— Его Величество Филипп испанский напоминает, что волей самого папы римского западные страны за Атлантическим океаном были отданы во владение испанской короны, а восточные земли — Португалии, которая сейчас входит в унию с Испанией. Посему, Испанское королевство требует, чтобы Новороссия передала все захваченные у империи Моголов земли во владение короля испанского Филиппа. — Испанский посол практически без акцента продолжал излагать на чистом русском языке притязания своей страны. Три испанских гранда, сопровождавшие посла, стояли с непроницаемыми лицами в шитых золотом костюмах от лучших портных Эскуриала.
В парадной зале Петербургского дворца, где наместник принимал полномочного посла испанского короля Филиппа Второго, ярко светили электрические лампы в хрустальных люстрах, огромные ростовые зеркала отражали немногочисленную испанскую делегацию со всех сторон. Высокие сводчатые окна выходили в небольшой придворный парк, радовавший взгляд разноцветьем осенней листвы. Наместник Новороссии Пётр Головлёв, вынужденный выслушивать длиннющий список испанских претензий с постным лицом, непроизвольно перевёл взгляд за окно. Дубы и клёны только начали сбрасывать свою жёлтую листву, лиственницы ещё оставались с зеленью мягкой хвои, красным пятном среди них выделялись редкие в парке рябины. Вдоль линии ограды стояли, как часовые, подросшие за пятнадцать лет ровные ряды сибирских кедров, давно добравшихся своими верхушками на высоту третьего этажа.
Любуясь деревьями, осенней красотой парка, наместник немного успокоился, продолжая обдумывать предстоящий ответ испанцам. Военные успехи русской армии в Аравии и Индии вызвали настоящий ажиотаж в Европе. В православных странах купцы и обыватели радовались в ожидании недорогих товаров с Востока, открывающихся новых перспектив. Тем более, что первые результаты восточных походов появились на прилавках буквально через две-три недели. Да ещё какие! Стоимость пряностей упала в три раза, индийские шелка, ситец, ковры стали дешевле в два раза. Рис подешевел едва не пять раз, сравнявшись по цене с гречкой и пшённой крупой. А поток недорогих фруктов, многие из которых народ не видал до этого, просто вызывал восторг. Молодёжь рвалась в армию, на флот, чтобы побывать в дальних странах, повидать мир. Старый приём вербовщиков именно в этот раз оказался совершенно правдивым.
Русские, шведские, новороссийские, южно-польские купцы спешили снять сливки, снаряжая корабли на Восток. Благо, было что предложить индусам за их товары, в отличие от португальцев, — начиная от старых проверенных консервов, оружия, стекла и зеркал, заканчивая искусственными тканями и кирзовой обувью, телефонами, часами, подзорными трубами и очками. Воспряли духом промышленники, подсчитывая, насколько можно увеличить выпуск продукции, и, какие товары лучше закупать непосредственно на Востоке, и, какие полуфабрикаты лучше сразу там производить, а в Новороссии лишь доводить до конечного продукта. Основы экономической грамотности, которым обучали в русских школах, давали свои результаты. С каждым годом всё меньше становилось прожектёров, рисковавших заводить своё дело без предварительных расчётов.
Однако, в католических и мусульманских странах, без всякого образования, нашлось немало торговцев и промышленников, отреагировавших на победы Новороссии совершенно иначе. Если в среде дворянства и правителей католической Европы преобладала в основном чистая незамутнённая зависть, то, купцы Венеции, Генуи, Папской области, Испании, Франции и даже Дании, почувствовали прямую угрозу своим доходам. В отличие от православных купцов, избавленных от торговой пошлины, остальные иностранные торговцы были вынуждены её платить за товар, покупаемый в Новороссии и Западном Магадане. А пошлину за восточные товары две братские страны выставили неплохую, едва не в половину стоимости. При продаже товаров в остальных европейских (читай — католических) странах, русские и европейские купцы платили одинаковую пошлину, при заключении торговых договоров с Новороссией и Западным Магаданом наместники строго следили за такими требованиями. В результате, католические купцы, ранее возмещавшие свой убыток, образовавшийся при торговле с русами, продажей восточных товаров, не имевшихся у русских торговцев, потеряли свои преимущества перед православными купцами. Более того, православные торговцы из Швеции, Юго-Польши, Новороссии, Западного Магадана, пользуясь этим преимуществом в меньших расходах, активно вытесняли конкурентов с европейского рынка.
Протестантские, еврейские и мусульманские купцы страдали ещё больше, поскольку они облагались двойной пошлиной и налогами, в сравнении с католиками. И, ту разницу в доходах, что они добирали товарами с Востока, после завоевания Петербургом империи Моголов мусульмане потеряли практически всю и сразу. Вся прежняя торговля Востока и Запада, сложившаяся веками, получила нокаутирующий удар по кошельку, не оставлявший особого выбора странам-посредникам. Либо впадать в нищету, теряя баснословные доходы, либо вытеснять конкурентов, вплоть до их физического устранения. Иными категориями мыслить в Средневековье пока не научились, предпочитая старые проверенные методы решения вопросов. Турция и Персия начали готовиться к войне против русов, заключив перемирие между собой.
