1924 год Хронос (исторические события)
Начало января связано со смертью В. И. Ленина, об этом событии много написано, поставлены художественные фильмы, снято документальное кино, а вот «взгляд из прошлого» Константина Попова:
Не знаю, с чего начать. Слишком много впечатлений. Вчера в 6 часов вечера меня поразило сообщение о смерти Владимира Ильича Ленина.
Умер не простой человек, а гений, пророк, самый замечательный в мире человек. Кругом траур и траур. Все увеселительные заведения, вино – пиво закрыты до 27 января. Везде собрания, посвященные памяти Ленина. Умер он 21-го в 6 часов 50 минут вечера. Этот день объявлен днем траура всей России. Человечество стало на несколько голов ниже со смертью величайшего вождя партии Ленина. Не буду об этом распространяться. Отмечу, что мне жаль его, от чистого сердца, до глубины души, как никого.
Старый железнодорожный вокзал Иваново-Вознесенска после реставрации. Современные фото
7 лет Советы пережили голод и гражданские войны, и во все эти невзгоды был он, а как началась спокойная жизнь, его не стало.
Из газет узнал, что Петроград переименован в Ленинград. Завтра будут похороны Ильича. В момент опускания гроба в могилу будет даже приостановлено железнодорожное движение на 5 минут.
Константин приезжает из Москвы продолжать обучение в Иваново-Вознесенске. И снова о политике:
7 февраля 1924 года. Политическая жизнь и обстановка, в которой мы живем, очень много друг с другом имеют общего. Свершились два таких крупных события, как смерть Владимира Ильича и признание нас Англией. А между тем народ настолько антипатичен к политической жизни, что последнее событие даже не обсуждается, нигде не услышишь разговора о том, что шесть с половиной лет мы не считались страной Россией, а были страной, в которой царствуют большевики, и больше ничего.
Для интеллигента это значит много больше. Я, например, думаю, что пройдет еще полгода, пока нас признает еще кто-нибудь из Нового света и Западной Европы.
Иваново-Вознесенск, рабочие одной из фабрик. Фото 1920-х годов
Иваново-Вознесенск. Фото 1920-х годов
Я бы, например, сделал так: дал бы Англии доказательство ее ненапрасного признания, а именно концессию, которых у нас так много.
Сегодня утром долго дожидался поезда из Москвы, прочитал за 4 дня газету «Известия», и везде отклики на смерть Ленина из России и заграницы. Партия живет по-старому: дискуссия была бессмысленна, и теперь, когда вступить в партию легче, в нее вливаются тысячи новых рабочих от станка. Все так же много говорится о денежной реформе. Выпускают новые деньги в золоте: 1 р., 3 р., 5 р. Червонец не будет так крепок, хотя он мастерски привел к кризису, несбыту промышленности и стал хорошим средством накопления.
Пошел из дому ничего не евши, дожидаясь почти 3 часа в ничегонеделании, что органически противно, и мозг устает еще сильнее, чем от занятий. Еще придется дожидаться минут двадцать, не больше. Вероятно, из дома что-нибудь пришлют закусить; и вечером я с удовольствием займусь начертательной геометрией и бесчисленными проекциями и вращениями.
Шура ходил в кино смотреть «Красные дьяволята». Я не пошел по той причине, что она идет два дня по одной серии в день, а я знаю, что в Москве шли обе серии сразу, поэтому и не пошел.
Сейчас в Иванове гостят артисты театра «Семперанте». Пробудут здесь еще дня 2. Их постановки здесь «Гримасы»,
«Два Семперанте» и «Карусель»; постановки идут без суфлера и режиссера.
Вчера вечером при теплой погоде была метель. Уже часов в 11 в комнату вперся Шурка с Лелей Днепровой. Подняли такой громкий разговор, что разбудили хозяев. Я постарался поскорей их спровадить, хотя Леля тут ничем не виновата.
Институт наш перешел в новое помещение, но все по-старому. Если сегодня будут танцы в Ивтекстиль, с удовольствием туда схожу и потрачу деньги.
Дело в том, что там удивительно интересные сотрудницы по переписке с Москвой.
На днях отправил Дуне в Сергиево письмо, с которого у меня есть копия и на которое должен быть ответ; желательно поскорей. Слава богу, поезд идет. 12 часов 25 минут дня.
Иваново-Вознесенск и опять хозяйственные заботы.
11 февраля 1924 года. Куплен воз дров, уплачено 50 000 рублей.
Бытовые проблемы решены, настало время заняться эпистолярным жанром. В этот раз адресатом Константина стала Дуся, через которую Константин передает приветы явно неравнодушной ему Тале.
