Эра процветания в США пошла на спад в 2000-ом году, когда республиканец Буш-младший одержал на выборах победу над демократом Гором. Судьбу выборов решили голоса жителей штата Флорида.
Я тоже жил в то время во Флориде, и мысленно выражал поддержку Гору. Однако моё мнение никого не интересовало, поэтому я был погружен в свои менее глобальные, но не менее, насущные проблемы.
* * *
С приездом Димы баланс в семье нарушился. Команда зондер-поддержки жены в лице её подруг уравновесилась пятипудовым гастарбайтером с моей стороны. Он скромно, но с достоинством украсил угол гостиной трехбедрумного аппартмента, приветствуя оттуда недовольных соседей белозубой улыбкой.
Первое время подруги жены проявляли к Диме естественный интерес, но его статус безработного и англонеговорящего джентльмена без перспектив быстро охладил их меркантильные натуры.
- Мы что теперь будем содержать твоего брата? — агрессивно поинтересовалась у меня Светка, после того, как обязанности по радушному приему родственника были выполнены.
- Не будем, — успокоил я жену. — Сейчас, чуть устроится и найдёт работу. Уж за кого-кого, а за него я спокоен — работник золотой, такого везде возьмут.
- Да? А как он без машины будет на эту работу добираться? — не унималась она.
- Ну, первое время я буду возить или ты, смотря, кому по пути будет, — ответил я.
- Ну, вот пусть снимет тогда себе комнату рядом с работой и живёт отдельно!
- Света, — твердо сказал я, начиная раздражаться. — Он — семья. И если ему надо помочь, то я буду ему помогать, и от тебя жду того же. В конце концов, он и твой родственник теперь.
В общем, закончили мы, как всегда, ссорой. Жена объявила, что будет вести свой бюджет.
- Если ты так хочешь ему помогать, делай это на свои деньги, — сказала она.
- Ах, так! — сказал я…
* * *
- Ты ж говорил, что лобстеры и лимузины… — с грустью напомнил брат, окинув взглядом мрачную подсобку заваленную ведрами и тряпками.
- Это временные трудности, — с энтузиазмом ответил я, наполняя ведра моющим средством. — Лобстерам придется немного подождать.
Из ночи в ночь мы драили супермаркет в Палм-Спрингз — в двух часах пути от дома. Зарплату по устному соглашению с владельцем клинингового бизнеса, евреем Джефри, мы должны были получить через месяц.
Наш наниматель долго оттягивал день выплаты.
- Парни, проявите терпение, — слышали мы его оптимистичный голос в трубке телефона.
Когда на сорок пятый день мы заправили Форд на последние деньги, я позвонил Джефрри и сказал, что без денег дальше работать не будем.
- Ок. Но все равно заплачу только через две недели, — угрюмо сообщил работодатель.
Время потекло очень медленно. С пустым карманом прожить не просто даже в таком пальмовом раю, как Флорида. Да ещё жена после ссоры решила, что неплохо бы дистанцироваться от наших неудач, и объявила нам бойкот.
Наше жилище вновь разделилась на два враждебных лагеря. Вокруг Светки сплотились Людка с Анжелой. В моём воинстве был один солдат. Солдат хотел есть и алкоголю.
- Поехали сдаваться, — заявил я после особенного сытного обеда из макаронов и минеральной воды, наблюдая за легкой задумчивостью, охватившей брата. — Займу денег у Светки.
Залив на последние три доллара бензина в ненасытное чрево Тауруса, мы попылили в стейкхауз, где Светка работала официанткой.
- Нам пятьдесят долларов нужно. На две недели. Джефри обещает отдать зарплату, — мрачно процедил я вызванной к черному входу Светке, испытывая муки ущемлённой гордости. Сам факт того, что приходится просить в долг у собственной жены казался мне унизительным. Светка выдержала длинную паузу.
- Извини, но не могу помочь, — вдруг сообщила она.
-???! — ошарашено уставился я на жену.
- И не приходи, больше ко мне на работу — мне стыдно за тебя, — закончила жена свой пассаж, и круто развернувшись на каблучках, уцокала в прохладные глубины Тексас Стейк Хауз и Гриля.
Увидев, моё выражение лица Дима приуныл.
- А как же назад теперь поедем? Бензина то, нет, — сокрушенно произнес он.
