- Только тронь, оторву, - прошипел Лутарг, перехватив приблизившуюся к щеке руку.
Он все еще хрипло дышал, все еще перепрыгивал через валуны, преодолевая преграды, но мыслил четко, несмотря на бег.
- Ты кричал, - заскулил пойманный, крутя кистью в надежде ослабить захват.
- И? - шипение переросло в рык, прокатившийся по комнатушке звуковым торнадо.
- Я… я…
Тот, что рядом подвывал, но даже глаз не открыл. Незачем.
Тепло и страх, находящегося так близко - кричали, обострив чувствительность до предела.
- Он как лучше хотел, - раздался шамкающий голос со стороны.
Справа, два локтя по прямой и левее, определил он. Бутом - по голосу.
- И?
- Отпусти его, Лу. Он новенький.
- Пусть попросит, - усилив захват, выдавил он.
- Пжлст… - съедая гласные, заскрипел обладатель руки, извиваясь в болезненных конвульсиях.
- Лу…
- Отстань, старик. Слышал.
Лутарг выпустил пленника и положил руку на грудь, словно минуту назад она не была орудием пытки и благодаря ее воздействию не трещали кости.
- Спать хочу, - бесстрастно молвил он, даже не соизволив посмотреть на жертву.
- Да, Лу, - подтвердил все шепелявый.
- Не трогать.
- Нет, - тихим шелестом просквозило мимо.
Возня, родившаяся с началом разговора, затихла на последнем слове. Воцарилась абсолютная тишина, и даже дыхание замерших не нарушало ее. Только один решился - тот, кому можно.
- Спи, Волчонок.
Сделав глубокий вздох, Лутарг открыл глаза. Ничего не изменилось, вокруг уродливая темнота, привычная для всех, но не для него. Взгляд отследил ход знакомых выбоин на потолке, прогулялся по ним и завис, найдя средоточие первого удара - звезда.
Звезда - зрительно рыхлая, но твердая на ощупь, обманчиво манящая и предающая. Не то место, не слабое, не для копающего. Обманка для дураков.
Он скривился так, что свело зубы. Скривился от того, что знал нанесшего первый удар и выбрал потому, остался тут, чтобы помнить. Помнить себя.
"Не забыть", - вклинилось в мозг, осело смоляной жижей, не вытравишь, но он рад.
Это его сила, его совесть и боль. Это его жизнь.
- Лу… Тарген… Волчонок!
Он встрепенулся, подобрался, напрягая мышцы так, что сухожилия завыли от натяжения, готовые к броску. Сейчас!
- Тихо, Лутарг, тихо.
Знакомый шелест прорвался сквозь пелену, успокаивая.
- Это я. Всего лишь я - Сарин. Свой.
- Свой, - эхом проскрипел он, растирая глаза, чтобы вернуть зрение. - Свой.
- Да, идем Лу. Сейчас, - прошелестел старик, беззвучно поднимаясь с лежанки.
- Сарин?
- Вставай Тарген, сын Лурасы, твое время пришло.