Впервые за последние полгода Лосев проснулся, ничего не опасаясь, без волнений о хлебе насущном и опасений нападения. Моментально вспомнил события вчерашнего дня и отправился искать Судислава. Тот ожидал его за чашкой травяного отвара, на кухне блокгауза, на дворе моросил мелкий дождик, загоняя всех под крышу.

– Великолепная погода, – не удержался капитан, наливая в глиняную кружку отвара, – моя любимая. Говорят, дождь приносит удачу начатому делу. Будем считать, что боги нас поддерживают.

Он выпил немного остывшего отвара душицы и зверобоя, налил ещё и внимательно посмотрел на волхва, принявшего спокойный, равнодушный вид.

– С чего начнём, – улыбнулся сыщик, вчера вечером он рассмотрел сквозь лохматую бороду, что волхв его ровесник, если не моложе, и волнуется не меньше капитана, – предлагаю вот, что. Я расскажу, чем закончилась история Руси к моему времени, примерно через тысячу лет от вас. Потом выскажу свои предложения, пока слушайте.

К этому времени к чаепитию присоединились ещё два волхва из тройки старших учеников. Остальных сопровождающих из блокгауза выгнали, чтобы не мешали секретному совещанию верховных владык. Сергей начал рассказывать с истории Руси, её он знал неплохо, не только по школьной программе, в университете были отличные преподаватели по истории государства и права. Поэтому он мог оценить русскую историю с разных сторон, не только по романам Яна и Иванова, но и по Русской Правде, Судебнику и экономическим проблемам средневековья. Рассказывать волхвам он таких подробностей не стал, нечего им голову заморачивать. Ограничился обзором расширения Русского государства, нарисовал на столе примерную карту Евразии, для большего впечатления.

В любом случае тот факт, что Россия стала самой большой страной в мире, и одной из сильнейших, впечатлил волхвов. Всё-таки, они в первую очередь были патриотами своего народа. Тут их и обломал Лосев, проведя анализ мировых религий двадцатого века, самых известных, разумеется. Верованиям славян там места не нашлось, по понятным причинам. Для сравнения он показал область, где славянская религия главенствует в одиннадцатом веке. Закончил беглую ретроспективу сыщик словами, что никаких исторических упоминаний о славянских поселениях на Урале или Сибири в ближайшие триста лет нет. Следовательно, в его истории все поселения исчезли, либо жители куда-то ушли. Но, поскольку нигде не объявились, погибли в пути. Так, что, вовремя задумались волхвы о будущем своей религии и славянского народа. В истории Лосева, видимо, таких волхвов не нашлось.

После рассказа в комнате повисла гнетущая тишина, прерываемая ровным стуком капель дождя по крыше. Капитан не стал драматизировать ситуацию, он не нуждался в театральных эффектах.

– Как видите, главными мировыми религиями в ближайшие годы станут христианство и мусульманство, вы с этим уже столкнулись. Из поклонников многобожества выживут лишь те, кто перенесёт богослужения в храмы, что установят в каждом селении на центральных площадях. И посещение храмов станет обязательным для всех жителей, своеобразным показателем верности своему народу и государству. Этот вопрос надо решить сразу, хотите сохранить славянскую веру, начинайте строить в каждом селении храмы, где ежедневно совершать обряды и молитвы, совместные моления на славянском языке, обязательные для всех жителей, от мала до велика. – Он внимательно посмотрел на реакцию собеседников и продолжил, – Храмы должны быть красивыми, с украшениями, но без жертвоприношений. Достаточно разработать форму поклонения богам, вроде зажигания свечей, как у христиан, либо воскурения благовоний, как в восточных религиях. Религия должна стать постоянным спутником жизни славян, не только по праздникам. Кроме ежедневных молений, именно вы, волхвы, должны взять на себя организацию школ, где обучать упрощённой азбуке и счёту, отбирать среди детей будущих миссионеров, то есть, распространителей нашей религии среди других племён.

– Почему среди других? – Вскинулся Судислав.

– О Руси забудьте, туда я вас не поведу, вернуть там прежнюю веру можно ценой большой крови, нас слишком мало. Да и удержать славянскую веру наши потомки не смогут, слишком многие войны предстоит пережить русичам. Я предлагаю выбрать место, где славяне будут закрыты природными условиями от большинства врагов, в отличие от Руси, которой предстоит тысяча лет непрерывных войн. К тому же, нас слишком мало для удержания власти на Руси, вы это понимаете не хуже меня. Русь же без нас не пропадёт, более того, если мы укрепимся вдали от неё, к нам можно пригласить всех недовольных князьями и христианством. Мы получим солидную помощь от беглецов с Руси, а русский народ избавим от междоусобиц, в которых страна погрязнет на несколько веков.

– Где это место? – недоверчиво взглянули волхвы.

– Давайте думать вместе и выбирать, но, хочу попросить, чтобы, ни одно упоминание о выбранном месте не ушло дальше нас, иначе мы может не добраться туда живыми. Надеюсь, это все понимают. Кроме того, я прошу полного вашего доверия, мы с вами повязаны одной судьбой. Если у кого-либо останутся сомнения или возражения, говорите сразу, будем вместе решать. Только не таитесь и не вставляйте палки в колёса. Если решите, что мой план вам не подходит, оставьте меня здесь, проживу спокойно. Мне нужны ваши доверие и поддержка.

– Доверие пока к тебе имеется, коли поймём твои планы, будет поддержка, – подытожил Судислав.

– Во-первых, верховная власть мне не нужна, давайте сразу в этом определимся, пусть главным будет князь или совет волхвов, мне всё равно. Обо мне должны знать только непосредственные мои помощники, так будет спокойнее мне и вам. Объясняю, почему, по меркам моего мира, все богатства князя и его власть ничтожны, я там имел значительно больше. Поэтому, для меня разницы между княжеской властью и жизнью простого охотника нет никакой. Во-вторых, чем меньше людей будет знать, откуда идут новые знания и новое оружие, тем лучше, я не горю желанием умереть в результате ромейских или новгородских интриг. – Сергей поглядел на Судислава, – Долгая жизнь простым советником меня прельщает более, нежели короткое княжение, вы меня поняли?

