Город бурлил, вздувался как вот эта сырная корочка на горшочке с жарким, что дымилось на столе. Вдыхая густой аромат свинины, щедро сдобренной специями и пряными травами, можно было на секунду забыть о деле, но все же лишь на секунду. Все идет по плану: журналисты проглотили наживку и теперь только ленивый паралитик не писал о бедной куколке Густав, загадочных трупах и беспомощности полиции. Надо подбросить еще немного в топку слухов - например, о милых сестричках-двойняшках из пригорода или о той падчерице... Да, падчерица, двойняшки - это хорошо, есть за что зацепиться и где разгуляться фантазии и сочувствию.
Но, кажется, капитан решил сегодня изменить своей привычке и отужинать в другом месте. Тем хуже. Ему. Готовят здесь изумительно.
Поиграть с ним еще немного? Больно уж интересный противник. Молод, азартен, умен, не чурается никаких методов воздействия. Правда при этаком букете достоинств недостатки перекрывают их с лихвой - тщеславен, не терпит конкуренции, в командной работе дает более слабые результаты. На этих струнах может играть любой, даже не самый талантливый музыкант. Правда, какую мелодию?
Попробовать настроить инструмент под свой оркестр? Или отправить негодную деревяшку в камин?
Жаль, на все эти развлечения осталось не так много времени, пару недель, не больше. После будут уже иные заботы, иные масштабы и капитан с большим самомнением канет в лету. В следующем акте пьесы фальшивых нот не потерпят.
А пока увертюра. Торопиться не хочется, это как с десертом. Его приносят в конце, на тончайшем фарфоре, в обрамлении нежных мягких ягод и ломких карамельных узоров. И ты сначала ешь его глазами, потом представляешь все оттенки вкуса и лишь тогда пробуешь.
- Спасибо, Себастьян.
* * *
Как бы неучтиво это не выглядело, но провожать госпожу Молинари Ройс не стал. Распрощавшись с девушкой у дверей, он нырнул обратно в сумрак конторы ростовщика и приготовился выждать с минуту. Улица отлично просматривалась: вот она повертела растеряно головой, оглянулась, но все же сориентировалась в малознакомом месте и зашагала точно в сторону проспекта. Замечательно.
- Хваткая мадам, - сказал за спиной старина Тилль. - У тебя на нее большие планы? Я бы...
- На нее у всех большие планы. Даже не суйся.
Друг понятливо промолчал, а капитан, кивнув на прощание, двинулся следом за объектом.
Все шло как по маслу. Как и предполагал, "хвост" обнаружился почти сразу. Неприметный коренастый мужчина трусил следом за девушкой, синхронно притормаживал и отворачивался, стоило ей обернуться на какой-нибудь резкий шум городской жизни. Попался голубчик! Капитан потирал в предвкушении руки. Будет кого допросить, перебьемся и без ваших тайных знаний, господа маги. Но когда с соседней улицы нарисовались еще двое крепко сбитых любопытствующих и присоединились к "хвосту", Ройс заподозрил неладное.
Допустим это похитители, на их месте капитан бы затолкал девушку в повозку и был таков. Для этого нужен один отвлекающий, один принимающий и возница. Можно управиться и вдвоем, но это все теория. А реальность такова, что эта умница подцепила где-то трех бомбил, которым вообще нет дела до ее магического прошлого. Будущее тоже теперь под вопросом. Потому как справиться одному с этими мордоворотами будет очень непросто, и мадемуазель задачи не упрощает - идет себе, ворон считает, свернула в какую-то сомнительную подворотню...
Ну все, развязка близка. Еще спина эта... Сударыня, вы будете мне должны, ох, как должны!
Когда фигуры мужчин полностью закрыли обзор узенькой улочки, Ройс уже не таясь перешел на бег, на ходу доставая оружие. Тут главное, чтоб не сразу прирезали, а решили поиграться. Вопрос: голодны ли коты и на кой им эта костлявая мышка.
Первый выстрел удачный, была возможность спокойно прицелиться - мишень увлеченно знакомится с объектом, встали удобно, не кучкуются, молодцы. Второй хуже - ранение, и на сцене появляются новые действующие лица. Сцепившись с грабителем, всегда помни о напарниках. Нападать со спины непорядочно, но я, ребята, не в обиде. Все понимаю, работа такая.
Нож вспорол сюртук капитана.
Выбить клинок и толкнуть в сторону. Не пропустить летящий в лицо кулак, коротким хуком зарядить в челюсть. Увести из-под удара отбитое плечо и нырнуть за спину, подобрать оружие. Выстрел в упор. Адреналин лучшее обезболивающее. Враг повержен и бежит с поля боя.
Вытирая разбитые костяшки пальцев о куртку противника, капитан, наконец, глянул в сторону несостоявшейся жертвы грабежа. Напугана, но в меру.
- Нам бы уйти, пока квартальный...
- Они мертвы?
- Ну, вот это точно, - Ройс пнул носком сапога ближайшее тело.
- Ага, понятно.
- Идем, - Ройс повернулся к девушке, но та не делала попыток отлипнуть от стены. - Ну же? - пришлось обнять и оттащить в сторону.
- Все понятно, благородная синьорина. Сейчас мы с вами направимся в одно заведение, куда сразу предупрежу, такие щепетильных барышень маменька не пускает, - девушка послушно следовала за ним. - Вы поглядите-ка! Не возражает! Отлично, там мы с вами немного посидим, вы успокоитесь и расскажете мне, как умудрились познакомиться с этими ревнивыми кабальеро.
* * *
Прокуренный вонючий кабак. Сидим за тонкой ширмой, из зала доносятся стук пивных кружек о стол и пьяный гогот. Месье Клебер увлеченно изучает меню - деревянную доску, на которой мелом накарябаны сегодняшние угощения.
- У нас с вами традиционный вечерний кофе или что-то более существенное? - деланый энтузиазм так и сочится.
- Ни за какие коврижки не перееду в Ветошный.
- Разделяю ваши предпочтения. Ну, так чем мы сегодня боремся со стрессом? Предлагаю рульку!
- Спасибо, я как-то не голодна.
- Ну вот! А я было, хотел подметить, как вы с ловкостью профессиональной содержанки подгадываете приемы пищи под наши встречи.
- Что? Ваши колкости выходят за рамки приличий. И между прочим, инициатором всегда были вы!
- Я же говорю - профессионалка!
- Хам.
Пока я гневно молчала, месье изволили плотно поужинать, нахваливая повара и качество выделки мяса. Строить из себя оскорблённую добродетель долго не получилось. Во-первых, никакая я не аристократка, и скорее бы посмеялась с ним совпадению, нежели обиделась на неучтивое сравнение. Во-вторых, было понятно, что он просто пытается меня растормошить, а недостойные шуточки в его понимании - самое то для нежных барышень. Но раздражение осталось.
Боже, дура! Твою беспутную жизнь только что спасли, ценой двух других, и не факт, что менее полезных. Он людей убил, а ты носом крутишь.
- Нет, так дело не пойдет, - спаситель недовольно глянул в мою нетронутую тарелку. - Милейший, принеси-ка нам зелененькой.
- Я не буду пить!
- Это лекарство, - он уговаривал, как маленькую девочку. - Ну, вот так. И быстро закусить.
Отдышаться после ядреной травяной настойки мне не дали, почти сразу влили следующую порцию.
