…Коляска, запряженная псами, перемещалась на удивление быстро. Сразу же за воротами замка начиналась однообразная пустыня. Зеленая Страна получила свое названия с большой натяжкой решил Дмитрий. Он вертел головой, осматривая однообразный пейзаж. На горизонте действительно виднелась густая растительность, напоминающая заросли азиатской конопли, но в основном перед глазами растилась голая пустыня. Кое-где возвышались серые скалы, в черной тени копошились загорелые детишки. Завидя коляску, он бежали следом, поднимая ворох густой красной пыли, и угрожающе размахивали деревянными мечами. На севере возвышались горные вершины, в солнечных лучах сверкали заснеженные пики. Солдат натянул поводья, псы уверенно повернули на запад, и помчались вдоль низкорослых одноэтажных домиков, похожих на высохшие грибы свинушки. Над крышами реяли гордые знамена, украшенные свастикой, на улицу выбегали мужчины, они приветствовали колесницу сжатыми кулаками.

– Честь героям! – прокричал солдат, и воздел руку в характерном жесте.

Путы были повязаны туго, но Дмитрий без труда распутал свои веревки, и сидел на твердой скамье, подскакивая вместе с коляской на кочках. Шагнув в зеркало с инвентарным номером ХУ-123 – ЕК., он оказался в глубоком подземелье. Сказывалось отсутствие практики перемещения между мирами. Добрый пяток минут он не мог понять, куда попал. И немедленно получил по голове тяжелым щитом. Нормально. Постепенно адаптировался, на то он Странник! Воздух в Зеленой Стране был много суше, а вот сила тяжести меньше земной, отчего тренированный Рослов мог запрыгнуть на невысокую скалу. После сеанса магии, он ощущал в себе дикую, необузданную силу. Мог запросто свернуть шею своему охраннику, но решил выждать, и посмотреть как будут развиваться события. Коляска повернула еще дважды, и теперь катила по зыбкому песку. Скорость замедлилась, серые домики остались далеко позади, со всех сторон простиралась пустыня, какой ее изображают на туристических плакатах. Колеса вязли в глубоком песке, на пути объявилась черная нора, размером два на три метра. Оттуда пахнуло сыростью, и звериным смрадом. Солдат остановил псов, неторопливо спешился, задрал голову, прищурившись посмотрел на радужный солнечный диск, вытер со лба пот.

– Полдень минул…

– Около того…

– Жарко! – солдат одобряюще улыбнулся, на передних зубах сверкнули серебряные коронки.

– Жарко, – согласился Дмитрий.

– Фены тоже боятся смерти?

– Все боятся смерти…

– Вот, сытья кровь! Муравьи не боятся, сражаются как черти! – он постучал краем щита по высохшему каменному желобу. На окалине выступали залежи красномедной руды. Они сверкали как золотые россыпи. – Может быть, тебя отключить? – сочувственно поинтересовался солдат, и замахнулся мечом.

– Спасибо за услугу. Обойдусь! – Рослов смерил оценивающим взглядом противника. Крепко скроен, могучая шею, накаченные икры, вероятно, приходится много бегать. На плече синяя наколка. «СРАЧ», грудь украшает профиль безвестного господина. Что бы не возникало вопросов, в отношении изображенной персоны, снизу подпись. «Эрген Сладкоречивый – придвадитель одомитов». Не надо быть лингвистом, чтобы угадать две грамматические ошибки в одном слове.

– Все таки вырублю! – решил одомит. – Заодно разомнусь, злобу выпущу. А то давеча нам муравьи крепко поддали, – он отложил щит в сторону, и замахнулся кулаком. Это была его ошибка. От такого колхозного удара увернется даже ребенок. Дмитрий легко ушел в сторону, кулак солдата улетел в никуда. Он с трудом устоял на ногах, оглянулся на пленного, обиженно захлопал выгоревшими на солнце детским ресницами.

– А бить связанного человека «по правилам»?! – усмехнулся мужчина, отвел руки из за спины, выбросил в песок пеньковые веревки.

– Круп тебе в дышло! Ты – колдун?!

– Нет, дружище. Я – питерский опер. Ну, что продолжим? – Рослов широко улыбнулся.

– Продолжим! – солдат размахнулся ногой, как футболист при штрафном ударе. Проще всего было захватить его голень, и сбить опорную ногу подсечкой. Что Дмитрий и сделал. Драка с неуклюжим одоимтом начала его забавлять. Тот растянулся на песке, ударившись затылком о золотой самородок.

– Тень твою топтать! – благородный солдат недолго демонстрировал честь воина. Выхватил из ножен короткий меч, и кинулся на врага. С оружием он чувствовал себя значительно увереннее. Дмитрий оказался быстрее на малую толику секунды. Его дробительный удар правой пришелся в челюсть. Стеклянная точка, ямочка посредине подбородка. Голова отшатнулась, глаза покрылись текучей дурью, одомит рухнул на песок, меч звякнул о камни.

– Счет! – выдохнул Рослов. Он подобрал меч, запихал его себе за ременной пояс. Острие уперлось в бедро, но снимать ножны с поверженного вояки он не стал. Черт его знает, что взбредет в голову этому красавцу, когда он очухается?! Земля задрожала, из черной пещеры донесся шорох. Будто шлепки быстрых ног. Покатились сухие камешки, вскоре все стихло. Солнце палило нещадно, в горле стоял сухой ком. Мужчина подошел к коляске, собаки равнодушно посмотрели на чужака, и отвернулись. Как им не жарко? Отдаленно напоминают кавказских овчарок, только выше в холке. Здоровые черти! На дне колесницы валялась кожаная фляжка, заткнутая тугой пробкой. Внутри плескалась жидкость. Он выдернул пробку, припал губами к горлышку. Кислый вкус, напоминает крепкую брагу. В голове зашумело, но жажда быстро прошла. За спиной застонал нокаутированный герой, пошатываясь встал на ноги, ощупал пустые ножны.

– Ты – точно колдун! – серебряные зубы ощерились как у взбешенного волка. – Я мог включить Мертвую Силу, но рассчитывал одолеть обычного фена своими силами. Колдун!

– Я тебе уже сказал. Обычный питерский мент. Майор. Провинциальный фен, если тебе так больше нравится. Подбодрись! – он протянул человеку фляжку. Тот сделал несколько глотков, сморщился.

– Паршивый нектар!

– Извини! Другого нет!

– Почему ты меня не прикончил?

– Лежачего не бьют. Не слышал такое правило?

Одомит озадаченно покачал головой.

– Раненого врага следует добить, если он не шпион.

– Жесткие условия. – Рослов протянул меч. – Забери свое оружие. Я тебе не враг.

Солдат недоверчиво принял меч, сунул его в ножны.

– Ты – странный… Историки говорят, что в старину воины отличались благородством. Все изменилось после Трех войн. Все фены такие же благородные?

– Разные. Как тебя зовут, служивый?

– Харальд. Старшина манипулы, – человек церемонно поклонился.

– Будем знакомы, Харальд! – Рослов протянул руку. – Меня зовут Дмитрий.

– Странное имя. У всех фенов такие сложные имена?

– По всякому бывает. «Харальды» у нас тоже встречаются, хотя в том городе где я живу, нечасто. Это заявление почему-то рассмешило одомита.

– Ты прошел через Ворота Домны? – в его тоне слышалось уважение.

– Да. Вообще то я – Странник! – сказал Рослов небрежно, ожидая реакции от собеседника, но тот равнодушно кивнул.

– Бывает… Историки много чего брешут. Мол иногда появляются Странники, и меняют ход истории. Люди в это мало верят, за исключением бастардов.

Вновь осыпались мелкие камешки, песок сыпался внутрь пещеры. Солдат быстро обнажил свой меч.

– Муравьи! – он указывал острием на черное жерло норы.

– Слышал. У них король Валтасар. – Дмитрий присел на корточки заглянул в непроглядную темень.

– Я должен был привести тебя к пещере, и отдать Валтасару. Муравьи до сих пор приносят человеческие жертвы. Думаю, Эрген Сладкоречивый таким образом хочет задобрить врага. Лучше нам проваливать отсюда, пока не поздно!

– А как же приказ?

На лице человека отразилась внутренняя борьба.

– Не знаю… Ты повел себя как мой друг. Честь воина не позволяет предавать друга. Но ты – фен. Это даже хуже чем унтерменш. Фены вне закона. Но здесь раньше никогда не появлялись фены. К тому же ты – Странник, если конечно не врешь, и сквозь Ворота Домны прошел… Вот сытья кровь! Поставил ты мне задачу, тень твою топать! – он воздел лицо к небу, нахмурил выгоревшие брови. Наступила пауза.

Солнце палило нещадно. Возле предгорий воздух дрожал, как раскаленная жаровня. В скалах зияли глубокие темные провалы.

– А что там такое? – Дмитрий прервал тягостные мысли нового товарища.

– Пещеры. В них живут бастарды. – солдат сплюнул на песок.

– Мне надо встретиться с одним из них. Марли. Не слыхал?

– Известный пройдоха. А зачем тебе унтерменши?

– Долго рассказывать. Прощай Харальд! Выполняй свой долг, а я пошел туда! – Дмитрий пожал руку одоимту, и зашагал по вязкому песку. Воин растерянно топтался на месте, глядя вслед удаляющемуся фену.

– Стой! – закричал он, сел в тележку, легонько стегнул псов, они дружно впряглись, колеса с трудом проворачивались. – Садись в колесницу, – проворчал солдат. – Это не так близко, как кажется. К тому же небезопасно. Видишь черные камни, среди зарослей кучного репейника? Опасное место. Там обитают сыпучие хрящи. – он дернул поводья, собаки побежали вперед, высунув большие розовые языки.

* * *

Харальд не обманул. Визуальное расстояние до пещер оказалось обманчивым. К тому времени, когда они подъехали к бурым скалам, солнечный диск коснулся огнедышащим краем горной гряды. Жара спала, поднялся легкий ветерок. Мелкозернистый песок сменила твердая сухая почва, с низкими желтыми растениями, выступающими промеж серых булыжников.

– Дурь трава! – указал на растения солдат. – Из нее варят нектар. – он по братски разделил оставшеюся во фляжке жидкость. – Купим у бастардов. Их женщины варят неплохой нектар.

Собаки вели себя неспокойно, вертели мохнатыми головами, нюхали воздух, нетерпеливо повизгивали.

– Плохо дело… – Харальд натянул поводья. – Дальше они не пойдут.

– Почему?

– Чуют хрящей. Здесь повсюду полно сыпучих хрящей. Только колдун может заставить псов идти помимо их воли. Ты не колдун, Дмитрий? – он с надеждой посмотрел на нового друга.

– К сожалению, нет…

Солдат снял упряжь, и отпустил собак восвояси. Псы быстро побежали на восток, оглядываясь на глупых людей. Дальше товарищи потопали пешком. Пейзаж преображался на глазах. Между скал темнели черные пятна земли, там росли невысокие пальмы, с зеленых ветвей свисали сочные красные плоды, напоминающие персики. Дмитрий сглотнул слюну, потянулся за плодом, но одомит дернул его за руку.

– Смоквы нельзя есть с плода. Начнутся видения, тошнота, можешь помереть, если вовремя кровь не пустить. Ромы знают рецепт, готовят из них крепчайший нектар. Голову напрочь сносит, круп им в дышло, ливер в печень!

Мужчины вышли на ровную площадку. В сотне метров отсюда чернели огромные пещеры. А из-за песчаной гряды, они выглядели словно кротовьи норки. Пустыня искажала расстояние, как оптическая иллюзия.

– Никогда бы не поверил, что они такие огромные! – ахнул Дмитрий.

– Там живут бастарды… – Харальд кивнул в сторону пещер. – Одомитам не принято заходить в их жилища, солдата могут объявить падшим, но идет война, кругом неразбериха… Говорят, царь чуней Расстегай младший окончательно рехнулся на своих болотах. Кричит на каждом шагу, что знает убийцу принца! – он оскалил серебряные зубы, и громко рассмеялся.

– Какого принца?!

– Сына Валтасара! Ты что не знаешь… – он прервался на полуслове, и быстро сел на корточки. – Садись! – резко дернул Дмитрия за локоть так, что тот чуть не хлопнулся задницей на камень.

– Что случилось?!

– Вон за кустарником, прячется…

– Кто?! – Рослов потирал ушибленную ягодицу.

– Тсс! – одомит прижал палец к губам. – Не шевелись! Хрящи видят только движущиеся предметы.

Дрогнула земля, трещали колючие заросли, ломая тонкие ветки, на площадку вышло диковинное существо. Отдаленно сыпучий хрящ напоминал небольшого носорога. Массивные ноги, мускулистое тело заковано в твердый панцирь, на носу длинный, метровый рог. Под ним светится единственный желтый глаз. Монстр навел его как прожектор на пальму, и угрожающе качнул острым рогом.

– У хрящей отменный слух… – Дмитрий скорее угадал, чем расслышал тихие слова товарища.

Зверь тотчас повернул горящее око в сторону скорчившихся людей. До него было не более пятнадцати метров. Люди затаили дыхание, он слышали только удары собственных сердец. Хрящ неуверенно потоптался на месте, зашагал в сторону зарослей желтых цветов, на его заду висел симпатичный хвостик рулькой, как у матерой свиньи. Рослов облегченно выдохнул, ветка под его каблуком предательски треснула. В тишине звук был похож на выстрел пистолета. Монстр мгновенно обернулся, и стартовал как отменный спринтер.

– Беги! – крикнул Харальд, и высоко подпрыгнул в воздух. Так Странник впервые увидел, как включается Мертвая Сила. Из неудобного положения, сидя на корточках, одомит взлетел на высоту пяти метров. В два следующих прыжка он обогнал зверя, выхватил из ножен меч, и вонзил острие в бок монстра. Хрящ взвыл, отбежал в сторону, из раны на боку сочилась черная кровь. Он крутанулся на месте, не видя врага, фыркнул носом, и умчался прочь, ломая кусты.

Харальд еще несколько секунд скакал по камням, как свихнувшийся демон пустыни, затем остановился, шагая как пьяный рухнул на колени, меч выпал из руки, человек закрыл глаза, и только пульсирующая жилка на виске позволяла думать, что он жив. Дмитрий кинулся к солдату.

– Эй, дружище, с тобой все в порядке?! – он перевернул опустевшую флягу, и вытряс несколько капель в рот мужчине. Короткие ресницы дрогнули.

– Вот сытья кровь… Берег для удобного случая. Теперь полдня надо восстанавливаться.

– Все нормально! – Рослов взвалил бесчувственное тело одомита на плечи, и сгибаясь зашагал к пещере. – А почему ваши вояки не использую Мертвую Силу во время войны? – он тяжело дышал, парень весил как хороший тяжеловес. Помогала сила тяжести, в здешнем мире она процентов на двадцать давила меньше, чем на земле.

– Невыгодно… Очень недолго действует Мертвая Сила, а потом ты становишься совершенно беззащитен. А магия против насекомых бессильна. У них единый мозг, управляет всем Валтасар, а эта тварь сама кого хочешь заколдует! – тихо шептал человек, его голова болталась в такт шагам Странника. – К тому же, во время сражений важна дисциплина и подчинение. Каждый выполняет свою задачу. Армия одомитов – единый слаженный механизм. Выскочек не очень то жалуют…

– Ясно. Все как у нас. – Дмитрий подошел к пещере, навстречу выходили люди, одетые в пестрые одежды. Первое впечатление, что это цыганский табор разбил становище. Бастарды расступились, пропуская вперед высокого одноглазого парня в пижонской шляпе с воткнутым в раструб пером. Он внимательно осмотрел чудную парочку, глумливо сдернул шляпу с головы, и махнул кулаком, пародируя жест одомитов.

– Честь падшим, раненым и нуждающимся в опеке сверхчеловекам! Муравьи покусали?

Бастарды негромко рассмеялись.

– Отпусти меня… – прохрипел Харальд.

Дмитрий послушно опустил солдата на землю, тот с трудом устоял на ногах, опираясь на плечо товарища. Несмотря на явную слабость, он дерзко, с вызовом смотрел в лица унтерменшей.

– Круп вам всем в дышло, и ливер в печень тебе лично, Марли! – с усилием проговорил он.

– И вам того же, милостивый государь! – одноглазый махнул рукой, люди повернулись, направляясь в свои пещеры. Солнце скрылось за горами, над пустыней пронесся ледяной ветерок, с предгорий в долину сползал голубой туман. Из зарослей колючего кустарника послышалось сдержанное рычание раненого хряща, ему вторили остальные звери. Одомит уронил голову на грудь.

– Иди к ним! – хрипло приказал он. – Ночь в пустыне долгая, мне ее не пережить. Ты – Странник. Если болтуны не врут, и глядишь правда, изменишь историю…

– Стойте! – закричал Рослов. Парень обернулся, единственный глаз сверкал в темноте как у голодного кота.

– Ты не похож на сверхчеловека… – бастард с сомнением покачал головой.

– Пойдем… – его потянула за плечо рыженькая девушка, с миловидным лицом обсыпанным веселыми веснушками. – Скоро ночь, а завтра ты опять исчезнешь. Пойдем к огню, Марли мне холодно! – он капризно стукнула каблучком.

– Подожди, Марго. Кто ты такой? – Марли испытующе смотрел на чужака.

– Это – фен, разве сам не видишь? – подал голос седобородый старик.

– Точно – фен! Как ты догадался, отец?

– Давно живу! – усмехнулся дед. – Ты прибыл из Нижнего Мира?

– Так точно. Через Ворота Домны.

– Другого пути еще не придумали! – рассмеялся одноглазый. – И какого черта тебе здесь надо? Золото?! – он равнодушно толкнул носком сапога большой самородок. – Историки брешут, что фены за это барахло готовы друг другу глотки перерезать.

– Как ромы за серебро! – поддакнула Марго.

– Ерунда! – поморщился старик. – Золото не пронести через Ворота Домны. В древности падшие ромы сгорали на пути как головешки, а наше серебро там рассыпается через несколько часов. Превращается в порошок.

– Поделом, – жестко ответил Марли. – Так что тебе здесь надо, фен? У нас тут война началась, не курорт, знаешь ли!

Бастарды тихо рассмеялись, они оживленно переговаривались, разглядывая пришельцев.

– Я – Странник! – торжественно объявил Дмитрий. В глубине души, он ожидал, что унтерменши падут ниц, запоют пришельцу хвалебные оды, или нечто в подобном роде, но реакция собравшихся людей оказалась весьма холодной.

– Слышал разный вздор от ученых умников… – равнодушно махнул рукой одноглазый. – Странники изменяют ход истории. Колдуны до сих пор верят в подобные выдумки. А какого лешего ты таскаешься с этим суперчеловеком?! Он тоже Странник?

Люди хохотали славной шутке. Харальд постепенно очухался. Он сжал меч в руке, и горящим взором обвел бастардов.

– Вы – жалкие унтерменши! Должны повиноваться одомитам. Я приказываю вас именем Эргена Сладкоречивого и высшего Совета подчиниться!

Лучше бы он этого не говорил. Люди возмущенно зашумели, а рыжая Марго подскочила к солдату, как разъяренная фурия, плюнула ему в лицо.

– Пошел прочь отсюда, великоречивый дон! Хрящи давно не питались столь ценным мясом!

Громкий хохот, и гром аплодисментов послужили наградой смелой женщине. Она независимо повернулась, и скрылась в пещере, багряные отблески тающего солнца играли на хорошеньком личике.

– Молодец, Марго! – смеялись люди. – Ловко срезала одомита.

