Ведьма с ангельским именем познакомилась с Игнатом сама. В смысле, не он, а она проявила инициативу. Знакомство состоялось полгода назад, зимой, во время скандальной гастроли Игната Кирилловича во Дворце культуры железнодорожников у трех вокзалов, она спасла Сергача от цугундера...
В прошлом году, весной, Сергач промелькнул на телеэкранах, поимел всероссийскую халявную рекламу. Впрочем, вряд ли сладкое слово «халява» уместно в случае с Сергачом. Той весной Игнат очередной раз влип в детективную историю с мистической завязкой и вполне материалистической, более того — с экономической развязкой. Та история имела широкую огласку, и Сергач вкусил кусочек Славы. Малюсенькой, будто черная икринка на чайной ложке, однако Славы.
К зиме от черной икринки Славы осталось лишь послевкусие. С первыми холодами Игнат затосковал, решив, что все пики его везения в прошлом, что все самое-самое в жизни уже случилось, и далее ждет его, Игната Кирилловича, тихий омут будней, пресный, как дистиллированная вода. Затосковав, Игнат благоразумно понизил взвинченные до небес расценки на свои магические услуги, тоскуя, подумал о том, что спустя квартал цены опять придется снижать и вскоре они вернутся на исходные позиции. Сергач вздыхал о недавней Славе-икринке и вдруг получил заманчивое предложение поучаствовать в качестве приглашенной звезды в мероприятиях философской школы с оккультным душком под названием «Возрожденный Акрополь».
Тормозные философствующие дамочки из верхушки международной школы «Возрожденный Акрополь», оказывается, все еще помнили весенний телетриумф Сергача, все еще причисляли его к людям-звездам и предлагали весомый гонорар за академический час трепотни со сцены Дворца культуры. И намекали на возможное взаимовыгодное сотрудничество в дальнейшем. Грех отказываться, хотя и влом дурить соотечественников, мараться контактами с этим самым «Акрополем».
«Акрополь» возрождался на деньги и по инициативе некоего сумасбродного миллионера итальянца, который возомнил себя очередным Спасителем Человечества, последним оплотом духовности и пупком земли-матушки. Российский филиал духовного «Акрополя» возглавляла ставленница пупка-миллионера, дама средних лет, то ли албанка, то ли сербка по национальности, говорящая на языке Толстого и Блаватской с придыханием и ярко выраженным молдавским акцентом. Особенно выразительно и часто на своих лекциях она произносила слово «дрэвние». Приезжая просветительница балдела от всего подчистую «дрэвнехо», искренне и душевно, с лихвой компенсируя эмоциями вопиющее невежество как в исторических, так и в оккультных науках. Она буквально оргазмировала, рассказывая аудитории, к примеру, о дружбе «дрэвних» египтян с «дрэвними» иудеями. Балдели и слушатели, конспектировали лекторшу, вздыхали о былом, например о райской жизни под мудрым правлением фараонов — пусть рабом, но все лучше, чем сыто существовать в нашенские вульгарные времена...
В тот памятный вечер в арендованном акропольцами ЦДКЖ у трех вокзалов Игнат Кириллович должен был заблистать на сцене актового зала вторым номером после центровой, помешавшейся на «дрэвних» лекторши. В смысле — сорок пять минут вешает она, перерыв, и столько же умиротворяет публику, заплатившую за билеты по полтиннику с рыла, звездюк Сергач. Предполагалось, что звездный гость тоже расскажет чего-нибудь из жизни высокодуховных «дрэвних». Все первое отделение Сергач сидел в зале, слушал-слушал сексуальные вздохи дамы албано-хорватской национальности, косился по сторонам и, совершенно неожиданно для себя, замандражировал — боязнь полного зала известна любому актеру, ощутил ее и Сергач в полной мере. Ощутил и слинял тихонько из духоты зала в холодок буфета.
