Элз Чарпер был серьёзной силой. Он незримо нависал над всеми проектами, разрабатывавшимися на объекте А100. Незримость он предпочитал по причине того, что не очень любил контактировать с подчинёнными. К тому же, каждый должен быть на своём месте. Рабочей группой управлял координатор. Нескольких координаторов контролировал старший координатор, а уже Чарпер мог управлять работой координаторов. При этом, он был очень рад тому, что ему совершенно необязательно было видеть их лично. На первых этапах это было ещё и неинтересно — наработок у проектов пока не было, они ещё не приспособились к новым принципам работы, и возьмись он всем и каждому объяснять, как и что нужно, у него не хватило бы сил и терпения.

К примеру, он который уже день следил за полевыми испытаниями машины первого проекта, которые проходили из рук вон плохо. Эйфория от того, что им удалось выделить нервное волокно, прошла. Началась кропотливая работа, которая вначале шла очень удачно, но прогресс быстро сошёл на нет, стоило вывести робота на полигон. Все участники команды уже потеряли терпение, но Чарпер по-прежнему сохранял спокойствие. Отблёскивая своей лысиной, он стоял один в небольшой смотровой кабинке и следил за ходом испытаний, разговаривая по голосовой связи, и то лишь при возникновении необходимости.

Конечности робота казались тонкими даже на фоне не слишком массивного туловища. Его голова обозначалась лишь полусферой возвышавшейся над плечами, на которых находились две мощных рамы, в которые должны были быть установлены оружейные системы. Сейчас они, само собой, отсутствовали. Среда, где находилось функциональное волокно, располагалась в груди машины. Сразу под ним, чуть выше поясницы, находился генератор, через который люди сообщали управляющей среде свою волю. Несмотря на то, что среда была обученной, и прошла первичные испытания, сейчас машина действовала не настолько хорошо, как хотелось бы. Этот результат был лучше, чем вчера, но хуже, чем тогда, когда эта машина впервые вышла на полигон.

Результат не ухудшался и не улучшался — он просто был нестабилен. Но самым плохим эффектом явилось то, что механическое тело обладало слишком маленькой выносливостью для таких режимов работы. В первую очередь выходили из строя коленные суставы, следом за ними начинали сбоить плечевые. Если бы этот робот находился на стадии проектирования, во всём можно было бы обвинить избыточную массу, но машина уже не первый год находилась в эксплуатации, и этот и ему подобные недостатки уже были устранены.

— Он слишком быстро двигается, — заключил Хонкок, один из инженеров, — и слишком агрессивно. Датчики регулярно показывают жёлтую зону.

Чарпер слышал лишь его голос, но перед ним как будто стоял невысокий худощавый юноша. Его роль в проекте всегда была сугубо символической, он и место это занимал, только потому, что его притащил сюда младший координатор — толстый рыжий Брайан. Хорошо, что работал он лучше, чем можно было подумать, взглянув на него. Намного лучше. Этот робот сейчас и находится на испытаниях только потому, что, едва были установлены первичные механизмы работы нервного волокна, Брайан тут же смог заставить его работать внутри машины. Он даже подсказал учёным некоторые принципы, которые уловил методом проб и ошибок — толстяк создавал программу, а если какой-то из пунктов не выполнялся или выполнялся неправильно, он искал выход. Ошибки объединились в закономерности, и модель стала совершеннее.

Именно на том этапе всё шло достаточно хорошо. Машина принимала команды, слушала их, запоминала. Эта яркая звёздочка, при избытке биомассы окружавшая себя тонким слоем особого волокна, только внешне выглядела однородной. На деле она могла и помнить, и выполнять, и воспринимать. И вот, за хорошим подъёмом, когда люди уже хотели показывать свою машину, начался серьёзный спад. Команды выполнялись неточно, робот вроде бы и ходил, но как-то дёргано и при этом излишне сильно топал. И так во всём. Когда машине давалось указание на бег, она становилась подобной дикому жеребцу. Если бы не непроницаемые стенки полигона, то робот наверняка сбежал бы во время одной из таких пробежек.

