Миллстоун проснулся рано. Он поцеловал крепко спящую Шейлу и встал к окну покурить. В пору снова выдвигаться куда-либо вместе с караваном и надеяться, что что-то произойдёт. В этом плане полицейская работа была более надёжной — там всегда что-то происходит.

День ещё только начинался, и снаружи в комнату проникал прохладный ветерок. Быстро покурив, Миллстоун поёжился и лёг под тёплое одеяло. Шейла тут же положила свою руку ему на грудь и придвинулась вплотную, он даже ощутил её тёплое дыхание у себя на шее.

Он не заметил, как снова уснул, улёгшись на спину. Даже когда в дверь раздался стук, он не открыл глаза. Первой встала Шейла и, надев халат, подошла к двери.

— Кто там?

— Свои, — донёсся из-за двери голос Дайаны.

Миллстоун приподнялся на локтях и встряхнул головой. Даже его сонное сознание предчувствовало что-то интересное.

— Мы ещё не одевались, — сказала Шейла.

— Поднимайтесь. Я жду внизу. У меня вести от старых друзей. Очень нас ждут.

— Хорошо. Десять минут, — попросила мисс Лейн.

— Ладно. Жду.

— Интересно, какие из старых друзей объявились? — спросил Миллстоун, поднимаясь с кровати, когда шаги на лестнице стихли.

— Может быть, рейнджеры?

— Может быть, — сказал Джон.

По крайней мере, можно было не думать о том, что эта неделя выдастся скучной.

— Совсем вы здесь расслабились, — заметила Дайана, когда они сели напротив неё за столик, — Коул говорит, что скоро они направятся сюда, да и федералы тоже.

— То есть, будь они здесь, мы бы не спали так долго, — сказал Миллстоун, — а то, что мы ночами бегаем и выведываем информацию, это ничего?

— Разве? — улыбнулась Дайана.

— Да. Очень интересная информация. Коулу понравится. Тем более, что, как я подозреваю, у него давно есть желание знать, что вообще происходит в Айдене и его окрестностях. Но речь сейчас не об этом. Что за старые друзья?

— Друзья ярги. В одной из их деревень недавно был пожар. Потом кто-то убил одного из их жрецов.

— Что говорит полиция? — с интересом спросил Миллстоун.

— Полицию не пускают. Пожаром занимаются рейнджеры, а что до жреца, по-моему, туда вообще никого не пустили.

— А меня пустят?

— Господин Брик утверждает, что да, — сказала Дайана.

— Что же, будем выдвигаться? — спросил Джон, посмотрев на Шейлу. Она кивнула.

На сборы ушло чуть больше получаса, после чего они выдвинулись обратно в Роквиль. Машину вела Шейла, рядом с ней сидела Дайана, а Джон расположился около окна. Мисс Лейн водила уже вполне прилично, и ему не требовалось находиться рядом, чтобы в критический момент дёргать ручник.

— Так насчёт всего этого больше ничего не известно? — спросил Миллстоун, закуривая.

— Нет. Говорят только, что жреца нашли мёртвым в его хижине в священном лесу. По их поверьям это очень плохой знак, потому что он был ещё относительно молодым, и, больше того, никаких причин накладывать на себя руки у него не было. Это они утверждают.

— Вот как, — кивнул Джон, — а подробностей о смерти нет?

— Туда никого не пустили, но Брик сказал, что выглядит всё так, как будто бы он покончил с собой. Хотя он не мог этого сделать. Он же жрец — для него законы святы.

— А это не могло быть как-то связано с пожаром? Может, ну, это слишком сильно на него подействовало, и он наложил на себя руки.

Она повернулась к нему и улыбнулась.

— Я понимаю, что тебе не терпится, но я ничего не знаю. Меня самой не было в городе до вчерашнего вечера. А сегодня утром рано меня разбудил Коул и попросил привезти тебя, раз уж я всё равно еду в Айден.

— А где это мы были, если не в Роквиле? — спросил Джон.

— Очень много работы. В Айдене теперь всё очень выгодно продаётся. Старики, говорят, куда-то делись. Раньше всё делалось через них, а теперь можно вздохнуть.

— Ясно. Значит, ты в горе.

— Пока да. Вдруг, завтра кто-то захочет устроить переворот.

— А слухи ходят?

— Ну, — Дайана загадочно улыбнулась и пожала плечами, — вы ведь не думаете, что все здесь довольны?

— Но кто из этих недовольных предпочтёт нагадить яргам, а не федерации? Это ведь не ярги здесь кого-то потеснили.

