Окно в конце туннеля сияло дневным светом, словно выход в потусторонний мир. Врывавшийся внутрь ветерок гонял пыль, еще не осевшую после взрыва. До него было еще метров триста, когда туда добрался пехотинец – мускульные усилители доспехов позволили ему опередить остальных. Но едва выглянув, тут же подался спиной назад, выставив перед собой ствол плазмогана.
«Стойте, здесь чужаки! И их чертовски много!»
Чужаков действительно было много. С лоцмана пехотинца картинка развернулась перед глазами остальных. Ими было засеяно все ущелье, не говоря уже об огромном крестовидном корабле, оседлавшим небо над краем пропасти.
«Отходи, я прикрою!»
Когда Цун начал отступать, Петр прервал бег и упал на колено, вскидывая оружие к плечу. Тяжело дыша, сзади остановились Шайя с капитаном Семиком. Далеко отстав, где-то по туннелю ковылял капрал – заданного группой темпа он все-таки не выдержал. Что ж, теперь у него больше шансов выжить.
Первым в туннель нырнуло «жало», вырастая за спиной бегущего Цуна и сразу заполнив пространство низким ровным рокотом двигателей.
«На пол!» – рявкнул Петр по внутренней связи. Пехотинец с грохотом упал ничком, мгновенно выполнив команду, а Петр несколькими точным импульсами хладнокровно расстрелял «жало» из «лакара». Яркая вспышка, жерло туннеля заволок плотный дым, по стенам заскребли осколки, разлетаясь рикошетом. И снова тишина. По обобщенной информации группы, против лазерного оружия у чужаков не было шансов. Большая удача, что хотя бы у Петра оказался именно «лакар».
Цун снова вскочил и рванул к основной группе. Его броня дымилась, задетая близким взрывом. Главное – остался жив.
«Шайя, Семик, отходите к лаборатории. Дальнобойное оружие только у нас с Цуном. Мы прикроем».
«С чего это ты вздумал командовать, мой разлюбезный пи…
«Заткнись, капитан. Командовать будешь в кабинете».
Прикроем.
Легко сказать. Патовая ситуация. Чужаков слишком много, а их группа застигнута врасплох в прямой километровой кишке, где нет ни малейшего укрытия, и отойти до лаборатории, где можно обиваться, просто нет времени. Как выяснилось по пути, особист гонялся по туннелям за своим шефом, а Петр с Шайей вляпалась в эту погоню нежданно-негаданно, и теперь расхлебывать придется всем.
Светлое окно закрыла следующая тень. Зависла на секунду и скрылась, снова вернув свет. Последовать за более неосторожным собратом чужак не решился. Но надолго ли хватит им этой нерешительности?
Цун наконец добрался до группы, развернулся спиной, с лязгом упал на колено, вскидывая мощный ствол плазмогана.
«Все, я готов, – с какой-то мрачной бесшабашной решимостью заявил пехотинец. – Валите отсюда, ребята. Мне тут и одному работы хватит».
«Про меня не забудьте, парнишки».
Краем глаза Петр заметил движение слева – на колено рядом опустилась бикаэлка, с «лакаром» в руках. Торговцы их все-таки догнали. Петр мало кого опасался в своей жизни, но физическая сила этой женщины, как и ее суровый нрав, заставляли относиться к ней с почтением. Хорошо, что она рядом. Ее присутствие придает уверенности. Три ствола уже лучше, чем два. Он не был в обиде на нее за тот небрежный удар, которым она отшвырнула его от Шайи. Шайя неправа. Понятно, что опрометчивые слова у нее вырвались сгоряча, но и реакцию Зайды вполне можно понять. А теперь Петр собирался сделать все, чтобы Шайя уцелела.
«Шайя, ты слышала? Семик, бери своего капрала и уходите. Тавеллианец нам тоже ни к чему».
«Нет. Я тебя не брошу».
Петр стиснул зубы. Начинается.
