В этой главе мы поподробнее остановимся на, так сказать, месте работы Штирлица — Главном управлении имперской безопасности — РСХА. Такая организация действительно существовала. Однако в «Мгновениях» она, скорее, является фоном, декорациями и, в общем-то, довольно мало похожа на реально существовавшее РСХА. Здесь мы коротко остановимся на истории, структуре и задачах этого управления (те, кого эта проблема заинтересует, смогут найти более полную информацию в книге: Залесский К.А. РСХА: Главное управление имперской безопасности. М., 2005).

Главное управление имперской безопасности, или сокращенно РСХА (от немецкой аббревиатуры RSHA— Reichssicherheitshauptamt), объединяло в себе ведущие спецслужбы Германии. И хотя в этой области РСХА и не было монополистом, оно являлось, безусловно, наиболее мощной спецслужбой нацистской Германии.

РСХА было порождением Третьего рейха и вобрало в себя все его характерные черты: и дуализм в области управления, и дублирование различными отделами одного управления функций другого, и жесткую конкуренцию между всеми своими составными частями — что в какой-то мере и отображено в фильме. Все это неизбежно сказывалось на эффективности работы РСХА, которое якобы фактически контролировало всю жизнь в Германии, — а именно такое впечатление складывается после просмотра фильма. В 6-й серии голос Копеляна за кадром сообщает: «Думать о том, что в этой ситуации можно было скрыться, мог только человек, не знакомый со структурой германской тайной полиции». Можно с большой долей вероятности сказать: авторы фильма, к сожалению, были именно такими людьми — они были совершенно не знакомы со структурой (да и методами работы) германской тайной полиции и германских спецслужб.

РСХА было очень специфическим учреждением; это было партийно-государственное образование, объединявшее в себе две главные спецслужбы — партийную Службу безопасности (СД) и государственную полицию безопасности. Творцом этой системы был Гейдрих, стремившийся создать единую высокоэффективную секретную службу. В чем-то ему это удалось, а в чем-то нет — несмотря на все усилия, единой службы в Третьем рейхе так и не получилось и очень мешавший делу дуализм «партия — государство», пронизывавший всю систему власти в нацистской Германии, был неискореним в деятельности спецслужб.

РСХА возникло 27 сентября 1939 года путем механического объединения находившихся под руководством Гейдриха Главного управления СД и Главного управления полиции безопасности. РСХА объединило в себе как государственные органы (гестапо и КРИПО), так и партийные (СД), образовав некого монстра, впрочем, вполне в духе «дуалистичного» Третьего рейха. Однако главной цели, которую Гейдрих ставил перед собой — полного слияния СД и полиции безопасности, — не произошло.

Руководство Третьего рейха сделало последний штрих: создавая РСХА, оно его не создало — как ни парадоксально это звучит. С одной стороны, была сформирована имперская (общегерманская) структура, объединившая в своем составе основные спецслужбы. С другой стороны, было категорически запрещена упоминать название РСХА в прессе, а также в переписке с другими государственными ведомствами. Соответственно не появилось поста «начальника РСХА» — и Гейдрих, и действующий в фильме его преемник Кальтенбруннер именовались «шефами полиции безопасности и СД».

В ходе войны в структуре РСХА произошли некоторые структурные изменения, в том числе и связанные с тем, что в 1944 году ему удалось поглотить значительную часть военной разведки Германии — абвера. В окончательном виде, какое оно имело в феврале — марте 1945 года, состав РСХА включал девять управлений, причем именно управлений (по-немецки Amt), а не отделов, как постоянно указывается в фильме.

I управлением (RSHA AMT I) в момент описываемых событий руководил оберфюрер СС Эрих Эрлингер. Оно занималось кадрами и вообще вопросами личного состава и делилось на четыре отдела: IА (личный состав), I В (образование, воспитание, учеба), IС (физическое развитие членов РСХА), I D (контрольно-дисциплинарный).

II управление (RSHA AMT II) ведало вопросами администрации и хозяйства всего РСХА и возглавлялось штандартенфюрером СС Йозефом Шпацилем. Оно состояло из следующих отделов: IIА (организация и право), II В (паспорта, связи с полицией дружественных иностранных государств), II Са (бюджет и материальная часть полиции безопасности), IIСb (бюджет и материальная часть СД), II D (техническая служба).

