Агиос-Петрополис. Ассоциация свингеров.

Парадный зал. Гильдия Вечных и Избранных

Голубые стены дворцовой залы были драпированы алой парчой. Тяжелыми складками она опускалась на пол, выложенный каменными плитами. В свете гигантской хрустальной люстры плиты переливались всеми оттенками уральских самоцветов. Мышиного цвета калканская яшма, кичливый изумруд, загадочный опал, благородный малахит… В центре зала возвышалось монолитное кресло, выполненное из твердого капитолийского дуба, к нему вела длинная ковровая дорожка.

– Сколько его можно ждать? – Молодцеватого вида пожилой господин нервно поправил широкополую шляпу. Из-под полей выбивались крашенные хной кончики редких волос. Он залихватски подкрутил длинный ус и вызывающе посмотрел на англичанина.

– Успокойтесь, месье Буа де Гильбер! Он еще молодой человек, хочет повсюду успеть. – Рыжий англичанин залпом осушил бокал с пивом.

– Я вам тысячу раз говорил, Перкинс, – не смейте называть меня этим идиотским словечком «месье»! Где вы нахватались такой пошлости? Вы бы еще сказали «гражданин»! Меня зовут маркиз Буа де Гильбер де Флоранс! Запомните, наконец! Или запишите на своих манжетах!

– У меня нет манжет! – Мужчина простодушно осмотрел длинные рукава своего засаленного пиджака.

– Черт вас побери! Это такая шутка, литературный пируэт, если угодно!

– Почему де Флоранс стоит в конце предложения? – К мужчинам повернулась симпатичная брюнетка. На декольтированной груди чернела кокетливая мушка.

– То, что вы услышали, госпожа Липкина, – не предложение! – наклонился к даме Перкинс. – Таково имя нашего достопочтенного маркиза.

– Флоранс – имя моей матери! – напыщенно заявил маркиз. – Я нарочно добавил его к окончанию своей фамилии.

– Могли бы не утруждать себя, – вступил в беседу рослый молодой человек, – нынче дамские имена в моде!

Буа де Гильбер смерил незнакомца презрительным взглядом:

– Не имею чести…

– А зря… – тихонько шепнул Перкинс на ушко женщине. Она прижала ко рту тонкую кисть, затянутую в гипюровую перчатку, и засмеялась.

– Меня зовут Роберт.

– И все?!

– Роберт Стадник, если вам угодно. Я поляк.

– Оно и видно.

– Вы очень милы, Роберт Стадник! – Липкина обнажила ровные белые зубы в улыбке. – Впервые на ассамблее?

– Да. Я здесь новичок. – Мужчина обворожительно улыбнулся.

– Совсем худые дела у Ассоциации, если на ассамблеи стали приглашать плебеев! – надменно фыркнул маркиз. – Вы уверены, что пришли по адресу, как вас там… – Он щелкнул пальцами, унизанными тяжелыми перстнями. – Может быть, вам следует спуститься вниз, ко всем прочим? – Он презрительно кивнул в сторону двери.

– Увы! – Роберт беззлобно улыбнулся. – Я принадлежу к Гильдии Вечных и Избранных вот уже двадцать шесть часов!

– Поздравляю! – хлопнул мужчину по плечу Перкинс, толстый розовощекий здоровяк с длинными усами цвета зрелой пшеницы. От него сильно пахло пивом и сигарами. Он доверительно прошептал человеку на ухо: – Вообще-то мне с плебсом даже проще. Я сам – бывший докер!

– Оно и видно! – хмыкнул Буа де Гильбер. – Поэтому вы всякий раз норовите сбежать на первый этаж.

– Спасибо. – Стадник пожал руку англичанину.

– К бессоннице не привыкли еще? – Женщина томно смотрела в глаза новому знакомому.

– Непривычно, но я справлюсь; благодарю, что спросили!

– Вежливый, скромный и красивый… – простонала Липкина. – Хотите, я ради вас брошу пить?!

– А за какие такие особые заслуги вы примкнули к Гильдии Вечных и Избранных, молодой человек? – Буа де Гильбер поджал тонкие губы, бесцеремонно разглядывая новичка.

– Мне повезло, – просто ответил Роберт. Он шарил глазами по стенам и драгоценному полу. Пышное убранство залы было ему явно в диковинку.

– Вы привыкнете, – одобряюще кивнул Перкинс. – Вначале немного смущает бессонница, но зато появляется уйма свободного времени!

– Если будете скучать по ночам – вот мой адрес! – Липкина извлекла золоченый квадратик из декольте и сунула мужчине в нагрудный карман рубашки.

– Повезло… – надменно протянул маркиз. – Выиграли в лотерею! Тоже мне, подвиг!

– Бросьте издеваться над юношей, противный старикашка! – выкрикнула женщина.

Бледное лицо аристократа, покрытое густым слоем пудры, налилось румянцем.

– Черт бы вас всех побрал! Я единственный, кто следит за чистотой наших рядов! До меня в Гильдию Вечных и Избранных входила дюжина отщепенцев из пустынных земель Палестины. Нам необходимо отслеживать чистоту расы, понятно?!

Седой мужчина в зеленом военном кителе приветливо махнул маркизу и вскинул руку в характерном приветствии.

– Вы водите дружбу с сомнительными личностями, уважаемый де Флоранс! – Англичанин неприязненно покосился на седого.

– Шредер – неплохой человек, только слегка заносчивый. Хороший род, безукоризненная наследственность. Он не виноват, что попал под дурное влияние.

– Дурное влияние – это слишком мягко сказано, маркиз! – Липкина с отвращением покосилась на немца. – Не общайтесь с нацистами, Роберт! – Она погладила мускулистую руку нового знакомого. – Скверная компания! Однако где же господин Го Мич?

– Они изволят задерживаться! – едко заметил Буа де Гильбер. – Если бы сейчас организовали свободные выборы старейшины Гильдии, то я знаю, кого бы выбрали на этот пост! То, что творит ваш любимый Го Мич, в прежние времена называлось узурпацией власти!

– Как вы быстро перековались! – воскликнул Перкинс. – Я вот не могу понять, вы – кто? Аристократ или революционер? – Он остановил официанта, взял с подноса хрустальную кружку с пивом и сквозь пенящуюся жидкость посмотрел на француза. – В былые времена и пиво варили значительно лучше, чем сейчас!

– Просто вы не пресытились еще, дорогой! Долгая жизнь – это как изысканная еда: со временем наступает пресыщение! – Женщина взяла с подноса бокал с вином и протянула его Роберту. – Наслаждайтесь, пока можете, дорогой! – Она подняла хрусталь на уровень глаз.

Грянула музыка. Торжественные аккорды возвещали о прибытии старейшины.

– Опять Глинка! – фыркнул маркиз. – Между прочим, тоже шляхтич! – Он кинул многозначительный взгляд на молодого человека.

– Бросьте свои нацистские замашки, де Флоранс! – гневно осадила старика женщина. – Хватит и того, что мы называем вас женским именем. Слишком много чести…

Тихо распахнулась парадная дверь: по ковровой дорожке медленно шел сгорбленный сухой человечек. Его сопровождали пятеро высоких молодых красавцев. На них были надеты только узенькие красные плавки, бугры мускулов перекатывались под загорелой кожей.

– Он такой старый? – прошептал Роберт на ухо женщине.

– Внешность обманчива… Не спешите! – Она тронула губами его шею, мужчина покраснел как юная девица.

– Простите… не удержалась, вы такой весь вкусняшечка!

В воцарившейся тишине старик уселся на кресло, сопровождающие юноши целиком накрыли его полотнищем алой материи.

– Это Обряд Инициации! – скорее угадал по губам, чем услышал Роберт.

На несколько минут зал погрузился в тишину. Было слышно, как сопит дирижер – беднягу замучил насморк, – да тихо бурчал что-то себе под нос Буа де Гильбер. Несмотря на массивные двери и плотную ткань на стенах, из зала этажом ниже доносились приглушенные звуки музыки. Там развлекался плебс. Человек поднялся на ноги, ткань упала, ее тотчас подхватили ловкие юноши. По залу пронесся восторженный гул. На возвышении стоял молодой человек с необычайно красивым лицом и ледяными безжалостными глазами.

– Браво! – гаркнул Шредер и захлопал мясистыми ладонями. Все прочие тоже аплодировали; юноша благосклонно улыбался, прижимая руки к груди.

– Этот нацист наверняка мечтает о воскрешении своего любимого Гитлера! – негодующе сплюнула на пол женщина.

– Но ведь это невозможно! – воскликнул Роберт.

– К счастью, невозможно! Хотя некоторые поговаривают, что Мастер освоил такую практику. Как знать…

– А кто такой Мастер?

– Лучше тебе здесь о нем не упоминать, приятель! – многозначительно хмыкнул Перкинс. – А то, что ты видел, называется Обряд Инициации. Но это так, для непросвещенных. Под покровом ткани человек получает ударную дозу препарата. Омоложение происходит чрезвычайно быстро – хотя, конечно, этому предшествует подготовительный курс инъекций. Так сказать, яркий антураж. Бессмертие еще не гарантирует вечную жизнь. Ты не будешь нуждаться во сне и отдыхе, старение живой материи замедляется, но не останавливается вовсе.

– И это недешево стоит! – сварливо заметил маркиз. – Не всякому по карману! А запасы препаратов хранятся у старейшины Гильдии. Вот такая история!

– А вы проходили этот обряд?

– Пять раз! – Буа да Гильбер надменно поднял голову.

– И это стоило нашему маркизу старинного родового замка и наделов земли в южном Провансе, – усмехнулась женщина.

– Конечно, мадам Липкина! Ваши обряды также дались вам отнюдь не за красивые глаза! – смело парировал мужчина. Он воинственно поправил шляпу.

– Подумаешь, горстка паршивых бриллиантов! Молодость того стоит!

– Ну да! Один из которых – знаменитый «Хоуп», сорок пять каратов! – подмигнул Перкинс.

Молодой человек недоуменно переводил взгляд с одного говорящего на другого.

– Но у меня ничего нет! – воскликнул он. – Ни замков, ни бриллиантов. Я – обычный спортсмен и полицейский, пришел в Ассоциацию скоротать вечерок и случайно выиграл приз!

– Природа не терпит случайностей! – назидательно произнес маркиз. Он пригубил шампанское и поморщился, став похожим на высохший плод лимона. – Во всем заложен глубокий смысл… А этот скряга экономит на винах! Я, маркиз Буа де Гильбер де Флоранс, вынужден пить всякую кислятину!

– Выплюньте! – посоветовал Перкинс. – Прополощите рот голубой водой и переходите на пиво!

В ответ на предложение маркиз рассмеялся:

– Ловко вы меня пикировали! Вот он, знаменитый английский юмор! Французскому аристократу – пить обычное пиво! Удачная шутка, надо будет запомнить и рассказать в Дворянском собрании…

– Не говорите никому больше, что вы – полисмен. Здесь их не очень-то жалуют! У вас есть нечто более ценное, чем бриллианты! – прильнула к мужчине Липкина. – Молодость, сила и красота.

– Кому это сейчас надо?!

– Кое-кому – очень даже надо! – Люди многозначительно переглянулись, маркиз презрительно чихнул:

– По мне – так честь дороже!

– Вот и кушайте свой титул с оливковым маслом, месье Вечное Недовольство! – насмешливо сказала женщина. – Больше нечего предложить в обмен на курс инъекций – так ретушируйте морщины бальзамическим карандашом.

Буа де Гильбер надул щеки, намереваясь выплеснуть на плебейку очередную порцию доброго французского яду, но окружающие люди возмущенно зашипели. Го Мич начал произносить речь. Юноша был строен, хорошо сложен, золотые локоны обрамляли юное лицо. Всем хорош красавчик, кабы не надменный порочный изгиб пухлых губ и холодное выражение мертвых голубых глаз юного старика. Говорил он короткими рублеными фразами, отчего речь казалось усеченной и лишенной эмоционального окраса.

– Я рад видеть вас всех. На очередной ассамблее Гильдии Вечных и Избранных. Я только что на ваших глазах провел Обряд Инициации. Каждый член Гильдии имеет право на обряд, но его следует заслужить. Речь о другом. Некоторые члены нашей Гильдии недовольны тем, как идут дела. Один из нас предпочел смерть. Мы знаем, что бессмертие сохраняет нам вечность только при наличии желания жить. Мамору Кин предпочел умереть. Это его выбор. Сегодня к нему присоединились еще двое Вечных. Роберт Патрик из Шотландии и Арон Равикович из Америки. Меня настораживают такие настроения. Вечность – это дар, которым нельзя разбрасываться просто так.

– Причем все трое – финансовые инвесторы корпорации HR! – шепнул Перкинс.

– А как же бессмертие? – удивленно спросил Роберт.

– Свободная воля, – коротко пояснил англичанин. – Мы не болеем, долго старимся, не нуждаемся во сне и отдыхе. Однако нас можно застрелить, утопить или повесить. И свести счеты с жизнью никто не может нам запретить. Такая, брат, музыка!

– А кто все эти люди?! – молодой человек обвел рукой ряженых гостей. – Они действительно маркизы, нацисты и прочие знаменитые личности?

– Не более, чем мы с тобой, дружище! Хотя чести ради, надо признать, что маркиз – настоящий. Потомок знатного рода, вот и кичится своей родословной. А вообще ты можешь выбрать любой образ в Гильдии – хоть древнеримского патриция или отважного флибустьера. Это все игра такая… Гильдии Вечных и Избранных немногим более семидесяти лет; так сказать, юная организация. Откуда здесь взяться настоящему нацисту? Но Шредер играет свою роль неплохо…

– А кем бы вы хотели стать? – обворожительно улыбнулась Липкина. – Выбирайте Дон Жуана! Место вакантно, и из вас получится замечательный любовник – у меня чутье…

– Это уж точно! – усмехнулся англичанин.

– Не мешайте слушать! – зашипел Буа де Гильбер. Он подался вперед всем телом, накрашенные губы шевелились, повторяя за старейшиной его куцую речь.

– Ситуация пугающая, – продолжал выбрасывать слова-булыжники Го Мич. – Есть мнения. Эти люди спутались с хорошо известным господином по имени Мастер.

По залу пронесся недовольный гул.

– Для нас не секрет, что фирма этого иллюзиониста процветает, – продолжал бомбардировать аудиторию старейшина. – Некоторые члены Гильдии Вечных и Избранных также посещают эти сеансы. Но время фокусника на исходе. Убежден, что скоро Совет по нарушениям обратит внимание на фирму «Иллюзион». Я был рад всех видеть. Желаю наслаждаться отдыхом, но не забывать о границе в поведении с плебсом. Негоже Вечным иметь с ними близкие отношения. Для этого есть лучшие синтетические любовники. Итак, прощайте! – Го Мич повернулся и под шквал аплодисментов направился к дверям. Молодые люди торжественно шагали рядом со старейшиной, взяв в круг царственную особу. По пути он остановился возле Роберта.

– Ты выиграл в лотерею?

– Так точно, – по-военному отрапортовал мужчина.

Го Мич скользнул по новичку быстрым взглядом, капризные губы тронула улыбка, древние глаза старика безжизненно пялились в черное ничто.

– Увидимся позже… – Он удалился в сопровождении накачанных красавцев. Опустился занавес, обнажив пологую сцену. На освещенной арене вдарил разудалый марш оркестр. Одетые в нелепые фраки музыканты наигрывали танцевальные мелодии позапрошлого века, из-под расписного потолочного купола сыпалось цветное конфетти.

– Поздравляю! – язвительно поклонился маркиз. – Липкина права: молодость и красота творят чудеса.

– А вам завидно! – ухмыльнулась женщина. Она подхватила человека под руку. – Вы обязаны со мной танцевать, молодой человек!

Несколько пар неуклюже вальсировали в центре зала, прочие гости, сбившись в кучки по два-три человека, оживленно беседовали, пили напитки, громко смеялись. По залу сновали полуобнаженные красотки и плейбои всех цветов кожи. Люди равнодушно ощупывали их тела, словно это были резиновые куклы. Некоторые удалялись в специально отведенные комнаты. Ассамблея была в самом разгаре. Вопреки грозным предостережениям, Перкинс незаметно выскользнул в дверь и спустился на первый этаж. Там он смешался с обычными людьми и уже через пару минут весело плясал, обняв за талию рыжеволосую девицу. И никто из собравшихся не решался признаться членам Гильдии Вечных и Избранных, что им страшно. Простая неуклюжая речь старейшины была наполнена опаснейшими угрозами и зловещими намеками. И чтобы заглушить этот страх, люди пили вино, танцевали и преувеличенно громко смеялись…

Милич сидел в своем кабинете и задумчиво смотрел в окно. Только здесь он чувствовал себя защищенным. За долгие годы жизни, выступая перед членами Гильдии, он остро ощущал ненависть и страх, исходящие от аудитории. Они боялись его и готовы были разорвать в клочья. А затем добраться до запасов сыворотки и разбазарить бесценный препарат как попало. Он тяжело вздохнул. Производство эликсира было трудоемким и опасным процессом. На получение одного грамма сухого вещества уходили часы. Молодые, полные сил мужчины и женщины старились на глазах, отдавая живительную силу эпителия, чтобы кучка избранных могла жить вечно. Впрочем, людей ведь много… Плебс – строительный материал будущего. Но избранные отвечают черной неблагодарностью! Он хлопнул в ладоши; в дверях немедленно объявился красавец в узеньких красных плавках. Он преданно смотрел на юного господина.

– Свяжи меня с Мастером, Декарт!

Мужчина кивнул, нажал кнопку старомодного телефона. Только особо посвященные слуги знали, что Милич страдает технофобией. Он боялся сложных приспособлений, используя примитивную технику, и со временем стал опасаться трогать ее руками. В трубке что-то хрипело, гудел протяжный вызов. Наконец на том конце провода щелкнуло, и насмешливый голос произнес:

– Здравствуй, крошка Го! Твой страх перед техникой доведет тебя до того, что скоро ты будешь писать депеши. И отправлять их с помощью голубей. Надеюсь, птица мира не входит в число твоих фобий?

– Я ведь просил не называть меня так! – Юноша бросил косой взгляд на Декарта. Молодой человек старался выглядеть невозмутимым, но уголки накрашенных губ дрогнули.

– Извини, старая привычка. Что хотел?

– У тебя нынешней ночью будет Праздник, я слышал?

– Ночь Весенних Каникул. Ты хорошо осведомлен. Но если напрашиваешься в гости, боюсь огорчить. Вход смертным заказан, ты знаешь…

– Я – вечный! – закричал Милич с такой яростью, что невозмутимый Декарт вздрогнул.

– Не совсем… – мягко возразил Мастер. – Ты – долгожитель, а это не одно и то же! По сути говоря, ты мало чем отличаешься от японцев.

– При чем тут японцы?!

– Самая высокая продолжительность жизни… Тебе сто двадцать пять, кажется? Выглядишь совсем мальчиком… И эта голубая накидка тебе к лицу!

Го Мич поперхнулся и закашлялся, услужливый Декарт мгновенно сунулся со стаканом воды, юноша раздраженно оттолкнул руку, расплескав брызги по полу.

– Нехорошо срывать злобу на преданных людях, – укоризненно сказал Мастер. – Больнее всего кусает любимая собака!

– Придержи свои остроты для клиентов. Мне стало известно, что на Празднике будут двое плебеев.

– Это обычные люди. Слово «плебей» мне не по душе – ты знаешь, крошка Го.

Юноша проигнорировал обидную кличку.

– И тем не менее. Мне нужен этот человек.

