В Бражинске, как стали называть растущее селение на берегу реки Бражки, за эти неполные три недели Третьяк с ребятами построили два дома, в обоих уже заканчивали устанавливать печи. После размещения женщин и детей по домам Белов занялся хозяйственной деятельностью. Заботу о посадках и курах взяли на себя Лариса с Владой, которым в помощники мужчина отрядил всех детей младше десяти лет. Трое мальчишек от десяти до двенадцати лет, умеющих плавать, занялись рыбной ловлей и ежедневно приносили до трёх вёдер рыбы к столу. Половину женщин и девушек он направил на заготовку глины и обжиг кирпича, кроме того, за два дня на гончарном круге девушки научились довольно сносно изготавливать глиняную посуду. Те женщины, что покрепче, вместе со старшими ребятами занялись заготовкой брёвен под строительство. Три женщины с маленькими детьми стали кухарками. После небольших конфликтов, связанных с непониманием приказов, в маленьком гарнизоне установилась почти армейская дисциплина. По крайней мере, с Беловым и Владой никто даже не пытался спорить, а Лариса была слишком занята ребёнком. Через неделю глава семейства составил примерный список товаров первой необходимости, за которыми придётся плыть в Россох.

Необходимо было абсолютно всё: обычная ткань, тёплая одежда, тёплая обувь, несколько больших котлов и сковородок, слюда для окон, металлические дверцы и решётки для печек. Конечно, при необходимости, всё это можно было взять в богатых запасах сундуков и шкафов покойной бабушки Алексея. Но разбазаривать таким образом артефакты Белов не собирался. Кроме того, он понимал, что вся одежда и посуда станут собственностью угров, отобрать или потребовать оплаты он не сможет. Так пусть пользуются местными изделиями, вполне логично размышлял старший родич, а изделия из будущего лучше оставить своим детям и внукам.

Белов успел заметить, что в этом мире стоимость железных изделий была выше медных и бронзовых, вероятно, поэтому из железа делали в основном оружие и ножи, да и сами железные изделия встречались реже медных или бронзовых. Это без учёта мелочей, которые в этом мире умели делать из подручных материалов – дерева, камня, кости. Ещё приходилось помнить, что осенью могут вернуться мужчины, явно без тёплой одежды и обуви. Надо ехать в Россох, закупать товар – отправлять туда Третьяка или Ойдо слишком накладно. Либо купят втридорога, либо оба совсем пропадут. Оставлять людей без защиты Белова опасно. Рудый с Маригой вполне способны найти Бражинск и напасть на жителей, повод для этого у них имеется. Наверняка они попытаются это сделать, только когда?

Пришлось Белову провести курс молодого бойца для троих – Ларисы, Третьяка и Ойдо. Благо, три ружья всего и было. Труднее всего дались занятия по заряжанию, зато глазомер и выдержка у всех троих оказались великолепными. Буквально с третьего выстрела за точность попадания можно было не беспокоиться. Убедившись, что в случае нападения любой из троих сможет обеспечить достойную защиту, глава небольшого селения провёл несколько тренировок по отражению возможного нападения. Причём участвовали абсолютно все, даже маленькие дети. К этим тренировкам угры отнеслись с пониманием, скорости исполнения приказов мог позавидовать любой военный. Глядя, с какой быстротой дети и женщины запираются в домах, как улепётывают под защиту бревенчатых стен недавние пленницы, оставалось лишь радоваться их пониманию и энтузиазму, так бы в двадцать первом веке было, никакие террористы бы не страшны.

После этого Белов отправлялся в Россох со спокойной душой. Остававшиеся в Бражинске работали на совесть, подгонять никого не надо было. Все понимали, что от работы зависит их выживание зимой. Перед отъездом Белов договорился с Ойдо, чтобы тот взял на себя охрану Бражинска на дальних подступах. Ойдо на своём небольшом челноке ежедневно спускался по Бражке до Сивы, а иногда до Камы, высматривая появление чужаков. Ему же Белов велел договориться с Окунем о встрече, если увидит того. Необходимо было реализовывать гранёные самоцветы, нужны средства для закупки припасов на зиму. Третьяка Белов освободил от любых работ, главной задачей парня была отладка пилорамы. Глава семейства дал ему в помощники самых смышлёных отроков и надеялся, что до первого снега пилорама начнёт работать. Он сам осмотрел водяное колесо и не сомневался, что работа вполне выполнима, мощности водяного напора вполне хватит для распиловки брёвен на доски. Отплывал в Россох Белов с Силей, тем самым черноволосым худеньким подростком, на двух лодках. С собой везли трёх девочек из рода сойки.

