Два часа дня. Зимнее солнце затухающим алым заревом висит в небесах, прожигая зыбкий облачный покров. Двадцать шесть ниже нуля. Ветер – двенадцать метров в секунду.

Звено «Грозовых стрел» заранее заданным строем выдвигается по желобу транспортной траншеи на стартовую позицию, определенную капитаном Бола. Средняя скорость звена – сорок километров в час. До заката – три часа. Ровно столько времени отведено на «Горячий Бег». Действуем по плану, все разговоры остались в «забегаловке» и тренажер-классе.

Команда «судий» поджидает нас в десяти километрах от космодрома. Их местоположение нам известно заранее, спрятаться здесь, на прямой, просто негде, да и по правилам «Горячего Бега» – не имеет смысла. Пятидесятиметровую ширину транспортной траншеи «миротворцы» полностью перегородили бронированными телами своих роботов. Обогнуть их невозможно, только огневой таран. Или преодоление на прыжковых. Но прыжковые есть не у всех «бегунов». И «миротворцы» наверняка учли такую возможность, не могли не учесть.

Кроме того, у нас выработан свой план.

Мы недаром движемся «стрелой»: «Огненный Демон» капитана Бола, штурмовой восьмидесятитонник, идет первым, вдоль центральной оси траншеи. Расходясь широким клином, за ним в двадцати метрах следуют «Разрушитель» и «Колонизатор», семьдесят пять и семьдесят тонн. Еще через двадцать метров, продолжая расширять крылья клина, уже по краям траншеи – два «Миссионера», два целевых лазерных «первопроходца» по пятьдесят пять тонн каждый. Сразу за «первопроходцами», тоже вдоль оси траншеи, как и «Огненный Демон», топает мой «Следопыт», а за мной бежит легконогий «Шершень». Мы двое – словно основание, «древко» стрелы, передние пять «мехов» – ее «наконечник», а кработ капитана Бола – ее «острие».

Задача «наконечника» сложная, но выполнимая: во-первых, разорвать строй «судий», отвлечь внимание на себя, нанести всем роботам врага как можно больше повреждений. Во-вторых, по возможности выбить самых быстрых роботов «миротворцев». В-третьих, обеспечить проход «Следопыту» и «Шершню».

Кроме того, у меня дополнительная задача – прикрыть «Шершня», когда мы вдвоем пойдем на прорыв. Бола по-прежнему верит в интуицию Грегори, иначе просто не взял бы его для этой операции. Боевого мастерства от «агностика» в этой операции не требовалось, у него была только одна задача – уцелеть. А все остальные должны были обеспечить ему эту целостность. Ведь «Шершень» – самый скоростной и маневренный в беге, поэтому Бола решил делать ставку на него. Вот я и возился с его модификацией больше, чем с остальными ИБээРами. В случае, если прорыв нашей двойки или хотя бы «Шершня» удается, тяжелые роботы «Грозовых Стрел» прикрывают нам с Грегори тыл, пока мы не удалимся на безопасную дистанцию, а затем – катапультируются. Выстоять при таком соотношении сил нереально.

Построение «миротворцев», с которыми мы сейчас довольно быстро сближаемся, очень похоже на наше, но самих «судий» больше, поэтому у них – двойной «наконечник».

Они тоже не идиоты.

Тяжелые и штурмовые роботы, вне всякого сомнения, мощны, но медлительны. Если прорвется наш легкий робот, тяжелые «мехи» «миротворцев» могут его и не остановить. Не успеют. Отстанут. Поэтому своих малышей – «Следопыта», «Снайпера», и «подростков» – «Миссионера» и «Кровавого Гончего», «миротворцы» тоже спрятали за спинами старших собратьев, чтобы науськать потом на наших. А на острие своего клина поставили «Громовержца». За ним, по степени удаленности, парами, «Молот» и «Победитель», «Вурдалак» и «Колонизатор». «Древка» у «стрелы» «миротворцев» нет, зато в глубине «наконечника», окруженный роботами со всех сторон, и тем самым хорошо защищенный, грозной башней возвышается «Законник». Лично мне этот гуман хорошо знаком, Кассид продал их немало, но пилоты «Грозовых Стрел» встретятся на поле боя с таким впервые. «Законник» – штурмовой гуман весом восемьдесят пять тонн и высотой пятнадцать метров от компании «РобоТех», линия «Право Первопроходца». Этот робот представляет собой усовершенствованный вариант «Костолома», старого штурмовика из линии «Принцип Действия», давно зарекомендовавшего себя отличными боевыми качествами. На «Костоломе» я воевал на Полтергейсте. «Законник» полностью сохранил внешний облик прототипа: тот же человекоподобный угловатый великан с широко расставленными ногами. Из-за дополнительного сустава на голени, противопоставленного колену, «Костолома» прозвали «Сатиром». «Законник» на пять тонн тяжелее, чем «Костолом», и чуть мощнее по вооружению.

Но главная неприятность заключалась не в «Законнике». Среди «судей» (вот же дурацкое название – «судьи», скорее «стервятники») отсутствовал «Бог Войны». Видимо, его поставили значительно дальше, возможно даже в конце трассы. Плохо. «Бог» сможет остановить тех, кто прорвется сейчас. Командующий Военной Бригады майор Лоболед – определенно не простак. С другой стороны, у нас больше шансов пробиться сквозь строй сейчас.

В любом случае, изменить уже ничего нельзя.

За три километра до «миротворцев», по плану, разделяемся: пятерка ИБээРов «наконечника», наращивая скорость, устремляется дальше, а «Следопыт» и «Шершень», наоборот, отстают и останавливаются.

ВИУС доводит до всех последнее напутствие капитана Бола:

– Беглецы, мы не планируем долгий бой. Не заботьтесь о перегреве, не экономьте на боеприпасах, выкладывайтесь полностью. Наш удар должен ошеломить, пробить брешь. Всем ясно?

– Чего ж тут неясного – к черту экономию, – живо отозвалась Шайя, а остальные попытки поговорить Бола тут же пресек:

– Удачи. Всем нам – удачи. Вперед!

Удаляющийся от нас клин «Грозовых Стрел» разгоняется неудержимой бронированной лавиной до шестидесяти километров в час. Пять пар широких стоп сминают снег на дорожном полотне, словно удары чудовищных кувалд. Мерный грохот, по мере ускорения гигантских тел, нарастает, звук хорошо передается по ВИУС. Атакующий клин боевых роботов – жуткое и внушительное зрелище.

Счетчик дальномера непрерывно выдает цифры тающего расстояния. Я чувствую, как растет напряжение пилотов: объединенные нейросвязями лоцманов через ВИУС, мы отлично чувствуем состояние друг друга. Саня Большой – кровожадный азарт. Шайя – злость. Петр – бесшабашное веселье, дорвался до сладкого. Псих – контролируемое бешенство. Бола – деловая целеустремленность.

Еще немного, сто метров, пятьдесят…

Ноль.

