Ливин просматривал статистические данные множества опытов. Взгляд его был сосредоточенным и серьёзным. Он не был учёным, но профессия советника требовала умения быстро учиться разбираться даже в том, что тебе чуждо. Сегодня они встретились с миуки, а завтра это может быть кто-то ещё, совершенно на них не похожий. И если этот кто-то будет агрессивен, то его потребуется быстро унять, а для этого нужно разбираться в сути происходящих процессов.

Хайес, сидевший напротив, тоже просматривал данные, но не с целью ознакомления. Они уже были ему знакомы, и сейчас он дополнительно структурировал их, чтобы они лучше отложились в мозгу, и уже там их можно будет рассматривать в общем виде и делать выводы. А выводы были очень нужны. За всё то время, которое прошло с момента обнаружения корабля неизвестного происхождения, между тем, что они обнаружили на его борту, и миуки так и не была установлена прочная логическая связь, но и сказать, что они не сдвинулись с места, было нельзя. Была проделана колоссальная работа, начавшаяся с извлечения корабля из колонии. Сделать это было очень непросто, учитывая, что он буквально врос в землю. К счастью, структура оказалась достаточно прочной, чтобы выдержать подъём.

Они сидели в маленькой лаборатории, пристыкованной к большому помещению, представлявшему собой рабочую среду для экспериментов. Она была отделена от лаборатории прочным композитным стеклом, хоть в этом и не было необходимости, поскольку все эксперименты, проходившие там, были полностью безопасны для человека.

— Хотелось бы услышать ваши комментарии, — сказал Ливин, подняв глаза.

— Что именно вам непонятно? — с недоверием спросил Хайес.

— Всё, но этого недостаточно. Меня интересуют не только ваши наработки как таковые, но и ваш взгляд на них. Ваше мнение, которое является первостепенным.

Хайес улыбнулся. Он не очень любил советников и не скрывал этого. Ему всегда казалось, что они только отбирают время, которое можно было бы потратить на исследования, и не больше. Но Ливин показал неплохую способность оценивать всё рационально и дальновидно. Это не отменяло того, что он был членом совета, но Хайес думал, что из него вышел бы неплохой учёный. И всё равно он ему не доверял. В этом проявлялось и его занудство, и его закрытость. Посторонние люди, вторгавшиеся в процесс исследования, могли изменить направление мыслей вольно или невольно, а это было совсем не то, чего хотел командир научной группы.

Хайес встал и подошёл к окну. По ту сторону, прямо напротив него находился большой металлический шар, чуть больше двух метров в диаметре. От него отходили толстые металлические отростки, напоминавшие корни деревьев, как по отдельности, так и по общей структуре системы. На них тоже кое-где были шары, только заметно меньших диаметров, но от них всё так же отходили отростки.

Глядя на это, можно было представить все труды, проделанные людьми. После тщательного изучения система была вырезана из корабля для удобства проведения экспериментов, и они дали свои плоды.

— Это, — Хайес указал за окно — огромный генератор. Хотя мы и не могли восстановить назначение всех помещений корабля из-за того, что они находятся в плачевном состоянии, можно предположить, что центр, вот эта сфера, находился где-то в районе силовой установки. Миуки в том виде, в котором мы их знаем, не пользуются обычным электричеством, только смодулированным в их биотоки. В том виде, в котором они сюда прибыли, они тоже не пользовались им. Но там, в глубине, это была единственная энергия, до которой то существо могло дотянуться. И оно дотянулось.

— Есть ли основания полагать, что местоположение всех шаров обозначает какие-то силовые элементы? — Ливин встал и подошёл к Хайесу.

— Да. Мы составили объёмную схему, и им свойственна симметрия, причём положение очередного узла можно предугадать.

— Хорошо. Оно получило доступ к энергии, но ведь этого мало, чтобы выбраться.

— Да. Я склонен думать, что проблема была не только в том, что корабль глубоко ушёл в грунт. Хозяева создали для миуки дополнительный барьер, который оно должно было преодолеть. К сожалению, сказать, какой именно, невозможно. Корабль слишком плохо сохранился. Но одной энергии было мало, это точно.

— Вы говорили, это генератор. Он должен был преобразовывать энергию?