Здравствуйте, Дуся.
Шлю вам свой привет из Иваново-Вознесенска и пожелания, каких только хотите. Надеюсь, что здорова, жизнерадостна и так далее, и так далее, и так далее. Вообще я в Сергиево никому не пишу, но для вас сделаю исключение. Какие новости у вас в Сергиеве? Вероятно, все дружишь с Талей, все такие же неразлучные друзья. Вероятно, тебе не трудно будет, если я попрошу тебя передать ей от меня привет. Интересно, кто из вас друг над другом командует? Скоро придет весна, и вы обе подруги преобразитесь.
Только сегодня представился удобный случай написать письмо. Пишу, а сам сомневаюсь, дойдет ли до вас письмо, мало ли причин: я мог перепутать адрес; письмо может попасть в руки, которые не сочтут нужным передать его вам. Наконец, на почтовый вагон могут напасть бандиты. Очень жалею, что не удалось вас видеть перед отъездом. Я думал, что время замедлит свой ход для нашего брата. Приехал в Иваново и не знал, куда деваться от тоски; да спасибо, приятели все съехались и немножко повеселились.
Вы еще мыслями почти ребенок, поэтому не можете скучать. Вероятно, скажу, что вы-то все приходите в восторг от новых постановок в драмтеатре и стремитесь туда всем телом и душей.
Итак, до свидания. Буду ждать письма и от вас. Передай Тале, кроме привета, тысячу наилучших пожеланий. Тале тоже бы писал письмо, да не имею полномочий; написать письмо нетрудно, но только одна ли она будет его читать, ты ведь знаешь, что у нее ветерок в голове, хотя характер славный.
Итак, Дуся, до свидания, проводите как можно веселее время, но и меня не забывайте, и тогда все будет хорошо, жду ответа.
P.S. Адрес мой очень коротенький.
Иваново-Вознесенск. Политехнический институт. К. С. Попову. И этого адреса вполне достаточно, чтобы бумага не пропала.
На прощание пишу стихотворение:
Будь весела, живи моментом!
Поставь над скукой крест!
И пой, как мы, студенты,
Nostra vita breris es.
(наша жизнь коротка).
Хотя признаюсь вам искренне, что мне здесь чертовски достается и веселиться некогда, занятия идут таким усиленным маршем, что можно потерять голову. На прощание еще скажу несколько теплых слов, учись танцевать, и ты со своей худощавой фигурой будешь воздушна и грациозна, как нимфа.
февраль 1924 г. Костя Попов (подпись)
Затем еще письмо…
Совершенно нечего писать. Напишу сегодня о том, что проводил папашу домой, т. е. сходил на станцию; и пошел в театр с Шурой на тенора итальянской оперы Вильяма Дориани.
«Отдай мне эту ночь, дай позабыть, что завтра день», – это пел Дориани. Очень хорошо поет, просто замечательно. Я еще ни разу не слышал такого пения. Когда он пел негритянскую песенку, я пришел в полный восторг. Аплодисментов не жалели. Потом пошли провожать одну барышню. Зовут ее Леля. Постояли минут десять-двадцать у ее дома. У меня в кожаных сапогах замерзли ноги. Apriori ходил в баню. Здесь ни к черту не годные бани. Одно безобразие, я вылетел оттуда как ошпаренный. Когда ходил туда, заблудился, и когда оттуда шел, заблудился.
В кинематографе последнее время шли вещи «Принцесса устриц», «Безумие и ужас», «Жизнь зовет», «Огни» с участием Пины Минимелли. Я не ходил. Не хотелось. Сегодня пошел на практические по аналитике, хотел сдать, «ничего не вышло», было очень неприятно.
Узнал, что дома все благополучно. Что хочет жениться дядя Саша. Вероятно, папа с мамой поедут на свадьбу, мне же придется ехать в Сергиев, чтобы побыть дома. Занятия идут быстрым темпом, а я все больше и больше отстаю.
Письмо от 15 февраля 1924 года.
Здравствуйте, Дуня.
С удовольствием вам опять пишу письмо и в самом скором времени, как только получил ответ от тебя, хотя ждал его немного раньше, но это все равно, письмо получено.
Неужели у нас в Сергиеве нет никаких новостей? Как получишь это письмо, обязательно напиши мне. Какие вещи идут в кинематографе и в драмтеатре. Это очень интересно. Напиши, когда будет Масленица. Здесь, у нас в Иванове, никто не знает. Может быть, на Масленицу приеду, но наверняка не знаю. Если перерыва в занятиях не будет, то не приеду. Время идет так быстро, что не успеваешь отрывать численник. Если приедешь домой, то скоро не вырвешься, а дела не ждут.
