Время было уже позднее.

Закат бессильно догорал где-то там, в просторах окружавших Волчью Челюсть пустынь, а здесь, на городских улицах, его даже и не видно. Каменные туши многоэтажных зданий заслоняли и солнце и небо, в их тени уже сгустился мрак. Но освещения все же хватало – широкий и просторный проспект, по которому мы без спешки двигались к намеченной цели, с обеих сторон сиял многочисленными островками люминесцентного освещения, исходившего от рекламных витрин и голографических пиктограмм торговых марок магазинов. А там, где отсутствовали витрины, в воздухе без видимых опор плавали матово-желтые шары уличного освещения. Редкие прохожие, спешащие по своим делам, не обращали на нас ни малейшего внимания, закрытые машины проносились мимо по шоссе или по воздушным ярусам над головой, рои мелких, с яблоко, шарообразных дроидов на антигравах сновали в воздухе, рекламируя различные торговые марки…

Резкий порыв встречного ветра швырнул в лицо облако мелкой, въедливой пыли, сразу тошнотворно заскрипевшей на зубах.

Поперхнувшись и прервав созерцание местных достопримечательностей, я замедлил шаг и торопливо прикрыл лицо респиратором. Затем, когда облако пронесло мимо, снова откинул «намордник» на грудь и догнал Ухана с Мараной, успевших оторваться от меня на несколько шагов.

К местному стилю одежды трудно привыкнуть, особенно после раскованной в этом отношении жизни на Полтергейсте – с ее шортиками и рубашонками. Все население Волчьей Челюсти поголовно носит пыльники – мешковатые с виду костюмы из плотной ткани, укутывающие тело целиком. Даже голову защищает капюшон, при необходимости, если, к примеру, грянет пылевая буря, можно полностью загерметизироваться от внешней среды, срастив края капюшона с респиратором. Кроме того, специальные разъемные швы соединяют штаны, куртку и обувь в одно целое, а манжеты и воротник плотно обхватывают запястья и шею, не оставляя зловредной песчаной взвеси ни малейшего шанса проникнуть во внутреннюю кондиционированную прохладу.

Аборигены, кстати, одевались без особых скидок на пол, так что иной раз, глядя на прохожих, не сразу и разберешь, кто перед тобой – мужчина или женщина. Но массивного Ухана от миниатюрной Мараны отличить было нетрудно. Хотя бы по размеру. Вроде бы все вполне функционально и удобно, но ощущение дискомфорта меня не покидало весь день, с того самого момента, когда всем нам пришлось обрядиться в эти самые пыльники. Ничего не поделаешь, мода на подобную одежду возникла не на пустом месте. Характер доминирующего климата на Сокте можно обрисовать в нескольких словах: жарко, очень сухо и чертовски пыльно. Мелкая коричневая пыль обволакивала тонким, но вездесущим слоем покрытие дорог, поверхность зданий и любых предметов, расположенных на улицах города. Такая же картина, в большей или меньшей степени, наблюдалась и в других городах Сокты – все тонуло в этой чертовой пыли, и бороться с ней не было никакой возможности.

Впрочем, никто и не боролся. Жители Сокты давно уже пришли к выводу, что дешевле обезопасить от влияния погоды себя лично, с помощью тех же пыльников, или отсидеться в герметичных салонах индивидуального и общественного транспорта, чем облагораживать и обустраивать улицы, устанавливая какие-нибудь пылеуловители. Ведь песчаные ветры, прилетавшие с подступавших к городу обширных пустынь, практически круглый год не прекращались ни днем, ни ночью. Мрачное местечко.

Все это – непривычный глазу вид улиц, затянутое багрово-коричневой мутью закатное небо, нависающие над тобой массивы уродливо-безликих зданий, даже эти проклятые пыльные ветры… Все в целом так завораживающе отличалось от Туманной Долины, с ее полусонной тишиной и неспешным течением жизни, с ее не менее жарким, но влажным климатом и прозрачным, чистым воздухом, что впечатление новизны и необычности не покидало нас весь день, грозя затопить и дезориентировать окончательно. До сих пор не верилось, что мы в реальном городе реальной планеты, а не в какой-нибудь развлекательной «гэпэшке»… От перекрестка, где мы вышли из такси и потопали пешком, до рекомендованного Зайдой бара оставалось уже недалеко. Можно было, конечно, сразу подъехать к бару, но дело в том, что дома мы привыкли по вечерам совершать пешие прогулки и не собирались отказываться от устоявшегося правила и здесь. К тому же, катаясь по городу в машине, нельзя толком прочувствовать атмосферу, в которой живет местный люд. Да и вообще – гулять так гулять, познавательно для ума и полезно для здоровья…

Очередной порыв ветра снова забил горло и нос этой проклятой пылью, заставив закашляться и пересмотреть позицию насчет здоровья. Ладно, будем упирать на познавательность. По крайней мере, кататься уже надоело. Хотелось пройтись и поделиться общими впечатлениями, подвести итоги. Поглазеть, в конце концов. Днем-то все как-то некогда было. Дела, заботы. Поиски. Этих самых роботов, заказанных Дедом. Точнее, поиски роботов, выставленных на продажу. Итоги дня, надо сказать, оказались довольно неутешительными, и никто из нас не решался заговорить на эту тему первым, оттягивая тягостный момент, когда необходимо будет принимать какие-либо решения.

