Первые шесть дней тянулись для Макса долго: скучные и выматывающие своим однообразием занятия по дыхательной гимнастике, часовые стойки в определенных позах, разбавленные разными пробежками и силовыми тренажерами, вначале сильно угнетали нашего героя. Проведенная им в свое время модификация организма здесь сослужила ему хорошую службу: гириши были более физически развитыми гуманоидами и нагрузки на тренировках были весьма ощутимыми. В обычном своем теле, он, скорее всего бы просто «сдох» еще в первый день тренировок.

Учеников было немного: всего восемь, считая и землянина — аборигены относились к нему скептически, подшучивая над ним иногда довольно жестким способом. Когда наш герой понял, что вот такое внутреннее соперничество в школе поощрялось наставником, то тоже решил не отставать от своих мохнатых собратьев по учебе и пару раз подстроил небольшие аварии с тренировочными агрегатами, используя свой дар. Первый раз он вытянул энергию из мускульного тренажера, где занимался в это время самый наглый и сильный гириш-ученик: этот тип порядком достал его своими обезьяньими шутками. Когда противовес, управляемый простеньким генератором вдруг лишился энергии и рухнул на грудь тренирующегося аборигена, прижимая того к основе комплекса все сильнее и сильнее, Макс подошел к хрипевшему от перегруза типу и тихо прошептал тому на ухо:

— Отстань от меня мохнатый, а то в следующий раз сломается штука посложнее этой…

Конечно, потом общими усилиями вытянули пострадавшего из-под пресса и отнесли в медицинскую капсулу — да-да, все-таки здесь уже была техника Содружества и местные ею умели пользоваться. Через день этот тип вернулся к тренировкам, со злостью поглядывая на землянина — тот все понял правильно: абориген обиделся, затаил зло и готовит ему какую-то пакость. Пакость оказалась групповой и злобной: возбужденный тип подговорил своих соотечественников проучить наглого белокожего. Что он там им наговорил, было неизвестно, но для технолога результат был болезненным и обидным: ему сделали в душе темную и жестоко избили. Шансов отбиться у него не было — все-таки местные с детства изучали искусство ближнего боя, куда входил и рукопашный, помимо собственно боя на мечах.

Землянин провел в капсуле почти двое суток — к концу лечения он изучил купленную базу и возобновил изучение пакета по обслуживанию больших космических кораблей. Также он понял, что уже ненавидит эту захолустную планету и всех ее жителей лохмато-мохнатого типа. Кроме того, росло желание поквитаться — тут возникало несколько проблем. Во-первых, в прямом столкновении с местными он явно проигрывал в технике, и к тому же, он тут был в явном меньшинстве. Во-вторых, его ставило в некоторое недоумение безразличие наставника школы к таким происшествиям: после его выхода их капсулы тот даже не намекнул как-то на произошедшее, как будто все нормально. Максу даже пришла в голову мысль о своеобразном естественном отборе в таких школах, но потом он ее отбросил — бить вшестером одного, это не естественный отбор.

Оставалась версия неприятия его, как представителя белой расы у местного населения школы, который оказался не таким слабым, как оно (это население — шесть гиришей) себе думало вначале. Ответный сюрприз технолога не заставил себя долго ждать: случай подвернулся в один из местных аналогов воскресенья, когда наставник отбыл в другой поселок по каким-то своим делам, оставив своих учеников одних. Шестерка аборигенов решила устроить себе день омовения — что-то вроде нашей бани: сначала пребывание в сильно нагретом помещении, потом вылазка на открытый воздух на отрицательную температуру. Своего рода повышение сопротивляемости к холоду — если со второй частью процедуры у местных было все нормально, учитывая природную стойкость и волосяной покров, то нахождение в зоне высокой температуры их организмы переносили плохо.

На этом и решил сыграть наш герой. Дождавшись, когда самоуверенная группа мохнатых организмов расслабится в горячем помещении, он стал действовать. Для начала он обесточил местную систему наблюдения, просто высушив генератор, отвечающий за питание последней. Потом заблокировал выход из парилки, вогнав клин в щель между дверью и полом, а для верности подставил подпорку под ручку тех самых дверей. Здесь не было хитро-мудрых блоков управления, как в более развитых мирах или на космических кораблях — местные не особо усложняли быт там, где его можно было не усложнять. Поднять слегка температуру тоже оказалось просто, а дальше пошло еще проще.

Через полчаса, обезумевшие от невыносимой жары мохнатики стали ломиться в двери, но тут им прилетела птица обломинго — землянин тщательно подготовил план мести. Нейросетями эти организмы не додумались воспользоваться — одуряющая жара совсем вышибла им из головы мозги. Подождав для верности еще немного, наш герой разблокировал двери, изобразив на своем лице панику и непонимание ситуации — шестерка местных промчалась мимо него наружу, не обратив внимания — начиналась вторая часть процедуры закаливания наглых аборигенов. Здесь наш специалист тоже подложил свинью — заблокировал входные двери, аналогично, как и в парной комнате. В результате, закаливающие тренировки продлились на несколько часов дольше, чем планировали гириши — пока не вернулся обратно наставник. Технолог заблаговременно разблокировал двери, чтобы не привлекать к себе внимания, однако наставник все понял и так — хмуро косился на гладкокожего, но молчал.

