Человеческое существование и развитие в историческом и экзистенциальном смысле содержит три основные составляющие: биологическая, социальная, экономическая. И три важнейших производных: из биологической (расовой и этнической) и социальной (социально-исторической) – психологическая и демографическая, из социальной и экономической – политическая. В дальнейшей своей совокупности они порождают самые разнообразные феномены человеческого бытия. Структуры существования и развития неразрывно связаны друг с другом, взаимозависимы. Их факторы перетекают с одной составляющей на другую, создавая и изменяя систему значимостей. Диспропорции и нарушения во взаимоотношении структур развития и существования ведут к различным кризисам.

Расизм нельзя назвать в общем и целом политическим движением и борьбой. Он всегда был чем-то большим, хотя и служил основой для всякого рода идеологического мировоззрения: как его опора или как его отрицание. Расизм связан в большей степени со стереотипами существования индивидуума, групп, этносов в своих моральных, культурных рамках, в своем способе жизни. Он в основании – борьба биологическая, и только затем политическая. Да, та самая дарвиновская догма плюс субъективная, экзистенциальная ее идентификация в общественном сознании. Коренная база для расистских положений и предрассудков вырастает из дорелигиозных архетипов сознания и далее развивается уже в самые разнообразные исторические формы и идеи. Это мировоззрение отменить невозможно, как и многообразие мира, и стремление к своеобразию и самобытности субъектов жизни. Но в расширенном обществе расизм обретает соответственно и более расширенное содержание: «Расистское понимание человека не может остановиться на простом биологическом уровне, иначе было бы правильным обвинение еврея Троцкого: расизм это «зоологический материализм»[71] Эвола Ю. Раса как революционная идея
.

Современное состояние расистского мировоззрения переживает и ординарные примитивные свои формы: любовь и ненависть к чужому, и существует в виде довольно глубоких научных исследований в сфере антропологии. Немецкий философ Б. Баух справедливо отмечал по этому поводу: «Акцент на расовую идею вовсе не обязательно ведет к натурализму и материализму. Конечно, и эта идея может быть истолкована натуралистически и материалистически, то есть неверно. Но так можно истолковать любую идею»[72]Zeitschrift für deutsche Kulturphilisophie, Bd. 2 (1935) s.206.// Мальчевский Н. Каждому – своё. О немецкой философии в период национал-социализма
.

Что касается его политической жизни, то расизм существовал и в виде идеологии расового превосходства – нацизм, и в виде государственной и социальной политики – США (до полной демократизации в этой области социальных отношений еще далеко, они представляют собой своеобразие политической системы, как в ретроспективе, так и на современном этапе), и в виде интернационализма, интеграционных биополитических трансформаций – этногенез и становление государств в Латинской Америке и пр.: креолы, метисы, мулаты и т.д. Одно направление отрицало другое, но никогда не могло избавиться от действительной своей биологической основы.

Безрасовое общество на сегодняшний день – невозможно. Какими бы социальными стереотипами не воспитывали бы расовую терпимость, как бы ни преследовали противодействие этим стереотипам – традиционные расовые и этнические архетипы, акцент на индивидуальности и самосознании от индивида до крупных групп будет сохраняться всегда: на планете нет ни одного одинакового живого существа, но есть похожие и отличные. «Как бы сильно того ни желали «ревностные консерваторы», культурная война и расовый вопрос никуда в ближайшее  время не исчезнут. Слишком многие заинтересованы в том, чтобы эти проблемы сохранились. Афроамериканцы и испаноязычные граждане США составляют сегодня четверть населения страны. Все чаще на президентских выборах они голосуют единым блоком. Наши масс-медиа также заинтересованы в сохранении и усугублении расового конфликта. Рейтинги и рекламные деньги требуют «ударных» новостей и материалов, а ничто – кроме войны, конечно, – не привлекает читателя больше, чем описание расовых конфликтов»[73]Бьюкенен П. Смерть Запада
.