– Тогда переходим к выбору места нашего переселения, – после кивков волхвов продолжил капитан, – лучше всего подходят острова, они самой природой закрыты от большинства врагов. Самые удобные для нашей цели острова на Дальнем Востоке, будущие японские. Сейчас там живёт народ айнов, они легко ассимилируются с нами, внешне похожи на славян. Но, туда очень далеко добираться, придётся идти через леса и степи, населённые враждебными племенами, и климат там плохой, хотя и тёплый, значительно теплее Прикамья. Частые землетрясения и каждая царапина начинает гноиться, слишком нас мало, чтобы добраться туда без больших потерь, без умерших от болезней детей и воинов. Однако, после захвата острова мы сможем пригласить на него много славян, либо просто покупать славянских пленников и селить на землях. Да и варягов всегда можно нанять, они не сильно набожные люди.

– Как же мы с такими слабыми силами захватим огромный остров?

– Это будет не сегодня и даже не через год, – улыбнулся капитан, – года через три или даже пять лет. За это время мы с вами создадим небольшое, но мощное войско, вооружим его огнестрельным оружием, подобным моему, научимся строить морские корабли. Для этого мне понадобятся помощники, для начала двадцать кузнецов, запас меди и железа, полсотни простых рабочих. Ещё десяток смышлёных парней, от двенадцати годов и старше, несколько девушек для работы на огороде, с посадками управиться, да похлёбку сварить.

Три дня разговаривали волхвы с Лосевым, спорили и находили общее решение, возражали и соглашались. Результатом стало торжественное посещение Соколовки, где при всём честном народе волхвы объявили Сергея своим советником, выделили ему в помощь парня с двумя конями и телегой. Там же волхвы своей властью забрали у кузнеца двух подмастерьев, переданных новоявленному советнику. Для хозяйства отправили на Выселки, как назвали жилище советника, двух молодых вдовиц, имевших по малолетнему ребёнку. Два дня переселялись, ещё день Лосев показывал женщинам и подмастерьям, что от них требуется. О запрошенных двадцати кузнецах не шло и речи. Сергей по уклончивым ответам и поведению волхвов понял, что местные жители не больно их жалуют, и подбирать себе помощников, как и всё остальное, придётся самому. Ещё несколько дней ушло на сработку новых жителей блокгауза, затем лёд понемногу тронулся.

Женщины сноровисто принялись хозяйничать, пропалывать огород, где кроме картошки выросли четыре куста помидор и укроп. Помидоры здорово отставали в развитии, ещё бы, семена сразу высадить на улицу в Приуралье никто не решился бы в здравом уме. Но, у Сергея оставалась слабая надежда, что хотя бы пара плодов успеет созреть или дойдёт в помещении до спелости. Главный упор он делал на картофель, "второй хлеб", тот должен стать спасителем от регулярных неурожаев и неплохой кормовой базой для свиноводства. Даже при провале плана экспансии, при неудаче с огнестрельным оружием, у местных жителей останется великолепный защитник от голода. В условиях Прикамья картошка в любую засуху или непогоду даст урожай, способный прокормить не только людей, но и скотину, которая становится первой жертвой неурожаев.

Кузнечных подмастерьев Лосев озадачил оборудованием большой добротной кузницы с необходимыми инструментами и печами. Работы парням хватит на неделю, если не больше, даже с учётом имеющихся построек. Сам, вместе с приданым помощником, стремянным, как он обозвал парня, с весёлым именем Свист, принялся объезжать владения князя Ярослава. Помимо получения навыков верховой езды, сыщик преследовал вполне конкретные цели. Он подыскивал себе учеников и помощников, тех, кто станет на последующие годы опорой и защитой одиночки, попавшего в прошлое. В каждом селении он объявлял, что набирает себе учеников и помощников, статус советника волхвов далеко опередил Лосева. Несмотря на это, практичные селяне под любыми предлогами отказывали новоиспечённому советнику, даже в подростках. Тем более, что по всем селениям начали строительство небольших часовен, по предложению советника, а волхвы, за две недели до Сергея проехали по деревням, где набирали себе учеников. Поэтому на долю Лосева пришлись упрёки и ярко выраженное нежелание общин отдавать ещё кого-либо из деревень. Конфликтовать с аборигенами сыщик не собирался, да и не удалось бы. В случае попыток насильного отбора селян, ему самому пришлось бы туго, намяли бока бы свободно. Народ в Приуралье во все века был смелый, самостоятельный. Пришлось пойти на сделку с общинами, забирать самых ненужных в деревнях жителей, обещая к весне выплатить за них товаром или мехами. Селяне верили, в этом мире люди держали своё слово, обманщики просто не доживали до взрослого возраста. Обходя со старостой деревню, капитан интересовался изгоями, сиротами, бобылями, вдовами и прочими людьми, не приносящими особой пользы обществу. Набирал неумех и выдумщиков, не упускал возможности спросить про калек. В этом времени почти в каждой третьей деревне встречался горбун, а калеки жили повсеместно.

Отсутствие прививок полиомиелита сказывалось очень наглядно, а калеки нужны были сыщику, как люди, больше привыкшие к размышлениям, нежели обычные селяне, более наблюдательные и настойчивые. Да и отдавали таких парней и девушек старосты в обучение чужаку с лёгкой душой. Научит чему или нет, а кормить обузу не придётся. Практически все сельские работы требовали большой физической силы и определённой сноровки, многие инвалиды не могли справляться с ними наравне с другими. Поэтому и воспринимались односельчанами, как нахлебники, хотя зачастую работали не меньше иных здоровяков. Когда Сергей набирал до десятка подростков, инвалидов и вдов, Свист на телеге отвозил всех на Выселки, обустраиваться. Неожиданно для сыщика Вуйко, отпущенный домой вместе с Ланко, решил остаться в блокгаузе и постепенно занял должность домоправителя. Он отводил новичкам места для ночлега, организовал постройку домов, насел на кузнецов, чтобы обеспечили всех прибывших инструментами. В ожидании возвращения Лосева загрузил мужчин добычей руды и пережиганием дров на древесный уголь.