На все расспросы и намеки специалист отнекивался, упорно придерживаясь принципа «я сам в шоке», но высказал вслух мысль о том, что традиционная система закаливания организма представляет собой опасность для самого организма. Шестерка пролежала в капсулах по очереди всего восемнадцать часов — сказалась врожденная стойкость к низким температурам. После этого случая все попытки как-то навредить нашему герою прекратились, но подспудно он чувствовал, что этим все не закончится. Тем не менее, дальнейшие две недели для него пронеслись как два дня — учитель взялся за него серьезно, и к вечеру специалист доползал до своей комнаты, чтобы приняв расслабляющий душ, упасть на кровать, проваливаясь в мертвецкий сон.

Наука давалась ему тяжело — стать специалистом за такой короткий срок было нереально, поэтому мужчина сконцентрировал все свои силы и внимание на доведении до автоматизма изученных ударов и блоков — связки из нескольких ударов у него получались плохо. Повторял некоторые движения по несколько сотен раз, доводя их до уровня рефлексов: удар-блок-удар. А парочку приемов повторял и почти по тысяче раз: особенно ему понравился круговой парный удар двумя мечами одновременно. Движение начиналось со спаренного взмаха двумя руками отведенными перпендикулярно плечам вперед — затем такое же движение назад на максимум разворота. Для себя этот удар он назвал веерным взмахом — эффективный прием защиты от окруживших тебя врагов.

На третьем месяце начались спарринги с другими членами группы — тут он ощутил на себе подлый замысел учителя. Дело в том, что его подготовка сильно уступала остальным бойцам школы: теперь каждый день он проводил в капсуле, что отрицательно сказывалось на его психике и самочувствии. Из медицинских баз он знал, что такое частое использование этого агрегата понижает его природные регенеративные способности организма. Попытавшись выяснить, зачем это учителю, натолкнулся на маску непонимания — спарринги, это, дескать, обычная практика в искусстве ближнего боя. Кроме того, наставник огорошил его заявлением, что ему предстоит через неполных две недели провести квалификационный бой с его учеником, на выбор его — учителя. И во время этого боя он может получить сильные увечья, или даже умереть от ран — так определялся лучший в школе, и такая система подготовки была общепринятой на Латонге.

Огорошенный такой новостью, Макс решил отказаться от боя, напирая на то, что контракт со школой был на обучение — никаких смертельных поединков там указано не было. На что учитель отпарировал, сказав, что именно в этом типе контракта «трехмесячное испытание» это подразумевается безусловно, по правилам местных школ боевых искусств. Но ученик может отказаться от поединка, однако согласно контракту, это будет квалифицировано, как разрыв договора в одностороннем порядке раньше срока, и школа будет требовать выплаты штрафных санкций в двадцатикратном размере платы за учебу. Самое плохое, что все подтверждалось — мужчина еще раз просмотрел контракт: такой пункт был, но описан был расплывчато.

— Вот бля, зря я не обратил особого внимания на этот пункт,… не ожидал такого от этих мохнатых уродов — думал землянин и начинал злиться — эти аборигены оказались хитрыми и подлыми гуманоидами — но вот так просто дарить каким-то мартышкам свои кровно заработанные миллионы не собираюсь.

— Какие правила в этом поединке? — спросил он мастера. Он не понимал логики его действий — я ему не враг, школу выбрал случайно, заплатил то, что он озвучил,… разве что эти разборки с его учениками — решили смертельно проучить наглого гладкокожего…

Правила поединка были просты: оружие боец выбирал себе сам — допускалось любое холодное оружие, но не допускалось применение щитов, в том числе и современных энергетических, как впрочем, и любые другие современные приблуды. Современные бронескафы также не допускалось одевать на поединок. Землянин сразу подумал о паре «Серый коготь» — давать себя убить или обокрасть такой наглой подставой он не собирался. Дотерпев побои и унижения до конца подготовительного срока, он поставил в известность мастера о том, что сражаться будет на своем оружии, которое привезет с орбиты. Его отпустили без проблем, ведь в случае неявки, школа выставляла ему иск на восемь миллионов кредитов. Пока летал туда и обратно еще раз прокрутил схему подставы: скорее всего эта школа таким занималась не первый раз — хорошее медицинское оборудование в комплексе стоило неплохих денег — на чем еще это свора гопников могла тут заработать такие средства? Схема была проста: турист прилетал сюда за экзотикой в надежде научиться несложным приемам владения острыми предметами — не ожидая гадости, подписывал контракт на это подлое «трехмесячное испытание», а когда ему в конце срока объявляли о том, что его могут и случайно убить на подставном поединке, сбегал, выплачивая круглую сумму штрафа.