— Ну, почему ты считаешь, что враги яргов местные? Они не могли прийти из федерации?

— Таковых мы отследим быстро, — сказал Джон, доставая сигареты, — очень-очень быстро. Это местных ещё сначала разбери, кто где, кто кому мешает, а со своими проблем нет — пара запросов и всё.

— Очень надеюсь, потому что Брик обещал мне выгодную сделку, — сказала Дайана.

— А, — протянул Джон, — раз так, то вам, мисс Грин, тоже будет задание.

— Какое?

— По своим торговым каналам узнайте, не возникало ли у кого проблем с яргами? Может, они что-то присвоили себе, может, где-то нужно было поделиться, а они не поделились. Ну, или, с кем-то не заключили ту самую выгодную сделку, за которую можно и устроить им пару дурных знамений, что каждый уважающий себя представитель племени полезет в петлю сам. Начиная со жреца.

— Хорошо. Я узнаю. Но только ты там ничего такого не говори. Они и правда сейчас на взводе.

— Я представляю. Видели мы религиозных фанатов. Если вдруг ещё затмение завтра случится, то вообще могут не выдержать.

— Сплюнь.

— Хорошо. Кстати, где нам искать этого Брика?

— Все подробности у Коула. А что до Брика, то вот увидишь, он тебя уже будет встречать на крыльце.

— Тем лучше. Быстрее начнём.

Брик не стоял на крыльце. Он ждал в кабинете Коула. Губы его были сжаты, а брови сдвинуты. Он уже совсем не походил на того добряка, каким его запомнил Миллстоун. Едва Джон и его помощники вошли внутрь, он подскочил со стула, на котором сидел, подошёл к Миллстоуну и принялся трясти его руку.

— Я очень вас ждал. Спасибо, что откликнулись.

— Что вы, что вы, это честь для меня.

— Вы ведь уладите это дело?

— Мы постараемся, но вы сами понимаете, нам будет нужна определённая свобода, — Джон прошёл вперёд и пожал руку полковнику.

— В каком смысле? — озадаченно спросил Брик.

— Ну, я не первый раз работаю в подобных условиях, и знаю, что верование накладывает определённые ограничения. Скажем, может выясниться, что в хижину жреца не может войти даже кто-то из своих, не то чтобы посторонний. А не побывав там, я не смогу сделать никаких выводов. Не говоря уже о том, что там может быть что-то, что поможет нам вывести на чистую воду убийцу.

— Вас мы допустим куда только скажете, — щёки Брика надулись, — но только именно в хижину и вообще в священный лес сможете зайти только вы.

— Вот видите, начинаются ограничения. И если именно это ещё как-то можно преодолеть, то где вероятность того, что через час мы не наткнёмся на что-то, что станет камнем преткновения?

— Мы постараемся обойти всё. Этот вопрос для нас очень важен.

— Очень на это надеюсь.

— Вы могли бы приступить как можно скорее. Скоро уже будут сутки, как жрец не похоронен. У нас так не принято, и люди волнуются.

— Что же, — сказал Джон, — давайте не будем лишний раз тревожить людей.

— Джон, — вступил в разговор полковник, — мне нужно поговорить с вами. Если мистер Брик и остальные не возражают, то наедине.

— Хорошо, — хоть и нехотя, но согласился Брик.

Полковник проводил выходящих взглядом, как показалось Джону, несколько неодобрительным, и тем было интереснее, о чём он собирался поговорить.

— Я уже вижу, как вы рвётесь помочь им. И вправду, послушать, так у них подлинная трагедия, но этот господин слишком всё преувеличивает.

— Вот как? — удивился Миллстоун.

— Да, — Коул сел в кресло и закурил, — я давно его знаю. Редкостный паникёр.

— То есть, вы считаете, что преступный умысел не имел места?

— Я этого не говорил. По крайней мере, что касается пожара, то их деревня и раньше, бывало, горела. А уж соседние, так постоянно. Вообще, если покататься здесь по округе, много где можно найти пожарища.

— Хорошо, — сказал Джон, — мы осмотрим всё и скажем, имел ли место поджёг или это случайность.

— Должен прибыть специалист из Флаенгтона. Надеюсь, его заключения будет достаточно.

— Надо же. Я думал, им там дела нет.

— Мы сейчас хватаемся за каждую лояльную кучку людей, так что не удивляйтесь.

— Специалист, пожалуй, облегчит нашу работу.

— Это не главное, что я хотел вам сказать.

— Хорошо. Интересно, что же главное?

