Эта тема постоянно сопровождает человеческое размышление – даже в том случае, если не звучит так однозначно и определенно. Разногласия начинаются прямо в начале, при попытке определения, что это, вообще, такое – добро и зло.

В упоминавшемся мною учебном пособии «Социология как основа гуманитарного мировосприятия» обосновывается следующее:

1) поскольку в социальном мире нет никого кроме живых людей, стремящихся реализовать свои способности, с этой именно целью (не обязательно осознанной) объединяющихся в общество, и поскольку все и любые понятия созданы и введены в обиход только этими людьми в соответствии с потребностью самореализации –

в наиболее общем виде «добром» для всякого человека (для индивида) может быть признана только возможность его самореализации и то, что ей содействует. Соответственно «злом» – то, что самореализации препятствует.

2) «Добром» для общества, соответственно, выступает то, что содействует росту количества условий самореализации масс людей.

Казалось бы, здесь нет противоречия, НО – наращивание этих условий осуществляется на практике в бесконечном и тяжелом труде созидательном, в труде неперсонифицированном (в строительстве, на транспорте, в труде фабричном, сельскохозяйственном, торговом), когда очень малое количество людей может считать, что в таком труде они именно самореализуются. Общество вынуждено использовать способности индивидов функционально, – в ответ на нужды и проблемы производства. В то же время, нельзя сказать, что общественная жизнь оказывается для людей злом, поскольку изменение базы для самореализации, наращивание количества условий для этого необходимо для самой самореализации. (Правда, как показывает история, главным образом – для самореализации последующих поколений)

3) Мы получаем две формы существования добра в социуме:

добро для индивида и добро для общества.

Эти две формы слиты воедино, но по характеру своего выражения, по форме своей практической представленности могут казаться прямо противоположными.

Спорщики, как правило, разделяются на две основные группы: защитников интересов индивида (они же – страдатели по поводу множественных несовершенств в любой форме социального бытия) и защитников интересов общества (эти последние, как правило, тоже являются страдателями, но уже по поводу несовершенств индивидов, которые в стремлении к своим частным и «мелким» целям забывают об интересах общих и глобальных (или не хотят им служить).

Взгляните с этой точки зрения, и Вы легко обнаружите два эти взгляда в творчестве и в личностях известных писателей и мыслителей. В частности, становится понятным заблуждение Ф. М. Достоевского, который устами Ивана Карамазова заявляет, что «не нужен» ему прогресс, для достижения которого в будущем так много страдают люди в настоящем. Вы могли бы пояснить Федору Михайловичу, что страдают люди НЕ ДЛЯ прогресса, а ИЗ-ЗА дефицита условий собственного развития, что снижение уровня их страданий осуществимо лишь на путях снижения уровня дефицитности соответствующих условий, рост которых мы называем прогрессом, а сам этот прогресс является не целью человеческих деяний, а просто результатом множественных процессов самореализации людей, объединившихся для этого в общество, но столкнувшихся в своем стремлении к самореализации с дефицитом необходимых для того условий.

Но вспомним о возможности и других мнений. Вспомним о том, что мы стремимся в спорах – побеждать, а спорщикам – помогать.

Ситуация первая

По-нашему – первым добром, добром для индивида мы называем возможность для него реализации его способностей и то, что этому способствует.

Вы можете столкнуться с прямо противоположной трактовкой понятия «добро». А именно:

(Подчеркну специально, что ниже будет представлена не моя точка зрения, оспоренная здесь же ниже по тексту. Поэтому представлю ее курсивом – для более ясного противопоставления)