— Хрен вам мохнатые морды, а не мои денежки — злобно процедил сквозь зубы технолог, поглаживая рукоятки клинковой пары на обратном пути — зарублю макаку мохнатую нахрен.

Сказать, что наставник изрядно удивился возвращению землянина, было нельзя: главгад этой компании просто застыл в ступоре, когда землянин улыбнулся ему, проходя мимо — улыбка не понравилась учителю. В эту ночь он не спал — опасался какого-нибудь подвоха со стороны школы и ее действующих лиц, даже пришлось принять стимулятор, чтобы освежиться и снять напряжение, которое наш герой почувствовал сразу, как вернулся обратно. Такой расклад явно не вписывался в схему работы местного лохотрона, в атмосфере комплекса витали нехорошие флюиды и настроения. К чести главного действующего лица школы, ночь прошла спокойно — только однажды Макс услышал какое-то шуршание в коридоре возле своих дверей, но на этом все и закончилось.

Для боя взял себе обычный комбинезон — одеваться в местные кожаные доспехи он не стал — от заточенных железок они защищают плохо. Скорее, это была имиджевая форма одежды у местных — но он ведь не местный! Поскольку по уровню владения мечами он был гораздо ниже своих соперников, то тактику боя планировал простую — сближение, обезоруживание и быстрое завершающее разрубание мохнатого тела. Надежда была на уникальные убойные характеристики пары: ему предстоял всего один бой, и следовало реализовать преимущество неожиданности своего оружия.

Утром завтракать не стал: на арену лучше выходить с пустым желудком — провел только гигиенические процедуры, затем проверил состояние «Серого когтя» — без скафа древних он не мог отслеживать в режиме реального времени уровень заряда накопителей клинков, но это можно было сделать и другим способом. Всего лишь надо ненадолго погрузиться в свое энергетическое зрение, или по внешнему виду цилиндров. Так как мечами он не пользовался, то заряд в рукоятках клинков приятно грел душу фиолетовым цветом. Да и внешний вид оружия ему тоже понравился — режущие кромки обоих мечей искрились, как свежевыпавший снег в свете ночной Луны — раньше, когда он только в первый раз заменил цилиндры-накопители в ручках, они крайне редко пускали искру, а вот теперь вещь производила красивое и одновременно угрожающее впечатление.

Камни на инкрустированной гарде были также заряжены пси-энергией разумного до упора: потеряв полностью свою изначальную прозрачность, они производили впечатление мутных черных опалов на фоне серебристой ажурной конструкции эфеса. В таком состоянии землянин мог использовать пару как пассивный щит, выполнив определенный прием с ними — технолог надеялся, что после испытания осложнений с персоналом школы не будет и пользоваться всеми возможностями «Серого когтя» не придется. Кстати, на всякий случай он захватил пистолет «Зерт-32» — мало ли что придет в голову мохнатым после всего… Завернув свое оружие в кусок ткани, так как ножен к мечам не было, как и скафа — крепить пару было негде, наш герой потопал в тренировочный зал, где его уже, наверное, ждали.

Наставник школы «Тихий удар» со вчерашнего вечера пребывал в затруднении: возвращение этого гладкокожего Макса ломало его традиционную схему заработка на таких неосторожных и любопытных инопланетниках. Обычно, узнав, что на испытательном поединке можно и умереть, такие вот самоуверенные типы пускались в бега, чем развязывали школе руки в плане получения хорошей компенсации — двадцатикратной суммы по трехмесячному контракту обучения — цифры всегда были приятны сердцу и глазу этого пройдохи. За всю историю его школы только один такой доброволец не сбежал, и принял поединок — это был молчаливый выходец из соседнего Хамана — ему тоже зачем-то потребовалось научиться пользоваться холодным оружием.

Тот поединок до сих пор стоит в памяти гириша: несмотря на большую разницу в мастерстве его личных учеников и того смуглого гуманоида, бой пришлось остановить по причине серьезных травм с обеих сторон. Недостаток умений хаманец компенсировал яростью атак и волей к победе: его собственный ученик тогда морально был не готов умирать. Именно в тот раз схема быстрого обогащения на заезжих туристах дала первый сбой. И вот теперь снова возникла данная проблема: сбежавший вчера турист из далекого Брилара (это ж надо было так далеко забраться от своей родины — удивлялся учитель) внезапно вернулся как утренний снегопад на голову. Да и еще приволок с собой свои «раритетные» клинки — те, о которых упоминал в первый раз, когда появился в школе. Рассмотреть это оружие наставник не смог — на просьбу показать их ему получил жесткий ответ:

— Вот завтра и посмотришь, учитель,…в бою — улыбка этого гладкокожего ему тогда не понравилась.

