И. В. Сталин

О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников

Доклад на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 года

Товарищи!

Из докладов и прений по ним, заслушанных на Пленуме, видно, что мы имеем здесь дело со следующими тремя основными фактами.

Во-первых, вредительская и диверсионно-шпионская работа агентов иностранных государств, в числе которых довольно активную роль играли троцкисты, задела в той или иной степени все или почти все наши организации — как хозяйственные, так и административные и партийные.

Во-вторых, агенты иностранных государств, в том числе троцкисты, проникли не только в низовые организации, но и на некоторые ответственные посты.

В-третьих, некоторые наши руководящие товарищи как в центре, так и на местах не только не сумели разглядеть настоящее лицо этих вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, но оказались до того беспечными, благодушными и наивными, что нередко сами содействовали продвижению агентов иностранных государств на те или иные ответственные посты.

Таковы три бесспорных факта, естественно вытекающих из докладов и прений по ним.

I. Политическая беспечность

Чем объяснить, что наши руководящие товарищи, имеющие богатый опыт борьбы со всякого рода антипартийными и антисоветскими течениями, оказались в данном случае столь наивными и слепыми, что не сумели разглядеть настоящее лицо врагов народа, не сумели распознать волков в овечьей шкуре, не сумели сорвать с них маску?

Можно ли утверждать, что вредительская и диверсионно-шпионская работа агентов иностранных государств, действующих на территории СССР, может являться для нас чем-либо неожиданным и небывалым? Нет, нельзя этого утверждать. Об этом говорят вредительские акты в разных отраслях народного хозяйства за последние 10 лет, начиная с шахтинского периода, зафиксированные в официальных документах.

Можно ли утверждать, что за последнее время не было у нас каких-либо предостерегающих сигналов и предупреждающих указаний насчет вредительской, шпионской или террористической деятельности троцкистско-зиновьевских агентов фашизма? Нет, нельзя этого утверждать. Такие сигналы были, и большевики не имеют права забывать о них.

Злодейское убийство товарища Кирова было первым серьезным предупреждением, говорящим о том, что враги народа будут двурушничать и, двурушничая, будут маскироваться под большевика, под партийца для того, чтобы втереться в доверие и открыть себе дорогу в наши организации.

Судебный процесс «Ленинградского центра», равно как судебный процесс «Зиновьева — Каменева», дал новое обоснование урокам, вытекающим из факта злодейского убийства товарища Кирова.

Судебный процесс «зиновьевско-троцкистского блока» расширил уроки предыдущих процессов, показав воочию, что зиновьевцы и троцкисты объединяют вокруг себя все враждебные буржуазные элементы, что они превратились в шпионскую и диверсионно-террористическую агентуру германской полицейской охранки, что двурушничество и маскировка являются единственным средством зиновьевцев и троцкистов для проникновения в наши организации, что бдительность и политическая прозорливость представляют наиболее верное средство для предотвращения такого проникновения, для ликвидации зиновьевско-троцкистской шайки.

Центральный Комитет ВКП(б) в своем закрытом письме от 18 января 1935 года по поводу злодейского убийства товарища Кирова решительно предостерегал партийные организации от политического благодушия и обывательского ротозейства. В закрытом письме сказано:

«Надо покончить с оппортунистическим благодушием, исходящим из ошибочного предположения о том, что по мере роста наших сил враг становится будто бы все более ручным и безобидным. Такое предположение в корне неправильно. Оно является отрыжкой правого уклона, уверяющего всех и вся, что враги будут потихоньку вползать в социализм, что они станут в конце концов настоящими социалистами. Не дело большевиков почивать на лаврах и ротозействовать. Не благодушие нам нужно, а бдительность, настоящая большевистская революционная бдительность. Надо помнить, что чем безнадежнее положение врагов, тем охотнее они будут хвататься за крайние средства как единственные средства обреченных в их борьбе с Советской властью. Надо помнить это и быть бдительным».

В своем закрытом письме от 29 июля 1936 года по поводу шпионско-террористической деятельности троцкистско-зиновьевского блока Центральный Комитет ВКП(б) вновь призывал партийные организации к максимальной бдительности, к умению распознавать врагов народа, как бы хорошо они ни были замаскированы. В закрытом письме сказано:

«Теперь, когда доказано, что троцкистско-зиновьевские изверги объединяют в борьбе против Советской власти всех наиболее озлобленных и заклятых врагов трудящихся нашей страны, — шпионов, провокаторов, диверсантов, белогвардейцев, кулаков и т. д., когда между этими элементами, с одной стороны, и троцкистами и зиновьевцами, с другой стороны, стерлись всякие грани, — все наши партийные организации, все члены партии должны понять, что бдительность коммунистов необходима на любом участке и во всякой обстановке. Неотъемлемым качеством каждого большевика в настоящих условиях должно быть умение распознать врага партии, как бы хорошо он ни был замаскирован».

Значит, сигналы и предупреждения были.

К чему призывали эти сигналы и предупреждения?

Они призывали к тому, чтобы ликвидировать слабость партийно-организационной работы и превратить партию в неприступную крепость, куда не мог бы проникнуть ни один двурушник.

Они призывали к тому, чтобы покончить с недооценкой партийно-политической работы и сделать решительный поворот в сторону всемерного усиления такой работы, в сторону усиления политической бдительности.

И что же? Факты показали, что сигналы и предупреждения воспринимались нашими товарищами более чем туго.

Об этом красноречиво говорят всем известные факты из области кампании по проверке и обмену партийных документов.

Чем объяснить, что эти предостережения и сигналы не возымели должного действия?

Чем объяснить, что наши партийные товарищи, несмотря на их опыт борьбы с антисоветскими элементами, несмотря на целый ряд предостерегающих сигналов и предупреждающих указаний, оказались политически близорукими перед лицом вредительской и шпионско-диверсионной работы врагов народа?

Может быть, наши партийные товарищи стали хуже, чем они были раньше, стали менее сознательными и дисциплинированными? Нет, конечно, нет!

Может быть, они стали перерождаться? Опять же нет! Такое предположение лишено всякого основания.

Так в чем же дело? Откуда такое ротозейство, беспечность, благодушие, слепота?

Дело в том, что наши партийные товарищи, будучи увлечены хозяйственными кампаниями и колоссальными успехами на фронте хозяйственного строительства, забыли просто о некоторых очень важных фактах, о которых большевики не имеют права забывать. Они забыли об одном основном факте из области международного положения СССР и не заметили двух очень важных фактов, имеющих прямое отношение к нынешним вредителям, шпионам, диверсантам и убийцам, прикрывающимся партийным билетом и маскирующимся под большевика.

II. Капиталистическое окружение

Что это за факты, о которых забыли или которые просто не заметили наши партийные товарищи?

Они забыли о том, что Советская власть победила только на одной шестой части света, что пять шестых света составляют владения капиталистических государств. Они забыли, что Советский Союз находится в обстановке капиталистического окружения. У нас принято болтать о капиталистическом окружении, но не хотят вдуматься, что это за штука — капиталистическое окружение. Капиталистическое окружение — это не пустая фраза, это очень реальное и неприятное явление. Капиталистическое окружение — это значит, что имеется одна страна. Советский Союз, которая установила у себя социалистические порядки, и имеется, кроме того, много стран — буржуазные страны, которые продолжают вести капиталистический образ жизни и которые окружают Советский Союз, выжидая случая для того, чтобы напасть на него, разбить его или, во всяком случае, подорвать его мощь и ослабить его.

Об этом основном факте забыли наши товарищи. А ведь он именно и определяет основу взаимоотношений между капиталистическим окружением и Советским Союзом.

Взять, например, буржуазные государства. Наивные люди могут подумать, что между ними существуют исключительно добрые отношения, как между государствами однотипными. Но так могут думать только наивные люди. На самом деле отношения между ними более чем далеки от добрососедских отношений. Доказано, как дважды два четыре, что буржуазные государства засылают друг к другу в тыл своих шпионов, вредителей, диверсантов, а иногда и убийц, дают им задание внедриться в учреждения и предприятия этих государств, создать там свою сеть и «в случае необходимости» — взорвать их тылы, чтобы ослабить их и подорвать их мощь. Так обстоит дело в настоящее время. Так обстояло дело и в прошлом. Взять, например, государства в Европе времен Наполеона I. Франция кишела тогда шпионами и диверсантами из лагеря русских, немцев, австрийцев, англичан. И, наоборот, Англия, немецкие государства, Австрия, Россия имели тогда в своем тылу не меньшее количество шпионов и диверсантов из французского лагеря. Агенты Англии дважды устраивали покушение на жизнь Наполеона и несколько раз подымали вандейских крестьян во Франции против правительства Наполеона. А что из себя представляло наполеоновское правительство? Буржуазное правительство, которое задушило Французскую революцию и сохранило только те результаты революции, которые были выгодны крупной буржуазии. Нечего и говорить, что наполеоновское правительство не оставалось в долгу у своих соседей и тоже предпринимало свои диверсионные мероприятия.

Так было в прошлом, 130 лет тому назад. Так обстоит дело теперь, спустя 130 лет после Наполеона I. Сейчас Франция и Англия кишат немецкими шпионами и диверсантами и, наоборот, в Германии в свою очередь подвизаются англо-французские шпионы и диверсанты. Америка кишит японскими шпионами и диверсантами, а Япония — американскими.

Таков закон взаимоотношений между буржуазными государствами.

Спрашивается, почему буржуазные государства должны относиться к Советскому социалистическому государству более мягко и более добрососедски, чем к однотипным буржуазным государствам? Почему они должны засылать в тылы Советского Союза меньше шпионов, вредителей, диверсантов и убийц, чем засылают их в тылы родственных им буржуазных государств? Откуда вы это взяли? Не вернее ли будет, с точки зрения марксизма, предположить, что в тылы Советского Союза буржуазные государства должны засылать вдвое и втрое больше вредителей, шпионов, диверсантов и убийц, чем в тылы любого буржуазного государства?

Не ясно ли, что пока существует капиталистическое окружение, будут существовать у нас вредители, шпионы, диверсанты и убийцы, засылаемые в наши тылы агентами иностранных государств?

Обо всем этом забыли наши партийные товарищи и, забыв об этом, оказались застигнутыми врасплох.

Вот почему шпионско-диверсионная работа троцкистских агентов японо-немецкой полицейской охранки оказалась для некоторых наших товарищей полной неожиданностью.

III. Современный троцкизм

Далее. Ведя борьбу с троцкистскими агентами, наши партийные товарищи не заметили, проглядели, что нынешний троцкизм уже не тот, чем он был, скажем, лет 7–8 лет тому назад, что троцкизм и троцкисты претерпели за это время серьезную эволюцию, в корне изменившую лицо троцкизма, что ввиду этого и борьба с троцкизмом, методы борьбы с ним должны быть изменены в корне. Наши партийные товарищи не заметили, что троцкизм перестал быть политическим течением в рабочем классе, что из политического течения в рабочем классе, каким он был 7–8 лет тому назад, троцкизм превратился в оголтелую и беспринципную банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, действующих по заданию разведывательных органов иностранных государств.

Что такое политическое течение в рабочем классе? Политическое течение в рабочем классе — это такая группа или партия, которая имеет свою определенную политическую физиономию, платформу, программу, которая не прячет и не может прятать своих взглядов от рабочего класса, а наоборот, пропагандирует свои взгляды открыто и честно, на глазах у рабочего класса, которая не боится показать свое политическое лицо рабочему классу, не боится демонстрировать своих действительных целей и задач перед рабочим классом, а наоборот, с открытым забралом идет в рабочий класс для того, чтобы убедить его в правоте своих взглядов. Троцкизм в прошлом, лет 7–8 тому назад, был одним из таких политических течений в рабочем классе, правда, антиленинским и потому глубоко ошибочным, но все же политическим течением.

Можно ли сказать, что нынешний троцкизм, троцкизм, скажем, 1936 года, является политическим течением в рабочем классе? Нет, нельзя этого говорить. Почему? Потому, что современные троцкисты боятся показать рабочему классу свое действительное лицо, боятся открыть ему свои действительные цели и задачи, старательно прячут от рабочего класса свою политическую физиономию, опасаясь, что если рабочий класс узнает об их действительных намерениях, он проклянет их как людей чуждых и прогонит их от себя. Этим, собственно, и объясняется, что основным методом троцкистской работы является теперь не открытая и честная пропаганда своих взглядов в рабочем классе, а маскировка своих взглядов, подобострастное и подхалимское восхваление взглядов своих противников, фарисейское и фальшивое втаптывание в грязь своих собственных взглядов.

На судебном процессе 1936 года, если вспомните, Каменев и Зиновьев решительно отрицали наличие у них какой-либо политической платформы. У них была полная возможность развернуть на судебном процессе свою политическую платформу. Однако они этого не сделали, заявив, что у них нет никакой политической платформы. Не может быть сомнения, что оба они лгали, отрицая наличие у них платформы. Теперь даже слепые видят, что у них была своя политическая платформа. Но почему они отрицали наличие у них какой-либо политической платформы? Потому, что они боялись открыть свое подлинное политическое лицо, они боялись продемонстрировать свою действительную платформу реставрации капитализма в СССР, опасаясь, что такая платформа вызовет в рабочем классе отвращение.

На судебном процессе в 1937 году Пятаков, Радек и Сокольников стали на другой путь. Они не отрицали наличия политической платформы у троцкистов и зиновьевцев. Они признали наличие у них определенной политической платформы, признали и развернули ее в своих показаниях. Но развернули ее не для того, чтобы призвать рабочий класс, призвать народ к поддержке троцкистской платформы, а для того, чтобы проклясть и заклеймить ее как платформу антинародную и антипролетарскую. Реставрация капитализма, ликвидация колхозов и совхозов, восстановление системы эксплуатации, союз с фашистскими силами Германии и Японии для приближения войны с Советским Союзом, борьба за войну и против политики мира, территориальное расчленение Советского Союза с отдачей Украины немцам, а Приморья — японцам, подготовка военного поражения Советского Союза в случае нападения на него враждебных государств и как средство достижения этих задач — вредительство, диверсия, индивидуальный террор против руководителей Советской власти, шпионаж в пользу японо-немецких фашистских сил — такова развернутая Пятаковым, Радеком и Сокольниковым политическая платформа нынешнего троцкизма. Понятно, что такую платформу не могли не прятать троцкисты от народа, от рабочего класса. И они прятали ее не только от рабочего класса, но и от троцкистской массы, и не только от троцкистской массы, но даже от руководителей троцкистской верхушки, состоявшей из небольшой кучки людей в 30–40 человек. Когда Радек и Пятаков потребовали от Троцкого разрешения на созыв маленькой конференции троцкистов в 30–40 человек для информации о характере этой платформы, Троцкий запретил им это, сказав, что нецелесообразно говорить о действительном характере платформы даже маленькой кучке троцкистов, так как такая «операция» может вызвать раскол.

«Политические деятели», прячущие свои взгляды, свою платформу не только от рабочего класса, но и от троцкистской массы, и не только от троцкистской массы, но и от руководящей верхушки троцкистов, — такова физиономия современного троцкизма.

Но из этого вытекает, что современный троцкизм нельзя уже назвать политическим течением в рабочем классе.

Современный троцкизм есть не политическое течение в рабочем классе, а беспринципная и безыдейная банда вредителей, диверсантов, разведчиков, шпионов, убийц, банда заклятых врагов рабочего класса, действующих по найму у разведывательных органов иностранных государств.

Таков неоспоримый результат эволюции троцкизма за последние 7–8 лет.

Такова разница между троцкизмом в прошлом и троцкизмом в настоящем.

Ошибка наших партийных товарищей состоит в том, что они не заметили этой глубокой разницы между троцкизмом в прошлом и троцкизмом в настоящем. Они не заметили, что троцкисты давно уже перестали быть идейными людьми, что троцкисты давно уже превратились в разбойников с большой дороги, способных на любую гадость, способных на все мерзкое вплоть до шпионажа и прямой измены своей Родине, лишь бы напакостить Советскому государству и Советской власти. Они не заметили этого и не сумели поэтому вовремя перестроиться для того, чтобы повести борьбу с троцкистами по-новому, более решительно.

Вот почему мерзости троцкистов за последние годы явились для некоторых наших партийных товарищей полной неожиданностью.

Дальше. Наконец, наши партийные товарищи не заметили того, что между нынешними вредителями и диверсантами, среди которых троцкистские агенты фашизма играют довольно активную роль, с одной стороны, и вредителями и диверсантами времен шахтинского периода, с другой стороны, имеется существенная разница.

Во-первых. Шахтинцы и промпартийцы были открыто чуждыми нам людьми. Это были большей частью бывшие владельцы предприятий, бывшие управляющие при старых хозяевах, бывшие компаньоны старых акционерных обществ, либо просто старые буржуазные специалисты, открыто враждебные нам политически. Никто из наших людей не сомневался в подлинности политического лица этих господ. Да и сами шахтинцы не скрывали своего неприязненного отношения к советскому строю. Нельзя то же самое сказать о нынешних вредителях и диверсантах, о троцкистах. Нынешние вредители и диверсанты, троцкисты — это большей частью люди партийные, с партийным билетом в кармане, — стало быть, люди, формально не чужие. Если старые вредители шли против наших людей, то новые вредители, наоборот, лебезят перед нашими людьми, восхваляют наших людей, подхалимничают перед ними для того, чтобы втереться в доверие. Разница, как видите, существенная.

Во-вторых. Сила шахтинцев и промпартийцев состояла в том, что они обладали в большей или меньшей степени необходимыми техническими знаниями, в то время как наши люди, не имевшие таких знаний, вынуждены были учиться у них. Это обстоятельство давало вредителям шахтинского периода большое преимущество, давало им возможность вредить свободно и беспрепятственно, давало им возможность обманывать наших людей технически. Не то с нынешними вредителями, с троцкистами. У нынешних вредителей нет никаких технических преимуществ по отношению к нашим людям. Наоборот, технически наши люди более подготовлены, чем нынешние вредители, чем троцкисты. За время от шахтинского периода до наших дней у нас выросли десятки тысяч настоящих технически подкованных большевистских кадров. Можно было бы назвать тысячи и десятки тысяч технически выросших большевистских руководителей, в сравнении с которыми все эти Пятаковы и Лившицы, Шестовы и Богуславские, Муратовы и Дробнисы являются пустыми болтунами и приготовишками с точки зрения технической подготовки. В чем же в таком случае состоит сила современных вредителей, троцкистов? Их сила состоит в партийном билете, в обладании партийным билетом. Их сила состоит в том, что партийный билет дает им политическое доверие и открывает им доступ во все наши учреждения и организации. Их преимущество состоит в том, что, имея партийные билеты и прикидываясь друзьями Советской власти, они обманывали наших людей политически, злоупотребляли доверием, вредили втихомолку и открывали наши государственные секреты врагам Советского Союза. «Преимущество», сомнительное по своей политической и моральной ценности, но все же «преимущество». Этим «преимуществом» и объясняется, собственно, то обстоятельство, что троцкистские вредители как люди с партбилетом, имеющие доступ во все места наших учреждений и организаций, оказались прямой находкой для разведывательных органов иностранных государств.

Ошибка некоторых наших партийных товарищей состоит в том, что они не заметили, не поняли всей этой разницы между старыми и новыми вредителями, между шахтинцами и троцкистами и, не заметив этого, не сумели вовремя перестроиться для того, чтобы повести борьбу с новыми вредителями по-новому.

IV. Теневые стороны хозяйственных успехов

Таковы основные факты из области нашего международного и внутреннего положения, о которых забыли или которых не заметили многие наши партийные товарищи.

Вот почему наши люди оказались застигнутыми врасплох событиями последних лет по части вредительства и диверсий.

Могут спросить: но почему наши люди не заметили всего этого, почему они забыли обо всем этом?

Откуда взялись все эти забывчивость, слепота, беспечность, благодушие?

Не есть ли это органический порок в работе наших людей?

Нет, это не органический порок. Это — временное явление, которое может быть быстро ликвидировано при наличии некоторых усилий со стороны наших людей.

В чем же тогда дело?

Дело в том, что наши партийные товарищи за последние годы были всецело поглощены хозяйственной работой, они были до крайности увлечены хозяйственными успехами и, будучи увлечены всем этим делом, забыли обо всем другом, забросили все остальное.

Дело в том, что, будучи увлечены хозяйственными успехами, они стали видеть в этом деле начало и конец всего, а на такие дела, как международное положение Советского Союза, капиталистическое окружение, усиление политической работы партии, борьба с вредительством и т. п., не стали просто обращать внимания, полагая, что все эти вопросы представляют второстепенное или даже третьестепенное дело.

Успехи и достижения — дело, конечно, великое. Наши успехи в области социалистического строительства действительно огромны. Но успехи, как и все на свете, имеют и свои теневые стороны. У людей, малоискушенных в политике, большие успехи и большие достижения нередко порождают беспечность, благодушие, самодовольство, чрезмерную самоуверенность, зазнайство, хвастовство. Вы не можете отрицать, что за последнее время хвастунов у нас развелось видимо-невидимо. Не удивительно, что в этой обстановке больших и серьезных успехов в области социалистического строительства создаются настроения бахвальства, настроения парадных манифестаций наших успехов, создаются настроения недооценки сил наших врагов, настроения переоценки своих сил и как следствие всего этого появляется политическая слепота.

Тут я должен сказать несколько слов об опасностях, связанных с успехами, об опасностях, связанных с достижениями.

Об опасностях, связанных с трудностями, мы знаем по опыту. Вот уже несколько лет ведем борьбу с такого рода опасностями и, надо сказать, не без успеха. Опасности, связанные с трудностями, у людей нестойких порождают нередко настроения уныния, неверия в свои силы, настроения пессимизма. И, наоборот, там, где дело идет о том, чтобы побороть опасности, проистекающие из трудностей, люди закаляются в этой борьбе и выходят из борьбы действительно твердокаменными большевиками. Такова природа опасностей, связанных с трудностями. Таковы результаты преодоления трудностей.

Но есть другого рода опасности — опасности, связанные с успехами, опасности, связанные с достижениями. Да, да, товарищи, опасности, связанные с успехами, с достижениями. Опасности эти состоят в том, что у людей, малоискушенных в политике и не очень много видавших, обстановка успехов — успех за успехом, достижение за достижением, перевыполнение планов за перевыполнением — порождает настроения беспечности и самодовольства, создает атмосферу парадных торжеств и взаимных приветствий, убивающих чувство меры и притупляющих политическое чутье, размагничивает людей и толкает их на то, чтобы почить на лаврах.

Не удивительно, что в этой одуряющей атмосфере зазнайства и самодовольства, атмосфере парадных манифестаций и шумливых самовосхвалений люди забывают о некоторых существенных фактах, имеющих первостепенное значение для судеб нашей страны, люди начинают не замечать таких неприятных фактов, как капиталистическое окружение, новые формы вредительства, опасности, связанные с нашими успехами, и т. п. Капиталистическое окружение? Да это же чепуха! Какое значение может иметь какое-то капиталистическое окружение, если мы выполняем и перевыполняем наши хозяйственные планы? Новые формы вредительства, борьба с троцкизмом? Все это пустяки! Какое значение могут иметь все эти мелочи, когда мы выполняем и перевыполняем наши хозяйственные планы? Партийный устав, выборность парторганов, отчетность партийных руководителей перед партийной массой? Да есть ли во всем этом нужда? Стоит ли вообще возиться с этими мелочами, если хозяйство у нас растет, а материальное положение рабочих и крестьян все более и более улучшается? Пустяки все это! Планы перевыполняем, партия у нас неплохая, ЦК партии тоже неплохой, — какого рожна еще нам нужно? Странные люди сидят там, в Москве, в ЦК партии: выдумывают какие-то вопросы, толкуют о каком-то вредительстве, сами не спят, другим спать не дают…

Вот вам наглядный пример того, как легко и «просто» заражаются политической слепотой некоторые наши неопытные товарищи в результате головокружительного увлечения хозяйственными успехами.

Таковы опасности, связанные с успехами, с достижениями.

Таковы причины того, что наши партийные товарищи, увлекшись хозяйственными успехами, забыли о фактах международного и внутреннего характера, имеющих существенное значение для Советского Союза, и не заметили целого ряда опасностей, окружающих нашу страну.

Таковы корни нашей беспечности, забывчивости, благодушия, политической слепоты.

Таковы корни недостатков нашей хозяйственной и партийной работы.

V. Наши задачи

Как ликвидировать эти недостатки нашей работы?

Что нужно сделать для этого?

Необходимо осуществить следующие мероприятия:

1) Необходимо прежде всего повернуть внимание наших партийных товарищей, увязающих в «текущих вопросах» по линии того или иного ведомства, в сторону больших политических вопросов международного и внутреннего характера.

2) Необходимо поднять политическую работу нашей партии на должную высоту, поставив во главу угла задачу политического просвещения и большевистской закалки партийных, советских и хозяйственных кадров.

3) Необходимо разъяснять нашим партийным товарищам, что хозяйственные успехи, значение которых бесспорно очень велико и которых мы будем добиваться и впредь, изо дня в день, из года в год, все же не исчерпывают всего дела нашего социалистического строительства.

Разъяснять, что теневые стороны, связанные с хозяйственными успехами и выражающиеся в самодовольстве, беспечности, в притуплении политического чутья, могут быть ликвидированы лишь в том случае, если хозяйственные успехи сочетаются с успехами партийного строительства и развернутой политической работы нашей партии.

Разъяснять, что сами хозяйственные успехи, их прочность и длительность целиком и полностью зависят от успехов партийно-организационной и партийно-политической работы, но без этого условия хозяйственные успехи могут оказаться построенными на песке.

4) Необходимо помнить и никогда не забывать, что капиталистическое окружение является основным фактом, определяющим международное положение Советского Союза.

Помнить и никогда не забывать, что пока есть капиталистическое окружение, будут и вредители, диверсанты, шпионы, террористы, засылаемые в тылы Советского Союза разведывательными органами иностранных государств, помнить об этом и вести борьбу с теми товарищами, которые недооценивают значения факта капиталистического окружения, которые недооценивают силы и значения вредительства.

Разъяснять нашим партийным товарищам, что никакие хозяйственные успехи, как бы они ни были велики, не могут аннулировать факта капиталистического окружения и вытекающих из этого факта результатов.

Принять необходимые меры для того, чтобы наши товарищи, партийные и беспартийные большевики, имели возможность знакомиться с целями и задачами, с практикой и техникой вредительско-диверсионной и шпионской работы иностранных разведывательных органов.

5) Необходимо разъяснять нашим партийным товарищам, что троцкисты, представляющие активные элементы диверсионно-вредительской и шпионской работы иностранных разведывательных органов, давно уже перестали быть политическим течением в рабочем классе, что они давно уже перестали служить какой-либо идее, совместимой с интересами рабочего класса, что они превратились в беспринципную и безыдейную банду вредителей, диверсантов, шпионов, убийц, работающих по найму у иностранных разведывательных органов.

Разъяснить, что в борьбе с современным троцкизмом нужны теперь не старые методы, не методы дискуссий, а новые методы, методы выкорчевывания и разгрома.

6) Необходимо разъяснить нашим партийным товарищам разницу между современными вредителями и вредителями шахтинского периода, разъяснить, что если вредители шахтинского периода обманывали наших людей на технике, используя их техническую отсталость, то современные вредители, обладающие партийным билетом, обманывают наших людей на политическом доверии к ним как к членам партии, используя политическую беспечность наших людей.

Необходимо дополнить старый лозунг об овладении техникой, соответствующий периоду шахтинских времен, новым лозунгом о политическом воспитании кадров, об овладении большевизмом и ликвидации нашей политической доверчивости, лозунгом, вполне соответствующим нынешнему переживаемому периоду.

Могут спросить: разве нельзя было лет десять тому назад, в период шахтинских времен, дать сразу оба лозунга — и первый лозунг об овладении техникой, и второй лозунг о политическом воспитании кадров? Нет, нельзя было. Так у нас дела не делаются в большевистской партии. В поворотные моменты революционного движения всегда выдвигается один какой-либо основной лозунг как узловой для того, чтобы, ухватившись за него, вытянуть через него всю цепь. Ленин так учил нас: найдите основное звено в цепи нашей работы, ухватитесь за него и вытягивайте его для того, чтобы через него вытянуть всю цепь и идти вперед. История революционного движения показывает, что эта тактика является единственно правильной тактикой. В шахтинский период слабость наших людей состояла в их технической отсталости. Не политические, а технические вопросы составляли тогда для нас слабое место. Что касается наших политических отношений к тогдашним вредителям, то они были совершенно ясны как отношения большевиков к политически чуждым людям. Эту нашу техническую слабость мы ликвидировали тем, что дали лозунг об овладении техникой и воспитали за истекший период десятки и сотни тысяч технически подкованных большевистских кадров. Другое дело теперь, когда мы имеем уже технически подкованные большевистские кадры и когда в роли вредителей выступают не открыто чуждые люди, не имеющие к тому же никаких технических преимуществ в сравнении с нашими людьми, а люди, обладающие партийным билетом и пользующиеся всеми правами членов партии. Теперь слабость наших людей составляет не техническая отсталость, а политическая беспечность, слепое доверие к людям, случайно получившим партийный билет, отсутствие проверки людей не по их политическим декларациям, а по результатам их работы. Теперь узловым вопросом для нас является не ликвидация технической отсталости наших кадров, ибо она в основном уже ликвидирована, а ликвидация политической беспечности и политической доверчивости к вредителям, случайно заполучившим партийный билет.

Такова коренная разница между узловым вопросом в деле борьбы за кадры в период шахтинских времен и узловым вопросом настоящего периода.

Вот почему мы не могли и не должны были давать лет десять тому назад оба лозунга — и лозунг об овладении техникой, и лозунг о политическом воспитании кадров.

Вот почему старый лозунг об овладении техникой необходимо теперь дополнить новым лозунгом об овладении большевизмом, о политическом воспитании кадров и ликвидации нашей политической беспечности.

7) Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперед классовая борьба у нас должна будто бы все более и более затухать, что по мере наших успехов классовый враг становится будто бы все более и более ручным.

Это не только гнилая теория, но и опасная теория, ибо она усыпляет наших людей, заводит их в капкан, а классовому врагу дает возможность оправиться для борьбы с Советской властью.

Наоборот, чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных.

Надо иметь в виду, что остатки разбитых классов в СССР не одиноки. Они имеют прямую поддержку со стороны наших врагов за пределами СССР. Ошибочно было бы думать, что сфера классовой борьбы ограничена пределами СССР. Если один конец классовой борьбы имеет свое действие в рамках СССР, то другой ее конец протягивается в пределы окружающих нас буржуазных государств. Об этом не могут не знать остатки разбитых классов. И именно потому, что они об этом знают, они будут и впредь продолжать свои отчаянные вылазки.

Так учит нас история. Так учит нас ленинизм.

Необходимо помнить все это и быть начеку.

8) Необходимо разбить и отстранить прочь другую гнилую теорию, говорящую о том, что не может быть будто бы вредителем тот, кто не всегда вредит и кто хоть иногда показывает успехи в своей работе.

Эта странная теория изобличает наивность ее авторов. Ни один вредитель не будет все время вредить, если он не хочет быть разоблаченным в самый короткий срок. Наоборот, настоящий вредитель должен время от времени показывать успехи в своей работе, ибо это — единственное средство сохраниться ему как вредителю, втереться в доверие и продолжать свою вредительскую работу.

Я думаю, что вопрос этот ясен и не нуждается в дальнейших разъяснениях.

9) Необходимо разбить и отбросить прочь третью гнилую теорию, говорящую о том, что систематическое выполнение хозяйственных планов сводит будто бы на нет вредительство и результаты вредительства.

Подобная теория может преследовать лишь одну цель: пощекотать ведомственное самолюбие наших работников, успокоить их и ослабить их борьбу с вредительством.

Что значит «систематическое выполнение наших хозяйственных планов»?

Во-первых, доказано, что все наши хозяйственные планы являются заниженными, ибо не учитывают огромных резервов и возможностей, таящихся в недрах нашего народного хозяйства.

Во-вторых, суммарное выполнение хозяйственных планов по наркоматам в целом еще не значит, что по некоторым очень важным отраслям так же выполняются планы. Наоборот, факты говорят, что целый ряд наркоматов, выполнивших и даже перевыполнивших годовые хозяйственные планы, систематически не выполняют планов по некоторым очень важным отраслям народного хозяйства.

В-третьих, не может быть сомнения в том, что если бы вредители не были разоблачены и выброшены вон, с выполнением хозяйственных планов дело обстояло бы куда хуже, о чем следовало бы помнить близоруким авторам разбираемой теории.

В-четвертых, вредители обычно приурочивают главную свою вредительскую работу не к периоду мирного времени, а к периоду кануна войны или самой войны. Допустим, что мы стали бы убаюкивать себя гнилой теорией о «систематическом выполнении хозяйственных планов» и не трогали бы вредителей. Представляют ли авторы этой гнилой теории, какой колоссальный вред нанесли бы нашему государству вредители в случае войны, если бы дали им остаться в недрах нашего народного хозяйства под сенью гнилой теории о «систематическом выполнении хозяйственных планов».

Не ясно ли, что теория о «систематическом выполнении хозяйственных планов» есть теория, выгодная для вредителей?

10) Необходимо разбить и отбросить прочь четвертую гнилую теорию, говорящую о том, что стахановское движение является будто бы основным средством ликвидации вредительства.

Эта теория выдумана для того, чтобы под шумок болтовни о стахановцах и стахановском движении отвести удар от вредителей.

Товарищ Молотов в своем докладе демонстрировал целый ряд фактов, говорящих о том, как троцкистские и нетроцкистские вредители в Кузбассе и Донбассе, злоупотребляя доверием наших политически беспечных товарищей, систематически водили за нос стахановцев, ставили им палки в колеса, искусственно создавали целый ряд препятствий для их успешной работы и добились, наконец, того, что расстроили их работу. Что могут сделать одни лишь стахановцы, если вредительское ведение капитального строительства, скажем, в Донбассе привело к разрыву между подготовительными работами по добыче угля, которые отстают от темпов, и всеми другими работами? Не ясно ли, что само стахановское движение нуждается в реальной помощи с нашей стороны против всех и всяких махинаций вредителей для того, чтобы двинуть вперед дело и выполнить свою великую миссию? Не ясно ли, что борьба с вредительством, борьба за ликвидацию вредительства, обуздание вредительства является условием, необходимым для того, чтобы стахановское движение могло развернуться во всю ширь?

Я думаю, что вопрос этот также ясен и не нуждается в дальнейших разъяснениях.

11) Необходимо разбить и отбросить прочь пятую гнилую теорию, говорящую о том, что у троцкистских вредителей нет будто бы больше резервов, что они добирают будто бы свои последние кадры.

Это неверно, товарищи… Такую теорию могли выдумать только наивные люди. У троцкистских вредителей есть свои резервы. Они состоят прежде всего из остатков разбитых эксплуататорских классов. Они состоят из целого ряда групп и организаций за пределами СССР, враждебных Советскому Союзу.

Взять, например, троцкистский контрреволюционный IV интернационал, состоящий на две трети из шпионов и диверсантов. Чем это не резерв? Разве не ясно, что этот шпионский интернационал будет выделять кадры для шпионско-вредительской работы троцкистов?

Или еще, взять, например, группу пройдохи Шефло в Норвегии, приютившую у себя обер-шпиона Троцкого и помогавшую ему пакостить Советскому Союзу. Чем эта группа не резерв? Кто может отрицать, что эта контрреволюционная группа будет и впредь оказывать услуги троцкистским шпионам и вредителям?

Или еще, взять, например, другую группу такого же пройдохи, как Шефло, группу Суварина во Франции. Чем она не резерв? Разве можно отрицать, что эта группа пройдох также будет помогать троцкистам в их шпионско-вредительской работе против Советского Союза?

А все эти господа из Германии, всякие там Рут Фишеры, Масловы, Урбансы, продавшие душу и тело фашистам, — чем они не резерв для троцкистской шпионско-вредительской работы?

Или, например, известная орда писателей из Америки во главе с известным жуликом Истменом, все эти разбойники пера, которые тем и живут, что клевещут на рабочий класс СССР, — чем они не резерв для троцкизма?

Нет, надо отбросить прочь гнилую теорию о том, что троцкисты добирают будто бы последние кадры.

12) Наконец, необходимо разбить и отбросить прочь еще одну гнилую теорию, говорящую о том, что так как нас, большевиков, много, а вредителей мало, так как нас, большевиков, поддерживают десятки миллионов людей, а троцкистских вредителей — лишь единицы и десятки, то мы, большевики, могли бы и не обращать внимания на какую-то кучку вредителей.

Это неверно, товарищи. Эта более чем странная теория придумана для того, чтобы утешить некоторых наших руководящих товарищей, провалившихся на работе ввиду их неумения бороться с вредительством, и усыпить их бдительность, дать им спокойно спать.

Стало быть, нельзя утешать себя тем, что нас много, а их, троцкистских вредителей, мало.

Надо добиться того, чтобы их, троцкистских вредителей, не было вовсе в наших рядах.

Так обстоит дело с вопросом о том, как ликвидировать недостатки нашей работы, общие для всех наших организаций, — как хозяйственных и советских, так и административных и партийных.

Таковы меры, необходимые для того, чтобы ликвидировать эти недостатки.

Что касается специально партийных организаций и недостатков в их работе, то о мерах ликвидации этих недостатков достаточно подробно говорится в представляемом на ваше усмотрение проекте резолюции. Я думаю поэтому, что нет необходимости распространяться здесь об этой стороне дела.