– Рыцарь?

– Какой, к черту, рыцарь?! Артур Погодин. Женщину можешь оставить себе. Хотя тебе, бесполому, дамы ни к чему!

Мастер глубоко вздохнул:

– Не ожидал, что ты опустишься до мелочных оскорблений, мой дорогой. Ты забыл главное, крошка Го! Человек – не теннисный мячик, который можно кидать друг другу, когда заблагорассудится. Любая личность, и даже такая паршивая, как ты, заслуживает уважения.

Милич скрипнул зубами в бессильной злобе.

– Твое бессмертие не гарантирует спокойной жизни, Мастер! Я могу нажать на Совет по нарушениям…

– Конечно… – небрежно перебил юношу собеседник. – Я хорошо знаком с Председателем Совета, это мой постоянный клиент. Ты напрасно мне угрожаешь, дорогой! Это тебе не двадцатый век, и я мало похож на коррумпированных ментов.

– Мне нужен Артур. Его акции! Без них я не могу получить свободу.

– Свобода… – усмехнулся Мастер. – Я знаю, что тебе нужно, приятель! Артур оказался смелым парнем – редкий образчик свободной личности. Думаю, ты и без участия его акций обеспеченный мужчинка. Больное честолюбие, вундеркинд! Смертный плебей оскорбил сотню лет назад честолюбивого юношу. Слыханное ли дело?! В четырнадцать лет управлять теневым бизнесом большого города! Жаждешь мести, дружочек! Но, боюсь, не могу пойти тебе навстречу. Мне нравится Рыцарь: у него не только значительное прошлое, но и яркое будущее, чего о тебе, увы, не скажешь, дружок! И будь впредь благоразумен в своих словах. Мы оба знаем, что твое бессмертие – всего лишь затяжной прыжок в могилу… Прощай, крошка Го! – В трубке плыли долгие гудки.

Милич в бешенстве ударил кулаком по столу. Он встал и прошелся по кабинету. Полуобнаженный слуга старался не дышать.

– Ты устал, Декарт! – резко, через плечо бросил старейшина. – Гом, Дылда, зайдите ко мне!

В комнату вбежали двое мужчин.

– Отведите Декарта на фабрику! – Он отвернулся.

– Я не устал… – растерянно пробормотал мужчина. Двое молодчиков цепко схватили его за локти и тащили к дверям. – Я не устал!!! – Он пытался вырываться, но коренастый Гом и высокий Дылда держали его крепко. – Я не устал!!! Не надо на фабрику, уважаемый Го Мич! Не надо!!! – Отчаянный крик доносился уже из коридора.

– Прощай, Декарт… – прошептал Милич. – Сильный мужчина – одна унция драгоценного сырья. – Он мерил шагами кабинет. Мастер обидел его, и он пожалеет. Придет время – он обязательно пожалеет! А времени у них двоих предостаточно. Фокусник ударил по больной точке: уязвленное самолюбие. Юноша до боли стиснул кулаки так, что холеные ногти впились в мякоть ладони. Отец говорил то же самое… Мерзкий вонючий мужлан! Он гладил мальчика по спине, и прозрачные глаза наливались бесцветной влагой. Точно такой же влагой, как спустя несколько лет, когда подросток долго, с наслаждением резал его жирное брюхо… Чем-то Артур напомнил ему отца. Манерой говорить, с усмешкой, растягивая гласные… а может быть – это собирательный образ взрослого уверенного в себе самца… Неважно. Он сколотил состояние к четырнадцати годам именно благодаря тому, что все и всегда просчитывал наперед. И Артур был слишком дерзок с ним. За грубость придется заплатить…

В кабинет вошел Гом.

– Сделано. Жду ваших распоряжений, уважаемый Го Мич!

– Новостную сводку по HR, – приказал юноша.

Мужчина уверенно щелкал пальцами по клавиатуре.

– Еще двое инвесторов покончили с собой.

– Очень хорошо! – Капризные губы исказила самодовольная улыбка. – Сколько всего осталось финансистов, владеющих акциями корпорации?

– Четверо. Два американца, Осима Хакадо из Японии и русский.

– Отлично. Вопрос техники. Передай на фабрику: с завтрашнего утра можно начинать массовое производство эликсира.

– А как же эти четверо? Они могут отказаться продать свои акции…

Милич тонко улыбнулся:

– Работа Декарта теперь принадлежит тебе, Гом! Собери крепких парней, поезжай сначала к американцам, потом к господину Осиме. Все должно выглядеть как самоубийство. Мы не вправе нарушать закон, а согласно уставу акционеров, в случае непредвиденной гибели инвестора его пакет акций переходит к основному держателю оных. Все чисто… Завтра нам будет наплевать на мнение современников, ибо владеющие бессмертием правят миром. Но не хочу в глазах потомков выглядеть узурпатором. До меня и так доходят подобные обвинения. И по дороге заскочи на фабрику HR: проверь, как идет производство. Возможно, нам предстоит война. Человеческого материала явно недостаточно. Теперь так: нынешней ночью некто Артур Погодин выйдет из здания «Иллюзиона». Старые привязанности имеют длинные тени… – Он усмехнулся. – Попробуйте с мальчиками выбить из него коды доступа к страничке его акций. Мелочь, конечно, но терпеть не могу, когда дела не завершены. Он крепкий юноша – если не получится, везите его на фабрику. Через несколько часов обработки сырье теряет остатки силы воли. Запомнил?

– Запомнил. Все будет сделано. – Холодные глаза преданно смотрели на кумира.

«Этот будет есть землю, чтобы угодить! – подумал юноша. – Удачный выбор, господин Милич!»

– Да, вот еще что… – Он подошел к окну, задумчиво постучал пальцами по черному пластику. – Мне наскучила эта компания старых бездельников из Гильдии Вечности. Кровь должна обновляться время от времени. Пусть распорядитель объявит о нашем подарке. Все участники ассамблеи получат на рассвете бесплатную инъекцию сыворотки вечности. Препарат получишь у меня.

– Ясно. Будет сделано. Прочие указания? – Гом не отрывал влюбленных глаз от молодого человека. Тот поморщился. Однако чрезмерная любовь – это слишком!

– Пригласи ко мне этого новичка, но через час, не раньше… – Он усмехнулся.

– Слушаюсь! – Человек неслышно покинул кабинет.

Милич смотрел в темное окно. Далеко внизу проносились быстрые автомобили, в воздухе проплывали катера. Черное небо было покрыто яркими звездами; большая их часть являлась проекцией, созданной искусными архитекторами. Созвездия менялись каждую ночь, Совет по культуре объявлял полнолуние по праздникам. День Земли, День Совести, День Триады Света… Много праздников… В Ассоциации свингеров с приличной скидкой можно взять годовой абонемент. Женщины и мужчины любых национальностей готовы удовлетворить самые необычные прихоти клиентов! Совет по здоровью даже разрешил употребление бутанола – весьма действенный наркотик, дарит ощущение счастья не хуже старых, опасных опиатов. Но им этого недостаточно! Люди – неблагодарные твари! Они все равно идут в «Иллюзион», платят огромные деньги, чтобы испытать тупые радости, присущие каким-нибудь земноводным жабам, ползучим гадюкам и прочей мерзости! Плебс – он и есть плебс! Милич скрипнул зубами. Однажды он сам решил посетить эту «лавку чудес». Жалкий иллюзионист даже не пустил его на порог! Его!!! Самого Горана Милича, человека-легенду, мессию новой эры. Жалкий слуга фокусника, похожий на оборотня из старых книжек, скалил острые зубы, явно насмехаясь над основателем Гильдии Вечных и Избранных. ГВИ… Тьфу, дьявол…

Юноша подошел к столу и выпил розовой воды. Он не нуждался в сне и отдыхе, вечное сердце билось редко, тихо, экономично, как ладно собранный двигатель. Остались сущие пустяки на пути к мировому господству. Полный пакет акций в его руках, и он будет диктовать миру свои условия. Он и так добился немалого за минувшую сотню лет. Смертные люди теряют основы личностной идентификации; синтетическая жратва, искусственные любовники, сон под «пилюлями счастья» и свежая кожа благодаря вытяжкам из аргинина… Скоро они почтут за счастье снабжать бесценным эпителием кучку избранных. А избранных будет определять он, человек-легенда; тот, кто на заре новой эры спас человечество от вируса Розена; тот, кто превратил их нравственный закон в пустые слова из сказки немецкого выдумщика; тот, кто дарует избранным бессмертие. Новая каста… Завтра! Все завтра… А пока надо избавиться от своры бездельников, кичащихся своим бессмертием, будто они сами его и создали. Продавать им больше нечего; пожили лишние десятки лет – и ладно! Он всего лишь добавит в капсулы малую толику волшебного сонного зелья, они вернутся домой и уснут навеки. А наутро газеты будут пестреть заголовками: «Массовое самоубийство членов Гильдии Вечных и Избранных». Или сокращенно ГВИ… Словечко… как порода обезьян или кличка транса. А потом он подумает, как добраться до Мастера… Высоко тот сидит, зараза, – камнем не собьешь!

За спиной раздалось тихое шуршание, он резко обернулся.

– Привет, красавчик! – Ангекок сидел на шкафу, свесив ласты, и меланхолично щелкал клювом.

– Давно не виделись! – Почему-то Милич обрадовался старому знакомому. Случайностей не бывает. Он только что размышлял о мерзком фокуснике, и тут появляется колдун. Надо использовать этот шанс.

– Я скучал… – признался клон. – А ты?

– Ты мне уже помог однажды – думаю, я рассчитался сверх всякой меры. Что ты еще хочешь? Если просто так поболтать – извини, времени нет. – Юноша знал, что с клоном бессмысленно вести тонкие дипломатические разговоры. Следует называть вещи своими именами. – Однако я рад тебя видеть, колдун. И мне опять нужна твоя помощь…

– О какой помощи идет речь?! – возмущенно вскричал Ангекок. – Мы не виделись столько времени – как будто не о чем покалякать старым друзьям… – Он мечтательно поднял глаза к потолку. – Какой ты был милый, доверчивый юноша… Совсем не трудно было убедить тебя выполнить нехитрый обряд в обмен на миллионы! Я всего лишь оказался на свободе, а ты в четырнадцать лет стал негласным хозяином огромного города!

– Свободы тебе показалось недостаточно! – усмехнулся Го Мич. – А кто подал идею вируса Розена? Кажется, эпидемия унесла двести миллионов жизней по всей планете?

– Двести семьдесят два миллиона четыреста сорок семь тысяч человек! Чуть менее пяти процентов от тогдашней популяции. Рекорд знаменитой «испанки» не побили, про чуму и говорить стыдно, но шумнули на славу! Есть что вспомнить… Но тут уж наши интересы совпали, дружище: благодаря эпидемии ты получил титул мессии и создал целую империю сексуальных калек! Если так дальше дело пойдет, то через две-три сотни лет на Земле почти не останется жителей. Народишко перестал размножаться. Раздолье для моих товарищей!

– Говори, зачем ты пришел! – отрезал Милич. – А потом я скажу, что мне от тебя надо. Идет?

– Грубо… – Клон заломил ручки в трагическом жесте. – Ладно. Ближе к делу. Наши интересы опять совпали, как и сотню лет назад. Я знаю, что ты задумал – идейка вроде соблазнительная, но чахлая. Торговец вечностью… Хорошо звучит! Может быть, назову так свой следующий роман. Итак, – он деловито хлопнул в ладоши, – с тех пор как этот умник Мастер появился со своим «Иллюзионом», мне не вырваться на свободу. Сижу, как наказанный школьник, в зеркальном зале; тошнит уже от фантазий недоумков-путешественников. И вот на старости лет мне, могущественному колдуну, приходится играть роль шута горохового, вместе с хомяком, котом, псами-мутантами и придурковатыми драконами!

– Если ты пришел пожаловаться, могу одолжить пару долларов на ментального анализатора!

– Спасибо за участие. Но вот появился один сильный, умный, храбрый… Надеюсь, он мне поможет освободиться.

– Кажется, я догадываюсь, о ком ты говоришь. – Го Мич буравил монстра острым взглядом проницательных серых глаз. – Крепкий юноша. Но сегодня мои парни вытряхнут из него заветное кодовое слово!

– Ты жадный фраер, Горан! Там всего три процента, остальные девяносто семь уже у тебя.

– Для старого колдуна ты неплохо разбираешься в торговле, но в вопросах чести проценты неуместны.

– Не отвлекайся. Я предлагаю тебе конкретную сделку. Артур поможет мне освободиться, после этого делай с ним что хочешь. Можешь даже закрутить роман, он мужчина видный…

– Короче! – Милич хлопнул ладонью по столу.

– Извини. Задел за живое. Можно и короче… Твоя идея с торговлей вечностью неплоха, но я предлагаю лучше. Добавь в сыворотку частицу концентрата вируса Розена, но не старого, а той улучшенной версии, что твои умельцы разработали на фабрике. Подаришь своим бездельникам из Гильдии, подмену никто не заметит. А наутро вирус расползется по миру, как клякса чернил по странице. И ты будешь продавать не вечность только для богатых, а право на жизнь для любого и каждого! Ну, как идейка? Доходит?

Юноша медленно подошел к окну, подышал на стекло. Сквозь глухую тонировку мелькали радужные зарницы, искрящиеся огнем фейерверки. Идея клона, как говорится, била не в бровь, а в глаз. Что же его смущает? Он повернулся к колдуну. Тот уже сидел за его столом, совершенно наглым образом закинув на столешницу большие ласты.

– Слушаю вас… – процедил он тоном матерого бюрократа.

– Освободи место!

– Ой, какие мы нервные! – Ангекок в мгновение ока оказался на подоконнике. Способность колдуна перемещаться с немыслимой скоростью – и во времени и в пространстве – не переставала удивлять Милича.

– Расскажи про Мастера!

– Много хочешь, дружок! Что насчет моего предложения?

– Идея недурная, но… небезопасное это дело – выпускать на свободу смертельный вирус!

– Антидот, по счастью, только у тебя имеется, крошка Го!

Милич негодующе стиснул кулаки:

– Ты знаешь, как мне ненавистна эта кличка!

– Конечно… Твой папа был мастак выдумывать смешные имена! Не сердись, Горан: как и все смертные, ты обладаешь короткой памятью. Решить проблему с докучливым родителем помог тоже я! Ну да я не жадный… И все же: как тебе моя идея?

– Надо подумать… «Розен-младший» несоизмеримо агрессивнее его предшественника. Инкубационный период очень короток, а симптоматика – чудовищная. Тут сотней миллионов жизней не отделаешься – счет пойдет на миллиарды жертв…

– С каких это пор ты заделался гуманистом? Чем страшнее болезнь, тем выше ставки на жизнь. – Ангекок по-птичьи повернул голову набок. – Здесь уже не просто деньжатами, а новым рабовладельческим строем пахнет, верно?

– Согласен! – тряхнул головой Го Мич. – Уговорил. Тема заманчивая. Но тебе в том какая корысть?

– Старею… вспомнил про доброго мальчика Горана, захотелось ему помочь. Сентиментальным стал…

– Чушь! – фыркнул юноша. – Ты так и не рассказал про Мастера. Кто он?

Клон прошелся к дверям, не глядя набрал код, шлюзы открылись; он остановился на пороге и, как бы размышляя вслух, проговорил:

– Многое говорят про этого Мастера. В Нижнем мире им очень недовольны. Пришел из ниоткуда, властью обладает огромной, цели его непонятны. Новый демиург, великий колдун, хозяин бессмертия. Никто наверняка не знает. Существует даже такая версия, что это – Бог! – Он подмигнул круглым глазом. – Когда мне удастся освободиться из заточения, мы вернемся к этой теме. И вот тебе бесплатная подсказка насчет кодового слова. Знаешь, почему твои спецы не в состоянии взломать его страницу?

– Очень мудреный код! Нет логики в комбинации цифр и слов!

– Ошибка. Код чрезмерно простой. Твои умельцы живут в ту эпоху, когда многие древние слова исчезли из лексикона. Дешифраторы даже не допускают таких паролей. Детишки твоего поколения играли в забаву «Задумай секретное слово». Все сложное на самом деле крайне просто. Секретным словом обозначали нечто очень близкое, доступное и любимое. Подумай об этом. До встречи, милый! – Клон исчез.

Милич потер ладонью лоб. «Нечто близкое, доступное и любимое»… Что или кого Погодин любит больше всего? Жену? Глупости! Хотя сочетание дат ее дня рождения и имени испробовали многократно. Юноша провел пальцами по оконному стеклу; в марте долго лежит снег. Днем он тает на солнце, как засахаренное мороженое… Он ударил кулаком по окну, подбежал к столу и нажал клавишу вызова.

– Гом! Черт же тебя раздери!!! Быстро ко мне! Дармоеды!

В кабинет влетел молодой человек.

– Господин Го Мич! Что-то случилось?

– Куда Гом пропал?!

– Вы сами отправили его на задание. Только что. Гома, Дылду и Блондина.

– Тьфу, забыл! А ты кто?

– Я – Роман. К вашим услугам; что изволите?..

– Быстро свяжись с дешифраторами. Скажи им, что вариант пароля каким-то образом связан с мороженым. Название сорта… вес, маркировка… Пусть поищут в информаторе все образцы мороженого, которые были в ходу в позапрошлом веке. Все! Можешь идти.

Парень вылетел быстрее пули.

– Ай да Ангекок! Ай да старый хитрый клоун! – Милич подошел к стене, надавил скромную черно-белую репродукцию. Стена бесшумно раздвинулась, в глубине виднелся старинный массивный сейф. Пожалуй, такую конструкцию теперь можно было увидеть разве что в музее. Чертова технофобия – он так и не может заставить себя пользоваться умной электроникой! Быстро ввел простую комбинацию цифр, повернул тугое колесо, с трудом открыл толстую дверцу. Внутренность сейфа оказалась доверху набитой пачками денег, на дне вперемешку валялись золотые монеты и небрежно разбросанные, сверкающие в темноте как осколки битого стекла, огромные алмазы. Человек равнодушно посмотрел на сокровища, открыл маленькую задвижку: там выстроились в ряд крошечные ампулы, наполненные небесно-голубого цвета жидкостью. Юноша оглянулся на дверь, ввел комбинацию цифр, распахнул потайной ящик. Внутри угрожающе поблескивал маслянистый густой концентрат в емкости. Милич с великой осторожностью вынул емкость, набрал в пипетку коричневой жидкости, капнул самую малость в одну из ампул. Затем вынул упаковку, разложил их на столе и долго, методично вскрывая каждую из них, капал крохотную долю бурой жидкости. На лбу выступили капли пота, он глубоко дышал. Через двадцать минут несколько десятков открытых ампул поблескивали голубым цветом. Однако содержимое приобрело мутноватый оттенок, словно небесную гладь затянул туман.

– Старый добрый вирус Розена породил страшное дитя! – прошептал человек. – Мутация – великая вещь, благодаря мутации зародилась на Земле жизнь, которая может так же и исчезнуть! Впрочем, нет. Это слишком просто. – Красные губы скривились в усмешке. – Через пару месяцев, когда вирус захватит планету, вечный Го Мич будет выдавать право на жизнь! И платой станет абсолютная власть. Даже не монархия и рабовладельческий строй! Пусть выживут десять процентов, но это будут стойкие бойцы, готовые ради антидота на любые поступки. Армагеддон! – Он захлопнул дверцу сейфа и громко расхохотался. Словно больная обезьяна закашлялась.

В дверь робко постучали.

– Заходи!

Вошел Роман.