«Наконечник» пересекает границу разрешенной зоны поражения – дистанция два километра, все точно по правилам «Горячего Бега».

Тут же следует одновременный залп обеих сторон, и мир трещит по швам от чудовищного рева и взрывного грохота орудий. Закипает бой.

Мы с Грегори наблюдаем. Наше время еще не пришло. Но мысленно – мы с ребятами, на острие огневого контакта.

* * *

Самый тяжелый, мощный и самый медленный в звене – «Огненный Демон». Ему трудно играть в догонялки с более легкими собратьями. Трезво оценив возможности своего «парня», Бола именно поэтому выставил его впереди «наконечника», чтобы принять основной удар на себя. Кроме того, прыжковых у него нет, он просто обречен быть тараном.

Так все и выходит.

Значительная часть огневого удара достается также «Разрушителю» Сани Большого, и «Колонизатору» Петра Бонуса, идущих следом, слева и справа от командирского робота. Десятки вражеских ракет рвут их ЭМ-поля, противоракетные системы звена просто не справляются с таким потоком, но больше всех на себя принимает все-таки «Огненный демон». Вид «Огненного демона» сейчас действительно соответствует имени. Вал огня, разбиваясь о его грудь, движется вместе с ним, и кажется, что кработ капитана Бола и в самом деле обладает потусторонними демоническими силами – склоны транспортной траншеи по бокам от него, по мере продвижения, оседают, проваливаются, рвутся, словно гнилое тряпье, обнажая черное нутро Дикого Леса. Но это всего лишь взрывная волна, которую «Демон» словно тащит с собой.

Данные систем вооружения и жизнеобеспечения всех роботов звена представлены на виртуальной панели наглядными графиками и цифрами. Процент желтых меток повреждений средней тяжести у «Огненного Демона» растет с устрашающей скоростью, наливаясь кровавой краснотой тяжелых и фатальных.

«Наконечник», сохраняя строй, движется сквозь огненную бурю, в свою очередь, исторгая взрывной шквал из всех видов вооружения…

Я терпеливо жду команды капитана на прорыв… Впрочем, в боевом режиме обычные понятия теряют смысл. Я просто жду. Я спокоен. Уровень эмофильтров стоит на максимуме. Для меня бой идет в каком-то ином, рваном, дискретном времени, наблюдая, я отмечаю про себя только главное. Связанный боевой программой, мозг отторгает все лишнее, мысли бегут легко и стремительно. Полнейшая сосредоточенность на предстоящей задаче. Как и Бола с «двойником», я схитрил, но иначе. Я лишь использовал его идею. Не желая связываться с процедурой Специализации, фатально перестраивавшей мозг, я усовершенствовал «иждивенца» и его программное обеспечение. Времени у меня на эту разработку было мало, поэтому я все еще занят перестройкой. Но даже сейчас мой «мехвоин» вряд ли чем-то уступает «двойнику» Бола по интеллектуальным и боевым характеристикам.

Бола оказался прав – управляя «Следопытом» в тандеме с «двойником», я чувствую Ветер. Окружающий мир живет как-то иначе, но у меня нет слов, чтобы это описать. Нет слов и пока недостаточно информации, опыта. Поэтому образное выражение капитана здесь подходит как нельзя лучше. Ощущения на грани понимая. Ветер.

И совсем скоро мне предстоит проверить, как эти нововведения скажутся в бою. Думаю, все будет отлично. Просто не может не быть отлично.

С одним роботом всегда расправиться легче, накинувшись на него всеми имеющимися силами. Такая тактика быстро и эффективно ослабляет общую мощь вражеского отряда. Оба командира – и «беглецов» и «судий», были отлично с ней знакомы.

Первым у «миротворцев» стоит «Громовержец». Ракетный робот не обладает крепкой броней, его основная задача – поражать цели с дальней дистанции. «Миротворцы» решили им пожертвовать, чтобы сохранить мощь остальных, мощь ближнего боя. До столкновения мехотрядов «Громовержец» успевает три раза разрядить свои пять ракетных установок «Торнадо-12», три раза ракетный рой в шестьдесят боеголовок разбивается о броню «Огненного Демона», окутывая его облаком испаряющихся нанокристаллов. И это лишь малая толика из общего залпа остальных роботов «миротворцев». Затем «Громовержец» вспыхивает под массированным обстрелом «Грозовых Стрел», как ветошь, пропитанная бензином. Под обстрелом пяти «беглецов» грудь ракетного гиганта за считанные минуты превращается в решето – сноп из почти трех десятков лазерных лучей обоих «Миссионеров» выплясывает по ней дикий световой танец. Левое плечо «Громовержца», вместе с двумя РЗУ взрывается от залпа «Химер» «Разрушителя». Но добивает его «Огненный Демон» – из своих чудовищных «Ультра-20». Почти в упор. Две ревущие очереди из крупнокалиберных снарядов находят брешь, слабину в уже поврежденной броне, грудь «Громовержца» проваливается внутрь, и пламя вырывается у него из спины.

Пилот катапультируется.

По правилам Арбитра, охота на пилотов запрещена, и карается немедленной дисквалификацией. Продолговатое тело КоЖи уходит по пологой дуге за край траншеи, теперь задача пилота – дождаться нейтральной спасательной команды. Сражающимся до него уже нет дела.

Отличная работа. Нам не нужны дальнобойные ракетные роботы в тылу, когда мы прорвемся. А мы это обязательно сделаем…

Продолжая наступать, «беглецы» терпят сильнейшие повреждения, плотный огонь «судий» не прекращается ни на секунду, все пространство между роботами пронизано дымными трассами ракет, росчерками снарядов и желто-красно-синим калейдоскопом от выстрелов из лазерных орудий всех классов. Энергия высвобожденной в сражении мощи так велика, что, несмотря на низкую минусовую температуру окружающей среды, снег, минуя стадию таяния, обращается в пар на десятки метров вокруг зоны боя.

Нас не остановить…

Бола берет чуть левее, и «Огненный Демон» на скорости сталкивает плечом останки горящего и взрывающегося «Громовержца» с пути. Пока перезаряжаются его обе «Ультра», он переносит прицел на ближайшего врага – сверкающего лазерным огнем «Победителя», бьет по нему в ответ большими и средними лазерами, разряжает РЗУ «Торнадо-12». Его пример подхватывают «Разрушитель» и «Колонизатор», объединенный ракетный залп двух титанов отбрасывает «Победителя» прочь, не удержав равновесия, вражеский гуман опрокидывается на спину, задирая спарки из больших и средних лазерных орудий на руках, словно флаги при капитуляции. «Колонизатор» Петра проходит рядом, ударом стопы попутно сминая левую руку врага в безнадежно испорченный хлам…

«Разрушитель» обрушивает всю мощь четырех «Химер» на выросшего на пути «Молота». Приземистый кработ огрызается, но он легче на двадцать тонн и слабее по вооружению вдвое, он не может тягаться с «Разрушителем». «Молот» спотыкается, отшатывается, делает два поспешных шага в сторону, броня на его боках дымится и плавится. Путь свободен, и «Разрушитель» устремляется в раздавшуюся брешь…