- Ну, рассказывайте, как докатились до жизни такой?
А что тут рассказывать? Весь день я ходила по ростовщикам, и кто же знал, что это такое опасное мероприятие? Подобные визиты в неблагополучных кварталах лучше не светить, а я привлекла внимание сомнительных личностей, которые увязались за одинокой дамочкой. И вот теперь сижу, трясусь при мысли о том, чего только что избежала.
Алкоголь на пустой желудок был плохой идеей, хотя тот животный страх, что грыз меня изнутри, отступил, дав место тупому безразличию. И ведь всего пара рюмок. Голова поплыла. Кажется, я начала жаловаться, потом причитать об убиенных...
Мы не стали засиживаться. Где-то между первым всхлипом и вторым иком месье Клебер предложил выйти на улицу. Довел меня почти до самого дома. Свежий ночной воздух прояснил голову, и когда я попробовала уже сознательно поблагодарить его за спасение, он резко прервал меня.
- Вы, сударыня, живете в каком-то выдуманном мире, - жестко и сухо сказал месье Клебер. - На что вы рассчитывали? Помолиться о чуде? Да вы на помощь позвать не успели бы. Будьте внимательнее, я не смогу каждый раз проходить мимо.
На этих словах он откланялся, оставив меня в полной растерянности у родной подворотни.
Как тонко подмечено... Ну, а чего ты хотела, Марика? Чтобы рыцарь нес тебя на руках? И путь ваш устилали розы? Ты для него - заработок, ясное дело, процент от господина Тилля он имеет. И, несмотря на совместный выброс адреналина, пьяная женщина - это всегда отвратительно.
* * *
Ранье Вианкур подошел к вопросу обаяния дамы творчески. В проветренном от табачного дыма кабинете, из которого предварительно был вытурен абсолютно лишний напарник, гулял теплый весенний ветерок. Стол был передвинут поближе к распахнутому окну, так чтобы предзакатный свет золотил пуговицы и напомаженные завитые кудри. Стул для посетителей Ранье переставил с противоположной стороны стола к торцу - и за ручку подержать, и вскочить в романтическом порыве, и ножки, опять же, видно - все очень удобно.
А что очаровывать необходимо, стало понятно тем же вечером.
Вернувшись в свою холостяцкую берлогу в четыре комнаты с теплым клозетом, Ранье глубоко задумался. Несоответствие занимаемой должности и образа эстетствующего интеллектуала из почти фешенебельного района в очередной раз неприятно резануло самолюбие.
И ведь уже спустя месяц службы было понятно, главное достоинство этого места - возможность носить весьма эпатажный мундир и шпагу не только на балах. Его однокашникам, выпускникам университета из разночинцев, полагалась лишь парадная форма с золоченой портупеей и позументом. Господин Вианкур же мог ошеломлять барышень и по будням.
Самое неприятное, это был практически потолок. Максимум на что он способен без подтверждения следующей ступени - перейти из разряда дежурных в категорию штатных магов. Иначе говоря, осесть в пыльном кабинете напротив Аврида, отращивая сало на боках.
Следующая ступень... Как сказали на комиссии: "Попытка работы уровнем выше чревата трещиной и хроническим истощением". Это слово, "трещина", вселило в молодого мага такой ужас, что он прекратил всякие поползновения тягаться с более одаренными природой коллегами и обратил свои таланты на заведение выгодных знакомств и создание репутации. Не прогадал. Несмотря на скромные данные, он считался блестящим выпускником и без труда получил несколько интересных предложений по окончании университета. Только вот теперь, когда многие его знакомые повелевают стихиями и рассказывают невероятные случаи из практики, его удел - канцелярская работа на государственной службе.
Нет, если при этом ты бенефициар маленького трастового фонда или многозначительно бросаешь "Я работаю над статьей...", то малоденежная и как бы уважаемая должность становится чем-то вроде патриотичного хобби. И тогда все понимающе кивают, но так...
Статья не светит, ибо проблематика, доступная твоему уровню - это средненького уровня диплом бакалавра, будем откровенны. Магистром ты стал за красивые глаза, но получить степень за ослепительную улыбку уже не удастся. И если даровитые маги с богатой клиентурой могут себе позволить пренебрежительно бросить "научная карьера меня не привлекает", тебе остается лишь перевести тему на модные нынче шляпы фасона "боливар".
И тут фортуна улыбнулась! Ранье довольно расплывчато представлял себе, как использовать этот шанс. Он зарегистрирован как маг с источником фиксированного объема, и резко увеличившаяся продуктивность будет подозрительна. Что делать? Ведь нельзя такое бросать! Это как искать по карманам хоть медяк, найти золотой, да выкинуть.
В стенах ратуши он скован эдиктом, не позволяющим... да ничего не позволяющим! Любое воздействие на объект и качественное его изменение должно быть отражено в журнале. Ох, это нищебродство, когда магов в городе две сотни осталось, а их все так же прессуют, будто и не прошло восемьдесят лет. Остается надеяться, что перемены не за горами. Последние пару месяцев ковенский вестник читать - только портить нервы. Истерия и алармизм.
Должно же быть какое-то применение этой силе! Ну как так!? У кого-то ничего, а у кого-то все и она даже пользоваться этим не может! А если смотреть шире? Шире стен ратуши. Вариант есть.
Ранье вот уже спустя двое суток приходил в странное невротическое возбуждённое состояние, размышляя над этим вариантом. Нефиксируемым. Невидимым. Неосязаемым. Простым и одновременно элегантным.
Накопители всегда в цене. Отработанного смильта купить - никаких денег не жалко. Отъехать от города подальше, найти храм поглуше и договориться с айном. Это, конечно, не чистый энергетик, пустой металл, годный лишь на такие вот аккумуляторы, но: вне зависимости от цены они всегда пользуются спросом, не имеют срока годности и одинаково хороши в личном сейфе и как благодарность нужному человеку. Ранье не дурак, он может быть терпеливым, поработать впрок. Выждать момент и употребить ресурс с максимальной отдачей, не размениваясь на мелочи. Например, спустя несколько лет государственной службы откроет частную практику. Или обставит получение следующей степени как риск и чистую авантюру. Даже лучше не так: обоснует увеличение емкости приобретенным опытом и мастерством и напишет статью по нестандартной конфигурации ауры.
Светить ее вообще опасно - набежит толпа желающих. Разве только задействовать старые связи и пробить грант, секретность... О, такое можно самозабвенно исследовать, покуда не наберется на докторскую. Причины возникновения... Реакции на классические схемы и неклассическое воздействие... Комбинаторное, инвазивное... Бесконечно! И вот он уже 'молодой, подающий надежды'.
Оторвавшись, наконец, от мыслей о себе, господин Вианкур подумал о девице. Черты лица вспоминались с трудом. Бедна, но опрятна, кажется южанка. При любом раскладе придется держать ее подле себя, а это значит... Как трудно жить. Нет, добиться 'взаимности' не так сложно, вопрос, как обставить дальнейшее? Нельзя же ее в официальные пассии определять. Да там смотреть не на что было! Люди не поймут. Снять ей квартирку поблизости?
А вдруг ее отклонение - банальная деформация при неквалифицированной блокировке? Даже если звезды будут к нему столь неблагосклонны, и это - лишь дефект криворукого мага, отрицательный опыт тоже опыт. Статья, но поменьше. И всегда остается дупликация затраченных энергий.