Повторения старой истории с тем учеником ему совсем не хотелось: дело в том, что немного позже того памятного боя хаманца с его учеником к ним в школу наведался другой смуглокожий, представившийся родственником того, которого чуть не убили в его школе на выпускном ритуальном поединке. Так вот этот самый родственник оказался мастером меча — вызвал на дуэль бойца, который покалечил его соотечественника и за полминуты убил, отрубив ему сначала руки, а потом голову — потом попрощался и улетел. И все в рамках традиций Латонги — тогдашнюю потерю своего лучшего воспитанника учитель перенес очень тяжело. Внутреннее ощущение приближающихся неприятностей все сильней и сильней давило на мозг — мохнатый пройдоха уже начинал сожалеть о том, что втянул в свою аферу нового туриста. Но возможность содрать пару миллионов тогда, когда он увидел на голопанели лицо этого бриларца, затмили все доводы разума.

Противником этому типу он выставил своего лучшего ученика из нынешних: у того оказались сильные личные мотивы наказать этого залетного путешественника — у них было несколько конфликтов во время обучения последнего. Наставник предпочитал не влазить в такие учебные моменты — пусть ученики сами устанавливают характер своих отношений на подходящем им уровне.

Когда в тренировочный зал вошел кандидат, присутствующие, и сам учитель в том числе, немного озадачились — бриларец был в обычном комбинезоне, которые носили почти все, кто работал на станции возле планеты, в том числе и гириши, которые там работали. Шестеро учеников стали неприкрыто злорадно ухмыляться, разглядывая простую повседневную одежду гладкокожего. Они то, не в пример этому залетному типу, надели боевые костюмы своей расы — виденные ранее Максом кожаные доспехи с металлическими вставками по всей их поверхности. Сам наставник тоже не смог удержаться от ухмылки, разглядывая этого кандидата, однако, когда бриларец медленно достал из куска какой-то тряпки свои мечи и взял их в руки, улыбка быстро слетела с его лица (или морды, может?).

Недолгое, но внимательное разглядывание внешнего вида этих клинков не понравилось мохнатому лидеру школы «Тихий удар» — с такой конструкцией он еще не сталкивался. Сетчатая гарда, какой-то грязно-серый невыразительный материал самих лезвий, а особенно режущие кромки лезвий, которые хаотично искрились — рассматривая это оружие, наставник вдруг понял, что все, что он знал о холодном оружии, не давало ему ни капли информации по этому «раритету», как называл его сам ученик. Потом он поднял глаза и столкнулся с холодным изучающим взглядом претендента на испытание…

Как и ожидалось, все уже были в сборе — Макс прибыл последним. Шестерка мохнатых самодовольных организмов стояла напротив него и неприкрыто смеялась с его комбинезона — реагировать на подколки переразвитых макак он не собирался — эта планета, и в особенности эта группа разумных с их главным мохнатым шефом его уже достали до печенки. Вынул «Серый коготь» из обертки и взял в руки — мечи легли в ладони, как влитые, удлинив его возможности на семь десятков сантиметров смертоносной древней вещью. Поймал на себе изучающий взгляд наставника школы — вначале тот тоже поддержал всеобщее веселье, центром которого был его комбинезон. Потом взгляд местного пройдохи как-то потускнел, пройдя по его боевой паре, затем поднялся и столкнулся с его собственным взглядом.

— Ну что, наставник, посмотрел на мои раритеты — давай начнем ваше испытание — я пишу все на нейросеть под протокол, если ты, конечно, в курсе, мохнатая рожа, что это такое? Зря вы это все затеяли…

Потом был короткий поединок — как и ожидал наш герой, его недооценили, чем он и воспользовался — клинки гириша разлетелись в стороны с обиженным звоном. А пока их владелец осознавал их утрату, землянин успел отрубить ему руку, и двойным противоударом снес голову, не обращая внимания на предупреждающий окрик наставника, который хотел остановить этот бой.

— Что вы там хотели сказать, учитель? — правила боя дают полную свободу кандидату — он может игнорировать все предупреждения и запреты со стороны на свой выбор. Надеюсь, контракт закрыт?

С последними словами технолог приблизился к главгаду этой школы и требовательно стал смотреть ему в глаза.

— Да, контракт закрыт, Макс Шнитке — с нескрываемой злостью ответил мохнатик — и на нейросеть землянину упало сообщение о взаимном закрытии всех пунктов договора между ним и школой боевых искусств «Тихий удар».

Пятерка оставшихся аборигенов в дальнем углу зала также источала злобу и ненависть вокруг себя. Наш герой решил по-быстрому покинуть эту негостеприимную местность и тут же вернулся в свою комнату — следовало собрать свои вещи и вызвать местное такси для полета в космопорт. Спокойно убраться ему не дали: в коридоре, где находилась его комната, он услышал шум и топот нескольких пар ног — обиженные потерей своего брата по оружию местные бойцы спешили сказать несколько ласковых слов на прощание туристу из далекого Брилара. Макс вытянул их своих вещей давний трофей «Зерт-32» и перевел его в режим пульсара средней мощности — в таком состоянии гарморское оружие могло работать почти два часа без замены или подзарядки батареи-накопителя.