– Да уж! Нашей красотке палец в рот не клади!

– Какой там палец?! Откусит и выплюнет!

– Умница Марго!

Вечернее шоу подходило к концу, бастарды неторопливо расходились по своим пещерам. Про фена и одомита все уже позабыли. Дмитрий растерянно оглянулся. Густая непроглядная ночь кралась в Зеленую Страну как безжалостный хищник. Последние лучи заходящего солнца утонули за горным массивом, где-то совсем рядом угрожающе фыркали сыпучие хрящи. Странники меняют историю?! Не похоже… Дмитрий глубоко вздохнул и крикнул.

– Я пришел сюда по просьбе Ратибора!

Бастарды остановились, Марли резко обернулся.

– А почему сразу не сказал? – он махнул рукой, приглашая мужчину зайти в пещеру. – Милости просим!

– Пусть кореша своего оставит снаружи! – упрямо поджала губки Марго. Она хлопотала возле большой треноги с подвешенным на распорке котлом. Вспыхнуло пламя, веселые огоньки лизали черное днище.

– Я не брошу Харальда на съедение тварям! – Рослов стиснул зубы.

– Ладно, – старик поднял ладонь. – Сейчас идет война. Этой ночью дадим приют сверхчеловеку. А завтра пусть убирается на все четыре стороны.

Бастарды недовольно зашумели, но Дмитрий уже волок в пещеру упирающегося солдата.

– Унтерменши недоделанные… – бормотал одомит. – А баба и вовсе – сука!

– Лучше молчи… – приглушенно цыкнул на товарища Рослов. – Бабы все суки. Лучше быть пять минут трусом, чем всю жизнь трупом!

В жилище бастардов оказалось уютно. Скалистые стены увешаны толстыми коврами, они хранили тепло студеными ночами, помещение было разделено на несколько секций, в качестве перегородок, люди использовали красочные ширмы, разрисованные фигурками животных и людей. По углам стояли треноги, на них висели закопченные котлы, уголья горели ровным синим огнем, внутри емкостей бурчало пахучее варево. Симпатичная девочка – подросток с ямочками на загорелых скулах принесла гостям несколько пригоршней сушеных ягод, лесных орехов, и флягу, наполненную ключевой водой. Мужчины по очереди напились, Харальд чувствовал себя почти нормально. Он презрительно отодвинул миску с угощением, и косо поглядывал на унтерменшей. Только сейчас Дмитрий понял, насколько голоден. Не заставив себя упрашивать дважды, он набросился на угощение. Ягоды и орехи были восхитительны на вкус, он умял и свою порцию, и долю товарища, в животе глухо урчало. Будто сыпучий хрящ вышел на охоту. К чужакам подошел Марли, протянул мужчинам глиняные кружки с пахучим варевом.

– Это придаст силы… Отец прав. Идет война, не время для местных разборок.

Одомит с осторожностью взял горячую кружку, сдержанно кивнул головой.

Одноглазый повернулся к Рослову.

– Рассказывай, Странник!

08.45. САНКТ-ПЕТРБУРГ. Вознесенский проспект. Мобильный штаб. 11 минут до начала операции.

Квартира была наспех оборудована под штаб. Еще несколько часов назад здесь находилась обычная питерская коммуналка, жителей спешно развезли по спальным районам города, но в коридоре все еще сушилось линялое белье со следами синих подтеков, а ободранные обои исписаны детскими каракулями. Люди в военной форме сновали по комнатам, трещали факсы, выплевывая рулоны бумаги, безустанно звонили телефоны.

Подтянутый седой майор, с пиратским шрамом через все лицо, стукнул костяшками пальцев в дверь.

– Заходи!

Дверь распахнулась, в комнате было так накурено, что сизый дым плавал слоями.

– Господин генерал! Группа ОМОНа готова к штурму объекта.

– Садись, майор! – генерал Востриков не обладал героической внешностью. Это был приземистый пухлый крепыш пятидесяти лет. Однофамилец печально известного персонажа романа «Двенадцать стульев» не верил в Бога, дьявола и почую оккультную чепуху. Но инструкции, полученные из Москвы, напоминали сценарий мистического триллера. После опроса свидетелей, которые несли полную околесицу, в «Лавку Древностей» десантировал отряд безумных экстрасенсов. Позор органам! Пестрый сброд, состоящий из ряженых шаманов, волосатых колдунов и вороватых цыганок, увешанных амулетами, и цветной бижутерией, стройными рядами, под началом генерала МВД торжественно проник в здание антикварного салона. Больше всего Востриков боялся, что маги и чародеи, под шумок разворуют добрую часть экспонатов, но инструкции из Центра были непреклонны. Экстрасенсы повели себя странно. Каждый развлекался на свой манер. Стучали в бубны, трясли ожерельями из высушенных крысиных хвостов, разбрасывали по полу жженую золу. Михаил Иванович представлял себя врачом в психушке, но это не помогло. Наконец экстрасенсы дружно кинулись вон из магазина, галдя какую-то несусветную чушь. Москва требовала подробного отчета, а Востриков не знал, что отвечать. Единственная относительно разумная мысль исходила от потомственного шамана Юлды Третьего. Юлда размахивал своими бусами как пращой и таинственно щурил узкие глаза.

Он утверждал, что страшная энергия исходит из большого зеркала стоящего в подсобке магазина. Более того. Искушенный в магических заморочках бурят заявил, что подобных зеркал в городе не менее десятка, и довольно точно указал места на карте, где они расположены. По иронии судьбы, одно из зеркал находилось в местном здании РУВД, на Садовой улице. Туда немедленно отправилась оперативная группа, обнаружили высокое зеркало, внимательно прочли инвентарный номер ХУ-123-Е.К. При виде зеркала, Юлды чуть не лишился чувств. Испуганный дежурный лейтенант давал невнятные показания, а майор Рослов отсутствовал, хотя по заверениям дежурного только-что был на месте. В его кабинете оказались обнаружены две опорожненные бутылки из-под коньяка, в воздухе витал яркий запах цветущего жасмина. Во всей этой бредовой истории было одно пугающее обстоятельство. За минувшие сутки чуткие анализаторы обнаружили падение атмосферного давления в некоторых районах города. Два из них приходились на здание РУВД и «Лавку Древностей». Остальные точки упрямо совпадали с местами, указанными Юлдой Третьим. Пришлось доложить обо всем в Москву. Там, образно говоря, начался великий кипиш. От генерала требовали решительных действий. Юридическая и финансовая поддержка на самом высоком уровне. Нужен немедленный результат, и чем быстрее, тем лучше. К Рослову отправились на квартиру, и конечно никого там не обнаружили.

Выдержанный и рассудительный Михаил Иванович попал под гнет холерического безумия исходящего от Центра. На рассвете прибыл ОМОН, за пару часов сонных граждан развезли по пустующим квартирам, и доблестные военные организовали в квартире мобильный штаб. На плите мирно урчала кастрюля с борщом, в пластиковом горшочке плавали детские какашки…

Из окон штаба, «Лавка Древностей» просматривалась как на ладони. На дверях висели сургучные печати, неподалеку мирно стоял грязный серый джип. Тот самый внедорожник, на котором приезжали загадочные злоумышленники. Машина принадлежала гражданину Молдавии, который уже два месяца находился на родине. С ним связались, но когда господин Ионеску узнал, что в его джипе по улицам Санкт-Петербурга разъезжают оборотни, с ним немедленно случился сердечный приступ. Он только успел сообщить, что машина была оставлена им в аварийном состоянии, и без стартера. Это уже не имело значения. Помещение магазина оборудовали сверхчувствительными лазерными датчиками, красные линии пронизывали торговый зал. На исходе первого часа наблюдения, спецы обнаружили движение нескольких крупных объектов. Более того. Изнутри доносился звон разбитой посуды, человеческие крики, и даже собачий лай.

Из Центра шли истерические сигналы. Востриков отдал приказ брать магазин штурмом…

– Присаживайся, майор! – генерал старался не смотреть в глаза офицеру, прошедшему несколько горячих точек. Ему было стыдно.

– Михаил Иванович! Обычная операция, ребята разомнутся! – улыбнулся омоновец. – Пустяковое дело!

– Постыдное дело для военного человека! Разогнали жителей из квартир, не хватает еще танки по Гороховой пустить!

– Москва располагает неопровержимыми доказательствами, что мы имеем дело с неопознанным явлением! – сказал некто худой, бледный, не человек, а тень.

– Какого черта они тогда колдунов назвали?! – кипятился Востриков.

– Спецслужбы США давно привлекают на работу экстрасенсов.

Генерал посмотрел на человека-тень с откровенной неприязнью, но промолчал. Это именно он принес худую весть из Центра. И под его давлением к делу подключили ОМОН. Теперь этот умник свалит в белокаменную, а тень позора падет на многострадальную голову господина Вострикова. Надо напиться!

Майор вежливо кашлянул.

– Господин генерал! На территории объекта вроде стало тише, но датчики регистрируют движения объектов. Прикажете начинать штурм.

– Начинай, майор!

Офицер отдал честь, и вышел из комнаты. Востриков яростно вмял окурок в пепельницу, и зашагал на улицу. По его пятам, чуть ли клюя носом в затылок, шел безликий господин.

Полицейские быстро выставили заградительные барьеры, из окон домов пялились любопытные жильцы. Назревало грандиозное шоу. По команде, полтора десятка дюжих парней, в защитных комбинезонах пересекли Вознесенский проспект, и ворвались в торговый зал. С печальным стуком на пол упала деревянная вешалка, и воцарилась тишина. Спустя несколько минут на улицу вышел майор, вид он имел озадаченный. Невзирая на нарушения правил операции, Востриков кинулся к нему со всех ног.

– Ну что там?!

– Ничего… Пустой магазин.

– А как же датчики?! Мы все слушали человеческие голоса!

– Не могу знать, господин генерал… – он поперхнулся. Все, что происходило дальше, не имело объяснений в плоскости привычной картины мира. Из открытых дверей «Лавки Древности» вышел худой мужчина, в длинном шарфе. Он вел на поводке черного мопса. Собачка была настолько мила, что ее хотелось погладить. Она повернула плоскую мордашку к вооруженным людям, и совсем по-человечески им подмигнула.

– Будь спокоен, родное сердце! Фены слишком просты, чтобы творить искусные заговоры!

– Я и не сомневался в этом, Лука! – мужчина скосил черные глаза, и скороговоркой проговорил.

– Верь не верь! Глазам не верь.

Все, что вижу, вон за дверь!

Востриков умилительно улыбнулся песику.

– Какая хорошая собачка!

На улицу высыпали омоновцы, суровые мужчины доброжелательно улыбались.

– У моей тещи такая же… Умная, стерва! – усмехнулся приземистый сержант с бычьей шеей и пышными буденовскими усами.

И только человек-тень хлопал серыми глазами, и беззвучно открывал рот, как выброшенная на берег рыба.

Мужчина в шарфе вышел из зоны ограждения, поднял руку, рядом остановилось такси. Пес прыгнул в распахнутую дверцу, вслед за ним в машину сел хозяин, таксомотор умчался. Из окна на втором этаже высовывался мальчик. Он увидел говорящую собачку, и расплакался. Мать унесла хнычущего ребенка в комнату. Однако на этом приключения не закончились.

Из магазина запросто вышли трое субъектов. Крепкий мужчина в куртке военного образца, полуголая девушка, и чудик в голубой тоге с выбритой макушкой. Не обращая внимания на собравшихся людей, они сели в джип, из выхлопной трубы с громким чихом вылетел клуб дыма, автомобиль объехал заслон по тротуару, и укатил в сторону набережной реки Фонтанки. Военные стояли на месте, бессмысленно разглядывая витрину антикварного магазина. Из штаба выбежал молоденький полицейский, и браво отрапортовал.

– Господин, генерал! Три с половиной минуты назад датчики перестали регистрировать движение на территории объекта!

Человек-тень захлопнул рот, белое как полотно лицо покрылось красными пятнами.

– Я немедленно доложу о случившемся в Москву! – завизжал он тонким бабьим голосом, почему-то погрозил генералу пальцем, достал из кармана пиджака телефон, и отбежал в сторонку.

Майор провел ногтем по шраму, и тихо выругался.

– Какие будут приказания, Михаил Иванович?

Востриков прижал пальцы к запястью. Сердце билось ровно, спокойно как всегда. Ласково грело утреннее солнышко, легкий ветер шелестел зеленой листвой. Часы показывали 09.12.

– Отпускай людей, Витя! – генерал подошел к подножке джипа, сел, снял фуражку, вытер мокрый лоб. – Сегодня же напьюсь… – сказал он с мрачной решимостью.

ВЕДЬМА.

Человек отвесил девушке учтивый поклон.

– Хочу представиться. Граф Адам Голубой. Это – фамильное древнее имя, мои предки носят его с начала седьмой эры. Наш очень древний род, дорогуша, но для обывателя я – Тощий Ром, а ты можешь меня называть просто граф. Имею во владениях замок Синий Ром, готов принять тебя как дорогую гостью! Запросто, без излишних церемоний, добро пожаловать. Ворота Домны открыты для хороших людей! – он лучезарно улыбнулся, тяжелые серебряные серьги в ушах приветливо звякнули.

– Надежда Петровна! – кивнула девушка. – Мои предки родом с Украины. Простые крестьяне. Чем обязана визиту? – пальцы, сжимающие в кармане халата острый нож, свела судорога.

– Так. Пустячок! – черные глаза рома сверлили женщину, как два мрачных прожектора, но губы продолжали вежливо улыбаться. От его взгляда кружилась голова, и немного подташнивало.

«Сволочь будто с парада геев убежал!» – подумала Надя. – «Он меня гипнотизирует… Хрен тебе, Голубой Адам!»

– Какой именно?

Мужчина отвел взор, бритая макушка покрылась бисеринками пота.

«Не вышло, приятель!» – мелькнула ликующая мысль, несмотря на нервное истощение, она ощутила прилив силы.

– У тебя в жилище имеется документ. Никчемная бумажка. Я – известный коллекционер всяких безделушек. Готов купить, за ценой не постою.

– И о какой же сумме может идти речь?

В глазах рома мелькнул хищный огонек.

– Цифра не имеет значения, – он небрежно махнул пальцами, унизанными драгоценными перстнями. – Скажем, миллион долларов, подойдет?

– Целый миллион?! – девушка сделала большие глаза.

– Или два… Деньги – бумага. Для меня они не более чем презренный мусор.

– Хорошее предложение! – притворно вздохнула Надя. – Мне столько за всю жизнь не заработать. Но вот, незадача! Я не могу принять решение одна. Разреши, я посоветуюсь со своим товарищем. Он мне как младший брат, милый такой мальчонка Ратибор… Забавное имя, не так ли?

Лицо визитера почернело, он тихо зашептал себе под нос.

– Стой там, где стоишь.

Будешь тихая, как мышь!

Ее ноги налились свинцовой тяжестью, руки обвисли будто плети, но женщина смело взглянула в лицо графа, и прошипела в ответ, как дикая кошка перед прыжком.

– Не иду я на ведьмину гору, всяким гадом погоняю!

– Гад сгинет, отомрет, и уста свои замкнет!

Тощий Ром охнул, попятился назад, чуть не упал навзничь. Он хотел что-то сказать, но вместо слов изо рта вырвался сиплое хрипение. Он повернулся, и сбежал вниз по лестнице, как шаловливый мальчишка. Внизу хлопнула входная дверь, наступила тишина. Надя медленно защелкнула замок, вернулась на кухню. Ее щеки горели словно в лихорадке, глаза сверкали как сапфиры чистейшей воды. Ратибор облизал ложку, и улыбнулся.

– Ведьма пробудилась. Я рад. Битва будет тяжелой.

– Но как?! Откуда я это знаю?! – она прижала ладони к горячим щекам.

– Твой предок был ром. Ромы – неплохие колдуны, хотя честно говоря, граф – никудышный маг. Я специально оставил тебя одну, чтобы ты смогла осознать свои возможности.

– А что было нужно этому господину? – встрял в разговор профессор.

– Ваш папирус, дорогой Лев Маркович!

– Черта с два! Я позаимствовал документ в Публичной библиотеке, и верну его назад в целости и сохранности!

– Ваша порядочность делает Вам честь, профессор!

– Это только начало, – мальчик нахмурился. – Гальфрид еще слаб, после включения Мертвой Силы требуются часы для восстановления энергии. Он не идет в расчет. Ром теперь боится ведьму, но это страх крысы, загнанной в угол. Земфира опытна, умна и коварна. Но самая большая опасность заключена в Громмеле. Дядя хитер, жесток и коварен. Он сначала измотает меня битвой с Земфирой, а потом нападет сам. Мне нужен отдых перед схваткой. – Ратибор уселся в позу лотоса, и закрыл глаза. Штрудель хотел что-то спросить, но Надя прижала палец к губам. Колдун сидел неподвижно, сладкий аромат жасмина стал значительно ярче, чем прежде. Над головой ребенка вновь появилось едва заметное золотое свечение, будто рой световых солнечных лучей вился над макушкой, рисуя узорчатую корону. Людям послышалось, что из пустоты течет волшебная музыка, она ласкает слух, умиротворяет мятущеюся душу. Девушка прикрыла глаза, покой, радость и спокойствие наполнили сердце. И вместе с покоем пришла сила. Будто подземные источники насытили кровь горячей влагой земли. Входная дверь содрогнулась от сильного удара, мальчик открыл глаза, губы тронула легкая улыбка.

– Рыцарь уже набрал силу! Я ошибся на его счет…

Профессор подскочил к кухонному столу, и схватил топорик для разделывания мяса.

– Браво, Лев Маркович! – улыбнулась Надя. Почему-то ей совсем не было страшно. Кураж, легкий зуд в ладонях, горячечный азарт перед схваткой.

– Я все-таки мужчина! – Штрудель угрожающе размахивал своим оружием. – И не намерен отсиживаться в тылу, прячась за дамской юбкой!

Вследствие очередного удара, от дверного косяка отлетела щепка. Надя убежала в ванну, натянула джинсы и свитер.

– Негоже встречать гостей из параллельного мира в халате… – пробурчала она. Когда она вышла наружу, Штрудель застыл в прихожей, держа топорик на изготовку.

– Почему не появляются соседи? – удивленно спросила женщина. – Грохот разносится по всей лестнице!

– Фены легко восприимчивы к простейшей магии! – ответил Ратибор. – Они не слышат. Это совсем не трудно. И рассчитывать не псов тоже нельзя. Такие же фены, только ленивые…

Надя покраснела. В конце концов, она тоже некоторым образом пес… Или собака? Неважно. Следовало обидеться, однако не время для дамских капризов. Дверь слетела с петель, на пороге объявился Гальфрид. Мальчик выступил вперед, но совершенно неожиданный фортель выкинул ученый муж Штрудель. Он взмахнул смешным топориком, и отчаянно закричал.

– Это тебе за мою квартиру подлец!

Рыцарь даже не обратил внимания на неуклюжего бородатого человека. Он уставился на Ратибора, рука с зажатым в ней ножом, зависла в воздухе, повинуясь магическому взору ребенка. Лезвие простого кухонного топорика просвистело в воздухе и впилось в могучую шею одомита. Роковое стечение обстоятельств, но никчемный топорик одним взмахом перерезал шейную артерию воина. Гальфрид оттолкнул ученого как назойливую муху, тот отлетел в сторону, сильно ударившись затылком об угол стены, и медленно осел на пол. Надя кинулась к профессору, ощупала его затылок. Вероятно, тяжелое сотрясение мозга, глаза человека затуманились, но руки продолжали сжимать оружие.