Из узкого прохода между многоэтажными зданиями – едва человеку боком протиснуться, резко потянуло запахом нечистот, и мы, не сговариваясь, ускорили шаг, чтобы миновать неприятный отрезок пути. Как я там говорил выше? Прочувствовать атмосферу? Очень познавательный эксперимент над собственным обонянием. В глубине прохода, затянутого кромешным мраком, мне на мгновение почудилось какое-то движение – наверное, заметил вездесущих песчаных крыс, коих на Сокте, если верить сведениям, почерпнутым из предназначенного для туристов справочника-путеводителя, пруд пруди. Лично я еще ни одной не видел.

«Когда ты бывал здесь с Дедом, все выглядело так же паршиво?» – морщась от вони, поинтересовался Ухан по лоцману. Респиратор болтался у него под подбородком, как и у меня. Чтобы не вдыхать пыль, он просто старался поменьше открывать рот, а общение по лоцману упрощало процедуру разговора как нельзя лучше. Пожалуй, только Марану не стеснял этот предмет первой необходимости на Сокте, из-за чего ее лицо в респираторе выглядело как причудливая и несколько страшноватая морда неизвестного животного.

«Понимаешь, – я пожал плечами, – мне тогда было всего семь лет, а в детстве все воспринимается как-то ярче…»

«Может быть, поговорим наконец о насущных проблемах, а не о всякой ерунде?» – напомнила Марана, ее смуглое от природы лицо выглядело всерьез озабоченным.

«Map, тебе нас с Сомахой совсем не жаль? – пожаловался Ухан. – У меня, например, и так голова пухнет от впечатлений. Можно поговорить завтра утром на свежую голову. Не делай вид, что тебя поручение Деда заботит больше нас».

«Хочешь сказать, что я просто выпендриваюсь, а на самом деле мне на все начхать?» – тут же начала заводиться Map. Этот день порядком нас утомил, так что ее раздражение было вполне объяснимым.

«Я этого не говорил…»

«Но подумал», – хмыкнул я.

За что тут же заработал довольно чувствительный толчок локтем в бок. Марана, наверное, специально так устроилась – посередке, между мной и Уханом, чтобы ни до кого особо не тянуться. Вредина…

Слева у подножия здания, прижимаясь к тротуару, мелькнули какие-то приземистые силуэты и пропали. Опять крысы? Я слегка притормозил, присматриваясь внимательнее, даже вывел на виртуальную панель лоцмана дополнительное окно обзора с инфракрасным режимом. Но так ничего подозрительного и не увидел среди проступившего на нем бледно-серого, словно залитого мертвенным светом изображения и вынужден был ускорить шаг, чтобы снова догнать своих спутников. Занятые своими мыслями, они ничего не заметили, и я тоже решил не придавать значения тому, что могло лишь померещиться. Дед как-то рассказывал, что иногда при посещении миров, где ни разу не бывал, из-за адаптации к местному климату чудятся разные непонятные глюки. Наверное, как раз мой случай.

Ладно, действительно пора поговорить о затее Деда.

Теоретически старейшина Хокинав подгадал точно, отправив нас к концу ежегодного чемпионата боевых роботов, проводившегося в Волчьей Челюсти. Именно в ходе поединков в продажу иногда попадали фатально поврежденные машины, которые проще было пустить на запчасти, чем восстанавливать. Или обменять на те же запчасти в ангарах и складах других владельцев боевых машин, чтобы отремонтировать еще подлежащую восстановлению технику для продолжения боев. Но мы обошли все эти конторы и везде получили вежливый, но категоричный отказ. Это в лучшем случае – вежливый. В ангаре Манчеса – капитана и владельца команды «Стальных Шипов», мы едва не влипли в нешуточную переделку. Команда только что вылетела из «Волчьих Игрищ» с окончательным и бесповоротным поражением, и мы по своей наивности рассудили, что «Стальные Шипы» – именно наш клиент. Мы думали, раз им больше незачем участвовать в чемпионате, то и машины достанутся нам с легкостью. Когда мы туда заявились, все пространство арендованного командой механгара, заполненное рассроченными и разбитыми вдребезги ИБРами различных классов, скорее смахивало на кладбище металлолома, чем на помещение для ремонта и обслуживания техники. Не разобравшись в ситуации, мы обратились к ним со своим вопиюще оскорбительным предложением, а они тут же побросали все дела и обступили нас с самыми серьезными намерениями намять нам бока. Мы не учли психологии водил, их глубокой привязанности к своим «железкам». Донельзя разозленные положением дел в своей команде, они усиленно искали, на ком бы эту злость сорвать. В общем, пришлось как можно быстрее уносить ноги. Не последним сдерживающим фактором при отступлении послужило наличие у нас «Опекуна». Аппаратик был, конечно, слабоват, чтобы удержать от серьезной драки десяток закаленных и агрессивно настроенных бойцов. Но ИскИн охранного дроида, проанализировав обстановку, громким голосом строгого дядюшки предупредил, что передает визуальные данные прямо в полицейское управление, поэтому не советует предпринимать каких-либо действий, способных нанести физический вред его хозяину. Иначе предпримет меры самолично. Звучало довольно внушительно. Кроме того, людям Манчеса, вероятно, не было известно, что в модель нашего «малыша» заложено только сдерживающее оружие…

Да уж, пренеприятный был момент, даже вспоминать не хочется. Неудивительно, что теперь мы гуляли по пыльным и малолюдным в этот час улицам Волчьей Челюсти с настроением, которое иначе, как махровой хандрой, не назовешь. А сгущавшийся вечерний сумрак, насыщая воздух, словно черная патока, опрокинутая из бездонной небесной бадьи, только добавлял уныния.

«Итак, что будем делать дальше? – настырная сестренка, видимо, решила третировать нас до тех пор, пока не услышит что-нибудь определенное. – Мы обошли все конторы, где имелась хоть малейшая возможность приобрести „мехов“, и везде сумели не понравиться их хозяевам».

