Учитывая условия операции, аппарат казался слишком громоздким. Шириной с ладонь, и толщиной в полтора пальца. Куда его можно надёжно спрятать?

— А вот это уже ваше дело, — поведал из-под мешка Канцлер.

— Если я соглашусь, — поправил я, размышляя тем временем, как бы избавиться от трупа Канцлера и успеть улизнуть в наш с Изабелл мир.

Монета, подброшенная мною, упрямо вставала на ребро. А Джокер в картах указывал на неопределённость пути.

Я посмотрел на звёзды. Где-то там, в параллелях вселенной вокруг неясного жёлтого солнца вращалась планета. Моя планета. Люди Земли убили её ядерным напалмом. А затем сдобрили блюдо ядовитыми газами, дабы убить всех. Тогда остались только мы — сорок восемь Вестников Смерти. На службе человека, уничтожившего наш мир. Убившего наши семьи, наших жён и детей. И убитого лично мною. Плохие воспоминания для того, кто решился вступиться за расу, уничтожившую его параллель.

— Может кофе?

Я даже не заметил за своими размышлениями, как моя супруга взяла на себя роль хорошей хозяйки. Что-что, а это она умела. Помню ещё с первой нашей встречи. Леди с детства учат искусству приёма гостей. А вот чего я не понимал никогда, так это, как в Изабелл одновременно сосуществуют Леди из Высшего света и Вестник Смерти.

— Мне право, так неудобно, мадам, — с чувством свободы вздохнул Канцлер, не снимая пока мешка.

— Сейчас я выйду, — согласился я, подчиняясь взгляду герцогини. — И если я решу войти сюда снова, мне нужны будут точные карты местности, явки, пароли, и точки релаксации. Должны же хоть они там быть!

— Нет, — сообщил мне родной голос.

— Явки?

— Нет.

— Хоть что-то?

— Нет.

— Замечательное начало, — усмехнулся я. — Ищите и обрящете?

— Есть код входа и код выхода, — сообщил гость с таким пафосом, словно это как-то упрощало задачу.

Сказать по чести, мне абсолютно не хотелось брать этот контракт. От него, как бы это сказать, попахивало. Словно от просроченного собачьего корма. Мне явно не договаривали, причём очень многого. А действовать вслепую почти всегда синоним самоубийства. А гибнуть мне совершенно ни к чему. Тем более на заре новой супружеской жизни. И уж точно не за интересы государства, уничтожившего мою родину. Но ещё я видел глаза Беллы. Она наполовину принадлежала Земле. И я видел, как ей хочется, невзирая на все её богатства, чтобы её семья и, главное, её будущие дети жили в этом мире законными гражданами. Что и обещал нам этот сморчок с мешком на голове. Будь он неладен.

— Вы хоть понимаете, что тот мир — это целая планета! — Всё же попытался я как-то отвертеться. — Представляете, сколько времени займёт выслеживание одного единственного человека на всей планете? Учитывая, что нет ничего, что могло бы помочь. Да он за это время, если захочет, сто раз расшифрует и придаст огласке ваши записи!

Мешок активно заметался из стороны в сторону. Пациент под ним резво отрицательно замотал головой. Это выглядело так забавно, невзирая на всю трагичность ситуации. Похоже на Петрушку в кукольном театре.

— Не всю планету обыскивать, — заявил он. — Всё находится на одном острове. Он большой этот остров, но не материк даже. Да и островки жизни там явление весьма редкое.

Вот теперь моему раздражению не было придела. И только рука Изабелл, которая всегда чувствовала моё настроение, мягко опустившаяся на моё плечо, предотвратила вспышку жестокого гнева.

— Вы только что говорили, — процедил я сквозь плотно сжатые зубы, — что никакой дополнительной необходимой информацией не обладаете.

Канцлер с мешком на голове, казалось, съёжился до размеров уродливого карлика. Не удивительно. Когда Вестник Смерти позволяет себе злиться — это всегда впечатляет. Особенно непривыкшего к подобному обращению главу Альянса.

