Половодье уносило по Каме обломки льда, ветки, различный мусор, одновременно очищая душу уральца от тяжёлых мыслей и раздумий. Царь повернулся от окна своего кабинета к Владе, сидевшей у камина. Жена Третьяка после экономической реформы с удивлением обнаружила отсутствие водного транспорта для своих торговцев. Раньше пароходы предоставлялись её представителям даром, за кампанию с торговцами самого Белова. Сейчас капитаны начали требовать плату, особенно за нестандартные рейсы, с заходом в небольшие речки. Привычка ко всему бесплатному велика, даже Влада, с которой царь обсуждал свою реформу, ранее, безусловно, одобрявшая её в целом, возмутилась, когда требование оплаты коснулось личной торговли. Сейчас у камина сидела не та скромная девушка, что десять с лишним лет назад вышла замуж за помощника кузнеца. Из кресла на Белова смотрела жёсткая и уверенная двадцати восьми летняя женщина, крепко держащая в руках крупнейшую торговлю по всему царству и огранку драгоценных камней, одна из самых богатых людей в Уральске.

— Влада, сейчас даже у меня лично нет пароходов, все пароходы принадлежат царству, мы с тобой много раз обсуждали это. Я не могу содержать всё царство за свой счёт, это не два маленьких городка. За эту весну не переживай, твоих торговцев развезут, как и прежде, расплатишься товаром по возвращении своих представителей. На будущее рекомендую купить пароход или несколько, что при твоих доходах сотня гривен, не обеднеешь. Зато, покрасишь свои суда в яркий цвет, напишешь на бортах своё имя, будут они плавать по Каме и Волге, до самого Усть-Итиля, все узнают о тебе, такой из себя красивой и богатой женщине.

— Тогда дай мне скороходки, штук пять, мой товар туда отлично поместится, — порозовела от комплимента женщина.

— Скороходки собственность Фёдора Васильевича, покупай у него или арендуй, — царь уселся напротив Влады в кресло, — но, предупреждаю сразу, топлива на них я не дам, для царства не хватает. Тебе выгоднее брать пароходы, дрова бесплатно растут на берегу.

— Я знаю, ты купил у Попова пять скороходок лично для себя, — продолжала собеседница, — дай мне эти пять штук, на месяц. Топливо у меня есть, уже купила.

— Пять не дам, а три скороходки, пожалуйста, — подсчитал уралец, прикидывая потребность в лодках, — по две гривны за каждую. Через четыре недели вернёшь.

— Договорились, — Влада встала и пошла к двери.

Ежедневно, приходилось вести царю, подобные разговоры с уральскими купцами и мастерами, как обычно, привыкали к новым требованиям оплаты медленно, стараясь продавать за деньги, получать бесплатно. Ладно, ещё навигация не началась, что будет через неделю, страшно представить. Сыщик здорово порастряс свою личную мошну, заказывая у мастеров необходимое оборудование. С появлением дизелей становилась востребованной топливная инфраструктура, о создании её сейчас мало кто задумывается из уральцев. Сами скороходки пока дорогая новинка, несмотря на то, что стоят дешевле парохода. Это ещё уральцы не увидали катера с пропеллером, что мастерит Попов. Катера, как более эффектные и скоростные, наверняка начнут заказывать, Кудим и Ждан точно придут просить средства на их покупку для дружины. И всё упрётся в нехватку топлива.

Предчувствуя такой поворот событий, Белов заказал Фёдору Васильевичу изготовление двух мощных дизелей для дизельного танкера, который намеревался построить за свои средства. Летом надо выстроить перегонный куб для создания личных запасов топлива, оставалось подобрать людей для исполнения задумки. В любом случае, запасы топлива создавать нужно быстро, пока казары не поняли, на чём работают скороходки. Ещё надо посмотреть литературу по добыче нефти в Татарии, где добывали, на какой глубине. Шансов создать бурильную установку, при нынешнем уровне техники нет, но, чем чёрт не шутит, вдруг нефть в этих местах сочится из-под земли, как в Баку. Ругая себя за упущенное зимой время, уралец направился в библиотеку, разыскивать необходимую литературу.

Обложившись книгами, он внезапно вспомнил, какую добрую бумагу стали выпускать уральцы. «Отчего же мы не печатаем книги, — подумал сыщик, — сейчас, при нашей экспансии священников в Булгарию и окрестные племена, как никогда пригодится набор стандартной религиозной литературы». Буквально на следующий день сыщик отдал ювелирам эскизы для изготовления свинцовых литер в необходимом количестве, рисовал всю ночь. Дальше отправился к кузнецам, заказывать необходимое оборудование. В результате, неделя до навигации пролетела незаметно, более того, увлечённый печатанием сыщик заразил своим энтузиазмом нескольких учителей из училищ. Те активно подключились к очередной выдумке подполковника, о которых ходили легенды среди мастеров и учеников.

Сам старый сыщик несколько раз слышал в случайных разговорах отзывы о своих задумках. В среде уральцев ходило поверие, кому Белов покажет новую задумку, тот будет счастлив всю жизнь, боги к тому будут благосклонны, богатство и удача станут непременными спутниками. Прямо, как Медной горы Хозяйка, смеялся сыщик. Но, упорные уральцы приводили примеры, Третьяк — кем он был до знакомства с Беловым, до того времени, как научился от него отливать чугун и сталь? Кем была Влада, обычная девчонка, которую старейшина уральцев научил гранить самоцветы. И кто Влада сейчас? Кем была бабушка Тина, которую опять же уралец научил ткать шерстяную ткань? Кем были братья Лопаты, влачившие жизнь забитых неудачников, пока Белов не отдал им пилораму? Подобные выборки рассказчики продолжали, перечисляя до полусотни известных уральцев, которым якобы пришло счастье с подачи царя. Никто даже не хотел слышать слабые попытки самого подполковника возражать, указывая на тяжёлый постоянный труд, без которого успех его друзей не получился бы.

Прошлой осенью, после присвоения боярских чинов, аналогичные легенды стали появляться про уральских воинов, тех, кто предан царю и верно служит. Тех и стрела не берёт, и раны затягиваются на глазах. Учитывая практически бескровный захват Булгарии, элементы правды в этом были, плюс небывалая награда в виде присвоения боярских званий с золотой гривной. Другой момент, что пожалованные земли находились на окраинах уральских, где никто не проживал. Как раз на эти мелочи любопытные подростки обращали меньше всего внимания. Нынешняя весна, когда царь взлетел, как птица в небеса, а его друг Попов выстроил самоходные сани, что быстрее коня по снегу бегают, добавила приправы в подобные легенды. В результате, стоило Белову пройтись по мастерским, как все интересовались, не нужны ли ему помощники для каких дел. Добровольцев, готовых работать в любых задумках царя без всякой оплаты, к весне появилось предостаточно.