– Там было все написано… – он слабо улыбнулся. – Летопись Чертополоха. Мальчик показал мне смерть… Я знал, что все так закончится, вопрос времени… – он стиснул пальцы девушки, хотел подняться.

– Лежите, Лев Маркович, прошу Вас, не вставайте! – в ее глазах закипали слезы. За спиной раздался грохот падающего тела.

– Я одолел его? – губы историка дрогнули в торжествующей улыбке.

– Да! Да, мой дорогой! Вы – наш герой, Вы – победитель!

– Отлично. Я счастлив, что так все закончилось. Прошу Вас, Надя! Я только сейчас понял, как опасен этот документ. Нельзя, чтобы он оказался у плохих людей. Лучше его уничтожить. Мальчик – чудо! Он знал, чем закончится моя история. Он страдал, я это видел… В душе он – всего лишь ребенок, хоть и наделенный даром. Берегите его… – голова упала на грудь, ресницы дрогнули, обнажив узенькую полоску века. Надя схватила холодную кисть ученого, пульс не прощупывался.

– Боже мой! – прошептала она.

Рядом с ученым лежал мертвый одомит. Алая кровь вытекла на коврик, впитывалась в сухую ткань, оставляя черные пятна. На его руке запеклась свежая кровь. Ноготь… Почти идентичное сочетание молекул ДНК одомита и человека. На территории ее квартиры, на полу в прихожей обнаружены два неподвижных трупа. Фраза из протокола досмотра. Это – реальность, и ее приходится принимать. Ведьма – отдаленный потомок гулящего рома, и судебный эксперт в одном лице. По своей профессии, она видела десятки расчлененных, утопленных, сожженных тел, они смешались в единую вереницу обезображенных туш. Сердце ожесточилось как грубеют мозоли на ступнях от неудобной обуви, но почему-то сейчас ноет сердце, и колкие мурашки бегут по коже. Надя отпустила руку профессора, та безвольно упала, белая мертвая плоть, лишенная живительного притока крови.

Черная тень заслонила дверной проем, девушка инстинктивно отскочила в сторону. Тощий Ром предпринял вторую попытку совладать с непокорной ведьмой. Девушка упустила его из поля зрения, она лишь ощутила на затылке горячий взгляд. Словно кипятком на шею плеснули. Замутилось зрение, к горлу подкатил тошнотворный ком, ноги пронизала отвратительная дрожь. Она успела увидеть черноволосую девушку, которая шагнула в квартиру, и вперила немигающий взор в Ратибора.

«Он всего лишь – ребенок!»

Надя кинулась к мальчику, и споткнулась на пороге. Ром зловеще ухмыльнулся.

– Не отпускай его, ведьма! – спокойно проговорил ребенок. – Он питается твоей слабостью. Не думай обо мне! Прояви злобу…

– О кей! Здравствуй, красавчик! Следишь за внешностью? – девушка обернулась к графу, и со всего размаха ударила его по щеке острыми ногтями. Розовые полосы окрасили щеку великоречивого рома. – Шраму украшают мужчину! – зловеще улыбнулась ведьма. Свирепая ярость, зарождающаяся где-то в низу живота, растекалась по жилам, питая ее живительной энергией.

– Молодец, сестренка! – она скорее угадала, чем услышала одобрительные слова юного колдуна.

Адам Голубой вскрикнул, прижал ладонь к щеке.

– Это только начало! – пообещала девушка, и вмазала ему ногой в пах. Как и следовало ожидать, мужское достоинство у жителей Зеленой Страны находилось в том же месте, где у всех прочих мужиков. Граф охнул, и согнулся надвое, и прижал сложенные ладони к причинному месту. В таком унизительном для аристократа положении, о колдовстве не могло идти и речи.

– Сучка… – прошипел он. – Это ведь не по правилам!

– Не любишь биться против правил?! Правила для слабаков! – азартно закричала Надя, и примерившись несильно, но точно ударила противнику кулачком в нос. Как-то Дима показывал ей этот удар. Хитрость заключалась в том, чтобы оторвать пятку от пола, и перенести вес туловища на опорную ногу. Тонкие косточки хрустнули, из ноздрей сиятельного дона хлынула кровь. Тощий Ром заныл как побитая собака, и пятился к выходу. Но ведьма уже оседлала свою метлу!

Скромной девушке хотелось драться, бить, крушить. Не отрывая горящего взгляда синих очей от врага, она подобрала окровавленный топорик, и угрожающе замахнулась.

– Глотку перережу! Сухожилия порву, захлебнешься в собственной крови, педераст заморский!

– Тень ее топтать! Круп в дышло, ливер в печень! – завизжал граф, и не помышляя о триумфе, выскочил за дверь. – Она чокнутая!

– Вот так! – жарко выдохнула женщина, и обернулась к Земфире. – Сейчас и тебе достанется!

Полуобнаженная колдунья стояла перед мальчиком. Со стороны можно было подумать, что юноша и женщина напряженно решают мыслительную задачу. Причем так старательно, что у обоих вздулись вены на лбу. Земфира даже не повела взором в сторону, но Надю обдала ледяная волна силы, ярости и жжения, и она в ужасе отшатнулась. Как Ратибор выдерживает такое?!

– Отвали, подруга… – процедила сквозь зубы Земфира. – Твоя очередь скоро придет.

Топорик выпал из рук, девушка отчетливо поняла, что незнакомка видит ее насквозь, читает самые потаенные мысли. Возникло ощущение беззащитности, будто липкие, грязные пальцы копошатся в ее мозгах, как проворные скользкие черви, беззастенчиво исследуя каждую крупицу серого вещества. Она растерянно попятилась на кухню. Захваченный чужой волей разум оказался парализован. Она не смогла бы даже вспомнить сейчас собственное имя! Колдунья усмехнулась.

– Надо же! Эта дешевая тварь хотела усыновить нашего Ратибора!

Надя медленно, как сомнамбула прошла на кухню. В голове царила звенящая пустота, время остановилось. Чужими непослушными пальцами она включила газовую конфорку на полную мощность, открыла духовку, и сунула туда голову. Из пустоты прилетели неведомые строчки.

В ноздри втекал едко-сладкий привкус газа. Оранжевый свет… Сознание чистое, незамутненное суетливыми мыслями. Быть может, это и есть – счастье? Сквозь зыбкую пелену тумана, издалека, будто слабый голосок ребенка заблудившегося в лесу, она услышала тенор Ратибора.

«Не унывай, сестренка! Вспомни, чему тебя учила бабушка!»

Перед глазами всплыла старушка Пелагея, или просто баба Паша, как ее звали соседи в маленькой деревеньке близ Макеевки.

«Дурной глаз – скверная напасть внучка! Если нет сил защититься, брось в обидчика простой солью. Верный способ!»

Надя очнулась как от толчка, закашлялась, ее вырвало прямо на пол. Она решительно выключила конфорки, достала из шкафчика припрятанную от Ратибора бутылку коньяка, сорвала пробку, и припала к горлышку. На глазах выступили слезы, в затылок ударила мягкая волна. Девушка загребла пригоршню крупной соли из пачки, вышла в прихожую. Ситуация не поменялась, Земфира и Ратибор вперили немигающие взоры друг в друга, но ей показалось, что мальчик отступил пол шага назад.

– Сильная девка! – удивленно прошептала колдунья. – Будет приятно отведать твое мясцо!

– Подавишься! – Надя широко размахнулась, соль угодила девице точно в глаза. Земфира завизжала, терла кулаками воспаленные веки.

– Сдохни, тварь! – она сослепу вытянула вперед ладони, и безошибочно направила их на ведьму.

Девушка вновь ощутила ледяной жар на своем лбу. Будто к лицу поднесли невидимую жаровню. Она присела на корточки, подобрала топорик, и наугад ударила колдунье по ноге. – Мне как-то с обычным оружием проще!

– Сытья кровь! – завизжала колдунья, повернулась, прихрамывая выскочила на лестничную площадку.

Дверь лифта распахнулась, на пороге нарисовалась Лидия Семеновна.

– У вас здесь такой шум… – она запнулась и умолкла. Забегая вперед, хочется отметить, что с той поры Вдова почти не разговаривала, и даже отовариваясь в магазине, молча указывала пальцем на колбасу, сыр и творог. Многие считали, что вот такая серьезная и печальная старушка, не хочет болтать попусту, но вынужденное молчание доставляло болтливой Семеновне массу страданий.

Земфира бежала вниз по лестнице, оставляя черные пятна крови. Ратибор глубоко вздохнул, бледное личико осветила радужная улыбка.

– Один – ноль!

– В нашу пользу! – рассмеялась Надя. – Надо вызвать полицию… – она кивнула на неподвижные тела профессора и одомита.

– Потом… А сейчас он все равно не позволит.

– Кто?

– Громмель. В следующий раз они придут вместе с Земфирой и Тощим Ромом. Нам придется нелегко.

– Веселая история… – задумчиво проговорила девушка.

– Спасибо тебе, сестрица! Ты мне очень помогла.

– Слово в радость! – легко рассмеялась Надя. Он называет ее «Сестрицей», и коньяку предпочитает сгущенку! Прогресс! Несмотря на грозящую опасность в лице могущественного колдуна Громмеля, она чувствовала себя почти счастливой. Вот бы еще знать, как идут дела у Димы, вкус его поцелуев до сих пор зрел на губах! Она хотела спросить об этом у мальчика, но он вдруг подобрался, как сильный волчонок, губы вытянулись в ниточку, рука сжала камень на шнурке. В дверной проем нахально сунул нос симпатичный мопс, понюхал трупы, и чихнул.

– Вы тут братцы время даром не теряете, как я погляжу! – короткую шею собачки украшал компактный ортопедический ошейник. – Заходи, родное сердце! Тут не заговор. Здесь, брат, война!

– К вам можно? – заглянул высокий черный господин. Он широко улыбнулся. – Здравствуй, Ратибор! Здравствуй, дорогой племянник!

ВЕСТНИК ГОРОДА.

«Нынешнее воскресное утро надолго запомнится горожанам. Накануне, без объяснения причин власти выселили большую коммунальную квартиру на Вознесенском проспекте. Специальный транспорт развез мирные семьи по квартирам, находящиеся в спальных районах города, а в освободившемся помещении был разбит военный штаб. С раннего утра сюда стягивали силы войска ОМОНа, сотрудники ГИБДД перегородили проезд. Разумеется, среди горожан ползли слухи о возможном теракте. Однако, все происходящее в дальнейшем скорее напоминало военные учения. Доблестные омоновцы взяли штурмом опечатанную «Лавку Древностей», на том все действия и закончились. Генерал Востриков М. И. отказался давать какие-либо объяснения по данному вопросу. Власти города обещают выселенным из коммуналки жителям закрепить за ними те квартиры, в которых они сейчас проживают. Как говориться, не было счастья, да несчастье помогло! Помещение на Вознесенском проспекте давно было признано непригодным для жилья, а дом находился в аварийном состоянии…»

СТРАННИК. ПРОДОЛЖЕНИЕ.

…Они проговорили всю ночь. Харальд уже давно спал возле остывшего костра, свернувшись калачиком, как блудливый щенок. Он тихо посапывал во сне, наколка СРАЧ на предплечье вытянулась, и походила на китайские иероглифы. Марли плеснул в кружки нектара. Сносное пойло, напоминающее портвейн «Агдам» из советских времен. Дмитрий смотрел на черное небо. Звезды ярко светили как в ленинградской области августовскими ночами. Зеленая Страна мало отличалась по внешнему виду от земных пейзажей, разве что сила тяжести несколько меньше, и воздух разреженный, как в горах. На горизонте мрачно светился платиновый снег не пике Розовой Горы.

– Там живут горцы?

– Рядом. На плато.

– И они знают ответы на все вопросы?

– Думаю, да… Они общаются с Высшей Силой.

– А что такое Высшая Сила?

– Глупый вопрос. Фены верят в Бога?

– Кто-то верит, другие нет… По разному.

– Странно. Разве можно не верить в то, что есть некто умнее и совершеннее тебя?! Мой отец, например умнее меня, хотя он – старый индюк, между нами говоря… – бастард тепло улыбнулся.

Рослов замолчал. Он допил нектар, и задал бастарду мучающий его вопрос.

– Почему вас презирают все остальные. Одомиты, ромы и даже болотные жители…

– Чуни! – усмехнулся Марли. – Простой ответ. Мы не воюем, не захватываем чужие земли, и живем в равновесии с природной средой. Нам нравится сочинять свои песни, стихи. Мы ладим со свирепыми хрящами, а их самки дают нам свое молоко. Уже много поколений наш народ не охотится. Олень имеет такое же право на счастливую жизнь, как и все остальные. Даже король Валтасар обещал народу бастрадов неприкосновенность, в нынешней войне. Остальных это раздражает. Одомиты, ромы, чуни не могут принять той мысли, что кто-то может радоваться простым вещам. Солнцу, теплу, хорошим друзьям, любимой женщине. Они считают, что норма бытия, это бесконечная борьба за власть и серебро. Разве у фенов иначе?

– Похоже… – грусто улыбнулся Рослов. Бледный рассвет позолотил горные пики. Бастард прокашлялся, и тихо, нараспев начал читать.

– Марли замолчал.

– Такие песни сочиняют бастарды? – тихо спросил Дмитрий.

– Песни разные…

– Чем закончится эта война?

– Население Зеленой Страны исчезнет. Утренняя битва – разминка перед настоящей баталией, и одоимты потеряли уже треть своего войска. Сейчас идет мобилизация гражданского населения, но это пустые хлопоты. Валтасар сотрет с лица земли большую часть людей, и оставшиеся в живых будут служить пищей для муравьев. История повторяется. Сначала люди поедали животных, скоро они сами превратятся в пищевой корм. Такое уже было. Очень давно. В эру царя Чертополоха.

– Это тот, кто собрал семь Камней Света, и написал знаменитую Летопись?

– Ратибор неплохо тебя обучил, – одобрительно улыбнулся Марли. – Он самый. В его эпоху, до наступления перемирия, множество жителей Зеленой Страны сбежали в Нижний Мир через Ворота Домны. Историки говорят, что там они основали могучую цивилизацию, фены считали пришельцев богами. Слыханное ли дело?! Повелевать мыслями и чувствами примитивных аборигенов! Многие даже взяли себе местные имена. Зевс, Артемида, Гермес, Гера… Но они быстро опустились, скрещивались с фенами, рожденные полукровки восстали против гнета обленившихся родителей, началась война…

– Ратибор говорил, что Странник может изменить историю.

– Бытует такое мнение. Валтасар хочет встретиться с тобой.

– Зачем?

Марли отвернулся.

– Несколько причин… – проговорил он неохотно.

– Например, принести меня в жертву?

– Не исключено, – осторожно ответил бастард. – После гибели наследного принца авторитет короля заметно упал. Наследника любили простые муравьи. Убийца так и не найден. Валтасар хочет реабилитироваться.

– Но для этого можно принести в жертву любого жителя Зеленой Страны! Почему именно я?!

– Ты – чужак. Муравьи за одно сражение положили тысячи одомитов и ромов. Это, брат, не жертва! Это истребление! Но если ты сумеешь найти убийцу принца, Валтасар может поменять свое решение.

– Черт возьми! Что здесь, что дома, начальство давит! Рослов, найди убийцу! Куда деваться бедному оперу?!

– Не шуми. Людей разбудишь. – Марли успокаивающе поднял ладонь. – От тебя сейчас многое зависит, Дмитрий. Видать, ты и правда Странник. Мальчик редко ошибается. Если одомиты нагрянут в Нижний Мир, они там со злости таких дров наломают, ты свой родной город не узнаешь! Единственный способ восстановить равновесие, остановить войну. А сделать это можно только одним образом. Предъявить королю неопровержимые улики убийцы его сына.

– Ты рассуждаешь, как мент! – рассмеялся Рослов. – А Камни Света?! Ты сам говорил, что король требует их назад.

– Правда, – кивнул бастард. Он прищурил единственный глаз, став похожим на хитрого цыгана. – Но это уже следующий этап. Тут придется общаться с горцами… Пока не думай об этом. Преждевременно. Найди убийцу сына короля, и свой мир спасешь, и Зеленую Страну муравьи в покое оставят.

– Убийцу найди… – пробурчал Дмитрий. – Я этим почти двадцать лет занимаюсь! Не так это и просто, дружище!

– Непросто, – кивнул бастард. – Но зацепку я тебе дам. Король чуней Расстегай младший треплет повсюду, что нашел корону убитого принца. Также известно, что он без хлопот получил визу от Адама Голубого. А хитрый ром страсть, как не любит раздавать визы унтерменшам! Вывод. Расстегай не мог подкупить графа, тому не нужны лягушки, пиявки, сушеная рыба и лечебные водоросли. Следовательно, король шантажирует Тощего Рома. Слишком много совпадений, как ты считаешь?!

– Ай да, Марли! – хлопнул в ладоши Рослов. – Тебе на фуфловым серебром спекулировать, и следователем работать!

– Схожие профессии… – скромно кивнул бастард. – Итак, с чего начнешь?!

– Попробую потрясти Расстегая. Глядишь, он и расколется!

– Глупая идея, – вежливо сказал Марли. – Это тебе не пыточная в Нижнем Мире. У Расстегая верные слуги. Король чуней тебя посадит в Худую яму, заполненную голодными крысами, через полчаса ты ему самолично признание в убийстве принца подпишешь!

– Это верно, – озадаченно почесал затылок мужчина. – Тогда надо хитростью…

– Уже лучше! Подскажу. Судя по всему, корона принца у Расстегая имеется. Это – единственный его козырь. Что ты, пришлый фен можешь предложить ему взамен?

– Классный блеф… – медленно протянул Дмитрий. – Кажется, у меня есть кое-какая идейка!

– Тогда в путь! – бастард понялся на ноги, разминая затекшие лодыжки. – Обычно муравьи начинают сражение к полудню. Сегодняшняя битва может статься кровопролитнее вчерашней.

Всю ночь подземелье гудело, насекомые рыли свои пещеры. До полудня надо вернуть корону принца. Хочу верить, Странник, что тебя ждет удача! – он подал руку мужчине, тихонько свистнул. С улицы прибежали две мохнатые собаки, они глубоко дышали, с розовых языков стекала клейкая слюна. Марли оплел спины псов упряжью, подтянул ремни к коляске. Под низким бортиком цвела красочная свастика. – Увел у одного знатного гапутмана! – беззастенчиво пояснил он.

– Докатился! – ухмыльнулся Рослов. – На угнанной тачке еду местного авторитета на корону разводить!

– У тебя хороший слог! – одобрительно кивнул бастард. – Если все образуется, напишешь мне потом пару историй.

– Обязательно!

Закопошился Харальд, протер кулаками сонные глаза, потянулся мускулистым телом.

– Честь падшему одомиту! – Марли дурашливо сжал кулак.

– Салют унтерменшу! – Солдат хмуро посмотрел на одноглазого. – Я не сплю уже давно. Слышал ваш разговор, дело швах. Одного фена я не отпущу к чуням, – он пружинисто поднялся на ноги. За ночь силы рыцаря полностью восстановились. Он протянул руку бастарду. – Сегодня же сведу эту чертову наколку! Индюком был, когда набивал! – ткнул пальцем в размытые синие буквы. СРАЧ.

– Браво! – Рослов обнял товарища за плечи, забрался в коляску.

– Ходу! – махнул рукой Марли. – Собаки дороги знают. Помни, Странник, время до полудня! – он прищурил глаз на восходящее солнце. – И доброго вам пути, друзья!