С нетерпением дожидаться Масленицы я не намерен, потому что для меня она не сулит ничего хорошего. Ибо те деньки, которые я весело провел в Сергиеве, отозвались в дальнейшем. Мне приходится теперь совсем отказаться от театра, во-первых, у нас в городской опере цены по местам от
2 рублей золотом, а во-вторых, потому что сейчас занимаюсь зубрежкой; и думаю, что это будет продолжаться до Пасхи. И если я приеду на Масленицу, то буду настроен нервно и тревожно; у меня сейчас в голове термодинамика и математика.
Вчера за чаем чуть не распаял самовар. Выводил одно доказательство и позабыл закрыть кран. И целый самовар вытек, хорошо еще товарищи вовремя пришли.
Очень интересная у нас квартирная хозяйка. Мы ей не успеваем покупать дров. Она до того жарко топит печь, что мы ночью нарочно открываем дверь немножко прохолодиться. На другой день хозяйка еще жарче топит печь, и мы опять растворяем дверь. Кроме студентов, которых в Иваново-Вознесенске только в политехническом институте 2 тысячи в разных факультетах, здесь процветает фабричная молодежь (одних фабрик 20). Нравы у них дикие и разгулы. Нередки сценки такого характера. Идет молоденькая барышня, прилично одета, одна по скверу, к ней подходит молодой человек, изо всей силы хватает ее за косу и говорит: «Здравствуй, стерва». Та молнией бежит вперед. Вот так.
После Сергиева Посада все-таки был несколько раз в кино и театре. Видел «Красные дьяволята» и на гастролях театра Блока и Семперанте. Жаль, что здесь нет катка; сначала был, но потом за одну ночь выпал снег на 17 вершков и все завалило.
Как поживает Таля? Напиши о ней, передай от меня воздушный поцелуй и привет. Я сейчас передам тебе один план, который ты должна исполнить. Попроси у Тали карточку как будто для себя, а потом перешлешь ее мне, представь себе, что мне это очень хочется; если ты это сделаешь, я тебя за это расцелую. Если карточки нет, то самое лучшее, что можно придумать, это вам сняться вместе с Талей. Я подожду. Ну а пока до свидания.
Траур по Ленину, как говорят, будет продолжен еще на неделю. По крайней мере у нас в «красной губернии» не разрешают никаких балов и маскарадов.
Затем до свидания, остаюсь К. С. Попов
1 марта 1924 года. Небольшая сводка за истекающие и истекшие дни нашей жизни. Взялся за карандаши, и появляется на очереди вопрос, о чем писать: или о домашней хронике в аксаковских красках, или вроде исповеди идеалиста Марселя Прево. В общем-то все равно, поэтому почему бы не отметить некоторые факты из семейной хроники. К чему я сейчас и приступлю, постараюсь сделать это как можно скорее, нагляднее и отвечающе всем требованиям хроники.
В пятницу 22 февраля 1924 года был вызван из Иванова в Сергиево письмом отца, который писал, что мне необходимо приехать по той причине, что некому оставаться дома при торговле, а сами они уезжают на свадьбу к Александру Никитичу, материному брату. Свадьба назначена была на 27 февраля. Теперь это уже свершившийся факт, и пишу уже 1 марта, когда отец с матерью вернулись, и я уже думаю о возвращении в Иваново. Вот один факт: женился дядя Саша, с которым в 21-м году мы перевозили в Москву несколько сотен мешков картошки. Невеста у него, говорят, некрасивая, что печально, так как он отчасти идеалист и в свое время писал стихи.
О себе ничего не пишу. Я стою перед дилеммой, оставаться на масляную неделю дома или ехать в Иваново – вопрос, который стоит свеч. Не знаю, уеду или не уеду, то и другое одинаково равноценно. Оживу, и с меня сойдет меланхолизм.
Живу здесь, в Сергиеве, неделю, но так что меня здесь никто не видел и не слышал. Никуда не ходил, если не считать лекции д-ра А. Ф. Малинина «Призраки любви». Это дело было вчера, 29 февраля.
Я слушал его с вниманием и напряженностью. Не удивляли его способности хорошо говорить, так как я слышал его раньше и уже отдал дань своего волнения перед таким доктором. Послушал бы еще разок, как он говорил о Наркомздраве, о материнстве, о ненормальностях в супружеской жизни и «призраках», детях от таких сожительств.