Расизм как термин в течение Новейшей истории используется по преимуществу с позиций ответной непримиримой нетерпимости. Данный подход к этой теме намерено ангажирован буржуазно-либеральными кругами в чисто пропагандистских целях. Посредством постоянных исторических аналогий и инсинуаций ведется травля и безапелляционное отождествление с расизмом таких сфер мировоззрения и исследований, как антропология, этно-плюрализм, расология, расиализм – теория, «согласно которой раса - главная движущая сила истории»[74]Бенуа А. Что такое расизм?
, которые занимаются реальными объективными природными и социальными явлениями и их историческими закономерностями. Слово «раса» и «неравенство» - стали «тоталитарным табу» в обществе насильственной культурной уравниловки, социально-экономического неравенства и уничтожения национальных корней, во имя либерального утилитаризма, универсализма и индивидуализма. Явления, стоящие в центре современных проблем человечества либо замалчиваются, либо предаются тотальному остракизму. В этом плане очевидно нарушаются права человека на свободу слова и свободу совести. Система этих «всеобщих» либеральных ценностей абсолютно не работает в сфере проблем, ею же созданных в последние годы. Либералы подавляли и не учитывали множество противоречий и социальных столкновений послевоенного периода. И теперь, вместо анализа, попыток компромисса, буржуазный либерализм страха ради иудейска выдвигает тотальную цензуру, запрет и политическое преследование, людей, ставших жертвами издержек либерализма и поднявших свой голос на защиту собственных прав. «...Если любое агрессивное поведение «расистское», расизм становится нормальным явлением, так как вражда, ненависть, агрессивность были присущи всем обществам во все времена. Если все расисты, то никто не расист. Столь расширительное толкование расизма делает неприменимыми законы против расизма»[75]ibid.
.Современная модель общества рухнула. То за что «боролись» либералы (в большей степени за них это делали коммунисты), ими же сегодня и преследуется. Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем[76]Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. – С.93.
.

То, что называют «антирасизмом», в принципе не существует. «Есть расизм, который абсолютизирует Иное, дабы создать Совершенно Иное, с которым никто не может иметь ничего общего. Есть другой, более извращенный расизм, который абсолютизирует Одинаковое и во имя Одинакового отрицает саму идею различий. Иное, таким образом, можно отрицать, уничтожая его отличие, или вообще отрицая, что существует иное. Подход разный, а результат один: уничтожение различий»[77]Бенуа А. Что такое расизм?
. Это политика своеобразного либерализма народов. Интернационализм и всякого рода терпимость в социальных отношениях. Такая политика общечеловеческих ценностей развивается в течение последних 60 лет в виде либерализма и демократизации общества. Она считается залогом современного процветания развитых стран, и поэтому эта политика стала доминирующей – государственной политикой многих стран. Многих, но далеко не всех. Что важно, так это то, что анти-расовая политика была не анти-расовой вовсе, а скорее социальной политикой равенства, частью тотальной либерализации общества, борьбой за права всякого рода меньшинств. То есть не было конкретного расового противостояния (кроме США и ЮАР), в либерализации были заинтересованы все слои общества. Именно потому, что реальные проблемы, возникшие в процессе либеральной интеграции общества, не брались в расчет, стали появляться движения противодействия – нео-движения разного толка. Либерализм пренебрегал идентичностью, самосознанием и стереотипами многих групп во имя своего универсализма. На сегодняшний день межэтнические и межрасовые конфликты и противоречия, которые накопились за время либерального развития общества, становятся центральной темой внутренней политики большинства стран Запада и прозападно ориентированных сообществ на весь 21 век.

«Антирасизм» также является преследованием и нарушением прав человека на собственную идентичность, самоопределение и суверенитет. Так называемый «антирасизм» отрицает принцип плюрализма в обществе (курение и алкоголизм – морально-этически можно исповедовать, а любовь к своей идентичности почему-то нельзя).

Большинство нео-движений связывали с пережитками нацизма. К этим процессам не хотели относиться серьезно, не смотрели вглубь. На самом деле их появление связано с мощнейшими мировыми миграционными потоками, с послевоенной деколонизацией мира, перераспределением индустриального производства, рынка труда. Произошло грандиозное смешение культурных пространств на Западе: «сегодня сосуществуют цивилизации и культуры, находящиеся на различных стадиях развития... в этот момент сталкиваются различные цивилизации и постепенно вырисовывается образ нового человека. Этот образ прояснится только позже, но его элементы уже здесь, в бурно кипящем котле»[78]Эко У. Средние века уже начались//Иностранная литература. – 1994. – № 4. – C. 260.
. Но вот что странно – после деколонизации мира, в деколонизированных регионах монокультурализм, моноэтнизм, моноконфессионализм стали доминирующими процессами. В Африке в 60-х гг. ХХ в. после освобождения многочисленных африканских стран от колониальной зависимости бывшим президентом Сенегала Л.С. Сенгору была создана концепция негритюда (расизма наоборот)[79]Садохин А.П. Этнология: Учебник. – М.: Гардарики, 2000. – С.103.
.Там происходит выхолащивание культурного пространства, и одновременно, эти регионы стали поставщиком мигрантов и культурного смешения для самых культурно развитых центров мира. За примерами далеко ходить не надо – в Чечне живут только чеченцы; Закавказье вышвырнуло всех русских и все русское из своей культуры; на всей территории постсоветского пространства также идет борьба с русской культурой. Что касается зарубежной деколонизации, то Запад ее уже пережил, а негатив спустил на тормозах, ради либерального процесса: просто всех беженцев там нормально, по-человечески приняли, им помогли, чего не скажешь о современной России. На гигантской периферии мира расизм, в классическом его антигуманном понимании, доминирует, хотя его всячески оправдывают тем, что это неразвитый Третий мир.

