Направив своего управляющего разбираться с хозяйством, Сергей вернулся к воротам, нужно срочно возвращать замку обороноспособность. Судя по всему, до подхода королевских войск придётся выждать не одну неделю и не один штурм. Стены практически не пострадали, а ворота установили ещё до вечера, максимально укрепив их дополнительными полосами железа. В надвратной башне пушкари установили орудие и поселились сами, парни успели узнать количество воинов барона Вастера, чей замок захватили и очень хотели дожить до мирного времени. Сам граф Васакс обошёл стену замка снаружи и изнутри, определяя возможные места прорыва в крепость, ничего интересного не обнаружил. Проверка припасов дала полтора десятка патронов на каждого стрелка и двадцать четыре пушечных заряда. Три десятка патронов для своего ружья и сорок пистолетных капитан не считал. Порадовали почти семьдесят динамитных шашек, способных дать не столько убойный эффект, сколько психологический. В целом, с таким арсеналом можно и выдержать осаду полутысячи воинов, лишь бы не затянулась.

Колодцев в замке было два, общий и господский, продуктов хватало с избытком прожить всю зиму. Священника и пару его помощником Лосев немедленно посадил под замок в подвальную тюрьму, где в шести из восьми камер сидели какие-то тёмные личности, разборку с ними граф решил оставить на более спокойные времена. Чтобы неизвестные заключённые дожили до них, велел выдать единовременно по доброму окороку и кувшину вина. Выведя из тюремного подвала стражу, закрыл двери на ключ, что взял себе, и велел кузнецу заклепать их на всякий случай. Теперь выбраться из замкового подвала никто не сможет, были у Лосева смутные опасения насчёт подземного хода. Барон Кру, даже убедившись в захвате замка своими спасителями, заезжать в гости не стал, откланявшись по-английски, просто исчез со своими повозками. Разыскивать его никто не собирался, не маленький, доберётся. Хлопот хватало, этот замок, как более богатый, населяли больше сотни слуг и различных рабочих. Оставив подробную ревизию новых подданных и самого замка наутро, Сергей провёл беспокойную ночь, велев всем прибывшим рабочим и стрелкам ночевать вместе в одном большом зале первого этажа.

С первыми лучами солнца начались уже относительно спокойные будни. Капитан судорожно искал надёжных союзников среди аборигенов и уточнял, кто из них будет хотя бы нейтрален. Рабочие все оказались англами и саксами, ни одного славянина или нурмана, слишком дерзкие северяне. Судя по их настроениям, мужикам и бабам были абсолютно безразличны прежние хозяева и от новых они ничего доброго не ждали. Что те плохие, что эти, наверняка, ещё хуже. Задабривание и предложение послаблений или оплаты, как знал по опыту Лосев, будет воспринято ещё хуже, откровенной слабостью. Тогда его точно предадут, да ещё в спину ударят. Нейтралитет слуг пока устраивал, тем более, что два десятка саксов и англов из Корнуолла поняли серьёзность своего положения и не сомневались, в случае поражения, они будут умирать в жестоких муках. Местные слуги порассказали о развлечениях своего господина и показали кое-какие приспособления на заднем дворе. Как минимум, их поддержка была славянам обеспечена. Разобравшись с хозяйством, прибывшие слуги занялись дневной сторожевой службой, стрелков и пушкарей капитан наладил днём максимально спать, а ночью организовать караул.

Осмотр подвалов и хранилищ замка дал неплохие результаты, кроме стандартных бочек вина, запасов ячменя и прочего съестного, управляющий принёс огромную книгу, где оказались расписанными все складские расходы и долговые обязательства соседей и подданных. Даже при минимальном знании языка, кое-какие слова Лосев понимал и похвалил бывшего владельца замка за грамотно организованный учёт. В казне барона оказалась тысяча серебряных марок и почти сундук различных украшений, с таким стартовым капиталом можно неплохо развернуть производство. Тем более, что в замке нашли железных отливок огромное количество, не меньше двадцати тонн, немало меди, олова и, самое приятное для капитана – два пуда ртути. С таким запасом можно вооружить целую армию, теперь проблема с боеприпасами не возникала. Деньги есть, люди есть, ресурсы есть, на базе этого баронства можно было разворачивать настоящую оружейную промышленность. Замок стоил того, чтобы его защищать.

На ужине Лосев заметил отсутствие пленной девушки и дочери барона, те попросили пищу в свои комнаты и не выходили из них. Однако, всё, что непонятно, настораживало Сергея, с чего бы Эльфриде бояться общения со своими спасителями. Он ещё вчера предложил ей покинуть замок и вернуться к себе домой, как ни странно, девушка осталась в своей комнате. Более того, не выходила из неё весь день, открывая лишь слугам для передачи продуктов. После ужина сыщик решил сам проверить, чем же так привлекает чужой замок бедную невесту. Прихватив с собой пару рабочих, он отправился на третий этаж, в покои барона, где поселилась Эльфрида. Поведение девицы, заметно отошедшей от вчерашнего испуга, удивило своим спокойствием. Пользуясь правом победителя, Сергей велел рабочим обыскать все шкафы и сундуки, рассматривая найденные там вещи. Одновременно он разговаривал с пленницей, хотя и через переводчика, внимательно наблюдая за её реакцией на действия работников.

Такая тактика много раз выручала сыщика при обысках и поимке разыскиваемых преступников. Однажды по странному поведению хозяев он обнаружил дверь соседнее помещение, завешанную ковром, где сидел преступник, находившийся в федеральном розыске. Несколько раз такие наблюдения помогали обнаружить похищенные вещи и оружие при обысках. Взяв девушку под руку, он медленно расхаживал с ней по хоромам бывшего владельца замка, через дрожь руки, ощущая, как та волнуется, приближаясь к внутренней стене спальни. Стена была прикрыта гобеленом шитой золотом и серебром ткани, вдоль неё стояли огромные сундуки. Когда работники стали проверять содержимое этих сундуков, сомнений у сыщика не оставалось, Эльфрида что-то скрывает. Но, допрашивать её втёмную, да через переводчика, не лучший способ узнать правду. Чтобы предметно вести разговор, надо сначала посмотреть, что там, за гобеленом, так и решил капитан. Вместе с девушкой он перешёл в комнаты дочери барона, где велел переводчику продолжать обыск, объявив Эльфриде, что граф срочно спустился на двор и сейчас придёт.