В который раз господин Вианкур поправил завитки на затылке и, изящно откинув голову назад, застыл, недвижим, у окна... Взор его затуманился, поза была естественно-небрежной. Так, стол еще немного левее, места должно хватить для двоих. Самое то, решил маг, оглядев будущую сцену. Настроение несколько омрачилось, когда скользнув взглядом по крышам города, он зацепился о шпиль комендатуры.
Едва женщина вышла из кабинета, объявился капитан. Его расспросы 'невзначай' отдавались в душе мага раздражением и ревностью. Магическая полиция. Все-таки она засветилась без печати? Или ее срисовали с откатом в чьей-то конторе? Собственно, и в ратуше она попалась только потому, что заведения такого уровня обязательно оборудовались маячком на злоумышленников под заклятием. Но если бы ее задерживали, он бы почуял откровенную ложь, ведь работал с амулетом.
Нехорошо как-то все начинается. Мерещится вам, месье Вианкур, будто магический надзор уже стоит за плечом, в спину дышит. Ну да вы там все подправили. Печать есть, на откате экран и отметка задним числом о блоке. Так что теперь в журнале она идет как барышня с добровольно усеченным источником, под его печатью и пропуском в графе возраст, во избежание еще больших сомнений. Остальное можно будет скинуть на остаточный эффект отката.
В общем, если не полагаться на случай, а исходить из того, что полиция в курсе существования этой мадмуазель, действовать надо аккуратно. Без посвящения ее в детали: спросят - и сказать ничего в обвинение не сможет, да и не надо ей много знать.
Благородное воспитание, кое получали все отпрыски Вианкуров, несмотря на утраченное почти век назад дворянство, заставило было задуматься над этической стороной вопроса.
Во-первых, недостойно. Во-вторых, небезопасно. В-третьих, подсудно. Последнее касается обоих, ибо не в Парисее живем. Использование людей в качестве источника, добровольно или принудительно, карается законом и лучше не знать как. Разница лишь в том, сколько фигурантов будет на скамье подсудимых.
Но. Медаль второй ступени тусклой вечерней звездочкой, да мерцала небе над Демеем. И игнорировать этот факт совершенно не получалось. Это как минимум место в Ковене. Не малый круг, конечно, но право голоса на большом совете. Это статья, нет полноценное исследование, которое можно будет со временем (не слишком приближенным) опубликовать, ведь конфигурацию стоит исследовать. Может быть, всякого запечатанного можно использовать... можно приставить к служению обществу.
Опять же девушка явно не роскошествует. Подобные ей милочки благосклонности обаятельного и состоятельного месье радуются, как новой шляпке. Пара презентов, ужин и мадемуазель млеет от каждого его взгляда. И пусть она не вписывается в его представления о прекрасном, дело того стоит. Если действовать осторожно, то в ближайшие месяцы его положение изменится. Расспросив капитана, Вианкур уже наметил себе несколько следующих ходов. Повезло же этому Клеберу работать с шишками из Арнгена, но ничего, настала его очередь собирать сливки.
* * *
Хорошее настроение еще с утра решило взять выходной, наплевав на прекрасную погоду и улучшившееся материальное положение. Критические дни - они и в другом мире критические дни. Но надо отлепить тельце от кровати, принести воды, сварить кофе и привести себя в порядок. Стирка, полы в двух квартирах, обед, полы еще в двух и полоскание белья... Бедные-бедные ручки. С такими только в горничные, никак не в секретари. Но сначала о насущном. На пороге гигиенической катастрофы срочно в аптеку, да, может, найдется у фармацевта рецепт заживляющего крема.
Ударный труд и следование плану были вознаграждены: список ингредиентов и точные инструкции по приготовлению крема от трещин на свином жире лежали в кармане пальто, и я даже решила, что день может закончиться в мажоре.
Тут главное что: чем хуже себя чувствуешь, тем лучше выгляди. Прически на местный манер я делать еще не научилась, тут явно не обошлось без шиньонов и валиков, но вот интересную косу заплести - запросто. Лужи высохли и можно цокать каблучками легких туфель, юбка красиво фалдит у щиколоток, которые, между прочим, бесстыдно выставлены напоказ. Брошка из бусин кокетливо приколота на лацкан пальто. Маленькая шляпка-таблетка набекрень и образ собрался.
* * *
Я вошла в кабинет и зажмурилась от бившего в глаза солнечного света. Месье "усы и шпага" поднялся из-за стола, приветствуя.
Хоть бы проводил до места, честное слово! Приходится идти наощупь, а ну тут какой палас бугрится, и я навернусь? Ориентируясь по темному столбу-силуэту мага, таки наткнулась со всего размаху бедром на спинку стула; только здесь он додумался помочь присесть. Мерси-мерси.
Устроившись так, чтоб его голова закрывала слепящий свет, усилием воли подавила раздражение.
- Сударыня, добрый день! Рад скорой встрече. Ну что ж, сегодня вы получите оставшиеся документы, и сможете с полным правом называться гражданкой Анселета. Надеюсь, на этом ваши злоключения кончатся, и вы взглянете на наш славный город по-новому...
Маг, несмотря на всю свою учтивость, бесил до ужаса. Вот чего-чего, а новых неожиданных ракурсов города, особенно после вчерашнего променада, абсолютно не хотелось. Но, кажется, собеседник настроен на светский разговор, будем соответствовать. 'Как давно, сударыня, путешествуете? Ваши скитания, верно, были полны горечи и утрат...' Экстрасенс, твою мать.
Раззолоченный господин не унимался: заполняя формуляры он, кажется, пересказывал путеводитель по развлекательно-увеселительным заведениям Демея, перемежая рецензиями на окрестные кондитерские. 'Общественные сады в Эжене невероятно притягательны весной - цветущие вишни, катание на лодках...', 'а какое безе делают на улице Сетрув!', 'имею смелость рекомендовать аттракционы на площади Палле'. От его красноречия разболелась голова, и я все прикидывала, как бы заткнуть этот фонтан. Тяжело вздохнув, стала мысленно считать до десяти.
- Вас что-то беспокоит, сударыня? Как-никак, вы почти мой коллега, откройтесь, мы обязательно найдем выход!
Боже мой, какое участие в голосе! Сейчас заплачу. Или покусаю. Нет, стоп. Это гормоны. Выдохни, ты благородная девица в стесненных обстоятельствах. И раз уж разговор зашел о культурных местах...
Опустив очи долу, молвила я нежным голосом.
- Подскажите, сударь, как пройти в библиотеку?
Маг с трудом переваривал новую информацию. Брови его взметнулись, а взгляд перестал быть осмысленным. Довела человека.
- Видите ли, папенька мой служил науке, в доме всегда было много книг, и трудно описать, как мне не хватает порой этих счастливых минут наедине с томиком стихов Кортеса.
Фамилия единственного поэта Антуи, известного за ее границами, чудом всплыла в памяти. Пошленько, но, может, я люблю романтически-депрессивную лирику? Тем более, его я хоть читала, не в оригинале, нет, в переводе на анселе. Анту я знаю исключительно поверхностно, хотя для поддержания легенды стоило бы подучить. Как только разберусь с хлебом насущным.