За последние 60 лет с окончания Новой истории проблемы, связанные с этническими, расовыми, демографическими, миграционными, культурологическими процессами человечества накопились в совершенно новом качестве и содержании. Они по-новому обусловлены – новая ситуация, новый дисбаланс. К концу 1980-х высокий уровень безработицы, увеличившееся количество иммигрантов и преимущественно «неевропейский» характер иммиграции привели к резким изменениям в европейских взглядах в политике10. Эти противоречия не могут детерминироваться имперским колониализмом, антисемитизмом, нацизмом прошлой эпохи. Они созданы эпохой буржуазного неоконсерватизма и неолиберализма, который также принял знамя интернационализма левых после Второй мировой войны. Но люди, оказавшиеся «по ту сторону», сегодня уже не несут какой-либо «вины» за прошлое – это уже новое поколение, и поэтому их «нетерпимость» к настоящему положению вещей в этой теме вполне обоснована и оправдана – их интересы не учитываются либеральным универсализмом, их мнение уже давно не спрашивают, даже, наоборот, оно осуждается, но аргументами давно ушедшей эпохи, грехами почивших поколений. Это очевидная антидемократическая дискриминация крупных этнических образований европейской цивилизации в угоду корпораций и меньшинств. С интересами большинства не считаются, а значит принцип демократии и либерализма очевидно извращен, что не удивительно для буржуазной цивилизации в целом.

Отправной точкой этих событий является «демографический взрыв» в середине 20 века в мире. «50-е годы стали переломными в мировом демографическом развитии, определили хронологическую грань в складывании сложной современной демографической ситуации. В 1950 г. численность населения мира составляла 2,5 млрд. человек, примерно десять лет спустя она достигла 3 млрд., в 1976 г. – 4 млрд., а в настоящее время – более 6 млрд. человек»[80]Хантингтон С. Столкновение цивилизаций/С. Хантингтон. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. – С.309.
. При этом продолжающееся с 60-х годов резкое снижение рождаемости в европейских странах поставило многие из них перед угрозой депопуляции. Удельный вес населения Европы в общей численности населения мира стал постепенно сокращаться[81]Шелестов Д.К. Историческая демография. – М.: Высш. Шк., 1987. – С.145.
. «Первую половину ХХ века народы белой расы составляли треть всех людей на Земле. К 1960 году их доля снизилась до четверти населения планеты. Сегодня на них приходится 10% населения Земли и 4% рождающихся детей. Белых народов стало меньше, чем китайцев»[82]ibid. C.144.
. А в России это явление приобрело стремительные формы через одновременное падение рождаемости и увеличение смертности населения, что и создало ситуацию вырождения нации под названием «русский крест». «В России в ноябре 1992 года (впервые с XV века) смертность превысила рождаемость. За 1993-2005 годы ее население сократилось на 11 млн. человек и составило на 1 января 2006 года 142,7 млн. Главная убыль идет за счет русского народа»[83]Голубчиков Ю. Русский народ убывает//»Природа и человек» («Свет»). – 2007. - №3. – С.4.
.

На нынешнем этапе истории создаются условия для нового Великого переселения народов, способного уничтожить европейскую цивилизацию подобно Риму. Настоящий современный расизм (вернее было бы уже назвать его расиализмом или этноплюрализмом) имеет совсем другое содержание, в отличие от старого расизма превосходства. «В настоящем расиализме расовый фактор рассматривается как первичный, а не как один из множества других. Более того, подлинный расиализм исходит из причинной, почти механистической взаимосвязи между расой и социально-культурной областью, причем первая определяет вторую. Расиализм отрицает неравенство рас и это принципиально отличает его от расизма»[84]ibid.
. Было бы правильнее рассматривать нынешние расовые проблемы не с позиций превосходства, а с позиций безопасности – национальной и культурной. «Фактором, увеличивающим возможность этнических конфликтов и, соответственно, повышающим роль этнической идентификации, являются миграции»[85]Бенуа А. Что такое расизм?
– это очевидный вывод из сложившейся современной ситуации.