Возможно, именно поэтому первую печатную газету уральцы выпустили всего через две недели после начала работы над типографией. Сто экземпляров газеты с новостями Уральска зачитывали до дыр, сравнивая одинаковость всех букв, и радовались, обнаруживая маленькие различия в литерах. Благо, к весне грамотность жителей города стала поголовной, молодые булгары закончили начальное обучение и мало чем отличались от других уральцев. Пока стихийно создавшаяся типография баловалась выпуском еженедельной газеты, получившей название «Вести Уральска», Сурон со своими подручными пыхтел над текстами для первого молитвенника. Затем царь настаивал на выпуске краткого курса уральской (славянской) мифологии и своеобразного сборника наставлений для верующих и священников. Нечто среднее между Евангелием и Кораном, без особой патетики, попроще.

С наступлением тёплой погоды, как обычно, Уральск заметно обезлюдел. В городе остались мастера с помощниками, да часть школьников, определённая на практику в мастерские. Торговцы, в сопровождении дружинников и школьников-практикантов, разъехались по городам и весям, от заполярья до Златоуста, от Ёбурга, до Самары. Биологи и аграрии разбрелись на практику по соседним полям и селениям, где полным ходом шла посевная. У причалов Уральска остался единственный пароход «Страж», с трижды замененным двигателем, в качестве сторожевика. Он и направился встречать новгородских послов, после сообщения об их прибытии в устье Камы. Для большей важности Белов отправил в сопровождение две скороходки, из числа бывших нурманских лодок, не новгородских, дабы не нервировать раньше времени послов.

Встречу посольства царь устроил по советским аналогам, с хлебом-солью и национальными славянско-угорскими нарядами, салютом из двух сторожевых башен. Часть послов, впервые прибывших в Уральск, заметно струхнули, после залпов пушек, зато бывшие пленники сразу начали указывать руками на стволы орудий и показывать возможную дальность полёта снаряда. Отвезли послов в гостиницу, число которых в Уральске достигло четырёх, три из них вполне соответствовали любому гостю, водопровод, канализация, горячая вода, телефон. Четвёртая, самая большая гостиница, напоминала Белову Дом колхозника былых времён, там подолгу жили родственники школьников, мелкие торговцы и прочие малоимущие слои уральцев. Соответственно, умывальник в коридоре, удобства во дворе, правда, телефон, всё равно наличествовал. И то сказать, не было в Уральске ни одной мастерской или другой организации, без телефона.

Сопровождали послов сотрудники Торопа и Сили, поводили их по достопримечательностям Уральска и окрестностей почти неделю, пока не пришли к выводу, что новгородцы прониклись. Как богатством уральцев, так и техническими и военными новинками, можно начинать переговоры. Главу послов представили царю, как Вадима Силина. «Уж не тот ли это Вадим из зарисовок о Новгороде кого-то из классиков, — улыбнулся про себя совпадению имён Белов, приветствуя новгородцев, — они бы ещё Гостомысла привезли, ладно, Рюрика не будет, рано ещё». И угадал, помощником Вадима оказался молодой худощавый парень по имени Гостомысл.

Несмотря на некоторое волнение, новгородцы сразу взяли быка за рога, начали переговоры с убеждённостью, что уральцы им по жизни всем обязаны. Начали с нападения на невинных ушкуйников и пленения несчастных воинов, закончили требованием виры и откупных, за обиду и использование рабочих рук. Белов мысленно аплодировал послам, великолепно умеют «наехать», в девяностые годы они не потерялись бы в России. Выдержав первый натиск, старый сыщик дал послам, выдержанную в подобных же тонах, «обратку», в ней перевёл «все стрелки» на своих оппонентов, да так аккуратно, что не придерёшься. Выслушав ответ, послы крякнули и заулыбались, оценили собеседника.

После подобной разминки, переговоры перешли в рабочее русло, начался долгий торг по всем позициям договора, за исключением строительства храмов. Новгородцы оказались довольно равнодушными к вопросам религии, особенно, когда побывали в уральских храмах и увидели на стенах иконы привычных богов — Сварога, Рода, Макоши. Зато по вопросам северной границы торговались долго, выспаривая каждую речку западнее Печоры. Устав обсуждать мелкие вопросы, на второй день переговоров, царь выложил, якобы случайно, на стол карту северной Европы, от Скандинавии до Печоры. Причём, он её перерисовал таким образом, что площадь бассейна реки Печоры заметно уменьшилась, а Карелия и Прибалтика выросли.

— Что вы торгуетесь из-за диких лесов, до которых добираться тремя волоками, — спросил он Вадима, — когда у вас под боком неосвоенный богатый край, куда не надо добираться месяцами. Захватите нурманские и свейские земли, полюдье вам карелы в Новгород привозить будут. Выстройте крепость в устье Западной Двины, с нашими пушками, Полоцк сам на коленях к вам придёт.

— Ты, царь, нам эту картинку подари, — деловито поинтересовался Гостомысл, — дивная картина у тебя.

— Карту я только друзьям подарю, а с вами пока договора нет, — свернул рулон подполковник, убирая в тубус, — может, и не будет. На свейской земле у нас своя крепость имеется, вам известно. Будем сами свеев воевать, да карелу покорять, с булгарами у нас воинов достаточно, а оружие наше вам известно. Дешевле самим западные города покорить, нежели вас уговаривать.

— Так мы вас в море не выпустим, — осклабился Вадим, — не доберутся твои вои до Балтики.

— Давай посмотрим, — с серьёзным видом царь взял трубку телефона, стоявшего на переговорном столе и позвонил Попову, поинтересовался, когда будет очередное испытание катера, услышав ответ, продолжил, — переговоры откладываем до завтрашнего обеда. А утром жду вас на пристани, покажу нашу игрушку.

Послы пришли на пристань с самого рассвета, задолго до появления Попова и царя, демонстративно не замечавших новгородских мужей. Попов уже третий раз испытывал катер с пропеллером, во время второго испытания, катер, успешно подлетел и перевернулся. Чтобы не упасть в грязь лицом перед послами, Фёдор Васильевич инструктировал молодого парнишку-испытателя.

— Не гони, на поворотах снижай до двадцати, два раза покажи средний разгон перед послами и уходи вверх по течению. Там, на шири и будем смотреть подробно, я сразу еду туда, за тобой.

