Сдерживая крепкое словечко, Шайя прицелилась из «пиявки» еще раз. Первый шарик, посланный в скальный уступ, который нависал над головой на двадцатиметровой высоте, почему-то не разбился, отскочил и упал обратно, затерявшись где-то среди камней. Видимо, оболочка заряда оказалась с изъяном, и наполнитель из жидкого полимера, соприкоснувшись с воздухом, затвердел внутри магазина «пиявки» еще до выстрела. Вздуть бы тех, кто допускает такой брак, да до них сейчас не дотянуться. А зарядов осталось всего три.

Тугой щелчок выстрела.

На этот раз прошло без осечки — на краю каменного карниза образовалось желтое пятно, неестественно яркое на серой скальной поверхности. Шайя опустила и расслабила руки, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь унять сердцебиение. «Пиявка» весила около трех килограмм, вес небольшой, но после беготни по камням, когда дыхание сбито, а тело изнурено, и от такого веса дрожат руки. Если откровенно, ее так и подмывало послать «крота-2» к чертовой матери, с его техническими или программными неполадками пусть разбираются техники с базы. Техники… Шайя помрачнела. Нет больше техников. Погибли ребята… как-то глупо погибли, бессмысленно. Жуткая смерть. Когда винтокрыл падал в пропасть, наверное, кто-то из них еще был жив, но выбраться из этой стальной западни было невозможно. Шайю передернуло, словно от озноба, — воображение разыгралось не на шутку. Усилием воли она заставила себя успокоиться, мысленно зажать нервы в кулак, сдерживая подступающую панику. Даже не панику, а ее тень, внутреннее нетерпение, заставлявшее ее бежать дальше, а не стоять здесь, теряя время на неизвестно что. Но база, скорее всего, и так в тяжелом положении, и если в ее силах хоть как-то помочь своим товарищам, то она это сделает. «Кротос», приведенный в боевое состояние, способен превратить в пыль немало врагов, бой возле моста это хорошо продемонстрировал… Все равно ведь от нее сейчас ничего не зависит. Если и доберется до базы, то очень и очень не скоро, а здесь хоть какую-то пользу можно принести.

Так, ладно, хватит рассуждений, как ни оттягивай, а сделать это все равно придется. Больше ведь некому. Несколько секунд уже истекло, полимер должен превратиться в твердую корку. Лучше было, конечно, закрепиться не на карнизе, а выше него, но подходящих уступов рядом с ним не нашлось, так что придется рисковать. Она перевернула «пиявку» другим концом и выстрелила в пятно тросом с вакуумной присоской. Попала. «Отличный выстрел», — похвалила она себя мысленно, чтобы хоть как-то приободрить. Подергала за трос — вроде надежно. Как же ей не хотелось этого делать. Шайя в этот момент ненавидела горы. Хорошо еще, что просеянный сквозь эмофильтр мехвоина страх превращается лишь в неуютное беспокойство. Совсем отключать эмоции нельзя: безбашенные долго не живут, природа не зря придумала инстинкт самосохранения.

Она подставила лицо набежавшему порыву прохладного ветра, глядя в потемневшее небо. В горах погода переменчива. Любопытное солнце, словно испугавшись происходящего внизу, заслонилось завесой из мелких волнистых облачков и теперь словно подглядывало за земной жизнью украдкой. Шайя глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду. Хотелось стать такой же воздушной, как эти облака. С детства боялась высоты и никому никогда не признавалась в этой слабости.

Ладно, хватит мандражировать.

Подумав, она решила оставить ранец внизу. Задерживаться возле «крота» она не собиралась, а лишние несколько килограмм могли помешать при подъеме. Затем покрепче взялась за рукоятку «пиявки», обеими руками коснулась сенсорной кнопки, запуская простенький электрический движок, работающий на встроенном энергоэлементе. Трос начал сматываться со скоростью метр в секунду, земля ушла из-под ног, детали внизу уменьшались и смазывались. Неприятное ощущение. Подъем тянулся бесконечно, хотя занял всего двадцать с небольшим секунд. В верхней точке движение замерло. Откинув голову, Шайя осмотрела выступ, оказавшийся меньше чем в метре над ее макушкой. От желтого пятна, к которому крепилась присоска «пиявки», край скалы выдавался сантиметров на тридцать. То есть сперва нужно подтянуться на руках за счет одной мускульной силы, затем поочередно перехватиться ладонями с «пиявки» за край карниза, буквально болтаясь над двадцатиметровой пропастью на одном честном слове. И продолжая удерживаться без всякой страховки, рискуя ежесекундно сорваться, снова подтянуться на руках и перекинуть себя за край. Да еще и ветер, внизу не чувствовалось, а здесь дует весьма прилично. Прикинув мысленно сложность задачки, Шайя почувствовала головокружение. Черт, снизу все казалось гораздо проще. Наверное, она сумасшедшая, если решила, что сможет заниматься акробатикой на такой высоте без соответствующей подготовки и запросто карабкаться по отрицательным уклонам. Точно — она сумасшедшая. Все, пора заканчивать с этим геройством, она честно попыталась, и на этом хватит. Она все-таки пилот, а не скалолаз.