Сам он осторожно вернулся в покои прежнего барона, неплохо освещённые лучами вечернего солнца, и начал осматривать крепление гобелена. Немного отодвинул сундуки, прижимавшие полог ткани, и осторожно стал поднимать гобелен, метр за метром. Там и есть, на уровне пояса в центре стены оказалась небольшая дверь, полностью скрытая плотной тканью гобелена, наверняка подземный ход. Минут десять капитан искал запор, шарил руками по двери и стене, пока не нащупал скобу, поразившую оригинальным устройством механизма открывания двери. Проверив его пару раз, сыщик заметил, что дверь легко открыть с обеих сторон, а из самого хода явственно тянуло сыростью. Исследовать, куда он идёт, желания и времени не было, зато заблокировать скобу Сергей не поленился. Да так, что Эльфрида не сможет снять блокировку, выбивать же доски-пятидесятки, не меньше, придётся долго, у капитана был личный опыт. Замаскировав следы своего проникновения, он вернулся в соседнюю комнату, где Эльфрида с заметным облегчением вздохнула при виде славянина.

Обыск комнаты дочери барона не дал ничего интересного, девушка явно ничего не знала о возможных ходах, да и Лосев, разглядывая двери, убедился, что в сторону комнаты дочери ход не идёт, между покоями барона и её комнатой был небольшой коридор. Довольный результатами поисков, граф размышлял, как удачнее использовать полученные знания. Переселять Эльфриду он не собирался, вполне вероятно, что она или её сообщники смогут передать условный знак или сообщение и ловушка не удастся. Лучше всего поселить надёжного человека рядом с покоями барона, но кого? А почему бы не поселиться в баронских покоях самому, пришла Сергею вполне логичная мысль. Такой жест не вызовет ни малейшего подозрения у слуг, а себе капитан вполне доверял, лучше него никто не присмотрит за действиями подозреваемой Эльфриды.

Граф велел управляющему подготовить мужскую часть покоев барона к своему переселению, застелить свежее бельё и отправился проверять посты, наступало тёмное время суток. На стены заступали славянские стрелки, но, судя по разведке, войско барона ещё не приближалось к замку. Это не расслабило самого Сергея, трижды за ночь проверявшего караулы, отдохнувшие за день воины, не огорчили его плохим несением службы. Утром Лосев добрал недоспанные часы и спустился во двор ближе к полудню, как раз, когда передовые отряды барона Вастера приблизились к воротам. Каково же было удивление воинов, когда ворота родного замка остались запертыми, а управляющий не встречал их с поклонами у дороги. Более того, на стенах торчали незнакомые личности, да ещё в славянских одеждах, опытные воины сразу заметили схожесть покроя кафтанов и узоров с теми, что видели у стрелков на стенах Лондона.

Разглядев малочисленность защитников захваченного замка, передовые воины решили с наскока вернуть замок, это выглядело проще, чем сообщать барону о случившемся. Лосев сразу запретил стрелкам и пушкарям использовать огнестрельное оружие, пока не соберётся много вражеских воинов. Потому первую атаку отбили классическими методами, кипящей смолой, камнями и брёвнами, сброшенными из надвратной башни. Потеряв двух воинов убитыми и два десятка ранеными, передовая полусотня отправила гонца барону, остальные бойцы с ворчанием стали ждать указаний вдали от стен, в поле. Телеги с награбленным имуществом подтягивались весь день, загромождая всё свободное пространство в двухстах метрах от стен замка. Сам Вастер к воротам замка не приближался, отправив переговорщиков, коим капитан и сообщил о смене власти. Парламентёр ничего не ответил, да и войско барона штурмовать, на ночь, глядя свой замок, не собиралось. Однако, вероятность именно ночного нападения капитан считал весьма высокой и проинструктировал своих ребят перед заступлением в караул. На стенах были заготовлены факелы, каждый стрелок получил по пять шашек динамита, а в переносных жаровнях остались тлеть всю ночь угли, способные моментально поджечь и факел, и бикфордов шнур.

Капитан с наступлением темноты притаился у дверей баронской спальни, выходящих в сторону комнаты Эльфриды. Чтобы избежать неожиданностей в виде запертых или забаррикадированных дверей, два вечера подряд управляющий проверял все двери, запрещая их запирать и баррикадировать, под угрозой расстрела, по всему замку. Ближе к полуночи, Сергей обошёл караулы на стенах, тщательно вглядывавшиеся в темноту. Пасмурная погода и накрапывающий дождь не давали никакой видимости, да и слышимость за шумом капель была никакая. Проверив жаровни с углями, Лосев вернулся обратно, рассуждая, что сам непременно воспользовался бы подобной ночью, и попытался немного подремать, прислушиваясь к шуму в соседней комнате. Нервотрёпка ожидания не давала уснуть, ужасно захотелось кофе, его сыщик не пробовал почти три года. Рассердившись на себя, он дал обещание непременно закупить у купцов мешок кофейных зёрен, вроде их уже должны продавать.

Воспоминания Лосева, как нужно жарить зелёные зерна кофе прервал шум в спальне Эльфриды. "Всё, – облегчённо вздохнул он, – началось". Сыщик пробрался к двери в спальню девушки и прислушался, отчётливо различался негромкий разговор Эльфриды с мужчиной, чей голос приглушался дверью. Речь мужчины становилась всё громче и напористей, переходя в угрозы, Эльфрида жалобно оправдывалась. Пора вмешиваться, решил Сергей, услышав глухие удары в дверь из подземного хода. Он медленно присмотрелся к сумраку спальни и скользнул к Эльфриде, нанеся ей сильный удар рукояткой пистолета по затылку. По опыту использования пистолета, таким образом, он не сомневался, что девушка минут пять не сможет передвигаться и говорить. Прислушиваясь к усиливающимся ударам в потайную дверь, сыщик отошёл подальше, выбирая место для удобной стрельбы.