Дальше. ДАЛЬШЕ! «Беглецы» неудержимо рвут клин «судий», пробиваясь вперед, заставляя их пятиться под бешеным натиском, отступать, уходить с дороги…

«Колонизатор» Петра сталкивается почти лоб в лоб со своим вражеским двойником – таким же «Колонизатором». РЗУ на роботе Бонуса в этот момент еще разряжены, и шесть десятков ракет «судьи» бьют его в торс, словно под дых. Громовой удар и робот Петра замирает, словно парализованный, его оба больших лазерных орудия и две из пяти РЗУ превращены в оплавившийся шлак…

«Разрушитель» в свою очередь налетает на «Вурдалака». И буквально исчезает на несколько секунд в ярчайшей вспышке двух «Сверхнов», окутавших его целиком. От брони «Разрушителя» летят клочья и валит раскаленный пар, бетон трассы кипит и плавится под ногами от стекающих потоков плазмы. Телеметрия выдает тревожное предупреждение – перегрев всех систем. Отказ двух из четырех «Химер»…

«Миссионеры» Шайи и Психа не остаются в долгу, «Вурдалак» получает по полной программе – плотный сноп лазерных копий бьет его в макушку. Тяжелый кработ приседает от взрыва единственной РЗУ. Длинный огненный хвост выплескивает из рванувшего отсека с боеприпасом, словно из адской топки, или словно в «голову» «Вурдалака» сверху врезается комета…

Бола упрямо движется дальше, выискивая самых легких и быстрых вражеских роботов – «Следопыта» и «Снайпера». Они нам не нужны в тылу тем более. От них будет сложно оторваться, они все время будут сидеть на хвосте и долбить в спину…

Когда на пути «Огненного Демона» вырастает «Законник», равный ему по мощи, становится ясно, что игра в поддавки закончена. Вся пятерка прорывающихся «беглецов» теперь внутри кольца окруживших их «судий». Орудия врагов беспощадно лупят со всех сторон. «Молот» и поднявшийся к этому моменту на ноги поврежденный, но еще не поверженный «Победитель» нападают на «Миссионеров» со спины и системы жизнеобеспечения лазерников стонут от перегрузки…

Не обращая внимания на удары, вражеская двойка, «Вурдалак» и «Колонизатор», расступается шире, полностью открывая «Законника». У «Законника» угловатое подобие человеческого облика, из-за дополнительных плит брони, скрывающей четыре нагрудных средних лазера, его необычайно выпуклая «грудная клетка» смахивает на вместительный живот заядлого любителя пива, по какому-то капризу природу задранному к самой шее. Его плечи раздуты от дополнительных плит брони и встроенных в них двух больших лазеров «Адская Плеть», у него гипертрофированно мощные, длинные руки, представлявшие собой не что иное, как тяжелые гаусс-пушки «Линия».

У «миротворцев» собственный план. В этом не было сомнений с самого начала.

Время течет все быстрее…

«Огненный Демон» обменивается с «Законником» чудовищными залпами с расстояния всего в тридцать метров. Учитывая рост самих роботов – практически в упор. Две полуразгонки «Ультра-20» против двух гаусс-пушек «Линия», лазерное и ракетное вооружение уже просто не в счет. Запертое с двух сторон массивными телами колоссов, пламя взрыва со страшным грохотом выплескивается до небес, вырывается по бокам, сметая и без того покалеченные склоны транспортной траншеи. Снег давно испарился, Дикий Лес горит везде, где его опалило дыханием боя.

Бола устоял, его «Огненный Демон» лишается левой руки, а с ней – спарки из большого лазера и «Ультра-20», в его торсе ниже грудной линии зияет дымящаяся и плавящаяся дыра, в которую свободно может проехать снегоход.

«Законнику» везет меньше. Удар супер-элитара сшибает его с ног, гуман весом в восемьдесят пять тонн с тяжким грохотом опрокидывается навзничь, раскалывая спиной бетонные плиты дороги, словно хрупкий слой льда.

Повреждения не фатальны, он поднимется. Но он пока находится в проигрышном положении, истинная динамика боя – в движении. И капитан Бола не собирался на этом останавливаться. Он направляет своего робота на «Законника», и высоко задирая стопы, «Огненный Демон» забирается ему прямо на грудь. Забирается и топчет его пушки, не позволяя подняться.

«Миротворцы» не оставляют такое безнаказанно: четверка малых и средних роботов накидываются на «Демона», словно стая озверевших шавок на матерого раненого волка. Бола тоже не остается в долгу – правая рука поднимается, смещая прицел, оставшаяся «Ультра» вместе с большим лазером находят вражеского «Следопыта». Длинная грохочущая очередь перечеркивает «Следопыту» ноги, ломая их как спички, пилот тут же катапультируется, ловить ему тут больше нечего.

Гаусс-пушка суетливо бегающего рядом сорокатонного «Снайпера» лупит «Демону» в торс, но оправившиеся «Колонизатор» и «Разрушитель» объединенными усилиями выбивают из него дух. Выстрел КоЖи, и «мех» списан со счетов. Планомерное уничтожение легких роботов, невзирая на собственные повреждения и потери, идет полным ходом.

Перелом наступает внезапно.

Рычащие очереди из обеих «Химер» «Молота» окончательно разбивают броню «Миссионера» Шайи на спине, система жизнеобеспечения считает ситуацию критической и приводит в действие механизм катапультирования. Почти тут же взрывается «Миссионер» Психа.

Катапультирование проходит удачно.

Рваный драйв. Время несется с сумасшедшей скоростью…

Вражеский «Миссионер», пытаясь на прыжковых взмыть над «Разрушителем», чтобы приласкать лазерами сверху, ловит мощную ракетную плюху от «Колонизатора» Петра. Робот закручивается вокруг оси штопором, входит в пике, и вонзается головой в почву за границей трассы. Тем самым он нарушает первое правило «Горячего Бега»: «Робот не может отклониться от границ установленного для прохода коридора, иначе он считается выбывшим из состязания». Следует команда с орбиты, и пилот подчиняется, стопорит двигатели, так и не поднявшись. Его бой закончен. Отсидеться до конца сражения в роботе гораздо безопаснее, чем оказаться снаружи, на морозе, под ливнем шальных выстрелов.

Но и «Колонизатор» Петра гибнет. Спасая «Разрушителя», и без того покалеченный «мех» получает в бок и спину одновременно от «Кровавого Гончего», «Вурдалака» и «Победителя». К счастью, система катапультирования успевает сработать – на фоне огненного вихря вверх выстреливает кокон пилота.

«Огненный Демон», все еще топчущий незадачливого «Законника», остается лишь на пару с «Разрушителем», оба – избитые, лишившиеся большей части вооружения, в ореоле дыма и пламени, с разрушенной броней.

Двое против шести. Плохой счет.

* * *

Оживает связь с «Шершнем»:

– Эксперт, пора!