Парнишка кивнул головой, поправил спасательный пробковый жилет и кожаный шлём, рывком завёл двигатель, придерживая ручку газа на холостых оборотах. Медленно отошёл от причала и начал разгон вниз по течению Камы. Послы, молча, наблюдали разгон катера до полусотни километров в час, разворот и обратное движение вверх по реке, когда катер проскочил с рёвом мимо пристани, чуть не захлестнув доски причала поднятой волной. По оценке Белова, катер шёл не меньше шестидесяти километров в час и скрылся за поворотом реки в считанные секунды. Только затихающий стрёкот двигателя подтверждал, что увиденное сейчас, не сон. На лица послов жалко было глядеть, они безуспешно пытались сохранить маску спокойствия, но искривлённые в усмешке губы выдавали новгородцев.

Дальнейшие переговоры шли под другим соусом, новгородцы за полдня согласовали все пункты основного договора, подписали его. Наутро послы вели разговор уже по второму договору, о военной помощи. Белов не стал этим заниматься, отправил послов к Ждану, с которым давно согласовал все возможные варианты. Кудим тоже подключился к переговорам, затем пригласили царского казначея, поскольку все «средневековые» пушки царская казна купила ещё зимой. Изначально новгородцы замахнулись на пушки уральского образца, но, после показательных стрельб из экспортных пушек ядрами по выстроенным макетам ворот, согласились на приобретение предложенных образцов. Сравнительные цены на продукцию, особенно на боеприпасы, немало этому решению поспособствовали.

В результате всех договоров через неделю послы отплывали в сопровождении довольно большого каравана уральских судов, гружёных под завязку. С первым караваном отплыла часть бывших пленников, уральские священники, два десятка пушек с боеприпасами и обученные на пушкарей новгородцы, уральские военные советники, десяток опытных дружинников. За оставшимися пленниками и с оплатой за полученные орудия новгородцы обещали прислать своих представителей как можно быстрее. Ждан не сомневался, что пробовать пушки горячие новгородские парни начнут, не дожидаясь, осени. Вероятнее всего, на заклятых друзьях, свеях.

К этому времени пришло подтверждение из Дартхольма, куда добрался очередной уральский караван. Караван пришёл вовремя, в перерыве между третьим и четвёртым нападением соседей на поселение. Проня, сохраняя жизни своих воинов, не жалел боеприпасов, только первым напавшим нурманам позволил высадиться на берег, польстившись на будущие трофеи, после чего нападавших расстреляли из всех видов оружия. Два других отряда из трёх и пяти драккаров, были затоплены на подходе к крепости. Теперь, после доставки дополнительных орудий, уральцы начали строительство двух береговых башен, полностью перекрывавших пушечным огнём вход в гавань. Пойдя по примеру Уральска, Проня ещё зимой объявил, что Дартхольм примет любых беглецов и изгоев, добавив, что рабство уральцами запрещено, любой раб на их территории становится свободным, без выкупа. С наступлением тёплого времени в крепость прибежали два десятка рабов и пятеро изгоев. Пятеро рабов собирались отплыть в соседнюю Данию, откуда были родом, а двенадцать человек, частью славяне из полабов, попросили разрешения стать уральцами. Три раба оказались из местных жителей, проданных за долги, они с весны занялись строительством своих хозяйств и распашкой земель.

Проня поинтересовался у Белова, как вести себя с бывшими хозяевами рабов, коли те придут. Ответ царя его успокоил, от уральцев выдачи нет, а совет напасть на селения особо наглых хозяев, пленить их самих и продать в Данию, либо вернуть за большой выкуп, заметно обрадовал дружинника, засидевшегося в обороне. Царь не сомневался, что Проня в ближайшее время погуляет по беспокойным соседям, с волками жить, по-волчьи выть. В этом времени нурманы, впрочем, как и большинство племён, понимают исключительно язык силы. Если уральцы покажут себя достаточно сильными воинами, способными на активные действия против своих врагов или просто наглых соседей, следующей зимой будет меньше проблем. Как летом поработаешь, вернее, повоюешь, так зимой и аукнется. Даже по радиосвязи было слышно, как радостный Проня потирает руки в предвкушении усмирения наглецов.

В их разговор вмешался Кисель из Самары с сообщением о появлении казарских послов, поднимающихся по Волге в Уральск. Возглавлял посольство старый знакомый Судимир, не скрывший от Киселя, что договор каган одобрил, осталось утрясти некоторые мелочи. Добирались от Самары до Уральска казары две недели, учитывая, что от устья Камы их лодки взяли на буксир три высланных навстречу парохода, иначе пришлось бы ждать ещё неделю-другую. Судимира Белов не стал выдерживать неделю в ожидании, не тот случай. На следующий день после прибытия казар, царь встретился с ними и оговорил небольшие изменения в мирном договоре, основные позиции которого остались неизменными. Требования кагана конкретизировать границы по степям вполне понятны, как и беспрепятственный пропуск казарских судов по Волге, а воинов по берегам великой реки.

Основной разговор, как и с новгородцами, начался при объявлении Судимиром цели нынешнего похода Каганата, на захват Дербента. Саму идею Белов поддержал, взятием Дербента казары закрывали второй путь в Поволжье из Азии. При сохранении мирных отношений с казарами, уральцы только выигрывали от полного контроля своих южных границ. Тем более, что мирный договор с Каганатом на десять лет был подписан. Учитывая, что Дербент стоит на берегу моря, транспортировать пушки к нему уральцы могут на пароходах, что давало определённую гарантию от провокаций самих казар. Хотя, за пять лет общения с казарами, пусть и наёмниками, уральцы убедились в способности этих воинов держать своё слово, даже в ущерб выгоде.

В переговорах с Судимиром, в отличие от новгородцев, царь обговаривал не выгодные цены, об оплате военной помощи он не заводил и речи. В ней уральцы, пожалуй, были заинтересованы больше самих казар, тем более, что в исторических справках энциклопедий старый сыщик давно прочитал, что Дербент казары всё равно захватят. Сейчас или в другой раз, неизвестно, так лучше проявить свои возможности перед союзником для общей пользы. Хотя нет, от некоторых преференций царь не удержался и выговорил освобождение уральцев от торговой пошлины в Дербенте, под тем предлогом, что при проходе через Усть-Итиль, они её уже заплатят. Судимир не возражал от дележа шкуры неубитого медведя, рассказал, что двенадцать лет назад попытка захвата Дербента казарами уже провалилась.

После подписания базового договора, в котором обговаривались сроки прибытия уральцев в Усть-Итиль к концу августа, традиционному времени для войн, старые приятели не расстались, продолжили общение за богатым столом. Белов напомнил Судимиру, что тот волен выбирать себе любой подарок, и, не услышав выбора, предложил ему выбрать в Уральске, всё, что пожелает. Одновременно отдал распоряжение на подготовку даров кагану, что обещал выслать после мирного договора. Судимир пробыл в Уральске ещё неделю, к исходу которой попросил себе телефон. Отказывать не пришлось, Арняй ещё два года назад разработал полевые телефоны с аккумуляторами при длине провода до километра. Пару таких телефонов с километровым проводом купил для подарка казарскому послу у пасынка старый сыщик, да от себя добавил подарки для жены Судимира и детей.

