Бельчонок с рысьей кисточкой в ушах на дереве останкинском высоком — пульсирует сердечко, как душа смотрящего, не ведая особо о будущем... А прошлое само пульсирует, как в маяке, прерывно... Здесь лето на храненье под замок положено до сроку, до поры, но черпает тепло из закромов осенний день, зверёк таращит глазки... Ушедшее глядит из-за гробов, сзывают позолоченные главки. И выложен шалфеем клумбы круг, и помысл чист, и древо благородно, и падают на мраморную грудь забытого – кленовые короны... Прохладна целомудренная стать. Тепло среди. Прикосновенье лечит. И плашка перелётного листа всё так же опускается на плечи.