Я присел на раскалённый капот машины, закурил и уставился на бочкообразную пальму. Пальма была потрепанная и уродливая.
- Может у тебя на карточке что-то осталось? — робко поинтересовался брат. — Вон банкомат рядом. Мой взгляд остановился на большом металлическом ящике с надписью «Cash Deposit».
- Дима, ты — гений! — восхищённо хлопнул я брата по крепкому плечу. — Сейчас у нас будут деньги!
В те беззаботные времена банки предоставляли своим клиентам удобную услугу. Можно было пополнить свой счёт через банкомат. Скажем, у вас есть ноль долларов на счету. Вы кладете пятьсот долларов в конверт (конверты есть тут же в банкомате), пишете на конверте сумму взноса. Автомат считывает написанную вами на конверте цифру и автоматически заносит на ваш счёт половину указанной суммы.
Пятиста долларов у меня не было, но были конверты, ручка и два пустых желудка. Недолго думая, я сложил конверт пополам, засунул его в другой, запечатал, проставил на нём максимально допустимую к моментальному зачислению сумму (пятьсот долларов) и отправил в щель.
- Живём! — расправил я в воздухе пять новеньких хрустящих и вкусно пахнущих банкнот по пятьдесят баксов, — голодовку объявляю завершенной!
Когда вечером, сохраняя неприступный вид, с работы вернулась Светка, её встретил уставленный бутылками и снедью стол, на одном конце которого я орал под гитару что-то из Red Hot Chili Peppers, а на другом весело хохмил брат, разливая ром падким на халявное угощение Анжелке и Людке.
Через две недели, когда позаимствованные мною в банкомате деньги подошли к концу, а возмущенный банк заблокировал мне счёт, я вновь позвонил Джефри. В этот раз он был краток: «Я подумал, и решил, что раз вы так подвели меня в трудную для моего бизнеса минуту, я считаю себя вправе не платить вам».
Людям всегда почему-то нужно найти себе моральное оправдание, для того чтобы сделать подлость.
Я и трудовая комиссия штата Флорида выразили свое решительное «no» моральному падению Джефри. Особенно сильное впечатление на непорядочного бизнесмена произвело «no» комиссии.
- Как ты смеешь меня шантажировать! Ты долбаная русская свинья! Ты должен быть счастлив, что я вообще позволил вам работать! — неполиткорректно ругался Джефри, когда я пригрозил жалобой в инстанции. — Если ты хоть кому-нибудь заявишь, я упеку ваши русские задницы в тюрьму! Вы ничего не докажете, все менеджеры магазина — мои личные друзья!
- Оставьте нам его номер. Мы разберемся, — заявили мне по номеру, найденному в телефонном справочнике «Жёлтые страницы».
Джефри встретил нас на следующее утро у магазина в Палм Спрингз.
- Лучше бы я нанял мексиканцев, — ворчливо заметил он, протягивая мне чеки левой рукой. В правой демонстративно поблескивал револьвер с коротким дулом. Джефри опасался физической расправы.
* * *
- Паша, срочно приезжай! Света попала в аварию! — звонок Анжелы вырвал меня из постели и метнул в Таурус.
Сердце моё билось, как молот, когда я подъезжал к въезду на I-95. Ещё издалека я увидел полицейские огни и покареженный Ниссан Алтима с выбитыми стеклами. Припарковавшись на обочине, я выскочил из машины и побежал к месту аварии, не обращая внимания на оклики полицейских. Светка стояла бледная, нервно курила и обсуждала что-то с рейнджером.
- Ты в порядке?! — я бросился к ней со вздохом облегчения и крепко обнял её.
- Я в порядке, — сдавленно пропищала она. — Но сейчас мне точно сломают ребра!
- Прости, я просто очень переживал за тебя, — я ослабил объятья, и мы засмеялись.
Виноватой в аварии признали сто килограмм дородной американской красоты. По словам толстой Дженис, она жевала за рулём гамбургер с картошкой фри и пила колу, как вдруг гамбургер вырвался и упал под руль, словно сумасшедший. Конечно, Дженис устремилась за ним, так как гамбургер был съеден лишь наполовину. Острое зрение и ловкие пальцы молодой американки не оставили еде ни шанса. Но когда Дженис восстановила рекомендуемое для управления автомобилем положение корпуса…О, мой Бог!…её Хонда Сивик была в сантиметре от Светкиной машины. Бабах!
