Лутарг так и не разобрался, что именно заставило его принять приглашение Аилии. Ее умоляющий взгляд стал тому причиной, или волны неприязни исходящие от ее брата сподвигли его дать свое согласие, по сути значения не имело, ибо молодой человек пожалел о нем, едва положительный ответ сорвался с губ. Вот только отказаться от них молодой человек в себе сил уже не нашел. Ему помешала искренняя, открытая радость, озарившая лицо девушки.

Всю дорогу до Анистелы Лутарг корил себя за необдуманное решение, а при въезде в город и вовсе постановил, что достоин жара Аргердовых костров за собственную глупость. Даже сейчас, укрывшись от ликующей толпы за толстыми стенами вейнгарского дворца, мужчина с ужасом вспоминал тот миг, когда глашатай начал вещать о прибытии брата руаниданы с дальнейшим перечислением его родословной, вплоть до неизвестного правейнгара, о котором Лутарг отродясь ничего не слышал.

Во всем этом радовало только одно: вороного обещали осмотреть, подковать и подготовить к дальнейшему пути, незамедлительно отправиться в который Лутарг рвался еще сильнее, чем ранее.

Стук в дверь как всегда раздался неожиданно и совсем не вовремя. Хоть мужчина и ожидал скорого приглашения к трапезе, он все же оказался не готов к нему. Встречаться с комендантом и его семейством желания не было. Единственное о чем мечтал молодой человек - это поскорее выбраться из Анистелы, и желательно незаметно. Вот только как воплотить это желание в жизнь, Лутарг не имел ни малейшего понятия. Возле дверей в его покои по стойке смирно стояли два гвардейца, и незамеченным проскользнуть мимо них возможности не предвиделось. Во всяком случае, в ближайшее время точно.

С раздраженным вздохом, Лутарг пошел открывать дверь. Он, по своему обыкновению, отказался от помощи прислуги, а потому был еще не готов к выходу. Мужчина с трудом переносил все эти многослойные официальные одежды, и те, видимо, отвечали ему вполне заслуженной взаимностью, рассыпаясь в руках, как изъеденное временем тряпье. На этот раз в процессе войны с нарукавниками, молодой человек умудрился оторвать две пары завязок и теперь не представлял, что с ними делать и как приладить недостающий аксессуар на должное место.

- Мне нужна помощь, - нехотя признал мужчина, распахивая дверь перед постучавшим.

Молодой человек ожидал увидеть кого-то из прислуги или, на худой конец, одного из гвардейцев в чьи обязанности входило сопроводить его до обеденной залы, но за дверью оказался комендантов сын. Это обстоятельство Лутарга немало позабавило, видимо в силу того, что Трэнгар выглядел до предела взбешенным навязанной ему ролью посыльного, и был не в состоянии должным образом скрыть этого.

- Готовы ли вы присоединиться к коменданту? - выдавил мужчина из себя, практически не разжимая челюстей.

- Только в том случае, если мой внешний вид никого не смутит, - с наигранной любезностью поинтересовался Лутарг, вынуждая Трэнгара оторвать взгляд от пола. Для того чтобы скрыть переполняющее его бешенство, брат Аилии неотрывно смотрел в пол.

Когда взгляды мужчин наконец-то пересеклись, Лутарг мысленно усмехнулся, впервые в жизни довольный произведенным впечатлением. "Кто-то же должен сбить спесь с этого гордеца", - решил для себя молодой человек, а потому позволил себе язвительное высказывание:

- Надеюсь, вы довольны. Ваше требование выполнено. Пусть с промедлением, но все же.

Трэнгар сглотнул и непроизвольно попятился. Лутарг же, наградив мужчину кривой улыбкой, пошире распахнул дверь в универсальном приглашении войти.

- Вы не ответили на мой вопрос? Не оскорбит ли собравшихся отсутствие в моем наряде некоторых элементов одежды?

