Кавалер Рыцарского креста
В январе 1945 года советские войска готовились к решающему наступлению на Восточную Пруссию. Немцы знали об этом и старались определить, на каком участке фронта русские нанесут главный удар. Германской разведке была поставлена задача: установить дислокацию штрафных батальонов противника. Именно они всегда шли на острие удара.
Вскоре стало известно, что советские штрафники прибыли в район Эбенроде – Шлоссберг (ныне Нестеров – Добровольск). Германское командование тут же предприняло ответные меры. На этот же участок перебросили так называемые «пятисотые батальоны». Навстречу «штрафникам красных» выдвигались их немецкие «коллеги» – солдаты вермахта и гражданские лица, «провинившиеся» перед Третьим рейхом.
Рыцарский крест Железного креста с дубовыми листьями и мечами
Позади советских штрафников стояли пулемёты НКВД, а в спины солдат «пятисотых батальонов» упирались пулемёты эсэсовцев и военных полицаев. Казалось, выбора нет ни у тех ни у других и бой будет жестоким и кровавым. Но карты немецким генералам спутал командир одного из фашистских штрафных батальонов (550-го) капитан Альфонс Кляйнман.
Этот бравый вояка, восемь лет отслуживший в вермахте, награждённый Рыцарским крестом Железного креста с дубовыми листьями, медалью «За зимнюю кампанию на Востоке», знаками «За атаку», «За ближний бой», «За танковый бой» и «За ранение», попал в штрафники за «неподобающие офицеру политические высказывания». А незадолго до советского наступления в Восточной Пруссии Кляйнман перешёл линию фронта и сдался противнику. Мало того, немец сообщил нашим всё, о чём знал. Советское командование сделало соответствующие выводы.
В результате «исторический встречный бой» штрафников так и не состоялся. Советские штрафбаты нанесли удар в другом месте. Они взломали оборону 1-й пехотной дивизии врага южнее Эбенроде, а немецкие «пятисотые» удерживали участок севернее – ближе к Шлоссбергу. Фашисты были вынуждены начать отступление.
Вид на евангелическую кирху в Эбенроде, 30–40-е годы XX века
Живые мертвецы
Отход «настоящих солдат» вермахта прикрывали «живые мертвецы» – именно так называли немецких штрафников.
Появились они ещё в начале 1942 года, когда германская армия понесла большие потери под Москвой. Тогда фашисты вспомнили о сотнях тысяч немцев, сидящих в концлагерях (политических узниках и уголовниках), и решили «более разумно использовать человеческий материал».
Поначалу из бывших зэков сформировали так называемые 999-е батальоны. Части с этим индексом использовались и на Восточном фронте, и на Балканах, и в Африке. Позднее фашисты сформировали «пятисотые батальоны», в составе которых воевали проштрафившиеся военнослужащие. К концу 1944 года катастрофические потери личного состава вермахта сломали «стройную» систему, и 999-е смешались с 500-ми.
Именно такие «сборные» батальоны оказались в Восточной Пруссии. Понятно, что немецкое командование не тешило себя иллюзиями по поводу стойкости штрафников. Начальство даже издало специальный приказ.
– Учитывая специфику штрафных батальонов, – указывали штабные генералы, – надо вооружить офицеров СС и военных полицейских пулемётами, чтобы они шли позади солдат и расстреливали трусов.
Штрафники знали об этом, но многие из них всё равно задумывались о сдаче в плен. В 550-м батальоне такие настроения усилились после «бегства к красным» их командира – капитана Альфонса Кляйнмана. А тут ещё по окопам начали гулять листовки, заброшенные с советской стороны.
«При наступлении русских, – говорилось в прокламации, – не стреляйте и не убегайте. Как только вы их заметите, поднимите высоко руки и сдавайтесь в плен. Так поступили солдаты 560-го батальона Курт Пентен, Генрих Пенц, Герхард Шмит и многие другие».
Улица в южной части Голдапа, 30–40-е годы XX века
Нойштадтская площадь в центре Эбенроде, 30–40-е годы XX века
Двенадцать лет лагерей вместо расстрела
– Что об этом думаете? – спросил товарищей Хуберт Нитцила, разглядывая листовку. – Может, рискнём?
Хайнц Виллекен, Фернанд Конан и Вальтер Фрай задумались. Все они были не из робкого десятка, у каждого – своя, сложная судьба за спиной.
Хуберт – зэк со стажем. Ещё в 1937 году за антифашистскую деятельность он попал в концентрационный лагерь Бухенвальд. Прошёл все круги ада. В 1943-м заключённого отправили в один из батальонов с индексом 999. С тех пор Хуберт воевал на Восточном фронте.
Правда, «воевал» – слишком громко сказано.
– Непосредственно на фронте, – рассказывал друзьям бывший узник Бухенвальда, – мы занимались разминированием. Нас держали за колючей проволокой, в землянках. На «работу» водили под конвоем. Оружия в руки не давали. Это был форменный лагерь смерти. Многих из наших расстреляли свои же. Убивали за любую провинность. Но ещё больше людей погибло от мин и от огня русских.
Пулемётчики взвода гвардии лейтенанта И. Фёдорова форсируют реку на границе с Восточной Пруссией. Фото М. Савина, сентябрь 1944 года
Колонна немецких военнопленных. Фото М. Савина. Литва, июль 1944 года
Хайнц Виллекен, в отличие от Хуберта, был настоящим «пятисотым». В 1941 году, когда Германия начала войну с СССР, Хайнц служил в одной из частей вермахта во Франции. К этому времени солдат обзавёлся знакомыми французами. Они и помогли Хайнцу дезертировать. Он вместе со своим другом Куртом намеревался добраться до Америки через Марокко. Но на границе с Испанией приятелей схватило гестапо. Обоих ожидала смертная казнь.