«Никаких дискуссий, Шайя. Отходите, мы сразу за вами, как только дождемся подходящего момента».
«Ты же знаешь, что никакого подходящего момента не будет. А я устала бегать. Хватит уже. Я остаюсь, прикрою тебе спину. По словам Зайды по ту сторону лаборатории у них тоже была схватка с чужаками. Вполне возможно, что отходить уже некуда».
«Я тоже устал, – неожиданно заявил капрал, наконец доковыляв до остальных. – Есть свободный ствол?»
– Так и знала, что пригодиться, – проворчала бикаэлка вслух, снимая с бедра и вручая капралу игломет, который она на всякий случай прихватила для компаньона – его идентификатор все еще оставался обнулен, поэтому годился для любого стрелка.
– Спасибо, – хрипло поблагодарил капрал, затем прислонился спиной к стене и сполз на корточки, прикрыв глаза. Вид у него был и в самом деле изможденный. Но привычного запаха мертвечины он с собой, на удивление, не притащил. Перегорел? Тот еще вояка…
Семенившие следом медицинские киберы пристроились возле капрала, как цыплята возле наседки, заботливо перемигиваясь зелеными огоньками на корпусах.
Как же все глупо, подумал Петр. Как их убедить убраться? Туннель – слишком неподходящее место для обороны. Он простреливается насквозь.
Но в следующую секунду время для убеждений вышло.
Послышался мощный гул и светлое пятно выхода из туннеля исчезло, словно запечатанное снаружи здоровенной крышкой.
«Это еще что за…»
««Крестовина». Собственной персоной», – первой догадалась Шайя.
«Огонь по моей команде», – отрывисто бросил Петр, и все напряженно замерли с оружием наизготовку.
«Могу залить туннель плазмой, – деловито предложил пехотинец. – Может, это отобьет желание сюда лезть».
«Здесь нет укрытия. Сами же и поджаримся, – отмел предложение Петр. – Так что не вздумай. Холодный режим».
«Оставьте меня одного, и я сделаю все как надо», – напористо гнул свою линию Цун. – перед лабой капитан Старфокс меня не послушал. В результате мы получили кучу трупов, его труп в первую очередь. К тому же у меня к этим гадам свой счет. Сделаем как я сказал, лады?»
Инфрасканеры лоцманов уже приспособились к вновь сомкнувшейся вокруг людей тьме, но они были слишком маломощны, чтобы хоть что-то уловить на расстоянии в триста метров. И лишь сканеры пехотных доспехов Цуна различали в конце туннеле какое-то смутное шевеление. Слишком далеко. Да еще это мерзкое ощущение – в обычном пилотнике, без брони боевого робота, Петр чувствовал себя голым.
Цун решительно поднялся, подался на три шага вперед, снова опустился на колено, напряженно кашлянул:
«Если что, сразу за меня».
Громкий голос вдруг раскатился по трубе тоннеля:
– Мы видим вас. Вы должны сдаться. Выходите. Не сопротивляйтесь. Модификация решит все ваши проблемы. Доверьтесь. Рою всегда нужны исполнители. Вы должны сдаться. Выходите…
«Я это уже слышала! Твари, они снова используют запись голоса моего командира».
Петр тоже это слышал. Монотонная речь, как и в первый раз, когда их прижали в ущелье, была зациклена.
– …мы видим вас… вы должны сдаться… доверьтесь…
«Как же хочется их заткнуть», – нервно прошептала Шайя.
«Рано, – как можно спокойнее ответил Петр, хотя пальцы уже горели от желания нажать спусковой сенсор. – Ни черта не видно».
Нет ничего хуже бездействия, когда враг в пределах досягаемости. Но ситуация очень неопределенная. Чужаки не торопятся внутрь. Или что-то готовят, и это скверно, или пока передумали лезть под выстрелы. Но как угадать, что эту отсрочку надо использовать прямо сейчас? Что если, едва они только повернутся спинами, как последует нападение?
