй непоседа, всем телом повис на левой руке Каретникова. Дурашка! Зачем? Попытка стряхнуть, ничего не дала. Сам напросился. Как дал по кумполу правой «клешней», так он и покатился в сторону открывающейся двери не тачке. Теперь ноги в руки и бёгом, пока не началось!.. Все-таки не утерпели. Слышал негромкие хлопки из «бесшумок», но действовали с понятием. Скорей всего по ногам палили. Ага! Вот он парк, и речка под боком. Хрен они его возьмут здесь, Сириец вышколил так, что замучатся пыль глотать. Парка того, плевок на крупномасштабной карте. С одной стороны Нагорный бульвар, с другой, Нахимовский проспект. Запрыгнул в пятьдесят второй троллейбус, поехал в противоположную от метро сторону. Считай, легко отделался.
–Парень, тебя, что, собаки драли?
Оглянулся. Толстяк в кепке, очень похожий на Евгения Леонова, по-простому разглядывал его. О чем он? Мужичок, держась за верхний поручень, указал на рукав рубахи.
Черт! Точно попадос! Рукав почти оторван. Но это полбеды. То, что половины пуговиц нет, тоже не важно. Брюки… будто их из задницы вытащили, рваные и грязные. Что тут скажешь? Кивнул.
–Точно. Собаки рвали.
Народу в салоне не много, но интерес проявили все, уставились, как на картину в галерее. Доброжелатель посоветовал:
–Ты, это… в травмпункт заскочи. Укол от бешенства сделай. Может, какая из них бешенной окажется.
Каретников усмехнулся.
–Мужик, ты не поверишь, они все бешенные были.
Снова получил совет на халяву:
–Тогда не торопись с травмпунктом. Сначала сходи остограмься, потому как, водку пить тебе полгода заказано будет.
–Так и сделаю.
От остановки, ноги в руки и бегом к дому, в котором квартиру снимал. У подъезда старушки-пенсионерки косточки перемоют. По его виду определят, что как минимум пару дней по притонам шатался, а после еще в пьяном виде в мусорном баке вывалялся… Что за черт? Где старухи? На автомате, еще толком не осознав ничего, пробежал мимо «родного» подъезда, с тротуара нырнул между кустов. Район не новый, вереницы «хрущевок» выстроились и в ряд и друг за дружкой. «Его» квартира на первом этаже, однушка, окнами выходившая на «задний двор». Рачительные жильцы дома, у которых нет шести соток за городом, облюбовали «тылы» под делянки, высадив на них плодовые деревья и понаделав грядки под зелень, огородили место заборчиками из подручного материала, как для него старались. Теперь укрывшись под ветвями вишен, наблюдал за окнами напротив. Еще не вечер, в домах-пеналах духота, ну и его окна закрыты до поры, до времени. До поры… Видно не утерпел кто-то, настежь отворил фрамуги, и на кухне, и в единственной комнате.
Обостренный слух Каретникова, воспринимал все происходящее внутри квартиры. Услышал.
–Всеслав…
Оба на! Вот откуда сквозняком потянуло. Ведь догадки были. Вычислили-таки, ретивые сивки-бурки!
–…Чеслав схрон обнаружил.
–Иди, ты!
–Точно!
Это они под паркетом коробку с пистолетом и снарягу к нему отыскали. Ерунда. Не жалко. Пистоль ему больше понадобиться не должен. Но ведь и то, что нужно, тоже там лежит, только в другом месте спрятано. Эти козлы явно не собираются его «огород» покидать. Что делать прикажете? Их там, судя по репликам, не меньше троих человек «окопалось», дураком нужно быть, чтоб самому туда лезть. Так ведь дурак и есть, сложил все яйца в одну корзину, хотя вторая хата тоже имеется.
