То, что не все коту масленица и на старуху бывает проруха, Люк понял сразу же после пробуждения. Прибыв на Трауновскую «Месть» мальчик только и смог, что вежливо поприветствовать чисса и остальных встречающих, дойти до каюты, привести себя в порядок и отключиться.

Срубило его резко, неожиданно. Навалившаяся усталость была такой сильной, что Люк рухнул в кровать, полностью выпав из реальности. Он не слышал Теней, проверивших его и убравшихся восвояси после обстоятельного разговора с Акаади, не чувствовал, как забрак сканирует его Силой, обеспокоенно хмуря брови, как внимательно рассматривает кончики его пальцев, недовольно поджав губы.

Он спал и совершенно ничего не ощущал.

Вырвало его из сна ощущение близкой опасности. Люк распахнул глаза, дернув рукой… И понял, что не может пошевелиться. Вообще. Даже рот открыть было невозможно! Замычав, Люк мысленно разразился бранью, обещая кары шутнику, и когда он дошел до точки кипения, в поле зрения появился Акаади.

— Проснулся, ученик? — промурлыкал забрак, с предвкушением глядя на мальчика алыми светящимися глазами, отчего Люк нервно сглотнул. Под ложечкой засосало, интуиция настойчиво сообщала, что Призрак крайне недоволен. И причина недовольства — сам Люк.

— Это хорошо…

Одеяло отлетело в сторону, Сила, сжимавшая тело, исчезла, в следующий миг за ухо схватили призрачные, но от того не менее твердые пальцы Акаади. Люк взвыл:

— Учитель!

— Не нравится?! — злобно зашипел Призрак, вытаскивая засопевшего и скривившегося от боли ученика из кровати. — Ничего! Привыкай! Это только начало!

— За что?!

— А ты не догадываешься?! — разъяренно заорал забрак, продолжая держать стоящего на цыпочках мальчика за ухо. — Так я тебе напомню! С чего это ты решил, что самый умный, а? Ученик?! Почему ты посмел отрабатывать Молнию без присмотра?!

Тяжелый подзатыльник отбросил ребенка на середину комнаты. Люк сначала зашипел от накатывающей ярости… Но тут же потупился, пытаясь держать себя в руках. Взбешенный Призрак замер напротив него, сложив на груди руки.

— Я разрешал тебе отрабатывать технику не под моим наблюдением? — процедил Акаади, от него исходила ясно ощутимая жажда крови.

— Нет, Учитель, — Люк замер, опустив голову.

— Так почему ты нарушил мой запрет? — от шепота призрака Силы в каюте ощутимо похолодало. — Что стало причиной?

— Гордыня, Учитель, — Люк смотрел в пол, лицо его побледнело. Конечно, отношения у него с Акаади складывались очень нетипично для ситхов: забрак не прессовал его морально и физически, выжимая все соки, не издевался, не играл на нервах, как на струнах… Люк расслабился, забывшись… Непростительная ошибка.

— Возгордился… Я вижу, ты забылся, ученик… — вокруг Призрака начала сгущаться Сила. — Повел себя недопустимо… Решил, что знаешь лучше, чем твой Учитель…

Мальчик опустился на колено, упорно смотря в пол.

— Моя вина, Учитель. Раскаиваюсь и прошу милости.

Забрак замер, рассматривая неподвижного мальчика.

— Нарушив запрет, ты подверг свою жизнь опасности. Твое тело сейчас уступает по мощи твоей Силе. Молния недаром считается такой опасной… Она пожирает внутреннюю энергию адепта, его собственную Силу. Стоит хоть на миг утратить контроль — и увечья или смерть гарантированы.

Забрак медленно обходил по кругу не поднимающего голову ученика, размеренно роняя слова:

— Тебя спасло то, что в первый раз ты использовал не свою энергию, а энергии твоих отца и деда, пропуская их через себя. Именно поэтому я тогда тебя не остановил… Не было вреда, кроме небольшого истощения. В этот раз тебя спасло то, что ты вовремя вспомнил свой первый опыт применения этой техники… Тебе повезло, ведь тело начало реагировать — кончики пальцев слегка опалены. Мелочь… Но она весьма показательна. У тебя налицо истощение, нервные окончания местами повреждены. Ты едва не разрушил свой организм. Ты посмел своевольничать… И будешь за это наказан.

Призрак помолчал, глядя на стоящего на колене ребенка, застыв прозрачным изваянием.

— Однако дело даже не столько в том, что ты подверг себя опасности. Хвала Силе, остатки соображения у тебя были и ты вовремя смог остановиться. Меня удручает другое…

Акаади недовольно поджал губы, потирая подбородок пальцами.

— Сила Силой, техники техниками… Что является самым опасным оружием во вселенной, ученик?

— Разум, Учитель, — тихо произнес Люк, начиная понимать, что он что-то упустил. Забрак кивнул:

— Именно. Разум. Покажи мне сцену в ресторане.

Люк поднял на забрака взгляд, Акаади прищурился. Два потока сознания соприкоснулись на миг, объединяясь… Призрак тяжело вздохнул, покачав головой. Вид у него был недовольный и разочарованный.

— Итак, что ты понял, ученик?

Люк обреченно закрыл на пару секунд глаза и покаянно опустил голову.

— Что я — идиот, Учитель.

— Поясни.

— Поведение этих разумных. В ресторане такого класса пьянчуги не цепляются к другим посетителям. Они не обратили внимания на охрану, они вели себя слишком нагло, они пошли за нами, хотя видели Теней, они проявили агрессию… Словно их натравили.

— Скажи, Люк, что ты должен был сделать в первую очередь?

— Допрос, Учитель. Я должен был их допросить, обязательно надо было просмотреть их сознания, как можно более тщательно. И только после прояснения всех непоняток я мог позволить себе развлечься. Только после этого.

— Именно, ученик. Вот чем я недоволен.

Акаади вздохнул, покачав головой.

— Ты разочаровал меня, Люк. Чему я тебя учу? Думай. Твой разум — это твое оружие превосходства. Можно заблокировать Силу, можно искалечить, можно убить… Твой разум — это единственное, что всегда с тобой, единственное, что поможет тебе выйти с честью из всех ловушек и сокрушит твоих врагов. Ты не подумал. Я разочарован.

Забрак остановился перед ребенком, взял его за подбородок и поднял лицо.

— Ты повел себя как маленький ребенок… Несмышленое дитя. Поэтому и наказание будет соответствующим: два месяца без сладкого, в любом виде. Включая и сахар в травяном отваре.

Глаза Люка расширились, от него плеснуло ужасом. Два месяца без сладкого! Он не переживет… Перед глазами мелькнули запасы, лежащие в рюкзаке, а также великолепные десерты, которые готовили на «Мести». Про императорского кондитера и вспоминать не хотелось. Во избежание нервного срыва.

— Два месяца?! Учитель…

— Да, Люк. Два месяца! — забрак паскудно ухмыльнулся, глядя на замершего в шоковом состоянии ученика. — Впрочем… есть альтернатива.

Забрак подошел к столику и взял с него длинный пластиковый прут толщиной в палец.

