Бумажный стаканчик с веселой желтой рожицей на боку жалобно скрипел пока превращался в бесформенный комок, который затем был отправлен в урну одним метким броском.
— Ну и какого хрена ты творишь? Совсем съехал?
— А что такое? — он довольно потянулся, нежась на солнышке. — Тебе что кола не понравилась?
— Причем здесь кола?
— Еще по одной? Спрайт?
В его руках появились два стаканчика с шипящей жидкостью, притаившейся под белой крышкой с прорезью для трубочки, которые также внезапно соизволили занять положенные места. На скамье между ними организовался бумажный пакет, аккуратно скрученный сверху чьей-то заботливо рукой, еще теплый, хранящий в себе быстро-питательный деликатес.
— Держи. Вкусно же.
— Много пешек, — возмутился собеседник, но напиток принял.
— А что, были ограничения?
— Нет, но…
— Что "но"? — он с удовольствием отхлебнул содовой, беззаботно оглядывая прогуливающихся по парку людей. — Смотри какие. Прям как мы с тобой! — мужчина указал на соседнюю лавочку, где устроились два молодых человека, причем один нежно перебирал пальцы другого, что-то шепча на ухо.
— Ты уже троих включил, — посетовал собеседник, проигнорировав намек на любовников, сидящих напротив.
— И?
— Жирно не будет?
— Ой, ну чего ты бесишься? Я что, мешаю тебе расширяться?
— Нет, но…
— Но, но… У тебя сплошные "но". Самому не надоело? Вечно плачешься!
— Я не плачусь!
— Ага, хныкаешь только, как новорожденный.
— Хватит язвить.
— Я… Да ни в жизнь! — он даже верхний клык подцепил ногтем большого пальца, словно принес нерушимую клятву правдивости.
— Клоун.
— Уж лучше клоун, чем нытик.
— Ох, и достали меня твои шуточки, — пожаловался один, чтобы получить в ответ широкую улыбку другого.
— А меня твой вечный пессимистичный настрой. Что ты право, радоваться надо. Видишь, птички.
Сменив стакан на краюху хлеба, он принялся подкармливать голубей, шатающих по тротуару в поисках человеческой подачки.
— Про ворон забыл, — недовольно буркнул собеседник.
— Ладно, сколько?
— Ты уже исчерпал.
— Чё, только по три?
— Достаточно, на мой взгляд.
— Жадина.
— Тоже мне, нашелся "широкая" душа. На своих-то не ставишь.
— А что мои? — он округлил глаза. — На моих неинтересно.
— Это тебе неинтересно.
— А-а-а, хочешь в крылатиков заделать. Обелить? Давай, попробуй, мне не жалко.
— Так уж и не жалко?
— А что? Одним меньше, одним больше — фигня.
— Как мы заговорили! Что-то раньше я не наблюдал подобной щедрости.
— Может смотрел не в ту сторону? — он изобразил глаза навыкате и вечную "ухмылочку Гуимплена".
— Точно клоун, — фыркнул смотрящий, стараясь подавить улыбку.
— А то! Комедиант!
— Это не новость, — пробормотал оппонент, пристально разглядывая парочку, устроившуюся в тени деревьев.
Молодой человек, прислонившийся к шершавому рельефу коры, и девушка, прикорнувшая в его объятьях. Искрящееся сияние подруги, вгрызающееся в темную ауру обнимающего, прокладывало светлые дорожки к сердцу парня, и это заставляло его расплыться в умилении.
— Глянь, — он подергал сидящего рядом за рукав, привлекая внимание, — как красиво.
— Хм… — прозвучало недовольно.
— Жмотишься? — он рассмеялся, отчего голуби замерли на мгновенье, а затем, расправив крылья, устремились в небо, устроив фееричное представление с купанием в воздушных потоках.
— Язва, — сквозь зубы рыкнул сосед, скрестив руки на груди.
— А ты говоришь… "больше — меньше".
— Тебя что, не учили, что хвастаться нехорошо?
— Как же, — они обменялись взглядами, — с таким учителем как ты — забудешь.
— Все! Не по теме.
— Как скажешь. Три — это предел, и с главным определись уже. А то знаю я тебя, начнешь прыгать с одного на другого в угоду собственному тщеславию. Проигрывать-то не любишь.
— Я?
— Уехал цирк.
— А шапито остался! Ой, смотри, наши! — радостно воскликнул он, указывая на ругающуюся на тротуаре пару.