- Думаю, вы выглядите вполне приемлемо, - прокашлявшись, отозвался сын коменданта.

- Раз вы так считаете…

Продолжать Лутарг не стал. Надев на шею кариал Повелителя стихий, молодой человек вышел из покоев, предоставляя Трэнгару возможность вести себя в нужном направлении, что тот и поспешил сделать.

Больше они не разговаривали.

***

Риан стоял возле окна и смотрел, как ночная мгла постепенно вытесняет вечерние сумерки. Еще немного и небо, украшенное звездной россыпью, приобретет чернильный оттенок, а храм у подножья башни осветится ярким пламенем зажженных факелов. Ему нравилось смотреть, как пылает в ночи его детище, в то время когда все остальные постройки рианитов погружаются в глубокий сон.

- Ваше приказание выполнено, Неизменный, - мелодичный голосок прислужницы прервал его задумчивое созерцание.

- Хорошо, Аи, - отозвался мужчина, не удостоив девушку взглядом. Их всех звали одинаково. Он так решил.

Чуть слышные и постепенно затихшие вдали шлепки босых ног о каменный пол сообщили Риану, что он остался в одиночестве. Мужчина вновь взглянул на небо. Мысли его устремились к дневной посетительнице, и Нерожденный улыбнулся. История, рассказанная сестрой тэланского вейнгара, позабавила его. Особенно часть про тресаиров.

- Шисгарские каратели, - пробормотал он, вспоминая, как едва не рассмеялся, впервые услышав подобное название.

Рожденные с духом превратились в карателей! Какое милое недоразумение! Риана должно быть веселилась, впервые услышав об этом, так же как он сейчас. Она должна была оценить иронию судьбы.

Риан подавил смешок, возвращаясь к разговору с Милуани. Эта амбициозная женщина понравилась ему. Она жаждала получить то, чего считала себя достойной. Похвальное желание, которое Нерожденный понимал, как никто другой. Ее стремление импонировало ему, и Риан признался себе, что готов простить женщине небольшой обман, касающийся кариала, которого у Милуани быть не могло.

Еще ранее, за много дней до прибытия просительницы, Риан явственно ощутил момент, когда амулет вновь слился с Рьястором. Как истинный творец, он всегда чувствовал свое творение. Особенно, когда оно начинало действовать.

Воспоминание о кариале Повелителя стихий привело к тому, что мысли Риана сменили направление и обратились к Окаэнтару. Мужчина скрипнул зубами от досады. Утрата одного из духов раздражала Нерожденного, и даже тот факт, что тресаир ведет к нему другого Истинного - гораздо более сильного - не умаляло злости от потери.

"Окаэнтару придется ответить за это!" - решил мужчина, загодя зная, какая именно кара ожидает нерадивого тресаира. А в свете того, что ведомый Окаэнтаром не является Рьястором, наказание может и усилиться, но об этом Риан будет судить при встрече. Как-никак существовала вероятность, что мужчина сумеет заинтересовать его своим трофеем. Пусть небольшая, но все же.

Дождавшись пока один за другим стали зажигаться факелы, укрепленные на стенах храма, Риан, удовлетворенный увиденным, отошел от окна и направился к ожидающим его прислужницам. Нежные руки девушек и горячая вода - все, что ему сейчас необходимо, об остальном он подумает позже.

- Утром. Утром я дам ей свое согласие, - пробормотал Нерожденный, входя в заполненное паром помещение. - Но и ей придется кое-что сделать для меня, - неожиданно для себя самого решил мужчина.

Довольная улыбка искривила пухлые губы Неизменного, придавая его лицу хищное выражение, отчего увидевшая ее прислужница судорожно сглотнула. Хорошее настроение хозяина грозило неприятностями для одной из них, и девушка взмолилась, чтобы сегодняшней ночью эта участь ее миновала. Риан умел причинять боль.