— Я могу заменить наказание на физическое. Порка. Что ты выбираешь, ученик?

Люк облегченно выдохнул, смотря на прут практически с любовью.

— Порка, учитель! Готов принять наказание!

— Что ж… Раз готов… Десять ударов. Считай.

Свист, на спину обрушился удар. Люк закусил губу, сжимая кулаки.

— Раз!

* * *

Собирающиеся на завтрак офицеры разрушителя с интересом ждали прихода своего необычного пассажира. Открылась дверь, в столовую вошел мальчик, коротко поклонившись.

— Приветствую, господа офицеры.

— Доброе утро, господин Люцифер… — улыбнулся Траун, после чего присмотрелся к мальчику внимательнее. Ребенок шел медленно, неестественно прямо держа спину, словно подражая военной выправке, но чисс видел, что это не так. Люк неторопливо подошел к стулу и аккуратно присел, не касаясь спинки.

— Кому как, коммандер…

Ребенок крайне осторожно пошевелился, устраиваясь поудобнее, на лице мелькнула страдальческая гримаса.

— Что-то случилось? — Траун наложил на тарелку мясо и салат и поставил ее перед мальчиком, в глазах которого мелькнула горячая благодарность.

— Да. Я забыл кое о чем, совершив самонадеянную глупость. За что и поплатился. А ведь обещал себе помнить…

— Что именно? — поинтересовался чисс, наблюдая, как осторожно мальчик двигает руками и как неестественно ровно сидит.

— «Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы…» — процитировал Люк, в синих глазах мелькнуло что-то темное. — Я забыл, что гордыня ведет к падению. Мне напомнили.

— И вы не возражали?

— Нет. Я рад, что мне напомнили о моих недостатках.

Ребенок осторожно отложил вилку и потянулся за травяным чаем. Бросивший быстрый взгляд чисс отметил напряженность и явную болезненность движения.

— Знание особенностей своего характера — путь к вершинам.

— Да, — скривился Люк. — Главное, не свернуть себе шею в процессе.

* * *

Как ни странно, после профилактической порки отношения Люка и Акаади нисколько не изменились. Все-таки сознание у него почти взрослое… временами, так что Люк был даже рад этой взбучке. По одной простой причине: он отлично понял, насколько хорошо это стимулирует. Увы, но он привык, что весь из себя такой крутой и в белом и вообще умный, аж жуть… Акаади очень вовремя спустил его с небес на грешную землю, убедительно доказав, что думать — полезно.

Опаленные кончики пальцев ясно и недвусмысленно указывали, чем могла закончиться его самодеятельность, а ведь достаточно вспомнить Императора из видений… Изувеченный, страшный, как атомная война, полубезумный… Стать таким в шесть лет? Нет уж…

Кроме того, откровенным садистом забрак все-таки не был. Увидев, что ученик отлично все осознал и понял, что это было для его же блага, Призрак тут же превратил наказание в часть обучения: с таким энтузиазмом Люк техники исцеления еще не разучивал.

Конечно, мгновенного исцеления не было, но первое, что освоил Люк — как уменьшить боль при ранениях. Через час упорной медитации он уже мог более-менее нормально двигаться, не завывая от невероятных ощущений, а еще через час он вообще не чувствовал, что у него что-то болит.

Время перелета на Корускант мальчик потратил с пользой, как раз успев заживить рубцы. Теперь к спине можно было прикоснуться, хотя некоторые следы еще оставались, так что неделя-две — и на коже ничего не останется.

Впрочем, боль и прочее его не слишком волновали: заживет. Удручало другое: узнать, кто именно натравил на него теплую компанию гопников, было невозможно, он сам уничтожил их, и теперь оставалось только предполагать. Впрочем, вывод Люк сделал: кто-то за ним следит. Кто-то достаточно могущественный для того, чтобы осуществить такую проверку, и кто-то достаточно терпеливый для того, чтобы все это провернуть.

Он много времени потратил на разбор своих ошибок и анализ ситуации под руководством Акаади. Что ни говори, но Люк считал, что ему редкостно повезло заиметь в учителя того, кто стал ситхом осознанно, того, кто считает, что в первую очередь адепт Темной стороны должен думать, а не крушить все в припадке ярости, потакая своим желаниям.

В общем, было над чем поразмышлять…

А еще Люк с огромным удовольствием беседовал с Трауном… Физика — физикой, а мозги тоже тренировать надо.

* * *

Комлинк лежал на столике, притягивая взгляды и заставляя нервничать и размышлять. Такое предложение и от такого… человека… Оно дорогого стоит. Лари вообще пару дней походила на неисправного дроида: ни на что не реагировала, ходила, натыкаясь на стены, и постоянно «зависала».

Наконец, переварив как следует произошедшее в ресторане, боевые друзья решили обсудить неожиданное предложение.

— Что скажешь, Лари? — генерал потихоньку цедил травяной чай вприкуску со сладкими сухариками, Маравва наслаждалась крепким кафом со специями и конфетами.

— Что все это очень странно, — философски глядя на комлинк, подцепила очередную сладость женщина. — Начать стоит с самого мальчика. Ты видел, Рам, он… отличается.

— Ну так… — хмыкнул Кота. — Сын Вейдера…

— Не в этом дело, — покачала головой Лари. — Не в этом… Он… словно старше.

— То есть? — заинтересованно поскреб ногтем щеку генерал. Лари уставилась в потолок, подбирая слова.

— То есть… Слишком четкие движения. Ему почти шесть. Где детская неуклюжесть? Пусть его тренируют, но… Он двигается как взрослый, а не как ребенок! Слишком уверенно, никаких лишних движений, суетливости, неловкости и прочего. Дальше. Слишком четко говорит. Дикция да и не только… Не похоже, что он просто заучил речь или что-то подобное. Нет. Она была естественной. Экспромт, но очень удачный. Дальше… Поведение. Уверенность, осознание своих возможностей. Дальше… Охрана. Они реагировали на него, как на взрослого, разумного подопечного, а не шебутного ребенка, которому не знаешь, что в голову стукнет в следующий момент.

Генерал прищурился, вспоминая, и кивнул. Действительно, это и он отметил. Редкостное взаимопонимание.

— Дальше. Ты видел, как он отреагировал на попытку наезда? Ребенок вел себя, словно глава семьи, защищающий родню, находящуюся под его опекой. Одним жестом отмел все возможные возражения. Кроме того, он не развернул конфликт в полноценное противостояние, прекратив его резко и быстро после обдумывания вариантов, возможных в данной ситуации. Хотя все могло быть гораздо более… неаппетитно, учитывая личность его отца. И это — только в первом приближении. А о чем мы и не догадываемся? Кстати, что там с этими идиотами, которые пошли за мальчиком?

— Ничего.

— Что значит — ничего?

— То и значит. Просто растворились в пространстве. Однако вспоминая тот факт, что это контрабандисты, залетные, можно предположить, что они просто улетели куда-то, вот и все…

— Однако ты в это не веришь, — спокойно посмотрела на своего друга Лари. Кота хмыкнул:

— Нет, не верю.

— Почему?

