Думать о будущем. Строить далекие планы и прожекты. Это, конечно, хорошо, но пора и заняться обычной текучкой. Нигрисис — молодое государство, фактически оно сейчас держится на плечах одного человека. На авторитете Кагра Объединителя. Сложившаяся обстановка больше напоминает авторитарную деспотию, нежели отлаженный аппарат абсолютной монархии. Чтобы все в любой момент не рухнуло, приходилось постоянно следить. Подправлять, вмешиваться, убирать препятствия. Ох, нелегко это. Немного даже завидую Свериусу, который пытается получить кокс в глубоких шахтах. Ему там легче, чем мне тут.

Время скакало, как кот в семимильных сапогах. Рутина заела. Но ее было необходимо делать. Не запускать, как бы ни было это муторно и скучно. Я начинал люто ненавидеть старую бельгранскую знать. Они все больше и больше пыжились, надувались от гордости, что именно Бельгран объединил Арках. И ведь что любопытно, молодые дворяне, бок о бок воевавшие с легионерами, ничего подобного себе не позволяли. А вот те, кто во время войны просидел в своих владениях, кто… Жаль, что не всех их удалось собрать под Горагом в дни подавления мятежа! Насколько меньше было бы у Кагра и у меня гнусных проблем. Эх, мне бы «Титаник» — всех их отправил бы в круиз! В последний круиз, разумеется. Может, дромоном пожертвовать? Заманчиво.

И за этой рутиной я прозевал нападение! Ну как прозевал. Пребывая в полной уверенности, что «коллегам» запрещено на меня давить, пока длится испытательный срок, я расслабился. И неожиданно объявившийся у западного побережья Аркаха флот в сорок вымпелов был как гром среди ясного неба. Тем более что подобного флота не имелось ни у одного из моих соседей! Откуда он вообще «нарисовался»?

Присмотримся. Ага, явно не северные ладьи. Это что-то более похожее на наследие винийцев. Двадцать мелких суденышек. Пятнадцать унирем жутко примитивной конструкции. И пять нелепых, похожих на сороконожек бирем. И кто это в гости-то пожаловал? С явно недобрыми намерениями.

Жаловаться нечестно, унизительно, неподобающе, ага, щаз-з-з. Как только я заметил эти корабли и осознал, что это война, как тут же побежал к Гониусу. И без всякого угрызения заложил Мотанга, фиолетового восемь. Именно к его зоне ответственности принадлежали эти суда. Этот дьявол курировал полуостров Макай, на котором образовалось что-то вроде Веницианской торговой республики. Они многое сохранили от винийцев и на этом наследии заправляли морской торговлей в южных морях.

После моей жалобы в секторе Бета поднялся настоящий бедлам! Гониус рвал и метал, что кто-то из подчиненных пошел против его воли. Когда разобрались, многое стало ясным. Мотанг столь активно вмешивался в дела подопечных, что его Весы были готовы рухнуть. И он уже почти десять лет боялся даже подумать о каком-нибудь воздействии.

Грубо говоря, его земли остались без присмотра! Все шло самотеком. Казалось, что мне на это плевать, но… То, как Кагр придушил иноземных торговцев, которые вели свои караваны вдоль северного побережья Аргилита, сильно этим иноземцам не понравилось.

А так как интересы макайцев не ограничивались только южными морями, то, в общем, Кагр прищемил им самое ценное — кошелек, фактически монополизировав северную морскую торговлю, вытеснив макайцев. А из-за Весов бедный Мотанг никак не мог повлиять на ситуацию! Идиот! Непарнокопытный, рогатый дьяволодятел — этот Мотанг! Он накосячил, а я расхлебывай!

К Аркаху приближался карательный флот торговой республики…

Потребовал компенсацию. Но фигу — не получил ничего. Гониус признал случившееся форсмажором, указав мне разбираться самому. Конечно, Мотанг получил свое: помимо мучений он потерял целый ранг за халтурное отношение к работе. Но мне от этого разве легче? Ну кроме естественного морального удовлетворения.

Что я так паниковал? Даже западный флот Нигрисиса один способен был справиться с двумя такими допотопными эскадрами разом. Все пять бирем перетопит один «имперский» дромон. Было бы легко, если бы не одно «но». На биремах агрессоров стояли устройства — метатели олайского огня! Я рвал чешуйки под хвостом от бессильной ярости. То, что какие-то далекие, южные племена сумели сохранить древний имперский секрет, грозило прахом всему. Точнее, не всему, а господству Аркаха на северных морях. Такая мелочь, как не утраченная кем-то технология седых времен, давала флоту макайцев грандиозное преимущество!

Очень захотелось иметь пушку. Но это настолько нереально, что лучше сразу мечтать о линкоре «Ямато». Эффект будет один и тот же, а моральное удовлетворение от разыгравшегося воображения — выше. Помечтал, проникся, потом вздохнул и занялся реально возможным.

Все, что я мог, — это предупредить намеками патрульные галеры. И больше ничего! Я всего-навсего — десятка, да еще и фиолетовая, не в моей власти устроить шторм и перетопить вражеские корыта! А если поджечь олайский огонь на самих биремах?

Да что же такое — не вышло. Это просто казуистика какая-то. Флот вошел в зону моего влияния, но оставался под «знаком» Мотанга. А так как он был старше по рангу даже после разжалования, я ничего не мог сделать напрямую! Это было очень неприятной новостью. Ладно, этот флот, ну потопят корабли, ну немного пожгут побережье. Выставят ультиматум и, прижав Кагра, уплывут. Но ведь получается, что столь ожидаемые эскадры Самиантра также будут мне неподвластны! Ой как плохо-то!

Что же делать? До паники мне было далеко, но ситуация складывается очень и очень неприятная. По уму, западному аркахскому флоту надо было запереться в гавани Винисиса и не показывать оттуда носа. Собрать конные дружины и следовать за макайцами вдоль берега. Корабли вторжения не имели столь мощного десанта, чтобы на суше нанести существенный урон рыцарям. Но адмирал Отосис Синесис, младший брат легендарного легата первого Бельгранского, не знал о наличии у торговой эскадры олайского огня и посчитал, что его дромоны и галеры вполне способны победить в морском сражении.

Четвертого мая 626 года от Р. А. «Святой Найкис», флагманский «имперский» дромон, вывел западный флот из бухты Винисиса и на полном ходу повел корабли навстречу агрессору.

Я так увлеченно пытался повлиять на макайцев, что пропустил важную деталь. Только я смирился с тем, что Арках лишится половины военных кораблей; только начал проводить расчеты, куда надавить, что поправить, чтобы морская мощь острова побыстрее восстановилась, как заметил на «Святителе Иолае», втором дромоне, поднятый штандарт с изображением молодого тигра! Это означало, что поражение в этом сражении я допустить не могу, иначе конец всему и начинай сначала. Принц Дан, которого известие о чужом флоте застало в стенах Винисиса, решил поиграть в кораблики! Вот кто его дернул-то? Да, у его отца пять детей. Но четыре из них — девушки! Дан был единственным наследником мужского пола в роду Нигрисисов. Я не мог себе позволить потерять его! Не мог…

— Ничтожный Сергиус, ваш нерадивый подчиненный смиренно просит аудиенции, — послал вызов Гониусу.

Меня удостоили своим вниманием. Слава Верховному!

— Чего хочешь?

Шеф находился явно не в духе. Его чешуйки отливали пламенем. Ой, не вовремя я, не вовремя. Но есть такое слово: надо!

— Да будет вечно блестеть ваша чешуя, да не пре…

И тут он как гаркнул, что меня впечатало в спинку кресла:

— Хватит!!! — Ой. Если меня отправят на муки, то совсем плохо. Это не только «неприятно», но главное что пропущу сражение. — Как же вы мне надоели. — Гониус вдруг резко осунулся. И тихо продолжил: — Как же я от вас устал. Что ж вы нормально-то работать не можете? Вот послал мне Верховный нелегкую долю — быть начальником у таких тупых созданий! — Лучше его сейчас не прерывать, пусть выговорится, может, и гнев его меня минует. — То у одного претензии, то у другого. Этому дай, тому помоги. Думали бы своими мозгами — помощь бы не понадобилась! У этого что-то отобрали, да не по регламенту. Другой утверждает, что статья о переходе земель под контроль другого регионала делает этот переход возможным. — Это он о чем вообще?

Я совсем потерял нить его монолога. А шефа несло на своей волне, видимо, и правда надо было выговориться. Не понимал и половины: какие этносы, какие эгрегоры, при чем тут цивилизационные модели и привитые моральные нормы? И как все это связанно с переделом сфер влияния внутри сектора? Что за чуть ли не ежедневно возникающие претензии и конфликты, требующие его вмешательства? Видимо, то, что я на испытательном сроке, огораживало меня от множества внутрисекторных конфликтов. Об этом я догадывался и ранее, но что в Бете стоит такой бедлам, судя по речи Гониуса, для меня было откровением.

— Устрою я вам. Нет, не наказание. Реорганизацию! — На этой неожиданной ноте начальник Беты замолк. Уф-ф-ф, неужели выговорился, не прошло и пары часов. — А ты, несмышленыш, чего пришел-то? Чего надо?

— Я туп и глуп, ваше дьявольство, — склонил я рога в жесте смирения.

— Ты мне не рассказывай банальные истины, говори прямо. Устал я.

— Будучи полностью уверенным в том, что…

— Ты что, меня нарочно из себя выводишь? — Его глаза наливались алым. — Тебе что сказано было? Говори прямо!