Подручные барона начали нервничать и принялись рубить дверь изнутри топорами, рассчитывая выбраться через секунды. Так и случилось, дверь под ударами тяжёлых лезвий распахнулась, срывая обрывки гобелена со стены, нападавшие задержались, присматриваясь к помещению, освещенному факелами, что они держали в руках.

– Бабах, – дважды нажал на спусковой крючок пистолета Лосев, освещая помещение дополнительно. Однако, воины барона отчего-то замерли и даже стали падать на спину отброшенные выстрелами с пяти метров, почти в упор. Надеясь на эту заминку, капитан спешил сменить позицию, высматривая удобную цель. Факелы нападавших воинов как-то сразу упали, и в комнате снова стало темно. Повторив парный выстрел, Сергей снова переместился в сторону, контролируя возможные действия противника, и прислушался. Со стен замка кричали стрелки, ободряя друг друга, там уже загорались факелы. Стрельба среди ночи была одним из условных знаков нападения врага. Из проёма в подземный ход, загромождённого стонущими ранеными и убитыми воинами, раздался оглушительный рёв отчаянности и в комнату стали запрыгивать воины с факелами в руках.

Они смотрели в то место, откуда дважды стрелял Лосев, потому тот не спешил, выбирая цели. Когда под выстрел подставился четвёртый нормандец, спрыгнувший в комнату, два выстрела уложили ещё двух нападавших. Сыщик подшагнул в сторону и последним патроном в глубь хода, где скопились больше десятка воинов, не успевая протиснуться сквозь узкий проход. Этот выстрел оказался решающим, выжившие после выстрелов воины оставили мысли о нападении и бежали обратно, грохоча сапогами по каменным лестницам. Сыщик перезарядил обойму и выглянул в окно, оценивая ситуацию на стенах, там стрелки разожгли факелы и напряжённо высматривали врагов. Однако, ни стрельбы, ни шума приближающегося войска не было слышно.

– Лекса, возьми управляющего и трёх рабочих, бегом ко мне наверх, – позвал капитан из окна самого шустрого стрелка, лучшего рукопашника десятка. Сейчас самое время проверить весь подземный ход, пока из него в другие помещения не пробрались. Убежавшие диверсанты не меньше часа будут рассказывать о чудовищах, драконах и прочих волшебниках. Вполне достаточно, чтобы пройти весь ход, и, возможно, даже выход.

Не прошло и пяти минут, как Сергей с Лексой отправились исследовать подземный ход, оставив управляющего с помощниками добивать раненых и выносить трупы на задний двор. Эльфриду на всякий случай связали и перенесли в другую комнату. Осторожно освещая тайный ход факелами, оба славянина довольно легко прошли до подвала, туда действительно вёл ещё один проход. Но, судя по всему, массивную тюремную дверь бывшие хозяева замка даже не пытались взломать и ушли сразу, едва убедились, что двери подвала заперты снаружи. "Не зря я выгнал тюремщиков и запер двери, – похвалил себя капитан, – сейчас бы по двору уйма диверсантов моих ребят резала". Внимательно проверив подвал, он с помощником двинулся дальше, исследовать подземный ход. Интересно, куда тот выведет, надо примерно знать логику нормандцев, пригодится.

После двухсот шагов явственно потянуло свежестью, они пригасили факелы, и пошли дальше очень осторожно, прислушиваясь к шуму снаружи. Не все же там наверху потеряли голову, может догадаться кто-либо, выставить охрану у выхода. Похоже, так и есть, прислушались оба к ленивому разговору двух саксов, жаль, смысла не понять.

– Попробуем обоих в ножи, – шепнул капитан Лексе, – мой слева от выхода, иду первым.

Они обнажили кинжалы и поправили ружья за спиной, Сергей мысленно выругался, что не взял ещё пару ребят. Подумав, Лекса оставил своё ружьё на земле у выхода. Ещё пара мгновений и они выскользнули из хода, прыгая на своих противников. Саксы так были заняты разговором, что не успели крикнуть, хотя руки потянулись к коротким мечам. Но, было уже поздно, оба горла ничего не могли произнести, лишь кровь булькала в широкие разрезы. Брезгливо стряхивая кровь с рукава, сыщик подобрал трофейный меч и осмотрелся вокруг. Так и есть, подземный ход выходил на берег небольшой речушки, в самые заросли, тут можно было десяток стражников зарезать, никто бы не заметил. Судя по вытоптанной осоке, лагерь выше по течению, туда и направились разведчики, спрятав зарезанных саксов в кустах. Их щиты и шлёмы Лекса бросил внутрь подземного хода, надеясь забрать на обратном пути.

Лагерь барона освещался факелами патрульных, медленно расхаживавших по периметру. Возле одной из больших палаток, почти в центре беспорядочного скопища подобных шатров, шалашей и просто навесов, горели несколько факелов, вполголоса переговаривались воины, некоторые переходили на откровенные выкрики.

– Нам туда, – толкнул Лексу в плечо капитан, – факел не выкидывай, уголёк пригодится.

– Понял, – не оборачиваясь, шепнул парень, проверяя связку динамитных шашек на поясе.

Линию патрульных прошли спокойно, те были ослеплены своими факелами и не видели дальше десяти метров. Добравшись до соседней с баронской палатки, славяне присели за ней, быстро поджигая шашки. Шнур был рассчитан секунд на пять, не больше, поэтому пришлось почти сразу их кидать, сюрприза не получалось. Сергей пожалел, что они прихватили всего по пять шашек, но ничего, и без того получилось неплохо. На упавшие ночью в сырую траву камни никто не обращал внимания, пока они не стали взрываться. Ну, а после первого взрыва, тем более, всем стало не до этого. Последнюю шашку Сергей не поджигал, рассматривая, как бегают контуженые воины, и беспорядочно мечутся командиры, выскакивая из своих шатров. Он ждал, пока из головной палатки появится барон, но с каждой секундой ожидание становилось всё опасней. Плюнув, он поджёг последнюю шашку и бросил её прямо на вход в баронскую палатку.