Больше месяца ушли на ознакомление почти с сорока селениями, подвластными князю Ярославу. Кроме вербовки будущих сподвижников советника волхвов интересовали все полезные ископаемые, находящиеся поблизости, и он охотно раздавал мальчишкам и взрослым ножи, специально изготовленные для обмена, за принесённые образцы камней. К сожалению, ничего интересного найти не удалось, два неплохих выхода каменного угля и три минерала, тяжёлых, явно с высоким содержанием какого-то металла, но, определить без исследований Лосев не смог. Кроме того, капитан в обязательном порядке осматривал в каждом селении скотные дворы, особенно интересуясь навозными кучами. В некоторых из них действительно оказались грязно-жёлтые образования, слоями выступившие на границе перегнившего навоза. Сергей их тщательно собрал, переписав места образования, в отдельные пакеты из бересты. Наташа несколько раз повторила ему, что это самый популярный в средневековье способ добычи азотной селитры и наиболее доступный. Подготовкой информаторов в селениях сыщик занимался машинально, чтобы не терять квалификации, да и оперативная работа ему всегда нравилась. Именно это занятие ему лучше всего и удалось, он много нового узнал о князе и его подручниках, об их разногласиях и столкновениях с волхвами.

Капитану нашлось, о чём поразмыслить, когда он возвращался на Выселки с последними рекрутами. Ситуация в княжестве и независимых селениях складывалась взрывоопасная, князь всё порывался набрать войско, чтобы захватить одно из пограничных княжеств или часть земель новгородцев. Однако, средств полулегального князя для найма даже полусотни воинов не хватало. Собирать же ополчение из подвластных огнищан запретили волхвы, причём не только самому князю, но и всем старостам в округе. Ярослав, вынужденный обходиться двумя десятками доморощенных дружинников, двух из которых к тому же убил Лосев, вызванный волхвами, последние месяцы отчаянно пытался поднять людей против жрецов. Он метался по Прикамью, выпрашивая серебро у булгар для найма войска, выбивал подати со своих огнищан. Многие общины начинали подумывать об уходе за Урал, намереваясь определиться с переходом после сбора урожая, посоветоваться с обществом. Воевать за князя никто не собирался, не для того бежали от киевского князя, чтобы воевать за другого.

Ситуация не способствовала подготовке массовой интервенции, но капитан не мог повлиять на её изменение, поэтому и не пытался, предпочитая накапливать информацию. К сожалению, кроме информации, на его иждивении оказались полтора десятка инвалидов, от одноногих калек, до пяти горбунов, самого различного возраста, от двенадцати до сорока лет. Всех их он определил заниматься одним общим делом, которое пришлось бросить при появлении волхвов, производством стекла. Пока эта разношёрстная бригада занималась устройством плавильной печи, Сергей вместе с Вуйко определил занятие для восьми парнишек, тринадцати-пятнадцати лет. До зимы они назначались главными кормильцами Выселков, специалистами по ловле рыбы мордами, птиц и мелкой живности силками. Мальчишкам такое поручение пришлось только в радость, проверяя ловушки, они успевали насобирывать вёдра грибов. Половина из восемнадцати девушек занималась переработкой добытой провизии, её просушкой и вялением.

Вторая часть девиц, посмышлёнее и старше, занялась варкой целлюлозы из щепок и опилок, коих при строительстве Выселков накопилась не одна тонна. Котлы к этому времени изготовили, задачей девушек стало получение относительно чистого продукта, годного для производства бумаги и пороха. Дело для аборигенок незнакомое и непонятное, но интригующее не хуже, чем колдовство. Поэтому заинтересованность учениц в получении конечного продукта была огромной, не меньше, чем у руководителя проекта. В отличие от Лосева, хотя бы представлявшего внешний вид и свойства конечного продукта, девушки под таинственным словом "целлюлоза" понимали всё, что угодно. Вплоть до всемогущих демонов и духов, способных разрушать и создавать терема, добывать несметные сокровища. Зачем девочкам в глухой тайге сокровища, другой вопрос, сам факт всемогущества интересен, он завораживает. В этих работницах Лосев не сомневался.

Третью группу жителей Выселков составили два бобыля, великовозрастные оболтусы за тридцать лет, и четыре молодые вдовы. Они и составили главную хозяйственную силу, строили избушки для молодёжи, вели хозяйство под решительным руководством Вуйко. Когда сыщик убедился, что все поселенцы при деле и работой обеспечены надолго, он вновь уехал. На этот раз к волхвам, поселившимся вдали от людей, в тридцати верстах от Выселков. Как всякие теоретики, занятые спасением человечества, мудрецы очень удивились просьбам своего советника об одежде и припасах для жителей Выселков на зиму. Не довольствуясь туманными обещаниями, Лосев настоял на сборе необходимых продуктов и одежды непосредственно сейчас. Наступал сентябрь, пора сбора урожая, время платить подати. Весь месяц объезжал сыщик и двое младших волхвов соседние деревни, собирая, вернее выпрашивая угрозами и шантажом продукты и самотканые холсты. Главной удачей всей поездки Сергей считал приобретение пяти куриц с петухом и трёх месячных поросят, кабанчика и двух свинок. Начало скотному двору было положено, коли повезёт, через пару лет мясом Выселки обеспечат себя без всякой охоты.

К возвращению капитана с запасами продуктов, его ожидали первые результаты работы помощников. В сарае девушки высушили две грязно-серые кучи полученной целлюлозы, откровенно недоумевая, чего полезного может быть в неприглядном веществе. Сам Лосев почему-то представлял чистую целлюлозу в виде ваты, на которую сухая масса никак не походила. Горела, правда, как бумага, легко и ярко. На изготовление бумаги и пустили большую часть полученного материала. Первые листы бумаги, вернее, высушенной целлюлозы, походили на твёрдый картон. В дальнейшем, с каждым новым опытом, бумажные листы начали походить на настоящую бумагу, на которой можно рисовать свинцовым стержнем или куском угля. Все эксперименты по производству бумаги заняли месяц, но к началу холодов бумажное производство заработало уже в постоянном режиме, выдавая до пяти листов в день, напоминавших плохой ватман, размерами около квадратного метра. Тут же девушки их резали в тетрадный размер и сшивали по двадцать листов.

Стеклодувы быстро добились получения бурого стекла, затем стали экспериментировать с различными добавками для изменения цвета. Пока Лосев собирал по окрестным деревням продукты, наиболее шустрые стеклодувы научились лить стеклянные бусы. Оказалось, товар пользуется неплохим спросом, и значительно дешевле выточенных бус из поделочного камня или горного хрусталя. Даже мутно-белые бусины радовали девушек и женщин Выселков, сразу ставших поклонниками стеклодувов. А когда ребятам удалось получить красный и синий оттенки стекла, за бусами стали в очередь. Сергея, не понимавшего такого ажиотажа к примитивному украшению, заверили, что на ближайшей ярмарке бусины непременно станут ходовым товаром. Поэтому он оставил двух стеклодувов заниматься коммерцией, а сам занялся созданием посуды для химического производства.