Не столько увидев, сколько инстинктивно почувствовав внизу какое-то движение, Шайя опустила взгляд. И замерла, точно каменное изваяние. Над тем местом, где она недавно стояла, неспешно проплывал густой рой черных точек. И без оптики лоцмана она видела, что «ежей» не меньше трех десятков. Парочка особо любопытных закружила над оставленным рюкзаком, изучая содержимое. Разведчики? Интересно, как-то отстраненно подумала Шайя, как долго она еще будет оставаться незамеченной и что последует потом, когда ее все-таки обнаружат? А руки заняты. И с каждой секундой она устает все больше.

Отчаяние придало сил. Больше не колеблясь, она полезла вверх. Потянуться, перехватиться руками… Шероховатый пластик «пиявки» казался скользким, как лед, он так и норовил вырваться из обтянутых медпеной ладоней. Еще подтянуться… теперь самое трудное… Продолжая удерживаться на согнутых руках, Шайя напряглась всем телом и, слегка откинувшись назад, выбросила левую руку вверх и ухватилась за неровный край каменного карниза, чувствуя, как острая грань врезается в ладонь. Это даже хорошо, что край не покатый, а острый, надежнее захват, а боль можно и потерпеть. Но все же это будет даже труднее, чем она думала… если правое запястье ее подведет, она рухнет вниз, едва успев произнести слово «мама»… От спасительной «пиявки», казалось, просто невозможно было оторваться, ведь пути для отступления после этого шага больше не будет. Впрочем, отступать и так уже некуда. Сейчас она не могла взглянуть, крутится рой внизу или уплыл дальше, обзор закрывало собственное тело, и неизвестность пугала больше всего. «Ежи» могли вцепиться в нее в любую секунду. Мысленно застонав от отчаянного усилия, Шайя заставила себя оторвать руку от «пиявки» и тут же судорожным броском вцепилась в карниз. Теперь она висела на двух руках. Так, подтянуться… Силы убывали с устрашающей скоростью. Мышцы остро ныли от неудобного положения, жгучая боль кислотой растекалась по рукам… Отчаянный рывок. Подбородок показался над краем… перехватиться дальше, вот удобный выступ, Подтянуться, снова перехватиться… чертов пилотник, казалось, цепляется за малейшие шероховатости скальной поверхности, затрудняя подъем, а мокрые от пота пальцы скользят…

И схватиться дальше не за что. Она застряла на полпути, край карниза все больнее вдавливался в грудь. Она запоздало вспомнила о виброноже и со злостью подумала, что нужно было раньше взять его в зубы. Какая же она дура. Впрочем, задним умом все хороши…

Стараясь почти не дышать, удерживаясь лишь левой рукой, используя даже силу трения пилотника о шершавую каменную поверхность, она медленно потянулась к бедру, нащупала нож, предельно осторожно выщелкнула его из захватов. И так же медленно подняла руку обратно, избегая малейших рывков, способных нарушить смертельно шаткий баланс. Вытянув руку как можно дальше перед собой, уткнула вибронож острием в камень и включила питание. Кромки лезвия размылись от невероятно быстрых, неразличимых для глаз колебаний. Почти без усилия, издавая низкий жужжащий звук, лезвие погрузилось в монолитный камень, со свистом исторгнув в воздух струйки пыли. В этот момент ей казалось, что шум виброножа слышен до самой Адской пропасти. Хотя на самом деле ветер заглушал все звуки. Теперь выключить питание, пошевелить рукоять… намертво. Отлично. Продолжаем движение…

Потом она лежала на спине, судорожно хватая ртом воздух. Ледяной ветер сдирал с лица липкую пленку пота, тело внутри пилотника взмокло, словно в паровой бане, каждая мышца дрожала от перенапряжения. Но долго она себе расслабляться не позволила. Несколько секунд, не больше. Не на курорте. И «пиявку» нужно забрать, иначе она отсюда вообще не спуститься.

