- Что с тобой происходит?! - потребовал ответа калерат собирателей тел, преградив путь Перворожденному.
Он уже некоторое время наблюдал за тем, как Антаргин вышагивает вдоль зубьев крепостной стены, заложив руки за спину и устремив взгляд в пол. Когда мужчина пошел на второй круг, Сальмир не выдержал и решил вмешаться. Он уже не знал, что лучше, былое затворничество Перворожденного или его нынешнее взвинченное состояние, благодаря которому тот огрызается на всех и каждого по причине и без. Впрочем, и то, и другое в равной мере выводило калерата из себя.
- Ты, либо отшельником сидишь в своих покоях, либо мечешься по замку, словно раненый зверь. Объясни, наконец, в чем дело!
Антаргин наградил друга уничижительным взглядом и, не сказав ни слова, сделал шаг в сторону, чтобы обойти его.
- Это из-за него, да? Из-за Лутарга? - вновь обогнав друга, Сальмир встал у него на пути.
Калерат сдаваться не собирался. Ему надоело безмолвно наблюдать за происходящим. Мужчина чувствовал бурю эмоций, что разрывала Антаргина изнутри, попеременного ввергая того либо в беспричинную ярость, либо в беспросветное уныние.
- Отойди! - вместо ответа прорычал Перворожденный, а его глаза полыхнули голубым пламенем.
- Попробуй заставить меня! - в тон ему отозвался Истинный, демонстративно выставив перед собой кулаки.
- Сальмир!
- Антаргин! - калерат шагнул вправо, повторяя движение Перворожденного и твердо глядя тому в глаза.
- Не зли меня!
- Куда уж больше?! Ты и так рычишь, не переставая!
- Пропусти меня!
- И не подумаю!
Они метались из стороны в сторону, стараясь обхитрить друг друга. Калерат чувствовал энергию призыва, клубящуюся вокруг них в той же мере, в какой ощущал приближение грозы в сгустившемся воздухе. И та, и другая обещали в скором времени взорваться.
- Если ты немедленно не отойдешь, я…
- Что? Спустишь рьястора?! Давай! Давно мы с ним не сходились!
- Ты! Не! Понимаешь! - Антаргин выплевывал слова с таким ожесточением, словно это были ядовитые жала, что отравляли его плоть.
- Так объясни!
Рванувшись вперед, Сальмир несильно ударил друга в плечо, провоцируя того на ответные действия. Ему казалось, что Перворожденному необходимо избавиться от внутреннего напряжения, а хорошая драка сравнительно действенный способ выпустить пар.
- Ополоумел?! - зрачки Антаргина вытянулись, белок испещрили синие прожилки.
- Не более тебя! - Сальмир зашел с другой стороны, и скользящий удар пришелся в бок Перворожденного. - Ты ответишь или позволишь и дальше бить себя, как собаку?! - с издевкой поинтересовался калерат.
Краем глаза он видел, что внизу собралась компания из пяти тресаиров и двух ротул, что мужчины внимательно наблюдают за происходящим на стене, и, вероятно, кое-кто из них подумывает о том, чтобы вмешаться, но надеялся, что они благоразумно сдержат этот губительный порыв. Мужчине совсем не хотелось, чтобы кто-то еще находился рядом на случай, если Антаргин все же не сдержится и позволит рьястору взять вверх над его волей. Ни о бессмысленных жертвах мечтал калерат, провоцируя Перворожденного, а о спокойствии своего друга.
В третий раз ударить себя Антаргин не позволил. Отклонившись влево от направленного в него кулака, мужчина одновременно присел и резким движением выбросил руку вперед. Ребра Сальмира обожгло болью, ибо Перворожденный не сдерживал себя, в отличие от него, и вложил в удар всю свою силу. Заставив себя отрешиться от боли, калерат распрямился и ответил направленным ударом в челюсть, от которого голова Антаргина запрокинулась, и мужчина был вынужден отступить назад, чтобы сохранить равновесие. Сальмир, тем временем, сделал повторный выпад и впечатал кулак в левый бок Перворожденного с такой силой, что захрустели костяшки.
Так они и кружили некоторое время, молчаливо обмениваясь точечными, атакующими ударами, не пытаясь прикрыться, а лишь нападая друг на друга. Каждый внимательно следил за реакцией соперника, ожидая знака о прекращении противостояния до тех пор, пока Антаргин не прохрипел:
- Довольно.
- Как скажешь, - столь же тяжело дыша, отозвался калерат.
Несколько долгих мгновения они буравили друг друга хмурыми взглядами, а затем, согнувшись пополам, Антаргин расхохотался. Его смех не был приступом неожиданного веселья. Он стал всего лишь еще одним способом выпустить горечь и раздражение, накопившиеся в нем.
