Между тем внешнеполитическая ситуация была непростой. Достаточно сказать, что Елизавета Петровна пришла к власти во время войны со Швецией. Эту войну удалось успешно закончить только в 1743 г., причем Россия не только сохранила завоевания в Прибалтике времен Петра I, но и получила еще небольшую территорию к северу от Выборга. Граница со шведской Финляндией теперь прошла по реке Кюмень, и в состав России вошли города Вильманстранд и Фридрихсгам. Правительство в Петербурге могло претендовать и на большие завоевания в Финляндии, однако нужно было найти компромисс со знатью в Стокгольме по поводу наследства шведского трона. Одним из претендентов был датский принц, но для России была предпочтительнее кандидатура принца из родственного голштинского дома. Один из голштинских принцев, Карл Петер Ульрих, был уже призван в Петербург в качестве наследника императорского трона. А в качестве наследника шведского трона Россия предложила принца Адольфа Фридриха, двоюродного дядю российского наследника. Немаловажно и то, что он был родным братом того самого принца и епископа Любека Карла Августа, когда-то понравившегося принцессе Елизавете, собиравшейся выйти за него замуж. Но ранняя смерть Карла Августа помешала тому. Теперь при поддержке России, преодолев сопротивление датчан, его брат Адольф Фридрих был объявлен наследником шведского трона, а с 1751 г. двадцать лет правил в Стокгольме, и все это время Россия и Швеция находились в мирных, а иногда и в союзнических отношениях.

Однако в ходе этой дипломатической борьбы за будущее шведской короны А. П. Бестужев-Рюмин поддерживал Данию. И в данном случае он проиграл.

Он еще не в полной мере утвердился в качестве главного лица в российском внешнеполитическом ведомстве. И он продолжал борьбу. Бестужев-Рюмин придерживался традиционной для России линии на союз с Австрией при противодействии Франции, приверженцем того же курса многие годы ранее был и А. Остерман. Но в начале правления Елизаветы Петровны у Бестужева-Рюмина были сильные противники. Это французский посол (или как тогда говорили – «министр») маркиз Иоахим Шетарди, а также лейб-медик императрицы Иоганн Лесток. Они считали, что сыграли важную роль в перевороте 1741 г. и теперь рассчитывали на поддержку новой императрицы.

Позиция России в европейской политике начале 40-х гг. приобрела особое значение. Тогда в очередной раз обострилась обстановка в Центральной Европе, что было связано с усилением Пруссии, а также ситуацией с престолонаследием в империи Габсбургов, одной из самых крупнейших держав на континенте и старейшей и общепризнанной из существующих империй. Официально она именовалась Священная Римская империя германской нации. Эта империя возникла в Средневековье и к XVIII веку представляла собой в значительной мере уже формальное объединение множества немецких земель во главе с королями, курфюрстами, герцогами, включая и так называемые вольные города. Власть Габсбургов во многих этих землях была формальной, но, в свою очередь, они имели собственные наследственные территории, как немецкие, так и за пределами собственно Германии: это Богемия, Венгрия, частично Северная Италия и т. д. Ядром наследственных владений Габсбургов были австрийские земли со столицей в Вене. Поэтому в XVIII веке и в дальнейшем державу Габсбургов обычно называли Австрией.

В 1740 г. скончался император Карл VI Габсбург, который не имел сыновей и передал трон своей дочери Марии Терезии на основании так называемой Прагматической санкции, изданной в 1713 г. Эту санкцию поддержали практически все европейские государства, в том числе и Россия. Но едва Карл VI умер, как многие страны отказались от признания Марии Терезии наследницей короны Габсбургов. Одним из первых среди них оказался молодой энергичный король Пруссии Фридрих II. Он начал войну против Австрии и завоевал одну из богатейших ее провинций – Силезию. Франция поддержала Пруссию, надеясь с ее помощью сломить могущество Габсбургов. При поддержке противников Марии Терезии императором Священной Римской империи был провозглашен баварский курфюрст Карл Альбрехт под именем Карла VII. На стороне Марии Терезии, которую многие считали теперь не более чем «венгерской королевой», определенно оставалась Великобритания.

Многое зависело от России, которая оказалась в сложной ситуации. Во-первых, в Петербурге традиционно поддерживали союзнические отношения как с Австрией, так и с Пруссией. А теперь они оказались врагами. Кого предпочесть? – российская дипломатия оказалась в крайнем затруднении. Во-вторых, начало борьбы за австрийское наследство, захват Пруссией Силезии произошло как раз тогда, когда в Петербурге находилось слабое и неустойчивое правительство «Брауншвейгской фамилии».

Придя к власти, Елизавета Петровна и ее правительство должны были найти выход. Шетарди и Лесток активно действовали в интересах Франции и Пруссии. Чтобы добиться большего расположения российского правительства и самой Елизаветы, Шетарди обещал посредничество в окончании войны со Швецией. В этом он был не всегда последовательным, так как по большому счету правительству в Париже была выгодна вовлеченность России в войну с северным соседом – это уменьшало ее возможности вмешаться в общеевропейские дела.