После решения основных проблем войны и мира, волновавших царя зимой, лето текло заведённым обычаем. Суда многочисленных торговцев ежедневно приходили и уходили, товары разносили по складам и обратно, новости с границ шли спокойные, на уральские города опустилась летняя безмятежность. Не получая удовольствия от классических царских утех, что предлагали немногочисленные булгарские бояре, перебравшиеся в Уральск, поближе к трону, Белов занялся книгопечатанием, воздухоплаваньем и другими интересными вещами, наотрез отказываясь от охоты, пиров и торжественных приёмов. Однако, ему показался подозрительным тот факт, что в Уральск перебрались всего восемь бывших бояр-царедворцев. Не от обиды заинтересовался, а из ставшей привычной для сыщика подозрительности, нет ли в этом какой угрозы.

С помощью Сили и своих осведомителей вскоре выяснил, что внутренний голос царя не обманул, так и есть, подавляющая часть бояр и знати, бывшей Булгарии, не сомневались в реставрации истинной царской династии. Удалось очертить круг заговорщиков, ещё зимой выславших связников к киевскому князю и болгарскому царю. Особых мер, кроме плотного оперативного прикрытия заговорщиков информаторами, уральцы принимать не стали. Чем раньше соседи отведают уральских возможностей, тем лучше. Уже к середине лета все уральские (в том числе бывшие булгарские) крепости, оснастили пушками, рациями, провели необходимый ремонт стен и укреплений, завезли гранаты дымного пороха. Единственное, чего опасались царь и его соратники, это предательства. В подавляющем большинстве крепостей дружины состояли из булгар, даже пушкари, только в пяти крупных городах, включая бывшую столицу, костяк дружины составили варяги и нурманы.

Кстати, о нурманах, почти две сотни наёмников, не вошедшие в гарнизоны крепостей, зимой оказались не у дел, прокутили заработанные гривны и награбленное добро. С наступлением навигации их командиры осаждали Ждана и Белова вопросами о новых походах. В контрактах северян плата за мирные дни значительно отличалась от боевых выплат, свой заработок неграмотные, но практичные нурманы, считали не хуже иного бухгалтера. Поэтому и приставали к царю с просьбами либо направить в поход, либо отпустить на свободную охоту по соседним племенам. После подписания договора с казарами, нурманы получили долгожданную весть о весьма перспективном походе, в возможности захвата Дербента никто из них не сомневался. Некоторые хвастуны, в подпитии, угрожали справиться со стенами древнего города своими силами, при поддержке пушек, естественно.

Так вот, о предательстве, хотя его уральцы и опасались, но оскорблять своих наместников и дружинников недоверием у царя не возникало и мысли. Единственной мерой, принятой от возможной измены гарнизонов, стало укрепление домов, где проживали радисты от возможного захвата, и негласные инструкции им, подготовить пути для быстрого побега из крепости, с рацией, понятно. В остальном, жизнь текла мирно и неторопливо. Пленные новгородцы понемногу уезжали, почти полсотни из них решили остаться в уральских землях, большинство торговцы, но и мастеров набралось с десяток. Особо проворные купцы связались с родными, из Новгорода приехали летом два десятка семей, расселившиеся в Уральске и Соли Камской.

Белов не забывал о своих новых проектах, книгопечатании и воздухоплавании, частенько навещал рабочие группы. С выпуском первой печатной книги дело продвигалось к появлению конечного результата. Две трети текста были набраны и напечатаны, Сурон немного задерживал оставшуюся часть книги. С самолётами хуже, при подготовке простейшего образца выявилась нехватка большого числа необходимых мелочей, которых просто не производили в этом времени. От стальных тросиков до высотометров и гирокомпасов, приходилось изготавливать оборудование кустарно, либо искать относительно равноценную замену. К сожалению, достойной замены резиновым шинам на колёсах не было, первый самолёт пришлось сразу создавать гидропланом, для взлёта и посадки на воде. Зато, оптимистично предположил царь, при аварии больше шансов выжить для пилота, да и водная поверхность в лесах Приуралья единственное подходящее место для посадки самолёта.

Фёдор Васильевич к началу июля отработал надёжную конструкцию катера с воздушным винтом, не переворачивающуюся каждые полчаса, начал мелкосерийное производство этой модели. К этому времени вернулись из первого рейса два парохода с нефтью, которую сразу отправили на переработку, царь разрешил свободную продажу солярки, после заполнения резервных баков. Влада, наконец, решила купить три парохода и стояла над душой у мастеров, требуя их изготовления в течение одной недели. Старый сыщик расхохотался, узнав, в какой цвет потребовала покрасить пароходы жена Третьяка, красный! Нормальная женщина, ничего не меняется со временем. Как покупали красные машины современницы подполковника в двадцать первом веке, так и женщинам восьмого века по душе именно красный цвет. В отношении скороходок и всех дизельных средств передвижения, по здравому разумению, царь договорился с Поповым, их будут продавать исключительно в казну, а в личное пользование с разрешения Белова. Распространять двигатели внутреннего сгорания рановато, хватит пароходов. В том, что умельцы смогут скопировать дизельные двигатели, сомнений не было, выгнать солярку из нефти не самое интеллектуальное задание. Передавать в руки вероятных противников подобные новинки рано.

В середине июля сыщику ещё раз пришлось прокатиться по Иртышу. В прошлом году, когда он встретил там семейство ик, выдры-гиганты пожаловались на отсутствие пары для их детей. На весь огромный обско-иртышский речной бассейн, который ики добросовестно исследовали в поисках своих сородичей, их семья оказалась единственной. Тут, как на грех, оба щенка в семье, оказались мальчиками. За прошедший год сыщик несколько раз общался на эту тему со своими старыми знакомыми иками, живущими на Каме. В этой семье за последние годы выросли уже четыре щенка, три самочки и младший самец, ещё не вошедший в половозрелый возраст. Уральцу удалось уговорить старшую самочку, переселиться за Урал, где её ждёт будущий супруг и возможность завести щенков. Чтобы успокоить животных, переселение Белов решил проводить лично, собственно, альтернативы не было. Пока никто из уральцев, даже дядя Фёдор, не проявил способностей общения с животными, близких к царским.

