Короткий сон прервался. Тело само тихо приняло сидящее положение, без участия еще не проснувшегося разума, а что ему просыпаться, когда опасности нет.

Ага, вот что меня разбудило. В метрах пятнадцати от входа в мою пещерку-лежбище, единственное, кстати, на этом острове место «тишины» на ближайшие тринадцать часов, сидел кролик. Упс… настоящий и судя по тому, что от него не было никакого магического или астрального фона, обычный кролик.

Сколько я не видел кроликов?! Лет триста наверно, со времени творения. Улыбка и мысленное ругательство в адрес Творца – экспериментатора, а что поделать – привычка. Ибо без улыбки это вспоминать нельзя, а без творцехульства тяжело пережить последствия.

Желудок сделал попытку, утробным рычанием напомнить, что последний раз он что-то переваривал дней пять назад. И не такое бывало, но подкрепиться будет совсем не лишним.

Кролик, съев пучок травы, около самой черты сферы стабильности начал осматриваться, в поисках еще чего-либо съедобного.

«А! Восьмая нога семиступа!!!» – ближайший кустик пожухлой травки находился метрах в тридцати в глубь острова. То, что кролик его скоро заметит, у меня не вызывало сомнений.

Быстрый взгляд, на лежащую амуницию…. Неа, не успею её надеть, дичь будет уже в глубине острова, а что там с ней произойдет, до того момента как поймаю, не знаю даже я, о Творце не упоминаю тем более. Как это часто бывает, желание поесть с лёгкостью победило технику безопасности.

Бесшумно приближаясь на расстояние прыжка, отсканировал близлежащую местность на предмет неожиданностей. Ничего представляющего серьёзную опасность не было, несколько синих лишайников – слишком медлительны, чтобы представлять угрозу. И носатое похрюкивание, вкупе с тяжелым топотом, говорило о наличие рядом семиступа. Увидеть или засечь как-то по другому, кроме как по слуху, я его не смог. Значит у него линька, тот момент, когда его предыдущая шкура-броня уже мала, а новую он еще не нарастил. Вообще-то не понимаю, почему семиступы считают себя в этот момент уязвимыми, при весе около сорока тонн и почти абсолютному иммунитету к энергиям. Они вообще не имеют естественных врагов, но становятся маниакально трусливы находясь без шкуры. Причем их страх выражается в довольно необычной форме, помимо того, что шарахаются от всего так еще и становятся невидимками, сразу во всех планах, будь то физический, астральный или магический, даже их обычный приторно сладкий запах куда-то пропадает. А вот со звуками выходит какая-то неразбериха, слышно топтунов превосходно.

Получив в виде семиступа подтверждение собственной безопасности, я решил, что поймаю кролика и успею вернуться за амуницией, до того как произойдет что-то неприятное.

Хотя само слово «безопасность» для архипелага имеет несколько иную интерпретацию, чем привычная. Если тебя съели, но не полностью, и ты выжив, сумел добраться до зоны тишины, то пройденный путь можно считать безопасным. Жить в магическом «отстойнике» Мира, несомненно увлекательно, но чрезвычайно вредно для здоровья.

Кролик, повертев головой, заметил убогий кустик зелени… Ну что ж пора! До дичи оставалось метров восемь, как раз в пределах одного прыжка с места. Что я собственно и совершил. Тело распрямилось в полете к цели.

Уши жертвы, резко развернулись в мою сторону. И кролик пропал, а на его месте засияли врата перехода. Я даже выругаться не успел, как уже рассматривал острова с высоты метров двухсот. Ага! Северо-восточная оконечность архипелага, а падаю я, вынырнув из портала так неудачно, прямо в бухту атолла. Ну что ж, хоть в этом немного повезло, вода в бухте была спокойна, удивительно, ни паровых гейзеров, ни ледника. Да что говорить, морская поверхность даже не кипела, а находилась в обычном для воды состоянии. Удивительное везение. Но нельзя выбираться на охоту, не полностью проснувшись, ведь кролики не бывают ростом с лошадь и не весят около трехсот килограмм. С этой мыслью я «солдатиком» вошёл в воду.

Выбрался на берег атолла я вовремя. Не успели мои ноги коснуться суши, как тотчас пришлось прыгать вверх, причем довольно высоко. Потому как выходил я на песчаный берег, а вот приземлялся после прыжка на метровой толщины слой льда. Который в долю секунды покрыл не только весь островок, но и бухту. Хорошо, что я почти полностью невосприимчив к перепадам температур, а то стоять бы мне ледяным памятником собственной глупости. Кожу неприятно щипало, ого… плюс тридцать по Кельвину. Опять кто-то во внешнем мире балуется, Великими заклинаниями. Потому как архипелаг, не только магический отстойник, но и что-то вроде хранилища энергий этого мира, и сейчас кто-то выудил отсюда не маленький их кусок.

Закрывшись от холода, астральной оболочкой, я уселся на лёд и стал думать. Благо, после такого оттока сил это место на ближайшие часа полтора не представляет опасности. Концентрация энергий недостаточна, чтоб выкинуть какой либо магический фортель. Все имеющие телесную оболочку предпочтут тут не появляться, холодно очень, астральным сущностям тут пока тоже неуютно.

Моё последнее убежище, а вместе с ним и вся амуниция, за исключением одежды, находилось на небольшом скальном островке в южной части островной гряды. Далеко, по прямой не менее двухсот миль. А прямых путей тут не бывает. Впрочем, тут вообще нет путей как таковых, одни направления.

Не то, чтоб я себя чувствовал совсем неуютно без привычных вещей. Я легко бы прожил без всей амуниции, кроме одного предмета. Ндя, а вот оставленного «Мерцающего» мне будет не хватать.

«Мерцающий» – матовый клинок, со странным всегда находящимся в движении узором, в два с половиной локтя и еще на локоть рукоять, плавный изгиб лезвия, звездочки, иногда мерцающие на голомени, полуторная заточка. Мой постоянный спутник, уже наверно частичка меня самого. Сколько времени я потратил, надеясь уловить закономерность в узоре или понять, когда очередная звездочка начнет свой извилистый путь по клинку, напрасно. Тяжело любому разуму найти закономерность в том, что так долго соседствовало с ПУСТОТОЙ. Именно так, ПУСТОТОЙ, где все буквы большие. По утверждению Творца, клинок «Мерцающего» сделан из не вполне обычного материала. Если можно назвать материалом частичку великого барьера между большой Вселенной и Началом.

Помню, как мой путь один раз пересекся, с Падшим ангелом Лимба, как же он возмущался, увидев «Клинок границ» в руке оборванца, т.е. меня. Славно я тогда побегал. Сперва он попричитал, что ему, видите-ли, клинок такого уровня не положен по статусу, а тут не пойми кто спокойно его носит. Впрочем, я сам не пойму кто же я, так что тут он совсем не ошибся. А потом у меня попытались отобрать «Мерцающего». Дней семь, наверно, он за мной бегал по архипелагу, смешно вспомнить, как он матерился именем Спасителя. Хотя, еще недельку и меня бы поймали, но помогли семиступы. Тяжело кого-то догонять, когда время от времени тебя втаптывает в землю сорокотонная бронированная туша. Раза после двадцатого, отращивая заново сломанные крылья, Падший меня великодушно простил и, ежесекундно оглядываясь, создал портал во внешние миры и убрался из нашего мира. Обиделся наверно.

Жизнь на архипелаге далеко не проста, все время что-то или кто-то пытается оборвать нить твоего существования. Не то что бы я был желанной для всех добычей, но без «Мерцающего» даже мне становилось проблематично выжить. При определенном стечении обстоятельств конечно. А уж то, что жизнь усложнится и намного, то это минимум.

Ледяной покров подо мной начал подтаивать. Жаль, я думал отдохнуть немного подольше, но пора было двигаться. Не люблю я северо-восток архипелага, где доминирующие острова представляют собой атоллы различной величины. Слишком много кругом воды, и с атолла на атолл нет других путей, кроме водных. То ли дело центральная или южная часть, где острова иногда настолько теснятся, что иногда с одного на другой можно перепрыгнуть или перейти посуху во время отлива. Не то, что бы я не любил воду, просто море архипелага в несколько раз опаснее, чем суша, хотя и она больше напоминает полигон безумного мага.