— Я просто хотел попросить вас помнить о том, что хоть это дело и имеет отношение к яргам, всё происходит на территории федерации и должно решаться согласно методам федеральных служб.

Джон чуть было не усмехнулся, подумав, что такой фразе должно соответствовать поглаживание значка рейнджера.

— Я помню об этом.

— Не исключено, что преступником является кто-то из своих, но даже если это не так, то яргам должно быть известно как можно меньше подробностей, относящихся к делу.

— Вы рассказываете мне прописные истины. Я всё это знаю и помню.

— Да, но, к примеру, если я попрошу вас рассказать мне подробности вашего недавнего дела, то вы умолчите.

— Резонно умолчу, — поправил его Миллстоун, подняв перед собой указательный палец, — поскольку эта информация не моё личное достояние. Здесь мы с вами в схожем положении. Каждый знает ровно то, что ему положено знать. Если вашей службе будет необходимо потеснить Хепперов, вы узнаете о них и не такое.

— Вы ведь видели того человека с дальнего запада. Почему не сдали его?

— Ваше недоверие, господин полковник, — спокойно сказал Джон, поднимаясь из-за стола и поднимая с него шляпу, — заставляет вам выдать слишком много ваших глаз и ушей. А говорили, что Айден вообще не ваша территория.

— А кто сказал, что я это знаю благодаря агентам в Айдене?

— Никто. А вот вы только что подтвердили, что у вас есть и другие источники. Круг ведь ограничен, — Миллстоун подмигнул, наблюдая, как Коул почти мгновенно стал серьёзным, — давайте лучше дружить.

Он надел шляпу на голову, кивнул и направился на выход.

— Будьте осторожны с яргами. Они не так уж и просты.

— Я надеюсь, у меня всё ещё есть союзник в вашем лице, так что можно не бояться.

Миллстоун вышел на крыльцо и снова закурил.

— Что он говорил тебе? — спросил Дуглас, а Джон кинул взгляд на Брика, которому ответ на этот вопрос, пожалуй, был интересен даже больше.

— Из Флаенгтона должен прибыть специалист по поджогам, — ответил Миллстоун, — ты займёшься им. Не отходи от него ни на шаг. Следи за тем, что он делает и какие заключения выдаёт.

— Хорошо.

— Я и Везунчик займёмся жрецом. Там понадобится нюх, — Джон бросил короткий взгляд на собаку, сидевшую около Дианы.

— Но, простите! — возразил Брик, — мы не можем пустить туда никакое животное. Тем более, собаку.

Миллстоун посмотрел на него с наигранным удивлением.

— Даже если это животное за пятнадцать минут выведет нас к убийце?

Алесс Брик заколебался, но потом всё равно отрицательно покачал головой.

— Наши заветы сейчас важны для нас, как никогда. У нас настали чёрные дни. Люди, увидев такое, ещё больше упадут духом. Если есть хоть одна возможность обойтись без собаки, то я попросил бы сделать это.

— Хорошо. Тогда жрецом займусь я и Шейла. Женщин в ваше святилище пускать можно? — Джон спросил с недовольством.

— Можно, но, — он приподнял вверх свой мясистый указательный палец, как будто это добавляло значимости его упадническим интонациям, — мы предпочли бы, чтобы там побывало как можно меньше людей. Тем более, посторонних. Простите.

Он извиняющимся взглядом посмотрел на Диану и Шейлу.

— Скоро я усомнюсь в том, что вы вообще хотите найти убийцу и прочих злоумышленников, если убийца был не один. Или вашим людям заветы важнее правосудия?

Брик беспомощно развёл руками и промолчал.

— Лучше мы нарушим с три короба, а потом публично извинимся, объяснив, что это было сделано на общее благо. Так. Диана, — он посмотрел на девушку, — тогда на вас с Везунчиком местные. Господин Брик вам в этом поможет. Кто что видел, кто что думает. Может, интересные следы.

— Хорошо.

— Дуглас, если у тебя будет что-то интересное, тоже не стесняйся привлекать нашего уникального друга. Если это поджог, то запахи будут резкими.

В ответ Дуглас просто кивнул.

— Вы на автомобиле, мистер Брик?

— Да. Вы можете поехать со мной и моим водителем.

— Нет, — отрицательно покачал головой Джон, — вы и ваш водитель будете указывать нам путь. Мы поедем на своей машине.

— Мне нужно ждать эксперта здесь? — спросил Эгил.

— Да. По понятным причинам.

— Хорошо, — Дуглас кивнул.