— Извращенец!
— Святоша!
— Зациклился?
— А сам то!
На этом обмен любезностями на время прекратился, оба устремили взоры на молодых людей, выясняющих отношения.
* * *
— Мара. Хватит убегать! — Руслан схватил девушку за руку, вынуждая остановиться. — Это глупо! Давай поговорим, — последнюю фразу он все же смог выговорить относительно спокойно.
— Не о чем нам разговаривать, — отрезала Тамара, пытаясь освободиться.
— Что ты как маленькая?!
Надаров бесился. Его до чертиков раздражало ее нежелание обсудить произошедшее. После дрянного "выступления" Натальи в "Серебряном шаре", оперативник места себе не находил. Несколько сломанных стульев, пара пустых бутылок виски в мусорном ведре и косые взгляды сослуживцев стали говорящим воплощением его неудовольствия самим собой.
Когда Руслан получил сообщение, что Береза вошел в здание, он ощутил выброс колоссальный адреналина в кровь. "Мы его сделаем", — кричал азарт оперуполномоченного до тех пор, пока Надаров не увидел сопровождающих Березина людей. Это даже на ныряние в прорубь не походило. У Руслана не просто дыхание вышибло, ему кислород перекрыли, отрубив систему жизнеобеспечения.
Тамара. Среди них была Тамара, та, о ком он просто не мог не думать. В коротком облегающем платье насыщенного синего цвета с глубоким декольте она шла рядом с подозреваемым, сияя обворожительной улыбкой, а Березин пожирал ее горящим взглядом. Сердце и разум Надарова выпали в осадок; одно свихнулось в заходящемся ритме, другой — зашкалил, запутавшись в предположениях. Ничего хуже оперуполномоченному переживать не доводилось.
На его озлобленное "Дьявол" Наташка сверкнула загадочной ухмылкой, о значении которой мужчина так и не успел расспросить, а затем заговаривала ему зубы на протяжении получаса, выставляя себя эдакой ластящейся кошечкой, что жаждет полакомиться "сливками" немолочного происхождения. После начался хаос со звоном бокалов, визгом разлетающихся тарелок и обливанием шампанским, о начале которого его даже не предупредили, как потом выяснилось для пущей достоверности переживаний.
Поймав ошеломленный взгляд Мары по окончании представления "развод по-русски", прочитав по губам удивленное "ты", Надаров был готов сорваться с места, чтобы переубедить, благо, помешала официантка, которой позднее, в здравом соображении Руслан мысленно сказал — спасибо.
Сорвать операцию — верх невоздержанности и неуравновешенности для оперативника его уровня. И из-за чего?! Из-за практически незнакомой девушки?! Его бы не поняли и однозначно не похвалили, если конечно выговор не считать за объявление благодарности.
— В конце концов, ты можешь выслушать сначала, а потом делать выводы?
— Что выслушать? Какие выводы? — девушка посмотрела на удерживающего ее мужчину. — Я вижу тебя третий раз в жизни, мне до твоих оправданий…
— Мара!
— Тамара Григорьевна, — раздраженно выдохнула девушка, тряхнув головой. — Отпустите мою руку!
— Проблемы? — импозантный мужчина в гавайке обратился к Тамаре напыжив хилую грудь и растопырив руки, как заправский качок. — Помочь?
— Отвали! — в унисон воскликнули спорщики, обдав спасителя гневными взглядами, отчего стоящий позади него друг в такой же веселенькой рубашке, только росточком чуть повыше и пошире в кости, согнулся пополам от смеха.
— Я же говорил, — то и дело прорывалось у него сквозь хохот.
Осмеянный фыркнул что-то нечленораздельное и, пожелав Мааре удачи, поволок утирающего слезы товарища на парковою скамью, где принялся того отчитывать судя по жестикуляции и гневному выражению лица.
— Мара, пожалуйста! Ты неправильно все поняла, — продолжил свое наступление Надаров.
— Любимая отмазка, — выпалила Тамара, одарив Руслана презрительным взглядом, которой застыл на его руке, сомкнувшейся вокруг ее предплечья.
— Я был на работе!
— Отпусти, — Мара замахнулась сумкой, намереваясь отправить ее в лицо оперативника, но тот прикрылся свободной рукой.
— Мара!
— Оглох? Я тороплюсь!