Стремление к самореализации не может и не должно восприниматься как добро именно по причине дефицитности условий для него. Из-за указанного дефицита условий мое стремление к самореализации обязательно противопоставит меня другим людям (не всем, конечно, но многим – обязательно), очернит и обременит недоверием всю сферу межличных отношений. Стремясь самореализоваться в атмосфере недостаточных условий, всякий человек начинает видеть в другом человеке в первую очередь конкурента, даже врага. И – может быть, еще хуже – человек начинает коверкать и калечить собственную душу, вытравливая из нее все мирное, доверчивое, нежное, человеколюбивое. Начинают прославляться и преподаваться юношеству (не специально, но фактическим поведением взрослых) безразличие к другим и высокомерие, проявления силы и бездушие. При этом начинает буквально страдать даже сам этот «сверхчеловек», – потому что как способности, так и потребности в мире и дружелюбии существуют в каждом из нас объективно. Мы не можем от них отказаться – их приходится вытравливать из себя, коверкать себя. И потому – добром следует (напоминаю – с этой точки зрения, и это не моя точка зрения) признавать именно стремление к миру, к взаимопомощи, к чистоте помыслов . Все это есть в каждом из нас, но в большинстве из нас забито и затоптано стремлением к самореализации. Обязательно к САМО – что приводит также и к забвению ценностей более значительных, чем нужды сего дня. Поэтому – надо отказаться от стремления к самореализации , «вытащить» в себе самом «наверх» собственную нежность и чистоту, что психологически и методологически осуществимее всего достичь посредством обращения к Богу – в любом из Его представлений.

Вот так.

Теперь скажите – убедительно звучит? И еще скажите – встречали Вы подобные слова, подобную аргументацию?

Обязательно встречали – поскольку такой взгляд проповедуется всеми религиями уже много сотен лет. И, в частности, старец Зосима в «Братьях Карамазовых» Достоевского считает монахов образцом для человечества, – именно на этом основании, поскольку монахи в принципе отказываются от претензий на материальные, дефицитные блага.

Как поведете себя? Сумеете защитить наше первое определение добра?

Тем более, что определение второе (через мир, любовь и Господа Бога) звучит ведь очень красиво и, казалось бы, человеколюбиво.

Но именно – казалось бы!

Ваше рассуждение и Ваш ответ могут строиться следующим образом:

призыв к всеобщей любви и к миру звучит сотни (даже тысячи) лет, но почему-то не реализуется, не находит воплощения в реальной жизни. Наше дело – не страдать и не фантазировать, а пытаться понять , что людям нужно и почему они действуют так, а не иначе. Все становится на свои места в истории человечества, все становится понятно и непротиворечиво, если мы допустим, что для людей

главное – не мир, не дружба, не любовь, а – самореализация.

Ситуация вторая

Ваши собеседники очень часто строят не только свой разговор, но и самое свое размышление на допущении некоторых ценностей как бы существующими самостоятельно – и тогда скорбят о забвении этих ценностей живыми людьми. «Как многого бы добились люди, если бы больше внимания обращали на …» – дальше могут указываться порядок и мир в социуме, духовное развитие, богатство и процветание материальное, степень покорения сил природы, снижение загрязнения окружающей среды, снижение взаимных межличных претензий и мало ли что еще.

Ваше отношение к таким «соболезнованиям» и Ваша роль в диспуте должны опираться на тот факт, обосновываемый историческим опытом, что

не существует ценностей, которые были бы выше или важнее живущих в данное время людей и их стремления к самореализации.

Я употребил выражение «… должны опираться». Что еще за «долженствование»? Кому это Вы что-то «должны»? Конечно, «должны» – только самим себе, и только если хотите быть непротиворечивы, убедительны и – побеждать оппонентов.

Ситуация третья

Каждый диспутер, каждый спорщик обязательно защищает некоторое «добро» – даже если обосновывает необходимость уничтожения людей по какому-либо признаку (он ставит этот признак выше реальных людей, а добром считает его защиту, – и выше уже отмечено, как вести себя в этом случае). Так всегда – НО! – борьба за «добро», любое, может выражаться

или путем утверждения добра, или путем критики зла.

Что проще? Безусловно, критика. Обратите внимание Вашего собеседника в этом случае – а «собеседники» главным образом и заняты именно критикой, – что он выбрал для себя простейший путь. Люди серьезные – а «серьезным» здесь являетесь именно Вы – сосредотачивают силы мысли своей на путях утверждения добра, на поиске причин и возможностей минимизации неизбежного зла, а не на негодованиях по поводу его, зла, существования.

Обратите внимание на содержание диспутов по каналам ТВ, на выступления оппозиционных политиков, на содержание литературных произведений, становящихся вдруг модными. И даже – на учения: религиозные, философские, политические. Они очень часто (а религиозные – всегда и обязательно) строятся как раз на стремлении исключить зло из социальной жизни, допуская при этом, что «зло» существует отдельно и именно в качестве «зла», (известный в греческой мифологии «ящик Пандоры», или в Библии образ «козла отпущения»). Все они строятся на начальном определении сущности зла и затем на путях его выкорчевывания. И здесь – в истории социальной мысли обязательно – авторы подобных учений вынуждены были договариваться до рекомендаций самых античеловеческих.