– Слово в радость! – собаки тявкнули, натянулись поводья, колеса бодро стучали по твердой земле…

* * *

…Расстегай почти не спал прошедшую ночь. Он хмуро восседал на своем троне, даже любимые лягушки не радовали монарха. У него теперь была открыта виза, и весь нынешний день он без толку слонялся по владениям графа. Тощий Ром как сквозь землю провалился. В связи с объявленной Валтасаром войной, стручи покинули замок Синий Ром, большая часть солдат графства мобилизована. Торговцы бросили свои палатки, даже вездесущие бастарды куда то пропали. Среди вонючих цветников шныряли павлины, орали дурными голосами, и плевались ядом. Король тер шишаки мылом, и отчаянно проклинал лжеца рома. Наконец, он отправился к себе резиденцию, сорвал злобу на нерасторопном чуне. Велел поместить вора и лжеца в Худую яму. Подлый слуга и здесь не дал королю насладиться любимым зрелищем. Пока заплечные тащили чуню в яму, он ловко впал в спячку, сладко посапывал в то время, пока худые крысы терзали его конечности. Похоже, матушка Сушеница Топяная лишила благосклонности лучшего из своих подданных! Оно и понятно. Начавшаяся война стремительно понижала ценность короны принца. Кому нужна будет улика, если муравьи в считанные дни захватят Зеленую Страну. Завоюют, это – факт! Исход предстоящей войны ясен даже ребенку, после ошеломительного поражения одомитов. В дверь тихонько постучали.

– Заходи! – Расстегай нахлобучил на голову корону, растер мылом на лбу пунцовый карбункул. Как раз на том месте, где цвела красочная свастика. За использование чужого логотипа ему пришлось пожертвовать неплохими рабами. Сейчас это затея казалась глупой. Лучше бы набил лягушку – фирменный знак Топной чуни, с таким знаком на челе Сушеница Топяная не бросит в беде! Скоро начнется заварушка, поди, объясни Валтасару, откуда у монарха корона его убиенного наследника! Не сданная вовремя козырная карта привела игрока в долговую яму… Так вроде говорят бастарды.

Дверь распахнулась, в царственные покои вошел слуга. Он быстро опустился на четвереньки, и закрыл голову трехпалыми ладонями.

– Говори! – поморщился король. Все его раздражало этим утром, даже нелепые ритуалы!

– Слава королю! Тебя хотят видеть две чужаков.

– Кто такие?!

– Одомит Харальд, старшина манипулы, и фен из Нижнего Мира… – чуня встал на ноги, и хлопал белесыми ресницами. Он произнес имена визитеров таким тоном, будто это были обычные чуни, застигнутые за кражей жабьей икры, например!

– Какого черта им здесь надо?!

– Не могу знать. Тайна. Фен утверждает, что он – Странник.

– Вот тебе раз! – Расстегай задумчиво почесал жабе быку горлышко. Огромное земноводное блаженно сощурилось, тихонько квакнуло. Добрый знак! – Ладно. Зови! – он сурово нахмурил брови, оправил мантию, поудобнее взял скипетр, скрыв за блестящим шаром пальцы рук. Король стеснялся трехпалых ладоней, считая это признаком недоразвитости. Слуга кивнул, выскочил за дверь, поманил одомита.

– Вас готовы принять, но Расстегай младший нынче не в духе, круп в дышло всем его врагам!

– А в чем дело, приятель? – Дмитрий приветливо улыбнулся, и чуня не мог не оскалить редкие корешки в ответ. Этот чужестранец вызывал необъяснимую симпатию. Он оглянулся на дверь, и понизив голос до суфлерского шепота поведал.

– Это – секрет. Но мне кажется, нашего короля тяготит тайна.

– Вот тебе раз! Это ведь хорошо – владеть тайной!

– Это смотря какая тайна, тень его топтать!

– Ну, расскажи приятель, мы никому не скажем, клянусь жабьей кровью! – Рослов хотел пошутить, но случайно произнес самую сокровенную присягу у топных чуней. Хотя случайностей не бывает, на то он и Странник!

Слуга смерил фена восхищенным взглядом.

– Слово?!

– Ну, точно слово!

– Слово! – серьезно поддакнул Харальд.

– Жабья кровь? – пытал гостей недоверчивый чуня.

– Жабья кровь! Как есть, клянусь жабьей кровью!

– Клянусь! – также шепотом торжественно объявил одомит, и для вящей убедительности сжал кулак над головой.

– Ну ладно… Слушайте! – он подался вперед, и обдавая мужчин кислыми запахом сушеных водорослей, заговорил, оглядываясь на дверь в королевские покои – Его Величество Расстегай младший открыл тайну. Он знает, кто именно убил принца. И это еще не все. У него имеется корона убитого наследника. Будучи благороднейшим из монархов он растерян. Хранить такую тайну тяжело, согласны!

– Еще бы! – поддакнул Дмитрий. – А ты это откуда знаешь?

– Наш король разговаривает во сне! – хихикнул чуня. – А один он спать боится, возле монаршей постели постоянно дежурят преданные слуги. Но вы обещали молчать! – он округлил выпученные как у морского окуня глаза.

– Жабья кровь! – высокопарно произнес Рослов, и поднял ладонь, словно собирался присягнуть на Библии.

– Слово в радость! Проходите! – распахнул тяжелую дверь, и друзья прошествовали в царские покои.

Расстегай угрюмо изучал странную парочку. Первым позывом было отправить обоих молодцев в Худую яму, и понаблюдать за их страданиями. Одомиты и фены не умеют впадать в спячку, и парни видать крепкие. Умирать будут долго. Фен улыбнулся, и почему-то понравился королю. Сытья кровь! Он не помнил, когда ему кто-нибудь нравился за последнее время! Кругом доносчики, воры и святотатцы.

– Что привело чужаков в земли Топной Чуни? – он еще гуще нахмурил брови, отчего стал похож на английского бульдога.

– Помощь! – нагло объявил Странник.

– Вы ждете помощи от меня?!

– Мы хотим помочь Его Величеству!

Харальд приглушенно забормотал.

– Что ты городишь?! Он нас бросит крысам на съедение! Дворец охраняют две сотни паршивых воинов, но даже Мертвой Силы не хватит, чтобы перебить такую кучу народа!

– Доверься мне! – коротко ответил Рослов.

– О чем вы там шепчетесь? – осведомился Расстегай.

– Ищем слова, чтобы оказаться убедительнее для Вашего Величества!

– Я пойму, – снисходительно усмехнулся король. – Излагай, фен!

Дмитрий вздохнул, как перед прыжком в холодную воду, и заговорил. Блеф, так блеф, господа хорошие!

– Во-первых я хочу выразить огромное уважение, которое испытывают жители Нижнего Мира к Вашему Величеству!

– Что за бред?! Откуда меня знают фены?!

– Знают! Твой дальний предок по отцовской линии посещал наш мир, и оставил людям в назидание любовь к жабам, поклонение как священным животным!

– Вот как?! – Расстегай зарезал на своем троне, отложил тяжелый скипетр, и облокотился на подлокотник. – Все мои предки были отъявленными мерзавцами. Продолжай!

– Продолжаю… Символ человечества – это жаба, попирающая ластами своих недругов. К их числу относятся рукокрылые обезьяны, и павлины. Более всего фены не любят яркое солнце, и презренный металл – золото. Из-за него возникают войны и несчастья. У нас считается, что держать золото в доме – к погибели!

– Ай, как верно! – закричал король. – Ну, а дальше что?!

– Дальше. – кивнул мужчина. – Конечно, фены – несовершенные унтерменши! Но я специально прошел через Ворота Домны, чтобы предупредить Ваше Величество о грозящей опасности!

Расстегая неожиданно охватил приступ паранойи. Он искоса посмотрел на симпатичного фена, и тихо спросил.

– Как это заурядный фен мог пройти через Ворота Домны из Нижнего Мира в Зеленую Страну? Для этого надо знать возвратные точки… А фены не могут их видеть, ибо не обладают совершенным зрением!

Блеф, так блеф!

– Совпадение! – брякнул Рослов наугад. – в том месте где я работаю, оказалась возвратная точка. Огромное зеркало. Я случайно увидел, как оттуда появляется человек. Явно нездешний господин вылезает из зеркала как призрак!

– Худой, чернявый, с выбритой макушкой, и серьгами в ушах! – перебрил мужчину монарх.

– Чудо! – Дмитрий изобразил на лице восторг. – Его Величество абсолютно точно описал персону из зеркала!

– Тощий Ром! – прошептал Расстегай. – Но как ты мог его увидеть?! Ромы – недурные колдуны, они становятся невидимы если того не хотят.

– Все просто! Он объяснил, что переход через Ворота сложен и опасен, этот человек потерял много силы, и просил о помощи. Он обратился к первому встречному, им оказался я.

– И какая помощь нужна колдуну от обычного фена? – подозрительно спросил король.

Недоверие-типичная черта всех монархов, но Расстегай младший обладал ею в полной мере!

– Нектар! Наши женщины варят очень хороший нектар. Я принес ему емкость, он оказался доволен.

– Он не рассказал тебе, зачем отправился в Нижний Мир?! – Расстегай в нетерпении закусил губу. Настало время самого жирного блефа. Была, не была!

– Рассказал! Мне больно говорить об этом в присутствии царственного чуни, чье имя почитают на моей родине…

– Говори, сытья кровь! Говори, или немедленно велю снять с вас обоих кожу, и бросить в Худую яму!!! – не лбу монарха вздулись багровые жилы, отчего свастика превратилась в расплывчатую кляксу.

– Этот жалкий ром… Ничтожный колдун! Он позволил себе потешаться над тобой, король. – Дмитрий вещал с дрожью в голосе. Если бы он мог, то пустил слезу. – Он рассказал, что ты владеешь опасной информацией в отношении убийства принца. Ты знаешь имена убийц, и владеешь уликой. Но он подкупил бастардов, и те донесли Валтасару, что смерть наследника на твоих руках. Подтверждением лжи является царская корона…

– Ложь!!! – Расстегай вскочил с трона, забегал по кругу. Жабы испуганно попрыгали в бассейн, дверь распахнулась, на пороге застыли чуни, вооруженные палками с железными наконечниками. Харальд стиснул рукоять меча.

– Сейчас начнется!

– Тихо! Все под контролем! – Рослов накрыл ладонью руку одомита.

– Свободны! – рявкнул монарх. – Я никого не звал!

Чуни быстро удалились. Король дважды обежал трон по кругу, извлек флягу с нектаром, осушил ее до дна, и только после этого немного успокоился.

– Лживый индюк! Ливер ему в печень! – он бросил рассерженный взгляд на посетителей. – И ради того, что бы принести эту новость, ты прошел через возвратную точку?!

– Я – Странник! Могу менять ход истории…

– Слышал я эту чушь! – Расстегай раздраженно махнул рукой. Он напряженно размышлял. – Допустим, я тебе поверил. Допустим! – он поднял короткий палец-культю с обкусанным ногтем. Черт с ней, с красотой! Сейчас не до приличий! – И каковы твои личные интересы, фен?

– Отвечу. Фены не хотят, чтобы ромы и одомиты заполонили Нижний Мир. Так уже было однажды. Мы поклоняемся жабам, захватчики презирают наш культ. Они уничтожат тотемы, надругаются над святынями. Но мы не в силах им противостоять. Оружие не действенно против магии. Я прибыл сюда, что-бы просить тебя, могущественный король Расстегай о протекции… – мысль Странника неслась с космической скоростью, опережая слова.

– Протекции?! Я не ослышался?

– Никоим образом. Нижний Мир станет твоей Вотчиной. Как Зеленая Страна – Вотчина одомитов. Фены провозгласят Расстегая младшего своим королем. Я понимаю, что прошу слишком многого, и потому мы готовы в ответ оградить твое доброе имя от клеветы. Я смогу убедить Валтасара в том, что убийца его сына не доблестный монарх, а совсем другие люди! В этом и заключена наша помощь!

– Неплохая сделка! – король испытующе посмотрел на человека. – А как именно ты намереваешься убедить тупого муравья?

– Очень просто! Я отдам ему корону наследника.

Возникла пауза. Наступил ключевой момент психологической атаки. Дмитрий слышал, как скрипит эмаль на его зубах. Харальд напрягся как сжатая пружина. Под ноги людям прыгнула бородавчатая жаба, одомит с трудом сдерживал отвращение, а Рослов изобразил на лице умиление, и почтительно наклонился к земноводному.

– Нам не удается вырастить таких красавцев! Много солнца, дуют северные ветра, мало тепла…

– Ладно, – прервал молчание Расстегай. – Я принимаю предложение твоего народа, и готов организовать фенам протекцию. Но требую выполнения некоторых условий. Ты запишешь, или запомнишь?

– У меня отличная память! Диктуйте, Ваше Величество!

– Повелеваю… Всем фенам набить на лбу наколки с образами жаб.

– Сделано!

– Не перебивай! – нахмурился король. – Дальше. Раз в неделю через возвратную точку отправлять в Топную Чуню не менее дюжины рабов и рабынь. Пускай фены разбавят холодную кровь наших бездельников.

– Почтем за честь!

– На всех ваших домах и площадях размесить мои изображения, и дважды в день читать почтительный салют матушке Сушеницы Топяной.

– С радостью будет исполнено!

– Ну вот, вроде и все… – он закопошился на своем троне, и достал из потайного ящика под седалищем сверкающую корону. – Отдай Валтасару, и убеди его в том, что убийца не король Расстегай!

– А кто убийцы? – простодушно спросил Дмитрий, и вытаращил наивные глаза.

– Разве Тощий Ром не сказал тебе? Конечно эти бессовестные наемники, Гальфрид и Земфира!

– Все будет исполнено, Ваше Величество! Представляю, как обрадую своих земляков! Поверь, фены способны на искреннею преданность!

– Вот и проверю. Когда все закончится, будет случай посетить Нижний Мир! – покровительственно хмыкнул король.

– А теперь мы откланяемся! – Рослов прижимал к груди тяжелую золотую корону. Он неумело отвесил поясной поклон, словно танцор из русской плясовой труппы.

– Погоди-ка! – опять нахмурился Расстегай. – А какого лешего с тобой делает этот одомит?

– Я разве не сказал? – в горле пересохло, мужчина лихорадочно перебирал в уме версии, но лезла какая-то чушь. Поклонение жабам, портреты по городу… Перед глазами всплыл почему то Эрмитаж, украшенный прыщавой рожицей болотного чуни. Большой плакат во всю балюстраду здания, и жаба бык на Змеином Камне вместо Медного Всадника. Король угрожающе взялся за скипетр, будто в нем был вмонтирован компактный детектор лжи. На помощь нежданно пришел сам Харальд.

– Я – падший! – он покаянно опустил голову. – К своим не пойду, не примут. Решил вот с товарищем из Нижнего Мира податься к фенам! Нынче же уладим все с Валтасаром, и айда, через Ворота Домны!

– Ну, падший, так падший… – недоверчиво проворчал Расстегай. – Ступайте!

Посетители вышли, их шаги стихли в коридоре, избавившись от злосчастной короны, монарх ощутил невыразимое облегчение. Словно навоз из дома выгреб. Он скинул тяжелую мантию, улегся на кровать, и тотчас заснул. В залу неслышно вошли два часовых. Они встали подле кровати, и охраняли сон повелителя. Спал он тихо, открыв щербатый рот, не разговаривал во сне, и радостно улыбался. Королю снился Нижний Мир, заселенный лягушками, и гигантские транспаранты с его образом.

Колеса тележки увязали в песке, собаки выбивались из сил. Солнце стояло почти в зените, до полудня остаются считанные минуты. На горизонте уже развевались черно-желтые штандарты, слышалась барабанная дробь, вой рожков. Одомиты готовились к битве.

– Меня сочтут дезертиром! – скрипнул зубами Харальд. – И объявят падшим.

– Индюк ты, а не старшина манипулы! – улыбнулся Дмитрий. – Мы с тобой мир спасаем…

Собаки остановились. Они неуверенно топтались на месте, нюхали горячий воздух, тихо поскуливали.

– Они чуют муравьев! – одомит покачал головой. – Дальше придется топать своим ходом.

Он распутал упряжь, псы с веселым лаем побежали к пещерам бастардов. Мужчины перешли на бег. Вначале Рослов имел явное преимущество, но вскоре стал отставать от крепыша Харальда. Сказывался и разреженный воздух, и отсутствие практики.

– Далеко еще?! – он смахнул капли пота со лба, и переложил тяжелую корону в другую руку.

– Вон черная яма! – солдатуказывал на провал в песке, похожий на раскрытый в немом стоне рот.

– И как мне докричаться до этого муравья?

– Кричать не обязательно. – Харальд остановился. – Кричать не обязательно. – повторил он. – Валтасар услышит твои мысли.

– Хочется в это верить! – скептически ухмыльнулся мужчина. – Почему стоим?

– Я пойду к ним! – он кивнул в сторону воинственного завывания рожков. – Это мой долг, понимаешь?

– Черт возьми! Но ведь мы с тобой можем сейчас остановить войну! У одомитов нет шансов уцелеть…

– Ты можешь изменить историю. Ты – Странник! Я – обычный солдат, это моя земля и моя родина. Круп мне в дышло, но я готов за нее умереть, если потребуется! – он отвернулся, пряча слезы.

– Я понял. – Рослов обнял одомита. – Не умею говорить сочных слов, весь запас красноречия исчерпал на аудиенции у лягушачьего монарха.

– Да уж, речь ты вел гладкую! – засмеялся Харальд.

– Точно так… Я сделаю все, что в моих силах. И я рад, что у меня появился такой друг как ты…

– Честь воину! – солдат воздел в воздух сжатый кулак.

– Честь герою! – Дмитрий ответил на приветствие, еще раз обнял товарища. – Сними наколку на плече, или исправь ошибки! – он тепло улыбнулся.

– Обязательно. Как знать, может быть, еще встретимся? – одомит развернулся, и легко побежал по зыбучему песку.

– И храни тебя, Господь… – чуть слышно добавил Странник, глядя вслед убегающему солдату.

Он повернулся к яме, положил рядом золотую корону, встал на четвереньки, и заорал в прохладную сырую мглу.

– Эй, Валтасар, черти тень твою топтали! Вылезай, если ты мужчина, разговор есть!

В ответ осыпались сухие камешки, изнутри донеслось слабое эхо. Наступила тишина. Рослов напряженно вслушивался в темноту, уже совсем близко раздавался лязг оружия. Он отчаялся ждать, когда помимо собственной воли в голове объявилась громкая, отчетливая мысль.

«Ты напрасно грубишь старшим, Странник! И не надо так орать…»

– Какой же ты к дьяволу старший? – пробормотал человек. Он даже оглянулся по сторонам, но вокруг никого не было. Вечный текучий песок, золотые вкрапления на камнях, у входа в нору валяются бесполезные самородки, размером с небольшой булыжник.

«Я знаю, зачем ты пришел. Фены не умеют скрывать свои мысли, это подкупает!»

– Я принес корону принца, и знаю имена убийц! Гальфрид и Земфира. Наемники.

«Не кричи так, прошу тебя. Я слышу твои мысли, а не слова. И что ты хочешь?»

– Все просто. Наказать виновных, и отменить войну! – Дмитрий по инерции продолжал говорить вслух, но уже вполголоса.

Зависла пауза. Порыв ветра донес звонкие команды в лагере одомитов.

«Я хотел принести тебя в жертву, Странник!»

– Спасибо за честность. Откровенность за откровенность. Я не знаю, как ты выглядишь, зловредное насекомое, но с удовольствием сверну тебе при случае хитиновый загривок! Ради гибели одного симпатичного парня подвергнуть уничтожению всю цивилизацию!