Попытки европейских политиков, банкиров и торговцев, создать единый европейский союз против Новороссии, ни к чему не привели. Слишком превосходили русы любую возможную коалицию, а в союзе с Русью, Швецией и Юго-Польшей, русы становились непобедимыми при любых потерях. Тем более, что Франция была занята внутренними разборками, да и войной с Испанией. Испания оказалась обескровлена войнами с Францией и Голландией, чтобы выделить реальные силы для войны с русами. А Папская область и северо-итальянские герцогства, даже в союзе с Турцией, не рисковала ввязываться в военное противостояние с Новороссией. Правители остатков Священной Римской империи, как и королевства скоттов, ещё не забыли разгромного поражения от русов, справедливо полагая, что могут лишиться и того, чем владеют.
Протестанты Дании, связанные союзными договорами с Русью, Западным Магаданом и Новороссией, ни о каких войнах и мыслить не могли. Они поступили вполне по-протестантски, ради сохранения доходов, не гнушающихся ничем. Торговцы Дании начали массово принимать православие, глядя на них, так поступили венецианские и генуэзские купцы. А король Дании, известный своей жадностью, сохранив личное протестанство, не мешал своим подданным приносить доходы в казну страны, независимо от их вероисповедания. За ними поспешили перейти в православие французские торговцы, при безвластии первых лет правления короля Генриха Четвёртого, это вполне было допустимо. Ибо практичного короля больше волновали доходы и затянувшаяся война с испанцами, нежели проблемы христианских конфессий. Он сам неоднократно переходил из протестантства в католицизм и обратно, потому отнёсся к действиям своих подданных с показным равнодушием.
Торговцы Папской области и Испании так дерзко поступить не могли, при напряжённой борьбе папы римского Климента Восьмого и испанского короля Филиппа Второго за единство католической церкви, против еретиков и отступников, практичные купцы рисковали лишиться головы и всего нажитого имущества. Поэтому торговые сообщества начали искать пути давления на Новороссию через своих правителей — папу римского и короля Испании. Папу римского не нужно было долго уговаривать, он и без этого тяжело переживал фиаско, которое потерпели его посланники в освобождённом от турецкого владычества Иерусалиме. Коварные магаданцы не только заломили огромные цены за приобретение зданий и земельных участков в пределах города. Они сразу озвучили величину ежегодного налога католикам на здания и землю в Иерусалиме, составлявшего двадцать процентов их стоимости. Причём лучшие места и строения были безвозмездно переданы православной церкви, которая вообще на платила налогов на имущество.
Пока Святой престол решал, что делать с внезапно усилившимся православием и Новороссией, испанский король Филипп пошёл по привычному для него пути угроз и давления. Семидесятилетний король, по-видимому, впал в маразм, иначе объяснить его действия за последние десять лет не получалось. После нескольких лет выгоднейших для Испании контактов с Новороссией, давших толчок развитию испанской промышленности, военному делу, образованию, король последовательно начал всё разрушать. Он запретил обучение испанских военных и студентов за границей, изгнал из страны всех русских промышленников и торговцев, разрушил сотрудничество с Новороссией под предлогом укрепления истинной католической веры и борьбой с еретиками. Всё это происходило на фоне изгнания из страны маранов (крещёных евреев), морисков (крещёных мавров), их арестов и казней. Испания, стараниями своего короля, на долгие годы впадала в искусственную изоляцию, бедность и казнокрадство, усугублённую вялотекущими войнами с Францией и Голландией.
Испанский посол закончил свою речь, выдерживая длительную паузу, Пётр кивнул министру иностранных дел Новороссии, тридцатилетнему Андрею Найдёнову, воспитаннику детского дома, подавая знак об окончании аудиенции. Найдёнов принял от посла зачитанное письмо и пообещал дать ответ в ближайшие дни, после чего проводил посла и его сопровождение до дверей залы.
— Что будем решать? — Тихо поинтересовался у молодых министров наместник, подойдя к окну. На эту встречу он собрал одну молодёжь — министры и их заместители, пора начинать принимать решения за всю страну. Двенадцать человек, — дети магаданцев и наследники известных аристократических фамилий бывшей Англии и Северной Европы, сироты из детских домов и потомственные мастера в трёх поколениях. Сейчас они сидели в креслах вдоль длинного переговорного стола у задней стены залы. Некоторые уже привычно выложили свои рабочие ежедневники, чиркая там авторучками, делали пометки на будущее. Другие ждали своей очереди высказаться, глядя на Головлёва.
— Нужно ответить испанцам, что распоряжения папы римского для нас, православных, не имеют никакой ценности и обязательного характера. — Министр обороны начал первым, подумав, добавил. — Воевать с нами испанцы побоятся, утрутся и стерпят. В случае боевых действий мы за месяц лишим их всех захваченных земель в Америке и Европе, это они должны понимать.