В путь подполковник отправился со старшим сыном Максимом, на одной из скороходок ранним летним утром они отплыли от пристани Уральска и, не форсируя двигатель, направились вверх по Каме. Проплывая по ставшим родными, местам, уралец невольно вспомнил, как первые годы добирался до Выселков два дня. Очередной раз, ругая себя за старческую сентиментальность, он рассказывал сыну о своих поездках по Каме, показывая памятные места.

— Вот здесь я встретил ватажников из Соли Камской, помнишь, рассказывал о них, как мы подружились. А дальше, на Мельничной речке, повстречался с шаманами из рода Топора, еле успели с Алиной сбежать, — сыщик отлично знал, что Макс помнит все его рассказы и сам много раз бывал на Каме, но не сдерживал воспоминаний, — вот и речка, что течёт мимо пещеры Лея. Как быстро летит время, совсем недавно я проходил тут впервые, разыскивая чудина.

Возле устья речки Золотой их ожидала вся семья ик, которые провожали старшую дочь в дальнее путешествие. Уральцы с интересом наблюдали трогательное прощание гигантских выдр, с касанием носами и покусыванием загривка будущей путешественницы. Когда прощание стало затягиваться, сыщик подал мысленную команду молодой самочке, та быстро выпрыгнула из воды в лодку, грациозно избежав раскачивания судна. Уралец постепенно стал выжимать ручку газа, аккуратно объезжая гигантов, повёл скороходку вверх против течения. Ики замерли на месте, поскуливая на прощание, самочка в ответ коротко пролаяла. Белов продолжил разгон, всё быстрее устремляясь на северо-восток. До устья Чусовой добрались на второй день, проведя ночь на берегу Камы, в палатке. Ика вечером поймала пару больших белорыбиц, которых хватило для сытного ужина, всем троим. Ночью сыщик проснулся от громкого мяуканья здешнего ирбиса, прогулялся до зарослей, навёл контакт с симпатичной самкой, даже вырезал из её лапы застарелую занозу, промыл начавшееся нагноение. Ика молча, наблюдала за поведением своего друга, не пытаясь вмешаться, снежные барсы для гигантских выдр не представляли опасности.

В своём нижнем течении река Чусовая оказалась вполне судоходной, первые опасные пороги уральцам встретились ближе к вечеру. Осмотрев перекат и берег реки, сыщик не стал бросать лодку, очередной раз продемонстрировал сыну свои недюжинные способности. Зайдя по колено в воду, он протащил по мелям мелководья вдоль берега скороходку на несколько сот метров, минуя опасные пороги. Так на следующий день пришлось трижды входить из лодки, перетаскивая её через опасные места. Зато к небольшой крепости у начала ёбургского тракта путники добрались засветло. Небольшой гарнизон крепости, полностью из местных угров, появление такого необычного судна с более, чем необычным экипажем, воспринял довольно спокойно. Слухи о дружбе царя с животными, особенно с иками, давно облетели все пределы уральского царства. Невозмутимые угры быстро затопили баньку, приготовили комнаты для ночлега и подняли скороходку внутрь крепости, опасаясь не людей, чужие здесь не ходили, а баловства медведей или повышения уровня реки после возможных дождей.

Оставшийся до Ёбурга путь уральцы преодолели на конях, взятых в крепости, а ика неторопливо трусила рядом. Такого спокойного движения вполне хватало, чтобы к вечеру добираться в очередную крепость, выстроенные на расстоянии дня пути. К вечеру пятого дня, серьёзно нервничающая ика прыгнула в Исеть, отказавшись выходить из реки для продолжения пути. Вполне понимавший её уралец разбил лагерь прямо на берегу, а в столицу Зауралья добрались путники значительно позже, вдоль берега. Там царь с сыном пару дней провели, ревизуя мастерские города и ведение торговых учётов. Собственно, эту ревизию отец предпринял для обучения Макса, второй год он натаскивал старшего сына выявлять обман и недоделки. Так и в крепости, царь привычно замечал недоработки в мастерских, часть их указывал сыну, остальные просил выявить самому.

Так же обстояли дела при проверке книг учёта, опытный глаз старого сыщика моментально выявлял дописки и недоимку, царь показывал их сыну. По результатам ревизии, серьёзных хищений не выявилось, мелкие недостатки городской староста обязался исправить к возвращению царя с Иртыша, в течение нескольких дней. Дальнейшее плаванье по Исети, Оби с переходом в Иртыш, шло спокойно, на пароходе. Слишком спокойно, затянувшись на две недели, пока им встретились ики. На знакомство с молодой самкой ушли три дня, под бдительным присмотром уральцев. Макс за время пути полюбил выдру-гиганта и опасался, что иртышские ики причинят ей вред. К счастью, довольно высокий интеллект выдр-гигантов помог обойтись без недоразумений, более того, Белов уговорил второго щенка местных ик отправиться за Урал, где его ждут сразу две самочки.

Так и отправились уральцы в обратный путь с икой, но другим. Наскоро осмотрев результаты исправления замечаний, царь с сыном продолжили конный маршрут, в сопровождении ики, пытавшегося скрыть свой испуг за свойственной всем самцам самоуверенностью и бравадой. С такой же бравадой он встретил семью камских ик, но после первых обнюхиваний и касаний носами, откровенно принялся ухаживать за одной из самочек.

— Видишь, Максим, — показал на грациозно двигавшихся выдр-гигантов Белов, — мы своим путешествием спасли этих великолепных животных от вымирания. Не забывай помогать им, этих красавцев мы должны сохранить для наших потомков. Так же, как и драконов возле Самары. Ещё надо попытаться спасти шерстистых носорогов, помнишь, я рассказывал, что видел их на Алтае?

— Папа, ну ты как наш учитель, — обиделся подросток, — все знают, что животных надо беречь, не допускать истребления. Наш священник так и говорит, что Род создал этих зверей, значит, мы в ответе за их сохранение перед богом и своими предками, что глядят на нас из Ирия.

— Главное, чтобы ты не забыл об этом, когда вырастешь, и не дал забыть другим.

За месяц совместного путешествия отец с сыном часто разговаривали, обсудили многие вопросы, Максим изменил свой взгляд на некоторые вещи. Последние годы у Белова появилось больше времени для общения с детьми, что он и стремился делать. Рано или поздно он покинет этот мир, детям придётся продолжать его дело, сыщик не хотел изменения своей стратегической цели. Поэтому он не стеснялся обсуждать со старшим сыном, порой и младшими, стратегию развития уральского царства. Объясняя предстоящее развитие техники, упирал на охрану природы. В отношениях уральского царства с другими странами стремился закрепить в понимании наследника престола своё стремление мирного сотрудничества. Нынче, он постарался дополнительно разъяснить Максиму своё поведение в отношении Новгорода и Каганата, своё нежелание экспансии за определившиеся пределы царства.