Грегори прав. Если мы сейчас не прорвемся, «Горячий Бег» превратится в форменную «Мясорубку». И команду от капитана Бола ждать бесполезно, связь с «Демоном» прервалась. Он еще не побежден, но его повреждения почти фатальны, ему осталось недолго. Неудивительно, что бортовую рацию вырубило – на роботе живого места нет. Наверняка большая часть «реаниматоров» внутри «Демона» уничтожена огнем, некому исправить неполадки. Бола и так проявил чудеса владения своим роботом.

– Согласен, Грегори. Следуй за мной, не высовывайся раньше времени.

– Я помню план капитана, – почти враждебно огрызается Булочка.

Охладители двигателя загудели чуть сильнее, выходя из режима ожидания, биополимерные волокна ног, которые я сейчас воспринимал как собственные мышцы, ощутимо напряглись, я двинулся вперед, сразу переходя на бег.

«Шершень» Грегори пристроился в арьергарде.

* * *

Прямая белая лента дороги стремительно стлалась под шестиметровыми шагами, снег из-под стоп, взвиваясь сухими облаками кристаллической пыли, уносился встречным ветром.

Дорога вела в пылающий ад, но мы с Грегори не собирались там задерживаться. В зону боя мы вошли уже на скорости в сто десять километров в час, продолжая наращивать темп. Предел «Следопыта» – сто тридцать пять километров в час. Предел «Шершня» – сто восемьдесят. Именно поэтому я прикрывал его собой, а не наоборот. Если из «Следопыта» выбьют дух, это не испортит забега. А вот «Шершень» должен уцелеть во что бы то ни стало.

Два километра до «судий», и столько же после них, чтобы оторваться, выйти из разрешенной зоны поражения. Проскочить четыре километра на таких скоростях – дело считанных минут.

Конечно же, от внимания «судий» не укрылся наш старт. Но «Огненный Демон» и «Разрушитель» все еще чертовски связывали пилотам «миротворцев» «руки». Пал «Победитель» – удар «Ультра-20» разорвал ему ногу в колене, измочаленном предыдущими залпами «Химер» «Разрушителя». Саня Большой постарался на славу, хотя его робот сам уже выглядел как обугленный и ободранный труп, броня свисала с него клочьями, в многочисленные прорехи корпуса виднелись внутренние детали «скелета». Прямо не робот, а зомби не первой свежести – расползающаяся гнилая плоть на костяке. «Огненный Демон» выглядел не лучше, но тоже держался.

Потерпите. Мы уже скоро. И тогда вы сможете покинуть роботов. Все скоростные «судьи» выбиты, угнаться за нами никто не сможет. Главное – проскочить. От нас сейчас чертовски много зависело. И я решительно настроен сделать все, что в моих силах. И даже больше.

Рой боеголовок с ревом вылетает из РЗУ «Колонизатора» и «Вурдалака» и несется мне навстречу, часто стучат «Химеры» развернувшегося вокруг оси «Молота». «Миротворцы» не хуже нас понимают, как важен этот момент – не пропустить нас, легконогих.

Маневр уклонения. Генератор ЭМ-поля ревет, пытаясь справиться с бешеной нагрузкой, часть ракет размазывается по завесе, частные вспышки противоракетной лазерной защиты, я прямо подныриваю под несущийся рой. Выпрямляюсь, бегу дальше. «Шершень» шарахается совсем в другую сторону, каким-то чудом избегая попадания и ракет и снарядов, ловит лишь лазерный удар в скулу. Интуиция? Везение? Расчет? Разве поймешь этого «агностика».

Тогда «Гончий» и «Вурдалак» заливают все пространство передо мной слепящим озером плазмы, но они промахиваются: от резкого, отчаянного рывка в сторону биополимерные мышцы ног едва не рвутся, на такой скорости сложно маневрировать без риска сломать ноги, и все же я ухожу от удара.

Грегори и тут действует по своему, «Шершень» проходит над озером плазмы в предельно низком прыжке, реактивные двигатели несут его прямо в метре над огнем.

И вот мы рядом с врагом.

Рев прыжковых сопел, корпус сотрясает сильная вибрация.

Взлет!

Проклятый «Молот», просчитав мой маневр, тоже запускает прыжковые двигатели и поднимается в воздух. Он прямо на моем пути, и я отчаянно отрабатываю маневровыми соплами. «Следопыт» почти вдвое легче «Молота», и мне почти удается уйти в сторону…

Почти.

Мы все же сцепимся руками на встречных скоростях.

Мгновенно просчитав все возможные варианты и выбрав наиболее предпочтительный, я открываю огонь. Буквально пережженная ударом плазменного заряда рука «Молота», кувыркаясь, отлетает в сторону, но я все же задеваю его корпус. Столкновение выходит зубодробительным. Теперь по горячему, изрытому осколками бетону кувыркаюсь я, и мир вертится вокруг в сумасшедшем хороводе. Проскакиваю мимо «Вурдалака» и «Колонизатора», и сбиваю с ног «Кровавого Гончего». Ошеломления нет, робот не чувствует боли, а мое тело в коконе максимально защищено от подобных перегрузок, используя остаточную инерцию вращения, вскакиваю на ноги, и вижу…

«Шершень» так же низко, как и в первый раз, пролетает прямо под парящим «Молотом», пламя прыжковых двигателей врага омывает его продолговатое тело сверху… и Грегори проскакивает без малейших повреждений. Затем приземляется впереди меня и уносится прочь, отчаянно мелькая пятками, а я тут же срываюсь и несусь следом. Сейчас моя жизнь зависит от скорости, от того, как быстро я сумею ее восстановить. Теперь я прикрываю «Шершня» с тыла своей собственной спиной…

А меня заслоняет собой горящий «Огненный Демон». Для этого тяжеловесу приходится сойти с «Законника» и отступить. Он больше не стреляет, все его оружие сожжено и оплавлено. Теперь он просто ходячий заградительный щит. Впрочем, недостаточно широкий – «Следопыт» все же получает несколько лазерных ударов в спину, но серьезных повреждений нет.

Виртуальные окна заднего обзора показывают, как начинает подниматься с бетона покалеченный «Законник», воспользовавшись предоставленной свободой. Еще не распрямившись, он выставляет вслед «Следопыту» руку… и я тут же узнаю, что «Огненный Демон», хотя и отплясывал на нем джигу, так и не сумел раздавить все его пушки. Снаряд из «линии» догоняет «Следопыта» почти с той же легкостью, с какой следует к цели лазерный луч. Жесткий удар, вспышка взрыва. Левое плево с рукой отделяются от корпуса «Следопыта», но сам он лишь вздрагивает, на такой скорости меня не так просто остановить, нужно бить точнее.

Бола исправляет свою ошибку: короткий разгон, и гиганты снова сталкиваются, падают на этот раз оба – и «Огненный Демон», и «Законник».