Оказалось, что селение этого рода не так далеко от устья Сивы. За день пути вниз по Каме удалось не только добраться до места пленения девочек, но и подняться по речке до самого селения. Селение очень походило на Выселки, тоже обнесено тыном, с пристанью на берегу. Белов вместе с девочками поднялся в селение, под радостные крики подростков и плачь женщин, дождавшихся своих дочерей, добрался до старейшины. Старейшина селения уже ждал гостей на площадке у дома. Это был крепкий старик, с жёстким лицом. После обоюдных приветствий Белов рассказал коротко о похищении тывайцев, своей погоне, выкупе. Показал купчую, которую глава селения спокойно прочитал сам.

– Мы благодарны тебе за спасение наших девушек, – неторопливо сказал старейшина, выслушав Белова, – но у нас нет гривен, чтобы отплатить тебе за их выкуп. У нас нет такого количества дорогих мехов.

– Я не прошу от вас ничего, мы соседи и должны помогать друг другу. Буду рад, если род сойки подружится с нашим селением. Приглашаю к нам в гости на праздник урожая осенью. Ваши девочки дорогу укажут. Но, – Белов вздохнул, – наши женщины и дети раздеты. Если род сойки сможет помочь нам тёплой одеждой, чтобы пережить зиму, вы спасёте от смерти таких же девочек из нашего селения. Мы сейчас отплываем вниз по Каме в Россох, чтобы купить одежды, сколько сможем, через четыре дня будем проплывать мимо вашей реки. Будем рады, если нас встретят там ваши люди. Ещё, – добавил, вставая с лавки, Белов, – разбойники увели всех наших собак.

Он быстро распрощался, сославшись на срочные дела, отказался от праздничного ужина. Через полчаса обе лодки уже выплывали на камские просторы. Дальше приходилось плыть осторожно, придерживаясь левого берега Камы. Белов не исключал, что повстречает лодки Рудого. Всё обошлось, и в Россох прибыли благополучно. На стоянке у пристани Белов увидел знакомые лица, это Окунь возвращался с товарами из Булгара. Радостная встреча оказалась кстати. Купец сразу затащил Белова к себе на лодью, накормил плотным обедом, выспросил все новости. Пришлось рассказать о зеркале, отданном за тывайцев, и втором зеркале, обещанном за мужчин Сагиту. Заметив злость и обиду на лице партнёра, Белов пообещал продать ему другое большое зеркало. Благо этих зеркал в доме осталось шесть штук, не считая установленных в стенке и закопанных в тайнике. К концу рассказа Окунь уже нормально реагировал на происходящее, даже пообещал помочь с закупкой одежды и ткани. Когда же Белов достал ограненные самоцветы, настроение торговца перешло в праздничное, от обиды за отданные зеркала не осталось и следа.

Оба пошли в город, где Окунь помог накупить ткани, полушубков, сапог. Оказывается, даже такие простые покупки составляли проблему. Никто не шил одежду и обувь на продажу, не пришло ещё время массового фабричного пошива. Вся одежда, тем более обувь, изготовлялась на конкретного покупателя. Поэтому приходилось буквально выпрашивать у торговцев одежду и обувь. Несколько раз просто заходили в дома, покупали одежду и обувь, оставшиеся от умерших родственников, просто старые, ношеные вещи у зажиточных горожан. Так что, простая на первый взгляд покупка трёх десятков комплектов обуви и одежды затянулась на весь день, и, если бы не помощь Окуня, вполне возможно, Белов промучился бы в городе всю неделю.