Вообще-то выпивал Игнат редко, а еще реже напивался до безобразия. Годы взросления не в счет, кто не злоупотреблял в юности? Обычно Сергач четко чувствовал алкогольный градус в организме и умел блюсти пресловутую меру. Заказав в буфете пятьдесят граммов коньяка для храбрости, Игнат зажевал их долькой лимона с солью и удивился — мандраж, вместо того чтобы пройти, только усилился. Сергач выпил еще рюмашку. Безрезультатно, колени ватные, в груди томление. Опрокинул еще рюмку, еще... Короче, Игнат Кириллович не заметил, как нализался вдрызг. В тот злополучный вечер организм обманул своего носителя, сыграл с ним злую, ой злую шутку!
На сцену актового зала Сергач вышел бодро, но с нехорошим блеском в глазах. Во рту горсть мятных драже «Тик-так», в голове хмель. Выход Сергача подготовили, его неадекватности никто не заметил, и публика встретила приглашенную звезду аплодисментами. Довольная звезда, опершись о трибуну, решила для начала порадовать жаждущую мистико-исторических откровений аудиторию анекдотом. И звезда Сергач рассказал, живо, в лицах, как приходит Христос на тайную вечерю, а там все поголовно в хлам бухие. Сын Божий поднимает Петра, спрашивает: на какие шиши гуляем, Петя? На бабки Иуды, отвечает Петя, он, Искариот, чой-то продал за тридцатник серебром, угощает...
Ожидаемого хохота в зале Игнат не услышал. Не услышал и оваций, пусть и жидких. В гробовой тишине на авансцену выбежала главная ревнительница «дрэвностей», за ней табун приспешниц из числа руководящего состава «Акрополя». Дамы окружили трибуну, точно валькирии, вцепились в слабо сопротивляющегося Сергача и поволокли его за кулисы. Предводительница валькирий тут же кинулась обратно к трибуне и заголосила про провокацию темных сил в храме духовности, в то время как ее приспешницы в кулисах шипели змеями на пьяного Сергача, стыдили и требовали у звездного гастролера вернуть аванс за выступление.
Аванс, к сожалению, остался в буфете, а Сергач, к счастью, малость протрезвел и сражаться в буквальном смысле с валькириями, хвала духам, не посмел. А хотелось, если честно. Игнат оправдывался, дескать, по канонам нельзя допускать рискованные высказывания лишь о Духе Святом, мол, рассказанный анекдот вычитал в газете с миллионным тиражом. Игнат оправдывался, а валькирии свирепели, угрожали милицией и кармической карой. Улучив момент, Игнат Кириллович вырвался из окружения размахивающих кулачками дамочек и позорно бежал. Сначала из закулисья в фойе второго этажа, потом кубарем по мраморной лестнице в холл с гардеробом. А дамы следом, следом с воплями. Пришлось пожертвовать верхней одеждой, от любимой зимней куртки с капюшоном остался на память номерок в кармане пиджака с надорванным валькириями рукавом. Пришлось, минуя гардероб, мчаться к выходу. Сторожа, хвала духам, у дверей нет, погоня, хвала моде, на каблуках, поэтому подотстала. Однако если бы не Ангелина, ночевать Сергачу в кутузке, право слово! Выскочив из клуба, он поскользнулся, грохнулся на обледенелый асфальт, и уж погоня срывала с петель двери за спиной, точнее — за перпендикулярными ледяной тверди подошвами, когда мягко притормозил у бордюрного камня автомобиль, отворилась автомобильная дверца, и очаровательная блондинка поманила Игната Кирилловича пальчиком, дескать, прыгай в тачку, беглец, помогу...
Игнат так и не выяснил, каким, собственно, ветром занесло на лекцию к акропольцам Ангелину. То есть она говорила, каким, но некоторое время спустя Игнат убедился, что верить Ангелине лучше через раз.
Ангелина сидела в зале, когда Сергач хулиганил на трибуне. Она вышла из зала, когда Игната увели в закулисье. Прозорливо предчувствуя, что Игнат Кириллович в конце концов пустится в бега, она поспешила на улицу к припаркованному недалече авто и подъехала к выходу из Дворца будто бы к заранее оговоренной секунде. Ведьма, одним словом.