– Все сделано, мистер Го Мич! Дешифраторы сказали, что разгадают слово за несколько часов.

– Отлично. Тебе сколько лет, сынок?

– Сорок четыре… – Парень зарделся.

– Умница. А выглядишь на двадцать. У меня к тебе серьезное дело, мальчик. – Милич подвел человека к столу. – Вот это лекарство надлежит разлить по шприцам. Одну дозу можешь взять себе! – Он благосклонно улыбнулся.

– Благодарю вас, мистер Го Мич! – Щеки юноши пылали как революционные стяги.

– Просто Го Мич… Называй меня так. А теперь иди!

Молодой человек осторожно взял поднос с ампулами и скрылся за дверью.

Милич улыбнулся, поднял незараженную ампулу; искусственный свет насквозь пронизывал голубую жидкость, делая ее похожей на крупицу небесной влаги. Настроение у старейшины Гильдии Вечных и Избранных было превосходным.

«Иллюзион». Пауза. Возвращение

Артур открыл глаза. Чернокожая Анджела отлепила никчемный маячок, положила его в пакетик.

– Вижу, он вам не пригодился…

– Сто секунд. Лимит времени оказался просрочен.

– Вам помог вернуться клон? – Девушка осуждающе покачала головой.

– Не было другого выхода! – Он поднялся с кресла, потер ладонью затекшую шею.

– Они ничего не делают просто так… – нахмурилась Анджела. – Мне велено вручить вам пригласительный билет. – Она протянула простенький конверт. – Там все написано. Действителен на две персоны. Сегодня к полуночи ждем на Праздник.

– Но я хотел бы поговорить с Мастером! – Мужчина оглянулся. Зеркальный зал выглядел скучным, блеклым, как дом наутро после вечеринки. Сохранилось лишь горькое послевкусие чудесной иллюзии. И еще – тоска… Глухая, безжизненная, как сухой горчичный порошок. Он вспомнил все, что говорил Яценко. Наркотическая зависимость. Это даже хуже, чем наркотик.

Ольга тихонько ойкнула, когда Анджела отрывала липкий квадратик.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Артур.

Девушка пожала плечами.

– Наверное, так же, как и ты…

Анджела виновато улыбнулась:

– Очень много забот накануне Праздника. Мастер приносит свои извинения и надеется на встречу нынешним вечером.

Артур взял конверт, сунул в карман. Он спустился с кресла, подал руку супруге.

– Мы уходим? – Мужчина испытывал обиду, горечь и раздражение. Иллюзия… По ту сторону зеркал все выглядит иначе…

– Я понимаю ваши чувства, господа! – сказала девушка. – Но еще ничего не закончено. Приходите вечером, не пожалеете. Это редкий случай, когда на Празднике Весенних Каникул присутствуют обычные горожане! Я служу Мастеру уже много лет, но ничего подобного не припомню.

– Спасибо. Я могу задать вам вопрос, Анджела?

– Да, конечно. Спрашивайте!

– Там, в иллюзии, я встретил одного человека. Его зовут Андрей Яценко. Вначале я принял его за своего старого знакомого, но ошибся. Все так запуталось… Он часто посещал «Иллюзион», этот парень. Могу я узнать его судьбу?

Он ожидал услышать в ответ многословные объяснения, которые лишь отдаляют от истины, но вместо этого негритянка спокойно ответила:

– Можете! – Она распахнула дверь в коридор. – Пройдемте со мной!

Супруги прошли в коридор, негритянка указала пальцем на стену:

– Ваш знакомый!

Артур охнул, Ольга вцепилась в его руку; он чувствовал, как дрожат ее пальцы. С объемного экрана прямо на них взирал… леший: несчастный, печальный, бородатый. Заросшая косматой шерстью голова, смешные очки на длинном носу. Существо было словно пародией на недавнего знакомого из путешествия. Круглые желтые глаза наполнились слезами. Он протянул к людям тонкие ручки и разразился рыданиями. Девушка отвернулась.

– А почему он ничего не говорит? – Мужчина сглотнул соленый ком.

– Совсем юный. Еще не научился, – улыбнулась Анджела.

– Ему сейчас плохо? – спросила Ольга.

– А как вы думаете?.. Вы удовлетворены?

– Да… Спасибо.

Люди вышли в холл. Рамзес молча подал девушке шубу, мужчине пальто, сдержанно кивнул. Словоохотливого балагура как будто подменили.

– Вы сегодня не в духе? – через силу улыбнулась девушка. Зрелище рыдающего клона повергло ее в уныние. Дворецкий опустил голову.

– Не беспокойте его, пожалуйста… – вмешалась Анджела. – Рамзесу предстоит нелегкая ночь, он копит силы для Праздника.

Супруги вышли на улицу; холодное солнце играло на капоте блестящего «порше». Артур сел за руль, включил автопилот. Бездумно мчаться по заснеженным улицам города не было желания. Ольга улеглась на сиденье, потянулась к информатору, мужчина перехватил ее руку.

– Давай до вечера не будем слушать новостей… Приедем домой, ляжем спать. Идет? – Он улыбнулся.

– Идет… – Ольга послушно закрыла глаза. – Но я обещала Рамзесу прочесть рассказ некоего Стивенсона.

– Вряд ли это нам поможет. Я уже читал сказку Брэдбери…

Погодин набрал маршрут, послушно урчал мощный двигатель. Они доехали до дома за шестнадцать минут. За все это время супруги не проронили ни слова. Они понимали друг друга без слов. Вылезая наружу, Артур кинул взгляд на часы. Девять часов сорок восемь минут. С того момента, как они вышли из квартиры и направились в «Иллюзион», прошло чуть более получаса. И долгая жизнь – вечная, для которой неприемлемо понятие обычного времени…

Уже сидя за столом, глотая обжигающий кофе, Артур вскрыл конверт. Продолговатый черный билет, усыпанный крошечными блестками. Похоже на старинные рекламные проспекты. Он видел похожие карточки в Лавке древностей, возле аэропорта. По пять долларов за штуку. В центре была расположена надпись, выполненная каллиграфическим почерком, по краям вились узорчатые виньетки:

«Уважаемый Любопытный Путешественник и его супруга! Фирма «Иллюзион» имеет честь пригласить вас на Праздник – Ночь Весенних Каникул. Этот праздник мы отмечаем каждый високосный год, в канун Дней Лунного и Солнечного противостояния. В знаке Рыб. В программу Праздника входят веселье, танцы, встречи с интересными личностями. Любые фантазии и сказки приветствуются. Начало празднования – в полночь. «Иллюзион» убедительно просит своих гостей не задерживаться. Ровно в одну минуту первого двери будут закрыты и опечатаны. Ждем вас с нетерпением!»

Мужчина покрутил со всех сторон забавный билет, зачем-то понюхал. Чудной запах сухого картона и типографской краски. Внизу маленькими буквами горела красная строчка:

«Вход клонам строжайше запрещен!»

Забавно! Ангекок выклянчил у него обещание провести клона в здание контрабандой. Чудеса! Ольга приняла душ, выпила «пилюлю счастья», налила себе кофе.

– Смотри, какой забавный билет! – Мужчина протянул кусок бумаги жене.

Девушка равнодушно скользнула рассеянным взглядом по карточке.

– Красиво… Сейчас таких никто не делает.

– Мы пообещали Ангекоку, что проведем его в здание.

– Ну и что?

– Здесь написано, что это запрещено.

– Какая разница? На будущей неделе «Иллюзион» покидает город.

– Откуда ты это знаешь?

– Светка прислала сообщение… – Она кинула на диван карманный видеофон. Артур открыл страничку, микрофон запел противным голосом золотогрудой Сычевой:

– Привет, подруга! Все зависаешь в своем «Иллюзионе»? Прожигаете жизнь… Молодцы! А у нас в Ассамблее на днях один красавец выиграл в лотерею билет бессмертия, представляешь?! Причем по очередности мой номер был следующим, а я знаю, что мы всегда с тобой билеты покупали вместе: первая ты, я вторая… Так что если бы мы были там с тобой, ты вошла бы сегодня в Гильдию Вечности! Вот так бывает… Не знаешь, где найдешь, где потеряешь! И вот еще что. Игорь по своим каналам узнал, что этот ваш «Иллюзион» уезжает из города уже в понедельник. Как бродячие циркачи, одним словом! Ну, зато теперь чаще будем встречаться. До встречи! – Светка кривлялась в мониторе на фоне танцующих манекенов. Вечеринка в Ассоциации – в полном разгаре.

Мужчина выключил видео; показалось, что его сейчас вытошнит. Он быстро выпил стакан воды.

– Сука! – Он произнес это сухо, без эмоций, просто констатируя факт.

– Сука, – согласилась девушка. Она легла в кровать, привычно сунула наушники. – Я ставлю на десять вечера.

– Хорошо. – Артур аккуратно положил билет в конверт. Почему Ангекок так хочет попасть в здание «Иллюзиона»? И что означает эта угрожающая приписка маленькими буквами: «Вход клонам строжайше запрещен!» И как понимать слова Милича насчет таинственного эксперимента, в котором Погодин якобы принимал участие? И когда это было? Он попытался вспомнить события последних дней. Все, что предшествовало визиту в «Иллюзион». Перед глазами стояла серая муть. Ничего! Он тряхнул головой. Как будто и не жил вовсе. Возможно, Го Мич все врет. Бедный, бедный Яценко… Из круглых глаз лешего текли обычные человеческие слезы… Артур глубоко вздохнул. Он слишком устал. Мысли неслись по кругу, как лошади на ипподроме. «В голове не каша, а бульон!» Он проглотил пилюлю, лег рядом с женой, прижался лицом к ее затылку. Свежий ветер прошлого столетия сдул запах гормональных духов, от женщины пахло обычным человеческим теплом. Он засыпал. Все изменилось; они изменились… И пересекая зыбкую границу яви и сна, он судорожно провел рукой по лицу и нащупал кривой извилистый шрам на скуле. Или это ему только причудилось? Он не знал этого. Человек крепко спал.

…Ровно в десять вечера наушники запели противную мелодию. Очередной безумный хит, где музыка наслаивалась на бормотания сладкоголосых мальчиков и девочек. Считалось, что такое звучание должно повышать энергетический тонус лучше обычных модуляторов. Артур открыл глаза: за окном чернела ночь, горизонт осветили лучезарные зарницы. Каждое воскресенье Совет по культуре радовал горожан праздничными фейерверками. Беззвучные вспышки на темном небосклоне и светящиеся геометрические контуры, по замыслу архитекторов, должны вселять здоровый оптимизм в сердца людей. Мужчина сладко потянулся. Он выспался, настроение было отличное. Сплетни о том, что назавтра «Иллюзион» покидает город, могли оказаться очередной «уткой», тем более когда они исходили от Сычевых. Времени до Праздника предостаточно; он направился в ванную.

В кабинете горел свет. Перед экраном информатора сидела Ольга. На фоне голубого экрана лицо жены казалось смертельно бледным.

– Ты давно встала? – Он поцеловал девушку в шею.

– Я не ложилась…

– А что случилось?

Девушка порывисто обернулась к мужу:

– Ты заснул, а у меня не получалось спать, даже пилюли не действовали. И тогда я решила прочесть рассказ этого Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда».

– Понравилось?

– Это про нас, понимаешь?! Я поняла. Наших партнеров не существовало в истории; это мы сами, только такие, какими были в то время. Ты – убийца, бандит, я – наркоманка. Мы всегда были такими, просто трудно принять этот факт. Артур со шрамом на щеке и девушка-блондинка – это и есть настоящие Артур Николаевич и Ольга Владимировна, а не респектабельный финансист и его супруга. «Иллюзион» – это путешествие к самому себе. Поэтому наступает ломка, когда кончается сеанс. Больше всего мы хотим быть самими собой, а не лепить каждую минуту придуманный образ. Мы – не люди, мы – куклы из пластилина, а Мастер дал каждому из нас возможность увидеть собственное «я». И это «я» нас ужасало и привлекало, потому что все истинное страшно и притягательно. Бедный Яценко готов был платить любые деньги не ради того, чтобы подержать в руках меч смелого гладиатора. Ему было тошно маяться в тщедушном теле финансиста-неудачника. В его душе горел огонь древнеримских пожарищ!

Артур восхищенно смотрел на жену:

– Откуда ты все это знаешь?!

– Это она… – устало кивнула девушка. – Та Ольга, настоящая. То, что мы выбрали двадцатый век и город Петербург – не случайность. «Иллюзион» не врет, как не могут врать зеркала. Они лишь показывают нас такими, какие мы есть на самом деле. И если изображение оказывается нам не по нутру, мы разбиваем зеркало и боимся увидеть свое отражение в осколках. Дурная примета…

Мужчина провел ладонью по ее волосам:

– Когда все кончится, покрась волосы в белый цвет!

– Обязательно! – Она улыбнулась сквозь слезы. – И брови отращу – они у меня красивые.

– «Иллюзион» завтра уедет… Даже если это и вранье, нам все равно рано или поздно придется вернуться в свой мир, к обычным делам. Ты будешь ходить в Ассоциацию свингеров…

Женщина сморщилась, будто проглотила живую муху.

– К черту! Никогда больше туда не пойду. Я сейчас представила себе эти лица… Ты никогда не замечал, что под бутанолом начинают косить глаза? И от этого даже симпатичная физиономия становится асимметричной. И люди немного похожи на козлов.

– Куда тебя занесло! – рассмеялся Артур. – Нам через полчаса выходить, если ты, конечно, не передумала ехать на Праздник.

– Передумала?! – Девушка вскочила со стула, в сердцах хлопнула крышкой информатора. – Да я с этим Мастером хоть к дьяволу в печку! Куда угодно! Лишь бы не в Ассоциацию свингеров, любоваться козлиными рожами! – Голубые глаза с поволокой вспыхнули огненной яростью, как у взбешенной тигрицы. Мужчина восхищенно любовался собственной женой. Вот так бывает, господа ментальные анализаторы! Смотришь на скучную женушку, будто в экран надоевшего видео, и вот вам – бац! Свежая картинка! Да еще какая: девица с синими волосами, ожерелье из дорогих беллоидов на шее, а глазищи полыхают как два раскаленных сапфира, и на их фоне изысканные беллоиды смотрятся как серые булыжники под ногами!

– Ну, тогда шагом марш в душ! – Он шутливо щелкнул девушку по носу. – А я приготовлю выпивку на дорогу!

Ольга смахнула с ресниц слезинку и побежала в ванную, Артур потянулся выключить информатор, но пальцы, помимо его воли, нажали закладку HR.

Он молча смотрел на экран. Шутки кончились. И вовсе не сейчас, а много раньше, двое суток тому назад, когда он впервые посетил фирму «Иллюзион» и услужливый, немного развязный, но обаятельный Рамзес отвесил пошлую шутку. Ему сразу не понравилась улыбка Мастера и этот глупый хрустальный шар на груди. – «Это у вас такой телефон, мистер Фокусник?» – «Некоторым образом, господин Любопытный Путешественник!»

Любопытство – самый важный инстинкт человеческий! Истинно сказано… Именно любопытство привело его в «Иллюзион». И благодаря этому качеству он не удержался и заглянул на страничку. Странно другое. Он не испытал радости. Слыханное ли дело – котировки уже не двузначные и даже не трехзначные. Все прочие индексы исчезли с поля торгов. Властвовала только одна HR corporation. За прошедшие сутки все инвесторы загадочным образом погибли. Остались лишь двое держателей акций. Горан Милич и Погодин. Он огляделся по сторонам. Из душа доносился шум льющейся воды. Странно, почему молчат коммуникаторы. Ничего странного. Он отключил их позавчера. В тот час и день, когда отправился в «Иллюзион». Зачем он это сделал? Это сделал его партнер…

– Чушь! – сказал Артур вслух и вздрогнул от звука собственного голоса. – Тогда еще не было никакого партнера.

Мужчина подошел к зеркалу. Объемное отражение услужливо предъявило высокого, широкоплечего мужчину. Густые волосы, зеленые глаза, приплюснутый боксерский нос, сильная шея и кривой шрам на скуле. Он уверенным движением пятерни провел по волосам. Характерный жест.

– А где тогда финансист Погодин? – спросил он у отражения.

Оно усмехнулось:

– Спроси сегодня на вечеринке у Мастера… А при чем тут Погодин? Вспомни, как ты рассекал заснеженную дорогу на машине! А дьявольский, сумасшедший секс без помощи фаллопротекторов? Разве способен на такое субтильный бизнесмен? И кто видел этого Погодина с тех пор, как он пересек порог «Иллюзиона»? Никто.

– Неправда! – крикнул он зеркалу. – Я говорил по видео с Игорем и Светкой!

– Говорил. А тебе не показалось ничего странным в их поведении? – снисходительно улыбнулось зеркало.

Он вспомнил: «Ты сегодня на себя не похож! Поменял стиль?» – «Ничего особенного… Деньги меняют человека…»

– Глупости! – твердо сказало изображение. – В то время, когда люди ежедневно меняют гардероб, прическу и косметику, кого удивят незначительные изменения в имидже делового человека? Ты ведь не поразился тому, что Света покрасила грудь в золотой цвет.

– И все равно, кое-что не сходится! – продолжал горячиться Артур Николаевич Погодин, финансист, бизнесмен, почетный участник Ассоциации свингеров.

– Что именно?

– Ты – спортсмен, бандит и убийца!

– Благодарю! – Мужчина широко улыбнулся, обнажив блестящие ровные зубы.

– Для ведения торгов на бирже требуются специальные знания. Когда ты мог их получить?

– Ты невнимательно читал собственную биографию, дружище! Там есть сноска: малюсенькая такая, но очень важная. В двадцатых годах двадцать первого века господин Погодин был одним из учредителей HR corporation! Внимательнее изучайте биографию своих кумиров!

– Вот тебе раз! Как я с самого начала не догадался! Вы с Миличем были компаньонами?

– Умница! – У мужчины в зеркале была необычайно привлекательная улыбка. Такому парню грех не поверить! – И последний аргумент! Постарайся вспомнить любой эпизод из твоей жизни до «Иллюзиона».

Финансист закрыл глаза. Память у него всегда была безупречной. Перед сомкнутыми веками пронеслась вереница цветных картинок. «Иллюзион», Рамзес, Анджела… Несчастный плачущий леший: глаза как два чайных блюдца. Секс в подъезде, пыльный подоконник, урчащие голуби подбирают с земли хлебные крошки, их перламутровые груди надулись как маленькие барабаны. Что дальше? Студень в одних трусах бежит по мерзлому асфальту… Артур наносит страшный удар в челюсть кавказцу. Глубокий нокаут. Вежливый очкарик в магазине. «Вы – настоящий Робин Гуд!» Что с ним творится?! Он сжал зубы так, что затрещала эмаль. Финансист автоматически отметил: у настоящего Погодина давно стоят дорогие имплантаты. Мужчина открыл глаза. Чуда не случилось. Последнее, что он вспомнил, – бешеная гонка по заснеженной дороге. Мысли скачут по кругу, как волшебные блохи. Двойник в зеркале подмигнул:

– Ничего не вышло, точно?

– Вроде того… Стоп! – Перед глазами объявилась яркая картинка. Он уже видел ее однажды. Колба, наполненная теплой жидкостью, к лицу тесно прижата маска, вода истекает наружу, вокруг толпятся люди, он слышит голос, но не может узнать его… Такой знакомый голос: «Добро пожаловать, господин Погодин!»