Они расселись по машинам и выдвинулись в направлении деревни яргов. За рулём сидел Джон и пребывал в задумчивости.

— Я надеюсь, ты не обиделся на них, — говорила Диана, гладя Везунчика, сидевшего рядом с ней на заднем сидении. В ответ пёс завилял хвостом.

— Он выше всего этого. Так ведь? — обернулся Джон и улыбнулся, глядя на четвероногого товарища. Тот радостно высунул язык, — тем более, что если наступит крайний случай, мы наплюём на все запреты и заявимся туда вместе с ним.

— Ты вышел от него встревоженным, — сменила тему Шейла.

— Да, радость моя, — согласился Джон, — всё потому, что мистер Коул много знает. Неприлично много. Ты ведь ещё не писала отчёт, верно?

— Нет, конечно. Когда?

— Значит, не через стратегический он об этом узнал. Это бы ещё куда ни шло. И с кем он в сговоре? С Хепперами? С кем-то ещё?

— Ну а почему ты думаешь, что у рейнджеров не может быть людей среди Хепперов и вообще в Айдене?

— И конкретно в том баре, где мы сидели.

— Ну, — кивнула Шейла.

— Ладно. Если бы он был не на нашей стороне, он бы вряд ли сказал. Так что, надеюсь, это всего лишь ещё один источник, из которого информация уйдёт в стратегический, только и всего. Одного Хьюса им не поймать, а другого не прижать. Наблюдение — всё, что у них есть.

— Ну, если проследить до дальнего запада, — сказала Диана, — то это будет для них хорошо.

— Лишь бы это было хорошо за компанию и для нас.

— Он бы тебе не сказал, — улыбнулась Шейла, — так что не нервничай.

— Я просто боюсь, что и с яргами что-то нечисто, и он либо не хочет нам говорить, либо вообще может иметь отношение.

— Да ну, — нахмурилась Шейла.

— Ладно. Всё слишком рано. Нужно посмотреть, что как, и понять, кому бы от этого было хорошо.

— Просто его задело, что ты вот вышел на такого человека, а он нет, со всеми его глазами и ушами. И что он сам захотел с тобой говорить, а с ним нет, — сказала Диана, — а ярги тут совершенно не при чём.

— Может быть и так, — Миллстоун ощутил, что немного успокаивается, — может быть и так.

Из всей деревни сгорело только несколько домов на окраине. Миллстоун лишь видел небольшие чёрные остовы и ходящих рядом с ними людей. Некоторые были в форме рейнджеров. Для себя Джон отметил, что их, пожалуй, даже слишком много.

Они остановились на дальней окраине села. Дорога обрывалась прямо около небольшой поляны, поросшей травой, а дальше в направлении священного леса шла тропинка настолько узкая, что без труда верилось в то, что ходил по ней один лишь жрец, и то нечасто.

— Ладно, — сказал Джон, когда их машина остановилась, — Диана, начни с рейнджеров. Многовато их здесь. Что говорят, что слышно, как местные на это смотрят.

— Хорошо.

— А мы, дорогая моя, пойдём в святая святых.

К Брику подошли двое крепких высоких мужчин, которых Джон видел при нём во время их прошлой встречи. Сейчас они, по-видимому, должны были защищать не столько его самого, сколько святыни, если вдруг Джон удумает сделать что-то неподобающее. Миллстоун мысленно представлял, как они будут вздрагивать, если он в своей обычной манере просто осмотрит труп. Нужно же будет к нему прикоснуться, а может, и перевернуть.

— Ведите нас, Алесс, — сказал Джон.

В ответ на это Брик только кивнул и белым платком вытер испарину со лба, но с таким видом, будто от одной мысли о том, что в священный лес войдёт чужак, его бросало в пот. Джон старался не обращать на всё это внимания. Для него в первую очередь существовало происшествие и вероятность того, что в нём имел место преступный умысел. Раз так, то имеется и преступник. Первоочередная задача — найти его, а что до религиозных порядков, то по его мнению ради разрешения своего дела местные жители могли и потерпеть.

Листья священных деревьев и вправду были очень красивыми. Неудивительно, что их увековечивали на разного рода реликвиях. Здесь даже воздух был каким-то особенным. Пыль и жара остались где-то там, ближе к Роквилю, а здесь было лишь умиротворение и покой. Ощущения портились только тем, что где-то впереди их ждал мертвец. Шейла как будто бы чувствовала только это, потому что осторожно взяла Джона под руку, когда убедилась в том, что на них никто не смотрит.