— Как ты сказала, учитывая личность его отца…

— В шесть лет? — подняла бровь женщина. Генерал уставился в стену, вспоминая окутывающую ребенка Силу. Темное облако, пронизанное тонкими и редкими лучами Света.

— В шесть лет, — кивнул Кота. — Ты просто не видела, Лари… Ты просто не видела…

— Что будем решать?

— Созываем всех. Предложение было сделано не только мне, но и тебе, и всему отряду.

— Да, я помню, — кивнула Лари. Кота оперся на руки, уставившись на комлинк.

— Я созову всех, надо что-то решать. Через три дня — встреча с Кеноби. Надо спешить.

* * *

— Что такое «падение»? — чисс, держащий в руках чашку с кавера, удобно расположился в кресле. Сидящий напротив Люк сосредоточенно шевелил пальцем конфеты в коробочке, соображая, какая же будет вкуснее. Определившись, он вытащил желанную конфету, развернул и принялся тщательно пережевывать, пока живущие отдельной жизнью пальцы сворачивали фантик в замысловатый цветок.

— «Падение»… Данный термин отражает происходящий с разумным процесс, те изменения, которые происходят при смене приверженности к Светлой стороне Силы на Темную. На самом деле стать Темным можно двумя путями: «падение» и «переход». Цель процесса одна, но вот результат… Он может очень сильно отличаться.

Люк достал еще одну конфету и потянулся к своей чашке.

— «Падение»… Резкий, очень болезненный процесс, как для самого одаренного, который его переживает, так и для окружающих. Мгновенный слом всех жизненных установок и замена их другими. Если провести аналогию, это можно сравнить с пересадкой сердца. Представьте, что разумный решил пересадить себе сердце. Резко. Прямо сейчас. По каким-либо причинам… Надо бы подготовить все к операции, но разумный этого не делает. Он просто вырывает сам себе сердце, берет другое, лежащее перед ним, вставляет в грудь… Все заживает практически сразу, смерть ему не грозит… Но вот наркоз ему никто не дает, операция проходит при полном сознании, он все чувствует и ощущает, отрубиться невозможно. Кроме того, учитываем, что все делает он сам… Приятного мало. Шок от боли, от того, что теперь у тебя внутри нечто чужеродное, а с этим еще жить… И происходит все на ходу, в толпе, никакой стерильной операционной.

— Окружающим весело…

— Не то слово… Тех, кто смог пережить все это, называют Падшими. Особый нюанс — «пасть» может только тот, кто был Светлым.

— А «переход»?

— «Переход»… Если «падение» происходит резко, в связи с какими-то внешними или внутренними обстоятельствами, под влиянием импульса, то «переход» — это результат обдуманного поступка. Разумный прикидывает так и этак, размышляет, осознанно склоняясь к противоположной стороне Силы. Это процесс не быстрый. Он не калечит психику, все идет плавно, в более щадящем режиме. Постепенно.

Траун отпил ароматный густой напиток, наблюдая за сворачивающим фантик замысловатой фигуркой мальчиком. Люк смотрел куда-то в даль, явно что-то вспоминая.

— Вы несколько раз говорили, что «упали». Вы имели в виду этот процесс или нечто другое?

Ребенок странно усмехнулся, откладывая свернутую улиткой фольгу.

— В моем случае имело место и то и другое. Вначале я принял Тьму осознанно. И только затем я «упал».

— Такое возможно?

— Всякое возможно. И «просветление» в том числе.

* * *

— Итак, ваши выводы? — сидящий в кресле мужчина обвел расположившихся вокруг большой каменной чаши разумных требовательным взглядом. Тягучая вязкая жидкость замерла гладким черным зеркалом, хотя еще пять минут назад она закручивалась бешеным смерчем под тяжелыми взглядами присутствующих.

— Будущее нестабильно и неопределённо. Дитя одним своим появлением внесло хаос.

— Стабильность нарушена. Сломана основная возможная временная линия…

— Пять поддерживающих вероятностей отмерли. Еще три — под угрозой.

— Он порвал весь узор!

— Теперь придется идти обходными путями.

— А это потеря времени и средств!

— Ваши предложения?

В зале воцарилась тишина, разумные замерли, прикидывая варианты. Раздался вздох.

— Предлагаю дать Ищейкам возможность заработать. Тем более, — небрежное пожатие плеч, — мы ведь к этому готовы?

— Ликвидация возможна, — один из закутанных в широкие одежды разумных пошевелился. — Слухи о гениальности ребенка явно преувеличены. Да, он смог ментально воздействовать на пешку, так что? Это умение присуще всем. Понятно, что в шесть лет такой результат могут показать очень и очень немногие, что с того? Но ведь было! Он не уникален. Следующее… Сила показала, что мальчик не предпринял никаких шагов для прояснения ситуации, он просто и незатейливо развлекся. Ребенок, что ж вы хотите…

Послышались смешки, сидящие зашевелились.

— Не определил направленное на него внимание и смутную угрозу… Так что… Ничего сложного в том, что предстоит сделать Ищейкам, не вижу.

— Значит… — глава собрания осмотрел сидящих.

— За.

— За… за… за…

— Превосходно.

Мужчина нажал на лежащий на широком подлокотнике кресла небольшой металлический диск с палец толщиной и спрятал его в складках мантии.

— Всё. Да пребудет с нами Тьма.

* * *

Люк с замиранием сердца смотрел, как прямо по курсу вырастает громада «Истца». Все-таки эта вселенная потрясала своими техническими возможностями: многокилометровый корабль, и он еще и летает! И как летает! А сколько всего на борту! А численность экипажа! Летающий город…

Шаттл зашел на посадку в ангар, плавно опустился на опоры. Люк поправил лямку рюкзака и поспешил к отцу, встречающему его после двухнедельной разлуки. Охрана дисциплинированно шла рядом, сзади ковылял Энсин.

— Здравствуй, отец! — мальчик просиял улыбкой, подходя к массивной черной фигуре, закованной в доспехи.

— Здравствуй, сын, — глубокий голос Вейдера наполнил помещение. — Как поездка?

— Замечательно! Я всё расскажу! И подарки привез!

— Великолепно, — констатировал ситх, от которого потянуло довольством. Сын в поле зрения… Всё остальное — не важно.

* * *

— Почему они ничего не предприняли? — высокий худой мужчина нарезал круги по кабинету, протаптывая сапогами дорожку в роскошном ковре. Сидящий на диване Зиндж пожал плечами.

— Значит, не время.

— Но у них была возможность! — отчаянно прошипел Таркин, нервно одергивая манжеты.

— Откуда ты знаешь? — возразил Зиндж. — Раз не… гхм!.. значит, возможности не было! Хватит истерить! Все произойдет при самом благоприятном варианте. Жди. Они никогда не отказываются от заказов и всегда их выполняют. Невзирая на сроки.

— Я понимаю, — процедил Уилхуфф, — но ждать просто невыносимо!

— Потерпишь, не маленький! — отрубил его друг. — Хорошо, что они вообще взялись за этот заказ! Жди! Возможность представится… Рано или поздно. Жди.