Обобщая все вышеизложенное можно сказать, что либеральная прозападная политика создала уникальные условия для развития новой формы расизма – панрасизма. Это ассимилятивный расизм, вернее его новая ипостась. Обычно ассимиляция, натурализация происходит по принципу меньшее вливается в большее. То есть большее образование (нация, суперэтнос) включает в себя меньшие группы, диаспоры, кланы и т.д. Типичным примером является Америка. Ее общество полностью построено на данном принципе, однако своеобразие было создано за счет иерархии этих групп. Новая ассимиляция происходит по принципу многочисленное маленькое растворяет единое большое. Большие группы распадаются до беззащитных и безликих индивидов. Маленькие группы не распадаются, наоборот, государство наделяет их правом не распадаться, сохранять своеобразие, а большим группам в этом праве уже отказано. Разного рода меньшинства умудряются обосновывать свою экспансию тем, что они, видите ли, жертвы того или иного большинства в историческом плане, хотя страдали не они, а лишь некоторые из их предков. «Ситуация с гражданскими правами привлекает и адвокатов. Новость о том, что где-то нагрубили чернокожему клиенту или отказались его обслужить, для адвоката равноценна выигрышному билету лотереи... Расовый рэкет набирает обороты и из проблемы национальной превращается в мировую. В Дурбане, Южная Африка, в сентябре 2000 года проходила под эгидой ООН международная конференция «Мир против расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и нетерпимости». Цель конференции: добиться от США официальных извинений за «трансатлантическую работорговлю» и согласия выплатить десятки миллиардов долларов «репараций» афроамериканцам за совершенные предками нынешних белых граждан США «преступления против человечности»[86]Волкогонова О. Этническая идентификация и искушение национализмом/О. Волкогонова, И. Татаренко
. Они требуют себе привилегированной безопасности у государств от большинства, которыми оно управляется. Даже требуют компенсации за геноцид и колониальную политику, требуют признать и не оспаривать своей трагедии у общества. Эти требования закрепляются на международном уровне в разного рода декларациях прав меньшинств: Декларация о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым  меньшинствам от 18 декабря 1992 года, Рамочная конвенция о защите прав национальных меньшинств от 1 февраля 1995 года  и т.д. Уместно спросить, почему нет ни одной декларации прав большинства? Почему все обязаны признавать геноцид евреев как меньшинства в годы Второй мировой войны, но никто не говорит о геноциде русских в то же время. «По нашему убеждению, утверждать, что какой-либо народ, народность, или национальная группа «страдала больше, чем кто-либо на свете на протяжении всей истории человечества», – значит не только намеренно, в угоду низменным националистическим устремлениям извращать факты прошлого, но и сознательно вставать на позиции расизма, лишь вывернутого наизнанку, воспитывать открытую или затаенную неприязнь ко всем и вся сеять рознь»[87]Бьюкенен П. Смерть Запада.
.Расистское превосходство возвышенности сменилось моральным жертвенным превосходством ради привилегий и преимуществ за счет других. Вот чем сейчас занимаются разные диаспоры в Европе. Их представители иезуитски утверждают, что «…в большинстве известных случаев лидирующая роль представителей этнического большинства в интеграции общества сопровождалась отказом от требований прерогатив для себя»[88]Иванов Ю. Осторожно: сионизм!/Ю. Иванов. – М.: Изд-во политической литературы, 1970. – С.27.
. А может быть им эту «лидирующую роль» навязали лоббисты от разных продажных элит? Чем подтверждается со стороны большинства отказ от прерогатив для себя? Каков позитивный результат этого отказа? Расовое европейское большинство выставляют дураками с «лидирующей ролью» либо выслушивать бесконечные упреки и требования со стороны мигрантов, которые у себя на родине не хотят работать и отстаивать свои права. Либо получать и терпеть за отказ от прерогатив для себя этническую мафию, сепаратистский шантаж и хамские нападки на традиции этого большинства со стороны этнических меньшинств, желающих со своим первобытным мировоззрением и гонором, иметь достижения развитой нации.