«Я все же предлагаю плазму. Иначе будет поздно».
«Жди».
«Да иди к черту, пилот».
«Стой!!!»
Заряд плазмы шумно вырвался из ствола плазмогана, ослепительно яркой кометой пронзил мрак туннеля… и взорвался, не преодолев и двадцати метров – прежде чем он попал в цель, взгляд Петра успел выхватить жутковатую картинку – чужаки оказались совсем рядом. Они не медлили, они все это время тихо подбирались к ним под защитой маскирующих полей. Петр успел увидеть, как стая «ежей», выхваченная заревом плазменного заряда, юркнула под защиту силового поля «жала», а затем плазма ярким огненным цунами расплескалась о него, заставив вскипеть каменную поверхность туннеля вокруг.
– Огонь! – рявкнул Петр, вдавливая спусковой сенсор «лакара».
«Жало» вспыхнуло, разваливаясь на части. Пытавшиеся спрятаться под его защитой «ежи», как только исчезло защитное поле, мгновенно превратились в пепел. В следующую секунду взрывная волна докатилась вместе с раскаленным ветром, толкнула Петра в грудь, ударила в лицо, вгрызаясь в кожу и превращая пилотник в обжигающий саван. Сонгерданец инстинктивно сместился правее, под защиту доспехов Цуна, одновременно прикрывая собой Шайю. Расстояние лишь ненамного ослабило яростную мощь высокотемпературного заряда. Большую часть удара Цун принял на себя, его доспехи могли выдержать и прямое попадание плазмы. Но его голова была не защищена. Петр увидел, как короткие волосы пехотинца вспыхнули, объяв череп огненным ореолом. Но Цун не остановился. Из его груди вырвался крик боли и исступленной ярости, а пальцы продолжали жать на спусковой сенсор, посылая плазму вперед, во врага, поливая туннель реактивными очередями. Грохот близких выстрелов бил по ушам, словно молот наковальни…
Мир вздрогнул.
Петр обнаружил, что лежит на спине, из носа и ушей течет кровь, а туннель вокруг, казалось, пылает. Жар сводил с ума. Гравитационный удар… Он уже это испытал раньше. Но сейчас он почувствовал себя не просто избитым – его тело словно угодило под стопу боевого робота. Не было сил даже шевельнуться… И проклятый лоцман снова погас, словно свеча, задутая резким порывом ветра. Лишь отблески тлеющего пламени на раскаленных плазмой камнях давали смутный свет. Оглушающая тишина и раздражающий звон в ушах. Снова контузия.
Рослая тень мелькнула, перескакивая через него. Бикаэлка. Рот оскален в яростной усмешке, лицо блестит от крови, резкий взмах рукой, вооруженной виброножом. Рядом с Петром падает и конвульсивно дергается тело… тело чужака. Безглазая голова бьется о камни. Из вспоротой шеи бьет струя темной жидкости. Вязкие брызги, попадая на лицо сонгерданца, кажутся ледяными по сравнению с окружающим адом.
Собравшись с силами, Петр подтянул ноги, вскочил. И перешел в боевое состояние, ради которого сонгерданцев тренируют годами. Внутреннее восприятие воина клана Скорпионов пронзительно обострилось, создавая ощущение ускоренного внутреннего времени. Не так ярко и сильно, как от приема боевого наркотика, но то, что нужно именно сейчас. Боль обожженного тела никуда не исчезла, он лишь переплавилась в ледяную контролируемую ярость.
Мир вокруг замер на сотые доли секунды.
Мгновенная оценка ситуации.