«Разрушитель» Сани Большого по примеру командира таранит собой «Колонизатора», они выигрывают для нас секунды драгоценного времени. И встает рядом с неуклюже поднимающимся «Демоном», он тоже решил послужить щитом…

Мгновенный анализ поступившей на экран сводки текущих повреждений «Следопыта»: левой руки с плазмопушкой и малым плечевым лазером больше не существует, зато бесполезные набедренные противопехотные иглометы, как назло, в полном порядке. Правый плечевой лазер – повреждение охладительного кожуха, отказ системы. У бездельничавших до этого момента внутри робота «реаниматоров» появилась работа, но прогноз саморемонта неутешительный, воспользоваться его плодами уже вряд ли сумею. Придется обойтись тем, что осталось. А осталась только правая плазмопушка…

Но в данный момент все это уже неважно.

Двухкилометровый радиус поражения преодолен.

Мы проскочили.

* * *

– Видишь?

– Оптика у меня работает не хуже твоей, эксперт, смотреть я умею, – ворчит Грегори.

«Бога Войны», перегородившего путь, мы оба засекли давно, еще километров за двадцать, но оба продолжаем движение молча, обсуждать тут нечего… Но теперь до вражеского гумана остается всего пять километров. От него до финиша – столько же. Несколько минут бега. Но это расстояние нам преодолеть будет сложно. Чудовищные гаусс-пушки титана способны быстро положить конец таким малявкам, как наши роботы. Даже приблизиться к нему у нас не очень-то много шансов. На этот раз у нас нет такого надежного прикрытия, как «Огненный Демон» или «Разрушитель», придется действовать самостоятельно.

Настает момент связаться с «Забулдыгой», и кое о чем предупредить своих. Возможностей аппаратуры «Следопыта» для этого вполне хватает, и через несколько минут я получаю картинку с обеспокоенной физиономией Зайды:

– В чем дело, Сомаха, по правилам ты не должен…

Вот именно, что не должен связываться с кем-либо, пока все не закончится, поэтому я бесцеремонно обрываю бикаэлку, извинюсь позже:

– Зайда, чтобы сейчас не произошло, не пытайтесь меня искать. Я свяжусь с вами сам.

– О чем ты говоришь, парень, что ты задумал? Я…

– Прости.

Я обрываю связь и блокирую от повторного вызова. Зайда сейчас ничем помочь не сможет, а ввязывать в дискуссию я не хочу. Нас могут засечь и расшифровать разговор. И тогда ничего из задуманного не выйдет. Все будет зря.

– Грегори, тормози «Шершня», нужно кое-что обсудить, – требую я, сбрасывая скорость.

– Нечего тут обсуждать. Нам не прорваться.

Тем не менее, его «Шершень» замедляет шаг и вскоре останавливается рядом с моим «Следопытом». Облака снежной пыли медленно оседают возле бронированных лап наших роботов. Температура за бортом стремительно опускается, я это чувствую своей нанокристаллической кожей и без показаний датчиков, с востока небо все плотнее затягивает белесым облачным покровом, ветер усилился до тридцати метров в секунду, по всем признакам разыгралась метель. Для робота непогода не имеет большого значения, но из-за ограничений «второго правила» видимость для боя вскоре ухудшиться. Нам с Грегори это было бы только на руку. Повышался шанс проскочить мимо «Бога Войны»… но когда еще этот снег повалит, и какой интенсивности, неизвестно. Да и времени выжидать просто нет. Каким-то чудом «Огненный Демон» и «Разрушитель» сумели напоследок задавить в нашем тылу «Молота», но четыре ИБээРа «миротворцев» все же остались на ногах. И теперь двигались по нашему следу – первыми бежали «Вурдалак» и «Кровавый Гончий», за ними, со значительным отставанием, серьезно покалеченные, но еще дееспособные «Законник» и «Колонизатор». Мы с Грегори весьма неплохо оторвались от них, образовав получасовой разрыв, но если мы сейчас будем стоять на месте, выжидая неизвестно чего, то в конце концов «судьи» доберутся до нас и постараются завершить то, что не удалось раньше. Проще говоря, разотрут нас в пыль.

Связь с «Разрушителем» и «Огненным Демонов» давно прервалась. Я не знаю, что с ним. Мы уже слишком далеко. Остается надеяться на лучшее – оба успели катапультироваться. Надеюсь, ребята живы, и с ними все в порядке.

– Грегори, у меня есть мысль, как их всех обдурить.

– Не выйдет. Я знаю, что нас ждет.

Обреченно-насупленный вид Грегори Верного на «визитке» не оставлял сомнений, что и сам Булочка пребывает в отвратительном расположении духа. Похоже, он уже смирился с поражением. Но я – нет. Пока мы добирались до «Бога Войны», я кое-что придумал. Кое-что на грани фола. Даже если у меня ничего не выгорит с задумкой, мы ничего не теряли. А попытаться стоило. «Бог войны»… Форс-мажор. Неодолимая сила, не зависящая от нашей воли. Для нас двоих этот чудовищный гуман – все равно что стихийное бедствие, то же самое, что и тропический ураган для беззащитного человека. Но попытаться стоило. Нет ничего хуже ощущения, что все твои попытки помочь исправить ситуацию оказываются зря. И смерть Макса тоже – зря? Это мы еще посмотрим.

– Послушай, у меня есть план…

– Ты меня не слышишь? – неприязненно бурчит Булочка. – Я знаю, что нас ждет. Мы не пройдем. «Бог» не пропустит.

– Это тебе твое чутье говорит? Признаться, до сих пор я не видел от него особого толку. И кроме интуиции не мешает временами включать мозги. Ты не можешь всего предусмотреть, ни ты, ни твоя интуиция.

Булочка не отвечает, его аватар пребывал в состоянии хмурой сосредоточенности. К общению его явно не тянуло. Особенно – со мной. Ничего, у меня терпения не занимать.

– Ты все-таки меня выслушай. У нас есть шанс пройти, но для этого нам придется поменяться роботами.

– Не вижу никакого смысла. Кроме того, подобное предложение попахивает предательством.

– Что ты несешь? Причем тут предательство?

– Ты сам несешь глупости, эксперт. Забыл правило номер три: «Использование ИБээРа на автопилоте запрещено – если пилот покидает машину, она считается выбывшей из игры…»

– …И все, что робот может совершить самостоятельно или на дистанционном управлении, не засчитывается, – ровно продекламировал я. – Я все отлично помню, Грегори. Мы не покидаем роботов, мы ими обмениваемся. И пока мы обменивается, мы не ведем никаких действий, способных повлиять на исход схватки. Поэтому мы не выбываем из игры. У тебя что, есть собственные предложения, как переломить заведомо проигрышную ситуацию?

– Ну и что ты задумал?

Приветливости в этом парне ни на байт. Вот же уперся в своей неприязни ко мне. Не заставишь, дружище. Не заставишь меня чувствовать виноватым. Нет моей вины в гибели Макса. А вот желание насолить «миротворцам» у меня есть. И горячее. И для этого мне не нужно столь усердно навязываемое извне чувство вины, есть и собственные мотивы. Это даже не месть. Это… восстановление справедливости? Да, наверное, так.