- Госпожа Молинари, - медленно, подбирая слова, начал маг. - Городская библиотека находится в Университетском квартале. Маршрут нетривиальный, могу ли я осмелиться предложить свою кандидатуру в спутники?
Настала ваша очередь, госпожа Марика, растерянно хлопать глазами. Как-то с запозданием до вас доходит, что неприступный красавчик вроде как собирается приударить. И все это время он живописал экскурсионную программу с собой в качестве гида. Как вам эти варианты совместного досуга? Не слишком затейливо для благородной синьорины, тут стеб насчет библиотеки пришелся весьма кстати. Не то чтоб стоило оскорбиться, но Амандин рассказывала, куда своих душечек приглашают заинтересованные господа.
* * *
Вечерний город светил яркими огнями газовых фонарей, манил теплом медных жаровен в уличных кафе, сочился из-за неплотно задернутых гардин домашним уютом. Маг точно петлял, удлиняя наш путь, но я не возражала: вел он себя весьма галантно, находил поводы расточать комплименты и знакомил с достопримечательностями, которых в этой части города было предостаточно - старый Книжный, или университетский район мог похвастаться несколькими десятками мемориальных табличек на домах и все 'великий' да 'всемирно известный'. Когда-то Демей был крупным центром магической науки, не без гордости поведал мне провожатый, но с истощением смильтовых шахт, когда в закромах волшебников осталась лишь пустая порода, годная на храмовые кадила, первенство отошло соседям. А гражданская война, закончившаяся унизительным для магов Соренским эдиктом о подчинении короне, вбила последний гвоздь в крышку гроба отечественной науки. Вот уже три поколения людей живет и не ведает ни обращения 'илан', ни 'иллани', ни силы забытого металла, ни причин всего этого безобразия.
'Но что же это я с дамой и о политике! Простите меня великодушно. Посмотрите направо, бульвар Роша, поднимается до храма Чуда Сельмского. Северная его сторона полна модных магазинов и изысканной публики, южная не стоит вашего внимания...'
И все это время он между делом расспрашивал о прошлом. Тут бы испугаться, но ясно же, что для этого самоуверенного месье социальное положение госпожи Молинари, оказавшейся выше комнатной девки, стало откровением. Прощупывал, переспрашивал, так что оставалось лишь следовать плану - меньше конкретики, больше вздохов... 'Мне так тяжело говорить об этом!', '...вспоминать весь тот ужас', 'вероятно уже сирота' ...
С другой стороны, он был ужасно мил. Поистине, женщины сами не знают, чего хотят. Настроение стремительно улучшалось, особенно после прогулки по набережной со стаканчиком лимонного шербета. Когда вопросы о прошлой жизни иссякли, можно было предаваться праздной болтовне, тем более темы сами так и напрашивались.
- А вы можете... летать?
- Увы, - он рассмеялся наивности вопроса.
- Перемещаться во времени и пространстве? - когда ж еще будет возможность узнать доподлинно.
- И снова.
- Тогда читать мысли?
- Проверим?
Весенний вечер, невозможно звездное небо, роскошный мужчина, такой, что проходящие мимо дамы заглядываются и бросают завистливые взгляды. А когда он, улыбнувшись, кладет твою ладошку себе на согнутый локоть, хочется зажмуриться от удовольствия. Как-то все сказочно хорошо. Но ведь имею право помечтать?
Приличные кварталы кончились, начались полуприличные. Очнувшись уже возле своего дома, я огляделась: на фоне отвалившейся штукатурки и стены в трещинах, господин Вианкур смотрелся золоченой лепниной в избе. Он тоже окинул беглым взглядом экстерьеры.
- Позволите ли вы из симпатии к вам предложить помощь? Я вижу, вы стеснены в средствах, но переносите это с таким достоинством. Я бы хотел быть вам полезным, быть вам другом...
- Нет, месье, я не могу так... - слова не шли в голову.
- Быть другом?
- А вы предлагаете дружбу? - я нашла в себе силы побороть смущение и посмотреть ему прямо в глаза.
Мужчина также открыто смотрел на меня. Он подался вперед, едва ли оставаясь в рамках предписанного этикетом, и поцеловав кончики моих пальцев, ответил.
- Нет.
И что мне с этим делать? Кто бы посоветовал, единственный знакомый человек - и та проститутка.
Капитан Клебер и удары судьбы.
В рабочем кабинете и приемной шефа ремонт: стук молотков и мат рабочих разносится по всем этажам. Предписание доктора, поначалу казавшееся двумя днями праздности и бездействия, все же имело смысл. Теперь спина воспалилась и только хинные порошки спасают от полной потери работоспособности. Но день все же пропал. Вы не железный, господин Клебер.
Несмотря на выходной, департамент был полон народа, по лестницам сновали не только маляры да штукатуры, но и знакомые рожи агентов в штатском, озабоченные коллеги из соседних подразделений. Новостями поделился Гирро.
- Личное распоряжение господина Хальца. Все силы, включая резерв, на предотвращение уличных беспорядков, - а потом, сочувственно посмотрев в красные глаза начальника, добавил. - Капитан, вы же на больничном... Может быть, лучше отлежитесь?
В словах секретаря был резон, это вечное стремление сесть одной задницей на все стулья в кабинете порой доставляло... неприятных ощущений, но завалиться на больничную койку сейчас, когда в городе недовольство, когда полиция приведена в состояние боевой готовности? Нет! 'Сдохну на работе', - решил для себя капитан.
Притулившись за свободным столом с обезболивающим отваром и недельным отчетом, Ройс пытался осознать повестку дня. Оберен и Бекиньи отбыли на охрану спокойствия горожан, Гирро рядом сортировал сваленные в кучу дела из пострадавшего кабинета. Соображалось туго, и воспаленное сознание то и дело уплывало в события прошлых дней.
Приманка продолжает болтаться на крючке, двое мальчишек пасут почти круглосуточно, еще двое на подхвате - приносят вести в клювике каждые три часа. Где была, что делала, с кем общалась. Пока ничего подозрительного, кроме одного - маг, тот самый амурчик из ратуши, вертелся вокруг нее весь вечер. Протащил через полгорода и даже на набережную, где в это время светской публики не встретишь, одних только суровых парней из предместий, благо мундир его шпану отпугивает знатно.
Волочится? Ему-то чем приглянулась? Такому подавай нежную островитяночку или северную розу, но непременно по высшему разряду и ценнику. Слишком вовремя нарисовался маг рядом с фигуранткой, да и по всем схемам - мог. Хотя... Нет, в должности недавно. Или мог? Все равно интерес его подозрителен.
По мере приближения стрелки часов к полудню внутренне напряжение усиливалось, постоянно доносившиеся торопливые шаги за дверью отдела заставляли капитана каждый раз вскидываться: не к нему ли? Флико с вестями все нет и нет.
Скверно. То ли дело это вас так задело, то ли стареете вы, господин Клебер, но если простое ожидание информатора приводит вас в такую ажитацию, пора задуматься о травяном сборе мадам Морель. Гирро уже вопросительно оборачивается. Нет-нет, парадный марш синих мундиров вы отстукиваете без фальши, выдерживая паузы и размерность, но выглядит это странно.
Нервы ни к черту! Надо переключиться.