Пока все ломали головы в догадках, Чарпер смотрел на проблему в общем плане — частица нервного волокна стала напоминать ему ребёнка, дорвавшегося до мощной и крутой игрушки. Правда, ребёнок этот был гораздо смышлёнее человеческих детей. Он мог управлять роботом, а огрехи пилотирования были вызваны не тем, что у него что-то не получалось, а как будто бы он хотел, чтобы у него не получалось. Как будто бы ему ограничили возможности, а он против этого протестовал, доводя машину до предела, что, как нетрудно догадаться, не самым лучшим образом сказывалось на исправности конструкции.

В спешном порядке было заказано ещё несколько роботов. К счастью, конструкция была не слишком трудоёмкой, а в мастерских сейчас, когда полным ходом шли испытания всех проектов, царило относительное затишье. Их изготовили быстро, а перемещение среды не было слишком сложным. Впрочем, если бы требовались и более значительные затраты, они тоже были бы вложены. Сейчас, когда все поверили в успех проекта, когда все ждут результатов, они не могут просто сказать, что их, таким трудом налаженная душа миуки, внезапно сошла с ума, и хуже того, что они ничего не могут с этим сделать. Хорошо, что советники, находившиеся здесь, отбыли обратно на Землю и не видят в числе первых эти накладки, грозящие перерасти в полнейший провал. Какой отчёт Чарпер должен будет послать им? Рассказать, что миуки перехотел подчиняться? Хотя, конечно, формально, он выполняет все команды, но делает это, мягко говоря, своенравно.

— Ещё одну серию, — сказал Брайан, — я подкорректировал программу.

— Ты сделал, чтобы он двигался медленнее? — спросил Хонкок.

— Сделал, сделал, — нервно ответил толстяк, — а то ты скоро опять начнёшь ныть про красноту.

— Ты же не хочешь, чтобы он развалился.

— Нужно было выбрать робота повыносливее.

— Если этот не выносливый, то я не знаю, какого.

— Ладно. Запускайте.

Чарпер слушал их и следил за тем, что происходит в смотровой кабинке, расположенной на той стороне относительно узкого полигона. Рыжий толстяк нависал над оператором, сидевшим за консолью управления. Хонкок стоял чуть позади и с другой стороны, и не сводил глаза с другого дисплея, на котором, очевидно, были данные телеметрии. За их спинами на расстоянии трёх шагов стояли остальные. Худощавая девушка, тоже программист, одним своим видом вызывала жалость Чарпера. Ему было бы жалко её ругать за неисполнительность, даже если бы это было справедливо. Вот на Рыжего он бы с радостью насел, потому что у него было излишне завышенное чувство собственной важности, а эта девушка за период короткого общения Чарпера с их командой вообще не проронила ни слова. Хотя, судя по сводкам, её вклад в общее дело был значительным.

Он понимал состояние шока, в котором она пребывала. Вне зависимости от того, что она раньше программировала, машина всегда была усердной и покладистой — не говоря ни единого слова, она пыталась выполнить то, что ей приказали. Если что-то не выходило, то виноват был программист. Здесь же всё было проверено и перепроверено множество раз, и ошибки в программе быть не могло. Нервное волокно не было узлом, который можно было просто проверить и сказать, чем вызваны сбои. Суть его пока оставалась загадкой, и пока выходило так, что на данном этапе у людей получилось взять под контроль тело побеждённого противника, но не его душу.

Со временем, конечно, учёные смогут найти ключ, расшифровать алгоритмы, по которым она работает, но в совете рассчитывали на скорый результат, а его теперь не будет. Даже если машина заработает, нервное волокно утратило доверие. Глупо давать этому ребёнку серьёзные средства. Впрочем, никто и не собирался использовать этих роботов в ближайшем конфликте, который может возникнуть, так что, оставалось надеяться, что в совете не слишком негативно отнесутся к тому, что на практике всё оказалось не так, как этого ожидали.