— Да. Мы подключили к нему электричество, а на выходе получили биотоки миуки. Правда, не те, которые производят наши генераторы.

— Постойте, но наши генераторы полностью копируют насекомоподобных в этом отношении.

— Да. Это и не их токи тоже. Это модуляция другого порядка. Это не есть команда к действию или даже к созданию существа из первичной плазмы. Возможно, те самые нервные импульсы, которые мы так тщетно пытаемся найти. Но и это, увы, лишь плоть. Сама она не может ничего произвести. Касательно именно этой формации я могу сказать, что она покинута. Мёртвой она не может быть по определению, но и существо, занимавшее её когда-то, вышло наружу.

— Это существо — миуки? — подняв брови, спросил Ливин.

Он выражал крайнюю заинтересованность, как будто это был тот самый вопрос, на котором он хотел подловить командира группы, и сейчас ему это удалось. Он как будто бы ждал, что Хайес задумается, потеряется, и не будет знать, что ответить, но он плохо знал старого зануду. Хайес распознал эту игру и сейчас усмехнулся. Ему вдруг захотелось не просто ответить, а сделать это с тем шиком, с каким он мог. В принципе, одного советника можно было приравнять к целой комиссии рангом пониже. Он представил, что находится на собрании, и, со свойственной ему устойчивостью, сложил пальцы рук в районе живота и выдохнул.

— Миуки, — медленно и негромко сказал он, — это не наш термин. Мы взяли его для удобства, просто потому, что нашего термина у нас тогда не было. Местные жители не умели и не могли обороняться от насекомоподобных инопланетян. Этим объясняется то, что к моменту нашего появления они сумели сконцентрировать не просто большие запасы биомассы, а поистине колоссальные. Но есть и относительный плюс — не встречая хоть сколько-нибудь серьёзного сопротивления, миуки находились в очень слабой форме.

Повисло молчание. Хайес не спеша прошёлся вдоль окна. Первый раунд он выиграл. Ему удалось захватить внимание Ливина. Сейчас он сделал вывод, что, пожалуй, советник по большей части общался с теми, кто хотел бегло ответить, лишь бы быстрее от него избавиться. Хайес же наслаждался. Сейчас он как будто бы просвещал имперский совет в том вопросе, в котором был подкован. Не только Ливин, но все они сидели и, подвинув головы вперёд, как будто бы внимали его речи, и находили её хоть и не совсем понятной, но заслуживающей внимания.

— Так их назвали андарианцы, — Хайес резко развернулся к окну и заложил руки за спину, — я склонен называть словом «миуки» то, что назвали так андарианцы. То, что мы здесь встретили, и то, что мы победили.

Последние слова он выделил с некоторой злостью, как будто отвечая всем тем своим коллегам, которые хотели расширить этот термин, и низвергая их. Как будто сам он повергал центральную колонию, которую исследовал, и как будто только он понимал суть той формы жизни, с которой земляне столкнулись на Андаре.

— Но что было в корабле? — тишину нарушил Ливин.

Хайес улыбнулся одним уголком рта, повернувшись к советнику. Он так же спокойно сделал два шага вдоль стены и убрал руки из-за спины, сложив их на груди. Ему не хотелось разжёвывать информацию, тем более, что советник был очень неглуп. Возможно, он даже поймёт всю логическую цепочку, которую зануда-командир выстроил в своей голове, и которую пытался донести до всех, кто по-настоящему был готов слушать.

— Вы видели объёмную схему корабля. Представьте себе его размер. Он относительно небольшой, так ведь? — он посмотрел на Ливина с оттенком надежды, что тот ответит именно то, что Хайес хочет слышать.

— Относительно, — спокойно и размеренно сказал советник, повернувшись в направлении окна, в котором по-прежнему зиял огромный металлический шар, — не научная миссия, конечно, но и не челнок.

— Примерно так, — улыбнулся Хайес, — это вполне мог быть исследовательский корабль. Или военный. Сейчас это уже неважно.

— А что важно? — быстро подхватил Ливин, боясь, что командир уведёт разговор в другую сторону.

И на этот беглый вопрос Хайес не стал отвечать так же бегло. Он упорно не принимал игру, которую ему хотел навязать советник. Он опять просто ухмыльнулся и отвернулся к окну, как будто металлический шар занимал его больше, чем член совета империи.