– Ты просто должен мне довериться, Грегори. Я на вашей стороне. Выгружайся.

– Сперва объясни, зачем…

– Я бы с удовольствием, но у нас уже нет времени на объяснения. Все, я выгружаюсь.

Лифтовые площадки выдвигаются почти одновременно, доставляя нас на заснеженное дорожное плотно. Холодно. Чертовски холодно. Насчет погоды я ошибся, снег пошел раньше – редкий и пушистый, крупные снежинки кружатся и танцуют в морозном воздухе, словно маленькие феи. Да, такой снег нас не замаскирует, как не старайся, так что уповать на погодные условия не приходится.

Между двумя роботами – двадцать шагов, мы встречаемся на полпути, останавливаемся, обмениваемся неприязненными взглядами. Ледяной ветер треплет ежик блекло-рыжих волос на непокрытой голове Грегори, шевелит пушистые белесые брови, слившиеся над переносицей в мохнатую гусеницу – в выражении всеобъемлющего недовольства. Рыхлая, полноватая физиономия Грегори бледнеет от ледяного ветра прямо на глазах, и почти неприметные ранее веснушки выделяются сильнее обычного, не проходит и десятка секунд, а он уже начинает дрожать в своем пилотском комбезе. И тем не менее, первый вопрос именно об одежде:

– Зачем ты оделся, эксперт? Мы вроде как не собирались на прогулку?

В отличие от него, я поверх комбеза натянул свою куртку, и морозный ветер, пронизывающий Грегори до костей, мне такого дискомфорта не доставляя. Но его вопрос был правомерен. Он имеет в виду, зачем тратить время на переодевание, если от робота до робота всего ничего, и задерживаться на открытом воздухе не планируется. Но ему незачем знать о моих истинных планах. Иначе может заупрямиться, и все сорвется. Я без труда подыскиваю подходящее объяснение:

– Предпочитаю пользоваться личной одеждой, так что ты зря не захватил свою… Можешь сбегать обратно. Впрочем, если все будет так, как я планирую, тебе куртка не понадобится.

– Объяснись, – враждебно требует Булочка. – Иначе я с места не сдвинусь.

– Все еще винишь меня в смерти Макса? – против воли вырывается у меня. Обсуждать я это не хочу, но его отношение меня уже измотало морально. – Да какого черта? Каким краем я причастен к его гибели…

– Ради тебя он включил лоцман. – Булочка кривится с таким видом, словно ему только идиотских вопросов сейчас для полного счастья и не хватало. – И поймал «Пацифиста». Ты действительно дурак, или притворяешься?

– Бред… – Я заставляю себя оборвать реплику и возвращаю разговор в нужное русло. Обмен оскорблениями делу сейчас не поможет. – Ладно, неважно. Делаем так. Ты – загружаешься в «Следопыта» и остаешься здесь…

– Что такого может сделать «Шершень», чего не сможет «Следопыт»?

– Он быстрее, Грегори. Короче, я беру «Шершня» и атакую «Бога Войны»…

Грегори изумленно выкатывает на меня глаза, даже дрожать на миг перестает:

– Атакуешь? «Бога Войны»? На «Шершне»? В одиночку? Ты спятил?!!

Каждый вопрос вылетает из его рта, как плевок. И очень хочется врезать ему по физиономии. Но я сдерживаюсь. Время.

– Я знаю, о чем говорю. – Разговор вдруг утомляет, я чувствую сильнейшую усталость и нестерпимое желание все закончить как можно быстрее. – Просто поверь, что такая возможность существует. И еще, как только загрузишься, положи «Следопыта» в снег, плашмя, иначе ненароком словишь «откровение» в виде снаряда из разгонки «Бога». Задним числом уже не докажешь, что он нарушил правила и воспользовался ситуацией, и что снаряд не был случайным… Да и случайный снаряд может оторвать «Следопыту» башку. – Я натянуто улыбнулся, губы от холода уже начали деревенеть. – После того, как я разберусь с «Богом», отправишься к точке финиша. Думаю, это будет символично, если победит уроженец Двойного Донца. Ладно, не буду тебя больше морозить. Пожелай мне удачи.

Посчитав разговор законченным, я огибаю запоздало посторонившегося Булочку, неловко цепляя его плечом, иду к лифтовой площадке, берусь руками за выдвижные штанги, оборачиваюсь. Лестница «Следопыта», мягко жужжа, уже уносит аборигена в нутро робота. В светло-зеленых глазах Грегори, смотревшего на меня, кроме подавленности и настороженность, я ничего не вижу. Пожелания удачи я от него так и не дождался. Ну и черт с ним. Пора осуществлять свой план, все эмоции, сомнения и терзания – после, сейчас для них не место и не время.

«Жертвенность еще никому не давалась легко?» Посмотрим, Кассид, посмотрим, Зайда. Возможно, жертвенности во мне больше, чем вы полагаете. Кое-чем я пожертвовать готов… Да и жизненное кредо капитана Бола – не ждать, когда проблемы разрешатся сами собой, мне по душе. Если коротко и емко – «принцип действия». Что ж, мне нравится, как это звучит.

По мысленной команде трап приходит в движение, утягивая меня вверх, в теплое и безопасное нутро Кокона Жизнеобеспечения. Относительно безопасное. С «Богом Войны» все в этом мире относительно, в том числе и безопасность внутри любого робота.

* * *

Перестройка сознания, как и раньше, прошла гладко, быстро, ощутимо.

Воссоединение частей единого целого, переключение на проверенную систему чувств и ориентации… Экспресс-анализ основных параметров… сужение окружающего пространства… ни с чем несравнимая физическая и интеллектуальная мощь, расширение сознания за счёт бортового ИскИна, подчинение его возможностей. Перед глазами разворачиваются видеоокна сферического обзора. Включение антигравитационного привода, всплеск полей энергетического экрана.

Все в норме. Все отлично. Все просчитано. Я готов к действию.

Программный алгоритм «Мехвоина» в моем «иждивенце», модифицированном под слепок собственного сознания, встраивает мою сущность в тело робота так, словно искусственное тело всегда являлось продолжением моего мозга.

Я чувствую Ветер, я живу в многозадачном режиме. И это прекрасно.

Забавно, но раньше мне не приходилось кататься на «Шершне». По сравнению с навороченным «Следопытом», мой новый носитель, кработ-разведчик – все равно что прошедший все огни и воды ветеран рядом с многообещающим, но еще сопливым новичком. Срок службы «Шершня» – больше сорока лет, десятки ремонтов и мелких внутренних модификаций в процессе обслуживания.