III управление (RSHA AMT III) — Служба безопасности Германия — возглавлялось группенфюрером СС Отто Олендорфом и занималось обеспечением тотального идеологического контроля за немецким обществом, именно на это управление работали огромное количество осведомителей. Именно здесь скапливалась информация о состоянии германского общества. Но это была политическая, а не карательная служба: она занималась исключительно сбором информации, а не преследованием инакомыслящих (хотя жизнь, конечно, его сотрудники могли испортить очень сильно). Управление делилось на отделы: III А (судебные и властные установления рейха), III В (экспертизы, аналитические отчеты, подготовка предложения по вопросам положения национальных меньшинств, расовой проблеме, а также по национальным отношениям на присоединенных и оккупированных территориях), III С (культура, наука, образование, искусства, печать, религия), III D (экономика).

IV управлением являлось гестапо, а VI — СД/Заграница, то есть разведка. Учитывая, что ведущие герои «Мгновений» являются сотрудниками именно этих управлений, на них мы остановимся ниже поподробнее.

V управление (RSHA AMT V) занималось борьбой с преступностью. В Российской империи это ведомство называлось сыскной полицией, а в СССР — уголовным розыском, в Германии же — криминальной полицией (Kriminalpolizei), или сокращенно КРИПО (KRIPO). Предыдущий глава управления группенфюрер СС Артур Небе был арестован за связи с заговорщиками, и в рассматриваемый период КРИПО возглавлял бывший заместитель Мюллера оберфюрер СС и полковник полиции Фридрих Панцингер. Управление делилось на отделы: V А (криминальная полиция и профилактика правонарушений), V В (пресечение преступлений и правонарушений).

V С (Служба опознания и розыска), V D (Институт криминалистики полиции безопасности).

Здесь по ходу заметим, что вызванные в фильме для расследования убийства Рольфа два старика — Радке и Хилле, — по логике, должны были являться как раз сотрудниками КРИПО. Причем в их привлечении не было ничего странного: при расследовании серьезных дел очень часто формировались совместные группы гестапо и КРИПО. Правда, просто так «вызвать» Мюллер их, естественно, не мог. Он должен был обратиться к их начальству, которое дало бы согласие на их подключение к делу. Правда, здесь звучит довольно странная фраза: «Он не переводил их в гестапо». Тут «либо — либо»: или Мюллер переводит их в гестапо и они являются его сотрудниками, либо они остаются в составе криминальной полиции и подчиненными его не являются. Кроме того, говорится, что эти старики «еще в 20-х годах ловили с ним [Мюллером] и жуликов, и национал-социалистов, и наркоманов»: по логике, выходит, что они были мюнхенскими полицейскими, но тогда что они делали в Берлине в 1945-м? Тем более что Мюллер не стал их «переводить в гестапо».

Также заметим, что Институт криминалистики занимался проведением экспертизы также и для гестапо, поэтому, когда в фильме 15 III 1945 в 23 часа 30 минут Мюллер получил от Шольца отпечатки пальцев Штирлица, в ответ на вопрос «кто делал экспертизу?» он получает ответ: «В пятом подразделении». Это можно трактовать как в «Пятом управлении», то есть в КРИПО. Но мне почему-то кажется, что авторы подобного не подразумевали, а вложили в уста Шольца просто абстрактный ответ.

VII управление (RSHA AMT VII) занималось «исследованием мировоззрения», то есть политическим анализом различных публикаций, использующихся в психологической войне. Его возглавлял доктор философии, оберштурмбаннфюрер СС Пауль Диттель. На март 1945-го оно состояло из трех отделов (или групп): VII А (материальное обеспечение), VII В (оценка данных), VIIС (архив, музей, специальные научные исследования).

VIII управление (RSHAAMTIV) занималось линиями связи, то есть обслуживанием и обеспечением бесперебойной связи высших государственных установлений, и прежде всего Ставки фюрера. Его возглавлял штандартенфюрер СС Рихард Сансони.

Управление военной контрразведки (Militärisches Amt) было создано из остатков абвера. Его возглавлял начальник VI управления РСХА Вальтер Шелленберг. Структурно Военное управление подразделялось на шесть отделов: А (организационные вопросы), В (оперативная разведка на Западе), С (оперативная разведка на Востоке), D (организация саботажа и проведение специальных операций в тылу противника), F (техническое обеспечение и разработка новой разведтехники), G (поддельные документы, средства тайнописи, фотоаппаратура и др.). Заметим, что это управление военной разведки как нельзя больше подходило для того, чтобы там работал Штирлиц. Однако это управление было создано только в 1944 году, а Штирлиц всю войну проработал с Шелленбергом. И хотя его перевод в это управление был вполне возможен, он, как следует из фильма, работал все же в V! управлении.

Как уже упоминалось, составные части РСХА были неравноправны. Те, что относились к полиции безопасности — гестапо и криминальная полиция, — имели все права полиции, то есть могли проводить задержания и аресты, допросы, вести следствие и т. д. Те же, что относились к СД — а это прежде всего СД/Германия и СД/Заграница, — считались партийными учреждениями, и их сотрудники подобных прав не получали. С появлением Военного управления эта ситуация несколько поменялась, но незначительно.