Мне надоело читать поступающий на виртуалку текст, в который лоцман переводил мысленные сообщения друзей, что-то не было настроения, интереснее было поглазеть по сторонам. Поэтому я включил режим озвучки. И следующие реплики сразу приобрели живую окраску:

«Во-первых, мы обошли почти все конторы, а не все. Во-вторых, ты слишком нетерпелива. – Ухан пожал плечами и кашлянул, прикрывая рот широкой ладонью. Пролетавшее мимо пыльное облако зацепило его краем. – У нас еще есть время, такие дела не решаются за один день».

«Угу. – Я невесело кивнул. – Кроме Волчьей Челюсти на Сокте есть еще и другие города».

«Но чемпионат проходит именно здесь! – справедливо напомнила наша смугляночка, упрямо тряхнув пышными кудряшками, рассыпавшимися по плечам. – Если в других городах и имеются боеспособные машины, то там их нам тем более никто не продаст. К тому же и стоить они будут в несколько раз дороже, у нас не хватит средств. Дед ведь ясно выразился – покупать только покалеченных „мехов“ за четверть стоимости, не дороже. Бюджет общины не резиновый… Знаете, что меня больше всего раздражает в этой истории? То, что нам пришлось посетить всех этих владетельных засранцев самолично. Куда проще было бы получить информацию и совершить сделку по Сети, как поступают все нормальные люди».

«Традиции, Map, традиции. – Я вздохнул, вполне с ней согласившись. – Роботы на этой ненормальной Сокте – нечто святое, а бои между ними – основная статья дохода, поэтому даже гайки от этих чертовых машин редко достаются чужакам вроде нас…»

«Я это знаю не хуже тебя, – огрызнулась БэЗэ. – Но вместо того чтобы терять целый день…»

«Мы бы получили от ворот поворот еще утром. – Ухан хмыкнул. – Если бы связались с Сетью. Ты этого хочешь?»

«Да ну вас. Я тут к вам всей душой, болею за общее дело, а вы ко мне…»

«Кверху попой», – не задумываясь, брякнул Ухан.

«Знаешь что? – Марана обиделась. – У тебя в голове столько же мозгов, сколько в твоей заднице».

«А что, там-таки тоже есть мозги?» – деланно удивился Ухан, подражая выговору уроженцев Вантесента.

«Вот и я о том же», – отбрила Марана и умолкла, насупившись еще больше.

Я с трудом сохранил невозмутимый вид, стараясь не сердить БэЗэ хотя бы со своей стороны. Как ни крути, а она права. Мы потеряли целый день и пока ничего не добились. Вряд ли Дед похвалил бы нас за такие результаты.

Несколько минут мы топали молча. Марана, казалось, от обиды ничего не замечала вокруг, а Ухан озадаченно косился на подругу, решая, как наилучшим образом сгладить неловкий момент. Света на проспекте поубавилось, наиболее ярко освещенные и живописные рекламные щиты и витрины остались позади. Я прищурился, всматриваясь в темноту – впереди слева у невысокого здания проступили смутно угадываемые очертания какой-то громадины. Робот, что ли? По мысленному сигналу лоцман отсканировал зафиксированную перед глазами картинку в обычном и инфракрасном режимах, совместил полученные данные, поместил обобщенный снимок в один из контактных экранчиков виртуалки и сделал «наезд», увеличив масштаб вдвое. Затем погонял изображение в режиме коррекции, добившись нормального цветовосприятия и освещения. Я слегка ошалел от скорости компьютерной обработки – всего несколько долей секунды. Не успел подумать – и уже получил результат. Дольше пришлось описывать сам процесс. Я и забыл, что мой нынешний лоцман относится к военным моделям.

А затем слегка ошалел уже от данных с изображения. Вот тебе и на! Действительно робот. Но такой старый, что… Не веря своим глазам, я на всякий случай сверился со справочной библиотекой местной Сети. Точно.

Ухан пока ничего не заметил, сейчас его больше заботили личные проблемы. Скорбно вздохнув, он полез мириться с Мараной самым простым способом – руками. Для этого ему пришлось остановиться и сграбастать ее в охапку, что-то ласково шепча в маленькое изящное ушко подруги. Map немного побрыкалась, по привычке саданув Ухана локтем по ребрам, чего увалень-переросток тоже привычно не заметил, и сдалась на милость победителя. Я не возражал против заминки, завороженно уставившись на гигантского ИБРа. Гигантского даже с расстояния в сотню метров, отделявшего его от нас. Крыша четырехэтажного здания, рядом с которым он возвышался, приходилась как раз вровень с верхней точкой его вытянутого горизонтально, бронированного яйцевидного тела, покоящегося на двух мощных, по-птичьи выгнутых назад сочленениями лапах. В угрожающе растопыренных и согнутых в локтях по бокам руках замерли громадные ЭМУ-пушки, нацеленные на противоположную сторону улицы. Только вряд ли робот представлял опасность в своем нынешнем состоянии. Гигантское тело было снизу доверху иссечено шрамами боевых лазеров, воронками прямых попаданий от ракет и бронебойных снарядов. А броневые пластины на выпуклой груди гиганта, за которыми должны располагаться субъядерный движок, оптоволоконные магистрали, механизмы управления, подачи боеприпасов и прочая сложная начинка, рассекала рваная многометровая щель, вся в оплавленных зазубринах по краям – словно прошелся тупой консервный нож. Тем не менее мощные многометровые лапы, ступни которых запросто смогли бы раздавить целиком один из глайдеров, непрестанно сновавших по улицам, каким-то образом удерживали его в вертикальном положении. Вероятно, все подвижные ранее узлы ног теперь были закреплены сваркой или быстрозастывающим пластиком в одно целое. Крепко же ему, бедолаге, досталось когда-то…

– Ухан, если ты на секундочку отвлечешься и посмотришь туда же, куда и я… – забывшись, я заговорил вслух, и это возымело желаемый эффект.