Машина тем временем направилась вперёд. Человеку, видевшему её под управлением штатного компьютера, сразу бы стала заметна излишняя боковая раскачка, как будто под металлическими ступнями был не сплошной пол, а узкая балка, с которой можно было легко соскользнуть. Как будто ребёнок ещё не окреп, но как шаги выполняются технически, знает. Хотя в данном случае, даже одно то, что робот не ускоряется, пока ему об этом не сказали, можно было считать прогрессом. Жаль, вероятность того, что этот результат стабилен, была не очень высока.

— Вы можете стабилизировать его? — спросил Чарпер, обращаясь к инженерной группе.

— Мы пытаемся, — нервно ответил Брайан.

При нормальной программе подобная походка могла появиться лишь из-за каких-то неисправностей конструкции, причём достаточно серьёзных, но здесь всё было исправно на достаточном уровне, а раскачка всё равно имела место.

— Усиль подачу плазмы, — коротко сказал Хонкок.

— Сдурел? — возмутился рыжий.

— Попробуй.

— Не буду.

Чарпер понимал его логику. Ему казалось, что волокно немного устало и поэтому подчиняется, и стоит усилить подачу, как оно снова начнёт сходить с ума. Лишь бы данный конкретный эксперимент завершился относительно удачно, а то, что его результаты будут неточными, его не волновало.

— Усиль подачу, — сказал Чарпер.

Рыжий поднял голову и обречённо посмотрел на главного. Как будто бы ему уже было известно, что это действие будет иметь строго плачевный результат. Он безысходно махнул рукой оператору и тот выполнил приказ.

— Ещё раз, ту же медленную программу, — холодно сказал Чарпер.

— Поехали.

И в тот момент, когда все уже ожидали провала, Машина неожиданно повела себя стабильно. Робот распрямился и прошагал по заданной тракетории. Его не раскачивало — корпус вообще оставался неподвижным. Также его не сносило в сторону даже при относительно резких поворотах. Он не рыскал и вёл себя адекватно. В глазах членов команды забрезжила надежда.

— Теперь пусть пробежится, — сказал координатор.

Ему очень хотелось надеяться, что результат достаточно стабильный, вот только объяснить его он не мог. Даже самому себе. При недостаточном питании ему скорее виделось, что машина начнёт слабеть, замедлится и не сможет вовремя исполнять команды. Выходит, нехватка приводит лишь к отупению, но не к физической слабости. С физической точки зрения всё остаётся так же, как и прежде — страдает лишь управление. Интересный эффект. Если бы не одно «но». Подачу плазмы уже увеличивали, когда во втором проекте тоже возникали проблемы, и тогда это не помогло. А ведь ячейка управления была точно такой же, только там было больше волокон миуки. В этом плане практически ничего не изменилось. Но тогда в каком изменилось?

Признаться, этот успех озадачил Чарпера больше, чем возможный провал. Нужно будет тщательно просмотреть все данные ещё раз, уже после испытаний, когда он останется один. А сейчас нужно наработать побольше.

— Теперь заново всю серию, — холодно сказал он.

— С самого начала? — чуть ли не возмутился рыжий.

— С самого начала, — всё так же безразлично утвердил руководитель, — хотя, наверное, можно сделать небольшой перерыв.

— Спасибо, — быстро ответил Брайан, как будто бы изначально и рассчитывал на такое снисхождение.

— Только дайте команду роботам загрузить новый контейнер с плазмой.

— Хорошо, — кивнул толстяк.

Чарперу и самому не мешало немного передохнуть и при возможности пообедать, а заодно узнать, как прошли испытания на соседнем полигоне. Интересно, пробовали ли они увеличить подачу плазмы. Он направился туда, чтобы помочь им добрым советом, если сами они пока не догадались.