Встав немного в сторону от дверного проема, навел пистолет в створ и стал ждать. Гости не задержались: от мощного удара дверь не только открылась, оставив в раме защелку, но и полностью отлетела к стене, полностью открыв мужчине вид в коридор. Слегка нагреваясь и тут же остывая от каждого импульса, пистолетик заработал, как скорострельная микро-турель почти без шума — небольшое гул конструкции в момент перед выстрелом не в счет. Первых двоих обезьяноподобных гостей смерть настигла в проеме — они там тупо застряли, в попытке опередить друг друга в стремлении быстрее конкурента добраться до тушки ненавистного бриларца. Получив по десятку сквозных и не очень дырок в тела, которые на вид определялись, как несовместимые с жизнью (база полевая медицина — шестой ранг — так оценил увиденное Макс, гы-гы), двое гиришей стали заваливаться на пол прямо в проеме. Так и остались в половинчатом положении, застопорив свои тела в узком проходе.

— Эй, гладкокожий, мы тебя вызываем на поединок — услышал он из коридора — выходи, не тронем!

— Да-да, а эти двое, что застряли в проеме, просто ошиблись дверью, ха-ха-ха. Тупые макаки, ваши родственники на моей планете и то умнее вас. Неужели вы думаете, что я буду играть в ваши обезьяньи игры по вашим правилам? Я вас тут всех убью, ошибки природы, я в своем праве, у меня протокол работает, вот же тупые мартышки, бля. Подходи по одному, я вашу маму бананом кормил в зоопарке!

Из коридора влетела пара метательных клинков и вонзилась немного левее мужчины в опорную колонну, стоявшую по центру помещения — технолог сдвинулся немного правее после своей последней речи.

— База «метательное оружие» — минимум пятый ранг — резюмировал специалист полет острого металла из коридора в его комнату, потом вслед за ними прилетела еще парочка их товарок.

— Хорошо кидают,… может подождать, когда снаряды у них закончатся — размышлял герой — нет, тут у них, скорее всего, целый арсенал — задолбаюсь ждать, надо завязывать с позиционной войной.

Пригибаясь и прикрываясь мертвыми телами в проеме, подобрался вплотную к двери и, высунув руку с пистолетом, немного поводил им по дуге справа налево и обратно — комитет по встрече отреагировал воплями, ругательствами и шумом падения тела.

— Значит, что получается: там один в зале лежит, тут еще троечка отошла — осталось двое, если не считать главгада — переходим к плану «Б».

План «Б» заключался в освобождении дверного проема от застрявших жмуриков и тотальной зачистке территории — против лазерного оружия «холодняк» не котировался, как успел понять землянин. Оставшихся двоих разумных мохноголовых отметил своим пистолетом еще в коридоре — они тоже решили поучаствовать в субботнике по освобождению замусоренных дверных проемов, только со своей стороны. Похоже, что когда местные впадали в ярость, их животные инстинкты совсем сносили им мозги и он перли на лазер, как рыба на крючок с наживкой. Главного артиста этой группы нашел на улице — у этого гада оказался даже свой личный флаер, к большому изумлению нашего героя. Ничего особенного: «Калур-4к1» — по меркам Содружества старье, но летать это чудо могло, чем и хотел воспользоваться учитель — сложившаяся ситуация ему явно не нравилась и он пытался сбежать от разговора с бывшим учеником в более спокойное место.

— Не-не-не, уважаемый, вам туда пока не надо — выстрел из пистолета в район дверки остудил пыл резвого мохнатого организма. Нам надо обсудить с вами несколько финансовых вопросов — давайте пройдем внутрь помещения — местная погода мне доставляет дискомфорт.

Дальнейшие три часа ушли на хлопотные, но приятные вопросы. Сначала с Максом любезно поделились скромной суммой в восемнадцать миллионов кредитов, которые до этого времени совершенно бездарно и бесполезно лежали на счету этой школы. Кроме того, землянин получил под протокол в подарок тот самый старенький флаер, когда объяснил учителю, что ему не на чем добраться до космодрома из такого красивого уединенного места. Обыск комплекса не принес ничего ценного — мохнатый жлоб почти все держал в кредитах на счету. Обозленный такой подставой, наш герой взял в руки «Серый коготь» и порубал все более-менее ценное на этой «фазенде» в куски — чувствительные блоки систем жизнеобеспечения, простенький гражданский искин хозяйства, голопроэкторы, силовые тренажеры — все пошло под лезвия древнего оружия.

Отрубив на прощание наставнику голову, чтобы тот в будущем не стал создавать ему проблем, поджег все постройки. Затем землянин сел в подаренный флаер и активировал в нем вычислитель. Мужчина взялся за изучение маршрутов, которыми чаще всего пользовался бывший хозяин — из небольшого списка нашел закладку под названием «школа — космопорт № 2» и поставил флаер на автопилот по нему. Чем отличается космопорт № 2 от космопорта № 1, например, он не знал, и спросить было не у кого, но само название точки внушало оптимизм. Полет на автопилоте продлился почти три часа — школа (уже бывшая) «Тихий удар» находилась на большом удалении от других населенных пунктов планеты. Это было на руку технологу: отсутствие наличия жизни на ней обнаружат нескоро — местные вообще редко контактировали между собой без особой надобности. Тому были причиной плохие метеорологические условия, затруднявшие перемещения по планете, слабый охват территории инфосетью и так далее — даже по сравнению с Землей, это была захолустная средневековая планета, где старые традиции тесно переплетались с современными технологиями Содружества. Хотя мохнатые обезьяноподобные аборигены так и остались в душе дикарями, с удовольствием режущие друг друга холодным острым металлом.