Продолжая лежать, Шайя на ощупь сняла с правого бедра игломет, поднесла к лицу, включила питание. Индикатор загорелся зеленым огоньком рабочего режима, в окошке счетчика загорелись цифры — 400. Полная обойма. Пилотам полагался облегченный игломет, ведь его использование подразумевалось только в исключительных случаях, когда после потери робота приходится выбираться с вражеской территории или под огнем противника. Четыреста двухграммовых бронебойных игл, прибавить вес самого пистолета и получаем кило двести. Честно говоря, она сейчас предпочла бы что-нибудь еще полегче, например вибронож, в нем всего четыреста восемьдесят грамм, но «ежи» вряд ли пойдут в рукопашку. Дурацкие размышления. Очередная попытка себя отвлечь, оттянуть неизбежное. Управляя с лоцмана, она выставила отсечку по десять игл за очередь, запасные обоймы остались в рюкзаке, так что следовало экономить. Затем перевернулась на живот, подтянула себя на руках к краю, стараясь шуметь как можно меньше, хотя ветер на такой сумасшедшей высоте и так уносил все звуки в сторону. Осторожно выглянула. Налетевший снизу порыв ветра плеснул в лицо холодом, заставив зажмуриться. Но она уже увидела главное — «ежи» исчезли. Шайя прерывисто вздохнула. Небеса услышали ее бессловесную молитву. Хорошо-то как. Так хорошо, что от облегчения хотелось расплакаться. Но пока нельзя. Эту роскошь она себе позволит попозже.

Она аккуратно положила игольник рядом с бедром — оружие все еще может понадобиться в любой момент, — затем, опираясь на ладони, выдвинула тело чуть дальше, чтобы плечи выступали над краем, и опустила руку вниз, к «пиявке».

На границе зрения возникла какая-то рябь. Шайя замерла, скосила взгляд. Мысленно выругалась. Ее несчастный рюкзак снова послужил объектом внимания иноров. Но на этот раз появилось что-то новенькое, чего она еще не видела. Над рюкзаком плавала некая шарообразная конструкция, которая, несмотря на примерно трехметровый диаметр, казалась воздушной, эфемерной для такого размера. Ее поверхность словно обтягивала мелкоячеистая сеть, а проглядывавшие сквозь нее «внутренности» почти сплошь состояли из сотен нитевидных перекрещивающихся усиков. Прямо какое-то паучье гнездо, с невольной дрожью сравнила Шайя. По горизонтальной оси этого явления, расположенные на равном расстоянии друг от друга, виднелись три плотных темных вздутия — возможно, двигательные установки. Кроме того, сквозь всю «паутину» под «брюшком» нового чужака проглядывало еще одно образование, что-то вроде темного полуметрового шара. Бомба?

Вот же зараза. Сюда бы ручной ракетомет или гранату, но ничего нет.

Она убрала руку и медленно отодвинулась обратно, под прикрытие карниза. Не стоит доставать «пиявку» прямо сейчас, слишком большой риск. Пусть эта штуковина сначала уберется отсюда… А если не уберется? Если обнаружит ее здесь? Если уже обнаружила и пока просто занята внизу? Почему-то Шайя сомневалась, что обычный игольник сможет ее защитить от такой хреновины. Да еще этот проклятущий карниз… Она чувствовала себя здесь совершенно незащищенной, словно вместо легкой брони пилотника на ней нет ничего, и ветер овевает голую, открытую всем выстрелам кожу. Поганое ощущение. Попадись ей в руки бес, который надоумил ее сюда забраться, уж она бы ему всыпала…

Шайя хмуро подумала, что придется сделать то, для чего она сюда забралась — активировать «крота». А когда ракетно-пушечный комплекс начинает разворачиваться в боевое положение, выдвигаясь из туннеля на телескопических рельсах, шуму выходит изрядно. Чужак наверняка отреагирует, но и защита ей будет обеспечена. Хоть какая-то. Наверное. Если, конечно, «крот» успеет развернуться в боевое положение. Да и возможности чужака ей неизвестны. Выглядит он пугающе, причем страх возникает на инстинктивном уровне, генетический страх, научивший человека опасаться всяких пресмыкающихся гадов и ядовитых насекомых еще в древние времена, так сказать, на «автопилоте». Господи, и откуда эти инопланетные твари свалились на ее голову?! Что им здесь понадобилось? Населения на Пустоши — пшик, промышленного производства почти нет… А может быть, именно поэтому? Но что на этой планете для них такого привлекательного? Или это просто разведка боем, а Пустошь оказалась первым миром, на который они наткнулись? Неужели человеческие миры ждет полномасштабная война? Такого не было больше сотни лет, только пограничные конфликты разной степени тяжести между крупными государствами, политическая игра за влияние да несколько малосерьезных гражданских войн на отдельных планетах… Но не межзвездная же война…

Честно говоря, даже шевелиться сейчас было страшновато. Вдруг у «паучьего гнезда» отличный слух? Но радиощуп лоцмана по-прежнему не мог войти в управляющий блок «крота-2». Бракованная дрянь. Ну что там могло случиться именно сегодня? Она сама себя загнала в ловушку…

Шайя вдруг разозлилась — на себя. Хватит уже накручивать нервы, нужно что-то делать. Мысленно чертыхаясь, она заставила себя оттолкнуться ладонями от скалы, плавно переместилась на корточки, затем гусиным шагом подобралась поближе к створкам ворот «крота». Та-ак, вот она, панель ручного доступа, сейчас пальчиками отстучим по сенсорным клавишам, вобьем хранившийся в памяти лоцмана код и…