...Кстати, инцидент с «Акрополем» Сергач уладил с помощью почты. На другой день, раскаявшись в содеянном, похмельный Сергач перевел на расчетный счет импортной философской школы сумму, равную пропитому гонорару плюс полторы тысячи рублей за моральный ущерб. Квитанцию о денежном переводе вкупе с покаянным письмом Игнат отправил по адресу иллюстрированного журнала «Возрожденный Акрополь». Да, представьте себе, международная школа самобытных философов выпускает еще и журнал на русском языке, глянцевое, на отменной бумаге периодическое издание со статьями о жизни «дрэвних» и рекламой платных мероприятий вроде того, которое опошлил пьяный Сергач...
Прекрасная ведьма подвезла пьяного прорицателя до дому. Руку поцеловать на прощание не разрешила категорически, сунула в наружный карман мятого пиджака визитку и вытолкнула дебошира на мороз. Игнат позвонил ей вечером следующего дня, сразу после того, как сделал банковский перевод и почтовое отправление на адрес печатного органа акропольцев. Игнат дозвонился с первой же попытки и счел это добрым знаком. С места в карьер пригласил ведьму в ресторацию, получил согласие, и в ноль часов пять минут уже следующего дня она таки разрешила Игнату Кирилловичу чмокнуть кожу у себя на запястье.
У них оказались общие вкусы, у Игната с Ангелиной. В их первый ресторанный вечер они выбрали одинаковые блюда, предпочли херес и кофе без сахара с песочным десертом.
Они оба крутились в оккультном бизнесе. И она имела крошечный офис в центре. Спектр ее услуг был стандартный — возвращение загулявших мужей в семью, ворожба на картах Таро, снятие порчи и сглаза, заговоры на удачу. Еще она приторговывала, и довольно успешно, средствами от излишнего веса. И еще являлась автором двух книжек про папу Иоанна двадцать второго, приравнявшего колдовство к преступлению, и про исторический период до папы № 22, когда никто не обвинял ведьм в преступлениях против человечества, когда их практика считалась лечебной и называлась «Искусством ловкости». И еще просвещенная ведьма издала брошюру-бестселлер о вреде самостоятельных занятий разнообразными эзотерическими техниками. Ведьма предупреждала — ежели кто без надзора Мастера вздумал разучить комплекс китайской энергетической гимнастики, то энтузиаст рискует ослепнуть, а если заниматься йогой по книжным пособиям, то самоучка может запросто свихнуться. И еще она... Впрочем, неважно, чем еще занималась и о чем писала ведьма Ангелина. Важно, что она намекала на то, что, мол, не хило зарабатывает на оккультной публицистике и еще больше имеет от населения, посещающего ее магический салон. Ангелина допустила легкомысленную промашку, сообщив Игнату о размере своих совокупных доходов, ибо тертый калач Сергач прекрасно ориентировался в, скажем так, оккультной экономике и сразу сообразил — она лжет. Не врет нагло, но привирает.
За дебютным походом в ресторан последовали другие совместные вечера, а где-то спустя месяц и ночи. Их отношения бурно развивались, и все чаше Сергач уличал подругу если не во лжи, то в неискренности.
Она обмолвилась, что ей четверть века от роду, но как-то утром Игнат проснулся раньше ведьмы и случайно опрокинул ее сумочку. На пол высыпались всякие женские мелочи, а также паспорт. Сергач заглянул в краснокожую паспортину, не удержался, оказалось, ведьма скостила целую пятилетку и ей уже тридцать. Хотя это можно легко понять, простить и забыть: возраст женщины особая статья. А как прикажете трактовать наличие в сумочке красного диплома выпускницы МГУ, если она накануне признавалась в неудачах с образованием, говорила, что ее отчислили за неуспеваемость с третьего курса психфака? Впрочем, фиг с ними, с документами, с анкетами и прочей канцелярией, скажите, зачем она притворяется суперстрастной любовницей? Или Сергач пацан сопливый и не в силах отличить притворство от настоящей страсти?
