Вот и все. Быков вышел из управления кадров и побрел, не разбирая дороги, по шумному многолюдному столичному городу, как брел когда-то, теряя надежду, по синьозерскому лесу, сбившись зимой с пути. Хорошо бы так подгадать, чтобы дома никого не было... Собрать вещи и уехать в госпиталь на Октябрьское поле.
Вот и все. Вопрос выносится на коллегию министерства. Ну, дожил ты, Быков! Конечно, это связано и с публикацией...
Как тут не вспомнить Бориса Пастухова, его горькие слова: вину доказать можно, а как доказать невиновность?.. Тогда он, Быков, горячился, заверял, что бремя доказывания лежит на нем, как на представителе обвинения... А на ком теперь лежит бремя доказывания? На полковнике Петрове, который совершенно искренне доверяет показаниям Ильина и представлению Анищенко? И не хочет задуматься, что за подонок Ильин и кто стоит за этим Ильиным? А зачем об этом думать полковнику Петрову? Сие за пределами его задач. Ему нужно проверить факты представления прокуратуры. Теперь вот еще — проверить факты, поднятые статьей известного журналиста Чеснокова...
Вот и все. По вопросам, поднятым статьей, даже не потребовали объяснения... А вы, товарищ Быков, распишитесь в получении направления в госпиталь на общее обследование состояния здоровья. Каждому служивому ясно: в госпиталь кладут перед увольнением из органов. Вот и все. Местечко в госпитале уже готово.
«И ведь надо же, — думал Быков, — еще три года — и полная выслуга. Нет... Черной краской крест-накрест все двадцать два года службы. Из-за двух подонков и нескольких искренне заблуждающихся аппаратчиков».
Третьего дня Марина с чисто женской интуицией почувствовала, к чему дело клонится, кричала: «Тебя же уволят из МВД! Тебя же исключат из партии!.. Что ты сидишь?..»
А куда идти? «Почему ты не пишешь на имя генерального прокурора?» Так написал уже все, что мог, написал в ответ на представление прокуратуры. Больше написать нечего...
«Ирка, наверное, дома... Господи, как бы ей не пришлось уйти с юридического после этого кошмара!.. Девочка моя, тебя-то за что?..» Мимо люди идут, кто куда... «Скорее бы все это кончилось, — подумалось вдруг. — Это же как гаротта, казнь испанская, когда на шее преступника медленно затягивается петля...»
А Марина? Какая я ей теперь опора? И как смею я искать опоры в женщине?!
Будут жалеть... Будут сочувствовать... Вот что сейчас самое тяжелое, понял Быков...
И он пошел к метро «Тургеневская» бесконечным московским Бульварным кольцом.