— Вы ведь прилетели сюда примерно на таком же корабле, — сказал он спокойно, — там были вы, ваша команда, в основном состоявшая из техников, обслуживавших силовую установку. Советник должен перемещаться быстро, ведь так?

Хайес посмотрел на Ливина с победным видом. Он попал в точку, и советник вынужден был признать правильность его заключения: о космических аппаратах, на которых передвигаются первые лица империи, старик знал достаточно.

— Пожалуй, — легко усмехнувшись, ответил Ливин, тем самым признавая правоту старого учёного, что и было лучшим ходом с его стороны.

— А теперь на секунду представьте, что на вашем корабле появился миуки в том виде, в котором вы его знаете.

Хайес резко посмотрел в сторону советника, но тот только кивнул в знак того, что представил, и ждёт продолжения этой речи учёного.

— Он убил бы нескольких членов команды, но в самом худшем случае ваша охрана бы с ним справилась. Узкие коридоры, он относительно большой, очередь метких выстрелов, и всё. Так?

— Так, — с готовностью ответил Ливин. По нему можно было сказать, что он принял игру учёного и что эта игра его забавляет.

— А теперь представьте себя инопланетной формой с широкими адаптивными способностями. Вы бы стали жуком, чтобы вас убили и изолировали.

— Но он мог переродиться. Миуки же фактически неуязвимы. Убил одного, скоро родится другой.

Хайес улыбнулся снисходительно, как будто понимал, что советник просто хочет услышать уточнения, но не отрицает общую концепцию.

— Они заточили его как в тюрьме в своём корабле. Они знали, с чем имеют дело. Думаете, они бы не смогли победить их в том виде, в котором их знаем мы?

— Пожалуй, могли.

Это подтверждение прозвучало как-то по-детски. Хайес ощутил, что победил в этой игре. Но вместе с тем появился дискомфорт, как будто он, взрослый состоявшийся мужчина вступил в схватку с подростком и победил.

— Он должен был быть другим, — Хайес немного помедлил, — настолько другим, чтобы одолеть и их самих, и барьер, который они создали. Хотя, здесь у меня есть другая гипотеза.

Он замолчал, что вызвало раздражение у советника. Тот хотел слушать дальше, но в тесном помещении воцарилась тишина. Он как будто бы должен был знать то, что родилось в мыслях Хайеса, но он этого не знал.

— Какая? — спросил Ливин.

— Есть вероятность — она, правда, очень мала, — что они сами его создали. Миуки оружие. Оружие, которое вышло из-под контроля.

— Чем вы это подтвердите?

— Да ничем, — расслабленно ответил Хайес, — я предполагаю. Больше ничего. Сейчас я хочу внушить вам то, что слово «миуки» применимо только на Андаре. То, что вы видите здесь, — он кивнул на шар, — это не они. Это что-то более широкое. То, что нам пока что сложно понять.

— Хорошо, — сдался Ливин, — у вас ведь есть мысли по поводу того, как они стали такими, какими их знаем мы?

— Да тут всё просто, — снисходительно сказал Хайес, — так было проще выбраться после того, как они преодолели барьер. Вспомните историю Андары — наши солдаты в самом начале встречали в основном копателей, неспособных к обороне. Это потом уже появились и у них боевые особи.

— Но их предыдущая форма? Почему она вдруг стала неугодной?

— Я не могу вам сказать, по прошествии какого времент эта форма должна была покинуть это.

Он указал рукой в сторону формации за окном. Простой кивок для этого был как будто бы оскорблением, а Хайес в определённой степени проникался уважением к этому существу, хотя бы уже только потому, что оно задало ему серьёзную задачу, которой он, без сомнения, наслаждался.

— Даже ориентировочно?

— Если брать состояние металла, то это слишком маленький срок. Значит, мы действительно не можем судить по нему. Нам ничего неизвестно о его характеристиках, особенно изначальных. Летописи андарианцев тоже не могут быть достоверным источником. По ним можно лишь определить тот момент, когда миуки с ними встретились, но до этого насекомоподобные могли развиваться незаметно.

— Хорошо. Но вернёмся к самому существу. Это не могла быть первичная биомасса?