Смертность, дегенерация, кривая роста, идиотизм и тысячи разных болезней – все это от чего, спрашивается, выводы тут бывают разные…
Размышления из дневника: «Соловьи, розы, лунные ночи, душистые записочки, романсы… все это ушло далеко, далеко… Шептаться в темных аллейках, страдать, жаждать первого поцелуя и прочее. Теперь так же несвоевременно, как одеваться в латы и похищать сабинянок.
Все совершенствуется!» Попов К. С.
25 марта 1924 года
Ты еще не умеешь любить,
Но порою готов я забыться,
Чтоб с тобой мне слегка пошутить
И в тебя не на шутку влюбиться.
Я влюбляюсь в тебя, не шутя,
Ты кокетка, шалить начинаешь,
И как будто ты любишь меня,
И тоскуешь, и томно вздыхаешь.
Я стараюсь забыть, заглушить
Говор сердца, минувшие страсти.
Ты еще не умеешь любить,
Мой ребенок, мой ангел прекрасный.
М. Шишкин
5 мая 1924 года, Сергиев Посад. Нас отпустили до 5 мая. Сейчас уже подошло это конечное число, нужно ехать опять в свой институт. Много нового и впечатлений; первым долгом как я провел время: общий взгляд хорошо и нет. Физически хорошо, нравственно нет. Хотелось чего-то волнующего и немножко романтического. А вышло как раз наоборот, очень прозаично; возьмем вчерашний день. Широковещательные афиши обещали показать первый раз в Сергиеве постановку Камерного театра. Весь день каким-то чудом стояла хорошая солнечная погода, первый день за всю Пасхальную неделю. Я, как уже специалист по театральной публике Сергиева Посада, мог заранее определить, что публика в драмтеатр не пойдет, а останется гулять на линии. Но администрация театра предвидела такой оборот и черным по белому сверх программы написала о танцах до трех часов ночи.
Шел туда я с розовыми мыслями, пришел и разочаровался совершенно. Страшно хотелось познакомиться с одной, с голубыми глазами, девчонкой Лидой Матвеевой, но не пришлось. Все время она танцевала с каким-то Чертом. Я на нее же часто посматривал, и как нарочно наши глаза слишком часто встречались. В два часа ночи пошел сильнейший дождь, и все виноваты эти голубенькие глазки, и сейчас они мне еще кажутся наиболее желанными и совершенными. Если не по красоте, то потому, что они виной моего неспокойного чувства, когда гляжу на нее.
Старый Ивановский цирк. Фото 1920-х годов
Сад-театр текстильщиков в Иваново-Вознесенске. Танцплощадка. Фото 1920—1930-х годов
Вечер прошел, в общем, смешно. Я позабыл сказать, что 30 апреля в канун первого мая я познакомился с одной барышней: тоненькой с черными глазками блестящими и лицом белым и пухлым. Эту мадемуазель ходил провожать и не скучно провел время после спектакля в театре до 5 часов. Ее звали Вера, я называл ее Верочкой, целовал в губы и глаза и не обращал внимания на ее маленькое сопротивление. Она попала к нам в Сергиев не избалованная мужчинами и имеет мало знакомств, и во мне осталось о ней самое хорошее впечатление. Конечно, вредно отражается на репутации проводить с ней время, но пора кончить считаться с мнениями гимназисток и невинных семнадцатилетних. Сейчас мне стыдно, что на вечере 4 мая я от нее ретировался по сторонам, а провожать все же пошел, и она мне не сказала ни слова упрека, на ней было простенькое белое и изящное платьице в полоску и синяя жакетка; лаковые ботиночки без галош и белая панамка. Вот я вырезал ножки из «Нивы». (Рядом с этой записью в дневнике осталось свободное пространство, где была приклеена картинка женских ножек из очень популярного в те годы журнала «Нива». – Прим. ред.,) У Веры точь-в-точь такие ноги и такие туфельки, только без бантиков.
Еще опишу одну пирушку, которую мы устроили на 2-й день Пасхи, была смычка студенчества Петрограда, Москвы и Иваново-Вознесенска. Напились все до «точки возможных перемещений» и пошли в драмтеатр на танцы.
В Сергиеве всю Пасху работает Камерный театр со спектаклем, но в субботу без танцев прогорел, народу было три с половиной человека. Шла пьеса «Проделки Скапена», публику спрашивали даже по телефону, придет ли она завтра, получили в ответ, что не придет. И правильно, эти артисты из мастерских Камерного театра играли неважно, очень неважно. Совсем не было камерного конструктивизма, а самая обыкновенная бытовуха.
Сегодня видел Дусю Смирнову. Идут под руку с Митей в библиотеку, остановился, взял у Мити папироску, поговорил на самые общие темы о погоде и времяпровождении. Нужно было бы им прямо сказать, что сейчас я работаю в трактире, исполняя все роли: и хозяина, и полового, и посыльного.