Поднявшись, я сделал разминку и, убрав астральную оболочку, огляделся. До ближайшего атолла, в нужном мне направлении, километров восемь. Неутешительная картинка. Море было совсем не спокойно, где-то на трети пути возникла «долина» гейзеров. Занимательное зрелище, с гладкой морской поверхности вдруг вырываются столбы кипящей воды и пара высотой до двухсот метров. Причем, вода рядом с таким водяным гейзером вполне обычной температуры. Картина, конечно, завораживающая, но только не в то время, когда нужно проплыть рядом. А чуть за «долиной» айсберг, вплыл в зону кипящей воды. Судя по всему, температура айсберга была намного ниже обычного, угу, градусов так на двести восемьдесят. А вода кипела, где-то на столько же выше своей нормы, при этом не превращаясь в пар, а оставаясь водой. От ледяной горы периодически отлетали гигантские глыбы, и отправлялись в стремительный, но не долгий полет. Вот одна из «льдинок», совершив чудо, долетела до «долины» и вместо того, чтоб мирно упасть в море, была подкинута столбом пара. Мои брови поползли наверх, между айсбергом и гейзерами мили две минимум. Все эти кульбиты местной «погоды», должны были создать своеобразный климат в архипелаге, что-то вроде постоянного тумана, с непрекращающимися дождями. Но все было иначе, дожди и туман тут, вопреки законам метеорологии, редкое явление, что, впрочем, далеко не самая большая странность этих мест. Да и грохота, который должен стоять при таких катаклизмах, не было. Тишина нарушалась только журчанием ручейков, начавших свой бег при таяньи ледника под ногами.

Залезать в воду, а тем более, плыть в гейзеры, постоянно думая, что вот-вот на голову упадет очередная сосулька, очень не хотелось. Вариант переждать эту суматоху, тоже не подходил, во-первых, неизвестно, сколько она продлится, а во-вторых, далеко не факт, что на место гейзеров не придет катаклизм похуже.

Значит, буду каледовать. Не, то что бы я не любил это занятие, просто когда вокруг тебя постоянно носятся, переплетаются, разрываются и т.д. гигантские потоки сырых энергий, тяжело заклясть что-то путное.

С использованием магических сил на архипелаге вообще проблемы. Магия Слова, – когда всё, что ты произносишь, может частично измениться, или быть поглощенной воздушной мембраной, да много что происходит со звуками на островах. Конечно, далеко не всегда такое может случится, но поверьте, и одного раза с изменением произнесенной формулы вам хватит, чтоб вспоминать всю жизнь. Если, конечно, будет кому, вспоминать. Магия жеста, – редко используется вне словесных заклятий и без них примитивна, хотя тут, на островах, наверно самая применяемая, так как использует энергию заклинателя, а не сторонних источников. Магия образов, – составить образ, конечно, ничего не мешает, но вот напитать его энергией, это возможно только в сферах «тишины», и то есть высокая вероятность, что ваши магические манипуляции нарушат хлипкое равновесие места стабильности. Магия рун – если честно, имею о ней только теоретическое представление, хотя так как она основана на заимствовании сил из определенных источников, а для каждой руны он свой, то можно предположить, что ответа от «рунических» истоков придется ждать ой как долго! Магия плетения – так как в её основе лежит тончайшая работа с магическими силами, то тут это представляется просто невозможным. В общем, на архипелаге, магические искусства не сильно распространены, ввиду почти полной невозможности применения таковых.

Физические энергии – те что зависят от непосредственной энергетики организма, ничто не мешает использовать. Но нюанс в том, что они хороши для воздействия на собственное тело, а вот как только дело доходит до их переброски вовне, то тут опять тупик. Так как тварная энергетика слишком груба и мгновенно разрушается под воздействием более тонких магических, коими пропитано все вокруг.

Остается астрал – субстанция, почти не подверженная влиянию местной магической природы. Только работа с ним, помимо наличия соответствующих способностей и таланта, требует еще и большого везения. Слишком тонкая энергия, чтобы полагаться на точные расчеты или искусство. Хотя у меня есть несколько уже ставших привычных астральных форм-оболочек, создание которые не требует почти никаких усилий, уже на уровне инстинктов или умений моего тела. Но тут это не годилось. Придется творить что-то новенькое.

Вот сейчас мне бы не помешала, часть потерянных вещей. Точнее одна из них, а именно мой лётный комплект. Созданный мной из кожи водного змея, пущенной на бандаж крепежной системы, и выпавших перьев обитателя Лимба, образующих сами крылья. Частички обитателя иных сфер оказались достаточно мощным артефактом, позволяющим не только подниматься в воздух, но и летать с довольно приличной скоростью, невзирая на творящееся буйство магических стихий. Ну, а связующим звеном, служила астральная форма, объединяющая «крылья» и их носителя в одно целое. Хотя… горевать о потерянном совсем не нужное занятие, пора придумать что-то подходящее для создавшегося момента.

В голове родилась идея. Связывая струйки астральных потоков в хитрое плетение, я не забывал постоянно наблюдать за происходящим вокруг. А то, если сильно чем-то увлечься, легко можно лишиться головы, а то и всего тела сразу. Только я стабилизировал плетение, как пришлось делать обратное сальто, уклоняясь от четырех фаерболов, возникнувших из ниоткуда и туда же пропавших, в метрах сорока от меня. Уйти от боевых спелов труда не составило, а вот приземлиться, не поскользнувшись на тающем льду, было сложнее. Стоило мне упасть или взмахнуть руками, как весь труд пошел насмарку, узор не выдержал бы подобного обращения и рассыпался. Пришло время уплотнить призрачную конструкцию и придать ей форму, только вот незадача, астральный образ без наложения на что-либо вещественное, просуществует не больше минуты, как бы я ни старался. Атолл, на котором я так занимательно проводил время, представлял пустынный песчаник, покрытый метровым слоем тающего льда. Не из чего взять материал, который послужит материальным стабилизатором астральной проекции. Хорошо, что «живет» плетение намного дольше, чем уже созданная форма, и было время подумать.

После недолгих размышлений, я пришел к выводу, что материала у меня достаточно, если не сказать больше. К моим услугам был целый остров, ведь его покрывал идеальный материал, которому можно было придать любой вид. Оставив в памяти слепок уже созданного узора, без сожаления дал ему распасться. Присев на корточки, я отрастил на руках бритвенной остроты когти и принялся вырезать изо льда, необходимую мне «скульптуру».

Работа шла быстро, так как когти, помимо хорошей заточки, были ещё и раскалены до вполне приличной температуры. Нехитрый трюк по переливанию большого количества тварной энергии на маленькую площадь моих мутировавших ногтей. Несколько секунд полюбовавшись тому, на что оказались способны мои несколько измененные руки, я убрал когти и, выудив из памяти слепок, сплёл астральный узор обратно. Лёгкими, поглаживающими жестами придал плетению тонких эфемерных нитей нужную форму. Резкими, но четко выверенными движениями закрепил астрал на ледяную основу. Несколько связующих скоб и мой труд завершен. От души посмеявшись тому, что сотворил, я запрыгнул на получившуюся конструкцию. Активировав только что созданный артефакт, пожелал себе удачи. В путь!

Я, наверно, представлял сюрреалистическое зрелище даже для этих избалованных чудесами мест. Скользящий в метре над водной гладью со скоростью гоночного болида, на ледяном плавнике с астральным приводом.

Профессионалы слалома, съели бы свои лыжи от зависти, если б увидели, что я вытворял уворачиваясь от то тут, то там возникающих столбов кипящей воды. Вроде я даже что то кричал, на время забыв о своих неприятностях и полностью отдавшись удовольствию игры со смертью. Когда мой импровизированный глайдер вылетел из «долины», возникло желание вернуться и повторить. Но я быстро себя утешил мыслью о находящемся впереди втором природном явлении, о котором мне так вовремя напомнила полутонная льдинка. Последствием падения в море которой я стал обязан изрядной доле воды за шиворотом.

Чуть сбавив скорость, я сложил из пальцев знак Умд и, прикоснувшись рукой к плавнику, наложил на него охлаждающую ауру. Все же, несмотря на временную артефактность, лёд по прежнему оставался не более чем замороженной водой, а впереди была зона кипения.

Поднявшись на максимально позволяемую высоту, я постарался как можно быстрее миновать такую опасную для моего творения область. Правда, полутораметровая высота была недостаточной, чтобы уберечь себя самого от то и дело попадающих на кожу обжигающих капель. Вызываемые ими болевые ощущения заметно снижали удовольствие от игры в пятнашки с летающими отголосками сражения холода и жара. Пригнувшись, пропуская над собой очередную «сосульку», заметил пикирующего на меня «птеродонта». Кроме похожих форм, это создание больше ничем не напоминало свой динозаврий прообраз. За исключением интеллекта, тут, наверно, они похожи. Абсолютно тупая тварь, кидающаяся на все, что подаёт признаки жизни. Попадая на архипелаг, «птеродонты» обычно живут не более часа, даже если и умудряются кого-нибудь поймать, погибают очень быстро. А что поделать, если природа обделила бедняжек элементарной внимательностью и чувством самосохранения. Взамен дав феноменальную скорость, острые зубы и толстую шкуру, мягко говоря, немного не то, что требуется для выживания в столь своеобразной среде. Торжествующий крик вырвался из пасти летающего монстрика, охотник уверился, что добыча не уйдет. Тяжело быть ненаблюдательным в нашем мире, с некоторой долей иронии подумалось мне. Проследив взглядом за падением в кипяток припечатанного к глыбе льда «птерадонта», я выкинул его из головы и сосредоточился на управлении плавником. Так увлечься погоней, что не заметить летящую на тебя несколькитонную частичку айсберга, эх… что-то природа не додумала, создавая этот вид чудовищ. Хотя природа тут, может, и ни причем, а просто очередная шалость Творца.

