К вечеру потеплело. Ветер стих. В облачной седине появились проплешины с синевой небесных высей.

— Пируем?!

Вернувшийся из города Василий продемонстрировал забитый покупками багажник, но впечатлило это богатство только Костика. Эмиля с Ларисой обнимались, словно давно не виделись, Зоя с Тасей играли в беседке.

Схватив два крайних пакета, Константин направился к дому, положив, тем самым, начало подготовке к дружеским посиделкам.

Полтора часа спустя стол на свежем воздухе ломился от разнообразных закусок. В холодильнике стыли лимонад и горячительное. Под руководством Василия на мангале доходил шашлык. Все ждали Дмитрия.

— Ну что? Где они? — спросила Лариса у подруги, только что поговорившей с мужем.

— Сказал, чтобы ворота открывали. Мчатся на запах, — ответила Эля, сияя от предвкушения скорой встречи с младшим сыном и внучкой.

"Это единственный положительный момент в заваренной тобой каше", — чуть ранее призналась она старшему из своих детей.

— Вот и славно. А-то уже подгорать начинает, — обрадовался смотрящий за главным блюдом вечера. — Если что, претензии к опоздавшим, — на всякий случай, чтобы снять с себя ответственность.

Женщины рассмеялись.

Константин, одиноко коротающий время за накрытым столом, отправил в рот ломтик соленого огурца. Настроение оставляло желать лучшего. Взгляд не отрывался от закрытых входных дверей — Зоя с дочерью находились в доме — а мысли вились вокруг загадочного ершистого "воробушка", на которого он, между прочим, был весьма и весьма зол.

Крути, не крути, а по всему выходило, что Зоя открыла ему далеко не все. Даже мать, казалось, знает больше. Ведь, не зря она держит его на расстоянии?! Боится вопросов? А то, как они шушукались с Михалычем, выставив его за дверь, точно малолетку! И эти виноватые взгляды, что он нет-нет ловил на себе! Было, отчего расстаться с благодушием.

И Костик бесился. Накручивал себя, то и дело, порываясь что-то предпринять. Но не выбивать же правду, в конце концов?!

Словно в насмешку объект его мыслей решил показаться на улице. Держа в руках бело-красную ветровку, навязанную им ранее, она застыла на веранде, то ли не решаясь двинуться дальше, то ли выбирая направление.

— Зоя! — Мать определила выбор, помахав рукой.

Костик с горечью сглотнул — вот тебе и "благородный спаситель"! Даже внимания не удостоили!

— К черту все! — мужчина вскочил на ноги. Держат его за олуха?! Как бы ни так! Стоять в стороне и сопеть в дудочку — не про него!

Широкими шагами Константин направился к той, что своим появлением поставила привычную жизнь с ног на голову.

— Нужно поговорить! Отойдем. — Без предисловий, намеков или извинений.

Он так решил! Точка!

— Кость, сейчас за стол будем садиться, — встряла Эля. Причина очевидна, и с языка рвется грубость. Еле сдержался.

— Идем, — не глядя на мать во избежание. Сухо, фамильярно. В конце концов, после всего он заслужил право быть с нею на "ты"!

Зоя молча кивнула. Обойдя его справа, направилась в сторону ворот.

— Не наседай. Она не готова, — в спину предостерегла мать.

Костик даже не оглянулся.

К тому моменту, когда мужчина настиг Зою, женщина успела дойти до стены. Резко остановившись, она повернулась к нему лицом. Свет фонарей над воротами упал на искаженные болью черты.

— Правду, Зоя! Я хочу знать всю правду!

Константин слишком взвинчен, чтобы сочувствовать чужим страданиям, слишком задет, чтобы ощущать за собой хоть толику вины, и подтверждая это, пальцы все сильнее сжимают женский локоть, словно выдавливают ответ.

Зоя зажмурилась на мгновение, а когда заговорила, ее голос был пуст, выжат. В нем не осталось ни единой эмоции, даже боли.

— Сергей не только мой муж и отец моей дочери. Он мой брат. Единокровный брат, по отцу, — под аккомпанемент открывающихся для Михалыча ворот.

— Мать твою…

На большее Константин просто не способен.

* * *

Зоя была выпускницей университета и вполне востребованной на местном уровне моделью, лелеяла грандиозные планы о покорении столицы, от воплощения в жизнь которых, ее отделяли лишь ГОСы и защита диплома.

Известие об аварии застало девушку в очереди на экзамен. Бросив все, она помчалась в больницу. Отец умер на второй день после госпитализации. Мать протянула гораздо дольше — несколько лет, но понимая, что ее шансы выжить весьма невелики, в первые дни после аварии открыла дочери правду о ее рождении.

Наивная оптимистка — Зоя решила познакомится с биологическим отцом, но того дома не оказалось. Дверь открыл парень. В отсутствие родителя в квартире мальчишник. Пьяная молодежь слушает только себя. Зою приняли за девочку по вызову.

От группового изнасилования ее спасла случайность. Между этажами прорвало стояк с горячей водой. Соседка снизу забила тревогу, но честь девушки это не спасло.

Скандал Мирный-старший замял. За отказ подавать заявление Зое были предложены хорошие отступные — мать включили в очередь по пересадке почки, которая ей, как доживающей, не полагалась.

На тот момент совершенно раздавленная психологически девушка не хотела иметь ничего общего с этой семьей и ни словом не обмолвилась отцу об их родстве: Мирный же ее мать не узнал или не захотел узнать. А через месяц выяснилось, что Зоя ждет ребенка.

