Из черной дыры Бойченко вынырнул быстро, но еще какое-то время пытался нащупать реальность. Точнее – не он пытался, а реальность расплывалась тягучей радужной, мерцающей кляксой, обволакивая его со всех сторон. Мягкий убаюкивающий шепот резко сменился на крики, раздающиеся со всех сторон. Какой-то человек немилосердно тряс его за плечи. Сергей понял, что лежит на земле. Человек, стоявший перед ним на коленях, увидел, что Бойченко открыл глаза и, наклонившись, что-то спросил у все еще ничего не понимающего Сергея. Смысл сказанного доходил до контуженного долго. Слова как сигаретный дым неподвижно повисли в воздухе, а затем вяло и не торопясь стали растворяться. К Бойченко вернулось ощущение его тела – руки и ноги дали о себе знать мелкой дрожью. Он попытался подняться, но вестибулярный аппарат, видимо, еще не совсем «перезагрузился», и Сергея хватило только на переворот на живот. В голове загудел тепловоз. Чьи-то руки подхватили Бойченко и поставили на ноги. Кто-то неласково прислонил шатающегося Сергея к какой-то стене. В ушах нестерпимо жгло и Бойченко попробовал закрыть уши руками, чтобы хоть как-то унять боль. Но это не помогло. Сергей понял, что из ушей сочится кровь. В это мгновение вернулось ощущение реальности и вместе с ним – понимание того, что происходит. Они вышли из бункера. Стреляли. Рядом упала мина. Не взорвалась. А потом вторая… И его неслабо приложило… Так, вроде целый…

– Командир, ты как, цел?

– Цел… Леха, ты как тут… – слова выходили с трудом, их заглушал рев тепловозного гудка.

– Да вот так! Не брошу же я своего командира, верно?

Леха на секунду отвернулся и, вскинув автомат, выпустил пару коротких очередей в сторону горящего остова какого-то грузовика, а затем повернулся и подхватил Бойченко слева под пояс, закинув его правую руку себе на плечо. Бойченко силился понять, что происходит, шаря глазами вокруг. С глазами творилось что-то неладное. Все расплывалось, лишь на какие-то секунды становясь четким. Из тумана проглядывало какое-то низкое здание, то вдруг Сергей чувствовал, как его ботинки царапают каменистое дно узкой расщелины между двух практически отвесных горных склонов. Да, все правильно… Его отряд выходил к турецкой границе, а потом их накрыли… Но он же сам видел, как… Ох, ну и сильно его жахнуло, похоже… Дошли до горной реки. Бойченко явственно слышал шум водяных потоков.

– Держись, командир, сейчас мы выйдем… – Леха тянул его вперед.

Сергей обнаружил в левой руке автомат.

– Леха, я сам… Я могу… Где остальные, где группа?

– Ушли вперед, мы остались прикрывать. Нас миной накрыло. Ничего, выкарабкаемся, – Леха засмеялся, а Сергей смотрел на него и все никак не мог поверить в то, что видит и слышит. Парни живы, Жека только ногу сломал… Вихрь из разрозненных мыслей и странных, непонятных картинок крутился в голове. Девушка по имени Надя… Полтава… Ха, Витька смешной… Какой-то человек за столом что-то ему говорит… Американцы… Откуда тут американцы?

– Командир, живой! Нам до линии пять минут! – навстречу Лехе и Бойченко бросился Слива и поддержал Сергея с другой стороны, – из «Центра» передали, что лодки на месте, ждут нас…

Горные склоны пошли волнами, рябью, на их месте проступали контуры каких-то непонятных зданий – и все вокруг приобрело оранжевый оттенок.

– Парни, вы живы… – проскрипел Бойченко, – А меня так приложило, что я сам себя не помню…

Снова накатила чернота. Сергей будто бы со стороны видел, как он спускается по крутой винтовой лестнице куда-то вниз, в какой-то глубокий подвал. На некоторых ступеньках тускло светились «химы» [16] .

– Ты пришел за этим? – раздался чей-то голос и из темноты выплыло лицо со шрамом, – ты пришел за этим?

Сергей оказался в темном помещении без окон, освещавшемся только переносными лампами, дававшими резкий и неживой свет. Посредине помещения, имевшего круглую форму, стоял контейнер…

Близкий взрыв буквально швырнул Павла вперед. Кажется, он даже пролетел пару метров, прежде чем совершить жесткую посадку. Нещадно заныли расцарапанные в кровь руки и колени. Когда боль схлынула, стало понятно, что он не ранен, а просто слегка контужен. В носу было щекотно. Проведя под носом рукавом, Павел обнаружил, что из носа идет кровь. Он видел, как Бойченко лежал на земле и один из американцев пытался привести его в чувство. Судя по тому, что Сергей практически сразу же схватил того за руку и попытался встать, с ним все было в порядке. Солдат помог Бойченко подняться. Сергей тяжело прислонился к стене. Голова его болталась, и он еще не совсем пришел в себя. Рядом кто-то громко выругался. Павел обернулся и обнаружил рядом лежащего на левом боку бойца, сморщившегося от боли и держащегося рукой за правую ногу. Второй рукой американец пытался дотянуться до валявшегося рядом пулемета. Штанина повыше ботинка была мелко разодрана, из-под руки сочилась кровь. Левая нога была в чуть лучшем состоянии и выглядела относительно целой. – Долбаные уроды! – шипел американец. – Ты в порядке?– Да, то есть yes, – ответил Павел, поняв, что непосредственно вопрос относится к нему, а «долбаные уроды» – к боевикам.– Помоги-ка мне… Дай пулемет… – солдат показал рукой на пулемет, – и давай убираться отсюда!Краем глаза Павел видел, как шел, тяжело переставляя ноги, Бойченко, всем телом навалившись на пехотинца. Кто-то еще выскочил к ним навстречу и помог тащить Сергея. Зацепив лямку, Павел подтянул пулемет и «его» американец ухватился за оружие, попытавшись подняться. Три или четыре бойца не давали иракцам поднять головы, прикрывая огнем пострадавших, давая им возможность убраться с линии огня.– Черт… – простонал американец, – Не могу…Ничего другого не оставалось, раздумывать было некогда. Павел забрал у раненого пулемет и повесил себе на шею, перекинув лямку через голову. А потом присел на корточки и, поднатужившись, потянул парня на себя. Тот умудрился встать на колени, что облегчило задачу. Схватив его левой рукой за лямку бронежилета, Павел кое-как взгромоздил на себя американца и тяжело встал.– Говорила мне мама… Занимайся физкультурой, – просипел он, делая первый шаг. – Пошли отсюда…