Именно в момент падения шашки на полотняный навес, аккурат под динамитом, из палатки появился полуодетый мужчина достаточно властного поведения, с большой вероятностью именно барон. В суматохе темноты и взрывов лазутчики спокойно добрались до подземного хода и направились по нему обратно. Запасливый Лекса не забыл прихватить схованные шлёмы, и, судя по оттопыренному на груди кафтану, не обошлось без других трофеев. Едва оба выбрались из подземного входа, как Сергей отправил управляющего с десятком рабочих заваливать подземный ход. Но, не внутри замка, а примерно, на середине пути, под полем. С ними он отправил одного стрелка с динамитной шашкой, чтобы часть хода наверняка взорвать, придавив всей тяжестью верхнего пласта земли, остальной ход уже засыпать лопатами и кирками, обрушивая свод и стены. Получилось, как нельзя лучше, утром ребята хорошо рассмотрели провал метров двадцати в диаметре, образовавшийся на поле за крепостной стеной.

Несмотря на ночное поражение, а, скорее всего, из-за него, ещё до полудня войска барона двинулись в атаку на замок. От лагеря всё войско шло нестройными колоннами, расходясь под стенами в разные стороны, на охват замка. Лосев насчитал полтысячи воинов, среди них полсотни всадников. Именно они, как и большая часть войска, направились на штурм крепостных ворот, выглядевших очень непрезентабельно после захвата замка славянами. Сначала воины приближались довольно медленно, под прикрытием щитов, опасаясь лучников. Убедившись, что славян на стенах крайне мало, а лучников среди них нет совсем, нормандцы и саксы решительно подошли к воротам, разбивая топорами дверное полотно. Сброшенные сверху камни и брёвна ранили пару десятков, лишь раззадорив остальные три сотни воинов. Те уже почувствовали малочисленность защитников замка и столпились у ворот, закрывшись щитами, с явным намерением выдавить их простым напором сотни закованных в железо мужчин.

– Давай, – не выдержал Сергей, командуя пушкарями в надвратной башне, – огонь!

Первый выстрел орудия картечью слизал огромным языком не меньше двух десятков воинов, попавших в зону поражения. Шум, надо сказать, стоял и без того, страшенный, потому особого внимания на выстрел передовой отряд не обратил внимание. Пушка успела выстрелить ещё трижды, только после этого воины, бившие тараном в ворота замка, внезапно заметили отсутствие напора товарищей сзади и стали оборачиваться. Пока они удивлённо рассматривали сначала убитых и раненых нормандцев, усеявших площадку у ворот, затем разглядывали на стенах лучников, машинально поднимая щиты поверх голов, пушкари успели изменить наклон орудия, и следующий залп пришёлся в эти поднятые щиты. Мало кого они спасли, шестой раз стрелять из пушки не стали, нормандцы убегали от стен все, даже те, кто успел обойти их с другой стороны.

Управляющий, получивший ночью десяток трупов и, соответствующие трофеи, буквально бил копытом, глядя в лицо Лосева, когда граф дозволит выйти трофейной команде. Лишь граф дозволил, как два десятка работников, из них половина местных, ретиво выскочили под стены. Они деловито добивали раненых и раздевали убитых прямо под стенами, сотня трупов внутри крепости Сергею не нужна. Учитывая хозяйственность и основательность, с какой они раздевали воинов, эти хлопоты затянулись до вечера. Обобранных до исподнего мертвецов сложили в сотне метров от ворот, в две кучи. К ним же вынесли и ночных диверсантов, захотят ночью забрать, пусть хоронят сами. Среди защитников замка потерь не оказалось, даже наоборот, десяток молодых парней из дворни при виде подобных трофеев и бесславной гибели ненавистных нормандцев, попросились в дружину графа. Десятник, с разрешения капитана, прикрепил каждого из них к стрелку, ребята получили трофейное оружие и приступили к тренировкам. Вопрос о сроках получения ружей граф решил очень просто, когда будете говорить и писать по-славянски, тогда и ружья получите. Как говорится, утром деньги, вечером стулья. Подобная перспектива, отчего то взволновала и других работников замка, пожелавших в кратчайший срок овладеть разговорным славянским языком.

Дальнейшая осада превратилась в скучное времяпровождение, единственным развлечением которого стали тренировки стрелков-новобранцев. Да, нашлось время проверить тюремные камеры и разобраться с пленниками. Трое оказались обычными убийцами, их прежний управляющий держал до возвращения барона, только тот был властен выносить решение о казни, да и нравилось ему подобное развлечение. Ещё два купца, неосторожно проезжавших по владениям барона и якобы не уплативших пошлину, ждали выкуп за себя, их можно и отпустить, да те сами отказались, узнав об осаде замка Вастером. Едва не обратно в камеры стали проситься, так боялись мести, буде барон вернётся. Два арестанта оказались друидами, мрачный седой старик и рыжий парень, не старше тридцати лет. Попытки поговорить с ними ни к чему не привели, тогда Сергей велел дать им добрую одежду, накормить и отпустить, коли пожелают. Если не захотят уходить, как купцы, пусть ждут окончания осады. Друиды, что характерно, ничего ждать не стали, под вечер выскользнули за ворота и словно растворились в темноте. Как при таких способностях в подвал попали, непонятно.

Последний пленник, абсолютно лысый толстяк, после того, как ему дали умыться и переодели, напоминал классического священника, этакого отца Тука из рассказов о Робине Гуде. Потому и разговаривал сыщик с ним без особого интереса, намереваясь отправить попа из крепости как можно быстрее. Однако, после первых слов переводчика и, особенно, самого капитана, пленник внезапно перешёл на довольно понятный славянский язык. Представившись Мирославом из Праги, он недолго колебался, называя своё занятие – алхимик. Именно ему, как оказалось, были обязаны своим появлением запасы ртути, обнаруженные в замке. Ошеломлённый Лосев едва не рассмеялся от неожиданности, затем сказал, что может сам назвать причину заточения того в камере – получение философского камня с дальнейшим превращением ртути в золото. Теперь поразился Мирослав, в свою очередь, услышав наименование ртути, да ещё её название по латыни, его запомнил Сергей ещё со школьных времён.