Ноэлик тут же отклеился от смущенно смеющейся Мараны, не привыкшей к подобным знакам внимания на Полтергейсте (старались войти в роль парочки с Вантесента), и прекратил наконец слюнявить ей лицо своими неуклюжими поцелуями.

– А, «Мститель», – как ни в чем ни бывало определил Ухан, вытирая влажные губы грубым рукавом противопылевого костюма. – Семидесятитонник. Высота – четырнадцать метров. В стандартное вооружение входит… Вообще-то перечислять нет смысла – от этого вооружения явно остался один пшик. Сам посмотри, как оплавлены все узлы подвесок и сочленений торса. Он и внутри наверняка так же оплавлен. Проломы в нагрудной броне выглядят просто жутко. Когда-то этот робот здорово горел вместе со своим водителем, и сейчас он – просто кусок металлолома, не имеющий никакой ценности. Кроме, разве что, исторической.

«Ну и здоровенный же…» – Марана, никогда не видевшая ИБРов вот так, в непосредственной и реальной близости – как и все мы, ведь игровой мир «гэпэшэк» не в счет, ошеломленно округлила глаза.

Порыв зловредного ветра обдал нас едкой удушливой пылью с ног до головы, заставив снова прикрыть рот и перейти на общение по лоцману:

«Такое ощущение, – поделился я впечатлениями, – что его вытащили прямо из жесточайшего боя и установили здесь в качестве памятника».

«Так и есть. Бар, возле которого он находится, тем и известен, что у его входа с незапамятных времен торчит старое боевое пугало. Мы, кстати, пришли. Зайда направляла нас именно сюда».

«Ухан, ты что, не понял? – Вот же самовлюбленный и компьютерно продвинутый болван. В погоне за технической информацией по Сети умудрился пропустить главное. – Покопайся в своей любимой Сети внимательнее. Последний робот этой серии участвовал в боях во время Мятежа Владений, случившегося на Сокте семьдесят шесть лет назад. Усек? Это когда частные владельцы роботов, объединившись в армаду из трехсот машин, решили захватить власть на планете. У них ничего не вышло, но они здорово потрепали правительственные войска. И одним из тех, кто причинил больше всех неприятностей регулярным соединениям, был водитель „Мстителя“ – Олива Факел, вождь мятежа».

«Да ну, не может быть, – не поверила Map. – Я тоже посмотрела в Сети, никакой информации о прошлом этого „меха“ нет. Старая развалюха просто является визитной карточкой данного бара, вот и все».

«Ты просто не умеешь искать. Видимо, местные власти не любят вспоминать прошлое, вот и подчистили неприятное место в истории своей планеты, поэтому эта информация не лежит на поверхности, – пояснил я. – Нужно копать глубже».

«Скорее всего, ты просто выдумываешь, выдаешь желаемое за действительное. Робот предводителя повстанцев, как же! Держи карман шире. Просто одна из старых железяк канувшей в Лету производственной серии».

Я уже говорил вам о ее упрямстве? Ни за что не признается, что хуже меня ориентируется в справочной системе.

«В тебе совсем нет романтики, Map», – не без грусти вынужден был заметить я.

«Зато у тебя она махровая, как не знаю что…»

«Слушайте, а мне нравится эта идея, – задумчиво сообщил Ухан, прервав нашу перепалку. К этому моменту он рассматривал покалеченного ветерана уже другими глазами-с изрядной долей почтения. – Вот бы поставить парочку потрепанных в боях ИБРов перед парадным крыльцом моего особняка на Вантесенте…»

«Твоего воображаемого особняка», – насмешливо напомнила Марана.

Зато у тебя, девочка, в отличие от нас с Уханом, никакого полета воображения, проворчал я про себя, не решившись озвучить столь криминальное заявление – ребра с правой стороны еще болели от последнего тычка БэЗэ.

«Ну и что? – Ухан передернул широкими плечами, словно стряхивая с себя насмешку моей сестренки. Ему всегда было проще с ней спорить, хотя бы на правах того, к кому она питала нежные чувства. – Ты хотя бы попробуй представить. При взгляде на такую внушительную кучу металлолома сразу как-то уважение возникает, разве нет?»

«Не переигрывай, господин Дам Сникерс, – так же насмешливо осадила Map, – нас все равно никто не слышит».

«Тогда почему ты называешь меня Сникерсом, а не добрым старым именем с Полтергейста?»

«Ты прав, – тут же согласилась Марана. – Если играть роль, то играть полноценно. Давайте и по лоцману общаться конспиративно».

Лично меня подобное предложение возмутило:

«Вам хорошо, Дам и Туя Сникерсы – это звучит еще прилично, а каково мне постоянно слышать свое новое имя?»

«Слушай, Долдон ты наш Слюнявчик, – Марана немедленно приняла воинственную позу, уперев руки в бока и окинув меня деланно надменным взглядом, – если ты не будешь ерепениться, то так и быть, ограничимся только произношением первого имени из двух».

«То есть Долдон, – поддержал ее Ухан. Вот предатель. – Но если тебе этого мало, человек…»

«Ладно, ладно, уговорили, – я поспешно сдался, ухмыляясь до ушей. – И вообще, пошли в бар. Что-то я проголодался».

«Хорошая идея, – великодушно признала Марана. – Последний раз мы ели в середине дня, часов пять назад».