Здание на Принц-Альбрехт-штрассе

По фильму мы хорошо помним, как Штирлиц постоянно приходит на службу в звание на Принц-Альбрехт-штрассе — в 6-й серии мы видим номер его комнаты — 274. К слову, кабинет Рольфа из гестапо № 107, а приемная Мюллера — № 546. То есть из фильма совершенно ясно, что как минимум разведка и гестапо сидят в одном здании — вроде здания ОГПУ — НКВД — КГБ на Лубянке.

Это здание действительно существовало: еще в 1933 году только что созданной тайной государственной полиции — гестапо — было передано звание бывшей школы искусств в Берлине по адресу: Принц-Альбрехт-штрассе, 8. После образования РСХА гестапо осталось по этому адресу, сюда же въехал Гейдрих (а позже — его преемник Эрнст Кальтенбруннер). Кроме того, «Принц-Альбрехт-штрассе, 8» стал официальным почтовым адресом для всех подразделений РСХА: сюда приходила вся корреспонденция. Но РСХА — довольно разветвленная организация и большинство ее управлений со временем покинуло здание школы искусств.

К началу 1945 года подразделения РСХА занимали в Берлине 30 зданий. Центральные отделы гестапо все еще оставались на Принц-Альбрехт-штрассе, 8. Шеф полиции безопасности и СД (Кальтенбруннер), а также I и V управления занимали дворец принца Альбрехта на Вильгельмштрассе, 102. Ведомство Шелленберга еще в начале 1941 года «ариизировало» здание еврейского общества в районе Берлин — Шмаргендорф по адресу: Беркэрштрассе, 12. VII управление разместило свой архив и библиотеку в доме № 12 по Эмзерштрассе. II управление выбрало своей резиденцией дом № 64 по Кохштрассе. Управление Олендорфа базировалось на Вильгельмштрассе, 6 (группы А и D) и на Хедеманнштрассе, 32 (группы В и С). То есть сама ситуация, когда, выйдя из своего кабинета, Штирлиц встречает сотрудников гестапо, или в 4-й серии, покинув кабинет Шелленберга, сталкивается в коридоре с бредущим по своим делам Мюллером, просто невозможна и является лишь плодом фантазии авторов. Скажем больше: к моменту описываемых в фильме событий — февраль — март 1945 года — даже сотрудники гестапо во главе с Мюллером не имели возможности находиться в своем здании на Принц-Альбрехт-штрассе. Дело в том, что оно было полностью разрушено американскими бомбардировщиками 31 января и 2 февраля 1945 года. После этого руководство гестапо переместилось на виллу СД в район Берлин — Ванзее, а несколько позже шеф гестапо переехал в здание ведомства Адольфа Эйхмана на Курфюрстенштрассе, 115–116. Туда, что вполне естественно, ходу Штирлицу не было.

Также в фильме авторы несколько «перегнули» с внутренним режимом в здании РСХА. Несмотря на то что охрана, конечно же, была, но чтобы в не очень большом вестибюле находились одновременно 7 человек — как это показано уже на 12-й минуте 1-й серии, — это слишком. Тем более что авторы оказались во власти довольно распространенного мифа о том, что практически все немцы были вооружены пистолетами-пулеметами МР-38 или МР-40, которые часто именуют «шмайсерами» (что абсолютно не верно: конструктор Гуго Шмайсер к ним не имел никакого отношения). Несмотря на то что это хорошо зарекомендовавшее себя в бою вооружение выпускалось в значительных количествах, все равно в течение войны германская промышленность произвела только в районе одного миллиона МР. И эти пистолеты-пулеметы — прекрасное оружие для боя на короткой дистанции — поставлялись прежде всего в войска: Германия все-таки вела войну. А кроме того, в довольно тесном помещении холла РСХА — как это показано в фильме — МР были практически бесполезными, так как в этих условиях из них, скорее всего, можно было перестрелять и своих и чужих. Для внутренней охраны было вполне достаточно пистолетов. Также не вооружались пистолетами-пулеметами и те части, которые охраняли и конвоировали заключенных: в Германии не были настолько расточительными. В фильме же, во 2-й серии, когда агент Клаус якобы бежит из колонны заключенных и проникает в кирху Шлага, на заднем плане хорошо слышна стрельба из МР. На самом деле наиболее распространенным оружием пехотинцев, а также и охранников был карабин 98к (маузер). Для сравнения отметим, что если МР было выпущено порядка миллиона, то за тот же период винтовок и карабинов Маузера было произведено 10 327 000.