— Слухи о высокой квалификации местных телохранителей и наемников не подтвердились — хмыкнул себе под нос технолог — один лазерный пистолет за пару минут порешил группу местных специалистов.

Космопорт № 2 оказался тем самым, откуда он стартовал в школу три месяца назад — здесь он не стал торопиться, и, запарковав свой флаер рядом с большим (по местным мохнатым меркам) строением, вошел в инфосеть: следовало продать свой аппарат — лишних пару тысяч не помешают, хе-хе. Долго ждать не пришлось, и уже через полчаса он сидел в салоне челнока, который должен был отправиться на орбиту к нужной ему станции, где он оставил свой «Фортер». Диспетчер, который в этот раз ему выдавал коридор для разгона, тоже оказался наглой болтливой макакой, так что через пару минут пустой болтовни землянин не выдержал и выдал все, что думал об этой планете.

— Вот смотри, шимпанзе-переросток, я тут всего три месяца, а уже успел возненавидеть эту вашу Латонгу и вот таких болтливых гиббонов, как ты. На той планете, откуда я родом, твои родственники умеют только по деревьям прыгать и бананы жрать — это такие фрукты, они там же на деревьях и растут, чтоб ты понял. И после этого ты думаешь, что мне интересно с такой вот обезьяной разговаривать? Бегаете по своим сугробам со своими ковырялками и думаете, что вы самые крутые перцы в Содружестве, а вы просто ошибка природы, понял, нестриженый?

— Да ты,… да я тебя… — мохнатик готов был выскочить прямо в экран к землянину, если бы мог — гладкокожая беломордая бриларская тварь, я тебе…

— Что ты мне? Порежешь своей тупой железкой — найди меня, тогда и поговорим… — это были последние слова, которые услышал диспетчер от пилота — в следующий момент «Фортер» укутался радужным пузырем и выскочил из обычного пространства.

— Вот кто, таких как он, тянет за язык? Всего-то требовалось от него сказать что-то типа «Счастливого пути», например и выдать мне свободный вектор. Говорящая бибизяна, ипать — ругался технолог, постепенно успокаиваясь и проводя анализ прошедших трех месяцев — по итогам, он определенно в плюсах, да и к тому же больше эта гоп-компания никого не ограбит. А для себя сделал вывод, что больше с этой расой дел не иметь никогда — подлый народец оказался на проверку.

Два прыжка — четверо суток до системы Ласс-Корт провел в медицинской капсуле, ведь учить базы в той злополучной школе не мог совсем.

— Система Ласс-Корт, 13-ФД-208с — штатный выход из прыжка. Регистрирую множественные облучения обшивки, фиксирую активные энергоматрицы…

— Марс, прекращай эту работу — здесь безопасно — остановил порыв своего искина хозяин.

— Входящий вызов — транспортный контроль, принять?

— Естественно.

— Макс Шнитке? О! Брилар, интересно-интересно,… как вы к нам попали так издалека?

Землянин поморщился — опять попался длинный на язык диспетчер — эта повторяющаяся традиции начинала действовать ему на нервы…

— Послушай, работничек, а вот тебе не все равно, как я сюда добрался — у тебя есть ко мне личный интерес какой-то?

— Да нет, что вы, уважаемый, я ничего такого не думал, просто необычно — на малом корабле и так далеко…

— А хочешь, я тебе расскажу, как все было? — наш герой решил немного пошутить над любознательным типом.

— Ну, если вас это не затруднит, то послушаю с интересом…

— Так вот, дело было так: лечу я как-то у себя в родном Бриларе с работы домой, лечу, значит, лечу…уже этот полет начал меня задалбливать, а я все лечу и лечу. И тут вдруг бац: смотрю и вижу на астероиде дорожный знак…

— Какой еще дорожный знак, это что такое? Первый раз такое слышу…

— Что ты за диспетчер, если не знаешь таких простых вещей? Купи себе базу «дорожные знаки Содружества» не ниже пятого ранга, там все подробно описано, а лучше сдай на права — технолога понесло. Так вот, знак оказался непростой: вроде и предупреждающий, если по цвету ориентироваться, но с другой стороны по смыслу направляющий, хм. М-дя, в общем, на нем три стрелки-указателя было. Направо — система Лайна — это в Бриларе, если ты не в курсе, налево — система Киль-Нор, это тоже в Бриларе, а вот посредине — прямо, значит — система Ласс-Корт, Дивели. Вот так вот я сюда и попал — я сам в шоке, чик — и я тут!