— Что ещё, кроме известия о том, что всё происходит на острове. Пусть и большом, но острове, — тут я, почти успокоившись, позволил себе его передразнить, имитируя его речь.

— Они дадут утечку информации, — вступила в разговор Изабелл, — Тигр будет знать, что за ним идёт Вестник Смерти. Возможно, подобное известие принудит его пойти на мировую, и добровольно вернуть похищенное.

— Про другую возможность его реакции вы (я специально сделал ударение на это местоимение) разумеется, не думали.

Злость закипела во мне с новой силой. Терпеть не могу стратегов, сидящих в бункере, когда мы идём умирать. Им легко рассуждать, они даже ошибиться вправе. А роты и полки костьми лягут, расстрелянные артиллерией, и сожжённые напалмом.

— Какую? — Канцлер так удивился, что я подумал о том, что без подобного бестолкового политика Земной Альянс ничего не потеряет.

— Такую, — рявкнул я, — что зная, кто за ним идёт, он предпримет соответствующие меры обороны! Вестники отнюдь не бессмертны, что уже доказано сокращением нашей популяции на три четверти за последние десятилетия.

Рука жены сильно сдавила моё плечо.

— Он должен знать, что уничтожить одного вестника, слишком мало для того, чтобы обезопасить себя, — произнесла она. — А противостоять десяти вестникам, что придут поквитаться, не в силах никто!

Наверное, её слова должны были меня успокоить. Мол, за мою вероятную смерть отомстят. Вот только мне мёртвому это уже станет совершенно всё равно. А умирать я пока не тороплюсь.

— Может Тигр ещё сам выйдет на контакт, — решился предположить мешок. — Ведь зачем-то же он похитил кристалл.

Кстати да. Ни требований выкупа, никаких прочих движений, подумалось мне. Больше похоже на ловушку, в которую заманивают именно меня. Я посмотрел на Беллу, пытаясь понять: чувствует ли она нечто похожее. Но моя супруга, видимо, уже мыслями была в том вероятном будущем, где она с детьми и законным мужем развлекается на великосветских раутах. Сомневаться во мне, как и в том, что я со всем справлюсь, она просто не умела.

И всё же вопрос. Если это ловушка, то на кого? Именно на меня, или на любого вестника? Зачем Тигру вестник? Именно Вестник, а не просто наёмник.

Кое в чём моя жена была права. Смерть одного из нас от руки человека не входящего в наше сообщество, станет означать для последнего вендетту ото всех оставшихся вестников. Такое уже случалось в нашей истории. И ни один приговорённый не прожил и полу года. Остановить Вестника, когда он имеет цель, может только смерть, но никому не удастся уничтожить всех вестников разом. Это не под силу даже Альянсу.

Значит, вестник необходим Тигру живым. Поэтому он и заманивает потенциального преследователя на свою территорию. Тут я вспомнил, какой спектакль с собственным пленением, что разыграл с полковником, чтобы застать врасплох Генри Монтгомери — сводного брата леди Изабелл. Правда, тот розыгрыш стоил жизни моему преданному другу Бобу.

Но зачем заманивать? От чего просто не пригласить? Или здесь дело в некоем предполагаемом торге? У людей этой параллели всегда всё в итоге сводится к деньгам или равноценному и не очень обмену. Вот только я и представить не мог, как не старался, что способны выставить на обмен вестники, кроме своего искусства, разумеется. И опять-таки, не проще ли это искусство купить, чем проворачивать такую сложную операцию.

Но и кристалл треклятый похищен не просто так. Погибли люди, которые помогли Тигру его выкрасть. Ради чего? Неужели они не понимали, что их вычислят? Вычислят и жестоко с ними расправятся. Понимали, решил я, и гибли за что-то большее, что пока сокрыто.

Вот тут я и понял, что разбираться со всем этим мне придётся на месте.

— Так я выйду, — произнёс я тоном, заставившим леди Изабелл Монтгомери опустить глаза, — а вы попейте кофе.