— Вряд ли бы кто-то усмотрел в ней такую угрозу, и потом, даже будучи враждебной сама по себе она никого не атакует. При определённой степени очистки и переработки человек даже мог бы употреблять её в пищу.

Ливин брезгливо поморщился. Ему даже не хотелось представлять, как человек пьёт бурую вязкую жижу. Для него это было немногим лучше, чем запихнуть в рот небольшого миуки.

— Вы ходите вокруг да около, — заключил советник после двух минут молчания, — я подозреваю, что у вас есть конкретная концепция того, каким было существо, принесённое сюда.

— Имеется, — негромко ответил Хайес, — но у меня нет доказательств, кроме косвенных, и не будет, скорее всего. Если только мы однажды не найдём тут ещё одно сокровище, подобное этому.

— Вы же не собираетесь молчать до той поры?

— Почему бы и нет, — пожал плечами учёный, — смелые выводы чреваты потом перерасти в предубеждённость.

— Хорошо. То, что вы мне расскажете, останется строго между нами.

Хайес усмехнулся.

— Вы, должно быть, имеете в виду и верховный совет в том числе.

— Я не предоставляю в совет полную стенограмму разговоров, которые веду. Лишь отчёт, а это вещь субъективная. Но скрывать не буду: при необходимости эта информация будет мною раскрыта. Глупо позволять правильным идеям оставаться в тени.

— То есть, если моя гипотеза окажется правильной, вы о ней расскажете.

— Не публично. Всему известному космосу это расскажете вы. А мы лишь будем считать, что знали всё чуть раньше. Профессия советника, как вы понимаете, заключается не в том, чтобы присваивать себе чужие открытия, но чтобы использовать их при надобности.

Ливин посмотрел на учёного с ожиданием. Хайес знал, что может и вовсе ничего ему не рассказывать, а может отвертеться какой-нибудь галиматьёй. Советник хоть и распознает фальшивку, не сможет ни в чём его упрекнуть. И всё же рассказать очень хотелось. Хотя бы для того чтобы появился ещё один человек, посвящённый в эти мысли, и с которым их можно было бы обсудить. Людям из своей команды Хайес ничего не рассказывал, да они и сами уже, наверное, пришли к определённым мыслям, которые он просто раньше сформулировал.

— Мы уже поняли, что миуки не смог бы завладеть кораблём и тем более управлять им. Ведь так?

— Так, — кивнул Ливин.

— Решение часто находится на поверхности, и здесь как раз такой случай. Одно простое предположение, из которого можно вывести логическую цепь — что если это, — он обеими руками указал в сторону металлического шара, — он создавал по своему подобию. Просто потому, что другие формы были ему неизвестны? Давайте представим себе некое подобие растения. В рамках корабля с ним сложнее справиться, чем с миуки. Оно может занимать вентиляцию, каналы силовых магистралей и прочие укромные места, практически бесконтрольно распространяясь по кораблю. Больше того, раз оно в конечном счёте смогло воспользоваться реактором, то не исключено, что оно умело это с самого начала.

— Но разве растение не просто уничтожить? Прочистить все вентиляционные каналы, к примеру. Быстро распылить какую-нибудь дезинфицирующую смесь… На маленьком корабле это сделать несложно. Раз, и нет его.

— О, это может оказаться очень сложно. Скажем, если оно проникает в самые укромные места, или способно вырастать из частицы сколь угодно мелкой. Вы прочистили, а на следующий бортовой день ваша вентиляция снова занята. А что до химикатов, то вы забыли адаптивность. Пока одна ветвь умирала, у другой появился иммунитет.

— Но чем-то оно должно питаться.

— Я уже говорил об электричестве, — ответил Хайес, — но даже без этого источник можно было найти. Плазма миуки, к примеру, реагирует даже на тепло. Не исключено, что это одна из немногих унаследованных от предка черт.

— Допустим. Но как быть с барьером, о котором вы говорили?

— И тут всё объясняется достаточно просто. По какому бы принципу барьер не работал, физическим его воплощением был этот корабль. Не имея возможности выбраться, существо с ним срослось. Как злобный, агрессивный паразит, оно сначала уничтожило команду, потом вплотную занялось получением энергии. Освоив её, оно разрослось до максимальных размеров. Возможно, занимало всё внутреннее пространство, но выбраться не могло. Корабль был хозяином паразита, его богом, без всяких преувеличений. И какой самый логичный выход?