— К подотчетной мне территории приближается флот макайцев.

— Я тут при чем? — Тон Гониуса сменился с гневного на деловой.

— В этой агрессии вина Мотанга.

Я решился. Рогов у меня два, ну отшибет в гневе шеф один из них, невелика потеря.

— И?!

— Вы обещали, что пока я вникаю в свои обязанности, то могу не беспокоиться о внешней агрессии.

— Обещал, но только со стороны других регионалов Беты.

— Макайцы входят в сектор Бета?

Ничего не понимаю. Насколько я изучил Гониуса, он давно должен мне оторвать все, что отрывается, за такой тон. А он сидит и только смотрит, внимательно-внимательно. До кончиков копыт пробирает от такого взгляда.

— Да, полуостров Макай в секторе Бета.

Что-то неуловимо изменилось в шефе, его голос с усталого и раздраженного стал сухим и казенным.

— Макай «управляется» Мотангом. — А теперь не испугаться, не отступить. Набраться смелости и сказать. Ну хвостатый, давай, не робей! С огромным усилием мои скованные страхом губы произносят: — Этот дьявол ваш подчиненный. Его плохая работа послужила причиной нарушения данного вами слова. Вы как начальник несете за это ответственность.

Сейчас меня начнут бить. Захотелось спрятаться за массивное кресло.

— Моя вина?!

Грохот начальственного гнева пригнул мои рога к затылку.

— Ваша! — Как у меня получилось не заблеять, а сказать это уверенно, ума не приложу. Видимо, сказались навыки актера.

— И чего же ты хочешь от меня?

Приоткрываю зажмуренные глаза. Э-э-э, а что, бить не будут? Гониус сидит спокойно, даже пилочку достал откуда-то и полирует когти.

— Многого не прошу. Не дайте применить макайцам олайские трубы.

— Это все?

— Да, ваша мудрость.

— Сделаю. — Неужели?! Сижу и не верю в такую удачу. — Что расселся?! Пшел вон!

Не заставляю себя долго упрашивать. Интересно, послышалось или нет, что Гониус прошептал, когда я выходил из его кабинета:

— Ну хоть один вменяемый подчиненный, и то радость.

Флоты сближались. Еще день, и произойдет самая грандиозная морская битва, какую знали северные прибрежные воды Аргилита со времен винийской экспансии.

Мне предстоял трудный выбор. Вмешиваться или нет. С одной стороны, следовало бы вмешаться. Но если все время поддерживать начинающего, тот никогда не научится плавать сам. Это, конечно, сулило огромный риск. И все же. Принял решение пустить дело на самотек. Приглядывать буду только за Даном. Заодно посмотрю, из какого теста слеплен принц Нигрисиса…

6 мая 626 г. от Р. А. Западный океан близ побережья

Аркаха; в прямой видимости маяка Голас

Северные варвары оказались хитры и непредсказуемы. Прокуратор Тадос Корус поморщился. Ему никто не говорил, что у аркахцев приняты на вооружение такие монстры, которые сейчас по ветру накатывают на его строй. Радует, что этих странных судов с кажущимися нелепыми треугольными парусами всего два. Остальные корабли северян если и превышали по размерам его униремы, то самую малость. Но их было пятнадцать! Макайский адмирал был в бешенстве. На купеческом совете ему сказали, что местный флот, самое большее, состоит из семи галер, а тут! Или они успели построить столько судов за неполный год? Нет, это невозможно. Ему просто дали неверную информацию перед походом.

Если бы Тадос знал, что его противником будут не семь галер и кучка северных ладей, то он потребовал бы от гильдий укомплектовать его карательную экспедицию еще тремя биремами! Нет, тремя мало. Прокуратор наконец-то в полной мере осознал размеры приближающихся гигантов! О все боги Коринга! Вот это монстры! Точно не три, а еще пять бирем и десять унирем — и это минимум! И пусть южные воды останутся без макайского флота! Зато он сейчас чувствовал бы себя намного спокойнее.

Макайский адмирал приказал начать разворот и перейти гребцам на боевой ритм. Гулко застучали барабаны, с каждой минутой неумолимо наращивая темп. Таран флагманской биремы вспенил перед собой водную гладь. Да, из легкой прогулки, которую он себе представлял, отправляясь в северные воды, адмирал попал на настоящую войну. Но тем больше будет его слава и почет по возвращении! В своей победе он не сомневался. Кто перед ним — варвары. Кто он — адмирал, поставивший на колени все южные моря!

Что они творят? Вместо того чтобы принять честный бой, эскадра противника отклонилась от благоприятствующего ей ветра и ушла от столкновения. Зачем?! У них было преимущество в ходе, а следовательно, в силе таранного удара. Глупцы или напуганные его флотом неучи?

Оказалось — не то и не другое. Тадос в бешенстве вцепился в борт. Эти корабли необычной конструкции оказались намного более маневренными, чем он мог себе даже вообразить. Описав пологую дугу, аркахский флот отрезал разогнавшиеся до боевого хода тяжелые корабли прокуратора от ладей сопровождения. Капитан ближайшей галеры даже позволил себе пройти всего в четырех корпусах от флагмана южан! О проклятие! Если бы только олайский огонь не пришел в негодность! Тут бы всем этим варварам и настал конец в виде жуткой смерти от всепроникающего огня. Но эта хитрая смесь была нестабильна и за долгий поход потеряла свои свойства. Сколько ни пытались ее воспламенить, ни на одном корабле ничего не вышло. Однако, даже лишившись своего основного козыря, Корус не сомневался в успехе.

И когда его эскадра поспешно разворачивалась, явно не успевая помочь малым кораблям, которые сейчас буквально перемалывались островитянами, Корус был уверен в мощи своей флотилии. На его глазах один из гигантов на полном ходу, с распухшими от ветра парусами и мерной работой невероятной длины весел, буквально рассек последовательно три ладьи, оставив только обломки на поверхности воды. Непревзойденная маневренность! Даже униремы, которые были на треть мельче этого циклопического корабля, не могли разворачиваться и выправлять свой курс настолько быстро! Как его обыграли — одним хитрым маневром, основанным на лучшей управляемости судов, аркахцы лишили его сопровождения. Если бы Корус знал о том, что Отосис Синесис, привыкший не столько воевать, сколько гонять мелкие суда купцов и пиратов, просто растерялся, не зная, что делать с таким противником. Если бы прокуратор догадался, что флотоводец противника не решается атаковать его боевые суда! Он бы наверняка взбесился. Всегда легче думать, что не ты ошибся, а просто тебе попался достойный противник.

Но ничего! Сейчас все изменится. Аркахцы прижаты к береговой линии, а тяжелые суда Коруса поймали ветер! Исход битвы был предрешен. Ни один корабль не выдержит тарана биремы, разогнанной до полного хода, сколь бы велик он ни был.

Но снова все пошло не так. Слаженного массового удара не получилось. И виной тому опять невероятная верткость судов островитян, которые разворачивались буквально на пятачке. Преимущество нормального руля, полностью погруженного в воду, перед рулевым боковым веслом в этой битве показало себя во всей красе.

Да, локального успеха макайцы добились. Трем униремам удалось протаранить галеры аркахцев. Но вот остальные корабли врага, развернувшись на контркурс, спешно пытались покинуть прибрежную ловушку. И главное, что беспокоило прокуратора, — два гиганта также пытались уйти в море. Если у них получится, если они вырвутся и, поймав ветер, вернутся… По спине Коруса пробежали мурашки, он представил, как подобно малым ладьям его бирему разваливает напополам носовой таран «имперского» дромона!

Теперь, разглядев буквально с пары сотен метров эти корабли, прокуратор их узнал. Не раз он видел изображения дромонов на амфорах и на древних барельефах. Да, корабли северян имели иное парусное вооружение, но в остальном сходство было поражающим!

Его обманули. Не с варварами он сражается, а с теми, кто подобно макайской торговой республике сумел сохранить наследие предков! Ему стало дурно. А если бы у врага были метатели олайского огня? Он вообще не думал о такой возможности! Из-за его непредусмотрительности их всех могли сжечь! Но, видимо, аркахцы утратили этот винийский секрет, раз он еще жив, а не пылает в незатухающем огне.

Не дать им вырваться! Гулкий бой сигнального барабана оповестил ближайшую к флагману бирему о совместном маневре. Один из дромонов скоро будет зажат на противоходе между флагманом макайцев и еще одним тяжелым судном.

Наученный горьким опытом, Корус не решился на таран. Слишком острый угол атаки — противник может увернуться, что за сегодня делал не раз. Но вот от абордажных крючьев ему не уйти! Захватить такой корабль и привести в качестве трофея на родину! О! Прокуратор зажмурился в предвкушении. Всем сразу станет ясно, что не варваров он победил, а могучий флот, равного которому нет в южных морях. А потом он поднимет свой штандарт на «имперском» дромоне, сделав его флагманом флота дожа!

Начало абордажной атаки было выполнено выше любых похвал. Две биремы почти одновременно закрепили свои крюки на бортах гиганта. Прокуратор Тадос Корус, адмирал макайского флота, ликовал. Он еще не понял, какую ошибку только что совершил.

Откуда ему было знать, что «Святитель Иолай» укомплектован по боевому, а не по походному штату — на веслах сидели не каторжане, а воины первого морского Бельгранского. Не подозревал южный флотоводец о том, что против его четырехсот солдат — по двести с каждой биремы — выступит такая сила.