Тропинка была узкой и порой очень сильно извивалась. Нужно это было для того, чтобы идущий по ней не касался веток священных деревьев, местами очень раскидистых. Джон постоянно озирался по сторонам в поисках следов. Если убийца существовал, он не мог пройти сюда, ничего не коснувшись.

Сама хижина выглядела очень скромно, в отличие от неплохих домов, из которых состояла деревня яргов. Местное духовенство вело себя скромно, и это нравилось Джону. Однако, с другой стороны, будь эта хижина ближе к поселению, и проживай в ней кто-то, кроме жреца, можно было бы рассчитывать на наличие свидетелей, а в данной ситуации их не было.

Около входа в хижину Брик и его помощники замерли как вкопанные, демонстрируя силу своих суеверий. На их лицах застыл страх, то ли от того, что они боялись увидеть мёртвым своего жреца, то ли от того, что, по их мнению, внутри теперь присутствовали какие-нибудь злые духи.

— Я бы попросил вас пойти одного, — сказал он, когда Шейла устремилась за Джоном. Неизвестно, чего она испугалась бы больше — трупа или трёх взрослых мужчин, поддавшихся суеверному страху.

— Хватит, Брик, — строго сказал Джон, — можете потом сказать своим соплеменникам, что я просто понюхал воздух и нашёл убийцу, но мне позвольте работать так, как я умею.

Он нехотя поддался. Миллстоун кивнул и первым устремился внутрь. В хижине было всего лишь одно помещение. Пол, как таковой, отсутствовал. Под ногами лежали большие куски коры, между которыми проглядывала земля. Джон отметил лишь, что кора была не со священных деревьев.

Дальше из больших веток был выложен приличных размеров круг, и напротив входа стояло нечто, похожее на алтарь, сплетённый из разных веток и имевший множество полок. На нём стояло несколько сундуков самых разных размеров, рядом с которыми были погасшие свечи.

Если бы не безвольно повисшие руки мертвеца, можно было бы принять его за живого. Он стоял на коленях и как будто бы в молитве преклонил голову к самой низкой полке алтаря. Он, как будто бы замер, исполняя ритуал, но руки выдавали его состояние.

И вообще в лесу, в хижине в частности, было довольно прохладно. Благодаря этому тело ещё не начало пахнуть, но какой-то аромат всё равно витал в воздухе. Джон осторожно обошёл мертвеца и оглядел его со всех сторон.

— Пожалуй, в архивах Флаенгтона неплохо смотрелись бы фотографии с места происшествия, но, боюсь, наши друзья запротестуют.

Миллстоун подошёл ближе, присел на корточки и посмотрел на ладонь убитого. На ней было несколько коричневых пятнышек. Взяв её в руку, Джон поднёс её ближе к носу. Это был тот самый запах, который ощущался внутри хижины. Потом Джон посмотрел в сторону входа и, как и ожидал, увидел встревоженное и недовольное лицо Брика. Не обращая внимания, Джон вернул руку на место и осмотрел полку, на которой лежала голова убитого.

На ней стояло несколько небольших пиал. Две пустых, с зеленоватыми разводами по краям, и одна с небольшим количеством той самой бурой массы. Миллстоун взял немного пальцами, растёр и осторожно поднёс к носу. Пахло очень горько и неприятно, но сказать, чем конкретно, было нельзя.

Запомнив положение головы трупа, Джон приподнял её. Он почти ощущал, как напрягаются Брик и его помощники, но всё, что он мог им сказать, он уже сказал. Миллстоун приблизился к губам мертвеца и понюхал их. Тот же запах, только разбавленный лёгким оттенком гниения. Взяв в руку фонарик, Джон открыл покойнику рот и заглянул внутрь. Это, пожалуй, был апогей, но он не обращал внимания на яргов, пока они никак себя не проявляли. Во рту тоже были следы вещества, но Джона больше интересовало что-либо, что могло указать на то, что этого человека заставили проглотить яд.

Закончив осмотр, он аккуратно уложил тело на спину, а сам принялся изучать алтарь. Помимо сундучков и свечей, на нём стояло множество небольших пиал с высушенными травами и мёртвыми насекомыми. Жрец, по-видимому, был ещё кем-то вроде врачевателя, вот только в этот раз он приготовил что-то не то. Хотя, нельзя было исключать также, что это могло быть частью ритуала.

Джон старался ни к чему больше не прикасаться. В критической ситуации можно будет наплевать на все верования, обряды и ритуалы и вызвать сюда экспертов. Правда, даже наличие чётких отпечатков пальцев, не принадлежащих жрецу, мало что даст, кроме самого факта того, что здесь произошло убийство.