Интереснейшим собеседником оказался Мирослав, кроме того, обладавший привычками гурмана и талантом великолепного рассказчика. Даже небольшой эпизод он мог преподнести с такими подробностями, что превращал рядовую стычку в эпохальное сражение. А случайную находку в открытие мирового значения. С появлением такого собеседника понятие скука исчезло из обихода Лосева. С Мирославом было не просто интересно, приятно разговаривать, такие неожиданные эпитеты и оригинальные мысли приходили тому в голову. Не торопясь знакомить своего нового приятеля со своими знаниями, Сергей с улыбкой выслушивал рассуждения словака о преобразованиях материи, о возможности получения золота из свинца и ртути, прочие рассуждения передового учёного одиннадцатого века. Пока из всех знаний алхимика наиболее практичными и полезными оказались его познания в рудах. Он, за годы странствований по Европе, повидал месторождения всех известных металлов, побывал на золотых рудниках Пиренеев, серебряных копях анжуйских герцогов. Не говоря о медных, железных, оловянных и свинцовых рудниках английского королевства. Именно он, кстати, обнаружил на территории здешнего баронства выходы киновари и смог получить три пуда жидкого металла относительно высокой концентрации.

– Что ты скажешь, Мирослав, – обратился к нему в ходе очередной беседы Сергей, к тому времени он уже знал, что они по возрасту ровесники, а волосы на голове словак потерял после отравления парами ртути и мышьяка, – на предложение открыть здесь училище для рудознатцев и кузнецов? Главой училища будешь ты, за год-другой обучишь себе помощников или наберёшь толковых мастеров-учителей.

– Но, что скажет церковь, – едва не поперхнулся неожиданным предложением Мирослав, – я же считаюсь еретиком и колдуном.

– Да, забыл тебе сказать, – с интересом разглядывал побагровевшее лицо алхимика граф, – церковь в Англии мы упразднили. Мы, это завоеватели-славяне, во главе с нашим князем Ярославом, ныне уже королём. Так, что, можешь приглашать из Европы любого алхимика или учёного себе в помощь. Каббалой, извини, заниматься прилюдно не дам, отведём для ваших экспериментов подвал, режьте там лягушек и кроликов, но в тайне от всех. Человеческие жертвы запрещаю однозначно. В остальном, никаких ограничений, включая неплохое жалованье. Для начала положу тебе десять серебряных марок в месяц, дальше будет видно. Затраты на постройку училища, инструменты и рабочих будем обговаривать с тобой отдельно, когда подготовишь подробные расчёты.

Мирослав загорелся идеей создания училища на территории баронства, истинный учёный и мечтатель, он забыл, что замок осаждён вражеским войском, а количество защитников ничтожно. Толстячок засел за вычисления, расчёты, где и какие здания необходимо выстроить. Немедленно написал письма всем своим друзьям и знакомым на континенте, не подумав, что замок ещё в осаде. Затем, по просьбе Лосева, принялся за карту баронства с указанием известных рудников и месторождений всех природных ископаемых, от железа и свинца, до торфа и глины. Работа над подобной картой достаточно увлекла алхимика на ближайшие недели, чтобы он обращал внимание на происходящее вокруг замка.

Как-то сам собой выяснился вопрос о странном поведении Эльфриды. Девушка призналась, что при похищении её предусмотрительные сыновья барона предупредили её о смирении без всяких попыток побега или поднятия шума. В противном случае обещали убить её отца и брата, оказавшихся в совместном отряде практически заложниками. Что мог противопоставить полутысячному отряду её похитителя отец с небольшой дружиной в семьдесят воинов? Девушка отлично понимала своё положение и не могла предполагать, что славяне так легко отразят штурм замка. В её понимании захват замка истинным владельцем был неизбежен, а себя она заранее принесла в жертву обстоятельствам, пытаясь спасти жизни своего брата и отца. Сейчас, по здравому размышлению, Эльфрида уже не боялась прежнего барона Вастера, разумно оценивая свою роль в его гневе. Более того, уверенность славян, что в ближайшие дни прибудет король Ярослав и очистит всю Мурсию от восставших, передалась и ей. Теперь она беспокоилась, не подпадут ли её отец и брат под тяжесть королевского гнева.

На шестой день вялотекущей осады, однако, положение войск вокруг замка серьёзно изменилось. К тремстам с лишним воинам барона, оставшимся в строю после неудачного штурма, стало прибывать подкрепление. Соседи, прибывавшие с возами награбленного под стенами Лондона имущества, расщедрились и выделили в помощь барону небольшие отряды. В среднем, рассматривал Лосев прибывших воинов, отряды составляли полсотни бойцов. Вроде, немного, на фоне общего количества, но, после прибытия десятого отряда Сергей задумался. Этак количество осаждавших войск достигло тысячи, для десятка стрелков многовато будет. Формально патронов и снарядов вполне хватало для отражения атаки, но, если все ударят одновременно, да по всей линии стены, защитников просто физически не хватит для обороны. Работники в таком деле слабые помощники, они хороши при сборе трофеев, а десяток новобранцев не обучен, да и не вооружён ружьями.

Капитан отправился к Эльфриде, уговорить её помочь в обороне замка. Разговор вышел долгим, тяжёлым, но, опытному сыщику всегда удавалось найти необходимые аргументы для привлечения людей на свою сторону. В результате, в одно прекрасное утро со стен замка несколько раз прокричали предложение отцу Эльфриды и её брату подойти для разговора. Гордые феодалы, естественно, ответили отказом, но, заинтересовались, откуда варвары-славяне знают их имена, и подъехали на пределы отличной видимости. Тогда и вышла на крепостную стену Эльфрида, размахивая руками и призывая родных поговорить с ней наедине. Отец не мог отказать единственной и любимой дочери, вместе с сыном легко прискакал под стены замка. После короткого разговора с Эльфридой, её брат попросил Лосева отпустить девушку на лужайку возле замка, якобы для более подробной и семейной беседы. Сыщик предвидел подобные просьбы и легко согласился, девушку выпустили из ворот, и она свободно подбежала к родным. О чём они беседовали, нетрудно догадаться, все защитники замка с интересом наблюдали за ними. Вот отец обнимает дочь, брат стоит рядом и держит коней под уздцы. Долго говорят, показывая руками на замок, на лагерь осаждавших, на дорогу в родной замок. Вот и закономерное окончание беседы, все трое садятся на коней, отец берёт дочь к себе в седло, и возвращаются в свой лагерь, разбитый неподалёку от лагеря барона.