— Макс, ты видел прошлогоднюю битву на границе, — не переставал он разъяснять сыну свою идею, — сколько людей там погибло и стали калеками? Представь, убьют в бою меня, а тебе отрубят правую руку? И ещё погибнет половина твоих друзей. Стоит ли это лишних степей и лесов, которых и так у нас предостаточно? Пока население уральского царства не станет больше двадцати пяти миллионов человек, границы должны оставаться неизменными, да и потом, уральцы должны продвигаться только на восток. Там нет врагов, племена аборигенов малочисленны и дружелюбны, а полезных ископаемых больше, чем на западе.

— Если мы будем развивать науку и технику, уже твои дети смогут летать по всему миру на любое расстояние, а войны пусть ведут казары и новгородцы. Мы будем помогать им оружием, зато сами сможем побывать в любом уголке Земли, а не терять людей в боях. Ты сам сможешь побывать на южных островах, полюбоваться на нелетающих птиц дронтов, на южной земле, где живут удивительные животные, вынашивающие своё потомство в сумках на животах.

— Знаю, я читал в твоей библиотеке, — кивнул Максим, — эта земля называется Австралия.

— Она никак пока не называется, её ещё не открыли, там живут людоеды, как в степях между Златоустом и Алтаем. Помнишь, я много раз говорил, что любую задачу можно решать по-разному?

— Ты даже показывал на примерах, — улыбнулся сын, — здорово получилось.

— Вот и в политике, уральцы сейчас всех богаче и сильнее, зачем нам воевать с соседями?

— Ещё богаче будем, — неуверенно предположил Максим, — отберём у них дорогие товары и возьмём откупные.

— Тогда они затаят на нас зло и через несколько лет нападут снова, сожгут наши мастерские и вытопчут поля. Гораздо надёжнее, когда наши границы защитят новгородцы и казары, а мы создадим самолёты, способные пролететь огромные расстояния, а потом долететь до Луны и других планет. Тем более, что богатство других народов примитивное, разве у них есть телефоны, скороходки, рации? Разве они умеют делать пароходы, зеркала, ружья и пушки?

— А золото и драгоценности, — спросил парнишка.

— Вот тебе на выбор, мешок золота и ружьё с патронами, — улыбнулся сыщик, — что ты выберешь?

— Ружьё, конечно, — ответ сына был предсказуем.

— Ружья умеем делать только мы, а золото есть у всех племён, даже людоедов. Они, что, богаче нас?

— Нет, — задумался Макс.

— Настоящие ценности, не забывай, это вещи, произведённые людьми. А золото и драгоценности, всего лишь удобная мера для них, как стакан для воды. Если воды нет, стакан не нужен никому. А если нет стакана, воду можно пить без него, только неудобно. Поэтому, все золотые и серебряные монеты сами по себе никому не нужны, исключительно для удобства измерения ценности вещей.

Развлекаясь подобным вольным изложением политэкономии, царь подплыл на скороходке к пристани Уральска. Оттуда путников приветствовали грузчики и мальчишки, из конторы на берег спешил таможенник. Пройдя по пристани, Белов заметил среди вереницы торговых лодок долгожданный корабль из Византии, ромей Костя не подвёл, вернулся. Не просто вернулся, а с лихвой исполнил своё обещание, привёз механиков, скульпторов, художников и поэтов. Запрошенные товары и рукописи, даже несколько статуэток прикупил, по составленному год назад списку, всё привёз византиец, не упустил и мелочей. Ромей, судя по всему, начал сотрудничать с уральцами не за страх, а за совесть, хотя в её наличии у византийца подполковник очень сомневался. После подробных длительных собеседований, направленных на выявление возможной подставы, Силя рискнул поверить ромею и отправил с ним в Византию группу внедрения, из пяти своих учеников с радистом. Им предстояло развернуть агентурную сеть, подобную той, что давно работала в Усть-Итиле.

После короткого отдыха Максим отплыл вместе с Сысоем, во главе двухсот нурманов и двадцати пушечных расчётов вниз по Каме, в Усть-Итиль. По договорённости с казарами уральцы отправлялись на штурм Дербента, не сомневаясь в успехе предприятия, Белов приказал загрузить в трюмы кораблей два десятка фитильных пушек с ядрами и пороховым припасом. Наверняка, у казар появится желание приобрести пушки, нужно продвигать товар на волне успеха, от победы покупатели станут щедрей. Отплывали уральцы на пяти пароходах и дизельном нефтевозе, законченном к началу августа. Выгрузив воинов у Дербента, нефтевоз планировал отправиться к Баку за «чёрным золотом», на обратном пути, если успеют со штурмом, забрать Максима домой. Сыну царь велел примечать все тонкости штурма городов, наиболее выгодные позиции применения пушек, по возвращении составить записку о самом штурме города и возможных вариантах.

Когда связист из Усть-Итиля передал сообщение о благополучном прибытии уральцев и их отправке дальше к Дербенту, в устье Камы высадились чужие воины, приплывшие с верховьев Волги на тридцати пяти лодьях. Подплывший сторожевой пароход воины обстреляли из луков, с явным намерением осадить пограничную уральскую крепость. Ждан дал указание не применять пушки до крайней возможности, отпросился у Белова и уплыл к месту высадки с небольшим отрядом на пяти скороходках. Однако, воины, явно славяне, засиживаться у осаждённой крепости не собирались, приступив к штурму на следующий день. Учитывая, что соотношение нападавших воинов к осаждённым уральцам оказалось семьсот к двадцати, командир гарнизона вынужденно применил пушки. С реки помогли пушки парохода, что привело к паническому бегству агрессоров. Два дня разбитое войско совещалось в лагере и залечивало раны, затем стало грузиться на лодьи.

Как раз к этому моменту подоспели бойцы Ждана, жаждавшие встречи с противником. Результатом встречи стало пленение шестисот воинов, почти сотня скрылась в лесу, на левом берегу Волги. Допросы пленных подтвердили предположение, высказанное Беловым, это были наёмники из Киева, поддавшиеся на уговоры братьев покойного царя Авара, с небольшой группой киевских дружинников. Сами братья-провокаторы убежали в лес, опасаясь гнева Белова, разыскивать их уральцы не стали, не хватало воинов. Результатом приграничного конфликта, кроме трофейных лодок и доспехов, стало пополнение для горняков, ещё на три года. Некоторых пленных киевлян взяли в разработку оперативники Сили, пытаясь подготовить возможных информаторов в самом Киеве.