«Ты мне нравишься Странник. Оставь корону возле входа в яму».

– Черт побери! Ты не муравей, а скользкий уж! Как насчет войны?! Пока не получу ответ, короны тебе не видать. Утащу с собой в Нижний Мир, продам в скупку, а деньги потрачу на изготовление инстекцидов!

В голове раздалось нечто похожее на человечески смех.

«Не советую рисковать. В Воротах Домны золото превратит тебя в кучку пепла. Ты точно мне нравишься, Странник! Не хочется завершать общение на печальной ноте. Мне нужны Камни. Война отменятся, сегодня же об этом будут извещены все жители Зеленой Страны. Пусть благодарят примитивного фена из Нижнего Мира. Но Камни Света я жду назад. Они сейчас находятся у тебя на родине. Срок тебе – год. По вашему земному исчислению. Ровно через год жду тебя на этом месте с семью амулетами. А теперь, прощай!»

Тишина. Дмитрий положил корону на краешек ямы, поднялся, стряхнул с колен золотистый песок. Одомиты бесцельно топтались на месте, барабаны стучали как то неохотно, словно не в канун кровопролитного сражения, а на местной дискотеке. Ветер стих, знамена поникли. Война отменяется. Рослов огляделся по сторонам, и зашагал на север, к пещерам бастардов. Вроде надо было праздновать победу, радоваться, но на душе у него сидела большая холодная жаба. Такая же, как в покоях короля Расстегая младшего…

…На полпути его догнала тележка запряженная псами. В ней сидел Марли.

– Ноги сотрешь, добрый путник! Садись.

Рослов забрался в коляску, бастард натянул вожжи, собаки уверенно повернули на восток.

– Куда мы едем?

– К Воротам Домны. Тебе пора назад. Ты действительно поменял ход истории, Странник. Прости, что я не верил…

– Бог простит… а вообще я и сам не верил, что все получится. – коляска подскочила на камне, и мужчина прикусил язык. – Странное ощущение… – он всматривался в густые заросли магнолий, пышно цветущие в живописной долине. – Вроде, все закончилось благополучно, но почему я не рад?

– Ничего не закончилось. – покачал головой Марли. – Мы получили отсрочку приговора. Все еще впереди.

– Валтасар ждет меня через год с Камнями Света.

– Так и будет! – торжественно провозгласил бастард, словно читал проповедь.

– Сытья кровь! Я – питерский мент, а меня используют как наемного контрабандиста! Вот и буду теперь шастать между двумя мирами, с антикварными камушками за пазухой!

– Ты – Странник! Это твой долг. Приехали. – собаки остановились возле высоких каменных ворот, украшенных дивной резьбой по орнаменту. Люди вылезли из коляски.

– Дальше я не пойду. За воротами прямая дорожка ведет в замок, заплутать невозможно. Проходишь большой зал, там зачастую пируют знатные доны, не обращай на них внимания, это выжившие из ума индюки. Держись правой стороны. Между серебряным барельефом и тумбой есть проход, за ним – лесенка в подземелье. Идешь по тоннелю до конца, справа на уровне глаз имеется каменный выступ. Нажмешь на него, открываются Ворота Домны. И не мешкай. Второй раз Ворота могу открыться через несколько часов. И возьми с собой меч. Не исключено, что одомиты увяжутся за тобой в погоню, только серебряное оружие можно пронести через ворота. У тебя на родине оно через пару часов превратиться в порошок. Хотя если поставить на оружие оберег, оно сохраняется в целости. Ратибор всегда оберегает свой кинжал, также делают некоторые рыцари. Но у нас с тобой нет времени. Так, что сувениров ты домой не привезешь, извини, – бастард крепко обнял человека. – Спасибо тебе за все, Дмитрий! Год пролетит незаметно. Помни, что у тебя здесь остались друзья. Прощай!

– Слово в радость! – севшим голосом прошептал Рослов, прицепил ножны к поясу, и ударил кулаком в дубовую дверь…

БИТВА.

– Вы будете держать в дверях усталого путника! В добрых семьях так не поступают! – Громмель укоризненно покачал пальцем. Мол, старый дядюшка приехал погостить из провинции, а его даже чаем не угощают!

– Невоспитанные фены… – ворчливо заметил мопс. Он бегал по квартире, деловито обнюхивая углы. Тщательно обследовал тела людей в прихожей, и восхищенно тявкнул. – Ну и чудеса! Гальфрида прикончил старый фен!

– Туда ему и дорога, – спокойно ответил колдун. – Нет хуже персонажа, нежели падший одомит. Так позволишь войти, хозяюшка?

– Уже вошел! – неприязненно ответила Надя. Она исподлобья смотрела на странную парочку.

– У вас и дверей нет! – добродушно ул ыбнулся Громмель.

– Твои подельники сломали!

– Ни в коем случае! Между мной и наймитами нет ничего общего! Жалкие пройдохи, тень их топтать! Как я рад видеть своего племянника! – колдун скорчил умильную гримасу, и протянул длинные руки, намереваясь заключить Ратибора в объятия. То, что случилось в дальнейшем, иначе как оптической иллюзией было не назвать. Только-что мальчик стоял в двух метрах от странного визитера, прислонясь спиной к вешалке. Он закусил губу, настороженно взирал на мужчину. Точно – стеснительный подросток! Дядюшка Громмель ван Остаде источал миазмы родственной любви. Он шагнул вперед, но прежде чем крючковатые пальцы коснулись плеч ребенка, тот исчез. Надя несколько раз моргнула, подбежала к вешалке, и даже потрогала летнее пальто. Вдруг мальчишка спрятался в складках одежды?! Никого… Она обернулась, Ратибор сидел возле кухонного стола и преспокойно уплетал ложкой сгущенку из банки.

– Лихо! – уважительно хрюкнул Лука – трудновато тебе придется, родное сердце!

– Это он от чрезмерной скромности, – озабоченно сказал маг. – С ранних лет был застенчивым ребенком. А чем это у вас так пахнет, хозяюшка? – он потянул длинным носом.

Надя подбежала к Ратибору, обняла его, словно пытаясь защитить от страшного родственника.

«Не бойся»! – в ее голове появился звонкий мальчишеский голос. – «Ты – ведьма, умеешь защищаться. Не забывай об этом! Злоба лучше, чем страх.»

Песик протянул влажный нос к холодильнику, и молящим собачьим взглядом одарил хозяйку. – Пахнет жратвой! – объявил он – Неплохо бы угостить усталых путников!

– Иди на двор, и поймай мышь! – грубо ответила девушка. – Проваливайте отсюда, гости дорогие! У нас тут не прибрано, трупы валяются, дверь выломана, сейчас полиция приедет…

– Псы?! – рассмеялся Громмель.

– Хотя бы и псы! – с вызовом сказала Надя.

– Я не стал бы это рассчитывать. Пахнет… – он сморщил длинный нос, втянул воздух. – Круп вам в дышло, но это аромат Летописи Чертополоха.

Надя прижала к груди папку.

– Хочешь узнать свое будущее, урод? Один добрый человек уже узнал… – она кивнула на неподвижное тело профессора. Штрудель лежал на полу, сквозь линзы очков глаза дерзко смотрели в потолок. Колдун равнодушно ткнул острым носком сапога его плечо.

– Любопытство – качество присущее исключительно фенам. Мне не нужна Летопись. Зачем угадывать свое предопределение, когда можно самому его изменить. Не так ли племянничек?

– Я не отдам тебе Камень! – мальчик сжал в кулаке шнурок.

– Точно не отдаст! – подтвердил Лука. Он уселся на попу, закинул ногу, пытался чесать шею, но мешал ортопедический ошейник. Мопс нервно скалил желтые зубы.

– Я не прошу этого! – быстро согласился колдун. – Я предлагаю тебе и твоим друзьям сделку. – он шагнул вперед, но Ратибор тихонько зарычал, как маленький леопард, обвел ладонями круг в воздухе, и скороговоркой прошептал заклинание.

Надя вскрикнула, но не от страха, а скорее от восторга. Из пустоты вырвались голубые языки пламени, ровная стена огня, как раскаленная ширма возникла в коридоре, отрезая путь. Мопс отчаянно заскулил, отскочил в сторону, едко пахнуло опаленной шерстью. Громмель отшатнулся, с сухим треском занялась его шляпа. Он успел выставить перед собой ладони крестом, и огонь нехотя растекся по квартире, и вытек на лестницу как обычная жирная вода, было слышно, как там запылал с новой силой.

– Кажется у Ваших соседей пожар, Надежда Петровна! – сказал он светским тоном.

Девушка кинулась на лестницу, но Ратибор удержал ее.

– Стой! Он лжет. Этот огонь не может сжечь обычные предметы, иначе бы уже горели обои и стены.

– Браво! – колдун снял шляпу, обнажив редкие седые волосы, с сожалением отбросил ее в сторону. – Ты нанес ущерб своему единственному родственнику! Как не стыдно!

– Тень вашу топтать, подлые фены! – скулил мопс. – Без году неделя в Нижнем Мире, а уже сплошные увечья! – он старательно зализывал розовым языком ожоги на лапах.

– Нам здесь не рады, Лука! – скорбно вздохнул Громмель. – Какая не воспитанность! Мальчик, которого я вырастил, уплетает за обе щеки гнилую еду фенов, и близкому человеку не предложили стакан нектара с дороги! Вот она расплата за все, что я для него сделал!

– Отцы и дети! – поддакнул Лука. – Извечный конфликт.

– Но я не злопамятен и чадолюбив! И коли дружбы у нас не получается, хочу изложить тебе условия сделки, дорогой племянник.

– Может быть, выслушать его? – неуверенно спросила Надя. После огненного шоу, она чувствовала себя значительно спокойнее. Дядя Громмель уже не выглядел таким страшным чародеем, его шляпа горела по настоящему, и мопс оказался забавным песиком в дурацком ортопедическом воротнике на загривке.

– Избегай сочувствия, – жестко ответил Ратибор. – Он этого и ждет. Любая эмоция – ему на пользу. Дон Громмель стал величайшим колдуном во Вселенной, благодаря тому, что вытравил в себе все добрые чувства. Остались только злоба, жадность, зависть, властолюбие, и страх… Не так ли, дядя?! Мы ведь с тобой знаем, что ради титула и положение в Совете, ты живьем закопал в землю моего отца, и своего собственного братца?! – голос ребенка дрожал, за окном сгущались косматые тучи, на стеклах играли отсветы багряных зарниц.

– Твой отец был жалким неудачником! Романтик одомит, что может быть смешнее?! Его спасало только знатное происхождение. Иначе Совет давно объявил бы его падшим. Слыханное дело! Взять в жены рому, чьи предки скрещивались с фенами! Кажется, в науке фенов такой феномен называется имбридинг. Скрещивание видов… А истинные одомиты считают это вырождением! – его голос гремел, эхо разносилось по лестничным пролетам.

«Время около одиннадцати утра. Воскресенье!» – лихорадочно думала Надя. – «Почему никто не выходит из своих квартир?!»

– Глупая ведьма! – оскал ил серебряные зубы Громмель, без усилий прочтя мысли женщины. – Никто нас не услышит из твоих фенов! – он обернулся к мальчику. – Я научил тебя всему, что знал, Ратибор! Специально ради того, чтобы защитить тебя и твоих новых друзей, прошел через Ворота Домны. Пойми! Земфира не отстанет от вас, пока не получит Летопись. Ты ей не по зубам, но чертовка мстительная! Для начала она прикончит твоих друзей, один уже мертв… Следующий черед ведьмы… Ты этого хочешь?!

Мальчик слушал дядю с отрешенным видом. Глаза полузакрыты, руки вытянуты вдоль туловища. Он словно дремал сидя возле открытой банки сгущенки. Далеко на западе мелькнула голубая молния, Громмель впился подозрительным взглядом в лицо ребенка.

– Хорошо… Высказывай свое предложение, – сонно прошептал Ратибор.

Тем временем, Лука отчаявшись получить угощение из холодильника, вцепился острыми зубками в руку профессора. Он мотал плоской башкой, и урчал как крокодил, разрывающий на части тушу антилопы.

– Ах ты – мерзавец! – Надя схватила тапок, и метнула его в мародера. Тапок посвистел как праща, твердым концом припечатал псу в лоб. Мопс закрутился на месте вьюном, причитая как заправская плакальщица.

– Что же вы за существа такие фены! Полный ящик жратвы – не дают. Жалко. Никому не нужный труп валяется без дела, ведьма убить готова голодающего пса, за крохотный кусочек! Жирные стручи и те благороднее дурных фенов!

– Черт с тобой! – Надя распахнула дверцу холодильника, и вышвырнула упаковку говяжьих сарделек. – Что бы ты подавился, оборотень! – она кинула на пол продукты. Лука в мгновение ока разорвал обертку, и жадно чавкая, пожирал угощение.

– Мерси, конечно, хотя чистая синтетика! Как вы это жрете?!

– Вы закончили? – холодно спросил Громмель.

– Надеюсь! – девушка метнула сердитый взгляд на прожорливого пса.

– История фенов полна противоречий… – усмехнулся колдун. Он присел на безжизненное тело Гальфрида, ослабил шарф на горле. – Вы готовы накормить собаку, но выгнать из дома человека. Поэтому не в состоянии видеть и слышать картину мира…. Но да ладно. Фокусы с огнем и перемещениями впечатлили, не скрою, Ратибор! Я даже испытываю нечто вроде гордости. Все таки первым учителем был твой покорный слуга. Но ты не хуже меня знаешь, что если начнется настоящая битва, все эти огни, заговоры, и молнии… – он небрежно махнул рукой на грозовые тучи, сгущающиеся за окном, – не более чем-детские страшилки. Наверняка ты сумеешь нагнать трепету на рядовых одомитов, ромов и прочих унтерменшей. Ты – сильный колдун, мой мальчик, но пребывание в Нижнем Мире изменило твою природу. У тебя появилось сострадание, забота, и даже такое смешное слово, как любовь! – он презрительно хмыкнул. – Сказывается дурная кровь, твоя пра-пра-прабабка была феном. Мы с тобой знаем, племянничек, ты можешь пугать, но не способен на убийство. Для сего действия требуется холодное сердце и расчетливый ум. Мы можем прямо сейчас поставить небольшой эксперимент. Гляди! – Громмель быстро размотал свой длинный шарф, матово сверкнула бледная шея, много лет не знавшая солнечных лучей. Ее обнимал широкий кожаный ошейник с металлическими заклепками. На уключине висел замочек, с хитрой уключиной.

– Будь осторожен, родное сердце! – зарычал мопс, оторвавшись от трапезы. – Не время для блефа…

– Это не блеф, Лука! – улыбнулся колдун. Он достал из сумки ключ, отомкнул замок, снял ошейник. – Это не блеф. Чистая душа моего родственника не позволит нанести удар родному дяде! Как видишь, Ратибор, я открыт перед тобой! Чувствую себя как нудист на общественном пляже!

Мальчик равнодушно посмотрел на обнаженную шею человека.

– Точка твоей смерти. Между четвертым и пятым шейным позвонками. Выкладывай свое предложение.

– Сделка! Очень хорошо. Выкладываю. Как видишь, я продемонстрировал знак доверия со своей стороны, жду того же от тебя. Убери молнии!

– Детская забава! – Ратибор чуть заметно улыбнулся. – Говори.

– Ваше положение – швах, друзья мои. За дверьми алчут двое злобных недоумков. Пути назад в Зеленую Страну им нет, они там крепко наследили. Выход один, любой ценой получить Летопись Чертополоха. Что они будут делать с этой реликвией, ума не приложу. Даже если хватит убогого умишка ее разгадать, знание своего будущего еще никому не помогало в достижении цели. Пока, я на твоей стороне, Ратибор. Пока! – он многозначительно поднял палец. – Но если мы не договоримся, тебе придется сражаться одному против трех. При этом очаровательная ведьма Надя окажется помехой. Надо тратить силы, чтобы и ее защитить. Одного своего друга ты уже потерял…

– Его смерть была предопределена. Он прочел Летопись.

– Хочешь сказать, что ты не предпринял попытки защитить этого никчемного фена? – Громмель снисходительно покачал головой. – Ты взвалил на себя нелегкую ношу, малыш! Почему бы не сделать ее малость полегче? Но и это еще не конец. Зеленая Страна на грани гибели. Валтасар не пощадит никого. В любой момент сюда ворвутся кровожадные одомиты. Лишенные родины, они начнут вымещать злобу на аборигенах. Ты и здесь надеешься защитить своих друзей в одиночку?!

– В Зеленой Стране находится Странник. Он сумеет изменить ход истории.

– Ты отправил Странника через возвратную точку? Умный ход! – одобрительно кивнул колдун. – Но пока он задерживается… Каковы шансы на успех этого предприятия? Взглянем фактам в лицо. Ничтожно малы! Я помню о родственных узах, малыш! Это правда, я нехорошо поступил с твоим отцом, но я заменил тебе родителя. Более того! Сумасшедший романтик, он хотел отдать тебя бастардам, научить стихам и песням! Твой народ объявил бы такого юношу падшим… Незавидная участь! Но я научил тебя азам магии, и сейчас предлагаю идеальное для нас обоих решение проблемы!

В дверной проем просунулась чернявая голова Земфиры.

– Доброго дня, любезные горожане, и тень вашу топтать! Вы еще не договорились насчет Летописи, а то любопытство гложет, сил дамских нет терпеть! – алые губы очаровательно улыбались, смоляные как ночь глаза быстро скользнули по незащищенной шее колдуна. В небе угрожающе сверкнула молния, девушка отшатнулась. – Какая переменчивая погода в здешних широтах! – она оглянулась к Тощему Рому. Граф вытер кулаком подсохшую сукровицу с разбитого носа, и многозначительно кивнул.

– Говорят, через этот город проходит сотня циклонов за год!

– Ужас! – притворно вздохнула Земфира. Она не отводила глаз от тонких позвонков, хищно облизнулась.

– Осторожно, родное сердце! – мопс доел сардельки, и сонно хлопал выпученными глазками.

– Пошли прочь! – бросил через плечо колдун. – Придет время, позову…

– Яволь! – девушка благоразумно скрылась за выступающей шахтой лифта, там же скрылся граф.

– Сытья кровь… – пробормотал Громмель. – Чертовка мозг сверлит, аж в голове гудит! Сбила с мысли. – Он хлопнул ладонью по макушке трупа наемника. – Итак! Конкретное предложение. Ты отдашь мне Камень Света, но с оговоркой. Я загадываю желание только при твоем участии, Ратибор. Таким образом, ничего вредного для твоих новых друзей фенов я загадать не смогу. Такую оговорку сделать можно, ты знаешь…

– Надя вопросительно посмотрела на мальчика, он неохотно кивнул головой.

– Древнее условие Чертополоха. – пояснил он. – Об этом мало кто сейчас помнит. Если реликвии оказываются у двух владельцев, то они могут договориться меж собой. Без согласия любого из них, Камни Света бессильны. Обычный мусор.

– А если один из участников умрет?

– По этому поводу Чертополох ничего не упоминал…

– Продолжаю, – торопливо встрял в беседу колдун. – Мы с тобой становимся равноправными владельцами реликвий. Семейный бизнес. Со своей стороны, я немедленно прогоню наемников, пусть убираются в Вотчину, их там хрящи сожрут, и будем вместе сражаться с одомитами. Как партнеры! Мне тоже не мешает старые кости размять. Как предложение?

Ратибор задумчиво посмотрел в окно.