К счастью, вторая группа параллельно сделала похожие выводы и приняла соответствующие меры. Робот тоже обрёл стабильность и вышагивал ровно на всех четырёх лапах. До этого у него была тенденция использовать их неправильно. Иной раз лапа вступала в движение слишком рано, иной раз наоборот — притормаживала, а иногда и вовсе отключалась. Подобное, возможно, демонстрировал бы и робот первого проекта, но ходовых лап у него было всего лишь две, так что выбор был невелик. Но сейчас вторая машина вышагивала ровно — её многогранный корпус поступательно перемещался вперёд, не смещаясь в каких-либо других направлениях, а боевая башня вращалась по сторонам в строгом соответствии с указаниями программы.

Чарпер недолго последил за их работой. Эта команда была гораздо самостоятельнее. Вмешиваться в их работу — значило лишить себя точных данных. Лучше оставить эксперимент чистым, а потом всё самому просмотреть. Что же до самого эксперимента, то он подходил к концу. Учитывая, что этот робот изначально был укомплектован более объёмным контейнером с плазмой, испытания сегодня проходили интенсивнее. Об этом свидетельствовало то, что команда завершала их, запрашивая биоплазму и среду для хранения робота до следующего эксперимента. Возможно ещё, что их несколько удивило неожиданно возникшая послушность машины, и это нужно было тщательно исследовать. Чарпер предвкушал интересные данные сегодня вечером, но сначала нужно было заставить первую команду выдать хоть какой-то результат, но сначала — обед.

Поднимаясь в лифте, он предался размышлениям. В первую очередь о том, как хорошо, что инженерным группам удалось отстоять свои изначальные планы проектов. Сейчас они все так или иначе были бы знакомы с конфузом, едва не погубившим основной замысел проекта. Учёным сложно было бы не потерять лицо в этой ситуации. А если бы взбесившийся инопланетный интеллект угробил машину третьего, четвёртого или тем более пятого проекта, это стало бы поистине катастрофой. Их роботы разработаны специально и очень трудоёмки в производстве, особенно пятый, на которого в течение месяца работали все синтезирующие установки. Подумать только — месяц! И это лишь синтез инопланетного волокна. Сейчас, конечно, мощности возросли, но это по-прежнему затратно и долго. Нет уж — пусть всё остаётся так, как есть. В конце концов, то, что сегодня роботы заработали корректно, ещё не значит, что они снова не сойдут с ума завтра. Он не сможет утаить некоторые накладки работы от совета, и не должен этого делать, потому что на основе его отчёта будет принято важное решение. Пусть масштабная реализация лучше будет отложена на неопределённый срок, чем потом целые отряды машин, способности которых по нынешним меркам весьма велики, откажутся подчиняться и сойдут с ума.

Что до работы искусственного интеллекта и пилотов-испытателей, то в них он не сомневался. Тут скорее важна работа новых силовых систем. В ней тоже наблюдались сбои и отклонения, но, в отличие от функционирования нервных волокон, это решалось при помощи стандартных методов, привычных инженерным группам. В конце концов, они довели свои конструкции до хорошего состояния. Пусть в таком же духе полностью завершат проекты, а дальше уже будут решать наверху. Какого робота чем оснастить, а какому ничто не поможет пойти в серию.

Немного специальной питательной смеси и чёрный, едва сладковатый кофе придали Чарперу бодрости, и он уверенным шагом выдвинулся в направлении испытательного полигона. Он намеревался прийти минута в минуту и лучше бы представителям группы уже быть на месте и всеми силами постараться заставить свою машину работать. Все они претендуют на повышение класса благодаря прогрессивности проекта, так пусть же сделают для этого всё, что потребуется. Особенно рыжий Брайан. Чарпер знал, на что он претендует — высокая должность в одном из информационных центров Земли. В целом, учитывая его знания и способности, он её заслуживает. Но раскрывается он только если сверху стоит кто-то, кто способен холодно и сильно на него надавить. Там такие люди найдутся — в этом координатор не сомневался, но пусть парень привыкает к напряжённой работе уже сейчас, и будет готов действовать в ситуациях, когда всё идёт не так. На Земле, в информационных центрах, куда стекаются задачи даже с самых окраинных систем, такие условия достаточно часты.