Французские и прусские дипломаты понимали, что их главный соперник Бестужев-Рюмин – сторонник сближения с Австрией. И они попытались скомпрометировать его, организовав так называемое «дело Лопухиных». Прибывший в Петербург в качестве официального представителя Франции д’Аллион (маркиз Шетарди на время отбыл на родину) обратил внимание на Наталью Лопухину, статс-даму императорского двора. Она была племянницей Анны Монс, той самой, которой в юности увлекся Пётр I. Будучи женой Степана Лопухина, она испытала взлеты и падения всей этой фамилии, из которой происходила царица Евдокия, первая жена Петра I. Ее семья в правление Анны Иоанновны и Анны Леопольдовны занимала видное положение при дворе. В ходе переворота 25 ноября 1741 г. Степан Лопухин был арестован, находился под следствием, после чего был выслан в Москву. Его жена осталась в Петербурге. Но она не могла сочувствовать произошедшим переменам, испытывала неприязнь к людям из окружения Елизаветы, теперь возвысившимся. Не всегда могла скрыть эту неприязнь, удержаться от всякого рода колких замечаний в адрес новых людей и порядков при дворе.

Кроме того, Наталья Лопухина была и оставалась, говоря современным языком, светской львицей. Она была хороша собой, наряжалась по последней французской моде, некоторым казалось, что она осмеливается соперничать при этом с самой императрицей. Скорее всего, это досужие придворные сплетни, но не исключено, что и Елизавета испытывала неприязнь к своей слишком эффектной статс-даме.

Это и стало основой для создания целого дела о «государственной измене». Началось все с того, что маркиз Ботта, бывший австрийским послом в России до 1742 г., будучи переведенным в Берлин в 1743 г., рассказал там, что положение Елизаветы Петровны на троне не является прочным, во многих знатных домах в Петербурге, где он бывал, ей недовольны, надеются на возвращение на трон «императора Иоанна». Об этих рассказах Ботты стало известно французским дипломатам в Берлине, информация на сей счет была тут же передана в Петербург д’Аллиону. Тот познакомил с ней Лестока. Стало ясно, что Ботта бывал среди прочих и в доме Лопухиных. На Наталью Фёдоровну с ее невоздержанным языком «компромат» было найти нетрудно.

Кроме того, агенты Лестока втерлись в компанию к сыну Натальи Ивану, чтобы подпоить его и добиться нужных им откровений. Что и удалось. Иван Лопухин, будучи под хмелем, говорил о предосудительном поведении императрицы Елизаветы, что она окружена «дурными людьми», о ненадежности ее охраны, о вероятном вскоре возвращении к власти «принца Иоанна». Последовал донос в Тайную канцелярию, и та взялась за дело. Были арестованы Наталья Фёдоровна Лопухина, ее сын Иван и муж Степан. В круг общения Лопухиных входила и Анна Гавриловна Бестужева, которую следователи также привлекли к делу, добившись, чтобы Лопухины дали против нее показания. Именно вовлечение Бестужевой было важно для Лестока и сотрудничавших с ним французских и прусских дипломатов. Ведь муж Анны Гавриловны Михаил Петрович являлся братом А. П. Бестужева-Рюмина, против кого и была направлена вся эта интрига.

Следствие велось с применением пыток и истязаний, в том числе и по отношению к женщинам. Подследственные во всем признались. Суд приговорил большинство обвиненных к жестоким казням. Елизавета Петровна вновь проявила милосердие. Жизнь всем была сохранена. Анну Бестужеву, Наталью Лопухину, ее мужа и сына публично били кнутом, вырезали им языки и отправили в ссылку.

А вот главной цели инициаторы этого дела не достигли. Свалить Бестужевых не удалось. Михаил Петрович отрекся от всех «преступлений» своей жены и от нее самой, получил даже часть ее конфискованного имущества и в качестве вознаграждения «за невинное терпение» получил высокое назначение – пост посла в Берлине. За этим стоял его брат Алексей Петрович, который сумел отвести от себя и своих родственников все подозрения, сохранить свой пост и влияние во внешнеполитических делах. Видимо, Елизавета Петровна по-прежнему высоко ценила его качества государственного деятеля. А с Лопухиными она расправилась столь жестоко, видимо, из неприязни к лицам из окружения прежних правительниц и опасения возможного заговора в пользу Иоанна Антоновича. Недаром в связи с делом Лопухиных брауншвейгское семейство было переведено из пригорода Риги – вглубь страны, в Раненбург. Это означало, что их выезд за границу отменялся и им предстоит заточение в России.

Но в середине 40-х гг. противники Бестужева, в том числе и среди зарубежных дипломатов, были еще сильны. Его курс в поддержку Австрии и Марии Терезии по-прежнему испытывал сильное противодействие со стороны Франции и Пруссии. Это проявилось еще в одном важном тогда для двора и лично для Елизаветы деле – приглашении наследника престола, поиска для него невесты и приезда ее в Россию.