На аборт жертва насилия так и не решилась. Порывалась несколько раз, приходила в больницу, но в самый последний момент сбегала. Потом стало поздно.

Обеспечивать себя, кормить ребенка и ухаживать за прикованной к кровати матерью не получалось. К тому же очередь двигалась медленно, Полина все больше сдавала, и руководством больницы было принято решение перевести ее в хоспис.

Едва сводя концы с концами, Зоя тянула, сколько могла, но итог был предрешен. Решившись, вновь пошла к отцу. Тогда же девушка узнала, что отец ее новорожденного ребенка ни кто иной, как единокровный брат — тот самый парень, что около года назад открыл для нее дверь в ад.

Мирный обещал помочь, но на своих условиях. Вынудил сына жениться, признать дочь, а Зоя должна была навсегда забыть о каких-либо родственных узах, кроме брачных.

Ради матери девушка согласилась. А потом Мирный- старший стал мэром.

После пересадки Полина прожила еще три года. У них было все: лекарства, сиделки, путевки в санаторий два раза в год, но отвратить неизбежное не удалось. Матери не стало. Зато остался муж, который так и не простил ей принятого их общим отцом решения. Через два месяца Зоя сбежала.

* * *

— Он ненавидит меня, ненавидит Тасю. Винит, что сломали ему жизнь. Я предлагала развестись, заявление хотела подать, но нельзя — даже тень не должна коснуться репутации мэра и его семьи, — с горечью усмехнулась Зоя. — Но хуже всего не это. Другое. Время от времени, когда напьется, он вспоминает тот первый день нашего знакомства и хочет повторения, а я не могу даже кричать — Тася рядом. И рассказать не могу, иначе достанется дочери.

Константин витиевато ругнулся сквозь зубы. Руки вновь сжались в кулаки. Или он вовсе не разжимал их на протяжении всего монолога?

— Почему ты сразу не рассказала? — Чтобы спросить, пришлось несколько раз вздохнуть.

— Я сама во все это верю с трудом, и… Если бы не твоя мама, навряд ли смогла бы… Она у тебя замечательная, — всхлипнув.

Только сейчас Константин заметил, что женщину колотит, что дрожат стиснутые в замок руки, и единственная опора для нее отдающая холодом стена.

— Глупая…

Поддавшись порыву, Костик притянул "воробушка" к себе. Зоя не противилась. Обмякла в его объятьях, отпустив на волю горькие рыдания.

* * *

К общему застолью они так и не присоединились. Сославшись на беспокойный сон дочери, Зоя скрылась в выделенной им комнате, Константин же уединился в кабинете хозяина элементарно не способный на какое-либо словесное общение, тем более позитивное. Вот если бы морду кому набить!..

Мать появилась спустя минут сорок, когда Костик расправлялся с третьей по счету бутылкой пива.

— Рассказала, да? — присев на краешек стола, погладила сына по голове.

Мужчина кивнул.

— И что ты думаешь?

— А что тут можно думать? Убил бы скотину, так, ведь, посадят же, — играя желваками.

— Молодец. Не позволяй глупым мыслям туманить разум.

— Сейчас они не кажутся такими уж глупыми. Вот почему так? Почему всегда страдают… — Константин в сердцах выругался, хотя при матери всегда старался сдерживаться.

— Костя…

— Что "Костя"? При всей банальщине, но человечество прогнило насквозь! Нас пора истреблять! — в запале.

— Кого ты собрался истреблять, сын? — Эмиля убрала руку с его головы. — Зою, Тасю, меня или, быть может, Сонечку? Не все вокруг черно, ты знаешь. Просто зол.

— Не просто, мам! Не просто! Это… — взбунтовался Константин. — Да мы не видим ничего вокруг, только себя любимых. Даже я проехал мимо! Посмотрел, как она мокнет под дождем и проехал! Потому что устал, потому что торопился, потому что не хотел выходить из уютной, сухой машины! Да какая разница почему? Я проехал и своим безразличием погубил их!

— Прекрати! Слышишь?! Не смей так говорить! В той аварии нет твоей вины! Ты не мог знать, что так выйдет!

Эмиля разозлилась. Соскочив со стола, заметалась по комнате.

— Сколько можно изводить себя, Кость?! — не позволив ему запротестовать. — Это ты вернулся обратно! Это ты вытащил девочку из искореженной машины! Это благодаря тебе она до сих пор живет!

— Да, живет, но как? Инвалид до конца дней! Сирота! — Костик вскочил на ноги. — А если бы я сразу остановился, если бы подобрал их…

— Хватит! — прикрикнула Эмиля. — В жизни много всяких "если" и предугадать все невозможно. Учись жить с тем, что есть! Нельзя быть ответственным за всех!

— Знаю.

Он рухнул обратно в кресло. Залпом прикончил остатки пива. Посмотрел на мать.

— Прости… Все один к одному, — каясь.

Эмиля смягчилась.

— Дима обязательно им поможет.

— Нет, не Дима, мы! Я хочу принимать в этом участие! Хочу видеть, как он поплатится.

Мать покачала головой:

— Никто не поплатится, Кость. Никто этого не допустит. Думаешь, Зое нужен скандал? Нет. Ей нужна свобода. Быстрая. Чтобы забыть все и жить дальше. Тебе придется принять это, если, конечно, ты думаешь о них, а не о себе.