Все время моросит дождик. Даже и сейчас сквозь открытое окно слышно, как проехал извозчик, а дождик все шелестит беспардонно. Я уверен, когда я уеду в Иваново-Вознесенск, будет хорошая погода.
Жоржик Макеев сегодня опять был у меня, все носится по товарищам. Забежал ко мне на минутку, сказал пару новостей не очень интересных, а именно, что Ваня Лавров, 1903 года рождения, идет добровольцем на действительную службу с призывом 1902 года. Сейчас во всем городе разместилась масса рекрутов. Всех забирают на 2 года, говорят, что будут отправлять в Иркутск.
Приехал в Иваново. Ехал в плацкартном вагоне, очень хорошо, тихо и спокойно. Тут же сходил в канцелярию и отдал анкету о социальном положении.
Вчера были интересные газеты об осложнениях в Германии. Ворвались в наше посольство в Берлине и так далее.
Везде призывают 1902 год.
Сегодня вечером хотели сходить кой-куда. Здесь, на базарной площади, выстроили деревянный цирк «Гигант».
По-прежнему Константин увлекается театром и кино.
1 мая. Кино «Арс». «Женщина с миллиардами» 7-я и 8-я серии. «Мавзолей любви». В главной роли Ганс Миендорф, начало в 10 час.
11 мая. Ив. – Воз. Кино «Арс». «Старец Василий Грязнов» в 9 част, с участием Кавериной. Показательная вещь, очень мрачная и мало достигающая цели. Была антирелигиозной пропагандой, но успехом она у публики не пользуется; дело происходит в Павловском Посаде, фигурирует фабрикант Лабзин и В. Грязнов. «Мануфактура» (картина бытовая на основании подлинных документов).
Иваново-Вознесенск. Улица Панская. Фото начала XX века
Иваново-Вознесенск. Георгиевская площадь. Фото начала XX века
13 мая. Школа II ст.: бывшая женская гимназия, пьеска в 7 частях в 10 час.
15 мая. Зимний театр. «В волнах страстей», оперетка в 3 действиях.
16 мая. Кино «Арс». «Простые сердца». В 6 част. По поэме «Теннисона», в гл. ролях Чайка и Максимов.
18 мая. Ив. – Воз. Зимний театр. Лекция д-ра А. О. Малинина: «Преступления в области любви (венеризм и проституция)».
1 июня. Ein schuft der mefr giebt als er kann (бедняга тот, кто дает больше, чем он может) – говорит немецкая пословица. Был футбол, Иваново (сборная) против Москвы, 7:0 в пользу Москвы. Но тема эта для меня крайне не интересна. Выпить стакана два чая – это лучше…
Друг Шурка, уходя в театр, сказал, что меня там он будет ждать; я обещал, что приду. Уже вторую неделю не принимаюсь за книжки в связи с чисткой, правду сказать, боюсь писать о ней, самого себя расстраивать, а тема очень и очень интересная. Сегодня побрился после Пасхи еще раз; да вот важная новость: решил заниматься гимнастикой по системе Мюллера. А то начинает болеть грудь; спорили о вреде футбола и пролетарском спорте.
1924 год – это время формирования мировоззрения двадцатилетнего Константина, его размышления о времени и о себе.
17 июня 1924 года. Удивительно складывается моя жизнь. Та обстановка, в которой я живу сейчас, студенческая жизнь, должна развить в человеке что-то; не задаром должно пройти студенческое время и мои самые лучшие годы. Кажется, теперь на второй год этой безумной и беспокойной жизни я начинаю понимать, что нельзя уже рассуждать, как я рассуждал в средней школе, нельзя так безалаберно, шутливо относиться к самой жизни, именно к жизни, к тем повседневным моментам действительности, которые проходят и не оставляют следа. Студент должен воспитаться в вузе именно в процессе научной работы, которая его окружает; и именно как человек, так я скажу.
Мне органически противно все грубое, я заглушаю в себе эти проблески. Теперь уже можно слышать, что мы, студенты, не похожи на студентов «тех», нет в нас того поведения, которое дается высшим образованием. Неужели человек, который проходит интегральное исчисление, высшую математику, не понимает того, что вместе с учением этой науки человек должен развить в себе уважение к самому себе, он не должен так просто глядеть на все. Сейчас каждый наш шаг кует предстоящую нам жизнь, если теперь в эти самые страшные для молодежи годы он не возьмет себя в руки и не соединит в себе с прожитым опытом все свои детские мечты, то человек становится, на мой взгляд, не тем, чем он должен быть. Зачем напрасно давать поводы, чтобы на тебя сердились, всегда их можно обойти, зачем ввязываться в разные неприятные истории. Человек должен соединить в себе свои студенческие познания со словом «корректность». Не такую напыщенную корректность, а именно корректность в каждом мельчайшем шаге, можно быть и веселым, но зачем смех напускной, когда человек смеется против желания.