Она едва успела коснуться панели и тут же рухнула плашмя, вдавившись лицом в острые каменные выступы. Правую скулу пронзила боль, но она не могла пошевелиться. Опустошающая слабость навалилась многотонным одеялом, лишая всякого желания двигаться и что-то предпринимать. Ей даже не хотелось думать, что произошло. Не было желания и сил. Словно кто-то вдруг вытащил ее волю к жизни. В одно мгновенье. А еще — удушающий страх. Он просто выворачивал наизнанку, заставлял дрожать все тело и выжимал слезы, бежавшие из глаз безостановочным ручейком.

Как сломанная кукла.

Валяется, как сломанная кукла, а могла бы сейчас жить спокойно, в безопасности, на какой-нибудь тихой, цивилизованной, далекой от военных потрясений планетке. Ведь собиралась завязать с военной службой еще два года назад, после окончания контракта на Двойном Донце, но не удержалась, подписала новый — здесь, на Пустоши. Не смогла толком разобраться с собственными желаниями. Или «железный дровосек» прописался в сознании куда больше, чем думалось, и не мешало бы подлечить психику, избавиться от зависимости. Не захотела. Поплыла по течению, это ведь так легко. Да и некоторые причины глубоко личного характера толкнули на бегство от действительности наиболее привычным способом — в кокон боевого робота. А теперь придется здесь беспомощно подыхать… И некому прийти на помощь… Гунза Кипер, будь он жив, не оставил бы ее в такой беде… Но его больше нет… Настоящий мужик. Сознательно подставил себя под удар ради остальных, решил поработать мишенью, чтобы выяснить возможности чужаков… Откуда ему было знать, что эти возможности намного превосходят обороноспособность его «Спринтера»? Ему даже Специализация не помогла… А Шайя так и не решилась на перестройку сознания, хотя из-за разработки ее бывшего командира капитана Бола, под началом которого она служила на Двойном Донце, в цене значительно поднялись пилоты, прошедшие Специализацию. Перетасовки и новые веяния начались примерно год назад, когда его ИМС (интеллектуальная матрица сознания) вошла в силу, упрощенно — «двойник»… С обычными пилотами «двойник» не взаимодействует в полной мере, поэтому даже средний пилот со Специализацией намного превосходит по боевым качествам лучшего пилота без Специализации. Так что этот контракт для нее в любом случае последний, независимо от ее дальнейших желаний…

Господи, как же не хочется умирать вот так, беспомощно валяясь на камнях, не в силах даже защититься… Если уж на то пошло, лучше бы она осталась в коконе «Миссионера», — быстрая смерть в яростной схватке вместо долгой агонии. А может, Гунза и это рассчитал — что не успеет удрать, а потому предоставил это бесполезное занятие остальным? Бред… Это у нее от слабости, сплошная дурь в голове, мысли заплетаются, переклинивает, не иначе. Такой бред в голову лезет, что хоть караул кричи. Ну нет, ее эти твари живой не возьмут. Она не позволит к себе прикоснуться. Ее игольник в полном порядке, в отличие от предавшего тела.

Ей потребовалось чудовищное усилие воли, чтобы заставить себя двигаться. От прилива крови к голове, казалось, взорвется череп, а мышцы перенапряженного тела полопаются, как предельно перекрученные канаты. Сантиметр за сантиметром рука сдвигалась к игольнику, наконец ладонь легла сверху на рукоять… И словно какое-то наваждение отпустило. Страх и бессилие схлынули мутной волной, возвращая ясность сознанию. Не всю, но мыслить она, по крайней мере, стала связно. И только сейчас поняла, что ее лоцман отключен. Виртуальная панель погасла, а вырубившийся мехвоин, отвечавший за ее эмоциональное состояние, больше не приглушал панику. Шайя немедленно исправила положение, лоцман, слава высшим силам, запустился, не сдох от какой-то непредвиденной перегрузки, как она опасалась. Смятение медленно отступило.

Она снова поднялась на корточки, машинально потерла щеку, не замечая, что размазывает кровь — падение на камни рассекло кожу. Непонимающе посмотрела на окровавленную ладонь, продолжая напряженно размышлять, вытерла ее о пилотник.

Итак, что же произошло? Она собиралась ввести код на панели ручного доступа…

Шайя повернула голову и внимательно всмотрелась в створки. И только теперь заметила слабый отраженный свет на стальной поверхности. Лоцман дал максимальное разрешение, выделив и увеличив несколько сантиметров поверхности. Да, теперь отчетливо видно — створки покрывает прозрачная пленка из неизвестной субстанции. До нее она и дотронулась. Это что же получается — иноры добрались до «крота» раньше, чем она сюда взобралась? Как глупо все вышло. Скорее всего, она еще легко отделалась, пара минут слабости и несколько ссадин — это все пустяки, главное, она осталась жива и здорова. Неизвестно, какую роль пленка выполняет, но одно ясно абсолютно — нужно немедленно убираться с карниза, здесь она по-прежнему в идеальной ловушке.