— Перенять черты бога, — сказал Ливин.

— Примерно так. Оно пошло дальше обычного копирования, взяв лишь те черты, которые были выгодны именно в тот момент. Металлическая твёрдость к примеру. Оно перешло на, так сказать, божественную пищу.

Хайес усмехнулся, как будто бы его окружали те, для кого тот корабль был божеством, а он при этом являлся убеждённым атеистом, и вот когда инопланетное существо поглотило силы и плоть бога, он испытывал торжество. Как будто ему было наплевать на то, что для живой дышащей планеты это существо было подлинной трагедией, он наслаждался падением бога и готов был за это простить что угодно.

— И как пал барьер?

— Сложно сказать, — учёный пожал плечами, и в этом жесте была некоторая издёвка, — да это и не имеет значения, — сказал он уже чуть мягче, — разве что для стройности и полноценности концепции. Значение имеет то, что барьер был преодолён. Сказать могу лишь в общих чертах. Оно срослось с кораблём, постигло его секреты и преодолело их. Ну, или, попросту набралось сил и разрушило.

— Но нет связи между этим гипотетическим растением и насекомыми.

— Вы просто не допускаете эту связь, потому что она слишком проста. Вы бы приняли длинную эволюционную цепочку, но не прямой переход.

— Вы хотите сказать, что оно просто взяло и изменило форму?

— Не просто, — протянул, Хайес, покачивая головой, — но примерно так. Растение могло оказаться лакомым кусочком для каких-нибудь местных насекомых, которые смогли добраться до него в глубине, и переняло их черты, чтобы выбраться. Дальше, по мере борьбы за выживание, насекомые эти стали гипертрофироваными, ну а что было в конце, вы видели.

— Но почему оно не стало вновь растением, выбравшись? Не проще было колонизировать таким способом?

— Вряд ли. Мы не знаем, кто обитал здесь в те времена. Может быть, у него был естественный враг, которого можно было победить только став подобным ему. Ну и, так, наверное, было попросту быстрее. Если есть место, где можно разгуляться, глупо себя сдерживать, вот и он не стал.

— Интересная теория, — сказал Ливин, — и очень похожа на правду. Почему вы держите её в тени?

— Логической цепи и простых предположений недостаточно для того, чтобы она получило право на настоящую жизнь.

— Я бы с вами не согласился, — сказал советник, повернувшись к своему монитору, на котором всё ещё были цифры, описывающие результаты эксперимента, — те данные, которые вы предоставили нам, а значит, в которых вы уверены, это только полдела. Используя вашу терминологию, которую я, кстати, считаю верной, могу сказать вам, что нам нужны не только миуки. И даже не столько миуки, сколько их прошлое. Миуки это небольшое здание, находящееся на поверхности, а вот их прошлое ушло очень глубоко, и никакие цифры вам его не расскажут, ведь так?

— Боюсь, что вы правы, — снисходительно улыбнулся Хайес. Ему нравился ход рассуждений советника, и он в который уже раз подумал, что из него бы вышел неплохой учёный, — мы не можем сказать ничего конкретного, кроме того, что модуляции токов, порождаемые этой системой, отдалённо напоминают те, что способны генерировать миуки. Это, так сказать, первоисточник. Он погиб, да, но они должны иметь возможность к нему вернуться, иначе вся их эволюция бессмысленна.

— Подождите. Зачем возвращаться, если они сделали много шагов вперёд и стали совершеннее?

— Тут другое, — улыбнулся Хайес и снова посмотрел за окно, — здесь скрыта сама их способность эволюционировать. Кто-то из них при каких-то условиях должен уметь вырабатывать такие же токи. Может быть, в случае этой металлической системы мы просто способны их обнаружить, в отличие от тех, что генерируют сами существа, а возможно, нужны какие-то особые условия, которые они бережно от нас скрывают. Но об этом нам пусть расскажут те, кто непосредственно их исследует. Весс, к примеру, или кто-то другой. Я подозреваю существование закрытых групп.

— Вы очень проницательны, — прищурился советник, — почему вы думаете, что они есть?