– Нас не убили только потому, – делился с друзьями Виллекен, – что гестаповцы хотели узнать, кто нам помог. Десять недель нас пытали. Это были самые страшные дни в моей жизни. Мы видели, как в тюремном дворе убивали людей. Но мы никого не выдали… Нам заменили приговор на двенадцать лет тюрьмы и отправили в концлагерь. За два года, проведённых за колючей проволокой, мы сменили не один концлагерь. А в результате оказались в штрафном батальоне на Восточном фронте. То, что мы увидели там, было страшно: уничтоженные деревни, без людей… В таких батальонах, как наш, выживают немногие: Курт погиб ещё в 1944-м. Мне повезло. Остался жив.
Хайнц с гордостью демонстрировал шрамы от пыток.
– Крепкий парень, – с уважением хлопали Виллекена по плечу товарищи.
Немецкие солдаты, взятые в плен в районе Кёнигсберга. Фото М. Савина, 10 апреля 1945 года
Кофейный плантатор
Фернанд Конан вообще был гражданином Люксембурга. Это крошечное государство Гитлер оккупировал только в конце 1942 года. Конана немедленно призвали в армию, и он оказался в рядах вермахта. Осенью 1943 года солдату дали отпуск, и он попытался сбежать в Бельгию – к партизанам. Не удалось, схватили. Дальше – концлагерь. Когда Фернанд попал за колючую проволоку, весил 68 килограммов. В 1944 году, когда парня отправили в штрафбат, его вес составлял всего 44 килограмма.
На фронте Конан вновь отличился – неуважительно отозвался о вермахте.
– Принимая во внимание моё поведение и судимости, – усмехался Фернанд, – меня должны были расстрелять. Однако я объяснил начальству, что бредил от усталости. Не знаю, поверили мне или нет, но жизнь сохранили. Только в другой батальон перевели – к вам.
Вид с воздуха на южную часть Эбенроде, 1938 год
Здание Эбенродского районного суда, 1930–1940 годы
Но самая заковыристая судьба была у Вальтера Фрая. В 1933 году он, будучи ещё школьником, без разрешения родителей направился путешествовать в Италию. Затем на свой страх и риск эмигрировал в Восточную Африку, где жил в немецкой общине. Два года вкалывал на кофейных плантациях, после чего пытался быть охотником. Новая затея также не удалась, и Вальтер некоторое время нищенствовал. В 1940 году Фрай решил отдохнуть от приключений и вернулся в Германию. Там его и забрали в армию.
Солдатская жизнь Фраю понравилась ещё меньше, чем нищенская в Африке, и вскоре он дезертировал. Вальтер уже добрался до франко-испанской границы, но там его арестовала полиция.
– Я почти было убедил этих остолопов, – с удовольствием рассказывал Фрай, – что послан туда начальством по служебным делам. Но тут появились гестаповцы, и всё пошло наперекосяк. Вместо тёплой Испании я оказался в холодной России. Да ещё в штрафбате!
– Какая несправедливость, – иронизировали друзья. – Разве кофейному плантатору место в России?
– Африканскому нищему там тоже делать нечего, – парировал Фрай.
Дезертиры вермахта
Поразмыслив, товарищи решили бежать к русским, как только подвернётся удобный случай. Ухо нужно было держать востро. Среди «девятьсот девяносто девятых» антифашистов было не более трети. Остальные – бывшие уголовники. А среди «пятисотых» в достаточном количестве были те, кто действительно хотел «кровью искупить вину перед Третьим рейхом».
Немецкая оборона трещала по швам, и вскоре представилась возможность бежать. Хайнцу Виллекену, Фернанду Конану и Вальтеру Фраю удалось сдаться в плен. Хуберт Нитцила погиб…
Советские пропагандистские листовки-пропуски для сдающихся в плен немецких военнослужащих: «Что хотят сказать вам ваши генералы о плене? Всё, что говорят в Германии о судьбе военнопленных, – ложь»
«Что русскому – хорошо, то немцу – смерть. Не замерзайте, сдавайтесь в плен!»
Всего за время боёв в Восточной Пруссии советским войскам сдались более сотни штрафников. Тысячи – погибли. Оставшиеся в живых оказались в плену чуть позже – после окончательной капитуляции фашистской армии.
Некоторые воевали до последнего. Один из штрафников, Рейнхард Шульце, на этот счёт сказал следующее:
«Надо учитывать менталитет фронтовых солдат: если не буду стрелять я, то будут стрелять в меня. Нередко унтер-офицеры шли за нашими спинами с пистолетом в руках. Думаете, кто-то горел желанием сражаться? Но штрафной батальон на то и был штрафным батальоном. А что было делать? У нас не было альтернативы. И к тому же мы полагали, что защищали немецкий народ. Мы думали, что это благородное задание. Мы говорили себе: мы защищаем немцев, чтобы они не попали в руки русских».
Но были и те, кто не хотел иметь с фашизмом ничего общего. За всё время правления национал-социалистов по причине отказа от военной службы 30 тысяч немцев были приговорены к смертной казни, в отношении 20 тысяч приговор приведён в исполнение. Ещё 100 тысяч прошли через штрафные батальоны и концлагеря. Пережили весь этот ужас не более 4 тысяч человек. Сегодня в живых осталось меньше сотни. «Последних из могикан» можно встретить в Берлине, где находится штаб-квартира общественной организации «Союз уклонистов и дезертиров».