Хотелось бы только сказать несколько слов по вопросу о политической подготовке и усовершенствовании наших партийных кадров.

Я думаю, что если бы мы смогли, если бы мы сумели наши партийные кадры снизу доверху подготовить идеологически и закалить их политически таким образом, чтобы они могли свободно ориентироваться во внутренней и международной обстановке, если бы мы сумели сделать их вполне зрелыми ленинцами, марксистами, способными решать без серьезных ошибок вопросы руководства страной, то мы разрешили бы этим девять десятых всех наших задач.

Как обстоит дело с руководящим составом нашей партии?

В составе нашей партии, если иметь в виду ее руководящие слои, имеется около 3–4 тысяч высших руководителей. Это, я бы сказал, генералитет нашей партии.

Далее идут 30–40 тысяч средних руководителей. Это — наше партийное офицерство.

Дальше идут около 100–150 тысяч низшего партийного командного состава. Это, так сказать, наше партийное унтер-офицерство.

Поднять идеологический уровень и политическую закалку этих командных кадров, влить в эти ряды свежие силы, ждущие своего выдвижения, и расширить таким образом состав руководящих кадров — вот задача.

Что требуется для этого?

Прежде всего необходимо предложить нашим партийным руководителям — от секретарей ячеек до секретарей областных и республиканских партийных организаций — подобрать себе в течение известного периода по два человека, по два партийных работника, способных быть их действительными заместителями. Могут сказать: а где их достать, двух заместителей на каждого, у нас нет таких людей, нет соответствующих работников. Это неверно, товарищи. Людей способных, людей талантливых у нас десятки тысяч.

Надо только их знать и вовремя выдвигать, чтобы они не перестаивали на старом месте и не начинали гнить. Ищите да обрящете.

Далее. Для партийного обучения и переподготовки секретарей ячеек необходимо создать в каждом областном центре четырехмесячные «Партийные курсы». На эти курсы надо направлять секретарей всех первичных партийных организаций (ячеек), а потом, по прохождении курсов и возвращении их на место — их заместителей и наиболее способных членов первичных парторганизаций.

Дальше. Для политической переподготовки районных организаций необходимо создать по СССР, скажем, в 10 наиболее важных центрах, восьмимесячные «Ленинские курсы» На эти курсы следует направлять первых секретарей районных и окружных партийных организаций, а потом, по прохождении курсов и возвращении их на место — их заместителей и наиболее способных членов районных и окружных организаций.

Дальше. Для идеологической переподготовки и политического усовершенствования секретарей городских организаций необходимо создать при ЦК ВКП(б) шестимесячные «Курсы по истории и политике партии». На эти курсы следует направлять первых или вторых секретарей городских организаций, а потом, по прохождении курсов и возвращении их на место — наиболее способных членов городских организаций.

Наконец, необходимо создать при ЦК ВКП(б) шестимесячное «Совещание по вопросам внутренней и международной политики». Сюда надо направлять первых секретарей областных и краевых организаций и центральных комитетов национальных коммунистических партий. Эти товарищи должны дать не одну, а несколько смен, могущих заменить руководителей Центрального Комитета нашей партии. Это необходимо, и это должно быть сделано…

Мы изложили, таким образом, основные недостатки нашей работы, — как те, которые общи для всех наших организаций, хозяйственных, административных, партийных, так и те, которые свойственны лишь специально партийным организациям, недостатки, используемые врагами рабочего класса для своей диверсионно-вредительской и шпионско-террористической работы.

Мы наметили, далее, основные мероприятия, необходимые для того, чтобы обезвредить и ликвидировать диверсионном вредительские и шпионско-террористические вылазки троцкистско-фашистских агентов иностранных разведывательных органов.

Спрашивается, можем ли осуществить все эти мероприятия, есть ли у нас для этого все необходимые возможности?

Безусловно, можем. Можем, так как у нас есть в нашем распоряжении все средства, необходимые для того, чтобы осуществить эти мероприятия.

Чего же не хватает у нас?

Не хватает только одного: готовности ликвидировать свою собственную беспечность, свое собственное благодушие, свою собственную политическую близорукость.

В этом загвоздка.

Но неужели мы не сумеем разделаться с этой смешной и идиотской болезнью, мы, которые свергли капитализм, построили в основном социализм и подняли великое знамя мирового коммунизма?

У нас нет оснований сомневаться в том, что безусловно разделаемся с ней, если, конечно, захотим этого. Разделаемся не просто, а по-большевистски, по-настоящему.

И когда мы разделаемся с этой идиотской болезнью, мы можем сказать с полной уверенностью, что нам не страшны никакие враги, ни внутренние, ни внешние, нам не страшны их вылазки, ибо мы будем их разбивать в будущем так же, как разбиваем их в настоящем, как разбивали их в прошлом.

 

Л. Заковский

Из истории работы разведок

[2]

Товарищ Сталин на февральско-мартовском (1937 г.) пленуме ЦК ВКП(б) говорил о том, что многие наши партийные товарищи забыли, что Советский Союз находится в обстановке, капиталистического окружения. Они забыли о том, что СССР окружают буржуазные страны, которые выжидают случая, чтобы напасть на нашу страну, разбить ее или, во всяком случае, подорвать ее мощь.

Отношения между буржуазными государствами, хотя эти государства и однотипные, более чем далеки от добрососедских отношений.

«Доказано, как дважды два четыре, — говорил товарищ Сталин на пленуме ЦК, — что буржуазные государства засылают друг к другу в тыл своих шпионов, вредителей, диверсантов, а иногда и убийц, дают им задание внедриться в учреждения и предприятия этих государств, создать там свою сеть и „в случае необходимости“ — взорвать их тылы, чтобы ослабить их и подорвать их мощь».

«Спрашивается, — говорил далее товарищ Сталин на пленуме ЦК, — почему буржуазные государства должны относиться к советскому социалистическому государству более мягко и более добрососедски, чем к однотипным буржуазным государствам? Почему, они должны засылать в тылы Советского Союза меньше шпионов, вредителей, диверсантов и убийц, чем засылают их в тылы родственных им буржуазных государств? Откуда вы это взяли? Не вернее ли будет, с точки зрения марксизма, предположить, что в тылы Советского Союза буржуазные государства должны засылать вдвое и втрое больше вредителей, шпионов, диверсантов и убийц, чем в тылы любого буржуазного государства?

Не ясно ли, что пока существует капиталистическое окружение, будут существовать у нас вредители, шпионы, диверсанты и убийцы, засылаемые в наши тылы агентами иностранных государств?»

Товарищ Сталин на пленуме ЦК, напоминая о капиталистическом окружении, о котором очень многие из нас забыли, привел ряд исторических примеров, имеющих столетнюю и большую давность, но показывающих, как работали иностранные разведки в давнее время. Конечно, было бы ошибочно думать, что разведка, ее методы, которые применялись сто и больше лет назад, не прогрессируют, что разведка не старается усовершенствовать способы шпионажа, совершения диверсий, убийств и отравлений.

Тем не менее, некоторые приемы и методы работы разведки в прошлом представляют определенный интерес.

* * *

Разведка во время военных действий существовала в самые древнейшие времена. Интересен такой факт. За 200 лет до нашей эры, во время пунических войн, римский полководец Корнелий Сципион послал своего разведчика Лелиуса для рекогносцировки (т. е. военной разведки) в лагерь карфагенян. Он послал его под видом одного из членов делегации, а на самом деле поставил перед ним задачу выведать все, что имеется в лагере противника.

Когда в свите Лелиуса опознали одного офицера, находившегося в этой делегации под видом раба, то Лелиус, для того чтобы отвести от себя подозрение, вынужден был выпороть этого офицера и этим доказать, что тот раб, а не офицер. Но и этот маневр, видимо, не удался, и членам делегации все-таки не давали расхаживать по лагерю. Их держали очень близко от дома, окружали всякими почестями, а в лагерь не пускали. Тогда Лелиус пустился на примитивный, но для того времени очень интересный прием. Он приказал своему слуге угнать одну из его лошадей. Тот так и сделал. На следующий день Лелиус заявил, что у него украли коня. Его уверяли, что этого не может быть. Но Лелиус попросил разрешения посмотреть самому и убедиться, что его коня в лагере нет. Получив разрешение проехать по лагерю, он, конечно, не столько искал своего коня, сколько разведывал о вооружении и настроениях в лагере своего будущего противника.

Еще пример. Тиран города Милета Гистией, которого персидский царь Дарий содержал в почетном плену при своем дворе в Сузе, решил подстрекнуть своего зятя Аристагора к восстанию против персов. Не решаясь открыто писать Аристагору из опасения, чтобы его гонцы не были перехвачены дорожными стражниками, Гистией прибег к следующей хитрости: он обрил голову раба, в верности которого не сомневался, и наколол на коже головы слова: «Гистией Аристагору. Устрой восстание в Ионии».

Когда волосы отросли, раб выехал из Персии и, прибыв к Аристагору, вторично обрил голову и дал ему прочесть наколотые слова на своей голове. Аристагор, прочтя поручение, исполнил желание Гистиея и организовал восстание ионийцев…

Много времени и труда посвятил Наполеон I тому, чтобы, с одной стороны, прочно поставить разведывательную службу в своей армии, а с другой — обезопасить себя от своих врагов. 20 сентября 1797 г. Наполеон I из Пассериано пишет своему генералу Дюма о посылке шпионов в Триест, Лайбах, Гориц, для того чтобы узнать название полков и количество орудий в горецкой цитадели.

27 сентября 1798 г. Наполеон I из Каира пишет генералу Дюпюи: «Прикажите обезглавить двух шпионов и протащить их тела по городу с объявлением, что они были местными шпионами». Такими методами он хотел устрашить население. Правда, методы Наполеона I были примитивными, но в то время они были действенными, чтобы другим неповадно было заниматься шпионажем.

Готовясь к походу на Москву, Наполеон 120 декабря 1811 г. из Парижа писал одному из своих соратников — герцогу Бассано: «Напишите шифром барону Биньону (французский посол в Варшаве), что если война разгорится, то я предполагаю прикомандировать его к своей главной квартире и поставить во главе тайной полиции по шпионажу в неприятельской армии, переводу перехваченных писем, документов и т. д. Поэтому необходимо, чтобы он немедленно организовал хорошую секретную полицию, сыскал двух поляков, хорошо говорящих по-русски, несколько военных, способных и заслуживающих полного доверия, одного из них — хорошо знающего Литву, другого — Волынь, Подолию и Украину, наконец, третьего — говорящего по-немецки и хорошо знающего Лифляндию и Курляндию. Под их начальством будет человек 12 тщательно проверенных агентов, оплачиваемых соответственно по важности добытых ими сведений. Для начала три указанные агента должны завербовать себе своих агентов на дорогах из Петербурга в Вильно, из Петербурга в Ригу, из Риги в Мемель, на путях из Киева и на трех дорогах из Бухареста в Петербург, Москву и Гродно; послать других в Ригу, Динабург, Пинские болота, Гродно и иметь ежедневные сведения о состоянии укреплений».

Наполеон говорил, что «успех зависит в значительной мере от того, видит ли командующий армией, что происходит за соседними горами». Его лазутчики и шпионы изучали местность, непроходимые болота, количество продовольствия, состояние мостов на территории, где армия должна была продвигаться. Следовательно, разведка и тогда принимала определенное участие в наступлении войск, и, надо сказать, довольно удачно.

Из опыта войны между Францией и Германией в 1870–1871 гг. известно, что немцы тогда наводнили Францию шпионами и диверсантами. Немцы отлично знали состояние вооружения во французской армии, имели полное представление о политико-моральном состоянии населения, о продовольственных запасах, о состоянии и перспективах развития военной промышленности, о строительстве железных дорог и т. д., — одним словом, знали все то, что может в значительной степени обеспечить наступление германской армии. Франция же о Германии почти ничего не знала. Немцы посылали в тыл Наполеона III своих шпионов, лазутчиков, агитаторов, диверсантов, которые пытались поднимать крестьянские восстания, чтобы расшатать фронт. Они посылали неоднократно убийц, которые Должны были убить Наполеона III. Таким образом, Германия своими приемами разведки и шпионажа содействовала успехам в войне против Франции.

* * *

Несколько фактов из деятельности царской русской разведки. Известно, что во время русско-японской войны японцы много выиграли от того, что у них была хорошо поставлена разведывательная служба, что они хорошо изучили состояние вооружений, расположение частей русской армии, состояние продовольственного снабжения и т. д.

А командование царской армии долгое время не понимало огромного значения разведки. Во время русско-японской войны 1904–1905 гг. служба разведки у русских почти отсутствовала. «В начале войны, — пишет генерал Мартынов, — произошел такой крайне прискорбный факт. Богатый китайский купец Тифонтай, которому принадлежали склады, магазины и конторы почти во всех городах Маньчжурии, предложил нам организовать шпионаж, прося за это 3 млн. руб., но цена нам показалась слишком высокой, и мы отказались».

Царской армии вскоре пришлось убедиться в печальных последствиях этой недооценки разведывательной службы. Японцы, широко организовавшие разведку, получали через своих многочисленных агентов важные сведения о группировке сил и передвижениях, происходивших в тылу у русских. Это давало им преимущество, приносило победы. «У нас было много кавалерии и мало шпионов, поэтому мы были все время плохо осведомлены, — признает русский генерал Штакельберг. — Наш противник имел мало кавалерии, но много секретных агентов, и знал все своевременно».

Японский генштаб задолго до войны изучил не только Дальний Восток, где должны были развернуться действия японской армии, но он посылал также офицеров генерального штаба под видом корейцев, китайцев, монголов, под видом торговцев, фокусников и т. д. в Петербург, в Москву и насаждал их на всем пути Сибирской железнодорожной магистрали.

Надо сказать, что японцы неплохие разведчики. Японцы применяют целый ряд таких рискованных методов, которые, если их трезво расценить, ведут в конечном счете разведчика к провалу, но японцы настойчивые люди, и они идут на большой риск. Они теряют много живой силы для достижения своей цели. Японцы посылают офицеров генерального штаба под видом домашних работников. Офицеры генерального штаба поступают домашними работниками к какому-нибудь дипломату, государственному служащему, к таким людям, которые с точки зрения японской разведки представляют определенный интерес. Японских офицеров генерального штаба посылают часто в качестве простых кочегаров, лакеев на катерах, на плохих кораблях, которые плавают в зоне театра военных действий и представляют интерес для генерального штаба.

Только после неудачной для России русско-японской войны генеральный штаб царской армии начинает по-серьезному создавать свою разведку. И уже в годы империалистической войны русский генеральный штаб, учтя уроки русско-японской войны, широко использовал разведывательную службу. Интересен следующий факт.

Перед империалистической войной начальником разведывательного отдела Варшавского военного округа был некий полковник Батюшин. Перед войной русской разведке были известны кое-какие данные о намерениях немцев, и она очень интересовалась восточными крепостями Германии. Полковник Батюшин разъезжал в штатском костюме мимо этих крепостей и путем всевозможных комбинаций и подкупов ему удалось завербовать в разведчики писарей в крепостях Торн и Бреслау. Эти два писаря давали полковнику полные сведения о состоянии восточных крепостей. Полковник Батюшин снабдил их фотографическим аппаратом, и они удачно снимали все, что было необходимо. До поры до времени дело шло хорошо. Полковник Батюшин сам выезжал в Торн и Бреслау, инструктировал своих разведчиков и получал от них материал. Когда материала накопилось достаточно, а полковник долгое время не приезжал, один из разведчиков сам решил свезти материал и пустился в довольно странное путешествие. Из Торна в Варшаву он поехал через Париж, а на обратном пути немцы арестовали его. После ареста выяснилось, что этот разведчик одни и те же материалы продавал сразу двум штабам: русскому и французскому. Для этой-то цели он и заезжал в Париж. Если бы он поехал прямо в Варшаву, то его путешествие не показалось бы странным и он, может быть, не был бы разоблачен.

Мы знаем случаи, когда небольшая неосторожность разведчика влечет за собой его провал. В 1913 г. нашумел случай, когда в Вене застрелился начальник генерального штаба полковник Редль. Он был завербован русским военным атташе в Берлине для службы в русской разведке. Из Берлина в Вену по условному адресу ему посылались задания и деньги. На этот условный адрес обратили внимание в Берлине, так как один пакет с русскими деньгами и непонятной конспиративной запиской, адресованный из Берлина в Вену, за неполучением адресатом был возвращен обратно. Было видно, что с этим пакетом что-то неладно. Этот пакет вызвал серьезные подозрения немцев. Австрийцы и немцы сотрудничали перед войной. Поэтому из Берлина об этом пакете был уведомлен австрийский генеральный штаб.

Австрийская разведка установила надзор за соответствующим почтовым отделением. Поступившее по условному адресу письмо было получено мужчиной, личность которого вследствие неблагоприятного стечения обстоятельств тотчас же установить не удалось. Он уехал в автомобиле. Наблюдавший разведчик установил номер этого автомобиля и последовал за ним в другом автомобиле, но нагнал его лишь тогда, когда пассажир уже вышел. В автомобиле нашли перочинный нож, который видели у Редля в штабе. Таким образом по перочинному ножу был разоблачен шпион Редль. Последний, сознавшись в своем предательстве в пользу русской разведки, покончил самоубийством.

* * *

В начале империалистической войны в германский генеральный штаб в Берлине начали поступать отрывки военных материалов якобы германского мобилизационного плана, который продан России и Франции. Авторы, которые присылали эти клочки бумаг, свои фамилии держали в секрете, они себя не выдавали. Сначала думали, что это провокация, что какой-нибудь любитель приключений, авантюрист, занимается этим делом. Через некоторое время прибывает еще материал, который убеждает немцев, что это действительно предварительный мобилизационный план, по которому немцы готовились к войне.

Этим делом заинтересовалась немецкая разведка. По клочкам бумаги определили, что эта бумага производилась сначала в Кенигсберге, а впоследствии в Познани. Изучая материалы, немецкая разведка приблизительно установила военные учреждения, откуда эти планы могут быть добыты. Потом она заподозрила некоторых людей, которые этот план могли продать. Но этого было недостаточно, чтобы поймать шпиона. Тогда офицер немецкой разведки направляется в Женеву по условному адресу, ищет там встречи с человеком, который посылал письма. Этот человек оказался бывшим секретарем царского консульства в Кенигсберге бароном фон Экке, который работал в пользу России. Материалы он отправлял в Россию и за это получал деньги. Во время войны он находился в Швейцарии, в Женеве, и решил передать немцам тех же агентов, которых вербовал в Германии как секретарь русского консульства. Двух или трех человек он передал немецкой разведке. Это яркий тип разведчика-провокатора.

Во время империалистической войны немецкой разведкой руководил полковник В. Николаи (после войны начальник разведывательной службы германского генерального штаба). Он выпустил книжку, в которой очень много пишет о разведках разных стран, но о разведке своей страны ничего не говорит, потому что германская разведка применяет такие жуткие методы, о которых писать в книге неудобно. Поэтому Николаи предпочитает лучше писать о других странах.

Останавливаясь на том, как русская разведка проникала в германский штаб, он рассказывает следующий факт. В апреле 1914 г., почти накануне войны, царская разведка в Петербурге получала германские военные планы. Немцы, видимо, имели неплохую контрразведку, потому что, как только эти планы появились в русской разведке, немецкому генеральному штабу об этом сразу стало известно. Немецкому шпиону-провокатору, который работал в русской разведке в Петербурге, хорошо было известно, что эти планы присланы русским военным атташе в Берлине полковником Базаровым в апреле 1914 г., было известно и то, что Базарову эти планы продал один из чиновников военного министерства Германии. Этот чиновник был фельдфебелем.

Когда Базаров был изобличен, ему предложили немедленно покинуть Берлин. Он отказался от выезда, заявив, что непричастен к этому делу. Он заявил: «Вы фельдфебелю доверяете больше, чем мне, и меня, полковника генерального штаба, сравниваете с фельдфебелем». Через некоторое время немцы сообщили Базарову, что человек, который отвозил в Петербург планы, находится на обратном пути в Германию, едет на германском пароходе, который в пути не будет иметь остановки. (Капитан парохода был, конечно, осведомлен о том, что на пароходе едет курьер Базарова.) Немецкая разведка разрешила Базарову остаться в Берлине, если он (Базаров) желает подождать возвращения курьера. Это немецкая разведка сделала для того, чтобы изобличить Базарова окончательно. После этого военный атташе Базаров вынужден был упаковать чемоданы и выехать из Германии до приезда курьера.

Этот факт показывает, как германская контрразведка очень искусно и крепко проникла в русскую разведывательную службу; отсюда получался целый ряд непонятных для русского командования явлений: провалов, проигранных сражений в ходе империалистической войны.

* * *

Перед империалистической войной все страны Европы создали у себя довольно приличные и хорошо организованные разведывательные органы, исходя из того, что хорошая разведка значительно облегчает победу в войне. Немцы в частности насадили свои шпионские, диверсионные и бандитские организации не только в странах, с которыми они собирались воевать, но и в так называемых нейтральных странах, где они создали свои переправочные шпионские пункты. В то время такие страны, как Швеция, Норвегия, Дания и др., не участвуя в войне, представляли собой пункты, где концентрировались разведывательные аппараты всех собиравшихся воевать стран и даже тех, которые воевать не собирались.

Перед империалистической войной центральные города целого ряда государств, не участвовавших в войне, представляли очень сложные разведывательные узлы мирового шпионажа. В Америке, которая занималась поставками военных материалов для воюющих стран, большие торговые дома Нью-Йорка представляли часто довольно сложный, запутанный шпионский узел. Немцы отправляли в Америку свою разведку, немногочисленную, но активную. Немецкие разведчики прежде всего устанавливали связи среди американских грузчиков, завербовывали некоторых из них, снабжали их зажигательными снарядами, которые действуют через 3–5 дней или через несколько часов, т. е. в такие сроки, какие необходимы по обстоятельствам дела. И эти снаряды закладывались в те корабли, которые грузились и направлялись во враждебные страны, и корабли горели в море. Когда на эти факты обратила сугубое внимание американская контрразведка и начала вести контрразведывательную работу, немецкая разведка создала в Америке свой профсоюз грузчиков, которые работали на тех пристанях, где грузили пароходы для государств, воюющих против Германии. И свое искусство германские разведчики довели до того, что в решающий момент сумели организовать забастовку грузчиков и сорвать отгрузку военных припасов для противников Германии.

В некоторых городах Скандинавских стран (Стокгольм) во время войны количество разведчиков превышало количество туристов за курортный сезон. Все гостиницы и отели были заняты под те или иные службы воюющих сторон. Теперь стало также известно, что во время войны немцы сумели организовать в Испании базу снабжения своего подводного флота.

В годы империалистической войны в ход были пущены диверсия, провокация, клевета, дискредитация и отдельные убийства. В связи с этим коснусь двух фактов, как германская разведка работала в России во время войны. В самом начале империалистической войны в Питере взорвался Охтенский пороховой завод. Теперь этот вопрос изучен, и точно установлено, как это произошло. Оказалось, что на Охтенском заводе орудовало несколько агентов германской разведки. Они тщательно изучили технологический процесс работы этого завода. Завод, оказывается, был построен по такой системе, что если где-нибудь на нем происходил взрыв, то он не распространялся дальше отдельного агрегата и всему производству опасность не угрожала. Тогда немцы решили, что нужно на всех участках Охтенского завода обеспечить такое количество взрывчатых веществ, которое бы при взрыве в одном месте завода через детонацию привело к взрыву всего завода. Кроме того, они учли, что пороховая пыль так же, как и угольная пыль, является взрывчатым веществом. Угольная пыль садилась на заводе в большом количестве. Учтя это, они соответственно действовали. И уже через несколько недель цель была достигнута. Немецкие шпионы-разведчики взорвали пороховой завод.

Известен и такой случай. Немцы накануне империалистической войны 1914 г. учли простую истину, что нельзя стрелять снарядами, как бы хороши они ни были, не имея капсюлей. В Петербурге был небольшой завод Барановского, который производил капсюли для всех артиллерийских снарядов. Завод взорвали, и это приостановило производство снарядов, потому что без капсюлей стрелять нельзя.

Таким образом, неприятельская иностранная разведка еще и в прошлом направляла свои щупальца в наиболее важные и уязвимые пункты промышленности в бывшей царской России, в частности в военную промышленность, чтобы в начале войны нанести удар тылу противника.

Напомню еще один факт. Через Петербург проходила линия датского телеграфа. Это была концессия, международная акционерная компания, которая связывала Запад с Дальним Востоком. В Петербурге не предусмотрели, что датский телеграф работает на Скандинавские страны и что в этих странах, поскольку они являются нейтральными, могут спокойно сидеть шпионы. И вот в течение продолжительного времени по датскому телеграфу через Петербург во время империалистической войны передавались шпионские сводки в германский генеральный штаб.

 

С. Уранов

Методы вербовки агентуры иностранных разведок в СССР

[3]

Шпионаж, вредительство, диверсия являются испытанными средствами в арсенале буржуазных государств. Средства эти употребляются не только для борьбы с вероятными противниками, но и с так называемыми дружественными государствами.

Засылая своих шпионов к нам, стремясь насадить своих людей на важнейших участках, наши враги не ограничиваются этим. Они прилагают также все усилия к тому, чтобы вовлечь в свои шпионские сети неполноценные и неустойчивые элементы из граждан Советского Союза; стремятся опутать их своей шпионской паутиной, толкают их на путь измены родине; действуя шантажом, подкупом, обманом, угрозами, заставляют их служить делу врагов Советского Союза. Необходимо помнить, что шпион, диверсант, вредитель опасен тем, что, прикрываясь личиной «своего» человека, он проникает в наши ряды, использует нашу беспечность и легковерие, для того чтобы, выполняя приказ своих хозяев, нанести нам удар в спину, погубить массу советских людей, вызвать несчастья и бедствия и облегчить достижение победы врагу.

Чтобы затруднить врагу его работу, не позволить раскрывать нашу государственную тайну и наносить ущерб нашей обороноспособности и социалистическому строительству, мы обязаны сделать необходимые выводы из полученных нами уроков, мы должны объявить борьбу легковерию, беспечности, которые являются щелями для проникновения врагов. Мы должны вскрыть лукавые и извилистые пути, пользуясь которыми иностранные разведки вовлекают в свои сети подчас неплохих людей, не желающих стать предателями своей родины, но попадающих в шпионы только благодаря отсутствию бдительности и неумению различить врага и его подлых замыслов, скрытых под маской доброжелательства и притворства.

* * *

Иностранные разведки стремятся различными способами перебросить на чужую территорию свои подготовленные кадры шпионов. Эти кадры проходят тщательную подготовку у себя дома и направляются в интересующую разведку страну для проведения шпионской работы.

Из периода мировой войны нам известен случай, когда английский агент «ДН-27», окончивший школу агентуры в Девоншире, еще до войны проник в Германию, поступил там добровольцем в германскую армию и вскоре был произведен в лейтенанты. Владея в совершенстве немецким, английским и французским языками, он был переведен в штаб баварского принца Рупрехта, командующего Баварским корпусом под Лиллем. «ДН-27» всю войну имел переписку с английской разведкой. Даже в 1918 году, когда германской разведке удалось получить списки агентов союзной разведки, этот офицер, командовавший уже тогда у немцев полком, ими не был обнаружен. Он сам раскрыл себя в Спа, куда был послан в качестве германского делегата по переговорам о перемирии и где открыто присоединился к английской делегации.

С другой стороны, до войны немецкая разведка располагала картотекой на 47 тыс. граждан России, Англии и Франции. Эти люди были резервом для вовлечения в шпионскую работу. Для вербовки этих людей, в зависимости от их личных качеств, использовались разнообразные способы шантажа, подкупа, угроз, провокации.

Сейчас, как и до войны, немецкая разведка разработала специальную картотеку, которая разбивается по городам проживания, отраслям работы, индивидуальным признакам людей, намечающихся для вовлечения в шпионскую сеть.

Эти списки «кандидатов» в шпионы, очень часто невольных жертв шпионского шантажа, составляются по разным признакам, в первую очередь, конечно, принимаются во внимание политически неустойчивые, колеблющиеся элементы, затем люди со всякого рода слабостями и пороками, склонностями к выпивке, извращениям, замеченные в нечестном отношении к государственным средствам, совершающие растраты и т. д.

Располагая таким списком в той или иной мере скомпрометированных людей, иностранные разведки пользуются выездом этих людей за границу для привлечения к шпионской работе. Для вербовки людей, живущих в своей стране, посылаются специальные агенты-вербовщики. Шпионы, посылаемые в Советский Союз, проходят тщательную подготовку. Их совершенствуют в знании языка, заставляют читать местную советскую прессу в зависимости от того места, куда шпион направляется, обучают радиоделу, заставляют ежедневно в процессе подготовки слушать советские радиопередачи. В польской разведке, например, для всех подготовляемых для работы в СССР шпионов существуют специальные «рекомендательные списки-минимум» литературы, которую шпион должен обязательно прочитать и уметь толковать в духе советской критики. В последнее время польских разведчиков также заставляют изучать новую Советскую конституцию, историю партии, материалы по стахановскому движению. От них требуют умения пользоваться советской терминологией.

Подготовленные таким образом шпионы-вербовщики под видом иностранных туристов, транзитных пассажиров отправляются в СССР или просто нелегально перебрасываются в Советский Союз, имея задачу вербовать людей для своей шпионской работы.

* * *

Всякий шпион, посланный к нам из капиталистических стран, стремится поскорее акклиматизироваться в советских условиях, сойти за советского человека, устроиться на работу. Особенно это облегчается полным отсутствием у нас безработицы. Шпион стремится проникнуть на завод, поступить в советское учреждение, завести там знакомство, посмотреть, кого и каким образом можно втянуть в спою сеть. С этой целью шпион обеспечивает себя подложным или краденым паспортам, иногда даже партийным билетом, всякого рода справками и рекомендациями. Для своей легализации шпион не останавливается ни перед какими средствами. Он начинает, например, разыскивать доверчивых женщин или известных на заводе девушек-стахановок из семей старых кадровых рабочих, с тем чтобы, породнившись с ними, сразу войти в крепкую и известную на заводе среду как «мужу такой-то», «зятю или родственнику такого-то». Для выполнения шпионских задач все средства хороши: и «активность» в общественной жизни, и «стахановская работа», и подхалимство, и угодничество, и лесть, и, наконец, неоднократные «женитьбы» и «разводы» с целью подыскания более подходящей партии.

Таким образом, пользуясь притуплением бдительности или полным ее отсутствием, враг пролезает в наши ряды, становится «своим» человеком. Обосновавшись на предприятии или в учреждении, шпион начинает постепенно развивать вербовочную работу среди людей нашей страны, стремясь превратить их в изменников родины и заставить работать на иностранную разведку.

Если шпион не находит готовых людей среди обиженных, политически неустойчивых, безвольных, болтунов и людей порочных, он намечает себе жертвы и искусственно развивает у них то, что ему нужно, — обиды, неудовлетворенность, пороки, а иногда умышленно компрометирует их в глазах окружающих.

Например, известны случаи, когда по адресу облюбованного иностранной разведкой человека посылают антисоветскую листовку, затем тщательно наблюдают, как будет реагировать получивший ее. Если он никому о получении контрреволюционной листовки не сообщил, не поставил в известность партийные или советские органы, даже уничтожил листовку, тогда к нему через некоторое время является шпион-вербовщик, склоняя его на работу в пользу иностранной разведки. Когда гражданин начинает возмущаться получением такого предложения, грозит сообщить властям, шпион-вербовщик хладнокровно парирует это фактом получения и скрытия антисоветской прокламации, указывая на то, что этот факт легко доказать через почтальона, принесшего письмо, и т. д.

Не получив в первый раз согласия на работу, шпион не успокаивается. Через некоторое время он опять возвращается к тому же человеку, теперь уже стращая его тем, что данный гражданин не выдал его властям в первый раз. Шпион требует только минимальных, почти не секретных сведений, которые ему-де очень нужны, предлагает деньги, обещает после получения этих данных больше не приставать. А дальше все идет, как по маслу: «послушавшийся» в первый раз попадает в трясину, из которой ему уже не выбраться, как уже запачканному, и становится марионеткой в руках ловкого шпиона.

Для того чтобы ближе и интимнее сойтись с намеченным к вербовке человеком, шпионы практикуют различные способы. Нередко, когда хозяйственник едет в командировку или на курорт, его в вагоне «узнает» обрадованный неожиданной встречей вербовщик, который, «оказывается, имеет общих знакомых» и т. п. В процессе длительного пути вербовщик прощупывает со всех сторон свою жертву, улавливает слабые места и начинает плести свою паутину. Нередко с этой же целью пользуются встречей на курорте, где времени излишек, где имеются возможности прогулок, где легко сходятся, особенно с интересными и услужливыми людьми, на первый взгляд не вызывающими сомнений.

Известен ряд случаев, когда шпионы-вербовщики подставляли наивным людям жен. Эти жены «чутко» проявляли повышенный интерес к работе своих мужей, выведывали их служебные секреты. Получив достаточно материалов, чтобы политически скомпрометировать мужа, такая жена раскрывала карты, предлагая в лоб перейти на прямую, хорошо оплачиваемую службу «своей» разведки. Не у всех находилось достаточно мужества для честного выхода из такого положения. А этим-то и пользовались шпионы и превращали свою бессознательную и беспечную жертву в изменника и предателя своей родины.

На самом же деле каждый честный советский гражданин имеет возможность отвести от себя грязные шпионские поползновения, освободиться от опутывающей его паутины и принести пользу своей родине, разоблачив назойливо пристающих шпионов. Для этого следует только понять, что всякое допущение ошибки или проступка, даже тяжелого преступления, если их признать, не скрывать, довести до сведения органов советской власти, составляет менее тяжелую вину, чем секретный сговор с врагом родины и выполнение шпионских заданий. Следует всегда иметь в виду, что человек, ставший на путь сговора с иностранной разведкой, больше никогда уже не располагает собой: стоит только подать шпиону палец, как он завладеет всей жертвой до конца и сделает из ранее честного человека предателя.

Так, например, было с молодым инженером Строиловым, осужденным по последнему процессу шпионов-троцкистов. Этого человека воспитала советская власть, обучила, сделала специалистом. Попав в руки шпионов, он постепенно превратился в предателя родины, вредителя и диверсанта. Сначала Строилову во время его пребывания в командировке в Германии немецкие шпионы дали почитать книгу Троцкого, потом стали потчевать другой контрреволюционной литературой, а кончили тем, что стали его шантажировать, угрожая выдать советским властям, используя также такой мотив, что самое общение Строилова с типами вроде немецкого шпиона Берга уже его достаточно компрометирует. Строилов, вместо того чтобы по-честному вскрыть эти махинации немецких шпионов и тем спасти себя от их преследования, предпочел замолчать свои проступки и за обещание не выдавать его советской власти дал немецкой разведке расписку с обещанием поставлять интересующие ее сведения и, таким образом, целиком, со всеми потрохами попал в лапы гестапо. Когда Строилов вернулся на родину, его уже не оставляли в покое и заставили заниматься вредительством и диверсией. Таким образом гестапо перекинула мост между шпионом Строиловым и троцкистскими агентами в Кузбассе. Между тем для всех ясно, что Строилов мог не только избежать своей презренной судьбы предателя, но мог, своевременно вскрыв интриги агентов гестапо, принести пользу своей родине и остаться верным ее сыном.

* * *

Но если на нашей советской территории шпионам все же приходится действовать с величайшей осмотрительностью во избежание провалов и разоблачения, то на своей фашистской родине по отношению к приехавшим туда советским гражданам они ведут себя цинично и напористо. Уже при проезде через территорию Польши или Германии в поездах подсаживают к советским гражданам попутчиков, всячески стремящихся прощупать едущих и под всякими предлогами завлечь их в свои сети.

Ряд случаев, взятых из жизни, показывает, насколько бдительными должны быть наши инженеры, хозяйственники и другие лица, едущие по делам за границу, для того чтобы не попасть в ловко расставленные сети иностранного шпионажа.

Некий советский работник Л., приехав за границу, решил изучать иностранный язык. Дал объявление в газете, что ищет учителя. Среди многочисленных полученных им писем было одно письмо, где трогательно рассказывалось о тяжелом материальном положении автора, а именно: некая учительница, являясь кормильцем семьи из трех человек, просит Л. не давать окончательного решения другим учителям, пока в личных переговорах он не убедится, что по знанию языка и методу преподавания данная учительница заслуживает предпочтения перед всеми остальными.

Л. был холостяком, среди товарищей слыл за хорошего партийца, общественника, скромного в быту человека. Участок его работы был хотя и технический, но весьма ответственный, ибо по характеру деятельности ему были известны многие важные государственные секреты. Л. ответил согласием и просил «нуждающуюся» учительницу прийти к нему для переговоров. В назначенное время явилась молодая, 26 лет, красивая девушка, назвала себя Мери и с первой же беседы обворожила Л. своей скромной внешностью и растрогала его повестью о своем тяжелом материальном положении.

Начавшиеся уроки проходили на квартире Л. в течение нескольких месяцев нормально. За это время Л. подружился со своей учительницей, начались совместные прогулки за город, хождения в кино и т. д. Отношения становились все более дружественными. За все время совместных занятий Мери ни разу не задавала каких-либо вопросов, могущих вызвать подозрения. В вопросах политики она разбиралась мало, хотя и говорила, что втайне от матери, фанатически верующей женщины, она читала книги о Советском Союзе и, несомненно, если бы она имела больше свободного времени, она разделяла бы взгляды большевиков.