Вид из окна только добавил тревоги: сквозь голые ветви с едва наметившимися почками было видно, как из дверей департамента струйками в разные стороны растекались люди. Форменные сюртуки смешивались с городской серо-бурой массой. Тут и там мелькали белые повязки на рукавах сознательных граждан-дружинников. Действительно, газеты в последнее время просто разошлись, полоща эту историю с пропавшей девочкой. Откуда-то вылезли еще случаи, которые даже в сводке не проходили... Все это звенья одной цепи, но куда они ведут? Мысли путаются, зацепки есть, но картина не складывается, определенно, сегодня плохой день для логических выводов.
Смежив веки, Ройс мысленно воскресил образ сладких красных губ, сомкнувшихся вокруг десертной ложечки, и не менее упоительную картину беззащитной девы, испугано льнущей к плечу рыцаря, но остановился на любимом: гневная фурия, с блестящими от возбуждения глазами, раскрасневшаяся, прерывисто дышащая... С каждым разом воспоминания о рыжеволосой южанке становятся все более волнующими.
Она - работа, работа, работа. А ты - подлец.
Идея с ловлей на живца уже не кажется столь удачной. И если быть честным, то причина нервозности становится очевидной. Впутал в грязное, рискованное дело ничего не подозревающую женщину, причем окажись вы сейчас на той вонючей улочке, исход заварушки был бы не столь радужным. Какая жидкость в голову ударила? Лавров захотелось? Надо было сразу ей все объяснить, а то ведь шляется сейчас черт-те где. Случись что, Флико крикнет 'караул' и побежит к тебе, всемогущий, всезнающий калека. До туалета доковылять не успеешь, как ее порешат.
Рассчитывать на сознательность госпожи Молинари также не приходится. Эта с виду практичная здравомыслящая женщина не дала себя окрутить проходимцу процентщику, а потом раз - и в темную подворотню, помахивая звенящим кошелечком. Откуда, откуда эта опрометчивость? Из непогрешимой уверенности в том, что быдло ниже ее? Говно так высоко не летает? От беспечности? Думает, раз маг рядом - не тронут? Его нет, а ее-то?! И что понимать под 'не тронут'. Ведь и этот попугай туда же. Приближаться не станут, схлопочет пулю, оберут и до свидания. Когда это смертная казнь кого останавливала?
Наконец-то дверь кабинета распахнулась - порученец господина Дэ Санжа передал распоряжение явиться этажом выше для консультации.
* * *
- Что-что вы от меня хотите? Содействия? Вспахали архив от задней стены до несущей колоны и теперь тыкаете меня носом в свои циферки. Пропала доярка! А по немагам у вас есть соответствующая статистика? С чего вы взяли, что одни лишь одаренные пропадают? Вы чего добиваетесь? Чтоб я поверил во вселенский заговор? Или внутри полиции? Подозреваете своих, и это при том, что господин Хальц гнилую заразу повывел еще до того, как вы писать без ошибок выучились. Была четко поставленная задача - улучшить текущую статистику, а вы? Придумали себе идею и носитесь с ней, как с писаной торбой. А в это время дела по вашему ведомству стоят! Ваши подчиненные не тянут? Это вы не тянете! Господин Густав уже высказал свое мнение по поводу вашей компетенции. А он, между прочим, не абы кто!
Из-за этой истории город на ушах стоит, а где вы, я вас спрашиваю, шлялись все это время?? Вы видели, что сегодня творится на площади Руаяль?! Вы это видели? Нам пришлось подтянуть туда полк из северных предместий, а все потому что кто-то мух не ловит. Это вы упустили ситуацию! Со всей своей хваленой интуицией и прытью. Видимо ваш удел - выколачивание признательных показаний из подозреваемых под заклятием правды.
Вам было дано задание не поднимать дела столетней давности, а сократить количество нераскрытых, улучшить качество расследования. А вы что делаете? Знаете заключение по взрыву? Самодельное взрывное устройство, и видели там не вашего загадочного старичка, а мальчишку. Не из ваших ли 'надёжных источников', которым вы пропуска выдаете без разбору...
Свои исторические изыскания оставьте себе на память. Или на обои в кабинете - ремонт вещь затратная, государственных денег может и не хватить. Если в ближайшее время не дадите мне подозреваемого по делу, а также по прочим запущенным, будет что почитать дома на досуге, размышляя о карьере сказочника. Мне нужен результат! Результат, вашу мать, по делу Густавов, и не надо мне тут про связь с делом блудливой молочницы из Перны. Чтоб через неделю - подозреваемого и перспективу раскрытия, а также по текучке. На днях ювелира обнесли с применением запрещенных заклинаний...
* * *
Из начальственного кабинета Ройс выходил уже пошатываясь: битый час Д'Апре разорялся и брызгал слюной в праведном гневе, так что капитану оставалось лишь перечислять в уме имена святых чудотворцев и утираться. Де Санж c поистине садистским удовольствием наблюдал за распятием провинившегося, и лишь когда тот был уже в дверях, бросил: 'Подозреваемый или рапорт, капитан'. Может он и правда все надумал? Что за бред!
Спина горит огнем, но отлеживаться не время, карьера рушится карточным домиком на глазах удивленной публики. Не стоит надеяться на толщину дубовых дверей и профессиональную глухоту секретарских: желающие заглянуть в щелочку и позлорадствовать всегда найдутся. И вот теперь затянутый в корсет, будто пансионерка или голубчик из нежных, капитан наравне с квартальным обходит всех соседей вдовы казначея, в десятый раз уточняя детали минувших событий.
- Барышня из дома одни не выходили. Всегда с нянькой, всегда с Лорой.
- А с кем общалась Лора, вы знаете?
- Ну как же не знать, с этим... как его... тощим Жако! Сыном кондитера.
Имя хахаля точно не фигурировало в отчете, как и адреса нескольких кондитерских, раскиданных по городу. Где только его искать, это же день на одни разъезды! В ближайшем заведении, куда капитан сунулся наводить справки, его просветили - сын хозяина в семейном деле отвечает за поставки, так что вечно в седле, то тут, то там, и о его местонахождении лучше спросить на складе.
Не рассчитывая на большой улов, Клебер уточнил адрес склада, и тут заскрипели шестеренки пропащего дела. Валяясь в постели и изнывая от бездействия, господин капитан выучил вдоль и поперек каждую статейку этого бумагомарателя из "Актуаль" (надо его, кстати, потрясти на счет источников, утечка налицо). Фигурировавшие в статье сестры с окраины Демея жили как раз неподалеку от склада раскрученного кондитера.
Раз весь штат полиции за исключением увечных и предпенсионных нынче встал на охрану общественного порядка, он сделает все сам. Прокатится по окрестностям, по следам газетных статей, так сказать, проведет дополнительное расследование...
Экипаж мягко потряхивает на брусчатке жилых кварталов, но никакие рессоры не спасают, когда начинается колея грунтовой дороги пригорода. Картина за мутным дребезжащим стеклом становится все печальнее: путь пролегает вдоль старого тракта на столицу, где каждые полверсты торчат покосившиеся карантинные столбы, отголоски войны. Если приглядеться, можно заметить курганы на горизонте, отвалы шлака, вековой отрыжки смильтовых шахт. Земля здесь пропитана кровью людей и проклятиями магов.
Многие деревни заброшены, восстанавливать инфраструктуру, а тем более окрестные поля-житницы, денег не нашлось. Там, где хоть кто-то еще остался, высятся каменные стены - люди отгораживаются от страшных пейзажей пепелищ, ютятся друг у друга на головах и смотрят вдаль на городские ворота.