Гривны Белова закончились ещё на полушубках, но Окунь выдал часть платы за самоцветы, которой хватило на всё остальное. Получилось ещё купить пять больших котлов и сковородок, больше посуды в городе не оказалось, нужны были ещё три, по числу семей в Бражине. Больше всего глава семейства обрадовался купленной паре овец, хотел ещё взять бычка с тёлочкой, но они уже не поместились бы в лодках. Окунь пообещал привезти недостающую посуду и корову с бычком прямо в Бражинск. Шерсти в городе на продажу не нашлось, поэтому Белов заказал её Окуню. Купец собирался развернуться обратно в Булгар, так ему не терпелось продать гранёные самоцветы и договориться о цене на большое зеркало, размеры которого бывший сыщик примерно показал. Ночевали на пристани, компаньоны говорили долго, обсуждая торговые дела. Белов убедил купца не заходить на обратном пути в Бражинск, а возвращаться сразу в Соль-Камскую. А вот оттуда обязательно зайти в Бражинск, привезти слюды для окон, соли, килограммов двести железных слитков, обязательно руды медной, хоть три тонны. Сыщик уже знал, что в Соли-Камской выплавляли только медь, железо по всему Прикамью выплавляли из болотной руды, которую добывали сами кузнецы. Цены на весь товар оба оговорили заранее, как и примерное время встречи.

Утром, довольные друг другом, партнеры разъехались в разные стороны. Плавание против течения шло тяжело, обе лодки были загружены товаром доверху, сверху всё укрыли лапником от дождя и посторонних глаз. Силя грёб, выбиваясь из сил, но молчал, чем понравился Белову. К месту встречи у селения соек успели только к вечеру, там с удовольствием заметили людей, стоявших на берегу. Родичи спасённых девочек не пожалели вещей, нагрузили одеждой целую лодку, мудро отправив на ней гребцов с указанием доставить в Бражинск. Среди вещей поскуливали два щенка, которым Белов обрадовался больше, чем одежде. После ночлега, уже три лодки отправились вверх по Каме. Добирались до Бражинска три дня, за которые успели сдружиться с Дергачом и Тюней, как звали парней-гребцов. Они рассказали Белову, что род соек достаточно большой, живёт в трёх селениях по реке и может выставить почти сотню воинов, вместе с молодыми парнями. До похищения девушек никто не осмеливался нападать на людей из их рода. Правда, исчезали иногда люди, по одному, думали на диких зверей или несчастные случаи. Сейчас появились мысли, что их тоже похищали. Поэтому молодые парни полны решимости помочь Белову против похитителей, но не знают, что делать.

Белов задумался, если Сагит не привезёт мужчин, зимой придётся туго, несколько крепких парней здорово облегчили бы жизнь Бражинска. Помощникам он пока ответил, чтобы приезжали осенью на праздник, там и решим всё. Праздник получился и в этот раз, после приезда в поселок. Женщины были изумлены обилием привезённой одежды и ткани. Всех четверых не знали чем угостить, пиршество продолжалось полдня. Дергача и Тюню удивили свежими помидорами, огурцами из теплицы, девушки вокруг них так и увивались. Белов сильно сомневался, что ночевали парни одни. Когда их провожали обратно, сыщик был уверен в том, что осенью оба приедут. За привезённую одежду он отдарился несколькими стеклянными баночками, а Дергачу и Тюне выдал по пластиковой бутылке.

После распределения одежды и обуви между женщинами и детьми, чем пришлось заниматься самому, чтобы избежать скандалов, переходящих в драки, Белов занялся устройством относительно нормальной кузницы. Он отправил Третьяка с тремя парнями на двух лодках заготавливать каменный уголь, о небольших запасах которого недалеко от Выселков, рассказал Третьяк ещё зимой. Женщины по его указаниям сшили из лосиных шкур меха, молот Белов уже купил, щипцы и другие инструменты нашлись у Алексея в запасах. Выложить печь по чертежам не представляло труда. Пока глава рода этим занимался, ребята успели сплавать за углём трижды, привезли почти десять тонн. Вернув Третьяка к пилораме, Белов за неделю смастерил примитивный нефтеперегонный аппарат. Благо, трубок различных размеров было достаточно, а паять он ещё не разучился. Ещё неделя ушла на отладку и перегонку нефти, после чего получилось из купленного бочонка сырого продукта два ведра бензина, вернее, «жидкости, похожей на бензин». Белов испытал этот суррогат на мотоблоке, который великолепно воспринял продукт, хотя с небольшой потерей мощности.