- Так ты расскажешь, что произошло? - спросил Сальмир, когда мужчины, устроившись на грязном каменном полу, принялись разминать руки и оценивать свои повреждения.
- Нечего тут рассказывать, эта новость не заслуживает твоего внимания, - проворчал в ответ Антаргин, спуская с предплечья браслеты, мешающие массировать ноющее плечо.
- Зато твоего заслуживает настолько, что ты готов разорвать на части лучшего друга, - беззлобно поддел его Сальмир, стряхивая грязь, налипшую на разбитый в кровь локоть.
- Риана поделилась подробностями рождения Рьястора, - тяжело вздохнув, признался Перворожденный.
- И?
- И… Наш доблестный Повелитель стихий был зачат и произведен на свет для того, чтобы стать проводником божественных близнецов в мир могущественных первостихий, - с презрением в голосе, вычурно и витиевато, выдавил из себя Антаргин.
- Не понимаю.
- Что тут непонятного? Убить агнца - открыть ворота. Проще не бывает.
- Но… - Сальмир замолчал, поняв, что отрицать бесполезно. Перворожденный не стал бы придумывать подобное. - А остальные? - вместо того, чтобы затевать спор, поинтересовался он.
- Остальные… С ними все в порядке. Всего лишь компания для Рьястора, появившаяся, когда Нерожденная передумала пополнять пантеон.
- То есть основатели четырех линий не были жертвами?
- Нет. Скорее Риана экспериментировала, позволив возлечь с ней четырем разным людям. Смотрела, на что способна в одиночку.
- Разным людям? - удивился Сальмир. Он никогда не задумывался над тем, откуда взялись четыре ветви духов. - А Рьястор? Ты наверно хотел сказать пяти?
- Нет, друг мой, - качая головой, выдохнул Перворожденный. - Я не ошибся. Именно четырем.
- Тогда, как же Повелитель стихий? - продолжал недоумевать калерат.
- Рьястор… м-м-м… Тут самое интересное, - горько усмехнулся Антаргин. - Мы во всех отношениях порождение близнецов.
Мужчина даже не заметил, что полностью отождествляет себя с духом. Так же, как Сальмир аторекту, он рассматривал рьястора как часть себя самого. Единое неразрывное целое.
- Близнецов?
- Да, брата и сестры, - подтвердил Перворожденный, устремив взгляд в грозовое небо.
Тучи клубились над его головой. Сталкиваясь, они пожирали друг друга для того, чтобы появилось новое, еще более плотное и темное грозовое облако, способное долгое время изливаться проливным дождем.
Антаргин хотел бы, чтобы гроза разразилась сейчас. Он хотел видеть, как стрелы молний ударяются о землю, хотел слышать раскаты грома, надеясь, созерцанием стихии подавить свою собственную бурю. Она была ему необходима, как омывающий, очищающий поток.
- Поэтому ты так зол? - после недолго молчания, спросил Сальмир. - Потому что Риана не говорила, кто твой отец, и что они собирались убить тебя?
- Вряд ли.
- Тогда из-за чего?
- Лутарг - Повелитель стихий, - чуть слышно ответил другу Перворожденный. - Она позволила ему стать мной, а Риан… - он помолчал некоторое время, затем продолжил: - Риан нашел способ подчинять себе тресаиров и разрывать связь с Нерожденной.
- Как это? Подчинять? - с тревогой переспросил Сальмир.
- А вот это, мой калерат, придется выяснить тебе и… Тримсу. На остальных ни у меня, ни у нее не хватит сил.
Антаргин еще не знал, как это осуществить, не думал над тем, сможет ли Сальмир подобраться к Риану, не обсуждал свое решение с Нерожденной. Со всем этим ему только предстояло разобраться, и лишь в одном у Перворожденного не было сомнений. Она не посмеет ему отказать! А если попытается, он ее заставит!
***
Следующего на пути постоялого двора они достигли гораздо быстрее, чем Лураса предполагала. Солнечный диск Гардэрна еще только начал клониться к закату, когда путники подъехали к ряду построек, вытянувшихся вдоль тракта. В отличие от предшествующего дорожного постоя, этот был более многолюдным. Судя по количеству взнузданных и расседланных лошадей, толпящихся в загоне с поилками, все комнаты были заняты, а в таверне царило оживление.
- Остановимся ненадолго? - предложил Сарин, окинув Лурасу внимательным взглядом.
Женщина с благодарностью кивнула. Несмотря на то, что проехали они совсем немного, Раса чувствовала себя усталой и была не прочь выбраться из седла, чтобы хоть ненадолго избавиться от ноющей боли в пояснице.
- Хорошо. Останавливаться тут не станем, пообедаем и тронемся дальше. К вечеру еще одна ночлежка должна быть, - говорил старик, помогая ей спуститься на землю.
- Так быстро?