Но сперва следует проверить, как там поживает «паучье гнездо».

Аккуратно переместившись на корточках к краю, Шайя осторожно выглянула. Увеличение. Еще. Чисто. «Паучье гнездо» исчезло. Вместе с рюкзаком. Ну и черте ним. Он ее едва не спалил, не надо было оставлять вещи внизу.

Она плюхнулась на грудь, опустила руку, схватилась за «пиявку», посылая импульс на отсоединение. Но рука вдруг соскользнула с «пиявки», оказавшейся невероятно скользкой, практически лишенной трения. Полнейшее, опустошающее бессилие неожиданно снова навалилось на нее многотонным удушающим прессом, полностью обездвижив.

Шайя сразу поняла, что попалась второй раз на ту же уловку чужаков, но уже ничего не могла изменить. Предельно расслабленные мышцы не повиновались. Лежа пластом, она могла лишь следовать взглядом за поднимающимся к ней «паучьим гнездом», возникшим словно из небытия там, где его только что не было. Наверное, его маскировали какие-то защитные поля…

Но мехвоин на этот раз не отключился. Так что умрет она без страха…

Короткая яркая вспышка на поверхности «паучьего гнезда». Один из узлов, расположенных под мелкоячеистой сетью, обтягивающей тушу чужака, вдруг разлетается брызгами расплавленного металла, тонкой струйкой бьет сероватый дымок. Так выглядит попадание из лазерного оружия — мощный тепловой луч, вгрызаясь в препятствие, вызывает вспышку и разрушение. Тут же целая серия вспышек проходится по «паучьему гнезду», оставляя за собой оплавленные дымящиеся дыры. Чужак дергается, делает несколько быстрых и коротких вращательных движений в разных направлениях, словно в растерянности, затем ухает отвесно вниз и исчезает, снова скрываясь под защитой маскирующих полей.

Черный военный глайдер с эмблемой службы безопасности базы «Зеро» на борту стремительно выныривает откуда-то снизу. Узкое, вытянутое по всей длине крыло с силой врезается острой кромкой в карниз, и камень уступает напору творения человеческих рук — летят искры и гранитная крошка. Тень ужаса холодной змейкой скользит в груди — край этой гильотины останавливается в полуметре от ее опущенной руки. Она все еще не может пошевелиться. И все же спасатели подоспели вовремя, и их неосторожность она готова простить, лишь бы они ее забрали отсюда. Шайя не может поднять голову, сперва слышит звук отъехавшей дверцы, затем видит ботинки и голени человека, ловко выпрыгнувшего на карниз. Он бесцеремонно переворачивает ее на спину. Шайя ошеломленно видит склонившееся над ней до боли знакомое озабоченное лицо.

— Жива.

Затем человек тут же подхватывает ее на руки, шагает к глайдеру, и вот она уже лежит на заднем сиденье. Звук захлопнувшейся дверцы. Странный неприятный запах. Сиденье под ней вздрагивает, глайдер отчаливает от карниза и набирает скорость. В натужном вое двигателей слышатся какие-то болезненные нотки. Чутье пилота говорит ей, что машина повреждена. Вышла из боя с инорами? Но все еще тянет, и это главное.

Неужели у нее начался бред? На Пустоши не может быть Петра. Тем более здесь, в ущелье. Но она видела его лицо и слышала его голос. Ощущала его прикосновения. Самое настоящее потрясение то, что именно Петр вытащил ее из ловушки. Прошлое, от которого она скрылась здесь, снова вмешалось в ее жизнь — чтобы спасти. Надо бы это хорошенько обдумать. Как только выпадет подходящая минутка и все это сумасшествие останется позади…

— Капрал, ты сдурел? Бери левее.

Точно — голос Петра, не показалось. Но какой-то глухой, размытый. Да и запрос по лоцману подтверждает — он. Шайе все-таки удается повернуть голову, бессилие уже отступало. Спинка переднего сиденья почти закрывает обзор, но в щель между ней и бортом глайдера все же удается кое-что разглядеть, а разглядев — сообразить, что Петр торчит в окне, высунувшись до половины наружу. Что ему там понадобилось?

— Капрал, ты спятил?! — Петр повышает голос и забирается в глайдер обратно, сиденье проседает под его телом, теперь Шайя его не видит.

— Глайдер… не тянет, — сипло выдыхает смутно знакомый голос. — Нужно садиться, пока не разбились.