* * *

Темнота наполняла камеру для медитаций. Глубокий мрак… И тишина. Глаза ничего не видели, но Сила прекрасно помогала исправить недостатки несовершенного человеческого зрения. Сегодня, сейчас, хотелось погрузиться в мягкие объятия темноты, полностью, без остатка, и чтобы ни один луч света не нарушал его покой.

Вейдер замер в кресле абсолютно неподвижно, даже дыхание практически не поднимало грудную клетку, настолько истончилось. Сила замерла, словно камеру наполняла вода, плотная, тягучая, недвижимая, пропитывающая каждую клетку его тела и распространяющаяся далеко за его пределы.

Медитация длилась уже пятый час, ситх разобрался с источниками некоторых проблем, определив заодно их последствия… Но успокоения ему это не принесло.

Последняя неделя выдалась крайне нервной, Вейдер нутром чуял, всем своим естеством, что на него надвигается самум. Песчаная буря чудовищной силы, и непонятно, сумеет ли он пережить ее без потерь. Впрочем, он… Ладно, он из всяких передряг выходил живым, пусть и не всегда целым, но теперь есть уязвимое место, в которое не преминут ударить враги.

Его сын.

Забавно, умом ситх отлично понимал, что Люк — то еще мелкое чудо, обещающее вырасти в большое чудовище. Безумный, мыслящий какими-то своими странными категориями, имеющий непонятные устремления и оценивающий все своими мерками, зачастую меняющимися по каким-то причинам… Или вовсе просто по желанию. Вейдер знал, что ребенок отнюдь не так беззащитен, как был он сам, к примеру, в его возрасте, что Люк уже убивал, попробовал кровь врага на вкус, но… Это проклятое «но»! Он все равно ребенок! Пусть невероятно сильный, умный и одаренный, но все же ребенок!

А если учесть, сколько раз покушались на самого Вейдера… Ситх уже и считать перестал. Моффы и аристократия грызлись между собой, словно стая нексу, то каждый против всех, то все против кого-то, объединяясь в союзы и разрушая их при удобном случае… И все, вернее, практически все они люто ненавидели Вейдера.

Раньше за то, что он был непонятной величиной, темной фигурой странного статуса, пришедшей из ниоткуда и пользующейся благоволением Императора непонятно за какие заслуги. Теперь — за то, что он вообще есть, за то, что стоит у трона, второй после Императора, и теперь этот статус не изменить, за то, что его так просто не подвинешь, за то, что влиять на него невероятно тяжело.

А теперь все они знают его слабость.

Мужчина вздохнул, аккуратно проводя металлическим пальцем по зависшему прямо перед ним, на уровне глаз, длинному полому цилиндру. Обычный разумный принял бы непонятный предмет за отрезок трубы, только своеобразный, а вот любой одаренный сразу же сказал бы, что это.

Заготовка для сейбера, корпус, в который вставят начинку, превращающую его в произведение искусства.

Конечно, все это сделает Люк лично, но вот оболочку Вейдер решил изготовить сам. Пока что это просто отрезок трубы длиной семьдесят сантиметров, чтобы хватило с запасом, мало ли как у его сына фантазия сработает и что Сила подскажет, пусть лучше лишнее отрежет, чем материала не хватит.

Поистине императорский подарок, учитывая то, что сделана оболочка была из фрика, невероятно прочного материала, способного противостоять световому мечу, а также имеющему неоспоримое преимущество перед другими подобными металлами, например мандалорским железом — вес. Он гораздо легче, учитывая, что Люк решил делать длинный меч, это просто подарок Силы. А еще металл прекрасно поддается ковке, он не столь сложен в обработке, как поющая сталь, также достаточно легкая, что и позволило сделать выбор не в пользу последней.

Люк вставит туда все необходимые микросхемы и, самое главное, кристалл или кристаллы. Один у него уже есть — жемчужина крайт-дракона. Ситх задумчиво хмыкнул: интересно, какого цвета будет меч его сына? Учитывая его направленность? Жемчужина дает лезвие жемчужно-белого цвета, невзирая на свою окраску, хотя… возможно изменение оттенка. Добытая Люком была черного цвета, самого редкого. Возможно, он захочет добавить еще кристалл или даже несколько? Есть над чем подумать, чтобы отвлечься.

Пальцы и оболочка соприкоснулись с металлическим звоном, заставив Лорда вздохнуть. Встав, Вейдер подхватил ее рукой и вышел из камеры. На душе у ситха было неспокойно.

* * *

— Что с тобой, Люк? — Акаади внимательно смотрел на погруженного в себя ученика. Мальчик поднял на него затуманенные глаза:

— Я не знаю, Учитель. Что-то грядёт. И я не могу понять, что именно. Такое впечатление, что я стою под горой, а на вершине формируется лавина. Я не знаю ни времени, когда она сойдет, ни места. Я даже не знаю, в какую сторону бежать и успею ли я вообще это сделать. И стоит ли это делать вообще! Может, проще закопаться сразу, вдруг повезет!

Мальчик в сердцах бросил в мишень нож, проследив краем глаза траекторию его полета. Забрак задумчиво поскреб пальцем височный рог:

— Медитации?

— Не помогают. Все только хуже становится.

— Плохо… Знаешь, давай попробуем совместно.

* * *

— Все готово?

— Установлено пять ловушек, еще три готовятся.

— Срок?

— Три месяца.

— Хорошо…

Маленький пухлый мужчина с округлым брюшком задумчиво посмотрел на лежащий перед ним кристалл с данными. Здесь было указано то, за что все моффы поголовно отдали бы огромнейшие деньги и пошли на любые уступки: данные о том, где будет жертва через три месяца. Предсказатели и аналитики совершили истинное чудо: смогли раздвинуть границы неведомого, откинув вуаль, скрывающую будущее.

Десять самых вероятных вариантов. Десять мест, которые, возможно, посетят. Десять ловушек.

Огромные расходы и нервное напряжение, ведь жертва — личность публичная, охраняемая, к тому же обычно обитающая в таких местах, куда проникнуть необычайно тяжело. Однако через три месяца жертва выйдет из убежища и даст им шанс выполнить заказ.

Алиби уже подготовлено, ложные исполнители — тоже. Все уже наготове…

Скоро. Еще немного… Совсем чуть-чуть.

* * *

— Итак, теперь вы проинформированы и знаете, что нам предлагают, — хриплый голос генерала заполнил обширное помещение, в котором собрался весь подчиненный ему отряд. Кота окинул сидящих мужчин и женщин тяжелым взглядом, вздохнул и приложился к чашке с крепким кафом. Хотелось принять чего-то покрепче, но Рам запрещал себе даже думать о таком: это потеря ясности сознания и контроля, а сейчас это смерти подобно. Упустить хоть что-то означает лишиться всего, что у них есть. Включая жизнь.

Неожиданно для самого себя генерал стал объектом интереса необычайно опасных личностей, игнорировать которых не получится при всем желании, а именно: Кеноби и… Люцифера.