Банки и различные ёмкости получились довольно легко, особых требований, кроме устойчивости, к ним не было. Хуже шли дела с получением закрывающихся сосудов, да ещё герметично. Но, нет худа без добра, все эксперименты по изготовлению бусин и посуды привели к двум полезным результатам. В начале октября методом проб и ошибок получились первые прозрачные образцы стеклянной массы. Их сразу стали раскатывать, словно пельменные сочни, железной скалкой в оконное стекло. Учитывая, что стеклорезов не было, все окна стали делать двух стандартов, по размерам стёкол. А для стёкол кузнецы выковали две металлические рамы, в которых и раскатывали стеклянную полужидкую массу. Занимаясь установкой стёкол в оконные проёмы, родной блокгауз Сергей сразу обеспечил двойными рамами, а на втором этаже увеличил оконные проёмы до метровых размеров. По местным меркам, небывалая глупость, зимой жильё промёрзнет насквозь.

Советник волхвов такими архитектурными излишествами преследовал несколько целей, обеспечить будущую школу хорошим освещением, наглядно показать волхвам, своим спонсорам, куда средства уходят. Точнее, продемонстрировать первую пользу от знаний из будущего, раз уж с порохом дела шли плохо. Теперь, после получения целлюлозы, Сергей окончательно решил делать ставку на бездымный порох. Тем более, что для его производства оставалось добыть лишь азотную кислоту, сущий пустяк. Азотную кислоту Наташа советовала получать, смешивая серную кислоту с селитрой. Селитры из своих странствий по окрестным деревням Лосев привёз килограммов двадцать и надеялся регулярно пополнять её запасы. Дело было за получением серной кислоты, большого количества и высокой концентрации. Для этого пришлось оборудовать дополнительную мастерскую, с печью, в которой нагревали железную руду, пропуская полученный газ через обычную воду. В теории там должна получаться серная кислота. На практике полученный газ не хотел идти через воду, с каждым разом находил себе новые отверстия в якобы герметичной установке. Окончательная герметизация оборудования с возможностью замены руды, заняла практически всё свободное время Лосева.

Когда ему удалось добиться нужного результата, и нагретый газ начал булькать сквозь воду, которая затем действительно показала реакции, характерные для серной кислоты, Сергей сам не поверил в случившееся. В кустарных условиях, на коленке, из железной руды неопределённого состава, получить серную кислоту, грязную и с огромным количеством примесей, но удалось! После этого достижения для самого Сергея сомнений в изготовлении огнестрельного оружия не осталось. Сразу поставив цель в накоплении сотни литров серной кислоты своим помощникам, капитан изготовил ещё два устройства для получения серной кислоты. Во всех своих начинаниях сыщик добивался дублирования, чтобы иметь запас на случай поломки и научить своих помощников работать самостоятельно. Ну, и куркулевская привычка к запасу, никуда от этого не денешься. Это у Лосевых было в крови, все родственники по отцу жили крепко, зажиточно, добиваясь достатка постоянным тяжёлым трудом и предусмотрительными запасами.

Сергей часто удивлялся, насколько он совмещал черты основательности и работоспособности, заложенные предками с отцовской стороны, и авантюризм, свойственный большей части маминой родни. Сам он воспринимал свой характер привычно, месяцами он мог корпеть над нудной работой, ежедневно занимаясь ею по десять и больше часов. Интересно, что такая усидчивость давалась Лосеву легко, он не замечал времени и тяжести работы, захватывавшей его. Типичный работяга, хомячок, приносящий в норку одно зёрнышко за другим. Так в повседневной жизни и шло у Сергея, но, не в минуты, способные изменить всю жизнь. Тогда Лосев превращался в авантюриста похлеще графа Калиостро, именно в такие мгновения он принимал самые непредвиденные решения, о которых, впрочем, никогда не жалел. Все яркие стороны его тридцатилетней жизни появились из-за таких спонтанных поступков. От десятилетних занятий в секции рукопашного боя, до учёбы в университете. От неожиданной женитьбы по большой любви, до перевода из дознания в уголовный розыск. Даже сейчас, после расставания с женой и, очевидно, полного прощания с работой сыщика, Сергей не жалел о своих поступках. В этот ряд авантюрных поступков встало и решение остаться в одиннадцатом веке. Впрочем, подавляющее большинство оперов авантюристы, другие на такой работе не задерживаются. Вполне вероятно, что половина, если не больше настоящих сыщиков рискнули бы ввязаться в подобную авантюру. В любом случае, для Сергея решение остаться в прошлом стало совершенно естественным.

Октябрь прошёл в подготовке к зиме, устройстве тёплых стаек для скотины. Хозяйственные заботы порядком надоели капитану, да и не нравились ему никогда, но, ответственность за привезённых на Выселки подростков и инвалидов не давала спать спокойно. Лишь к концу октября он пришёл к выводу, что сделанных запасов хватит для сытной зимовки всем жителям Выселков. В леднике лежали выпотрошенные тушки зайцев, рябчиков и глухарей, отдельно от замороженных рыбин. Ещё больше рыбы и дичи в копчёном виде хранилось в специально отстроенном складе. Там же стояли три больших туеса с сушёными грибами. В другой, овощной яме, лежала собранная картошка, сорок с лишним вёдер выросло на нетронутой земле. Гордость и надежда Лосева, дававшая возможность уже на будущий год вырастить достаточно картофеля, чтобы употреблять в пищу и на корм свиньям. Помидоры успели дать десяток плодов, весной предстояло узнать, вызрели эти помидоры или нет. Об укропе можно не беспокоиться, сейчас его из огорода калёным железом не выжечь.

Провинциальная жизнь и последние советские годы научили Сергея, как и большую часть русских, надеяться лишь на себя, особенно, когда поблизости нет магазинов. Поэтому он очень серьёзно относился к запасам, намереваясь посвятить всю зиму прогрессорству, по выражению братьев Стругацких. Тем более, что пришла пора всерьёз взяться за обучение немногочисленных помощников. Волхвы прислали пятерых своих воспитанников для обучения, пора начинать. Когда первый раз все жители собрались в блокгаузе, где из трёх комнат сделали один большой класс, капитан поразился обилию жителей Выселков. Всех учеников набралось больше полусотни, хорошо, что тетрадей наготовили с запасом, как и свинцовых карандашей. Глядя на заинтересованные лица учеников, Лосев едва удерживался от крепких выражений, настолько разнообразной оказалась аудитория. От почти сорокалетнего бобыля, с равнодушным взглядом, до мальчишек и девчонок, ждавших открытия тайны, волшебных заклинаний и других чудес.