Оставив позади бушующую в сумасшедшем танце погоду, я перевел дыхание, одновременно подпитывая летающую доску астральными энергиями. Впереди раскинулось спокойное море, мягко согревая, светило солнышко. На небе ни единой тучки, островки-атоллы так и манят теплыми песчаными пляжами под тенью пальм. Если не оглядываться, впору забыть, в каком месте находишься, снять одежду и позагорать на сулящем необыкновенный отдых песочке. «Что-то в этой части архипелага определенно есть привлекательное, когда стоит такая погода»,– с этой мыслью я пообещал себе не забыть сюда вернуться… когда-нибудь. Тем более, «серфинг» мне определенно понравился.

Продолжительность действия моего средства перемещения, подходило к концу. Приняв решение воспользоваться благоприятной погодной обстановкой, я максимально увеличил приток астральных энергий и, подняв скорость, поскользил напрямик к центру архипелага.

Ловя лицом освежающие брызги, я наслаждался ощущением скорости и столь нехарактерным для здешних мест сочетанием: тишины, тепла и ласкового солнца. Возникло желание лечь на летящий плавник и позагорать, получив максимум удовольствия от происходящего. Но мой своеобразный глайдер не вытерпел бы подобного обращения и наверняка перевернулся, или зарылся носом в воду. Да и стать жертвой очередного катаклизма, или одного из поражающих своей настойчивостью хищников, не хотелось.

Весело подмигнув многоглазу, я, заложив вираж, обдал его потоком воды. Обиженная помесь кальмара с кашалотом от удивления таращилась на меня минуты три и села брюхом на мель. А ведь умное создание, если сравнивать с тем же птерадонтом. Я его наверно сильно озадачил, так как вечно голодное чудовище даже не сделало попытки мной перекусить. Жаль, не получилось понаблюдать за титаническими усилиями многоглаза выбраться с песка, прежде чем временно беззащитным монстром кто-нибудь не позавтракал. Плавник уносил меня дальше в глубь архипелага.

Спрыгнув на каменистый берег одного из центральных островов, я с благодарностью посмотрел на тающий плавник, который подарил мне столько удовольствия. Да и о ста пятидесяти километрах за сорок минут не стоит забывать, впечатляющее достижение. Северо-западная, изобилующая атоллами и открытыми водными пространствами, часть архипелага осталась позади. Теперь мой путь лежал по каменистым островам центральной гряды.

Серединная часть архипелага – это нагромождение скальных, вулканических и просто каменистых островков и островов. Разделяющие их водные преграды настолько малы, что больше напоминают протоки или ручейки. И чем ближе к центру, тем выше напряжение магических полей. Их колоссальная концентрация иногда разрывала даже ткань реальности. Неприятнейший катаклизм, приносящий в наш мир совсем чужеродных созданий, впрочем этим его плохие качества не ограничивались.

Мои размышления, как и стремительный бег по пересеченной местности каменистой равнины, были прерваны. Во-первых, потому как я уже не бежал, а судорожно хватался за макушку ели, а во-вторых, мгновенно выросший на острове хвойный лес, был для меня полной неожиданностью. Дерево на котором я сидел, выросло за доли секунды, но вид имело многовекового гиганта.

Покачиваясь на верхушке, я с тоской смотрел вниз, впечатляет, саженей сто, наверно. Отогнав от себя мысль о возможном падении с такой высоты на камни, если лес так же быстро пропадет, как и появился, принялся быстро спускаться. Ощутив твердую почву под ногами, я себя немного поругал за невнимательность, не заметить такой всплеск магических полей. Это могло закончиться плачевно, окажись на месте мирного леса, например, озеро лавы. Но чего не случилось, того нет, и я не стал сильно укорять себя. Вдохнув приятный аромат хвои и наступая на уже успевшие покрыть землю опавшие иголки, пошагал в нужном мне направлении. Все-таки бегать сломя голову по архипелагу не самое полезное занятие для здоровья. К тому же захотелось насладиться забытым шелестом леса, его запахами и бесконечно напоминающими уже забытую прародину видами. Хотя сами воспоминания «преджизни» уже давно потускнели.

НЕ может быть!!! Издав горловой вопль, в котором смешалось в равной степени как удивление, так и радость, я метнулся к ближайшей кочке. Через минуту я с упоением разглядывал зажатые в руке боровики. Грибы! Ну все, теперь меня отсюда не выгонит даже начавшийся армагеддон. Неторопливо собирая хворост, я еле сдерживал желание съесть их сырыми. Не то чтобы мне для выживания вообще требовалась физическая пища, витающих кругом энергий вполне хватало моему организму. Но от гастрономических удовольствий я не собирался отказываться. В этом мире не так много приятного, чтобы лишать себя еще и еды, а тем более, такого деликатеса, как жареные белые. Сложенный знак Айя и собранный хворост весело занялся огнем. Не торопясь, соорудил из веток кустарника импровизированные шампура и принялся готовить грибной шашлык. Вертя над углями ветки с порезанными боровиками, я даже замурчал какой-то мотивчик. Вот чего-чего, а подобного я от себя никак не ожидал, напевать, да, бывает, но мурчать. Что-то не припоминаю за собой подобного, даже в первой жизни. Медленно пережевывая первый кусочек приготовленного деликатеса, я аж застонал от удовольствия. Пробегающей рядом стае кабанов просто повезло, у меня было слишком благодушное настроение, чтобы еще и охотиться на них. В полной мере насладившись столь редким в здешних местах яством, я погасил костер. И сам себе удивился, зачем? Ведь далеко не факт, что этот уютный лес проживёт хоть минуту, а то, что завтра его тут уже не будет, это факт. Тем не менее, похвалил себя за следование скаутским привычкам, и умиротворенный похвальбой самому себе и сытым желудком, продолжил путь.

Разбежавшись, я перепрыгнул через двухметровую водяную стену, которая в данный момент заменяла обычную протоку меж островами. Стоя на следующем острове, я с тоской смотрел, как над подарившем столько приятных мгновений лесом, собирается магический шторм. Сказав спасибо мимолетному чуду, я стелящимся шагом направился к вершине холма. В надежде с высоты заметить знакомые места и сориентировать свое местонахождение поточнее.

У подножья холма, из под валуна ко мне метнулась белой стрелой змейка-альбинос. Очень хитроумное создание, несмотря на небольшие размеры, может прыгнуть метров на тридцать и укусить своими ядовитыми зубками. Вот и сейчас белоснежная бестия продемонстрировала великолепный прыжок на дюжину саженей в мою сторону. В середине полёта она, видно, сообразила, кто же является её целью и, в испуге попыталась изменить траекторию. Тщетно, хруст позвонков в сжатой ладони оповестил окружающих, что лучше спрятаться, пока на острове нахожусь я. Вовремя мне подвернулось это неразумное создание. Мои волосы уже образовали на голове вполне занимательную прическу, аля «я у мамы вместо швабры». Не сбавляя шага, я выпотрошил незадачливого агрессора и из шкурки нарезал полоски. Переплетя их, получил очень неплохой ремешочек, которым и связал непослушные волосы в хвост.

С холма отрывался неплохой обзор и, увидев вдалеке Зеркальные острова, я уже довольно точно мог представить, где нахожусь. Помимо того, что эти два острова были как две капли похожи друг на друга, так они были единственными на всем архипелаге стабильными островами. На них тоже хватало чудес, но каждый из них обладал только определенным их набором и, магические бури обходили их стороной. Левз и Правз, кто из нас так перековеркал изначально данные им имена, Левое Зеркало и Правое Зеркало, я уже и не помню. Но эти сокращенные названия прижились и, уже лет двести их иначе никто не называл. Хотя конечно называли, Левз – ареной, а Правз – театром. Каждый из островов-близнецов представлял собой торчащую из воды вершину горы. Поднимаясь на высоту трехсот метров, каждый оканчивался кратером давно спящего вулкана. И вот то, что происходило в этих кратерах и послужило причиной их, несколько странных, вторых наименований.