– Скоро должен прибыть Странник. Я отвечу тебе, Громмель, после его возвращения.

– Он не вернется! – колдун начинал нервничать. – Задача невыполнима. Тотчас после выхода из Ворот Домны его схватят солдаты. В лучшем случае, отведут к муравьям, те принесут глупого фена в жертву. Как долго ты собираешься ждать?! Как только через Ворота проберутся одомиты, Камни обесценятся. Грош им цена в Нижнем Мире! Решайся немедленно! – он достал из сумки пригоршню обычных серых камешков, опоясанными черными точками вдоль эллипса. – Смотри! Шесть штук. Один у тебя на шнурке, таково было условие покойного папаши. Отдай мне реликвию, и мы будем править миром! Вдвоем, слышишь, Ратибор. Любое желание на наш вкус! Власть, залежи серебра, тысячи планет во вселенной, все это будет под нашими ногами! – колдун поднялся на ноги, жгучие глаза источали огненные всполохи. По улице пронеслись едва слышные раскаты грома. Мальчик стиснул ладони.

– Я не знаю, что делать… – пробормотал он чуть слышно. – Громмель прав… Я никого не могу убить. Детское баловство! Мне не одолеть старого колдуна!

– Я призываю тебя, Ратибор, сын звездочета! Мы стоим на пороге величайших событий! Не соверши ошибку! – он медленно наступал на ребенка, огромный, мрачный, величественный маг. Опять сверкнула молния, на лице чародея блистали кроваво-красные отсветы. В квартире стало очень темно, колючие тени ползли по стенам, как прожорливые змеи. В коридоре маячили силуэты наемников. Земфира с графом. Глаза девушки в полумраке мерцали как две желтые звезды.

– Я никого не могу убить! – плечи ребенка содрогались, он закрыл ладонями лицо, и по-детски, навзрыд плакал.

«Это всего лишь маленький мальчик…»

«Я понимаю, почему вы плачете, но сам не могу!»

Обычный ребенок рыдал в углу, он плакал от боли и отчаяния. Ноша оказалась слишком тяжела. У Нади сжалось сердце.

– Я подвел своих друзей… – всхлипывал маленький колдун. – Он прав. Ученый фен погиб по моей вине, я не имел права читать ему Летопись.

Демоническое обличие Громмеля исказилось. Губы расползлись в хищной усмешке.

– Новое качество, милый родственник. Бастарды называют его совестью! Доверься дядюшке, юный чародей! Отдай камень!

– Дело в шляпе! – довольным голосом прокомментировал ситуацию мопс.

– Жалкий сопляк… Это было совсем не трудно! – пальцы колдуна сорвали шнурок с шеи мальчика. – Вы двое, забирайте свою Летопись, и прикончите девицу!

– С великой радостью! – сердечно улыбнулась Земфира.

– Надо же! Сын одоимта не способен на убийство! – презрительно заявил Тощий Ром.

– Зато я способна! – Надя ощутила вспышку в груди такой силы, что жар вырвался наружу в виде пронзительного крика. Она не узнавала себя. Скромная, миловидная женщина судебный эксперт. Девочкой, подбирала на улице больных котят и щенков, и лечила их доморощенными способами. Тогда и поклялась стать врачом. Лечить и защищать. Прошедшие сутки изменили ее природу очень сильно. Встреча с удивительным мальчиком в лесу, волшебная история Зеленой Страны, рассказанная им. Сумасшедшая любовь с Димкой, на пыльном диване, среди ведер пахучей краски и крошеных, как кусочки льда обломков пенопласта. Героическая гибель профессора свершилась на ее глазах. Пожилой человек преодолел свой страх, и выступил против рыцаря. Но что творится с ней?! И вот пришла неведомая сила, распирающая изнутри, так что трудно дышать, и жар в груди сжигает дотла бывшую скромную девчонку, и на ее месте лютует бешеная ведьма. И в жилах ее кипит бурлящая кровь предков! Потомок – гулящего рома… Диковинные картинки минувших суток пронеслись перед глазами пестрой лентой. Как столбы за окнами несущегося поезда. Конечно, это уже была не она. Надежда Еременко – умница, отличница, хорошая девочка, пример всем классу. Ошибка. Она – потомок гулящего рома, ведьма знающая заговоры и наветы, подскочила к мальчику, выдернула из его ножен кинжал, и как озверелая кошка набросилась на оголенный загривок Громмеля. В нос ударило затхлым смрадом лежалой одежды и немытого тела. А смердит маг как обычный питерский бомж! Точка между четвертым и пятым позвонком. Голубушка, Вы ведь медицинский эксперт! Уж что-что, а анатомию Вы знаете на зубок! Кулак холодила рукоять оружия. Колдун попытался скинуть ее со спины, он издал страшный рев, от которого задрожали оконные стекла.

– Чую гибель, родное сердце! – залился истошным лаем мопс. – Падай на спину! Сомни гадину святейшим туловищем!

Громмель отшатнулся назад, на негнущихся ногах, как цапля, завел руку за спину, и вцепился в девичьи волосы.

– Земфира, Адам! На подмогу! – взревел он.

– Скажите, пожалуйста! Сам великоречивый дон Громелль ван Отстаде назвал меня по имени?! Ну, что поможем чародею? Распнем местную красотку? – обратился ром к девушке.

– Сытья кровь! А мальчишка ведь его держит, вот колдун и не может магию применить! – усмехнулась Земфира. – Дерется как пьяный солдат в трактире!

В пылу жаркой битвы Надя упустила из вида мальчика. В то время, пока она словно бульдог болталась на загривке колдуна, Ратибор поднялся в воздух. Он парил на высоте метра, от вытертого, коричневую в елочку ламината. Подле его головы светился радужный нимб, тысячи звездочек кружили в замысловатом хороводе. Глаза ребенка блестели от слез, и искрились как два лучезарных самоцвета. Они источали мощную энергию, и воздух в тесной кухоньке истекал спелым запахом цветущего жасмина. Колдун не мог отвести взор от магнетических глаз мальчика. Он замер, будто прирос к земле. Девушка прицелилась, и коротко без размаха вонзила лезвие в крошечную точку на затылке. Промеж четвертым и пятым позвонком.

– Сытья кровь, ливер в печень! – тяжко простонал Громмель, и рухнул на пол. Камни Света рассыпались по полу, как засохшие козьи какашки. Надя проводила амулеты рассеянным взглядом. Вялая чужая мысль озарила сознание. Подобрать и загадать желание! Но на это уже не оставалось сил. Она опустилась на пол, рядом с неподвижным телом могущественного колдуна.

Под его затылком скопилась темная лужица крови. Не следует доставать кинжал из раны, это – улика! Вот, что называется профессионализм!

– Тень вашу топтать, фены-недоумки! – завыл Лука. – Осиротел песик, пропадет теперь на чужбине без протекции и жратвы!

Ратибор опустился на стул, сияние померкло, аромат жасмина улетучился. Мальчик безразлично смотрел перед собой помертвелым взглядом.

– Вот и настал наш звездный час, дорогой Адам! – нехорошо улыбнулась Земфира. – Это называется срубить двойной Джек Пот, приятель!

– Всех прикончим? – деловито спросил Тощий Ром, и выдернул кинжал из затылка Громмеля.

– Причем сделаем это медленно и с наслаждением! – девушка сладко потянулась, и заурчала как ласковая домашняя кошечка…

ГОРОДСКОЙ ВЕСТНИК.

«Генерал Востриков М.И утверждает, что в районе «Лавки Древностей» на Вознесенском проспекте расположена аномальная зона. Нечто вроде Бермудского треугольника, Зоны 51, что в штате Невада на территории США, или знаменитого озера «Восток» в Антарктиде. Конечно, лестно осознавать, что в нашем холодном густонаселенном городе также существуют таинственные места. Но хочется, что бы власти давали реальные объяснения происходящим событиям. Любая загадка манит, к тому же это привлечет приток туристов, что выгодно скажется для северной столицы! В печальном известном доме 12 по Вознесенскому проспекту проживают десятки семей. Вот вопрос! Планируют ли власти города предоставить этим горожанам альтернативное жилье?! Наш корреспондент взял интервью у жителей дома, и вот, что они ответили…

Левшов. Б.В. 68 лет. Пенсионер. Проживет в 45 квартире на третьем этаже.

«– Это безобразие, скажу я Вам! Грохот там, в антикварной лавке, где спекулянта убили, с раннего утра до ночи! Торгаша этого конечно правильно кокнули, всем им туда дорога, олигархам х…..м! Но надо разобраться. Я и участковому звонил несколько раз, и сам в двери барабанил – все без толку! Б…дь! Если там убили кого-то, пусть уберут труп, с…ки! А то вонища стоит, кушать невозможно, е… твою маковку!»

Есина. Н. К. 23 года. Безработная. Снимает комнату в квартире 21 на втором этаже.

«… – Не знаю, что сказать… Мне нравится! Прикольно. Нигде таких квартир нет. Мы на днях зависали полночи и слышали, как там виски пахнет. Раз бухают, значит наши люди! Призраки не пьют. Они по могилам шастают, людей пугают. А эти веселые! И еще вроде собачку там тоже слышали…»

Глущенко. П.С. 51 год. Квартира 48. Майор запаса.

«– Это форменное безобразие. Немедленно очистить помещение от всякого сброда, и прочих наркоманов! Там – притон, а власти покрывают, получая мзду. Им это выгодно, вот и весь ответ. Я уже позвонил куда следует, думаю, в ближайшее время все разъяснится. Что?! Я в это чушь про инопланетян не верю! Выдумки вот таких пустобрехов, как вы…»

Как говорится, без комментариев! Будем ждать дальнейших новостей…»

БИТВА. ПРОДОЛЖЕНИЕ.

Дверь распахнулась, на пороге возвышался унылый детина с перебитым носом. На его плечах крепилась парчовая тога, такого ядрено красного цвета, что рябило в глазах. Бритая макушка блестела на солнце, напомаженная ароматными маслами, в ушах болтались серебряные серьги. За спиной молодца высовывал плоскою голову павлин. Он открыл клюв, и злобно шикнул на не званного гостя.

– Сто надо, унтременс? – ром отчаянно шепелявил. На передние зубы только что поставили коронки, и язык еще не наловчился находить правильные места в хозяйском зеве.

– Меня зовут Странник! – вежливо поклонился Дмитрий. – Имею важное известие для графа.

– Я передам. Говори.

– Не имею права. Строго конфиденциальная информация.

– Консиденци… консифен… Тень твою топтать! Как ты сказал?!

– Секрет, короче! Дай пройти, пугало! – Рослов шагнул вперед, но ром выпятил могучую как у гориллы грудь, и наподобие швейцара в ресторане загородил проход.

– Посел отсюда! Графа нет! Когда будет, не знаю. Понял?!

– Вот козел! – в сердцах выругался Рослов. – Я вас придурков от апокалипсиса спас, и никакой благодарности!

– Какой апокалиспис?! Сытья кровь!

– Ясно. Разные ментальности, недопонимания чуждых культур и все такое… Профессор рассказывал. Похоже, придется говорить на международном языке!

Здоровяк стоял неподвижно, выпятив квадратную как кирпич челюсть. Грех было не воспользоваться такой возможностью. Дмитрий ударил размашисто, от души. Кулак просвистел по широкой траектории, со смачным чмоком врезался в подбородок человека. Ряженый как пугало ром не издал ни звука. Он рухнул вниз лицом, словно из ног выдернули суставы.

– Прости, дружище! – бормотал Рослов. – Мне домой пора, работа стоит… – он дал пинка назойливому павлину, который тотчас встал на защиту хозяина. Распустил пестрый хвост, и плевался ядом, как бывалый верблюд. Борясь с искушением, мужчина снял с плеч поверженного противника красочную тогу, накинул ее на плечи, и побежал в здание. Материя развевалась на лету, мужчина напоминал себе боевого петуха на тропе войны. – Не могу я вернуться без сувенира… – оправдывал себя Странник.

На территории замка было пустынно. Сновали павлины, бегали ромы по своим делам. Из дверей одноэтажного здания высыпала стайка обнаженных девиц, все красотки, как на подбор. Черные лоснящиеся волосы, соски окрашены синей краской. Девушки восторженно щебеча, пробежали мимо, не обращая ни мужчину внимания. Лицо героя приобрело оттенок украденной тоги.

– Ну и нравы у них… – он покачал головой, вспомнил Надю, ее волшебные синие глаза, бронзовую кожу, запах свежей побелки в кабинете, и ускорил шаг. Следуя плану бастарда, мужчина вошел в просторный зал. За огромным столом расположились несколько человек. Они пили нектар, и ели сырое мясо, разделывая куски большими ножами и вилками. Все облачены в длинные голубые тоги, макушки выбриты, в ушах серьги. Завидя странного гостя, люди остолбенели.

– Ты кто такой?! – нарушил молчание пузатый мужичок, с заплывшими жиром глазками.

– Майк Тайсон. – Дмитрий брякнул первое, что пришло на ум, и проскользнул в едва заметную щель в стене, между гобеленом и квадратной консолью.

– Кто это? – переспросил ром.

– Тайсон… – почтительно ответил толстяк.

– На унтерменша похож! – заявил другой. – Или даже на фена…

– А где ты фенов мог видеть?

– На картинках, где же еще?!

Между ромами завязалась словесная перепалка, но Рослов этого уже не слышал. Он спустился по узкой лестнице, и бежал по длинному тоннелю, украшенному узорчатыми рисунками на стенах. Упершись в тупик, нащупал скалистый выступ на стене, нажал на него, створки медленно распахнулись, обнажая огромное зеркало, и здесь его ждал сюрприз. Пол задрожал от тяжелых шагов, сзади послышалось бряцанье оружие, шумное сопение людей.

– Тень его топтать! Это ведь фен! Вот тебе и простой индюк, сытья кровь!

Дмитрий узнал голос Касселя, но решил не вступать в беседу. Последняя встреча закончилась для него свежей шишкой на лбу, и испорченным настроением.

– Круп тебе в дышло, одомит! – он взмахнул своим замечательным плащом, поправил серебряный меч, и шагнул в зеркальную пустоту. Сквозь вязкую массу приглушенных звуков, чьи то кулаки дробно колотили по стене. Мужчина успел догадаться, что Ворота захлопнулись перед носом у гауптамна, и его компании, хотел даже пошутить по этому поводу, но не успел. Огненный вихрь закружил его в бурлящем водовороте мелькающих огней, голубых спиралей, и светящихся молний. И наступила звенящая траурная тишина, словно зародившаяся в сердцевине вселенной. Время остановилось…

Надя понимала, что надо вставать на ноги, защищать себя и мальчика, но силы оставили ее. И это было не физическое истощение, полное обездвиживание. Иссяк энергетический потенциал. Ей даже безразлична была собственная участь. Только две мысли пронизывали измученное сознание. Ратибор и Дима. Дима и Ратибор. Что будет с ними… Рослов шагнул в текущую зеркальную массу всего три часа назад, а как будто вечность минула! Девушка видела, как кинулся Тощий Ром собирать с пола камни, и Земфира хищно ухмыляясь, достала из папки Летопись Чертополоха, и небрежно сунула документ в холщовую сумку. Мальчик равнодушно взирал на наемников, он словно утратил интерес к происходящему. На груди ухмылялся Мики Маус, руки ребенка лежат как плети, вытянутые вдоль туловища, ресницы опущены, он будто дремлет, на виске пульсирует тоненькая синяя жилка. Громмель чрезвычайно сильный колдун. Наивно было рассчитывать, что ей удалось бы прикончить его одной! Ратибор держал мага в повиновении, как давеча Земфиру, пока она размахивала ножами и топорами. Глупая женщина! Надя послала мысленный сигнал руке, та не шевельнулась. Тело пронизали острые иголочки. Вероятно, Громмель часть своей негативной энергии направил на нее. Так себя ощущают люди после инсульта. Магия действует на центральную нервную систему, сродни яду африканского тропического дерева. Чушь! Она рассуждает как врач! Это не удивительно. Профессия обязывает.

– Ну, что подружка, приступим? – Земфира присела возле нее на корточки, внимательно осмотрела лезвие ножа, и провела розовым язычком по запекшейся крови. – Фу, гадость! – Наш великий колдун был паршивым стариком и внешне и внутренне! Мне стыдно, что я делала с ним любовь! – он еще шире улыбнулась, демонстрируя сахарные белые зубы. – Лгу! Мне не стыдно! Хочешь, я расскажу тебе, что ты будешь испытывать? – и не дождавшись ответа кивнула. – С удовольствием! Видишь этот шрам? – она обнажила колено, на смуглой коже отпечатался багровый рубец. – Твоя работа… Ты все чувствуешь, но не можешь пошевелиться. Ничего удивительного, наш великий маг, перед смертью наслал на тебя проклятье столбняка. Наивно думать, что это пройдет со временем. Не пройдет. Но твоя волшебная кожа абсолютно чувствительна, – она наклонилась к девушке, и провела горячим языком по шее. Острые мурашки побежали по груди и плечам.

– Прекрасно! Я полагаю, ты была неплохой любовницей, жалко тебя убивать, но таковы законы жанра, извини! Но я не люблю делать это быстро, придется потерпеть! Жаль, что ты не можешь кричать, я люблю, когда жертвы кричат и молят о пощаде. Драматургия становится более насыщенной, круп тебе в дышло!

Из коридора прибежал мопс. Он яростно тер ошейник о дверной косяк.

– Чешется, сил нет! Нам грозит опасность!

– Откуда? – насмешливо спросил ром. Он любовно оглаживал камешки.

– Этого я пока не могу сказать. Но я чую. Идет опасность.

– Что за сытья кровь! – выдохнул граф. – Их шесть штук!

– Ты считать разучился? – гневно закричала Земфира.

– Все абсолютно точно. Один…два, три, четыре… Ну точно, шесть Камней!

– Быть этого не может!

– Сама проверь! – он сунул женщине пригоршню камней.

– Один, два, три… Ливер в печень! – она размашисто ударила Надю по щекам. – Где Камень, шлюха?!

– Грядет опасность! – многозначительно тявкал пес. – Я ее чую уже сильнее!

От пощечины у девушки закружилась голова, на глазах непроизвольно выступили слезы.

Боковым зрением он увидела, как ресницы мальчика дрогнули, он медленно поднял голову, смуглая кожа покрылась румянцем.

– Должно быть, закатился под стол! – Тощий Ром упал на четвереньки, и ловко, как ручная обезьянка шарил по тесной кухне, обнюхивая пыльные углы. Он задел худым задом полочку, ему на голову упал горшок с цветущим кактусом, разбился вдребезги. Черная земля оросила бритую макушку, граф захныкал, поднялся на ноги, в лысину впились острые жала ядовитого растения.

– Я тебе еще раз спрашиваю, сучка дешевая! Где Камень Света?! – Земфира размахивала кинжалом перед лицом девушки. Острие угрожающе поблескивало в трех сантиметрах от правого глаза.

– Индюшачья башка! Она ведь тебе сказать все равно не может! – ром вывалил на землю мусорное ведро, и копошился в объедках, словно опытный бродячий кот.

– Лучше бы нам отсюда уйти! – жалобно тявкнул пес.

– Никуда я без амулетов не уйду! – огрызнулась колдунья. – Круп вам в дышло! Не мог он исчезнуть! Семь камней – это власть над вселенной! Тогда и Летопись не нужна, Громмель был прав…

– Нет нигде! – граф оттолкнул пустое ведро. На пораженной иглами лысине вздувались лиловые пятна, распухший нос посинел, на ухе висели картофельные очистки, великоречивый дон чрезмерно старательно рыскал в помойке. В считанные минуты он стал похож на манерного бомжа, который чудом не пропил замечательные серьги. – Все обыскал. На кухне Камня нет. Ты можешь ее к жизни вернуть? Попытаем, расскажет, куда амулет подевался.