На учёбу советник волхвов отводил два часа в день, час на письмо и час на счёт. Постепенно, как в любом учебном коллективе, аборигены проявляли свои таланты. Кто-то откровенно тупил, не пытаясь понять и запомнить азбуку, другие просили дать больше, быстро разобравшись с письмом. После обязательных занятий группа наиболее способных ребят и девушек приходила по вечерам, с ними Лосев занимался природоведением, куда входило изучение физических законов, простейшие опыты по химии и общая география. Сам Сергей начал расшифровывать записи на берёсте, сделанные в день расставания, переносил их на бумагу. Кроме практических советов Наташи, как получить гремучую ртуть и бездымный порох, где и как лучше добывать ближайшие железные, медные и прочие руды, оказался рисунок Павла с размерами и детализацией примитивного револьвера. Анна успела нацарапать советы по животноводству, катанию валенок и заготовкам тушёнки.

Всё это время жители Выселков притирались друг к другу, проверяли характер и норов соседей. Один из бобылей, крепкий мужик, попытался дважды проверить Сергея на крепость, демонстративно отказываясь выполнять указания советника. После него начал показывать характер один из лучших стеклодувов горбун Ильдей. Обладавший недюжинной физической силой, ровесник Лосева, он, попытался продемонстрировать её, схватил Сергея за кисть руки и начал сжимать её, удерживая того на месте. Трудно сказать, как всё сложилось бы дальше, если бы не рукопашная выучка. Поставив экспериментаторов на место, капитан продемонстрировал аборигенам очередной раз, что достоин беспрекословного подчинения и выполнения указаний, даже без поддержки волхвов. По меркам просвещённого времени, мордобой учеников преступление, но, здесь все понимали только силу.

Вдовы и вообще вся женская половина не оставляли попыток испробовать на сыщике своё женское влияние, от простейших прижиманий при встрече, до откровенных приходов по ночам. Пока подобные действия Лосев пресекал, при всей своей циничности, хватало совести не броситься в объятия женщины, едва расставшись с Наташей, к которой он успел привязаться. Да и сами женщины, честно говоря, не привлекали, в первую очередь своей практичностью. Не хотелось становиться быком-производителем. В остальном аборигены оказались очень коммуникабельными, в отличие от своих далёких потомков. Никаких проявлений эгоизма и хамства, коллективизм эти люди впитывали с молоком матери. Вместе с беспрекословным подчинением старшему, наиболее опытному и знающему родичу. Постепенно в глазах всех жителей Выселков Лосев становился старостой селения, старшим маленькой общины.

Занятия письмом и счётом не слишком снизили продуктивность производства, оставили время самому капитану для опытов. В первую очередь, он занялся получением азотной кислоты, из селитры и серной кислоты. Этот опыт он помнил ещё со школьной скамьи, поэтому положительный результат не слишком поразил. Как и вытекавший отсюда следующий шаг, получение пироксилина, обработкой азотной кислоты целлюлозы. Трудно сказать, что вышло в реальности, вполне возможно, что не пироксилин, но полученное вещество великолепно сгорало. Примитивный "поджиг", запаянная с одного конца трубка, изготовленный кузнецами, при испытании выстрелил свинцовым шариком на полсотни метров, пробив ствол сосны на три сантиметра вглубь. Свинца, стати, волхвы выделили много, почти тонну. Этот мягкий металл использовали в качестве припоя и при изготовлении многих металлических мелочей домашнего обихода. Поэтому в хозяйствах аборигенов он был довольно распространён и недорог.

Показав, как нарабатывать пироксилин самым толковым девчушкам, Сергей озадачил кузнецов изготовлением нескольких пушек. Меди хватало на отливку только двух небольших пушечек, ещё три орудийных ствола советник велел изготовить из железа. Расковать небольшой лист и согнуть его вокруг единого образца, определяющего калибр будущих орудий. Первые пушки капитан сразу решил производить одного калибра, никакой самодеятельности. В качестве калибра выковали двухметровый стержень диаметром примерно десять сантиметров, как следует, закалили его и подвергли поверхностному упрочнению, в просторечье, называемом цементированием. В своё время пользу цементирования оперуполномоченному Лосеву продемонстрировал один знакомый. Его гараж дважды пытались вскрыть, распиливая дужку навесного замка. Оба раза у ворот тот находил обломки пилок по металлу. А на дужке не оставалось даже запилов, одни царапины. Он же и показал, как закаливал свой замок в муфельной печи. Удалось ли в самодельной печи, даже с наддувом воздуха мехами, достичь нужной температуры, Сергей не знал. Но, запомнившийся оттенок цвета раскалённого железа в обоих случаях был весьма схожим. Да и твёрдость закалённой болванки действительно возросла.

Кроме пушечных стволов, кузнецы принялись за изготовление сразу десятка ружейных стволов двенадцатого калибра, аналогичным методом. Всё это затянулось до праздника зимнего солнцестояния, совмещённого с ярмаркой в Соколовке. На праздник отправились почти все жители Выселков, себя показать и товар предложить. Весь товар состоял из стеклянных изделий, от разноцветных бусин и бисерин, до стеклянной посуды и фигурок из стекла. Их пристрастился делать тот самый горбун, что пытался бороться с Лосевым. Сейчас он гордо выкладывал свои изделия, весело торгуясь с покупателями. На праздник и ярмарку в Соколовку собрались многие окрестные жители, даже лесные угры пришли, они принесли на продажу мёд и воск, дополнительно к общеобязательным мехам и холстам. На свой мёд они выменяли полдесятка различных фигурок из стекла, изображавших зверей. Хоть и в стилизованной форме, медведь и лиса, заяц и бобёр были весьма узнаваемы. Ильдей оказался настоящим мастером, с хорошим художественным чутьём. Все его фигурки разобрали раньше стеклянных бус и бисерин, те, впрочем, тоже раскупили полностью.