В 9-й серии, когда Штирлиц идет по коридорам РСХА, постоянно предъявляя пропуск, видно, что внутри по всему зданию на постах стоят эсесовцы в звании оберштурмфюрера — то есть обер-лейтенанта. Это, опять-таки, скорее подходит к советской действительности, когда внутри зданий спецслужб на постах стоят офицеры и прапорщики; в Германии для этого использовались унтер-офицеры, а офицеры выполняли командные функции.

Управление Шелленберга

Непосредственным местом службы штандартенфюрера СС Макса Отто фон Штирлица было VI управление — Служба безопасности/Заграница (Sicherheitsdienst/Ausland), то есть политическая разведка. Это было самое маленькое управление РСХА — по послевоенным свидетельствам Шелленберга, под его началом здесь работали порядка 400 человек. Напомним, что конспиративные квартиры управления были разбросаны по всему Берлину, а вот основные подразделения внешней разведки разместились в доме № 12 по Беркэрштрассе в районе Берлин — Шмаргендорф. Также важным опорным пунктом являлась вилла в Берлин — Ванзее, где размещался так называемый Институт Ванзее (Wannsee-Institut), во время войны практически полностью переориентированый на исследование вопросов, связанных с СССР. Он занимался не только идеологией, но и составлял аналитические записки о положении в Красной Армии, сельском хозяйстве, промышленности и других областях жизни Советского Союза. В декабре 1941 года «Институт Ванзее» был переименован в Восточный институт рейхсфюрера СС и передан в непосредственное подчинение начальника РСХА Рейнгарда Гейдриха и стал работать по заданию не только VI, но и III, IV и VII управлений РСХА.

Это управление было наиболее динамично развивавшимся подразделением РСХА. Если в других просто росло количество сотрудников, что было связано с расширением «подведомственной» территории, то у политической разведки постоянно повышался уровень компетенции, и к концу войны из партийной заграничной службы безопасности управление превратился в основную разведслужбу нацистской Германии.

VI управление РСХА состояло из восьми отделов (групп), которые, в свою очередь, делились на рефераты. Учитывая, что именно здесь, согласно фильму, работал Штирлиц, ниже мы подробнее остановимся на структуре этого управления в описываемый период — начало 1945 года. Сразу отметим, что в 9-й серии фильма говориться, что Шелленберг «собрал сотрудников европейского отдела и распекал всех по порядку» — на совещании в этой сцене присутствовали 6–7 человек, и среди них Штирлиц. Исходя из этого, постараемся определить, где же на самом деле работал Штирлиц, хотя это и будет сложно, если не сказать, невозможно…

Итак, отдел VIА занимался общей организацией разведывательной службы. Когда-то им руководил сам Шелленберг, а в начале 1945 года его начальником состоял штандартенфюрер СС доктор Мартин Зандбергер. Это было самое крупное центральное ведомство политической разведки, и в него входило семь рефератов. Реферат VIА1 — уполномоченный по перепроверке всех установлений связи (Beauftragter für сік; Nachprüfung aller nachrichtendienstlichon Verbindungen) — возглавлял сам начальник отдела. Реферат VI А2 — уполномоченный по обеспечению безопасности зарубежных установлений (Beauftragter für die Überprüfung und Sicherung der gestellten Auslandsaufgaben) pyководил службой безопасности в германских посольствах и других дипломатических миссиях, а также курировал работу атташе по вопросам безопасности (о них смотри ниже). Остальные рефераты отдела курировали организацию политической разведки в различных регионах Германии.

Отдел VI В ведал разведывательной работой в германо-итальянской зоне. Во главе его стоял штандартенфюрер СС Ойген Штеймле. В центральном аппарате рефераты курировали разведывательную деятельность в определенных странах: VI В1 — в Бельгии и Голландии, VI В2 — во Франции, VI ВЗ — в Швейцарии, VI В4 — в Испании и Португалии.

Отдел VI С руководил разведывательной деятельностью в зоне влияния СССР, а также на Ближнем и Дальнем Востоке. В 1945 году его возглавлял штандартенфюрер СС Альберт Рапп. Первоначально отдел делился на три реферата: VIС1 — CCCР VIC2 — страны-лимитрофы, VIСЗ — Дальний Восток, а впоследствии вырос до 13 рефератов, причем три из них занималось работой против СССР. В 1942 году был создан также реферат VI С/Z, который координировал деятельность спецслужб в рамках операции «Цеппелин».

Отдел VI D занимался тем же, что и предыдущий отдел, но в зоне влияния США и Великобритании и считался одним из важнейших в структуре политической разведки. Его руководителем был друг Шелленберга еще по учебе в Боннском университете доктор Теодор Пэффген. «Территориальные» рефераты курировали: VI D1 — Северную Америку, VI D2 — Великобританию, VID4 — Южную Америку (реферат VI D3 — Скандинавия — был в 1942 году передан в отдел VI Е).