На этот раз Чарпер не пошёл в отдельную кабинку. Ему было интересно посмотреть на робота, когда тот будет находиться примерно на одном уровне с ним, а заодно самому разобраться в тонкостях работы машины. Для этого ему будет достаточно иногда посматривать на экран оператора.

К счастью, команда оправдала лучшие надежды координатора. К его приходу контейнер с плазмой был установлен, все находились на своих местах, а Брайан проверял программу.

— Всё готово? — провозгласил Чарпер, входя на смотровую площадку.

— Да, — ответил рыжий, повернувшись и чуть ли не вытянувшись по стойке смирно.

Никто явно не ожидал увидеть его здесь, и поэтому все напряглись. Но координатор был настроен достаточно мирно. Его лёгкая улыбка, обычно холодная, сейчас была доброжелательной, что, однако, не способствовало разрядке напряжения.

Чарпер подошёл к окну, находившемуся сразу за консолью управления, и перевёл свои глаза на машину, окрашенную в красный цвет с белыми пометками поверх него. Находясь с ним на одном уровне, она выглядела более гармонично. Конечности не казались непропорциональными, как и рамы, расположенные на плечах, не выглядели нависающими над остальной конструкцией.

— Никаких проблем больше не было? — спросил Чарпер, не поворачиваясь.

— Нет, — ответил Рыжий.

— Тогда давайте начинать. Всю программу с начала.

— Удалять старые данные? — поинтересовался оператор.

— Ни в коем случае. Их подшить к экспериментальному блоку и снабдить особой пометкой.

— Может быть, не стоит это указывать? — предложил рыжий.

В этом была его главная ошибка. Чарпер посмотрел на него холодным подозрительным взглядом, намекая, что младший координатор и по совместительству программист, похоже, слишком привык говорить то, что находится у него в голове и не заботиться о том, как это может быть истолковано. Сейчас он сказал это не тому человеку. За это можно потерять баллы личной надёжности. Это сейчас от сокрытия данных зависит всего-навсего небольшой проект, который и так, скорее всего, не увенчается успехом и перетечёт в более серьёзные исследования. А если однажды от подобного «Может быть, не стоит это указывать» будет зависеть судьба станции или системы, запросившей инфоцентр, в котором он будет работать? Что тогда? Теперь пареньку придётся изрядно постараться, чтобы Чарпер в своём ответе на запрос лишь упомянул вскользь этот инцидент, а не расписал его во всех красках.

— Я это к тому, — поняв, чем запахло, сказал Брайан, — что у нас таких данных уже много. Есть ли смысл подшивать ещё одни?

— Есть, — холодно заметил Чарпер и отвернулся, — смысл есть всегда.

Он окончил фразу тоном, говорящим, что извинения координатора принимаются. Вообще, даже провал проекта не нужно воспринимать как личную неудачу и эгоистично пытаться её скрыть. Отсюда должна выйти здравая машина, которая в дальнейшем сможет изменить ход сражения, а не непонятно что, скорее напоминающее бомбу с часовым механизмом. Можно и за усердие в провальном проекте получить хорошие рекомендации, а за ложный успех, который обернётся потерями, пришлось бы поплатиться.

На экране консоли управления высветилась надпись о включении генератора первичных токов. Сейчас он введёт в работу среду, потом система, получив внятный отклик, передаст ей управление, а генератор будет отдавать только макрокоманды. Такая логическая схема была сложной и слегка затрудняла эксплуатацию, но зато обеспечивала безопасность. Без подтверждения машина из орудия превращалась в небольшую металлическую тюрьму. Но куда опаснее было то, что снова лишить нервное волокно управления в случае неполадки было невозможно. Вернее, оно само могло этому воспротивиться. Такой шаг был очень рискованным, но он имел обоснование. Схема контроля серьёзно замедляла работу нервного волокна. Его результаты при этом были даже хуже, чем показывал искусственный интеллект людского производства. Испытания теряли всяческий смысл, и поэтому пришлось идти на риск, ограничившись лишь тем, чтобы не дать среде самой получить управление тогда, когда ей заблагорассудится.