«Одну минутку, – остановил Ухан. – Я тоже не против ужина, но вынужден сообщить, что этот бар одновременно является клубом „подражателей“. Зайда, когда давала свои рекомендации, об этом не предупредила, и я ее понимаю – с бикаэлкой вряд ли кто рискнет связываться без особых причин, но мы – другое дело».

«Подражателей?» – переспросил я, окидывая недоуменным взглядом вывеску, парившую в воздухе на уровне колен древнего «Мстителя». Казалось бы, беспорядочно дрейфующие по стене над входом буквы тем не менее исправно складывались в нужные слова – «Темное Логово».

«Ага. Фанаты боев на ИБРах, только не в реальном, а в виртуальном пространстве, – охотно поделился Ухан явно только что выуженной из Сети информацией. – Настоящие водилы их ни во что не ставят, но „подражатели“ на то и фанаты, им на это плевать. Они рубятся на своих воображаемых „мехах“ между собой и получают от этого сомнительного процесса жуткое удовольствие».

«Не такое уж и сомнительное, – не согласился я, задетый за живое. – Я и сам люблю погонять в таких „гэпэшках“».

«Ах да, как же я мог забыть про твоих любимых „Железных Болванов“, за которых по результатам баталий общины тебя даже похвалил Дед! Ты ведь тоже у нас фанат! Ну, тогда нам нечего бояться. Если возникнут лишние вопросы, ты просто присоединишься к своим потенциальным друзьям, верно? Все равно на этот вечер у нас никаких дел больше нет».

«Я бы лучше поужинал, – с сомнением хмыкнул я. – Интересно, нас действительно выпрут оттуда, если мы не станем играть?»

«Не выпрут. – Ухан ухмыльнулся, весьма довольный тем, что сумел нас провести. – Я пошутил насчет строгих нравов. Обычный бар-ресторан для любых желающих приятно провести свободное время».

«Тогда чего мы стоим? – Марана смерила нас обоих неодобрительным взглядом, словно мы лично морили ее здесь голодом. – У меня тоже в животе кошки скребут».

«Кошки скребут на душе, – машинально поправил я, трогаясь с места, – это устойчивое выражение, а живот, например, от голода может прилипнуть к спине».

«Ну, ты, знаток местного фольклора…»

Поругаться в очередной раз нам не дали. Причем самым неожиданным образом.

«Погодите, – встревоженно воскликнул Ухан, оглядываясь по сторонам, словно пытаясь рассмотреть что-то, известное только ему, – мой „Опекун“…»

А в следующую секунду мы подверглись нападению.

Из глубоких теней, притаившихся в складках зданий наподобие бездонных омутов, куда не доставало городское освещение, возникли темные размытые силуэты и стремительно бросились к нам, стелясь по тротуару гибкими кошачьими движениями.

Охранный дроид, все это время плававший над головой Ухана на манер детского воздушного шарика и о котором мы практически забыли, вдруг на короткое мгновение ощетинился во все стороны пучком ярко-красных нитевидных лучей – на окружающий нас тротуар словно упала сотканная из света паутина, чтобы тут же исчезнуть. Слух резанул пронзительный животный визг. Парочка силуэтов, не добежав до нас несколько метров, завертелась юлой, видимо полностью дезориентированная, затем агрессоры рванули обратно в темноту и исчезли. Но несколько тел (теперь уже стало видно, что это какие-то животные размером со среднюю собаку, а не глюки в моем сознании) остались валяться на тротуаре, не подавая признаков жизни.

Все произошло так быстро, что я не успел почувствовать страх. А вот у Мараны реакция оказалась получше, она испугаться успела.

– Что это б-было? – слегка заикаясь, проговорила она вслух, инстинктивно прижавшись к Ухану и округлив глаза. – И что т-ты с ними сд-делал?

– Лично я – ничего. – Ухан поскреб затылок, не забыв свободной рукой покрепче обнять подругу, раз представилась такая возможность. – «Опекун» сам приласкал их станнером, а тех, что удрали, видимо, зацепил лишь частично.

– Погоди, погоди, – не поверил я, – лучи станнера невидимы, а эти…

– Безобидная лазерная подсветка, способная лишь ослепить. Для психологического эффекта… Кстати, а почему бы нам действительно отсюда не убраться? Например, в бар?

Мысль была хорошей и весьма своевременной. Поэтому теперь никто не стал мешкать, все сразу заторопились к бару. Для этого пришлось пройти вблизи одного из обездвиженных тел, но ни у кого не возникло желания остановиться и рассмотреть тварь получше. Небезопасное, да и не нужное занятие, которое можно поручить лоцману – укрупнить и подсветить отснятое изображение.

– Кто-нибудь может мне сказать, что это такое? – с невольной дрожью в голосе произнесла Марана, рассмотрев поступивший на виртуалку отредактированный снимок. У меня тоже по спине прошелся холодок – я разглядел острые зубы, усеивавшие узкие вытянутые пасти, и внушительные когти на гибких многосуставных лапах.

– Песчаные крысы, – выдал Ухан, отыскав информацию, как всегда, раньше нас.

– И это ты называешь крысами? – недоверчиво переспросила Марана. – Скорее, странно мутировавшие собаки. Размер подходящий.

– Знаете, что мне пришло в голову? – напряженно поинтересовался Ухан. – Наша беспечная прогулка уже не кажется мне разумной.

– Хочешь сказать…

Налетевшее сбоку пыльное облако заставило поперхнуться и перейти к общению по внутренней связи:

«Хочешь сказать, именно поэтому сейчас так малолюдно?» – Я невольно ускорил шаг.