Созданный в 1942 году отдел VI Е ведал разведкой в Южной и Восточной Европе. Его возглавлял Вильгельм Ванек. Как и другие «региональные» отделы, VI Е подразделялся на рефераты по территориальному принципу: реферат VI Е1 курировал Италию, VI Е2 — Венгрию и Словакию, VI ЕЗ — Сербию и Хорватию, VIЕ4 — Румынию и Болгарию, VI Е5 — Грецию, VI Е6 — Скандинавию.

Отдел VI F (Technische Hilfsmittel des Nachrichtendienstes im Ausland) занимался разработкой и производством технических средств на нужды разведки, причем для руководства отделом Шелленберг привлек начальника отдела II В из II управления Вальтера Рауффа, считавшегося ведущим «техническим гением» РСХА. Среди операций, проведенных этим отделом, широкомасштабное производство фальшивых долларов и фунтов стерлингов, развернутое в секретных бараках концентрационного лагеря Заксенхаузен.

В 1943 году в составе VI управления были созданы еще два отдела: VI G (Wissenschaftlichmethodischer Forschungsdienst), который в тесном контакте с Имперским министерством экономики занимался вопросами использования научной информации — то есть, проще говоря, промышленным шпионажем, — и VI S. Последний стал «силовым» подразделением политической разведки, т. к. именно в его компетенцию вошла организация материального, морального и политического саботажа. Отдел VIG возглавил историк и географ гауптштурмфюрер СС доктор Вилфрид Краллерт. Главой VI S стал позже названный «диверсантом № 1» Отто Скорцени — тот самый прославившийся успешным похищением Бенито Муссолини из тщательно охраняемой альпийской гостиницы.

Какой вывод можно сделать, посмотрев на структуру VI управления РСХА? Во-первых, «европейским отделом», где работал Штирлиц, могли, скорее всего, быть отделы VI В и VI Е, причем наиболее подходящим является VI Е. Если бы не одно «но»: дело в том, что в декабре 1943 года основной аппарат этого отдела был переведен из Берлина в Вену. Поэтому все же придется сделать выбор в пользу отдела VI В. Другой аспект, бросающийся в глаза, — это слишком высокое звание Штирлица, при том что он был не руководящим сотрудником, то есть не возглавлял ни отдел, ни реферат. В принципе офицер в звании штандартенфюрера СС должен был быть начальником отдела, даже реферат для него слишком «мелок». Это в советской внешней разведке было много полковников, часто не возглавлявших отдельного подразделения, в Германии же такое было редкостью.

Разведка действовала достаточно обособленно вообще взаимоотношения полиции безопасности и СД были достаточно напряженными: эти службы конкурировали между собой, а отношения между Мюллером и Шелленбергом еще больше обострились, когда более молодой и лощеный любимец рейхсфюрера «отхватил» у мюнхенского полицейского значительную часть армейской разведки — абвера. Ведомства разведки и контрразведки конкурировали между собой, и их сотрудники очень мало общались, тем более что размещались они в различных зданиях. Поэтому ситуация, когда в 1-й серии оберштурмбаннфюрер СС Холтофф из гестапо заходит посоветоваться к Штирлицу из разведки, — нереальна и надумана. Также как нереальна и ситуация, когда в 6-й серии Штирлиц видит, как эсесовцы несут его рацию и затем идет за ней в кабинет Рольфа и там выуживает из него информацию по «русской пианистке». Тем более не понятно, почему это «заключенного нужно передать в разведку, так как он говорит, как эти английские свиньи» (1-я серия, это говорит Холтофф Штирлицу)? Теми, кто «говорит, как английские свиньи», занимается как раз контрразведка, то есть гестапо.

Попытка судить о немецких спецслужбах, основываясь на реалиях советского НКВД, сыграла и еще одну злую шутку с авторами. Выше мы уже говорили, что СД не имела полномочий полиции, то есть не могла ни вести следствия, ни производить арестов. Так же как не использовала в своей работе политической разведки и провокаторов: несмотря на блестящую игру Льва Дурова, создавшего отталкивающий образ агента Клауса, такого просто не могло быть, и слова, сказанные сотрудником гестапо в 4-й серии Айсману, что Клаус — «секретный агент VI отдела», — это откровенная ошибка. А то, что в самом начале 6-й серии Штирлиц говорит Шлагу о Клаусе: «Он не коммунист, пастор, он мой агент, он провокатор гестапо», — звучит просто неуместной шуткой. Клаус, во-первых, не мог быть агентом Штирлица, у которого вообще не могло быть агентов, а во-вторых, агент политической разведки (если даже гипотетически представить его наличие) это совсем не провокатор гестапо — разные все-таки ведомства.