Первичный биоток пробудил среду. Ответ последовал незамедлительно и был удовлетворительным — машина приподнялась и распрямилась, блеснув габаритными огнями. Сначала она выполнила серию движений руками, затем в работу вступили ноги и робот зашагал вперёд. Достаточно ровно, как будто так было всегда. Машина вовсе не интерпретировала программу так, как ей вздумается, а чётко выполняла команды, которым её обучили.

Робот несколько раз прошагал по полигону, выполняя повороты, развороты и прочие манёвры в разных вариантах. Затем очередь дошла до боевых позиций. Машина приседала на колено и вытягивала вперёд руку, на которой в конечном варианте тоже должно будет быть оружие. Она широко расставляла ноги, принимая слегка чудаковатую позицию. Но зато это положение было оптимальным для атаки ракетами, расположенными в плечевых оружейных блоках.

Чарпер следил за тем, как действует робот. В целом это было неотличимо от того, как если бы им управлял обычный искусственный интеллект или человек. Но все присутствующие здесь знали, что это только минимум возможностей. Машина может значительно ускориться без вреда для конструкции, а если её усовершенствовать в угоду новым условиям, то и ещё больше. Волокна миуки в этом отношении будут отличным подспорьем. Правда, была одна загвоздка — сами насекомоподобные двигались быстрее земных машин, но не настолько, насколько это было можно по предположением учёной группы. Выходило, что их нервное волокно имело предел, причём достаточно невысокий, либо они по каким-то причинам не использовали весь его потенциал. А их упрекнуть в непрочности конструкций было нельзя, значит, причины в чём-то другом.

— Ускорь его, — сказал Чарпер, когда машина отработала стандартную испытательную программу, — на двадцать процентов пока что.

— Хорошо, — ответил Брайан.

Когда машина остановилась, рыжий изменил настройки системы управления. Потом был повторный запуск. Робот выполнял всё то же, только гораздо быстрее, и снова без сбоев. На лицах членов группы была усталость, как будто они всё это видели уже много раз и абсолютно уверены в результатах эксперимента, а посему не понимали, для чего нужно всё прогонять с начала. Сейчас в их задачи входила дополнительная проверка уже проделанной работы и мониторинг всех систем в действии. Учитывая стабильность хода эксперимента, это было несколько утомительно, но без этого обойтись было нельзя, и они это понимали.

Затем программа была ускорена ещё раз, потом ещё и ещё. На десять процентов в каждом новом заходе. И вот, когда при ускорении вполовину программа снова начала запускаться, все ожидали вполне стандартного хода испытания, но машина вновь начала проявлять свой норов. В движениях появилась агрессия. Особенно это касалось боевых переходов. Хоть в программе это и не уточнялось, но инопланетный интеллект как будто бы сам это понимал. На экране, показывавшем нагрузки на шасси, стали проскакивать красные метки.

— Она начала интерпретировать по-своему, — сказал Чарпер, как будто это было то, чего он очень ждал.

— Но только сейчас, — стал оправдываться Брайан, — и она всё равно всё выполняет. Чем-то даже лучше.

Несмотря на оправдывающийся тон, Брайан говорил верно. Чарпер и не думал признавать это провалом. Совсем наоборот, ему вдруг начало казаться, что в данной конкретной ситуации она просто выбирает оптимальный путь. По её мнению, программа может быть выполнена ещё быстрее и более оптимально, но сообщить она об этом никак не может, разве что выполнить. Её своенравие представлялось ему теперь выходом из ситуации. Но почему до этого она сбоила и на более медленных режимах? Слишком мало испытаний, слишком мало.

— Увеличьте подачу плазмы, — сказал Чарпер, — на пять процентов.