Никто не отозвался. Похоже, Ухан с Мараной вообще потеряли желание разговаривать, пока не окажутся в относительной безопасности. Ну и замечательно, как-нибудь переживу. Черт возьми, лично мне эти сто метров, отделявшие нас от входа в бар, показались исключительно длинными. На улице перед баром уже сгустился почти непроглядный мрак, и я все время чувствовал чьи-то холодные внимательные взгляды, направленные мне в спину из темных закоулков – теперь я уже знал, что эти взгляды не воображаемые. Малоприятное ощущение.

Когда мы проходили мимо «Мстителя», Ухан, не останавливаясь, добродушно похлопал гиганта по бронированной «голени» – толщиной с нас троих, вместе взятых, похлопал, словно старого доброго приятеля. Гигантский рост робота не позволял дотянуться выше.

Внутри бара неожиданно оказалось еще темнее, чем на улице, которую мы только что покинули. Опешив от такого приема, мы замерли на месте, таращась в непроглядную тьму перед собой. В инфракрасном окошке виртуалки лишь бродили бледные пятна без каких-либо определенных очертаний. Слепой экран.

«Мать моя женщина, это еще что такое?! – выругалась Марана. Не знаю, где она успела подцепить это выражение, до Сокты я от нее ничего подобного не слышал, но звучало почему-то донельзя неприлично. – Тут что, вымерло все, что ли? Или мы не туда попали?»

«Не торопись, милая…»

Судя по его многозначительному тону, Ухан, как всегда, определенно что-то знал. Ага – под ногами вдруг проступила светящаяся желтая полоска и побежала в темноту, приглашая следовать за собой.

«Ну вот, нужно было лишь чуток подождать, чтобы управляющая система бара заметила нас и определила в качестве клиентов, – снисходительно прокомментировал Ухан. – Если бы вы оба чаще обращались к справочной информации…»

Но Марана не дала ему закончить:

«Охота голову всякой ерундой забивать, на это у меня есть ты. Пошли, чего стоим?»

«Теперь мне понятен смысл, кроющийся в названия этого бара», – пробормотал я, когда стрелка подвела нас к столику, осветившемуся изнутри при нашем приближении.

Едва мы расселись на изящных стульях из какого-то невесомого, но явно очень прочного материала (ножки – в виде соломинок, вместо сиденья – мягкая сеть паутины), как рядом возник официант, оказавшийся мальчишкой лет восьми – с очень бледной, незагорелой кожей, светлыми волосами, бровями и даже ресницами. В общем, стопроцентно белобрысый. Одет он был в серый костюм из искусственного меха, напоминающего волчью шкуру. Паренек отвесил короткий поклон, полный внутреннего достоинства, и с профессиональной вежливостью осведомился:

– Что будете заказывать?

Наряд официанта меня позабавил. Все один к одному: город – Волчья Челюсть, бар – «Темное Логово», а пацан – «волчонок». Стиль выдержан до конца.

«Ой, какой хорошенький», – Марана, уже успевшая к этому моменту откинуть с лица респиратор, с интересом уставилась на «волчонка», разглядывая во все глаза, что показалось мне несколько бесцеремонным. К счастью, мальчишку не так-то легко было смутить, он просто проигнорировал ее откровенное внимание, ожидая ответа на свой вопрос. Явно не первый день здесь работал.

– Что у вас тут обычно подают на ужин? – Ухан откинулся на спинку стула, приняв вальяжный вид и окинув официанта снисходительным взглядом.

Мальчишка начал бойко перечислять названия незнакомых блюд, но Ухан остановил его небрежным взмахом руки.

– Неси. На троих, естественно.

«А ты не слишком рискуешь? – Я недоуменно поднял левую бровь, невольно пародируя привычку Деда. – Нам может и не понравиться то, что здесь принято считать нормальной пищей».

«Ерунда, что-нибудь съедобное непременно окажется. К тому же аристократ я или нет? Незачем озадачиваться столь незначительными мелочами».

«Понял, господин Сникерс», – съязвил я, напустив на лицо кажущуюся почтительность.

Тут я заметил, что Марана к чему-то прислушивается, уже не обращая внимания на наш разговор. И тоже невольно навострил уши. «Почувствовав» мой интерес, из окружающей темноты почти сразу выплыла негромкая ритмичная музыка и как-то незаметно целиком завладела моим вниманием. Приятный женский голос неожиданно вплетался в нее на несколько секунд, задавая настроение, и пропадал, таял, растворялся, словно туман на сильном ветру, в сознании возникало глубокое мрачное ущелье с отвесными стенами, на изборожденных ломаными выступами скалах лежит снег, по изрезанному порогами каменистому дну извивается, весь в яростных брызгах и пене, быстрый ледяной поток.

Интересные спецэффекты.

Стоило мне подумать, где может находиться солист, и неподалеку среди мрака проступила небольшая круглая сцена, испускавшая теплый золотистый свет. Темнокожая женщина в полупрозрачной, развевающейся на невидимом ветерке накидке медленно танцевала на ней, окутанная этим светом с ног до головы. Гибкие, плавные движения рук и ног, словно перетекающие друг в друга, не замирая ни на секунду, невесомые воздушные пируэты – рисунок, который выписывало ее полуобнаженное тело, завораживал каким-то чужеродным, нечеловеческим ритмом, вызывающим в душе непонятное смятение…

Появление «волчонка» с сервировочным столиком отвлекло от волшебства, но ненадолго – пока он расставлял среди нас привезенные блюда, все равно заняться было нечем.

«Кажется, я уже не жалею, что мы посетили этот бар», – пробормотал Ухан, не сводя с танцовщицы завороженного взгляда.

