К концу следующей недели никто из них двоих не был уже уверен в исходе этой битвы желаний. Лина устала изображать из себя молчаливую статую, по совместительству первостатейную стерву…

Нет, сначала её даже немного веселила его попытка быть смиренным перед её гневом. Дима старался, она видела, очень старался быть терпеливым и ласковым. Даже больше ни разу не заикался про засос на шее, и вообще перестал от неё что- либо требовать. Дарил цветы, которые она даже не брала в руки, возил вместе с Машей в кино, в парк развлечений. Пытался если не разговорить её, то хотя бы рассмешить. А она?.. Она вспоминала органическую химию, чтобы не видеть и не слышать его и малышку в эти моменты. Иногда просто сбегала подальше от них, отказываясь играть в детские игры. Да и в постели Дима был нежным-нежным, и только добиваясь от неё ответа, овладевал ею. Она злилась на себя, на свое тело, что таяло под его прикосновениями, но ничего не могла поделать с этим. И хотя тело отвечало на его ласки, Лина сдерживала желание прижаться к нему, ответить на поцелуи, с трудом, но сдерживала. После девушка заставляла себя выбираться из его объятий и направляться в душ. Иногда он удерживал её силой (тогда она просто пережидала время, усыпляя бдительность, и уходила позже), иногда присоединялся в душе, иногда повторял все заново. Спустя неделю она поняла что превращается в чистюлю: принимать душ несколько раз в день, это сила! Мойдодыр от неё был бы в восторге. Жигунов же с каждым днем злился все больше. Он взрывался, мог повысить на неё голос, но больше никогда не причинял ей физическую боль, даже неосознанно И это и злило, и удивляло, и было в чем-то приятно одновременно

Подводя краткие итоги прошедшей недели, Лина перевернулась на спину и уставилась в потолок. Был уже второй час ночи, но Дима ещё не приходил. Григорий сказал, что Жигунов звонил и просил передать ей, чтоб она спокойно ложилась спать, он будет поздно. Кстати, об его людях… все они безоговорочно приняли сторону Димы, и каждый старался «ненавязчиво» подтолкнуть её к Жигунову, даже няня и домработница. Впрочем, это не удивительно. Гораздо более странно, что Юля тоже попыталась незаметно склонить её к примирению. Только Маша неосознанно приняла нейтральную сторону, видно тот разговор на качелях хорошо повлиял на неё. Когда дома был её отец, малышка не пыталась настаивать на участии Лины в играх, а вот когда его не было… Лина отдувалась по полной. В принципе, девушка не была против, её больше заботили другие вещи, например: КОГДА ДИМА ЕЁ, НАКОНЕЦ, ОТПУСТИТ? На потолке ответа на этот вопрос не было. А жаль!

Вздохнув, Лина перевернулась на бок и свернулась калачиком. И даже уже начала дремать, когда услышала шум на лестнице. Через пару минут дверь открылась и в спальню вошел (вломился?) предмет её размышлений. Так она думала, открывать глаза, чтобы убедиться в своей правоте категорически не хотелось. В принципе, никем другим вошедший быть не мог, поэтому она благоразумно решила притвориться спящей. Просто не хотелось начинать опять надоевшее противостояние, а так глядишь и пронесет.

Дима подошел к Лине и присел рядом с ней на кровать. Осторожно, чтобы не разбудить, дотронулся до её щеки, убирая мешающийся локон, и нежно провел большим пальцем по щеке, по нижней губе. Замерев, Дмитрий впитывал её такой умиротворенный образ, стараясь не думать о прошедшей неделе бесконечной борьбы с ней. Её нежелание общаться с ним просто выводило его из себя. Но больше всего задевало её полное безразличие к нему и его попыткам примирения. Он знал, что будет трудно, знал, но сейчас ему казалось что это не просто сложно, это невозможно. Лина не сдастся, не уступит ему в этот раз. Но отступить он не мог, ибо это означало самое страшное: ПОТЕРЯТЬ ЕЁ. Он вновь провел большим пальцем по нижней губе и прошептал.