Однажды вечером, во время обычного урока, Мери почувствовала себя плохо. Она попросила вызвать врача — ее дальнего родственника Н. К приезду врача Мери стало хуже, пришлось ее положить на диван. Приехавший врач установил сильное переутомление и ослабление сердечной деятельности. Врач дал порошки, сказал, что она скоро успокоится и уснет, предложил Л. не беспокоить Мери, дать ей спокойно полежать и уехал. Проходили часы, Мери не просыпалась, и когда подошел третий час ночи, Л. решил, что если даже она и проснется, то в это время уже неудобно выпускать ее из квартиры. Утомленный Л. вскоре и сам заснул. Проснувшись утром, Л., к своему удивлению, не нашел Мери на диване, не оказалось также ее и в квартире. Он был еще более удивлен, когда он не нашел ключей ни от парадного, ни от черного хода своей квартиры. Ключи исчезли, и сколько их Л. ни искал, найти их не мог. Пришлось по телефону вызвать слесаря ломать замок.

Вместо того чтобы пойти к своим товарищам и рассказать о происшедшем, Л. стал опасаться, как бы кто-нибудь не подумал, что между ним и Мери произошло что-либо, что никто не поверит истории с исчезновением ключей и что в результате всего происшедшего могут начаться разговоры, от которых, кроме неприятности, ждать нечего. «Надо смолчать, — решил Л., — ведь кроме меня никто ничего не знает». Дело же заключалось в том, что Л. и не подозревал, что контрразведка, агентом которой была Мери, все свои планы построила именно на том психологическом моменте, что Л. побоится рассказать кому-нибудь о ночевке Мери у него на квартире, исчезновении ключей и сломанных дверях.

Когда прошло некоторое время и Л. начал забывать уже происшедшее, однажды вечером к нему на квартиру явился незнакомый человек и, представившись агентом местной контрразведки, сказал, что имеет поручение от своего шефа переговорить о случившемся между Л. и Мери. По словам агента, Мери подала в контрразведку заявление, что ее ученик — сотрудник такого-то советского учреждения за границей, с которым она занималась много месяцев, и который до поры вел себя добропорядочно, во время последнего урока предложил ей чай с пирожным. Во время еды она почувствовала головокружение. Л. вызвал врача, который дал ей порошки. После порошков она почувствовала себя немного легче и уснула. Однако ночью она неожиданно проснулась от какой-то тяжести и сильной физической боли. Придя в себя, она увидела у себя на диване Л., который пытался ее изнасиловать, причем попытки свои сопровождал садистскими мучениями и искусал ее не меньше чем в 15 местах.

После недолгого сопротивления ей удалось вырваться и убежать в другую комнату. Однако и там Л. ее настиг, и борьба между ними возобновилась. В момент безвыходности Мери схватила стоявшую на столе чашку с солью и высыпала ее в глаза Л… Боясь, что Л., находясь в состоянии безумия, будет ее преследовать, Мери выбежала и заперла парадный и черный ход квартиры. К своему заявлению Мери приложила связку ключей и свидетельство доктора «Н», который был вызван на квартиру к Л. и который подтвердил, что Л. уговаривал его не увозить Мери домой и лучше оставить ее у него на квартире. В свидетельстве доктор указал, что на следующий день Мери явилась к нему в сильном расстройстве и на теле ее были обнаружены 15 укусов с кровоподтеками.

Слушая агента, Л. уже находился в состоянии транса. Одно он начал ясно понимать, что находится на краю пропасти и весь во власти этого незнакомого ему человека. Он был поглощен мыслью о спасении себя, не понимая, что единственный путь — пойти и все рассказать близким друзьям, другое же решение — неминуемая гибель. План контрразведки был разработан тщательно. Вербовка Л. была намечена так, чтобы психологически представить ему контрразведку не в роли его душителя, затеявшего все это дело, а в роли спасителя, который в трудную минуту жизни пришел ему на помощь, и поэтому таким хорошим людям из контрразведки можно оказать кое-какие «мелкие» услуги.

Агент указал, что контрразведка не заинтересована в его компрометации и скандале, ибо речь идет не о рядовом человеке, а об ответственном сотруднике страны, с которой его правительство находится в нормальных дипломатических отношениях. Но так как заявление поступило, контрразведка обязана вести дознание и передать дело прокурору. По этому делу они уже вызывали Мери, допрашивали ее и по своей инициативе предложили ей не поднимать скандала и пойти на мировую. Мери долго не соглашалась, но под нажимом контрразведки дала согласие, при условии, что в 5-дневный срок она получит 5 тыс. золотых рублей. Л. сначала не соглашался, потом согласился на меньшую сумму, но агент заявил, что он не уполномочен вести такие переговоры. В течение последующих дней Л. встречался с агентом, доказывая ему, что денег не имеет и достать их не может. На третий день на свидание с Л. пришел иностранец, назвавший себя помощником начальника контрразведки. Он дал понять Л., что готов помочь ему достать в банке деньги, однако взамен этой услуги он надеется получить от Л. некоторую компенсацию. Контрразведка много не просит, она заинтересована, чтобы в стране был мир и порядок, а к ней поступает много доносов. Часто правду от лжи трудно отличить, и поэтому контрразведка просит лишь давать свои заключения и мнение об интересующих ее лицах.

Л. ожидал гораздо худшего. Ему это требование показалось невинным. Он даже начал себя убеждать в том, что он делает очень хорошее дело — будет спасать советских людей от возможной клеветы со стороны врагов Советского Союза. Еще один шаг — и Л. стал бы на гибельный путь предательства родины.

Однако врагу не удалось торжествовать. Внешнее поведение Л. не прошло незаметно для его товарищей по работе. Дошли слухи об истории со взломанными дверями, заметили, что Л. избегает друзей, пропадает неизвестно где по вечерам, лжет, отвечая на вопросы. Обратило на себя внимание, что Л. усиленно занимается продажей некоторых вещей, пытается занимать деньги. С ним решили поговорить по-товарищески, и Л. нашел в себе в последний момент мужество обо всем рассказать.

* * *

Мы нарочно подробно остановились на этом примере, чтобы показать, как отсутствие бдительности, казалось бы в таком простом вопросе, как подбор преподавателя иностранного языка, убаюкивание себя тем, что враг не так коварен, как его рисуют, малодушие и отсутствие сознания своего долга перед родиной привели честного, ничем не запятнанного гражданина, каким раньше был «Л», на путь предательства родины.

Известен также ряд других случаев, когда враг, пользуясь распущенностью некоторых советских граждан, попавших в заграничную командировку, подставлял им женщин, затем заставлял давать удовлетворение объявившемуся «оскорбленному мужу» и под видом компенсации за то, что дело замяли, не довели до скандала, склонял легковерных и распущенных людей к шпионажу, к измене родине.

С одним советским гражданином, ранее будто бы безупречным, случилось такое бедствие, когда он был в командировке в Японии. Он стал часто посещать рестораны и другие увеселительные места, при этом он сблизился там с одной из посетительниц этих мест, с виду «аристократкой», довольно красивой женщиной. Во время одной из его встреч с этой женщиной в укромном уголке фешенебельного ресторана неожиданно появился японец в военной форме, назвался «мужем» этой женщины и набросился на советского гражданина, требуя удовлетворения за оскорбление чести его семейного очага. Дело кончилось бы скандалом, если бы тут же не появился другой человек, довольно любезный с виду, тоже японец, но в штатском, который стал уговаривать военного японца не подымать скандала и кончить дело миром. Советский гражданин, чувствовавший себя в отчаянном положении, ухватился за «примирителя», как за якорь спасения. Дело кончилось «миром», но какой ценой? Советский гражданин дал расписку давать «примирителю» информацию о некоторых делах в СССР, интересных дня «примирителя», оказавшегося агентом японской разведки. Но, дав расписку, он оказался в лапах у «примирителя». Боясь разоблачения со стороны «примирителя», он все больше и больше запутывался, выполняя все новые и новые шпионские поручения. Он превратился в японского шпиона и врага своей родины.

Известны также и другие случаи, когда шпионы в свои сети увлекали людей, приезжавших за границу, пользуясь их моральной неустойчивостью. Так, один командированный за границу работник в порядке служебных взаимоотношений познакомился с рядом чиновников иностранных консульств. Один из них, выдавая себя за состоятельного человека, часто приглашал гражданина Т. на различные зрелища — скачки, в театры, увеселительные места, шантаны, кабаре и тому подобные увеселительные заведения. При этом иностранец всегда искал случая заплатить за все развлечения, которыми он пользовался вместе с Т. Таким образом, Т. систематически стал проводить время со своим новым щедрым знакомым, посещал различные злачные места, втянулся в веселую жизнь.

Но в одно прекрасное время «благодетель» сообщил Т., что он обанкротился, что с него требуют немедленной уплаты по счетам, поэтому он просит возместить ему все произведенные на Т. расходы по совместным кутежам. Когда Т. услышал требуемую с него сумму, он обомлел, но иностранец настаивал на немедленном возмещении произведенных расходов. Естественно, Т. неоткуда было достать большую сумму денег, и вот его собутыльник предлагает найти выход из положения, который может «спасти» их обоих, а именно: необходимо, чтобы Т. давал скромную информацию одному очень солидному человеку, который из этой информации может извлечь коммерческую пользу.

Когда Т. отказался, его «приятель» стал ему угрожать тем, что он немедленно сообщит начальству Т. о безнравственности Т., обо всех их совместных похождениях, кстати сказать, и о тех секретных данных, которые якобы ему уже Т. разболтал. «Не лучше ли вам дать эту безвредную информацию, — заявил шпион Т., — чем рисковать вашим добрым именем, а может быть, даже и жизнью, а также полным разрушением вашей семьи, так как жена ваша вам не простит ваших безнравственных похождений. Не лучше ли предать забвению все происшедшее ценою сообщения моему приятелю некоторых сведений, разглашение которых не принесет никому никакого ущерба».

Не найдя в себе мужества признаться перед своими товарищами в своем недопустимом поведении, в смычке с враждебным окружением и тем самым предохранить себя от дальнейшего падения, Т. дал подписку о согласии давать просимые сведения, получив взамен от своего знакомого ничего не значащую расписку в том, что он обязывается не требовать с него никаких денег и не шантажировать его. Кончил же Т. тем, что пытался по требованию своих новых хозяев стащить секретный документ и на этой попытке был пойман.

* * *

Известен случай, когда немецкая разведка попыталась применить против командированного за границу советского гражданина следующий неуклюжий прием вербовки. Приехавший искал для себя квартиру. Он осмотрел несколько помещений и, наконец, решил остановиться на одной комнате, сдаваемой пожилой женщиной. Во время его беседы с квартирохозяйкой присутствовала молодая девушка, которая отрекомендовалась знакомой хозяйки. Поговорив с владелицей квартиры об условиях найма комнаты, товарищ условился зайти через два дня для окончательных переговоров; и вот, явившись в назначенный срок в избранную им квартиру, он встретил опять ту же квартирохозяйку, которая заявила, что должна просить его немного подождать, так как должна об окончательной сдаче посоветоваться со своими родственниками, которые живут в соседнем доме.

Квартиронаниматель стал, покуривая, дожидаться в гостиной. Через несколько минут явилась квартирохозяйка вместе с полицейским инспектором и полицейским вахмистром. Инспектор сообщил, что к нему поступило заявление от данной гражданки, что у нее украли два золотых кольца. Так как никого ни до, ни после посещения этим товарищем данной квартиры у хозяйки не было, то подозрение падает на советского гражданина. Инспектор пригласил его в комиссариат для составления протокола. Несмотря на резкие протесты товарища, ему все же пришлось пойти в полицию, где его подвергли унизительному допросу и даже пытались произвести обыск.

Когда инспектор убедился в серьезном намерении обвиняемого воспротивиться обыску, он внезапно перешел на любезный тон и сказал, что, возможно, гражданин и не виновен в этом деле, но улики налицо, и он обязан подвергнуть гражданина обыску или составить протокол и передать дело в прокуратуру, а до разбирательства дела придется его задержать. Но так как он, инспектор, понимает, какое это скандальное дело для уважаемого господина, он готов за маленькую сумму на «покрытие неприятности» замять все дело и отпустить «вора» на все четыре стороны.

К несчастью, товарищ стремился поскорее выпутаться из неловкого положения, в которое он попал, и, не подумав о последствиях, вынул бумажник и положил па стол инспектору 20 марок. Как раз в это время дверь открылась и вошел прилично, но скромно одетый молодой человек, явно офицерского вида, но в штатском платье. Вошедший заявил, что, находясь в соседней комнате, он слышал, как задержанный предлагал полицейскому инспектору взятку. Как старший он должен об этом составить протокол.

Расспросив у инспектора о причине задержки советского гражданина, офицер заявил, что дача взятки является прямым подтверждением виновности задержанного, и потребовал немедленного составления протокола с указанием, что задержанный пытался освободиться при помощи взятки. Задержанного же офицер приказал немедленно отправить в тюрьму.

После того как протокол был написан, а задержанный отказался его подписать, офицер, отослав инспектора и оставшись наедине с задержанным, заявил, что он является офицером контрразведки, наблюдающим за деятельностью полиции. Он вполне понимает всю скандальность происшедшего и готов помочь попавшему в беду советскому гражданину. Однако он не может этого сделать, не получив с его стороны никакой услуги. В данном случае его предложение сводилось к тому, чтобы советский гражданин оказал ему взаимную услугу, а именно: навел справку об одном человеке — другом советском гражданине, который проживает у себя на родине.

Наш простачок, ничего не подозревая, записал у себя в книжке названную ему фамилию и адрес, затем по просьбе офицера записал ему собственной рукой в его же записную книжку эту же самую фамилию на русском языке. Затем, полагая, что он совсем дешево отделался по протекции офицера контрразведки, покинул полицию и отправился к себе.

По дороге наш знакомец много думал над происшедшим, размышлял, следует ли ему рассказать об этом своим товарищам, но, опасаясь того, что над ним посмеются, он о своем приключении никому не сказал и постарался о нем забыть. Однако через 15 дней к нему на квартиру позвонили по телефону и сообщили, что его желает видеть офицер контрразведки для переговоров по известному ему делу. Только после этих телефонных звонков простачок понял, чем пахнет дело. Он решил немедленно доложить о происшедшем своему начальнику и этим спас себя от гибели, которая ждала его в случае дальнейших затягиваний этой затеянной контрразведкой гнусной комедии.

Когда агент разведки стал нажимать и угрожать разоблачением его, наш товарищ его быстро отшил, заявив, что он сам обо всем доложил уже своему начальнику и контрразведке следует считаться с протестом против тех подлых приемов шпионажа, которые она допускает в отношении честных советских граждан. Контрразведка долго еще не успокаивалась, не желая выпустить из рук намеченную жертву, пытаясь применить новые методы запугивания. Но ничего из этого дела не вышло благодаря прямой и честной позиции советского гражданина.

* * *

Приведенные примеры только частично приоткрывают завесу грязных приемов, которые применяются иностранными разведками для вовлечения в свою шпионскую сеть ни в чем неповинных людей. Для выполнения своих функций шпионаж располагает мощным аппаратом, использующим все легальные и нелегальные возможности проникновения в организм соседних государств. Опыт мировой войны, послевоенный и нынешний предвоенный период, несмотря на завесу тайны, которой всегда прикрывается шпионская работа, дает большое количество фактов широкого размаха шпионской деятельности.

 

Л. Заковский

Некоторые факты о деятельности немецкой, польской и финской разведок на территории СССР

[4]

Один из самых распространенных видов деятельности иностранных разведок — экономический шпионаж. Известно, что капиталистические страны широко применяют экономический шпионаж друг к другу. Они тщательно разведывают и собирают необходимые им материалы об экономике страны, о вооружениях, об усовершенствованиях и изобретениях и т. д.

По отношению же к Советскому Союзу экономический шпионаж со стороны капиталистических и фашистских государств приобрел характер организации вредительства и диверсии. Когда мы начали восстанавливать промышленность, индустриализировать свою страну, крепить оборону страны, все разведки западноевропейских и восточных империалистических держав направили свое острие на нашу промышленность.

Нам известно, как действовала Германия во время империалистической войны. Немцы, оккупировав территорию Польши, вывозили целые лодзинские заводы, машины, хлеб не только из тех соображений, что это являлось необходимым для Германии, а также потому, что это понижало экономическую мощь Польши. В случае отступления в Польше не будет хлеба, не будет машин, будет разрушена экономика страны, через которую прошли неприятельские войска. Если проанализировать оккупацию немцами Украины в 1918 г., то мы увидим, что они пытались всеми силами ослабить экономическую мощь Украины. Вывозили сахар, хлеб, скот, и не потому только, что они были голодны, а с целью ослабить экономическую мощь Украины.

Иностранные разведки все силы направляют, чтобы ослабить экономическую мощь Страны Советов. Вторые (разведывательные) отделы генеральных штабов пишут специальные инструкции о методах и приемах, которые они должны применять. В инструкции активной разведки одной страны пишется о том, что задачами разведки является подрыв, парализование какими угодно средствами экономической и политической жизни интересующей их страны.

В этой инструкции указывается, что активная разведка для военной промышленности является самой опасной, ибо она стремится к систематическому уничтожению оружейных, амуниционных и химических заводов. Она отыскивает такую отрасль промышленности, без которой производство данного военного материала становится невозможным (например, уничтожение завода, вырабатывающего капсюли, совершенно останавливает производство снарядов).

Одним из новых, до сих пор редко применявшихся способов является по этой инструкции применение химических средств (газов, жидкостей), которые вызывают ожоги и делают невозможным в течение продолжительного времени пребывание в сфере их действия.

Эта инструкция говорит об уничтожении транспортных средств (тоннели, мосты, склады, железнодорожное полотно, рампы, поворотные круги, сигнализация, телефонное и телеграфное оборудование), а также об уничтожении средств снабжения путем сжигания хлебов в поле и сена в стогах, усадеб, хозяйственных построек, мельниц, военных продовольственных складов и т. п. В этой инструкции дается указание об уничтожении поголовья скота путем отравления и заражения его эпидемическими болезнями.

Такие указания даются по так называемым «мертвым объектам». А вот что пишется о приемах, которые нужно применять по отношению к живым людям: в этой инструкции говорится, что активная разведка в отношении людей должна переходить на террор. Его выполняют организации, задачей которых являются тайные убийства высших государственных чиновников, военных работников и т. д.

* * *

Но было бы неправильно думать, что шпионажем и активной разведкой занимаются только вторые отделы генеральных штабов. К этому причастны и другие организации иностранных государств и некоторые дипломатические представители.

Так, например, военным атташе некоего консульства в Ленинграде был дипломированный полковник К. Оказывается, этого дипломированного полковника К. направили в Ленинград, а не в столицу нашей страны потому, что он имел специальное задание изучать театр будущих военных действий именно там: К. был предназначен в качестве командира дивизии на этом фронте в будущей войне.

Кроме этого, он обрабатывал здесь иностранцев, граждан СССР и вербовал их всякими методами. Он создал шпионскую сеть в Ленинграде. Когда он увидел, что начинает постепенно проваливаться, что его шпионов разоблачают в довольно большом количестве, этот дипломированный полковник, чтобы отвлечь от себя внимание, начал вести разгульную жизнь. Он ходил по ресторанам, пил, показывал себя пьяным больше, чем напивался на самом деле, валялся на улице (один раз его даже отвезли в вытрезвитель). Он намеренно создавал о себе мнение как о пьянице и забулдыге. Но это ему не удалось. Одного его шпиона, находившегося на ответственной работе у нас, мы судили как шпиона и опубликовали в газетах, что он завербован военным атташе К. После этого К. с первым же поездом уехал за границу.

На одном заводе оборонного значения была раскрыта группа шпионов и диверсантов. Будучи арестованы, они нам рассказали, как они были завербованы неким консульством. В 1924 г. некто Р. имел желание уехать за границу. Он явился в консульство. В консульстве ему, сказали, что на родину уехать — дело хорошее. Но заинтересовались, чем он занимался в СССР после гражданской войны, ибо консульство, мол, не гарантировано, что он полезный человек для своей родины. А если он патриот своей родины, то чем он сможет это доказать на деле? Р. дает согласие выполнить задание. Тогда ему сказали: «Вы должны поступить на железную дорогу, на Ленинградский узел, выведать и поручить необходимые нам сведения о состоянии дороги. Не стесняйтесь поступать, если даже заработная плата невысокая».

Он так и сделал и поступил на маленькую должность на железную дорогу. Но должность эта давала возможность собирать интересующие консульство сведения. В консульстве ему обещали, если он это задание выполнит, отправить его за границу. Он дал немало сведений о железной дороге. Но за границу его не пустили, а предложили поступить на завод оборонного значения. Он, по заданию консульства, проник на военный завод. Р. сообщал иностранной разведке сведения о производимой там продукции и другие. Но и после этого его за границу не пустили. В консульстве ему сказали, что он оказался очень хорошим агентом, что у них более подходящего человека нет, поэтому придется остаться на заводе, организовать диверсионную группу и ждать особых распоряжений. Р. создал диверсионную группу на этом заводе. Выработал план взрыва котельной завода. Он передал сведения о производимой продукции, о личном составе работников, занятых выполнением оборонных заказов.

Другой аналогичный пример. В 1934 г. был уволен из совхоза «Озерки» за кражу некий К. За границей у него живут родственники. К. зашел в консульство узнать о своих родственниках. Там его приняли и сказали, что через месяц ему что-нибудь скажут о родственниках. Для того чтобы навести справку, необходимо было уплатить.

Но у К. денег как раз не оказалось. Тогда сотрудник консульства куда-то уходит. К. потом вызывают к более ответственному сотруднику консульства. К. жалуется: «Я сейчас с работы уволен и не могу даже за справку заплатить». Сотрудник консульства рекомендует ему устроиться на работу и кроме этого доказать, что он патриот своей родины. К. говорит, что он хотел бы поехать в Кировск на работу, а теперь в Кировск не посылают и направляют в Кандалакшу. Сотрудник консульства ему говорит: «Поезжайте в Кандалакшу, подберите людей и организуйте диверсионную группу для взрыва железной дороги, для устройства крушений». К. уехал. В консульстве его снабдили деньгами, а с приездом на место К. создал диверсионную группу из деклассированных элементов, задачей которой было производить на железной дороге крушения поездов. В 1936 г. эта группа организовала крушение поезда. По тщательном расследовании оказалось, что за организацию этого крушения К. вместе с группой получил 5 тысяч рублей от некоего консульства.

* * *

Иностранные разведки засылают в СССР в числе специалистов немало агентов, которые считаются иногда большими специалистами на наших заводах, а по существу они подчас ничего не понимают, не имеют даже технического образования. Они, пользуясь притуплением бдительности и легковерным отношением наших партийных и хозяйственных работников, проникают во все основные отрасли промышленности и ведут шпионскую, диверсионную работу.

Органами НКВД была раскрыта шпионская организация гестапо, которую возглавляли два германских инженера П. и Д. Инженер П. приехал в 1930 г. на завод подъемных сооружений им. Кирова. Как же это произошло? Представитель Наркомтяжпрома за границей вербовал специалистов для Наркомтяжпрома. Завербовали и этого инженера. В 1930 г. он приехал в Советский Союз, оставив жену в Германии. Ознакомившись с нашей действительностью и увидев, как хозяйственники относятся к нему, он продумал целый ряд приемов, как легче войти в доверие и показать себя гражданином, хорошо относящимся к нашей стране. Он женится у нас на гражданке, которая имеет довольно обширные родственные связи. Напомню, что он имеет жену в Германии, а здесь его женитьба — просто агентурный прием шпиона-разведчика, чтобы показать себя человеком, который не собирается ехать обратно в Германию. Кроме того, у жены есть масса знакомых, которые для германского разведчика представляют определенный интерес. Первый шаг уже сделан по определенному плану, в определенном направлении.

У этой жены есть еще брат — инженер X., который, работая на заводе, по долгу службы должен бывать на артиллерийском полигоне. Шпиона П. очень интересует этот инженер X. Он устраивает семейный вечер и затевает с X, разговор по специальности: о квалификации людей, о системе пушек и т. д. Инженер X. довольно робко разговаривает и все секреты не выдает. Но шпиона П. это не устраивает. Он часто посещает брата жены, ведет разговоры с ним. Вдруг в один прекрасный день у инженера X, пропадает несколько секретных бумаг — планы к военному заказу, кое-какие расчеты, причем на полях этих документов имелись его пометки.

Германский шпион и инженер X. продолжают встречаться и разговаривать. Первое время инженер X. несколько смущен, потому что на заводе могут обнаружить, что он потерял секретные документы. Потом проходит месяц, два — тревога уменьшается, документы считаются затерянными, и жизнь продолжается, как прежде. Но однажды после посещения консульства некоего государства этот П. говорит инженеру X., что консул его расспрашивал о людях, с которыми он встречается, и он должен был все рассказать, потому что гестапо имеет свою разведку, и если он будет врать, то это грозит ему большими неприятностями. И когда он, шпион П., назвал фамилию инженера X., то оказывается, что у гестапо имеются некоторые секретные сведения с пометками инженера X.

Тогда инженер X. вынужден был признаться, что потерял документы месяца два-три тому назад. Исходя из родственных чувств, он стал просить шпиона П. о том, что нельзя ли получить эти документы обратно, что он уплатит за это деньгами, и стал просить помочь его беде, посодействовать возвращению этих документов, тем более что эти документы не окончательно пропали, не уничтожены, а находятся в разведке. Шпион П. дает обещание в содействии. Через некоторое время он дает ответ, что документы не могут быть возвращены, но что за незначительные услуги он согласен молчать. Этот инженер X. не понял, что все это подстроено искусно, что документы не случайно пропали, что он перед собой имеет разведчика и что ему нужно было своевременно рассказать нам всю правду. А он пошел дальше.

Для того чтобы немец молчал, он по родству выдавал военные тайны.

Другой германский подданный, некто Д., приехал в Советский Союз в 1932 г. Д. работал на заводе «Красная заря». Он женился на работнице этого завода — комсомолке. Он использовал и мужа сестры жены, который работал на одном заводе экономистом. Л., муж сестры жены, оказался болтливым, оказался хвастуном. Этот экономист хвастался и, по существу, прямо выбалтывал военные секреты. Д., агент разведки, в свою очередь передавал все добытые сведения германской разведке! Когда Л. разболтался настолько, что его можно было легко завербовать, то разведчик уже открыто поставил перед ним вопрос контрреволюционного порядка. Потом пошло дальше, и Д. заставил Л. выслеживать машину одного ответственного руководителя. Экономист Л. получил задание совершить террористический акт. Потом он поставил вопрос о том, что экономисту Л. придется отвечать по всей строгости закона СССР, и нарисовал прекрасное будущее за границей. А тот болтун, предатель, изменник родине пошел дальше: создал террористическую группу, которая была поймана и уничтожена.

Стоит привести еще один пример, как иностранная разведка плетет паутину, в которую легко попадаются неустойчивые, слабые люди. Инженер В. работал на одном из ленинградских заводов. Он хотел посетить своего брата за границей. Брат его занимает видный государственный пост в одном из соседних государств. Этот инженер обратился в соответствующее консульство, сказав, что он хочет посетить брата, и просил выдать ему на это визу. В консульстве начинается как будто невинный разговор: как живете, что делаете, где работаете, ваши семейные обстоятельства и т. д. Выясняется, что он работает на заводе, где строятся корабли. Жена у него заболела, и у него недостаточно денег для поездки за границу. Потом через месяц этот гражданин снова приходит в консульство, и там ему дают деньги на поездку за границу, под видом помощи от брата. Так разведка затягивает его в свои сети. Сначала он дает очень незначительные сведения. Потом представитель некоего консульства очень интересуется экономикой Карелии. Затем перед инженером В. ставится вопрос в упор: вы должны быть патриотом того государства, где вы родились, где ваш брат занимает видный пост. Наконец, вы брали у нас деньги, мы получали от вас секретную информацию. Вы были нашим сотрудником, агентом. У нас имеются ваши расписки. Таким образом инженер В., выучившийся в нашей стране на народные деньги, все глубже и глубже засасывался в сети разведки. Он стал шпионом. Его посылали на разведку в Мурманск и давали ему другие задания.

* * *

Нередко шпионы, диверсанты, враги нашей страны скрываются под самыми лояльными деловыми вывесками. Например, иностранная концессия, которая производила зубную пасту «Хлородонт», была шпионской организацией, и притом весьма солидной. Казалось бы, что общего — зубная паста и шпионаж? Но зубная паста во всем этом деле играет второстепенную роль. Директор этой концессии, иностранный подданный, немец, учреждая концессию по изготовлению пасты, долго и тщательно искал коммерческого директора для ленинградской конторы, перебрал буквально десятки людей, пока не нашел подходящего человека в лице бывшего белогвардейца X. У последнего оказались обширные родственные связи на различных предприятиях Ленинграда и Москвы, в частности на военных заводах. Концессионер устраивал приемы, на которые приглашал X. с его родственниками, всячески их обласкивал, снабжал деньгами. Одного покупал за деньги, другого ловил на сокрытии социального прошлого, третьего — на уголовном деле. И в результате через известный срок этот концессионер насадил на ряде наших предприятий резидентуру иностранной разведки.

Таким образом, под вывеской, казалось бы, самого невинного учреждения действовала большая, серьезная агентура иностранной разведки.

Приведу и такой факт. В свое время гестапо завербовала из среды политэмигрантов двух агентов-шпионов. Один из них, бывший член Германской компартии, некто П., с 1922 г. работал на одном заводе. Он бывший сотрудник нашего полпредства в Берлине. Второй был членом социал-демократической партии с 1911 г. С 1924 г. он член компартии. Когда фашисты пришли к власти, они начали арестовывать германских подданных, служивших в советском посольстве и торгпредстве. Были арестованы и эти двое. После ареста они, чтобы их не избивали, дали согласие рассказывать обо всем, что делается в советском торгпредстве в Берлине. Они стали агентами гестапо. Гестапо направила одного из них как провокатора в один из райкомов партии в Берлине.

Когда он свою провокаторскую роль закончил, гестапо перебросила его в Советский Союз. В 1934 г. он изобразил дело так, что его преследует гестапо. Когда его дома не было, нагрянули агенты гестапо, «разгромили» его квартиру, создали видимость, что его преследуют. Его переправили через Чехословакию в Советский Союз.

Второму агенту, работавшему в торгпредстве, по заданию гестапо сказали, что сидеть ему в торгпредстве нечего: «Ты коммунист, просто уйти этика не позволит, партийная дисциплина задерживает, ты ударься немножко в троцкизм». Он выступил с троцкистскими речами, и его из торгпредства выгнали. Тогда ему гестапо сказала, чтобы он подал покаянное письмо. Потом гестапо переправила его в Советский Союз.

Вот эти шпионы, агенты немецкой разведки П. и Д., встречаются в Москве, знают, что они оба шпионы. В Москве они встречают одного немецкого купца В. Что же они делают? Они, не зная, что этот купец тоже шпион, пришли к заключению, что церемониться с немецким купцом нечего, и решили, заявив о нем НКВД, влезть в доверие. Они сообщили НКВД, что встретили матерого фашиста В. и что он приехал с определенными заданиями. Они начали «следить» за этим фашистом. Вот они следят за В., а этот В. сообщает гестапо о том, что он встретил двух коммунистов в Москве и интересуется, что они собой представляют. Гестапо дает следующее задание В.: «Ты дай задание этим людям, чтобы они пробрались на Судостроительный завод». При новой встрече В. произносит пароль и сообщает полученное им задание. Все три шпиона, обсудив положение, намечают свой план действий. В. уезжает в Германию, а два шпиона устраиваются на работу: один на одном заводе, а другой — на другом заводе. На судостроительный завод они не попали, хотя выдавали себя за крупных судостроителей. Вот вам два провокатора из так называемых политэмигрантов…

* * *

В Ленинградском порту имеется ряд представителей иностранных лесных фирм. Мы заинтересовались, почему эти фирмы набирают такой большой — ненужный — штат бракеров и приемщиков леса, в то время когда фирмы всего мира знают, что самым добросовестным поставщиком леса является СССР. Оказалось, что на протяжении нескольких лет «представителю» одной иностранной лесной фирмы, некоему Ф., удалось захватить ряд очень важных участков лесного дела в свои руки и направлять даже их деятельность. Он подобрал себе таких бракеров, которые в лесном деле ничего не понимают, но которые хорошо выполняли задания иностранной разведки по вредительству, шпионажу и диверсиям.

Были у него такие бракеры, как М. и П., через которых он подбирал и обрабатывал лиц для своей преступной деятельности. Мы дали указание о том, чтобы М. больше в порт не пускали.

Однако, несмотря на это, М. продолжал появляться в порту, причем каждый раз он проходил, имея при себе пропуск. Когда проверили, как М. удается проходить в порт, то оказалось, что «представитель» лесной фирмы Ф. втянул в преступную деятельность одного из работников порта, который ведал выдачей пропусков.

Сделано это было так: когда работник, ведавший пропусками, выходил из порта, чтобы идти домой, Ф., приурочивая к этому времени свой отъезд, подъезжал к нему на автомобиле и приглашал: «Может быть, сядете, я подвезу». Первый раз подвез, второй раз угостил папиросой, в третий раз дал несколько коробок папирос, затем еще подарил часы, а жене его — пару чулок; а когда задобрил, то попросил работника охраны выяснить недоразумение с отобранием пропуска у его бракера М. и выдать ему пропуск.

После такого «внимания» со стороны Ф. этому работнику, неудобно было отказать Ф. в его просьбе, и он несколько раз выдавал пропуск М. для входа в порт.

А потом Ф. обратился снова к этому работнику и говорит: «Дайте мне несколько пропусков для моих бракеров». Таким образом, работник порта попался к Ф. в руки и выполнял все, что тот хотел.

Свою шпионскую деятельность Ф. начал развивать через год после прибытия в СССР. Он начал подыскивать себе жену. Он женился на одной женщине, у которой имеются три сестры. Одна из них замужем за инженером, работающим в проектной организации, где сосредоточены секретные данные о строящихся дорогах. Вторая сестра замужем за военнослужащим, который по роду своей службы соприкасается с материалами о нашем флоте. Третья сестра замужем за ответственным работником одной железной дороги. Когда он натолкнулся на такую выгодную, с точки зрения разведки, «невесту», он женился на ней и начал постепенно обрабатывать родственников своей жены. Как идет эта обработка? Сестра ходит к своим сестрам в гости. Она как жена иностранца имеет много заграничных платьев, пальто и т. д. Она дарит сестре одно платье, второе платье, пальто, и, таким образом, эта сестра, которая замужем за ответственным работником, уже в известной степени обязана этому иностранцу и его жене. А дальше Ф. и его жена начинают приглашать к себе в гости своих родственников.

Приходит муж одной из сестер один раз, потом заходит другой, третий раз. Ф. начинает снабжать его костюмами, деньгами. Когда этот родственник начинает быть постоянным посетителем квартиры Ф., то в его распоряжение любезно предоставляется для слушания радио. Слушают сначала музыкальные передачи из-за границы, затем фашистские статьи и речи, и так постепенно этого родственника вовлекают в шпионскую работу. До вербовки Ф. в разговоре узнает от него ряд секретов, а потом прямо ставит вопрос:

— Я являюсь иностранным разведчиком, да и вы по существу тоже разведчик.

— Простите, — говорит тот, — я подам заявление на вас.

А разведчик говорит:

— Ни о чем вы заявлять не сможете, потому что многие секреты вы мне уже успели разболтать, и они сейчас известны через меня иностранной разведке.

Так разведчику Ф. удалось завербовать у нас немалое количество шпионов.

* * *

Иностранные шпионы, маскируя свое подлинное лицо, принимают самые разнообразные личины.

Например, одно иностранное государство прислало к нам двух молодых ученых на практику специально для изучения русского языка. Оба они впоследствии оказались разведчиками и действовали довольно сходными между собой методами.

Первый, некто С., в «Красной газете» дал объявление: «Иностранец ищет комнату». Иностранец получает много предложений. С. обходит десятки квартир, знакомится с огромным количеством людей, расспрашивает их и, наконец, находит себе подходящую комнату у некоей В. Не только потому, что В. интересная девушка, а самое главное потому, что она служит в одном из учреждений Балтийского флота. Ему и комната и квартирохозяйка очень нравятся. Но он не торопится переезжать. Он живет в гостинице, но у В. бывает, платит за квартиру, ибо денег у него предостаточно. В. в конечном итоге выходит замуж за этого иностранца. Он женился, но потом ему в обществе молодой жены стало скучно. Он интересуется: «Кто твои знакомые, познакомь меня с ними». И поскольку она работает в военном учреждении, то и знакомые ее оттуда же. Она приглашает знакомых, молодые устраивают вечера, слушают музыку, танцуют, развлекаются. А иностранец не торопится. Он кое-что узнает, подготавливает почву.

Вечеринки у этой парочки становятся все более частыми, военнослужащие становятся завсегдатаями квартиры С. Он втирается в их доверие, становится «своим» человеком. При С. не стесняются говорить и о служебных делах. Вино в свою очередь развязывает языки. С. ни о чем не расспрашивает: он только слушает, запоминает и собранные таким образом сведения пересылает в соответствующую иностранную разведку. Время от времени он дает задание своей жене: познакомить с таким-то, такого-то пригласить на вечеринку. В. безоговорочно выполняет все эти просьбы иностранного разведчика. Таким путем С. добился знакомства с большим кругом людей, связанных с военным учреждением. С. втерся к ним в доверие и использовал их преступную болтливость для целей иностранной разведки.