Он знает, что это словосочетание звучит глупо. «Господин Погодин». Масло масляное… Мужчина силится поднять глаза, но никого не видит. Серая густая муть…

– Ладно. Сдаюсь. Уговорил. Но что мы теперь будем делать?

– Все по плану. Идем на Праздник к Мастеру.

– Жене скажем?

Артур приложил палец к губам.

– Ни в коем случае! – Он подмигнул двойнику и исчез, растворился в пепельном облаке седой амальгамы.

Из ванной вышла девушка, с белокурых волос на пол стекали капельки влаги. Она тронула его щеку горячими губами.

– Дорогой! Нам пора!

Артур открыл глаза и испуганно закричал. Он лежит в своей кровати, простыня сбилась в комок. На него удивленно смотрит Ольга. Она чмокнула мужа в мокрый лоб.

– Ты что, перебрал вчера «пилюль счастья»? Я к тебе только подошла, а закричал так, словно тебе пальцы рубят. – Провела ладонью по его лбу. – Мокрый весь… с тобой все в порядке? Анализатор не нужен?

Мужчина ощупал себя руками, протер кулаками глаза.

– Фу, дьявол! Такой реальный сон приснился…

– Бывает… Нам пора! Ровно десять. Шагом марш в душ и ионизатор не забудь включить.

– Да… пора… – Он поднялся с кровати, подошел к зеркалу и украдкой, словно боясь увидеть в отражении голубого бегемота или собаку с тремя головами, кинул быстрый взгляд. Испуганное лицо, воспаленные глаза, гладкая кожа на подбородке. – Вот чертовщина! – Артур быстро зашел в душ, включил на полную мощность розовую воду, пять минут стоял, закрыв глаза, чувствуя, как нежная пена обволакивает кожу.

– Дорогой, ты выпьешь что-нибудь на дорогу? – прокричала из кухни Ольга.

– Виски. Неразбавленный. Спасибо! – Он выключил воду, нырнул в камеру, ввел программу ионизатора на максимум. Должно быть, и правда «пилюли счастья»… Он закрыл глаза, запах хвойного леса окутал воспаленную голову. Помимо воли, чудной сон возвращался, как выпущенный бумеранг. Он совершенно отчетливо вспомнил котировки акций на предстоящий понедельник. 1050. Но это ведь был всего лишь сон! Позавчера они котировались в районе 6,5–6,7. В мире бизнеса волшебства не бывает! Он насухо растерся полотенцем. Точно, безумный сон….

– Артур… – раздался голос жены из кухни. Погодин отлично разбирался в ее интонациях. Обычно она так кричала, если случилось нечто особенное. Мужчина выскочил на кухню. Первое, что ему бросилось в глаза, – цвет волос любимой женщины. Сомнений нет. Говорят, что взрослые люди дальтонизмом не заболевают, это врожденная патология.

– Дорогая… ты – блондинка?!

– Тебе нравится?

– Да… очень… Но когда ты успела?!

– Удалила старую краску, пока ты спал! – Она дернула плечом, словно он задал неприличный вопрос. – Это мой природный цвет. Тут такое дело… Оказывается, у нас уже два дня отключены коммутаторы. Я только что обнаружила, включила…

– И что? Нам звонил президент?

Девушка не улыбнулась.

– Нет. Более сотни пропущенных, номера по большей части неизвестны. Но одиннадцать раз тебе звонил Го Мич…

Артур молча подошел к столу, налил полстакана виски и опрокинул неразбавленный напиток в рот. В животе растеклось горячее тепло.

– Он не оставил сообщение?

– Нет. Просто факт звонка, номер не заблокирован. Это значит…

– Это означает, что он хочет, чтобы я знал, кто звонил. Он надеется меня испугать.

– А ты?

Мужчина широко улыбнулся, хмурое лицо преобразилось, словно солнечный блик скользнул по мрачному лицу.

– Я не боюсь… Поехали!

Супруги наскоро оделись и выскочили на улицу. Впопыхах Артур вспомнил, что забыл на столе пригласительный билет. Он бегом вернулся домой, сунул билет в карман, и… замешкался возле информатора.

– Это простая проверка! – сказал он вслух и щелкнул закладку в разделе HR. Потом выключил информатор, закрыл дверь и спустился к жене. Он запросто мог проверить котировки в машине, но не хотел впутывать Ольгу в это дело. Ей и без того досталось за последние дни. Мужчина ввел программу, «порше» уверенно сорвался с места. Таймер показывал 11.14. В 11.32 они будут на месте. Лиловые вспышки салюта осветили ночной небосклон. Сегодня архитекторы нарисовали северное сияние. Сиреневые всполохи окрасили горизонт.

– Красиво… – неуверенно сказала девушка. Было непонятно, утверждает она или спрашивает.

– Ты помнишь червячка в том яблоке, которым нас угощали в «Иллюзионе»?

– Помню. И что?

«Порше» выскочил на мост, ледяная гладь залива темнела далеко внизу, как грязная простыня.

– Вот это было красиво…

– Червяк?! – Она вытаращила голубые глаза. За сутки брови начали отрастать, девушка заретушировала их черной синтетикой.

– Он был настоящий, понимаешь… – Мужчина глубоко вздохнул и закрыл глаза. Даже перед сомкнутыми веками упорно светились цифры 1050. Мертвая статистика утверждает, что прогнозы аналитиков сбываются на 98,7 процента. 1050 – котировки акций HR на вторник. И пустая, щемящая тоска…

– Приехали… – тронула его за рукав девушка.

Молодые люди подошли к украшенным резьбой дверям, Артур чуть помедлил и нажал кнопку звонка…

Гильдия Вечных и Избранных. Ассамблея

Веселье было в самом разгаре. Оркестр играл старые мелодии, официанты носились по залу, не успевая снабжать всех желающих напитками и легкими закусками, многоярусная хрустальная люстра сверкала как гроздья страз. На драпированных алой тканью стенах змеились черные размазанные тени.

Буа де Гильбер втолковывал что-то Шредеру. Раскрасневшийся от выпитого шнапса немец послушно кивал седой головой. На выцветшем кителе воинственно болтался Железный крест.

– Ваши идеи могут оказаться полезными нынешней молодежи, дорогой Фриц! – Маркиз силился перекричать грохочущий оркестр, на побагровевшей шее вздулись толстые жгуты жил. – А вы чем занимаетесь?! Вместо того чтобы передавать свой бесценный опыт управления народами и улучшения человеческой селекции, вы пьете, бездельничаете и проматываете вместе с плебсом нацистское золото!

Шредер протестующе поднял ладонь; на безымянном пальце сверкнул перстень с бордовым гранатом.

– Золото партии украл Борман! Всем это хорошо известно!

– Ну и сколько он там его украл? – усмехнулся Буа де Гильбер. – Неужели его личный интендант не приложил руку к сокровищам?

– Проще всего мочиться в бане и считать чужие деньги! – ввязался в разговор пьяный англичанин. Он только что вернулся с вечерники, проходящей на первом этаже. По его виду можно было смело утверждать, что человек на славу повеселился. Рыжие усы угрожающе стояли торчком, как у Сальвадора Дали, щеки рдели, голубые глаза сверкали.

– Вас никто не спрашивает! – отрезал маркиз. – Идите, развлекайтесь с этими смертными.

– Англичане… – презрительно процедил сквозь зубы Шредер.

– Нацист! – беззлобно огрызнулся Перкинс.

– Вот вы говорите – золото партии… – вернулся немец к прерванной беседе. – А сколько его вообще осталось, золота этого? Наш старейшина вытягивает все соки из членов Гильдии! Вы, я слышал, тоже замка-то лишились… – Он язвительно ухмыльнулся.

– Жадный мальчишка! – вспылил Буа де Гильбер. – Он нас всех скоро по миру пустит!

– Неполноценный славянин! – кивнул Фриц. Он схватил рюмку со шнапсом с подноса пробегающего официанта и залихватски выпил. Светлые глаза наполнились слезами. – Один мудрый австриец мог бы подкрутить этим наглецам хвосты! – Он сжал кулак и погрозил дирижеру.

– Фу, проклятье! Опять напился! – Маркиз с отвращением сплюнул. Тотчас подскочил официант, вытер с драгоценного пола скверну и немедленно удалился.

Возле самой сцены, на полу идиллически расположились госпожа Липкина и великий, но непризнанный поэт Жак Лурье. Гений был нечесаным и грязным, в длинном пальто и пестром шарфе, который он обмотал вокруг цыплячьей шеи.

– Прочтите что-нибудь еще, мой милый… – Черные глаза женщины наполнились влагой, сдавленный тесным корсетом бюст вздымался как волны в бурном море.

– Право, не знаю, что прочесть. Я нынче не в духе. Но, может быть, вот это…

– Волшебно! Вы – гений, Лурье! – Липкина похлопала в ладоши, допила вино из бокала, тоскливо огляделась по сторонам. – Черт возьми! Куда подевался этот красавец поляк?

– Убыли-с к месье Го Мичу-с! – гадко хихикнул Буа де Гильбер и щелкнул каблуками.

– Вы – грязный обманщик! – Женщина с отвращением посмотрела на маркиза. – И в следующий раз, когда будете красить губы, используйте современный макияж. Так вы похожи на стареющую проститутку-трансвестита!

Оркестр резко замолчал, напоследок звонко ударили барабаны, и воцарилась тишина. Громко икнул Перкинс. На сцене объявился Гом. На этот раз мужчина был одет в деловой костюм, его сопровождали двое таких же крепких молчаливых парней. Один дылда, другой широкоплечий блондин с длинными волосами, заплетенными в две тонкие косицы. Дылда держал на вытянутых руках поднос, крытый парчовой материей. Гом обвел собравшихся бесстрастным взглядом серых глаз и коротко, без выражения произнес:

– По случаю своего юбилея, уважаемый старейшина Го Мич решил сделать членам Гильдии Вечных королевский подарок – бесплатную инъекцию сыворотки вечности каждому. – Он махнул рукой, Блондин сдернул ткань с подноса; там сверкали маленькие шприцы, наполненные голубой жидкостью. – Прошу соблюдать очередь; один шприц в руки. Всем хватит.

– Надо же! – недоверчиво пробурчал Перкинс. – Пять лет жизни в подарок!

– Совсем из ума выжил наш староста! – пьяно брякнул Шредер. Он шагнул к сцене и сграбастал шприц с подноса.

Это послужило сигналом к действию. Бессмертные граждане, толкая друг друга локтями, рванули к сцене. В сумятице едва не затоптали Липкину и поэта. Вероятно, предвидя такой сценарий, мужчины закрыли грудью заветный поднос, Гом выхватил оружие, навел черное дуло на избранных.

– Уважаемые господа долгожители! Прошу соблюдать очередность; в первую очередь – дамы, затем джентльмены. Герр Шредер будет приятным исключением из общего правила, отныне можно причислить его к дамам. Иначе я вынужден буду подвергнуть вашу бессмертную шкуру испытанию на прочность. Шокер не убьет, но десяток неприятных минут гарантирую. Итак, прошу вас, мадам Липкина!

Брюнетка мстительно пихнула маркиза острым кулачком в бок и, нежно дыша в лицо Блондина, интимно прошептала:

– А я могу взять две дозы? Мой друг сейчас на аудиенции у самого Го Мича. Пока он вернется, сыворотка закончится.

– Можете, моя госпожа! – усмехнулся Гом. Он сунул два компактных шприца женщине. – Только не обманите!

– Упаси бог!

Люди, недовольно косясь на черное дуло электрошокера, послушно выстроились в очередь. Маркиз, получив свою дозу, долго придирчиво изучал содержимое на свет.

– Боитесь, что вам недолили, де Флоранс? – саркастичным тоном спросила Липкина.

– Странное дело… Я уже пять раз использовал сыворотку вечности, но впервые у нее такой тусклый цвет. И обычно препарат расфасован по запаянным ампулам. Может, лекарство просрочено?

– Ну да! Дай вам боже, что нам негоже! – хмельно засмеялась женщина.

Трое мужчин удалились, вновь грянула музыка, но гости не очень-то стремились танцевать. Они разбрелись по углам и спешно делали себе уколы. Сыворотка вечности не только давала возможность обходиться без отдыха и сна, она делала людей невосприимчивыми к любым вирусам. За одним небольшим исключением… Вирус Розена. Давно забытое страшное заболевание. Многие о нем позабыли, кроме гениального вирусолога, лауреата Нобелевской премии Горана Милича.

Протер заспанные глаза Перкинс, оторопело глядя по сторонам.

– Почему никто не пляшет? – Англичанин недовольно махнул рукой и вышел из зала. С обычными людьми он чувствовал себя значительно увереннее. Хотя там официально запрещены были алкогольные напитки, лукавый пьянчуга выносил потихоньку бутылки из Гильдии и угощал своих друзей на первом этаже. За это его многие любили. Он единственный из бессмертных не получил сегодня подарок от мистера Го Мича…

Фабрика работала круглые сутки. Гом с товарищами подъехали к проходной уже поздно вечером. Неприглядное одноэтажное строение, с застекленной будкой на входе и высоченным забором, поверх которого возвышался невидимый глазу лазерный купол. Он защищал помещение не только от незваных гостей, но и блокировал попытки засечь объект из космоса. Охранник испуганно таращился в камеру, Блондин ему лукаво подмигнул:

– Хочешь отправиться в сырьевой блок?

Зеленый луч просканировал сетчатку глаза ночного гостя, дверь распахнулась. За ней находились тесный отстойник и вторая дверь, похожая на ворота хранилища. Двое охранников выскочили навстречу визитерам.

– Нам только что доложили! Прошу прощения!

– Смирно! – дурашливо гаркнул Блондин и толкнул товарища в бок: – Не хотят идти в сырьевой блок, мерзавцы!

Стражники мгновенно вытянулись в струнку, как заправские вояки, поняв, что угроза насчет сырьевого блока – отнюдь не пустой звук. Печально известный сырьевой блок занимал большую часть территории фабрики. На стенах была намалевана жирная шестерка. Днем и ночью туда свозили бездомных и преступников со всего региона. Сыворотка вечности, разработанная Миличем в соавторстве с лучшими учеными страны, превосходила аналоги во много раз. От доноров требовался эпителий, вернее сказать – базальный слой, который содержит в большом количестве стволовые клетки. Технология производства препарата держалась в строгой тайне, известно было лишь одно – люди старели в течение нескольких месяцев. Несчастных хорошо кормили и пичкали лошадиными дозами соматотропного гормона, но это позволяло им прожить только несколько лишних недель. Тридцатилетние крепкие мужчины и женщины выглядели глубокими стариками.

– Позови управляющего! – тихо сказал Гом.

– Господин Ткачев спит…

– Разбуди! – Он всего лишь поднял глаза на охранника, как тот уже набирал номер экстренной связи.

– Интересно, с Декартом уже «работают»? – спросил Блондин.

– Думаю, да…

– А это больно?

– Хочешь проверить?!

– Н-нет! Что ты?! Я просто так спросил…

– Они ничего не чувствуют, – деликатно влез в беседу охранник. – Все время хотят спать и часто плачут… Быстро наступает депрессия, они даже не думают о побеге.

– Где Ткачев?! – Гом повысил голос.

– Будет через несколько секунд! Вот он!

К будке бежал запыхавшийся тучный человек. Он на ходу вытирал пот, струящийся по лбу.

– Ткачев Михаил Семенович! К вашим услугам, господа!

Блондин с отвращением пожал пухлую пятерню с липкой и скользкой, как у сома, кожей. Гом едва заметно кивнул головой, а Дылда отвернулся и внимательно разглядывал массивные ворота.

– На завтра планируется выпуск новой партии товара.

– Да… Мне сообщили… Но где взять сырье?.. – Толстяк беспомощно развел пухлыми ладонями.

– Это не мое дело. Передаю то, что велено. С завтрашнего дня все акции HR corporation будут сосредоточены в одних руках. И вы знаете, Ткачев, чьи это руки. Таким образом, количество производимого сырья должно возрасти минимум вдвое. Это понятно?

– Но где мне взять столько сырья?! – Мужчина заломил руки и воздел к черному небу мученические глаза. Он походил на святого с древней фрески. Только чрезмерно отъевшегося.

– Изыскивайте резервы, – равнодушно ответил Гом. – Мы только что вам такого красавца привезли…

– Ну и что? Это два, ну максимум – три грамма сухого вещества на выходе, а из сухого вещества можно получить три миллиграмма чистой сыворотки. А господин Го Мич требует десять граммов в месяц! Что же мне – свою собственную кожу отдать? – Он готов был разрыдаться.

– Это неплохая идея! – усмехнулся Блондин. Он бесцеремонно ткнул пальцем в округлый живот управляющего. – Из тебя недельная доза получится!

Михаил Семенович обиженно захлопал глазами.

– Я сообщу о вашем беспокойстве господину Го Мичу, – кивнул Гом и зашагал к выходу.

– Но я могу быть уверен, что мои слова будут истолкованы правильно? Вы ведь не имеете ничего лично против меня? – Управляющий бежал мелкой собачьей припрыжкой вслед за мужчинами.

– Можете! – сухо отрезал человек и вышел на улицу. Ворота неслышно закрылись. Гом поднял лицо к звездному небу. На горизонте полыхало искусственное северное сияние, от дыхания клубились облачка морозного воздуха.

– Куда дальше? – спросил Блондин.

– В «Иллюзион»!

Дылда изумленно вытаращил глаза:

– Куда?

– А ты – болтливый малый, долговязый! Впервые за вечер открыл рот, и сразу – с претензией… Туда, куда слышал!

– А что нам там делать?

– Ждать. Скоро оттуда должен выйти тот самый парень…

– На кой он нам сдался?

– Хозяин велел, чтобы мы выбили из него какие-то коды.

– А если он не расскажет?

– Отвезти на фабрику. Через пару суток расскажет и то, чего в жизни не знал.

Мужчины сели в просторный мини-вэн, автомобиль сорвался с места и скрылся за поворотом.

Праздник. Ночь Весенних Каникул

Артур едва прикоснулся к кнопке звонка, как настежь распахнулась массивная дверь. На пороге сиял дворецкий. Ольга охнула и закрыла ладошкой рот. Вместо напомаженного вертлявого мужчины в дверях красовался получеловек-полузверь. Он, конечно, был похож на услужливого Рамзеса: те же овал лица, рост, фигура, повадки… Но это был некто совершенно иной! Вертикальные змеиные зрачки, острые уши вепря и две пары желтых клыков, выглядывающих поверх плоских губ.

– Бог мой! Вы – блондинка! – Зубастая пасть восторженно оскалилась, будто монстр немедленно хотел испробовать гостью на вкус. – Это так мило, наивно, откровенно и сексапильно!

Ольга испуганно попятилась:

– Рамзес! Это вы?..

– Я напугал вас, Ольга Владимировна? Сожалею… Внешность обманчива, однако важно не то, что снаружи, а то, что кроется внутри; вы согласны со мной? – Он красноречиво приложил руку к груди. Из-под широких обшлагов расшитого золотом камзола виднелись жилистые запястья, покрытые колючей щетиной.

– Не то чтобы напугали… – Девушка продолжала изумленно рассматривать его. – Ваш облик… это так непривычно!

– Я полагал, что вас уже ничем не удивить. Впрочем, то ли еще будет! Праздник, маскарад… Вам не приходилось посещать День Всех Святых? В Америке – очень популярное шоу. Представьте себе, там люди надевают на головы тыквы! Артур Николаевич, прошу ваш билет! Такой уж порядок, извините!

Погодин достал из кармана черный квадратик.