Левз – в кратере давно уснувшего вулкана располагается арена с небольшим амфитеатром. Зрительские места всегда пустые. Некому смотреть. В центре колизея огромная, с футбольное поле, песчаная арена. Стоит спуститься на всегда сверкающий чистотой песок поля, как… Мягкое сияние ограждающей сферы закрывает тебя от внешнего мира, полминуты ты один на площадке. Время одиночества проходит быстро, и вот ты уже не один. Ты видишь противника, случайно или злонамеренно выбранного ареной, в этом мы так и не разобрались.

Из колизея только два выхода, один ты проделываешь сам, а в другом случае, твое тело медленно растает, не оставив и следа, на чистом песке. Истает, чтоб больше никогда не вернуться в мир.

Противник, которого тебе выбирает арена, не принадлежит миру живых. Это сообразный магический дубль, клон реального воина внешнего мира. После боя это магическое создание оставляет на песке что-то из своих вещей. Пожалуй, это единственное, кроме скуки, что заставляет нас приходить на Левз. На архипелаге нет мастерских и магазинов, все наши вещи сделали мы сами, или добыли на арене, иногда за ненужную безделушку платя кровью. Хотя если учесть мою патологическую лень, то нетрудно догадаться о происхождении большинства моих вещей.

Лет двести назад мне потребовался любой немагический серебряный кулон. Я тогда заболел идеей убраться с архипелага и посчитал, что смогу сотворить артефакт, который позволит создать портал за заградительную завесу. Попавший ко мне манускрипт подробно описывал возможность изготовления мощного артефакта для одностороннего перехода. Одним из требований был кулон из чистого серебра. Тогда Арена была настроена по другому и дублировала любого, у кого было в руках оружие на момент начала поединка, во всем большом мире. Это сейчас колизей подыскивает адекватных соперников, способных оказать сопротивление и быть опасными. Месяц я провел на Арене, пытаясь вытрясти из дублей что-нибудь похожее на серебряный кулон. Сколько ненужного хлама, собранного с них, до сих пор валяется под сиденьями зрительских мест. Если бы клоны не исчезали после своего поражения, то за тот месяц гигантская чаша кратера на треть была бы заполнена телами. Не нужно много умения убивать тех, кто почти не знает, с какой стороны браться за оружие. Достойные соперники в то время были ничтожно редки. Зато сейчас я несколько раз подумаю, прежде чем решиться на один единственный бой, Арена «поумнела». Я наверно так и продолжал бы косить несчастных созданий сотнями, если б в один прекрасный день на Левз не забрел Джэд. Который, узнав, что же я собственно делаю, и, изучив манускрипт, подробно описал мне, что под чистым серебром автор подразумевал мифрил. А мифрильный амулет таким способом можно «искать» до второго исхода. Странно, но я даже не разозлился, а пообещав найти автора-мудреца и оторвать ему все, что отрывается, улегся спать прямо на каменные сидения колизея. Джэд, проговорив, что-то о том, что нельзя так себя перенапрягать, накрыл меня трофейным плащом и ушел.

Правз – такой же кратер, тот же амфитеатр, только на арене происходит совсем другое действие. И тут иногда бывают зрители, любопытно бывает заглянуть на Правз и, окунуться в большой мир. А именно его и показывает арена. На песке то и дело, сменяя друг друга, появляются различные места мира, Театр передает не только изображение, но и звук и иногда запахи. Именно из-за этой особенности остров и называют Театром. Жаль, что нельзя протянуть руку и коснуться того, что находится на «сцене», от зрителей происходящее отгорожено непроницаемым для физического и энергетического воздействия барьером. Иногда картинки сменяют друг друга в бешеном калейдоскопе, а бывает, одно и тоже место не сменяется неделями.

Самое занимательное, находиться на Правзе одновременно с Лартом. Он еще в преджизни был большой любитель, закинув ноги на диван, проводить сутки за телеэкраном. Не знаю, сколько времени он потратил на изучение свойств Театра, но результат был впечатляющ. Ларт добился от Театра невозможного, а именно, показывать то, что он хочет. Никому из нас это больше не удавалось, а на все просьбы объяснить, как у него это получается, Ларт лишь показывал язык и объяснял, что мы просто не любим синематограф. Любили бы и, у нас все получалось. Не похожее на него поведение, так как он обычно болтлив. Что, впрочем, делает Ларта почти идеальным рассказчиком, и с его слов мы многое знаем о мире за завесой.

В отличие от остальных, Ларт почти всегда находился на одном месте, будучи по своей природе домоседом, он просто «прописался» на Правзе. Постоянно наблюдая за внешним миром, и предпринимая пока безуспешные попытки не только смотреть, но и с помощью Театра воздействовать на него. Любопытно иногда заглянуть на остров и попросить Ларта показать что-нибудь интересное.

Живой город светлых эльфов, природная гармония, место тишины и уюта. Блистающие драгоценными камнями колонны подземного Дворца Советов, республики дварфов. Тысячи разноцветных шатров, раскинувшихся в Великой степи, кочевой город степных орков, завтра кроме потоптанной травы, ничто не будет напоминать о нем, а сам город займет другое место. Завораживающие своим безумием танцы гоблинских шаманов. Поднимающиеся на высоту пятидесяти саженей белоснежные бастионы Хиорта, столицы западной империи людей. Черные, с гротескной архитектурой, замки свободных графств. Вечная полутьма Холодного леса, кроны гигантских деревьев настолько плотно переплетаются, что даже в самый яркий день лучи солнца не достигают земли, только мелькающие тени дроу иногда нарушают спокойствие этих мест. Интриги имперского двора, напоминающие своей продолжительностью мексиканские сериалы прародины. Или козни межклановой борьбы темных эльфов, как шпионские боевики. Ругань в верхней палате гномов. Разговоры эльфов, за внешним спокойствием которых порой скрываются шекспировские страсти. Разбойные нападения и войны сменяются мирными пейзажами.

Творец создал удивительный и необычный мир. Жаль что моей расе в нем выделен, конечно, самый загадочный и необычный ареал, но он полностью отгорожен от большого мира Завесой непроницаемости. И кроме как увидеть частичку Мира через Театр, мы лишены его красот и разнообразия.

Получив возможность прекрасно сориентироваться по Зеркальным островам, я составил примерный маршрут моего дальнейшего пути. Режущее слух жужжание заставило меня прервать размышления и распластаться на земле. Стая дискоидов, живых дисков легированной стали полуметрового диаметра, особей в двести, пролетала на бреющем полете над островом. Меня они старались облететь стороной, все же дискоиды обладают зачатками памяти. Но без «Мерцающего» я предпочел не рисковать, а, наоборот, как можно сильнее вжаться в твердую почву. Отряхиваясь от комков грязи, я со злостью прокричал вслед удаляющейся стае обещание отучить их летать так низко.

«Верну себе «Мерцающего» и буду планомерно переделывать их диски в летающие квадратики»,– пообещал я себе. Если, конечно, не забуду, моя память очень странное «создание».

Удалившись от меня на полкилометра, стая вдруг остановилась на месте, а отдельные особи начали выписывать различные кульбиты и фигуры высшего пилотажа, то взлетая в небо, то пикируя почти к самой земле. Что-то заставило дискоидов очень сильно занервничать, но сколько я ни вглядывался, не смог заметить причину их раздражения. Ближайший магический шторм был слишком далеко, чтобы вызвать беспокойство, опасных тварей тоже не наблюдалось. Суета стальных созданий все возрастала, уже не было ни одного диска, спокойно висевшего в воздухе, все включились в какую-то странную хаотическую карусель.

Любопытство заставило меня остаться на месте, хотелось понять, что же заставляет так нервничать создания из стали. Джэд, наш знаток по сплавам и металлам, как-то поймал дискоида и попытался выяснить их строение. Но, по его словам, ничего, кроме сплошного массива легированной стали, не нашел. Не доверять выводам бывшего инженера-металлурга было глупо. Правда, я потом сам выловил один диск, но даже препарировав его, не смог заметить ничего, кроме металла. Дискоиды также не обладают никакой магией, что делает их живыми и позволяет летать, оставалось непонятным. Еще одна загадка архипелага, которая до сих пор нами не разгадана, о чем мы в принципе и не жалеем, их тут слишком много.

Полеты дискоидов стали менее суетливыми и хаотичными. Зато в их действиях начал сквозить явно агрессивный характер. Складывалось ощущение, что стая пытается отогнать от себя кого-то мне невидимого. Стальные летяги в своем танце начали опять движение в мою сторону, волнами накатываясь на что-то очень маленькое, блестевшее золотым. Стая не нападала, а просто старалась будто оттолкнуть от себя золотую звездочку. Вскоре дискам надоело просто толкаться, и они перешли к более активным действиям, явно начав охотиться за блестяшкой. Они бешено вращались и пытались попасть своими острыми кромками по досаждающему им созданию. Разворачивающееся зрелище было уже достаточно близко, чтобы я смог разглядеть, что же представляет собой «звездочка». Очень напоминающее сами дискоиды создание, только раз в пять поменьше и состоящее из другого металла, нежели сталь.