Для иллюстрации этой формы расовой и этнической дискриминации возьмем для начала Францию. Там каждый гражданин – француз, несмотря на национальность. Французы ради идеи равенства отказываются от своей идентичности и своеобразия в пользу всех остальных – не французов, которые в свою очередь сами не отказываются и даже борются за свою идентичность – религиозную, национальную, культурную – при этом, не признавая и отрицая любую французскую самобытность в своей жизни. То есть самих французов, как коренного народа уже не существует. Они влились в суперэтнос с аналогичным названием, растворились в нем, в то время как остальные только де-юре признают себя частью этого суперэтноса, не хотят растворяться в нем. Налицо этническое и расовое лицемерие и дискриминация титульной нации. Что блестяще подтвердилось антифранцузскими погромами в Париже, Марселе и по всей Франции в 2005 году. Каждый француз говорит «я француз» и живет как француз, араб, алжирец, негр тоже говорят «я француз», но жить продолжают как араб, алжирец, негр, считая это своим неотъемлемым правом, требуя от правительства большей заботы к себе именно по причине своей национальной, расовой и религиозной исключительности. Им настоящие французы не указ и вообще мешают жить. «Здесь с неумолимостью физической закономерности проявилось действие сформулированного еще в 1930-х гг. «закона Хансена», который гласит: «Иммигранты третьего поколения вспоминают то, что пытались забыть иммигранты первого и второго поколений»…Потомки иммигрантов не хотят мириться с неравенством своих возможностей в стране, где они с рождения должны обладать равными правами с коренным населением. Они не могут реально оценивать ситуацию на своей исторической родине, но им необходим мифологический образ «идеальной прародины» и славных культурных традиций как способ повышения самоуважения и самоутверждения. Эмигранты третьего поколения не стремятся, как их деды и отцы, стать «настоящими французами», многие из них выпячивают свою особенность, опираясь на этнические и религиозные традиции, отвергнутые первым и вторым поколениями»[89]Паин Э.А. Этнополитические условия гражданской интеграции российского общества//Общественные науки и современность. – 2006. - №6. – С.27.
. Заметим также, что на исторической родине этих мигрантов французы преследуются и за свою культуру и за свою религию – это вроде как издержки колониального прошлого. Там французом быть и опасно, и позорно.

Если же во Франции или Германии кто-то вдруг возмутится пренебрежением к своей отечественной культуре, к своему экономическому положению, к равнодушию со стороны правительства к коренным интересам страны и ее аборигенов – он расист, нацист, фашист. Если кому-то из «обиженных жизнью» иммигрантов не понравится, хотя бы слово, поступок, рисунок, они сразу кидаются яростно, с ненавистью и первобытной нетерпимостью громить сонных бюргеров Европы, обвиняя их во всех грехах на свете. А те должны терпеть. Все ради либерализма. Мусульманские общины – будь то турецкая в Германии или алжирская во Франции – не интегрировались в принявшие их культуры и практически ничего для этого не делают[90]ibid.С.24.
. Исламистские погромы в Европе происходят все чаще. Быть французом, немцем, датчанином можно только потихонечку, только по праздникам: таков удел наследников могучих нибелунгов, неукротимых галлов, яростных викингов – уж они-то арабам показали! Их потомки выбирают политическую и этническую эвтаназию – последнюю гуманитарную ценность современной Европы, соглашаясь гуманно отказаться от своей собственной идентичности, быть не хозяевами, а никем в своей стране среди сонма гостей, на родине которых их презирают. Этому даже Иисус Христос не учил.

Нельзя относиться аналогично к людям с другим мировоззрением. «Чтобы на земле восторжествовало равенство, надо сначала очень четко договориться: отнюдь не все люди равны перед богом. И винить их в этом нельзя. А уповать на моментальное перевоспитание даже не глупо, а преступно»[91]Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. – С.311.
. Они станут «такими же, как все людьми», когда сами начнут думать так, а не лицемерить и клянчить себе привилегий, прикрываясь «общечеловеческими ценностями», и при этом культивировать местечковый изоляционизм, навязывать остальному обществу свой менталитет, стереотипы и обычаи – далеко не «общечеловеческие». «Мир близких людей сужается, а чуждые сообщества, о которых известно немногое, становятся все опаснее. Поэтому понятие «чужого» обретает невиданную мощь и силу – не в последнюю очередь потому, что все мы сталкиваемся с вызовами и неопределенностями, которые делают нас чужими»[92]Семенов Ю. Семнадцать мгновений весны. – М.: Издательство «Известия», 1980. – С.238.
.