«Она старается мне понравиться. Я с незаконченным высшим образованием, и она, типа, такая же. Мне периодически везет с деньгами, жаль, не часто, и она вроде тоже в шоколаде. Ну и так далее. Диагноз очевиден: Ангелина хочет замуж за Игната Кирилловича», — думал Сергач и ошибался, разглядывая с улыбкой ее фотопортрет с дарственной надписью на обороте: «Мистеру ИКС от Колдуньи».
Их отношения закончились ранней весной. В один день. В пятницу. Накануне они созвонились и условились устроить себе три выходных дня. Она заехала за ним в полдень на личном авто, на вопрос: «Где нынче желает отдыхать королева», ответила: «На твое усмотрение» — и вручила Игнату записку: «Скажи — хочу на природу. Пожалуйста». Игнат, недоумевая, посмотрел на женщину за рулем, ведьма прижала палец к накрашенным губам, улыбнулась и указала красным ногтем на записку, и кивнула. Сергач пожал плечами, озвучил текст, произнес два слова с предлогом между тире и точкой. «Как прикажешь, мой господин», — ответила Ангелина, отбирая у Сергача клочок бумаги с текстом его реплики.
До вокзала ехали молча. На платформе она взяла его под руку и шепнула в ухо: «Приедем, все-все поймешь». Игнат нахмурился: «Ты, часом, не агент ЦРУ?.. Учти, я Родиной не торгую». Она рассмеялась.
В преддверии сумерек они добрались до ее дачи. Точнее, до садового участка площадью шесть соток. Какой, скажите, идиот придумал называть эти стандартные участки «садовыми», а? Как, объясните, можно развести на шести сотках сад?..
От соседних, бедных на сады соток, делянка Ангелины отличалась и отделялась густой-прегустой живой изгородью. Кусты шиповника, буйные да непролазные, окружали клочок земли с могилками-грядками, сортиром и покосившимся хозблоком. «Прежние хозяева сюда пять лет не наведывались, — сказала Ангелина, борясь с колючими зарослями. — Гляди, как калитка заросла, вечно я ее еле открываю, летом калитки вообще не видать, вся в цветах дикой розы... Ой!.. Я палец уколола». Она купила «дачу» недавно, за бесценок. Игнат бы такую халупу в тартарарах и даром не взял.
Самое настоящее бесперспективное захолустье вокруг — кроме дома сторожа, товарищество беднейших огородников может похвастать пятью-шестью более или менее приличными срубами. Остальные постройки неказисты и уродливы. Пространство под «дачи» вырубали в лесной гуще, но старались, как ни жаль, понапрасну — дома и домишки, будто шахматные фигуры к концу партии, торчат то тут, то там, заброшенных участков больше, чем обихоженных. Закат социализма стал началом конца для многих подобных «дачных товариществ» на дальних подступах к столице. На машине сюда, конкретно в это убожество, можно добраться только летом, и то засушливым. На электричке до ближайшего полустанка Игнат с Ангелиной ехали два часа. На своих двоих шли по обочине лесной дорожки три километра. Чудо, что дорожная обочина проходима и даже суха наперекор весенней слякоти, воистину, чудо!..
«На фиг мы сюда приперлись?» — чесал в затылке Игнат, пока спутница искала под доской ступеньки ключ из нержавеющей стали к ржавому замку. Ключ, какая удача, нашелся, замок, кто бы мог подумать, открылся. Вошли в «дом». Батюшки-святы! Бомжи и те существуют в лучших условиях. Диван-кровать, ей-богу, с помойки. Рыжие грабли, топоры без топорищ, ломаные лопаты — всякий хлам по углам. Телогрейка на гвоздике воняет. Табуретка о трех ногах лежит на боку, тяжеленная тумба с выдвижными ящиками обшарпана и грязна. Паутина над головой, крысиный помет под ногами.