— Потому что если их нет, их стоило бы создать. Если бы их не было, было бы очень скучно. Выходило бы, что мы тут зря делаем свою работу. Наши выводы могут помочь им, а их выводы нам. Собрать всё воедино можно только так.

Хайес снова сложил руки и посмотрел на советника, как будто бы выдал ему точную важную информацию, которую тот всеми силами пытался скрыть.

— Такая проницательность очень полезна. Теперь я понимаю, почему вы даже косвенно способны выстроить интересную логическую цепочку. И в этом свете я хочу спросить вас о самом главном.

Он сделал театральную паузу. Ему было интересно, как отреагирует Хайес. Заинтересованно, или, может быть, сам покажет, что главное для него. Но, судя по выражению его лица, он примерно так же ждал, пока советник сам задаст свой вопрос. И самый главный вывод, за несколько секунд сделанный Ливиным, состоял в том, что они думают об одном и том же. В самом деле, старый зануда должен был понимать, для чего они проводят такие объёмы работы. Не для того, чтобы просто понять каких-то существ, достаточно продвинутых в физическом и физиологическом плане, но всё же не представляющих собой разумную цивилизацию в привычном человеку смысле этого слова. Именно поэтому он строго настаивал на том, чтобы термин «миуки» закрепить лишь за теми существами, с которыми земляне столкнулись на Андаре. Косвенно это свидетельствовало о том, что его больше занимает то, что было до того момента, как они стали такими.

— Что из себя представляло то существо, которое занёс сюда этот корабль? — прямо спросил советник, и тут же, предвидя очевидный вопрос, добавил, — не форму, не вид, а суть. Ибо я считаю, что для банального паразита, случайно захватившего какой-то корабль, это существо слишком сложно.

— Вы верно считаете, — Хайес повернулся к советнику и две секунды смотрел ему в глаза. В этом взгляде читалась серьёзность, — хотя бы потому, что паразит, орудующий в космосе, не может быть банальным. Также в космосе не выжить, если все твои действия основываются на случайности, поскольку вероятность просто встречи крайне мала. Тем более, не стоит забывать и о настоящих хозяевах этого корабля — они тоже не так просты. Простая логика — они оказались здесь. Здесь нет других их следов, значит, путешествие было межзвёздным. Если корабль так мал, то они двигались не просто при помощи прямого перемещения. Да и в любом случае, если вы способны на межзвёздное перемещение, вас просто так не взять на вашем же корабле.

— Пожалуй, — поддержал советник.

— Если хотите слышать самый простейший вариант развития событий, то они, скорее всего, могли подхватить нечто на неизвестной планете. Опять же, чтобы утверждать это, нужно знать, чем изначально был оснащён корабль, и могла ли зараза такого уровня преодолеть штатную защиту. Так как мы имеем голый остов, нам остаётся лишь предполагать.

— Хорошо. Это самый простой вариант. А если говорить о сложном?

— Что же, тогда опустим все промежуточные, — строго сказал Хайес, — самый сложный вариант состоит в том, что они ничего не подхватывали. Ни в космосе, ни на планете. И это — их детище.

— То есть, оно было в корабле изначально в таком виде?

— Нет. О том, что эти наросты инородные, можно судить даже по остову. Но в том или ином виде это существо там присутствовало. Для научного судна этот кораблик, пожалуй, слишком мал, так что я могу допустить, что это была система защиты, а может быть, жизнеобеспечения.

— Даже так? — заинтересованно спросил Ливин.

— Почему нет? Кто лучше избавит вас от ненужных паразитов? Паразит, который работает на вас, да ещё способен в короткие сроки адаптироваться. В принципе, это было бы даже не нужно, так как стандартный набор защитных средств он имел.

— Но потом в системе произошёл сбой?

— Да, — коротко кивнул Хайес, — и она почему-то сошла с ума, уничтожив первым делом свой же экипаж. Возможно, приняла их за враждебный фактор, что является самым вероятным стечением обстоятельств из всех.

— И вы думаете, что они были способны создать такое существо для своей защиты, но не оказались способны удержать его под контролем?

— Наши машины тоже иногда нас огорчают. Их способность думать самостоятельно соразмерна нашей степени развития. Думаю, если эти существа были подобны нам, то пропорции были примерно те же. Эта система обладает интеллектом, думаю, это уже не вызывает сомнений.