Там начинаются быстрые сборы, со стен замка видно, как воины спешно сворачивают шатры, а к отцу Эльфриды съезжаются другие феодалы. Спустя два часа отряд отца Эльфриды демонстративно покидает лагерь, направляясь в сторону своих владений. Остальные бароны вернулись к своим воинам и спокойно устраиваются на ночлег.

– Жаль, что у нас была дочь всего одного барона, – мрачно пошутил Сергей, ожидавший от своей задумки большего. Он, конечно, не надеялся, что отец Эльфриды бросится защищать замок, но, надеялся, что с ним покинут ряды осаждавших воинов несколько отрядов, а не один.

В ожидании штурма стрелки провели несколько тренировок, срабатываясь с новобранцами. Пушкари, получив опыт отражения атаки на ворота, заверили Лосева, что в следующий раз справятся с лобовой атакой сами. Придворные кузнецы заканчивали и навешивали вторые ворота, в пяти шагах от наружных, благо толщина стен позволяла. Для уничтожения войск, попавших в этот тамбур, работники устанавливали котлы со смолой и свинцом, затаскивая для их разогрева хворост на стены. Огромная куча камня, которым осаждённые собирались завалить вторые ворота изнутри, уже возвышалась у надвратной башни. Сергей очередной раз расставлял своих парней на стене, оставив для себя почти треть периметра, его он собирался оборонять один, с пистолетом, да десятком динамитных шашек. У его парней оставалось по пять шашек, которыми договорились подрывать штурмовые лестницы, если их будут устанавливать к стенам. Об экономии патронов разговор не шёл, стрелки твёрдо решили стрелять наверняка, не больше одного патрона на одного врага. Теоретически, не менее полутора сотен воинов при штурме осаждавшие войска потеряют, но, остановит ли это их напор?

Пушкари тренировались в изменении угла поворота и наклона пушки, чтобы увеличить сектор обстрела, на них и была основная надежда. Почти два десятка зарядов способны сдержать не один штурм, если грамотно их использовать. Утро следующего дня показало, что ночью три лагеря союзников барона опустели, отряды покинули ряды осаждающих войск в темноте, по-английски. Когда Лосев объявил об этом своим парням, все заметно повеселели, выходило не намного больше врагов, чем при первом штурме. Тогда в атаку шли полтысячи, сейчас шесть-семь сотен.

– Ай да Лосев, ай да, сукин сын, – похвалил себя капитан за выдумку с Эльфридой. Он не сомневался, что ещё одной недели осады нормандцы не выдержат, войска Ярослава должны уже быть на подходе. Сотни его стрелков и десятки пушек не оставят мятежным баронам надежды на сопротивление. Надо лишь продержаться пару-тройку дней, дальше будет легче.

В это время осаждавшие замок войска, наконец, решились атаковать. Видимо, барон пришёл к выводу, что дальнейшее ожидание может уменьшить количество союзников, что вполне логично, Сергей поступил бы также.

Наступавшие воины, как он и предполагал, равномерно распределились вдоль стен замка, ожидая сигнала к штурму. Им оказался звук баронского рога, неожиданно громко прозвучавший над полем. Войска двинулись к стенам замка, воины несли тяжёлые штурмовые лестницы, лучники засыпали стены стрелами, не позволяя обороняющимся даже показаться в бойницах. Классический штурм средневекового замка, как в кино. На штурм ворот барон поставил своих союзников, не поверивших, вероятно, рассказам о страшном оружии славян, хотя наверняка сталкивались с пушками при осаде Лондона. Как говорится, дураки не учатся даже на своих ошибках. Заносчивые бароны и графы не могли поверить, что страшное оружие славянского короля окажется у какого-то варварского разбойника, захватившего обманом крепость. Более того, отряды, направленные на захват стен возле ворот, тоже решили не маяться дурью с лестницами. Чем карабкаться на стены, проще проломить одни ворота и спокойно войти в замок первыми, пощипать трофеи не только у защитников, но и почистить кладовые самого барона Вастера, он не сможет спорить. Потому почти три сотни воинов дружно бросились к воротам, прикрываясь щитами.

– Ничего не меняется, – азартно наблюдал столь радостную картину Сергей, завидуя пушкарям, коим предстояла красочная работа.

Сам он посматривал в узкую щель между камнями, из которых была сложена стена замка, поджидая своего выхода. Самым трудным оказалось не попасть под случайные стрелы, которыми густо засыпался его участок стены. Вот первые штурмовые группы добежали до стены и установили свои лестницы. Сыщик решил экономить динамит, попытавшись с умом распорядиться пистолетом. Дождавшись, пока на лестницы заберутся трое-четверо воинов, он подбежал и быстро выстрелил вниз вдоль лестницы. Один раз и второй, для остальных трёх лестниц на его участке, пришлось использовать шашки, чьи шнуры он поджигал прямо в жаровнях, заранее расставленных на всей стене. В ожидании взрывов, присел за каменной кладкой, перезаряжая ружьё. Три взрыва сорвали лестницы с места, две остальные, обработанные из пээма, ждут своих новых жертв, оставлены специально, для заманки.

Убедившись, что у него всё нормально, капитан посмотрел на соседние участки, где стояли его стрелки.

– Чёрт, – вырвалось при виде лежавшего на спине парня со стрелой в груди. Сергей бросился на его участок, столкнувшись лицом с вылезавшим на стену воином. Выстрел в упор снес того, уложив рядом с убитым стрелком. Вторым выстрелом вниз вдоль лестницы капитан снёс карабкавшихся врагов и скинул эту лесенку вниз. Едва успел спрятаться, как по камням стены застучали стрелы. Лосев быстро заменил обойму и сорвал динамитные шашки с пояса убитого стрелка. Его ружьё он тоже прихватил и побежал на свой участок. Привычка рукопашника постоянно двигаться и видеть всё вокруг приносила пользу. Он успел сбить врагов, забравшихся на лестницы-приманки, сразу оценил скопление воинов под стеной, где они ставили сброшенные взрывами штурмовые лестницы. Поджечь и сбросить на них шашки дело трёх секунд.