Догадываться, что что-то идет не так, адмирал начал в ту минуту, когда северяне в свою очередь перекинули на его флагманский корабль вороны. Когда же он разглядел штандарт, выполненный согласно строгим канонам винийской геральдики легионов, то просто не поверил своим глазам! Откуда тут, в этой северной глуши, мог взяться легион павшей империи? Правильно, неоткуда, такого просто не может быть, по определению не может!!!

Вторая когорта западного флота Нигрисиса, в соответствии с уставами, разработанными еще семьсот лет назад, выстроившись ровными колоннами, неудержимой волной плотного строя хлынула по широким абордажным мостикам. Через тридцать минут четким, строевым шагом когорта в почти полном составе вернулась на «Святитель», оставив на захваченной биреме трофейную команду. Второй напавший на дромон корабль сопротивлялся на десять минут меньше. Отцепив абордажные крючья, освободив вороны и заменив поврежденные весла, «Святитель Иолай» начал новый разгон…

Ужасно! Я чуть не сгрыз себе все когти! Это же сколько ошибок можно допустить. Знай макайский адмирал о том, каковы технические характеристики кораблей противника, то у Отосиса Синесиса не было бы шансов на победу. Аркахцы слишком расслабились. Они привыкли, что на море им противостоят мелкие ладьи: единственная здесь трудность — догнать беглецов. И все же опыт — великая сила. И победить его можно только неожиданностью, что и произошло. Но неожиданность эта не плод хитроумного плана флотоводца Нигрисиса, а банальное технологическое превосходство.

Но тем не менее какая ни корявая, а победа. Точнее, полнейший разгром макайского флота. Даже одновременная атака трех бирем на «Святой Найкис» ничего не решила, вернее, ускорила победу островитян. Оставшиеся без прикрытия больших и тяжелых кораблей, макайские униремы бросились врассыпную, как рыбешки, напуганные акулой. Догнать их не составило никакого труда. Надо отдать должное капитанам торговой республики. После того как они увидели, какая участь постигла биремы, то стоило аркахскому кораблю приблизиться на расстояние в пару сотен метров, и капитаны сушили весла. Драться с легендарными мифическими легионерами было выше их порога страха. Униремы сдавались, не выпустив ни единой стрелы.

Но паре ладей необычной для севера конструкции, которые сопровождали макайский флот, удалось бежать. Когда они достигли берегов Макайского полуострова, то новость о поражении ввергла торговую республику в траур. Но никто из прокураторов и сенаторов не поверил россказням о том, что на севере флот Коруса столкнулся с «имперскими» дромонами. И тем более посчитали нелепой ложью, что кто-то там видел штандарт легиона, а то и самих легионеров. Капитаны сбежавших ладей были прилюдно казнены как предатели. Имя Тадоса Коруса было изъято из всех документов. Несколько бюстов, поставленных этому адмиралу при жизни, были уничтожены.

В Уир были отправлены лазутчики с целью выкрасть чертежи дромонов из столичного архива бывшей столицы великой империи. Есть дромоны у северян или нет, неважно. Торговая республика построит свои! А потом… потом новый флот кровью врага смоет позор поражения.

Н-да, не умели эти макайцы проигрывать. Судя по реакции дожа и прокураторов, очень не любили признавать поражения. Ну флаг им в руки, медаль во всю грудь, барабан на шею… Они даже не представляют, какую услугу мне оказали, серьезно повредив флагман западного флота и утопив восемь галер. В Нигрисисе спешно разрабатывали новую программу постройки флота, что просто замечательно дополняло мой план — остановить ниоргов Самиантра в морском сражении.

Вместо морально устаревших галер будут приняты на вооружение даримы — уменьшенная до двадцати восьми метров длины версия «имперского» дромона. Это не могло не радовать. Надеюсь, судостроители Нигрисиса сумеют справиться с этой задачей.

Жаль, сколько я ни старался, но натолкнуть своих подопечных на использование олайского огня не смог. Ну и ладно. Все равно нефти на Аркахе нет. Точнее, ее безмерно много на шельфе к северу от острова. Но это же какие технологии нужны! Перед мысленным взором проплыл в мечтательной дымке вездесущий «Ямато» — просто наваждение какое-то!

Мои мечты, как обычно, грубо прервали. Зашел Парагрис с нелепым предложением разыграть морское сражение на моем виртуальном столе. Ему что, делать нечего? Видимо, так оно и есть. Согласился, перекинув ему управление левой половиной голографической проекции столешницы.

Увлеченно расставил аркахский флот по состоянию его выхода из порта Винисиса. Каково же было мое удивление, когда вместо ожидаемых мной реконструированных эскадр макайцев из тумана войны показались… какие-то странные, мною никогда ранее не виданные корабли! Ажурные, с высокими мачтами, безмерно красивые, настолько, что кажется, будто вышли из сна. Летящие на волнах подобно дельфинам и опасные, как касатки, даже по внешнему виду.

Осведомился у Парагриса, что это вообще за произвол с его стороны? В ответ получил нотацию, что он не имел в виду реконструкцию недавней битвы, а просто захотел поупражнять ум. Эти же великолепные парусники — плод его личной фантазии ну и прошлого жизненного опыта. Осведомился, могу ли я воспользоваться своим опытом. Ехидно улыбнувшись, Парагрис кивнул, полностью уверенный в своем превосходстве.

О! Бедный, бедный, самоуверенный дьявол-монах. Как же ты попал, бедняжка! Ну посмотрим, чего стоят твои эльфийские океанические монстрики против моего наваждения.

Через пять минут, громко хлопнув дверью, Парагрис выбежал из моего кабинета как ошпаренный. А я что? Я ничего, это все он — флагман канувшего в Лету японского императорского флота…

Надо будет потом поблагодарить его за непередаваемые пять минут полного экстаза. А еще за то, что, один раз воплотившись, пусть и в виде игровой симуляции, эта несбыточная мечта наконец-то перестала выедать мне мозги.

Вот так отвлечешься-развлечешься, и на тебе… Еле успел вмешаться. Брата Тисия чуть не прибили, когда он вступился за некоего философа, который неосторожно высказал свои во многом агностические мысли в таверне. Но все обошлось — успел: упавший бочонок с элем повернул агрессию выпивох в иное русло.

Да, пока все мои начинания настолько шатки, что могут рухнуть от малейшего дуновения ветров вероятности. Я пытаюсь построить систему, которая будет работать сама, с минимальным вмешательством, но на это требуется множество времени и сил. Вспомнил слова своего племянника, системного администратора в большой фирме: «Я два месяца почти не спал, жил на работе. Зато вот уже второй год могу позволить себе спокойно заниматься на рабочем месте личными делами». Увы, мне и двадцати лет оказалось мало. Все же люди и общество намного сложнее микросхем. Особенно если это общество надо настроить определенным образом, где за внешним благообразием скрывается пучина греха. Но до таких высот мне еще далеко, вот и приходится постоянно дергаться и вмешиваться. Чуть подкорректировал тут, немного вмешался здесь, и так беспрерывно. Ужасно, так не нагружают работой даже каторжан.

Свериус закончил приготовления по коксованию угля в глубоких подземных шахтах. Дней пятнадцать я убил на то, чтобы понять — ничего из идеи промышленного производства стали в условиях технического развития Аркаха не выйдет. Не смогу я донести намеками столь много информации, да еще и постоянно поправлять первых экспериментаторов. Надо двигаться постепенно. И в этом постепенном движении место железных сплавов далеко не в первом ряду. Эх, все понимаю, но разочарование сильнейшее. Оставил черта в шахтах: хватит ему рубить табуреты, пусть пользу приносит, да хоть золото копает — этот металл пригодится всегда.

Только появился в своем кабинете, как с неимоверным грохотом и треском на столе материализовался свиток с печатью Верховного. С некоторой опаской взял в руку потрескивающий от статического электричества свиток. Чем я удостоился внимания Самого? Оказалось, лично я тут ни при чем, это был приказ о реорганизации! Гониус таки выполнил свою угрозу и смог убедить Главного. Ну что ж, прочтем, проникнемся всей глубиной мудрости начальственной…

Ого, этот свиток, казавшийся таким небольшим, в итоге оказался аналогом электронного букридера в примитивной оболочке. И сам приказ о новых правилах «Переход подотчетных территорий от одного регионального дьявола к другому» по самым приблизительным прикидкам весил мегабайт на двадцать и состоял из шестисот шестидесяти шести пунктов. Подобное давно не вызывало у меня никакого удивления. Вчитался, все оказалось проще пареной репы.

Старая методика перехода земель от регионала к регионалу основывалась на гигантском множестве различных условностей и правил и учитывала такие понятия, как этносы, эгрегоры, цивилизационные модели, моральные нормы и еще сотни и сотни других параметров. Эта модель настолько сложна, что любой конфликт по переходу земель требовал вмешательства начальника сектора. Теперь я начинал понимать постоянное отвратительное настроение шефа: если тебя то и дело дергают, еще и не так взбесишься. Сейчас все сводилось, по большому счету, к глобальному упрощению.

Реорганизация напрочь отменяла старые правила. Новые же были элементарны. За регионалом теперь закреплялось какое-либо государственное образование. Одно или несколько. А если на землях, где проживали люди, не было стран, то их роль исполняли территории племен или родов. Это, конечно, повлекло некоторый территориальный передел, и, судя по всему, этот приказ вызовет массу недовольства, но с Верховным никто спорить не будет. Хорошо, что меня пока это никак не касалось. Арках полностью оставался под моим ведением. За мной закреплялось право на Нигрисис и земли северных дикарей.