Блесточка сообразила, что пребывание рядом с недовольными дискоидами опасно, и устремилась прочь. Но стая имела другое мнение, видно, будучи сильно зла на раздражавшее её так долго существо. Началась погоня. Происходящее перестало быть просто непонятным, а становилось неприятным. Очень, так как малютка летела прямо на меня, влеча за собой взбесившуюся стальную лавину. Падать на землю и постараться спрятаться от летунов смысла не было, многие из них, совершая очередной маневр, острыми кромками пропахивали землю. Убежать я не успевал, оставалось попытаться отбиться, в надежде, что большинство дискоидов будут меня облетать, а с зарвавшимися одиночками справлюсь и без меча.

Расстояние между мной и стаей стремительно сокращалось. Закрыв себя астральной оболочкой, хоть и слабая, но защита, я скрутил тело в знак Эрг. Выставив вперед ладони, сложил кисть левой в Айю, а правой в Тер. Тем самым образовав сложный, тройственный знак. Айя – воспламенение, Тер – разрушение, а Эрг обеспечивает усиление действия знаков и увеличивает продолжительность действия. В принципе, при активизации подобной системы я надеялся, по меньшей мере, на волну дезинтеграции. Конечно, на длительную моей энергетики не хватит, но на определенный успех можно было рассчитывать.

Совершив рывок, блесточка-раздражитель, резко увеличив дистанцию от преследователей, сделала горку и, облетев меня, скрылась за спиной. Оборачиваться и смотреть её дальнейший путь, значило потерять знаковую конструкцию, а делать это, когда до стаи оставалось метров сто, не хотелось. Волна летящих дискоидов, была в двадцати метрах от меня, когда стая остановилась. Гудящая стена стали, все диски замерли на месте и лишь крутились вокруг своей оси, подрагивая и вибрируя. Минут пять я напряженно следил за этими странными существами, но те не делали никаких намеков, что будут продолжать сближение со мной.

Я расслабил тело. Удержание даже неактивированных знаков, требует много усилий, а так как агрессии в мою сторону не было, это лишняя трата сил. На моей памяти дискоиды так себя не вели, что же заставило стаю остановиться и почти успокоиться? Один из дисков отделился от остальных и медленно полетел ко мне. Становилось все любопытнее, уж очень его действия напоминали предложение переговоров. Вот, преодолев полпути, дискоид остановился, и продолжил сближение только после моего приглашающего жеста. И замер в метре от меня.

Я заметил то, что раньше всегда обходило моё внимание. Стальное создание обладало слабовыраженным эмпатическим фоном. Хотя удивляться нечему, ведь я сам всегда называл дискоидов живыми. Окрас эмоционального фона «парламентера» был вопросительно-удивленный. Для пробы общения, я разозлился и направил агрессию на дискоида. В ответ:

– «удивление-непонимание-агрессия» Но что им от меня нужно?:

– «извинение», – затем – «вопрошающее недовольство»

– «расслабление», – тут дискоид перестал вибрировать и просто спокойно завращался: –«утверждение-вопрос» Что от меня хотят-то?

– «вопрос-желание понять»

– «раздражение-недовольство», – причем это фон спроецирован на меня, как будто именно я являюсь причиной этих эмоций. Продолжение, не направленное на меня: – «усталость-обида-горесть»

– «удивление-несправедливая обиженность», – а что я еще мог ответить, и сам попытался перехватить инициативу: – «участие-желание помочь».

– «вопрос-утверждение»

– «согласие», – не знаю, что он хочет, и что спрашивал, но вопрос явно относился к моему предложению помочь. А раз я предложил, то и счел нужным согласиться.

– «радостное возбуждение»,– дискоид даже прекратил вращаться, а лишь подрагивал мелкой дрожью. И следом его эмоции окрасились по другому: – «вопрос».

Последнее вопрошание явно подразумевало, ответ да или нет. Чем же я могу помочь стае?

– «Согласие»

– «облегчение-благодарность-спокойствие»

Парламентер изобразил что-то похожее на кивок-поклон и соединился с остальными сородичами. Стая выстроилась в несколько рядов и все дискоиды повторили жест первого.

Что же я им пообещал, раз удостоился такого парада… Стая, совершив столь непривычное для неё действо, распалась и дискоиды с огромной скоростью помчались в сторону морской глади и островов-атоллов. Оставалось только гадать о том, какое обещание дано мной стальному сообществу. А не выполнить его, значит получить очень крупные неприятности. И дело не в дискоидах, а в Архипелаге, на его пространствах данное слово нарушать не рекомендуется. Магическое хранилище мира имело свои принципы и жестоко карало тех, кто им не соответствовал. Да и обман был не в чести у меня самого и всей моей расы. Оставалось надеяться, что все образуется само, потому как вообще не понимал, чем же я помогу стае.

«Помощь, аха! Да что это со мной!?», – как-то непонятно мне было, с чего я стал вдруг таким добрым. После второй сотни прожитых лет становишься законченным эгоистом. Может, в Большом мире это и не так, но на Архипелаге это уж точно. Хотя может я зря так обобщаю, и подобное просто является закономерным именно для моей расы. Нужно будет провести побольше времени в Театре, сосредоточив внимание на поведении долгоживущих.

Тихое позвякивание, напоминающее перезвон китайских колокольчиков на ветру, красивый и умиротворяющий звук. Но только не на островах, особенно если раздаётся у тебя за спиной.

Качнуть тело в сторону, уходя с линии предполагаемой опасности. Плавным движением, перевести себя почти в горизонтальную плоскость, крутой разворот на сто восемьдесят градусов, сопровождаемый некоторым подобием подсечки «хвост дракона». Инстинкты, необходимые для выживания, закрепляются очень быстро или не закрепляются никогда, что происходит во втором случае, я думаю, понятно. В преджизни никогда и не подозревал за собой таких способностей к обучению. Хотя Архипелаг является очень хорошим учителем, лучшим из всех, для тех кто сумел выжить, конечно.

Низкая боевая стойка, ладони обоих рук сложены в знаки разрушения, тело покрыто чешуйками хитиновой брони. Потом вся эта метаморфоза отзовётся приступом сильнейшей боли, но позже, сейчас боль отодвинута на задворки сознания, куда важнее определить опасность и отразить возможную агрессию.

Один раз мне довелось видеть что-то похожее со стороны. Тогда Джэда застал врасплох летящий на бреющем полёте птеродонт, бедную безмозглую тварь размазало по прибрежному песочку очень тонким слоем. Джэти в отличие от меня, предпочитал не разрушающие, а силовые знаки, то, что в прошлой жизни он был инженером-физиком, давало о себе знать. Но та история была необычна другим, в последнюю секунду своей жизни птеродонт испугался. Я вообще считал это невозможным, но эмоцию крылана почувствовал чётко. Хотя тогда я находился немного в стороне, мне самому захотелось спрятаться, такая волна агрессии и мощи шла от атакованного эрма.

Реакция звёздочки дискоида, была соответствующей. Взвизгнул, рассекаемый диском, воздух. Нарушитель моего спокойствия заложил обратную полубочку, уходя в сторону, и спикировал за ближайший валун.

«Тоже мне спрятался!?»,– подумалось мне. Что такое валун для знака Тер, дополнительный поражающий заряд шрапнели из каменной крошки и ничего более.

«А может, я параноик?!», – подобная мысль, далеко не в первый раз, посетила меня. Реакция на несуществующую угрозу, была инстинктивной, но, тем не менее, явно избыточной. Привычно отогнал назойливую мыслишку отговоркой: «Лучше быть параноиком, чем абсолютно психически здоровым трупом». И тут меня достал откат от изменения. Ощущение того, что тебя закутали в колючую проволоку, снабжённую электромотрочиком, для постоянной вибрации. Пошатнувшись, я сел на корточки и занялся дыхательной гимнастикой, не забывая поглядывать за каменюкой, которую выбрал для убежища дискоид ренегат. Йога плюс приобретённые способности эрма, поистине лучшее обезболивающее. Боль толчками уходила из меня, впитываясь в землю. Разумеется, ничего подобного реально не происходило, но для аутотренинга подобное ощущение очень полезно.

Поднявшись на ноги, я заглянул за валун. Маленький диск весь дрожал, излучая фон ужаса, он даже приобрёл обычный для дискоида оттенок. Ужас, испуг были самыми острыми оттенками, но, помимо них, звёздочку терзало не только это. Общее ощущение одиночества и детской обиды, вперемешку с непониманием. Чем-то затравленный остальными дискоид напомнил мне щенка, выброшенного на улицу. Ставшего изгоем, потому что он не такой, как все.