Вновь Сергей сидит и заряжает ружьё, просматривая свой участок стены. Небольшая пауза в суматохе боя позволила услышать глухое буханье пушки от ворот, порадовавшее капитана.

– Что такое, снова попались на лестницы-приманки? Таких интеллектуалов надо уничтожать, чтобы не портили породу.

Два выстрела из ружья вниз по лестницам, рывок на участок погибшего стрелка, ещё два выстрела. Едва увернулся от стрелы, но сбросил очередную лестницу и бегом обратно, к себе. Тут опять лезут по приманкам, такие идиоты нам не нужны, сбил их и присел перезарядиться.

– Вот блин, последняя пара патронов.

Сергей прислушался к буханью у ворот, пушка подозрительно молчала. Бегом туда, не дай бог, пробились во двор. Нет, пушкари весело машут руками ещё издали.

– Отступают, капитан, победа!

Рано расслабляться, бегом вдоль стены, по кругу. Так и есть, два сакса бегут за новобранцем, догадавшимся пуститься наутёк. Прижался к стене, пропустил паренька, и в упор из одного ствола. Саксов отбросило на пару шагов. Бегом дальше, это свои, это свои, это мёртвые саксы, всё. Стена чистая. Теперь точно победа.

У ворот уже стучат копытами управляющий с командой трофейщиков, почти сорок мужиков. Ждут разрешения на выход. Лосев осмотрел нестройные ряды отступавших саксов, опасаясь разбирать завал у ворот. Пушкари весело успокоили, – Надо было сразу ворота открытыми оставить, тогда они бы и на стены не полезли. Нам спокойнее.

– Парни правы, – ухмыльнулся капитан, – пора разбирать завалы, собирать трофеи и лестницы.

Кроме погибшего стрелка убитыми оказались двое новобранцев, да почти все стрелки и новобранцы получили ранения, в основном от стрел. Полностью закончились динамитные шашки, патронов для пистолета остались всего две обоймы. У стрелков осталось полсотни патронов на девятерых, пушкари сохранили двенадцать зарядов. Достаточно, чтобы погибнуть с музыкой или отбить ещё один слабенький штурм. На этот раз ворота решили не запирать, оставив их полуоткрытыми, чтобы не было заметно установленные вторые ворота. Если враги ринутся в открытые ворота, надеясь быстро прорваться в замок, это будет неплохим подарком для осаждённых.

Трофеи превзошли все ожидания управляющего, двести тридцать воинов не смогли убежать от стен замка, треть нападавших потеряли свои головы при штурме. Многих, правда, добили трофейщики, те были ранены или контужены, но факт на лицо. Ночью лагерь осаждавших войск покинули все союзники барона, как обычно, по-английски, не прощаясь. Учитывая потери и тех раненных, что смогли бежать, отряд барона вряд ли мог в состоянии выставить две сотни воинов. Будь у Лосева хотя бы полсотни стрелков, он рискнул бы выйти в поле и перебить врага сразу, нежели прятаться за стенами в ожидании неизвестности. Однако, сейчас все немногие силы и ресурсы пришлось сосредоточить на обороне. Надеясь на скорое появление королевского войска, капитан собрал всё тряпьё, собранное с убитых саксов, и организовал из него варку бумаги, то бишь, целлюлозы.

Не питая особых надежд, лично обследовал все отхожие места и выгребные ямы замка, где наскрёб пару килограммов селитры. Такой результат обрадовал, оставалось ругать себя за позднее зажигание, это всё можно было сделать неделю назад. В том, что несколько пудов необработанной железной руды в замке обязательно найдётся, капитан не сомневался. А руда эта суть серный колчедан, отличное средство для возгонки серной кислоты. За пару дней интенсивной работы местные кузнецы собрали устройство для получения искомого продукта, и пережгли весь запас руды на серную кислоту. Запасов стеклянной посуды у графа хватало, куда ценную кислоту перелили, растворяя в ней найденную селитру. К тому времени, когда у Сергея образовался небольшой запас азотной кислоты, из тряпья сварили и высушили несколько пудов целлюлозы.

Опасаясь, что процесс получения нитроклетчатки и гремучей ртути смогут повторить, большую часть операций Лосев проводил сам. Однако, спустя пять дней, он выдавал своим стрелкам снаряжённые капсюли и отвешивал порох. Снаряжением патронов парни занялись сами, отливая крупную дробь из баронских запасов свинца. Результатом стало не только вооружение каждого стрелка стандартными двадцатью патронами, но и небывалый рост уверенности славян. Их поведение настолько изменилось, особенно у пушкарей, набивших два десятка зарядов, что аборигены стали смотреть на графа и его соратников с опаской, не сомневаясь в его колдовстве. А чего ещё ждать от людей, спрятавших в камеру святого отца и его помощников? Всю неделю Сергей боялся не успеть, да опасался, что алхимик унюхает запахи кислот и пристанет с расспросами. Но, Мирослав грезил будущим учебным заведением и не обращал внимания на окружающую реальность.

Оставшееся бесхозным ружьё капитан стал использовать для обучения стрельбе новобранцев, намереваясь уже приступить к производству ружей своими силами. Отковать два десятка стволов, да ударить самому на барона, маячившего возле замка. Несмотря на ноябрь месяц, морозы не опускались ниже двух-трёх градусов не изобретённой Цельсием шкалы термометра. Тут и подоспело прибытие королевского войска, с трудом пробравшегося по разбитым осенней распутицей дорогам. Замки местных феодалов ставшие профессионалами стрелки и пушкари захватывали по два в день, двигаясь параллельными отрядами. Политику в отношении предателей Ярослав не поменял, клятвопреступники повисали на воротах и стенах замков гроздьями, освобождая места более лояльным баронам и графам.

