Преснецов перечитал статью Чеснокова трижды. Удовольствие получил прямо-таки гурманское. Решил позвонить.

Чесноков ответил сразу.

— Ну, старик, я тебя поздравляю, — сыто проговорил Федор. — Ну, ты превзошел самого себя! Как только пропустили, поражаюсь...

Валентин довольно захихикал, потом сказал:

— Выродки везде выродки, а теперь гласность, учимся называть вещи своими именами. Лида звонила, тоже благодарила. Теперь будем ждать пересмотра дела Пастухова и собственно Витиного дела...

Преснецов намек понял:

— Благодарила Лидушка? За мной тоже не пропадет, Валек. Любой ресторан! Говори...

Послышалось, как Чесноков алчуще засопел.

— Да ты понимаешь, нынче по ресторанам-то ходить... Это ты ничем не рискуешь, а мне, как представителю идеологического фронта, практически не рекомендовано...

— Приезжай тогда ко мне! От души зову!

— Конечно, заеду как-нибудь, но не сегодня, — важно сказал Валентин. — Публикация, сам понимаешь, не рядовая. Надо быть начеку. Созвонимся.

— Понял, — разочарованно отозвался Преснецов. — Тогда до лучших времен.

Федор был не просто разочарован, Федор был оскорблен. Ведь он, Преснецов, не просто подкинул, Чеснокову «жареный» факт с Ильиным, он же, Преснецов, сумел этот факт организовать! А статейку всякий напишет.

«Этот пацанчик, — распалялся Федор, — уже и принимать благодарность не желает?! Или считает не стоящим внимания? Ах, мальчик Валя... Да ты же марионетка в моих руках. Кому ты нужен? На все шел... проходимец!.. Оттого ни жены, ни детей, ни друзей! Оттого и к Кирееву всю жизнь жался!..»

И Преснецов решил, что Чеснокова надо наказать. Пусть совсем один останется. От одиночества Валя страдает, иначе б не висел по вечерам на телефоне. Это он сейчас кривляется. Попрыгает, когда вечером некому будет позвонить.

Не думая больше о Чеснокове, Преснецов принялся подводить итоги: «Итак, Быков, который случайно пошел по верной тропе и мог дознаться, практически уничтожен. Киреев, организатор дела, мертв. Начальники торгов —- Харитонов, Борисов, Шапочников — сидят, о них давно никто не вспоминает. Треухов ничего не скажет, Балакин, через которого шла липовая документация на торги, вообще будет обо всех молчать, обо мне тем более. Ему свою статью менять невыгодно.

Ну а что с астраханскими товарищами? Три года мы уже не контачим совершенно. Калиев и Уткин с июля лавочку закрыли. И если Калиев еще в Астрахани, то лишь потому, что не хочет демонстрировать внезапную охоту к перемене мест. Это обычно настораживает. Зибуллин и его картонки вообще никому не нужны. А Артем... Я-то с Артемом только по телефону говорил, меня он не знает. И деньги передавались не мной, и куртку не я забирал... А по голосу фоторобот не составишь... Все идет путем...» — Преснецов удовлетворенно потянулся на диване.