Наступала осень, ставшая богатой на события, почти еженедельно приходили новости от уральских радистов, разбросанных по Уралу и Европе. Дартхольмцы, собрав урожай, навестили нескольких особо буйных соседей, заставив тех поделиться урожаем и рабочими руками, не считая неплохих откупных сумм. Там, на Балтике, дела шли отлично, кроме устрашения соседей, пустили первую плавильную печь, где ученики Третьяка собирались выпускать несколько сортов стали, необходимой для уральских товаров. Оборудовали кирпичный заводик, активно скупали у местных рыбаков сельдь, форель, сёмгу, лосося, так понравившихся уральцам в прошлом году. В ожидании слабосолёной рыбки Белов прикупил на усть-итильском базаре четыре мешка риса, намереваясь устроить пиршество в стиле японской кухни. Суши не суши, но роллы сыщик твёрдо намеревался приготовить, пустив на замену листьям водорослей заранее приготовленные летом подвяленные листья салатов, иван-чая и других съедобных растений.

Новгородцы, после сбора урожая, тоже отправились в поход, практически бескровно захватили до начала зимы десяток нурманских и угорских селений на побережье Финского залива. Варяги и нурманы, озадаченные появлением новых хозяев Дартхольма, не обратили внимания на привычные рейды новгородцев к соседям. Однако, когда те, по совету уральцев, захватили в заложники детей местных князьков и старейшин, обязав покорённые роды стать данниками Новгорода, свеи поняли, что рискуют потерять источник дохода и остаться без данников. Не прошло и месяца после захвата территории, как туда наведались свеи, пытавшиеся восстановить «статус-кво». В чём-то они преуспели, приводя несчастных аборигенов к покорности, пока в четвёртом по счёту селении не нарвались на гарнизон новгородцев с десятком пушек.

— А ну ребята, подпустим ближе, — командовал ветеран новгородец, поглядывая на приближавшихся к частоколу свеев, — картечью заряжай. Ещё немного, фитили проверить, всё, пора, огонь!

Одновременный выстрел картечью десяти пушек оставил на ногах неполные три десятка из восьмидесяти бежавших к селению нурманов. Убитых оказалось всего семь человек, остальных картечь сбила с ног, причинив лёгкие ранения. О нападении не шло и речи, ошеломлённые свеи, не сопротивлялись, когда новгородцы вязали им руки и собирали раненых и контуженных. Никто из группы свеев не догадался сбежать, потому сведения о появлении у новгородцев пушек они никому не передали. В результате, коварные новгородцы за зиму побили ещё две группы нурманов, пока на побережье Балтики не разнеслась весть о страшном оружии ладожской республики. Вдохновлённые бескровными победами, ладожане по первому льду отправили большой обоз в Уральск, за новыми пушками и запасом пороха. Старейшины не пожалели средств на закупку оружия, планируя невероятные по наглости захваты окрестных земель по весне и будущим летом.

Уральцы, воевавшие Дербент, вернулись домой перед самым ледоставом, в полном восторге от проведённой кампании. Никто из воинов не погиб, ранения оказались лёгкими, а добыча восхитила даже ветеранов. С ними приплыл Судимир с тридцатью казарами, для обучения их пушкарскому делу. Как угадал царь, сразу после штурма Дербента казарский воевода за весьма приличную сумму купил предложенные уральцами пушки, но, оказался разочарованным сложностью обращения с ними. К счастью, Сысой смог объяснить необходимость обучения казар стрельбе из пушек, продемонстрировав меткую стрельбу из проданных орудий уральскими пушкарями. Воевода, увидев попадания ядрами в мишень за полверсты, согласился с такими аргументами и уговорил кагана заплатить за учёбу. Белов давно убедился, что люди этого времени не были отсталыми идиотами, как показывали в исторических фильмах. Они отлично понимали, что качественный товар не может быть бесплатным или дешёвым. Так и каган даже не попытался настаивать на бесплатном обучении пушкарей, более того, он предложил весной продать ему ещё два десятка пушек и пороховой припас.

В конце сентября закончилась затянувшаяся печатная эпопея с молитвенником. Сурон закончил редактирование и пятьсот экземпляров первой в мире печатной книги успели до ледостава развести по всем уральским священникам, приводя к единообразию служение богам. Белову удалось убедить Сурона на первых страницах разместить своеобразные заповеди, не убий, не укради и прочее. Причём, в отличие от библейских заповедей, предлагавших жить мирно и честно исключительно с ближними своими, уральские заповеди требовали честной жизни со всеми людьми. Не столько для других, сколько для поддержания мира и чести в душе каждого верующего. Особо в молитвеннике выделялась точка зрения, что Сварог, Род и Макошь, создали всех людей на земле. Просто славяне и угры не забыли своих прародителей и сохранили память о них. А другие народы забыли об этом, на самом же деле, все люди братья. Как говорили христиане, «несть ни еллина, ни иудея». Предполагая, что в будущем понадобится приводить к уральской вере другие народы, Белов убедил Сурона оставить такое толкование. При таком подходе, уральцы не останутся сектой, исповедующей узко национальную веру. Сейчас на восьмой странице молитвенника стояла фраза, «Нет ни угра, ни словенина», подполковник надеялся, что фраза станет решающей в продвижении уральской веры среди окрестных народов.

Много провел этой осенью Белов со старшим сыном, не уставая повторять свои наставления. После неожиданно лёгкого и бескровного для уральцев захвата Дербента, Максим, как и предвидел сыщик, мечтал о покорении мира. Немало времени и нервов ушло у царя, чтобы изменить точку зрения наследника. Уральцам нужны были не менее полувека спокойной жизни, для ассимиляции и развития техники, обучения необходимых специалистов. В подобные разговоры о будущем уральского царства всё чаще вовлекались Сурон и Ждан, Кудим и Сысой. Даже эти горячие головы, всем сердцем желавшие продвижения в соседние племена уральской веры и уральских побед, соглашались с аргументами своего учителя. Глядя на них, серьёзно изменился и Максим, став выдержаннее и рассудительней, заметно взрослее своего возраста.

Пытаясь отвлечь парня от мыслей о таинственных дальних странах, где хранятся ещё более таинственные и невероятные сокровища, отец на всю зиму определил Максима редактором книгопечатанья. Кроме учебников, необходимость в которых давно назрела, Белов подкинул сыну для выбора несколько своих компиляций и популярных статеек. Самой разной направленности, от направлений развития техники, в духе Жюля Верна, до психологических рекомендаций политтехнологов для оболванивания населения. От возможных полётов на Луну и к другим планетам, до статей чисто маккиавеливской направленности, мол, для пользы государства можно предать любой договор и любого человека. Парень добросовестно читал всё, даже конспектировал, после чего надолго приходил к отцу, где они вместе разбирались и давали оценку книге. Так Белов пытался вырастить из Максима, будущего царя уральского, думающего, но не рефлектирующего правителя. Научить его слушать и видеть всё, но обдумывать действия самому, без излишнего доверия с одной стороны, и без параноидального недоверия, с другой. Тем более, что основные мысли о ценности людей и технологий, а не золота и захваченных земель, Макс усвоил твёрдо. Как бы ни пошла жизнь дальше, этот парень не пустит под нож технические достижения уральцев и не бросит в бой сотни воинов ради захватнических целей.