В остальном всё было сработано достаточно хорошо. Настолько хорошо, что Джон не знал, за что зацепиться. Кора, которой был выстелен пол, не несла на себе следов. Остальное убранство тоже — не похоже было, что здесь кто-то сопротивлялся чьему-то желанию его убить. Если бы республика была ближе, и её представители своими действиями могли здесь чего-то добиться, он бы сказал, что это мог быть кто-то из их особо скрытных специалистов. Всё также не оставлено ни одного следа, кроме, собственно, тела.

— Итак, — сказал Джон, доставая сигареты после того, как вышел из хижины, — мне кажется, что мне кто-то чего-то недорассказал.

— Что именно?

— Подробностей ритуалов, например.

— Их никто не знает, кроме жрецов, а Хитт, как вы видели, ещё не стар, и никого не обучал.

— Хорошо. Тогда если вам нужно всё с официальными подтверждениями, мы посылаем господина Хитта на вскрытие, там подтверждают, что у него нет никаких травм, которые можно было бы сопоставить со смертью. Далее мы проводим анализ содержимого чашечек. В одной из них определённо яд, который господин Хитт сам для себя приготовил, а потом употребил. Больше я ничего сказать не могу.

Брик раскраснелся, как будто бы в злом умысле уличили его, и правосудие уже греет ему затылок своим дыханием. Он осторожно посмотрел на своих сопровождающих, а потом приказал им ждать на опушке леса. Они покорно выполнили его указание, он проводил их взглядом, после чего достал из внутреннего кармана своего пиджака небольшую фляжку, качнув головой, отхлебнул из неё, а потом вытер вспотевший лоб платком.

— Вы будете? — после ещё одного молчаливого глотка, он предложил фляжку Джону.

— Нет, спасибо, — отказался Миллстоун, затягиваясь сигаретой, — так у нас будет разговор?

— Очень не хотелось бы, но, боюсь, это единственный шанс убедить вас.

— Пожалуй, — кивнул Джон.

Алесс посмотрел на Шейлу, а потом на Миллстоуна, как бы спрашивая его глазами, не против ли он, что эта женщина услышит их разговор.

— Мы оба вас слушаем, — кивнул Джон.

— В общем, — он резко выдохнул, ещё раз отхлебнул из фляжки, поморщился, после чего продолжил, — поверили бы вы мне, если бы я сказал, что он отравлен, и что яд он может приготовить сам? Более того, в определённых ситуациях он должен бы был его принять. У нас есть поверье, что в конце своей жизни жрец должен принести себя в жертву лесным духам, слиться с ними, и тем самым дать энергию священному лесу. Он должен отойти к ним при помощи ка-яны — особого яда, который готовится из ягод и трав, растущих на берегу реки.

— Река здесь недалеко, верно? — спросил Джон.

— Да, — с тенью обречённостью ответил Брик.

— Продолжайте по поводу ритуала. Пока что всё, что мы наблюдаем, говорит о том, что он был выполнен верно.

— Да, но он же ещё молод! — чуть ли не завопил Брик, — он не оставил после себя ученика. А это — совсем другой ритуал. Это самое плохое знамение, которое только может быть. Оно означает наш конец. Я могу успокоить жителей нашей деревни только тем, что он сделал это не сам. Он не мог сделать это, понимаете?

— Почему?

— Потому что у нас просто был пожар. Это тоже нехорошо, но не настолько.

— Устрой поджог, ритуально убей жреца, и пожалуйста — всё племя в страхе, — Миллстоун улыбнулся, посмотрев на Шейлу.

— Но это не значит, что кто-то решил это исполнить с этой же целью, — ответила мисс Лейн.

— Верно, но всё равно цель очень сладкая. И тут на первый план выходит другой ход, — Джон перевёл глаза на Брика, — я так понимаю, даже ваши приближённые не знали об этом ритуале, тем более, о рецепте яда и прочих подробностях.

— Да. Для нас жрец просто уходит в лес, и его забирают духи. Всё, что связано с похоронами, проводит ученик, а потом оповещает нас, непосвящённых.

— Но ведь как-то вышло, что об этом знаете вы, — заметила Шейла.

— Мой отец был жрецом, — всё так же обречённо сказал Брик.

— И он не передал сие почётное звание вам? — спросил Джон.

— Наши правила это запрещают, и потом, я бы и сам не сказал, что я достоин.

— Но кое-какие тайны отец вам приоткрыл. А вы? В детстве все болтливы.