– Благодарю! – Рамзес просунул билет в импровизированную щель подле дверей и вытащил обратно две его половинки. – Это следует вам прищепить на грудь, а это вам, милейшая Ольга Владимировна. Хочу предупредить, что на Празднике вы встретите самых необычных людей, следовало внимательно читать инструкцию на оборотной стороне карточки. Чудачества, Волшебство и Фантазии поощряются. Да! И еще, чуть не забыл! Категорически запрещено пускать в зал клонов!

Ольга незаметно сжала мужу руку.

– А что здесь написано? – Она прищурилась.

– Это персональные бейджи. Прошу их носить, иначе ваша персональная иллюзия не будет материализована.

– Что такое «персональная иллюзия»?

– Тсс! – Он приложил длинный палец с загнутым черным когтем к губам. – Это – секрет! Кульминация Праздника! Следует только приложить бейджи к груди, и они от вас уже не отстанут, будьте уверены!

Люди скинули шубы, дворецкий подхватил их на лету, послал девушке воздушный поцелуй.

– Вынужден вас оставить, друзья, сейчас прибудет Анжелика. Ну да вы люди свойские, не тушуйтесь! А у меня еще уйма дел! – Он умчался в сторону зала и скрылся за дверями. Оттуда был слышен его быстрый хлопотливый говорок.

– Он босиком! – пискнула Ольга и рассмеялась.

Дворецкий и правда скользил по зеркальному полу, шлепая босыми ступнями. Загнутые, как у медведя-гризли, желтые когти помогали ему тормозить на крутых поворотах.

– Он так зеркала поцарапает! – Артур прижал к лацкану карточку, которая мгновенно приросла к материи. Мужчина скосил глаза и прочел: «Любопытный Путешественник».

– Интересно!

У Ольги на бумажке было написано: «Его жена».

– Неконкретная надпись какая! – улыбнулась девушка. – Если я отойду от тебя в сторону, то станет неясно, чья именно я жена!

– Не советую появляться в обществе Рамзеса. Гости могут решить, что у тебя дурной вкус.

К ним навстречу вышла стройная женщина. Вначале показалось, что незнакомка затянута в зеленое платье от шеи до пят, но девица подошла ближе, и Погодин узнал Анджелу.

– Какой удивительный наряд!

Кожа красавицы-негритянки выглядела как гладкая чешуя цвета прозрачного изумруда, знакомыми в ее новом образе оказались только глаза. Светло-голубые, будто бирюза, чуть раскосые глаза искусно выполненной куклы, а не человека.

– Спасибо! Вы тоже оба замечательно выглядите! Скоро объявятся гости, прошу пока что выпить и закусить! – Она повернулась и, соблазнительно виляя бедрами, направилась в зал.

– Мы с тобой первыми явились! – шепнула Ольга. – Неудобно…

– Очень даже удобно! – оглянулась Анджела. – Мы с Рамзесом и не принимаем вас за гостей! Свои люди… Какие могут быть неудобства?

Супруги переглянулись.

– У вас такой слух! – смущенно протянула Ольга. – Я чуть слышно шепнула мужу на ухо…

– Прошу прощения… забыла предупредить. Я слышу не только слова, но и мысли. Подчас саму тяготит такая особенность, но ничего не поделаешь! Такой уж на свет родилась!

– Ну, вот теперь я сгорю со стыда… – пробурчал Артур. – Я о вас всякое разное думал…

– Это хорошо. – Девушка одарила его радужной улыбкой. – Ваши мысли льстят умной женщине! – Она кокетливо вильнула округлыми ягодицами.

Они шли по длинному коридору, но стены были пустынны. Исчез косматый леший – такой одинокий, общительный печальный бородач, с круглыми как блюдца желтыми кошачьими глазами. Пропали шестиногие собаки, паук, драконы, голые всадники на одногорбых верблюдах. Все куда-то подевались, и даже старый знакомый Ангекок как сквозь землю провалился.

– Куда подевались клоны? – спросила Ольга.

– Колдуны?

– Ну да. Колдуны.

– На время праздничной ночи Мастер изгоняет их из «Иллюзиона», – строго сказала Анджела. – Это давнишнее правило.

– А по какой причине?

– Традиция. Если колдуны выберутся наружу – быть беде! – Она резко обернулась и впилась голубыми глазами в человека. – Вы дали слово Ангекоку?!

Он понуро опустил голову:

– Так получилось. Нам некуда было деваться. Бандиты забрали маячки, я испугался не за себя, за Олю… Он обещал нас вернуть назад, тогда я не подумал, что это может быть опасно.

Зеленокожая женщина задумчиво покачала головой:

– Вы дали слово. Это худо, но Мастер может освободить вас от данного обещания. Я поговорю с ним. Ничего страшного не случилось, не унывайте так. Сегодня – Ночь Весенних Каникул. Надо веселиться! А пока не собрались гости, советую подкрепиться. Праздник длится долго, и гости приходят неспокойные. – Она по-хозяйски подтолкнула супругов к столу. – Не смущайтесь! Все натуральное! – Подмигнула Ольге как подружке и вышла из зала, так же плавно покачивая бедрами.

– Шею не вывихни! – едко заметила девушка. – Не знала, что тебе нравятся девицы с зеленой чешуей. Нынче закажу такую же!

– Разрази меня гром, если она не голая… И все слышит! – Артур прижал палец к губам. – Не хотел бы я иметь жену, читающую мысли.

– Тебе повезло. Я даже тексты читаю с грехом пополам. Наплевать! Пускай слушает – мне Анжелика нравится. Давай выпьем чего-нибудь! – Ольга уверенно налила себе розового вина в хрустальный бокал. – Хочу, чтобы со вкусом ежевики! – крикнула в зеркальный потолок.

Мужчина усмехнулся и плеснул себе оранжевой текилы.

– Ее надо с солью и лимоном! – Девушка глотнула из бокала и поперхнулась от удивления: – Ежевика…

– На билете было черным по белому написано: «Чудачества, Волшебство и Фантазии» поощряются. – Он с удовольствием выпил мексиканской водки и подцепил вилкой кусок угря в маринаде.

– Сейчас он оживет! – хихикнула девушка. – Чудеса все-таки! – Она жадно выпила два бокала вина подряд; глаза затуманились, язычок слегка заплетался. Девушка вцепилась белыми зубами в сочную мякоть ананаса, липкий приторный сок тек по подбородку.

– Надеюсь, оживет не у меня в животе! – серьезно ответил Погодин.

В зал влетел озабоченный Рамзес. Острые уши встали торчком, он прислушивался к шагам, доносящимся с улицы.

– Кажется, идут! – Дворецкий быстро оправил свой парадный костюм. – Как я выгляжу?

– Во! – Ольга подняла большой палец.

– Благодарствуйте, голубушка! Я очень нервничаю. Оба сердца так и стучат, так и колотятся!

– У вас два сердца?!

– Желаете проверить? – Он распахнул украшенный золотым шитьем камзол, обнажив широкую косматую грудь.

– Верю! Верю!!! – Девушка налила вина в два бокала. – Выпейте с нами, Рамзес!

– А Мастеру ничего не скажете? – Он воровато оглянулся на дверь.

– Могила. – Артур протянул дворецкому рюмку с водкой. – Но вот девушка умеет читать мысли!

– Анжелика? – Махнул шерстистой рукой. – Она ничего не скажет. Сама напьется после полуночи, вот увидите! – Ну, с Богом! – Он быстро опрокинул в пасть рюмку с текилой, запил ежевичным вином, острые уши затрепетали от удовольствия.

– Закусить? – Артур протянул тарелку с рыбой.

– Я лучше мясца! – Дворецкий хватанул острыми клыками ломоть буженины. В холле грянул праздничный туш. – Тревога! – Рамзес метнулся к выходу и чуть не сбил на пол вазу с декоративным растением. Он кинул на икебану гневный взгляд. – Всегда терпеть не мог эту чушь! – Вторично грянул туш, на сей раз с нервическими оттенками. – Пора! Идут!!! Это наверняка Камерон с супругой. Они обычно раньше других приходят. До встречи! – Он выскочил в коридор и распластался у входных дверей; острые когти оставили на гладком полу широкие борозды. – Проклятье!

– Обуйте сапоги, Рамзес! – задыхалась от смеха Ольга. Она дернула мужа за рукав: – Посмотрим, кто там пришел?

Супруги поспешили вслед за суетливым дворецким.

– Надо же… – пробормотала женщина. – Два сердца!

– Ну да! А голубоглазая негритянка обернулась чудищем морским…

– Дорогой… – Девушка понизила голос и сделала большие глаза.

– Фу черт! – Он сложил ладони рупором и прокричал в блестящий потолок: – Но все равно она очень красивая!

– Не зачтется! – хмыкнула жена.

В третий раз оркестр заиграл туш. Двери распахнулись, на пороге объявился высокий господин с подстриженными седыми бачками. Его сопровождала миниатюрная женщина в цветастом восточном одеянии. Нижнюю часть ее лица скрывал голубой шелковый платок. Рамзес кинулся к гостям, на лету подхватил тяжелую шубу.

– Господин Камерон! Какая честь!

– Заставляете себя ждать, милейший! – Седой надменно огляделся по сторонам, сухо кивнул Артуру, отвесил Ольге церемонный поклон.

– Здрасьте! – брякнула невпопад девушка.

– Прощения просим! – трещал дворецкий. – Хлопоты предпраздничные. Мы уж гадали: придете или не придете? Я по старой русской традиции все лепестки на ромашках оторвал!

Мужчина возмущенно фыркнул:

– Какие, к дьяволу, ромашки?! У вас здесь холод собачий! Ничего не растет, деревья голые!

– И это в марте! – поддакнула женщина. Голубые глаза имели миндалевидный разрез и занимали чуть ли не пол-лица. – В Европе уже давно расцвели крокусы и гиацинты… – Она застенчиво опустила длинные густые ресницы, искоса смерив Артура оценивающим взглядом.

– Госпожа Эсфирь! Вы все так же прекрасны! Жаль, что никто не видел вашего чудесного лица!

– Забываетесь, Рамзес! – строго прикрикнул мужчина. Он подошел к зеркалу, любовно пригладил бачки.

– Возможно, в честь Праздника я сделаю для вас исключение… – Чудесные глаза женщины искрились смехом.

– Жду с нетерпением! Прошу вас! – Дворецкий пробежал к коридору, стуча черными когтями по полу.

– Вы бы или когти свои подстригли, или обувь иногда надевали! – проворчал седой.

Круглые глаза вытянулись в щелки, пленка прикрыла змеиные зрачки. Так Рамзес смеялся.

– Знали бы вы, господа, как я мучаюсь с этой обувью!.. – Он покачал косматой головой. – Однако мы заболтались, а я забыл вам представить наших гостей: Артур Николаевич, Ольга Владимировна, наши добрые друзья!

Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Николаевич… Язык сломаешь! Вы не против, если я буду называть вас по имени?

– Нет проблем.

– Меня зовите Джеймс. Идет?

– Договорились. Выпьем, Джеймс?

– А иначе какого рожна я сюда приперся?! Вы не возражаете, мисс…

– Мисс Погодина. – Ольга соблазнительно улыбнулась. – Составлю вам компанию, мужчины!

– Хорошо, что в этот раз не мы первыми приехали! – промурлыкала Эсфирь. Она скинула длинную шубу, оставшись в длинных свободных шальварах. Шею красавицы обнимали ожерелья с драгоценными самоцветами.

– Как приятно видеть настоящие камни! – вздохнул Рамзес. – Рубины, аквамарины, синяя шпинель, русские изумруды… Потрясающе!

– Вы – ценитель! – наклонила голову Эсфирь.

– Камни меркнут на фоне вашей красоты, уважаемая!

– Старомодно и по́шло! – фыркнул Камерон.

Все четверо скрылись за дверью; вновь грянул туш, и дворецкий поспешил встречать гостей. На пороге стоял худой желчный мужчина. На нем была надета яркая желтая куртка, щеки пылали от мороза.

– Господин Кауфман! Как-то вы не по погоде одеты… а где же несравненная мисс Зоя?

– В машине! – рявкнул человек. – Нормальные люди в такой мороз сидят по домам!

– Но мы не могли отказать себе в удовольствии принять вас! Так нечасто встречаемся!

– Ладно! Проехали… – Человек мгновенно смягчился. – Я тоже рад видеть вас, Рамзес! Вы не меняетесь – все те же ужасные черные когти, длинные клыки… Вы не людоед, часом?

– Потребляю иногда, глупо скрывать. Но только с похмелья, готов сожрать исключительно постных трезвенников. Вам это не грозит.

– Успокоили! – хмыкнул мужчина. – А почему опять босиком?

– Только что меня упрекнул за это мистер Камерон!

– Он уже здесь? – Мужчина потер ладони. – Вот с кем мне будет любопытно выпить!

– Он уже разминается с двумя русскими.

– С русскими! Это замечательно! У меня русская жена, этот народ здоров пить. Зоя! – заорал он так, что у Рамзеса заложило чуткие уши.

Из машины выскочила вертлявая худенькая блондинка. На ее голове красовалась сверкающая бриллиантами корона. С порога девушка начала тараторить:

– Это просто какой-то ужас! Так и передайте Мастеру. Как здесь живут люди? Они что – белые медведи? К тому же говорят, что белых медведей уже не сохранилось, все давно вымерли! Теперь я понимаю, почему именно! Невозможно жить в стране, где зима длится восемь месяцев! Да и к чему это? На свете полно мест с замечательным климатом. У них ведь, кажется, есть президент? Пусть отправит своих жителей в нормальные теплые места. И сколько их здесь всего, жителей этих? Сто миллионов, двести, триста? Какая разница… пусть уезжают на Айгур, там чудесный климат, и кажется, нет диких зверей…

– Зоя, заткнись! – скомандовал Кауфман.

Девушка замолчала так же неожиданно, как и начала говорить. Она пару секунд хлопала длинными ресницами, глядя то на супруга, то на Рамзеса, глубоко вздохнула и выпалила:

– Ты никогда не даешь мне закончить, Филипп! И все-таки пусть едут на Айгур… Насколько мне известно, там мягкий, теплый климат.

– Если мне не изменяет память, ты ведь тоже русская? – добродушно проворчал мужчина.

– Ну и что? – Она скинула соболью шубу с плеч, дворецкий умело ее подхватил. – А ты – еврей!

Рамзес протестующе поднял ладонь:

– Господа, одно мгновение! В вотчине Мастера не существует национальностей. Я, например, уроженец Айгура! И что?

– Вот откуда у вас такие кабаньи уши?

– А также черные когти, два сердца и все остальное… – усмехнулся слуга.

– Вот и подтвердите, что на Айгуре прекрасный климат! – подхватила Зоя.

– На любителя… там бывает тепло, это правда. Около четырехсот градусов по Цельсию. Прибавьте к этому давление девяносто пять атмосфер и сплошной углекислый газ!

– Жарковато! – усмехнулся Филипп.

– Пар костей не ломит! – упрямо заявила девушка. – А как там вообще жизнь протекает? – Она рассеянно поправляла корону перед огромным зеркалом. Выпуклое зеркало было сконструировано таким образом, что нивелировало недостатки внешности, а достоинства приумножало. Так, стройной худощавой Зое зерцало демонстрировало высокую грудь и полные бедра. Женщина оправила длинное парчовое платье, скулы зарделись от удовольствия.

– По-разному… – Рамзес повесил мужскую куртку в гардероб. – Помимо добытчиков беллоидов, там проживают хорки.

– Это кто такие? – оживился Кауфман. – Смешные мохнатые зверюшки?

– Не совсем. Ящерицы. Размером с небольшого слона. Весьма прожорливы. У них длинные зубы и смертельно ядовитая слюна. А еще они могут летать и умнее здешних обезьян. Милые создания!

– Милость Божья! А как же вы с ними справлялись?

– Воевали, – коротко ответил слуга. – Но хорки вышли в финал… – Он невесело усмехнулся. – Мадам Зоя, думаю, что вам любопытно будет встретиться с соотечественниками. Супружеская пара, Артур и Ольга. Милые люди. Они сейчас напиваются в обществе мистера Камерона. Вы их без труда узнаете, по бейджу «Любопытный Путешественник».

Кауфман остановился:

– Смертные?!

– Мастер решил нарушить традицию…

– Ну и ну! – Мужчина провел расческой по редким волосам. – Истинно говорю: грядут новые времена!

Девушка дернула спутника за рукав:

– Филипп! Тут, оказывается, русские, а ты мне ничего не сказал. И вообще. Пообещай мне, что в следующий раз мы поедем в Марокко. Там в это время года еще нет испепеляющей жары и очаровательные страстные мужчины…

– А как же Айгур?

Зоя что-то ответила, и они оба рассмеялись.

Опять грянул туш. Рамзес скользил по зеркальному полу, как умелый фигурист.

– Господин Свенберг! Вот так сюрприз! Мы рады, безмерно рады….

– Здравствуй, Рамзес! Как семья?

Дворецкий печально покачал головой:

– Спасибо, что спросили. Не видел их сто лет…

– Сколько у тебя жен?

– Я немолодой уже человек… всего сорок шесть…

– Маловато! – сочувственно кивнул мужчина. – Нас ожидают?

– Безусловно! Будьте любезны, пройдите в зал!

Вновь и вновь грянул туш, и неутомимый Рамзес спешил встречать прибывающих гостей, трещал без умолку, отвешивал бесконечные комплименты.

– Господин Данте… мистер Лэндис… Надо же, собственной персоной мсье Сингх Тарсем! А почему без спутницы?

– Не ерничайте, Рамзес! – серьезно кивнул бородатый человек в чалме. – Вам ли не знать, что я добровольно принял аскезу?

– А что скажут в Ассоциации свингеров?! – возмущенно вскричал дворецкий. Мужчины переглянулись и дружно рассмеялись. Круглые глаза айгурианца опять покрылись белесой пленкой смеха.

Гремел туш, звенели литавры, гости текли нескончаемой чередой. Дверь не успевала закрываться. Вешалки жалобно стонали под тяжестью громоздких шуб. Форма одежды была самая разнообразная. Многие мужчины носили смокинг, но Свенберг приехал в стареньком, крупной вязки свитере. Женщины блистали драгоценностями, длинные вечерние платья волнительно шуршали. Праздник… В углу скромно сидели два пожилых господина. Они держались особняком, пили виски и тихо разговаривали.

– Кто это такие? – Зоя бесцеремонно хлопнула по плечу Рамзеса. За короткий промежуток времени она успела подружиться с Ольгой, дважды выпить на брудершафт с Артуром и, несмотря на протестующие возгласы Кауфмана, долго, с наслаждением целовалась с ним. Теперь ее внимание привлекли два необычных гостя.

– Тише! – Дворецкий понизил голос до свистящего шепота. – Им надо освоиться, это новенькие.

– А как их зовут?

– Вряд ли имена этих людей вам известны, уважаемая сударыня.

– Но все-таки! – Девушка была изрядно навеселе, глаза сверкали, над верхней губой застыли капельки пота.

– Тот, что справа, – Клиффорд Саймак. Его собеседник – Роберт Шекли.

– Саймак, Шекли… – Зоя нахмурила лобик. – Не могу вспомнить…

– Очень талантливые сказочники.

– Рамзес, расскажите, как вы воевали с этими… ну как их там… ящерицы…

– Хорки.

– Ну да, хорки…

– Увы, мисс Зоя! Это долгая и грустная история. Я на службе и не располагаю временем. Могу сказать лишь одно: мой народ вымирает в результате этой бессмысленной войны. И поверьте, все войны во Вселенной совершенно бессмысленны.

Дверь распахнулась.