Подведя итоги беспокойного тринадцатого года к концу декабря, царь остался доволен. Впервые за все годы уральцы начали продавать пароходы и приступили, довольно удачно, к управлению экспансией славян, на запад и юг. При этом доходы царства заметно выросли, как и международная, с позволения сказать, известность. Зажиточные булгары за лето завалили Арняя просьбами о покупках телефона, тот продал все готовые комплекты полевых аппаратов и занялся телефонизацией сразу пяти крупных городов, увеличивая производство. По примеру Влады, купившей три парохода, два купца из Булгара заказали к весне пароход, один, в складчину. Дома в крепостях перекрывались черепицей, за этим усердно приглядывали наместники. Выстроенный в Булгаре крекинговый заводик выдал первую продукцию, пилорамы к осени устроили в половине городов, а оборудование дома русской печью становилось необходимым условием для всех жителей крепостей. Не желаешь крыть дом черепицей и ставить печь, перебирайся из крепости в посад.

Обилие рабочих рук обеспечило резкий рост производства чугуна и стали, добычи свинцово-серебряной руды, производства кирпича и черепицы. Успешное отражение набега новгородской вольницы привело к уральским торговцам дополнительные десятки и сотни охотников, бывших новгородских данников из северных лесов. Ватажники продолжали осваивать леса Приобья, где основали ещё пару острогов, практично используя первые построенные в Ёбурге пароходы. Поступление пушнины из Зауралья росло, моржовый клык и тюлений жир пришлось даже придержать на складах, чтобы не сбить цены. К сожалению, никаких достоверных сведений о Золотой Бабе, с Севера и Зауралья, царь не дождался. Не желая расставаться с красивой легендой, подполковник объявил конкурс на создание скульптуры Золотой Бабы, покровительницы всех рожениц и матерей, всех супружеских пар.

Уральцы могли позволить себе подобные конкурсы, за последние годы уровень жизни резко вырос. Что нравилось Белову в бесхитростных уграх и славянах, весь заработок они вкладывали в себя, семью и развитие производства. Никаких накоплений на «чёрный день», на старость и тому подобное. Дома и подворья уральцев вызывали зависть даже зажиточных булгар, ещё недавно сплошные охотники, уральцы держали в хозяйстве коней, коров, свиней и мелкую живность, вроде кур и овец. Гуси стали непременным украшением пейзажа любого уральского селения, как и овечьи отары. Одевались угры со славянами и раньше чисто и аккуратно, в последние годы ещё и богато. Все уже привыкли, что впервые прибывшие в Уральск торговцы принимают кладовщиков на пристани за старейшин и князей, глядя на шёлковые разноцветные рубахи и штаны тонкой шерстяной ткани. После захвата Булгарии бродившие по городам и весям Европы и Азии гусляры и скоморохи добавили в свои песни и баллады весть о новом подвиге уральцев.

Белов не сомневался, что участие уральцев во взятии Дербента будет подано с ещё большей помпой, глядишь, появятся любопытные путешественники не только с запада, но и с юга. Тонкий ручеёк подобных путешественников за последний год вырос до десятка в месяц, прибывали в основном на лодках, хотя были и пешие ходоки. Для завлечения таких любопытных, на улицах Уральска выставили радиоточки на столбах, где транслировали по утрам и вечерам новости и песни. На всех дорогах в город установили рекламные щиты, с названиями гостиниц, достопримечательностей и схемами их расположения. Начало зимы обещало огромный наплыв гостей и паломников, зима — время праздников и набегов. С набегами удалось справиться давно, сейчас об этом уральцы вспоминали со смехом, какие были в молодости глупые. А праздники обещали стать знатными, готовились к наплыву гостей многие торговцы, даже купили, с разрешения царя, «самокат», так назвали снегоход с пропеллером на дизельном ходу, для катания гостей.

Лей продемонстрировал Белову целых три излучателя, собранных и протестированных чудинами за последний год, по образу того самого, что забросил сыщика в этот мир. С начала октября они начали пробовать различные режимы работы излучателей, направляя его на пару чудинов, сидевших рядом со вторым образцом. При этом каждый режим включения строго фиксировался в тетрадях, чтобы при срабатывании «попаданцы» смогли вернуться, активизировав свой экземпляр излучателя. Лей заверил, что все три излучателя идентичны до сотой доли процента, особенно в работе. Навестил уралец и новое семейство ик, созданное его заботой. «Молодожёны» поселились ниже родителей по течению, рядом с Уральском, экология позволяла. Изначально сам Белов, затем Ойдо строго следили за вредными выбросами мастерских. Потом подросло новое поколение уральцев, воспитанников школ, приученных к охране окружающей среды. Поэтому не только выбросы мастерских шли на фильтрацию в специальные отстойники, удалось минимизировать полоскание белья в ручьях и реках, не говоря уже о сбросах навоза. Бельё уральские женщины полоскали теперь дома, благодаря устроенному водопроводу, пока с колонками на улицах.

С отходами скотных дворов вышло просто, всё, что не вывозили на поля, стали собирать в отведённый для этого карьер. Этой осенью сыщик планировал создать несколько рабочих групп подростков по разным проектам, в том числе для использования метана из навозных куч. Предварительную работу он провел летом, подготовил необходимое количество кирпича и черепицы, насосы, работающие от электродвигателей, полсотни метров тонкой медной трубки. Кроме экологического топлива, появилась возможность изготовления аквалангов, последние модели насосов создавали давление до десяти атмосфер. Несколько групп молодёжи Белов планировал специализировать на органической химии, отходов крекинга накопилось предостаточно для попыток синтеза примитивного пластика или заменителя резины. Да и оборудование стало классом выше, плюс книжный опыт двадцатого века, опять же. Для этих групп закончили строительство отдельных мастерских, вдали от города, рядом с бумажной фабрикой. Как раз на полпути между Бражинском и Уральском. Соответственно, удалось проинструктировать рабочую группу и дать направления к поиску, подкреплённые соответствующей литературой, в ноябре-декабре уходящего тринадцатого года. Нескольких ребят он осторожно направил на работы по фотографии, пока на стеклянных пластинах, до целлулоидной плёнки ещё далеко.

Зимние гуляния затянулись надолго, до конца января нового, четырнадцатого года жизни Белова в этом мире.