С одной стороны, подобная реорганизация для меня — плохо, так как теперь Самиантру достаточно просто завоевать остров, и все. По старым правилам у меня еще оставался шанс обыграть его на «идеологическом» фронте. Теперь такое не выйдет. Впрочем, я не сильно верил в идеологический выигрыш после военного проигрыша, так что, по большому счету, остался, что называется, «при своих». А вот с точки зрения перспектив… Любая земля, на которой будет утверждена власть аркахской короны, автоматически перейдет под мой контроль! И если в данный момент времени мне об экспансии думать, мягко говоря, рано, то в перспективе… В перспективе это играло на мои когти! Военная мощь подотчетного государства теперь стала залогом успеха и для дьявола-куратора. Ох что скоро начнется в мире живых!!! Почему скоро? Потому как был установлен трехлетний мораторий на захват — это время давалось на изучение новых правил и их осознание. Неприятная догадка скользнула на грани сознания: а не отменяет ли этот указ мою неприкосновенность как новичка? Перечел интересующие пункты указа, ох, не отменяет! У меня по-прежнему около двух десятков лет на подготовку.

А раз для меня лично ничего не поменялось, то не стоит и думать об указе. Он кардинально меняет баланс сил на материках, но меня не касается. Надо продолжать работу, как будто указа и не было.

Наведался в гости к Мотангу по ничего не значащему поводу, мне надо было просто взглянуть на его Весы. Не обрадовался, дела у него и правда шли, мягко говоря, паршиво. Если ничего не изменится, в ближайшие лет пять стоит ждать нового «визита» макайцев. И в этот раз с проблемой олайского огня мне никто не поможет. Следовательно, Аркаху нужен такой флот, который способен на равных сражаться с носителями древних огнеметов.

Ответ был на поверхности — порох. Но за такое время освоить производство даже самых примитивных пушек нереально. Нужен был иной выход…

24 октября 626 г. от Р. А. Мраморная каменоломня

у горы Олокос

Шан Сатри с недоумением разглядывал свою ладонь. Он еще не осознал случившееся и в шоковом состоянии смотрел, как три пальца его левой руки болтаются на кусочках кожи, почти целиком оторванные косо съехавшим блоком. А потом, потом он закричал. Закричал страшно, безумно, и вместе с криком пришла боль…

Ему повезло: несмотря на ужасную антисанитарию кругом, Шан выжил и даже сохранил руку. Вот только снижать ему дневную норму по выработке камня никто не собирался. Он был обречен на голодную смерть. Тех, кто не справлялся с нормой, просто не кормили. Впору было выть.

Вот только Сатри понимал в отличие от многих других, что он сам виноват в случившемся. Ну кто его тянул пойти добровольцем на «Триа» — флагманскую бирему макайского карательного флота. Никто. Ему самому захотелось славы и приключений. А теперь, теперь он покалеченный каторжник на северном и таком далеком от родины острове. Каторгу он выбрал сам, единственный из обслуги метателей, поскольку предпочел жизнь самоубийству. Все остальные, кто имел дело с олайским огнем, покончили с собой, чтобы страшный секрет и основа макайского могущества не достался врагу. Нет, Шан не был чрезмерно труслив. Просто этот макаец не знал, как приготовить огонь, он был просто обслугой при метателе и решил, что раз он не знает секрета, то и убивать себя незачем.

Сатри был, в сущности, обычным мальчишкой, наивным, благородным, верящим в честь, присягу и прочие юношеские идеалы. Он верил, что вернется на родину: всем макайцам обещали свободу через десять лет работ. Наивный юноша — десять лет каторги переживет один из тысячи! Но, как и все в его возрасте, Сатри верил в бессмертие. А также он знал характер своих соплеменников. Дож не простит поражения, флот вернется и покарает обидчиков. Именно на этих мыслях, на этой вере парень и держался до падения блока.

Уродство сломало юношу. Из уверенного в себе человека он превратился в слизняка, только и умеющего, что причитать и жалеть себя. А еще Шан в полной мере осознал, осознал страшное — он смертен. И еще ужаснее было то, что он умрет столь нелепо и страшно — от голода или плети надсмотрщика…

Всего-навсего чуть подпорченная каша досталась одному, а второй в результате того, что первый не удержал каменный блок, поскольку мучился животом, оказался калекой. Потерял пальцы и был обречен. Шан Сатри сломался очень быстро — я думал, что потребуется еще несколько ударов, но вся его бравада оказалась только внешней. Новых воздействий не понадобилось. Даже толкать его на предательство интересов родины не пришлось. Он сам проявил изрядную прыть, пытаясь выжить. Вмешиваться, конечно, пришлось, но только для того, чтобы на лепет юнца обратили внимание сперва надсмотрщики, а потом по цепочке… До адмирала.

На мое удивление, Отосис Синесис вообще никак не отреагировал на то, что ему рассказывал Сатри. Ну вот как так?! Вроде два брата, один почти гений, а другой, как противовес, почти идиот. Именно из-за него чуть не перетопили весь западный флот Аркаха, а теперь он не желал слушать вполне внятного предупреждения. И дьявол спасовал перед тупостью человеческой. Честно, что только ни пробовал — бесполезно, все как о стену горох. Как я раньше не замечал, что младший Синесис настолько глуп?

Сатри приказали казнить. Ввел в игру Дана. Пришлось, мне надо было, чтобы к словам покалеченного врага прислушались и восприняли их серьезно. Принц, конечно, уступал остротой ума своему отцу, но и его мозгов хватило внять предупреждениям макайского предателя.

Надо сказать, что в результате морского сражения не удалось захватить ни одного целого метателя. Когда стало понятно, что макайцы проигрывают, они уничтожили все машины и выбросили за борт все бочонки с секретной жидкостью. А все, кто мог бы их восстановить, или погибли, или сами предпочли смерть. Да, капитаны унирем, конечно, рассказали — под пытками и не такой секрет раскроешь — об олайском огне. Но их данные были противоречивы и очень неполны.

Сатри же до того, как записался на флот, работал в мастерской, где изготавливали смертоносные механизмы. Благодаря заинтересованности принца казнь Шана отменили и, выделив ему охрану, поселили парня в арсенале Винисиса. Дали в помощь несколько мастеровых и свезли в арсенал все сохранившиеся части метателей. Макайский метатель совсем не напоминал своей конструкцией применявшиеся в свое время на Земле Византийским флотом примитивные трубы-сифоны. Этот метательный аппарат не плевался горючей жижей, он метал бочонки с ней. По причине того, что материалы, из которых изготавливался метатель, были плодом развития макайской научной мысли, а не достались им от винийцев, мастера Нигрисиса крупно ошиблись. Они заменили силовые элементы метателей на привычные торсионы из жил животных. В результате реконструкции бочонок весом в десять килограммов пролетел не более двадцати метров. На этом все и успокоились, признав это оружие неперспективным!

А на деле это был далеко не примитивный арбалет рессорной конструкции, неизвестной даже мне с моим земным опытом. В его основе лежали стальные пластины! После взвода механизма в идеально отполированный желоб опускался бочонок с олайским огнем. Поджигалось что-то вроде запала. Нажимался спуск… И воспламеняющийся на лету снаряд был способен прицельно поразить врага на расстоянии около семидесяти метров! Это означало, что макайцы научились плавить сталь! И помимо этого они догадались о ее упругих свойствах. Впору было начать пугаться.

Но, наведавшись в очередной раз к Мотангу, я успокоился — ни о какой массовой плавке речи не шло. Это было кустарное производство, по сложности не уступающее производству булатной стали в Средние века на Земле. К тому же изготавливаемые макайцами пластины выдерживали не более тридцати — сорока залпов. А с учетом того, что каждая пластина обходилась дожу в слиток золота аналогичного веса, то стало понятно, почему во всем макайском флоте было всего пять метателей — по одному на каждой биреме.

Шан Сатри в борьбе за право жить сумел собрать действующий метатель. Нашлись и пластины — слишком быстро легионеры сломили сопротивление макайцев, и те не все успели выбросить за борт.

Практическая демонстрация произвела на принца эффект, близкий к шоковому. Бочонок, наполненный горючим маслом, пролетев почти шестьдесят метров, смог поджечь стену деревянного сарая.

А я бился рогами о стену. Не нужен булат! Дорого, не технологично! Да дромон стоит на порядки больше! Один такой метатель, установленный на каждом дромоне, снимет все вопросы о победе над Самиантром! Ну это я, конечно, сгоряча, без олайского огня эта машинка не более чем очень дорогая игрушка. А жаль.

Но если не поможет в моих начинаниях, то уж нагадить такие агрегаты в руках врага способны изрядно! Надо было натолкнуть флотских на возможный вариант защиты от огненных снарядов.

При очередном залпе массивный «арбалет» съехал с крепежей и, задрав нос, выпустил снаряд высоко вверх и в сторону. Бочонок, перелетев через невысокую стену внутреннего двора арсенала, улетел в направлении городских улиц! И несмотря на то что снаряд был снаряжен не олайскийм огнем, а всего лишь горючим маслом, которое применялось для освещения, в городе вспыхнул пожар! А пожар — это серьезно! Ведь тут нет машин, кои с воем сирен быстро приедут и все потушат, нет пожарных гидрантов на каждом углу. Есть лишь деревянные ведра и ближайший акведук почти в квартале от места загорания.