И ведь до сих пор ни деревца, ни былинки. Что же надо было сотворить, чтоб земля помнила это столько десятилетий?
В одном из таких оазисов-крепостей посреди серой пустоши капитан и нашел семью потерпевших. По словам матери, девочки были тихие, спокойные, до поры до времени. Факт присутствия источника не афишировался, их быстро и по-тихому запечатали.
- В этом районе магов не жалуют, вы сами видели черное поле на подъезде к городку. Здесь стояли соединенные силы королевства, а по ту сторону маги. Многие местные помнят, как были живым щитом: впереди ружья армии, позади мантии бунтующих. Тут даже в больнице нет порченых, извините, если я так резко. А когда мои девочки... Нам бы просто житья не дали. Денег на переезд все равно нет, вот мы и не говорили никому.
- То есть, в курсе были только родственники?
- Ну, и инспектор, конечно.
- Что за инспектор?
- Из какого-то Общества Спасения... Не припомню названия. А вот мага помню. Окончательно все решать мы ездили в Лоц. В совете такая суета была, нагрянули из столицы с ревизией. Я все никак не могла с магом договориться, чтоб не сообщал об учете. Он и слышать не хотел, ядом плевался, что девочек запечатали, а не учиться отправили. А как учиться? Как? На какие деньги? Это только говорят, стипендия, льготы, а я их из этого склепа пятнадцать лет вывезти не могу... не могла.
- А инспектор, поди, уважаемый и почтенный, в возрасте?
- Да нет... Вполне себе деятельный, он нам тогда наобещал скорый переезд, говорит 'выбирайте цветы для палисадника', да какие теперь-то цветы, - женщина подавила всхлип. - Сказал, район наконец-то будут зачищать. Как чистили город и реку... Наплел, а все и поверили.
* * *
Разыскиваемого господина на месте не оказалось. Зато удалось перекинуться парой слов с грузчиками на заднем дворе. А то, что при этом Ройса угостили дешевой папироской, которую он чуть ли не одной затяжкой вытянул, так это для дела. Да и к черту все эти условности.
Субтильность месье Жако компенсировал тот факт, что он был магом. Парни были рады коротенькому перекуру, и делились информацией щедро, пусть начальник смены и поглядывал на них неодобрительно. С него, между прочим, Ройс получил лишь факт отсутствия молодого господина.
- И кто это так облагодетельствовал вашего патрона? Имечко не ахти, но прозвище...
- Да кто ж вспомнит...
- И что, маг такое терпит? А ну как испепелит? - усмехнулся Ройс, сладко затянувшись.
- Да он и маг тощий. Все что может - фокусные картинки девкам показывать. Те и ведутся. Папаша ихний держит при деле только ради страху.
- Ага! Воры на склад не суются, всякая псина договора, заверенные магией, блюдет. Бизнесу одна польза. Вона как поднялись!
Изрядно оголодав и продрогнув, капитан огляделся в поисках мало-мальски приличного заведения. Таковых в этой дыре не наблюдалось, разве что дешевый кабачок для рабочих неподалеку. Народ уже начал подтягиваться на вечерние посиделки за рюмочкой можжевеловой, но мест у стойки хватало. Хоть так.
Решив, что на сегодня он достаточно выстрадал, Ройс не стал экспериментировать с горячими блюдами, и ограничился омлетом да кружкой пива. Но трапезе не суждено было начаться.
- Что ж, господин Клебер, чуете перемены? - знакомый голос противно растягивал слова, точно издеваясь. На свободный табурет по соседству подсел немолодой человек, на этот раз в простом костюме клерка.
- Моя интуиция подсказывает, что вы не вняли нашим советам. Однако же чувство справедливости требует задать прямой вопрос. Каков будет ваш ответ?
Ройс чертыхнулся. Неторопливо отставив от себя тарелку, он окинул зал цепким взглядом. Один? С подельником?
- Как на этот раз собираетесь исчезать? Тут слишком многолюдно для ваших фейерверков, не находите?
- Ответ понятен. Если вам так жалко этих людей, давайте покинем зал.
- Вы будете меня уговаривать? Идемте, - допив пиво он со стуком поставил кружку на стойку. Нас должны видеть вместе и обратить внимание. Зря, зря заплатил вперед. Был бы повод для скандала. Как же это нехорошо.
Уронив-таки стул и громко выругавшись, капитан вышел на свежий воздух. На улице стремительно темнело, прохожих, годных в свидетели, также не наблюдалось. Все кому надо, уже внутри, точат лясы и лузгают семечки. Погано.
- Уговаривать никого не буду, - ощутимый удар в бок застал врасплох. Горячо.
'Нож или стилет. Все-таки подельник, тьма и бесы. Спиной к двери встал, идиот, и расслабился'.
От следующего удара увернуться не удалось, лишь мельком увидеть своего противника.
- Вы так и не поняли, выбирать не из чего. Я был о вас лучшего мнения.
Солнце раскачивалось где-то над головой, грязная лужа летела навстречу носу, ожидаемо- жесткое приземление тело почувствовало. Как сквозь вату ржание лошади и топот. То ли ног, то ли копыт. Вы, господин Клебер, клинический идиот. Зовите айна.
* * *
Мир сошел с ума. Пару недель назад вы, сударыня, почитали за утонченное развлечение приезд корзинщика из Арса, имбирный чай ему подносили, любовались работой ловких рук и слушали сказки без начала и конца, а теперь... А теперь рассуждаете о качестве кофейного помола в квартале Маро, Книжном и на набережной. И где тарт татен карамельнее. Прямо вся в сомнениях!
Воистину 'здесь и сейчас'. Все вокруг завертелось-закружилось с безумной скоростью, и стоит только подумать, что вот, встала на колею, как новый рывок - и мчит дальше по ухабам.
К воскресению Марика было решила, что жизнь налаживается: днем мыла полы, в промежутках не слишком успешно (но это пока!) бегала на собеседования, а вечерами жалела свои ручки, холила их в самошитых фланелевых перчатках с компрессами из свиного жира и лавандового масла. Ах да, еще свидания. Вот только сил придумывать новый воротничок на блузку к ночи не оставалось.
Жизнь и правда менялась, но не становилась от этого легче. Никто и не обещал. Будет ли обед, сколько сегодня удастся отложить на заем, дошло ли письмо нанимателю и есть ли новые вакансии, - эти вопросы роились в голове каждое утро. Пирожные на ужин не могли заменить тарелки супа и уж тем более насытить в полдень, когда из каждого кабака слышались ароматы жареного чеснока и печеного мяса.
Порой обстоятельства вынуждали выходить за пределы материальных возможностей. Пятнадцать даймов в день было весьма оптимистично; уже дважды пришлось довольствоваться десятью, и лишь раз образовались дополнительные две комнаты и бонусная оплата. И тогда оставалось варить кофе по два раза, изыскивая любые возможности дополнительной экономии.
Особенно остро нехватка денег стала ощущаться с окончательным установлением весны. Тепло оголило всех хорошеньких женщин города, тут и там мелькали декольте в пупырышек, 'случайно' сползшие шали и бледные плечи, подколотые подолы а-ля 'вот грязюка' и яркие чулки. Те же, кому нечем было похвастаться, устанавливали новую моду. По пыльным и шумным улицам плыли береты из шерсти или бархата, расшитые короткие жилеты, пестрые и не очень, в зависимости от претензий обладательницы, и, о мой бог, тончайшей вязки кружевные палантины, которые при недостаточной платежеспособности модницы трансформировались в платочки и косыночки.