— Я узнал уже в зрелом возрасте, когда занимал видное положение в общине. Но, признаться, это было не совсем правильно со стороны отца.

— Ладно, к этому мы при надобности ещё вернёмся. Кто ещё мог знать о ваших обрядах и сопутствующих вещах?

— В нашей деревне — никто.

— Но вы ведь понимаете, что я, к примеру, не смог бы сделать ничего подобного. Незнающий человек устранил бы жреца любым другим доступным ему способом. Ни к чему было всё делать в соответствии с ритуалом. А раз всё сделано так, то целью был не непосредственно он, а все ваши жители. Учитывая, что знания эти редки, круг людей должен быть небольшим. Вы можете предположить, кто это мог быть?

Раскрасневшийся до этого Брик чуть было не побелел. Как будто бы только после того, как прокрутил все события ещё раз вместе с Миллстоуном, что-то понял. Он снова достал фляжку и отхлебнул, как будто ему нужно было опьянение для того, чтобы решиться на разговор.

— Ну, у нас были давно некоторые разногласия с, — он немного помедлил, — другими.

— С другими кем? — настойчиво спросил Джон.

— Ну, в общем… Это даже не конфликт из-за верований, а больше из-за жизни. Мы всегда жили очень замкнуто, старались почти не вести дел с теми, кто не относится к нам. Так, вынужденно. Не то, чтобы мы враждебно относились к чужакам. Я сказал бы — осторожно. Но были и те, кто наоборот, хотел чуть ли не слиться с другими, быть открытыми и всё в этом роде. И сейчас, с приходом федерации это напряжение усилилось. Это не было конфликтом, никогда не доходило дальше сплетен и подобного тому. Мы старались показать, что жизнь в затворничестве лучше, они — что открытость не так уж плоха.

— Эти другие могли знать о ритуале?

— Я не знаю. Возможно.

— У них были свои жрецы?

— Нельзя сравнивать с тем, кто живёт в лесу. Это особый жрец. При всех наших разногласиях, его всё равно уважали даже на другом берегу и приходили за советом.

— На другом берегу? — поднял брови Джон, — так вас разделяет река.

— Да. Но, как говорят, мосты не сожжены. И, если вы спросите меня, я отвечу, что у них не было причин делать то, что произошло.

— Ну, разумеется, — улыбнулся Миллстоун, — ни у кого не было причин, но мы, тем не менее, имеем труп, как минимум странный.

Он повернул голову и вдруг засмотрелся на одно из деревьев.

— Что там? — немного встревожилась Шейла и попыталась понять, на что смотрит Джон.

А смотрел Миллстоун на поломанную веточку священного дерева. Учитывая, что даже ярги, не имеющие религиозного статуса, старались не задевать деревья, то жрец представлял собой воплощение осторожности.

— Ведь в этом леске не так много живности? — сказал Джон, разглядывая траву, которая уже успела разгладиться после того, как по ней прошли.

— Только птицы, — ответил Брик, глядя на обломленную ветку.

Сейчас она была той тончайшей нитью, благодаря которой можно выйти к клубку произошедших здесь событий и распутать его. Как будто до этого он только выражал уверенность в злом умысле, из-за которого здесь произошло убийство, но на деле даже себе ему приходилось это навязывать, и вот теперь у него как будто камень с души упал — здесь точно был кто-то помимо жреца.

— Кто-то, верно, спешил, — заключил Джон, прикидывая, какой частью тела проходивший здесь человек мог задеть ветку. Она находилась примерно на уровне плеча, если допустить, что чужак был чуть ниже Миллстоуна.

— Он уходил к реке, — сказал Брик, потянувшись за фляжкой.

— Да уж явно не в сторону деревни, — не отвлекаясь от осмотра дерева и ближайшей к нему земли, ответил Джон.

— Может быть, мы выследим его?

— Выследим, — Миллстоун разогнулся, — но вы же не хотите никого линчевать? Нужны доказательства, чтобы обвинение было обосновано.

— Что для этого нужно?

Миллстоун усмехнулся парадоксу в своих мыслях, потому что заключил, что алкоголь подействовал на Брика отрезвляюще. Ещё недавно он не хотел подпускать к домику жреца даже Шейлу, а теперь, казалось, был готов выполнить всё, что потребуется.

— Мы возьмём образцы веществ, стоящих на алтаре и проверим их. Это раз. Два — снимем отпечатки. Кстати, что в тех сундуках?

— Наши реликвии. Одну из них вы видели.