Рам знал Кеноби, пусть и не очень хорошо, лично они встречались не часто, но ему и слухов хватило, а в особенности анализа Лари этих самых слухов. Очень, очень опасный противник. Настоящий дипломат, мягкий и добрый на первый взгляд, но очень жесткий и расчетливый на второй. А учитывая обитающих в его голове тараканов по поводу Силы и прочего… Вдвойне опасный.

Про Люцифера было известно очень немного, и это еще мягко сказано, но Рам знал основное: может, это и ребенок, пусть и необычный, но он опасен даже не сам по себе, а тем, что за ним стоят Вейдер и Император. Империя. Вся мощь военной машины, все возможности разведки, вся власть и влияние, сосредоточенные в руках стоящих на вершине этой пищевой цепочки.

Генерал не обольщался: Кеноби мог испортить жизнь, мог убить… Он собирает недовольных, которые всегда найдутся, а уж в этой ситуации… Сенаторам, бывшим и нынешним, очень не нравилось ограничение их свобод. Не в смысле ограничения личных свобод… Нет, их возмущало то, что теперь властью и влиянием, которые были сосредоточены только в их руках и использовались так, как было необходимо лично им (об остальных думали в последнюю очередь), пришлось поделиться. И очень существенно поделиться.

Теперь приходилось действовать с оглядкой на Императора, который почему-то терпеть не мог, когда нарушают установленные им законы. Кота часто думал над тем, как изменилось все вокруг с приходом ситха к власти. Многое ему не нравилось, многое он не одобрял… Иногда Палпатин очень сильно закручивал гайки. Но были и положительные моменты… В целом, если рассудить трезво, не отвлекаясь на личности и пропаганду, сдвиги в лучшую сторону все-же были. Пока не слишком заметные, но они были. Тот же запрет на рабство, к примеру… Или возможность окоротить наглого высокопоставленного взяточника…

А теперь неожиданное предложение от Вейдера (Рам и Лари склонялись к версии, что это инициатива бывшего Избранного. Или не бывшего… Кто его разберет), переданное его сыном, а также попытка вербовки от Кеноби. Прямо не знаешь, что предпочесть!

Конечно, можно было плюнуть на все и свалить куда-нибудь в Неизведанные регионы, но… Это на самый крайний случай. Да и вообще… Не выход.

— Итак? Какие есть соображения? Мысли? Хоть что-то? — хмыкнул Кота. Подчиненные переглянулись.

— Мыслей много… — задумчиво начал капитан Гаррен, заместитель и правая рука бывшего джедая. — И даже не все из них нецензурные…

— Озвучишь?

— Можно, — кивнул массивный мужчина, сейчас одетый для разнообразия не в доспех, а в обычную одежду. — Итак, что я думаю по этому поводу. Вариант удрать не катит, не так ли? — серые глаза просканировали генерала. Кота вздохнул:

— Крайний вариант.

— Хорошо… Насколько я понял, Кеноби хочет, чтобы мы вновь изобразили из себя отряды времен Войны клонов. Вернее, он так говорит. Но на самом деле планируется военная операция, скорее всего диверсия. Или что похуже. А если сложить попытку похищения внука Императора и странную активность магистра, возможно, что еще и Йода присоединится…

Здоровяк вздохнул, обведя взглядом внимательно слушающих его рассуждения боевых товарищей.

— Я не хочу, чтобы в один не самый прекрасный день к планете вышел флот и устроил орбитальную бомбардировку.

Сидящие морщились, переглядываясь. Все молчали, слова были излишними.

Генерал поскреб подбородок и осведомился:

— Итак… Кеноби отказываем.

— Да. Да… Да…

Мужчины и женщины кивали, крайне мрачно оценивая перспективы этого сотрудничества для себя.

— Хорошо. Здесь понятно. Что насчет второго предложения?

— Просто поговорить?

— Попробуем. Вернее… — Кота хмыкнул, вспоминая приснопамятного Йоду, — Делаем. Не пробуем.

* * *

Люк уже решил, что генерал попросту его проигнорирует. Почему бы и нет? Самый безопасный вариант, не подкопаешься, он ведь не ставил сроков или условий. Однако за неделю до Дня Империи неожиданно включился комлинк. Изображения не было, только голосовая связь, но и этого было достаточно. Сам факт, что Кота решил пообщаться, уже говорил о многом. Значит, возможны варианты. В принципе, Люка устроило бы даже просто общение, умный человек многое вынесет из анализа самой простой беседы о погоде, однако Кота сумел удивить.

После долгих расшаркиваний и осторожных хождений вокруг да около генерал неожиданно завел разговор об одной из своих операций. Простенькой, по его меркам, но Люк, проштудировавший после встречи на Загобе его биографию, знал, что она имела очень интересные последствия.

Находящийся не в самом выгодном тогда для себя и отряда положении Кота быстро оценил устроенную для него ловушку, совершил маневры, отступил на десять километров… После чего просто и незатейливо разделил отряд на несколько частей, ударив одновременно с разных сторон и выбив всех врагов. Все заняло пять часов.

— Таким образом мы вышли из окружения и сами нанесли удары, — в голосе генерала слышались победные фанфары. Люк сидел на диване, мысленно представляя себе, как все это выглядело в реальности, Акаади, примостившийся рядом, даже не шевелился, запоминая все сказанное, раскладывая по полочкам и готовя для анализа.

— Враг был разбит, мы заняли стратегически важную позицию, что облегчило дальнейшую высадку войск.

— Очень интересно! А что было дальше?

* * *

— Готово.

Неприметная молодая женщина, какая-то серая, блеклая и непримечательная, улыбнулась про себя, удовлетворенно разглядывая результат долгих и упорных усилий. Сколько понадобилось сил, денег и прочего только для того, чтобы незаметно заменить парочку дроидов-уборщиков и одного ремонтника, на которых никто не обращает внимания! И прикрепить «жучок» в строго определенном месте. Так, чтобы найти его могли только при тщательном обыске, а в том, что такой будет произведен, она не сомневалась. Но только после того, как ловушка сработает.

«Жучок» гарантировал, что следствие пойдет по совершенно определенному пути, заранее проторенному и обозначенному флажками, а не туда, куда не надо.

Она окинула все придирчивым взглядом, убеждаясь в качестве выполненных работ, и мягко выскользнула из неприметной ниши, тут же вливаясь в живой поток разумных, спешащих по своим делам. На женщину никто даже не покосился, она была такой же, как все: обыкновенная служащая, ничем не выделяющаяся.

На тонких губах мелькнула улыбка, тут же подавленная, толпа несла ее вперед… Вскоре женщина просто растворилась в этом потоке.

* * *

Шестой День Империи наступил как-то неожиданно. Люк был настолько загружен, что сообразил, что у него День рождения, только взглянув на календарь.

— С ума сойти… — почесал макушку мальчик, рассматривая дату. — Мне уже шесть лет. Будет. Через два дня. Как время бежит!

— И не говори! — хмыкнул Акаади. — Интересно, в этот раз парад будет?

— А как же! Обязательная часть празднования! Папа сейчас всех строит, обещал, что это будет круто!

— Ну, в этом я не сомневался, — сверкнул глазами призрак. — Патриотизм — это дело такое. Наживное. Кстати, а твой День рождения праздновать будем?