– Господин Чюрленис! – Дворецкий вежливо кивнул и устремился к дверям.

Время близилось к ночи. Поток гостей постепенно иссякал. Теперь прибывали в основном жители далеких планет. Некоторых не узнавал даже Рамзес. Вероятно, новички, – в нынешние Каникулы Мастер решил организовать настоящий аншлаг. Дворецкий приветствовал высокое белое существо, похожее на бультерьера, который встал на задние ноги, и запросто обнял нового знакомого. Однако существо предъявило визитный билет и вежливо оскалилось. Звали его Рам, он оказался добродушным и немного простоватым парнем. Долго тряс руку дворецкого и зазывал в гости. Адреса, впрочем, не оставил, и на коже после его прикосновений остались липкие зеленые пятна, пахнущие медом…

Рамзес отмечал билеты, рвал их надвое, раздавал бейджи. Те мгновенно врастали в ткань одежды или просто в кожу. Глупый Рам дружелюбно улыбнулся и тотчас слопал свой билет. Дворецкий махнул рукой и пропустил гостя просто так. Вслед за ним ворвались двое гутов. Их Рамзес знал. Гуты бегали по-собачьи на четырех конечностях, шумно сопели, у каждого на лбу горел единственный глаз. Гуты умели читать мысли, как и Анджела, но являлись чрезвычайно скромными господами – при встрече с собеседником закрывали глаз ладонью. Дворецкий бегло просмотрел список. Вроде все… Он облегченно вздохнул, и здесь туш грянул так залихватски, что на шум выбежала вездесущая Зоя. На пороге стоял огромный бородатый мужчина. Глаза горели огнем, мускулистая рука сжимала могучий посох, похожий на вырванное с корнем небольшое деревце. У пришельца на поясе небрежно болталась пятнистая львиная шкура.

– Быть сегодня драке… – прошептал дворецкий и со всех ног кинулся к гостю. – Господин Шимшон! Мы уже надежду потеряли… Наконец-то!

Бородач пронзил огненным взглядом дворецкого:

– Не лги, тварь чужеродная!

– Как я могу?! Мы всегда рады вас видеть! Вы… Вы вносите непередаваемое оживление в нашу скромную вечеринку…

Гигант громко расхохотался. От звука его голоса дрожали хрустальные бокалы.

– Я тебя насквозь вижу. Боишься, вот и лебезишь… Надо бы тебе, конечно, задницу надрать! И вон тому козлу с песьим рылом! – Богатырь указал в сторону общительного Рама. Рам, увидев, что на него обратили внимание, навострил уши и приветливо махнул коротким облезлым хвостиком.

– Я заклинаю вас, господин Шимшон! Из уважения к Мастеру, прошу вас не устраивать сегодня потасовок.

– О каких потасовках ты речь ведешь, утырок ушастый?! Последнюю хорошую потасовку я наблюдал много лет назад. Их было человек десять или двенадцать, я даже не сосчитал. И не чета этим дохлякам; каждый – ростом в сажень. Мне только чуть надорвали ухо, во, гляди! – Он сунул здоровенную изуродованную ушную раковину прямо в лицо дворецкому. Ухо напоминало кусок оплавленного металла. – Понял?! Ну и еще сломали пару ребер. Ерунда… – басил мужчина. – Зато я одному расплющил нос, двум другим намял бока так, что они едва уползли! Остальных просто раскидал по кустам. Вот это была драка! Нынешние люди разучились драться. А что может сравниться со старой доброй оплеухой! Хочешь отведать парочку смачных оплеух, собака инопланетная?!

– Господин Шимшон! Вас с нетерпением ожидает Мастер! – сухо и официально объявил Рамзес.

– Ладно… – пробурчал мужчина. – Только из уважения к Мастеру… – Он направился в зал, под тяжестью его шагов жалобно всхлипывало зеркальное покрытие.

Дворецкий еще раз тщательно проверил список. Все точно. Полный комплект. За окном мелькали неясные тени. Он включил яркий прожектор – в слепящем свете отразилась дюжина блестящих глаз. Некто высокий и неуклюжий яростно щелкнул клювом. Оказавшись в лучах яркого света, тени бросились врассыпную. Был слышен шелест поспешных шагов, будто чужаки не бежали, а скользили над землей.

– Беда с этими клонами… – сварливо пробурчал дворецкий. Он косо посмотрел на черную машину, припаркованную рядом с «Иллюзионом», усмехнулся:

– Господин Погодин, вы чрезвычайно популярны в этом сезоне. Человек года!

Он опустил мягкие жалюзи, придирчиво изучил свое отражение в зеркале и направился в зал.

Громко играла музыка. Высоко над полом, будто подвешенные на невидимых нитях, порхали музыканты. Не менее дюжины. Все в строгих фраках, однако музицировали не люди, а обезьяны. Играли мастерски. Управляла оркестром огромная рыжая горилла. Дирижерская палочка утопала в ее могучих лапах. В роли скрипачей выступали шимпанзе. Хрупкие инструменты пели в ловких лапах животных. Орангутанг бил в литавры, старательно выдували медь из духовых инструментов макаки, а бабуин умело справлялся с виолончелью. По зеркальному полу скользили танцующие пары. Всего гостей было не менее сотни, но рельефные зеркала множили число собравшихся до нескольких тысяч. Артур с Ольгой восхищенно рассматривали гостей. Новый друг Джеймс пил много и часто, но почти не пьянел. Любопытный Путешественник изо всех сил держал марку, но у англичанина была железная утроба. Он обнял нового друга за плечи.

– Хороший ты парень, Артур! Жалко, что смертный, конечно…

– Самому жалко…

– Ничего. Это поправимо!

Эсфирь и Ольга вели светскую беседу; русская девушка пыталась напоить подругу, но та смущенно опускала волшебные глаза:

– Мусульманки не пьют… Такие правила!

– Хорошие у вас понятия! – горячилась женщина. – Среди мужиков разгуливать можно, а пить нельзя!

К компании давно присоединились Кауфман с Зоей. Зоя буквально висла на шее Артура.

– Все-таки русские мужчины – лучше еврейских! – Она смерила плешивого мужа красноречивым взглядом.

– Просто тебе не повезло! – ухмыльнулся Камерон и показал товарищу язык. Филипп погрозил пальцем неверной жене и обернулся к Артуру:

– Ну и как оно – жить смертным?

– Нормально. – Мужчина отказался от экзотической текилы, пил чистую водку и почти не закусывал. Опьянение было веселым, без признаков тягучей хмельной тоски. – Вначале грустно, конечно, потом привыкаешь! А как оно – быть бессмертным?

– Молодец, парень! – засмеялся Филипп. – Палец в рот не клади – откусит и проглотит!

– Да вообще то же самое… – кивнул Камерон. – Вначале необычно, но привыкаешь, времени много. Но вот любопытства, – он щелкнул пальцем по бейджу на груди собеседника, – любопытства почти не остается со временем.

– Удел смертных, – согласился Кауфман. Он взял пальцами ломоть семги со стекающими каплями прозрачного жира, отправил его в рот. – Талант и любопытство!

Обезьяны играли без устали, раскачиваясь на длинных лианах. Пары гостей кружились по зеркальному залу, как волшебные призраки, золотые отражения рассыпались в воздухе на бессчетное множество сегментов. Чудесная музыка лилась из потолка.

– Я хочу танцевать! – Ольга капризно сморщила хорошенький носик.

– Разрешите? – Филипп вытер рукавом жирные губы и щелкнул каблуками.

– С радостью! – Девушка положила руку на плечо партнеру, и они закружили по залу, смешавшись с остальными танцующими. Иллюзия зеркал растворила людей среди ложных изображений и вымышленных образов; поначалу Артур видел белокурую голову супруги, затем она исчезла, будто растворилась в серебряной дымке зала. И вот уже на том месте кривлялся смешной тип, похожий на бультерьера, и подле него выплясывали две красотки в мини-юбках – девушки из группы поддержки футбольной команды. Очаровательные двойняшки, соломенные волосы обрамляют улыбчивые загорелые лица. Мужчина протер кулаками глаза и вдруг обнаружил, что на танцполе пляшет только одна девушка, а сестра является ее отражением.

– Не волнуйся, Артур! – Джеймс разлил по рюмкам водку. – Зеркала всех пугают: надо сменить угол зрения, не обращать на них внимания; тогда увидишь объект, а не его отражение.

– Так просто?

– Это не совсем просто… – улыбнулся англичанин. – И не советую тебе пробовать делать это прямо сейчас.

– Почему?

– Ты останешься в одиночестве, – непонятно ответил Камерон. Мужчины чокнулись и выпили.

Издалека донесся громкий человеческий рев; казалось, это лев оглашает саванну зловещим рычанием.

– Что это?!

– Шимшон! – усмехнулся Джеймс. – В двух словах не объяснишь, скоро сам увидишь.

Артур задумался, потер ладонью лоб; англичанин был отличным парнем, но Погодин не решался задать мучающий его вопрос. Он решительно махнул внеочередную рюмку и выпалил:

– Что ты знаешь о клонах?

– Клоны? – Человек удивленно поднял седую бровь. – Их не существует.

– Как же не существует?! – вскричал мужчина. – Я сам видел этого чертова Ангекока! И дал ему слово, что проведу на праздник… Это запрещено, понимаешь, но тогда мне казалось, что нет иного выхода.

– Ты имеешь в виду образы, возникающие во время путешествия в иллюзию?

– Наверное… Только это не образы. Ангекок был совершенно настоящим; он ест рыбу, щелкает клювом, даже обладает чувством юмора… – Он горько усмехнулся.

– Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь! – медленно произнес англичанин. Он постучал длинным ногтем по картонке на лацкане своего пиджака. – Там написано маленькими буквами: мол, строго-настрого запрещено пускать в зал клонов. Правила… Никто никогда не соблюдает инструкции. Ничего страшного. Что касаемо клонов… Подавляющее большинство этих чудаков являются всего лишь плодами наших собственных фантазий. Должен сказать, что бессмертие полностью устраняет эту опцию: я могу жить вечно, но не в состоянии сочинять, это также удел смертных. Однако при соблюдении некоторых условий клоны имеют шанс материализоваться. Почитай рассказы Брэдбери, он хороший сказочник… Вообще, Рэй – большая умница. Он предположил, что не существует в природе выдуманных вещей или образов. Любая иллюзия отчасти материальна.

– Я читал! – судорожно кивнул головой Артур. – И какие это условия? И что случится, если клон материализуется?!

– Думаю, ничего хорошего. Клоны – не такие забавные добряки, как это может показаться. Есть мнение, что в старину они жили вместе с людьми, и человечество находилось на грани вымирания. Клоны, попросту говоря, чуть не истребили древних людей. Сейчас, конечно, все изменилось. Высокие технологии, космическое оружие и все такое… Но клонам наплевать на магнитные бомбы и лазерные пушки. Они живут в своем измерении, а в наше измерение наведываются как кочевники в старину. Их не поймать. Есть знатоки античности, но я им не являюсь. Слышал обрывки историй, что якобы клоны приходили в обличье колдунов, леших, чертей, ведьмаков и прочей нечисти. Что там случилось дальше, понятия не имею; об этом тебе лучше побеседовать с господином Саймаком – он, кажется, сегодня впервые на Празднике. Вроде бы он описывал нечто подобное… Но сам по себе никакой клон в наше измерение попасть не в состоянии. Иначе бы они здесь все давно заполонили. Им нужен проводник. Обычно это человек. Клоны ловко оперируют сновидениями, но сон с собой в явь не притащить…

К мужчинам подбежала Эсфирь.

– Там пришел Шимшон! Как бы опять не началась драка! Помнишь, он в прошлый раз сломал каменный столб, и здание чуть не рухнуло на землю. Хороша я была бы под обломками Акрополя! – Она брезгливо дернула изящным плечиком. – Это происходило в Греции, – пояснила девушка Артуру.

Джеймс ласково погладил супругу по блестящим черным волосам:

– Не волнуйся, дорогая! Все будет хорошо, сходи лучше к Рамзесу и узнай, когда прибудет Мастер.

Эсфирь кивнула и послушно ускользнула. Ее силуэт дважды отразился в зеркалах и исчез.

– И не показывай никому лица! – прокричал ей вслед англичанин.

– Что же мне делать, Джеймс? – отчаянно спросил Артур. – Я дал слово…

– Повторяю. Большинство клонов – вымысел. Они постоянно меняют свой облик, выступая в роли кладбищенских привидений, призраков и прочей дешевой шушеры. Про них в свое время неплохо рассказал Эдгар По. Слово, данное такому клону, не имеет веса. Но существуют абсолютно реальные мерзавцы. Если ты спутался с одним из таких, дело – швах! Он от тебя не отстанет, пока своего не добьется.

– Боюсь, что мой как раз из таких… – неуверенно прошептал мужчина.

– Скверный расклад… – Англичанин икнул, но тотчас спохватился и извинился: – Поговори с Мастером. Но пока никаких действий не предпринимай. Впустишь одного клона в зал – они в считаные дни всю планету заполонят. Конечно, оружия у них нет, и физически они уничтожить людей не могут. Но клоны – отличные подстрекатели и интриганы. Они мигом организуют очередную войну. Так уже было однажды… – Он зевнул. – Некоторые фантазеры считают, что Вторая мировая начались благодаря их усилиям. И герр Шикльгрубер искал общения с клонами, надеясь, что они ему помогут завоевать мировое господство. Не вышло! Клиффорд про них лучше знает, спроси у него; он хороший мужик, хоть и зануда… Давай еще выпьем! А то от этих разговоров я трезвею…

Артур разлил водку по рюмкам. Разговор с Камероном не успокоил его. Наоборот. Он вспомнил все, что прочел в информаторе. «Колдун преследовал человека… И после этого колдуны населили Землю». Обжигающая горечь алкоголя лишь притупила тревогу, мужчина рассеянно наблюдал за пляшущими гостями, с нетерпением ожидая прихода Мастера.

Эсфирь подловила Рамзеса в коридоре. Дворецкий скользил по полу, держа над головой огромное блюдо, наполненное королевскими креветками. Членистоногие шевелили усами и медленно перебирали конечностями.

– Что я вижу?! – прокричала девушка. – Вы собираетесь заживо съесть этих несчастных животных?!

– Это не я… Гуты заказали, их излюбленное лакомство!

– Немедленно унесите! Я приказываю, слышите?! А с гутами я поговорю.

– Слушаюсь… – Рамзес исчез в холле, а когда вернулся, на подносе лежала нарезанная ломтями обычная ливерная колбаса.

– Так-то лучше! – благосклонно кивнула Эсфирь. Музыка грянула какой-то дьявольский марш, и, перекрывая аккорды, пьяно взревел Шимшон. Напившись, герой любил драться и петь. Дрался он значительно лучше, чем пел.

Эсфирь испуганно оглянулась, обняла дворецкого тонкой рукой за шею и прокричала в самое ухо:

– Мой спутник изрядно напился…

– С Кауфманом? – почти утвердительно спросил дворецкий.

– Конечно! Втроем. С Филиппом и этим русским милашкой. Они танцуют вприсядку!

– А почему именно вприсядку? И как можно танцевать вприсядку под Штрауса? – Он с трудом перекрикивал грохот музыки, людской гвалт и крик богатыря Шимшона. – И, похоже, к ним готов приобщиться наш хулиган.

– Не дай бог! Он обязательно придерется к русскому, а тот – парень не промах. Филипп утверждает, что в России необходимо плясать именно так! Это ему рассказала Зоя.

– Зое лучше знать, – рассудительно кивнул Рамзес. – А что Артур?

– Очень приятный молодой человек. И у него такая милая жена! Смотрите, она подарила мне ожерелье! – На обнаженной шее всеми цветами радуги переливались беллоиды. – А я отдала ей свои камни…

– Щедрый подарок! – заметил дворецкий.

– Жалко, что они смертные…

– Жаль…

– Все так милы, обворожительны… – продолжала девушка. – Я обещала вам показать сегодня свое лицо!

– Это большая честь!

– Ничего особенного. Ловите миг удачи, счастливчик! – Эсфирь на мгновение откинула «забрало», и легкая ткань затрепетала в воздухе, как невесомое крыло бабочки.

– Я это подозревал… – ошарашенно пробормотал дворецкий. – Вы удивительны, но как же?.. Это настолько необычно…

Девушка прижала палец к его губам:

– Это будет наш секрет. Теперь, кроме Мастера и Джеймса, тайну знаете только вы!

– Я тронут и благодарен. Считайте, что вы показали свой прекрасный лик бессловесному камню, прекрасная незнакомка!

Эсфирь пожала ему пальцы и убежала, оставив ускользающий аромат сладких цветов.

Вечер продолжался. Гости пили вино, коньяк, водку, закусывали икрой, фруктами. Обиженные гуты повздыхали, но смирились с неизбежностью: жевали ливерную колбасу и лакали ликеры из специально принесенных для них блюдечек. Напитки и яства появлялись словно из-под земли. Раздвигались зеркальные створки стен, и оттуда выплывали подносы с деликатесами.

В центр зала выскочила пьяная Зоя и по собственному почину начала выплясывать стриптиз. Она запуталась в лямках вечернего платья и едва не рухнула на пол. Раскачивающиеся в воздухе обезьяны мгновенно заиграли попурри на темы негритянских блюзов. К девушке подбежал неуклюжий Рам и с необычайным для его комплекции изяществом подал даме руку. Саймак и Шекли внимательно рассматривали собравшихся людей. Новички выглядели растерянными, но не подавали вида. Рамзес подошел к мужчинам, вежливо наклонил остроухую голову:

– Как вы находите Праздник, господа?

– Я приблизительно так себе это и представлял! – улыбнулся Шекли.

– А я нечто похожее даже придумывал… – кивнул Саймак. – Хотя не скрою – был удивлен, когда получил пригласительный билет.

– Мастер говорит, что не существует выдуманных историй. Все иллюзии являются частью истории. Просто не каждый может ее увидеть.

– Мастер совершенно прав, – сказал Шекли. – Он скоро прибудет?

– С минуты на минуту…

– А вы действительно уроженец Айгура?

– К сожалению…

– Почему «к сожалению»?

– Вы ведь догадываетесь о печальной судьбе моего народа, господин Шекли?

– Я даже хотел об этом написать, но не успел…

– Теперь успеете.

– Едва ли это кому теперь интересно! – грустно сказал Саймак.

– Это очень важно и интересно. Мастер утверждает, что люди, способные сочинять историю, меняют ее. Сказочник – это маленький волшебник. Он придумывает миры, населяет их героями, вершит их судьбы. Все это не исчезает в никуда. Придуманный мир является малой частицей реальности. Как знать: может быть, вы закончите свою историю, мистер Шекли, и мой народ избежит печального финала? – Рамзес вежливо поклонился и заскользил дальше по зеркальному полу.

– Эй ты, курица с когтями! – раздался за спиной грохочущий бас.

– О, силы великие… – простонал дворецкий.

Шимшон был уже изрядно пьян. Львиная шкура сползла на бок, обнажив мускулистое смуглое бедро. В густой бороде застряли крошки еды. Уши горели, словно его только что за них тянули. Последнее было маловероятно. Скандальный богатырь только и ждал случая с кем-либо схлестнуться.

– Стой, иноземец!

Рамзес послушно остановился, острые уши прижались к черепу, как у напуганной кошки.

– Уважаемый Шимшон! Вы мешаете мне выполнять свои служебные обязанности! – попытался он вразумить хулигана.

– Здесь для меня нет соперников – вот что я скажу, мой друг Змеиный Глаз! – Он обрушил руку на плечо дворецкого. Тот пошатнулся и едва не упал.