***

Этот ужин отнял у Лутарга больше сил, чем безостановочные взмахи киркой с утра до вечера. Обилие вопросов, на которые ему пришлось отвечать, предварительно обдумывая каждое слово, навязчивое внимание, щедро приправленное боязнью, напомнили молодому человеку о том, почему он всю свою жизнь сторонился других людей. И почему в дальнейшем будет поступать также! Ведь даже в этой, вроде бы дружественной компании, Лутарг ощущал себя лишним, допущенным в узкий круг избранных ради удовлетворения болезненного любопытства.

Единственной женщиной, что позволяла себе смело встречать его взгляд, была дочь коменданта. Именно это позволило Лутаргу продержаться и сохранить видимость спокойствия. Но, в то же время, ее открытость напомнила молодому человеку о Литаурэль, которая находилась в руках предателей из тресаиров, и это стало причиной обострения чувства вины.

Он сидит здесь, вынужденный улыбаться и вести пустые разговоры, а Лита… Лутарг даже думать не хотел о том, как чувствует себя Истинная и что с ней в данный момент происходит, боясь, что подобные мысли спровоцируют его на поступок, о котором впоследствии придется жалеть.

Когда с едой было покончено, и, к великому облегчению Лутарга, все вышли из-за стола, к коменданту Анистелы подошел глава дворцовой стражи и что-то зашептал тому, низко склонив голову. Из всех произнесенных слов молодой человек смог разобрать только "гвардеец Антэлы" и "требует немедленной встречи с вами" и решил воспользоваться этим обстоятельством, чтобы сбежать от Аилии, решившей выведать у него о планах руаниданы на будущее лето. Девушку интересовало, намечается ли ранее традиционный для вейнгаров объезд владений и сбор податей.

Извинившись перед Аилией, Лутарг подошел к мужчинам и поинтересовался, что произошло.

- Видимо, срочные новости из столицы, - ответил ему комендант и, обратившись к начальнику стражи, добавил: - Проводите в малую, я сейчас подойду.

- Я с вами, - коротко бросил Лутарг, уставший от витиеватых изречений.

Ему казалось, что выбравшись отсюда, он еще долгое время не захочет ни с кем разговаривать. Несмотря на то, что все его ответы сегодня носили односложный характер, молодой человек наговорился на много дней вперед.

- Если вам так угодно. Буду рад компании, - комендант склонил голову, а Лутарг ответил подтверждающий кивком.

Молодой человек по достоинству оценил крепость характера этого мужчины. При всем при том, что наместник Анистелы испытывал страх перед ним и, вопреки уверениям дочери, не ощущал радости от присутствия брата руаниданы за своим столом, держался он с достоинством и ни разу не позволил проявиться обуревающим его эмоциям. С точки зрения Лутарга - похвальное поведение.

***

Истарг замер в нервном ожидании, когда дверь за сопровождавшим его главой дворцовой стражи закрылась с легким щелчком. Он не представлял, как будет разговаривать с комендантом, не хотел этого разговора, но иного пути вызволить Сарина с Лурасой из темницы не видел.

Молодой человек испробовал все варианты, которые только смог придумать, вплоть до попытки подкупа, но ни один из них не привел к желаемому результату. Ему не только не позволили увидеться с заключенными, но и едва не заперли самого, лишь только благодаря форме столичного дворцового гарнизона он смог избежать собственного бесславного заточения.

Тот миг, когда Истарг, выйдя из таверны, увидел связанного Сарина, шагающего за лошадью гвардейца, и бесчувственную Лурасу, перекинутую через конский круп наподобие седельных мешков, до сих пор стоял у него перед глазами. Лишь предостерегающий взгляд старца не дал ему броситься вперед, чтобы потребовать немедленного освобождения. Сейчас Истарг был рад тому, что послушался старика. Прояви он тогда какую-либо заинтересованность происходящим, сидеть ему в одной темнице с дочерью вейнгара.

Юноша затаил дыхание, прислушиваясь, а затем выдохнул с явным облегчением, когда понял, что звук шагов ему померещился.