— Обязательно! — с предвкушением потер ладони ребенок. — Жаль, конечно, что Леи не будет… Но дедушку что-то беспокоит.

— Это плохо… Так, — нахмурился Акаади. — А что это ты баклуши бьешь? Живо изобрази мне «Малый каскад», все ступени, а заодно и побеседуем на тему «Допрос разумных». Поведай, сколько есть ступеней оного, как их проводить…

Синий сейбер взлетел над головой, плавно опустился наискось, разрубая невидимого противника, описал кривую… Люк танцевал, меняя стойки, практически не отрывая подошвы от пола, одновременно начав отвечать:

— Допрос. Воздействие на разумного с целью получения информации. Бывает психологическим и физическим. Делят на пять стадий: легкий, средний, тяжелый, калечащий, вивисекция. Психологический. Первая стадия…

* * *

Празднование прошло штатно.

Парад, оказавшийся выше всяких похвал, прием, на котором Люк скучал, правда, недолго, после чего сбежал в свои покои: Император и Вейдер нервничали и решили оградить ребенка от общения с аристократами, моффами, военными и прочими. Люк совершенно не возражал. Внимание такого огромного количества людей было утомительным и заставляло дергаться… Так что он решил поговорить с Леей для успокоения нервов.

Болтать с сестрой было легко и интересно. Лея хвасталась подарками, рассказывала новости и делилась слухами, Люк, со своей стороны, поведал о параде и прочем. Наболтавшись, Скайуокер пошел к себе, где обнаружил приятный сюрприз: на столике в гостиной Люка ожидал подарок, увидев который, мальчик принялся скакать от радости.

Корпус для его сейбера.

Акаади весело усмехался, глядя, как ученик вцепился в подарок, ощупывая, осматривая, едва не пробуя на зуб, и стонет от восторга, не в силах выпустить его из рук.

— Ну что ж… С завтрашнего дня начнем потихоньку создавать шедевр.

Люк согласно закивал, гладя заготовку и шепча: «Моя прелесть!..»

Забрак только хмыкнул и премировал ученика отдыхом.

Следующие два месяца пролетели быстро — Акаади спуску ученику не давал, кроме того, прибавились занятия с приходящими учителями: будущему Повелителю Империи начали преподавать языки, ставя произношение, обучая правильно писать, красиво и чисто говорить и прочему. Судя по всему, Палпатин решил, что пора приступать к огранке его талантов.

Люк был не против. Учиться было интересно и познавательно, учителя свое дело знали и даже не обращали внимания на всегда присутствующую рядом охрану. А еще мальчик отметил интересный момент… Вейдер постоянно проверял его по ментальной связи.

* * *

— Нет!

Хриплый крик разорвал тишину, заметавшись между стенами. Вейдер тяжело дышал, невидяще глядя в потолок, обливаясь потом, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди. Снова этот кошмар. Снова…

Не выдержав, мужчина встал и направился в освежитель. Выйдя, он закутался в широкий мягкий халат и буквально рухнул в кресло. Прикрыв глаза, ситх сосредоточился, скользнув по связи, соединяющей его с сыном.

Живой. Здоровый. Спит.

Облегченно выдохнув, Вейдер откинул голову на спинку, царапая пальцами подлокотники. Краткая передышка — и мужчина вновь собрался, начиная анализ посетившего его кошмара. В голову упорно лезли воспоминания о том, что было в первый раз, когда он увидел подобное, но ситх отгонял пораженческие мысли, сосредотачиваясь на настоящем моменте.

Итак, что он видел?

Сын. Люк падает, обливаясь кровью. Тело буквально искромсано, одна сплошная рана. Смерть ребенка наступает практически мгновенно, убийцы свое дело знают. С охраной ничего не ясно. То ли мертва, то ли отсутствует. Но понятно одно: где все происходит. Место. Корускант. На Люка открыли охоту. И это не джедаи, в этом ситх уверен. Нет привкуса Света в этом видении. Кто-то другой. Но кто?

Мужчину знобило… Натянув на лысую голову капюшон халата (хоть ресницы и брови выросли, волосы Люк пока не смог восстановить), ситх плотнее запахнул халат, бездумно глядя в стену каюты. «Истец» величественно висел в черноте космоса, окруженный эскадрой. Готовящаяся военная операция не давала возможности помчаться на Корускант, плюнув на все. Значит, он поступит по-другому.

Бросив взгляд на хронометр, Вейдер встал и начал готовиться. Специальный костюм, броня, накидка. Он привычно одевался, хмуро, сосредоточенно. Как только с плеч стек плащ, ситх направился к платформе связи. По краю засияли синие огни, соединение установилось.

— Что случилось, сын? — голубые глаза Палпатина придавили нервничающего Вейдера.

* * *

Император отнесся к видению сына крайне серьезно. Один раз он уже пустил все на самотёк, второго не будет. Люк не то существо, которым можно пожертвовать. Если с ребенком что-то произойдет… Ситх озабоченно поджал губы, прогуливаясь по огромному кабинету. Если что-то случится — это будет крах. Пойдет такая цепная реакция, что предсказать последствия совершенно невозможно, но они будут просто ужасающими. Это Палпатин знал четко.

Он и сам чувствовал нависшую над мальчиком угрозу, но она была какой-то размытой, неопределенной. Вейдеру в этом отношении было проще: кровная связь. Её практически невозможно разорвать, можно прикрыть, спрятать, и то с трудом, но вот разорвать… И если он видит, к чему может привести невнимание, значит, надо принять меры, чтобы подобное не произошло.

Чтобы не получилось, как тогда.

* * *

— Люк, — Император сидел на диване, рассматривая замершего перед ним внука. Мальчик стоял, гордо вскинув светловолосую голову, сложив руки на груди. Сидиус уже знал, что это означает: ребенок украдкой касается пальцами спрятанного в рукаве оружия, с которым не расстается. Сделанный на Татуине непонятно из чего, постепенно превращающийся в настоящий артефакт простенький нож, на котором мальчик обучается Силовой ковке.

Ситху и самому было любопытно, что же в итоге получится после всех манипуляций. Но это дело не быстрое… Впрочем, не важно.

— Люк, ты должен будешь присутствовать на церемонии принятия присяги. Это очень важный момент, я думаю, ты понимаешь его значение.

— Конечно, — светловолосая голова слегка наклонилась. — Такое нельзя оставлять без внимания. Патриотизм надо воспитывать и взращивать очень тщательно.

— Я рад, что ты это понимаешь, — слегка улыбнулся Палпатин. — Через три дня — выпуск в Академии Кариды.

— Карида… — наморщил нос мальчик, вороша свои знания и пытаясь вспомнить, где он слышал это название. Неожиданно Люк просиял.

— Вспомнил! Родина Кендала Оззеля! Он ее как-то упоминал. А кого там готовят?

— Флотских. А еще начат проект по созданию отделения для подготовки личного состава десантно-штурмовых войск.