К началу июля жизнь стала налаживаться. Ойдо, обходя дозором границы, частенько приносил добытую дичь, регулярно угощал семью Беловых. Мальчишки обеспечивали рыбой всех так хорошо, что излишки сушили и коптили, благо соли было достаточно даже для полусотни жителей. Угры постепенно привыкли работать в огороде, массово пошли огурцы и другая зелень, которую с удовольствием ели не только дети. За месяц напилили и привезли в посёлок достаточно брёвен для постройки десятка домов. Но Белов не спешил отпускать лесорубов, чтобы не скучали, он частично перемешал бригады с гончарами и «кирпичниками». Гончарам, накрутившим на круге достаточное количество посуды, он дал новое задание по изготовлению черепицы, сам же и вырезал необходимые формы. Постоянно общаясь с женщинами и подростками, Белов не переставал разъяснять, как много надо успеть до начала зимы. Поэтому жалоб и отлынивания от работы практически не было. К счастью, угры и раньше не были избалованы обильным питанием и бездельем, поэтому недостаток мяса воспринимали спокойно.

В самый жаркий месяц Третьяку удалось наладить постоянную работу пилорамы. С этого времени за право работать на пилораме подростки едва ли не дрались. Да и взрослые женщины часто подходили посмотреть, как пилы «сами» расщепляют бревно на доски, выбрасывая ароматные опилки. После того, как в трёх новых домах застелили полы свежими досками, в эти дома ходили, как на экскурсию. Лесорубы, посмотрев на такую красоту, почти удвоили количество напиленных брёвен. Женщины спешили к возвращению мужей построить красивые новые дома, после работы шили из закупленной ткани рубахи и порты. Белов вместе с Третьяком из привезённого слитка меди начал изготавливать модель парового двигателя. Он так намучился этим летом, передвигаясь по рекам со скоростью плывущего навоза, когда надо было спешить, что первой необходимостью посчитал срочное создание быстроходного судна. Конечно, не катер на воздушной подушке, но пароход вполне можно освоить, желательно с винтовым двигателем, а не водяными колёсами. В здешних условиях даже скорость десять километров в час была действительно скоростью. В справочниках и учебниках Белов нашёл несколько вариантов паровых двигателей, осталось только научиться их делать.

Работать с металлом Третьяку заметно нравилось, он каждый вечер за ужином улыбался, несмотря на усталость. Белов сразу предупредил парня, чтобы не акцентировал внимание на подшипниках. Среди запасов Алексея нашлось два десятка неплохих подшипников, годных для использования. Как минимум на две паровые машины их должно хватить. Убедившись, что Третьяк справится с изготовлением модели сам с двумя подручными пареньками, Белов занялся добычей мяса.

Ойдо уже давно выследил два стада лосей, постоянно пасущихся недалеко от посёлка. Белов вполне мог перестрелять их из карабина, но в свете последних событий тратить патроны не спешил. Он решил попробовать охоту загоном, для чего целую неделю устраивал ловушку из жердей. Потом ещё три дня пришлось ждать возвращения напуганных лосей на старое место. В один прекрасный день Белов объявил для всех выходной и рассказал каждому, что надо делать. Загонщики под руководством Ойдо и Белова охватили две группы лосей, потом по сигналу начали шуметь. Мужчины в это время спешили к загону, где дежурили женщины посмелее, с топорами. Когда полукольцо загонщиков начало сдвигаться к изгороди, лоси нехотя подались вперёд, подальше от шума. Потом ещё вперёд, ещё и ещё. Загонщики закричали и застучали в кастрюли совсем громко, основательно пугая лосей, которые перешли на медленный бег. Как только группа лосей втянулась в улитку загона, мальчишки, дежурившие у загородки, стали блокировать жердями выход, усилив крики и шум. Так, постепенно отсекая лосей друг от друга, заблокировали группу в двенадцать животных, среди них три лосёнка.

Невозмутимые Ойдо и женщины топорами умертвили зажатых жердями взрослых лосей, а лосят связали, намереваясь перетащить в Бражинск к Фомке. Разделка и перевозка мяса заняла весь оставшийся день. Вечером устроили пир горой, с удовольствием уминая жареную печень и сердце, все соскучились по мясу, да и лето было тяжёлое, то стрессы от нападения и плена, то непривычная работа. Всё мясо сложили в ледники, только вырезки получилось почти пять тонн, на зиму хватит. Ещё шкуры, которые Белов намеревался использовать на обувь и кузнечные меха, кости, вполне годные для холодца и бульонов. Голодная смерть никому не грозила этой зимой. Оставалось дождаться обещанной шерсти, связать всем шапки и свалять на всех валенки, тогда комплект одежды будет закончен, зимой никто не замёрзнет.