Проблемы современной иммиграции и иммигрантов возникают вовсе не там, куда они приезжают – там они продолжаются, а, прежде всего, в тех странах, откуда они уезжают: «новая волна миграции была отчасти результатом деколонизации, образования новых стран и политики государств, которые поощряли отъезд людей или вынуждали их делать это»[93]Ulrich Beck. The Cosmopolitan Vision. Cambridge (UK); Malden (Ma.): Polity Press: 2006, IX + 201pp. – p. 110.//Иноземцев В.Л. Ульрих Бек. Космополитический взгляд.//Вопросы философии – 2006. - №11. – С.182.
. Вот где источник современного экстремизма: антидемократия и бедность, идеологическая предвзятость, нетерпимость и насилие на периферии. Почему «местным» - принимающей стороне приходится отвечать за провалы политиков стран-доноров миграции, за провал их национального самосознания – они хотели свободу, они её получили, почему мигранты бегут от своего суверенитета? Все издержки и упреки почему-то сыплются на головы принимающей стороны, ни коим образом не сообразуясь с ее проблемами и культурными устоями. Либеральные правозащитники до сих пор замалчивают и «не обращают внимание» на подлинные причины миграций. Объяснение лежит у них лишь в абстрагированных от людей понятиях экономической науки. А между тем, политические деятели, создавшие у себя невыносимые условия жизни для своих соотечественников ответственности не несут. Этот груз, еще раз повторимся, был переложен полностью на принимающую мигрантов сторону. Зачастую, люди, которые мигрируют в европейскую цивилизацию, едут не только по экономическим соображениям, многие из них преследуются по национальным, религиозным, сексуальным и другим «ксенофобским» признакам у себя на родине. Но отвечать за эту антидемократию приходится европейцам, никто не призывает к ответственности, толерантности государства-доноры мигрантов перед мировым сообществом.

Почему бы «глобальному» человечеству (в лице, например, ООН) не позаботиться о «правах человека» на периферии человечества, а не только находить правозащитные фетиши в столкновении культур? Почему требования в отношении культурности и толерантности должны повышаться к принимающей стороне, а не к приехавшим? «В отношении тех регионов и стран, где царят хаос и насилие, имперские державы должны быть вполне определёнными в своей политике. Если правительства этих стран могут быть низложены мирно, необходимо пользоваться этой возможностью. Если для их отстранения от власти необходимо прибегнуть к военной силе, не следует интересоваться мнением всех и каждого. Нужно восстановить понимание цивилизаторской миссии западного мира и следовать этой миссии. Нужно обратить миграционный поток вспять»[94]Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. – С.308.
.

Деколонизация, о которой упоминалось выше, была очень жестким, порой жестоким процессом – она в значительной степени искупает предшествующую ей колонизацию. Также ее издержки искупает тот факт, что колонизаторы оставили после себя довольно значительное высококультурное наследство и развитые социальные инфраструктуры (в сравнении с доколониальными), которые во многом обусловили возникновение национального самосознания и идею суверенитета в бывших колониях. В нынешней миграции нет такого прогрессивного культурного посыла. Наоборот, этот процесс очень ретроградный, трибалистский, реакционный и примитивный. Он подрывает идею национального суверенитета современных высокоразвитых культур. И это нагло преподносится как прогрессивный феномен космополитизации и глобализации общества разного рода буржуазно-либеральными идеологами. Причем этому придается абсолютно объективистский, спонтанный, исторически закономерный и правомерный характер. Мол, все само собой происходит, это эволюция. «Право общностей на защиту своего культурного наследия не означает права на защиту своих привилегий... Нам всем нужна борьба за обеспечение мигрантам подлинно равного доступа к экономическим, социальным и (обязательно!) политическим правам в той зоне, куда они мигрировали. Я знаю, что здесь будет грандиозное политическое сопротивление на основе защиты культурной чистоты и накопленного права собственности. В заявлениях государственных деятелей Севера доказывается, что Север не может взять на себя экономическое бремя всего мира. А почему собственно нет? Богатство Севера в очень большой части – результат перекачивания прибавочного продукта с Юга. Именно этот факт в течение нескольких веков вёл нас к кризису системы. Это вопрос не благотворительности, а рациональной перестройки»[95]Иноземцев В.Л. Бремя белого человека//Независимая газета. – 2003. – 25 ноября.
. А почему бы собственно европейцам подобно борцам за свободу Африки и т.д. не сопротивляться обратному перекачиванию прибавочного продукта и «рациональной перестройке»? Йорг Хайдер хуже Нельсона Манделлы потому что он белый?