Другой молодой «ученый» иностранец, некто X., тоже через газету находит квартиру у заведующей столовой при воинской части Б. Он заводит большую дружбу с ней: устраивает вечеринки, потому что он молодой, холостой, ему скучно, ему нужна компания. Он начинает интересоваться ее знакомыми. У нее есть близкие знакомые из военных, А. и Г. Один из них замечательно играет на гитаре. У иностранца вдруг появляется неудержимое желание тоже научиться играть. Таким путем завязывается близкое знакомство X. со многими военными. Он всякими коварными способами опутывает их и организует довольно широкую шпионскую сеть.

Этот же шпион X. использовал и такой прием.

Он покупал два билета и предлагал своей квартирохозяйке Б. пойти в театр. И если у кассы окажется какой-либо военный, чтобы она обратилась к нему и сказала, что она ждет своего знакомого, но он не пришел, билет, таким образом, лишний, и предложила бы билет ему. Таким путем попалось несколько человек. Б. приглашает военного в театр. Он, из вежливости, провожает ее домой. Они знакомятся. Потом Б. приглашает его на вечеринку к себе, вызывает на откровенный разговор, выведывает интересующие ее сведения, но очень осторожно, а X. сидит в соседней комнате и подслушивает. И вот так одного за другим они ловили беспечных людей, потерявших чувство элементарной бдительности, податливых на всякие новые встречи и приключения. А шпионы, разведчики тщательно изучают слабости и наклонности окружающих людей и под видом очень «внимательных», «вежливых» знакомых используют эти наклонности и выведывают государственные и военные секреты для своих целей.

Надо помнить, что иностранные разведки напрягают все силы для того, чтобы выведать наши государственные и военные тайны. Они прибегают к самым разнообразным приемам.

Находкой для иностранных разведчиков являются болтуны, идиотски беспечные и беззаботные люди, которые, желая щегольнуть своей «осведомленностью», выбалтывают в служебных разговорах, в разговорах за чашкой чая военные и государственные тайны, доверенные только им.

Такие болтуны дают в руки шпионов материал для подрывной работы. Эти люди совершают тяжкое государственное преступление и, вольно или невольно, становятся пособниками врагов. Для того чтобы затруднить разведчикам доступ к нашим секретам, надо свято хранить государственную и военную тайну. Надо помнить о том, что о доверенных секретах никому ни при каких обстоятельствах болтать нельзя.

* * *

Большую роль в разведке играют женщины. Иностранные разведки прибегают к самым разнообразным приемам, чтобы завербовать женщин в качестве шпионов, чтобы через женщину установить связи с необходимыми людьми для разведки, чтобы через нее выведать военные секреты, опутать паутиной разведки честных работников, а затем завербовать их в качестве шпионов.

Необходимо дополнительно привести несколько наиболее ярких фактов о роли женщины в разведке.

Не так давно был арестован шпион и диверсант Л., который был ответственным работником одного завода. Оказывается, этот Л. в 1930 г. ездил в командировку за границу. Там он познакомился и вскоре увлекся молодой, красивой иностранкой Кларой. Они часто вместе проводили время, посещали театры, рестораны. Но Клара длительное время отвергала настойчивые ухаживания Л. Однажды в ресторане Л., охмелев от вина и от Клары, пообещал для нее «сдвинуть горы»… Клара воспользовалась этим, призналась, что является агентом германской разведки, и просила Л. оказать ей незначительную услугу. Услуга эта, как выразилась Клара, необходима ей для того, чтобы создать видимость, что она действительно хочет работать для разведки. «Никаких сведений давать не придется, — пояснила при этом Клара, — мне надо только расписку…» Опьяненный вином, Л. согласился, получив от нее после этого, как он говорил, согласие на взаимность. Давая эту записочку Кларе, Л. думал, что это шутка, но в эту минуту он продал себя целиком иностранной разведке.

Вскоре Л. вернулся в СССР и начал уже забывать о Кларе и о всей этой истории. Но один иностранный инженер, работавший на том же заводе, где работал и Л., передал ему письмо от Клары. Эта женщина напоминала Л. о его обещании и просила передать секретные сведения через этого инженера, Л. пробовал отнекиваться. Тогда ему была предъявлена злополучная расписка. Растерявшись под угрозами разоблачения, боясь, что позорная заграничная история выплывет наружу, неустойчивый Л. стал на путь предательства. Он дал разведчику план реконструкции завода. Разведчик на этом поймал его: «Теперь от нас никуда не уйдете, давайте мне те материалы, которые я сочту необходимыми». Этот Л. в течение долгого времени давал разведчику интересовавшие его некоторые секретные материалы и кое-какие чертежи оборонного значения. Ясно, что Л. имел возможность вовремя заявить обо всем происшедшем органам советской власти и вернуться на путь честной работы. Но он этого не сделал и стал шпионом и предателем родины.

Можно привести еще и такой факт, как используются женщины разведкой. В Ленинграде еще в дореволюционное время проживала дочь бывшего крупного помещика С. О. Как сейчас установлено, С. О. начала заниматься шпионажем в пользу одного иностранного государства с 1901 г. Имея обширные связи среди кругов высшего офицерства старой царской армии, она имела возможность, используя некоторых из них, систематически информировать некую разведку о подготовке России к империалистической войне.

Война 1914 г. застает С. в Германии, в предместье Кенигсберга, в родовом имении своих братьев, откуда она, по заданиям некоей разведки, посылалась через фронтовую полосу для сбора сведений о русской армии. Своего мужа, бывшего артиллерийского поручика царской армии, С. также не оставила в покое. Еще до начала русско-японской войны С. добилась его командировки в Берлинский университет, где он также был завербован германской разведкой в качестве агента.

После Октябрьской социалистической революции оба С. вновь восстанавливают утерянную связь с органами некоей разведки. В 1921 г. С. вместе с сыном Игорем выезжает в Германию и, прожив там два года, возвращается в СССР. Сын С. Игорь, оформив германское подданство, в СССР не возвращается. В 1927 г. С. вторично едет в Германию, где окончательно закрепляет свои связи с разведкой, а возвратившись в СССР — в Ленинград, расширяет круг своих знакомых довольно интересным способом.

При Осоавиахиме в Ленинграде существует секция собаководства. Казалось бы, что общего между работой фашистского разведчика и секцией собаководства Осоавиахима? А что же оказалось? В этой секции С. периодически приобретала породистых собак, сделалась завсегдатаем всяких выставок собак, через газеты делала объявления о продаже того или иного чистокровного пса и таким образом приобретала необходимые знакомства. Предпочитая продажу собак военным, продавала себе в убыток. Под видом любви к собакам посещала потом покупателей, справляясь о здоровье собачки. Вот один из методов использования фашистской разведкой для своих целей, казалось бы, самого безобидного занятия.

Ленинград вообще привлекает большое внимание всех иностранных разведок, которые очень часто используют приезжающих в СССР иностранных специалистов, туристов, практикантов, представителей всяких фирм, которые ведут шпионскую и диверсионную работу.

На одной из фабрик Ленинграда работала жена командира-танкиста Б. На эту фабрику приехал работать немецкий инженер-специалист. Инженер, присмотревшись к окружающим, знакомится с женой командира Б. и начинает за ней ухаживать. Он делает ей подарки — чулки, пудру и т. д. и оказывает ей много внимания. Между ними устанавливаются близкие отношения. Ей нравятся вещи, которые он ей дарит, она польщена его вниманием и т. д.

Она его полюбила, он тоже клянется ей в своих чувствах и говорит, что, ко всему прочему, он разведчик одного иностранного государства. В доказательство любви к нему инженер просит ее выкрасть некоторые документы у мужа-командира. А муж-командир, грубо нарушая порядок, совершая преступление, носит секретные документы домой и не замечает пропажу некоторых из них. Через некоторое время жена, при удобном случае, знакомит мужа со своим любовником-разведчиком. Разведчик ставит вопрос ребром: «Что нам особо знакомиться, мы давно знакомы, так как через вашу жену я получал кое-какие секретные материалы. Давайте говорить открыто или будем друзьями, или вам плохо будет».

Командир Б., боясь наказания за свое преступное ротозейство, вместо того чтобы немедленно заявить о случившемся своему командованию, принимает предложение иностранного агента и тоже становится разведчиком. А когда Б. втянули в шпионскую работу, то разведка обменяла ему квартиру, чтобы сделать ее конспиративной, где бы иностранный разведчик принимал свою агентуру. Сейчас все трое разоблачены и арестованы.

* * *

Иностранные разведки прибегают к самым изощренным приемам переброски шпионов через границы СССР. Разведки большей частью помогают тайно своим агентам перейти границу. Очень часто разведчики перебрасываются к нам под видом политэмигрантов, под видом перебежчиков.

Известно, что в буржуазных прибалтийских странах — Литве, Латвии, Эстонии процветает безработица, а в некоторых из них безработица среди сельскохозяйственных рабочих достигает 40 %. Среди промышленных и сельскохозяйственных рабочих капиталистических стран велика тяга к СССР. Крупным политическим фактором служит наличие в нашей пограничной полосе хорошо организованных колхозов и совхозов, куда очень часто направляются в поисках работы безработные капиталистических стран. Конечно, этот поток перебежчиков в СССР не может пройти мимо внимания разведок. Иностранные разведки очень широко используют это явление и под видом перебежчиков засылают шпионов.

В 1925 г. польская пограничная охрана задержала на границе одного жителя Западной Белоруссии, некоего Б., который пытался перейти границу СССР. Его арестовали. Б. рассказал охранке, что хотел бежать в Советский Союз, потому что он безработный, ему плохо живется и т. д. Польские разведчики заявили, что они окажут ему содействие, если он немного поработает, так как он, Б., не должен забывать, что он поляк, Б. не сразу на это согласился, но его принудили дать подписку, что он будет работать агентом польской разведки в СССР. Таким образом, он пришел в СССР и никому не рассказал, как с ним поступила польская разведка. В Ленинграде он обманным путем проник в партию и постепенно продвинулся на ответственную работу на одном из оборонных заводов. Через несколько лет, когда Б. работал на заводе, с ним установила связь польская разведка. Отказаться Б. не мог, так как в руках разведки была его подписка. Под видом иностранного туриста к нему приезжал агент иностранной разведки, и Б. передавал ему все что знал о работе завода.

Целый ряд перебежчиков, бежавших несколько лет тому назад из какой-либо страны в СССР, получают повестки из консульств, в которых им предлагается явиться для оформления выхода из гражданства. Мы заинтересовались, в чем тут дело. Ведь человек бежал давно. Откуда за границей известно, где он проживает? После проверки оказалось, что каждый перебежчик, оставляя своих родственников в той стране, откуда он бежал, переписывается с ними. Разведка страны, откуда он бежал, следит за его семьей, и, когда в семью приходит письмо, она узнает точный адрес перебежчика. Иностранное консульство в СССР вызывает к себе перебежчиков. И начинается допрос.

— Вы бежали из своей страны?

— Да, бежал.

— Так вот, что вы бежали, это неплохо, но вы молодой человек, и вам надо служить в своей армии.

Перебежчик отказывается и заявляет об этом в консульстве. Ему говорят:

— Прекрасно, дайте подписку о том, что вы отказываетесь от своего иностранного подданства.

Перебежчик дает такую подписку. Тогда ему в консульстве прямо говорят:

— Ваши родственники остались на родине?

— Да, остались.

— Земля у них есть?

— Есть.

— Часть земли должна принадлежать вам, но мы конфискуем ее и всю остальную землю за то, что вы бежали от военной службы.

После этого находятся малоустойчивые люди с мелкобуржуазной психологией, которых разведка постепенно засасывает в свои сети и заставляет заниматься шпионажем.

Бывает и так, что к перебежчику, прибывшему, к нам, в то время, когда он еще устраивается, ищет квартиру и приобретает все необходимое для жизни, иностранная разведка подсылает провокаторов, которые специально засылаются к нам также под видом перебежчиков. Эти провокаторы начинают подговаривать ряд перебежчиков бежать обратно за границу. Бывают случая, когда некоторые перебежчики дают согласие. Тогда провокатор говорит ему:

— Обратно за границу бежать можно, но поймите, ведь мы бежали, изменили своей родине, и нас могут наказать. Поэтому нам нужно искупить свое преступление перед своей родиной, т. е., короче говоря, собрать кое-какие сведения о СССР для своей разведки.

Таким образом, специальные агенты-провокаторы вербуют шпионов, диверсантов, вредителей из перебежчиков, бежавших к нам часто с честными намерениями. Из этого вытекает, что к перебежчикам надо быть бдительными, причем особое внимание мы должны обращать на тех перебежчиков, которые устроились на работу в нашу оборонную промышленность, на наши крупные фабрики и заводы, на железные дороги и т. п.

* * *

Еще несколько слов о провокационной работе иностранных разведок. С этой точки зрения показательным будет дело так называемой «финской оппозиции» коммунистической партии Финляндии. Во время империалистической войны немцы имели у себя финский егерский батальон, который они создали из финнов, живших в Германии и в Прибалтийских странах, оккупированных немцами. Они создали этот батальон для того, чтобы в случае завоевания России (а такая именно цель у немцев была) участников этого батальона расставить в Финляндии на руководящие посты. Очень многие из них были использованы и на диверсионной работе. В частности в этом егерском батальоне был унтер-офицер К. Этого К. во время империалистической войны как финна, хорошо знающего Север, германские разведывательные органы направили в Мурманск с заданием взорвать Мурманский порт. Он взорвал несколько складов в Мурманском порту, где хранились военные запасы, прибывающие из-за границы для снабжения русской армии.

После империалистической войны К. переключили на провокационную работу в финской компартии. По заданию разведки он проник в финскую компартию. Когда он там укрепился, он стал одним из вожаков так называемой финской «маузеровской» оппозиции. Финская «маузеровская» оппозиция была организована финской охранкой. В 1920 г. финской охранкой было дано задание «маузеровской» оппозиции совершить террористические акты против членов ЦК финской компартии якобы как против оппозиционеров. Тогда казалось, что это только внутрипартийная борьба, разросшаяся до самых острых форм. Впоследствии выяснилось, что это была работа финской охранки под руководством германской разведки. Финская компартия находилась в глубоком подполье. В подполье проникли провокаторы из так называемой «оппозиции», т. е. части финской охранки. Они вели разведывательную работу, провоцировали, что того или другого из их разведчиков будто бы преследует полиция, что им якобы угрожает опасность, скрывали их и потихоньку перебрасывали на территорию СССР.

У нас в СССР возглавлял это дело коммунист Р. Возможно, что Р., сам того не понимал, служил игрушкой в руках финской разведки. Финская разведка и «оппозиция», которая вела борьбу против финской секции Коминтерна, были теснейшим образом друг с другом связаны. Эта так называемая «оппозиция» финской секции Коминтерна имела большие возможности. Финские коммунисты, находившиеся в Карелии на советской работе, создали карельскую егерскую бригаду. Вследствие отсутствия бдительности, в эту бригаду на командные должности попадали так называемые «политэмигранты» из Финляндии. Финская охранка искусственно создала такое положение, как будто бы этих «коммунистов» преследуют, и переправляла их через границу. Некоторые из них попали в пехотную школу им. Склянского, обучались, а потом направлялись в карельскую бригаду. Карельская егерская бригада, с точки зрения финской разведки, должна была стать первой вооруженной силой во время войны и преградить путь Красной Армии на Север с той целью, чтобы отрезать Кольский полуостров и Карелию и, создав территорию для оккупационной армии, парализовать Кировскую железную дорогу и выступить против советской власти. Кроме того, из контрреволюционно настроенных элементов было создано несколько националистических групп, которые были бы резервом во время объявления войны.

Другими словами, на случай войны, в первые же дни мобилизации, если бы в карельской егерской бригаде продолжали оставаться провокаторы-разведчики, они натворили бы немало бед. Эта работа финской разведки проводилась по указке германского генерального штаба. Но наша советская разведка разоблачила и разгромила это осиное шпионское гнездо в карельской егерской бригаде.

* * *

Польская разведка также проводит работу через крупных провокаторов. В Польше был один крупный политический деятель, который считался неплохим разведчиком. Он создал политическую организацию «Польска организация войскова», или ПОВ. Это политическая, диверсионная военная организация, которая на Правобережье Украины, и на западной границе во время гражданской войны была связана с контрреволюционными кулацкими элементами в СССР. Эта организация постоянно занимается шпионажем. Она еще во время гражданской войны хотела подкупить контрразведку Врангеля, для того чтобы иметь и там своих людей. Это активная военная организация польских националистов. Вот этот польский политический деятель П., он же лидер ППС (Право-социалистическая польская партия. Лидер партии — Й. Пилсудский, возглавивший после Первой мировой войны польское государство. — Ред.), дал секретную директиву, чтобы члены польской партии социалистов были одновременно и разведчиками политической военной организации.

Это было осуществлено, так как партийная и военная дисциплина концентрировалась в одних руках. Когда этот деятель П. убедился, что революционное движение и влияние компартии Польши среди трудящихся с каждым часом растёт, а ППС быстро теряет свое влияние, что лучшая часть ППС постепенно отходит от этой партии, он дал задание своим политическим единомышленникам, состоящим в руководстве ППС, организовать раскол, возглавить левое крыло этой партии и впоследствии слиться с коммунистической партией Польши с таким расчетом, чтобы захватить влияние в КПП. Таким путем явным провокаторам и пилсудчикам из членов ПОВ удалось проникнуть в ряды компартии Польши и некоторым из них даже пробраться на руководящую работу в польскую компартию.

В 1920 г., когда часть Западной Белоруссии отошла к Польше, польская буржуазия в лице ее испытанной шпионско-диверсионной организации, ПОВ, начала унифицировать, действуя по правилу «кнутом и пряником», революционно настроенное крестьянство Западной Белоруссии. Для этого польское правительство разрешило создание в Западной Белоруссии национальной политической крестьянской партии, так называемой «Громады». Во главе этой «Громады» ПОВ удалось поставить своих испытанных провокаторов в лице Тарашкевича, Метлы, Рак-Михайловского и пр., которые пытались революционное крестьянское движение в Западной Белоруссии направить в русло, необходимое для польской буржуазии. Разведчики из лагеря ПОВ в этой организации выдвинулись в «вожди». Так как эта крестьянская партия насчитывала несколько тысяч человек, она выдвинула своих кандидатов в польский сейм. Некоторые видные члены ПОВ, они же разведчики, были делегатами в польский сейм от Западной Белоруссии. Они выступали в сейме с громовыми «левыми» речами, якобы направленными против польской буржуазии, и тем самым создавали видимость, что в сейме существует «левое» крыло, а на самом деле это была инсценировка, разыгранная польской охранкой.

Когда руководящая клика Польши увидела, что «Громада» превращается в серьезную революционную силу, что дело доходит до многотысячной организации, когда П. увидел угрозу себе в той организации, которую он создал, он изобрел новую провокацию. Он посылает одного шпиона в один из районов около Вильно.

Тот приезжает в район как член «Громады» и перед местной организацией ставит вопрос о переговорах с коммунистами. Он находит несколько коммунистов, вербует их в свою организацию, а потом дает им задание готовить покушение на небезызвестного Булак-Булаховича (генерал, сражавшийся во время Гражданской войны против Красной Армии на северо-западе России. После войны — руководитель белоэмигрантских диверсионных и разведывательных групп в этом регионе. — Ред.). Шпион сказал им, что этот акт санкционирован членами «левой» фракции сейма, что такой акт поможет сейму провести все требования «Громады» в жизнь и пр.

В общем он спровоцировал двух деревенских коммунистов на убийство Булак-Булаховича, которого, кстати сказать, в этом районе вообще не было. Этих коммунистов вместе с громадовцами потом арестовали, создали политический шум вокруг этого дела и всю многотысячную организацию «Громады» под этот шум разгромили, а актив этой организации посадили в тюрьму.

Своих же разведчиков, как «руководителей» революционного движения, П. также «посадил» в тюрьму, создав вокруг этих шпиков ореол «политических заключенных». Польская охранка создала видимость, что в тюрьме «политические заключенные» находились якобы три-четыре года. Долго велось следствие, затем был проведен большой процесс, с большим шумом в прессе, и их «осудили» на долгие годы заключения. А после этого Польше удалось путем обмена переправить этих «узников» в СССР.

Эти «пострадавшие от польской разведки» осели у нас на Украине и в Белоруссии, проникли в партийные и советские учреждения, а когда там обжились, сделались своими людьми, то создали так называемый «Белорусский националистический центр», который охватил значительные отрасли народнохозяйственной жизни Белоруссии и проводил шпионскую и диверсионную деятельность по прямому заданию польской охранки. Этот контрреволюционный центр был раскрыт в 1932 г.

Расследованием было установлено, что эти «члены сейма», т. е. матерые шпионы и разведчики, создали террористические и диверсионные группы, расставили людей так, чтобы в момент наступления Польши на СССР парализовать отдельные звенья нашего хозяйства.

Такими изощренными приемами польская разведка сумела своих шпионов сделать «мучениками», посадив их в тюрьму, а затем переправить в СССР и создать из них на нашей территории контрреволюционную организацию. Это яркий пример того, как иностранная разведка насаждает шпионов в СССР. Ведь эти шпионы «сидели» по четыре года в польской тюрьме, были членами польского сейма и пр., а на самом деле это прожженные шпионы, террористы, диверсанты, подготовлявшие плацдарм для наступления польской армии на случай войны.

* * *

Наряду с широко практикуемой активной разведкой, иностранные разведывательные органы, особенно соседних государств, насаждают в тылу укрепленных пограничных районов Советского Союза диверсионно-повстанческие группы, ставя перед своими законспирированными организациями задачи — поднять во время войны восстания в тылу укрепленного района и отрезать передовую линию укрепленного района от частей Красной Армии, дав этим возможность войскам некоего государства в первые дни войны прорвать укрепленные районы.

Из раскрытых диверсионно-повстанческих организаций наиболее характерной является диверсионная организация, ликвидированная в Мозырском районе БССР.

Польская разведка использовала бежавших в Польшу в свое время из БССР бандитов-кулаков, братьев Невмержицких и Торгонских, имевших широкие бандитско-кулацкие связи среди своих родственников и бывших бандитов, проживающих на территории Мозырского района, и в особенности среди беглых кулаков-бандитов, осевших на польской территории в пограничной полосе. По заданию польских разведывательных органов они создали диверсионно-повстанческую организацию, насчитывающую 50–70 человек.

Завербованные агенты разведки Торгонские и Невмержицкие при переброске их на советскую территорию снабжались винтовками, карабинами, револьверами и гранатами.

По заданию разведки Торгонские и Невмержицкие перед руководством диверсионно-повстанческих организаций намечали, кого конкретно они считают необходимым завербовать, где и при каких сигналах должны были собраться все участники организации, кого из местных руководителей сельских советов, крупных колхозов должны убить, какие мосты стратегического значения, по которым будут следовать войска Красной Армии, взорвать.

Невмержицкие и Торгонские своим участникам организации заявляли, что они с объявлением войны будут называться «польскими повстанческими партизанскими отрядами» и что руководить ими будут лично они сами и специально выделенные для каждого отряда польские офицеры, с которыми они прибудут на территорию СССР за несколько дней до начала войны.

* * *

В буржуазной разведке существуют целые организации профессиональных убийц. Такой организацией является хорватская организация «Усташи», которая убила министра иностранных дел Франции Барту и югославского короля Александра. Руководитель этой организации Повелич подобрал ренегатов из разных партий, людей, в свое время принимавших участие в политической жизни Болгарии и Югославии, Он организовал «клуб убийц», в котором насчитывалось несколько десятков человек. Они ничего другого не делали, как только тренировались в стрельбе, приобретали ложные документы или сами их фабриковали. В нужный момент по заданию той или иной иностранной разведки они совершали террористические акты. Так они убили Барту и короля Александра. Когда этих террористов поймали на границе и начали изобличать, то Повелич перебрался в Италию, где он находился под высоким покровительством. Неоднократно эти террористы пытались проводить свою работу на территории Советского Союза, но были своевременно разоблачены и уничтожены.

В 1936 г. в Ленинграде была арестована террористическая троцкистская группа болгар: Христев, Читалиев, Павлов и др. Эти троцкисты-террористы работали по заданиям иностранной разведки. Им было дано задание совершить террористический акт против руководителей Коминтерна. Вожаком у них был некий Павлов, который на протяжении ряда лет занимался фракционной, раскольнической работой в компартии Болгарии, примыкая к троцкистам.

Он, по его словам, несколько раз подвергался арестам, а потом поступил на службу в болгарскую политическую полицию. По заданиям политической полиции он внутри страны погубил не одного революционера. После провала судебного процесса в Германии по поджогу рейхстага, когда гестапо была вынуждена разрешить Димитрову выезд в Советский Союз, фашисты не могли простить пощечины, которую нанес им Димитров, и обратились за помощью к троцкистам-террористам. Германская разведка через одного официального представителя в Софии связывается с руководителем террористической организации в Болгарии; неким Д. и берет на службу террориста Павлова с целью перебросить его в Советский Союз под видом эмигранта. Ему дается задание изучить обстановку в Советском Союзе, сблизиться как болгарину с Димитровым и совершить террористический акт.

Павлов, прибыв в Советский Союз, некоторое время был в Москве, встречался с Димитровым, но обстановка тогда не позволяла ему выполнить задание разведки. Он перебрался в Ленинград, где связался с троцкистской террористической организацией. Болгарские террористы все время просили Димитрова, чтобы он сделал доклад о международном положении в Ленинграде. После доклада они хотели пригласить Димитрова поужинать (квартира для этого у них была уже подготовлена), чтобы там совершить террористический акт, а потом бежать за границу. Все было подготовлено. Консульство одного иностранного государства должно было снабдить документами и визой убийцу, чтобы он мог убежать за границу. Это рассказал террорист Павлов, когда он был арестован. Вот вам пример, как иностранные фашистские разведчики совместно с троцкистами-террористами ведут свою работу в Советском Союзе.

* * *

Мы ни на минуту не должны забывать о том, что фашизм бешено готовит войну против Советского Союза, чтобы уничтожить СССР и реставрировать капитализм. До открытой войны фашистские государства и иностранные разведки ведут тайную войну против СССР. Они разнообразными методами насаждают в тылу Советского Союза шпионов, диверсантов, вредителей, чтобы нанести удар оборонной мощи Советского Союза, чтобы ослабить тыл социалистического государства рабочих и крестьян.

Лучшей находкой для фашистских разведок в СССР оказались злейшие враги народа — троцкисты и их приспешники. Разоблачением органами НКВД и уничтожением банды шпионов, диверсантов и вредителей, раскрытием перед всем прогрессивным человечеством коварных целей фашистских государств и их наймитов — каменевых, зиновьевых, пятаковых, тухачевских, уборевичей и др. — нанесен сокрушительный удар фашизму и фашистской разведке.

 

С. Уранов

Подрывная работа японской разведки в СССР

[5]

Японская разведка, в сравнении с органами шпионажа других империалистических стран, играет большую роль во всей системе подготовки и организации войны в желательном для японского империализма направлении. Деятельность японской разведки является важнейшей составной частью стратегического плана проведения войны.

Удельный вес разведки в Японии исключительно велик.

Причина этого кроется в относительной военно-экономической слабости японского империализма.

Японские империалисты намереваются вести войну с противником, намного превосходящим силы Японии (СССР, Англия, США). Поэтому они строят свои военные планы на сочетании чисто военных операций с усиленной работой по разложению тыла противника и деморализации его рядов посредством системы диверсионно-террористических актов: взрывов, поджогов, массовых отравлений, убийств.

Важная особенность японской разведки состоит в том, что она всегда находится в авангарде всех военных и политических авантюр, предпринимаемых японским империализмом. «Обоснование» политики насилия и военного произвола в Китае требует мобилизации японского аппарата разведки для проведения развернутой провокационной работы. Органы разведки оказываются, таким образом, в центре всех темных политических комбинаций, предпринимаемых японским империализмом.

Руководство всей разведывательной работой японского империализма сосредоточено во втором отделе японского генерального штаба. Параллельно с ним функционирует центр морской разведки — третий отдел морского генерального штаба, направляющий шпионско-диверсионную работу главным образом против вероятных морских противников Японии — США и Англии. Все остальные виды разведки подчинены этим двум центрам.

Второму и третьему отделам генеральных штабов полностью подчинены представители так называемой легальной разведки — военные и морские атташе Японии в разных странах.

В Китае японские военные и морские атташе имеются не только при японском посольстве в Нанкине, но и в Северном Китае. Кроме того, японцы располагают в Китае бесчисленным количеством всевозможных военных «советников», «консультантов», «бюро», т. е. той же «легальной» разведкой.

Наряду с военными атташе разведывательному отделу японского генштаба подчинены соответствующие разведывательные отделы местных штабов: Квантунской армии (японской армии, расположенной в Маньчжурии), Корейской армии, Формозской армии, японских оккупационных войск в Северном Китае.

Многочисленные и разветвленные аппараты военных «миссий», имеющихся во многих пунктах Маньчжурии и Внутренней Монголии, являются на деле резидентурой японской разведки. Начальниками военных миссий, как правило, назначаются наиболее квалифицированные японские разведчики и диверсанты из числа офицеров не ниже чем в капитанском чине. В наиболее ответственных пунктах военные миссии возглавляются полковниками и даже генерал-майорами. Военные миссии точно так же, как и военные атташе, находятся в непосредственном подчинении у второго отдела генерального штаба.

Карьера многих руководящих лиц японской военщины начиналась в военных миссиях. Достаточно указать на крупного японского «спеца» по шпионажу, и особенно по диверсии, генерал-лейтенанта Доихара, получившего за свои «заслуги» командование дивизией.

* * *

Важность разведки в японском военно-империалистическом аппарате подчеркивается самой ее организацией. В японской армии каждый офицер помимо своей основной военной специальности обязан заниматься не только оперативной, но и агентурной разведкой. В каждой воинской части, от дивизии до полка включительно, ведется самостоятельная агентурная разведка, осуществляемая офицерами, переодетыми в штатское платье. Организация шпионско-диверсионной работы входит как органическая составная часть в военно-оперативный план.

Самостоятельную разведывательную работу ведут и японские жандармские органы. Японская жандармерия (военная полиция) в основном выполняет функции контрразведки. Она предназначена в первую очередь для борьбы с «крамольным духом» среди солдат и офицеров и прежде всего для борьбы с коммунистической пропагандой в армии. Но наряду с этим японские жандармские отряды постоянно засылают шпионов и диверсантов на территорию соседних государств и в частности в СССР. Интересно, что начальники жандармских отрядов в Японии назначаются из среды строевых командиров и подчиняются общевойсковым начальникам. Нынешний начальник японской жандармерии генерал-лейтенант Накадзима — строевой командир. Большинство японских генералов проходит предварительный стаж непосредственного руководства жандармскими отрядами. За единичными исключениями, все японские командиры дивизий имеют в своем послужном списке опыт разведывательной и контрразведывательной работы.

Достаточно назвать имена генералов, занимающих сейчас руководящие строевые посты в японской армии. Генерал-лейтенант Итагаки, один из виднейших специалистов-разведчиков, совместно с Доихара подготовлявший «Маньчжурские события» 18 сентября 1931 г., был до недавнего времени начальником штаба японской армии, расположенной в Маньчжурии. Сейчас он командует 5-й дивизией. Генерал-лейтенант Тодзио, командовавший жандармерией той же Квантунской (Маньчжурской) армии, недавно назначен начальником штаба армии. Крупный разведчик генерал-лейтенант Окамура, возглавлявший одно время второй отдел генштаба (т. е. бывший фактическим руководителем всей японской разведки), командует сейчас 2-й дивизией. Генерал-лейтенант Тасиро, командующий японскими войсками в Северном Китае, в прошлом был начальником жандармерии. Едва ли не самым характерным в этом перечне (который можно было бы продолжить) является генерал-майор Исихара, только недавно произведенный в генералы из полковников и сразу назначенный на важнейший пост начальника первого (оперативного) отдела японского генштаба. Исихара имеет репутацию крупнейшего японского разведчика, верного сподвижника Доихара и Итагаки. Тот факт, что оперативный отдел японского генерального штаба возглавляется специалистом по разведке, ясно говорит об огромной роли разведки в японской армии.

Наряду с жандармерией самостоятельную разведывательную работу ведет и гражданская полиция. Полиция специализируется преимущественно на создании кадров провокаторов, на вербовке жителей пограничной полосы в Маньчжурии и Корее и в насаждении шпионской агентуры в левые и революционные объединения трудящихся.

Существует также консульская и дипломатическая разведка, подчиненная министерству иностранных дел (так называемому информационному департаменту министерства).

Экономическая разведка, осуществляемая при посредстве торговых и транспортных фирм, концессионных предприятий и разного рода коммерческих агентов, в основном контролируется генеральным штабом. Финансирование и организация этой разведки находятся в руках крупных капиталистов или монополистических объединений.

Особое удобство для ведения активной разведывательной работы представляют корреспондентские бюро телеграфных агентств или крупных газет за границей. Подавляющее большинство японских корреспондентов, находящихся за рубежом, непосредственно связано со шпионской работой. В СССР также были установлены факты выполнения некоторыми японскими журналистами шпионских заданий соответствующих военных атташе.

В восточных странах, особенно в Китае, в Голландской Индии, на Филиппинах, на Гавайских островах, японская разведка выступает иногда в костюме религиозных проповедников, буддийских и иных священников. Японские агенты, основывая храмы и монастыри, создают хорошо замаскированные опорные пункты для организации шпионажа и диверсий.

Широко известны, наконец, случаи посылки японских офицеров за рубеж в обличие прачек, парикмахеров, домашних слуг, поваров, кули-грузчиков, предназначенных для совершения диверсионных актов на судах вероятного противника. В советских водах на Тихом океане японские морские офицеры шпионили под видом рабочих на японских рыболовных промыслах. Известны также попытки переброски японских офицеров-разведчиков в СССР под видом корейцев и китайцев.

Особое место в системе работы японской разведки занимает использование контрреволюционных буржуазно-националистических элементов мусульман (главным образом тюрок и татар). Ставя ставку на организацию массовых диверсионных актов в глубоком тылу СССР (Средняя Азия, Урал, Татария), японская военщина поддерживает тесный контакт с эмигрантскими центрами кулацко-басмаческих, пантюркистских и пан-исламистских контрреволюционных группировок. На Ближнем Востоке и в Европе японцы открыто поддерживают лидеров контрреволюционной мусульманской эмиграции. В Японии главным организатором шпионской и диверсионной работы по «мусульманской линии» является мулла Курбангалиев, давно состоящий на службе у японской разведки.

* * *

СССР давно уже рассматривается японской разведкой как самый важный объект ее подрывной деятельности. Начало активной разведывательной работы японцев против первого в мире пролетарского государства относится к первым же месяцам после Октябрьской социалистической революции в СССР.

Во время империалистической войны Япония формально считалась союзником царской России в войне против Германии. Но уже в этот период «союзник» имел определенные виды на то, чтобы при первом удобном случае воспользоваться слабостью царской России и захватить «плохо лежавшие» дальневосточные русские земли. Японский генеральный штаб «предвидел», что Россия при любом исходе империалистической войны выйдет из нее настолько ослабленной, что не сможет активно защитить свой Дальний Восток от удара со стороны Японии. Исходя из этой установки, японцы деятельно снабжали царское правительство — в порядке союзнической «помощи» — негодным оружием: пушками, которые не стреляли, снарядами, которые не разрывались.

Японская агентура в царской России, пользуясь благоприятной конъюнктурой — «союзническими» взаимоотношениями, — держала себя особенно нагло. Прикомандированный к русской армии японский офицер Араки Садао (тот самый Араки, который известен как наиболее неистовый пропагандист антисоветских авантюр) был настолько явным шпионом, что даже царская жандармерия вынуждена была арестовать его в 1916 г. в Иркутске. Только официальное положение Араки и нежелание царских властей подрывать союзническую дружбу с Японией освободили его из-под ареста.

Но на этом шпионская карьера Араки не закончилась. Как только началась победоносная пролетарская революция в России, японский империализм решил, что пришла его пора реализовать давно лелеянный план захвата российского Приморья. В 1918 г. началась японская интервенция — одна из самых упорных и кровавых империалистических попыток расчленения и захвата советской территории.

Араки снова выплывает на поверхность как «спец» по русским делам. Его шпионские таланты находят себе применение в армии интервентов. Ему поручается руководство военной миссией во Владивостоке, специально занимавшейся инструктажем и вербовкой японских шпионов.

Годы кровавой японской интервенции и оккупации советских дальневосточных окраин японскими войсками ознаменовались большим размахом японской разведывательной работы, направленной против Советов — шпионажем, диверсиями, организацией белобандитских шаек вроде шайки Семенова и др.

Интервенты оказались битыми. Японское военное командование, столкнувшись с героическим сопротивлением дальневосточных трудящихся, героических партизан, помогавших Красной Армии в борьбе с белобандитами и их иностранными хозяевами, принуждено было в конце концов убраться с советской земли. Но этот свой уход японский империализм не считал окончательным. На «всякий случай» японский разведывательный аппарат заготовлял кадры шпионов и диверсантов, которые должны были остаться на советской территории в ожидании лучших для интервентов времен.