Все участники испытаний во главе с принцем Даном бросились за арсенальные ворота. Но когда нашли место падения бочонка, то никакого пожара там не обнаружили. Только догорающая ткань валялась на каменной мостовой. Оказалось, что снаряд, перелетев через стену, угодил прямо в вывешенную для просушки из окон второго этажа тогу. В Винисисе было принято сушить вещи во внутреннем дворике, но у этого дома сменился хозяин. Теперь он принадлежал одному из купцов с востока острова, тот и обслугу привел свою. Слуги и сушили вещи, как принято в Гораге, в котором дома строились без внутреннего двора. Просто на жердях вывешивали из окон выстиранные вещи. А так как мода на тоги очень быстро распространялась у завоевателей, то попадание в стираное белье оказалось не такой уж великой случайностью. Конечно, это было случайностью только для людей…

Натолкнув, таким образом, принца и его свиту на мысли о том, как бороться с напастью в виде огненных снарядов, я немного успокоился. Надеюсь, после такой наглядной демонстрации у инженеров-судостроителей хватит ума додуматься до выдвижных сетей. А если не дойдет до них сразу, то придумаю еще что-нибудь, подтверждающее эффективность сетей против подобного рода оружия. Будь на вооружении у макайцев трубы-сифоны, разбрызгивающие олайский огонь, пришлось бы помучиться над возможной их нейтрализацией намного дольше.

«Имперские» дромоны, после того как я поработал над их чертежами, несли в качестве артиллерии по две баллисты. Но через год использования их сняли с судов по причине низкой эффективности. Во-первых, было безмерно сложно попасть по такой цели, как драккар или ладья, а во-вторых, даже попадание не гарантировало гибель поврежденного судна. Если учесть, что перезарядка корабельной баллисты занимала около получаса, то становилось понятно, что больше одного выстрела она за бой не делала, а там или противник удерет или его догонят и протаранят, ну или возьмут на абордаж. В случае встречи с врагом, на вооружении которого стоят большие гребные суда, подобные орудия вообще были малополезны.

Жаль, но именно макайские метатели были исключением из этого правила. Их стальная основа вырабатывала большую энергию, нежели торсионы из жил животных, что сразу давало преимущество как в скорострельности, так и в мощности залпа. Но всем этим можно было с легкостью пренебречь, не будь этого треклятого олайского огня.

Кто же знал, что все мои приготовления окажутся совершенно не нужными. Летом 628 года Мотанг что-то не поделил со своим крылатым оппонентом. Дошло до боевого столкновения смотрителей. Хорошо, что дело ограничилось локальным конфликтом Сил. В их разборку никто не вмешался, по этой причине катаклизмы и прочие бедствия ограничились малой территорией. Но городу Тодисис, самому крупному на Макайском полуострове, не повезло. Он располагался у подножия потухшего вулкана Велиния. Битва Сил его разбудила: города, в котором хранились секрет олайского огня и тайна изготовления булата, не стало…

Мотанг и правда идиот, каких поискать. Сам, своими копытами похоронил собственное возможное возвышение по ступеням карьеры. По новым правилам олайский огонь и булат дали бы его подопечным огромное преимущество перед другими регионалами. Дурак…

Как позднее мне стало известно, Мотанга науськали на это сражение «добрые» коллеги по сектору Бета. Тем, видимо, костью в горле в свете нового указа встала эта торговая республика, особенно секрет олайского огня. Воспользовавшись известным буйным характером регионала макайцев, они и натолкнули его на сражение, прекрасно понимая, к каким последствиям оно приведет…

Я же за эти два года времени не терял. У принца Дана сформировалась нужная мне свита. Кагр провел несколько реформ, дающих еще большую свободу торговле. Маррис и старший Синесис перенесли свое внимание с армии на флот.

Но основное — это подготовленная почва для церковного раскола. Когда до острова наконец добралась весть, что «Булла о Власти» написана еще старым Глашатаем Божьим, это вызвало бурную реакцию епископата. Новый аран Аркахской церкви собрался даже отменить свой указ о еретичестве главного церковника Уира. Но тут на сцену вышел король, который в достаточно жесткой форме заявил, что на землях Нигрисиса рабства не будет! Кагр был воспитан традиционно, и для него это было неприемлемо. И ладно бы один монарх так думал, но увы для церкви, так же думала и их паства. Пути назад, к церковному объединению, были еще не отрезаны, но изрядно затруднены. Пора вводить в игру новую для епископата фигуру.

Нынешняя церковь лишь в малой доле напоминала ту, которую я застал на Земле. Она была еще молода и не закрепощена в догматах, пластична и агрессивна. В этом была как основная трудность моей работы с ней, так и основная надежда.

Сперва я сыграл на агрессии — малая толика раздражения и неприятия, и с острова выслан известный философ и оратор Тилисис Верос. Он и правда позволял себе излишне свободные взгляды. С Аркаха высылали многих, но за последние годы высылка стала скорее исключением, чем правилом. Пришлось приложить для этого некоторые усилия. Но дело того стоило. Лишившись своего учителя риторики, тем более таким образом, брат Тисий начал действовать…

12 сентября 628 г. от Р. А. Город Тигир;

восточная провинция Нигрисиса

Я стоял в людской толпе и увлеченно следил, как меняется народное настроение. Бродячие проповедники не были чем-то необычным. Некоторые из них даже добивались столь большого уважения народа, что могли поспорить с влиянием некоторых аббатов. Но всем им было далеко до человека, кто сейчас доводил толпу на центральной площади буквально до неистовства. А с учетом того, что многие тигирцы опознали в проповеднике увечного служителя из монастыря Лам Зиорис, который раньше и говорить-то не мог, это только подливало масло в огонь речей монаха. Не иначе божественное вмешательство направило когти лесного зверя, и калека, ранее практически немой, заговорил! И как заговорил!!! Его голос властной волной подчинял себе внимание толпы, да что внимание, этот голос буквально проникал в самую глубину души…

— Отойдем?

Ну вот, а его-то что сюда занесло?

— Как пожелаешь.

Внешне спокойно соглашаюсь. Секунда, и мы стоим на вершине холма в двух милях от города.

— Ты не вмешаешься.

Сколько уверенности в его тоне!

— И кто же мне помешает? — с ехидной улыбкой осведомляюсь у Артариила.

— Я.

Ох ты ж, а вот ладонь на эфес клинка Гнева — это он явно с намеком положил.

— Какое тебе дело до этого монаха? Ты вроде не вмешивался, несмотря на то что я изрядно поправил его судьбу.

— Я знаю. Следил.

Угу, можно подумать, это для меня какое-то откровение. Ясное дело, что следил.

— Так, и что изменилось?

Как-то происходящее очень напоминает рейдерский захват бизнеса из моей прошлой жизни.

— Твое влияние на его судьбу до этого момента было во благо людское.

Хм-м. Ну да, то, что по моим планам должен совершить брат Тисий, в ближней и даже среднесрочной перспективе уменьшит поток душ в ад. Неужели крылатый увидел только это? И не смог заглянуть немного дальше, чем за два века?

— И ты решил, что я собираюсь сейчас вмешаться и направить проповедника по иному пути?!

— Это очевидно. Иначе то, что проповедует брат Тисий, ударит по твоему делу.

Ну да, ударит. Вначале. А вот потом…

Но тебе, пташка небесная, без того опыта, какой есть у меня, не понять… Ты думаешь, будто я не заметил, как ты вьешься около моего подопечного? Интересно, что он для себя напридумывал? Что я взращиваю еретика? Скорее всего, именно так и представляется крылатому. Ох. Не видит он подвоха. И даже плата в виде раскола церкви для него невелика. Считает, что получит неизмеримо больше. На первый взгляд так и есть, даже на второй и на третий кажется очень выгодным Свету все, что проповедует бывший калека.

Прислушался к проповеди, благо расстояние не помеха для таких, как я. О! Да ты, мой светлый противник, не только следил за Тисием. Судя по тому, что сейчас вещает монах, это твоих крыльев дело. Ну-ка: «Священное писание содержит все для спасения духовного!» Ого! Этого не было в мыслях служителя два года назад. «А письмена святых есть только повод для назидания и научения, а не догмат, на основании которого можно менять вероучение!» А это камень уже в «Буллу о Власти» и подобные указы. Вот это постарался птенчик. Я-то рассчитывал на куда меньшее! Всего-то на вероисповедание на языке паствы, а не на непонятном большинству древневинийском, да на акцент на прощении Господнем. Но и это не все! Просто праздник какой-то! Как я не пустился в пляс под взглядом крылатого — не знаю. Но удержался. Брат Тисий осаживал толпу следующими словами:

— Зло всегда смешано с добром в бренном мире. Бывает, зло проникает даже в служителей Единого. И иногда злые люди получают право на проведение таинств и проповедей. Но это не значит, что не надо их слушать. Ибо таинства эти от Амиара, а не от служителя. Ибо говорят служители именем Его. По Его позволению. И каждый может услышать в их словах слово Господне. И порочность служителя не может умалять повеления Амиара и благодать даров Единого! Поэтому для всех, кто с верою праведно принимают таинства, совершаемые этими порочными людьми, эти таинства действительны в силу Амиара установлений и обетований.

Еле удерживаю хвост от пляски радости. Да, конечно, это правильные слова! Очень правильные. Мудрые. Я даже понимаю, почему Артариил так обрадованно смотрит в сторону города. Но! Как эти слова со временем больно ударят по церкви! Не сейчас, возможно, пройдет век или два, но отдача от этого будет феноменальной. И не для Света, а для тьмы — не все то золото, что кажется им.