– Не с кем поразмяться, понимаешь? – Шимшон задрал голову и внимательно посмотрел на гориллу-дирижера. – Или этому мохнатому лещей навешать? Он вроде крепенький…

Рамзес с трудом высвободился из-под руки великана.

– Я умоляю вас не обижать оркестр! Мастеру с таким трудом удалось договориться с музыкантами!

– Ну, если Мастер просил, так и быть… – Мужчина зевнул, обнажив рот, полный острых зубов. – Сейчас я спою свою любимую!

Дворецкий в ужасе зажал ладонями уши. Из раскрытого зева гиганта неслась дьявольская какофония звуков. Он умудрился перекричать оркестр; дирижер отчаянно махал своей палочкой, но куда там! Шимшон издавал смесь рычания и воплей, словно крокодилы и львы устроили соревнования – кто громче и дольше сможет прорычать. Наконец богатырь закрыл пасть. Наступила такая тишина, что было слышно, как скрипят лианы музыкантов.

– А где аплодисменты? – Певец был похож на огромного обиженного ребенка.

– Маэстро! – гаркнул Рамзес. – Аплодисменты!

Горилла махнула палочкой, музыканты грянули туш, гости смеялись и хлопали в ладоши.

– Кто этот здоровяк? – спросил Артур у Кауфмана. Филипп только что кружил Ольгу в диковинном танце; у девушки цвели румяные щеки, а он выглядел как индюк, прогнавший со двора чужака.

– Шимшон. Легендарная личность. Хороший малый, только любит подраться…

– Да уж, «малый»! – засмеялась Ольга. Она залпом выпила бокал вина, глаза девушки сверкали от хмельной радости.

– Людям понравилось! – Богатырь укоризненно посмотрел на Рамзеса. – А ты говоришь, не надо петь! Просто ты не умеешь ценить прекрасное, чучело с когтями! – Он широко зевнул. – Что-то меня теперь в сон клонит… – Шимшон, похоже, вознамерился улечься прямо на пол, возле сцены.

– Одну минутку, одну минутку! Прошу вас… – Дворецкий проводил здоровяка в комнату отдыха. – Вот здесь вам будет гораздо удобнее…

Богатырь повалился на старинный диван, ножки которого жалобно заскрипели, а сквозь обивочную ткань со звоном выскочила наружу пружина; ноги великана, обутые в простые плетеные сандалии, свесились на пол.

– Хлипкая у вас здесь мебель! – Он протяжно зевнул. – Только ты меня разбуди, когда Мастер приедет…

– Обязательно, всенепременно…

– Хороший ты парень, Змеиный Глаз, но уж больно страшный. Шкуру видишь – у меня на боку висит? Это я льва голыми руками порвал, ну да ты знаешь… давно еще, в юности! Храню как память. Догадываешься, что я могу с этой обезьяной сотворить? – В следующее мгновение он громко захрапел. Рамзес осторожно, на пятках, чтобы не стучать когтями, вышел из комнаты.

– Слава небесам, в этот раз обошлось… – прошептал он и поспешил к гостям.

Музыканты играли без устали. Зоя освободилась от оков тяжелого платья и извивалась голышом в центре зала. Подле нее крутился Рам. Чудище пытался оттеснить ловкий Лэндис. Он был одет по моде шестидесятых годов двадцатого века. Джинсы-клеш, рубашка с отложным воротником, редкие волосы спускались до плеч. Дитя Вудстока. Завидев старого товарища, девушка пронзительно завизжала:

– Лэндис! Черт тебя побери! Старый перечник! – Она задрала голову и выкрикнула: – Маэстро! Рок-н-ролл!

Горилла кивнула и взмахнула палочкой. Вмазал по ударным орангутанг, пронзительно взвыли скрипки, шимпанзе выдували медь из труб. Оркестр умело наигрывал классический рок-н-ролльный квадрат. Зоя выплясывала в обнимку с худым Лэндисом, острые каблуки выбивали звонкую дробь по зеркалу. Прочие гости, разгоряченные спиртным, музыкой и обнаженной красоткой, выделывали самые необычные па.

Вечеринка была в самом разгаре. К всеобщему ликованию присоединились даже сдержанные гуты. Они забавно топтались на коротких кривых лапах. Голубая шерсть на загривках покрылась оранжевым сиянием. Гуты были очень довольны. Один подбежал к дворецкому и мелодично просвистел:

– Не переживайте так, Рамзес! Все будет хорошо! – От пришельца исходил сильный запах ликера.

– А откуда вы знаете… – поперхнулся дворецкий, но гут уже убежал. Он лакал длинным языком шампанское из плоской мисочки.

Две чернокожие девицы, похожие друг на друга как две капли воды, вытащили танцевать Шекли и Саймака. Мужчины неловко топтались на месте. Саймак поймал взгляд дворецкого и поднял вверх большой палец.

Неожиданно Рам задрал к потолку острую голову и ловко засвистел. Свист был настолько мелодичен и так органично вписывался в мелодию, что дирижер свесил вниз большую голову и одобрительно махнул палочкой.

К дворецкому подбежала Анджела.

– Ну, наконец! Куда ты подевалась?! Я тебя повсюду ищу…

Зеленое лицо девушки выглядело озабоченным:

– У нас скверные новости. Любопытный Путешественник дал слово клону, что проведет его в зал.

– Ну и что? Их там тысячи – толкаются под дверями, как попрошайки у церкви. Слово, данное клону, не имеет силы…

– Все так. Но он дал слово Ангекоку.

– Тому са́мому?!

– Ты не ослышался.

Впервые за вечер Рамзес присел на краешек стула.

– Я думал, что самая большая проблема – это пьяный Шимшон. Милый, милый юноша, этот драчун… Ты сказала Мастеру?

– А как ты думаешь? – Девушка рассеянно выпила целый стакан неразбавленного виски, словно это был обычный компот.

– Думаю, что сказала… И что?

– Нехорошо, что Каникулы начинаются вот так. Мастер считает, что Артур может сам справиться с клоном.

– Чепуха! Он ведь обычный смертный человек! Как он может совладать с опытнейшим колдуном, который существует дольше, чем эта планета?

– Мастер говорит, что Артур – не обычный человек. – Анджела налила себе стакан коньяка и залпом выпила. Голубые глаза покрыла нежная влага. – Только сейчас зацепило вроде… слегка… Хлипкое у тебя пойло какое-то!

– Тебе невыгодно пить обычные напитки. Начинай сразу же с обычного спирта и постепенно переходи на авиационное топливо! – усмехнулся Рамзес. – И какие наши действия?

– Праздник идет как обычно. Скоро появится Мастер с поздравлением. Потом Артур выйдет к клонам…

– Тьфу, черт! Нечисть какая! В первую ночь Весенних Каникул эти твари, как змеи в начале лета, яда и злобы – сверх всякой меры! И его там поджидают три молодчика в машине.

– Смертные не в счет. Он легко справится. А что касается клонов, иного выхода нет! – Девушка рыгнула и, минуя стакан, приложилась зелеными губами к горлышку бутылки. Содержимое медленно исчезало, чудесные глаза наливались слезной влагой.

– Да ну тебя к бесу, Анжелика! Право слово, пей лучше керосин! – Озабоченно качая большой головой, Рамзес обошел зеркальный зал.

Время будто остановилось. Танцующие фигуры множились в отражениях, грохот музыки и человеческие крики дробились на крохотные молекулы, рассыпались в воздухе, обращаясь в объемную живую иллюзию. Яркий свет струился из зеркал, как золотой дождь; вот он вспыхнул и оросил людей волшебным цветом. И музыка умолкла. Воцарилась благостная тишина. Над всем властвовал этот пронзительный золотой свет. Он не отбрасывал тени, отчего контуры гостей были пронизаны этим удивительным светом. Они будто сами излучали его.

Рамзес посмотрел на свои руки. Кожа бронзового оттенка, который присущ всем коренным жителям Айгура. Из купола опустилось голубое облако, к нему оказались прикованы взгляды гостей. Дворецкий широко распахнул глаза…

…Над землей плывет сиреневый туман. Он закрывает солнце и пропитан губительной смесью углекислоты и аммиака.

– Туман! Идет туман! – кричит высокий мужчина. У него золотая кожа, «расколотые» змеиные зрачки и острые уши, позволяющие слышать малейшие колебания почвы. Люди спешно спускаются в пещеры. Под землей тихо, царит благословенная прохлада. Мужчина раздает собравшимся маленькие фляжки с серой жидкостью. – Надо экономить… туман пришел надолго…

Люди располагаются на ночлег. Их глаза хорошо видят в темноте. Дети тотчас затевают веселую возню. Чуть слышно капает вода, земля дрожит от едва ощутимых толчков.

– А хорки не найдут нас здесь? – тихо спрашивает женщина.

– Нет. Отдыхай. Мы их услышим. – Мужчина нежно гладит ее лицо.

– Будь осторожен. Они всегда ходят парами… – Женщина прижимает его руку к лицу и засыпает. Дети сбиваются в кучку возле родителей, пленка прикрывает их глаза. Они спят. Бодрствует только мужчина. Он вслушивается в гулкие звуки, разносящиеся по пещере. Вот дрогнули стены, осыпалась пыль. Нет… это отзвуки извержения вулкана. Рука нащупывает металлическую трубку. Опять удар. Мужчина из всех сил напрягает слух. Чуткие уши дрожат от напряжения. Он бесшумно поднимается, женская кисть безвольно падает на землю. Люди доверяют ему. Он – хозяин прайда. Он – защитник.

Вновь удар, сдержанное шипение. Мужчина поднимает трубку. В проеме возникает массивный силуэт. Круглые глаза светятся красными точками. Женщины просыпаются и немедленно начинают кричать. Услышав крик, хорк приходит в бешенство. Он разевает зубастую пасть, и яростный рев сотрясает стены пещеры. Мужчина именно этого и ждет. Он подбегает почти вплотную, жаркий смрад дыхания врага опаляет кожу на лице. Женщины сбиваются в кучку, закрывая своими телами хнычущих сонных детей. Из трубки вылетает раскаленный шар и впивается в язык пришельца. Хорк топчется на месте, пятится задом.

– Есть! – возбужденно выдыхает мужчина. Трясущимися руками он перезаряжает оружие. За его спиной раздается отчаянный крик. Он резко оборачивается. Другой хищник впивается зубами в женщину и легко перекусывает пополам позвоночник. Шипящие капли слюны чудовища брызгают в разные стороны. Они попадают на кожу ребенка и мгновенно прожигают юную плоть. «Они всегда ходят парами…»

Скрипя зубами от бешенства и страха, человек направляет свое оружие на врага. Зверь поднимается на задние ноги, и злобное шипение обрушивается на перепуганных людей…

Рамзес моргнул, видение исчезло. Золотой дождь медленно истекает в зеркальные стены. Облако растворяется. Вскоре от него не остается следа. Дворецкий чувствует, как мелко дрожат острые уши, глаза покрываются белой пленкой. Он так плачет. Так повторяется всякий раз на вечеринках Мастера. К этому не привыкнуть. Рядом стоит Шимшон. Глаза богатыря – сухие и горячие. Он порывисто сжимает его руку, едва не сломав кисть:

– Спасибо тебе, курица змееголовая! Спасибо!

Рамзес встретился взглядом с Шекли. Тот смотрит на него в упор и медленно кивает. История не закончена… Гости притихли. Каждый увидел нечто самое важное для себя. По худым скулам Кауфмана текут слезы, но он счастливо улыбается. Зоя надела платье, она крепко прижимается к своему мужчине. Все поменялось. Иллюзия разрезала реальность жестко, сухо, неотвратимо.

В центре зала, словно по волшебству, объявился хрустальный постамент. На него неторопливо поднимается Мастер. Он в своем обычном облачении, широкую грудь украшает хрустальный шар, висящий на массивной золотой цепи.

– Я рад видеть здесь всех своих друзей… Мы встречаемся каждый високосный год, на исходе знака Рыб. Знак переменчивых Рыб – символ иллюзий. – Он улыбается. – Увы, но ночь заканчивается. Я жалею, что не сумел поговорить с каждым гостем в отдельности. Надеюсь, что любой из вас увидел свою историю. И на следующий Праздник жду всех на свою скромную вечеринку, Ночь Весенних Каникул. Название придумала наша Анжелика, моя возлюбленная дочь. Пока не знаю, где будет проходить Праздник, но мы обязательно известим своих друзей заранее. А теперь – прощайте! – В абсолютной тишине он спустился вниз и скрылся в зеркальной стене.

Артур с Ольгой стояли на месте. Хмель выветрился из головы, у девушки по щекам текли слезы.

– Что ты увидела?

– Нас с тобой. И еще у нас будет маленький… Совсем скоро… – Она доверчиво прильнула к мужчине. – А что видел ты?

Он привычным жестом провел ладонью по волосам. Пальцы коснулись щеки, он отдернул их, будто обжегся. Никаких сомнений. Глубокий шрам разрезал надвое мякоть подбородка. Зеркала… Они не лгут. Но иногда мы не можем разглядеть собственное отражение…

…Все тело сотрясает мучительный озноб, саднит горло, от приступов тошноты ноет желудок. Раздается звонок; мужчина с трудом поднимается на ноги, бредет к дверям. Он чувствует себя глубоким стариком, больным и немощным. На пороге объявляется Пашка Лифшиц. У него черные мешки под запавшими глазами.

– Привет, коллега! Быстро в кровать! – Он проходит в комнату, снимает пальто, оставшись в белоснежном халате. – Который день температура?

– Третий… – Артур опускается на кровать. Рядом лежит Ольга, из ее груди вырывается хриплое дыхание, губы обметены простудой. – Сначала надо помочь ей… Ей хуже, чем мне…

Лифшиц скептически поджимает губы, протягивает человеку градусник.

– Чем помочь? Аспирин? Антибиотики? Вирус Розена ест таблетки на завтрак, как яичницу. Ты – мой друг, Артур. Я должен сказать правду. Твои шансы – пятьдесят на пятьдесят…

– А ее? – Он глухо кашляет, от спазмов трясется спина.

– Прости… Оле осталось жить несколько часов.

– Это исключено. Она… у нас… У нас должен быть ребенок.

– Прости, Артур…

– Расплата… – Мужчина чувствует, что по щекам текут слезы. – Что можно сделать? Я согласен на все. Акции, деньги, моя кровь, если нужна… Все что угодно!

Павел задумчиво меряет шагами комнату.

– HR запустила пробный эксперимент… Ищут добровольцев.

– Говори!

– Это слишком опасно…

– Что ты городишь, Павлик! Она к вечеру умрет, что может быть опаснее?!

– Людям прививают антидот и помещают их в специальный раствор. Надолго…

– Будто консервированные помидоры?

– Хорошо, что шутишь… Ты имеешь все шансы поправиться, Артур! Нельзя рисковать!

– Говори дальше!

– Им вводят весьма агрессивное вещество. Оно даже не прошло апробаций. Мутировавший вирус Розена. Мы его называем «Дитя Розена». – Он грустно усмехнулся.

– Зачем такие сложности?!

– Это всего лишь эксперимент. Испытуемых разбудят через несколько недель или месяцев. Считается, что за это время или антидот убьет людей, или они станут носителями новой генной модификации.

– Вроде изобретают нового Франкенштейна!

– Не совсем так… Давай градусник! – Лифшиц близоруко сощурился и чмокнул губами. – Ты, похоже, попадаешь в те самые восемь процентов счастливчиков. Температура – тридцать восемь и шесть. Кризис миновал, ты выздоравливаешь!

– Я рад! – Артур подходит к компьютеру, вводит сообщение, шифрует страницу. – Куда ехать?

– Ты сошел с ума! Нельзя гневить Бога! Ольгу уже не спасти, смертность при активной форме вируса Розена девяносто – девяносто пять процентов. Я наблюдаю второй случай исцеления! Это чудо Божие, понимаешь?!

Мужчина бережно одевает жену; ее дыхание едва слышно, бледные щеки запали, ногти приобрели синюшный цвет.

– Мы готовы. Паша, я тебя как друга прошу: не спорь со мной. У меня очень мало сил, но их достаточно, чтобы сломать тебе нос. Кому нужен доктор с кривым носом? Поехали!

– Эксперимент проводится в подвале здания корпорации. – Лившиц нервно мял в руках шелковый платок. Он закашлялся. – Но надо спешить. Девушка может умереть каждую минуту… – Он прижал пальцы к ее шее, удрученно покачал головой: – Пульс – нитевидный…

Мужчины спускаются по лестнице, Артур несет жену на руках. Улицы города пустынны, свирепствует эпидемия. Уже в машине он обращается к Павлу:

– Запомни пароль к моей странице. Слово «эскимо».

– Почему «эскимо»?

– Мечта детства. Войдешь на сайт HR, в раздел личных пользователей, логин обычный, pogodin, а пароль – «эскимо».

– Латинскими буквами?

– В том и дело, что русскими… Там вся информация по HR. Списки моих акций, сделки с инвесторами, одним словом – полное досье. Этот материал держит за горло всю корпорацию. Собирал десять лет, с тех пор как ушел в мирный бизнес. Надеялся обеспечить своей семье стабильное будущее. А оно вон как обернулось…

– Чудак!

Они въезжают в подземный гараж, Павел звонит по телефону, навстречу выбегают люди в масках и белых защитных костюмах. Артур наскоро подписывает бумаги за себя и за жену, он на прощание сжимает руку товарища:

– Не забудь пароль… Если я не вернусь, отдай информацию в надежные руки. Это – бомба.

– Я все запомнил. Не волнуйся, увидимся через пару недель. – Лифшиц прижимает руку ко рту, впалая грудь сотрясается от кашля, на глазах выступают слезы. – Прощай, друг, держись молодцом, коллега… – шепчет он едва слышно.

Людей укладывают на каталки. Мужчина сжимает руку любимой: хрупкая, нежная косточка… Проносящиеся сверху лампы дневного света мелькают как вспышки стробоскопа. Он закрывает глаза.

После инъекций глаза слипаются от тяжелой дремы. Последний, кого он видит – ухмыляющийся Горан Милич.

– Небольшая поправка, Артур! Я уговорил наших ученых запрограммировать ваше пробуждение на более поздний срок, чем это планировалось раньше. Нет смысла исследовать «Розена-младшего» через какие-нибудь два-три месяца! Пустая трата средств. И я рад, что в эксперименте принимает участие не случайный донор, а мой компаньон. – Слова человека уплывают в зыбкую бесконечность. – Я не уверен, что ты меня вспомнишь после пробуждения, но на всякий случай буду рядом… До встречи, мой драгоценный инкубатор! – Он тихо смеется и исчезает. Все вокруг покрывает серая, пустая муть. Как взбитая глина на дне болотца…

– Я сейчас вернусь… – Мужчина шагнул вслед за Мастером. Тотчас словно по волшебству возникла Анджела, взяла девушку за руку.

– Он вернется. – Она ободряюще улыбнулась. – Пойдем со мной, сестричка, – Рыцаря ждет мужская работа.

…Небо на улице показало краешек розовой шали. Наступал рассвет. Гости тихо топтались в холле, ожидая свои шубы. Словно зрители после премьеры в театральном гардеробе. Только лица их были бледными и торжественными, будто они сами являлись лучшими актерами на этом спектакле. Рамзес носился так, будто и не было бессонной ночи.

– Прошу вас, мистер Свенберг… замечательные пуховики – и у вас и у вашей супруги… Благодарю! До следующего раза. Мадам Зоя! Чудесные соболя… Господин Данте… мистер Чюрленис… всегда ждем, очень рады… Следующий високосный год, обязательно!