Служебный чип сообщает на лоцман скупую информацию. Ронор Журка, помощник капитана Семика. Шайя видела пару раз эту страхолюдину в космопорте. Источник неприятного запаха стал понятен — по базе ходили весьма неприглядные шуточки насчет капрала и его физиологических особенностей.

— Тяни сколько сможешь, — отвечает Петр. Голос у него требовательный, жесткий, командный. — Нужно оторваться как можно дальше. Ты же не хочешь, чтобы чужаки нас догнали.

— Да нет же, — с отчаянием в голосе бубнит капрал. — Но что-то мне говорит, что нужно садиться прямо сейчас.

— Знаю я твое «что-то», капрал. Говорю тебе — выжимай все, что сможешь. Нельзя садиться. У нас на хвосте преследователи. А стрелять назад из этой дырки мне чертовски неудобно.

Так вот он что там делал, в окне. Это он подпалил «паучье гнездо», собственноручно, заставив его отступить. Лоцман нащупывает нужную частоту, устанавливает прямую связь с Петром. Но Шайя не торопится задавать вопросы, молча изучает информацию, поступающую с видеокамер борта. Так быстрее и надежнее выяснить, что творится вокруг.

Неожиданно глайдер резко накреняется вперед, Шайю бросает на спинки сидений, и она падает в нишу для ног, ощущая полнейшую беспомощность — она еще не может двигаться самостоятельно. Может лишь вывернуть голову, но из такого положения видны только башмаки Петра. Плечо больно вдавливается в пол, а макушка — в борт.

— Сучье племя! — ругается Петр. — А ну выровняй машину, иначе я тебе башку снесу!

— Сам ты сучонок, — зло бормочет капрал. — Давай, сноси мне башку, посмотрим, как ты приземлишься самостоятельно…

— Капрал, верни мне управление, немедленно.

— Хрен тебе с редькой, а не управление! Лучше держись, пока у самого башку не оторвало!

Днище вздрагивает от сильнейшего удара, вой двигателей обрывается. Шайю подбрасывает, плечо и голову простреливает острой болью. От удара сознание мутнеет. Скрежет и тряска длятся несколько секунд, затем воцаряется оглушающая тишина. Видимо, ее слегка контузило, так что момент, когда ее вытаскивали из глайдера, она пропустила. Но свежий воздух вскоре помог прийти в себя. Она обнаружила, что лежит на камнях в довольно неудобной позе, а вокруг царит сумрак. Какая-то пещера. Рассеянный свет шел только с одной стороны. Шайя собралась с силами и перевернулась на живот, затем поднялась на корточки. Подняла голову, тяжелую, словно мешок с песком. Точно — пещера. Какая-то тесная кишка, где даже толком не выпрямишься — так низко нависал потолок. Узкий вход — едва протиснуться на корточках — заслоняла фигура Петра с лазерным карабином в руках, замершая в положении стрельбы с колена. Охранял подступы, пока она прочухается. Теперь Шайя уже могла разглядеть его получше. Петр был в пилотнике, словно только что выбрался из робота, как и она, но его пилотник был стандартный, серо-черный, и поджарая фигура Петра выглядела в нем как затаившая пантера, изготовившаяся к прыжку. Лица его Шайя не видела, только коротко стриженный затылок.

На шорохи за спиной Петр отреагировал, не поворачивая головы:

— Ты как, сама двигаться можешь? Серьезных ранений я у тебя не заметил. Что с тобой?

— Познакомилась с «паучьим гнездом»… — Шайя прокашливается — горло пересохло и саднит, словно на голосовые связки насыпали толченого стекла.

— Это еще что?

— Один из видов чужаков. Секундочку… Я сбросила тебе классификацию и материалы по бою. Посмотри.

— Не сейчас. Вот они, сволочи.

В рассеянном свете пещеры тепловой луч едва виден, в основном приходится ориентироваться по огонькам индикаторов выстрелов на стволе. Петр делает три выстрела и опускает карабин.

— Снял. Больше никого не видно. Красиво горят.

Рука Шайи машинально тянется к игольнику, но находит лишь пустое крепление на бедре. Виброножа тоже нет. Все осталось там, на карнизе. Хочется выругаться, но в этот момент Петр оборачивается, и она ловит на себе его внимательный взгляд:

— У тебя кровь на щеке.

— Царапина. Не обращай внимания. А где капрал?

— Прячется где-то в глубине пещеры, — отвечает Петр. — Боится, что я теперь ему точно башку оторву. И совершенно правильно боится.

Шайя на корточках подбирается вплотную, выше просто не выпрямиться, выглядывает из-за плеча Петра. Сквозь желто-зеленые ветви нависших над выходом кустов, шагах в тридцати от пещерки, на серо-буром склоне среди камней черным пятном проступает изрядно помятый фюзеляж глайдера. По всем признакам он окончательно отлетался. Несильный ветерок подхватывает клубы густого черного дыма, вырывавшегося из задней части машины, и разносит по ущелью. Дым одновременно и демаскирует их, указывая на точку падения, и скрывает от глаз, помогая зарослям кустов, обвивавшим узкий вход пещеры.