Белогвардейцы, остатки различных разгромленных контрреволюционных формирований, «бывшие люди» всех мастей: крупные царские чиновники, полицейские, бывшие капиталисты и помещики, попы и т. д. и т. п. — все это было использовано во время интервенции японской разведкой для насаждения шпионско-диверсионной агентуры на советской земле. Известно, что в Сибирь и на Дальний Восток вместе с отступавшими белыми армиями откатывались значительные толпы «бывших», искавших спасения от настигавшей их по пятам Красной Армии. К моменту окончательного разгрома Колчака и в период ликвидации приморских игрушечных «правительств», поставленных японцами, многие из этих «бывших людей» и активных белобандитов спешно меняли свое обличье и превращались в «трудящихся». Движимые страхом и ненавистью, надеясь на то, что им удастся «отсидеться» от большевиков, эти враги брались и за физический труд, становились «рабочими», «железнодорожниками», «монтерами» и т. д.

Японская разведка всячески поощряла возможно более глубокую маскировку своих шпионов. Она стремилась завербовать в этот период возможно большее количество агентов, исходя из того расчета, что часть завербованных естественным образом отсеется (будет разоблачена советскими органами), а часть не сможет пролезть на ответственные участки, нужные японцам для их подрывной работы.

* * *

Вскрытые недавно японские шпионско-диверсионные гнезда на советском Дальнем Востоке выявили одну чрезвычайно характерную черту, присущую методам японской разведки. Целый ряд лиц из числа антисоветского продажного отребья, привлеченных к суду в 1936–1937 гг. за шпионаж и диверсию по заданиям японцев, оказался старыми японскими разведчиками, завербованными еще в годы интервенции (1913–1922 гг.). Когда, после восстановления японо-советских дипломатических отношений, на территории СССР появились японские консульские, концессионные и иные учреждения, связь японской разведки с этими законсервированными агентами стала восстанавливаться. Но и в это время японская разведка иногда даже осаживала своих наиболее торопливых агентов.

Известен случай, когда один завербованный в годы интервенции шпион, замаскировавшийся рабочим-железнодорожником, трижды (в 1927, в 1929 и 1932 гг.) обращался к одному из японских должностных лиц с предложением использовать его «возможности» в смысле организации аварий на железных дорогах. В 1927 г. ему ответили, что «нужно обождать». В 1929 г. ответ был точно такой же. В 1932 г. ему сказали, что «еще рано, но уже скоро, и нужно быть наготове». В 1933 г. к шпиону на квартиру, не ожидая его визита, явился японский агент и передал ему конкретные директивы разведки об организации вредительства в паровозных депо.

Ряд шпионских дел говорит о том, что среди массы завербованных шпионов японская разведка выделяет определенную категорию особо доверенных агентов, которые на протяжении многих лет систематически были связаны с закордонным разведывательным центром. Этим агентам или «резидентам» японской разведки поручались не только сбор шпионских сведений и устройство диверсионных актов, но и вербовка новых шпионов.

После начала Маньчжурской интервенции в 1931 г. активность японской разведки против СССР стала расти в геометрической прогрессии. Старой, осевшей на советской территории со времени интервенции, агентуры стало недостаточно. Японские военные миссии в Маньчжурии и жандармские органы стали спешно готовить «новые кадры».

Источниками пополнения кадров японских шпионов против Советского Союза являются: 1) белые эмигранты, в том числе так называемые «харбинцы», т. е. русское население Харбина и других Маньчжурских населенных пунктов, среди которых японцы проводили усиленную вербовку после оккупации Маньчжурии; 2) кулацкие и спекулянтски контрабандистские элементы корейской национальности, имевшиеся в известном количестве на советском Дальнем Востоке, а также переброшенные в Советский Союз японской разведкой из-за границы; 3) антисоветские контрреволюционные элементы внутри СССР, в первую очередь троцкисты и бухаринцы. Последние представляют собой основную и самую драгоценную агентуру для японского империализма благодаря тому, что, маскируясь партийными билетами, они проникали на наиболее ответственные участки.

Вербовка японской разведкой шпионов против СССР поставила перед ней задачу тщательного изучения людей с целью выявления подходящих для вербовки кандидатур. И за рубежом (в Маньчжурии, в Корее) и в пределах СССР японская разведка при осуществлении вербовок ставила и продолжает ставить ставку на людей, резко враждебных социалистическому строю, связанных классовыми узами с капиталистическим миром, на людей, морально разложившихся, погрязших в пороках и преступлениях. Это показывают вскрытые советской разведкой дела по японскому шпионажу.

Так, например, в 1935 г. японский вербовщик, действовавший на нашей территории, успел завербовать в диверсионную ячейку семь человек. Из этих семи человек оказались: три троцкиста, маскировавшиеся партийными билетами, один бывший деникинский офицер, один бывший царский офицер, один бывший кулак и один крупный сектант.

По другому делу, 1936 г., среди одиннадцати разоблаченных шпионов оказалось девять выходцев из дворян (помещиков, фабрикантов и офицеров).

* * *

После продажи советским правительством КВЖД начался массовый разъезд бывших работников дороги — советских граждан из Маньчжурии в СССР. Среди этих отъезжавших также оказались люди, завербованные японской разведкой. Японцы воспользовались тем, что среди русских, работавших на КВЖД, было немало лиц, ничем, кроме формального гражданства, не связанных с Советским Союзом. Некоторая часть бывших работников КВЖД принадлежала к выходцам из враждебной социальной среды, якшалась с белогвардейщиной. Многие из этих господ, симпатизируя белогвардейцам, держались за советский паспорт или ходатайствовали о его получении, лишь цепляясь за работу на КВЖД. После того как КВЖД была продана, часть этой публики поспешила ликвидировать свое советское гражданство и вернулась в первобытное эмигрантское состояние. Но те, кто был завербован японцами, получили от них категорическое указание не выходить из советского гражданства, а, наоборот, утвердиться в нем и ехать в СССР для шпионско-диверсионной работы. Ряд таких шпионов был разоблачен органами НКВД.

В 1932 г. японцы приступили в Харбине к организации специальных «курсов» для будущих разведчиков, посылаемых в СССР. Эти курсы маскируются маркой учебного заведения, дающего определенную квалификацию (шофера, радиста и т. д.). Белоэмигрантская молодежь, приходившая специальную техническую подготовку на таких курсах, получила задание от японцев (перекрасившись предварительно в защитные «советские» цвета) попасть в СССР и устроиться там на промышленные предприятия военного значения, на важные железнодорожные узлы, электростанции, в воинские части. Пользуясь преступной беспечностью легкомысленных людей, эти завербованные японцами харбинские «молодые люди» иногда без всякой проверки принимались в СССР с распростертыми объятиями, а подчас получали комсомольские и партийные билеты.

Японская разведка в Маньчжурии и в Корее далеко не всегда может полагаться на то, что все лица, намеченные для шпионско-диверсионной и террористической работы в СССР, пойдут на это добровольно и охотно. За исключением сравнительно небольшого количества злейших врагов СССР: махровых белогвардейцев, членов японо-фашистских «партий» и уголовно-преступного сброда, просто покупаемого за деньги, вербовка японцами и так называемых «харбинцев» и корейцев, перебрасываемых из-за кордона в СССР, в большинстве случаев происходит под угрозой репрессий, связана с насилием и шантажом.

На подвластной им территории японцы широко применяют метод предварительного ареста лиц, намеченных ими к вербовке. Арестованные — одни под угрозой расправы с их близкими, другие из-за боязни пыток и зверских издевательств, широко практикуемых в японо-маньчжурских тюрьмах, — дают свое согласие вести разведывательную работу, в пользу японцев.

При этом некоторые утешают себя мыслью, что им удастся обмануть японцев, саботируя в будущем активную работу в пользу японской разведки. На деле этого не бывает. Лица, завербованные японцами, перебрасываемые в Советский Союз, постоянно шантажируются японцами: их предупреждают, что, если только они попытаются отказаться от ведения шпионско-диверсионной работы, они будут немедленно разоблачены перед советскими органами в том, что были завербованы японцами. Находясь под страхом такого разоблачения, завербованные легко вынуждаются японской разведкой выполнять ее приказы.

Иногда, вербуя шпионов против СССР, японская разведка эксплуатирует родственные или иные связи нужных ей людей. Известны случаи, когда японцы вербовали жен советских работников, находившихся за границей. Установив затем в СССР связь с завербованной таким путем женой какого-либо ответственного работника, японцы или принуждали этого работника самого стать шпионом (под угрозой разоблачения предательства жены), или использовали его в «темную», т. е. жена выпытывала у мужа необходимые японцам шпионские сведения, оставляя его в неведении относительно последствий его преступной болтливости.

* * *

В использовании для целей шпионажа против СССР некоторых деклассированных элементов корейской национальности японцы особенно широко применяют метод маскировки шпиона «политическими преследованиями». Перебрасывая на территорию СССР разведчика-корейца, японская жандармерия нередко симулирует «побег» его из японской тюрьмы, куда он попал якобы за революционную деятельность. В интересах лучшей маскировки такого разведчика его иногда перед переброской в СССР действительно предварительно арестовывают, с тем чтобы в случае проверки можно было легче сбить следствие с правильного пути.

Вообще охотно применяемый японской разведкой метод провокации принимает особенно массовый характер при использовании корейской агентуры. Для того чтобы внедрить своих шпионов в корейское национально-освободительное движение, ведущее борьбу против японского гнета, японцы создают фиктивные «революционные» корейские организации, целью которых является внести раскол в общий национально-революционный фронт корейских трудящихся и выдать их с головой японским жандармам. Корешки этой «массовой» провокаторской работы японской разведки обнаруживаются и в пределах СССР. На советском Дальнем Востоке находится большое количество корейских трудящихся, живущих компактной массой. Японская агентура искусственно создает групповую и фракционную борьбу среди корейских общественных организаций, стремится разложить их изнутри и заодно подготовить материал для новых вербовок.

Среди перебрасываемых на советскую территорию шпионов корейской национальности разоблачено немало особо квалифицированных японских агентов.

Известно, что разведки империалистических стран обычно мало интересуются судьбой «засыпавшегося» шпиона и, как правило, не оказывают ему никакой помощи. Характерно поэтому, что когда органами НКВД был арестован переброшенный в СССР крупный японский шпион кореец Ким-За-Ен, то в виде исключения японские власти нашли возможным ходатайствовать о его освобождении и высылке из пределов СССР за рубеж на том-де основании, что Ким-За-Ен — японский подданный. По-видимому, второй отдел японского генерального штаба терял в лице Ким-За-Ена особенно ценного агента.

В момент ареста Ким-За-Ена у него был найден подлинный советский паспорт на его имя. Японскому посольству было предъявлено взятое из архива делопроизводство по поводу сделанного Ким-За-Еном в свое время и удовлетворенного ходатайства о переходе в советское гражданство. Японской разведке не удалось выгородить своего «заслуженного» шпиона. Ким-За-Ен получил по заслугам — он был расстрелян.

* * *

Империалистическая Япония, связавшая свою судьбу с фашистской Германией, заключила с ней военное соглашение о совместных действиях против Советского Союза, довольно слабо замаскированное так называемым антикоминтерновским соглашением от 25 ноября 1936 г.

Это военное соглашение, предусматривающее разного рода техническое сотрудничество между германским и японским генеральными штабами, включает в себя пункты и о координации действий разведки. Один из авторов японо-германского военного соглашения генерал-майор Осима, японский военный атташе в Берлине, сам является одним из крупнейших разведчиков, «специализировавшихся» на действиях против СССР. Единство действий германской и японской разведок, направленное против СССР, ярче всего проявилось в «полюбовном» параллельном использовании этими разведками троцкистско-бухаринских шпионов.

Как выявили данные московских судебных процессов над троцкистами, Троцкий сговаривался о «контакте» в шпионско-диверсионных делах и с господином Гессом (заместителем Гитлера) и с официальными представителями японского правительства. И те и другие любезно согласились разрешить Троцкому обслуживать сразу двух хозяев.

Показания расстрелянных троцкистов — японо-германских шпионов Лившица, Турока, Князева, Граше и др. — развернули на московском процессе в январе 1937 г. омерзительную картину сплетения японо-германо-троцкистского шпионажа, террора, диверсии и вредительства.

И процесс антисоветского троцкистского параллельного центра в Москве и процесс 44 японских шпионов в г. Свободном с полной определенностью установили, что японская разведка, использующая троцкистскую сволочь, насаждая часть своей агентуры «впрок», требует от большинства своих агентов повседневных действий: массовых убийств, поджогов, отравлений.

Обращая особенное внимание на подрыв железнодорожного транспорта в СССР, японская разведка самыми разнообразными средствами, но почти всегда используя троцкистов, вела свою дьявольскую работу.

В 1930 г. опытные японские разведчики под видом инженеров и техников под покровительством троцкиста Князева организовали вредительский «ремонт» паровозов на Ленинской железной дороге.

В 1933 г. завербованные японцами «профессора» создали специальную «науку» о том, что эксплуатация железнодорожного транспорта упирается в некий «предел», дальше которого никакое развитие невозможно.

В 1935–1937 гг. обученный японцами троцкист Князев и его подручные организовали до 15 крушений на транспорте, сопровождавшихся многочисленными человеческими жертвами.

Расстрелянные в г. Свободном 44 японских шпиона во главе с Авербахом организовывали крушения, поджоги, аварии, убийства, непрестанно подгоняемые своими хозяевами.

Крупный японский разведчик X., занимавший официальное служебное положение в японском посольстве в Москве, требовал от троцкиста Князева проведения подготовки к заражению острозаразными бактериями поездов, предназначаемых под воинские эшелоны, а также пунктов питания и санитарной обработки войск. Эта «работа» троцкистов должна была развернуться в момент начала войны между Японией и СССР.

* * *

В советской печати уже приводились примеры того, как японская разведка засылает в пределы СССР особо квалифицированных своих агентов — японцев по национальности — с целью глубокого оседания их в советской обстановке.

Эти агенты, проникающие в СССР под различными безобидными вывесками — рабочих-эмигрантов, цирковых артистов, «левых» интеллигентов (режиссеров, литераторов и т. д.), — принадлежат к категории специально натренированных разведчиков-профессионалов, борьба с которыми представляет трудную, но тем не менее не неразрешимую задачу. Доказательством этому служит то, что за последнее время изрядное количество чрезвычайно тонко замаскированных японских шпионов выловлено и разоблачено.

Для лучшего укрытия этой специальной агентуры в СССР японская разведка практикует уже отмечавшийся нами выше прием: временное прекращение всякой шпионской работы агента, чтобы устранить подозрение против него со стороны окружающих. Если на Дальнем Востоке японская разведка выдерживала в резерве до поры до времени кадры своих разведчиков, завербованных еще в годы японской интервенции, то в отношении использования японцев — профессиональных шпионов японская разведка применяла еще большую «выдержку».

Тов. Заковский рассказал характерный случай, имевший место в Ленинграде. В 1936 г. там был разоблачен как разведчик пожилой японец — «рабочий», прибывший в Ленинград и осевший там по заданию генштаба еще в 1916 г. 20 лет сидел шпион на одном месте. К нему привыкли все окружающие, считали его «своим парнем», посвящали его в государственные тайны. Из 20 лет, проведенных им в Ленинграде, шпион А. большую часть времени не вел активной шпионской работы. В 1934 г. он получил даже от своих хозяев специальное предписание прекратить всякую шпионскую деятельность: японская разведка берегла этого агента для чрезвычайно ответственных диверсионных поручений, которые он должен был начать выполнять во время войны Японии с СССР.

* * *

Японский империализм, первый начавший борьбу за передел мира, принадлежит к категории опаснейших провокаторов новой мировой войны. Предвкушая эту войну, готовясь к ней, японская разведка развивает сейчас особую активность. Японские полковники и генералы, мастера диверсии и провокации, неустанно планируют разбойничьи нападения на границы Советского Союза и дружественной ему Монгольской народной республики. Не будучи в состоянии надеяться на победный исход этого нападения, они всячески изощряются в выискивании средств и путей для ослабления могущества Советского Союза, подрыва его оборонной и экономической мощи. Они подыскивают продажных людишек, готовых по их приказу нанести предательский удар в спину рабочих и крестьян СССР.

 

И. Володин

Иностранный шпионаж на советском Дальнем Востоке

[6]

Шпионская и диверсионная работа иностранных разведок на территории Советского Союза является составной частью всей системы подготовки к захватнической войне. Эта деятельность особенно широко развернута на советском Дальнем Востоке, являющемся непосредственным объектом вожделений японских империалистов.

За последний период органами государственной безопасности, частями пограничной охраны и советским населением задержано большое число переброшенных из-за рубежа шпионов и диверсантов, ликвидирован целый ряд вооруженных банд, перешедших нашу границу по директивам иностранных разведывательных органов.

Основной задачей иностранного шпионажа на советском Дальнем Востоке является собирание секретных данных и материалов об ОКДВА и Тихоокеанском флоте, о железных дорогах и других путях сообщения, о промышленных предприятиях, особенно имеющих оборонное значение, об укрепленных районах и аэродромной сети.

Помимо шпионской работы иностранная разведка ведет широкую подготовку к проведению диверсионных актов в начале военных действий, а иногда и в мирное время. Исключительное внимание при этом уделяется железным дорогам в связи с их оборонным значением на советском Дальнем Востоке.

Уже в мирное время иностранная разведка проводит проверку своих диверсионных кадров на практической работе. Об этом наглядно свидетельствуют показания задержанных на советской территории участников диверсионных и террористических групп, в том числе показания участников разгромленной в августе прошлого года крупной диверсионной банды в 30 человек, переброшенной из Маньчжурии. Иностранная разведка тщательно подготовила и сильно вооружила эту банду. Она была составлена исключительно из харбинских белогвардейцев и имела главной своей задачей организацию взрывов железнодорожных мостов, разрушений железнодорожных путей и средств связи с целью крушений поездов, поджогов складов и новостроек и совершение террористических актов против ответственных партийных и советских работников. После выполнения задания часть этой банды должна была вернуться обратно в Маньчжурию. Перед другой частью банды была поставлена задача: используя контрреволюционные элементы на советской территории, создать сеть диверсионных групп на военное время.

Известно, что в настоящее время иностранные разведывательные органы в различных пунктах формируют специальные отряды, предназначаемые для диверсионных действий на территории советского Дальнего Востока в предвоенный и военный период. Для тренировки и проверки этих бандитских шаек уже сейчас практикуется систематическая переброска отдельных групп и отрядов на советскую территорию.

* * *

Характерной особенностью японской разведки на Дальнем Востоке является ее исключительная разветвленность и многочисленность органов, которые ее осуществляют. Почти во всех министерствах имеются специальные отделы, ведающие сбором, информации в других странах по интересующим их вопросам. Формально каждый из этих информационных органов является независимым один от другого, фактически же их деятельность направляется разведывательными отделами армейского и морского генеральных штабов. Деятельность этих разведывательных органов простирается на целый ряд стран. Основные усилия направлены против стран Тихого океана и тех государств, которые имеют крупные интересы на Тихом океане (Англия, США). Здесь шпионаж ведется как по линии разведывательного отдела морского, так и армейского генеральных штабов. Шпионская работа против Китая и СССР ведется главным образом разведывательным отделом армейского генерального штаба.

Наиболее крупные филиалы этой разведки находятся: в Корее — разведывательный отдел штаба корейской армии, в Маньчжурии — разведывательный отдел штаба квантунской армии и разведывательный отдел штаба японских войск в Северном Китае (Тяньцзин), ведущие разведку, против СССР и Китая. Под их руководством разведывательную работу осуществляют военные миссии, расположенные в различных городах Китая, Маньчжурии и Внутренней Монголии. Военные миссии укомплектованы отборным офицерским составом во главе с офицерами генерального штаба. Особой линией агентурной разведки, руководимой военными миссиями, являются разведывательные органы жандармских управлений и отрядов пограничной охраны на советско-Маньчжурской и корейской границе.

Кадры шпионов, диверсантов и террористов, перебрасываемые нелегально на территорию советского Дальнего Востока органами иностранной разведки, вербуются из среды русских белогвардейцев, деклассированных и продажных элементов коренного населения Маньчжурии и Кореи и профессиональных контрабандистов и разведчиков. Проникающие на советскую территорию иностранные агенты обычно проходят тщательную подготовку и инструктаж под руководством квалифицированных офицеров разведки. Для этой цели существуют в ряде пунктов специальные конспиративные курсы, на которых завербованные агенты-разведчики проходят подготовку как в индивидуальном порядке, так и группами в 3–5 человек.

В своей работе иностранные шпионы на советском Дальнем Востоке применяют всевозможные ухищрения и способы маскировки. Еще до перехода границы они снабжаются фальшивыми советскими документами (паспорта, профсоюзные билеты, удостоверения советских учреждений, командировочные удостоверения и т. п.), советской валютой, одеждой, в том числе и красноармейской. Агенты маскируются под внешность жителей того района, где по заданию своих руководителей они должны проводить шпионскую работу. При этом разведка учитывает национальный состав каждого данного района на нашей территории и соответственно посылает агентов корейской, китайской национальности или русских белогвардейцев.

Обследуя районы расположения войсковых частей, аэродромов, промышленных предприятий и состояние дорог, шпионы собирают нужные им сведения путем внешнего наблюдения. Разъезжая по железным дорогам, посещая общественные места (вокзалы, театры, кино, столовые, пивные и т. п.), они подслушивают и выуживают интересующие их сведения, заводят нужные им знакомства и используют болтливость отдельных советских граждан, которым по характеру их работы известны сведения, составляющие государственную тайну.

Наряду с этими «примитивными» формами ведения разведки иностранная агентура обращает особое внимание на внедрение своих людей в учреждения и предприятия, имеющие оборонное значение, а также на железные дороги с целью создания шпионских, вредительских и диверсионных групп внутри этих учреждений и предприятий. Для этого па нашу территорию посылаются особо подготовленные кадры иностранного шпионажа. Перед ними ставится задача поступить на работу в государственные учреждения, предприятия и колхозы с целью прочно легализовать себя. Для этого они, как правило, стремятся проникнуть в различные общественные организации, в комсомол и в партию. Завоевав доверие и изучив местную обстановку, эти агенты нащупывают враждебные советской власти элементы и постепенно завербовывают их для шпионской, вредительской или диверсионной работы. Понятно, что троцкисты и иные двурушники оказались прямой находкой для иностранных разведок.

* * *

Установлено, что иностранная разведка работает по созданию на Дальнем Востоке шпионских резидентур (постоянных групп) двоякого типа:

а) Резидентуры, активно работающие в мирное время по добыванию секретных документов оборонного значения и передающие их через своих агентов связи органам иностранной разведки. Для этой цели шпионы, имеющие доступ к этим материалам, фотографируют их или снимают копии, либо организуют кражу документов. Они же собирают секретные сведения путем постоянного наблюдения за наиболее важными объектами, интересующими иностранную разведку.

б) Другой тип резидентур имеет задачу, не развивая активной разведывательной работы в мирное время, сохранить свои кадры и быть готовыми к активной работе в предвоенный период и во время войны. В мирное время эти категории резидентур периодически выполняют только такие разведывательные задания, которые не связаны с серьезным риском провала.

Процессы шпионов показали, что весьма часто люди вследствие своей болтливости и распущенности являются невольными пособниками врага, использующего их неуместную доверчивость и близорукость, Только отсутствием большевистской бдительности объясняется тот факт, что зачастую врагу удается в течение длительного времени творить свое подлое дело. Борьба со шпионами, вредителями и диверсантами является делом не только специальных государственных органов, но и священным долгом каждого советского гражданина.

Неоднократные задержания в пограничной полосе иностранных шпионов колхозниками, колхозницами и даже пионерами являются прекрасными примерами проявления бдительности, примерами того, как советский гражданин может и должен бороться с иностранным шпионажем.

 

К. Кириллович

Шпионы за работой

[7]

Империалисты имеют особый вкус к шпионажу и диверсиям. Они привыкли во всех случаях пользоваться «тайными силами» и давно уже уверовали во всемогущество шпионажа.

Русско-японская война подтвердила, что подготовка к этой войне была проведена японцами в разведывательном отношении неплохо.

Характерно, что нападения японцев на Китай и на Россию были подготовлены в совершенной тайне. Интересно отметить, что, когда в январе 1904 г. Петербург вел телеграфные разговоры с наместником на Дальнем Востоке о том, что выгоднее — начать ли войну русским или ждать, когда начнут японцы, последние в тот же день открыли военные действия против Порт-Артура и Чемульпо. Для русских это явилось совершенной неожиданностью, ибо они ничего не знали о том, что японская армия частично уже приведена в боевую готовность…

Мировая война и победа Октябрьской социалистической революции в России спутали карты японских империалистов. Они возлагали большие надежды на интервенцию, но эти надежды по многим причинам не оправдались. Однако японская военщина считает, что интервенция явилась весьма ценной в разведывательном отношении для будущей войны против Советского Союза. Так, например, на дискуссии «о советско-японской войне», устроенной в конце 1932 г. редакцией журнала «Хи-нодэ» («Восходящее солнце»), генерал-майор Такиуки заявил:

«…Теперь относительно знания местности. В этом отношении у меня есть опыт. О сибирской экспедиции 1918–1919 гг. говорят, что это не что иное, как попусту выброшенные 700 млн. иен. Но это не совсем так. В то время в Сибири работали офицеры из всех полков Японии, которые занимались изучением Сибири. В результате те местности, о которых мы ничего не знали, были изучены, и в этом отношении у нас не может быть почти никаких беспокойств…»

* * *

В деятельности современной разведывательной службы некоей державы на Дальнем Востоке характерно то, что она всегда весьма тщательно подготовляет агрессивные ходы японской политики. Лишним доказательством этого является кипучая, наглая и нередко цинично неприкрытая работа этой разведывательной службы против Китая, СССР и США. Разведывательную работу ведут не только военное, но и прочие ведомства.

Юридически разведывательные службы всех ведомств работают совершенно самостоятельно, и их работа никем не объединена. Фактически же все они работают по указке разведывательного управления генштаба. Это, конечно, дает большие преимущества в смысле более полного использования всех возможностей, сил и средств, направляемых против стран, намеченных объектами агрессии. Но зато это сосредоточивает в руках генштаба и его разведывательного департамента колоссальную власть над всеми остальными ведомствами, которой при желании можно злоупотреблять. А мы знаем, что такое желание военщина имеет.

Особенностью разведывательной службы является стремление втянуть в шпионскую работу большое число лиц, особенно тех, которые по тем или иным причинам попадают за границу.

В японских романах, описывающих прошедшие и будущие японские войны против соседей, неизменно фигурируют кадры японцев в роли осведомителей и диверсантов, взрывающих Панамский канал, устраивающих вооруженные выступления и т. п. Населению издавна прививается любовь к шпионажу. Даже теперь в японских газетах нередки объявления, в которых полиция напоминает, что она «охотно принимает тайные сообщения» от населения, от подданных Японии.

Отдельным шпионам, возвращающимся по выполнении своей задачи, устраивают торжественные встречи, их принимают высшие военные чины, о них пишут в газетах и т. п. Такие «почести», например, были оказаны шпионке Су, вернувшейся в 1933 г. из Маньчжурии.

Выпускаются «воспоминания» и «описания» подвигов отдельных шпионов. В 1934 г. в Японию был приглашен русский белогвардеец Симонов, руководивший во время русско-японской войны расстрелом 6 японских шпионов, для прочтения ряда лекций на тему «о поведении японских героев-разведчиков в последние минуты их жизни…»

Иностранные наблюдатели утверждают, что ни один подданный этой страны не может законным порядком выехать за границу, если он не дал согласия стать тайным агентом той или иной разведывательной службы. По-видимому, в этих утверждениях содержится большая доля правды…

* * *

Центральным, но не объединяющим органом разведывательной службы является второе отделение генштаба.

Разведывательное управление генштаба имеет в своем составе даже такие отделы, как, например, отдел диверсий и «черный кабинет», которые в европейских странах замаскированы под всевозможными невинными названиями. Кроме того, следует отметить, что отделы диверсий и пропаганды существуют уже в мирное время, и, по-видимому, не в свернутом, а в развернутом виде. Время от времени та или иная соседка испытывает «пробную деятельность» этих отделов.

Заслуживает внимания разведывательная работа разных ведомств этой страны.

Как известно, министерство земледелия ведает вопросами эмиграции, которая идет не самотеком, а по определенному плану генштаба. Обеспечить выполнение этого плана — дело министерства земледелия. Генштаб, намечает пункты и местности, куда в его интересах необходимо переселить определенное количество людей определенных военных специальностей. Министерство земледелия выясняет отношение иностранных властей к появлению эмигрантов в этих пунктах и, если нужно, совместно с министерством иностранных дел производит «обработку» этих властей. На этом же ведомстве лежит обязанность придумывать соответствующие благовидные объяснения появлению своих «земляков» в этих пунктах и помогать этим эмигрантам замаскироваться и обосноваться.

Министерство народного просвещения начало заниматься разведывательной деятельностью только с 1933 г. В его недрах создан специальный разведывательный орган — «Отдел борьбы с опасными мыслями».

На первый взгляд кажется, что этот отдел должен заниматься контрразведывательной работой внутри страны. Оказывается, что дело обстоит не так. Официально некоторые правители считают и глубоко убеждены, что, например, японская почва не может самостоятельно выращивать «опасные мысли» и что это «растение» — иностранного происхождения и ввозится из-за границы. А раз так, то какое-то ведомство должно заняться изучением природы «опасных мыслей», исследованием путей проникновения их и борьбой с ними. Таким ведомством признано министерство народного просвещения, которое, кстати сказать, было вторым министерством, не имевшим собственной разведывательной службы, если все-таки считать, что министерство здравоохранения не имеет таковой.

Эта молодая разведывательная служба с первых же дней своего существования развила бурную деятельность. Ее филиалы и щупальца раскинуты по всей стране, в колониях и в иностранных государствах. В странах с открытой фашистской диктатурой, особенно в Германии, где, по мнению японских властителей, борьба с «опасными мыслями» поставлена по последнему слову капиталистической техники, немало «стажеров» из отдела «борьбы с опасными мыслями» изучают технику этого дела и опыт коричневорубашечников…

* * *

Следующий вопрос, интересующий нас, относится к низовым или местным органам разведывательной службы, т. е. тем звеньям, которые организуют и руководят разведывательной работой на местах.

Власти некоей страны категорически заявляют, что их официальные учреждения и лица, находящиеся за границей, шпионажем не занимаются. Так, например, бывший помощник начальника морского генштаба вице-адмирал Фудзин заявил, что «роль японского морского атташе преимущественно состоит в том, чтобы служить для увеличения свиты и придания блеска посольству…»

Такое же мнение отстаивает и общевойсковой генштаб, заявляя, что японские военные атташе пользуются только официальными и легальными возможностями для изучения страны и армии. Особое внимание они должны обращать на изучение газет и журналов. Но вот несколько лет тому назад в американской прессе появились выдержки из документа разведывательного управления генштаба некоей дальневосточной страны, в которых сказано: «Сообщения прессы дают военному атташе идею для выработки задания агентуре… и предохраняют военного атташе от получения сведений прессы через агентуру…»

Дальше в цитируемом нами документе сказано:

«…Агентура в большинстве случаев развивает, углубляет, дополняет, предупреждает по времени, исправляет и уточняет сведения прессы…»

Эти цитаты показывают, какую цену имеют официальные утверждения о непричастности военных и морских атташе к шпионской работе.

В качестве иллюстрации лживости заявлений официальных лиц приводим здесь несколько фактов из шпионской деятельности некоторых дипломатов всех наименований и рангов.

Так, русская царская контрразведка в свое время документально установила, что японский консул в Одессе имел перед русско-японской войной свою широко разветвленную агентурную сеть в Турции, Персии, Болгарии, Сербии и на Кавказе. Убийство русского консула в Турции Ростовского и посылка в турецкие воды русской Черноморской эскадры представляли для японского консула в Одессе выдающийся интерес. Он по нескольку раз в день получал с мест и посылал в Токио шифрованные донесения.

О покушении на главноначальствующего на Кавказе, князя Голицына, японский консул в Одессе узнал от своих агентов на 24 часа раньше официального сообщения.

Японский консул в Чифу руководил обширной агентурной сетью, разбросанной по побережью Китая и русского Дальнего Востока. Накануне нападения японского флота на Порт-Артур (26 января 1904 г.) этот консул прибыл в Порт-Артур на английском пароходе, чтобы под благовидным предлогом увезти японских подданных, не успевших уехать с Квантунского полуострова. Причем он так ловко замаскировал эту поездку, что русский консул в Чифу даже выдал ему специальную охранную грамоту, в которой предлагалось русским властям не чинить японскому консулу никаких препятствий. В Порт-Артуре русский дипломатический чиновник при наместнике оказал ему всяческие любезности и внимание, а начальник Квантунской области далее пригласил к себе на завтрак…

В тот же день пароход с японскими подданными вышел в море. В 18 милях от Чифу этот пароход был встречен японской эскадрой, направляющейся к Порт-Артуру. Консул и его помощник — полицейский чиновник побывали у командующего эскадрой адмирала Того и передали ему карту с точным указанием места стоянок кораблей русского флота в Порт-Артуре. Полицейский оказался капитаном японского морского флота и остался на адмиральском корабле…

В 90-х годах русским артиллерийским офицером И. И. Германом был изобретен дальномер. Это изобретение привлекло внимание военных атташе всех больших государств, в том числе и японского военного атташе в Петербурге. Герман от продажи своего изобретения за границу отказался. Несмотря на это, во время русско-японской войны японская артиллерия оказалась снабженной дальномером Германа…

Японский военный атташе в Берлине в 1902–1904 гг. добыл агентурным путем несколько секретных документов, относящихся к германской колониальной политике. Копии этих документов японское правительство передало английскому правительству.

В начале 1904 г. один, из мелких служащих французского морского генштаба попался в краже описания и чертежей подводной лодки. Служащий заявил, что эти документы украдены им по поручению японского военного атташе. Японское посольство немедленно заявило, что показание попавшегося служащего лишены всякого основания и являются крайне оскорбительными, так как японские дипломаты вообще никогда не прибегают к подкупу, а их военные атташе в частности.

Японский военный атташе в интервью, данном одному французскому репортеру, заявил, что через несколько дней после его приезда в Париж он получил по почте анонимное предложение приобрести чертежи подводной лодки. Он на это письмо ответил якобы молчанием.

На самом же деле произошло следующее. Японский военный атташе получил письмо, автор которого просил о личном свидании по важному делу. Для ответа был указан адрес: улица Гренель, № 187. Военный атташе ответил, что он болен, никого другого на свидание послать не может, и просил сообщить о цели предлагаемого свидания.

Автор первого письма, некто Мартен, писарь морского генштаба, ответил, что о цели свидания может сообщить только лично. Адрес для ответа был указан другой, а именно: «Морской генштаб».

После этого японский военный атташе моментально «выздоровел» и сообщил Мартену, что готов его принять. Свидание состоялось, за ним последовал еще ряд свиданий, на которых Мартен продал японскому военному атташе копии чертежей подводной лодки, копии документов относительно совместных действий французского и русского флотов и пр.

* * *

В официозе японских жандармов «Записки жандармского общества» в статье о разведке авторы прямо заявляют, что военные атташе помимо официальных, легальных возможностей должны вести также агентурную, т. е. шпионскую, работу.

В другом месте той же статьи говорится, что посланники и лица дипломатических органов, имея по своему положению вход всюду, должны устанавливать секретные связи с полезными чиновниками той страны, в которой они находятся. Авторы приводят пример, как японский военный атташе в Эстонии купил у русского меньшевика секретные материалы «Сибирского съезда».

Известно, что в ноябре 1923 г. начальник японской военной миссии в Берлине Хашемара ездил в Константинополь с целью выяснить возможности создания там опорного пункта для ведения разведки против СССР. Он нашел тогда Турцию неподходящей для этого дела и остановился на Румынии.

Японские дипломаты в Югославии вошли в контакт с врангелевцами и некоторое время пользовались данными их шпионажа против СССР. Вскоре японцы вынуждены были отказаться от услуг врангелевского шпионажа, ибо он им давал сведения не о действительном положении в СССР, а о том, что хотели бы видеть в СССР белогвардейцы.

Одновременно японский генштаб поставил вопрос перед министерством иностранных дел о восстановлении «старой шпионской дружбы», ведшей свое начало с времен русско-японской войны, с Польшей. Тогда Пилсудский по заданиям японской разведывательной службы занимался шпионажем против России в пользу Японии.

26 февраля 1924 г. во Владивостоке была арестована группа шпионов, среди которых были и чиновники некоего консульства — Гунзи, Харуда и Осакабе.

Этот далеко не полный список шпионских похождений официальных представителей дает все основания утверждать, что основными центрами, организующими и руководящими шпионажем в иностранных государствах, являются некие дипломатические учреждения вообще и военные и морские атташе в частности.

* * *

На подбор личного состава дипломатических учреждений органы власти обращают весьма серьезное внимание. Нечего, конечно, говорить о том, что лица эти должны быть вне всяких подозрений в отношении «опасных мыслей». От них требуются специальная подготовка и знание языка страны, для работы в которой они предназначены. В 1935 г. бывший министр иностранных дел Японии Хирота разоткровенничался в беседе с корреспондентом журнала «Гендай» и рассказал, как его 30 лет тому назад начальник разведывательного департамента министерства иностранных дел Ямадза Ендзиро «готовил к дипломатической деятельности». Хирота рассказывает, что еще да поступления в университет он по рекомендации своих знакомых явился к Ямадза и заявил, что хочет посвятить себя дипломатической деятельности. Ямадза на это ответил:

«Важнейшим пунктом будущей японской внешней политики является политика по отношению к Китаю и России. Поэтому, если вы хотите посвятить себя дипломатической работе, вам необходимо много учиться, чтобы хорошо знать Китай и Россию».