- Рядом с большими городами всегда так, - просветил ее Сарин. - Многие торговцы и обменщики предпочитают останавливаться за крепостными стенами. Им выгоднее каждое утро за вход платить, нежели искать комнаты в городе. Дешевле выходит.
Раса снова кивнула, выражая свое согласие, и, закрыв глаза, принялась массировать спину, пока Истарг отводил лошадей к водопою и договаривался с местными мальчишками, чтобы присмотрели за вещами, обтерли и накормили коней.
Как женщина и предполагала, отыскать свободный столик или даже три пустующих места за одним из столов им не удалось. Небольшое помещение кишмя кишело разношерстным людом. Монотонный гул голосов то и дело разрывали взрывы хохота, пошловатые выкрики посетителей и громкие требования о добавке тех, кто не желал отставать от своих уже подвыпивших товарищей.
- Может, на улице посидим, - жалобно простонала Лураса, едва вдохнув спертый воздух, который невообразимым образом сочетал в себе зловоние немытых тел и манящие ароматы съестного.
- Думаю, лучше будет, - согласился Сарин и, отослав Истарга за пищей, повел женщину к выходу.
Они медленно брели вдоль тракта, оглядываясь в поисках тихого местечка, где смогут спокойно отдохнуть, когда на дороге показались трое всадников, галопом несущиеся вперед. Путники не обращали на верховых внимания до тех пор, пока они не поравнялись с ними, и один из мужчин, резко осадив коня, не закричал:
- Они! Вот они! Я же сказывал, что тут будут! Воры!
Раса с интересом осмотрелась, пытаясь понять, к кому это относится. Воровство считалось тяжким обвинением, и публичная порка решившего присвоить чужое добро была гарантирована, так же как выплата за украденное или наказ отработать. За своим любопытством женщина не заметила, что гвардейцы спешились и, оставив коней посреди тракта, направились в их с Сарином сторону.
- Точно они! Эта отвлекала, а он сумки обшаривал. Я видел!
Знакомый мужик, поутру предлагавший сопроводить их коротким путем через Эргастению, оказался перед Лурасой и, ткнув в женщину пальцем, расплылся в ехидной усмешке. Раса охнула, когда ее жестко схватили за руку и поволокли куда-то.
Никто никогда не позволял себе так с ней обращаться! Ни один человек! Даже Матерн!
От неожиданности она настолько растерялась, что не могла ни сопротивляться, ни говорить, а только, широко раскрыв глаза, позволяла гвардейцу тащить себя, куда вздумается. Женщина даже не слышала, как ругался Сарин, пытаясь объяснить, что произошла ошибка, что это не они преступники, а обвинивший их мужчина. И лишь когда ее запястья были крепко стянуты толстой веревкой, дочь вейнгара осознала, кого именно обвиняют в воровстве. От ужаса перед глазами у нее все поплыло, дыхание перехватило и, сдавлено вскрикнув, женщина потеряла сознание.
Лураса пришла в себя под успокаивающий шепот Сарина, обещающего, что комендант во всем разберется. Женщина не сразу сообразила, о чем тот говорит, а вспомнив гвардейцев, в страхе распахнула глаза.
- Мы…
Она не смогла продолжить, поняв, где находится. Вонючая солома, покрывающая пол, и частая решетка, открывшаяся взгляду, говорили сами за себя.
- В темнице, - подтвердил ее опасения Сарин, ласково погладив по голове.
Раса зажмурилась, в бесплодной попытке спрятаться от ужасающей действительности. Она - дочь вейнгара - брошена в темницу?! Обвиняется в воровстве?! Поверить в это было выше ее сил.
- Ш-ш-ш, не надо плакать.
- Они нас…
Лураса задохнулась, вообразив себя оголенной до пояса, с исполосованной плетьми спиной, и оставленной у позорного столба на целый день, замаливать грехи пред светлым ликом Гардэрна. Ничего более постыдного, она не смогла даже предположить.
- Что ты! Нет, конечно, - Сарину не составило труда понять, о чем она подумала. Его самого посещали подобные мысли. - Истарг следовал за нами. Он встретится с комендантом, и все уладит.
- Нас отпустят? - с надеждой переспросила она, вцепившись в руку старца с такой силой, что хрустнули пальцы.
- Обязательно отпустят, - заверил ее старик, искренне надеясь, что так и будет.
- Обязательно, - повторила Раса, утирая слезы. Его спокойная уверенность вселила в нее надежду.
Некоторое время они молча сидели, думая каждый о своем. Сарин ругал себя, что позволил Лурасе покинуть дворец вейнгара и отправиться в путь, Раса размышляла о том, что бы делала без верного старика.
"Вероятно, пропала бы, так и не покинув предместий Антэлы", - с горечью призналась себе женщина. От этой мысли сердце защемило, а на глаза вновь навернулись слезы. Как она сможет уберечь сына от беды, если не в состоянии позаботиться о себе самой?