— И как мы теперь доберемся до базы? — задала Шайя риторический вопрос.

— Никак. Глайдер сдох, скажи спасибо капралу. Путь отрезан. Я этих тварей не вижу, но готов поручиться, что они где-то рядом. Просто пока не высовываются. Боятся.

Его сдержанная улыбка и делано-спокойное выражение лица не могли ее обмануть: она хорошо успела изучить Петра за период совместной жизни и знала его горячий нрав, скрывавшийся за этой маской. Его глаза неестественно блестят, а движения резки и точны. Знакомые симптомы. Его кровь наверняка кипит от адреналина. Фанатик сражений. В этом весь Петр — чем сложнее обстановка, тем он собраннее и готов к действию. Крайне полезное качество для воина. А вот для личной жизни он оказался не приспособлен. Совсем. Впрочем, свинья она этакая… Оценка несправедлива. Она тоже была хороша…

— А кто за нами гнался, можешь описать? — сдержав вздох сожаления о прошлом, спросила Шайя как можно более ровным тоном.

— Шипастые торы. По твоей классификации — «ежи». — Его голос звучит сухо и отрывисто, фразы кажутся рублеными.

— Понятно. Тогда надолго тебе лазерника не хватит. Я видела стаи из нескольких сотен «ежей». Мы, конечно, здорово поубавили их численность, но, думаю, их еще осталось до чертиков. Мелочевка. Отвлекающий фактор. Напрасная трата боеприпасов. Хотя… я кое-что заметила, возможно, эта мелочь не так уж и безобидна…

«Какой-то сюрреалистический разговор, — думает Шайя. — Мы словно и не расставались. И все старые проблемы тут как тут».

— Замри… — Петр поднимает руку, призывая к молчанию. — Чувствуешь?

Сквозь камень под ногами проникает слабая ритмичная вибрация.

— Да. Робот. Тонн на пятьдесят-шестьдесят. Похоже, нам все-таки послали помощь.

— Хотелось бы на это надеяться. Нужно проверить, дать сигнал. Держи. — Петр снимает с бедра и протягивает ей игломет. — Опознаватель я отключил, прикроешь меня при необходимости.

— Осторожнее…

Петр закинул карабин за спину и скользнул сквозь кусты, аккуратно отогнув ветви — не хотел нарушать естественную маскировку. Пригнувшись, крадущимся шагом двинулся в сторону разбитого глайдера. Глядя на то, как он перемещается — короткими стремительными рывками, замирая в самых неожиданных моментах и позах и так же неожиданно срываясь с места, Шайя вдруг осознает, что в пугающе неестественной скорости и резкости его движений виноват не только адреналин. В тактическом симуляторе базы при отработке боевых учебных маневров на ИБээРе ей часто приходилось видеть смоделированных «вражеских» пехотинцев, защищенных броней и накачанных боевыми наркотиками по самые уши. Выскакивали из-за любых подходящих укрытий, жалили роботов ее звена лазерным и плазменным оружием, словно маленькие злые осы, и мгновенно скрывались из виду. Похоже, Петр сейчас под воздействием боевого наркотика. Именно поэтому рисунок его движения выглядит дискретным, словно он вдруг превратился в большое насекомое.

Это открытие ее взволновало, но контролировавший эмоциональное состояние мехвоин быстро погасил беспокойство. Отходняк после этой дряни скверный, и Петру здорово достанется, когда действие боевого наркотика закончится… Но об этом стоит задуматься, когда они окажутся в безопасности. А сейчас все средства для выживания хороши. Шайя подалась следом, устроилась возле самых кустов, подняла игольник.

Не успев сделать и двадцати шагов, Петр неожиданно рухнул ничком и замер на камнях, сам превратившись в бездушное изваяние.

Со стороны Адской пропасти в их сторону неспешно наплывала стая «ежей» при поддержке нескольких «жал». Единиц в сто. Словно отдернулся занавес — только что никого не было, Шайя готова была в этом поклясться. Маскирующие технологии чужаков оказались весьма продвинутыми, впрочем, она это успела понять и раньше.

Но самым главным было не это.