– Снять заклятье Громмеля… – Земфира с сомнением покачала головой. – Очень трудно, могу потратить энергию.

– У нас нет другого выхода! – закричал ром. – Скоро примчатся одомиты, тень их топтать. Они нас мигом разыщут, как ученые псы. И Кассель с Эргеном заберут и камни и Летопись! Надо или сматывать отсюда, унося то, что имеем, либо снимать заклятье Громмеля. Мне не под силу. Решай сама, Земфира!

– Ладно, сытья кровь! Я попробую… – девушка взяла бесчувственные Надины запястья, крепко сжала их железными пальцами, прикрыла глаза, и зашептала бессмысленный набор слов…

В РУВД царил аврал. По коридорам носились полицейские, многоголосо звенели телефоны, трещали факсы, гудели принтеры. Возле зеркала топтался лейтенант Сорокин. Прошло уже два часа тридцать пять минут, как майор Рослов исчез за облупившимся слоем амальгамы. Трудно было поверить собственным глазам, но все случилось именно так. Лейтенант долго, сбивчиво объяснял полковнику Семину и про Ратибора, излагал версию профессора Штруделя, вещал про мистическую Летопись Чертополоха. Он видел скептическую ухмылку на лице офицера, но путался еще больше, и городил настоящую околесицу насчет Зеленой Страны, Камней Света и падших одоимтов. К Рослову на дом уже дважды выезжала опергруппа, но в квартире было пусто. Тогда оперативники помчались на Карповку, к эксперту Еременко. Во дворе полицейских встретила молчаливая старушка. На все вопросы она отвечала красноречивыми кивками. Понято, что помощи это нее не добиться, а вот в квартире Надежды Петровны слышалась какая-то возня, громкие разговоры, собачий лай. Несмотря на упорные звонки, дверь не открыли. Взламывать двери оперативники не решились, состава преступления нет в том, что люди галдят воскресным утром как цыгане. В здание РУВД лично прибыл генерал Востриков. Жизнерадостный крепыш выглядел хмурым, осунувшимся, похудевшим. Он вникал в детали, проявил живой интерес ко всему, что рассказывал Сорокин, и отпустил лейтенанта отдыхать. Тот хотел было поехать домой, но ноги сами понесли его на пятый этаж к треклятому зеркалу. Из распахнутого оконца дул свежий ветерок, погода радовала теплыми выходными, но парень торчал возле старого зеркала, не обращая внимания на ухмылки коллег. Сорокин загадал. Если майор вернется в целости и сохранности, он женится. Хорошая девочка, дружат со школы. Парень зажмурил глаза, и мысленно сосчитал до пятидесяти. И тут зыбкая гладь амальгамы потекла, словно рябь по воде в ненастье. Жидкое зерцало взбунтовалось. Рябь превратилась в настоящие волны, отражение дробилось на тысячи осколков, из пустоты высунулся красный плащ, такой насыщенной расцветки, что не него больно было смотреть. Игорь перекрестился, хотя в церкви был всего три раза в жизни. В стену вжалась худенькая уборщица, чьей фамилии никто не знал, и называли ее тетя Паша. Тетя Паша в отличие от Сорокина являлась прилежной прихожанкой, а глядя на преображающееся зеркало била земные поклоны. Вслед за чудесным плащом на свет Божий объявился и сам майор. Он моргал глазами, словно пробудившись от сна, шатался как пьяный.

«Женюсь»! – мелькнула у лейтенанта короткая мысль.

– Господин, майор! Дмитрий Алексеевич! – бормотал он. – С Вами все в порядке? Господи! Откуда такой плащ?! И меч, будто серебряный!

– Военный трофей! – выдохнул мужчина. Кружилась голова, рябило в глазах, но в целом самочувствие Странника было удовлетворительное. Он встретился взглядом с ошалелой уборщицей, и кивнул.

– Здрасьте, тетя Паша!

– Будьте здоровы, Дмитрий Алексеевич, прости меня Господи!

– Ну как там все было?! Страшно? Мне никто не верит! Хотя генерал Востриков внимательно слушал… Что Вы видели?! Расскажите! – Сорокин засыпал человека вопросами.

– Потом, Игорек… все потом. Сколько времени я отсутствовал?

– Два часа сорок пять минут!

– Лихо! Там будто несколько дней минуло. Что с Надей?! Где профессор и мальчик?

– Они уехали домой к Надежде Петровне! – частил офицер. – Час назад к ним выезжала опергруппа, но дверь никто не открыл…

– Ясно! За мной! – Рослов рванул с места, багряный плащ развевался за спиной, как у римского легионера. Мужчины пробежали мимо уборщицы, старушка прижала к груди спасительную швабру.

– Прости меня Господи… – шевелились ее губы. – И свет из него исходил золотой, и плащ багряный! – в обычном здании РУВД, в режиме реального времени создавался образ нового Мессии.

– А может быть следует доложить о Вашем возвращении? – запыхался Игорь.

– Потом… Все потом!

Не дожидаясь лифта, он бежал вниз по лестнице. Алое полотно стелилось по ступеням, пыхтящий Сорокин боялся на него наступить. Дежурный офицер разговаривал по телефону с таким скорбным выражением лица, будто речь шла о поминках.

– Слушаю, записываю… Трубку, говорите, украли… Самсунг. Понятно. А злоумышленника в лицо запомнили? Я говорю, внешность его запомнили?!

Завидя майора, он выронил трубку.

– Дмитрий Алексеевич! Вас повсюду ищут!

– Круп тебе в дышло, унтерменш! – отмахнулся Рослов, и выбежал на улицу.

– Что с ним такое? – дежурный высунулся в окошко. – И откуда эта чертова тряпка?!

– Военный трофей! – важно объявил Сорокин, и пулей вылетел за дверь.

– Дурдом! – произнес дежурный офицер, и решительно набрал короткий номер. – Господин полковник? Говорит капитан Сидоров. Докладываю. Только что мимо меня пробежал майор Рослов. Он был одет в маскарадный красный плащ. Какой Горец?! Не могу знать… Откуда взялся? Бежал по лестнице сверху, вероятно из собственного кабинета… Так точно! Сейчас же проверю. – капитан выскочил на улицу, но увидел стремительно удаляющийся автомобиль марки «ниссан кашкай». Судя по всему, за рулем сидел лейтенант Сорокин, так как из пассажирского окна оказался выпростан край багряного плаща. Он грозно развевался на ветру, как боевой стяг. – Дурдом! – повторил офицер, и поспешил в дежурную часть.

* * *

Ратибор видел, как лезвие ножа приближается к лицу колдуньи. Впадать в спячку он научился от чуней, но усовершенствовал эту особенность, сохраняя все реакции и эмоции, для окружающих оставаясь мертвецом. Невероятного труда стоило мальчику сдерживать лютую энергию дона Громмеля. Больше всего он боялся за женщину. Произошло не самое худшее, что могло случиться. Заклятие столбняка может снять любой колдун средней руки. Надя вне опасности. Пока вне опасности. Но Земфира очень сильна. Как никогда раньше. Дядя испил из него всю мощь, до дна. Находясь в сонном оцепенении, маленький колдун быстро набирал волшебную энергию. Конечно, в таком состоянии хорошо помогает прогулка в оливковых рощах, горный воздух в ущельях близ Розовой Горы. Еще можно зарыться лицом в шерсть Латоны, подпитываться от животного духа, или вести задушевную беседу с хорошим товарищем, таким как Марли, например… Он не ожидал от себя новых эмоций. Фены называют такие чувства – забота, любовь, сострадание. Откуда у юного гордого одомита появились такие качества?! Громмель оказался прав, фены изменили его. Сыграла свою роль и дурная наследственность – дальний предок по материнской линии был феном, а также дружба с бастардами. Они – единственные жители Зеленой Страны сохранили зачатки низменных чувств. Он изменился, и за судьбу ведьмы переживает больше чем за собственную участь. Надя, Дмитрий Рослов, профессор Штраус и даже смешной лопоухий Сорокин – эти люди стали частью его жизни за несколько земных часов. Когда Земфира поднесла нож к глазам недвижимой женщины, он хотел наброситься на колдунью, и впиться маленькими зубами ей в горло. Но усилием воли подавил гнев. Пока рано… Пока еще рано. Они ищут исчезнувший Камень Света. Наемники оказались увлечены схваткой, и не заметили, как одна из реликвий закатилась в подкладку распахнутого пиджака профессора, и провалилась в его широченный карман. Все, кроме мальчика. Он прочел историю этого смешного, отважного фена, и только один знак был непонятен в ней до конца. Бородатая фигура, владеющая Камнем Света. Летопись Чертополоха не лжет, но в данном случае, ребенком овладели сомнения. Ясно читалась смерть, вот череп с костями, но следующим знаком был Камень. И он неразрывно связан с феном. Теперь все стало ясно. Летопись не может ошибаться, историки говорят, что король Чертополох пожертвовал Камнями, чтобы заглянуть в будущее. Его судьба была ужасна… Горцы намекают на то, что король все еще жив, и жаждет вернуть назад свои амулеты. Горцы знают намерения Высшей Силы, так говорят бастарды. Хотя всего вернее, это – легенда. Минуло столько лет… Мысли Ратибора неотступно возвращались к Страннику. Прошло уже достаточно времени, надо бы ему вернуться. Если он не погиб в пустыне. Опять приступ невыразимой тоски сжал сердце мальчика.

«Я знаю, почему вы плачете, но сам не могу…»

В глазах противно защипало, на глаза навернулись горючие слезы. Может! Отказывается, может…

Тем временем Земфира читала заговор от столбняка. Ну что же! События развиваются успешно. Она потратит немало энергии, прежде чем освободит ведьму. Тощий Ром не в счет. Никудышный колдун. Худо дело, если Страннику не удалась его миссия. Тогда в Нижний Мир проникнут озверелые одомиты. Хлопот они принесут немало. Такое уже было в истории фенов, и не однажды…

Колдунья сжимала запястья Надежды. Девушка пошевелилась, тысячи иголок вонзились в кожу, часто и быстро колотилось сердце, разгоняя застоявшеюся кровь по членам. Она тихонько простонала, на руках останутся синяки после железных тисков этой сучки!

– Готово! – Земфира откинулась назад, вытерла со лба капли пота.

– Строго говоря, можно было прочесть ее мысли, не утруждая себя магией! – скептически заметил мопс.

– Где ты раньше был, такой умный? – огрызнулась колдунья. – Мысли неподвижного фена ему не принадлежат. Воля их блокирует.

– Защитная реакция! – поддакнул Тощий Ром. Он присел на корточки, картофельные очисти, зацепившиеся за серьгу в ухе, делали его похожим на куклу из «Мапет шоу». – Можешь говорить, тварь ущербная?!

– Сам ты – тварь! – огрызнулась Надя. Силы быстро наполняли затекшие мышцы. – Посмотри на себя в зеркало, урод!

– Определенная правота в ее словах есть! – заметил Лука.

– Вот, сука! – прошипел граф, замахнулся, но Земфира перехватила его руку.

– Слишком грубо, дорогой! Слишком грубо… Девушки любят ласку, не так ли милая? Где наш камешек? Ответь, и мы немедленно уйдем!

– Пошла к черту! – Надя поднялась на ноги, и подбежала к Ратибору.

– По-хорошему ты не хочешь… – покачала головой колдунья. Она перехватила нож, и нехорошо ухмыляясь, изогнулась как кобра перед броском.

– К чему эта драматургия?! – сморщил разбитый нос граф. – Прочти ее мысли, и всего делов!

– Сам прочти! Пока заклятье снимала, потратила энергию. Ну, ничего, так даже интереснее. По старинке… – колдунья совершила почти неуловимый выпад, длинное лезвие пропороло девушке трицепс, Надя вскрикнула, отскочила в сторону, схватил со стола обычный нож, и заняла оборонительную позицию.

– Ого! – усмехнулась Земфира. – Смелая девочка! Я почти счастлива, спасибо, родная за такой подарок! Знаешь, как это будет выглядеть? – он короткими шажками описывала полукруг по тесной кухне. – Я буду убивать тебя постепенно, дорогая, пока наш колдун в отрубе, тебе никто не поможет… И если ты не расскажешь где Камень, я мальчугану отрежу его чудесные ушки… А ты в то время еще будешь жива, красотка, поняла?! А потом, я насильно напою тебя его сладкой кровью, и сама отведаю…

– Какая жестокость! – сморщил короткий нос Лука. – А между тем, опасность приближается!

– Закрой пасть! – сказал Тощий Ром. Он следил за поединком, раскрыв рот от нетерпения. – А ставки можно делать?

– Нет смысла! – пожала плечами колдунья. Она стремительно взмахнула ножом, но Надя уже приготовилась к броску, отскочила в сторону, ударившись спиной о холодильник. Клинок просвистел в десятке сантиметров от ее лица. Левая рука отяжелела, тонкой струйкой кровь орошала пол. Тотчас подбежал мопс, и слизнул красные капельки.

– Вкус так себе! – он по гурмански чмокнул. – Мало кушает мяса, наша принцесса, от этого присутствует сладковатый эксцесс!

– Пошел на хрен! – девушка поддала ногой, пес с завываниями покатился кубарем по коридору.

– Не бойся! – она услышала за спиной голос Ратибора. Едва слышный, и не голос вовсе, а шепот, прокравшийся в ее разгоряченное сознание. – Я дам тебе силы. Ты – ведьма. Она сейчас – обычный смертный человек, ты сможешь победить!

И тотчас мышцы налились горячей влагой, зрение обострилось, за краткое мгновение Надя успела увидеть сверкающее лезвие возле своего плеча. Она легко уклонилась, и сильным ударом ноги в грудь отбросила Земфиру.

– Упс! – прокомментировал граф. – А девочка – мастер единоборств, круп ей в дышло!

– Заткнись! – зарычала колдунья. Очертя голову она бросилась вперед, но девушка сжала рукоять ножа в кулаке так, что он образовал кастет, и оторвав от пола пятку, в точности, как учил Димка, нанесла прямой удар кулаком в лицо противнице. Метила в челюсть, Рослов говорил, что это «стеклянная точка» – подбородок, но сказывалось отсутствие практики – попала в нос. Земфира охнула, и совсем по-дамски прикрыла лицо ладонями. Нож выпал из рук, кровь струилась сквозь сжатые пальцы. Такой прием Надежда Петровна видела в кино. Девица-азиатка, хорошенькая как куколка, развернулась вокруг собственной оси, и врезала острым каблучком в лицо здоровенного мужика. Надя издала отчаянный крик, крутанулась как юла, и ударила пяткой в голову колдуньи.

– Получилось! – она радостно завизжала. Земфира ударилась затылком о вытяжку над плитой, и упала на пол.

– Сучка… – прошептала она, задыхаясь от ненависти. – Я наберусь сил, и разрежу тебя по кусочкам! Будешь умолять о быстрой смерти!

Девушка опустилась возле поверженной колдуньи.

– Это тебе за сучку! – и нанесла сильный, точный удар кулаком в скулу. Голова безвольно ударилась о твердый пол, глаза закрылись. Надя подняла окровавленный нож Ратибора, оттерла лезвие, и поднесла его мальчику. – Это твое оружие!

Он открыл глаза, на лице играла светлая улыбка.

– Слово в радость, сестренка! Я знал, что ты справишься…

– И на кого ты делал ставку? – задумчиво спросил пес у Тощего Рома.

Человек издал воинственный клич, отдаленно напоминающий песни тирольских горцев, но кинулся почему-то к дверям. Надя перехватила поудобнее нож, и метнула его вслед рому. Оружие просвистело в воздухе, сделав два оборота, лезвие впилось в филейную часть бедра мятежного графа. Он охнул, и плюхнулся на колени.

– Браво! – крикнул Лука, обнюхал поверженного заговорщика, поднял заднюю лапку, и пустил желтую струю. Затем подбежал к Ратибору, и преданно глядя тому в глаза пролаял.

– Всегда мечтал служить тебе верой и правдой, родное сердце!

Надя расхохоталась.

Тучи за окном расселись, нежные солнечные лучи позолотили пышную листву. Недавно минул полдень.

– А где Дима?! – она зажмурила глаза, и наскоро прочла молитву, страшась услышать ответ. Мальчик на мгновение отвернулся, будто прислушался к чему-то, и кивнул.

– Он уже очень близко. Но история еще не закончилось…

ПРЕОБРАЖЕНИЕ.

Полковник Семин был вне себя от гнева. Только что, по этажам полицейского управления, носился оперуполномоченный, облаченный в шутовской костюм! И это в то время, когда комиссия из Москвы рвет их на части, как дрессированные терьеры! При этом генерал ведет себя в высшей степени странно. Он битый час шушукается с выжившей из ума уборщицей, и всерьез воспринимает чушь, которую несут экстрасенсы. И еще этот бледный тип, похожий на маньяка из сериала. Ходит и бубнит по правительственной связи! Наушничает, небось! Но более всего полковника раздражало поведение Рослова. Дело антиквара стоит на месте, а он носится по этажам в костюме горца, и пугает неграмотную старушку! И взял себе в подручные мальчишку лейтенанта!

– Пелагея Степановна! Я Вас очень прошу! – он в десятый раз пытался расспросить старушку.

Слава Богу, Востриков на время отлучился. – Пожалуйста! – плачущим голосом вызвал Семин. – Про костюм я уже понял. Вы можете подробно описать, как мог майор полиции, мог выбраться из этого обычного зеркала?! – офицер в сердцах ударил кулаком по раме.

– В багряной парче, ликом светел! И поступь его быстра, а взор суров! – уборщица резала цитатами как ножом по больному полковничьему сердцу.

– Черт возьми! Это был точно Рослов?!

– Раньше, да… – загадочно ответила старушка. – Но теперь, кто знает?! – после недолго раздумья, она на всякий случай осенила крестным знаменем офицера полиции.

– Вот напасть!

– Господин, полковник! – испуганно шепнул капитан Сидоров. – Смотрите! – дежурный указывал на зеркало.

– Я уже видеть его не могу, зеркало это ваше… – Семин поперхнулся, и закашлялся. Лицо покрылось пунцовыми пятнам. Нечто подобное он, конечно видел в кино. В американских фильмах ужасов, которые очень любил. Но не мог допустить мысли, что такой же сценарий будет развиваться в столь благополучном учреждении, как здание РУВД Центрального района города Санкт-Петербурга. Тусклое зерцало, поехало куда вниз, как текучая ртуть, и изнутри на пол ступила загорелая мускулистая нога. Затем выплыл и ее хозяин, коренастый бритоголовый дядька, в сверкающих нагрудниках, с обнаженными, обильно татуированными плечами. Он невнимательно оглядел оцепеневших полицейских, обернулся назад, и хриплым голосом произнес.

– Здесь полно псов! Сейчас всех порешим, или обождем? – и угрожающе взмахнул коротким мечом.

За ним следом объявился седой мужчина в кожаных штанах, безрукавке, и фуражке с высокой тульей, наподобие тех, что носили немецкие офицеры люфтваффе времен Второй Мировой войны.

– Не спеши, Кассель! Сначала надлежит найти Странника.