За несколько месяцев до начала русско-японской войны (Хирота к этому времени еще не окончил университета) Хирота был ночью вызван к Ямадза, который ему заявил, что отношения с Россией натянуты и что война неизбежна. «Поэтому вы скоро получите работу в министерстве иностранных дел и должны будете поехать с целью разведывательной работы в Россию, — заявил Ямадза. — Вы поедете вдвоем. Один из вас поедет через Владивосток в Сибирь, а другой — через Корею в Маньчжурию. Посылка вас, как студентов, для этих целей весьма удобна, так как вы поедете как бы для того, чтобы использовать свой отпуск в России с целью изучения языка на практике».

«После этого разговора, — говорит Хирота, — мы получили от Ямадза необходимые денежные суммы, инструкции и разные наставления о необходимости соблюдать осторожность. Мой друг выехал через Владивосток в Сибирь, а я — через Корею в Маньчжурию. Я побывал в Дайрене, Порт-Артуре, порту Инкоу, Наньзяне, Мукдене и в других пунктах, детально обследовал укрепленные пункты русских войск, воинские части, и т. д. и вернулся в Токио…»

* * *

От кандидатов в руководители шпионажем на местах требуются еще следующие качества: способность заводить знакомства, умение устраивать банкеты, балы, вечера, преподносить подарки нужным лицам, вести салонные разговоры, приспосабливаться к разным условиям. Они должны иметь хорошую память, обладать сильным характером, находчивостью, хладнокровием, ловкостью, наблюдательностью, уметь читать мысли собеседника и скрывать свои чувства и мысли, не проявлять излишнего любопытства, лгать, но логично и убедительно, уметь пить, но не пьянеть, уметь излагать свои мысли кратко, точно, ясно и определенно и т. д. Как видим, требования весьма жесткие…

Учитывая тот особый интерес, который представляет для некоторых империалистов наш Дальний Восток, мы должны быть особо бдительными и настороженными в отношении шпионских махинаций, которые могут стать в случае нашей расхлябанности и беспечности большой и серьезной угрозой.

 

К. Кириллович

Шпионы некоей державы

[8]

Наряду с маскировкой своих шпионов под официальными вывесками (посольства, консульства, военные и морские атташе и т. д.) капиталистические державы широко практикуют посылку за границу специальных полуофициальных военных миссий и комиссий — постоянных и временных, стационарных и подвижных. Официальные задачи этих миссий самые разнообразные и невинные, в большинстве случаев чисто технического, а иногда и научного характера. На самом же деле все эти миссии и комиссии очень часто преследуют чисто шпионские цели. Нередко они имеют весьма большой и разнообразный состав.

Приведем несколько примеров.

Военная миссия некоей державы в Харбине несколько лет тому назад состояла из 20 человек разных специальностей: 8 офицеров генштаба, 3 драгоманов, 2 топографов, 1 чертежника, 1 фотографа и 5 унтер-офицеров. Миссия занималась «изучением» Маньчжурии и советского Дальнего Востока. Для последней задачи она имела в своем распоряжении пограничные разведывательные пункты (ПРП) на ст. Маньчжурия, в Фугдине, Сахаляне, Айхуне, Цицикаре и Хайларе. В Сахаляне и Хайларе пограничные разведывательные пункты были прикрыты вывесками аптек. Такая же миссия имелась и в Мукдене с ПРП в Жэхэ, Долонноре и Чахаре.

Подобных фактов шпионажа против Китая под флагом разных миссий и комиссий можно привести бесконечное количество. До 1937 г. китайские власти смотрели на эти шпионские происки некоей державы сквозь пальцы. Лишь с начала 1937 г. под нажимом китайских народных масс нанкинское правительство начало, и то слегка, нажимать на шпионов этой державы. Вот несколько примеров.

30 января 1937 г. в Тяньцзине полиция арестовала трех китайцев и захватила у них коммунистическую литературу. Следствие выяснило, что арестованные ничего общего с коммунистами не имеют и что они были наняты некоей державой, для того чтобы распространять «коммунистическую» литературу, состряпанную разведывательной службой этой державы. Им было также поручено заниматься и шпионажем.

В апреле 1937 г. в г. Чжэнчжоу (провинция Хэнань) китайскими властями была раскрыта шпионская организация некоей державы, действовавшая под вывеской… аптеки. Торгуя наркотиками, аптека служила местом встречи шпионов некоей державы. Были арестованы хозяин аптеки и сотрудник картографического отдела штаба китайских войск, пытавшийся продать консулу некоей державы военные карты.

У читателя может возникнуть предположение, что, быть может, только Китай пользуется таким особым и пристальным шпионским вниманием военных миссий, комиссий, групп указанной державы?

Оказывается, что это далеко не так.

В конце 1934 г. морской генеральный штаб некоей державы имел свои постоянные и стационарные военные миссии в следующих странах: в Англии (3 офицера и 2 инженера-механика), во Франции (3 морских офицера, 1 артиллерийский офицер, 1 инженер, 2 механика), в Германии (4 морских офицера, 1 механик и 2 врача), в США (5 морских офицеров, 2 механика и 1 интендантский чиновник) и т. д.

Военные миссии некоей державы разъезжали и разъезжают по Абиссинии, Сиаму, Перу, Прибалтийским и Скандинавским странам, Турции, Польше, Румынии, Афганистану, Египту, США, Индии, Испании и т. д, При этом интересно отметить, что главное внимание этой державы уделяется тем странам, которые граничат с Советским Союзом и США.

Истинные задачи этих стационарных миссий — организация, руководство и объединение всей шпионской деятельности против намеченного политиками этой державы объекта агрессии.

* * *

Следующим звеном в цепи местных органов стратегической разведывательной службы данной державы являются нелегальные резидентуры, непосредственно подчиненные центральным ведомственным разведывательным органам. Это звено самое разветвленное и самое многочисленное.

Как правило, резидентуру мирного времени возглавляет обязательно подданный данной державы, и в большинстве случаев — офицер. Исполнителями (агентами-источниками), обычно являются подданные той страны, против которой ведется разведка. Эта установка объясняется тем, что подданным данной державы вследствие их расовых особенностей крайне трудно вести непосредственную шпионскую работу, особенно в Европе и США.

Требования, предъявляемые к резидентам, в основном сводятся к следующему:

1. Своему начальнику всегда говори правду.

2. Не проявляй излишнего любопытства, не задавай лишних вопросов.

3. Умей быстро схватывать существо вопроса.

4. Ценность твоих сведений зависит от своевременности их поступления, их точности, краткости, ясности и определенности.

5. К тому, что больше всего тебя интересует, проявляй внешне меньше всего интереса.

6. Если нужно — лги логично и убедительно.

7. Будь внешне бесхитростен и прямолинеен.

8. Не будь навязчив, особенно к нужным тебе людям.

9. Вино — твой союзник во многих случаях, но враг твой, если ты не владеешь собой.

10. Остерегайся женщин!

Весьма важное значение разведывательная служба некоей державы придает маскировке резидентов и одиночных агентов, которые часто бывают прикрыты самыми неожиданными документами и профессиями.

До русско-японской войны 1904–1905 гг. подрядчиком по очистке нечистот в Порт-Артуре состоял подданный некоей державы. Часто его видели на бочке рядом с возчиком. Накануне войны «подрядчик» исчез. Позднее выяснилось, что он был помощником начальника штаба армии, осаждавшей Порт-Артур…

Тогда же во Владивостоке русский офицер оскорбил парикмахера — русского подданного, но выходца из некоей державы. Последний в гневе забыл свою роль и заявил, что он такой же офицер, как и оскорбивший его, но только чином выше…

У русского казачьего офицера, служившего на Дальнем Востоке, был кучер — подданный некоей державы. В конце 1903 г. кучер взял расчет и исчез. Через некоторое время казачий офицер увидел в Тяньцзине в ресторане своего бывшего кучера в форме капитана генштаба армии некоей державы. Последний подошел к казачьему офицеру и заявил: «Во избежание могущих возникнуть недоразумений разрешите представиться: ваш бывший кучер, ныне капитан генштаба… императорской армии X».

Немаловажную роль в маскировке резидентов и отдельных агентов разведывательной службы некоей державы играли и играют публичные дома.

По данным консула некоей державы, в 1909 г. во Владивостоке из 736 живших там подданных — женщин и мужчин его страны — 230 находились в 17 публичных домах; из 162 проживавших в Никольск-Уссурийском, 31 находились в 3 публичных домах; в Новокиевске из 26 человек 3 находились в 3 публичных домах; в Раздольном из 12 человек 9 находились в одном публичном доме и т. д.

Основываясь на том, что публичные дома и проститутки некоей державы пользовались на царском Дальнем Востоке большим успехом и не внушали никаких подозрений русским властям, писатель этой державы, переведший на свой язык Тургенева и других русских писателей, выдвинул в свое время «теорию» завоевания Сибири при помощи проституток. Суть этой «теории» выражена в следующих словах, приведенных в биографии этого писателя:

«…Остается попытаться упрочить свое влияние за границей посредством переселения, особенно в бедную населением Сибирь, проституток. Этим мы достигнем сбыта из нашей страны излишка населения и упрочим там свое влияние. Наши проститутки отличаются миловидностью, русские же славятся своим распутством. От этих связей, конечно, появятся дети. Влияние женщин в семьях чрезвычайно сильно. Дети с малых лет будут усваивать наши вкусы, которые никогда не забудутся. Таким образом, от сына к внуку вкоренятся наши привычки, и вся Сибирь станет в конце концов… державой. Это со всех точек зрения самый пригодный и осуществимый план действий против России. Если мы скажем, что это план завоевания Сибири путем только одних женских бедер, то это будет верно…»

Выходит, что проститутки должны были играть не только шпионскую роль, но и роль политической и экономической агрессии.

По данным царской контрразведки, «организация» публичных домов некоей державы представляется в следующем виде.

Во главе «дома» стоял «хозяин», в большинстве случаев офицер генштаба. «Хозяин» одного из таких «домов» являлся резидентом в данном пункте, остальные «хозяева» — его помощниками. В каждом из «домов» имелось еще по нескольку человек военных, одетых в штатское платье. Роль проституток в большинстве случаев являлась второстепенной, прикрывавшей работу резидента и его помощников. Но нередко они играли роль «наводчиц» при вербовке, «проверяли» содержимое карманов и портфелей повеселевших «гостей» и при помощи разговоров выясняли у «гостей» интересовавшие резидента вопросы.

Но и на сегодняшний день публичный дом остается в почете у разведывательной службы некоей державы. Так, агентство «Азиатик» в марте 1934 г. сообщало, что в одном лишь Тяньшаньском районе подданные некоей державы открыли свыше трехсот публичных домов.

По данным главного полицейского управления этой державы, через публичные дома последней за первые шесть месяцев 1936 г. прошло 2 911 540 «гостей». Они оставили там 6 731 315 руб., т. е. в среднем 37 000 руб. в ночь…

* * *

Однако проституция далеко не единственная «профессия», которой прикрываются в разных странах шпионы некоей державы. За ними следуют другие злачные места — опио-курилки.

За этими «учреждениями» следуют парикмахерские, фотографии, портняжные мастерские и т. п. Так, например, газета «Панама-Америкэн» сообщала, что за последние годы тихие улицы Панамы и Колона заполнились парикмахерскими, в которых хозяевами и мастерами являлись подданные некоей державы. Нечего и говорить, что большинство этих «предприятий» не имело никакой «бородатой» клиентуры…

Несколько лет тому назад Панаму посетили два учебных крейсера некоей державы. При подходе кораблей к пристани сотни «парикмахеров», «портных» и «рыбаков» вытянулись в военном строю под флагом некоей державы. А накануне ухода крейсеров офицер с одного из них, облеченный в полную форму, обошел 12 различных «парикмахерских» с портфелем под мышкой, распределяя среди «парикмахеров» пакеты за правительственной печатью некоей державы.

Нечего и говорить о том, что существующие торгово-промышленные фирмы некоей державы, имеющие связи в иностранных государствах, весьма широко используются разведывательными службами этой державы в шпионских целях. Достаточно сказать, что американские авиационные фирмы Кертис, Боинг, Мартин и др. в начале 1937 г. категорически отказались, по предложению морского и военного министерств США, допускать на свои предприятия инженеров некоей державы…

В 1934 г. нашими органами власти была ликвидирована большая шпионско-диверсионная организация некоей державы на Казанской железной дороге. Следствие выявило, что «родителями» этой организации являются инженеры-консультанты некоей державы, работавшие у нас…

Однако военно-разведывательная служба некоей державы не удовлетворена шпионскими возможностями существующих торгово-промышленных организаций. Несколько лет тому назад генштаб приступил к созданию собственной фирмы под названием «Восточно — (следует название некоей державы) общество». Согласно уставу этого «общества», оно подчинено начальнику генштаба. Непосредственное руководство и контроль над работой заграничных отделов и подотделов «общества» на местах возложены на посольства и консульства Некоей державы. Главный отдел «общества» находится в Бэйпине. Подотделы рассеяны почти во всех провинциях Китая, в Аннаме, Бирме, Сиаме, Индии, на Филиппинах и т. д.

«Общество» функционирует под прикрытием торгово-промышленного предприятия, имея своей задачей изучение военной, экономической и политической жизни данного иностранного государства. Генштаб заботится о снабжении предприятий товарами, соответствующими вкусам и требованиям потребителя (например, в Китай в 1936 г. ввозились спички, на коробках которых были надписи «Долой…» (следует название некоей державы). Ибо таковы были тогда вкусы китайского потребителя.

В конце 1934 г. голландская пресса сообщала о «внезапной смерти» в Батавии (Голландская Индонезия) представителя правительства Индонезии в местном «народном совете» (ублюдочный парламент) Кивит де Ионге. Следствие выяснило, что Кивит задолжал директору телеграфного агентства «Анете» — Беретти 30 тыс. гульденов. Беретти потребовал, чтобы Кивит дал ему возможность ознакомиться с секретными правительственными документами, угрожая в противном случае должнику тюрьмой за неуплату долга. Кивит предпочел покончить самоубийством…

Несмотря на то что Беретти не располагал капиталами, Кивит был не единственным голландским правительственным чиновником, который задолжал Беретти крупные суммы.

Кроме того, Беретти построил себе виллу, которая, помимо того что она стоила полтора миллиона гульденов, обладает своеобразными особенностями, а именно похожа на укрепление с бетонными «теннисными» площадками толщиной около одного метра…

Наконец, 20 июня 1934 г. немецкая «Берзенцейтунг» сообщила, что Беретти арестован по обвинению в шпионаже в пользу некоей державы…

Когда шпионская деятельность этой державы с помощью «Анете» потерпела крах, ее место заняла разведывательная служба германских фашистов, которая использовала «Анете» в целях пропаганды фашизма. Однако в начале 1937 г. на «Анете» провалились и германские фашисты…

* * *

За торгово-промышленными и финансовыми предприятиями следуют разные религиозные и культурные организации.

В некоей державе имеется одних религиозных сект около 72. Все они так или иначе используются шпионскими службами для прикрытия их «работы».

В свое время некая держава возымела большое влечение к православию. По ее просьбе русские царские сатрапы создали на народные деньги в столице данной державы «православную духовную миссию», открыли духовную семинарию, построили собор, открыли несколько школ русского языка. Во всех этих религиозных «предприятиях» готовились «православные попы» из подданных некоей державы. Некоторые из этих «православных попов» окончили русскую духовную академию. В 1903 г. «духовная семинария» выпустила… русский «духовный» словарь, назначение которого видно хотя бы из следующих вопросов:

— Когда выехали из европейской России?

— В каком направлении ушли русские войска?

— Можно ли по мосту провезти пушки?

— Сколько у русских кавалерии?

— Притесняют ли русские крестьян?

— Станут ля крестьяне на нашу сторону?

— В каком состоянии русские войска?

— Не упирайся, а то убью!

И так далее о пироксилине, прожекторах, подводных лодках и тому подобных прочих «духовных делах»…

Во время войны 1904–1905 гг. все эти вновь испеченные «православные попы» ушли в войска некоей державы, были прикомандированы к разведывательным органам, где и принимали исповеди от русских пленных, руководствуясь упомянутым выше «духовным» словарем…

Во время интервенции на Дальнем Востоке мы встречали этих «православных попов» при экспедиционных отрядах некоей державы.

Известны случаи, когда военные власти некоей державы выставляли из сел Дальнего Востока некоторых русских попов, не пригодных для шпионской работы, и вместо них сажали своих. Последние принимали исповеди от оставшихся в селах старух и выведывали у них, кто сочувствует большевикам, где скрываются красные партизаны, кто их поддерживает из населения и т. д. Как видим, они занимались шпионажем в полном смысле этого слова.

За религиозными сектами и организациями следует целая плеяда всякого рода «культурных обществ» и союзов, теснейшим образом связанных с разведывательными службами разных ведомств некоей державы.

За «культурными обществами» следуют редакции крупных газет, научные учреждения, театры, кино, туристские учреждения и пр. и пр., т. е. все те организации, которые имеют ту или иную возможность держать за границей своих представителей. Даже астрономы данной державы, выезжающие в другие страны посмотреть на лунное затмение, оказывается, не избавлены от шпионских заданий разведывательных служб.

Особый упор делается на вербовке иностранных корреспондентов газет этой державы. Разведывательная служба генштаба этой державы прямо говорит, что работа журналистов «сравнима с работой тайных агентов разведки, лишь с той разницей, что журналисты работают официально и с внешнего вида для легальных общественных целей».

* * *

Из этого далеко не полного перечня видно, что разведывательные службы некоей державы используют для прикрытия своей шпионской деятельности все благовидные возможности. Можно прямо сказать, что за границей нет ни одного торгово-промышленного предприятия, общества, союза, комиссии, ни одного объединения отдельных профессий и т. д., принадлежащих данной державе, которые не таили бы в своем составе и под своим официальным невинным наименованием представителей разведывательных служб этой державы.

Наша страна представляет особый интерес для разведки этой державы, которая не стесняется в использовании против нас любых средств и приемов. Это обязывает всех нас, от мала до велика, проявлять особую бдительность и настороженность в отношении всего того, что идет из этой державы — безразлично, под каким бы флагом, названием и вывеской это ни шло…

 

З. Гиринский

Агенты капитана Обара

[9]

В непосредственной близости от советской границы, на территории так называемой Манчжоу-Ди-Го, находится некая военная миссия. Главной задачей этой миссии является шпионско-диверсионная и контрреволюционная деятельность на территории советского Забайкалья. Кадры для своей антисоветской работы миссия находит среди белогвардейцев и кулацко-бандитских и уголовных элементов, иммигрировавших в Маньчжурию в период гражданской войны и частично перебежавших с советской территории за последние годы. Все эти отбросы организованы вокруг так называемой русской фашистской партии, созданной и подкармливаемой в Маньчжурии.

В 193… году возглавлял эту миссию капитан Обара. Непосредственным его помощником по делам разведки был Иногучи, официально занимавший скромную должность переводчика при миссии. Услужливым посредником между русскими эмигрантами и капитаном Обара в указанный период был полицейский чиновник, бывший офицер царской армии Декин. В описываемый момент перед миссией была поставлена задача выяснить масштабы военного строительства в Забайкалье, а также размеры и состояние N-ского гарнизона. Штаб проверял полученные от одного из перебежавших в Маньчжурию кулаков сведения о якобы производимом широком оборонном строительстве в указанном районе. Немедленно по получении этого задания Обара обратился к своему испытанному помощнику, полицейскому Декину с предложением сорганизовать разведывательную группу из наиболее подходящих белоэмигрантов, проверенных на работе в полиции, хорошо знающих район Н. и имеющих там родственные и иные связи.

Осенью 193… года в городе Н. рано утром одним рабочим была обнаружена контрреволюционная прокламация, подписанная русскими фашистами. Прокламация немедленно была доставлена в органы НКВД. В заграничном происхождении прокламации не было никаких сомнений. Об этом факте стало широко известно населению города Н., и многие граждане высказывали соображения относительно возможных путей проникновения контрреволюционной прокламации на нашу территорию.

Через 2–3 дня после этого события железнодорожный рабочий Кузнецов сообщил об одном показавшемся ему подозрительным случае, который он вспомнил в связи с появлением прокламации. Как раз в ночь перед появлением листовок Кузнецов, вернувшись домой после дежурства и готовясь ко сну, ясно слышал топот лошадей, остановившихся у соседнего дома, и скрип открывающихся ворот. В тот момент он не придал никакого значения этому факту. Соседом Кузнецова был путевой рабочий Протопопов. Дом его, огороженный плотным забором, стоял на самой окраине поселка и одной стороной смотрел в степь, уходящую в Маньчжурию.

Ничего компрометирующего о своем соседе Кузнецов сказать не мог, но внутреннего доверия к нему Кузнецов никогда не питал, хотя на производстве Протопопов считался хорошим рабочим и даже несколько раз был премирован. Жена Протопопова была активной церковницей и в местной приходской церкви работала старостой.

Случай, рассказанный Кузнецовым, совпал с фактом, сообщенным пастухом Амагаевым, находившимся в день обнаружения контрреволюционной прокламации в степи. Рано утром того же дня на расстоянии полукилометра Амагаев видел нескольких всадников, проехавших в направлении от Борзи в сторону к границе.

Заявлениям Кузнецова и пастуха-бурята Амагаева было придано исключительное значение, так как эти заявления имели очевидную между собою связь. Личность Протопопова привлекла к себе серьезное внимание. Оказалось, что Протопопов в прошлом был таможенным чиновником, занимался контрабандой, и взятками с контрабандистов нажил себе состояние, часть которого истратил на покупку дома. Выяснилось также, что некоторые из его сослуживцев на таможне и соучастников по контрабанде после революции осели в Маньчжурии.

Заявление Кузнецова подтвердилось также тем, что люди, бывавшие у Протопопова, заметили свежий конский навоз в его сарае, тогда как собственных лошадей Протопоповы не имели.

* * *

Примерно через две недели после этого случая в доме Протопопова были задержаны два неизвестных, которые рассказали, что они прибыли из Маньчжурии к Протопопову, от которого должны получить какие-то сведения для некоей военной миссии. До выезда в СССР они сидели в Маньчжурской тюрьме, где отбывали наказание как уголовные преступники.

Незадолго до их выезда в Советский Союз тюрьму посетил начальник военной миссии капитан Обара. Он выступил перед заключенными с речью, в которой с драматической напыщенностью говорил, что настало время, когда его страна должна осуществить принятую на себя великую миссию по освобождению России от гнета коммунизма, и что им, заключенным, предоставляется возможность загладить свою вину участием вместе с эмиграцией в борьбе против советской власти.

Большинство арестованных отказалось от этого предложения, считая, по-видимому, пребывание в тюрьме для себя более подходящим делом, нежели борьбу против Советского Союза. Только несколько человек, осужденных на большие сроки и потерявших надежду на освобождение, воспользовались предложением Обара. На следующий же день они были освобождены капитаном Обара и поступили в распоряжение перебежчика из СССР, бандита Козлова, который дал им инструкцию в развитие «политических» установок господина Обара.

Задержанные рассказали также, что сам Козлов уже два раза бывал на территории СССР по поручению Обара и пристанищем ему служила семья Протопоповых. В этом не было ничего удивительного, так как Козлов был старым знакомым Протопопова и его соучастником по контрабанде.

При осмотре дома Протопопова было обнаружено несколько контрреволюционных прокламаций, таких же, какая была найдена в городе. Агенты Козлова заявили, что, независимо от того, вернутся они в Маньчжурию в срок или нет, Козлов предполагал в ближайшее время въехать в район И. с диверсионно-разведывательной группой.

Немедленно по получении этих сведений погранотрядом были выставлены засады на всех возможных путях проникновения диверсантов. Правильность показаний задержанных быстро подтвердилась. Через несколько дней на одну из засад, расположенных в глубоком тылу, наткнулась группа кавалеристов в составе 5 вооруженных всадников-диверсантов. Когда их попытались задержать, диверсанты открыли огонь и пытались уйти за кордон. После короткой перестрелки два участника банды были убиты на месте, а три захвачены живыми. Убитыми оказались бандит Козлов и переводчик военной миссии в Маньчжурии Иногучи. У группы было захвачено несколько револьверов, гранаты, фотоаппараты и принадлежности диверсионной работы.

* * *

Опрос захваченных диверсантов и показания четы Протопоповых нарисовали полную картину преступной деятельности этой группы. Полицейский Декин, получив поручение от капитана Обара, вызвал к себе члена фашистской организации и агента полиции бандита Козлова и предложил ему возглавить диверсионно-разведывательную группу для подрывной работы на территории СССР. Козлов принял предложение. Тут же был выработан план вылазки на советскую территорию с использованием в качестве опорного пункта квартиры Протопопова. О враждебном отношении Протопопова к советской власти Козлов хорошо знал еще в то время, когда жил на советской территории. Как опытный шпион, Козлов учел, что позиция Протопопова очень удобна, так как он может прикрываться своим положением рабочего и через него очень легко можно установить связь с женой Козлова. Она проживала в городе А., работала судомойкой в одной из красноармейских частей, так что через нее Декин и Козлов предполагали получать шпионские сведения. Кроме того, Козлов и Декин рассчитывали, что Протопопов, будучи путевым железнодорожным рабочим, сможет сыграть серьезную роль при выполнении диверсионных актов на железной дороге.

Получив непосредственно в военной миссии из рук капитана Обара деньги, оружие, фотоаппараты и подрывные материалы, запасшись подарками для Протопопова, Козлов с группой диверсантов ночью через территорию МНР проник на советскую территорию. В первый раз Козлов не решился войти в город N. целой группой. Поэтому в нескольких километрах от Н. спутники Козлова были оставлены при лошадях в степи. Сам Козлов под покровом ночи пробрался в город пешком и, явившись к Протопопову, прямо рассказал ему о цели своего приезда, предложив Протопопову принять участие в подрывной работе.

Предложение соответствовало настроениям Протопопова, и после недолгого раздумья, посоветовавшись с женой, он принял предложение.

Кроме того, он тут же дал Козлову информацию о положении в районе, о транспорте и об укреплениях; рассказал все, что ему было известно.

В ту же ночь Козлов отправился обратно в Маньчжурию. После этого визита Протопопов съездил в А., к жене Козлова, рассказал ей о муже, обещал ей подарки от него и попутно выпытал от нее все, что она могла знать о Красной Армии. Свое знакомство с кулаком спец. переселенцем, работавшим на подвозе материалов на военное строительство, он использовал для получения сведений о строительстве, расспросил его о расположении укреплений и наиболее удобных подступов к ним. Второй раз Козлов и его банда явились в Н. на лошадях прямо в усадьбу Протопопова. Как раз этот приезд и заметил рабочий Кузнецов.

В этот раз Козлов привез несколько контрреволюционных прокламаций, одну из которых он вместе с Протопоповым на рассвете наклеил на стене завода около станции Н. При содействии Протопопова Козлов сделал несколько снимков станции Н. и прилегающих железнодорожных объектов и путей. Было условлено, что в следующий приезд Козлова Протопопов поможет диверсионно-разведывательной группе проникнуть непосредственно к объектам укрепленного района.

По приезде в Маньчжурию Козлов доложил о достигнутых успехах капитану Обара в присутствии Декина. Доклад вызвал восхищение главы миссии. Ободренные успехами диверсанты по предложению капитана Обара должны были следующую вылазку совершить во главе с сотрудником миссии Иногучи. На этот раз враг просчитался. Третья поездка японо-фашистской банды на территорию СССР окончилась полным провалом. Подрывная работа капитана Обара на этот раз потерпела поражение потому, что «простые», «незаметные» сыны Советского государства — рабочий Кузнецов и пастух-бурят Амагаев проявили бдительность. Они поступили как подлинные сыны социалистической родины.

* * *

То, что мы здесь рассказали, является лишь одним из многочисленных фактов подрывной работы некоей разведки на территории СССР. Этим случаем не исчерпываются все методы работы шпионов-диверсантов, но и он достаточно ярко показывает методы работы врага и те элементы, среди которых враг вербует свою агентуру и пособников.

 

В. Колесник

Шпионский интернационал

[10]

На февральско-мартовском пленуме ЦКВКП(б) товарищ Сталин, говоря о резервах троцкистской банды шпионов, вредителей, диверсантов за пределами СССР, указал на троцкистский контрреволюционный интернационал, «…состоящий на две трети из шпионов и диверсантов». «Разве не ясно, — говорил товарищ Сталин, — что этот шпионский интернационал будет выделять кадры для шпионско-вредительской работы троцкистов?»

Со времени февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) прошло немногим более четырех месяцев, и каждый день приносит все новые и новые подтверждения слов товарища Сталина. Как ни стараются фашистские разведки скрыть подлинное лицо своих троцкистских наемников, им это не удается. Троцкистский шпионский интернационал разоблачен перед всем миром как шайка агентов-провокаторов фашистских разведок.

Троцкистам поручается вести провокаторскую работу в рабочем классе с целью взорвать изнутри народный фронт, ослабить растущее влияние коммунистических партий, организовать непрерывную кампанию клеветы и травли против Советского Союза, вести по заданиям фашистских разведок шпионскую, диверсионную, террористическую деятельность. Во главе шпионско-троцкистских групп стоят лица, давно зарекомендовавшие себя как подлые ренегаты, провокаторы и шпионы.

Например, в Югославии троцкистскую группу возглавляет некто Цилиг, итальянский шпион и одновременно агент югославской охранки. Во главе троцкистской «Группы интернационалистов-коммунистов Германии» стоят Рут Фишер и Маслов. Рут Фишер тесно связана с агентом Гитлера — французским фашистом Дорио, а Маслов является агентом гестапо. В Норвегии действует активнейший троцкист Олаф Шефло — ренегат, союзник предателя Бухарина. Это он, вместе с Троцким, по заданию гестапо организовал посылку шпионов в Советский Союз. В Америке троцкистскими делами ведает известный жулик Истмен, который по заданию сторонника Гитлера — Херста в его газетах клевещет на рабочий класс СССР. Вся эта троцкистская мразь, предводительствуемая Троцким и его отпрыском — Седовым, объединена в международную шпионскую организацию, руководимую германской гестапо, японской, итальянской и другими разведками.

* * *

Понятно, почему «международная» конференция троцкистов, созванная летом 1936 г. для организации IV интернационала, не опубликовала фамилий тех 15 «делегатов», из которых она состояла.

Это было бы невыгодно фашистским разведкам, ибо руководители «секций» троцкистского шпионского интернационала находятся на жалованье у тайной полиции фашистских государств и уже разоблачены рабочими организациями как провокаторы, злейшие враги трудящихся, враги международной демократии.

Для маскировки своей шпионско-подрывной работы троцкистские агенты фашистских разведок выступают под громкими «революционными» названиями, рассчитанными на обман рабочих: во Франции они именуют свою шайку «Интернационалистской рабочей партией», в Испании — «Рабочей партией объединенных марксистов» (ПОУМ), в Бельгии — группой «Социалистического революционного действия» и т. д.

Как же действуют троцкистские шпионы в отдельных странах?

Внимание всего мира в данный момент приковано к героической борьбе испанского народа, отстаивающего свою свободу и независимость от интервенции германских и итальянских фашистов. Уже целый год все попытки германо-итальянских фашистов покорить Испанию, захватить Мадрид разбиваются республиканской армией, созданной, обученной и оснащенной правительством народного фронта.

С каждым днем все больше и больше крепнут силы Испанской республики, каждый день героической борьбы испанского народа ослабляет силы мятежников. Недаром германо-итальянские фашисты прилагают все старания, чтобы взорвать изнутри Испанскую республику, и в первую очередь источник ее действенной силы — народный фронт. Для этого фашистские государства направили в Испанию своих наиболее опытных агентов, которые всю свою шпионско-диверсионную работу сосредоточили в троцкистской организации ПОУМ. Здесь они под предводительством одного из руководителей ПОУМ — Андре Нина (бывш. секретарь Троцкого), организуют целый ряд провокационных выступлений против испанского народа, регулярно передают генералу Франко военно-политические сведения, осуществляют вредительство в системе народного хозяйства.

Получая от генерала Франко сообщения о готовящихся на фронтах активных операциях, троцкисты приспосабливали к ним свои провокационные выступления в тылу. Так, в момент начала итальянского наступления на Гвадалахару троцкисты организовали вооруженное выступление под Валенсией.

Кровавый путч 3–4 мая, устроенный троцкистами в Барселоне и повлекший за собой многочисленные жертвы, совпал с началом активных действий фашистских интервентов против Бильбао и по существу сковывал активную помощь Каталонии Стране басков.

В Мадриде после каждой бомбардировки города троцкистские шпионы осведомляли по радио генералов-мятежников о результатах попадания и фактически направляли прицел орудий мятежников на наиболее населенные кварталы Мадрида.

В ряде пунктов республиканской территории троцкисты осведомляли мятежников о подготовляемых военных операциях, о передвижении войск, о готовящихся атаках, чем наносили огромный вред героической республиканской армии.

В Валенсии недавно была ликвидирована фашистская организация. Она ставила своей задачей в момент развертывания наступления генерала Франко поднять вооруженное восстание и устроить резню рабочих. По плану фашистов, они должны были прежде всего захватить радио, откуда от имени якобы комитета народного фронта призвать рабочих в клубы профорганизаций с тем, чтобы запереть их там и уничтожить. Эта фашистская организация была связана с итальянцами, и одним из руководителей ее являлся Эдуард Гарре — главарь валенсийских троцкистов. Он ведал сбором средств для фашистской организации и снабжал документами скрывающихся фашистов.

На всем протяжении существования народного фронта в Испании троцкисты, по прямому указанию Троцкого, выступали против демократической республики, прикрываясь призывом к немедленной борьбе за «пролетарскую революцию». Этими провокаторскими действиями троцкисты хотели добиться развала народного фронта. Каталонские троцкисты, желая помешать сближению анархистов с коммунистами, возводили клевету на интернациональные бригады, эти передовые части международного пролетариата.

Органами общественной безопасности в Испании в июне 1937 г. раскрыт фашистский шпионский центр, руководимый троцкистами. Документы, обнаруженные при обыске в троцкистской организаций ПОУМ, и показания арестованных свидетельствуют о том, что троцкистская организация, руководимая Нином, была тесно связана с генералом Франко и выполняла чисто шпионскую работу. Среди задержанных членов организации ПОУМ фигурирует значительное количество иностранных разведчиков.

Испанская газета «Ля Ора» справедливо пишет, что раскрытие троцкистского центра шпионажа «является огромной победой, выигранной у фашизма».

* * *

Среди западноевропейских государств особым вниманием германской гестапо и итальянской разведки пользуется Франция.

Заключение франко-советского договора о взаимопомощи, укрепление обороноспособности Франции, победа народного фронта и связанное с ней улучшение материального положения французских трудящихся масс, а также огромный рост влияния французской компартии укрепляют силы демократии в Западной Европе и тем самым ослабляют силы мирового фашизма.

Гестапо засылает во Францию сотни своих агентов и через них пытается взорвать народный фронт, оклеветать СССР, дискредитировать франко-советский договор, разжечь гражданскую войну во Франции. Германские фашисты находят для этого сторонников не только среди французских фашистов типа де ля Рока, типа ренегата фашиста Дорио. Ценнейшей находкой явились для них французские троцкисты.

Агенты гестапо и итальянской разведки обосновались в троцкистских группках во Франции. Эти троцкистские группы скрываются под различными громкими названиями вроде «Интернационалистской рабочей партии», «Интернационалистской коммунистической партии», группы «Что делать». Некоторые из них называют себя секцией «IV интернационала».

Деятельность этих групп ничем по существу не отличается от деятельности французских фашистов, как ренегата Дорио, и других фашистских групп во Франции. Они ведут клеветническую кампанию против Советского Союза, утверждая, что расторжение пакта о взаимопомощи между Францией и СССР и установление союза с Германией является необходимым условием дальнейшего существования Франции. Эта линия троцкистов во Франции буквально продиктована гестапо. Ведь именно об этом кричит германская фашистская пресса и в этом же направлении действуют германские дипломаты, добиваясь от Франции разрыва франко-советского пакта.

Главная задача троцкистских шпионов — это дискредитация и взрыв единства народного фронта.

Клевеща на компартию, троцкисты зовут радикалов порвать связь с коммунистами. С другой стороны, прикрываясь левыми фразами, они рекомендуют рабочим не ждать каких-либо улучшений от социального законодательства, опирающегося на народный фронт.

Идейным вдохновителем троцкистских групп во Франции является авантюрист Суварин. Имея за плечами богатый опыт предательства, с позором выгнанный из Коммунистического Интернационала, Суварин, ярый последователь Троцкого, специализировался на клевете против Советского Союза.

В своих брошюрах, по заданию своего шефа — Троцкого, он восхваляет убийц т. Кирова и призывает к новым террористическим актам. Он жаждет военного поражения Советского Союза. Из этих брошюр, полных подлейшей клеветы на СССР, на народный фронт, гитлеровские агенты во Франции — троцкисты черпают «идеи» для своей шпионской и вредительской работы.