Семик, распластанный на спине, с раскинутыми руками, словно сломанная кукла, неизвестно жив ли. В двух шагах – Шайя, на боку, скорчилась в позе зародыша, рука все еще сжимает игломет. Пилотник на спине слабо дымится. Лица не видно. И перегоревший лоцман ничего не может сообщить о ее состоянии. Она должна быть жива. Обязана. Иначе все зря. Лайнус – сидит, прислонившись спиной к стене, явно в сознании, но взгляд его словно остановился, обратившись внутрь, а грудная клетка не движется – не дышит? Капрал валялся дальше всех – словно пухлая груда тряпья. Оружием он так и не успел воспользоваться, горе-воин…
Цун.
Петр обернулся и сразу все понял. Понял, что Цун сделал, осознав, что гибнет. Застопорил командой намертво экзоскелет доспехов. Превратил себя в статую, посылающую огонь в автоматическом режиме, когда его плоть уже распадалась пеплом, и разрушительной силе огня сопротивлялся только металл… Он так и остался стоять на колене, с плазмоганом наизготовку, даже гравитационный удар не смог его сбить с ног, но оружие его уже умолкло, исчерпав заряды, и броня его дымилась. Мир его праху, Цун действовал, как стопроцентный сонгерданец… было честью находиться с тобой рядом…
И чужаки. Их было много вокруг, не меньше двух десятков, и вышагивали они среди распростертых тел людей, словно хозяева жизни. Четверо окружили сражающуюся Зайду – единственную, которой каким-то немыслимым чудом, или высшим, запредельным напряжением сил удалось остаться на ногах, и на их фоне рослая бикаэлка сама выглядела карликом. Таких причудливых тварей, словно сконструированных в замке Франкенштейна безумной фантазией создателя, Петр еще не видел. Огромные трехметровые фигуры, им было тесно в этом туннеле. Раскачиваясь и причудливо изгибаясь всем телом и конечностями, с совершенно невероятными узлами и сочленениями, они вышагивали на двух ногах, но их ассиметричные тела сложно было назвать человекоподобными.
Петр наметил цель – «лакар», вырвавшись из рук после гравитационной оплеухи, валялся в трех метрах от него, среди трупов двух чужаков, сраженных бикаэлкой. К нему еще нужно было пробиться. Пилот сорвал с бедра вибронож и мир снова пришел в движение.
Он поднырнул под локоть чужака, попытавшегося ткнуть в его сторону какой-то тупорылой штуковиной, выглядывавшей из клубка переплетенных щупалец в правой лапе, полоснул по торсу, пробуя прочность его тела. Оболочка разошлась легко, лопнула как гнилая, брызнув маслянистой жидкостью. Гигант навис над ним, словно боевой робот, протягивая левую клешню к его горлу. Петр крутанулся на ногах, избегая несостоявшегося захвата, жесткий удар башмаком сбоку в коленный сустав – и нога чужака подломилась. Проверенные временем боевые навыки работали и на анатомии чужаков. Уже в падении лезвие ножа по самую рукоять вошло инору в пах – до груди Петр просто не достал. Выдернул лезвие, стремительно отскочил, уклоняясь от удара в голову следующей твари, поспешившей на помощь собрату.
И все в полной тишине. Слух не возвращался.
Зайда, словно демон, вырвавшийся из ада, рвала чужаков на части, двигаясь так быстро, что взгляд пилота едва успевал за ее перемещением. Рост и масса чужакам не помогали. Увидев, как Петр присоединился к схватке, бикаэлка сверкнула в его сторону свирепой белозубой улыбкой, легко уклонилась от выпада очередного насевшего на нее неудачника и вскрыла ему грудь могучим поперечным ударом, словно консервную банку. Не останавливаясь, бикаэлка закрутилась, низко присев, и ее смертоносный нож перерубил следующему чужаку ногу с такой легкостью, словно его плоть состояла из воды.