— Что же ты со мной делаешь, котенок? — не удержавшись, все же быстро поцеловал её. Лина сквозь сон поморщилась, отворачиваясь, и что-то неразборчиво пробормотала. Он отпустил её, не желая будить. Со вздохом встал и направился в ванную.

Вернувшись после душа, он забрался в кровать и осторожно притянул к себе девушку. Лина вновь что-то протестующе забормотала, но не проснулась, а поворочавшись, утихла в его объятиях.

Лина буквально заставляла себя дышать ровно и, главное, не напрягаться. Иначе бы она выдала себя с головой. А судя по состоянию и настроению Димы, в противном случае их секс опять, как в самом начале, продлился бы до рассвета. Жигунов опять был пьяным и воспоминания о его шепоте в аналогичных обстоятельствах: ты нужна мне, и последующей за этим ночи, заставляли её ещё более рьяно продолжать «спать». Слушая его размеренное дыхание, она сама не заметила, как заснула, не чувствуя никакого неудобства от его слишком крепких объятий.

А проснулась она от своего собственного громкого стона удовольствия. Спустя всего пару мгновений её тело сотряслось от невероятного оргазма. И снова стоны удовольствия и пальцы в волосах Жигунова…

Ещё не до конца осознав, что произошло, Лина почувствовала, как губы Димы стали подниматься выше к животу, обведя языком пупок, он продолжил движение вверх. Не давая времени прийти в себя, его пальцы продолжили ласкать центр её чувственности, как всего минуту назад ласкал язык. Подняв взгляд, Жигунов отметил, какой страстью горят её глаза, а руки против воли обнимают его, но только услышав ещё один стон не выдержал и резким движением овладел ею. Резкие глубокие проникновения, и её движения навстречу быстро подвели их к оргазму. Стоны слились в единый выдох, когда они одновременно достигли пика наслаждения. Дмитрий наслаждался этим мгновением полного единения, когда почувствовал, как Лина приходит в себя и медленно, но верно отстраняется от него. На мгновение он поддался давлению её рук, чтобы тут же резко притянуть её обратно. И от этого невольного движения, он почувствовал как желание вновь начинает просыпаться в нем. Он все ещё был в ней, удерживая свой вес на одной руке, и её близость возбуждала его невероятно. Теперь торопиться он не будет, а будет наслаждаться каждым мгновением близости, — решил он, и в этот момент почувствовал, как Лина пытается отодвинуться от него. Взглянув на её лицо, он убедился, что она окончательно проснулась и решила продолжить надоевшую битву. Её глаза изучали потолок, в то время как зубы прикусили нижнюю губу. Зажав её лицо в ладонях, он наклонился и собирался поцеловать её. И в этот момент она посмотрела на него с таким презрением, что это невольно заставило его остановиться. Он видел, что она с ещё большей силой прикусила нижнюю губу, как будто пыталась сдержать слова, рвущиеся с языка. Пыталась, но не смогла.

— В следующий раз можешь вообще меня не будить, — с сарказмом выпалила она. Воспользовавшись его растерянностью, она резко оттолкнула его и подлетела с кровати. И даже успела сделать пару шагов, когда Дима догнал её и, схватив за плечо, развернул к себе. Его лицо, весь его вид кричал об его бешенстве, но он старался говорить спокойно.