То же самое смешение котлеты с мухами происходит и в России. Для русских этот процесс гораздо тяжелее. Французы, например, всегда были суперэтносом. Франция включает 13 исторических этнических областей: Бургундию, Нормандию, Гасконь и т.д. Поэтому для французов их название было всегда условным. Для русских же понятие «русский» всегда ассоциировалось с единством одного народа и страны. Единство решало любые противоречия, даже этнические. Даже те, кто не считал русскими и другие народы, все равно не утверждали различия. Идентичность была связана именно с единством. Этническая картина Российской Федерации является достаточно пестрой в расовом аспекте, так как здесь проживают свыше 130 наций, народностей и этнических групп (самый большой этнос – русские – насчитывает 120 млн. человек, самая маленькая этническая группа – керки – около 100 человек). В составе населения России этнологи насчитывают 10 малых рас. Это объясняется тем, что в нашей стране проходит граница между основными ареалами распространения двух больших рас – европеоидной и монголоидной. Процессы расового смешения имеют здесь многовековую историю, поэтому населению России никогда не был свойственен расизм как неприятие представителей какой-либо расы[96]Валлерстайн И. После либерализма. – М., 2003. – С.250.
. Русские вроде бы со всеми жили в мире, но вот пришел мировой либерализм. И все сразу прозрели свою историческую исключительность, уникальность, самосознание и идентичность.

В то же время либеральная отмена национальности как признака идентичности, наделение гражданством всех подряд, отрицание и замалчивание любых проблем, связанных с миграционными процессами, с рынком труда привели коренное население к обезличиванию и бесправию. Они в отличие от меньшинств не имеют права бороться за свое самосознание, за свою идентичность. Почему? Вывод прост – раз их много, они могут стать фашистами. Поэтому их бесправие закономерно. То есть надо тоже стать меньшинством, тогда можно самоопределяться.

Россияне – это все, кто живет в России. Раньше слово «россияне» было синонимом слову «русский». Даже при Советском Союзе в его интернационалистской патетике, национальное самосознание и идентичность самого крупного коренного народа никогда не низводились до такого убогого состояния, как в современной Российской Федерации. Русский человек – был «старшим братом в большой семье народов». Национальное своеобразие, пусть и довольно оригинально, прославлялось. Советский послевоенный интернационализм идеологически выступал главным образом против конфликтов на национальной почве, которых в постсоветской России и на остальном постсоветском пространстве хоть отбавляй. Миллионы беженцев из СНГ, работорговля, исламистская экспансия, война в Чечне, конфликты в Осетии и других кавказских республиках, политика национальной и культурной исключительности исповедуемая многими субъектами федерации (Татарстан, Башкортостан) свидетельствуют о процветании расизма (этнизма) в Российской Федерации. И погромы были, только их замалчивают.

Почему это расизм, а не национализм? – Потому что очень отчетливо прослеживается именно биологизм этих процессов. «Расизм — это движущая сила национализма... Расовая теория оживляет чувства, которые восходят к донациональным формам общества»[97]Садохин А.П. Этнология: Учебник. – М.: Гардарики, 2000. – С.101.
. Все антропологические (включая и расовые) и этно-культурные признаки самого архаичного содержания используются именно для утверждения своей исключительной идентичности, вместо высоких культурных достижений развития нации.

Русским беженцам даже в названии на своей родине отказывают – они русскоязычные. «Здесь слово русский – неполиткорректно»[98]Эвола Ю. Раса как революционная идея.
. Россия окружена чисто националистическими, агрессивными государствами, приезжие из которых требуют от российского правительства уважения их интересов и традиций, обвиняют русских в расизме, нацизме и пр. по малейшему поводу. Многие из мигрантов не бежали от своих соплеменников по политическим причинам. Они приехали сюда жить, зарабатывать. Они ежегодно вывозят миллиарды долларов в свои исторические родины. Но бесхребетная либеральная политика дает им возможность добиться большего – создать Россию без русских. То есть эти люди имеют права получать власть во всех государственных органах. Для них борьба с «великорусским шовинизмом» это уже не защитная реакция, а агрессивная стратегическая задача. Они все россияне, но ни один из них не русский. Все они против русских. А русские должны смириться с навязываемым им либеральным правительством существованием и влиться всем своим стомиллионным организмом в «дружную» карликовую семью всех остальных россиян. Ничтоже сумняшеся  всяческие либеральные доброхоты и правозащитники вдалбливают русским, что иммигранты и этнические меньшинства приносят пользу стране, от них зависит экономический рост государства, а коренное население испокон веков «пьяное и ленивое». То есть 30 млн. иммигрантов и этнических меньшинств кормят 110 млн. русских. Абсурд!