Также не ясно, откуда у Штирлица оказались дома наручники, которым он в 8-й серии сковывает «наивного» Холтоффа — они были не положены сотруднику VI управления хотя бы потому, что он не имел права ими пользоваться.

Невозможно даже комментировать сцену из 4-й серии «Мгновений», когда Шелленберг осматривает трупы расстрелянных по его приказу трех адъютантов по особым поручениям, умиляясь «веснушкам у Дитриха». А затем, когда руководивший расстрелом штандартенфюрер СС Холман дает ему на подпись какой-то «акт сдачи-приемки», ставит визу со словами: «Полная смена караула». Подобная сцена не могла существовать в принципе — она, скорее, возможна в советской репрессивной системе и была просто механически перенесена в Германию 1945-го. Никаких расстрелов своих сотрудников, просто «меняя караул», в РСХА никогда не производилось — в отличие от советской системы («Незаменимых у нас нет!»), здесь своих сотрудников ценили, а проштрафившихся отправляли на фронт или куда-нибудь в захолустье. Нацистский режим был преступен, но к своим сторонникам там относились значительно более лояльно, чем в построенном Сталиным советском государстве. И, наконец, Шелленберг, если бы даже очень захотел, просто не мог отдать приказ об аресте и расстреле своих адъютантов. Не было у СД таких полномочий. Единственное, что он мог бы сделать, так это обратиться к гестапо, чтобы там занялись его неблагонадежными сотрудниками. Чего, в свою очередь, не стал бы делать Шелленберг — в учреждениях Третьего рейха категорически не любили выносить сор из избы, Определенные вопросы вызывает и служебная деятельность Штирлица, его компетенция. Он является чем-то вроде офицера по особым поручениям лично при Шелленберге и выполняет его конкретные задания, хотя в то же время постоянно подчеркивается, что у него есть и своя область работы, так сказать, текущая. Об этом, правда, данных немного. Так, Кальтенбруннер во 2-й серии говорит Мюллеру: «Штирлиц курирует круг вопросов, связанных с оружием возмездия». То есть из этого следует, что этим занимается управление Шелленберга. Действительно, производство и использование «оружия возмездия» курировало СС, но отнюдь не управление политической разведки и даже не РСХА. Генеральным уполномоченным рейхсфюрера СС по строительству ракет А-4 (V-2), руководителем специального штаба СС — строительного бюро для выполнения специальных заданий, а также и командиром LXV корпуса особого назначения, куда входили пусковые установки, был обергруппенфюрер СС и генерал войск СС, доктор инженерных наук Ганс Каммлер. Он никакого отношения к РСХА не имел, а был выходцем из конкурирующей структуры СС — Главного административно-хозяйственного управления СС. (В 4-й серии — 23 II 1945, 9 часов 00 минут, — когда Штирлиц приходит в приемную Гиммлера, адъютант ему сообщает, что у рейхсфюрера находится обергруппенфюрер Поль. Именно Освальд Поль и возглавлял Главное административно-хозяйственное управление СС.) Подпускать Шелленберга и его сотрудников к этому проекту ни Поль, ни Каммлер не собирались.

О других делах Штирлица упоминает оберштурмбаннфюрер СС Айсман в разговоре с Мюллером (3-я серия): «Я знаю Штирлица восемь лет, я был с ним в Испании, а под Смоленском видел его под бомбами: он высечен из кремня и стали». Кроме того, указывается, что он был в Кракове и предотвратил взрыв города. Учитывая, что никакой более конкретной информации в фильме не содержится, можно это просто принять к сведению — мало ли что там мог делать разведчик!

Тайная государственная полиция — гестапо

Также несколько подробнее остановимся и на другом управлении, сотрудники которого являются главными противниками нашего разведчика, — на IV управлении РСХА: гестапо или тайной государственной полиции. (Причем именно в таком написании. В 8-й серии «Мгновений» Мюллер держит в руках бланк с грифом «Государственная тайная полиция», что неправильно. В принципе, это мелочь — но все же.)

Тайная государственная полиция/гестапо (Geheime Statspolizei/Gestapo) стало, наверное, наиболее известным из всех структурных подразделений Главного управления имперской безопасности. Именно с деятельностью гестапо чаще всего ассоциируется вся работа РСХА. Гестапо было главным инструментом политического террора, борьбы с инакомыслием в Третьем рейхе. И оно было самым многочисленным управлением, имевшим разветвленную структуру местных организаций. Гестапо обладало наиболее многочисленным аппаратом. По показаниям Шелленберга, общее число сотрудников как в центральных органах, так и местных отделениях гестапо составляло от 40 до 46 тысяч человек. Правда, если учесть, что они были поделены между центральным аппаратом, 21 главным отделением (которым подчинялось порядка 150 внешних команд), 39 отделениями и 71 комиссариатом гестапо и пограничной полиции, то выходит не так много.