Утром Белов с удивлением заметил, что никто на работу не вышел, за исключением Третьяка, с рассвета стучавшего молотком в кузнице, и Ойдо, уплывшего на патрулирование. Все угры с утра принялись готовить мясо, явно намереваясь продолжить праздник желудка.

– Что, сегодня тоже будем мясо весь день кушать? – поинтересовался Белов у Сили, сидевшего у костра.

– Сегодня, завтра и послезавтра, пока всё мясо не съедим, – гордо ответил парень.

– Да, ребята, теперь понятно, как индейцы умудрялись вымирать от голода, – пробормотал Белов и занялся делом. Он подождал, пока все позавтракали и стали расползаться поспать в тенёк.

– Подъём, всем выходить на работу, – Белов пошёл по посёлку, буквально за шиворот вытаскивая людей к своему дому. За полчаса удалось всех собрать, после чего он полчаса читал мораль, пока не убедился, что его слова дошли не только до детей, но и взрослых. В полдень все приступили к обычной работе, но Белов ещё два часа проверял, не спит ли кто под кустом. Вечером за ужином пришлось ещё раз напомнить, что утром все должны работать, а не есть мясо до одури. Глава поселения оказался достаточно убедительным, чтобы наутро никто не задержался у костров.

Вечером вернулся Ойдо, рассказал, что в устье Сивы стоит лодка Сагита. Белов обрадовался и стал готовиться к выкупу мужчин, выбрал очередное зеркало, прихватил четыре стопки дешёвого тонкого стекла, с резным узором, на всякий случай. С собой на переговоры взял Ойдо, а Силя со второй лодкой спрятался в кустах. Отправились в три часа ночи, благо короткая июльская ночь позволяла плыть задолго до рассвета. За прошедший год Белов так привык передвигаться по Бражке и Сиве, что плыл по ним не хуже гонщика в Формуле-1, заранее срезая повороты и огибая неудобные места. Да и опыт вождения лодок заметно вырос, так, что путь, ещё год назад занявший весь день, удалось преодолеть за неполные восемь часов. Оставив своих попутчиков присматривать за окрестностями, чтобы предупредить в случае нападения, он вышел к берегу Камы. Там, уткнувшись носом в прибрежные кусты, уже дремала лодья торговца.

Белов приблизился к лодке купца и крикнул:

– Выходи, Сагит, я уже здесь, жду с нетерпением.

Из лодьи высунулась голова охранника, затем показался улыбающийся Сагит. Переговоры вели на берегу, прогуливаясь на пригорке. Постоянно улыбаясь, Сагит рассказал Белову, что привёз для него двух опытных кузнецов, двух непревзойдённых чеканщиков да ещё всех живых пленников. Сыщика насторожила формулировка «живых».

– Сколько пленников ты привёз, мы договаривались обо всех, а не обо всех живых.

В таких случаях Белов предпочитал три раза уточнить, чем быть обманутым.

– Я честно выкупил всех твоих сородичей, которых привезли живыми в Усть-Итиль, но один из них умер ещё раньше, по дороге на юг. Его я не привёз, – грустно опустил глаза Сагит, явно боясь разрыва договорённости.

– Выпусти двоих пленников, пусть поговорят с моим другом, – Белов показал на Ойдо.

Двое пленников подтвердили, что один из тывайцев ещё по дороге на юг умер от сильного удара по голове, которым его оглушили в Тывае. Остальные пленники были на месте. Ойдо уточнил, все ли остальные живы и целы. К счастью, никто не был покалечен, хотя исхудали все ужасно. Казалось, и так невзрачным уграм худеть дальше некуда, ан нет, вышло, есть куда. Белов, в глубине души сомневавшийся в такой удаче, постарался не показать этого. Он успокоил купца, что договорённость остаётся в силе, и передал ему зеркало.

– Однако одного человека не хватает, но не буду же я отрезать кусок от зеркала, так? – улыбнулся Белов, глядя на вспотевшего от испуга купца. – Цену недостающего человека надо возместить другим товаром. Какой товар у тебя есть, Сагит?