— Вот скажи: в чем ты обвиняешь меня?! Что тебя так злит? Я виноват в том, что хочу доставить тебе удовольствие? Или в том, что несмотря на все твое нежелание и твое сопротивление ты получаешь наслаждение от нашей близости? — Дима дотронулся до её щеки, приподнимая лицо Лины. На миг их взгляды встретились, и девушка тут же отвела глаза, принимаясь изучать стенку за его спиной. Она уже пожалела о своей минутной слабости, когда все же высказалась: надо было как обычно промолчать. Дима сжал её подбородок, привлекая к себе внимание. — Или ты злишься, что не смогла сдержать стоны удовольствия?.. Молчишь? Не желаешь разговаривать? Но ведь ты знаешь, что я и сейчас могу довести тебя до оргазма. И разница будет только в том, что сейчас ты будешь до последнего цепляться за простынь, не желая меня обнимать и до последнего прикусывать губу, чтобы не застонать. А смысл в этом? — Дима ждал ответа, уже понимая, что его не будет. И от этого злость его только нарастала. — Черт возьми, Лина!!! Перестань уже все так драматизировать! Что такого ужасного я сделал? Доставил удовольствие? Не дал тебе сдерживаться? — ещё сильнее сжав подбородок, он буквально заставил её взглянуть на него. Презрение, что опять горело в её взгляде, теперь только подлило масло в огонь. — Хорошо. Ладно. В чем я в принципе виноват перед тобой? Заставил вернуться сюда? Похитил сестру? Так я ничего плохого ей не сделал. Моя вина, в том что хочу быть с тобой? В том, что ты свела меня с ума? Но ты сама привязала меня к себе! — с трудом, но Лине удалось сохранить спокойствие и не фыркнуть в ответ. Дима схватил её за плечи и встряхнул. — Что ты хочешь от меня? Мне что теперь умолять тебя, чтобы ты хотя бы посмотрела на меня? Заговорила со мной? Улыбнулась? Ты хочешь, чтобы я на коленях просил тебя об этом? — осознав, что опять причиняет ей боль, Дима заставил себя ослабить хватку. Притянув её к себе, он прошептал почти ей на ухо. — Этого не будет. — он поцеловал её в шею, после чего, отстранившись, задумчиво посмотрел ей в глаза. — А может, мне стоит снова пригрозить? Что если ты не будешь со мной разговаривать, то… тогда я не буду отпускать тебя домой. — Лина, наконец, посмотрела на него далеко неласковым взглядом. Дима деланно безразлично пожал плечами и продолжил мысль. — А что? Ты же итак нарушаешь наш уговор про не сопротивление… Каждый раз противишься близости. — И Лина опять не сдержалась. Очень тихо, но четко сказала.

— Только попробуй, и ты пожалеешь об этом. Ты узнаешь, что такое мое настоящее сопротивление, — она уже все взвесила: родным можно будет позвонить и предупредить, но идти на поводу у Жигунова она больше не будет. Хотя на какой-то миг ей даже захотелось доказать, что даже если он заставит её с ним общаться, это ничего не изменит. Лина попыталась отстраниться, но Дима крепко удерживал её на месте. — И по крайней мере не сможешь прикрываться красивыми словами, под тип «доставить тебе удовольствие». — Дима нежно дотронулся до её подбородка и честно признался в подначке.

— Это было просто рассуждение вслух. — не обращая на взбешенный взгляд девушки, Дима насмешливо продолжил. — Зато теперь я точно знаю, что ты, по крайней мере, меня слышишь. — Лина дернулась, вырываясь из его объятий. И Жигунов выпустил, давая ей свободу, но когда она уже дошла до ванны, все же сказал вслух. — Я тебе ещё не говорил? Ты просто очаровательна, когда злишься. — не оборачиваясь Лина сделала неприличный жест в его сторону и захлопнула за собой дверь. Закрыв дверь на щеколду (её ещё несколько дней назад починили), Лина устало прислонилась к двери. Что ж победа в этом раунде за ним. Дима все же заставил меня заговорить с ним. И что теперь? Что ей делать? Вновь замкнуться в молчании или доводить его своими «разговорами»? Чтоб он узнал, как порой «жестоко» исполняются желания.

Пожав плечами, Лина заставила себя двигаться дальше. Забравшись в кабину, она включила воду, а уже через минуту дверь снова оказалась выбита. Глубоко вздохнув, она досчитала до десяти, заставляя себя успокоиться. Не помогло. И когда его руки дотронулись до её плеч, дернулась изо всех сил и развернувшись к нему лицом, закричала.

