Поговорить о жизни Василий Васильевич Петухов был большим любителем. Полковник Быков понял это, едва оставшись наедине с ним. Однако Быков сразу же пресек его словесный поток, задав стрему собеседнику вполне конкретный вопрос — сколько лет он собирал деньги на свою «Волгу».

Петухов наигранно потупился:

— Три года. Всю командировку. Экономили буквально на каждой мелочи.

— Александра Эдуардовна тоже была вынуждена придерживаться жестокой экономии, чтобы достичь вот... этого благополучия?

— Вообще-то она получала столько же, сколько и я. Но ведь она одна. Хочу колбасу ем, хочу мороженое. Но и Александра Эдуардовна не шиковала. На тряпки валюту не изводила. Зато машину купила первая. Она у нее до сих пор. И в отличном состоянии — благодаря зятю.

— А говорят, она зятем как раз и недовольна. Не то зять ею...

— Кто это говорит? Майоров? Так это от зависти. Еще бы! — и Петухов, смеясь, рассказал о Майорове-младшем.

— Что же, у Майоровых сын так и не работает?

— Один раз в Ярославле ему постановку доверили. Так Петр на ушах аж от гордости бегал! Тут же забыл, как сынок его быдлом обозвал. Потом все застопорилось. Между прочим, будь эта творческая личность сегодня здесь, я бы не сомневался — его работа.

— Что, способен украсть?

— Ему отец последнее время наличные только на сигареты выдает. А мужику под сорок. Семьи нет, конечно. А нуждишки бывают, взять же неоткуда. Не захочешь, да своруешь. Особенно если где плохо лежит... А тут — тем более: все свои, на своих никто грешить не будет.

— Ну а этот, весьма скромного вида, молодой человек с фотоаппаратами? Тоже какой-нибудь неудачник?

Петухов протестующе замахал руками:

— Да вы что! Это вообще феномен не от мира сего. Для него самая большая ценность в мире уникальный кадр картины природы. Лучше цветной. В отпуск за свои деньги по заповедникам ездит, этот самый кадр разыскивает. Я его учу-учу: Валя, ты же все равно эти кадры по редакциям раздашь, так пусть они тебе командировку выписывают, что у тебя миллион, на дорогу тратиться?.. Знаете, что отвечает? «Неудобно, вдруг подведу». Он своего не возьмет, не то, что чужого.

— Значит, кроме него, остальные могли бы взять, долго не думая? — Быков умышленно резко поставил вопрос.

— Ну это вы чересчур,— возмутился Петухов.— Виктор что ли сам у себя воровать будет? Люба Тронская? Она и так всего объелась. Мама с отцом за границей только на нее и вкалывали. Зятька сейчас себе подобрали такого же, расторопного. Парень с головой, ничего не скажу. Настоящий ястребок...

— Хищный?

Петухов вдруг осекся:

— Я иное имел в виду. Боевой, энергичный,

— Долго он пробыл в квартире?

— Я видел только, как он свой «Фольксваген» парковал — мы почти одновременно подъехали. Я подшутил, лифт у них угнал из-под носа... А они пешком. Он девочку нес на руках, потом вроде сразу повернулся и ушел. Или нет... С Александрой Эдуардовной минут пять разговаривал.

— Но вы видели, как за ним дверь закрылась?

— Нет.

«Удивительно,— подумал Быков,— все утверждают, что зять Тронских ушел, не заходя в квартиру, но как он ушел, когда дверь за собой закрыл, этого почему-то никто не видел. Почему? Так и тянет на следственный эксперимент... Но прежде надо подробнее выяснить, что за личность этот зять...»

— Мне рассказывали, вы хорошо танцуете? Что же сегодня гостям свое искусство не показали, один в холле отплясывали?

Петухов ухмыльнулся:

— А вы когда-нибудь пробовали на парниковом целлулоиде плясать? Вот и мне не приходилось. А персидский ковер Александры Эдуардовны парниковой пленкой прикрыт. Для сохранности. А мы с Аней, дураки, так сделать не догадались. Вот наш ковер и вытерся. Дорогой ковер, текинский,— Петухов вдруг остановился и пристально поглядел на Быкова.— Я ж вам сказал, мы люди трудовые. Думаете, под чечетку я... Нет. Смысл? Мы с Аней последнее с книжки сняли и дали Сане в долг. Потому что поняли — последний раз в жизни устраивается. Мы ее с Аней всегда жалели: одинокая она баба. Личная жизнь для женщины — самое главное. Остальное — квартира, машина, дача, деньги — это все потом... Я человек простой, говорю, что думаю. Бабе семья нужна, особенно когда она в возрасте. Вот мы все и решили Сане помочь с дочерью объединиться, устроиться. Деньги дали без расписок, под эту самую бирюзу.

— А это вы напрасно, без расписок,— резонно заметил Быков.— Что будет, если браслет не найдется, а Александра Эдуардовна скажет, что отдавать ей нечем... простите, долг? Как я понимаю, уполовиненный гарнитур теряет ценность.

— Тогда я помогу ей продать машину,— уверенно ответил Петухов,— хоть «Волга» и старой марки, но покупатели найдутся. Да и не в долгах дело...

— А почему ваши дети сегодня не приехали? — совершенно неожиданно для Петухова спросил Быков.

Тот посмотрел непонимающе:

— У нас только сын. А что ему здесь делать? Мой Никита... весь в науке. В лаборатории своей сидит днями и ночами... Я б на его месте да с его образованием уже десяток диссертаций защитил! Может, он не тем занимается? Не пойму. Да бог с ним... Мы с Аней только для внука и живем. На сына давно рукой махнули. А внук весь в нас. Ничего напрасно не сделает, В прошлом году семилетнюю музыкалку кончил. На этот год спецшколу со шведским языком завершит. Думаем, с медалью. Это шведский, не какой-нибудь инглиш, франс... нарасхват с ним. Васятка нагляделся, как отец работает — света белого не видит. Нет, внук наш не пропадет, это точно. Сообразил уже, что мужик добытчиком должен быть, иначе он и не мужик вовсе...

Петухов заговорщицки подмигнул Быкову.

Выйдя из комнаты, следователь сказал Сиволодскому:

— Я пойду пройдусь. Кое-что обдумать надо...