— Она сейчас должна быть здесь?

— Да.

— После того, как эксперт всё осмотрит, вы убедитесь, что все ценности на месте.

— Я не смею, — возразил он.

— Будете не сметь, когда виновный окажется в северных каменоломнях, а сейчас делайте то, что я говорю. Если вам будет проще, можете закрыться в хижине и посмотреть всё в гордом одиночестве.

— Хорошо.

— Это, конечно, не так уж важно, но среди прочего точно сообщите эксперту, как именно лежало тело.

— Хорошо.

— А теперь, если мы всё уяснили, то идите в деревню. Найдите полицейских и узнайте, кто может проделать то, что вам требуется.

— Хорошо, — запнувшись, сказал он, — а вы останетесь здесь?

— А мы поищем следы и прогуляемся до реки.

— Хорошо, — он снова замялся, — как скажете.

— И не бойтесь, — строго сказал Джон, — я не хочу оскорбить ваши верования, но зло, обрушившееся на вашу деревню, ходит на двух ногах.

— Х-хорошо, — всё же запнулся он.

Закрыв дверь хижины, Брик зашагал в сторону деревни и несколько раз оглянулся, чтобы убедиться, что Миллстоун и Шейла ушли, а не направились обратно внутрь.

— Ты уже что-то понял? — осторожно спросила Шейла, когда они отошли на несколько шагов в сторону, а Брик уже скрылся меж деревьев.

— Да, но это нам ничего не даёт без мотива. Если это кто-то из своих, то почему он устроил это только сейчас? Гораздо проще было сделать всё тогда, когда эти территории были дикими, и за них некому было вступиться.

— Может, не было возможности?

— Скорее, не было мотива, а ссора между племенами — ерунда, тем более, если Брик говорит правду, и они не слишком-то враждовали.

— Значит, это связано с федерацией.

— Определённо.

Джон присел на колено, чтобы рассмотреть примятую траву.

— Нога, похоже, босая, — заключил он, — вот только это нам по-прежнему мало что даёт. Отпечаток есть, а ты думай, убийца это был, или наш ныне покойный жрец по грибочки ходил. По размеру подходит и ему, но как знать…

Миллстоун встал и посмотрел вперёд. Дальше трава была более грубой и нога прошедшего здесь её не так повредила. Впрочем, всё равно разглядеть рисунок протектора — если он, конечно, был — не вышло бы.

Следы, конечно же, вели к реке. Однако, учитывая, что лес стоял внутри излучины, к ней можно было выйти, двигаясь почти в любом направлении. Но так хотя бы можно было не исследовать весь берег. У человека, пожелавшего переплыть реку, выбор был невелик, особенно, если он хотел сделать это незаметно. Часть берега поросла травой почти в человеческий рост, которая бы не распрямилась, выдавая тем самым прошедшего по ней, а примерно в пятидесяти метрах в сторону берег был каменистым. Джон направился туда, тщательно глядя себе под ноги.

— Или наш жрец любил купаться, или мы окончательно поняли, откуда ветер дует.

Он упёр руки в бока и стоя разглядывал пока ещё хороший отпечаток ноги на песке меж камней. Потом он закурил и поднял глаза на группу строений на другом берегу. Там тоже был небольшой лесок, вот только деревья, похоже, были не священными, как он мог судить.

— Хорошо, — сказал он, — мы понимаем откуда. Примерно можно сказать, кто.

Он бросил взгляд на отпечаток ноги, явно мужской, но несколько меньше, чем нога Миллстоуна.

— Но не понимаем почему, — продолжил он, — неужто, только потому, что у соседа лес зеленее?

Он обернулся, посмотрел на священный лес, потом снова на деревню на другом берегу.

— И с точки зрения безопасности местечко для дома главного жреца, мягко скажем, не самое лучшее. Любой может переплыть реку и обойти сразу всех жителей деревни, а они даже знать ничего не будут.

— Они же доверяли друг другу, — сказала Шейла.

— Даже несмотря на напряжение, и это их и сгубило.

— Нужно узнать, не видел ли там кто-то что-то подозрительное.

— И в самом деле? — шутливо спросил Миллстоун, приблизился к ней и обнял.

— Да, — улыбнулась и ответила она.

— Что бы я без тебя делал, мой любимый гений сыска?

Он поцеловал её и снова обнял. А потом его глаза, скользнув по текущей воде, остановились на деревне.

— А вот это уже интересно, — сказал он.

— Что там? — Шейла обернулась.

По деревенской грунтовке поселение покидал приличного вида чёрный седан.