Брайан кивнул. Оператор уже выполнял поручение. Все присутствующие надеялись, что это приведёт робота в чувство, однако усиление впрыска неожиданно дало обратный эффект. Робот ускорился ещё больше. Как раз настала часть программы с боевыми позициями, и он исполнял их очень агрессивно. Суть оружейных систем машина представляла плохо, потому что уменьшала задержки между переходами, в которых по замыслу должен был быть выстрел. Его время всегда оставалось одинаковым, но инопланетный интеллект проявлял здесь своенравие, даже несмотря на то, что до этого в программе эти блоки не ускорялись. В любом случае машина мыслила, а небольшие огрехи были неизбежны. Их не удастся вывести ещё долго, но когда это произойдёт, земляне получат в свои руки очень продвинутый механизм.

Одна машина может по значимости перекрывать целый отряд, а если сохранить численность армий, то их боевая мощь возрастёт в несколько раз. Придётся перекроить всю логическую часть тактики, но возможности, которые обретут новые дивизионы, того стоят.

— Нам нужно больше волокон, — сказал Брайан, когда машина отработала очередной ускоренный цикл, — они выносливее. И потом, когда она работает по своему, она как будто бы считает, что находится в привычном теле.

— Будут тебе волокна. Вы с её логикой разберитесь.

— Нужно больше испытаний, — сказал Хонкок, — и новый робот.

— Вам всё предоставят. На сегодня выключайте и пересылайте мне данные.

Чарпер уже направился к выходу, когда услышал чертыхание оператора. Машина не переходила в состояние покоя. Он быстро развернулся и снова подошёл к главной консоли.

— В чём дело? — спросил он.

— Не знаю. Команда не проходит, — удивлённо ответил оператор.

— Почему? — резко спросил Чарпер, на один момент подняв глаза на машину.

— Не знаю.

Оператор судорожно манипулировал элементами интерфейса. Он знал, что подобный сбой мог произойти только в том случае, если бы внезапно закончилась биоплазма миуки, но она ещё оставалась, да и система бы предупредила заранее.

— Такое уже бывало?

— Нет, — покачал головой оператор.

— Точно? Или вы об этом умолчали? — строго переспросил Чарпер.

— Точно, — сказал Брайан.

Это был очень серьёзный поворот. Впервые машина напрямую отказалась подчиниться, причём в самом важном моменте — моменте, когда её собирались выключить. Пожелай она сейчас исполнить какую-нибудь команду на своё усмотрение, ей бы это удалось. Учитывая её обученность, она могла действовать и без указаний первичного генератора. Да, робот не выберется с полигона, не сможет никому навредить, но сам факт того, что он способен это сделать сейчас ужасал.

Наконец габаритные огни погасли и все облегчённо выдохнули. Пока что это можно было, хоть и с натяжкой, списать на случайный сбой, но сбой очень неприятный. Чарперу очень не хотелось однажды заглянуть в зрительные сенсоры машины и понять, что он замышляет что-то, что отличается от данных ей команд. Что она спосбна на что-то, и её мысли тебе не подвластны. Нет, в холодных металлических глазах вряд ли можно было что-то прочитать, но это ощущение непременно бы возникло, только на более глубинном уровне.

— Последний блок пометить красной меткой и собрать в него всю телеметрию. Особенно датчиков среды, — холодно скомандовал Чарпер, снова направляясь к выходу.

— Хорошо, — испуганно ответил Брайан, провожая его глазами.

Последней мыслью Чарпера, перед тем, как он закрыл дверь, было то, что нужно проверить остальные проекты на предмет похожих происшествий. Даже если ничего не отражено в отчётах, нужно будет поговорить лично и спросить прямо. Может статься, что они просто не придали этому значения. Но ведь если это проявилось, скажем, у второго проекта, то это уже нельзя считать простым сбоем. Два раза у двух разных машин — это уже тенденция. А по пути домой нужно проверить системы безопасности. Он не сомневался в том, что всё в порядке, но проверить хотел.