На выручку выселковцы закупили холста и шерсти, по предложению Лосева. Шерсть привезли буртасы, они показались капитану очень похожими на башкир. Зима ещё долго продлится, Сергей решил занять ребят катанием валенок, их демисезонная обувь не внушала доверия. Кожаные тапочки с онучами не лучшая обувь для уральской зимы, чтобы в ней не замёрзнуть, надо постоянно идти, остановка рискует закончиться простудой. Кроме ярмарки, аборигены с радостью участвовали в представлениях и плясках, сопровождаемых криками волхвов, не хуже балаганных зазывал. Сергей завёл разговор с булгарским купцом, добравшимся сюда за мехами. Торговец неплохо разговаривал по-русски, капитан интересовался перспективами приобретения ртути и селитры. Если образец селитры и подробное объяснение, где её найти, у Лосева имелся, то с определением ртути стало трудновато. К счастью, помогла её особенность, что пришла на ум сыщику. Кроме того, что металл жидкий, что само по себе особая примета, ртуть, как он где-то читал, использовали для амальгирования, нанесения золотых и серебряных узоров на металл и керамику. Якобы так были обработаны ворота Киева, значит, в Булгарии подобные мастера уже могут быть.

За ртуть Лосев обещал расплатиться достаточно щедро, а присутствующие волхвы поручились, что помогут это сделать. Соответственно, торговец обещал прибыть по весне или летом, когда достанет нужный товар. В обмен на селитру сыщик обещал горы стеклянных бус по бросовой цене, что вполне устроило булгарина. Возвращались с праздника все в приподнятом настроении, впервые в жизни Ильдей чувствовал гордость за своё умение. Впервые на него смотрели с уважением, как покупатели, так и жители Выселков. А уважение близких многого стоит. Надо ли говорить, что этой ситуацией воспользовался капитан и рассказал, что в тех землях, откуда он прибыл, умеют делать и не такие чудесные вещи. Если всё пойдёт нормально, обещал каждого научить редкому и прибыльному ремеслу, либо устроить на такую работу, что односельчане завидовать станут. Не хуже организатора финансовой пирамиды, в духе Остапа Бендера, Сергей раскрывал своим воспитанникам небывалые перспективы, раскрывающиеся перед ними. Главный вывод, которым он закончил свою лекцию, был по-ленински прост, учиться, учиться и учиться.

Надо ли говорить, что с этого дня отношение к учёбе изменилось даже у великовозрастных балбесов, исключительно в лучшую сторону. Чтобы не оставлять хозяйство без присмотра на время уроков, пришлось назначить дежурных, в чьи обязанности входило несение караульной службы во время занятий. Почему внутренний голос подсказал подобную меру Лосеву, он сам не знал. Обходились же без дежурных всю осень, и ничего не случилось. Однако, Сергей прислушался к беспокойным ноткам своей души и вывесил график дежурств по Выселкам. Как оказалось буквально через три дня, поступил так удивительно вовремя. Не прошло и недели, как во время утренних уроков со двора раздались крики дежурного, все кинулись к выходу, а Сергей, по городской привычке, взглянул в окно.

Сквозь мутные стёкла двойных рам вполне отчётливо выделялись всадники, окружавшие блокгауз, явно с враждебными намерениями. Лосев успел остановить ребят, едва не высыпавших во двор. Велел им запереть двери и вооружиться топорами и копьями, оставшимися с весны. Сам с обоими ружьями полез на крышу, в наблюдательную башенку. Оттуда ясно просматривалась окружавшая блокгауз поляна. Так было весной, когда огораживали блокгауз. Осенью за оградой вырос целый городок из пяти мастерских и шести жилых домов, в которые сейчас и врывались непрошеные гости. Явно с намерениями грабежа, что подтвердил один из них, вытащивший из кузницы молот и клещи. Вступать с разбойниками в переговоры капитан не собирался, он хорошо усвоил, что в этом мире понимают исключительно силу.

К этому времени он прикинул, что нападавших не больше трёх десятков. Его пока никто не замечал, внимание всадников было направлено на ограбление внешних строений. Руководил ими молодой парень, выкрикивавший короткие команды явно не по-русски. С него и начал Сергей, сбросив того с коня первым же выстрелом из курковки. Затем, не давая опомниться разбойникам, выстрелил дважды из двустволки, ещё пара всадников упала с коней. Укрывшись за стенами башенки, он перезарядил оба ружья и снова снял трёх всадников. На этот раз его заметили и осыпали градом стрел. Не собираясь подставляться, капитан спустился в класс, открыл окно и успел выстрелить оттуда дважды, пока разбойники решали, что делать. Видимо, стрельба из двух разных мест произвела впечатление, как и число убитых, за считанные минуты проредившее бандитов на треть.

С громкими криками всадники скрылись с поляны, а наблюдавшие всё сражение сквозь щели выселковцы хлынули наружу, ловить коней, что не успели разбежаться. Дежурный, вовремя успевший поднять тревогу, всё время укрывался во внутренней ограде и остался невредимым. Сергей тоже вышел со двора, с перезаряженной двустволкой в руках.

– Вот и ещё восемь патронов коту под хвост, – едва не кричал от злости капитан, – остались двадцать три штуки. Три таких нападения и мы безоружны.

Никто его не слышал, да и обращался мужчина к себе, напоминая о срочном вооружении. Его подопечные тем временем, успели поймать шесть коней, остальные убежали за степняками. Скорее всего, нападавшими были буртасы, как поняли выселковцы, рассмотрев лица и одежду убитых разбойников. Семь трупов уложили перед воротами ограды. Да, действительно, типичные кочевники, согласился Лосев, рассматривая лежащих мужчин. Неожиданно, один из них застонал, раненым оказался тот самый главарь банды, молодой парень, с начинающими пробиваться усиками. Ильдей вынул нож, собираясь прирезать разбойника, но капитан остановил его.

– Разденьте, перевяжите и отнесите на первый этаж блокгауза, – распорядился Сергей, решив расспросить пленника, с чем связано нападение.

Остальные трупы раздели догола и стали сооружать на краю поляны погребальный костёр, оставлять убитых, для потехи диким зверям было не принято. А копать мёрзлую землю Лосев не собирался, ни к чему здесь кладбища разводить. Как оказалось, кузнечный молот разбойники всё же увезли с собой. Других потерь у выселковцев не было. Да и трофеи оказались бедными, одежда и кони, из оружия лишь короткие копья с каменными наконечниками, да три бронзовых топора. У раненого ещё оказался стальной кинжал и ожерелье из плохо обработанных изумрудов. Ранение, кстати, оказалось лёгким, пуля перебила ключицу и контузила вожака. По заверению Ильдея, ключица зарастёт за три недели, а сам парень скоро очнулся.