— Могут не понять, втянут нас в долгоиграющую войну, вопреки даже своим интересам. Выгнали же они наших промышленников, да и своим мастерам запретили с нами сотрудничать, терпят убытки, вопреки всякому здравому смыслу. — Заместитель министра промышленности осторожно пожал плечами, предполагая любую глупость со стороны короля Филиппа.
— Может, предложить им разграничение сфер влияния на Востоке и Западе? — Министр образования и науки предпочитал красивые и логичные решения, как в геометрии и математике. — Нанесём на глобусе схематичные материки и обозначим интересующие нас области. Потом приступим к переговорам, уточним границы, да и согласуем наши действия по колонизации?
— А для приманки придумаем какую легенду, вроде Эльдорадо, на их землях нарисовать, да подробностей побольше — водопады, горы и прочие приключения. Пока доберутся до места, король Филипп умрёт, наследникам станет не до этого. — Министр сельского хозяйства, рассуждал с присущей воспитанникам Алевтины Сусековой крестьянской смёткой. — Отправить этому Филиппу обезьянок, голову носорога с рогом на носу, камешков каких разноцветных, пусть поиграет.
— Да, ещё можно предложить им прямую торговлю в наших колониях беспошлинно, исключительно на испанских кораблях, в обмен на такие же условия для нас в их колониях. Кортесы ни за что не отменят своего запрета, тем более, при маразматике Филиппе. — Заместитель министра финансов и торговли быстро подхватил идею своих коллег, просчитывая возможные варианты на лету. — У Испании не хватает ресурсов для перевозки товаров из Американских колоний, своих купцов очень мало. В Индию они смогут отправлять не более полусотни кораблей за год. При сказочном предположении, что они примут наше предложение и продавят его через кортесы, пройдёт не меньше года-двух. Мы успеем стабилизировать ситуацию в Индии, а испанцам просто нечего предлагать за индийские товары аборигенам, только золото и серебро. Так оно опять окажется у нас, как это происходит в европейской торговле. Потери для нас, как экономические, так и политические, будут минимальными, а возможная выгода от официальной торговли в испанских колониях всё перевесит. Под этим предлогом мы и своё влияние в колониях усилим, земли прикупим, добычу ресурсов наладим.
— Молодцы, думаю, так и стоит поступить. — Петро взглянул на министра иностранных дел. — Приготовь вежливый ответ подлиннее, с благодарностями и уверениями в нашей дружбе. Укажи, что вопрос серьёзный, его надо обдумать, согласовать со всеми нашими союзниками, возможно, запросить мнение самого папы римского, патриарха Николая, и так далее, сам придумаешь. Что мы ценим хорошее отношение короля Филиппа к Новороссии, очень ценим его борьбу за чистоту католических рядов и так далее. Затем предложи высказанные здесь идеи, кроме разделения сфер влияния, этого нам история не простит, будут попрекать. Запроси от испанцев статистику по их доходам и владениям в бывшей империи Великих Моголов, мол, примем все меры для восстановления их экономических потерь. Насчёт подарков я распоряжусь, наберём каких-нибудь диковинок, только без драгоценностей, хватит им зверей и птиц. Где-нибудь через месяц дадим ответ и подарки, да самому послу и его грандам подбери бассенькие дары. Чтобы время потянули, посоветовали королю Испании и Португалии начать переговоры с нами, дескать, поторговаться надо. Так и сделаем.
— Нельзя нам с испанцами воевать, никак нельзя. Это единственные наши католические союзники, их надо беречь. Не с германцами же дружить, в самом деле, или французами? Как говорят на Руси, «худой мир лучше доброй ссоры», — Петро посмотрел на унылую физиономию министра обороны и добавил. — Если будет крепкий мир с испанцами, можно следующие военные кампании планировать.
— Испанцев и португальцев трогать не нужно, это единственные наши католические союзники, оставим их в прежних владениях, пусть торгуют, как привыкли. — Высказался Николай Кожин, задумался и вспомнил. — Вот, что, наши владения в Индии по испанским меркам стали колонией, а испанские кортесы запрещают своим колониям торговать с кем-либо, кроме испанских же купцов. Будет справедливо, если мы введём на своих индийских землях подобный запрет, пока Филипп и кортесы будут решать по нашим предложениям. Тогда испанцы и португальцы сами уберутся из своих факторий на полуострове Катхияваре и в Бенгальском заливе, не с кем торговать станет. Либо заставят кортесы принять наш вариант обоюдной торговли в колониях.
Второй месяц почти всё правительство Новороссии работало в Индии, вернее на территории бывшей Могольской империи. Чтобы всё наладить грамотно, лучше делать самому, этот принцип был известен всем министрам, потому и отправились Кожин, Корнеев, Седов, Мальборо со своими коллегами в захваченные земли, оставив заместителей и молодых министров на Острове, под присмотром Головлёва. С собой опытные «старики» привезли до сотни своих помощников каждый, спешно корректировать работу государственного аппарата, вполне добротно и разумно созданную покойным великим Моголом. Ломать всё старое никто не собирался, решили использовать удачный опыт Северной Европы, где новые порядки начали вводить поначалу лишь на выморочных и государственных землях. А в остальных городах, сёлах и поместьях действовали старые законы по два и более года, постепенно нивелируясь под русские правила.