Впереди стаи двигался боевой робот — сорокапятитонный «Спринтер», точно такой же, каким управлял капитан Гунза Кипер. Лишь окраска была иной. Вместо стандарта «горная долина» — точная имитация окружающей местности, отражение скал и скудной растительности, — его броня словно плыла, подстраиваясь под быстрые изменения. И этот робот явно возглавлял стаю врагов, а не убегал от нее. Так что помощью от базы «Зеро» и не пахло, они оба ошиблись: и она, и Петр. Нехорошее подозрение подтолкнуло Шайю увеличить картинку, воспользовавшись возможностями лоцмана. Ничто до этого момента не говорило, что у чужаков есть такие же роботы, как и у защитников Пустоши. Правый участок бедренной платформы, там, где располагались личные эмблемы пилотов, скакнул на виртуалку, отсканировался и выделился стоп-кадром. Стилизованное пламя костра. Эмблема Гунзы Кипера не оставила в принадлежности робота никаких сомнений. Как и бортовой номер. Это и был его робот, канувший в безвестность несколько часов назад. Неужели он перешел на сторону врагов? А если нет, то как он мог среди них так спокойно расхаживать? Маловероятно, что Гунза действовал по принуждению. Да и он ли там? Не достался ли робот чужакам как обычный трофей, а управлял им сейчас совсем другой пилот — чужак?

Шайя почувствовала, как от напряжения вспотели ее ладони, рукоять игольника стала скользкой.

До стаи было метров триста, когда характер ее движения изменился. Робот остановился, а рой, вытянувшись густой лентой, очертил за его спиной широкий вращающийся круг. А внутри круга проступила уже знакомая шарообразная конструкция — «паучье гнездо». Темный полуметровый шар под его брюхом отделился и рассыпался на несколько десятков мячей размером с обычное яблоко, развеяв предположения Шайи о том, что «паучье гнездо» носит с собой мощную бомбу. «Мячики» сразу устремились в разные стороны, но недалеко, всего через несколько секунд они выстроили широкую вертикальную окружность и замерли каждый на своем месте, с абсолютно одинаковыми интервалами друг от друга. И тут же вспыхнули, соединившись бело-фиолетовой плазменной дугой. А пространство в окружности помутнело. Несколько минут ничего не происходило. Петр лежал без движения, не желая привлекать внимания чужаков. Шайя тоже не двигалась, не отрывая взгляда от представления.

А потом…

У нее перехватило дыхание, а глаза широко распахнулись от изумления. Даже режим мехвоина не мог сдержать всплеска эмоций. Сквозь окружность из «мячиков» сперва вытекла густая стая «ежей» единиц в двести, а вслед за ними выплыло кое-что новенькое — что-то вроде шаровых молний — около десятка ослепительно сияющих бело-фиолетовых плазменных шаров, каждый диаметром метра в полтора.

После переправки «шаровых молний», занявших свое место среди остального роя, портал свернулся, «мячики» снова собрались в один шар и приклеились к брюху «паучьего гнезда», как теперь стало ясно — носителя портала. Снова включилась маскировка, скрыв «гнездо» из глаз. Пора бы Петру уже вернуться. Все, что им теперь остается перед лицом такого количества врагов и мощи продемонстрированных технологий, — забиться в самую дальнюю щель пещеры и отстреливаться, пока хватит боеприпасов и сил. В общем, иллюзий Шайя уже не питала. Жить им с Петром и капралом осталось недолго.

Словно учуяв ее мысли, боевой робот отделился от стаи и в одиночку, не спеша, двинулся в их сторону. Десятиметровый рыцарь, одетый в зеркальную хромированную сталь. Ожил бортовой мегафон:

— Мы видим вас. Вы должны сдаться. Выходите. Не сопротивляйтесь. Модификация решит все ваши проблемы. Доверьтесь. Рою всегда нужны исполнители. Вы должны сдаться. Выходите…

Монотонная речь повторялась по кругу, без вариаций.

И, несмотря на звуковые искажения, она узнала голос своего бывшего сослуживца.

Шайя сжала зубы, в бессильной злости опустив игольник и прислонившись спиной к каменной стенке. Она чувствовала жуткую усталость. Достаточно одного залпа плазмопушек «Спринтера», чтобы превратить ее с Петром в облако горящей плазмы. Даже пепла не останется. И какой бы Петр ни был быстрый и ловкий, он не успеет добежать до пещеры. Сдаться? Или бросить Петра и забиться в пещеру самой? Все равно ему не помочь. Игольником в такой ситуации не навоюешь. Детская игрушка против ИБээРа… Нет. Никогда. Пусть убивают. Она не будет убегать и прятаться. И не будет сдаваться. Неизвестно, каким способом они подчинили Дыма, но ей не хотелось испытывать этот способ на себе. Есть вещи поважнее смерти. Например — не потерять себя. Не стать рабом.

На лоцман вдруг пришло сообщение с незнакомым гражданским кодом.

«Петр, Шайя, говорит Крон Димбай, я — ваша спасательная команда. Обрисуйте, где вы находитесь. Я вас засек, но визуально не наблюдаю».

В окошке виртуалки красовалась незнакомая смуглая физиономия, судя по внешности бикаэлец, но на базе «Зеро» не служили бикаэльцы.

Ловушка?

Скорее всего да.