Врач, осматривающий Светку, вкрадчиво улыбался и покачивал головой, когда она сообщила, что у неё ничего не болит, и она чувствует себя отлично.
- Может шея побаливает? Или позвоночник? Вы АБСОЛЮТНО уверены, что ничего не повредили? — тон его сделался особенно многозначительным. — Ведь страховая компания выделит деньги только в случае жалоб пострадавшего.
- Хмм…Света, — наконец понял я намеки врача. — А ведь ты говорила, что у тебя после удара боли в спине и шее.
- Да? — жена посмотрела на меня круглыми глазами.
- Не тормози, — пробубнил я по-русски, зачем-то понизив голос.
- Ах, да, доктор, ведь спина то и шея сильно болели, сейчас просто уже как-то утихла боль, — включилась Светка в нашу игру.
- Ну, это ничего не значит, — обрадовался врач. — Вы до сих пор в шоке. А ведь при таком ударе у вас и сотрясение есть. А возможно и внутренние повреждения.
Доктор диагностировал Светке кучу ушибов, смещений позвоночных дисков, вывихов и сотрясений и подписал её на серию самых дорогих массажей в своей клинике. Кроме того на лекарства и в качестве компенсации за возможные осложнения в будущем, страховая выписала жене чек на три тысячи долларов.
За Ниссан, стоивший нам пять тысяч долларов вместе с переплатой за рассрочку, мы получили восемь тысяч от страховщика. Вишенкой на этом торте был новенький белый кабриолет Крайслер Сибринг, предоставленный нам в безвозмездное пользование на месяц, пока мы вынужденно пребываем без колес.
В общем, мы сорвали джек-пот.
Врач выписал Светке больничный на две недели, а мы с Димой и так были безработные. Всё это привело к тому, что мы поехали по бичу (beach — пляж. англ.) в нарядных рубашках, заглядывая в боулинги и ресторанчики. Купили Диме ковбойскую шляпу, после чего он сделался похожим, на актёра из ретро-вестерна. Поддавшись радостному настроению, он попивал виски прямо на заднем сиденье кабриолета и корчил уморительные рожи дамам в соседних машинах. Светка и я хихикали над Диминой клоунадой — короче говоря, неожиданный денежный дождь смыл между нами все барьеры и разногласия.
Приятный вечер мы закончили в родном аппартменте, где закатили вечеринку в честь хорошего окончания плохого события. Первые лучи восходящего солнца застали нас с братом за столом в гостиной.
- А ты аллигаторов видел? — спросил я у Димы.
- Нет, — сказал он.
- Поехали покажу! — предложил я.
- Текилу брать? — спросил брат.
- И виски, — одобрил я.
Брат напялил шляпу «Крокодила Данди», и, звеня бутылками, мы вышли в рассвет.
- А ничего, что мы выпили? — засомневался брат, когда мы вырулили на пустынный хайвей и понеслись в сторону Пасадены — местного парка дикой природы.
- Здесь не Россия. Пока не нарушишь что-нибудь, не остановят, — успокоил я его. — В Пасадене нам не копов надо опасаться, а кое-чего другого.
Дима основательно хлебнул из бутылки и сурово закаменел лицом. Он был готов к опасностям.
Через пятнадцать минут трасса достигла местных печально известных высохших болот. Я повернул руль вправо, съезжая с дороги, и кусты бросились на нас, как стая рассвирепевших крыс.
Мы неслись по глинистому грунту, рискуя завязнуть, и застрять в этом страшном месте, набитом голодными рептилиями под завязку. То и дело фары выхватывали из темноты плохо скрытые туши притаившихся хищников, заставляя меня резко дергать руль и давить на газ. От опасности захватывало дух.
- Не останавливайся, Паша, чёрт тебя дери! Дави газульку! — орал мой брат, выпучив глаза и размахивая в воздухе бутылкой текилы. — Они гонятся за нами!
Я еле разбирал его вопли сквозь треск сминаемого кустарника и рёв мотора, но все же уловил смысл сказанного, и холодок страха пробежал по моей спине. Я яростно ударил по педали газа, четырёх литровый двигатель надсадно взревел, выстрелив тяжёлой тушей Сибринга через естественный трамплин какого-то глиняного холмика.