— Господи, да оставь же меня в покое хоть на пять минут! Не могу! Не хочу я терпеть твои прикосновения! Не могу!

Ошарашенный её вспышкой, Дима отпустил её и долго вдумчиво смотрел в её глаза.

— Неужели они вновь стали чужими? — он с осторожностью дотронулся до её щеки. Лина отстранилась и отвернулась, не желая отвечать на вопрос. Главным образом потому, что несмотря на всё её желание, Дима не стал чужим для неё. Да она боролась с ним и будет продолжать, но… Его рука скользнула по её спине, и она услышала его шепот. — Будем ждать тебя в столовой. — и он ушел, прикрыв за собой дверь душевой.

Лина минуту удивленно смотрела ему вслед, после чего решительно тряхнув головой, потянулась за мочалкой. Душ она приняла за 10 минут, ещё минут 5 она выбирала, чтобы одеть. Сегодня опять будет жара и надевать порядком надоевшие джинсы категорически не хотелось. Плюнув на все, Лина принарядилась в любимый сарафан, и, оставив волосы распущенными, поспешила вниз. А то вдруг Дима передумает и решит продолжить утреннее рандеву. Проскользнув на кухню, Лина поздоровалась со всеми и, стащив яблоко, направилась к выходу. Против обыкновения Дима остановил её на полпути, удержав за руку.

— Ты будешь есть вместе с нами. — тихо, но твердо сказал он. Девушка, все так же избегая смотреть на него, пожала плечами и, высвободив руку, уселась на привычное место. Вяло ковыряясь в салате, Лина вполуха слушала разговор за столом, смотря исключительно на Машу. Но вопрос Димы заставил против воли прислушаться к разговору. — Итак, леди, и куда бы вам хотелось сегодня поехать? — Лина привычно проигнорировала вопрос, чувствуя при этом выжидательный взгляд Димы.

— Пап, а может мы в Заельцовский парк поедем? Покатаемся на роликах или велосипедах? — предложил ребенок. Лина постаралась удержать нейтральное выражение лица, хотя в памяти так и проносились события почти месячной давности, один из самых счастливых дней их совместной жизни. Ну что ж ты делаешь, Машутка? — только мысленно простонала она. Но видно что-то все-таки дрогнуло в её лице, так как Дима с радостью поддержал эту идею. На мгновение захотелось воспротивиться и просто не поехать с ними, но Лина сдержала порыв.

В конце концов, они не смогут заставить её кататься с ними. Я просто прогуляюсь по парку или отсижусь в машине, — решила Лина, собирая волосы в высокий хвост. Поймав себя на мысли, что покататься на роликах очень уж хочется, она не стала переодеваться шорты. В сарафане она точно не решиться прокатиться на роликах.

Видно к этому выводу пришел и Дима, так как оказавшись в парке, они сначала просто погуляли. А о велосипедах позаботились Вадим с Гришой, притащив все три к ним. Она как раз фотографировала Диму с Машей на фоне детской железной дороги. Ну не могла Лина отказать малышке в такой невинной просьбе. И от катания на велосипеде отказаться не смогла. В конце концов, при езде на велосипеде общаться с попутчиками необязательно. И не важно, что в процессе Лина забыла обо всех своих планах. А когда на спуске у неё наконец получилось прокатиться, не удерживая руль даже одной рукой, счастливый смех сдержать не получилось. Да и не хотелось. Только подъезжая к пункту проката, Лина очнулась. А улыбки Вадима и Гриши, окончательно вернули её на землю. Они молча забрали велосипеды, но радости даже не пытались скрыть. Жигунов тоже улыбался, нежно, ласково глядя на неё, но Лина этого не видела, старательно избегая встречаться с ним взглядом.