«Тумбочку помоги отодвинуть», — попросила Ангелина. Сергач помог, чуть пупок не надорвал. Какого черта ее двигать, не спросил, сдержался. «Игнат, доску на полу вот... — Ангелина выдвинула верхний ящик тумбочки, достала тяжелый и тупой нож, — ...вот этим ножиком поддень». Сергач поддел доску, приподнял, сместил немного. Ангелина сунула руку в образовавшуюся щель, вытащила целлофановый сверток. «Игнат, ставь на место доску, задвигай обратно на нее тумбочку, ножик положи, где лежал...»
В целлофан, а под ним в полиэтилен, а под ним в резиновый пакет были спрятаны деньги. Пачки зеленых американских денег. Ангелина переложила баксы в сумочку, отчего та распухла и забугрилась. «Наметились кое-какие траты, средства нужны», — объяснила Ангелина. «Случился бы здесь пожар, деньжата бы сгорели», — сказал Игнат, чтобы хоть что-то сказать, чтоб челюсть не так заметно отвисала. «Дельное замечание, — согласилась женщина. — Садись на диван, Сергач. Поговорим... На, вот я газету с собой захватила, постели».
Говорила в основном она, он слушал. В машине она боялась его открыто попросить сопровождать ее к тайнику, опасалась скрытых микрофонов. Да, в авто, возможно, есть «жучки», ее, возможно, «пишут». Клиенты Ангелины Степанны способны на многое. В принципе, на любую подлость. Их обслуживать — огромный риск, зато они платят, не скупясь.
Магический салон, сочинительство оккультно-исторических брошюр и книжек, торговля средствами для похудения — все это лишь верхушка айсберга по имени Ангелина. В мутных ледяных водах московского бытия, говоря образно, сокрыта истина об основном роде деятельности очаровательной ведьмы. Ангелина — психоаналитик.
Вообще-то, регулярное посещение психоаналитика желательно для каждого современного человека. В Америке, например, деловые люди не жалеют денег на психоанализ: раз, а то и два в неделю прагматик янки укладывается на кушетку в кабинете аналитика психики и кается в грехах, консультируется, корректирует нервную систему и рассудок. У нас же в отчизне характеристика «деловой» соответствует подчас термину «авторитет». Современные деловые авторитеты — люди по большей части просвещенные, и они не прочь исповедоваться корректору психики, и они готовы платить за психоанализ по-царски, однако, ежели делаешь бизнес на криминале, то с кем поделишься сопутствующими напрягами? С каким психоаналитиком? Правильно — с Ангелиной.
Черт знает, как она затесалась в криминальную среду, как втерлась в доверие, как умудрилась раскрутить подпольный психоанализ. Разумеется, она свято хранит тайны крутых клиентов, что называется, «ходит под статьей» о недоносительстве и, конечно, боится свою клиентуру гораздо больше Уголовного кодекса. Ей трудно в одиночестве, ей бы партнера, опору и помощника. Сергач идеально ей подходит. «Я все продумала, — говорила женщина, глядя в глаза Игнату. — Твое появление рядом мы замотивируем чувствами. Дескать, пришла пора, и я влюбилась...» Сергач жестом попросил ее замолчать, улыбнулся грустно: «Извини, королева, от фальшивой короны с настоящими брюликами я отказываюсь. Само собой, я уже забыл все твои откровения. Пошли отсюда, Ангелика, смеркается, а нам еще до Москвы пилить и пилить...»
Ангелина и не пыталась его уговаривать, сказала лишь: «В России, кто не рискует, пьет шампузик по сто рублей за пузырь, в рашке-матушке родное шипучее из провинции Шампань стоит дорого. Прозябай и дальше, мистер ИКС, раз тебе так больше нравится».
Высказалась и попросила помочь запереть дверь.
На обратном пути они говорили мало, о пустяках. Мерзли, идя по лесу, отогревались в электричке. От вокзала она подвезла его до дому. Простились сухо. С тех пор Игнат ее не видел. И она его...