На этой теме необходимо задержать свое внимание

Заинтересовавшись проблемой улучшения социальной атмосферы, размышляя над тем, как повысить в обществе уровень согласия, доброжелательности его членов, миролюбия, – теоретик обязательно отметит, что мешает этому согласию и миролюбию в первую очередь и главным образом неравенство социального положения людей, неравенство в распределении богатств и уровня участия в общественном производстве. Лежащая «на поверхности» главная причина неравенств, и соответственно источник зла – именно неравенство богатств, принадлежащих отдельным людям, что необходимо определяет и первый же совет по совершенствованию общественных отношений: ликвидировать это неравенство двумя дополняющими друг друга и направленными друг другу навстречу мероприятиями: обобществлением богатств (запретом на частное обладание богатствами) и воспитанием в гражданах общества личной скромности, аскетизма, нежелания обладать богатствами.

Эта первая (и обязательная для таких учений) теоретическая рекомендация необходимо обрастает множеством «уточнений». Действительно, даже поборовший в себе жажду накопительства и приобретательства человек может опять захотеть облегчить и улучшить жизнь собственным детям, или родственникам, или вообще к каким-то людям станет относиться с большей симпатией, чем к другим и захочет создать для них лучшие условия.

Как избежать такой опасности? Совершенно ясно, то есть непротиворечиво логически (для рассуждения с этой, критикуемой нами, точки зрения), что рекомендация по избежанию такой опасности может быть одна: необходимо ослабить межличные связи людей, формализовать их, лишить эти связи личностной окраски, лишить их индивидуальности.

Звучит жутковато – но мы же взялись бороться со «злом» ради процветания «добра»! И потому приходится соответствующим теоретикам (упомянем вначале «Государство» Платона, хотя и в последующих учениях явно то же самое) отрицать права родителей на детей, делать отцовство неизвестным и безразличным, даже кратковременные семейные связи делать прозрачными и видимыми для всех (вплоть до домов из стекла и с общим, в одном доме, проживанием), подчинить их контролю и определению властями, родственные чувства подчинять служению общему идеалу добра (в Библии, Коране). Разработка соответствующих деталей может, конечно, отличать одно подобное учение от другого, но – не в «деталях» здесь суть темы.

Все эти рекомендации, самая мысль об их полезности разрабатывались не только теоретически. Спартанский вождь Ликург проводил их в жизнь еще до Платоновых размышлений, вожди разных народов и во все времена внедряли все те же методики в собственное правление кто в большей, кто в меньшей степени, мыслители вплоть до нашего времени обосновывают (как бы заново) те же самые рекомендации – вроде прославления бюрократизации общественной жизни Максом Вебером. Так что странным может казаться то, что до наших времен люди пугаются самого предположения о возможности ограничения права индивида быть индивидом. Книги вроде «Мы» Е. Замятина или «1984» Оруэлла воспринимаются как «страшилки» – и тем все снова и снова воспроизводится восприятие общественных «добра» и «зла» как явлений и категорий, существующих отдельно и в отрыве друг от друга. Страхи Замятина или Оруэлла демонстрируют еще и ту их ошибку, что реальная жизнь реальных людей (даже жизнь страшноватая) отрывается от интереса этих людей, от их воли, желаний, стремлений, – и потому подается как нечто навязанное, и могущее быть навязанным людям извне, со стороны. Как навязанное силами, не подвластными человеческому контролю.

И – в заключение о добре и зле:

Не существует «чистой чистоты», «всегда доброго добра».

Всякое «добро» лишь частично является добром. То же самое может в других условиях оказаться злом. Это факт, – и его понимание всего полнее, всего непротиворечивее достигается именно с помощью социологической концепции, или социальной теории, изложенной и обоснованной в упоминавшемся учебном пособии. Итак –

ничто не есть «добро» для индивида во всех случаях и всегда, а только для тех случаев и в той мере, в какой содействует его (или их) самореализации. В частности, может быть добром для индивида и самоограничение, и даже аскетизм, и тем более служение идеалу, – но определением того, что есть добро и что есть зло, всегда выступает живой, конкретный человек.