Допрашивал его Лосев через переводчика, толмачить взялся ученик волхвов, неплохо говоривший по-буртасски. Пленник назвался младшим сыном хана, обещал хороший выкуп за себя. Причину набега объяснил желанием получить стеклянные фигурки, о которых рассказали буртасские торговцы, побывавшие на ярмарке. Они смогли купить лишь одну фигурку и выспросить жителей Соколовки, откуда такой необычный товар. Бесхитростные селяне выложили всё, что знали, и товар-то с Выселков, и земля там не княжеская, и воинов там нет, одни подростки и калеки, да чужак староста. Потому и безбоязненно грабили селение буртасы, что не опасались встретить сопротивление.

Узнав, что племя кочует в двух днях пути к югу, капитан решил попробовать замириться с буртасами через ханского сына. Но спешить с этим делом не стоило, как и отпускать пленника без выкупа, степняки воспримут это слабостью. Пока же сыщик пообещал парня отдать за выкуп, либо отпустить через три года без выкупа, если не сговорятся. Взамен потребовал дать клятву, что тот не сбежит и не причинит вреда никому из жителей Выселков. Сахат, так назвался пленник, охотно поклялся в этом. Ученики волхвов подтвердили, что клятве можно верить. Отпустив лишних свидетелей, Лосев поинтересовался, где Сахат приобрёл своё изумрудное ожерелье. Парень гордо ответил, что камни собрал и обточил сам, в горах на востоке, за три дня пути. Показать месторождение крупных изумрудов капитан просить не стал, рано, нет ещё доверительных отношений с Сахатом. В том, что такие отношения возникнут, опытный сыщик не сомневался, но, всему своё время.

Нападение буртасов подтолкнуло к ускорению работ по производству оружия не только Лосева, все кузнецы и химики стали работать допоздна, при свете самодельных факелов и лучины. Подростки, занятые обеспечением Выселков дичью и рыбой, стали ежедневно обходить окрестности селения, высматривая возможных врагов. Сергей напомнил ребятам, что зима только началась и время набегов продлится не меньше трёх месяцев. Бобыли, не загруженные важной работой, сами взялись помогать кузнецам в изготовлении пушек и ружей, теперь усиленно работали молотами в кузнице.

Возводить новую, более широкую ограду вокруг строений зимой не стали, обошли постройкой полутораметровой снежной стены. Когда весь выстроенный снежный городок облили по нескольку раз снаружи водой, крепость ограды стала достаточной. Главное, с разбегу никто не перепрыгнет, ни конный, ни пеший. А то, что стена простреливается изнутри ружьями насквозь, даже лучше. Климат в одиннадцатом веке стоял классический, ярко выраженный континентальный. Поэтому резких оттепелей можно не опасаться, стабильные морозы зимой гарантировались самой природой.

Лосев, напуганный перспективой остаться без патронов, переквалифицировался в химика и довольно быстро приготовил неплохой запас бездымного пороха, снарядил им все пустые ружейные гильзы. И провёл учебные стрельбы из пяти изготовленных "поджигов", снаряжённых самодельным боеприпасом. Выкованные стволы выдержали заряды, достаточные для мощных выстрелов на полсотни метров крупной дробью. Дробины пробивали деревья на глубину до пяти сантиметров, а на двадцати шагах и десятисантиметровые жерди пробивались насквозь. Для удобства стрельбы такие фитильные ружья пришлось дополнить сошками, чтобы освободить одну руку для зажигания фитилём пороха. Но, такие промежуточные решения не устраивали Лосева. Хотя всё мужское население, от мала до велика, по вечерам усиленно тренировалось в навыках стрельбы. К ним примкнули и девушки, получившие разрешение капитана, как всё чаще стали называть главу Выселков. Нужен был патрон, для него необходимо создать инициирующее вещество, способное при ударе о капсюль воспламенить весь пороховой заряд в гильзе.

Бездымный порох с такой задачей не справлялся. Ещё летом Наташа привела формулы нескольких классических инициирующих веществ, подробно рассказала, как их получить в местных условиях. Самым простым была гремучая ртуть, для её получения в руках Сергея были все необходимые ингредиенты и оборудование, кроме самой ртути. Оставалась надежда, что жидкий металл привезёт булгарский торговец, но, до этого времени надо ещё дожить. Второе инициирующее вещество, что назвала Наташа, называлось азидом свинца. Со свинцом и азотной кислотой всё обстояло отлично, в распоряжении Лосева были оба ингредиента. Однако, сам азид свинца никак не получался, несмотря на месячные ежедневные старания капитана. Не хватало его познаний в химии, чтобы создать нужное по формуле вещество, выходил слабый раствор азотнокислого свинца, не желавший взрываться.

В один из вечеров, когда унылый Лосев перебирал склянки с химикатами в своей мастерской, прибежал Ёжик, самый младший житель Выселков, сирота, отданный советнику волхвов чуть ли не с благодарностью за избавление от нахлебника. Мальчишка шустрый и сметливый, лучше всех обращавшийся с поджигами, несмотря на свои двенадцать лет.

– Капитан, капитан, – не успевал высказать запыхавшийся малец, – там чужие люди к нам идут.

– Где и сколько? – Начал одеваться Сергей, собираясь встретить чужаков за пределами селения.

– Много, со стороны реки идут.

– Много – пять или десять, – уточнил мужчина, привыкший к таким меркам аборигенов, где под словом много могли скрывать и трое и три десятка человек.

– Десять или больше, – успокоился Ёжик и убежал собирать всех по указанию капитана в блокгаузе.

Проследив, как зарядили поджиги самодельной крупной дробью, Сергей с пятью стрелками отправился к снежной стенке, в направлении движения чужаков. Не успели выселковцы укрыться за обледеневшим заслоном, как на опушку леса вышла группа мужиков. Действительно, около пятнадцати вооружённых топорами и рогатинами чужаков уверенно двигались к Выселкам.

– Кто такие, чего надо, – поднялся над эфемерной защитой капитан, когда чужаки подошли на полсотни метров, – стойте на месте, не то хуже будет.