Кто-то тронул его за руку. Шекли смотрел в змеиные глаза человека.

– Я все сделаю, Рамзес! Я обещаю.

– Я в этом не сомневался! – Мужчины обменялись крепким рукопожатием.

Рам быстро обнял дворецкого, просвистев что-то на ухо, и умчался, оставив после себя приторный запах горчичного меда и зеленую липкую пену на щеке. Кивнув на прощание, выбежали за дверь симпатичные гуты. Вскоре в холле остался один Шимшон. Он остановился на выходе и, смущенно глядя в пол, пробурчал:

– Еще раз спасибо, Рамзес! Я хотел попросить… передай Мастеру, что мне здесь скучно. Я очень благодарен за все, что он для меня сделал, но закисаю я тут, понимаешь… – Он неуверенно улыбнулся. – И еще иллюзия эта! Я не мог их спасти, понимаешь?! Я вытащил из-под обломков двадцать семь человек, старики и дети… Но когда вернулся за остальными, крыша рухнула! Я не виноват!

– Конечно, ты не виноват, дорогой Шимшон! Ты – герой. Сделал больше, чем мог.

– Там еще оставались люди… – прошептал великан. – Спасибо. Бывай! – Он обернулся. – Я краем уха слышал, что у тебя на родине вам ящерицы жить мешают?

– Да уж… мешают…

– Передай Мастеру, – он насупил кустистые брови, – Шимшон готов помочь, если надо! Слетаю на Айгур, развеюсь… точно, папаша? – Он подмигнул Шекли.

Мужчина вежливо наклонил седую голову, лукавые глаза сверкнули, он смело посмотрел в лицо богатырю:

– Именно так все и будет! До встречи, друзья!

– Странный кекс! – Здоровяк поправил спадающую львиную шкуру. – Такое впечатление, что мы с ним скоро увидимся.

– Обязательно увидитесь!

Дверь закрылась, Рамзес включил ионизацию воздуха. Помещение наполнилось голубым паром. Запахи алкоголя, пищи и человеческого пота мгновенно испарились. Над зеркальным полом вился слабый дымок.

– Не люблю я этот химический запах! – раздался голос Мастера.

Дворецкий робко постучал в дверь.

– Заходи!

Мужчина сидел на низкой кушетке и листал засаленные пожелтевшие от времени страницы. В изголовье горел мягким светом ночник. Рядом на полке стояла чашка с дымящимся кофе, на плите урчал старинный кофейник. Рядом на табуретке расположился Артур: мужчины как будто только что прервали разговор.

– Я не помешал?

– Заходи! – Мастер махнул рукой. – Садись… Будем пить кофе.

– Мастер, почему вы меня не попросили? – Рамзес укоризненно всплеснул руками.

– Ты сегодня устал, мой друг, отдохни…

Дворецкий опустился в кресло и с удовольствием вытянул ноги.

– Это все сила тяжести… – Он пошевелил кривым черным когтем. – Трудно привыкнуть…

– Столько лет прошло, а ты все не привыкнешь! – Мастер налил ему кофе в старую чашку. – Сахар?

– Нет, спасибо… Привычка – вторая натура! – Он с наслаждением пригубил ароматный напиток. – Что вы читаете? – вежливо покосился на затертую обложку.

– Рэй Брэдбери. Чудесный сказочник!

– Рассказ «Вельд», – поддакнул Артур.

– Он написал много чудесных историй.

– Вы размышляли на его счет? – вежливо спросил Рамзес. – Истории воплотятся?

– Да… Я надеюсь на это. Не все, конечно, – он указал на два пухлых тома, – нет времени, у меня на очереди немецкий сказочник… фу, черт – длинная фамилия…

– Эрнст Теодор Амадей Гофман.

– Именно так. Точно. Гофман. Ну как все прошло?

– Замечательно.

– Клоны приходили?

– Как обычно… – Рамзес бросил испытующий взгляд на Артура.

– Я все понял. Сейчас пойду. – Мужчина поднялся с места.

– Не спеши. – Мастер прихлебнул кофе. – Я освободил тебя от данного слова, Рыцарь, но схватки не избежать. Ангекок – могущественный колдун, и разозлил ты его не на шутку. Анджела принесет оружие, здесь чугунные кулаки и ТТ не помогут. – Сколько их там собралось?

– Не меньше сотни…

– Много… – Он задумчиво посмотрел на желтый свет лампы. – В прошлый раз их было около дюжины, в позапрошлый – пятеро… «Пришел один и привел с собой многих…»

– Они боятся света…

– Я знаю. В основном мелочь пузатая, призраки, упыри дешевые, зверюшки смешные, но есть парочка крепких колдунов. Опять-таки Свищи… Лучше их не злить, это надменные и спесивые господа. Тебе придется несладко, Рыцарь! Что еще было новенького? – обернулся он к слуге.

Рамзес замялся:

– Эсфирь… Она показала мне свое лицо, но просила никому не говорить. И госпожа Погодина подарила ей свое ожерелье.

– Секрет Полишинеля! – улыбнулся Мастер. – Красотка Нефертити – взбалмошная девица. Ума не приложу, как старина Джеймс с ней управляется? На каждый праздник она показывает свое чудесное лицо новому гостю! Не жалко было отдавать такие сокровища? Небось стоит уйму денег! – обратился он к Артуру.

– Я не покупал эти камни, даже не знаю, откуда они взялись. Фальшивая жизнь, напетая ментальными анализаторами, фальшивые драгоценности… Простые рубины гораздо красивее. А у девицы шикарная грудь!

– Пошляк ты, а не Любопытный Путешественник! – В комнату вошла Анджела. Она держала в руках старую кожаную сумку.

– А где Ольга?

– Не беспокойся, я о ней позабочусь. Подруга Рыцаря должна смиренно ожидать героя с поля битвы.

– Красиво сказано! – улыбнулся мужчина. В слабом свете горящей лампы он действительно был похож на рыцаря, какими их описывали в средневековых романах. Уверенный взгляд зеленых глаз, задубелая кожа, извилистый шрам на скуле…

– Рыцарь сильно изменился за время Каникул… – заметил Мастер.

– Ты справишься! – Рамзес ободряюще улыбнулся. – Главное, не позволяй клону завлечь тебя в его мир. Смертному оттуда нет исхода.

– Разберемся. – Мужчина поднялся. – Мне пора…

– Удачи! – Мастер улыбнулся одними губами, серые глаза холодно смотрели в пустоту.

– Я только хотел задать вопрос. Почему вы сразу мне все не рассказали? К чему были эти путешествия, туманные намеки?

– Ты жалеешь об этом?

– Нет! Ни в коем случае! Какой бы ни была моя участь, самые счастливые часы своей жизни я прожил в «Иллюзионе»! Оно того стоило!

– Ты сам ответил! Ну и потом, ты бы счел меня за сумасшедшего, кабы я с порога объявил финансисту Погодину, что компаньон погрузил его с женой в анабиоз несколько десятков лет назад, напичкав при этом смертельным вирусом!

– Так в старину транспортировали наркотики! – важно заявил дворецкий. – Нашпигуют труп кокаином и везут хоронить на родину!

– Ну ты лох, Рамзес! – брякнула Анджела. – Наши друзья совсем не похожи на трупы! И в ближайшую сотню лет едва ли ими станут. Да-да, благородный Рыцарь! Побочное действие той дряни, что вам привили, это замедление собственных биологических часов.

– Никогда не видел себя в роли долгожителя… А как же быть с Сычевыми? Ведь они говорили чистую правду, словно видели нас с Олей чуть ли не каждый день! И почему я с самого начала не разглядел шрама на скуле? – Артур провел пальцами по щеке.

– Ну, это совсем просто! – засмеялась девушка. – Ты, должно быть, в юности не читал детективов! Сычев – сотрудник тайной полиции, для него не составляло труда ввести вас с Ольгой в заблуждение. Его жена за небольшую мзду расскажет тебе, что ты – президент страны! Милич им неплохо платит за услуги такого рода. Они были отлично инструктированы на ваш счет. В задачу Сычева входило утвердить тебя в той мысли, что ты – финансист Погодин, а давно погибший честный доктор Лившиц – твой компаньон. Супруги неплохо отыграли свои роли! Хотя основную роль сыграли ментальные анализаторы, сочинившую новую биографию семьи Погодиных. Думаю, что вас разбудили пару месяцев тому назад. Сначала подвергли интенсивной физической реабилитации – за годы пребывания в растворе мышцы слабеют и кости становятся хрупкими. Вы – ценная бандероль, друзья мои, и не исключаю, что господин Милич не пожалел доброй дозы своей сыворотки, чтобы как можно быстрее привести свои игрушки в порядок.

– Но почему я этого не помню? – Артур задумчиво взъерошил волосы. – И не проще ли было спрятать лекарство в надежный сейф?

– Го Мич – все-таки ученый, причем великий ученый! Он решил поставить дьявольский эксперимент, и ему это удалось. Вы оба болели вирусом Розена, скверная штука… Но Милич создал еще более страшный препарат, его ласково именовали «Дитя Розена». Перед тем как ввести своих подопечных в анабиоз, он привил вам штамм этого вируса. Чем руководствовался этот маньяк, сказать не могу; возможно, интерес естествоиспытателя. По идее вы оба должны были уснуть и не проснуться, тем более что на столь длительный срок раствор для анабиоза никто в то время не испытывал. Кстати сказать, процедура ни разу с тех пор не повторялась, и формула органической плазмы, в которой вас держали, все эти годы засекречена.

– Я знаю эту формулу! – не удержался Рамзес. – На Айгуре существуют месторождения органической плазмы. На время зимы некоторые организмы погружаются в нее на долгие месяцы. Да и после ранений она очень полезна, регенерация тканей почти молниеносна. Плазму крайне трудно транспортировать, но Милич как-то решил эту проблему.

– Умница и выскочка! – подмигнула дворецкому Анджела. – Хотя хвастунов никто не любит… Итак! Можно считать это маленьким чудом, но господин Погодин и его очаровательная жена выжили. Более того, за время искусственного сна к обоим типам вирусов ваши организмы выработали антитела. Не исключено действие плазмы с Айгура… Поздравляю, Рыцарь! Вы будете жить долго и болеть редко. И для фармацевтов ваша кровь – кладезь драгоценная! Ну а по пробуждении вас обоих подвергли жесточайшей психоментальной обработке. Эти мозгоправы и малограмотного дедушку убедят в том, что он – бабушка. И наводку на «Иллюзион» вам дали тоже они. Нейролингвистическое программирование. Старый метод, был известен еще сто лет назад. Задача состояла в том, чтобы за время иллюзии на вас с Ольгой вышел господин Яценко, так похожий на честного парня Лифшица. Фактически у вас в мозгах стерли ненужное и записали новые файлы!

– Пароль от моей страницы остался… – грустно усмехнулся мужчина. – Го Мич надеется получить мои акции.

– Наплевать ему на твои акции! – подал голос Рамзес. – Ты зашифровал досье на основателей HR corporation.

– Это я помню. Мой страховой капитал. Я никогда не доверял Миличу. Он догадывался, что я в курсе, какие штуки с ним проделывал папаша-извращенец. Там есть и многое другое. Подлоги, взятки, сведения о разработках опасных препаратов. Фармацевтика в те времена правила миром. Но за эти годы все поменялось. Новые информаторы, другие носители. Как могли столько лет сохраняться файлы?

– Очень просто! – Девушка пожала плечами. – Твой друг Лифшиц накануне своей гибели поместил твои файлы в хранилища корпорации HR. Допуском служило тайное слово, его знали только вы двое. Павел вскоре трагически погиб, пытаясь спасти зараженных людей, он привил себе вирус Розена. Достойная смерть достойного человека… Архив действительно менялся за эти годы, и содержимое твоего диска переписывали на новые, более современные носители.

– Смешной умница Пашка… он и в школе был педантом… – протянул мужчина. – Но почему Милич не уничтожил носители?

– Жадность фраера сгубила! – высокопарно объявил дворецкий. – Там хранилась немалая доля твоих акций. Он надеялся, что психоменталисты вытрясут из тебя секретное слово, но не сработало… Упс!

– Возьми это! – Анжела протянула ему кожаную сумку. – Повесь за спину, будут свободны руки. Время на исходе, тебе пора, Рыцарь!

– А что там? – Артур достал старый факел, моток грязной веревки, грязный нож, покрытый слоем застарелой ржавчины. – Это и есть оружие?!

– Лучшее оружие для битвы с колдунами.

Человек с сомнением перебирал никчемные вещи.

– И как этим пользоваться?..

– А ты предпочитаешь лазерную пушку или, на худой конец, старый добрый ТТ? – улыбнулся Мастер. – Бессмысленно палить из пистолета по теням.

– Я вам все объясню, – кивнула Анджела. – Это орудие Бертрана дю Геклена. Нынешние историки упоминают его как участника знаменитой Столетней войны. И ни слова о том, что в четырнадцатом веке он фактически спас Аквитанию от нашествия клонов. В то время колдуны выступали в своем прежнем обличье, местные жители называли их «демоны смерти». Рыцарь быстро сообразил, что стрелы и копья не приносят демонам ни малейшего вреда. Факел помогает осветить места, где они скрываются, веревка сковывает движение клонов, а ножом следует перерезать пуповину, которая связывает их с земным миром. Существует поверье, что эти орудия впитали частицу вина из чаши Святого Грааля.

Артур глубоко вздохнул, побросал вещи в сумку, шагнул к выходу.

– Мне, конечно, проще с пистолетом…

– Ты еще бомбу с собой в Нижний мир приволоки! – хмыкнул Рамзес.

– Нижний мир?!

– Так называется место, где обитают клоны.

Анджела сорвала бейдж с его груди, Мастер подмигнул ему как старому приятелю:

– Иногда собственное отражение в зеркале нравится нам больше чем оригинал. Что прикажешь с этим делать? Уничтожить оригинал или сохранить то, что навек застыло под покровом обычной серебряной амальгамы? Вперед, Рыцарь! Я верю в твой успех!

Дверь распахнулась, и Артур шагнул наружу…

– Славный малый! – улыбнулся Мастер. – Я рад, что не ошибся в выборе. – Перелистнул страницу, широкий рукав тоги обнажил загнутый ноготь. – Приведи девушку, Анжелика.

– Что еще было нового? – Он рассеянно кивнул Рамзесу.

– Шимшон хотел подраться, как обычно…

– Он вообще-то добрый малый!

– Я знаю. В этот раз сильно напился. Во время сеанса иллюзии что-то в нем поменялось. Я видел его лицо… Одним словом, он просил замолвить за него словечко.

– И что он хочет?

– Не знаю… – Рамзес провел ладонью по уху, что у него означало сильное замешательство. – Ему скучно…

– Что он хочет конкретно? – Мужчина испытующе посмотрел на слугу.

– Он… он говорит, что готов отправиться на Айгур. Он хочет сражаться с хорками.

Мастер глотнул кофе. Наступила пауза. Было слышно, как тикают старинные часы на запястье человека. Золоченые стрелки приближались к цифре «пять». Незаметно подступало утро.

– Ты видел все ту же иллюзию? – тихо спросил он.

– Да… – Белая пленка закрыла змеиный глаз.

– Прости, Рамзес… Ты единственный, кого я могу считать своим другом. Я наделся, что со временем это пройдет…

– Я тоже так думал. – Слуга невесело усмехнулся. – Никогда не предполагал, что буду подвержен этому чувству… слово такое необычное…

– Ностальгия?

– Наверное…

– Тогда не было иного выхода. Ты мог погибнуть.

– Я понимаю, Мастер! Вы мне как отец… Обычно я не вспоминаю Айгур. Такое случается, только когда погружаюсь в иллюзию… Так что сказать Шимшону?

– Хорошо. Я подумаю… Что еще?

– Господин Шекли… Мы с ним беседовали.

– Роберт? – оживился Мастер. – Он был доволен?

– Мне показалось – вполне. Он думает написать историю… Ну, одним словом, историю про Айгур.

– Поглядим… – неопределенно протянул мужчина.

Вернулась Ольга в сопровождении Анджелы.

– Присаживайтесь! Кофе хотите?

– Если можно… – Девушка села на стул, не отрывая пристального взгляда от хрустального шара на груди человека.

– Вас что-то тревожит?

– Да… – Она насилу отвела глаза. – Я боюсь за своего мужа.

– Напрасно. Он – храбрец. Полагаю, за время путешествия не раз доказывал свою отвагу.

– Отвага… – как эхо, прошептала девушка. – Там в креслах все было просто. Иллюзия…

– Общая ошибка всех путешественников – считать, что «Иллюзион» показывает совершенную версию их самих. Смелость без трусости, сила без усталости, отвага без сомнений. Фантазия! Но спешу вас разочаровать. Во время сеансов путешественники смотрят в обычное зеркало. «Иллюзион» всего лишь упрощает реализацию скрытых инстинктов, которые сидят у вас внутри. Рамзес, покажи нашей гостье простейший тест, но не забывай, что перед тобой – дама…

Дворецкий неохотно кивнул, отложил чашку с недопитым кофе, поднялся с места и вдруг резко повернулся к девушке, оскалил острые зубы и замахнулся мускулистой рукой, словно намереваясь ударить женщину. Горячая вспышка ударила в лицо, Ольга закричала и выбросила вперед кулачок.

– Браво! – негромко произнесла Анджела.

– Прошу прощения! – Дворецкий был искренне расстроен. – Терпеть не могу этот тест! – Он покосился на Мастера.

– Умница! – кивнул мужчина. – Так можно отличить воина от торговца. Воин бьет в ответ на агрессию, негоциант закрывается руками, желая сберечь свой товар. Есть еще тип философов, их совсем мало. Они не реагируют на провокацию.

– Ну и шутки у вас! – Женщина негодующе перевела дыхание. – Я могу видеть своего мужа? – Она скрестила пальцы под столом.

– Разреши ей, отец… – Анджела умоляюще сложила ладони.

– Хитрая девчонка… – ухмыльнулся Мастер. – Всегда знает наперед, что я сделаю! Ладно, уважаемая! Вы заслужили такое право. Внимательно смотрите в этот шар.

Девушка подалась вперед к хрустальному шару, висящему на груди человека, но ничего не увидела, кроме толстой золотой цепи и пустого, бесцветного стекла.

– Я ничего не вижу! – хрипло прошептала она.

– Слишком пристально смотрите! – шепнул ей на ухо Рамзес. – Чуть искоса, как бы невзначай. И надо успокоиться; чтобы желание исполнилось, следует отказаться от него.

Ольга кивнула, отвела взгляд в сторону, безразлично скосила взгляд на шар и охнула.

– Я вижу!

– Умница, – одобрительно улыбнулась Анджела.

…Из дверей «Иллюзиона» вышел мужчина. Рассветное солнце оросило медными лучами густые волосы на его голове, отчего казалось, что над человеком пылает багровое пламя. Из припаркованного мини-вэна выскочили трое мужчин и спешно к нему направились. Снег уютно поскрипывал под каблуками их сапог. Артур весело подмигнул, его губы шевельнулись:

– Рок-н-ролл!

– Браво! – хлопнул в ладоши Рамзес.

Ольга не заметила, как слуги тихо вышли из комнаты. Она не отрывала взгляд от хрустального шара. Тени, отбрасываемые стенами домов, шевельнулись, грязные черные пятна ползли вслед за человеком, как хищные змеи в высокой траве, они преследовали Рыцаря. Близился час битвы…