Поэтому Кожин расставлял своих полицейских, налаживал службу безопасности и разведки. Куда без этого, нужно знать, чем дышат соседние княжества и султанаты, тем более, что Персия начала готовиться к нападению на пограничные районы Новороссии. Видимо, персидскому шаху Аббасу не понравилось резкое падение доходов с караванов из долины Инда, да и самому захотелось «пощупать хвалёных русов на вымя». Местные правители не успели столкнуться с русскими скоростям движения и быстрой связи, с боевыми возможностям. Будут приятно удивлены персы, когда вторгнутся в приграничные области, а ведомство Кожина уже к возможному конфликту готовилось. Его офицеры составляли карты приграничных районов Персии, выявляли наиболее важные объекты — гарнизоны, торговые склады, богатых купцов и так далее, на территории соседней страны.
Русы активно засылали разведчиков, вербовали агентуру, искали подходы к огнепоклонникам, через которых было решено создавать подпольную сеть в самой Персии. Огнепоклонники в мусульманской стране станут лучшей «пятой колонной», тем более, при правильной работе с ними и грамотной поддержке со стороны русов оружием, деньгами и средствами связи. Если в прошлой истории огнепоклонники дожили до двадцать первого века, сохранив свои традиции и конспирацию, в шестнадцатом веке их количество составляло едва не треть населения древней страны. Через несколько лет подобной работы Персию можно будет не захватывать, огнепоклонники сами всё сделают и станут лучшими союзниками русов в борьбе с исламом на Востоке. Не забывал Николай и о собственно индусских княжествах, как раз их решили не захватывать, а развивать торговлю с ними. Зачем в будущем единая Индия? Пусть эти княжества сохраняют самостийность, торгуют с Новороссией, покупают оружие и воюют друг с другом. Найдётся среди них талантливый объединитель — посмотрим, а сами создавать мощное государство не будем.
Тем более, что среди независимых индийских государств остались мусульманские султанаты, с которыми Новороссия будет поступать совершенно иначе. Рассадники ислама в Индии русам не нужны, султанаты будут поставлены перед выбором, — перейти в православие, вернуться в индуизм, либо быть захваченными Новороссией. Но, это задачи будущих лет, пока же Кожин спешил организовать достойную разведывательную сеть по меркам будущего, а не привычную для шестнадцатого века, когда разведка ограничена рассказами купцов и моряков. С учётом поставленных целей, работы у Николая и его сотрудников хватит на ближайшие полгода-год, если не больше. Радовало отличное финансирование, новая техника — компактные передатчики на полупроводниках, и, отсутствие кадрового голода, пожалуй, впервые за двадцать семь лет жизни в прошлом. Кроме выпускников детдомов, традиционно связывавших свою жизнь с военной службой, в Индию активно стремилась грамотная молодёжь, за «туманом и запахом тайги», за романтикой и экзотикой. Подавляющее большинство, конечно, шли в учителя и промышленники, геологи и географы, но, хватало достойных понятливых ребят и безопасникам.
Остальные министры тоже не теряли времени даром, Корнеев изучал условия для перемещения новороссийских заводов, для создания добывающей и перерабатывающей индустрии. Для того и отправился лично, что хотел на месте принять быстрое и самое выгодное решение по расположению заводов, с учётом всех факторов — наличия ресурсов, воды, строительных материалов, рабочих рук, путей подвоза и вывоза продукции. В двадцатом и двадцать первом веке подобные решения принимали в тиши кабинетов, ориентируясь на статистические таблицы, карты и справочники. В шестнадцатом веке такая возможность отсутствовала, приходилось всё рассчитывать самому, проводя на живых примерах обучение будущих инженеров и проектировщиков.
Аналогичные цели преследовал Седов со своими врачами, изучение местных условий для пресечения эпидемий, профилактика кишечных заболеваний, введение гигиены среди населения. Конечно, всё это совмещалось с организацией в крупных селениях и городах лекарских пунктов, куда завозили инструменты, оборудование, лекарства. Кроме этих важнейших организационных действий, любопытный Валентин Петрович Седов искал местных гениев и самородков от медицины. Не только пресловутых йогов, но и последователей персидской и арабской медицины, довольно развитой в раннем Средневековье. Да, на фоне медицинской техники и препаратов, имеющихся у русов, успехи восточной медицины не важны, справятся сами. Но, знание местных трав, минералов, оригинальные методики лечения, иглоукалывание, массаж, у лекарей Востока огромное. Тем более, по тому же иглоукалыванию у самого Седова никаких конкретных знаний не было совсем, а процедура эта отнюдь не китайская, скорее индусская. Поиском таких знатоков и занимался русский военврач, в надежде уговорить их на переезд в Петербург и работу в медицинском институте.