Я бы сумел написать рассказ, да мешает уверенность в том, что его не напечатают. Но все равно побаловаться можно. Например, в таком духе. «Была лунная ночь, мы сидели вдвоем, я попросил: «Девочка, дайте мне ваши губки». Она отвечала нежнейшим голоском: «Зачем вам нужны мои губки?» «Девочка, дайте мне ваши губки, тогда я скажу». Когда я ее целовал, я анализировал, доставляет ли мне удовольствие ее поцелуй. Приятно в некоторой степени удовлетворение желания поцелуя, которое так часто показывают в кинематографе, и больше ничего. Вот такие любовные игры!»
Есть поцелуи – как сны свободные,
Блаженно-яркие, до исступления,
Есть поцелуи – как снег холодные,
Есть поцелуи – как оскорбление.
О, поцелуи – насильно данные!
О, поцелуи – во имя мщения!
Какие жгучие, какие странные,
С их вспышкой счастия и отвращения!
Беги же с трепетом от исступленности,
Нет меры снам моим, и нет названия.
Я силен – волею моей влюбленности,
Я силен дерзостью – негодования.
Литература есть, конечно, колдовство.
Надо быть колдуном, чтобы приковать ваше неослабное внимание к судьбе неизвестной вам Анны Карениной, чтобы заставить вас страдать с чужим вам мальчиком Дэвидом Копперфильдом. Каким же чародейством надо обладать, чтобы заставить вас жить одною жизнью с бесконечно вам чуждыми грубыми ковбоями дальнего Запада или продувными жуликами Нью-Йорка. Читая О. Генри, вы с удивлением ловите себя на том, что от души сочувствуете незадачливому мазурику, нарвавшемуся на более ловкого мошенника, чем он.
8 июля 1924 года. Г. Сергиев. Моск. губ. Сейчас идет дождь. Погода неожиданно изменилась в худшую сторону, что не особенно приятно. Ибо в Горки (деревня) едет сестра завтра. Вчера имел удовольствие познакомиться с Верой (вероятно, с будущей женой Верой Астафьевой. – Прим. ред.). Фамилию не помню. Я с Жоржем Макеевым ходил ее и Иру Каптелину провожать на Вифанку.
Всю дорогу смеялись и хохотали. Она (то есть новая знакомая) довольно эксцентрична, если не красива, то симпатична. «Как рад я, что проводил вас наконец-то!» Последнее слово нужно произносить с облегчением. Можно подумать, что насилу проводил, я бы этого не сказал. Но тут виной Ж. М.
На морозе у женщин хорошеют глаза и губы.
29 июля 1924 года. Приехал в Иваново в 7 часов утра 28 июля с московским поездом. Ехал превосходно, лежал и спал на нижней полке. Пассажиры настолько были хороши, что я занимал целую нижнюю полку, а напротив сидели четверо, и никто меня не тревожил; уже подъезжая кТейкову, пошел контроль, и меня разбудила соседка со второго этажа, высунула свою мордочку и прозвенела, а как жаль, что вас разбудили, я всю дорогу о вас беспокоилась, как бы у вас что не стянули. Она студентка курсов политпросветработы в Ленинграде. Очень развита, образована и приводила в порядке промежуточной беседы верные мысли. Я поблагодарил ее за внимание ко мне и раскрыл окно. Подул сильный ветер, я высунулся на несколько минут и немножко освежился. В Сергиеве перед отъездом видел Таню Белову. Она мне показалась интересной и красивой, но в ней было что-то, что говорило о том, что я для нее и она для меня потеряны. Пусть будет так, на ее место я познакомился с Верой Астафьевой. Первым долгом я опишу «ее достопримечательности». Она классом не кончила вторую ступень, следовательно, в голове у нее есть вольные мысли, как у всех гимназисток. Она страшно любит кино, в чем превзошла меня. Она в Сергиеве не пропустила ни одной картины, чем я не похвастаюсь.
Константин Сергеевич Попов описывает появления нового жанра в массовой культуре – это реклама:
На днях видел кинорекламу. Рекламировали на специальной ленте «Приключения мистера Веста в стране большевиков» и какую-то грандиозную программу в 48 сериях. Кинореклама мне понравилась. Она смешно и комично подчеркивает некоторые трюки в картинах.
«Экран – это белая простыня, много возни и много удовольствия».