«Она… она красива», – тихо сказала Марана, как-то необычно присмирев, что не очень-то вязалось с ее воинственным характером.

«Никогда не видел ничего подобного», – охотно согласился я. Да и атмосфера в баре особенная. Взять хотя бы наш столик – мы словно одни в море темноты, и никого больше рядом нет. Странное ощущение… Хотя на самом деле народа здесь сегодня хватает. Просто каждое место огорожено светонепроницаемой ширмой, но благодаря интерактивной системе видеопередачи всем видна сцена – если посетители того пожелают (я, наконец, воспользовался советом Ухана и покопался в справочной, чтобы выяснить, как все это взаимодействует).

Пожелав приятного аппетита, «волчонок» исчез, а мы вынуждены были на время забыть о представлении и заняться ужином. Я обратил внимание, что посуда совершенно прозрачная, а ее содержимое мягко подсвечено поверхностью самого столика, к тому же такой же мягкий, приглушенный свет падал отдельными пятнами откуда-то сверху, на каждую тарелку и столовые приборы. Мы по-прежнему оставались полностью окутанными сумраком и почти не различали лиц друг друга, но с приемом пищи проблем не было. Оригинально, хотя весьма непривычно. Мясной суп, сияющий из-за подсветки расплавленным золотом, и кожистые овощи какого-то неизвестного вида с гарниром из столь же неизвестного зерна, вопреки моим опасениям, оказались вполне съедобными и даже вкусными. Выяснилось, что все мы здорово проголодались, поэтому накинулись на пищу без лишних разговоров. Несколько минут сосредоточенную тишину нарушало лишь удовлетворенное сопение, мычание и рычание Ухана, старательно копировавшего поведение истинного уроженца Вантесента, наконец оказавшегося за столом после долгого воздержания.

«Господин Сникерс, по-моему, вы переигрываете», – заметил я, когда мне надоело слушать его чавканье.

«Здесь, кстати, есть танцплощадка, – проигнорировав мое замечание, сообщил вдруг Ухан. – Хороший способ продолжить приятный вечер, не так ли, дорогая госпожа Туя?»

«И где же ты ее углядел?» – Марана неуверенно ковырнула вилкой кожистый овощ, видимо, не решалась отведать. Ничего, нормальный овощ, кисленький, чуть-чуть с горчинкой, я уже попробовал. Ей тоже должно понравиться.

«Вы никогда не станете грамотными пользователями Сети, ребятки. – Ухан скорбно вздохнул, глядя в опустевшую тарелку. – Вечные „чайники“, даже жаль с такими проводить время».

«Ну ты, господин Дам, – сразу ощетинилась Марана, не переносившая, когда задевалось ее самолюбие, – вот как дам сейчас по твоему „чайнику“, враз закипишь!»

С удовлетворенным видом насытившегося человека Ухан оторвался от трапезы и приподнялся, чтобы придвинуть свой стул вплотную к Маране. После чего невозмутимо обнял подругу за талию, обхватив заодно и невесомую спинку ее паутинного стула.

«По голове нельзя, госпожа Туя, она у меня является рабочим органом».

«Да тебя куда ни ткни, все – рабочий орган, вечные отговорки… Постой-ка, на что это ты намекаешь? Что моя голова, в отличие от твоей, тупа как пробка, и только твоя способна… – Тут взгляд Мараны упал на руку Ухана, медленно, но настойчиво дрейфующую с талии к ее груди. – А ну, хватит меня лапать, развратник!»

«Да, я такой, со мной шутки плохи, держи ушки востро и грудь на стрёме. Впрочем, руки у меня на автопилоте, сами по себе, не обращай внимания…»

«Ах, так ты тут еще и ни при чем!»

Я не сдержал улыбки, вытирая губы салфеткой. Реакция как раз в духе БэЗэ. В любом ответе способна обнаружить, что ее драгоценную персону обделили вниманием. Впрочем, сейчас они просто прикалывались, работали на публику, если таковая окажется поблизости, и, надо сказать, получалось у них это довольно естественно… Нет, наверное, все-таки переигрывали. О такой раскованности поведения в общественном месте на Полтергейсте Ухану и мечтать не приходилось. Чтобы вот так запросто облапить святое – грудь Мараны… Видимо, ей тоже нравилась эта игра, иначе уже засветила бы Ухану в ухо… Прямо каламбур.

На Сокте, откровенно говоря, жуткая свобода нравов. Мужчины и женщины, не испытывающие друг к другу никакой близости, кроме животного влечения, даже совершенно незнакомые, могут запросто завалиться в постель, удовлетворить друг друга и разбежаться. Не придавая никакого значения случайной связи. Вроде как естественное удовлетворение насущных сексуальных потребностей. Лично я таких отношений просто не понимал. На улицах нашего Ляо так трахаются только собаки, мы так это и называем – «подзаборный секс». Поэтому Совет старейшин жестко просеивает сквозь сито устоявшихся канонов нравственности все виды продукции, доставляемые торговыми кораблями в Туманную Долину, прежде чем что-либо приобрести. Даже программные продукты – к примеру те же самые «гэпэшки», не избегают этого сита, так как реализованный в играх мир или игровые персонажи могут обладать крайне вопиющей распущенностью. Забота о воспитании подрастающего поколения, так сказать, формирование здорового морального облика.

«Кстати, а где находятся эти пресловутые „подражатели“?» – вспомнив, о чем мы говорили еще на улице, полюбопытствовала Марана.

Лень ее погубит. Ее лоцман обладал точно такими же возможностями, как и наши с Уханом, но она по-прежнему не утруждала себя запросами в Сеть. Я машинально ткнул пальцем влево, продолжая размышлять о своем:

«Там. Шагов через двадцать. Большая ширма, за ней игровой зал с двумя десятками сенс-лож».