« Щенок из легированной стали», – и тут я засмеялся. Безудержно, взахлёб, до перехваченного дыхания и отбитых коленок, по которым я колотил ладонями. Мне чуть-чуть не хватило, что бы кататься по земле от смеха. Сквозь струившиеся по щекам слёзы, я вспоминал героическую сагу, написанную Гаррисоном, и не мог остановиться. Нет, это была не истерика, я давно заметил, что все чувства у меня обострены, если уж грустить, то до воя, если смеяться, то так, как сейчас.

Жестом я поманил диск к себе. От простого движения руками, разумеется никакой реакции не произошло, но помимо жеста в это движение была вложена теплота и сочувствие. «Щенок» выплыл из укрытия и неуверенно приблизился.

– Ну! Лети сюда, непоседа. Ничего плохого я тебе не сделаю, – я медленно приближался к металлическому зверьку, успокаивая его разговором. – Малыша прогнали и обидели? И да ну их всех, ты лучше, чем они. Смотри, как переливаешься разными цветами, а они не умеют. Тебя прогнали из зависти.

То, что я говорил, было, конечно, чушью, как бы необычно и красиво ни выглядел летун, его изгнали из стаи просто за то, что он другой. Смущало другое, судя по силе излучаемых эмоций и их характеру, диск обладал разумом, примитивным в чём-то, но интеллектом.

«Может, он не случайно напомнил мне щенка, и его разумность того же уровня?»,– я уже приблизился на достаточное расстояние, чтобы коснуться диска, который сейчас переливался золотыми оттенками. Но не спешил, продолжая тихонько наговаривать:

– Я тебя не обижу, – мне стало уже понятно, что хотела от меня стая. Может, не совсем точно, но общий смысл стал ясен. Хоть дискоиды и изгнали щенка, но он оставался подобным им. А я как раз вовремя подвернулся, взяв на себя обязательство. Скорее всего, заключавшееся в присмотре за малышом.

– Кис-кис-кис! – щенков так конечно не зовут. Но откуда ему это знать, да и не щенок он вовсе, а металлический диск, вообще непонятно как бывший живым. Хотя моё «кис-кис», объяснялось проще, я напрочь забыл, как подзывают собак.

– Не бойся, малыш, – я тихонько прикоснулся, к холодному металлу дискоида, легко проводя пальцами по поверхности, поглаживая. – Всё будет хорошо, никто тебя не обидит и не навредит.

Дискоид-малыш изменился и стал серебряным. Когда я прекратил поглаживания, он сам потёрся о ладонь. Сделано это было очень аккуратно, меня явно старались не задеть острой кромкой.

– Давай дружить! – произнеся это, я понял, насколько это по идиотски звучит. Даже не то, к кому я обращался, а сама фраза, в ней было что-то от детского сада. Но искренне ведь! Это меня удивило.

Хотя, какая разница, какими словами мы говорим, главное что в них вкладываем. А мне действительно хотелось пригреть непонятное создание. Плавно развернул руку, ладонью верх, малыш правильно понял намёк и улёгся на неё. Он действительно был необычным дискоидом.

Десять сантиметров в диаметре, совсем крошка. Никто никогда не видел детенышей дисков, все они были стандартного размера, раз в пять больше. Скорее всего, изгой попал в какой-то магический шторм и мутировал. Как странно он менял цвета, все его сородичи были одного, стального цвета. Тут мой подопечный опять изменился, с серебряного он стал серым с явным отблеском металла.

«Да ты не так прост, малыш!»,– лежащий у меня на ладони диск, не только поменял окрас, но и изменился в весе: «Что же это получается, ты не меняешь цвет, а целиком перестраиваешь свою структуру!».

Накрыв второй ладонью это чудо природы, я поднёс его поближе к глазам. Диск, на ощупь казавшийся слегка шероховатым, был идеально гладким. Металл тёк и струился внутри, возникали мини течения, волны и «водовороты», при этом сама поверхность оставалась ровной. Если закрыть глаза и положиться только на осязательные ощущения, малыш представлялся просто куском металла, которому придана дисковая форма. Но стоило посмотреть повнимательнее, как сразу становилось понятно, что он живой.

– Что ж ты всё еще боишься, – от «щенка» по прежнему веяло страхом и боязнью. – Перестань, всё уже хорошо. Я рядом и не дам тебя в обиду.

– Вот так: – малыш стал платиновым и его отрицательные эмоции явно слабели: – Пойдёшь со мной?

«Щенок» выразил своё согласие вполне недвусмысленно, просто скользнув мне за пазуху. Я аж оторопел от такой непосредственности. Устроив диск поудобнее и побезопаснее, его острые кромки меня немного пугали, я понял, мне это понравилось. Несмотря на то, что рубашку придется зашивать.

Остров, на котором я находился, был лишён растительности, только валуны различных форм и размеров, вот и всё его разнообразие. Несмотря на это, островок был красив, что-то в нём было от японского сада камней, какая-то гармония скрывалась за внешней простотой. Нужно запомнить его местоположение и наведаться сюда еще разик для медитации. Если этот остров, конечно, стабильный.

Стабильной мы называли ту местность, которая, пережив очередной магический трюк Архипелага, потом всё равно возвращалась к своему первоначальному облику. Подобными свойствами обладал каждый четвёртый остров. Двадцать пять процентов, вполне хороший шанс, для данных мест.

Протока до следующего острова, была довольно широкой. Тихая, спокойная вода, с мелкой рябью волн, удивительно чистая и прозрачная. Придётся плыть, прыгать на сорок метров я пока не научился, да что скрывать и на десять то вряд ли получится. Присев на берегу, окунул мизинец в воду, а вдруг это только с виду она такая безобидная, тем более я что-то не увидел нигде ни одной рыбки. Мизинец, выполнил свою роль дозиметра опасности, подтвердив полную безопасность протоки. Разумеется, тест заключался не в простом окунании пальца в жидкость, нужна была только форма для астральной оболочки, а когда проводишь тест на опасность, нет ничего лучше собственного тела. Желательно также использовать маленькую часть своего организма, ту, которую не так жалко потерять, в случае, если опасность реальна. Лучше мизинца, особенно учитывая мои способности к регенерации и метаморфингу, я ничего не придумал. Да и привычно мне было его отращивать заново, далеко не в первый раз я прибегал к подобным «замерам». И не все заканчивались так гладко…

Захотелось, разбежаться и нырнуть, глубина у берега позволяла, а одежду мочить все равно. Погладив диск, который по прежнему находился у меня под одеждой, я разбежался и прыгнул. Ласточкой, на долю секунды зависнув над водой, сгруппировался, и почти без брызг погрузился в водную гладь. И… начал тонуть! Всё верно, протока не представляла никакой опасности, реальность была комичнее. Разделяющий острова водный барьер был наполнен дистиллированной водой, а как известно, её плотность значительно отличается от солёной морской. Усилий моего тела не хватало, чтобы вынырнуть на поверхность, я-то рассчитывал на совсем другую выталкивающую силу. Из-за психологического самообмана, мне пришлось испытать несколько неприятных секунд паники. Теперь было понятно, почему в протоке не плавало никакой живности, кто ж по доброй воле полезет в чистую Н2О. Чуть увеличив усилия, я легко выплыл на поверхность и в несколько мощных гребков достиг другого берега.

Мокрая одежда, брррр!!! Расстегнув куртку, я принялся её отжимать. Мой дискоид аккуратно пролез в им же самим сделанный надрез на рубашке и выбрался наружу. Отлетев от меня где-то на метр, он начал крутиться и подрагивать, стряхивая с себя капельки. «Как щенок, точно! Те вроде тоже отряхивались после купания»,– краем глаза я наблюдал за ним, не забывая работать руками, отжать куртку из толстой кожи, занятие не из лёгких.

Стоило мне надеть куртку обратно, как диск, сверкнувший серебром, устроился на своё место у меня за пазухой. «Своё место! Ха! Как быстро я к нему привык» – подобная мысль была забавна. Просунув руку под рубашку, я погладил серебряное животное. Малыш излучал умиротворение и теплоту. «Будто дом нашёл» – я засмеялся, а ведь это похоже на правду.

На небе не было ни тучки, только далёкие перьевые облака белоснежным узором дополняли прозрачную синеву неба. Я залюбовался отблесками солнечных лучей на поверхности воды. Протоки между островами, из-за начавшегося прилива, напоминали горные речушки, с их кристально чистой водой, уносимой бурным потоком.

Место «тишины», в котором осталась лежать моя амуниция, насколько удалось мне вспомнить, было достаточно надёжным, и просуществует еще около полусуток. Мне предстояло преодолеть сто километров за двенадцать часов. Ничего невыполнимого в этом не было, но стоило поспешить. Терять имущество у меня не было никакого желания.