Герцог Мальборо напросился в поездку скорее из любопытства, повидать сказочную Индию, к которой магаданцы почему-то относились без всякого пиетета. Но, великолепный профессионал, не смог пройти мимо недоработок трофейных команд, организовал их обучение, быстро разработал строгие и понятные инструкции. Как никто из министров, герцог понимал текущую ценность индийских трофеев для Европы и Новороссии. Под его руководством на месте, работа трофейных команд стала приносить в Новороссийский бюджет на треть больше доходов. Именно герцог организовал скупку у местного населения по бросовым ценам павлиньих перьев, бамбуковых шестов, крокодильих чучел и другой бесполезной экзотической мелочи. Однако, в Европе продажа этой мелочи приносила тысячи процентов прибыли, в государственную казну, между прочим. Это лишь один из примеров практичной смётки министра финансов и торговли Новороссии, не считая его основной работы по сбору налогов.
Кроме министров, в новых землях активно работали другие структуры Новороссии, общеобразовательные и пионерские, направленные на скорейшее распространение русского языка и письменности, на идеологическую обработку детей. Новороссийские православные миссионеры уже присматривали опустевшие мечети на выморочных землях для перестройки под церкви. Представители музеев лихорадочно собирали бесхозные ценности, книги, картины и скульптуры, не забывая покупать ценные экземпляры при случае у частных владельцев. Зоологи и ботанические экспедиции спешили за редкими представителями флоры и фауны. Не считая многочисленных частных торговцев и авантюристов, хлынувших в сказочную Индию в надежде быстро разбогатеть, ещё одна правительственная организация активно работала в бывшей империи Моголов. Её сотрудники часто походили на отставных военных, были хорошо вооружены, не афишировали свою принадлежность, представляясь библиотекарями или работниками музеев.
Это были специалисты созданного восемь лет назад института Артефактов. Такое скромное и непонятное название давало возможность трактовать их деятельность, как угодно, лишь бы не видеть в них аналог немецкого Аненэрбе — Института изучения наследия предков. Петро с Николаем, когда создавали эту структуру, по русской привычке, хотели назвать его просто номерным, но, вовремя сообразили, что это будет явным признаком его секретности. Потому решили назвать так коротко, по аналогии с Кунсткамерой Петра Великого. Пусть европейцы и прочие шпионы думают, что это именно собрание всяких диковинок, вроде двухголовой змеи, рога единорога (который на самом деле рог обычного нарвала, большого дельфина, подстреленного моряками неподалёку от Мурманска), скорлупы птицы Рух (эту скорлупу вместе со скелетом эпиорниса — гигантского страуса, привезла русская экспедиция с Мадагаскара), и аналогичной ерунды. В Петербурге даже был выстроено здание для этих диковинок, под вывеской института Артефактов.
На самом деле штат института превышал сорок сотрудников, два десятка из них занимались изучением найденных артефактов, в силу своего понимания, но, без разрушения объектов. Остальные, как правило, отставные военные в кампании с учёными, искали редкости на всех материках планеты, кроме Австралии, пожалуй. Собирали всё, что выбивалось из официальной истории и науки, от обнаруженных на территории Оловянного острова записей на непонятных языках, принадлежащих якобы друидам, до гигантских человеческих скелетов, найденных на острове Крит. С учётом послезнания, самые опытные команды искателей Петро ориентировал на поиск Велесовой книги на Руси, древних зороастрийских книг в Персии, рукописей об ариях в Индии, тибетских рукописей о Шамбале. Не прошли мимо поисков Копья Судьбы, остатков Ноева Ковчега на Арарате, других известных артефактов. Все искатели были обучены основным археологическим приёмам, имели фотоаппаратуру, постоянную радиосвязь с резидентами. Особых надежд на их поиски Петро не возлагал, но, начать систематическую работу в этом направлении первыми в Европе, а то, и в мире, считал необходимым.
— Донесение с Дона. — Борис Годунов вздохнул, вытаскивая нужный свиток из груды лежащих на столе.
— Что, опять казаки бунтуют? — Насторожился государь всея Руси Иоанн Пятый Иоаннович, удивляясь, с чего бы казакам бунтовать. Царское жалованье идёт на Дон регулярно, русы каждый год самых оголтелых и молодых казаков вербуют к себе на службу, по договорённости с Москвой. После смерти батюшки казаки ни разу не бунтовали, слава богу, тут наместник Пётр Головлёв дельную затею высказал, чтобы самых буйных на окраины Руси отправлять. Тех, кого русы не соблазняли к себе воевать, царские дьяки ежегодно в Сибирь сманивали, на новые земли, за мягкой рухлядью.
— Нет, государь, магаданцы пишут, нашли железную руду и рядом каменный уголь, просят разрешения ставить заводы железоделательные. С ними заводы хотят ставить бояре Ртищевы, Голицыны, Долгорукие. Между собой все договорились, просят государево благословение на два года освобождения от подати.