— Интересно… — глаза ребенка загорелись, Палпатин хмыкнул про себя. Да уж, гены Вейдера ничем не задавишь. Кораблики, оружие, битвы. Хорошо хоть, в отличие от своего отца, малыш еще и обожает интриговать. Это уже от него, Шива. И хвала Силе за такие милости. Второго Вейдера он бы не пережил. Это немного слишком для его хрупкой нервной системы.

— Сам я не могу посетить данную планету, твой отец сейчас занят, а ты… Пора приучать население галактики к тебе. Готов?

— Конечно! — синие глаза возбужденно заблестели. — Это будет интересно.

— Вот и замечательно, — благосклонно кивнул Император. — Вылетишь через два дня, как раз прибудете к началу. Еще… Тени отправляются с тобой, все.

— С кем я лечу? — деловито поинтересовался мальчик. Сидиус рассмеялся:

— С Трауном.

Люк хихикнул, побарабанил пальцами по скрытому в рукаве ножу.

— М-да… Коммандер будет рад меня видеть. А что после присяги? Домой?

— Нет. Потом ты полетишь на Балморру. Губернатор Белтэйн прислал отчет о разработке новых видов оружия. Вроде все гладко, но есть настораживающие детали. Я хочу, чтобы ты побеседовал с ним. Справишься?

Люк прищурился, снова сжав пальцами предплечье и с облегчением касаясь ножа.

— Если что… На какой ступени допроса мне следует остановиться?

Палпатин откинулся на мягкую спинку, рассматривая в очередной раз поразившего его внука.

— Если будет нормально сотрудничать — на первой. Если будет упорствовать… на третьей. Но это в случае обнаружения чего-то… вызывающего сомнения. Впрочем, с тобой полетят специалисты. Однако ты можешь и должен их проконтролировать.

— Хорошо, Ваше императорское величество, — сладко улыбнулся ребенок. — С удовольствием проконтролирую.

* * *

Палпатин задумчиво застыл посреди сада, радующего взгляд яркими красками. Тихо шелестела листва деревьев и кустарников, от цветущих лиан разносились нежные ароматы, щебетали птицы.

Император не обращал никакого внимания на окружающие его красоты, смотря вдаль и ощущая через Силу, как отлетает «Месть». Вот краткая вспышка… Корабль ушел в гипер, присутствие его внука истончилось и практически пропало. Осталась только связь, сигнализирующая о том, что мальчик жив и здоров.

А вот Вейдер ощущает гораздо больше… Он чует сына через полгалактики и утверждает, что это — не предел. Невероятные возможности! Впрочем, связь старшего ситха с внуком тоже начинает потихоньку крепнуть и раскрываться, иногда преподнося неожиданные сюрпризы. Одни Молнии чего стоят!

Палпатин самодовольно улыбнулся, прикрывая немного глаза — сегодня солнце светило ярко. Перед внутренним взором промелькнуло воспоминание о том, как малыш создавал Молнии. Легко, непринужденно… Понятно, что произошло это благодаря тому, что ребенка в тот момент «несло» на волнах хлынувшей по связи Силы отца и деда… Ну так что? Главное не это, главное, что он смог повторить это, используя свои собственные возможности. Вот что радует…

Шив усмехнулся, закрыв глаза и подставляя лицо теплым лучам. В душе расцветала причудливым цветком темная гордость. Он причастен к появлению сего чуда Силы на свет. Он. Не кто-то другой. Его потомки потрясают вселенную и будут делать это и впредь.

Что Вейдер… Что Люцифер.

Его кровь. Его Сила.

Они рождены для власти.

И его задача, как родоначальника этой династии, проследить, чтобы она не прервалась. Внук — настоящее сокровище: он умен, силен, жесток и коварен. Настоящий Палпатин. Но Люцифер пока что мал и не может защитить себя полностью, значит, надо предоставить ребенку защиту и проследить за тем, чтобы малыш успел вырасти. Во всех смыслах. Сейчас ему шесть… Еще столько же — и справиться с ним будет очень тяжело. А еще через шесть лет — и вовсе практически невозможно.

Были уже видения. Краткие, просто вспышки, но Палпатин ощущал, какой чудовищной мощью будет обладать его внук. Другой ситх на его месте возревновал бы, но он был доволен. Император видел, что верность Люка его семье только окрепнет с годами. Мальчик никогда не предаст, никогда не позволит жажде власти затмить себе разум. Зачем силой вырывать то, что и так будет принадлежать ему по праву?

Для самого Шива это было странно, ведь он убил своего Мастера, обдуманно и хладнокровно. Правило Бейна, которому с огромным удовольствием последовал ситх. Плэгас был… очень жесток. Настоящий ученый… был. И это «был» и сейчас наполняло сердце Палпатина теплом свершившейся мести.

А теперь данное правило дало сбой. Его ученик — его сын. А есть еще и внук. И он будет полным безумцем, если решит действовать в рамках традиции. Может, стоит над этим поразмышлять? Мужчина мысленно поставил отметку в памяти и перешел к настоящему.

Видение Вейдера и интуиция самого Императора настойчиво сообщали, что в данный период времени малышу грозит опасность. Казалось бы, логичнее оставить ребенка во дворце, под присмотром, но ситх прекрасно знал, как коварно поворачиваются новыми гранями послания Силы. Поэтому отослал внука, разрубив не устраивающую его линию.

Это не значит, что мальчик в абсолютной безопасности, однако сделано все, чтобы свести опасность к минимуму. Теневая гвардия сопровождает своего подопечного полным составом, а ведь надо учитывать и «Месть» под командованием Трауна — очень перспективного военачальника. Уже сейчас говорят о том, что чисс — настоящий военный гений. И у этого гения прекрасные отношения с Люцифером, тот отзывается об экзоте сугубо положительно.

Палпатин вздохнул, раскрывая налитые золотым сиянием глаза. Сила шептала, что эта неделя будет очень тяжелой. Ситх расправил плечи и неторопливо направился в кабинет, обдумывая, все ли он учел.

* * *

Честно упертый шаттл пришлось оставить дома. Слишком разрослось сопровождение, чтобы вся эта толпа влезла внутрь корабля, который вообще-то не резиновый.

Тени. Полным составом. Белена, экономка. Ее подруга Делора осталась на Корусканте. Адъютанты, в количестве трех штук. Люк сам обалдел от такого, но дед сказал «надо», и он подчинился. Молодые крепкие парни запросто достанут всё что угодно, обеспечивая его комфорт, ведь гвардейцы сосредоточены на охране его мелкой тушки и для беготни по магазинам, например, не предназначены. Отдельно располагались направленные Императором специалисты по поиску следов махинаций, взяточничества и прочего, чем часто грешили моффы, да и у некоторых адмиралов рыльце тоже было в пушку.

Палпатин искоренял подобное всеми доступными ему средствами, а возможности у него были очень большие. Ситх терпеть не мог, когда кто-то путал собственный карман с государственным, он воспринимал это как личное оскорбление и попытку ограбить именно его. Разговор с такими хитрозадыми личностями был коротким: допрос, зачастую в присутствии Палпатина, а потом… В зависимости от вины подследственного и настроения Императора, было два пути.

Первый. Казнь. Быстро и безболезненно, маленькие расходы и много морального удовлетворения.