Безусловно, я от речей Тисия потеряю в душах. Но только вначале. Конечно, более понятные проповеди на знакомом языке дадут людям понимание священных текстов. Не только заповеди и основные догматы окажутся осознаны паствой. В чем моя прибыль? О! Она есть и таится в психологии человеческой. Тайна всегда больше привлекает, затягивает, а то, что становится понятным, теряет ее заманчивый блеск. Да и послезнание, куда все, что вещает монах, приведет, у меня есть. Ярчайшим примером перед внутренним взором стоит это знание. Ведь именно реформа, к которой, по моей задумке, приведут проповеди бродячего служителя, создаст на Принцисе аналог того церковного устройства, что было на Земле в момент моей гибели. Большую власть и влияние в среде служителей получат не богатые духом, а умеющие красиво говорить, что сотворит из иерархов церковных скорее политиков, нежели истинных служителей Единого. А политика в любой форме грязная штука. И это непременно скажется, пройдет время, и все встанет с копыт на рога.

Получается, уже в третий раз Свет играет с тьмой на одной стороне доски душ. Только крылатый считает, что выигрывает. Не буду его переубеждать. И даже более того, надо сделать вид, что я противлюсь, что и тьме невыгодно такое положение. Если просто уступлю, это заставит крылатого погрузиться в сомнения, а если он с «боем» вырвет у меня из когтей брата Тисия, это заставит Артариила окончательно поверить в свою правоту.

— И как же ты мне помешаешь? — Презрение и самодовольство водопадом пренебрежения бьется в моих словах.

— Помешаю. Ты не вмешаешься. Таково мое слово. И порукой тому мой меч.

И ведь не глупое он создание, но до чего наивное!

— Он мой! — реву в порыве ярости. Наигранном, конечно.

Но так как подобное поведение крылатому как раз понятно и им ожидаемо, то он верит моей игре.

— Разве он продал тебе душу?

У пернатого мелькает усмешка победителя.

— Нет, но именно я его нашел. Именно я излечил его и направил.

Мои глаза полыхают пламенем ада.

— Но ты не завершишь свой замысел!

Ох, сколько пафоса!

— Ты мне надоел, слуга Света.

Время пришло, брат Тисий заканчивал свою проповедь.

В идеале надо было бы сразиться со смотрителем небесным, чтобы он полностью уверился в своем правом деле. Но я как представил, к каким катаклизмам приведет этот бой… Мне стало несколько дурно от разыгравшегося воображения. Драться было нельзя. Но сделать вид, что мне очень надо вмешаться, это было вполне реально.

— Не вынуждай меня, слуга тьмы!

Ага, это, наверное, они называют голосом кары Господней. Впечатляет.

— Занимайся своими делами, крылатый, — через плечо бросаю я. — И не мешай тьме заниматься своими.

Делаю шаг…

Артариил ничего не ответил на мой выпад. Брат Тисий закончил свою речь словами:

— …постигнет кара Божья тех, кто ему не внемлет!

И пламенеющий клинок чистого Света рассек меня на две несколько неравные половинки. Город Тигир тряхнуло небольшое землетрясение.

Я сделал все, что надо, и даже больше. Теперь исполнением моего замысла займется крылатый, уверенный, что творит добро. Ох уж эти благие намерения! Но радоваться этому пришлось не скоро. Удар слуги Небесной Лестницы вверг мое сознание в муки. Нет, не так, «муки» — слишком мягкое понятие для того, что мне пришлось испытать. Казалось, что сам Создатель укоряюще смотрит на меня, на мою душу. Это было непередаваемо. Стыд, душевные страдания, разрывающийся на части разум. И это только малая толика моих ощущений после удара крылатого…

Если бы я знал! Ни за что не подставился бы так. Выгода выгодой, но лучше адские муки, чем такое. Тем более в результате того, что я был низвергнут мечом Света, мне стал закрыт мир живых на пять лет! Уточню: решись я на бой и выиграй, на такой же срок был бы выведен из игры и Артариил. О-хо-хо. Что ж память мне раньше не подсказала еще и таких последствий!

Пять лет! Немалый срок, за который все может развалиться. Тяжело из режиссера превратиться в статиста. А-а-а. Надо было просто сделать вид, будто испугался! И пусть моя реакция была бы не столь правдоподобной, чем получилась в итоге, но… Пять лет! О, Верховный!

Стоп! Не нервничать. Что сделано, того не вернуть. Сожаления только помешают, они бесполезны. Случившееся надо просто учесть и постараться не повторить в будущем. И все же хорошо, что я не стал сражаться. Во-первых, все равно бы проиграл, Артариил явно более силен и умел. Во-вторых, катаклизмов не произошло, так, тряхнуло немного, но разрушения были небольшими.

Зато последствия этого землетрясения! Они превзошли все ожидания. Брата Тисия уносили с городской площади на руках. Мало того что он был прекрасным оратором, мало того что многие прежде знали его как безмолвного калеку… и вдруг проповедь его, такая захватывающая, такая понятная, такая чистая. Даже все это без закрепления чем-то большим могло и не сподвигнуть людей на такую реакцию. Но когда после его слов «…постигнет кара Божья тех, кто ему не внемлет» тряхнуло весь город и окрестности… Ух-х! Эффект от этого завершающего штриха был вполне предсказуем. Тем более когда на чаши Весов брошено влияние Света…

О Тисии и его пути можно было не волноваться. Всю работу сделают за меня. Причем намного более тонко, чем смог бы я сам. Птичка небесная со своей излюбленной методикой вещих снов и откровений достигнет нужного результата намного быстрее. А когда он поймет, если поймет вообще, что делал угодное аду дело… Но ладно, это если и случится, то точно не в ближайшее время.

Имелась у всего произошедшего и еще одна приятная сторона. Не маленький такой бонус за мое насильственное низвержение. И бонус этот — тот груз, который лег на Весы от поступка крылатого птенчика. Так как я не сопротивлялся да и не выказывал агрессии, это повлекло к огромному колебанию чаш. Фактически Артариил этим поступком развязал мне когти. С таким отклонением я мог творить все, что мне заблагорассудится!

Но был и иной вариант: просто ждать, пока Весы пассивно не сыграют на меня. Ведь пока чаши так отклонены, все больше и больше рождается на Аркахе темных душ.

Пользоваться или ждать? То, что я не мог подняться в мир живых, конечно, значительно ограничивало мои возможности. Но не сводило их на нет. У меня же был инструмент. Корявый, тупой, несмышленый, но инструмент. Вот знаю, что правильнее было бы ждать, нарабатывать пассивный бонус от Весов, но ничего не делать — это было выше моих сил.

Материализовав кучу инструментов и заготовок, я углубился в работу. А когда она была завершена, вызвал из золотой шахты Свериуса…

7 февраля 629 г. от Р. А. Пригород Винисиса

Родисис Малькис задумчиво вертел в руках истоптанные сандалии. Бывший легионер, а ныне землевладетельный фермер точно знал, что у него таких не было. Да и размер был явно не по его ноге. Но что эти сандалии делали под грудой тканей в углу спальни его жены?

То, что это не женская обувь, было ясно как божий день. Неприятная догадка мелькнула в голове Родисиса. Когда легионер женился на девушке младше его на целых пятнадцать лет, он, конечно, понимал, что, возможно, со временем станет рогоносцем. Но ему казалось, что подобного удалось избежать и что молодая жена любит его и души в нем не чает. А эти сандалии… Они наводили на определенные мысли. Неприятные мысли. А когда фермер узнал эту обувку по характерному плетению, его глаза налились бешенством!

Проклятый Фолисис, этот мальчишка, едва разменявший третий десяток! Именно на нем бывший легионер видел эти сандалии! Подмастерье уважаемого инженера Тукаса, он постоянно вился около его Миралисы! Вот, значит, как дело обернулось! Нет, жену он не тронет, молодая да глупая. Бывает, оступилась, но Фолисис свое получит. Юнец, возомнивший, что может безнаказанно шляться по постелям замужних женщин. Ладони Родисиса по привычке потянулись к ремню и в бессильном порыве сжали воздух — привычной рукояти меча там не было. Он давно простой крестьянин, а не воин. Точнее, не совсем простой — как любой, кто служил в легионе, Родисис имел право на хранение оружия и после окончания срока службы. Уверенным, еще не забытым строевым шагом фермер Малькис направил свои стопы к заветному ящику, который приютился в углу подвала…

9 февраля 629 г. от Р. А. Пригород Винисиса

Мастер Тукас Ортес был в ярости. Стоило ему отлучиться на несколько дней из мастерской, как вот те нате, один из его подмастерьев сбежал! И не оставил даже весточки или записки! Единственная надежда теплилась в груди бывшего инженера акведуков, что юнец просто сбежал, а не обокрал его предварительно.

Жаль, как жаль, а ведь Тукас именно на него возлагал свои основные надежды. Этот ученик был самым способным из всех, кто обучался у мастера. И отчего сбежал-то? Расспросы мастеровых не дали результата, никто не знал причину столь странного поступка юноши.

На первый взгляд из мастерской ничего не пропало, но это из общего зала. Мастер Ортес в нерешительности замер перед дверью в свою личную мастерскую. Если его и обокрали, то явно сейчас он увидит полный бедлам и погром.

Распахнув дверь, Тукас громко и богохульно выматерился! Так и есть, полный разгром его личного кабинета! А ведь именно здесь находилось все самое ценное. Нет, не деньги, но что ему деньги… Тут мастер хранил чертежи и модели. Именно они и были его главным богатством.