— Я схожу за роликами. — сказал Дима и, потрепав Машу по макушке, пошел к припаркованной машине.

— Я не буду кататься на роликах, — твердо сказала Лина ему вслед. На секунду приостановившись, он кивнул и пошел дальше. Отсутствовал он недолго и, возвращаясь, услышал обрывок разговора.

— Ли… ну может все-таки покатаемся все вместе? — малышка просительно заглядывала Лине в глаза. — Ты же обожаешь кататься на роликах, сама мне говорила.

— Я и не отрицаю, — шутливо сказала Лина. — И вот чтобы не поддаться искушению… я и не стала одевать шорты. Ну, Маш, не дуйся. Я же не брошу тебя, я просто прогуляюсь рядом. Тебя пофотографирую…

— И нас с папой вместе? — с улыбкой спросила Маша, посмотрев на Жигунова. Даже не оборачиваясь, Лина поняла, что он стоит за её спиной, но все же кивнула Маше в знак согласия.

Постоянно сдерживать улыбку, наблюдая за Жигуновыми, было сложно. К тому же «не смотреть» на них было просто невозможно, особенно после обещания и держа фотоаппарат в руках. В конце концов, Лина сдалась и просто старалась не встречаться взглядом с Димой.

А после продолжительной прогулки отдав фотоаппарат Григорию, Лина нацепила уже привычную маску. И обедая в летнем кафе в парке, стандартно рассматривала прохожих, не прислушиваясь к разговору. Поэтому она и увидела своих подруг, которые просто проходили мимо. Улыбнувшись, она поспешила к ним, даже не пытаясь сдержать радость. Она не видела их все лето, а ведь в институте они были практически неразлучны.

— Ира, Наташа, — окликнула она их, подбегая ближе.

— Привет, Ли! — ответили они почти хором. Лина успела только поздороваться, когда её накрыл шквал вопросов. Как дела? Что ты здесь делаешь? Где пропадала все лето? И почему не отвечала на звонки? И т. д. и т. п. Лина сумбурно отвечала на вопросы, не успевая вставлять свои. Улыбка не сходила с её лица: она, действительно, соскучилась по подругам. Неожиданное, но такое знакомое прикосновение заставило её вернуться на землю. И как она умудрилась забыть о своих спутниках? Точнее об одном конкретном человеке, что с хозяйским видом сейчас обнимал её за талию. Лина оглянулась и предупреждающе посмотрела на Диму. Взгляд её буквально требовал, чтобы он ушел, но Жигунов не послушался. Лина попыталась незаметно выскользнуть из его объятий, а добилась лишь того, что он ещё крепче прижал её к себе. Лина взглянула на замолчавших подруг и с натянутой улыбкой сказала.

— Кстати, знакомьтесь. Дима, это мои подруги по институту, Ира и Наташа, — она кивнула на подруг, что с жадным любопытством рассматривали её «кавалера». — А это Дима, мой… — она опять зависла так же как когда представляла Жигунова отцу.

— Твой парень? — подсказала Ира. Лина нервно хихикнула и после секундного колебания возразила.

— О нет, ни в коем случае, — чувствуя, как напряглась рука Димы, Лина все же продолжила нарочито небрежным тоном. — Просто партнер по сексу. — Подпруги переглянулись и удивленно усмехнулись. Лина все же скинула руку Димы, что начала причинять ей боль и с легкой усмешкой продолжила. — И чего так удивляться? Не мне вам объяснять, что постель ещё не повод для знакомства. — Да и Ира и Наташа отличались более свободными нравами, чем были у неё самой. И конечно, они и сами об этом знали, именно поэтому так были поражены её словами. Переведя взгляд с все ещё пребывающих в явном шоке подруг, Лина посмотрела на Диму и твердо с нажимом сказала. — Тебя твои спутники ждут. — Жигунов хмуро взглянул на неё и, кивнув, сказал уже девушкам.