— Не может быть такого, ты все врешь…

— Ну, почему сразу вру? Сам смотри и думай: я бриларец по идентификатору, а вот разговариваю с тобой тут в Дивели, как так? Вот такой фокус. Да, кстати, тот астероид, на котором тот знак был прикручен, тоже оказался непростым: кто-то там на нем лазером вырезал сообщение:

— За поворотом мусора дежурят с фарой, а все диспетчеры дебилы! — а-ха-ха-ха — Макс согнулся от хохота, наблюдая смену цветов на лице диспетчера — истерика от созерцания недовольной рожи специалиста-регулировщика местного трафика продолжалась еще почти две минуты.

— Ну, все, хватит занимать мое время — недовольный тип на голопанели решил прекратить этот цирк — цель вашего прибытия в систему Ласс-Корт?

— А вот, если я, например, не скажу тебе мою цель прибытия или скажу, что это секрет, то, что ты будешь дальше делать?

Лицо диспетчера стало изображать серьезный мыслительный процесс — по ходу, задачу ему поставили неординарную — такого в базах не было, скорее всего. Землянин не стал перегружать головной процессор гуманоида неразрешимой задачей и, махнув на все рукой, ответил:

— Транзит. Место на транзитной или любой палубе для моего корабля на двое-трое суток, и коридор сближения, естественно.

— Так бы сразу и сказал — буркнул регулировщик космотрафика и выдал ему требуемое — а то летают тут всякие и занятому человеку уши нагружают — и отключился.

— Обиделся служивый — констатировал специалист и погнал «Фортер» на указанное место — захотелось потом немного прогуляться по станции, да и запасы картриджей для капсулы и пищевого синтезатора требовалось пополнить, ну и так — по мелочи…

Следовало завершить намеченное ранее: первым делом составил сообщение Юли, где напомнил ей о делах на станции «Грантуш-1» — в системе Лайна ее лайнер должен был появиться через двое суток, ориентировочно — всякое в космосе бывает. Описал свои приключения, умолчав о семи трупах, которые оставил на Латонге. Затем нашел контакт координатора добывающей корпорации и отослал ему официальный протокол об одностороннем разрыве контракта с «Грантушем» и отказе от услуг арендуемого ангара. Также сообщил ему, что все личные вещи будут убраны из ангара его уполномоченной подругой, контакты которой он также сбросил координатору. Через три часа снова порадовался за местную цивилизацию: пришло подтверждение разрыва договора и личное сообщение от адресата, где тот искренне сожалеет о потере такого перспективного работника.

— Ага, как же, сожалеет он! О своих 8 % с моих заработков он сожалеет — это, например, если взять с одного миллиарда кредитов за редкий кссм… Получается восемьдесят миллионов — перетопчетесь без моих денежек как-нибудь.

Полет до родной системы Лайна для Юли продлился очень долго: особенно тяжело ей стало на последнем месяце — отсутствие Макса рядом с собой буквально вводило ее в тоску. В любом другом случае, скорее всего она бы впала в меланхолическое состояние, но только не сейчас: во-первых, дети, которые путешествовали вместе с ней. Им было тут все интересно: все-таки это был гражданский лайнер, а не носитель наемников — здесь было много способов развлечь ребятишек. Это и аттракционы, виртуальные капсулы с играми, бассейны с водяными горками, специализированные игровые комнаты, не говоря об огромном количестве сладких блюд, напитков и других вкусностей для маленьких путешественников. К слову сказать, малышни на борту было немного, так как основная масса граждан Содружества старалась не допускать детей до космоса вплоть до совершеннолетия. Но в таком длинном, изматывающем своим однообразием маршруте, все эти вещи, предусмотренные конструкторами этого корабля, здорово помогали Юли с ее названными малышами.

Поначалу они держались ближе к своей новой маме, но уже через неделю полета появлялись в их люксе эпизодически, проводя время в кругу таких же, как они. Их наставнице же было откровенно нудно и скучно — роль многодетной матери давалась ей с трудом. Но окончания полета девушка страшилась: она боялась увидеть брата в том состоянии, которое ей снилось в кошмарах. И хоть она крепилась и убеждала себя, что с Кломом все будет хорошо, и к моменту ее прилета самые тяжелые повреждения будут устранены, тем не менее, ей становилось все страшнее и страшнее. Морально она была совсем не готова увидеть то, что сейчас представляло собой тело ее брата. Поэтому отсутствие рядом любимого мужчины ее угнетало — нет рядом того, кто всегда поддержит и успокоит, на кого она может опереться в любой ситуации.

Юли особенно не переживала за Максом — она почему-то отчетливо ощущала внутри себя, что с ним все хорошо и дела у него идут нормально. Возможно, так чувствуют своего мужчину все любящие женщины, а возможно, и это ей казалось более правильным, так нестандартно на нее влиял установленный эмоциональный имплант. Все-таки, за то время, что прошло с момента имплантации ей этого симбионта, ощущения и эмоции, исходящие от ее партнера постоянно усиливались и видоизменялись. А возможно это было самовнушение — кто знает, но все три месяца полета она точно знала, что с ее любимым все прекрасно.