— Да. Достаточно стройная теория, — заключил Ливин, — но, если я правильно понимаю, она у вас не единственная.

— Да. Эта самая сложная. Есть немного проще. Они — жертвы более высокоразвитой цивилизации. Это не миуки, нет, и не то, что им предшествовало. Это ДРУГАЯ цивилизация, создавшая их. Совсем другая. А существо — лишь оружие.

— Оружие?

— Да. Только представьте — любой враг рано или поздно будет повержен благодаря высокой выживаемости и адаптивности этого организма. А если нет — то встретит серьёзную угрозу. Пока он борется с такой защитой, вы можете налечь на него и своими силами. Такой натиск он уж точно не выдержит.

— В таком случае, значит ли это, что нас хотели уничтожить?

— Нет, совсем нет, — отрицательно покачал головой Хайес, — это существо лишь пёс, сорвавшийся с цепи. Не думаю, что они контролируют его на таком расстоянии. В эту систему извне не приходят никакие сигналы, кроме наших.

— Выходит, это существо может покорять целые системы, просто автоматически.

— Да. Как когда-то биологическое оружие, пущенное в ход, грозило смертью целым континентам, так сейчас может иметь место что-то, подобное этому.

— Тогда хорошо, что мы остановили его здесь, иначе последствия могли быть более тяжёлыми.

— В этом я с вами не согласен.

— Но у миуки есть виды, способные выдерживать вакуум.

— Да, но он для них бесполезен, и поэтому мы не имеем их направленную экспансию. Возможно, где-то на самом глубинном уровне программы в них заложена реакция на биомассу, которой в космосе нет. В этом свете логично, что для них он бесполезен. Даже если считать, что они оружие, реагирующее на угрозу, то и в этом плане космос нейтрален. Кстати, здесь становится понятно, почему они выдерживают вакуум и излучения — это реакция на первичное воздействие космоса. Но вот дальше процесс не пошёл и вряд ли пойдёт.

— Пожалуй, вы меня убедили.

— Это как раз одно из немногих утверждений, которое имеет прямые доказательства. Миуки не были засечены ни в соседних мирах, ни даже в пространстве между ними. Так что преодоление вакуума относится к тем возможностям, которые они не используют.

— Может быть, ещё и потому, что для космоса этого недостаточно?

— Да. Вы совершенно правы, — подтвердил учёный, — для полётов нужны колоссальные познания в области физики. Здесь косвенно можно проследить их оружейную природу. Они обладают возможностями, но применяют их только для сражений и экспансии. Познание как таковое иначе не используется. Возможно, это защитный механизм, чтобы оружие не взбунтовалось против создателей.

— Если это их корабль, то их защита не сработала.

— Я всё же придерживаюсь той версии, согласно которой они жертвы. Так всё выстраивается лучше.

— И в этом свете меня и вас не может волновать другой вопрос.

Хайес молча усмехнулся, не посмотрев на советника. Он читал его мысли. Одних только тревожных неуверенных ноток в голосе было достаточно, чтобы понять, о чём он хочет спросить. Он представлял, как весь совет напряжённо думает о том, что может ждать их в будущем. Он подозревал, что у особо тревожных это чувство доходит чуть ли не до судорог при мыслях, на что способны создатели миуки, если только одно детище, отдалившееся от материнского мира, возможно, на десятки или даже сотни световых лет, оказалось способным саккумулировать такие силы.

— Спрашивайте, — наконец, сказал учёный, — а то вдруг, мы с вами думаем о разном.

— Я думаю, вы представляете нашу обеспокоенность. Я уже задавал этот вопрос многим учёным, но вы всегда слыли тем, кто имеет особое мнение по любому вопросу.

Хайес снова невольно усмехнулся, но по-прежнему не повернулся на советника. Он говорил лесть, но не льстиво, будто бы действительно считал так, как говорит. То ли это был один из навыков, необходимых для работы советником, то ли он действительно не лукавил. Хайес ненавидел лесть и никогда на неё не реагировал, но сейчас он ощутил настоящую озабоченность. Как будто бы мнения всего учёного мира, имеющего представление о миуки, ему было недостаточно, и поэтому он обратился с этим вопросом к нему.

— Как вы оцениваете вероятность того, что мы снова встретим миуки или их создателей?