* * *

Обратимся к Америке. Американское рабочее движение за последний год выходит из того тупика политической индифферентности, куда его завела реакционная верхушка Американской федерации труда. Организация комитета производственных профсоюзов, объединяющих более двух миллионов организованных рабочих автомобильной, сталелитейной и других отраслей промышленности, успешное проведение стачек в целом ряде городов, массовое движение против войны и фашизма, организация в целом ряде штатов рабоче-фермерской партии, все растущее движение за установление единого фронта, рост компартии — вот факты, которые говорят о политическом росте рабочего класса Америки.

Компартии США приходится вести ожесточенную борьбу с реакционными силами американской буржуазии, с троцкистскими шпионами-провокаторами.

Не имея самостоятельной организации, троцкисты в Америке проникли в социалистическую партию и, прикрываясь партийными билетами членов социалистической партии, ведут там свою работу.

Когда началось движение за оказание помощи Испанской республике, троцкисты, по заданию Троцкого, действуя в духе его статей, опубликованных в газетах Херста, выдвинули провокаторские лозунги: «Народный фронт Испании предает испанскую революцию», «Обратите оружие против народного фронта». Американские троцкисты являются и штрейкбрехерами. В момент забастовок рабочих троцкисты делают все для срыва забастовок. Так было в начале 1937 г., во время забастовки моряков тихоокеанского побережья. Во главе троцкистской агентуры, действовавшей во время этой забастовки, стоял авантюрист Мейс, отбывавший ранее тюремное заключение в штате Мичиган за ограбление банка.

По заданию предпринимателей троцкистские банды выступали вместе со штрейкбрехерами и во время забастовок в Калифорнии, Миннеаполисе и других местах.

Всеми силами и средствами троцкисты препятствуют созданию единого фронта социалистической и коммунистической партий. А в тех организациях, где создан единый фронт, они пытаются его взорвать изнутри. Так, они развернули грязную кампанию против «Американской лиги борьбы против войны и фашизма» — организации единого фронта, объединяющей свыше 3 млн. человек.

Троцкисты всячески распространяют клевету на Советский Союз, всемерно борясь против сближения США с СССР. Здесь, как и в других странах, троцкисты выступают как наемные агенты фашизма. В июне был устроен антикоммунистический митинг. На этом митинге выступал один из виднейших вдохновителей реакции — Смит. С этой же трибуны выступил и троцкист Истмен. Он призывал физически уничтожать коммунистов, не допускать создания единого фронта.

Буржуазия не остается в долгу у троцкистских шпионов. Благодаря нажиму и прямым угрозам реакционных и фашистских кругов Америки президент Мексиканской республики Карденас, отклонив требования мексиканских рабочих организаций о запрещении въезда Троцкого в Мексику, разрешил Троцкому жить в этой стране.

Перебираясь из одной страны в другую, Троцкий безопаснее всего чувствует себя под охраной полиции и тайной разведки. Так было в Норвегии, так получилось и в Мексике.

* * *

Фашистская Германия, готовя нападение на СССР и создавая антисоветский блок из государств, граничащих с СССР, — Румынии и Польши, насаждает в этих государствах не только свои фашистские организации, но и троцкистские организации для провокаторско-диверсионной работы.

Троцкий после известного договора с заместителем Гитлера — Гессом о методах диверсионной работы в СССР и подготовки войны против страны социализма вызвал к себе в Норвегию руководителя румынских ренегатов Гелертера. Троцкий дал Гелертеру «задание» — организовать троцкистские диверсионно-шпионские группы в Румынии и в контакте с румынской «железной гвардией» повести провокационную работу против трудящихся Румынии, против Советского Союза, создавая «обеспеченный тыл» в случае войны фашизма с СССР.

Выполняя задание Троцкого, Гелертер с ведома румынской разведки (сигуранца) широко развернул работу своей группы («Партия унитарных социалистов»). Эта партия всячески срывает создание единого фронта в Румынии, единство профсоюзов, распространяет клевету против СССР, выдает сигуранце коммунистов. Палач бухарестских рабочих, комиссар префектуры Ананию, избивая арестованных, советует им вступать в партию Гелертера. «Партия Гелертера, — „агитирует“ он избиваемых, — левее коммунистической и пользуется полнейшей свободой».

Руководство румынско-троцкистской группировки состоит из агентов-провокаторов: Степана Войтека— связанного лично с фашистской «железной гвардией», Вурмбрандта — агента сигуранцы и члена фашистской «железной гвардии», Кристеску — авантюриста, спекулянта и темного дельца, ренегата Думитру и др.

Вурмбрандт выдал сигуранце в Тимишоре 30 рабочих и помог комиссару тимишорской сигуранцы Урбачеву инсценировать процесс. Другой троцкист — Илья Думитру, изгнанный из компартии за срыв борьбы рабочих «Леметр» в Бухаресте и за воровство членских взносов, выдал сигуранце одного из руководителей забастовки железнодорожников — т. Василикиса. Василикис был осужден на 20 лет каторги.

Поставщиком «материала» для «агитации» и «пропаганды» агентам сигуранцы — троцкистам является Барбу Ефим, «представитель Румынии» в «IV интернационале». Барбу раньше жил во Франции, но с ростом влияния фашистов в Румынии с согласия сигуранцы приехал в Румынию. С ведома румынской разведки он открыто выступает с «публичными» лекциями, направленными против коммунистической партии, народного фронта, Советского Союза.

В Польше польская разведка (дефензива) давно пытается пропагандировать среди арестованных «троцкизм», обещая им свободу в случае, если они дадут обязательство вступить в троцкистские группы и там вести диверсионно-провокаторскую работу.

* * *

Обратимся к положению в Китае. Япония, готовясь к «большой войне», т. е. к войне с Советским Союзом, в продолжение многих лет насаждала свою шпионско-диверсионную сеть в СССР, используя для этого троцкистских шпионов, вредителей, диверсантов вроде Лившица, Князева и других предателей. Японская разведка действует также против Монгольской народной республики и Китая. Китай с его северными провинциями интересовал и интересует Японию не только как объект для ограбления, экономического и политического порабощения, но и как плацдарм для нападения на СССР. Понятен поэтому особый интерес Японии и ее разведки к одной из северных провинций Китая — Шанси. Эта провинция расположена близ Монгольской народной республики и является в плане генерального штаба Японии территорией, где будут сосредоточены военные базы в момент начала «большой войны» против СССР. Шанси одновременно граничит с провинциями, где сильно развито национально-освободительное движение, где сосредоточены антияпонские армии, где особенно велико влияние китайской компартии.

Для «укрепления» этой провинции и превращения ее в свой опорный пункт японская разведка засылает сюда своих агентов — троцкистов как ближайших «помощников» местных китайских милитаристских групп.

Троцкисты организовали свою штаб-квартиру в Тайюани (главный город Шанси). Договариваясь с троцкистами, местные китайские милитаристы поставили условием, что вся деятельность троцкистов должна контролироваться ими и троцкистская организация в провинции Шанси будет возглавляться лицом, им угодным и безусловно «проверенным». Троцкисты на это согласились.

Некоторые китайские генералы отпускают троцкистам из средств, получаемых от Японии на разведывательную работу, ежемесячную дотацию и устраивают троцкистских шпионов на «хлебные места» с повышенным окладом.

Зная непревзойденную провокаторскую роль троцкистов, милитаристы используют их как агентов-провокаторов в своих войсках и карательных отрядах, направляемых против китайской Красной Армии. Они использовали их также для организации желтых профсоюзов, так называемой «социалистической федерации», ведущих борьбу с рабочим классом Китая. Немало китайских коммунистов было выдано троцкистами генеральским палачам, многие коммунисты были казнены.

Японская разведка имеет свою сеть и в советских районах Китая. И здесь лучшими ее агентами являются троцкисты. Это они, по заданию японских резидентов, двурушничая и прикрываясь добытыми ими партийными билетами, организуют диверсионные акты, устраивают восстания, передают шпионские сведения и из-за угла убивают советских активистов и рядовых красноармейцев. Так, японские шпионы-троцкисты организовали убийство героя китайского народа Фан Чжимина, командира 10-го корпуса китайской Красной Армии.

За последний год в Китае широко развернулось антияпонское движение, охватившее все слои населения. Создается единый национальный фронт из самых различных организаций, ставящих своей целью организацию отпора Японии. Это движение находит все больше и больше сторонников среди руководства гоминдана. Так, на последнем пленуме гоминдана руководители трех наиболее важных провинций Китая и представители XVII армии высказались за установление единого фронта с китайской компартией.

Японский империализм знает, что развитие антияпонского народного фронта означает удар по его захватническим поползновениям в Китае, осложняет подготовку «большой войны». Вот почему японская разведка дает указание своим агентам-троцкистам стараться взорвать народный фронт. Для этого агенты японской разведки, троцкистские провокаторы, проникшие в руководство комитета единства народного фронта, извращают действительные задачи единого фронта, выдвигают демагогические лозунги, стараясь оттолкнуть от единого фронта отдельные группы китайского населения. По заданиям японской разведки троцкисты разжигают клеветническую кампанию японских фашистских кругов, направленную против СССР.

Видя усилившуюся политическую активность шанхайских рабочих, японская разведка, в лице 2-го отделения японского генерального штаба, перебрасывает в Шанхай руководителя китайских троцкистов Хуан Пина, которому дается задание, пуская в ход клевету на народно-освободительное движение, двурушничая, проникать в рабочие организации, всячески разлагать их и препятствовать усиливающемуся влиянию коммунистов.

Используя «опыт» работы троцкистов в провинции Шанси, Хуан Пин сделал Шанхай штаб-квартирой троцкистов да Дальнем Востоке.

* * *

Разоблачение троцкистов в СССР как прямых агентов фашистских разведок показало международному пролетариату и всему, трудящемуся человечеству омерзительное лицо современного троцкизма. Открытые судебные процессы по делам троцкистских шпионов, диверсантов и вредителей нанесли сокрушительный удар троцкистским агентам фашистских разведок в международном масштабе.

В Испании республиканское правительство, по требованию рабочих организаций, ликвидировало троцкистские группы, закрыло их газеты и арестовало их руководителей.

Во Франции рабочие провалили с позором на выборах Дорио, которого троцкисты всячески поддерживали.

В Америке из «комитета защиты Троцкого» вышел ряд видных буржуазных деятелей, заявивших, что состоять в этом комитете они не могут, ибо Троцкий ничем не может доказать свою непричастность к предательству и связи с фашистскими государствами.

Покровительство, оказываемое троцкистам руководством социалистической партии США, уже прямо сказалось на состоянии партии: если на 1 января 1936 г. членов социалистической партии было около 18 тыс., то на 1 января 1937 г. осталось всего 6 тыс.

Все большее и большее число членов социалистической партии Америки требует изгнания троцкистов из своих рядов, указывая, что терпимость по отношению к троцкистам уже повлекла за собой резкое ослабление влияния социалистической партии на рабочие массы.

Рабочие капиталистических стран гонят теперь от себя троцкистов как продажных шпионов и провокаторов.

 

А. Вышинский

Некоторые методы вредительско-диверсионной работы троцкистско-фашистских разведчиков

Товарищ Сталин в своем историческом докладе на пленуме ЦК ВКП(б) «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» дал блестящий анализ этих недостатков и указал практические меры к их устранению.

Товарищ Сталин в своем докладе заострил внимание на вопросах о капиталистическом окружении и о современном троцкизме, превратившемся «…в оголтелую и беспринципную банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, действующих по заданиям разведывательных органов иностранных государств».

Товарищ Сталин беспощадно вскрыл ошибки тех наших товарищей, которые неправильно представляют себе эти вопросы. Такие товарищи привыкли болтать о капиталистическом окружении, но они не понимают его подлинной природы, его существа, не понимают связи, которая существует между капиталистическим окружением и такими фактами, как шпионаж, диверсия, вредительство и террор, и не умеют сделать отсюда соответствующих выводов.

Эти товарищи забыли, говорил товарищ Сталин, о законе взаимоотношений между буржуазными государствами, в силу которого каждое из этих государств систематически засылает своих разведчиков, шпионов и диверсантов в тылы соседних государств.

Но если отношения капиталистических государств между собою определяются указанным выше законом, то может ли быть иным их отношение к СССР — стране победившего социализма, несущей счастье и освобождение от капиталистического рабства эксплуатируемым и угнетенным народам и трудящимся массам всего мира!

Конечно, нет! Вот почему капиталистические государства засылают в наши тылы и будут засылать впредь «…вдвое и втрое больше вредителей, шпионов, диверсантов и убийц, чем в тылы любого буржуазного государства» (Сталин). Этих вредителей, шпионов, диверсантов и убийц иностранные разведки направляют в СССР как своих агентов, используя их для своих преступных целей достаточно широко и умело. Такими наиболее подходящими для фашизма агентами в осуществлении этих преступных замыслов в нестоящее время являются троцкисты, представляющие собой беспринципную банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц из иностранных разведок.

До самого недавнего времени далеко не все товарищи ясно представляли себе подлинную сущность современного троцкизма и его роль в борьбе капиталистических интервентов против СССР.

Троцкисты оказались для фашистов наиболее подходящей агентурой в осуществлении таких безмерно подлых преступлений против социализма и Советской страны, как шпионаж, вредительство, диверсии, террор, измена родине, ставшие за последние годы их обычными и излюбленными методами борьбы против социалистического государства рабочих и крестьян.

Организация на территории СССР настоящих шаек уголовных преступников и авантюристов вроде Шестова, Арнольда, Турока, Ратайчака и тому подобных головорезов, подготовка террористических актов против руководителей ВКП(б) и Советского государства, прямой грабеж государственных средств для более успешной реализации своих преступных замыслов, вредительство, диверсия, шпионаж в пользу японской и германской разведок и развертывание под руководством этих разведок целой системы подлейших преступлений — вот что характеризует нынешних троцкистов и современный троцкизм.

«Современный троцкизм есть не политическое течение в рабочем классе, а беспринципная и безыдейная банда вредителей, диверсантов, разведчиков, шпионов, убийц, банда заклятых врагов рабочего класса, действующих по найму у разведывательных органов иностранных государств».

* * *

Так товарищ Сталин охарактеризовал в своем докладе 3 марта 1937 г. на пленуме ЦК ВКП(б) современный троцкизм, подчеркивая его подлинную сущность и ту эволюцию, которую троцкизм проделал за последние годы.

Недавние судебные процессы — дело так называемого объединенного троцкистско-зиновьевского центра, кемеровское дело (Западная Сибирь), дело антисоветского троцкистского центра, дело недавно осужденных и расстрелянных презренных предателей и подлых изменников — Тухачевского, Якира, Уборевича, Эйдемана и др., чьи имена покрыты теперь вечным проклятием, — воочию показали разбойничье лицо троцкистско-фашистских бандитов. Стоит только напомнить о таких фактах, как систематические убийства рабочих при помощи взрывов и загазования шахт, систематические крушения поездов с человеческими жертвами, как убийства честных людей, мешающих выполнению преступных замыслов (например убийство инженера Бояршинова), как ограбления банков, как, например, прямой переход на сторону врага и служба в иностранных разведках, чтобы не осталось никакого сомнения в том, как глубоко моральное падение этих господ, превратившихся в настоящих палачей рабочих и крестьян нашей страны, в изменников родины.

Не случайно, разумеется, в рядах троцкистов оказались такие люди, как Арнольд, этот международный бродяга, побывавший чуть ли не во всех странах мира и всюду оставлявший следы своих грязных, мошеннических проделок, или такие проходимцы, как Ратайчак, Путна или Примаков.

На судебном процессе антисоветского троцкистского центра выяснилось, что враг народа Троцкий еще в 1929 г. подготавливал грабежи советских торгпредств за границей и что под его и некоторых иностранных разведок непосредственным руководством в течение ряда лет подготовлялась и осуществлялась диверсионная, вредительская, террористическая и шпионская деятельность целых шаек бандитов и предателей. Не ясно ли, что все эти люди независимо от своего ранга и положения в шпионско-диверсионном и террористическом подполье давно уже превратились «в разбойников с большой дороги», как их охарактеризовал товарищ Сталин в своем докладе на пленуме ЦК ВКП(б). Окончательно морально и политически разложившиеся, они пакостят и вредят Советскому государству и делу социализма как только могут, не брезгуя никакими средствами.

А средства эти чрезвычайно разнообразны. В арсенале наших врагов имеются всевозможные «методы» борьбы, начиная от таких старых средств, как контрреволюционная клевета, саботаж, вредительство, и кончая диверсией, шпионажем, террором, изменой родине.

Все эти контрреволюционные преступления врагов народа переплелись в троцкистско-фашистском подполье с прямыми уголовными преступлениями: кражами, грабежами, поджогами, подлогами и убийствами. Потерявшие всякий стыд и совесть, не имеющие никакой опоры в массах, обреченные на полную изоляцию, покрытые позором и всенародным презрением, эти наймиты иностранных разведок не брезгуют никакими методами и способами борьбы.

Вот почему среди «методов» борьбы этих фашистских негодяев одно из виднейших мест занимает испытанное в руках врагов социалистического государства и советской власти средство — вредительство.

* * *

Вредительство как метод борьбы против социализма и советской власти имеет свою историю. Эта история началась с первых дней Октябрьской революции — с саботажа государственных чиновников, отказавшихся подчиниться новому, рабоче-крестьянскому правительству и пытавшихся отказом от работы в государственных учреждениях сорвать организацию новой власти.

Эта попытка быстро и решительно была ликвидирована, саботажники были разгромлены, и жизнь государственных учреждений хотя и постепенно, но уверенно вошла в сваю колею, пошла по новым рельсам. Разумеется, саботажнические настроения этой части служащих были изжиты не сразу. Эти настроения в течение еще длительного времени давали себя знать. Это в особенности надо сказать о верхушке тогдашней служилой интеллигенции и в частности о верхушке инженерно-технических работников, занятых на предприятиях, принадлежавших выброшенным в белую эмиграцию помещикам и капиталистам.

Не случайно, что именно из рядов этой старой, высоко оплачивавшейся капиталистами технической интеллигенции вышла шахтинская организация, положившая начало новому периоду в развитии борьбы буржуазной контрреволюции против советской власти.

Один из главарей шахтинского заговора — инженер Матов, осужденный по шахтинскому делу, вскрывая причины зарождения и развития вредительской шахтинской организации, говорил:

«Октябрьская революция была мною и рядом других лиц воспринята как нечто неожиданное, нечто непонятное… Я и многие другие инженеры, занимавшие аналогичное моему положение или уже достигшие известного материального благополучия, в сущности были при старом строе совершенно обеспечены; наша будущность была тоже совершенно обеспечена. Будучи директором рудника или управляющим, или даже главным инженером, получая значительный оклад — я в 1916 г. получал 1 000 рублей жалования в месяц и мог рассчитывать на премии в несколько тысяч рублей, — мы были совершенно спокойны за наше будущее. Наше будущее было совершенно определенно.

…Октябрьская революция внесла в нашу жизнь нечто неясное и что-то такое, что, во всяком случае, было трудно учесть, к чему было трудно подойти, что было трудно осознать и понять, — во всяком случае, она внесла что-то такое, что перевернуло вверх дном все наши привычки, весь наш уклад жизни, который казался нам нормальным…»

Такие же показания о себе давали и другие подсудимые шахтинцы. Так, на суде инженер Калганов сказал:

«Раньше мы принадлежали к категории работников, резко выделявшихся по уровню материального благополучия; наша служба давала нам покой и более или менее хорошее общественное положение, а после революции мы разделили общее положение со всеми; особых привилегий не давалось, а нужда, имевшая место в годы гражданской войны и в первый период восстановительной работы, не могла нас настроить к советской власти благоприятно. Влияние имело и следующее обстоятельство: техническая интеллигенция, по сравнению с другими группами интеллигенции, была гораздо ближе к промышленному капиталу по самому своему положению. Даже не имея собственных капиталов, мы все же как-то интенсивнее интересовались существом именно капиталистических отношений в тех предприятиях, в которых мы работали. При капиталистическом строе мы являлись в известной степени обер-офицерами капитала, если можно так выразиться. Именно через нас капитал осуществлял свойственную и неизбежную при капитализме эксплуатацию рабочих, а это, в свою очередь, порождало уже известную идеологию, которая резко отделяла нас от рабочих, противопоставляла нас им. Радикальное изменение этого порядка после революции многих из нас выбило из колеи; для многих из нас переменить свое мировоззрение и особенно проявить его на деле было очень трудно. Все эти причины и предпосылки создали для меня и других те побудительные мотивы, которые заставили нас стать на враждебный для пролетариата и советской власти путь».

«Одной из причин моей несимпатии к советской власти, — говорил подсудимый Братановский, — была боязнь, что эта власть способна только разрушать, а не созидать…»

«Мои настроения, — говорил о себе шахтинец инженер Горлецкий, работавший до революции директором-распорядителем Донецко-Грушевского акционерного общества, — не отличались от большинства остальных специалистов — я тоже не верил в то, что советская власть просуществует долго. Все мы думали, что советская власть (большевики) не сумеет восстановить и сельское хозяйство. Я считал, как и многие из интеллигенции того времени, что развалившуюся промышленность и хозяйство страны советская система и власть восстановить не смогут…»

* * *

Вот почва, на которой возникла в период 1919–1921 гг. и особенно широко развернулась в период 1924–1928 гг. шахтинская организация, представляющая собой классическую форму буржуазной контрреволюции того времени.

Известно, что в то время центром вредительской деятельности являлся Донбасс, но руководящую роль в деле организации вредительства играло к этому времени в Париже «Объединение бывших горнопромышленников юга России», во главе которого стояли руководители бывшего совета съездов горнопромышленников — Соколов, Прядкин, Буров, Фенин.

Параллельно с этим «Объединением» подобную же роль играло другое зарубежное общество, известное под именем «Польское объединение бывших директоров и владельцев горнопромышленных предприятий в Донбассе», во главе с известным деятелем буржуазной контрреволюции Дворжанчиком.

Кроме того, отдельные инженеры — члены вредительских организаций в Донбассе и в частности в городе Шахты находились в непосредственной связи с бывшими владельцами различных угольных предприятий и директорами акционерных обществ, владевших угольными шахтами в Донбассе до революции. Такова была связь шахтинцев Матова, Детера, Шадлуна, Сущевского с бывшим капиталистом Парамоновым, бывшим министром торговли и промышленности белого донского правительства Фениным, с известными французскими капиталистами Ремо, Сансе и пр.

Все эти господа не только были организаторами вредительства на шахтах и предприятиях, перешедших в собственность трудящихся и Советского государства, но и организаторами усиленно подготовлявшейся в то время интервенции. Усиленно готовясь к нападению на СССР, иностранные интервенты опирались на шахтинских вредителей внутри СССР, всячески поддерживали их вредительскую контрреволюционную работу для ослабления обороноспособности СССР и подготовки наиболее благоприятных условий для своего военного нападения на СССР. Энергичная поддержка, оказывавшаяся шахтинским вредителям различными заграничными капиталистическими организациями («Объединением бывших горнопромышленников юга России», «Французским объединением бывших владельцев и акционеров бывших предприятий», «Польским объединением бывших директоров и владельцев горнопромышленных предприятий в Донбассе», «Обществом кредиторов бывшей старой России» и др.), объяснялась в известной степени еще и непосредственной заинтересованностью руководителей этих обществ в возвращении в их руки ранее принадлежавших им шахт и предприятий. В делах контрреволюционной вредительской организации были заинтересованы, таким образом, весьма широкие круги иностранных капиталистов, банкиров, финансистов и вообще частных собственников. Были в этих делах заинтересованы и руководители некоторых германских фирм, в частности фирма «AEG» (Всеобщее электрическое общество), связанная с вредителями через подсудимых Башкина и инженера Казаринова, служившего в то время в Берлинском торгпредстве в качестве представителя Донугля.

Напомню, что одна из видных ролей в этой вредительской контрреволюционной работе принадлежала осужденному по этому делу в 1928 г. инженеру Бояршинову, который впоследствии не только порвал с вредителями, но и повел с ними борьбу. Эту борьбу инженер Бояршинов вел в последние годы и с троцкистскими вредителями. Как это выяснилось по делу антисоветского троцкистского центра, троцкисты отомстили Бояршинову. Подсудимый Шестов признал, что именно его руками и руками его сообщников инженер Бояршинов был убит за разоблачение вредительской деятельности японо-германских троцкистских бандитов.

* * *

Шахтинское дело в свое время приобрело громадную известность главным образом вследствие того, что в нем с исключительной отчетливостью выявились основные отличительные свойства новой формы борьбы буржуазной контрреволюции против СССР. Шахтинское дело приобрело значение международного дела, так как в нем нашли свое выражение стремления не только контрреволюционной верхушечной части старой технической интеллигенции, по и стремления наиболее реакционных и враждебных Советскому Союзу капиталистических стран. Значение этого дела определялось еще и тем, что шахтинские вредители, как и вредители из «промпартии», были членами организаций, созданных бывшими капиталистами-эмигрантами при активной поддержке иностранных разведок.

Сами шахтинцы говорили о себе, что они «обер-офицеры капитала», что они унаследовали от капитализма жгучую ненависть к советскому строю и стремление к капиталистической реставрации. Наши враги были уверены в недолговечности советской власти, в неизбежности возврата капиталистических порядков, хотя бы с помощью штыков иностранных интервентов.

«Большевики пришли, большевики уйдут», так говорили шахтинцы. Эта «идея» определяла собой и методы преступной деятельности шахтинских и «промпартийских» вредителей.

Сначала «пассивный саботаж»: вредители скрывают ценные пласты угольных месторождений, стараются эксплуатировать наихудшие пласты, приберегая лучшие пласты для старых, «настоящих хозяев», которые вот-вот должны возвратиться в свои разоренные Великой социалистической революцией гнезда.

Этот «пассивный саботаж» сочетался со шпионско-разведывательной работой, рассчитанной на подготовку интервенции и срыв обороноспособности СССР. Так шло дело два-три года. Но надежды на скорое падение советской власти все больше потухали, и «пассивный саботаж» сменился скрытым вредительством, прямо направленным против народного хозяйства и против советской власти.

Этот период в деятельности вредителей характеризуется такими преступлениями, как умышленная порча механизмов, турбин, лебедок, затопление шахт и т. п. Преступления эти не смогли, разумеется, остановить развития советского народного хозяйства, не смогли поколебать устойчивости и прочности Советского государства.

Однако вредители не успокаивались, да и не могли успокоиться, поскольку вредительство явилось одной из форм борьбы буржуазной контрреволюции против пролетарского государства, против социалистического строительства. Именно это обстоятельство определяло и вес значение шахтинского дела, вскрывая роль шахтинцев как одного из отрядов буржуазной контрреволюции, наиболее приспособленного в то время для борьбы за интересы этой буржуазной контрреволюции.

Не случайно подлинными вдохновителями и организаторами шахтинского вредительства явились некоторые круги международной буржуазии. Не случайно вредительская организация Донбасса оказалась в чрезвычайно интимной близости с капиталистическими организациями некоторых иностранных государств и некоторыми иностранными разведками. Заговор шахтинских вредителей вскрыл крупнейшие недостатки и ошибки в нашей хозяйственной работе и в самой системе хозяйственного управления, притупление большевистской бдительности и революционного чутья в отношении классовых врагов, неудовлетворительность работы по вовлечению рабочих масс в дело руководства производством, отрыв руководящих органов ряда наших профессиональных и партийных организаций от масс и явную слабость партийного руководства этих организаций хозяйственным строительством.

Шахтинское дело сигнализировало о необходимости коренной перестройки всей работы наших хозяйственных организаций и методов работы наших партийных органов.

Наша партия под руководством своего Центрального комитета бесстрашно и мужественно вскрыла недостатки, ошибки и извращения в работе хозяйственных органов и в частности в системе хозяйственного управления и указала средства и способы устранения этих недостатков. Наша партия в короткий срок сумела ликвидировать последствия шахтинского вредительства, залечить нанесенные вредителями раны. Из шахтинского дела были извлечены все необходимые уроки и главный урок, о котором товарищ Сталин в свое время сказал: «Урок, вытекающий из шахтинского дела, состоит в том, чтобы ускорить темп образования, создания новой технической интеллигенции из людей рабочего класса, преданных делу социализма и способных руководить технически нашей социалистической промышленностью».

* * *

Наша техническая отсталость в то время была одним из самых слабых мест социалистического строительства.

«Эту нашу техническую слабость мы ликвидировали тем, что дали лозунг об овладении техникой и воспитали за истекший период десятки и сотни тысяч технически подкованных большевистских кадров», — говорил на пленуме ЦК ВКП(б) в марте 1937 г. товарищ Сталин.

Но этот успех нам дался не сразу. Враг не прекращал своей борьбы и после разгрома шахтинских вредителей, вредительство по-прежнему оставалось в руках врага отравленным оружием, одним из средств сопротивления делу социализма. Это отчетливо доказал судебный процесс «промпартии» (1930 г.), продолжавшей преступную деятельность шахтинцев. «Промышленная партия» («промпартия») состояла из верхушки старой инженерно-технической интеллигенции, из крупных специалистов и профессоров, занимавших при капиталистическом строе привилегированное положение и являвшихся в известной своей части участниками капиталистических предприятий.

«Промышленная партия» образовалась в Москве в 1927 г. из другой контрреволюционной организации, сложившейся еще в 1926 г. под названием «инженерно-технического центра». «Инженерно-техническим центром» эта организация называлась потому, что главными ее деятелями были инженеры. Эти инженеры сами в большинстве случаев были капиталистами или участниками, совладельцами капиталистических предприятий, акционерных компаний и т. д. Так, одним из организаторов «инженерно-технического центра» был инженер Рабинович — сам бывший шахтовладелец.

Другие «вожди» «инженерно-технического центра» — Пальчинский, Хренников, Горлецкий — были участниками акционерных обществ, крупными собственниками. Таких примеров можно было бы привести множество. Кроме крупных собственников в эти организации входили по преимуществу крупнейшие инженеры, занимавшие до революции места управляющих и главных инженеров.

Из этого «инженерно-технического центра» и возникла «промышленная партия» во главе с теми же Пальчинским, Рабиновичем, Хренниковым и др. Головка «промпартии» являлась ее «центральным комитетом», ставшим главной руководящей силой всей вредительской и контрреволюционной деятельности антисоветской части инженеров и профессоров, работавших в различных советских учреждениях.

Один из подсудимых по делу «промпартии» — инженер Ларичев рассказал Верховному суду о том, как и из кого образовались и «инженерно-технический центр» и затем «промпартия». Он говорил, что основное ядро этих организаций составилось из верхушки старого инженерства, враждебно встретившей Октябрьскую революцию и продолжавшей к ней враждебно относиться и в течение ряда последующих лет. Но кроме верхушки в «промпартию» входила часть и рядовых инженеров.

Какие причины привели в эту организацию рядовых инженеров?

На этот вопрос подсудимый Ларичев дал такой ответ: «Рядовое инженерство вступило на путь этой борьбы, на путь активного противодействия советской власти в силу того, что большинство этих инженеров было насквозь пропитано взглядами буржуазного строя, в силу того, что большинство из них было выходцами из буржуазии, а отчасти из мелкобуржуазных элементов».

* * *

Ларичев был прав. Все эти вредители были плоть от плоти, кость от кости самой буржуазии: они происходили из буржуазной среды, они были воспитаны в буржуазных школах, им были в свое время внушены буржуазные взгляды, они были тесно связаны с буржуазией, они, так сказать, вросли в капиталистический строй, при капитализме они чувствовали себя, как рыба в воде.

Эти инженеры не сочувствовали советскому строю, потому что этот строй им был не по вкусу: он противоречил всем их понятиям, взглядам, привычкам, всей их прошлой жизни.

Подсудимый Федотов, старый профессор и инженер, признавался на суде, что он только после ареста понял, что советская власть есть подлинная народная власть. Подлинной властью до того он считал лишь власть капиталистов и помещиков.

«Промышленная партия» — это партия крупных специалистов, профессоров и инженеров, занимавших при капиталистическом строе привилегированное положение и являвшихся в значительной своей части участниками капиталистических предприятий и собственниками.

Один из подсудимых по делу «промпартии» — Куприянов — 17 лет был управляющим у крупнейшего фабриканта Коновалова, впоследствии сделавшегося министром в правительстве Керенского. Куприянов руководил тремя большими фабриками. Связь Куприянова с Коноваловым не прерывалась и после Октябрьской революции.

Подсудимый профессор Калинников, сын помещика, имевшего 209 десятин земли в бывшей Тульской губернии, примыкал к кадетской партии, будучи связан с видными деятелями разных антисоветских организаций. Профессор Чарновский до революции работал инженером на Мытищинском и Сормовском заводах и был доверенным лицом их владельца, крупного капиталиста Мещерского. Как и Калинников, он примыкал к кадетам.

Все эти главные вожаки «промпартии» были крепко связаны с крупнейшими фабрикантами и заводчиками — Коноваловыми, Морозовыми, Прохоровыми, Мещерскими и др.

После Октябрьской революции и окончания гражданской войны все они бежали за границу.

К этому времени бежал за границу и ряд других капиталистов — Гукасов, Манташев — нефтепромышленники; Соколов, Парамонов — шахтовладельцы; крупнейшие помещики вроде Марковых; разгромленные в гражданской войне генералы — Миллер, атаман Богаевский, бывший царский министр Коковцев и др.

За границей они вели работу по подготовке нападения на Советскую страну извне при помощи иностранных капиталистов, в то же время поддерживая связь со «своими людьми» — членами «промпартии», стараясь всячески подорвать советское хозяйство. За границей они организовали так называемый «торгово-промышленный комитет» («торгпром»), взявший на себя организацию борьбы с советской властью при помощи антисоветски настроенных служащих и инженеров предприятий, ранее принадлежавших членам «торгпрома».

Этот «торгпром» и «промпартию» энергично поддерживали такие иностранные капиталисты, как Ротшильд, Буроз, Детердинг и др.

Особенно нужно подчеркнуть роль Детердинга — заклятого врага советской власти, в течение ряда лег всеми средствами поддерживавшего белогвардейцев, фашистов, меньшевиков, вредителей из «промпартии» в их борьбе против СССР. Этот Детердинг в июне 1930 г., обращаясь к молодому поколению эмигрантов, публично заявил: «Вы должны помнить, что вся работа, вся ваша деятельность будет протекать на вашей родной земле. Надежды на скорое освобождение России крепнут и усиливаются с каждым днем. Сейчас освобождение вашей великой родины близко, освобождение России может произойти гораздо скорее, чем мы все думаем, даже через несколько месяцев». Таким образом, Детердинг не только прямо подстрекал белоэмигрантов к участию в войне против СССР, но и ублажал их надеждой на скорую и легкую победу.

В контрреволюционной работе «промпартии» не малую роль сыграл и знаменитый Рябушинский, подсчитавший в белой газетке «Возрождение» все выгоды для капиталистов от войны против СССР и свержения советской власти.

Деятели «промпартии» — Рамзин, Осадчий, Чарновский, Федотов, Ларичев и др. были в тесной связи с Нобелем, Манташевым, Мещерским, Коноваловым и другими крупными капиталистами-эмигрантами. От них они получали необходимые для своей преступной деятельности денежные средства, и на них они работали не за страх, а за совесть, вдохновляемые самим Пуанкаре и его агентурой.

«Промпартийцы», как и шахтинцы, делали ставку также на вредительство и интервенцию и приурочивали осуществление своих агрессивных замыслов к весне 1931 г. Как известно, эти замыслы были разоблачены, заговорщики были схвачены и беспощадно раздавлены.

* * *

Провал шахтинцев и их преступных замыслов кое-чему научил господ контрреволюционеров и в частности «промпартийцев». Они поняли, что вредить социалистическому строительству такими способами, какими пробовали подорвать наше хозяйство шахтинцы, очень трудно, а главное — крайне рискованно. Преступления шахтинцев, выразившиеся в уничтожении государственного имущества, в затоплении шахт, в устройстве завалов, в сокрытии от разработки ценных угольных пластов и т. п. и т. д., нередко именно из-за слишком большой топорности и грубости вредительской работы бросались в глаза и проваливались. Вот почему, вредители из «промпартии», используя все методы вредительства, перенесли центр своей вредительской работы в плановые учреждения, стараясь путем вредительского составления планов народного хозяйства добиться своих преступных целей, сорвать социалистическую индустриализацию, задержать, замедлить успехи социалистического строительства.

Вредительство этого периода можно охарактеризовать как вредительство преимущественно в области планирования, «плановое вредительство». Шахтинцы портили имущество, прямо и непосредственно разрушали материальные ценности, принадлежащие Советскому государству. «Промпартийцы» составляли вредительские планы, омертвляя вкладываемые в народное хозяйство капиталы, всевозможными преступными средствами подготовляя, как они тогда говорили, «всеобщий кризис» нашего народного хозяйства, о котором не переставали мечтать наши враги как внутри СССР, так и за его пределами. Вредители из «промпартии» старались разрушить наше топливное хозяйство, добиться уменьшения добычи металла, нефти, выработать меньше электричества, сорвать электрификацию, создавая различные «больные узлы», ставившие нашу промышленность в ряде случаев в чрезвычайно затруднительное положение.

Вредители старались всемерно задержать развитие оборонной промышленности, добиваясь снижения темпов работ, сокращения производственных возможностей, снижения планов и невыполнения даже этих сниженных планов. Они шли на откровенное жульничество, выпуская, например, один и тот же кирпич под разными марками, поставляя худший кирпич на более ответственные участки строительства и, наоборот, лучший кирпич — на менее ответственные участки.