Таков новый ассимилятивный расизм – большое растворяют малым. Идет процесс постепенной эрозии всей европейской цивилизации. Ее шаг за шагом переваривают ферменты чужих цивилизаций в виде всяческих диаспор, кланов, религиозных конфессий. «Многие меньшинства не желают интегрироваться, образуют кланы, и каждый клан выбирает свой район, который становится его центром, часто недоступным: вот мы и имеем средневековый квартал – «контраду»…. Клановый дух возрождается также и в среде имущих классов. Которые под впечатлением мифов о природе удаляются от города, в район садов со своими независимыми супермаркетами, давая жизнь другим типам микросоциумов»[99]Фраза из песни К. Кинчева (Альбом «Изгой», 2006 год).
. Кстати, слово «раса» с английского переводится как «порода», поэтому расизм можно рассматривать и не только как межэтническое противостояние, но и как классовую борьбу: любой элитаризм и аристократизм, чтящие избранность и родовитость – это своеобразный «социальный расизм».

Мигранты не несут прогресса и развития европейцам. Они лишь потребляют все европейское, хотят собственного развития: политического, потребительского, но не интеллектуального, созидательного. И уже открыто выражают свою неприязнь к дальнейшему развитию европейцев. Но самое главное – они открыто проявляют свою расовую и этническую неприязнь к европейским народам у них же дома и очень агрессивно. Кто этого не замечает в последнее время? Только либеральная и экономическая элита. Их заботит только экономика и собственность, до биологии им дела нет.

Европейская цивилизация теряет свою самобытность и содержание, остаются только названия «француз», «россиянин», «германец», которые по окончании этого процесса будут изуродованы чужими языками до неузнаваемости и, в конце концов, выродятся в фольклорный фантом с уничижительным или юмористическим оттенком: «город наполняется иммигрантами, но лишается своих старых жителей, которые используют его только для работы, а затем бегут в пригороды (все более укрепленные после кровавых событий в Бель-Эр). В Манхэттене скоро будут жить только негры, в Турине – только южане, в то время как на окружающих холмах и равнинах вырастают родовые замки, со всем этикетом добрососедских отношений, взаимным недоверием и торжественными поводами для церемониальных встреч»[100]Эко У. Средние века уже начались//Иностранная литература. – 1994. – № 4. – C. 262. 31 ibid.С.262-263.
.

Известный «антирасист» Айзек Азимов в стиле классического расизма рассуждает о необъективности и беспочвенности европейского расового превосходства: «За последние 6 тысяч лет большую часть времени Азия и Африка были, фактически впереди Европы. Передовые цивилизации развивались в Египте, на Ближнем Востоке, в Индии и в Китае, в то время как европейские народы практиковали человеческие жертвы и красили себя синей краской. В будущем вполне может случиться, что другие группы, а не европейцы снова возьмут на себя инициативу»32. И что же даст им такую возможность как не превосходство? Почему европейцы должны уступать и во имя кого? Но «места» во всемирной истории не даются даром – нужно уметь их взять, нужно на деле доказать свое преимущество перед старыми обладателями и новыми претендентами[101]Азимов А. Расы и народы/А. Азимов, У. Бойд. – М.: «Центрополиграф», 2005. – С.194. 33 Устрялов Н.С. К вопросу о русском империализме//Журнал внешней политики и права «Проблемы Великой России», No15, 15 (28) октября 1916 года, сс.1-5.
. Таким образом, расовый вопрос возвращается на круги своя, где лишь «одна только наследственность достаточно сильна для того, чтобы вступать в борьбу с наследственностью»[102]Лебон Г. Психология народов и масс//Психология толпы: социальные и политические механизмы воздействия на массы. – М.: Изд-во Эксмо; СПб.: Terra Fantastica, 2003. – С.48.
.

Все вышеизложенное лишь подтверждает изначальный тезис: Расизм не просто политическое движение. Расизм – это биологический и соответственно культурно-исторический процесс, который в разном виде опосредуется или приспосабливается самыми разными идеологиями для определенных социально-экономических и политических целей. Расизм отражает один из наиболее древних и важнейших процессов биосферы – отбор.