С тех пор как почти три года назад муж его дочери эсквайр Лонди натолкнул Тукаса на мысль использовать водяное колесо как движитель механической мельницы, жизнь бывшего инженера изменилась. И надо сказать, он был рад и счастлив переменам. Открыл свое дело. И вот по прошествии небольшого времени по его проектам построено более дюжины таких устройств. А очередь из желающих заказать такую мельницу у него растягивается чуть ли не на год! Именно поэтому его мастерская постоянно расширяется, нанимаются новые мастеровые… И вот теперь предательство!

Мастер Ортес был не из тех людей, кто почиет на лаврах. Он не успокоился, построив первую мельницу. Он постоянно вносил в конструкцию изменения и усовершенствования. Не сидел на месте — и каждый новый механизм был совершеннее и производительнее. Скорее всего, именно чертежи с последними новшествами и украл его сбежавший подмастерье. Да проклянут его как Единый, так и старые боги! Но чтобы разобраться в том, что же пропало, Тукасу сперва предстояло навести тут порядок.

Через три часа инженер сидел за своим столом в полнейшем недоумении. Когда он прибрался, то понял — ничего не пропало! Даже более того: царивший тут разгром был не плодом чьего-то злого умысла, а скорее результатом неаккуратной работы. Кто-то изрядно потрудился в его отсутствие. И скорее всего, мастер знает, кем был этот «кто-то».

Юный подмастерье Фолисис! Несомненно он! С замиранием сердца мастер собрал по осколкам то, над чем трудился его ученик. А когда собрал, то восхищенно замер. Какой полет ума! Какое смелое решение! Тукас Ортес восторженно цокнул языком. Теперь ему стало понятно, почему сбежал подмастерье. Он не захотел делиться своим открытием с учителем. Наглец! Неблагодарный выскочка! Но каков все же молодец! Инженер не переставал то ругаться на сбежавшего, то восхищаться его умом и нестандартностью мышления.

Солнце клонилось к закату, а мастер все сидел и чертил. Пусть его ученик и сбежал с чертежами нового механизма, но он-то видел, что озарение юноши можно улучшить. Завтра он соберет действующую модель и все проверит. Но уже сейчас мастер видел — это будет работать! Будет!

Он опередит нахала Фолисиса, неблагодарного ученика, он первый предложит мастерам по дереву построить для них — ЭТО! Лесопилку на водном движителе!..

Вот кажется, что такое — подкинуть пару вещей в мир живых по сравнению с ударом меча Гнева? Мелочь. Но Весы рассудили иначе. Чаши вздрогнули. Я с возмущением смотрел на их безжалостное движение. Очуметь… Етитькина кочерыжка! Весы что, ополоумели?! Когда они перевалились на сторону Света, меня залихорадило. Бадам!!! Семнадцать единиц в пользу Небес! В общей сумме мой намек инженеру обошелся в шестьдесят пять пунктов отклонения чаш! Ох. Вот и пойми это Равновесие…

Теперь я и правда статист. Отправил черта обратно в шахты. Ну их, эти эксперименты с такими последствиями! Но не стоит так себя корить. Надо принять случившееся и осознать, что экспромты, конечно, хорошо, но впредь лучше предварительно просчитывать заранее возможные в их результате последствия.

Ничего, не могу влиять — есть время более подробно изучить обстановку. Все сам взвешу, рассчитаю. Особенно меня заботит предстоящая в недалеком будущем передача власти на острове. Кагр не молодеет, а годы идут. Сумеет ли Дан удержать и приумножить деяния отца? Или Нигрисис опять развалится на три части? Королю Объединителю уже скоро пять десятков стукнет. А для этих времен сие очень солидный возраст.

Да, свиту принцу я подобрал отменную. Жену он выбрал сам, вполне подходящую — Кагр породнился с Синесисами. А если учесть, что Огис, сын Дана, был венчан с внучкой Марриса почти сразу при рождении, то эти семейные узы достаточно прочно скрепляли три влиятельнейших семьи на Аркахе. Хороший буфер и защита от посягательств на власть. Хороший, но недостаточный! Если бы добавить один штрих, то вышло бы почти идеально. И я даже придумал, что надо, но «увы», мог только ждать. Надеюсь, Кагр проживет еще лет семь, здоровьем я его обеспечил очень хорошим, как, впрочем, и его наследника.

Время сменило свое течение с галопа до тихого шага. Наблюдать непривычно-то как. Смотреть и быть неспособным вмешаться. Рога все сточил о стену. Хвост пообкусал так, что на нем теперь не найти ни одной целой чешуйки. Нервы — не верьте тем, кто говорит, что у дьяволов их нет.

Одно меня беспрестанно радовало все это время вынужденного безделья: с каким старанием крылатый направлял брата Тисия! Артариил шел к своей цели как бронепоезд, снося любое возникающее сопротивление. Весы медленно, но верно возвращались к равновесному положению. Как же это приятно, когда твою работу делает кто-то другой! И вдвойне усиливает эту радость тот факт, что пашет на тебя твой враг.

А вот дела у корабельного мастера и математика все никак не давали нужного мне результата. Не выходил у них «каменный цветок», и все тут! И это притом, что два таких разных человека все же каким-то чудом смогли найти общий язык. Правда, не получался парусный корабль большой грузоподъемности и хорошей мореходности! Да, можно назвать успехом то, что им удалось создать каботажное парусное судно с вполне приличными ходовыми качествами. Уже целых три корабля беспрестанно сновали от Горага к Винисису, всего за две недели огибая остров по северному пути. Всего четырнадцать дней занимало их плавание вдоль берегов Аркаха, что значительно превосходило обычный срок в двадцать пять суток. А именно более двух десятков дней тратили торговые ладьи обычной конструкции на подобный путь. Да и везли эти каботажники в четыре раза больше груза, чем ладья. Но у них был и большой недостаток. Даже не один, а два. Первый — цена: на деньги, потраченные на парусник, можно было купить пять, а то и шесть морских весельных судов. Второй — обучение экипажа, и скорее именно эта проблема не давала в полной мере развиться парусному флоту в Нигрисисе. Вот если бы этой паре все же удалось построить «Грааль», то это сразу бы изменило приоритеты, сдвинув дело с мертвой точки.

Интересно, а правильно ли я поступил? Что выгоднее — водный привод или морской парусник? Долго думал, благо теперь это было для меня позволительно. Но в итоге решил, что расставил приоритеты верно. Техническая революция на основе водного движителя важнее. Бесспорно, несколько убогая революция, но тем не менее. Доски и мельницы Аркаху на данном этапе важнее. А главное, я столкнул камень стереотипов!

Вот что видит современный мне человек, глядя на водяную мельницу? Он видит двигатель, который поставлен работать на мельницу. Но также сразу понятно, что это колесо можно приспособить для очень многих вещей. Ведь это всего-навсего — движитель! Ясно и понятно. Тут думали иначе. Видели колесо поливального механизма и не видели другого. Смотрели на мельницу и видели только мельницу! Таково восприятие местного населения. Беда. Но теперь есть человек, который задумался. Если есть механизм, в основе своей неизменный, но способный поливать, молоть, пилить, то нельзя ли его применить и для иного? Очень надеюсь, что Тукас Ортес справится с задачей.

Вот курица, вот птенчик… Сейчас бы вмешаться, подтолкнуть, а не могу. Свериус способен только на мелочи, тапочки там подкинуть, устроить погром в мастерской да подложить сломанную модель.

С тоской смотрел, как мой план по церковному расколу изменяется по воле крылатого. Влияние речей Тисия на людей было настолько велико, что епископат был вынужден во многом поменять политику церкви на Аркахе. Были введены служения на понятном языке. Составлены молитвенники. Жития святых стали переводить из догматических текстов в назидательные и многое иное. А куда бы делись епископы и прочие иерархи, ведь за монахом-калекой расправлял свои крылья слуга Неба. Но было то, что не шло согласно моим планам. Так, к примеру, был отменен эдикт о еретизме Глашатая Божьего. Церковь острова вновь признавала его верховным служителем Единого. Но при этом не признавала его контроля над собой. Казуистический выверт какой-то! Долго думал. Получается, что, с одной стороны, церковь Аркаха признает власть Глашатая, а с другой — епископат волен игнорировать любые буллы и указы Уира. Внешне церковь едина, а реально их две, но проповедующие на основе единого писания. Ох… Не совсем то, чего мне хотелось, но и не столь плохо, как могло быть от вмешательства пернатого.

А дела на острове текли своей неспешной чередой. В 631 году была построена первая сукновальная машина на основе водного колеса. Лесопилки нового проекта инженера Тукаса победным маршем шествовали по Аркаху. Их строили по десятку в год. Доски нужны всем. Каботажные суда завоевывали все большую популярность. И их уже можно было встретить швартующимися в портах материка.

Так волновавшая меня проблема железа и стали решалась сама собой. Точнее, до стали было еще очень далеко, но вот выработка железа на Аркахе выросла в разы. Ее подстегнула разворачивающаяся небывалыми темпами торговля. Когда-то не принятые печи-штукофены обрели второе дыхание. Налоговая реформа, затеянная еще тин Каером, облагала надел. И следовательно, чем больше человек мог с этого надела получить, тем больше у него оставалось личных средств, налог-то был фиксированный. А это лучше любого кнута подтолкнуло крестьян на оптимизацию своего труда. Обитые железом плуги, еще двадцать лет бывшие невиданной роскошью, теперь стали обыденной повседневностью. Из-за огромной конкуренции в торговле, отличной для этого времени инфраструктуре и указам короля цены у купцов стремительно падали. А это вкупе с возросшей покупательной способностью населения давало богатые плоды. Впервые за свою историю Арках начал экспортировать зерно. Казна Нигрисиса могла бы быть забита золотом под завязку.