— Учитывая, что Андара находится не на границе изученного пространства, и в окружающем пространстве никаких намёков на их присутствие не встречено, то она не так велика, как может показаться на первый взгляд. Здесь опять же сложно что-либо предполагать. Мы не знаем, какими технологиями располагали те, кто создал тот корабль, который принёс сюда миуки. Может быть, они преодолели сотни, а то и тысячи световых лет. Тогда у нас есть возможность подготовиться.

— Пожалуй, — усмехнулся Ливин.

В этом Хайесу виделось желание советника показать, что напряжение, овладевавшее им, ослабло, но он знал, что это, конечно же, не так. Разумеется, Ливин в первую очередь считает, что создатели столь же агрессивны, как и их творения, а это значит, что нужно готовиться к войне не просто масштабной, но невиданной доселе. Но даже если степень агрессивности не так велика, возможны конфликты из-за территорий. Развитая нация не может не заниматься освоением пространства.

— Но не стоит считать создателей кровожадными. Мы не знаем их, равно как и тех, чей корабль нашли. Неизвестно, кто именно из них нёс зло, может быть обе стороны, а может быть, обе стороны были миролюбивыми, и то, что мы наблюдаем здесь, не более, чем результат простого инцидента.

— Слишком тяжелы последствия, — со вздохом заметил Ливин.

— Разве что для андарианцев, невольно попавших под удар. Ну и для нас, выдержавших, хоть и не без усилий. А для них всего лишь недоразумение. Одна сторона установила защиту, другая случайно попала под её действие. Это могло быть случайностью, но те, которые попались, слишком сильно испугались, включили моторы на полную, и улетели как можно дальше, хотя можно было остаться, договориться и всё было бы улажено.

Ливин задумался. Похоже, именно такой гипотезы им никто не представлял. Возможно, большая часть тех, с кем ему доводилось обсуждать это, говорили то, что совет хотел бы слышать. А совет всегда в первую очередь ждёт встретить агрессию, нежели мир. Конечно, это можно было оправдать тем, что всегда лучше быть готовым к худшему сценарию развития событий, но если вспомнить тех, кому принадлежал корабль, найденный в центральной колонии миуки, то именно подобный ход мыслей их и сгубил.

— То есть, вы считаете, что угрозы нет?

— Я не считаю, что угроз нет, но и не считаю, что они есть. Миуки должны быть изучены. Это в любом случае нужно было бы делать, и не только для того, чтобы при случае дать достойный отпор тем, кто их создал. Это новые технологии, невиданные до этого момента. Здесь важно всё от этого, — он указал в сторону металлической формации, — до того, как эта форма организовала себя здесь.

— Пожалуй, вы правы. Вы меня даже успокоили, — Ливин улыбнулся, и на этот раз искренне.

— Все остальные пытались убедить вас в том, что нужно перезаряжать оружие?

— Нет. Но вы должны понимать, что такие настроения преобладают.

— Для пущего успокоения попробуйте поставить себя на место этих существ. Если к вам прилетает кто-то и не проявляет агрессию, что вы будете делать? Многих мы аннигилировали ещё на подлёте, даже не разбирая, кто же нас посетил?

— Нас мало кто посещал. А если такое и происходило, то в конце всё равно заканчивалось уничтожением, — мрачно ответил советник. Пущего успокоения не вышло.

— Но мы же никого не атаковали первыми, — невозмутимо сказал Хайес, показывая, что его теорию советнику опровергнуть не удалось.

— Верно. Вы правы.

Ливин посмотрел на часы и засобирался. Несмотря на то, что этот разговор был скорее полезным, Хайес испытал радость, от того, что он завершился.

— Держите меня, пожалуйста, в курсе. Я не сомневаюсь, что у вас будут результаты, и, причём, значительные, — сказал Ливин, взяв под мышку папку с компьютером, содержавшим данные.

— Разумеется, — ответил Хайес, возвращаясь к своему месту.

— Рад был познакомиться лично, доктор, надеюсь на ваше дальнейшее сотрудничество.

— Оно никогда не прекращалось, — скупо заметил Хайес, посмотрев на собеседника.

Ливину, очевидно, этот ответ понравился. Он едва заметно улыбнулся и направился на выход.