Петр бросился под ноги вставшего на пути врага. Удар болезненно отдался в плече, тварь весила немало, но опрокинуть чужака он сумел. Вскакивая, сонгерданец впечатал нож обратно на свое место на бедре, подхватил с каменного дна туннеля «лакар» и навел ствол в голову рухнувшей твари, нажал на сенсор. Осечка. Гравитационная оплеуха привела оружие в полную негодность. Развернув карабин, Петр взметнул руки вверх и со всего маху опустил на голову чужака приклад, буквально воткнув его в безглазый стручок. Чужак сразу обмяк, а Петр уже летел дальше, работая «лакаром» как увесистой дубинкой. Подсечка под ногу. Блок летящей в голову клешни с щупальцами. «Лакар», не выдержав мощного удара поперек, развалился надвое, и Петр тут же взвился в прыжке с вновь выхваченным виброножом – рука инора отлетела, отхваченная по плечо, словно гнилая ветка…
И опять реальность мигнула.
Петр лежал ничком, и чувствовал себя так, словно в его тело накачали свинца. Мир перед лицом вертелся черной засасывающей дырой. Тяжелый, медленный удар сердца, казалось, придавленного неподъемным прессом тела и словно раздумывавшегося, стоит ли запускаться вновь.
Воин из клана Скорпионов не имеет права бояться смерти и никогда не бросает своих… пока жив. Если придется, он будет рвать врагам глотки зубами.
Петр с трудом приподнял тяжелую голову, пытаясь хоть что-то разглядеть в почти кромешном мраке, царившем в туннеле. Тела чужаков. Тела людей. Похоже, удар накрыл всю группу сражавшихся, они не пожалели и своих, желая остановить схватку. И тем самым предотвратить дальнейшие потери.
Движение.
Хрипло дыша, Петр рывком оперся на локоть, поднял голову чуть выше. На большее сил не хватило. Сплюнул кровавым сгустком. Напряг глаза. Проклятый мрак… Какое-то свечение… Все сильнее…
Он зажмурился от нестерпимо ярко вспыхнувшего синевато-желтого света. Поперек туннеля, почти касаясь каменной поверхности, в воздухе парили десятки «мячей», образовав пылающую молнией идеальную окружность.
«Паучье гнездо» притащило портал чужаков.
Они развернули его прямо в туннеле.
Холодно мигая бортовыми огнями, сквозь портал выплыло «жало», подхватило гибкими захватами ближайшее тело – труп чужака, уволокло в портал. Еще одно «жало», и еще один труп. И еще… На этот раз тело принадлежало человеку. Петр вскинулся, но его рука предательски подломилась и он снова упал лицом на камни. Шайя… Это было тело Шайи, эта тварь уволокла его девушку… Петр снова рванулся изо всех сил, пытаясь подняться, но мышцы ему не повиновались, глаза застлало багровой пеленой, и сознание снова поплыло, унося его в темноту…
Странный свет вдруг окутывает его, мягкий, убаюкивающий свет, и боль и ярость растворяются в нем, неся успокоение… Не чувствуя тела, Петр все равно пытается сопротивляться – силой воли. Своим желанием жить. Желанием спасти близкого человека. Идите к дьяволу со своим светом, слишком рано! Он еще не все сделал в этой жизни, он еще не вернул Шайю…
Светящееся лицо в окружении мерцающих в воздухе искорок вдруг наклоняется над ним, и это лицо кажется ему знакомым. Петр потрясенно замирает, забыв про боль в истерзанном теле. Крон. Это ведь Крон. Он выглядит как призрак. Так он не погиб? Или он пришел за ним с того света?
Губы Крона неподвижны, но его мысль ясно отпечатывается в сознании сонгерданца:
«Лежи. Я помогу».
«Только не я… Шайя…. спаси ее…»
«Я позабочусь о ней. Отдохни. Ты ей еще понадобишься живым».
И столько в его заявлении спокойной уверенности, что Петр верит ему сразу и безоговорочно. Он ее спасет. Он спасет Шайю. Он вернет ее назад вопреки всему и всем…
Ладонь Крона касается его лба, и сознание Петра мягко проваливается в сон, успокоенное обещанием.