— Будет им освобождение, готовь указ к завтрему, — Иоанн посмотрел на дьяка Рудина, недавно вернувшегося из Королевца, где пять лет учился в университете. Добавил для дьяка, — Смотри, чтобы никаких препонов тем магаданцам и нашим боярам в строительстве заводов не чинили приказные дьяки. Для воеводы приготовь отдельное письмо, подпишу сразу.
— Жалуется управитель Курской чугунки Иван Дементьев сын, боярский сын Волков не пускает строить дорогу на своей земле. А обходить выйдет на сорок вёрст длиннее и дороже на полмиллиона магаданских червонцев. Просит приструнить боярского сына, царский указ о выделении свободного прохода по всем землям для чугунки Волков не исполняет.
— Выслать полусотню разбойного приказа к тому Волкову, пусть узнают, чья корысть в его капризах имеется. Не турки, ли его подкупили или цесарцы? — Царь разгневался не на шутку, строительство чугунки в южном направлении он считал самым важным для защиты богатых чернозёмов Тавриды. Не только быстрой перевозки войск на юг, но и доставки хлеба с южных плодородных земель и черноморских портов в случае неурожая в центральной Руси. Общение с магаданцами и осмысление их поступков, помогало молодому правителю Руси мыслить стратегически. Благо, последние успешные годы дали стране необходимую защиту от внешних врагов. А хозяйствовал Иоанн Иоаннович неплохо и прежде, при жизни отца.
— Разберутся, государь, — поклонился дьяк Рудин, отмечая авторучкой в записной книжке желание царя.
Авторучки, записные книжки, настольные электрические лампы, письменные столы и стулья, за последние годы стали привычными для русских чиновников и приказных дьяков особенно. Богатство, обрушившееся на Русь с завоеванием Сибири и потоком сибирской пушнины, позволило своевременно выплачивать жалованье всем государевым служащим. Стрельцы и дьяки забыли, когда им задерживали выплату денег, и, обрастали модными магаданскими вещицами. Особенно к ним привыкали русские дворяне и дьяки, прошедшие обучение в Западном Магадане и Новороссии, таких студентов с каждым годом становилось всё больше. Иоанн Пятый не страдал параноидальной подозрительностью своего отца, и, с лёгкостью отпускал своих дворян на учёбу в Европу, там же свои люди — православные. Обстоятельства появления магаданцев и сотрудничество Руси с ними происходили на глазах нынешнего государя Руси, и, эти непонятные люди честно исполняли свои обещания, на пользу русским людям.
Царь всея Руси подошёл к огромному окну, выходящему внутрь Кремля, куда царский двор перебрался после похорон Иоанна Четвёртого. Там, на мощёном брусчаткой дворе маршировали роты кремлёвского гарнизона, одетые в модную магаданскую военную форму, в коротких кителях, бриджах, кирзовых сапогах, в фуражках, с карабинами на плече. Командовали офицеры, прошедшие обучение в петербургском военном училище, и, неплохо командовали. Иоанн признался самому себе, что русский маршевый шаг самый красивый и впечатляющий. Тут магаданцы молодцы, видна воинская выучка и стать, не ковыляние лапотное, как раньше было. Да и защиту Кремля магаданцы помогли наладить, никто не проберётся незамеченным.
— Что там дальше? — Государь повернулся к столу, возвращаясь к делам насущным.
— Промышленники Строгановы просят разрешить прямую торговлю с Китаем, их казачки до китайских городов добрались. Бают, наше железо там дорого стоит, гораздо дороже, чем китайские купцы здесь дают. А китайские товары Строгановы обещают на четверть дешевле на Русь продавать. Указ мы уже подготовили, государь. — Годунов передвинул документы, продолжая доклад. — Из Архангельска привезли первые рыбные консервы русского производства, сегодня с утра их на кухне пробовали, говорят, весьма вкусно. Под Нижним Новгородом заработал первый бумажный завод, магаданцами выстроенный. Теперь, государь, русская бумага у нас будет, своя, почти в десять раз дешевле привозной.
— Так это сколько можно серебра на Приказах выручить, если им бумагу дешёвую покупать? — Сорвалось с языка у государя, а дьяк схватился за голову. Иоанн заметил его движение и рассмеялся. — Не бойся, Гаврила, я пошутил.
Государь с утра был в отличном настроении, ещё со вчерашнего вечера. Он всё не мог отойти от общения с запорожскими казаками, прибывшими в Москву. Именно вчера запорожские казаки приехали просить русского царя о принятии Запорожья в состав Руси. Агенты влияния Новороссии и Западного Магадана сделали своё дело за два десятилетия. Об этом, конечно, Иоанн Пятый не мог знать, он искренне обрадовался такому решению запорожского казачества. В принципе, так оно и было, в некотором приближении. После усмирения поляков, крымских и буджакских татар, Запорожская Сечь оказалась в окружении дружественных православных государств. Да не просто дружественных стран, поскольку слабого друга можно и ограбить разок-другой. А именно сильных соседей, способных вырезать всех казаков, как вырезали крымских татар.