Но ощущаю я себя в «Шершне» комфортно, все необходимые изменения мозг делает сам, еще при загрузке. Заточка под себя. С каждый разом подобное происходило все быстрее, и естественнее. Сознание растеклось по наноэлектронным схемам, добравшись и закрепившись в каждом из сотен тысяч сенсоров, обслуживавших у робота все мыслимые и немыслимые для человеческого существа органы чувств. Я снял все ограничители, максимально раскрепостив принцип «обратной связи», освободив ощущения даже больше, чем в памятной виртуальной игре, пять лет назад, на Сокте, игре, в которой мои нервы едва не сгорели после поражения. Но чтобы выполнить то, что я задумал, я должен ощущать себя живым. В шкуре робота, но живым. На все сто.

Я переступаю с ноги на ногу, ощущая под стопами тающий от непрерывно выделяющегося тепла снег. Кожа из нанокристаллической брони легко отражает напор ледяного ветра, воющего в транспортной траншее, частое шероховатое прикосновение бесчисленных снежинок, все гуще сыпавших из зимнего неба, не доставляет никакого дискомфорта.

– Грегори, оставайся на месте, а еще лучше отойди в сторонку, к склону Покрывала. Все, я пошел.

– Удачи.

Он все-таки это сказал, но никаких чувств по этому поводу я не испытываю, простая констатация. Ведь я уже в режиме.

«Шершень» мягко трогается с места. Относительно мягко – тридцатитонная туша, пусть и облегченная антигравами, все же не годится для танца. А вот для бега – в самый раз. Для «горячего» бега. За пределами сил и возможностей не только человеческого существа, но и самого «Шершня».

За пятнадцать секунд «Шершень» разгоняется до ста семидесяти километров в час, почти достигнув своего максимального предела. Взбесившаяся реальность проносится мимо, потеряв со мной всякую связь, лапы при соприкосновении с дорогой сдирают снег вместе с верхним слоем бетона, словно касаются рыхлого песка.

«Бог Войны», громадный человекоподобный истукан, стоит впереди, посреди дороги, словно глыба из концентрированной смерти. Он ждет. Зона двухкилометровой отметки, разрешенной дистанции поражения, стремительно приближается. Зрачки лазерных установок смотрят на меня в упор тяжелым, подозрительным взглядом, накапливая энергию выброса.

А скорость продолжает расти. Все ограничители сняты. В обычных условиях это невозможно, компания-изготовитель ревностно следит за тем, чтобы оборудование использовалось в соответствие с заявленными характеристиками. Но меня это не устраивает. Я немного покопался в базовой операционной системе робота, и кое-что подправил в своем механическом теле, используя личные способности. И теперь «Шершень» готов выложить весь запас прочности и мощности за несколько секунд стремительного бега и парения над землей – взрыв жизни, вспышка и темнота.

Виртуальную отметку, обозначавшую границу, за которой «Шершень» по правилам вступает в зону поражения «Бога Войны», я пересекаю уже на скорости в двести десять. Тревожный сигнал, отметка позади. Я уже несусь в зоне смерти, и сразу же следует огневой контакт.

Враг реагирует мгновенно и разряжает все четыре ствола гаусс-пушек.

Вероятно, он рассчитывал на легкую победу с первого залпа.

Увы, он просчитался. «Шершень» – изначально, в базовой конфигурации очень быстрая и маневренная цель. А после моих модификаций, призванных сделать ставку исключительно на скорость, попасть в кработа-разведчика стало очень и очень сложно. Особенно учитывая то обстоятельство, что бегу я не прямолинейно, а следуя алгоритму программы уклонения. Мелкие хаотичные рывки в стороны. Незначительное смещение – на такой скорости маневры удаются туго, воздух словно густеет и продавливается с трудом, заставляя следовать по прямой. Но и этих незначительных коррекций хватает для пассивной защиты. Пока хватает. Будь у робота не лапы, а колеса или гусеничные траки, столь ювелирная работа оказалась бы ему не по плечу.

Двести восемьдесят восемь километров в час. Восемьдесят метров в секунду. Сто.

Биополимерные волокна ног перегревались от перенапряжения, стонали и лопались, запас прочности расходовался со свистом. Но несли вперед. Такой прыти «Шершня» пилот «миротворцев» предвидеть не мог. Ни один из существующих роботов не способен на такую скорость. Даже в проекте. И снаряды «Бога» все время опаздывают с коррекцией цели на неуловимую долю секунды, уносясь в белый свет позади меня. Промахивается и ракетный рой, разворачивается, но догнать уже не успевает, я не стою на месте. Лучи «Адских Плетей» немного шустрее: частые вспышки сверкают сквозь снежную круговерть, вырываясь из глазниц великана и испаряя миллионы снежинок, круживших в безумном танце и попадавших на пути выплеснувшейся энергии. Они обжигают броню «Шершня» горячим дыханием мистического дракона, слой за слоем испаряя броню. Но выстрелы все равно получаются смазанными, и все, чего добивается «Бог Войны» – так это лишает меня рук с лазерными пушечками, но замедлить мое продвижение ему не удается. Потеря пушек не имеет для меня ни малейшего значения. В этом забеге вооружение кработа мне вообще не понадобится. Ни лазерные пушки, ни РЗУ, ни тем более какие-то пулеметы – все это горький смех для брони «Бога Войны».

Но у меня имеется кое-что помощнее.

Сердце любого индивидуального боевого робота, сошедшего с конвейера – субатомный энергоисточник, который не останавливается до самой его смерти. И я собираюсь его разбить. Топливо в прыжковых ускорителях, взрывчатка в боеголовках ракет, все это лишь послужит дополнением к основной мощи высвободившейся энергии. Я уготовил «Шершню» не самую худшую участь – боевой робот должен умирать в бою, а не в ремцехе, разобранный на запчасти. Запчасти же после задуманного метода прорыва вряд ли останутся. Надеюсь, Грегори меня за это простит. К тому же он сам признался, еще при первом испытании «Следопыта», что новый ИБээР ему приглянулся. Раз так – пользуйся. Владей. И наслаждайся.

На этот раз «Бог» не прятался по пояс в котловане, как возле «Гряды», его мощные колоннообразные ноги были открыты для прямого взгляда. Ноги. В сознании крепко сидела мысль, что я должен обязательно их повредить или разрушить. Только так можно вывести из строя такого гиганта. Уничтожить его целиком я не смогу, это и невозможно в данных обстоятельствах, но это и не нужно. Главное, чтобы после меня смог пройти Грегори на «Следопыте».

Теперь сам «Шершень» – тридцатитонный снаряд, скорость, помноженная на массу и энергетическую мощь, крывшуюся в субъядерном движке, плюс неистраченный боезапас РЗУ. Все ограничители сняты. Вся энергия только и ждет, чтобы высвободиться. Все готово. Теперь главное – добежать.

Последняя секунда.

Последний отрезок пути до финиша, за которым мое текущее «я» перестанет существовать.