Застряв в очередной раз у витрины дамского магазина, той самой, где прежде мерцало стеклярусом роскошное сине-голубое платье, а нынче красовалось, коралловое шелковое великолепие, Марика кисло разглядывала портняжный шедевр. И вздыхала, снова и снова. Денег едва бы хватило на оборку. Небеса, что за пытка?
Небеса не смолчали, правда, по-своему.
Встречи с мадам Шаллией стали обыденностью: взять ключи от квартир, вернуть их обратно, получить свои трудовые медяки, перекинуться парой слов о насущном. Так и в этот раз, хозяйка, вручая честный заработок, завела свою волынку.
- Ты, гляжу, съезжать не собираешься?
- С чего бы это? Я вам вперед заплатила!
- Оно так, да как увидела я, что за господа к тебе ходят...
- Никто ко мне не ходит!
- Да? А те симпатичные кавалеры... Особенно блондин в мундире. Шпага, шпоры... Ах моя молодость, ах кавалеристы...
- Никак не выберу, - сухо бросила Марика и, подобрав свои ведра и щетки, двинулась по коридору, бурча под нос. - Толку от них, этих кавалеров. А пирожных я и сама себе организую. Вот разбогатею и организую. И вообще, больно надо, от них прыщи и попа толстая.
Подивившись такой нерасторопности в сердечных делах, то есть, назвав квартирантку 'дурындой', хозяйка не спешила прощаться. Дождавшись, пока та отгремит свое в чуланчике и вернется из его темных недр в чуть менее темный коридор, мадам Шаллия оглядела девушку и покачала головой.
- Ты богатеть тут собралась что ли? - Марика неопределенно пожала плечами. - Чувствую себя феей крестной. Слушай внимательно: пока не поздно, беги к Амандин. Ее мадам нужна прачка для кружев и тонкой работы. Это стоит дорого, сама о цене договоришься. Понаглее там. Работенка как раз для такой аккуратистки как ты. Скажи, я послала.
Золушке оставалось только хлопать глазами и благодарить, ведь и правда, крестная-мать. Но картинка рассыпалась, стоило женщине, чуть изменив тон добавить напоследок.
- Ты хорошая, честная девушка, Марика. С тобой этот дом чуть меньше похож на бордель, но такие тут долго не живут. Такие очень грустно кончают в Ветошном, в углу на чердаке, но чаще на улице. Шансы надо использовать на полную катушку. Все шансы.
* * *
Идти к Амандин совершенно не хотелось. Был стыдно за наш последний разговор и в первую очередь перед самой собой стыдно. Вспоминая детали беседы, хотелось то завернуться в паранджу, она же дырявая простынь, то размалеваться посочнее. Три фалькона? Да я... Тридцать три! А как же моя тонкая душа и почти законченный бакалавриат?
Соседка разговор тоже помнила. А потому усмехнулась моей непроницаемой физиономии, раскусив игру в три счета:
- Вы, интеллигентные дурочки, на любую грязь готовы, лишь бы не падение, - последнее слово она драматически выделила. И добавила, точно выплюнув. - Ты же меня презираешь. Согласна стирать мои грязные панталоны и презираешь. А на самом деле точно так же продаешься и покупаешься, просто сама об этом не знаешь.
'Ты не права'. А больше сказать тут было нечего. Броситься уверять в вечной дружбе? Да не с чего, и Амандин сама не раз демонстрировала свое отношение к бескорыстным душевным порывам. Все наши с ней контакты тщательно взвешивались - ты мне, я тебе. И долги эти всегда помнила. Так что взгляд первой отвела она.
- Мосерат-Манси, девятнадцать. Зайди со двора, скажи там на кухне, что к мадам. И на-ка вот, - она подтолкнула ногой набитую бельем наволочку.
Подбирать мешок я не торопилась, стояла попросту в дверях, скептически оценивая подобный тон в свой адрес. Почувствовав мое настроение, она-таки сама нагнулась за грязным барахлом и сунула мне в руки. Два-ноль.
Кивнув на прощание, я уже было собиралась покинуть насупившуюся упорно не смотрящую в мою сторону девицу, как та окликнула меня.
- Подожди. Тут о тебе спрашивали. Темненький такой, лицо гладкое...
Сердце застучало. Поди ж ты, успокойся! Верно, месье Клебер. А я раздумывала, как его отыскать - скоро идти к ростовщику с процентами, и на этой почве у меня случаются ежедневные панические атаки.
- Кажется, понимаю...
- Мутный такой тип.
- Точно, - заулыбалась я.
- Нет, ты не поняла. Он мне показался мутным.
* * *
Заведение Мадам Селестины славилось на весь Демей. И не то чтоб тут девицы были краше, вино слаще и музыка громче. Разные были девицы, на любой вкус, так сказать: хрупкие наяды с прозрачной бледной кожей, рябые веселые крестьянки, страстные смуглянки с южных островов, таинственные, но не менее темпераментные восточные красотки. Аборигенам на фоне этакой экзотики приходилось быть крайне изобретательными. Были 'падшая маркиза' и 'благородная синьорина', 'пастушка' и 'укротительница кузнечных мехов', 'монахиня', 'сестра милосердия', 'гувернантка'... Любой каприз. А ко всему прочему - ежевечерняя развлекательная программа, не самое кислое шампанское и темнокожий трубач в мини-оркестре. Вот он, рецепт успеха.
Время было к полудню, с черной лестницы слышалось только тихое шипение граммофона из холла второго этажа, где отдыхали 'курочки' (так называла своих коллег Амандин), да иногда из зала доносился шум двигаемой мебели - там шла подготовка к вечернему действу. Дивных птиц я так и не увидела, зато очень быстро решила все свои вопросы, видать поднакопилось у них...
Бельишко забрала тут же. К чему оттягивать получение денег? Половину к слову дали вперед - на мыло, синьку и бренди. Последнее было очень кстати. В смысле аванс, а не бренди. Обняла плетеный бок тяжелой корзины и вперед.
Идти близко, квартал я изучила неплохо, так что шла, не задумываясь, напевая привязавшуюся в веселом доме песенку. Пока не дернул черт оглянуться. Показалось или нет, но в проулке на противоположной стороне улицы мелькнула ряса.
Это наряд у меня всегда вызывал отторжение. Господин Бошан согласно высокому чину носил совсем иное облачение, темную сутану с высоким воротником-стойкой, а вот эти серые хламиды сельских айнов... Домой я шла уже молча, и чувство, что чей-то взгляд сверлит мне спину не покидало до самого двора-колодца.
* * *
Когда я разобрала свою ношу, сразу стало понятно, почему эта работа так хорошо оплачивалась. Тонкие кружева, прозрачные сеточки, рюши и воланы на каждом пеньюаре, панталонах и фривольной рубашечке не позволят сгрузить все в чан со щелоком да вскипятить. Тут каждую вещицу надо рассматривать отдельно, осторожно, где шелк, где хлопок, и в нежной мыльной пене... А сушить и гладить - вообще пьеса с антрактом. Кое-где декор хорошо бы спороть и после пришить обратно. Одна морока, но, извините, два фалькона и десять даймов - я на все согласна!