В начале 1945 года центральный аппарат гестапо был более компактным, чем в начале войны. Его структура сформировалась в 1944 году в ходе крупномасштабной реорганизации. Наиболее важными вопросами в гестапо занималась управленческая группа А — политические противники, саботаж, служба охраны, делившаяся в 1945 году на шесть отделов: IV А1 — оппозиция, IV А2 — борьба с саботажем, IV A3 — контрразведка, IV A4 — идеологические противники, IV А5 — особые случаи, IV А6 — картотека, документация, превентивные аресты.

Управленческая группа В состояла из четырех отделов: IV В1 — Западные и Северные области, IV В2 — Восточные и Юго-Восточные области, IV ВЗ — Южные области, IV В4 — паспортная и заграничная службы.

Другие группы были не особенно важны и занимались, в основном, вспомогательными вопросами. Например, управленческая группа Е, которая стала трамплином для Вальтера Шелленберга, занималась контрразведкой — до того как ее поглотила управленческая группа А.

В 1943 году после передачи в ведение гестапо пограничной охраны в составе IV управления была сформирована управленческая группа F, делившаяся на два реферата: IV F1 (пограничная полиция) и IV F2 (бюро паспортов). То есть пограничная служба находилась в подчинении гестапо, и Штирлиц при подготовке «окон» на границе должен был иметь дело не с абстрактным «лейтенантом с заставы», а с подчиненными Генриха Мюллера. Из фильма же следует, что пограничными заставами ведали военнослужащие вермахта — некий аналог советских пограничных войск (хотя и в СССР пограничные войска находились в ведении органов государственной безопасности). О том, какую на самом деле форму они должны были носить, мы остановимся ниже — в соответствующей главе.

А вот чем гестапо занималось довольно плотно, так это радиограммами. Сразу же приходят на ум слова Штирлица, сказанные Шелленбергу в 6-й серии: «Я охочусь за этим передатчиком восемь месяцев, а дело отдают Рольфу, который также понимает в радиоиграх, как заяц в геометрии». Однако Штирлиц погрешил против правды. Радиоиграми в РСХА занималось именно гестапо, конкретно реферат IV А 26, а отвечал за них гауптштурмфюрер СС Хорст Копков. И сотрудники гестапо добились на этом поприще определенных успехов. В 1942 года и до конца войны этой службой было проведено около 110 блоков радиоигр с СССР. «Радиоигры проводились с большим успехом. Во всяком случае, Советы до последнего не замечали, что получают дезинформацию. После войны они даже в собственной стране искали предателей, поскольку не могли поверить, что их агенты были выслежены благодаря шпионской технике противника. Вальтер Шелленберг сообщает в своих мемуарах, что из-за большого потока дезинформации Советы вынуждены были постоянно менять коды и агентов». Так что, судя по всему, Рольф хорошо разбирался в радиоиграх и отнимать у него русскую пианистку было совершенно без надобности.

Сеть местных организаций гестапо опутывала всю территории рейха. Существовало несколько основных видов местных организаций: главные отделения гестапо (Staatspolizeileitstellen), отделения гестапо (Staatspolizeistellen), а также комиссариаты гестапо и пограничной полиции (Stapo-Grenzpolizei-Kommissariate). Нам интересны прежде всего те учреждения, которые располагались в Берлине, — те самые «районные отделения гестапо», которые организовывали захват Кэт, а после ее побега — охоту за ней.

Берлин контролировался главным отделением гестапо, расположенным по адресу: Грюнер-штрассе, 12. Главному отделению были подведомственны — Большой Берлин и берлинская провинция, марка Бранденбург, правительственный район Потсдама и Франкфурт-на-Одере (в двух последних действовали подчиненные главному отделению собственные отделения гестапо), кроме того, в ведении отделения был отдел пограничной полиции в аэропорте «Берлин — Темпельхоф». В описываемый период главное отделение возглавлял штандартенфюрер СС Вильгельм Бок.

В фильме обращает на себя внимание, что большинство следователей гестапо — Айсман, Холтофф, Рольф — в довольно значительных чинах. Их называют оберштурмбанфюрерами и штурмбанфюрерами, что соответствует по немецкой «Табели о рангах» подполковникам и майорам (также штурмбаннфюрером является и начальник «районного отделения гестапо», допрашивавший Кэт под видом страхового агента). Не говоря уже об адъютантах Мюллера Шольце и Биттнере, которые являются штандартенфюрерами, как и Штирлиц. Возможно, такая политика в области присвоения чинов и характерна для советских спецслужб, но в Германии звания присваивали крайне скупо и дослужиться до штандартенфюрера в центральном аппарате, не заняв высокой руководящей должности, было практически не возможно.