24 августа 1924 года. Хотел сходить в Летний театр, но цены там мне не понравились, а именно 95 коп. самый дешевый; идет там «Самое главное», и мне, признаться, хотелось бы там быть. Но это неважно; в конце концов все образуется. Посмотрим Гуллера, а все-таки жаль, может быть, увидел бы что-нибудь новенькое. Сегодня я целый день дома и все читал: интересного и неинтересного – прочел две повести Ясинского и Потапенко «Лунные сны» и «Злой дух». Понравилось. Доказательством чему служит стихотворение «Дездемона», которое после прочтения я и переписал. Потом читал физику, электромагнетизм; дело шло неважно; хотя нужно сознаться, что я особенно не напрягался.
Сегодня воскресный день. Кажется, с сегодняшнего дня меняется погода.
Вечер уже холодный и звездный. Я сначала не решался идти в одной рубашке, крепкой, защитного цвета, моды Унион-клуба. Я устал жить один в комнате. Володя не едет из Сергиева. Писем мне никто не присылает. Все одно и то же, страшно надоело. Все бы бросил и уехал в Сергиево. Все это я успел написать перед началом картины Кл. Стф. Пуллера, когда уже публику пустили в зрительный зал. Если бы я не ходил в театр, то окончательно бы умер от жизни одному в комнате. Хорошо еще, что перегородка от хозяев не герметически закрыта.
21 сентября 1924 года. В 11 часов вечера был страшный удар грома, сопровождавшийся сильным дождем. Так же и 22 сентября в 5 часов дня, но не очень сильный. Гром в такое время очень странное явление.
И опять расходы:
Билеты в театр 3 р. 45 к. + 35
Книги 26+15
Рейсшина 3 р. 40 к.
Квартира и долг 15 руб.
Масло 66 руб.
В каждом письме к родственникам ощущается живое участие Константина в семейных делах.
15 февраля 1924 года
Здравствуйте, дядя Саша, бабушка, Елена Никитична и Ваня. Шлю вам свой привет из Иваново-Вознесенска и тысячу наилучших пожеланий. Немножко далеко я уехал от Москвы, за 400 верст: то же почти, что в Сергиеве. Папаша все еще ездил в Иваново. Но последний раз когда приезжал, то сказал, что службу хочет кончать. «Довольно, – говорит, – пол века послужил, надоело». Я со своей стороны поддерживаю этот уход со службы, действительно это будет самое лучшее, что можно придумать. Мамаша, хотя у ней дел много, по словам папаши, выглядит много лучше и не хворает так часто, как раньше. С сестрами дела похуже, те часто хворают. Клаша все еще учится в Москве.
Здесь, в Иванове, я устроился довольно прилично. Поступил в Политехнический институт. Живу на частной квартире с товарищем. Причем хозяйка нам готовит обед и убирается. Это очень хорошо в сравнении с прошлым годом, когда я был в Москве. Мы тогда каждый день спорили, кому готовить ужин, когда самим приходилось стряпать.
Дядя Митрий у нас в Сергиеве все еще живет, попивает самогон, ораторствует с мужиками, и хотя ездил на Рождество домой в Москву, немедленно воротился.
Этим летом обязательно приеду к вам в Горки, в которых не был несколько лет, посмотреть на старый барский дом и запущенный сад.
Затем до свидания, К. С. Попов
Конец 1924 года у Константина Попова связан с кино и театром.
19 декабря 1924 года. Иваново-Вознесенск. Кино «Арс». «По указу короля». Американская фильма в 8 частях с участием артистки Мэрион Дэвис, постановка режиссера Ингрем.
По указу короля племянница королевы английской (жены Генриха Восьмого, того Генриха, который казнил Анну Болейн, племянницу звали Анна) должна была выйти замуж за французского короля, совершенного старика. Мэрион Дэвис, которую я видел в первый раз, играет удивительно изящно и красиво. Ее лицо выражает все, что она хочет сказать, а так как режиссер был Ингрем, который не допустит в картине малейшей грубости, то картина вышла довольно мила и интересна как развлечение. Хорошего в картине не очень много, но главное, что именно артистка М. Дэвис. И если пишут на афишах, что картина идет с участием этой артистки, то не напрасно: я к этой артистке был подготовлен немного по журналам Кинонедели. Но фотография в журнале не дает ничего. На экране же начинаешь иметь представление о том, что представляет собой эта артистка. Безусловно, она хороша собой, мне она нравится больше всех. В этой же картине она играла в такой обстановке, что как будто нарочно в картине следишь только за ее игрой. Интересен был ее партнер, кажется, Вильям Норрис. Генрих Восьмой был копия с гравюры из «Всеобщей истории» Оскара Иегера в 12 томах.