Ухан одобрительно хмыкнул, и я сообразил, что вопрос был обращен к нему, а ответил я. Ничего страшного. Какая разница?

«Лучше поговорим на другую тему. Я надеюсь, вы не забыли о том роботе, что мы встретили около входа? И о нашем задании?»

Ухан кивнул:

«Не обольщайся, Долдон, не ты один подумал о нем».

«Вы что, всерьез полагаете, что владелец бара расстанется с визитной карточкой своего заведения?» – Марана поочередно одарила нас донельзя удивленным взглядом.

«А почему бы не попробовать?»

«Но это же стопроцентный металлолом!»

«Ну и что? – Я пожал плечами. – Для хрустализации это не имеет никакого значения. Лишь бы все поврежденные детали оставались на месте, а у меня такое впечатление, что этого беднягу вытащили прямо из боя и сразу установили там, где он сейчас и стоит. И с тех пор к нему больше никто не прикасался. Ты сама сказала – стопроцентный хлам, значит, на запчасти с него снимать что-либо бессмысленно, разве что сразу целиком в переплавку…»

«Знаете что, детки, – прервал нас Ухан, подражая разговорной манере Зайды, – почему бы нам не поговорить о делах завтра? – Он поднялся на ноги и галантным жестом предложил руку БэЗэ. – Госпожа Туя, не соблаговолите ли вы со мной потанцевать?»

«Действительно, господин Дам, – милостиво улыбнулась Марана, живо вспархивая со стула. – С превеликим удовольствием, господин Дам. Мы же обязаны, в соответствии с рекомендациями, вести раскованный образ жизни».

Ухан преувеличенно строго посмотрел на меня, прежде чем уйти.

«Официант должен принести десерт, не вздумай слопать без нас, пока мы будем культурно развлекаться, человек».

«А у тебя из ушей не полезет?»

Ухан грозно сдвинул брови:

«Не понял?»

Я поспешно поправился:

«Я всегда с тобой поделюсь, господин».

«Ага, особенно корками», – чуть смягчившись, пробурчал Ухан.

«Ну да, – я наивно пожал плечами, – а что еще с ними делать?»

Тут Марана не вытерпела:

«Да хватит трепаться, пошли же!»

И уволокла Ухана за собой, проигнорировав попытку приятеля оставить за собой последнее слово. Вы мне не объясните, как это ей, при своих скромных габаритах, удается управлять таким верзилой? Она же вдвое его меньше, а?

Как только их силуэты растаяли в сумраке бара, я подумал о танцплощадке и почти сразу увидел ее – видеоизображение послушно соткалось в нескольких метрах от столика. Желающих размяться было десятка два, они двигались в медленном, плавном танце, каждый был окружен светящейся аурой – явно забота управляющей автоматики заведения, чтобы танцоры не оттоптали друг другу ноги в темноте. Ага, а вот и мои приятели. Ухан с Мараной словно выплыли из темного киселя, вливаясь в компанию танцующих, и тут же получили подсветку – желтая светящаяся каемка обволокла их силуэты. Они немного потоптались с краю, видимо присматриваясь к ритму, затем довольно неуклюже вступили в круг. Я насмешливо фыркнул… и удивленно замер, глядя на то, как их неотесанные движения неожиданно приобрели плавность и завершенность профессиональных танцоров. Теперь они двигались вместе с остальными, как единый организм, и после нескольких пируэтов взгляд потерял их в толпе. Черт возьми, а ведь красиво…

«Ухан, как вам это удается?»

«Что именно?»

«Когда это вы научились танцевать?»

«Ах, это. Забавно выглядит со стороны, да? Я так понимаю, что это – результат компьютерной коррекции управляющих систем бара, наложение оцифрованных голограмм поверх наших истинных силуэтов. Чтобы облагородить представление и не испортить удовольствия зрителям. На самом деле мы топчемся как тхалы во время брачного периода, ну эти, которые обитают в нашем поместье на Вантесенте – толстые, вислозадые, рогатые и мохнатые…»

«Ты, может, и топчешься, как тхал, а лично я танцую», – высокомерно поправила БэЗэ.

«Это я понял, – я нетерпеливо отмахнулся, – но откуда вы знаете танец? Вы же вертитесь синхронно с остальными…»

«Врожденное чувство такта, присущее людям благородного происхождения», – важно ответил Ухан.

«Не слушай этого воображалу, Сомаха. Танцплощадку обслуживает ИскИн, он и подсказывает, как двигаться».

«Долдон ты наш любознательный, – с ласковой язвительностью оттранслировал Ухан, задетый тем, что сестренка так легко его „сдала“ мне, – почему бы тебе ни поскучать в гордом одиночестве? Своими вопросами ты мешаешь господам сосредоточиться, сбиваешь с ритма. Короче говоря, ломаешь кайф».

И он отключился, перекрыв мне визуальный доступ к своему лоцману. Какие мы нежные… Я даже немного обиделся. Они что, не понимают, что у меня, кроме них, здесь никого нет? И развлекаться, соответственно, не с кем. Да ну вас… как-нибудь переживу.

Возле столика возник «волчонок» и замер в вежливом ожидании. После секундной заминки сообразив, что ему надо, я кивнул, и он шустро прибрался, заменив пустую посуду тремя бокалами с освежающим напитком и вазочками с крошечными тостами – хлеб с джемом. Вот и отлично, будет, чем заняться.

– Что-нибудь еще?

– Спасибо, нет.

«Волчонок» откланялся и моментально испарился, а я потянулся к бокалу…