В одно прекрасное утро, осаждавшая замок, армия барона снялась с места и быстрым маршем скрылась на северной дороге. Уже вечером того же дня под стены замка прибыли передовые отряды короля. Ярослав, измотанный многодневными походами, не производил впечатления уставшего и измученного. Его глаза блестели, улыбка не покидала губ, аппетит был великолепен.

– Я не сомневался в тебе, Сергей, – говорил он, наслаждаясь пельменями, приготовленными по указанию и рецепту Лосева к прибытию монарха, – нам осталось десятка два мятежных замков и возвращаемся в Лондон. Ты, кстати слышал, что Бранко и Глузд уже вернулись в столицу?

– Нет, государь, – развёл руками капитан, – мы почти месяц в осаде сидели, никаких новостей не знаю.

– Так вот, наша столица и окрестности уже очищены от мятежников, а король скоттов Малькольм подписал мирное соглашение, в котором отдаёт половину своих владений английскому королю Ярославу. Вот так. Хорошие у тебя пельмени, граф, вели принести ещё горяченьких, – король взял в руки бокал с вином и поглядел на небольшой круг ближних бояр, – твоё здоровье, граф Сергей, здоровье твоей жены и сына! А насчёт обещанного оружия и припасов не забывай. Я своё обещание исполнил, жду.

Уже наутро король покинул замок, двигаясь вслед за своим войском, на три четверти состоящим из примкнувших саксов, англов, нурманов. В замке остались лишь два десятка раненых и покалеченных воинов, выпрошенных у вождей Лосевым до весны. Среди них пятеро стрелков-славян, их и оставлял на хозяйстве капитан вместе с пушкарями. Управляющий развёл бурную деятельность, выполняя указания графа по восстановлению добычи руды и строительству возле замка кузнечного городка. Сергей спешил домой, в Васакс, на встречу с женой и сыном, с которыми не виделся два месяца. Отбывал он на юг с караваном из двадцати повозок, гружёных не только слитками металла и трофеями. Пронырливый управляющий организовал за считанные дни сбор со всех окрестностей селитры, которую неделю назад с помощниками выскребал по всем закоулкам замка под присмотром графа. Пять пудов селитры, и почти два пуда ртути были самым ценным грузом для производства, обещанного королю оружия.

Мирослав как раз выбрал место для училища и согласовал основные затраты по строительству с графом, количество учеников и программу. Сергей не стал размахиваться на многое, ограничив первые группы учеников исключительно рудознатцами и металлургами. Сколько наберётся студентов, неизвестно, но, оба рассчитывали на два десятка минимум каждый год. Весь курс обучения Мирослав обещал уложить в два года, вместе с практическими занятиями по добыче руды и выплавке металла. Основной трудностью оказалось требование Лосева о непременном обучении на славянском языке, с навыками знания латыни, естественно. В ближайшее время начнут прибывать первые преподаватели, в чём словак не сомневался, сравнивая их положение в Европе и предложения графа. Двое из них владели славянским языком, остальные будут преподавать на латыни, пока не овладеют разговорным славянским. В качестве разминки для ума, капитан напоследок обучил алхимика арабским цифрам и счёту в десятичной системе. На досуге он составил задачник, с привычными за последние годы обучения выселковцев приёмами счёта, передав его Мирославу.

Рано утром, ещё в сумерках, в ворота замка постучал всадник, потребовавший провести его к графу. Стража была из новичков, прибывших с королевским войском, потому отказалась будить Сергея, несмотря на то, что всадник явно был знатным нормандцем. На шум пререканий к надвратной башне подошёл сам капитан, в ожидании встречи с родными вставший очень рано. Он сразу узнал отца Эльфриды и вышел из ворот поговорить, тот явно не желал быть узнанным, нетрудно было догадаться о причинах. С собой граф прихватил переводчика, обещая себе непременно выучить в ближайшее время разговорный англский и нормандский языки. Опасливо поглядывая на переводчика, барон попросил Сергея спасти Эльфриду, взять её с собой в Васакс и выдать замуж за того благородного человека, что придётся ей по сердцу. Тот сразу поинтересовался, как барон представляет себе свою судьбу?

– Не знаю, – задумавшись, ответил после некоторой заминки барон, – мы с сыном и близким окружением бежим в горы. Девушке с нами не место, спасите её. Если мы устроимся где-нибудь или получим прощение короля, дадим знать.

– Хорошо, я согласен взять вашу дочь с собой, и обещаю выдать её замуж за достойного человека, которого она не отвергнет. Обещаю, что она не будет ни в чём нуждаться.

– Это лишнее, у неё с собой серебро и ценности на приличную сумму, девушка вполне в состоянии оплачивать своё содержание. Когда ваш караван отправляется?

– Первые подводы я могу вывести уже сейчас, – Сергей указал на дорогу в сторону Васакса, – через полчаса они будут стоять на опушке. Пусть Эльфрида присоединяется к ним там, я распоряжусь. Прощайте, барон.

– Прощайте.

Так к двадцати повозкам графа добавились две повозки Эльфриды с тремя её служанками. Несмотря на короткий световой день, караван шёл довольно ходко, благо морозы подсушили дорогу. Да и команда была опытная, обстрелянная, а коней и припасов вдоволь. Кроме стрелков и новобранцев, на юг отправились полсотни работников, прельщённых обещанным заработком и фантастическими воинскими подвигами и трофеями, приобретёнными в осаде. Не считая возчиков и четырёх поварих. По усмирённой Мурсии двигались быстро, проходя до полусотни вёрст за дневной переход. Палатки ставили только для графа и Эльфриды, остальные спали в телегах и под ними, питание было двухразовым – утром и вечером, зато горячее. Две попытки нескольких недоумков напасть на вооружённый караван пресекли даже не стрелки, а новобранцы. Парни трёх разбойников зарубили, остальных не догнали, остановленные окриком командира. Ввязываться в любые преследования и отходить от каравана граф настрого запретил, а указания капитана, что характерно, славяне соблюдали строго. Все знали, благодаря кому попали из Прикамья на Оловянные острова, где даже зимой снега воробью по колено. И не просто поменяли одни леса на другие, а из простых деревенских парней стали боярами и, как обещал капитан, жить будут, не хуже, чем в Беловодье.