— Приятно было познакомиться. — и направился обратно к столику, ругаясь на себя за дурацкий порыв. Ведь знал же, что Лина будет не в восторге, а все равно захотел увидеть поближе её улыбку. Как же он соскучился по ней? Он сделал пару шагов, когда услышал ехидный голосок девушки.

— Да не смотрите на меня такими обалдевшими глазами. Он правда мой партнер, причем могу заметить в постели он просто… ммм… супер. — Лина и не пыталась понизить голос, но и не повышала его, догадываясь, что он итак прекрасно все слышит. — Так что могу порекомендовать и даже телефончик его дать. — Девушка замолчала, прекрасно понимая, что уже переступает грань. Девчонки немного нервно хихикнули, вновь переглянувшись. Вздохнув, чтобы успокоить все ещё клокочущую в ней ярость, она поспешила сменить тему разговора. — Ну да ладно, не хотите, как хотите. Лучше расскажите как ваши дела. И что вы тут делаете? Одни или где-то неподалеку ошиваются наши сокурсники?

— Не одни… Ой! Нас же ребята прибьют! — воскликнула Наташа, лихорадочно ища свой телефон. Посмотрев на часы, она вновь испуганно ойкнула. Обняв подругу, она поспешно отступила. — Прости, мы жутко опаздываем, и хорошо если наши кавалеры нас не закопают сразу же на месте за получасовое опоздание.

— Да-да-да, — откликнулась Ира, тоже быстро обнимая подругу. — Ли, я тебе сегодня, нет, завтра обязательно позвоню, и вот если ты опять не возьмешь трубку… В институт осенью можешь не приходить, прибью на месте.

Лина только рассмеялась, услышав эту второпях придуманную угрозу. Обычно Ира отличалась более богатой фантазией. Помахав рукой на прощание, она тяжко вздохнула. Так не хотелось возвращаться за столик, но ничего нельзя поделать. Обернувшись, она увидела, что Дима уже сидит рядом с дочерью, при этом периодически кидая на неё красноречивые взгляды. Ясно, сегодня будет разбор полетов. Она вернулась к столу и молча уселась на свое место. Как ни странно, теперь Дима перестал пытаться разговорить её, и вообще не обращался к ней, чему она была несказанно рада. Минут через 15 Жигунов попросил счет и все стали собираться.

В машине ехали молча. Лина чувствовала, что Дима просто в бешенстве, но радости особой не ощущала. Может, потому что и в ней ярость клокотала как в жерле вулкана. Ну вот надо было ему испортить встречу с подругами? И чего не сиделось на месте? И без того с самого пробуждения, он только и делал, что доводил её до белого каления, постоянно руша её планы. Не желая, чтобы ребенок стал свидетелем их ссоры, Лина уставилась в окно, чтобы хоть как-то отвлечься. Судя по поведению Жигунова, он тоже сдерживается из последних сил и сдерживается тоже из-за дочери. Однако едва они приехали в коттедж, он тут же выскочил из автомобиля и, обойдя его, буквально вытащил замешкавшуюся Лину. Не обращая внимание на то, что причиняет ей боль, он потащил её в дом, чуть приостановившись на крыльце.

— Нина Олеговна, займитесь Машуткой, — сквозь стиснутые зубы сказал он няне, что вышла их встречать. — Поиграйте с ней в саду.

Лина воспользовалась остановкой, чтобы попробовать вырваться, но её попытка с треском провалилась. Они уже прошли коридор и пересекали гостиную по направлению к лестнице, когда Лина поняла, что с неё хватит. Ещё немного и он просто выдернет её руку. Резко дернувшись назад, она вцепилась в его пальцы, пытаясь отодрать их от своей руки.

— Пусти же меня! Мне больно! — прокричала она ему в лицо. Дима заставил себя ослабить хватку и заговорить более-менее спокойным тоном.