На транспорте «промпартийцы» сдавали в лом хорошие, вполне пригодные для работы паровозы, всемерно задерживали постройку новых паровозов и вагонов, сознательно ухудшали качество топлива. Ведя подготовку к интервенции, вредители задерживали снабжение наиболее важных в оборонном отношении железных дорог нужными материалами и запасными частями. Они вообще не заботились о наличии материалов и запасных частей для ремонта, откровенно делая ставку на дезорганизацию железнодорожного транспортного хозяйства.

* * *

Но при всем различии методов и средств борьбы с советской властью, применявшихся шахтинцами и «промпартийцами», между теми и другими было то общее, что они, как это подчеркнул в своем докладе на последнем пленуме ЦК ВКП(б) товарищ Сталин, были «открыто чуждыми нам людьми».

Другое дело нынешние, современные фашистско-троцкистские вредители. Современные троцкистские вредители обманывали советскую власть и партию политически, двурушничали и изменяли родине, прикрываясь партийным билетом.

«…Троцкистские вредители, как люди с партбилетом, имеющие доступ во все места наших учреждений и организаций, оказались прямой находкой для разведывательных органов иностранных государств», — сказал товарищ Сталин, говоря о троцкистских агентах иностранных разведок.

В этом громадная разница между вредителями тогдашнего периода и нынешними вредителями. Это делает нынешних вредителей еще более опасными, чем были шахтинцы и «промпартийцы». Это требует еще большей бдительности и уменья своевременно и полностью раскрыть и разоблачить все преступные методы, всю преступную практику и технику троцкистско-бухаринских фашистских бандитов.

Шахтинцы и «промпартийцы» тоже всячески старались замаскировать свои преступления, но эта маскировка была сравнительно менее искусной, чем маскировка, практикуемая теперь троцкистско-бухаринскими агентами фашизма. Ни шахтинцы, ни «промпартийцы» не доходили до таких геркулесовых столбов цинизма, коварства, лицемерия и двурушничества, до каких дошли троцкисты. Но несмотря на самые хитрые приемы маскировки и двурушничества, искусные методы конспирации троцкистско-бухаринские бандиты и их гнезда разоблачены.

Товарищ Сталин на пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 г. говорил:

«Теперь слабость наших людей составляет не техническая отсталость, а политическая беспечность, слепое доверие к людям, случайно получившим партийный билет, отсутствие проверки людей не по их политическим декларациям, а по результатам их работы». Именно поэтому основной задачей является сейчас ликвидация политической беспечности, повышение бдительности, овладение большевизмом.

Одним из средств ликвидации политической беспечности является правильное и ясное представление о задачах и целях троцкистских, правых и иных преступных организаций, групп и группок, о тех методах, способах и приемах, при помощи которых троцкистские и им подобные бандиты пытаются осуществить свои преступные замыслы. Поэтому товарищ Сталин указал на необходимость «разъяснять нашим партийным товарищам, что никакие хозяйственные успехи, как бы они ни были велики, не могут аннулировать факта капиталистического окружения и вытекающих из этого факта результатов.

Принять необходимые меры для того, чтобы наши товарищи, партийные и беспартийные большевики, имели возможность знакомиться с целями и задачами, с практикой и техникой вредительско-диверсионной и шпионской работы иностранных разведывательных органов».

Это указание имеет исключительно важное значение в деле правильной и успешной организации борьбы с кознями врагов народа — вредителей и диверсантов, каким бы флагом они ни маскировались — троцкистским или бухаринским.

В этом деле играет громадную роль изучение «практики и техники» вредительско-диверсионной и шпионской работы наших врагов.

Не лишне напомнить, что в статье «Как организовать соревнование?» Ленин указывал на необходимость выработки «тысячи форм и способов практического учета и контроля за богатыми, жуликами и тунеядцами…», что именно в этом овладении опытом борьбы кроется залог нашего успеха, что сейчас «все дело в практике».

Для борьбы с «идиотской болезнью беспечности» особое значение приобретает знакомство с преступными методами и способами, которыми пользуется наш враг. Это отлично понимает раньше всего сам враг. Поэтому-то в его планы маскировки своих преступлений входит создание соответствующей атмосферы, «в этой одуряющей атмосфере зазнайства и самодовольства…» (Сталин), убивающей и приглушающей всякую искру критики и самокритики, анализа, просто свежей мысли. В такой атмосфере, как в густом чаду, нельзя разглядеть ни того, что делается вокруг, ни ориентироваться в обстановке. Этим умело пользуется враг для развертывания своей преступной деятельности, ускользая от наказания, все более и более наглея, делаясь все более дерзким и опасным в своих преступных посягательствах. В борьбе с таким врагом недостаточно одной решительности: нужно большое искусство, большое уменье разоблачать врага и его преступные махинации. В этом заключается одна из важнейших задач в борьбе с троцкистско-фашистскими бандитами. Для этого, указал товарищ Сталин, мы обязаны «…знакомиться с целями и задачами, с практикой и техникой вредительско-диверсионной и шпионской работы иностранных разведывательных органов».

* * *

Методы, практика и техника преступной вредительско-диверсионной и шпионской деятельности чрезвычайно разнообразны. Очень трудно поэтому дать исчерпывающий перечень всех способов и видов этих преступлений. Однако можно дать характеристику наиболее распространенных способов вредительско-диверсионной деятельности и вскрыть некоторые «основные установки», общие «методические» правила этой преступной деятельности.

Анализируя факты, можно заключить, что при осуществлении своих преступных замыслов троцкистские вредители и диверсанты руководствуются следующими правилами: «наносить чувствительные удары в наиболее чувствительных местах», как это сформулировал в своих циничных показаниях враг народа Пятаков; тщательно подготовлять и всячески маскировать эти удары, используя в своих преступных целях различные организационные и технические неполадки в работе отдельных предприятий и учреждений; в качестве маскировки прибегать к показному усердию, давать время от времени положительные факты в своей работе; добиваться наиболее полных вредительских диверсионных шпионских результатов при минимуме риска провала и разоблачения. Конечно, этим не исчерпывается арсенал вредительских методов. К этому необходимо добавить еще одно правило — максимальная конспирация в организации и осуществлении своих преступных планов. В этих целях вредители и диверсанты осуществляют связь между отдельными членами своей преступной организации и между отдельными группами по способу так называемой «цепочки»: каждый член организации поддерживает связь только с одним членом организации. Выделяется ряд членов подпольной организации, которые вообще не ведут никакой обычной преступной работы, — это так называемые «сугубо законспирированные» члены организации, вроде разоблаченного на процессе объединенного троцкистско-зиновьевского центра троцкиста-террориста Гольцмана. К этой категории относятся и так называемые «запасные» члены организации, остающиеся до известного условного момента в резерве.

Важно отметить, что, широко применяя методы двурушничества и маскировки, вредители и диверсанты обычно внешне проявляют кипучую энергию, всячески стараясь зарекомендовать себя преданными советской власти людьми. Они энергично и часто выступают на собраниях, зачастую притворно «разоблачают» «врагов народа», одновременно не стесняясь клеветой, фальсификацией фактов, прямыми подлогами, чтобы скомпрометировать честных и действительно преданных партии и делу социализма людей. Иногда они жертвуют в этих целях кое-кем из собственных сообщников, создавая видимость борьбы с «вредителями», «троцкистами» и т. п. Они подогревают атмосферу «зазнайства и самодовольства», «парадных манифестаций и шумливых самовосхвалений», как об этом говорил на последнем пленуме товарищ Сталин. Притупляя политическую бдительность, усиливая политическую беспечность, обманывая, фальсифицируя подлинное положение вещей, демобилизуя и всячески размагничивая людей, опутывая их своими коварными сетями, враги искусно используют и такие факты, как падение или ослабление трудовой дисциплины, нарушение правил внутреннего распорядка, разгильдяйство и расхлябанность на отдельных участках производства. Они поощряют беспечное отношение к такого рода фактам, всячески поддерживая пережитки капитализма в сознании людей, всевозможные старые навыки и привычки, мешающие развитию новых форм производства и общественной деятельности. В такой обстановке вредителям и диверсантам легче всего осуществлять свои коварные замыслы, вести свою подрывную работу.

Еще в 1933 г. в докладе «Итоги первой пятилетки» на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) товарищ Сталин указывал на то обстоятельство, что враги советской власти, полные лютой ненависти к новым формам хозяйства, быта, культуры, не будучи в состоянии пойти в прямую атаку против советской власти, «…пакостят как только могут, действуя тихой сапой».

* * *

Это в полной мере применимо и к современным троцкистским вредителям и диверсантам из японо-германской разведки.

Факты последних лет говорят о довольно широко распространенной системе вредительства и диверсий при помощи уничтожения инструментов, машин, организации пожаров, попыток массового уничтожения имущества социалистических предприятий, особенно на транспорте, устройства крушений, влекущих за собой человеческие жертвы и гибель подвижного состава.

Судебные процессы так называемого объединенного троцкистско-зиновьевского центра и антисоветского троцкистского центра в Москве и ряд судебных процессов на периферии (кемеровский процесс, процесс группы диверсантов на Амурской железной дороге и др.) показали, что все эти преступления носят строго организованный характер, что они составляют целую систему преступной деятельности, направленной на дезорганизацию советского хозяйства, на ослабление обороноспособности СССР, на подготовку наиболее благоприятных условий нападения на нашу родину.

Успешности этих преступлений в огромной степени способствуют политическая беспечность и ротозейство со стороны ряда наших людей, их неспособность своевременно вскрыть эту преступную деятельность, эти преступные махинации врага.

Товарищ Сталин указал, что политическая беспечность в свою очередь объясняется достаточно широким распространением различных гнилых и опасных теорий, которые усыпляют, заводят наших людей в капкан, а классовому врагу дают возможность оправиться для борьбы с советской властью.

Одной из таких гнилых теорий, особенно опасной в период кануна войны или самой войны, является теория о том, что систематическое выполнение хозяйственных планов сводит будто бы на-нет вредительство и результаты вредительства. Товарищ Сталин разоблачил эту теорию наряду с другими гнилыми теориями, подчеркнув, что «какой колоссальный вред нанесли бы нашему государству вредители в случае войны, если бы дали им остаться в недрах нашего народного хозяйства под сенью гнилой теории о „систематическом выполнении хозяйственных планов“».

Этой теорией, между прочим, особенно широко пытались воспользоваться вредители и диверсанты на железнодорожном транспорте, стараясь прикрыть свою вредительскую работу ссылками, на успехи транспорта, в частности на достижение высоких скоростей и усиление общих темпов работы железных дорог.

Делая все, что только от них зависит, для того чтобы развалить работу железнодорожного транспорта, дезорганизовать его деятельность устройством железнодорожных катастроф, причиняющих огромный ущерб Советскому государству и уносящих в могилу десятки и сотни человеческих жизней, эти господа лицемерно и кощунственно на всех перекрестках кричат о перевыполнении ими «хозяйственных планов», успокаивая «ведомственное самолюбие» наших работников и тем самым ослабляя их борьбу с вредительством.

Троцкистско-бухаринские агенты фашистских японо-германских разведок, естественно, сосредоточили основное внимание на разрушении социалистической промышленности и железнодорожного транспорта. На транспорте слаженность всех участков производства является одним из важнейших условий правильного функционирования всего транспортного механизма, и там, следовательно, нарушение правильной работы какой-нибудь одной части этого механизма неизбежно влечет за собой чрезвычайные затруднения, а в отдельных случаях и на отдельных участках — и полное расстройство всей работы.

* * *

Это учли в полной мере японо-германские вредители, диверсанта шпионы и террористы, облюбовавшие для своих преступлений ряд участков нашего железнодорожного транспорта, в особенности те магистрали, которые имеют наиболее важное общегосударственное и оборонное значение.

Чрезвычайно ярким примером того, как «работает» иностранная разведка, какими методами осуществляет вербовку, служит история Строилова, осужденного по делу антисоветского троцкистского центра.

Немало поучительного в этом отношении можно извлечь и из последнего процесса банды Тухачевского, Якира и др. Эти фашистские агенты, шпионы и диверсанты в своей подлой, преступной деятельности пользовались испытанными методами двурушничества, лжи и вероломства, действуя по всем правилам разведывательного искусства, изученного ими в недрах некоторых иностранных разведок. Нельзя преуменьшать уменье и «искусство» этих разведок решать свои задачи. Нельзя отрицать, что иностранная разведка действует с большим искусством и достаточно тонко расставляет свои сети и капканы. Она при этом тщательно изучает людей, изучает слабости этих людей, отыскивая или стараясь отыскать в каждом своем объекте больные струны, которые надо уметь затронуть, чтобы добиться успеха. Разведывательные органы иностранных государств в прямом смысле слова подкарауливают каждую «слабость», каждый неосторожный или неосмотрительный шаг намечаемого объекта для вербовки, чтобы запутать его в своих коварных сетях или, во всяком случае, максимально использовать неосторожность в своих интересах. Приведу несколько примеров.

В январе 1937 г. в 4 часа утра некий советский гражданин К. возвращался домой с вечеринки. По дороге он увидел ресторан и, уже будучи навеселе, зашел в него. Здесь он встретил за одним из столиков также весело настроенного человека в военной форме. За другим столиком сидел иностранец. Гражданин К. видит, что «военный» пристает к этому иностранцу, стараясь вызвать его на скандал. Гражданин К. вмешивается, считая негостеприимным поведение «военного». У гр. К. зреет намерение «разоблачить» иностранца, в котором он заподозрил разведчика. Гражданин К. решает приступить к делу. Иностранец, действительно, оказался разведчиком, но достаточно опытным, чтобы не «провалиться» на знакомстве с гр. К. В результате гр. К. попадает на квартиру к этому разведчику, а затем петля на шее гр. К. затягивается все туже и туже, и гр. К., вместо того чтобы «прославиться» разоблачением шпиона, сам оказывается в его руках, пока и иностранец и гр. К. не были разоблачены органами НКВД.

Вот другой случай, имевший место в 1935 г. в Москве. В Центральном парке культуры и отдыха около театра масок один иностранный разведчик завел знакомство с двадцатилетним комсомольцем, сыном научного работника гр. Д. Разведчик предложил комсомольцу пойти с ним в Большой театр. Тот согласился. Пошли. Пригласил дальше разведчик своего нового знакомого пойти с ним в оперетту. Снова пошли, посмеялись, весело провели время. Дальше разведчик стал интересоваться тем, как гр. Д. живет, кто его семья, кто и где работает, не нуждается ли в чем и пр. Рассказал этот шпион и о себе, о своем достатке, и т. д. и т. п. Наврал, естественно, при этом с три короба, явно рассчитывая, что его новый знакомый окажется простофилей. Так оно и оказалось. Тем временем разведчик через гр. Д. расширяет круг своих знакомых. Д. познакомил своего нового «друга» с целым рядом своих товарищей, среди которых оказались работающие на предприятиях, представляющих для разведывательных органов определенный интерес. Таким путем разведчик очень широко развернул круг своих знакомых. Сначала ничего подозрительного в этом не было. Он не проявил себя нетактичным: не задавал неудобных вопросов, не делал никаких предложений о шпионской и осведомительной деятельности.

Но так было лишь в начале знакомства. А потом, подлавливая, соблазняя, угрожая, играя на всяких слабостях, используя нравственную нечистоплотность и неустойчивость этих, с позволения сказать, «граждан», с некоторыми из этих знакомых гр. Д. разведчик связался по линии прямого шпионажа.

Был случай, когда один инженер гр. К. отправился в отпуск в Гагры. Хотя настроение у него было, конечно, отпускное, но как человек деловой он захватил с собой кое-какие материалы, думая поработать в отпуску, соединить приятное с полезным. В Гаграх этот инженер познакомился с одной дамой — вероятно, приятной во всех отношениях. Дама эта познакомила его вскоре с другими дамами, не менее приятными. Образовалось интересное и приятное «общество», в центре которого оказался московский инженер. Все шло по-хорошему. Неожиданно появляется муж дамы. Инженера К. знакомят с мужем. К «приятному обществу» прибавился еще один «приятный» человек. Скоро инженер получил от своей дамы предложение оказать ему чисто дружескую помощь в работе. Она, видите ли, случайно захватила с собой на курорт пишущую машинку и может помочь ему перепечатать его материалы. Очень любезно!

Договорились. Дама стала писать под его диктовку очень интересный материал. А в результате, воспользовавшись ротозейством этого инженера, оставила материал у себя дома, а на другой день инженер К. не обнаружил ни своих документов, ни дамы, ни ее мужа. Две «дамы» и муж оказались разведчиками одной иностранной разведки.

Вот к чему приводят иногда «приятные» знакомства на курортах!

Вот другой случай. В Ленинграде проживает семья. Отец — китаец, мать — русская, у них 16-летняя дочь. Дочь эта выдается замуж за командира N-ской батареи, М-ской стрелковой дивизии.

Мать и отец этой новобрачной нежно полюбили своего зятя. Постоянно встречались. Через командира отец-китаец завязывает широкие знакомства с другими военными людьми. Квартира китайца вскоре превратилась в место постоянных встреч друзей, желанных гостей и днем и ночью. Стол всегда накрыт, самовар шумит, на столе варенье, сухарики, конфеты, патефон — словом, все удовольствия. За чаепитием, за выпивкой ведутся различные разговоры. Разговоры всякие — и о Красной Армии, в том числе о составе данной части, о новом вооружении и т. д. Что же оказалось? Оказалось, что китаец, тесть командира, не только — тесть, но одновременно по совместительству — и японский шпион.

Таких фактов можно было бы привести немало.

Прибегают агенты иностранных разведок и к такому приему. Откроют в человеке «женскую» слабость, «прикомандируют» к нему даму «приятную во всех отношениях» и через эту «даму» выведывают что могут, или просто шантажируют, грозят семейным скандалом, разоблачением интимных связей. Люди неустойчивые, слабые духом, попадают в беду, доходят до прямого предательства.

* * *

Так работает вражеская разведка. Разведчики шныряют взад и вперед, в трамваях, в театре, в кино, в пивнушке. Заводят знакомства и с трезвыми и с подвыпившими, и с серьезными и с несерьезными людьми, с бессовестными негодяями и с «совестливыми» людьми. С серьезными — знакомства серьезные, с несерьезными — несерьезные, но цель одна. Методы очень гибкие, разнообразные, в зависимости от обстановки, от характера и индивидуальных особенностей людей. При честном отношении к своему долгу гражданина, при наличии собственного достоинства и уважения к самому себе все эти методы и шпионские приемы в конце концов разоблачить не трудно. Нужно только помнить о капиталистическом окружении, не забывать о борьбе врагов против нас, не забывать о политической обстановке. Нужно уметь разбираться в знакомствах, в людях, уметь подбирать себе друзей и знакомых.

Был такой случай. Один очень старый партиец, стаж которого исчисляется чуть ли не с 1905 г. или с 1904 г., среди своих знакомых имел приятеля — художника. Он считал его своим другом. А когда при случае стали выяснять, знает ли наш партийный товарищ с большим партийным стажем этого «художника», с которым он ведет знакомство целых 30 лет, то оказалось, что «художника» этого он знает очень плохо. А между тем этот художник неоднократно бывал за границей, и не без содействия нашего партийца! Допустимо ли это? Конечно, нет!.. Такое отношение к своим знакомствам должно быть решительно осуждено.

В чем нередко заключается задача иностранных разведчиков? Задача их заключается нередко в том, чтобы иметь хороший круг «подходящих» знакомых. Разведчик сидит где-нибудь как резидент, притаившись, — он пока не организует ни диверсий, ни террористических актов. Он просто «живет», как всякий обыкновенный человек. Он «живет» и наблюдает за тем, что происходит вокруг него, и посылает куда нужно сведения и этим делом пока ограничивается. Но только «пока». Сидит он так до тех пор, пока ему не дадут сигнал — «действуй». Тогда он начинает действовать при помощи всех тех средств, какие он сумел за эти долгие годы получить в свои руки.

Часто думают у нас, что разведчик должен обязательно чем-нибудь проявить себя: либо антисоветскими разговорами, либо иными враждебными стремлениями, что-нибудь выявить, что-нибудь сделать и т. д. Надо иметь в виду, что бывают разные категории разведчиков, с разными заданиями. Сплошь да рядом до известного момента разведчик-резидент вообще ничего не должен «предпринимать» враждебного. Наоборот, чтобы лучше замаскироваться, он вынужден лицемерно делать вид и пускаться на всякие махинации, чтобы зарекомендовать себя с хорошей стороны, завоевать себе авторитет, втереться в доверие в максимальной степени и доказать всем, чем только возможно, не только свою «лояльность», но и «преданность» советской власти. Разведчика по внешнему виду, конечно, распознать нельзя. Да и вообще трудно прописать какой-либо раз навсегда действующий рецепт по поводу того, как распознавать врага, к тому же еще так ловко маскирующегося. Нужно просто каждому взять за правило вести себя с любым человеком так, что если этот любой человек окажется врагом, то все равно он не сможет ничего извлечь из знакомства с тобой для своей вредительской и шпионской деятельности против Советского государства. Ведь очень часто начинается дело с пустяков, маленьких разговоров, с пустой болтовни. Узнает иногда человек какую-нибудь новость с булавочную головку, а своей болтовней делает из мухи не только одного, а целую дюжину слонов. Пускает этих слонов гулять на воле, а разведка из этой болтовни извлекает для себя кое-какие факты.

* * *

Говоря о вредительско-диверсионной преступной деятельности врагов народа на железнодорожном транспорте, нужно сказать прежде всего о паровозном хозяйстве. Железнодорожные депо являются излюбленным местом развертывания преступной деятельности диверсантов и вредителей. Враги в первую очередь всячески стараются сорвать мероприятия по улучшению технического состояния и эксплуатации паровозного парка.

На судебном процессе антисоветского троцкистского центра подсудимый Лившиц вынужден был признать, что развертывание вредительской и диверсионной деятельности на транспорте было одной из основных задач троцкистской организации, действовавшей по прямым указаниям врага народа Троцкого и японо-германской разведки. Об этом же говорил и подсудимый Князев, признавший свою связь с японской разведкой через г-на X., который прямо поставил перед Князевым, Туроком и Лившицем задачу подрывной работы в паровозном хозяйстве путем вывода из строя паровозов, организации крушений и т. п.

Враги народа Лившиц и Пятаков, вместе с Серебряковым вырабатывая план вредительско-диверсионной деятельности на транспорте, поставили основную задачу по срыву выполнения приказа № 183 наркома путей сообщения т. Кагановича. Как известно, приказ № 183 говорит специально об организации работы паровозного и деповского хозяйства. На разрушение этого хозяйства, на развал работы депо — основного, ведущего звена во всей системе железнодорожного транспорта — были направлены усилия троцкистско-фашистских вредителей и диверсантов на транспорте.

Какими средствами эти господа достигали своих преступных целей? Об этом можно судить хотя бы по следующему показанию Князева на судебном заседании 27 января 1937 г. На прямой вопрос одного из членов Верховного суда о том, как проводилась вредительская работа по разрушению паровозного хозяйства, Князев ответил: «В депо Курган были введены мощные паровозы „ФД“. Пользуясь тем, что их слабо знали в депо, администрация сознательно ухудшала качество надзора в текущем ремонте, вынуждала машинистов часто выезжать с неполным ремонтом. Были доведены до разрушения почти все водопробные приборы. В итоге этой запущенности в январе 1936 г. на перегоне Роза — Варгаши произошел взрыв топки. Были, насколько помню, убиты помощник машиниста и кочегар, а машиниста отбросило в сторону метров на 30. Паровоз был совсем выведен из строя».

Важно подчеркнуть особенность диверсионного метода, применявшегося троцкистскими бандитами, — ухудшение качества текущего ремонта. Вредительский ремонт представляется одним из очень удобных средств подготовки диверсий, так как при наличии нескольких членов троцкистской или иной преступной организации в данном депо дефекты такого ремонта легко скрыть, а впоследствии оказывается более удобным и возможным самую диверсию (крушение, аварию и т. п.) объяснить не умыслом, не сознательными действиями преступника, а «объективными причинами». Вот почему этот метод вредительства, подготовки диверсии является более распространенным, чем какой-либо другой.

По делу одной троцкистской группы, вскрытой на железнодорожном транспорте, было установлено, что в одном только депо было выпущено за 2 месяца 1936 г. с недоделками и браком 18 паровозов, что в этом депо систематически выпускались из промывки паровозы с неправильной центровкой осей, т. е. с таким дефектом, который заведомо угрожал аварией. Вследствие такого вредительского ремонта ряд паровозов был приведен в негодное состояние, и они могли быть использованы только на местной работе. В результате паровозы сплошь и рядом возвращались на повторный ремонт, причем в некоторых случаях это повторялось 4–6 раз.

* * *

Не удовлетворяясь прямой порчей паровозов при помощи такого «ремонта», троцкисты-диверсанты в отдельных случаях пытались действовать и иными способами. Они подкатывали под паровозы заведомо неисправные колесные пары. В одном случае при обкатке шейка оси отвалилась, крушение было неминуемым и было предотвращено лишь благодаря исключительной бдительности машиниста.

В другом случае диверсанты подкатывали под паровозы колесные пары с недопустимой по технической норме толщиной реборд, что при недостаточной бдительности также должно было неминуемо принести к крушению. И в этом случае им опять-таки помешала бдительность машиниста, принимавшего паровоз. Зарегистрирован ряд случаев, когда из этого депо паровозы выпускались с неправильным разбегом оси в буксе, с ненормальным разбегом кулисы и неправильным механизмом рессорного подвешивания. Дело доходило в отдельных случаях до того, что с целью вызвать крушение или, по крайней мере, аварию на паровозы умышленно ставились лопнувшие буксовые коробки. В одном случае катастрофа была предотвращена комсомольской бригадой, вовремя заметившей и вскрывшей эту дьявольскую махинацию. Надо тут же сказать, что элементарная бдительность и честное отношение к своим обязанностям, к своему долгу помогают легко и быстро разоблачать коварные замыслы преступников.

В некоторых случаях диверсанты, члены троцкистско-шпионской организации, используют свою работу в депо и на других участках железнодорожного хозяйства для систематического осуществления мелких вредительских актов, которые, однако, сплошь и рядом приводят к крупным и тяжелым последствиям. В одном случае медник депо, оказавшийся членом троцкистской шпионской, диверсионной организации, заплавлял буксы в поездах заведомо загрязненным баббитом, в который был примешан песок и железные стружки. Такие мелкие вредительские акты на транспорте и производстве совершаются затесавшимися сюда троцкистами. Несомненно, эти вредительские акты могут иметь место лишь при недостатке бдительности и при нечеткости работы людей, ничего общего с вредителями не имеющих, но зараженных «идиотской болезнью беспечности».

Наиболее острым методом антисоветской подрывной деятельности японо-германских диверсантов на нашем железнодорожном транспорте является организация аварий и крушений. Об этом с циничной откровенностью показывали на суде осужденные по делу антисоветского троцкистского центра Лившиц, Князев и Турок. Князев, например, показал, что представитель японской разведки г-н X. во время одной из встреч с Князевым передал ему, что «подрывная работа японцев не удовлетворяет, а что необходимо перейти к диверсиям, особенно с воинскими поездами, идущими на Дальний Восток, чтобы деморализовать Красную Армию». И Князев добавил: «В сущности эти установки, которые развивал г-н X…, потом подтвердил Лившиц». Другой обвиняемый по этому делу, подсудимый Турок, сознался в том, что у него была специальная задача — создать из троцкистов на Пермской и Южноуральской дорогах организацию, которая могла бы осуществить разрушительную работу, в первую очередь устраивая крушения поездов.

Негодяям удавалось в ряде случаев осуществить свои преступные планы. Им удалось, например, произвести крушение на станции Шумиха, очень искусно замаскированное в свое время Князевым, который, будучи начальником Южноуральской железной дороги, возглавлял здесь троцкистскую группу и являлся одним из главнейших организаторов этого крушения.

Успех такой маскировки объясняется не только и не столько объективными трудностями разоблачения приемов и методов преступной деятельности, применяемых диверсантами и вредителями, сколько неопытностью, отсутствием должной проницательности у самих органов расследования. В этом отношении весьма показательно дело о крушении на станции Козырево Южноуральской железной дороги. Это крушение представляет собой один из характерных случаев диверсии. При правильном анализе фактов, с самого начала следствия оказавшихся в руках следственных органов и прокуратуры, с несомненностью можно было бы установить наличие в этом случае диверсии. При помощи тщательного разбора фактов и при помощи квалифицированного расследования с самого начала можно было сказать о наличии здесь не просто должностного преступления, а именно диверсии. Этого, однако, не было сделано.

Каковы эти факты? Как выяснилось на следствии, главный виновник крушения, дежурный по станции Козырево — Факеев сознательно допустил ряд таких действий, которые можно объяснить только злым умыслом. Так, принимая на станцию поезд № 801, Факеев по совершенно непонятным причинам задержал отправление с этой станции поезд № 721 и отправил его лишь в самый момент прихода к станции поезда № 801, хотя оба поезда должны были проходить одну и ту же стрелку.

Следствием установлено, что, встречая входивший на станцию поезд № 801, Факеев давал неясные сигналы, путавшие машиниста. Сам Факеев на следствии признал, что он сознательно нарушил правила технической эксплуатации и техническо-распорядительного акта станции, и в качестве оправдания таких действий привел чрезвычайно странное объяснение. Оказывается, эти правила он считал «устаревшими» и хотел, видите ли, «проверить на практике», насколько они в действительности устарели. Наконец, при обыске у Факеева было обнаружено несколько чужих документов. Уже это обстоятельство при расследовании обязывало направить основное внимание на установление преступных связей Факеева, на разрешение основного вопроса о его политическом лице, о прямых контрреволюционных его замыслах. Этого, однако, сделано не было. Факеев, правда, был строго наказан, но крушение на станции Козырево в то время не было еще раскрыто полностью. Из этого факта нужно, разумеется, сделать чрезвычайно серьезные выводы и органам следствия и органам прокуратуры.

Но, с другой стороны, возникает законный вопрос: как могло получиться, что дежурный по станции допускает ряд грубых нарушении правил технической эксплуатации на глазах у других? Это можно объяснить только расхлябанностью, отсутствием бдительности, низким уровнем трудовой дисциплины на этом участке железнодорожного транспорта, низким уровнем политического и общественного развития отдельных работников транспорта.

* * *

На водном транспорте преступная деятельность японо-германских, троцкистских агентов выражается в различных формах разрушительной работы на отдельных пароходах. В одном случае троцкистские диверсанты заложили в аппарат главной машины обрезок газовой трубы, в другом случае заложили под вентиль коллектора слесарное зубило, в третьем случае, с целью вывести из строя воздушный насос, заложили под клапан насоса столовый нож. Наблюдаются случаи, когда ставят непригодные вентили, из-за чего на пароходе отказывается работать штурвал, пароход теряет направление, и т. д. и т п.

На водном транспорте, по крайней мере в некоторых бассейнах (например в Каспийском бассейне), имеют хождение различные гнилые теории, которыми ловко пользуются вредители и диверсанты.

Так, в связи с расследованием по делу о гибели на Каспийском море парохода «Советская Армения» было установлено, что среди руководящих работников Каспийского пароходства господствовала «теория» о работе флота «на износ». Один из руководителей Каспийского пароходства прямо говорил, что в пароходе надо беречь главным образом «сердце», т. е. машину, а корпус — это дело второстепенное. На практике это означало риск гибели кораблей, корпуса которых износились и требуют капитального ремонта. Эта «теория» приводила к невнимательному отношению к состоянию пароходного корпуса. Случайно ли, что у Наркомвода обычно не хватает средств на «докование» пароходов, т. е. на своевременную постановку парохода в док, на смену устаревших и ветхих пластов обшивки корпуса и т. п.?

По делу о гибели парохода «Советская Армения» установлено, что регистром был запрещен выход этого парохода в море из-за плохого состояния корпуса. Тем не менее руководство Каспийского пароходства выпустило этот пароход из порта, рискуя и людьми, и ценным грузом, и самым кораблем. Этот совершенно недопустимый, антигосударственный, преступный шаг руководители пароходства допустили, прикрываясь якобы государственными интересами, необходимостью выполнить план перевозок. Ясно, что в данном случае не обошлось без злого умысла или без преступной беспечности. Допустившие такое вредительское отношение к судьбе флота должны быть строго наказаны судом, которому теперь преданы руководители Каспийского пароходства.

* * *

Характернейшим отличием современных методов троцкистского вредительства от методов вредительства периода шахтинского процесса и процесса «промпартии» является особая озверелость и ожесточенность вредительских методов и приемов, установка троцкистских вредителей не только на порчу имущества, на торможение хозяйственных успехов, на подрыв хозяйственной мощи наших предприятий и отдельных отраслей промышленности, но и прямая установка на гибель людей, и притом в возможно большем количестве. На судебном процессе антисоветского троцкистского центра это было вскрыто с предельной ясностью. Об этом говорили и Пятаков, и Дробнис, и Лившиц, и Князев, с исключительным цинизмом повествовавшие о том, как они ставили ставку на истребление людей в мирное и особенно в военное время. Нельзя без содрогания вспомнить показания Князева о том, какие установки давал японский агент г-н X., под руководством которого троцкисты организовали поджоги воинских складов, пунктов следования воинских поездов и готовились к заражению вагонов, предназначенных для перевозки войск, острозаразными бактериями, которые этот самый X. обещал доставить троцкистам в нужное время.

При раскрытии одной диверсионно-троцкистской группы было установлено, что троцкисты, пробравшиеся на некоторые элеваторы и зерносклады, распространяли под видом фосфорно-желатиновой приманки для отравления грызунов самовоспламеняющееся вещество, которое вызывало пожары на зерноскладах. К счастью, пожары эти были своевременно прекращены пожарной охраной и честными работниками складов. Но факт остается фактом. Враги народа, затесавшиеся в совхозы и машинно-тракторные станции, стараются пакостить и вредить, выводя из строя отдельные тракторы и комбайны, срывая завоз горючего, всячески затягивая и срывая сроки сева и уборки и т. д. Всевозможными мелкими и крупными «неполадками» они вредят нашему народному хозяйству, нанося ему в общей сложности немалый ущерб, выражающийся в миллионах и десятках миллионов рублей.

Исключительно разнообразны методы диверсионно-вредительской деятельности японо-германских троцкистских и бухаринских агентов в области промышленности, в частности в области угольной промышленности. Здесь эти господа специализировались на заведомо преступной организации паления в угольных забоях, искусственном и умышленном загазовании шахт, на применении такой системы горных работ, которая неизбежно влечет за собой возникновение подземных пожаров, вызывающих большие потери угля и срывающих добычу угля. Троцкисты стараются действовать здесь в наиболее замаскированных формах, прикрывая свою преступную деятельность якобы рационализаторскими мероприятиями. Действуя осторожно и исподволь, они, как правило, избегают резких и грубых вредительских мероприятий. Однажды, показал Пятаков, будучи на стройке и увидя, что вредительство осуществлялось настолько грубо, что бросалось в глаза даже при самом поверхностном наблюдении, он немедленно принял необходимые меры: «Я был этим весьма обеспокоен и сказал Жарикову, что так делать нельзя. Я предложил ему внешне подтянуть стройку и вести себя осторожнее. В этих целях мы с Жариковым тогда приняли более замаскированные методы вредительства. Мы условились, что он „проявит энергию“, подтянет стройку, начнет строительство каких-либо объектов, но с таким расчетом, чтобы меди все же не было».

* * *

Товарищ Сталин на пленуме ЦКВКП(б) 3 марта 1937 г. подчеркнул, что «…настоящий вредитель должен время от времени показывать успехи в своей работе, ибо это — единственное средство сохраниться ему, как вредителю, втереться в доверие и продолжать свою вредительскую работу».

Именно так действовали Пятаков и его сообщники. Поставив, например, своей задачей разгромить медную промышленность и в частности Средуралмедьстрой, который должен был строиться как комбинированное предприятие, троцкисты во вредительских целях его «раскомбинировали». «Химическую часть, — говорил Пятаков на допросе, — передали Главхимпрому, где Ратайчак ее и заморозил». В результате строилась (и то вредительски) только медная часть производства, а к строительству химической части даже не приступали. Шестов признал, что, следуя указаниям Пятакова, и он ставил себе задачу «создать видимость широкого развертывания нового строительства и производственного эффекта на очень коротком промежутке времени, с большим капиталовложением, но с тем, чтобы в дальнейшем был эффект обратный».

Не брезгуя малым, вредя делу нашего социалистического строительства там, где только возможно, и так, как только возможно, эти преступники, однако, основные усилия свои сосредоточивают на важнейших объектах, на главнейших, ведущих участках нашей промышленности, применяя разнообразные методы вредительско-диверсионной работы в соответствии с разнообразием тех условий, в которых они вынуждены действовать.

Нельзя утешаться тем, что вредителей немного, а честных строителей социализма миллионы. Нельзя утешаться тем, что вредительство не может поколебать мощь нашего хозяйства, силы нашей страны.

«Для того, чтобы напакостить и навредить, — говорил на пленуме ЦК ВКП(б) товарищ Сталин, — для этого вовсе не требуется большое количество людей».

Одним из средств решения великой задачи, указанной товарищем Сталиным, — задачи искоренения троцкистских и иных двурушников — является систематическое и последовательное разоблачение всех приемов и методов троцкистско-фашистских вредителей и диверсантов, всей их предательской, подлой практики и техники совершения гнуснейших преступлений. Это, в свою очередь, возможно на основе овладения большевизмом, укрепления большевистской самокритики, постоянной и подлинно большевистской связи с массами, на основе устранения без остатка политической беспечности, основе укрепления политическом дальновидности и подлинно большевистской бдительности.