Помня о том, что сегодня уже совершил много глупостей, перед продолжением пути окутал себя астральными оболочками. Подумал о возможной трансформации, чтобы облегчить и ускорить передвижение по такой пересечённой местности, как архипелаг. Но измёненное тело может не так отреагировать на какую-нибудь неадекватную ситуацию, а это может иметь нехорошие последствия.

Лёгким бегом я направился по намеченному маршруту, быстро бегать себе дороже. На соседнем острове путь перегородила заросль синих лишайников. Неприятная растительность, питающаяся астральными энергиями, самая гадкая разновидность мха на островах. Красные лишайники питаются магическими составляющими, а их кругом ох как много, поэтому они не агрессивны. Жёлтые предпочитают тварную энергетику, бедные почти вымерли от недостатка пищи, а те, кто выжил находятся в постоянном коматозном состоянии, с голодухи не порезвишься. При моём приближении, мох затрепетал в предвкушении пищи. Обычно я просто обхожу стороной подобные заросли, уничтожать лишайник хлопотно, нужно выжечь его весь, иначе он очень быстро разрастётся заново. Но сейчас обегать просто гигантскую плантацию не хотелось. Не замедляя равномерного бега, просто прожег себе тропинку. Оглянувшись, я понял, что определение «тропинка», не совсем подходит устроенному мной тотальному геноциду лишайника. Классическая магия, комбинация жеста и плетения. Благоприятный магический фон позволил сотворить заклинание «огненная дорожка». Только вот эффект от неё, как и понятно из названия, должен быть несколько другим, чем полностью выжженный остров, покрытый толстым слоем пепла. Еще одно подтверждение, что с классической магией на островах надо быть осторожнее.

По телу холодной изморозью пробежал сигнал тревоги от одной из астральных оболочек. Накинутая поверх всех остальных, она исполняла роль дозиметра энергетических полей. И сейчас её показания явно указывали, неприятности близко. Не прошло и минуты, как сигнализация рассыпалась от перегрузки. Настраивая данную оболочку, я не думал, что стану свидетелем двенадцатибалльного магического шторма.

Еще недавно чистое небо стало затягиваться чёрными тучами. Не тёмно-серыми, как в обычной природе, а именно чёрными, будто гуашью плеснули на небесный свод. Тучи быстро сближались друг с другом, выстраиваясь в странный небесный хоровод. Чёрные кляксы спиралью крутились вокруг ничем не примечательной точки на небе. С каждой секундой их вращение становилось всё быстрее и быстрее, пока не слилось в ирреальную небесную юлу.

«Определённо невезучий день», – ко всем сегодняшним неприятностям, вот вот должен был добавиться разрыв реальности. Оставалось только наблюдать, дойдёт разрыв до внешней вселенной или остановится где-то на уровне верхних сводов нашего мира.

Чёрная юла туч на секунду остановила своё вращение и взорвалась. Точнее, визуально она схлопнулась в одну точку, но это произошло так резко, что сложившееся от этого действия ощущение было как от взрыва. Какой-то миг и…

Рваными зубьями впиваясь в небо, рвались окружающую нашу реальность барьеры. Дыра прорыва расширялась, в своей глубине переливаясь цветами, которых не увидишь в радуге. Резкая вспышка света, такой интенсивности, что будь я по-прежнему человеком, видеть мне круги перед глазами, наверно, месяц. Когда я проморгался и восстановил повреждение сетчатки, провал уже стабилизировался в размерах. Из прорыва шел мягкий, успокаивающий, тёплый свет.

«Аха! Значит барьеры выдержали и прорыва вовне не будет.» – Свет верхнего свода перепутать с чем либо еще было невозможно. А именно его и излучал пробой.

Если бы прорывы просто ограничивались красивыми, хоть и жуткими, визуальными эффектами. Но увы, с каждым пробоем в наш план реальности приходит что-то или кто-то. Как обычно это-то и приносит очень крупные неприятности обитателям архипелага. Свет прорыва стал меркнуть. Дыра в реальности затягивалась.

«Неужели беда пройдёт стороной!?» – пробой почти захлопнулся, не принеся с собой никакой гадости.

Надежда погасла, так и не успев окрепнуть. За секунду до закрытия провала, в нём мелькнули силуэты. Максимально напрягая зрение, я пытался разглядеть, кто же навестил архипелаг. Двенадцать призрачных теней, сотканных из тоненьких ниточек астрала. Сердце ушло в пятки. Дюжина астральных гончих, ослепительно красивых в своей хищной стремительности. Созданные самим творцом только для одной цели, догнать и убить.

Запертые на внешнем своде, они не представляли опасности, но попадая в плоскость нашего мира, с целенаправленностью зацикленного робота, выполняли вложенную при их создании программу. Уничтожить разум!!! После сотворения мира, но до исхода, Творцу потребовались помощники, очистить новорождённый мир перед заселением от нежелательных сущностей. Так и возникли гончие астрала. Легенда, место которой в клетке. Гончие замерли, сканируя окружающее пространство.

– !#$&^$#!###!!!! – меня еще в детстве учили, что ругаться это нехорошо, но вот удержаться я не смог. Повернув ко мне свои головы, гончие завыли и медленной рысью побежали. Побежали ко мне! Сердце сделало попытку спрятаться ещё дальше, но увы, дальше пяток ему бежать было некуда.

Даже с «Мерцающим» и всей остальной амуницией, выиграть столкновение с дюжиной гончих я бы не смог. Будь их пять или шесть, шансы были, но сейчас мне светило только одно. Бежать и бежать быстро! Как только остановлюсь, моя астральная составляющая будет разорвана на куски и поглощена охотниками. Это смерть, может не мгновенная, а отсроченная на несколько минут, но от этого еще более мучительная.

Как ни опасно передвигаться по архипелагу чересчур быстро, быть пойманным гончими намного хуже. У меня был только один шанс, и я не хотел его упускать. Как я бежал!!! Это была поэма бега. Заснять меня в те минуты на плёнку, в редакторе налепить на ноги кроссовки, и пустить, как рекламный ролик. Фирма производитель кроссовок озолотилась бы.

Я хотел столкнуть одно порождение безудержной фантазии Творца с другим. Ноги несли меня к Зеркальным островам. Фрагменты забега мелькают, как в калейдоскопе. Каменистая почва сменяется травой по пояс. Широкий пролив меж островами, времени плыть нет! Знак Умд, в который вложен мой страх, и я за считанные секунды пересекаю протоку, скользя по ледяной дорожке. В паре сантиметров мелькает огромная туша, впавшего в панику семиступа. Картинки всё мелькают, но я вижу только то место, куда ступит моя нога. Не дай Творец споткнуться! Направление на Левз красной стрелкой указателя светится перед глазами. Вот мои ноги бегут по ступеням вверх, краем сознания я вспоминаю, их ровно тысяча. Создатели скоростных лифтов прародины удавились бы на галстуках от зависти и от уверенности в ущербности своих механизмов. Вершина, впереди площадка с амфитеатром, внизу преодолевшие уже половину подъёма гончие, вперёд! Обдирая даже через плотную ткань колени, я падаю на крупный песок арены.

В глазах туман, сердце норовит выпрыгнуть из груди. С торжествующим воем гончие влетают на арену и налетают на стену непроницаемости. Я улыбаюсь. У Левза свои правила, и одно из них гласит: у каждого свой противник. Точнее, можно выйти на бой группой, но только если заранее послать импульс о том, что схватка будет групповой, я, разумеется, это не сделал.

Я попросил у острова отсрочку в пять минут, мне нужно было восстановиться. Обычно такие просьбы удовлетворялись, что впрочем произошло и сейчас. Усевшись поудобнее, я занялся дыхательными упражнениями, краем глаза наблюдая за астральными созданиями. Те перестали кидаться на прозрачную, но при этом почти неразрушимую стену, и спокойно сидели. Ждали, буравя меня своими взглядами. Сейчас Арена подбирает нам противников, а как я уже упоминал, она поумнела за последнюю сотню лет. Именно надежда, что остров выставит против гончих адекватных им соперников, и привела мня на Левз.

За спинами гончих открылись ворота. Я вгляделся, не веря своим глазам. Так и есть! Я готов был плясать от радости. Взвод Пресекающих, высшие эльфы, отряд охотников за демонами! Именно подобные этому отряды остановили нашествие астральных гончих сто пятьдесят лет назад.

Один чрезмерно «умный» маг создал портал, ведущий во внешний свод. Беда была в том, что его сумасшествие подкреплялось огромной силой и ему это удалось! Итог, десятки обезлюдевших деревень. На благо мира, гончих было немного и врата были созданы около эльфийской сельвы. Только что созданные отряды Пресекающих нашли достойного экзаменатора. Гончие были уничтожены, почти все эльфийские спецназовцы тоже. Но свою задачу они выполнили, встав своей жизнью на пути неумолимых созданий. И вот сейчас на песке арены, начнётся вторая серия. Остров выставил гончим равного противника.