— Сначала ответь: что это было в парке? — Лина молча отвернулась, не желая вообще разговаривать на эту тему. Дима, развернув к себе, схватил её и за другую руку, заставляя если не смотреть на него, то хотя бы стоять к нему лицом. — Я сейчас говорю даже не про твою рекламу моих способностей, а… Значит, я твой партнер по сексу? Не парень, не друг, не любовник, а просто партнер? — Лина продолжала молчать, и он встряхнул её за плечи. Она, наконец, подняла взгляд полный презрения и после минутного молчания заговорила.

— А что я должна была сказать? — голос полный убийственного сарказма просто ввинчивался в его мозг. — Девчонки, знакомьтесь, это Дима, мой персональный насильник. Нет-нет, вы не ослышались. И нет, я не лгу. Полиция? Не смешите меня! Вы реально думаете, они помогут? Более того это индивид совершенно искренне не понимает почему я не желаю с ним общаться…

— Прекрати! — прорычал Дима, встряхнув её. Минуту он пристально вглядывался в её глаза, после чего с усмешкой спросил. — Ты что, действительно, воспринимаешь наши отношения, как насилие? — дождавшись её уверенного кивка, он продолжил в том же насмешливом тоне. — И ты всерьез думаешь, что насильники так же заботятся о своих «жертвах», стремятся доставить им удовольствие? И что «жертвы» достигают оргазм каждый раз при «изнасиловании»? А иногда и чаще «насильников»? Как это происходит с тобой…

— Жигунов, — сказала Лина, на секунду устало прикрывая глаза. Её голос был уже спокойным, даже язвить не хотелось. — Мне без разницы «достигаю я с тобой оргазма» или нет. Мне на это просто плевать. Единственное, что имеет значение, это отсутствие выбора. Так что: да, для меня это просто насилие. И за какими бы красивыми словами ты не прятался…

— Милая, — перебивая её, протянул Дима с сарказмом и дотронулся до её щеки. — Ты просто не знаешь, что такое насилие. И… — закончить он не успел, так как услышал, как хлопнула входная дверь, а следом топот детских ног.

— Па, Ли, может, хватит ссориться… — ещё в коридоре сказала Маша. А так как перемещалась она быстро, вскоре оба увидели обиженного ребенка, который требовательно смотрел на них. — Вам давно уже надо было помириться…

— Мы не ссорились, — нетерпеливо перебила её Лина, потом с усилием улыбнулась, высвобождая руки из хватки Жигунова. — Мы просто разговаривали…

Дима все же отпустил её, понимая, что «разговор» придется отложить. И за что он только няне деньги платит? Подхватив ребенка на руки, он предложил её покупаться в бассейне, а для начала нужно переодеться. С счастливым визгом Маша соскользнула с его рук и побежала в свою комнату. Впрочем и за это время Лина успела исчезнуть из поля зрения.

Ужин проходил в тягостном молчании. Жигунов даже не пытался его разрядить. Несколько попыток Гриши и няни разрядить обстановку проваливались с треском. Маша же молча переводила взгляд с Лины на отца и обратно. А после ужина все по привычке отправились в гостиную. И хотя сегодня уже не ожидалось никаких вечерних игр или других развлечений, обычай остался. Лина лучше бы ушла отсюда, но куда идти? В спальню? Не очень хотелось. Нина Олеговна включила телевизор, чтобы хоть как-то разбавить молчание. Дима продолжил, начатое за столом возлияние. Лина даже не пыталась разобрать, что он пьет: виски или бренди, или простой закрашенный самогон, её раздражал сам факт. Впрочем, не все ли равно? Едва дождавшись половины десятого вечера, она против обыкновенного подошла к малышке.

— Пора бы уже баиньки. — с тусклой улыбкой сказала она. — Пойдем спать. Я тебе сказку почитаю.

Ребенок тут же подлетел с дивана и, схватив её за руку, ринулся к выходу. Правда с остановкой для того, чтобы поцеловать отца.