Довольный купец велел вывести всех пленников и четверых мастеров-невольников, с которыми Белов тут же начал разговаривать, опасаясь обмана. Все четверо сносно говорили по-славянски и довольно уверенно отвечали на вопросы. Осмотрев их инструмент, Белов убедился в честности купца. Мастера пояснили, что в рабство попали при набеге соседнего племени, ещё пять лет назад. Все эти годы работали в Усть-Итиле у богатого купца, которому Сагит продал зеркало, а в придачу к золоту взял их, мастеров. Пока они разговаривали, подручные купца вынесли на берег образцы товаров, порадовавшие Белова. Самым интересным товаром для Белова оказалась бочка с нефтью, но там ещё были отрезы шёлка, сухофрукты, свежие персики, слиток меди, корзина с хлопком. Робинзон начал торговаться и выторговал все пять бочонков нефти, которые были у Сагита, весь хлопок в десяти корзинах, который он вёз неведомо зачем, видимо, купил случайно по дешёвке. Ещё взял три слитка меди, отрез шёлка и корзину персиков на остаток. Сагиту было очень трудно торговаться, он не раз пожалел, что сам указал в первой купчей истинную цену невольников, проданных Белову. Как он жалел об этом, было написано на его лице.

После оформления купчей Белов показал Сагиту одну стеклянную стопочку, затем вторую, третью, четвёртую. Реакция купца была вполне ожидаемой, посуда его очень заинтересовала. Белову нужны были поставки нефти и хлопка, да и шёлк не помешал бы. Сагит задумался, пообещал успеть обернуться этим летом, договорились встретиться здесь же и обговорили объёмы и цену поставок, к концу сентября Сагит успевал обернуться. После отплытия купца глава бражинского семейства не дал бывшим невольникам рассиживаться на родном берегу, все быстро поплыли вверх по Сиве. В Бражинске он отпустил выкупленных из рабства мужчин к родным, сам занялся устройством на жительство южан-мастеров. Временно устроил их в пустующий сарай, но постройку домов собирался организовать в ближайшие дни.

Огромное удовольствие, даже наслаждение, доставил ему разбор покупок. Только та нефть, которая была уже закуплена, давала возможность выработать более ста литров бензина, этого хватало не только на всю весеннюю посевную, но и на экстренные поездки на моторной лодке. Сейчас можно было не экономить бензин, вернуться к использованию бензопилы, а в перспективе прокатиться на мотоцикле. Жаль, дорог от Бражинска никуда не было, но где-то дороги должны быть, оптимистично подумал Белов, представив, что катит по просёлочной дороге со скоростью шестьдесят километров в час, пугая аборигенов до смерти. Не меньше нефти обрадовала его покупка хлопка, это практически чистая целлюлоза. От неё оставалось два шага до получения бездымного пороха.

Ещё зимой он думал о бездымном порохе, но останавливала необходимость получения целлюлозы из подручного материала – камыша, веток и тому подобного. Качество такой целлюлозы было бы отвратительным, соответственно и порох никудышным. Зато сейчас, до получения пороха оставалось немного – только добыть достаточно чистую концентрированную серную и азотную кислоту. За зиму Белов надеялся выработать достаточно пороха для снаряжения использованных патронов. Перспектива остаться безоружным через пару лет уже не маячила перед ним. Шёлк он отдал Ларисе, часть куска – Владе, должны близкие родственники выделяться своим достатком. Тем более что он предвидел сложные разговоры с освобождёнными мужчинами, которым очень не понравится власть чужака над своими семьями, установленная за их отсутствие.

… – Спасибо Инмару, удалось нам из плена освободиться, – громко чавкая жареным мясом, радовался отец Сили, оглядывая непривычно большую комнату в новом доме, где поселилась его семья. – Ничего, сейчас всё будет хорошо, успеем до зимы землянки вырыть, рыбы наловить, переживём зиму. Не обижал вас чужак?

– Нет, отец, Белов добрый человек. Если бы не он… – подросток прикусил язык, увидев злые лица родителей. Он только собирался рассказать, как хозяин и Ойдо спасали женщин, как все вместе строили большие красивые дома, как Белов привёз новую одежду и посуду, а тут? Неужели взрослым не нравятся эти дома, тёплая дорогая одежда, обувь, новая вкусная еда?

– Мал ты ещё рассуждать, – рыкнул отец, ухватывая новый кусок жареной печени лося. – Был бы твой Белов расторопней, да не такой жадный, никто нас и не захватил бы. Дед твой и бабка живы остались бы. Коли он с нами в прошлом году породнился, почему на свои богатства крепость нам не выстроил? Почто не нанял нам воев эту крепость сторожить? С его богатствами нас никто бы пальцем не тронул!

– Как так? – прошептал, отвернувшись, Силя. – Выходит, это Белов виноват, что людоловы на нас напали?