Запорожцам бы радоваться и жить спокойно, ан, нет. Воевать стало не с кем, даже немцы перестали нанимать казаков. Остаётся лишь пасти коней и овец, превращаясь в пастухов, что профессиональным воинам давалось тяжело. Пропадал сам смысл существования казачества, оказавшегося внутри кольца сильных дружественных стран. Тут ещё наглядный пример Литовского княжества, отошедшего под руку русского царя. После чего на разорённых польским владычеством землях начали строить православные церкви, развивать промышленность и торговлю. Литвины за считанные годы выбрались из нищеты, оделись-обулись, едва ли не лучше запорожских хлопцев. У простого казачества стали возникать мысли всякие, что умные люди подкидывали, об едином большом православном государстве, где запорожцы смогут служилым казачеством записаться. Всё лучше, чем овец по осени стричь, да салом на базаре торговать. Потому и приехала казачья старши́на просить царя о милости, принять Запорожскую Сечь служилым сословием на Русь.
Понимал, конечно, государь, что такие подданные, в отличие от литвинов, принесут много хлопот и затрат. Но, радовала возможность бескровного расширения государства, первое подобное достижение в царствование Иоанна Пятого Иоанновича. Да и казаки смогут послужить стране, если хорошо обдумать, куда применить их возможности. А, деньги, — дело наживное, Сибирь большая, мехов там много. И не одной Сибирью прирастает казна русская, чего там ныне только нет на Руси, — золото уральское, пшеница причерноморская, картошка подмосковная, рыба астраханская. Теперь будет бумага нижегородская и железо донское, потом народ русский ещё что придумает. Богата земля родная, а люди русские трудолюбивы, потому и страна господом отмечена, истинной верой сильна.
— Да, чего это я, — очнулся от размышлений Иоанн, — продолжай, боярин.
— Так не может продолжаться, гибнут невинные люди, разрушаются города и сёла, хаос угрожает всей мировой цивилизации. — Кардинал гордо выпрямился, глядя на Петра, как строгая учительница на двоечника. На третий день прибытия папской делегации в Петербург, едва получив возможность высказаться, представители Святого престола начали агитировать наместника за начало мирных переговоров с Турцией. При посредничестве католической церкви, естественно. Поскольку прямые переговоры Новороссии с Османской империей затянулись на добрые полгода. Ни одна из сторон не хотела уступать, русы не снижали сумму ежегодной дани в виде миллиона золотых червонцев, какую желали получать от Турции, а представители султана Мурада вообще не желали платить денег. Более того, они требовали вернуть им исламские святыни, — Мекку и Медину, угрожая всеобщим мусульманским нашествием.
Да, именно нашествием, но, не в захваченные Новороссией земли, а на земли прочих европейцев, — на венецианские анклавы, на Священную римскую империю германской нации, на итальянскую территорию. Как обычно, турецкие послы пригрозили массовыми казнями христиан их числа подданных султана, и, были удивлены непривычной реакцией русов на такую угрозу. Мало того, что к возможной смерти единоверцев русы отнеслись совершенно равнодушно, упомянув, что султан в праве делать со своими подданными всё, что захочет, независимо от их вероисповедания. Министр иностранных дел Петербурга имел наглость напомнить турецким дипломатам о судьбе крымских татар и Буджакской орды, полностью уничтоженных не так давно. Между прочим, турецких вассалов, уже бывших, правда. При этом Андрей Найдёнов высказал мысль, что русские корабли давно не посещали Константинополь, который, видимо, не нужен турецким властям. Подобное поведение не укладывалось в рамки прогнозированных реакций русов, потому турки прервали переговоры, запросили новых инструкций у великого визиря. С учётом нынешних средств передвижения, подобная консультация затянется на месяц, не меньше.
К этому времени и подгадали свой приезд представители Рима, которых русы, по агентурным сведениям, ждали на пару месяцев раньше. И, уже неделю кардинал Джинолезе вёл душещипательные разговоры с министром иностранных дел, напросившись нынче на приём к наместнику. Петро согласился, надеясь услышать предложения Святого престола, хотя бы в первом приближении, ибо сам наместник требования Новороссии уже приготовил и расписал по важности, чтобы иметь возможность для торга. Однако, кардинал считал необходимым длительное нудное вступление о важности единственно правильной христианской конфессии — католичества. Потому и распинался уже битый час, рассказывая, какие католики белые и пушистые, а все остальные дураки. Не выдержав очередного пассажа, наместник прервал велеречивого собеседника.
— Ваше преосвященство, смею напомнить, в Петербурге и островной части Новороссии запрещены общественные богослужения любых религиозных конфессий, кроме православия. Однако, Ваше выступление является именно религиозным, чего я, как законопослушный гражданин Новороссии, допустить не могу. Учитывая Ваш статус посланника, прошу прекратить незаконные разговоры и перейти к делу, либо удалиться из дворца. — Цвет лица кардинала после осмысления перевода фразы наместника не отличался от его красной кардинальской шапочки. А равнодушие наместника, демонстративно отошедшего к окну, чтобы любоваться осенним садом, вызвало оторопь у представителя Святого престола. Джинолезе до сего времени не сталкивался со «старыми магаданцами», не испытывающими никакого религиозного чувства в отношении «высокого» гостя. В силу профессиональной наглости считал своё привилегированное положение само собой разумеющимся. И тут такое равнодушие, причём не показное, а подлинное, в человеческих чувствах кардинал разбираться умел.