Гестапо было не такой уж всесильной службой, как это показано в фильме. Так, например, оно категорически не могло арестовать шофера Бормана. То, что этот шофер носит знаки различия СС, вполне возможно — часто шоферов для руководства партии ранга Бормана поставляла Имперская служба безопасности. Однако, несмотря на похожесть названий, эта служба, руководимая группенфюрером СС Раттенхубером, никакого отношения ни к гестапо, ни к Главному управлению имперской безопасности не имела. Хотя формально она подчинялась все тому же рейхсфюреру СС, фактически даже Генрих Гиммлер не мог вмешиваться в ее работу — Имперская служба безопасности охраняла непосредственно Гитлера (и нескольких других руководителей рейха) и получала приказы лично от него. Взять и просто так арестовать шофера Бормана, чтобы получить интересующую информацию, Мюллер возможности не имел, требовалась как минимум санкция самого Бормана. Что же касается фразы Штирлица, сказанной Мюллеру в 11-й серии, что «второй шофер Бормана завербован через гестапо Шелленбергом», то она содержит сразу несколько фактических ошибок. Во-первых, гестапо не могло его завербовать: он был либо членом СС, а их гестапо, подчиненное рейхсфюреру СС, естественно, не вербовало. А во-вторых, Шелленберг завербовать кого-то «через гестапо» не мог, впрочем, он вообще не стал бы вербовать шофера Бормана — это была не его компетенция и на этом можно было серьезно обжечься. Несколько позже в той же серии вопрос о шофере вновь всплывает, теперь когда Штирлиц докладывает Мюллеру о своем разговоре с рейхслейтером. По словам Штирлица, Борман сказал, что шофер сломался после пыток в подвалах и он ему не может больше верить. И затем добавил: шофер — отработанный материал. И опять данная ситуация, скорее, характерна для советской системы 1930–1940-х годов, когда органы госбезопасности могли арестовывать кого угодно. В Германии подобное было просто не возможно, а ревниво следившие за своими прерогативами и не терпевшие чьего-либо вмешательства в свою компетенцию высшие руководители (и в первую очередь Борман) ни в коем случае не потерпели бы подобного самоуправства со стороны гестапо. Разразился бы грандиозный скандал, Гиммлер получил бы выволочку и в очередной бы раз заклялся вмешиваться в дела партии. Правда, скорее, ничего бы не произошло вообще: Мюллер абсолютно четко представлял, что ему можно, а чего нельзя, и никогда не выходил за четко очерченные рамки своей компетенции.

Еще одной калькой с советской системы является и фраза Мюллера, сказанная Штирлицу в самом конце 19-й серии: «Мне нравится, как вы держитесь, я тут беседовал с несколькими своими — они раскисали». Естественно, подразумевается, что Мюллер допрашивал заподозренных в чем-то сотрудников гестапо. Как уже указывалось в главе, где шла речь о прототипах Штирлица, случаев, когда в рядах гестапо были выявлены иностранные шпионы, было крайне мало — если быть точным, то один. Поэтому попытка создать впечатление, что в гестапо, как и в советских органах госбезопасности 1930–1940-х годов, время от времени проводились массовые чистки, не имеет с реальностью ничего общего. Безусловно, гестапо было главным инструментом нацистского террора против инакомыслящих, евреев и вообще всех, кто мог составить угрозу нацистскому режиму — преступления гестапо хорошо известны и признаны целым рядом судебных процессов, в том числе Международном трибуналом в Нюрнберге, — но к своим сотрудникам и в этой организации относились значительно более бережно, чем в НКВД — НКГБ СССР.

В конце отметим еще одну, совсем уж незначительную неточность. В начале 10-й серии, беседуя со Штирлицем в «подвалах гестапо», Мюллер говорит ему: «Я всегда жалел, что вы работаете не в моем аппарате, я бы давно сделал вас своим заместителем». Действительно, в Главном управлении имперской безопасности существовала возможность перехода из одного управления в другое, например, из СД/Заграница в контрразведку гестапо и наоборот. Правда, таких случаев было немного, но напомним, что тот же Шелленберг начинал именно в контрразведке у Мюллера, прежде чем перешел в политическую разведку. Однако интересным является тот факт, что Генрих Мюллер был единственным начальником управления РСХА, который никогда не имел заместителя. Это вытекало из особенностей его характера и стремления лично контролировать все вопросы в управлении. Это было хорошо известно, и Штирлиц должен был воспринять эти слова Мюллера исключительно как ханжество.