– А здесь неплохо! Воздух малость пьянит, но мы привыкнем! – гауптман обернулся по сторонам, равнодушно кивнул полковнику Семину. Тот почему-то отдал честь, потом спохватился, вспомнив, что на нем нет фуражки, и тотчас рассердился на себя, что в столь важный для человечества момент, думает о пустяках. А тем временем, из зеркала продолжали вылезать люди. В считанные минуты тесный коридор оказался заполнен одомитами. Один из воинов размахивал флагом со свастикой.

– Вызывай ОМОН! – трагическим шепотом приказал Семин. Капитан бросился к лестнице, но вдруг остановился, будто ноги его налились свинцом.

– Ты главный фен?! – спросил дон Эрген Сладкоречивый.

– Так точно! – отрапортовал полковник. Он спохватился, вспомнив про Вострикова. – Вообще-то здесь есть генерал, он отлучился.

– Тень его топтать! Нам нужен Странник!

– Понятия не имею, о ком Вы говорите, господин инопланетянин! – Черт их побери! Главное выиграть время! Какого рожна Сидоров застыл на месте с дурным выражением лица?! Срочно вызвать ОМОН, спеленать красавчиков, а там разберемся, кто здесь Странник…

– Я его слышу, оберст-генерал! – кивнул высокий молодой солдат. – Это недалеко. Он приближается к тому же месту, где собрались все остальные. Ратибор, Земфира, Голубой Адам…

– Заговорщики! – вскричал Кассель. – А этот лжец дон Громмель?!

– Его я не слышу. Но Лука тоже там…

– Честь воинам! – Эрген взмахнул кулаком, и одомиты устремились вниз по лестнице. Пелагея Степановна умилительно глядя вслед солдатам, пела псалмы. Ступени грохотали под тяжестью шагов воинов. Капитан Сидоров, наконец оторвал ноги от пола.

– Господин полковник… Я прошу прощения, но не мог шевельнуться. Какие будут приказания?

– Найди Вострикова. – на человека вдруг навалилась смертельная усталость. Он опустился на табурет, стоящий возле зеркала, и несмотря на то, что самолично гонял курящих на лестницу, достал из пачки папиросу «Беломорканал», чиркнул зажигалкой и выпустил клуб сизого дыма. Тетя Паша подошла к нему, и еще раз перекрестила.

– Пойдем, родимый, я тебя в церковь отведу… – уборщица кротко улыбнулась.

…Оказавшись на улице, одомиты набились в полицейский ГАЗ, машина взревела, и помчалась по улицам города. За рулем восседал лично гауптман Кассель, он лихо заложил поворот, заскрипела старенькая резина.

– Совсем нетрудно управлять этой тележкой! – воскликнул одомит. – Крутишь рулем, переключаешь передачи. Круп вам в дышло, но мне здесь нравится!

– Неплохая тележка! – сдержанно заметил дон Эрген. – Значительно удобнее ездовых собак…

* * *

Лидия Семеновна сидела на скамеечке. Истинно говорят, что жизнь ужасна, если ты один знаешь тайну! Картины, которые она наблюдала теплым воскресным днем, невозможно пересказать казенным языком обычных слов. Здесь и Набокову тесно станет, с его волшебным тягучим слогом, и Гоголь захлебнется, пользуя сочный русский язык. Уж слишком много всего навалилось. Чересчур. Но закон есть закон. И пришло время, когда Вдове пришлось давать письменные показания. Каким-то образом сей документ стал достоянием гласности. Вероятнее всего Семеновна сама накатала по памяти дубликат показаний, так он и разошелся по рукам.

Показания госпожи Авдеевой Л.С. Протокол событий от 15 июня.

«Я сидела на скамейке, и наслаждалась теплым воскресным днем. Тут к дому 12, что по набережной реки Карповки подъехал автомобиль. Оттуда выскочил майор Дмитрий Рослов, в развевающемся ярком плаще, с ним был молоденький офицер в форме. Рослова я хорошо знаю, вежливый, обходительный мужчина, часто провожает Надю Еременко до подъезда, а вот юношу видела впервые. Мужчины кинулись к парадной, где проживала хохлушка, но тут из-за угла вылетела полицейская машина. Желтая, с синей полосой, и надписью РУВД по борту. Там еще что-то было маленькими буквами написано, но я по слабости зрения не разобрала, да и не важно это было. Из полицейского грузовичка повылезали чудные люди. Одеты, как шуты гороховые, полуголые, плечи в татуировках, как у Степки из девятой квартиры, где он жил, пока его опять не посадили. Тут и началось! Люди бросились к подъезду, но на пути их встал майор. Поначалу они просто дрались, и Рослов расшвыривал супостатов чугунными кулаками. Мальчишку лейтенанта сразу же сбили с ног, он больше и не поднялся. После всего очухался, бедолага, но не о нем речь. А потом такое началось, что обычными словами не описать. Один из пришельцев в воздух взлетел, как кузнечик, но и наш ему спуску не дал. Прыгал, словно тигр, и бился так сильно, что враги разлетались в разные стороны. Они и на деревья взлетали, и успевали в воздухе схлестнуться. У майора тоже в руке меч оказался, он седому так рубанул по плечу, что пол руки отхватил. Кругом кровь, бойня, я дрожу от страха, что и меня зашибут. Майор ко мне подскочил, окровавленный весь, на руки вместе со скамейкой легко так поднял, и отнес под кусты, от греха подальше.

«Не высовывайтесь, говорит, Лидия Семеновна!»

Сижу тихонько, от страха обмираю, смотрю, что дальше будет. Но все-таки Рослов стал уступать, тех то, из машины шесть человек, не меньше было. Тут ему на помощь прибежали две здоровенные собаки, они с прошлого утра рядом ошивались. Отвлекли врагов, дали майору передышку, он отбился, но потом совсем ему худо стало. Как он еще держался, нет разумения! Те, чудные люди, что из полицейской машины, несколько раз его мечами своими проткнули. У него кровь и из плеча и из груди фонтаном бьет, и нога поранена, на одно колено встал, и продолжает сражаться.

«Сдавайся, Странник»! – лысый ему кричит. У него самого-то рана в плече зияет, меч свой левой рукой держит. А наш Дмитрий так и отвечает.

«Круп тебе в дышло, одомит! Русские не сдаются»!

Я все слово в слово запомнила, хотя слова диковинные, никогда таких прежде не слышала. Чудеса, одним словом! И вот тогда самое волшебство и началось! Из подъезда мальчонка, татарчонок выскочил, поднял ручонки к небу, а там, словно по команде тучи собрались, и молнии мечут, но не как попало, а прямо злодеев этих разят! Они тоже многие майором раненные были, просят у пацана пощады. А он странные вещи говорит.

«Я отпущу вас одоимты, и отдам вам заговорщиков. Вот шесть Камней Света. Два отдайте одомитам, два ромам, а два горцам. Последний камень я спрячу в Нижнем Мире, и забуду об этом месте, чтобы не было соблазна. Судите изменников в Зеленой Стране. Но дайте слово чести, что в Нижний Мир вам путь заказан. Валтасар отменяет войну, оставайтесь на родине.

Согласны?!»

Те говорят, мол согласны.

Тогда из подъезда выходит девица полуголая с разбитым в кровь лицом, и чудной господин, с бритой макушкой. Идет, хромает, а из задницы кровь сочится. Тут все рассмеялись, а плешивый мужик подходит к Дмитрию, опускается на одно колено, и говорит.

«Слава воину! Сражаться с тобой было для меня честью!»

И все остальные подходят, и говорят то же самое. А потом они положили майора на красный плащ, и унесли в квартиру к хохлушке. И еще одного бугая вроде бездыханного, из подъезда вытащили… Ну, тот я побежала к себе в квартиру, думая, что из окна лучше видно будет, куда они поедут. Но пока поднялась, все как сквозь землю провалились. Вот такая история.

С моих слов записано правильно, мною прочитано.

Авдеева Лидия Семеновна.

Надя рыдала в голос над окровавленным человеком.

– Ратибор, дорогой, ну сделай что-нибудь!!! Прошу тебя, он умирает!

Мальчик склонился над Дмитрием. Дыхание было редкое, прерывистое, лицо покрылось смертельной бледностью. Глубокие раны в груди не давали мужчине шансов.

– У фенов есть врачи…

– Какие к дьяволу врачи! – закричала женщина. – Я сама – врач! То, что он до сих пор живой, это чудо, понимаешь?! Это не проникающие ранения, один удар пришелся в сердце, а он после этого еще сражался… О, Господи! – она прижала холодную ладонь мужчины к губам. У дверного проема, черный как тень стоял Сорокин. На его рассеченном лбу запеклась кровь. Голубые глаза наполнились слезами.

– Надежда Васильевна! – робко сказал он. – Может все-таки «скорую» вызвать…

Раненый глубоко вздохнул, открыл глаза, потрескавшиеся губы шевельнулись.

– Привет, Надюша… Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, хорошо, родной! Ты не говори ничего, ладно?! Я люблю тебя, милый! – он осыпала поцелуями его лицо. – Все будет хорошо!

– Хорошо… – как эхо отозвался Рослов. – Мы победили, Ратибор! Пока, победили, но через год Валтасар потребует назад свои реликвии. Все еще не закончено… – он тихо охнул, будто зевнул, и большое тело свело судорогой, и затих. Некрасивые черты лица, делающие русского офицера столь похожим на французского актера, разгладились, зеленые глаза дерзко смотрели в потолок, будто и после смерти бросая вызов невидимым врагам.

– Нет!!! О Господи, нет! – Надя упала на колени, ее плечи сотрясали рыдания. Перед глазами веером пронеслись цветные картинки. Первое знакомство в Управлении, он так застенчив, а оттого немного, по-ребячески груб. Они вместе работают на вызовах, неуклюжие попытки со стороны майора ухаживать, он каждую смену провожает ее до дома, но не может решиться поцеловать. Они резвятся как малолетки, Рослов учит ее боксу. «Ручку прижала, ноги чуть согнуты, пяточку от пола отрываем…» Он бережно сжимает ее локти, голос дрожит, от крепкого запаха мужского одеколона, у нее кружится голова. И наконец, пыльный кабинет на пятом этаже, старенький диван, его раскаленные губы, твердые как сталь мышцы, и горячий солнечный луч, запутавшийся в волосах…

Сорокин робко тронул девушку за плечо.

– Надежда Васильевна, надо вызвать полицию и скорую… У нас здесь два трупа… – он закашлялся.

– Нет!! Я не верю, слышите?! Так не бывает!!! – синие глаза горят свирепым огнем, как у ведьмы. – Не верю!

– Я могу попробовать… – робко сказал Ратибор. – Никто никогда этого раньше не делал. Но если у меня получится вернуть Странника, я не смогу вернуться назад в Вотчину. Такая потеря энергии не восстанавливается. Я стану обычным феном, и наверное потеряю память. Учителя говорили о таких вещах. Некоторые великие колдуны древности теряли память после битвы с драконами, – он сконфуженно улыбнулся. – Во времена короля Чертополоха в Зеленой Стране жили драконы, – пояснил мальчик.

Надя кинулась к мальчику в ноги.

– Я прошу тебя, мой милый! Помоги… Мы что-нибудь придумаем! Мы ведь знаем, где точки возврата, вернем тебя домой!

– Нет, ведьма! – он грустно покачал головой. – На земле полно зеркал. Если бы каждый знал, как через них проникнуть в другой мир… Ладно! – он жестко поджал губы. – Я принял решение. Всем выйти из комнаты. Мне потребуется очень много энергии. Быстро! – он грубо оттолкнул женщину. – Теряем время…

Надя выскочила на кухню, вытащила за руку упирающегося Сорокина.

– Надежда Васильевна, я понимаю Ваши чувства, но мне необходимо уведомить господина полковника! У нас здесь два убийства, а мы…

– Заткнись! – резко оборвала парня женщина. Она достала из шкафа початую бутылку коньяка, налила два стакана. – Пей!

Игорь замычал что-то про полковника Семина, профессиональный долг и служебное расследование, но девушка рявкнула так, что у лейтенанта заложило уши.

– Пей, кому говорят!!!

Он покорно осушил стакан, вытер слезящиеся глаза, Надя также выпила до дна, но не почувствовала опьянения. Только в животе растеклось жидкое электричество.

– Дай мне десять минут, Игорек! – она умоляюще посмотрела на юношу. – Если сейчас нагрянут менты, у Димки не останется шанса, понимаешь?!

– А так у него есть эти шансы… – Сорокин недоверчиво покачал головой, посмотрел на окоченевшее тело Штруделя, висящую на одной петле входную дверь. – Давайте, я Вам пока дверь починю!

– Спасибо! Инструмент в прихожей… – он повернулась к окну, и закрыла глаза, спрятавшись от солнечного света, пышущей зелени, весело щебечущих птиц. От всей этой бессмысленной ненужной кутерьмы, если в ней не было места Димке Рослову…

В комнате было тихо. Иногда ей казалось, что оттуда доносится тихое пение, будто певчие читают слова молитвы, на воскресной службе, но затем вновь воцарялась мертвая тишина. Лейтенант оказался рукастым парнем. Он установил дверь, и теперь пытался отремонтировать врезной замок. Прошло десять минут. Он красноречиво посмотрел на часы, женщина отвернулась. Она не верила. По-прежнему не верила. Она не могла поверить… Прошло еще пять минут. Игорь вымыл руки, аккуратно вытер их сухим полотенцем. Он нарочно делал все медленно, и она была ему за это благодарна. Прошло еще три минуты. Девушка не сводила глаз с пятен крови на полу. Глупая мысль… У жителей Зеленой Страны такого же цвета кровь, как и фенов. Смешно… Она называет себя феном…

– Дверь работает. – кашлянул Сорокин. – Замок лучше поменять, но временно можно пользоваться.

– Благодарю тебя, Игорек… – голос сухой, бесцветный, как выгоревшая на солнце бумага. Пальцы случайно наткнулись на полотняную сумку. Там виднелся краешек плотной ткани. Летопись Чертополоха… С нее все началось. Женщина безразлично отшвырнула в сторону сумку. Она не хочет знать свое будущее.

– Надежда Васильевна! – лейтенант решительно поднялся. – Уже больше получаса прошло…

Она хотела ему что ответить, но в то же мгновение черные сумерки стремительно вползли в квартиру. Стало очень холодно, жидкий цветочный запах растекся в воздухе, черноту пронзили изогнутые молнии, вспыхнул и загорелся раскаленный белый шар, будто взорвалась маленькая вселенная. От него, в разные стороны змеились слепящие белые линии, они опутали стены, ползли по потолку, сетью раскинулись по полу. В одну секунду помещение исчезло. Вокруг царила лишь безмолвная пустота, испепеленная платиновым белым светом. Он становился все гуще, плотнее, и вот уже ничего вокруг не осталось, кроме этого сумасшедшего белого света. Надя инстинктивно вцепилась в руку Игоря, но его рядом не оказалась. Свет властно и неумолимо вошел в нее, поглотил ее естество, как жадный удав заглатывает добычу, и вдруг все исчезло. Тишина, покой, рассеивающиеся во все стороны розовые лучи солнца, окрашенные занимающейся зарей…

– Игорь! – выкрикнула женщина. – Ты где?!

– Я здесь, Надежда Васильевна! – парень выдал испуганно петуха, и сконфуженно закашлялся.

Она протерла кулаками веки. Обычная кухня, на полу подсыхают рыжие пятна крови, на дне стаканов плещется коньяк. В коридоре лежит бездыханное тело профессора. Все правильно. Одомиты унесли с собой труп наемника. В прихожей валяются деревянные щепы, молоток, отвертка, зубило.

– Что это было?

– Вы тоже видели…

– Белый свет… Ненормально белый, такого не бывает!

Из комнаты раздался тихий стон. Надя сорвалась с места, чуть не сбив ногу о молоток, вбежала в комнату. На диване лежал Дима. Бледный, лоб усыпан каплями пота. Он с трудом поднялся, опираясь о спинку дивана, сипло закашлялся. Девушка кинулась к нему, прижалась лицом к груди. Сердце билось редко, глухо и ровно. Она бережно провела пальцами по обнаженным плечам любимого. Глубокие, затянувшиеся тонким слоем эпителия, раны.

– Фу, черт! – Рослов вытер со лба капли пота. – Нелегкое выдалось дежурство. А выпить есть что-нибудь? – он с удовольствием потрогал алую ткань, покрывающую диван. – Классный материл, точно?!

Надя схватилась руками за живот и рассмеялась. Она хохотала и не могла остановиться. Сорокин недоуменно моргал выгоревшими на солнце рыжими ресницами, глупо хихикнул, и начал смеяться вместе с девушкой. Рослов разводил руками, не понимая, что он такого смешного сказал, ведь материал и правда, отличный! Насыщенный цвет, хорошая фактура, что здесь веселого?! А это двое хохочут как безумные, и не могут остановиться.

– А где мальчик?! – спохватилась девушка.

– Я его кажется, только что видел… – пробормотал Дмитрий. – Он держал меня за руку. По моему он плакал… И еще сказал, что мы не прощаемся. Фу, дьявол, башка трещит!

– Смотрите! – охнул лейтенант. Возле кровати лежал серебряный меч, со следами побуревшей крови на широком клинке. Вдруг блестящий металл потускнел, покрылся коррозией, и быстро превратился в сухой коричневый порошок, похожий на горстку пепла. – Теперь точно женюсь! – ахнул Сорокин.

– Все правильно… – прошептал Дмитрий. – Кинжал у мальчика был с оберегом, как и оружие одомитов. Марли не обманул.

В дверь резко позвонили. Долго и настойчиво. Так могли звонить лишь полицейские. Говорят, что во всем мире полицейские звонят одинаково. С той стороны раздался решительный бас полковника Семина.

– Госпожа Еременко! Немедленно откройте дверь! Нам известно, что майор Рослов находится в Вашей квартире! Дело государственной важности, здесь с нами представители ФСБ из Москвы. Откройте, или мы будем вынуждены взломать дверь!

– Вот как… – обиженно протянул Сорокин. – Я ее только что починил!

Цокая когтями по паркету, к людям подошел мопс. Он деликатно тявкнул, и сообщил.

– В этом визите нет опасности. Во всяком случае, я ее не чую, родное сердце! – и как обычная собака потерся спиной о ноги девушки.

И вот тогда Рослов рассмеялся вместе со всеми…

* * *

Ратибор бежал по лесу. Он вдыхал всей грудью пряный лесной воздух, пил его как хмельную брагу, и не мог насытиться. Бурбуль и Латона мчались рядом, оберегая молодого хозяина от ненужных случайностей. Вскоре между зарослями молодого ельника показалось заросшее озерцо. Мальчик остановился на берегу, посмотрел в свое отражение. На густых ресницах дрожали хрусталики слез. Он обнял за мохнатую шею рыжую собаку.

– Это глупо, правда, Латона? Мы ведь не расстаемся с ними навсегда!

Верный пес мотнул головой. Он задрал голову, и внимательно наблюдал за скачущей по ветвям белочкой.

– Точно глупо. – решительно кивнул мальчик, достал из кармана кожаных штанов небольшой предмет, размахнулся, и забросил его в чащу дикого орляка. – Она найдет. – он решительно тряхнул головой, подошел к краю озера, и крепко зажмурил глаза…

Осторожная белочка спрыгнула на землю, внимательно обследовала следы, тихонько чихнула. Чужие, незнакомые запахи. Ничего серьезного. Она пробежала по мшистому берегу озерца, сгрызла по ходу дела пару пустых орешков, и наткнулась на круглый камешек. Белочка попробовала его на зубок, но камень оказался твердым, безвкусным, пах песком, огнем и пустотой. Зверек равнодушно отвернулся, и взлетел на высокую сосну, распушив желтый хвост. Настроение у белочки было прекрасное.