— Ой, ладно, — Руслан отступил на шаг, подняв руки в знак капитуляции, — хотя бы подумай.
— Еще чего! — тряхнув головой, девушка устремилась прочь, размахивая сумочкой из стороны в сторону, будто все еще собиралась запустить ею в чью-то голову. Проводив Тамару взглядом, Надаров расстроено покачал головой и поплелся в противоположную сторону.
Здравый смысл вернулся к Руслану, как только засевшая в его мыслях особа пропала из поля зрения, свернув на другую аллею парка. Прозревший оперативник понял, что выставил себя первостепенным придурком, устроив чертовы догонялки и разборку на улице, вот только ответа на вопрос "что на него нашло", так и не откопал. Какая необъяснимая сила заставила Надарова сорваться с работы и притащить в другую часть города, так и оставалось неясным для него. Мужчина вообще не планировал сегодня покидать кабинет, бумажек накопилось по самое "не хочу", так что по плану следовало закопаться в них по уши, чтобы выползти в конце рабочего дня. Поэтому сейчас, шагая к своему автомобилю, Руслан подбирал для себя "лестные" эпитеты, один хлеще другого.
* * *
В холл многоэтажного офисного здания на Багданке Тамара влетела маленькой разъяренной фурией. На вопрос пожилого охранника: "Вы к кому?", — девушка рявкнула — "Восьмой", и проскочила мимо, не останавливаясь. На данный момент ей было не до любезных разговоров, и вообще хотелось поскорее все закончить и забуриться на диван под одеяло. Дожидаясь, пока лифт откроет перед ней двери, сотрудница "Пандеума" уговаривала себя успокоиться и настроиться на рабочий лад, так как не имеет права подвести Семеныча и всю контору в целом.
Этот день достал Мару своими неожиданными сюрпризами. Сперва Корягин с самого утра огорошил ее "счастливой" новостью, что "Трейд-лимитед" подписали контракт, и Игорь Константинович настоял, чтобы именно Тамара, и никто другой, стала ответственной за его исполнение, то есть все контакты и переговоры должны будут осуществляться только через нее. Не то чтобы Мара никогда не выполняла подобные обязанности, было дело и не раз, но сама мысль работать с Березиным девушке почему-то претила.
Теплое прощание в "Серебряном шаре" во время которого он буквально раздел ее глазами намертво отпечаталось в памяти Тамары, также как и собственный трепет, рождающийся от близкого присутствия Игоря. Истолковать его происхождение эротической составляющей у нее не получалось, так как на душе оставался неприятный осадок, а другого более или менее логичного объяснения Мара так и не придумала.
Услышав новость, Тамара первым делом хотела отказаться от возлагаемых на нее обязанностей, но когда довольный Семеныч озвучил сумму премиальных по договору, передумала. От таких денег не отказываются. Это глупо по меньшей мере, так что, засунув свое предвзятое отношение к Березину поглубже, Мара принялась за дело.
Вторым приятным сюрпризом для Тамары стал приход посыльного из "Благоухающего рая". Кто бы ни оформлял заказ, он пошутил неудачно. Словно оправдывая название конторы, шустрый мальчишка превратил ее кабинет в оранжерею, расставив по углам пять различных букетов цветов. Не то чтобы подобные знаки внимания не нравились Маре, пусть даже и анонимные, но вот кружек сплетников, что моментально собрался в курилке раздражал ее неимоверно, а в свете нового назначения по "Трейду" происходящее и вовсе выглядело не очень. Так что, направляясь на встречу с Березиным, девушка уже была на взводе, а столкнувшись в парке с Русланом, и вовсе потеряла самообладание.
О происшествии на дороге и посиделках в кафетерии Тамара запретила себе вспоминать, как только встретилась глазами с Надаровым. Безобразная сцена, свидетельницей которой ей пришлось стать, испепелила все симпатии девушки к молодому человеку. Сколь бы хорошим он ей не показался вначале, увиденное в "Серебряном шаре" открыто заявляло об обратном, а связываться с подонком Тамара не желала. Когда в тот же день Мара приняла звонок от Руслана, то не стала слушать его объяснения, а вежливо попросила больше ее не беспокоить, видимо чересчур вежливо, раз сегодня он стал ее преследовать.
Последний раз глубоко вздохнув, девушка посмотрела на цифровую панель лифта. Загорелся восьмой этаж, и Тамара, сжав до боли сумку, шагнула в офис "Трейд-лимитед".