21 декабря 1924 года. Москва. «Московский художественный театр», «Синяя птица». В роли Тильтиля (мальчика) Алеева. В роли Митиль – Метерлин.
Мэрион Дэвис – любимая актриса Константина Попова
Утренний спектакль, начало в 12 часов. Пьеса известная, было много детей, чрезвычайно интересны декорации и световые эффекты, которые иногда приводят в изумление, так как картина сцены преображается совершенно; содержание пьесы интересно. Двое детей во сне путешествуют и ищут Синюю птицу. Их звали Тильтиль и Митиль, Синяя птица постоянно ускользает из их рук. Птицу они не поймали. Даже их собственный скворец улетел из клетки в конце действия. Тильтиль просит публику помочь ему найти Синюю птицу. Митильтоже подтверждает: «Пожалуйста», но это «пожалуйста» так у ней трогательно выходит, что на все время остается хорошее впечатление от картины.
Вечером. Московский театр оперетты. Б. Дмитровка. «Марица» в 3 действиях. Музыка Кальмана. Эта несчастная Марица идет при полных сборах уже 5-ю неделю, но я остался недоволен. Мало действия, мало танцев и слишком разношерстная толпа на балах, все артистки не интересны. Даже Лазарева показалась некрасивой, но едва ли это была она. Слишком большая разница от Дэзи в «Принцессе долларов». Эта оперетта абсолютно мне не понравилась, что очень жаль. Поэтому распространяться очень о ней и не приходится.
22 декабря 1924 года. Москва. Аудит. Политехнический музей. Лекция. Современный Запад в его столицах.
1) Б. Пильняк. Лондон.
2) Вера Михайловна Инбер. Париж.
3) Вл. Лидин. Берлин.
Пильняк читал о Лондоне, поэтому не интересно.
Вера Инбер говорила, а не читала, у ней очень симпатичный голос. Она так увлекательно говорит, что слушать я ее был согласен сколько угодно. Я встречаю первую женщину, которая так умеет выражать свои мысли. Ее темой был Париж. Попутно она говорила о модах и Джеки Куган, о фокстроте и вообще о танцах.
Лидин сначала заинтересовал публику Берлином, начал описывать, что в театрах выступают голые женщины и тому подобное, но потом съехал на процесс Хармана. Харман – это известный эротоман, полицейский чиновник, он убил, кажется, 19 молодых людей. Вчера читал в газетах, что его приговорили к расстрелу. Итак, когда Лидин съехал на процесс Хармана, его попросили читать побыстрей. Публика волновалась, было уже много времени. Вскоре он покинул кафедру.
25 декабря 1924 года. Сергиево. Кино «Адъютант Франца-Иосифа». В 8 частях. Драма не драма, неизвестно, но блестящая постановка, смотрится с удовольствием, благодаря игре концертного ансамбля. Впечатления прекрасные, зрители остаются довольны; и ничего не говорят; так сказать, зачем они шли, то и нашли. Цены подешевели. Все места 33 коп. Первое 55 коп. Говорят, что драмтеатр много теряет публики, все идут в кино, что понятно без комментариев. Кино сергиевское мне нравится гораздо лучше всех ивановских кинотеатров, вместе взятых, хотя зал и не очень большой.
28 декабря 1924 года. Сергиево Драмтеатр. «Преступление Нелли Ванстон». Мелодрама в 4 действиях, сочинение Трахтенберга. Хорошие артисты Сергиевской труппы, хорошо провели свои роли. Пьеса немножко слаба по содержанию, выведен тип образцового революционера из интеллигентной семьи – это сын начальника тайной полиции. Его сестричка, славная девчонка, похищает у отца нужные документы, по которым должны быть арестованы члены кружка. Она даже смешна в последнем акте, когда просит одного из руководителей заговора против правительства жениться на ней. Народу было мало, смотрел вместе с Ваней Лавровым и Шлепневым Васюхой.
И расходы за декабрь:
обед 28 к. (в день)
чай 6 к. (в день)
карандаш 65 к.
Sago 24 к.
спички 5 к.
квартира 5 р. (в месяц)
Папиросы
1-й сорт А
100 шт. 92 к.
25 шт. 24 к.
10 10 к.
2-й сорт А
100 52 к.
20 11 к.
10 5 к.
1-й сорт В
100 76 к.
25 20 к.
10 8 к.
2-й сорт В
100 40 к.
20 9 к.
10 5 к.
Махорка
1/8 6 к.
Вот такая простая и в то же время сложная жизнь 1924 года.