Второй. Каторга. Расходы в данном случае возрастали, но и моральное удовлетворение взлетало до небес, а то и выше.

Когда Люк ознакомился с некоторыми указами Императора, то долго потом хмыкал и понимающе кивал. Палпатин был, есть и останется ситхом, и то, что он теперь Император, ничего не меняло. Увы, специфическая дрессура (а назвать это воспитанием язык не поворачивался) очень сильно ломала личность и меняла жизненные приоритеты.

Шив был совершенно не против рабства, только «за». Что поделать, психология ситхов вещь такая… интересная. Традиции, опять-таки… В общем, сам Палпатин против рабства, как социального явления, ничего не имел, однако было одно интересное «но». Оно было большим (два метра пять сантиметров в высоту), имело скверный характер и одно глубокое убеждение: рабство надо искоренить. Любыми средствами.

Энакин Скайуокер ненавидел институт рабства и боролся с теми, кто его поддерживал, с огромным энтузиазмом. Встреча торговцев живым товаром с ситхом всегда заканчивалась для них плачевно, мужчина проявлял недюжинную фантазию, изобретая способы психологической ломки, пыток и казни, тут же испытывая их на попавшихся ему в лапы.

Чего стоит, например, кремация заживо в верхних слоях атмосферы, или сдирание кожи живьем, или медленная шинковка сейбером, при этом подопытный до конца оставался в сознании. И это только то, что Вейдер как-то упомянул в разговоре на данную тему. Ситх, правда, тут же осекся, но Люк заверил отца, что полностью одобряет его методы и убеждения, отчего мужчина повеселел и рассказал пару интересных случаев из своей богатой практики.

Так вот в данном случае возникал конфликт интересов. Палпатин был «за», Вейдер — решительно «против», надо было что-то решать. Или одобрять, или отклонять. Император выбрал третий способ.

Отныне рабство в Империи было официально запрещено. Тех, кто похищал разумных с целью продажи и прочего, ожидала незавидная судьба, однако… Появилась каторга. Каторжанами становились те, кого убить было слишком милосердно, расточительно или опасно. Приговор суда, вживление специального чипа — и вот уже на благо общества в чьем-то конкретном лице пашет еще один недоброволец, и делать это он будет очень долго. Зачастую — всю свою оставшуюся жизнь.

Конечно, всем и так всё было ясно, но… официально рабство в Империи было запрещено.

Вот такие вот двойные стандарты.

* * *

Траун только окинул взглядом всю эту толпу и разместил по каютам. Люк снова поселился в той же, в которой путешествовал в прошлый раз. Соседние заняли Тени и адъютанты с экономкой, создавая зону безопасности для Люка. В принципе, мальчику было фиолетово, сопровождает его обслуга или нет, он мог обслужить себя сам, но вот комфорт… Против него Люк ничего не имел. А уж в исполнении Белены… Девушка не навязывалась, не маячила перед глазами, но теперь Люк получал еду, напитки и прочее, стоило ему только заикнуться об этом, а то и просто подумать, одежда выглажена, аккуратно развешана, обувь начищена… Красота, в общем.

* * *

Карида была зелено-голубой и пробуждала смутную ностальгию. Люк замер, глядя на плывущий в космосе шар, увеличивающийся в размерах: «Месть» вышла на орбиту планеты. Раскололся космос, и из гипера вышли еще два разрушителя — корабли сопровождения. Палпатин отнесся к охране внука крайне серьезно.

Люк слегка улыбнулся, нервно потрогал спрятанный в широком рукаве одеяния шото и скривился. Не было от него отдачи, как от отцовского сейбера или ножа, в данный момент прикрепленного к голени. Мысленно тронув его Силой, Люк ощутил тепло и повеселел. Верное оружие его не подвело и на этот раз, даруя успокоение напряженным нервам.

— Милорд.

— Да, капитан. Иду.

Люк смахнул невидимую пылинку с рукава, поправил воротничок-стойку и направился к шаттлу. Рядом шли гвардейцы в полной экипировке, со световыми пиками в руках, бесшумно скользя по гладкому полу сгустками живого мрака. Идущий между ними мальчик в расшитом золотом одеянии, гордо вскинувший золотоволосую головку, казался юным принцем тьмы. Впрочем… Именно так и было.

* * *

Вспышка.

… Хрупкое маленькое тело падает на пол, заливая его кровью, хлынувшей из многочисленных ран. Синие глаза, секунду назад такие яркие, погасли. В воздухе разливается удовлетворение от хорошо, качественно исполненной работы и страх… Стылый страх, переходящий в дикий, животный ужас, панику, захлестнувшую разумных.

* * *

Вспышка.

Где-то в черноте космоса отчаянно кричит человек, упавший на колени, хрипящий, царапающий металлическими пальцами грудь, словно пытающийся вырвать себе сердце. Синие с золотыми искрами глаза стремительно наливаются янтарём, вязким, густым, с кровавыми прожилками. В них плещется безумие. Вой переходит в смех, от которого трескаются стены, разлетаются пылью предметы и умирают вбежавшие на крик разумные…

Вспышка.

Небо рвут вспышки, и снаряды лепестками погребальных цветов падают на поверхность планеты, выжигая её дотла. Теперь тут царит смерть.

Вспышка.

В нём больше нет разума, только инстинкты. И жажда убивать. Больше ничего. Приходится принять тяжелое, но правильное решение… Лишенный доспехов мужчина падает на пол, прижимая к разрубленной груди руки. Он неверяще смотрит на чудовищную рану, поднимает голову… В желтых огнях мелькает на секунду разум — кратчайшая вспышка.

— Спасибо.

Вспышка.

Слабая девочка, не имеющая и сотой доли способностей, дарованных ей изначально, замкнувшаяся в себе после гибели брата и отца. Но она умна и упорна и сможет произвести на свет того, кто сумеет удержать переданную ему власть над Империей, единственное, что осталось мужчине, но не приносящее теперь ни радости, ни удовлетворения. Только усталость, раздражение и тоску по утраченным навсегда возможностям.

Вспышка.

Время идет, он живет по инерции, надеясь на чудо, на то, что Сила смилуется над ним. Его правнук. Светловолосый младенец, с такими знакомыми синими глазами, единственный шанс на то, что созданное неимоверными усилиями государство не развалится на части окончательно. Сильный, шебутной… От его вида сжимается сердце и хочется кричать в бессильной ярости и агонии. Малыш похож. Так похож на давно погибшего ребенка…

Его внук растворился во тьме, и несомый им свет погас навеки.

Дряхлый старик в широкой мантии с низко надвинутым капюшоном с тоской смотрит в окно.

За ним только вечная ночь… И никакого рассвета…

* * *

Веки поднялись, открылись золотые глаза, запылавшие во мраке спальни. Мужчина вздохнул, массируя занывшую грудь, Сила всколыхнулась, отправляясь по связывающим его с сыном и внуком нитям.

Живы. Они живы.

Палпатин вздохнул и выдохнул, отгоняя липкий ужас видения.

— Этого не будет.

От мощи, вложенной в произнесенные слова, статуя, стоящая в углу, рассыпалась пеплом.