Я восстановил дыхание и успокоил готовые забиться в судорогах мышцы. На моей половине арены тоже распахнулись створки ворот. Противников двое, абсолютно чёрная одежда, ни грамма брони, стремительность и скорость, вот основные способности моих противников. Мягким стелящимся шагом ко мне неторопливо приближались вармы, охватывая меня с двух сторон. Сократив дистанцию вдвое, вампиры достали своё оружие. Кастеты-серпы, идеальное оружие ближнего боя. Плохо, то, что арена выставила против меня вармов, было уже нехорошо, но вот их оружие явно указывало, что передо мной не простые вампиры-боевики, а личные телохранители одного из повелителей. Плохо и ещё хуже. Металл кастетов совсем не блестел, а его матовая чернота как будто впитывала в себя свет. Адамантит!

Постоянно воюя с дварфами, дроу терпели поражение за поражением. Мифрильное оружие подземных жителей намного превосходило талантливо сделанные, но из обычной стали клинки тёмных эльфов. Сам мифрил дроу недоступен, он их обжигает и причиняет боль. Но тёмные нашли выход. Они создали адамантит. Вначале обычная сталь, но при определённых ритуалах закалённая в крови бессмертного, в крови дроу! Оружие из адамантита если и уступало по прочности мифирилу, то не намного. Тем более, что удар такого клинка разрушал не только тело, но и наносил раны его астральной и энергетической составляющим. У адамантита был только один минус, из него можно было выковать только оружие, при ковке чего-либо другого металл терял свои свойства. Вампы, которым мифрил так же был недоступен, скупали оружие, выкованное дроу за любые деньги. И сейчас клинки из негуманного металла находились в руках моих противников. Меня передёрнуло. Нет не от отвращения, оружие, выкованное дроу, всегда красиво! Красотой уничтожения, как красивы боевые истребители прародины. Озноб опасности пробежал по спине.

Вампиры! Я дал ненависти заструиться по венам. Больно хорошо я помнил, как и из кого вышла эта раса.

Картинка: нас шестеро, в ярости сжимающих оружие, и девять ещё людей, но уже давно перешагнувших черту, черту между человеком и вампиром. И пять тел, лежащих под моими ногами, они уже никогда не станут вампирами, они не станут никем, они мертвы. Только одна мысль в голове, уничтожить мразь, но нас уже разделяет созданная Творцом стена. И только в бессильной злобе скрежещут зубы. Обида, зачем ЭТИ в новом мире! Но у межреальности исхода свои правила. И нас, тоже еще пока людей, и будущих вампиров-повелителей ждёт своя жизнь, такова воля Творца. Это было почти три столетия назад, но моя ненависть не угасла. Я помнил.

Уверенные в собственной силе, чёрные силуэты медленно кружат вокруг меня, выбирая момент для атаки. Последним лучом над вершиной кратера мелькает закатное солнце, наступают сумерки. Я сижу, опустив голову вниз, наблюдая как улыбаются вармы, показывая свои клыки. Один из вампиров пересекает, нарисованную в моём воображении черту. Пора! Противник тоже начинает атаку. Из неудобного, сидячего положения, я посылаю своё тело вперёд. Доля секунды до столкновения, оружие варма хищно целится в меня. Я встречаюсь взглядом с вампиром. Есть! У вампов нет родовой памяти, но есть память расы. Мой противник на мгновение впадает в ступор от ужаса, а что поделать, то что произошло в межреальности, навсегда оставило отпечаток на вампирах-повелителях. А те, в свою очередь, передали свой ужас, через укус, всем остальным. Обычный вампир не осознает, что внутри него живёт животный ужас перед моей расой, тем неожиданнее производимый эффект. Левая рука хитрым, винтовым движением отводит клинки в стороны. Правая наносит удар открытой ладонью в грудь. Жуткий хруст и тело противника, выгнутое под неестественным углом, падает на песок. Минут через двадцать варм восстановится и срастит свой позвоночник, но бой закончится намного раньше и песок арены поглотит проигравших. Кувырок в сторону, жаль поднять кастеты я не успею, второй противник быстро отошёл от шока.

Клинки-кастеты разрубают воздух в считанных миллиметрах от моего тела, я уклоняюсь. Варм быстр, очень быстр, почти так же, как я. Но, на его беду, именно почти. Вот он допускает ошибку, чуть-чуть сильнее вложившись в выпад, чем следовало. Шаг вперёд, одной рукой я блокирую кисть врага, второй бью по локтевому сгибу. Жуткая боль пронзает правое бедро. Незаблокированное оружие настигает меня, но я, начиная атаку знал, что так и будет, выше бедра вамп поднять свой клинок не успевал. А больше он ничего и не сделает, зажатое в собственной руке, адамантитовое оружие пробило его горло. Тёмная кровь вампира брызнула мне в лицо. «Как противно!!!» – подумал я, судорожно вытираясь.

Я подобрал оружие и почти упал на песок. Боль в ноге становилась нестерпимой. Раны, нанесённые тёмным металлом, не бывают лёгкими. Пришло время взглянуть, что происходит на другой половине арены.

«Не повезло…» – сидя перед разделяющей стеной, меня ждали гончие. Хорошо хоть не дюжина, а всего три, Пресекающие хорошо постарались. Скоро стена пропадёт, и они атакуют. Я не верил в собственную победу, но сдаваться не собирался. Разложил на песке четыре адамантитовых клинка, так чтобы легко было дотянуться, и ждал.

Я первым уловил, что стены больше нет, и два кастета-серпа рассекли воздух. Гончая попыталась увернуться, но уйдя от одного, напоролась на второй клинок. Прогнозируя такой исход, я и метал два серпа сразу. Арена предоставила мне очень неплохой шанс, адамантит был самым лучшим оружием против созданий, подобных гончим. Ведь он наносил урон и астральной составляющей. Вторая астральная охотница резко прыгнула. Двадцать метров за один прыжок! Легко! Я только и успел, что схватить оружие и сделать встречный выпад, одновременно роняя тело на песок.

Да, я нанёс удар, приземлившаяся сзади меня гончая уже была мертва, но при ударе мои руки по локоть провалились в астральное тело охотницы. Гончие лишь имеют форму, напоминающую собакообразную, их оружие не клыки и когти, а всё тело. Мои руки уронили серпы, я их чувствовал только до локтя. Кисти и предплечья, с них начисто была содрана астральная составляющая.

С ногой, пульсирующей болью и онемевшими руками, я лежал, наблюдая за неторопливым приближением последнего противника, того, кто сейчас принесёт мне смерть. Нас разделяло пять шагов, гончая посмотрела мне в глаза. Её взгляд был равнодушный и безумно холодный, она лишь выполняла свою работу.

Моя грудь разорвалась!!! «Неужели вот так и происходит разрыв сердца» – мелькнула мысль. Но разорвалась не грудная клетка, а всего лишь рубашка и куртка. Дискоид-малыш черной молнией метнулся навстречу гончей. Его диск не блестел серебром или золотом, он вообще не блестел, его чёрную поверхность нельзя было спутать ни с чем. Мой «щенок» был адамантитовым. Безмерное удивление отразилось в умирающих глазах насквозь пронзённой тёмным металлом астральной гончей. Это было невероятно, но я выжил. Сохранил жизнь там, где шанс был один на миллион. Осталось не умереть от полученных ран, что было бы просто-напросто обидно в сложившейся ситуации.

Собрав оставшиеся силы, я попрыгал на одной ноге, спеша убраться с арены, с неё станется выслать мне ещё одного противника. Лишь добравшись до первого ряда сидений амфитеатра, я дал телу команду бороться и потерял сознание.

Иногда я приходил в себя и пытался осознанно зарастить рану и восстановить руки. Но сознания хватало ненадолго, и беспамятство услужливо принимало меня в свои объятья.

В очередной раз, открыв глаза, я прочувствовал себя здоровым и полным сил. Мысленно похвалив своё замечательно тело за сохранённую жизнь, я поднялся на ноги. Всходило солнце, его первые лучики уже озаряли небо над кратером. Подняв парные клинки-серпы, так и оставшиеся там лежать, как приз победителю, я просунул руку под рубашку. Малыш был там, и я улыбнулся. Мне предстояло преодолеть пятьдесят миль за два часа, что бы сохранить своё имущество. Но разве это такая невыполнимая задача, по сравнению с тем, что я уже сделал. Достав «щенка» из-за пазухи я приложил его к своей щеке. Он излучал теплоту и радость. Я весело подмигнул начинающемуся утру.