Брезгливость осталась где-то далеко позади. Вместе со студенческими тетрадками, мини-юбками и переживаниями 'позвонит-не позвонит'. Винные пятна я, пожалуй, выведу уксусом или спиртом, гхм, белок - нашатырем и содой, чернила - молоком. А вот кто додумался неглиже уделать... мармеладом? Что это за постельные игры?
Застирав и замочив следы любви и страсти, я решила, что для большой стирки сегодня уже поздновато, зато можно вымыть полы оставшейся теплой водой. По сравнению с ледяной из колонки ощущения, надо сказать, даже приятные. Теперь можно и о свидании подумать.
Две ходки, и ведра снова греются над огнем, рядом примостилась кастрюлька с кофе, а у меня есть время проинспектировать маникюр. Лучше бы вовсе не смотрела... Где достать маленькие ножнички? Наточить швейные? Гордая нищета.
Как же хочется красивых вещей! Ну ладно, хотя бы зубную щетку. И одеяло, чтобы просыпаться утром не скрюченной креветкой, а человеком. И сменного белья, и хороших чулок, потому что ежедневная стирка и сушка на спинке стула у открытого пламени убьет даже самую добротную вещь. И подушку хочется, и кастрюлю нормального размера... Как ты там, моя уютная чименская кухонька, с блестящими медными сковородками и шахматными кафельными полами. Кто там теперь заправляет?
А еще хотелось красивый фаянсовый кувшин и таз для умывания, с лавандовыми цветочками, как я видела на днях в витрине большого магазина. И ароматных нежно-лиловых садовых роз на подоконник, непременно в пузатой вазе. Там еще были совершенно роскошные пушистые полотенца, на которые монограмму даже можно заказать, и в набор салфетку на трюмо. Хочу трюмо, я определилась.
Живя в чужом доме, как-то не приходилось задумываться есть ли одеколон, зубной порошок, хватит ли до конца мыла, и что лучше купить - крупы или ниток, белье штопать. И вот пойми же ты, то ли занимаешь не свое место, то ли гребешь лапками не слишком шустро. Все-таки я падка на видимость роскошной жизни. Не могу безразлично смотреть на красивые, тонко сделанные вещи, на изящную обувь, на дорогие платья.
По комнате поплыл густой аромат кофе, напоминавший о том, что в мире есть еще что-то прекрасное. Я глубоко вздохнула и бросила в рот маленький кусочек шоколада, обсыпанного ореховой крошкой. Розовая картонная коробка с пышными атласными лентами смотрелась инородно в этой комнате. Трюмо явно не хватало. Маг этот расстарался, но вот, честное слово, лучше б зубную щетку. Или ножницы, а лучше тот маникюрный набор в сандаловой шкатулке, с крошечным пинцетом, пилочкой, тремя видами ножниц, футляром для иголок слоновой кости, серебряными наперстками и пузырьками для нюхательной соли и игральными картами в выдвижном ящичке...
Только что ты будешь делать потом, Маша Мельникова, краса факультета глобальных процессов. Отъешься, отоспишься, прочитаешь пару романчиков, а потом то что? Со скуки сдохнешь. Не привередничай, Марика. Будет трюмо, будут конфеты. Ты же упорная, с легким оттенком маниакальности.
* * *
Барышня выпендривалась. Нельзя так о благородной даме, но... что ей вообще надо?! По городу выгулял, сладким накормил, намеренья свои обозначил, а она тупит глазки и ведет философские беседы.
Ранье исчерпал все свое терпение и все возможные места, где мог появиться с ней, не рискуя попасться на глаза знакомым. Зыбкость ее положения в обществе с трудом поддавалась описанию: не крестьянка, не дворянка, иммигрантка, но кажется не из тех, кто держится за общину, вроде образована, но работает... кем она там работает? Да какая разница! Идти с ней решительно некуда, разве что снова к кафе-шанталь. Не в театр же.
Он уже все подготовил. Освежил в памяти емкости металлов и корундов, прикинул объем и характерные узлы кристаллических решеток - как ни крути, сэкономить не получится. Даже отработанный смильт давал фору всем прочим резервуарам. Да и выйти на нужных людей стоило денег, не говоря уж о том, как ударил по карману мешочек пустых монет. Господа, раздобывшие редкий металл, милостиво предложили небольшую ссуду. И чем дальше, тем меньше это казалось выгодной сделкой. Процент капает, а девица не подпускает его ближе.
Горсть льдисто-голубых монет мерцала на синем бархате кошеля, вбирая в себя весь свет заходящего дня, отблески газовых ламп, каждую солнечную искорку-всполох на полированной мебели и гранях хрустального графина. Все это снова может ожить! Каждый медальон, каждая пустышка нальется силой как спелый плод.
Это же какое богатство! Пора поторопиться.
Соблазнять придется самому, любовный приворот - удел сказочников, ментальная магия редка, а среди несертифицированных самоучек пресекается не просто страхом уголовного преследования, а блокированием источника. Сколько в стране хороших менталистов, годных на долгосрочное воздействие, вообще государственная тайна.
Хотя можно себе немного помочь... Нужен подарок, все девушки падки на подарки. И не как маменька учили: приличным девушкам что-нибудь для рукоделия или перчатки. Нет, подарок должен быть такой, чтобы приняв его, она чувствовала себя обязанной, а не принять просто не могла, чисто по-женски. Коробка шоколада в кружавчиках тут не годится.
Над этим стоит поразмыслить, а сегодня просто чуть больше настойчивости...
Между тем, первую победу в войне за холодное сердце госпожи Молинари, месье Вианкур одержал совершенно случайно. Тем же вечером все решилось само и как нельзя лучше. И если бы он только знал, чему обязан счастливым развитием событий - сильно бы удивился.
Покинув присутствие в седьмом часу, к густым сумеркам он уже стоял на оговоренном месте, у статуи пятисотлетия правящей династии. Место не слишком романтическое, но проверенное, суются сюда только студенты академии искусств на этюды и разномастные болезные и зависимые в центральную городскую аптеку.
Она была уже на месте, казалась сильно расстроенной и даже чуть заплаканной, а на явившегося мага посмотрела с надеждой. Озадаченный такой сменой амплуа, готовый идти в атаку, Ранье притормозил, решив сменить тактику. Сейчас достаточно пары добрых слов и слушать повнимательнее. А в нужный момент...
- Мне кажется, всё против меня!
Слова лились рекой: как страшно бывает в ее квартале, и эта подметка так не вовремя отвалилась, прямо посреди площади, и как ломает спину на двух работах, а толку ноль. И надоело, что единственная приправа в пище соль. И в городе этом все так сложно, она так устала вечно искать подвох и быть начеку. И что никогда ей не почувствовать себя тут местной, бродяжкой и только...
Заготовленные фразы не шли, просто не мог он их произнести. Не получалось, лишь приобнял всхлипывающую барышню и гладил по волосам...
- Мариэлла, но разве женщине должно со всем справляться одной? - Ранье поправил край оторвавшегося воротничка, а заодно нежно провел по открывшейся полоске кожи. Рука там и осталась, лишь поймала вздрагивающий подбородок. - Я думаю, пора начать новую страницу жизни, забыв о неприятных эпизодах.
Поцелуя было не избежать.