Подобрался под самую стену. Пока в комнате ковыряются, добычу разглядывают, подтянулся над подоконником, тихо соскользнул на пол кухни. До туалетной комнаты незаметно не подобраться, хоть и совсем рядом она. Тут и в кухоньке толком не развернуться. Как… Сунулся под стол. Как не шумнул, сам удивился.
–…Игорь, двигай в секрет. Смени напарника, пусть приходит передохнет. А ты окно закрывай. Проветрили малость, ну и хорош. Вдруг не с той стороны заявится.
Здоровый детина. Нет, не ростом, просто крепыш квадратный. Судя по всему, дождался когда дверь за подчиненным закроется, вошел на кухню, потянулся, чтоб окно закрыть. Тут-то Каретников его и успокоил. Метнувшись, сунул руку между головой и туловищем, согнутым локтем зажал шею в замок, перекрыв доступ воздуха в организм, так, чтоб не пикнул. Роста он не малого, а мышцы, в которые огнищанин, как в спасательный круг уцепился, что железо. Подмял тушу под себя, грудью вперед подался и нажал, что было сил, до характерного хруста. По звуку, будто сухую ветку надломили. Ослабил хватку. Все. Один готов. Выглянул из-за угла. Ну, кто так строит? В квартирах одни углы и кривые коридоры, жилого места совсем мало.
Второй «домушник», видно не пальцем деланный, словно почувствовал опасность, или все же уловил отдаленный шум кухонной возни. Расстояние между ними мизерное, ну и решил по-медвежьи сработать. На силу, что ли понадеялся? Ну и на свою быстроту реакции. Бросился на объявившегося хозяина квартиры и совершенно напрасно это сделал. Каретников и в лучшие свои дни джентльменом не был, а уж после общения с Кузьмичом и подавно, окончательно испортил понятие о приличиях в боевой обстановке. Резко присел, выполнив роль кочки под ногами, не преминул хуком правой, двинуть по самому дорогому, каждого мужчины месту, ну и «товарищ» перелетев через него, с воплем грохнулся. Оставалось только добить его сверху ударом кулака в затылок. À la guerre comme à la guerre! Как говорится, ничего личного.
Бегом в санузел. Отодрал доску под раковиной. Ф-фух! Есть коробочка. И пузырек с таблетками цел.
При всей торопливости и опасности ситуации, не отказал себе в такой малости, как ополоснуть лицо и руки. Сбросив рванье, быстро переоделся в свою же свежую одежду и через кухонное окно покинул засвеченную квартиру.
* * *
Раиса Максимовна Горбачева, эффектная женщина, знающая себе цену. Красавицей не назовешь, тем более в ее-то годы, но и дурнушкой никогда не была. Перевод мужа в столицу, на провинциальный шарм за короткое время наложил некий положительный столичный флер. В московскую жизнь вписалась, будто с серебряной ложкой во рту родилась. Как и у всех людей, был у нее свой пунктик… Любила, чтоб ее окружали красивые люди. В Ставрополье такое скрывать приходилось, не тот формат у Михаила Сергеевича был, но в Москве теперь можно слегка не поступаться принципами. Даже в университете, где она работает, можно сказать по специальности, иной раз за симпатичную мордашку, студенту из «неуда», «троячок» натягивает. А вот отличника с «лошадиным лицом» под соответствующим настроением, Раиса Максимовна могла подвергнуть на зачете жестокому «допросу», и доказав его несостоятельность, как личности, отправить на пересдачу. Да! Она такая, какая есть.
Скоро занятия начнутся. До начала семестра три недели осталось. Пришлось на рабочем месте показываться. С утра у декана совещались, личные планы утверждали. Затем… Перед составлением расписания, выкроила время в столовую заглянуть. Кофе с булочкой поможет до четырех часов дня продержаться. Потом домой.
Обслуживающего ее официанта видела впервые. Красив, обходителен. «Хм! Значит, уже даже отсталые слои общества в джинсы оделись. Отрадно!» Подумала, ответно улыбнулась, на улыбку молодого человека…