— Спокойной ночи, Машутка. — сказал он, обняв её. — А может ты оставишь мне Ли? А сказку тебе няня почитает. — Дима перехватил руку Лины, властно сжимая её в своей ладони. Маша растерянно посмотрела на отца и не смогла отказать ему. Заметив просительный взгляд ребенка, Лина ободряюще улыбнулась и, чмокнув в щечку, подтолкнула её к двери. А когда шум её шагов на лестнице затих, Дима дернул девушку на себя, заставляя сесть её к нему на колени. Стукнув локтем в солнечное сплетение, Лина высвободилась из его рук. Но так как руку он до сих пор удерживал крепко, девушка просто села рядом с ним, хотя и хотелось уже свалить куда-нибудь. Дима же продолжил «набираться» спиртным, и всякий раз когда Лина пыталась уйти возвращал её обратно. При этом никто из них не прерывал застывшего молчание. Уже около одиннадцати, Лина не выдержала и, когда он опять насильно усадил её на место возле себя, тут же подпрыгнула обратно.

— Да что тебе надо?!! — воскликнула она, пытаясь выдернуть руку. Дима неторопливо поднялся и, глядя ей в глаза, сказал насмешливо.

— Наш «разговор» днем прервали на самом интересном месте. — Он отпустил её руку, для того чтобы удержать её за подбородок, хотя это и не гарантировало того, что она не опустит и не отведет взгляд. — На чем мы там закончили?… — будто пытаясь припомнить уточнил он. — А… Ты не знаешь, что такое настоящее насилие… И думаю, пришло время это исправить.

Лина как-то моментально догадалась о чем он говорит. Да и почему он удерживал её именно в гостиной стало ясно. Рванувшись назад, она метнулась к двери, обогнув диван с другой стороны. И уже начала открывать дверь, когда сильная рука Димы, захлопнула её, а секундой спустя она оказалась прижатой, точнее сказать, пригвожденной к этой двери. Наплевав на все договоренности и запреты, Лина отчаянно пыталась оттолкнуть Диму. И лишь одна мысль билась в голове: только не здесь! Треск разрываемой ткани заставил её вздрогнуть.

— Нет, не надо… Не здесь, — прошептала она, встречаясь с ним взглядом. Впервые Лина нарушила собственное правило: попросила его о чем-то. Дима хмыкнул и, разорвав сарафан до конца, прошептал на ухо ей.

— Ты думаешь для насильника имеет значение желания жертвы? — и посмотрел в её глаза. Выдохнув Лина, усилила попытки освободиться, но, казалось, Дима вообще не замечает её попыток оттолкнуть его. Лина прикусила губу, чтобы сдержать слова просьбы, даже мольбы, сводящейся к одной фразе: только не здесь! Прикрыв глаза, она уперлась руками в его торс, желая хоть немного увеличить расстояние между ними. Почувствовав, как его губы прикоснулись к её, она резко дернулась, отворачивая лицо от Димы. Его пальцы с силой сжали подбородок, минутное желание заставить все-таки повернуться к нему пропало, рука скользнула вниз и грубо обхватила её грудь. Склонившись к её уху, он насмешливо прошептал. — Ну что же, Лина? Ты ведь так любишь изображать из себя жертву?!.. — в этот момент он резко рванул её лифчик вниз, отчего лямка оторвалась. Будто не замечая приглушенного вскрика девушки, Дима продолжил. — Ну же?! Кричи, зови на помощь… Что же ты молчишь?.. — его рука скользнула вниз, и хотя Лина перехватила её, и он и она понимали, что она не сможет удержать его. Он же насмешливо предположил. — Или может тебе нравятся такие ролевые игры? — Дима добился своего: она посмотрела ему в глаза. Он не был удивлен ненависти, что была в её взгляде, не был удивлен и пощечине, что секундой спустя обожгла его щеку. И даже предугадал её следующие действия, и уклонившись от удара коленкой в пах, перехватил её ногу так, что теперь только одежда мешала ему осуществить задуманное.