Вскоре лайнер выпрыгнул в конечной точке своего маршрута и девушка, подхватив свой багаж и детей, направилась на выход. Здесь ее настигло сообщение от Макса, чему она обрадовалась: внутренне чутье ее не обмануло — с ним все в порядке, он сейчас в транзитной системе Ласс-Корт, просит не забыть об имуществе на станции «Грантуш-1», так как договор с корпорацией он уже расторгнул. Тут подруга немного задумалась: ей хотелось побыстрее увидеть брата, а с другой стороны, мотаться с орбиты на планету и обратно было глупо. Взвесив все за и против, рыженькая пришла к выводу, что брату она все равно сейчас ничем помочь не сможет. Собственно, как и в ближайшие пару месяцев, так как он лежит в реанимационной капсуле без сознания. Поэтому она приняла решение завершить все дела на орбите, а потом спуститься вниз, так как пару часов сейчас ничего не решало. О чем она и известила детей — те были только за — еще бы: в космосе все вызывало у них живейший интерес и внимание.

Их группа вызывала у встречных неприкрытое удивление: маленькая рыжая девушка в навороченном штурмовом скафе с двумя турелями на плечах, двое смуглых детей — редкость для этой части пространства. А завершали картину два боевых дроида «Кланч» — Макс настоял на том, чтобы Юли взяла с собой в полет штурмовую пару пауков. Так они и продвигались от шлюза к шлюзу, пока не выгрузились на летной палубе «Грантуша-1» — здесь девушка арендовала платформу, чтобы добраться до ангара, где стоял их челнок. Небольшой диалог с диспетчером, и вот они уже внутри: дети побежали осматривать челнок и жилой модуль, а Юли озаботилась погрузкой личных вещей в салон челнока. Собственно вещей было мало: основное место там заняла пара боевых пауков, но оставалась малая грузовая платформа, которую следовало продать — смысла заниматься транспортировкой агрегата на планету не было никакого.

Поэтому, изучив существующий рынок предложений, выставила платформу за девять тысяч — то есть на пару процентов ниже, чем у других продавцов. И результат не заставил себя ждать: устройство выкупил какой-то шахтер с этой же станции — даже не надо было куда-то лететь и везти свой товар. Завершив, таким образом, все дела на «Грантуше-1», заняла пилотское кресло, усадила детей в салон, благо свободных мест там было много, и вылетела из ангара. Видимо что-то внутри нее торопило ее вниз к брату, так как неосознанно она выбрала скоростной тип спуска: все-таки этот шатл марки «Дили-В604-у» был практически военным курьером с небольшими изменениями, что на тот момент ей позабылось.

Уже после десяти минут полета она поняла, что спуск проходит как-то нестандартно: вместо того, чтобы накручивать стандартную в таких случаях траекторию спуска, шатл стремительно падал носовой частью вниз в атмосферу Лайны. Никаких отрицательных эффектов девушка не чувствовала, тревожных сообщений на нейросеть бортовой вычислитель не передавал, только усиливающийся гул компенсационного генератора и картинка, которую она наблюдала на голопанели рубки указывали на то, что спуск в этот раз займет гораздо меньше времени, чем обычно.

— Первая фаза маневра…успешно. Активация щита через 59, 58,… 2, 1…щит активен. Начинаю вторую фазу — набор скорости. Экипажу зафиксировать себя в положении «А» — на голопанели стал прокручиваться ролик, поясняющий последнее предупреждение вычислителя.

— Как-то это неожиданно — удивленно сморщила лобик рыженькая девушка — мы вроде гражданский шатл покупали с Максом, а тут такие сюрпризы. Правда Максик что-то тогда говорил мне о каком-то прототипе, но я слушала невнимательно, хм,… ну, да ладно — летим и летим.

Тем не менее, он последовала предупреждению и выполнила фиксацию своего тела, а затем вспомнила о детях и вывела на голопанель изображение из салона, с тревогой рассматривая детей, ожидая увидеть их испуганные лица. Но тут все было прямо противоположно ее волнениям, особенно, с Гертом: парнишка сиял, как драгоценный камень, ожидая развития событий — ход нового приключения ему был по душе. Элия тоже не сильно отставала от братика: оба ребенка сосредоточенно выполняли инструкции вычислителя по фиксации тел в положение «А», не отрывая взгляда от голопанели, расположенной на стенке, разделяющей рубку и салон шатла — изображение дублировалось и туда. В общем, дети были в восторге от очередного сюрприза их новой мамочки — страха не было и близко.

— Вот же ж, ситуация — дети не боятся совсем, а я что-то себе нафантазировала,… все будет хорошо, будет что рассказать Клому и Максу — успокоила себя Юли и уставилась на панель, где уже просматривалась поверхность планеты, которая быстро приближалась.