— Как пожелаете, господин наместник, — после некоторого замешательства поклонился кардинал, не рискуя пререкаться и подставлять под удар свою основную миссию. Затем продолжил, стараясь не выдавать волнения. — Для сохранения жизни христиан, которые могут пострадать в случае продолжения военных действий Новороссии против Турции, святой престол предлагает обеим противоборствующим сторонам начать переговоры о заключении мира, о прекращении войны. Спасение жизни сотен и тысяч христиан, — дело благое, ради этого стоит поступиться алчными планами.
— Ваше преосвященство, — Петро не смог сдержать наглой ухмылки, — о какой войне и гибели, каких христиан Вы ведёте речь, просветите меня? До настоящего времени в боевых действиях против Турции ни один христианин не погиб, или это Вам неизвестно? Вы хоть что-то знаете о наших военных действиях? Или больше волнуетесь о спасении магометан, а не христиан? Возможно, стоит прервать наш разговор, пока Вы не ознакомитесь с истинным положением вещей. А переговоры с Турцией у нас идут несколько месяцев, для Вашего сведения.
— Нет-нет, не нужно перерывов, Святой престол знает все обстоятельства блистательных побед Новороссии на Востоке. — Капельки пота выступили на лбу кардинала, видимо, Рим торопится с заключением мира. — От имени Святого престола прошу Вас, господин наместник, заключить мир с Оттоманской империей, ради сохранения тысяч жизней, пусть они принадлежат магометанам. Но, мы, христиане, должны служить примером миролюбия и доброты.
— Тогда Святой престол должен знать о том камне преткновения, что мешает нашим переговорам с турками. Они отказываются выплачивать Новороссии ежегодную дань в один миллион червонцев золотом. — Петро внимательно посмотрел на кардинала, словно раздумывая, стоит ли с ним говорить серьёзно, и, добавил. — Может ли Святой престол предложить нам полноценную замену такой дани? Или мне отправить казаков на грабёж Константинополя, чтобы взять дань за десять лет сразу?
— Я уполномочен папой римским предложить Новороссии единоразовую компенсацию за мирный договор с Турцией на десять лет, в виде двух сотен редчайших книг из библиотеки Ватикана. — Кардинал принял вид, словно сделал Петру огромное одолжение, после недолгого молчания процедил ещё фразу. — Мы наслышаны о любви ваших подопечных к книгам, поэтому считаем предложение весьма выгодным для вас всех.
— Что вы, европейские дикари, понимаете о выгоде? — Петру даже не пришлось разыгрывать удивление, так рассмешила его серьёзность кардинала. — Наши предки печатали книги ещё за шестьсот лет до моего рождения. Здесь, шестьсот лет назад, европейские дворяне ходили в шкурах и дрались каменными топорами. Для общего развития, кардинал, я вырос в семье, чья личная библиотека насчитывала три тысячи книг, да сам к двадцати пяти годам собрал ещё две тысячи томов, всё это я прочитал, как ещё десятки тысяч книг в общественной библиотеке. И вы хотите меня удивить двумя сотнями книжонок полуграмотных авторов, в меру своего разумения трактующих слово божье? Да казаки из нападения на Константинополь в десять раз больше книг привезут, и, более нужных человечеству, — творения Авиценны, Аристотеля, Фирдоуси и многих других авторов, о которых вы не слыхали.
Сказать, что кардинал удивился, значит, здорово преуменьшить. Джинолезе потерял дар речи, шокированный словами наместника. Он мог поклясться, что Пётр сказал правду, но, не мог представить, где существует такая страна, населённая людьми европейской расы, обогнавшими Европу в развитии, на пять веков. Да, он слышал подобные слухи, ходившие по Европе, но, впервые услышал это так прямо, из уст самого наместника. Теперь становились понятными все победы русов, их подавляющее техническое преимущество перед любой европейской страной. Но, работа превыше всего, продышавшись, кардинал спросил.
— Какие условия для немедленного заключения мира Вас устроят?
— Мы сразу прекратим боевые действия и подпишем мирный договор с Турцией, как только Ватикан доставит в Петербург ВСЕ книги из своей библиотеки на славянском языке и языке этрусков. Не вздумайте хитрить, часть названий этих книг имеется в наших списках, если их там не окажется, война продолжится нашим наступлением. А представителям Оттоманской империи мы подробно объясним, что наступление связано с попыткой обмана со стороны Святого престола. — Петро уселся за свой рабочий стол и закончил. — Но, граница между нашими странами пройдёт по фактически занятой территории на момент подписания договора. Спешите, Ваше преосвященство.