- А-а-а-аааа! — в унисон заорали мы, взлетая в окрашенное закатной кровью небо. Двухтонный кабриолет, болезненно скрипнув рессорами, ударился о землю, закрутившись на скользкой глине, заглох и встал.
На мгновение наступила жуткая тишина. Ловушка захлопнулась.
- Тихо! — одними губами прошептал я, вжимаясь в кресло. С минуту мы прислушивались к окружающим звукам, затаив дыхание. Всё было подозрительно спокойно, лишь невдалеке размеренно шептал океанский прибой.
Я завел машину и медленно выехал по склону обратно на хайвей. Уже достаточно рассвело, и отсюда было хорошо видно, что заросли прибрежного кустарника и осоки, по которым мы носились несколько минут назад на Крайслере, были абсолютно необитаемы.
Лишь кое-где валялись старые бревна, которые мы спьяну приняли за аллигаторов.
Стало немного стыдно. Нервно посмеявшись над собой, мы съехали на песчаный пляж и, подогнав машину к самой воде, устроились на пикник.
Из магнитолы Крайслера негромко мурлыкала джазовая радиостанция, мы разливали текилу в пластиковые стаканчики, развалившись на песке в паре метров от линии прибоя.
- Дима, а ты знаешь, что на небе только и разговоров, что о море? — обратился я к брату с хитрой улыбкой, поднимая стакан с янтарной жидкостью.
- Ага, точно, — ухмыльнулся Дима, — прям как в «Достучаться до небес». Текила и море.
- Ну, давай, за то, что мы сделали это, — торжественно заявил я. — Ещё какое-то время назад мы с тобой бухали паленую водку в мёрзлом сарае в Кабардино-Балкарии, а теперь вот разъезжаем на Крайслере, потягиваем текилу на берегу Мексиканского залива. Жизнь удалась!
- Да, — согласился Дима, зажевывая текилу корочкой лайма. — Мне, честно говоря, до сих пор иногда кажется, что это все сон. Вот проснусь, а я в своей гостинке в Красноярске, и рядом крыса мой доширак доедает.
- Крыса? — не понял я.
- Да, всякое бывало, — помрачнел Дима.
- А знаешь, что, — в голову мне пришла свежая мысль, — поехали жрать лобстеров, я угощаю!
Эмоции переполняли меня, но казалось, что для полного эффекта не хватает какого-то красивого жеста, последнего штриха к картине.
Я достал из кармана тугую пачку баксов и с силой швырнул их в воздух над нашими головами, замерев в предвкушении того, как деньги будут падать на нас самым прекрасным в мире дождём. Но произошло неожиданное.
Посреди абсолютно безветренного флоридского утра, над нашими головами вдруг пронёсся резкий порыв ветра, который подхватил большую часть купюр и бросил их в прибрежные волны.
- Ааааааа! — в ужасе заорали мы с братом и, как были, в одежде кинулись доставать деньги из воды. По пояс в прохладной солёной воде мы метались, как сумасшедшие, падая, матерясь и ныряя, но значительную часть пачки спасти не удалось.
Алчный океан отожрал у меня из кармана больше ста долларов, чем привел в негодование. Долго ещё с братом мы проклинали неожиданную шутку природы, суша на капоте крайслера смятые купюры и свои шмотки.
* * *
- Два лобстера и две «маргариты», — мрачно обратился я к официанту, когда мы ввалились в небольшой, но фешенебельный прибрежный ресторанчик, усевшись на веранде с видом на череду белых отелей Сент-Пит Бич.
- Извините, сэр, — растянул губы в вежливой улыбке официант, — но мы не подаем алкоголь раньше двенадцати часов.
- Чёрт, — помрачнели мы с Димой, — тогда две кока-колы.
Кучи мятых долларовых купюр на столе произвели на официанта Родриго положительное впечатление. Ещё ему понравился симпатичный иностранец с глазами цвета морской волны и густой черной щетиной. Родриго долго возился на кухне, украшая блюда с лобстерами веточками зелени. Расставив тарелки и бокалы с колой на поднос, он бросил взгляд на свое отражение в зеркало и, соблазнительно покачивая бёдрами, пошёл в зал.
Там его взору открылась идиллическая картина. За столиком посреди пустынной веранды, положив всколоченные головы на ворох мятых долларовых купюр, два его клиента спали крепким сном.