Но Кагр все тратил, не давая накопиться избытку ликвидности. Был снесен так и недостроенный храм в Гораге, а на его месте стремительно возводился в два раза больший по размеру! Лучшие архитекторы и строители небывалыми для старого Бельграна темпами строили величайший собор церкви Единого. Не только величайший на острове, но и на всем Аргилите! Строились новые дороги по образцу имперских. Армия получала отличное вооружение, флот менял свой облик.

С армией вообще выходил знатный и мной нигде ранее не встречаемый поворот. Владетели имели право воевать между собой. Ага, вот так! Но это были не сражения, привычные феодальной междоусобице. Это было иное. В случае конфликта одинаковых по рангу владетелей, который не мог решиться иначе, как кровью, благородным позволялось собрать свою дружину и повоевать с обидчиком. Но на специально отведенной для этого земле — место выбирал более высокий по статусу сеньор. И под контролем королевского тиуна! Страдать от сражений благородных не должны были не только крестьяне и рабочий люд, но даже посевные поля и луга. Через несколько лет после этого указа такие инциденты выродились в спонтанные рыцарские турниры и даже собирали зрителей. Если же конфликт был между бароном и виконтом, и при этом барон был вассалом иного виконта, то бой не допускался — такой спор решался палатой лордов. Бароны могли «воевать» с баронами, графы с графами… Только вот между герцогами подобного не допускалось, их разногласия решал лично монарх.

Смотрел я на то, как прямо на глазах меняется остров, и не мог не нарадоваться. Да, намечался некоторый провал в процентах душепотока, но в количественном показателе все выглядело очень радужно. А меня волновало только это. Арках переживал натуральный бебибум.

Один момент заставил меня чуть не упасть с табурета. Оказывается, необязательно тыкать людей носами, чтобы они придумали что-то новое. Один умник из мастеровых соорудил арбалет! Не торсионного типа, а знакомого мне — на основе натяжения дуги. Ручной арбалет. В отличие от земной истории, так как это оружие не применялось в больших войнах против единоверцев, церковь проигнорировала новинку. Да к тому же помимо знатных дружин на острове существовала и регулярная армия. И как раз легиону эта «игрушка» пришлась очень кстати! За какие-то три года арбалет был принят на вооружение — сперва флота, а потом и крепостных гарнизонов. Рыцари презрительно приняли это оружие. Им больше по нраву был копейный удар. Но это не играло никакой роли, все решится не на суше. А вот то, что на флоте вовсю внедрялись арбалеты, радовало!

Эх, будь лишен небесной милости этот светлый смотритель, как же не вовремя-то он низверг меня мечом Гнева! Я мог бы многое ускорить из происходящих в Нигрисисе процессов. Но имел возможность только наблюдать.

А вскоре произошло то, что в корне изменило почти весь подготавливаемый мною расклад сил…

29 декабря 632 г. от Р. А. Гораг; королевский дворец

Кагр сидел на троне и в ярости сжимал ладони. Петиция от гильдии купцов требовала самой незамедлительной реакции. Тирожане сотворили небывалое непотребство. Где это видано — взять и прямо в порту захватить целый ладейный караван, вытрясти из торговцев все и отобрать корабли! А потом вышвырнуть их пинками за крепостные стены. И ладно бы чужих торговцев. Так нет, так поступили с подданными Аркаха!

Да, власть короля в Тироже скорее номинальная, и каждый владетель творит там что хочет, но это не оправдание! Герцог, правящий Лоримом, лично распорядился об этом произволе. Он вел многолетнюю войну со своим сюзереном и отчаянно нуждался в средствах. И вот именно таким образом, банальным грабежом, владетель Лорима и решил залатать дыру в своей казне.

Оставить безнаказанным такую наглость значило для Кагра предстать перед всеми соседями бесхребетным монархом! Да и если на континенте почувствуют слабину, то аркахских торговцев будут грабить все, кто захочет.

— Я слушаю.

Тяжелый взгляд короля Нигрисиса скользнул по лицам. Сейчас за столом совета перед очами монарха находились спешно собранные самые верные его люди.

— Месть! — Герцог Йома, молодой и горячий, аж вскочил со своего места.

— Месть! — хором поддержали остальные.

— И все? — Кагр был несколько разочарован.

— Если мой король позволит? — С места поднялся Маррис.

— Да, мой верный друг, говори. — Кагр благосклонно кивнул.

— Мой король, отомстить мало! Надо показать всем, что подданные короны Нигрисиса не бесправные и беззащитные жертвы! — Разменявший пятый десяток маршал еще выглядел как могучий воин.

— Истинно так!

— Да!

— Потопим их в крови!

— Молчать! — Монарх с силой ударил кулаком по столу. Мгновенно в зале повисла тишина. — Маршал не договорил. Продолжай. — И кивком приказал Маррису закончить свою мысль.

— Но просто мести, пусть самой кровавой, недостаточно в качестве наказания за такой наглый разбой! — Сие было несколько непривычно для остальных. Как это месть, а уж тем более кровавая, может быть недостаточной? — Надо поступить так, чтобы больше никто и никогда не позволил себе ничего подобного. Надо захватить Лорим.

— Да!

— Разграбить его!

— Сжечь этот город!

— Молчать! — В этот раз Кагр не ограничился ударом кулаком по столешнице. Самый ретивый и громогласный, а именно герцог Йомский, получил кубком по лбу и сейчас пристыженно потирал кровоточащую ссадину. — Продолжай, мой маршал.

— Нет, жечь и разорять не надо! — Маррис в который раз сумел всех озадачить. — Я предлагаю вашему величеству захватить Лорим и оставить его под своей властью НАВСЕГДА!

Зал совета погрузился в гробовую тишину. Уж больно непривычным и до невозможности наглым было озвученное королевским маршалом. Даже король замер, не донеся кубка с вином до губ.

— Ты уверен в возможности того, что предлагаешь? — после минуты раздумий спросил Кагр. — Набег и разорение — это одно. А захват с целью остаться навсегда — это иное. Потянет ли наш флот и армия такое?

— Лорим очень удачно расположен, в устье полноводной реки. Захватить его с суши почти невозможно. Сколько Истирос Третий ни пытался выбить герцога Жаро из города, у него ни разу не получилось. А вот с моря город практически беззащитен. Я уверен, наш флот справится с задачей захвата. Затем мы перекинем гарнизон в Лорим и поставим Истироса перед свершившимся фактом.

— Мой король… — Вариан Синесис уже был глубоким стариком, но сохранил ясность ума. А его мнение уважалось лордами зачастую даже больше, чем мнение королевского маршала.

— Да, мой друг?

— Я согласен с герцогом Маррисом. Нам нужен свой порт на континенте. Это значительно увеличит прибыль в казну. Это позволит нам иметь свою точку влияния на континенте. Я поддерживаю предложение маршала. А Истироса мы успокоим, пообещав ограничиться в пределах городских стен Лорима. Для него сейчас это выгодная сделка. Герцогство фактически ему не принадлежит, как и город. А так он получит хотя бы окружающие Лорим земли. Потом, возможно, обстановка и изменится, но и мы будем к тому времени лучше готовы!

— Маррис, Вариан, спасибо. Присядьте. Я пока выслушаю остальных.

Мнение герцогов королевского совета было единодушным. Все высказались «за» приведение Лорима под руку Нигрисиса. Король удовлетворенно кивнул…

А я бегал по своему кабинету и ломал все, что попадется под руку! А-а-а-а!!! Ладно, напали, пожгли, разорили. Велика беда, вон континентальные пираты сколько лет терроризировали остров! Но захват и утверждение своей власти! Это же по новым правилам перехода территорий между регионалами… Ох! Получается, я захватчик! И никто не будет смотреть, что я заперт в аду, что не могу вмешаться. Норгилис в полном праве назвать меня агрессором!!!

Норгилис… А ведь не так просто герцог Жаро выбрал в качестве жертвы ладьи Нигрисиса! Это его хвоста дело! Это мой южный сосед устроил провокацию. Видимо, он в сговоре с Самиантром. Интересно, что сделает Гониус? Сразу отменит мою неприкосновенность или просто урежет срок ее действия в два раза?

Четвертое марта 633 года от Р. А. Лорим пал в результате удара морского десанта Аркаха. А через три дня на башнях его стен развевались штандарты с изображением тигра. И я почувствовал, как зона моей ответственности, мой регион отхватил кусочек континента и заодно несколько тысяч новых подопечных.

Вызов на ковер к шефу пришел незамедлительно.

Как я и предполагал, Гониус и слушать не захотел о моих проблемах. Норгилис устроил целое представление, выставив себя бедным и несчастным, жертвой несправедливости и моего коварства. Но тут он получил сполна: шеф не страдал нарушением рассудка и быстро понял, что Норгилис сам спровоцировал нападение. Я было обрадовался, но зря. По словам Гониуса, этот факт ничего не менял. Я облажался по-крупному…

С моих территорий снималась неприкосновенность!!! Единственное, что мне удалось выторговать, — это трехлетнюю отсрочку. Когда-нибудь я вырву все перья у пташки небесной! Клянусь Создателем, я отомщу этой курице!..