Тревожный зуммер врывается в струящееся сознание и уже не умолкает: все показатели датчиков соскочили с «нормы» и ушли в красную область. Перегрев защиты двигателя. Перегрев и разрушение системы сброса излишков тепла. Необратимые разрушения биополимерных волокон. Перегрев системы жизнеобеспечения. Перегрев внутренних контейнеров с ракетами. Перегрев, перегрев, перегрев…

Нестерпимый жар струится по энергомагистралям внутри, выжигая контрольные узлы, оптоволоконную проводку и наноэлектронные схемы, отказ систем следует один за другим, запускаются дублирующие узлы и тоже сгорают. Умирающие датчики «Шершня», тем не менее, успевают зафиксировать скачкообразное возрастание напряженности в зоне камер-ускорителей вражеских орудий, а затем плавятся.

Гаусс-спарки «Бога Войны» «рождали» залп.

Четыре черных зрачка девятиметровых стволов, несущиеся навстречу.

Так близко, что можно уже доплюнуть. Слишком близко. Не увернуться.

Нельзя уворачиваться, эта мгновение решает все.

За сотую долю секунды до того, как разряжаются «разгонки», взревели прыжковые ускорители «Шершня». Вертикальное смещение оторвавшегося от земли кработа спасает от попадания снарядов в корпус, но подставляет обе лапы. Взрыв окутывает кработа короной огня, с коротким звоном рвущегося металла лапы сносит по самый торс. «Шершень» больше не бежит. Лишившись всех конечностей, и практически всего вооружения, он летит, исторгая из сопел чудом выживших прыжковых ускорителей яркое пламя реактивных струй.

Аналогия с тридцатитонным снарядом теперь была полной.

Со стороны пилота «Бога Войны» разумно было бы рассчитывать, что столь невеликая «птица», как «Шершень», или попытается проскочить сбоку гиганта, или перемахнет его на прыжковых двигателях сверху. Но вряд ли враг предполагал, что я не собираюсь спасаться. Что моей целью является именно он сам, а возможность добраться до финиша я оставил своему напарнику.

В результате «Бог Войны» со всей своей неукротимой мощью, со всей своей сверхпрочной броней и невероятной живучестью…

Не черта он уже не мог поделать.

Кработ-снаряд вонзился великану в правое колено.

Взрыв жизни, вспышка и темнота…

* * *

Сердце Грегори Верного пело и плакало одновременно.

Он все видел отлично, до самого последнего рокового мига.

«Следопыт» лежал ничком, наполовину зарывшись в рыхлые сугробы, наметенные сбоку трассы, возле склона Покрывала, но видеосенсоры раскиданы по всей броне, и информация непрерывно поступала без всякого ущерба, инфрасканеры легко фиксировали малейшие детали сквозь разыгравшуюся метель, а ИскИн дополнял картину компьютерной реконструкцией.

Грегори видел гонку «Шершня».

Невероятный, сумасшедший, бешеный спринт. «Шершень» летел над дорогой, едва касаясь заснеженного полотна стопами, лапы от скорости размылись зыбкой дымкой. Кработ словно и впрямь превратился в насекомое, название которого носил. Злое, опасное, жалящее насекомое. Скорость, которую зафиксировали датчики «Следопыта» перед взрывом кработа, равнялась триста двенадцати километрам в час. Почти вдвое больше расчетного максимума, и это было невозможно… Но это было. И Грегори не хотел ломать голову, как Сомаха сумел добиться такого поразительного результата.

Разве дело было в этом?!

Столкновение.

Семиметровый пигмей боднул семнадцатиметрового великана.

Чудовищная вспышка грибообразного взрыва, желтая, с черно-красным гребнем корона пламени и дыма, поглотила фигуру стального монстра. Сразу же – идентифицированная на сканере, мелькнула розовато-красная точка КоЖи вражеского пилота, успевшего катапультироваться. Красноватая точка, уходящая в небо, затянутое мельтешащей снежной взвесью. Только одна точка. Один кокон. Сомаха катапультироваться не смог.

«Бог Войны» рухнул как исполинское стальное дерево, снесенное одним ударом громового огненного топора.

Полтора десятка секунд спустя мощный вал набежавшей ударной волны сорвал снег вокруг «Следопыта» и едва не перевернул самого ИБээРа, затем шквал ушел дальше, чтобы рассеяться где-то вдали.

Грегори ждал еще целую минуту, не веря в случившееся. Не в силах осознать то, что произошло. Затем отключил эмофильтры, и его сознанию, заключенному в броню робота, сразу стало тесно от обуревавших пилота чувств. Сомаха заслужил, чтобы его гибель была пережита во всей полноте. Пережита одним их тех, за кого он отдал жизнь.

Грегори поднял «Следопыта» вертикально и тронулся в путь.

Теперь Грегори понимал, почему эксперт не рассказал ему о своем плане. Он бы не принял такой план. Неужели нельзя было как-то иначе? Неужели нужно было выполнять это дурацкое правило номер три буквально? Или он просто не успел? Заклинило, заело, чего-то не рассчитал?

Может быть. Даже скорее всего – так и случилось. Накладка. Какая-то Высшим проклятая случайность. Потому что человек в здравом уме и твердой памяти, по искреннему убеждению «агностика», не совершит подобного поступка. А Сомаха не походил на самоубийцу, он наверняка рассчитывал выжить. Но что-то у него пошло не так. Перегрузка. Перегрев. Отказ систем. Удивительно, что «Шершень» вообще добежал до «Бога», не рассыпавшись на части от такого бешеного экстрима, в какой вверг его эксперт.

Но чтобы там ни было, это не умаляло всей значимости поступка Сомахи Олимана.

Не умаляло его результата.

«Смерть идет по пятам, но мы всегда на шаг впереди…»

«Следопыт» Грегори Верного несся сквозь метель, развив скорость свыше ста километров в час, и «железная молитва» звучала в сознании пилота как никогда сильно и мощно, пронизывая каждую клеточку его тела. Эксперту не повезло, но он унес, образно говоря, врага в могилу. Устранил последнее препятствие. И его доблесть неоспорима.

Преследовавшие выжившего «беглеца» «судьи» были еще чертовски далеко. И времени было навалом – намного больше, чем требовалось, чтобы вовремя достичь финиша на «Следопыте», даже не выкладываясь сверх всякой меры, как «Шершень». Без помех и препятствий. «Горячий Бег»… Действительно – горячий. Грегори больше не винил Сомаху в смерти своего друга Макса Хуллигана. Не в силах был его винить после того, что он сделал. Эксперт по вооружениям заплатил сполна. Заплатил за то, в чем не был виноват. Теперь Грегори это осознавал четко. С его сознания словно спала мутная пелена, искажавшая действительность.

Сердце Грегори Верного пело и плакало одновременно.

Сомаха сказал – это будет символично, если победит уроженец Двойного Донца. Достойный финал достойной победы. Символично…

Имя эксперта навсегда запечатлеется в сердцах его однопланетников.

Он, Грегори Верный, об этом позаботится…

Даже поверженный навзничь, «Бог Войны» алел на экране инфрасканера, как громадная раскаленная гора, а стволы его гаусс-пушек торчали в небо выше макушки пробегавшего мимо «Следопыта», но эта гора больше не представляла никакой угрозы.

Сердце Грегори Верного пело и плакало…

Они победили.