Он был не готов! Не знал, что говорить… Не представлял, как убедить коменданта выпустить пленников, не раскрывая при этом, кем они являются. Истарг ни на миг не сомневался, что Лураса желает сохранить свое инкогнито, но вот как это сделать, не имел ни малейшего представления. Не станет наместник Анистелы отпускать из темницы безродных странников, обвиняемых в воровстве у знатных людей. Да и кто бы стал? Особенно когда имеется свидетель, готовый подтвердить обвинение перед городским главой.

Истарг до боли сжал кулаки, чтобы отогнать подступающую панику. "Я справлюсь. Я смогу", - шептали губы молодого человека, словно это могло помочь ему найти нужные слова и убедить наместника в своей правоте.

В конце концов, он обязан это сделать, чтобы оправдать доверие дочери вейнгара! И сделает! - решил юный гвардеец в том момент, когда щелкнул замок, и в комнату вошел комендант Анистелы.

Истарг резко выдохнул, вытянулся, отдавая приветствие, и уже собирался заговорить, когда взгляд его встретился с пылающим синевой взором. Он даже зажмурился на мгновение, надеясь прогнать ужасающее видение.

Лутарга здесь быть не могло! Не должно было быть! Или…

Сердце молодого человека заколотилось с бешеной силой стоило представить, какая участь ожидает его, если сын Лурасы узнает, где находится его мать. Истаргу не требовались напоминания о том, в каком обличие приходит ярость потомка карателей. Сияющий образ был свеж в памяти, будто он видел его мгновенье назад. Гвардеец почти чувствовал, как острые клыки вонзаются в его горло. Ощущал привкус собственной крови во рту. И понимал, что нет такой силы, которая смогла бы защитить его от бело-голубого волка.

В полной уверенности, что его жизнь оборвется через несколько мгновений, Истарг с тихим "Прости" опустился на одно колено.

- Что это значит? - требовательно спросил комендант, озадаченный поведением гвардейца.

Лутарг выглядел не менее ошарашенным. Молодой человек едва сообразил, кто перед ним, когда ощутил удушающую волну страха, вырвавшуюся из Истарга.

- Что ты тут делаешь? Как нашел меня?! - потребовал он ответа, решив, что гвардеец послан за ним Лурасой или Таирией.

- Я не знал, что встречу тебя здесь, - пробормотал коленопреклоненный Истарг.

- Зачем тогда?

- Я к коменданту, - все также, не отрывая глаз от пола, доложил гвардеец.

- И? Я слушаю? - наместник Анистелы переводил удивленный взгляд с одного мужчины на другого, совершенно не понимая причину неудовольствия первого и покаянное поведение второго.

Истарг откашлялся, готовясь произнести слова, которые могут стоить ему головы.

***

Сквозь полудрему, навеянную тихим голосом Сарина, Лураса услышала звон ключей, скрежет отпираемых засовов и грозные приказы поторапливаться, раздаваемые басовитым голосом смотрителя темницы. Женщина приоткрыла глаза, чтобы узнать причину ночной кутерьмы, но вынуждена была зажмуриться, ибо яркий свет нескольких факелов мгновенно ослепил ее. Спросить у Сарина, что происходит, она не успела. Крепкие руки подхватили ее и одним рывком оторвали от соломы, лишив подушки, которой служили колени старика. Раса испуганно охнула и широко распахнула глаза, забыв о режущем свете. Прежде чем зрение успело восстановиться, женщина услышала недовольный, но до боли знакомый рык: "С тобой я потом разберусь!" - и безграничная радость затопила ее.

- Лутарг, - сквозь комок в горле прошептала она и, обвив руками шею сына, положила голову ему на плечо. "Мне это снится", - подсказало уставшее от тревог сознание, и Раса, закрыв глаза, велела себе расслабиться и полностью погрузиться в приятное сновидение.