Вместо ответа в левое плечо ударила стрела, разорвав куртку, по руке потекла кровь. Ежё две стрелы отскочили рикошетом от ледяной защиты.

– Огонь, – скомандовал сыщик, садясь на снег, нужно быстрее перетянуть рану.

Все пять стрелков недружно разрядили поджиги в сторону врага и сели за укрытие, перезаряжать оружие. Сыщик скинул куртку и осмотрел рану, стрела с широким наконечником срезала одежду и разрезала бицепс, лоскут мяса до пяти сантиметров свисал с руки. Ругая себя, что не позаботился о перевязочном материале, он приложил срезанный лоскут к ране и накрепко примотал обрывком рубашки. Рана практически не болела, лишь продолжала сочиться кровь. Пока Сергей занимался самолечением, его стрелки зарядили поджиги заново, и собрались стрелять.

– Куда, – остановил их капитан, когда выселковцы стали подниматься туда же, откуда стреляли, – отойдите в другое место, вон туда. Стрелять всем после меня, снова зарядить и перейти в другое место.

Он отполз на три шага и поднялся над ледяной стенкой, столкнувшись с бородачом, ухватившимся за стену, чтобы перемахнуть её. Пока чужак выхватывал из-за пояса топор, сыщик ударил его в лицо прикладом. Затем дуплетом выстрелил в двух других подбегавших врагов. Отойдя назад под выстрелы своих парней, перезарядил ружьё и снова ударил дуплетом. Бросил ружьё, левая рука уже не удерживала ствол, бессильно повисла. Обнажил привычный пистолет и вернулся к ледяному ограждению. С трудом в сумерках разглядел своих стрелков, все шевелились, значит, живы.

Осторожно сосчитал тёмные неподвижные фигуры убитых и раненых чужаков на снегу, получилось одиннадцать или двенадцать тел. Никого, кто бы двигался, не разглядел, но, собирать чужаков в темноте не дело. Сергей попытался перебраться через заграждение и почувствовал, что теряет сознание от потери крови. Он часто бывал донором и давно познакомился с ощущением кровопотери. Напрягая все силы, чтобы не упасть в обморок, Лосев позвал Ильдея, самого старшего из стрелков.

– Возьми факелы, и занесите убитых во двор, раненых добей, но, сначала узнай, откуда они.

Наблюдая за перемещениями выселковцев, практично перетаскивавших мертвецов в ограду, подсвечивая себе факелами, Сергей немного пришёл в себя и смог добраться до блокгауза. В тёплом помещении выпил две кружки горячего травяного отвара, ежедневно пополнявшего термос. Немного пришёл в себя, снял повязку и отмыл этим же отваром рану, приложил сушёный тысячелистник, подорожник, заново перевязав руку. Организм тянуло в сон, чему капитан не собирался сопротивляться. Проверив, как дела, он назначил дежурных на ночь и провалился в сон.

Трофеи посчитали утром, убитых оказалось десять мужиков и одна женщина. Были они из Берёзовки, той, что в тридцати верстах к юго-востоку от Выселков. Никто из подопечных Лосева там не бывал, и о самой Берёзовке слышал только один из бобылей. Пока сооружали погребальный костёр, убитых раздели и собрали оружие. Десяток топоров, три лука со стрелами, восемь ножей, изумрудное ожерелье с шеи женщины, вот и вся нехитрая добыча. Вечером того же дня к Лосеву заявились Ильдей и Глузд, тот самый бобыль, что показывал характер и был бит ещё осенью.

– Такое дело, капитан, – начал разговор Ильдей, после успеха его стеклянных изделий у горбуна, словно крылья расправились за спиной. Он проявлял свои лучшие качества – наблюдательность, оригинальное мышление, быстрый ум. Парень, немногим старше Лосева, великолепно ориентировался в местных отношениях и обычаях, все его предложения отличались продуманностью, – у нас восемь коней и четверо саней. Дай нам лошадей и сани, мы привезём из Берёзовки все двенадцать тамошних семей. Раненый перед смертью поведал, что в набег ушли все мужики, кроме троих. Выходит, в Берёзовке сейчас всего семеро мужиков, двое из них ранены. С пятью поджигами и двумя луками мы всю деревню захватим. Баб с детьми и всё имущество привезём на санях, волокуши соорудим, если понадобятся.

– Зачем они нам, – скривился Сергей, представив, что надо строить новые дома, чем-то кормить женщин и детей, – одни хлопоты от них.

– Может и так, да не совсем, – не согласился горбун, – пока никто не знает о том, что Берёзовка осталась без мужиков. Как только об этом проведают соседи, всю деревню ограбят. Зерно вывезут, скотину заберут, девок, что побасчей, тоже расхватают. Остальных бросят на верную гибель, кто живым останется.

– Вам какая корысть, – не спешил соглашаться сыщик, – это не ваши родичи, пусть их другие грабят.

– Обидно, мы злодеев побили, а хозяйство другие возьмут, – протянул Глузд.

– Такое дело, – повторился Ильдей, волнуясь, – семьи мы хотим завести, остепениться. Женихи мы нынче богатые, не то, что прежде было, а вдовы в Берёзовке нос воротить от меня теперь не станут. Я ведь пять раз сватался, да все разы от ворот поворот получал.

– Хорошо, – решился капитан, – возьмёте шесть наших коней и все сани, коней волхвов не дам. Свой поджиг отдай Ёжику, тебе вручаю курковку с пятью патронами. Обязательно привезите всех мужиков, даже раненых, если за оружие хвататься не станут. Да объясни обществу сразу, что мы люди вольные, никому подати не даём и живём по Правде, честно. Никого не сильничать, лучше Ильдей объясни им то, что мне сказал. Или будут у нас жить честь по чести, или в дворовых девках у соседей, а, может, у буртасов полонянками. Выезжайте завтра с утра, даю пять дней, чтобы вернулись.

В ожидании возвращения каравана с новыми жителями Выселков, Лосев занялся катанием валенок, привлекая к этому делу Сахата. Тот начал вставать и давал советы девушкам по валянию шерсти, войлок степняки валяли испокон веков. Занятые общим делом, хозяин Выселков и его пленник скоро нашли общий язык. Буртас быстро постигал русский язык, Сергей осваивал разговорную речь буртасов. К возвращению Ильдея с караваном из девяти саней девушки под руководством двух раненых успели скатать первую пару валенок.